Ауррория. Книга I. Пепел на снегу

Авторские права защищены

Любое воспроизведение, копирование, распространение или иное использование текста без согласия автора строго запрещено.

Телеграм-канал автора: Ладно, давай о книгах. Анастасия Ваймор

«Душа моя из другого мира,

В ней слышатся отголоски иных времен…»

Пролог

– А он действительно похож на тебя.

Высокий человек в серебряном балахоне зло усмехнулся, вглядываясь в маслянисто-зеркальную поверхность перед собой. Лицо его, некогда красивое, исказила хищная гримаса. Тот, кого он видел в переливающейся глубине, вызывал в нём странную смесь лютой неприкрытой ненависти и затаенной банальной зависти.

– Но не сейчас, нет… – продолжил он, медленно поворачиваясь к седому истощенному старику, что стоял рядом.

Когда-то старик был могучим, излучал волю и не терпел отказов, но теперь от этого не осталось и следа. Грязные свисающие пряди волос прикрывали впалые щеки. В полупустом измученном взгляде едва ли можно было разглядеть остатки былого величия.

– Сейчас ты немощен и стар, – голос человека в балахоне сделался ледяным. – Но тогда… тогда ты был таким же. Ты думал, что тебе принадлежит весь мир, что можешь владеть всем, чем пожелаешь. Но это уже не имеет значения, ибо он умрет, так же, как и другие.

Старик сжал губы и сдавленно закашлялся, но не смог сказать ни слова в ответ. Отчаянная боль терзала его грудь. Сейчас он жалел лишь об одном – о том, что был слишком себялюбив и черств. Он знал, что сам виновник своих бед, и это осознание разрывало его изнутри. В голове крутились слова, которые вот уже несколько месяцев не давали ему покоя. Он всё ещё надеялся, что успеет их произнести. Слова, которые могли бы хоть немного исправить то, что он натворил, и облегчить нестерпимую боль.

В ответ на его мучительные мысли человек в балахоне заговорил вновь:

– Ты считал, что не заплатишь за то, что сделал. Ты ошибался, – голос его сочился ядом. – Ты забрал её у меня. Взамен я заберу у тебя всё, чем дорожишь ты.

Человек оторвался от старика и принялся медленно расхаживать по комнате. Его высокая фигура выглядела угрожающе на фоне пустых серых стен. Холодные камни впитывали звуки, поглощая эхо шагов. За ним, словно верные псы, следовали тени. Они шлейфом собирались у ног, тут же распадались, поднимались выше, ласкались к рукам, кружили и пульсировали, будто живые. Вдобавок к теням за ним неотрывно следили два больших лохматых зверя с жуткими, изогнутыми внутрь клыками. Они неподвижно сидели, готовые в любую минуту исполнить приказ хозяина – разорвать старика.

Человек в балахоне неожиданно замер, прислушиваясь к чему-то невидимому. Рот его растянулся в чудовищной довольной улыбке. Воздух задрожал. Пыль, мерцающая в узких лучах света, закружилась и начала собираться в плотные клубы. В этом вихре показались два нечетких силуэта. Вибрация становилась сильнее, пока внезапно густой туман не превратился в существ, отдаленно напоминающих людей. Безволосые, с серой, похожей на камень кожей, они молча шагнули вперед, скаля острые зубы. Их красные, лишенные зрачков глаза зловеще вспыхнули в полумраке, отражая злую волю хозяина.

– Найдите его! – властно рявкнул человек, глядя на покорно застывших существ.

– Не смей… – взмолился старик. Его хриплый голос был едва слышен. – Ты получил, что хотел, они тут ни при чем…

– О, нет! Они заплатят! – холодно засмеялся его мучитель и небрежно взмахнул рукой.

Из широкого рукава, подобно стае черных ворон, выпорхнули тени. Они взвились под потолок и стремительно рухнули вниз, окутывая старика, захватывая его в кошмарный пульсирующий кокон. В тот же миг он забился в агонии. Надрывные, полные безумной боли стоны разорвали тишину комнаты.

– Они заплатят, – повторил человек, безразлично наблюдая за пыткой, – заплатят так же, как и ты. Они – твоя плоть и кровь, а значит, должны исчезнуть.

– Найдите его! – крикнул он существам. – Найдите и убейте!

Глава 1

Говорят, безответная любовь подобна взрыву: накрывает с головой, разносит на куски. Подготовиться к ней невозможно, она всегда застает врасплох. Просто приходит – и всё. И вот ты стоишь грустным клоуном на развалинах собственной жизни, обводишь удивленным взглядом обломки разбитых грез, осколки затаенных желаний и снов, фрагменты рухнувших надежд и обрывки красивых фраз. И не знаешь, что теперь со всем этим делать. А где-то рядом, только руку протяни, бликует на солнце чье-то чужое счастье.

С Майклом Кроссом мы познакомились ещё в университете. У него были потрясающие голубые глаза, талант к писательству и красивая невеста Лора. Ему прочили большой успех в литературе, так и случилось: после выхода первого романа Майкл стал популярным, а после второго – по-настоящему знаменитым.

После выпуска я устроилась в одно из крупнейших издательств Нью-Йорка. Именно тогда Майкл обратился ко мне как к редактору с предложением поработать вместе. Я согласилась и вот уже несколько лет редактировала его книги. А что до любви… Майкл продолжал любить Лору, а я – его. Он знал об этом. Мне всё-таки хватило глупости признаться.

На одной вечеринке, набравшись смелости и изрядной порции текилы, я сделала это. Он не удивился. Только слегка улыбнулся и спокойно ответил, что давно это понял. Потом добавил, что ценит нашу дружбу, и произнес все те правильные, но совершенно бесполезные слова, которые положено говорить в таких случаях. Я стояла перед ним, отчаянно желая провалиться сквозь землю. Ни слова не сказала в ответ, лишь кивнула, на том и разошлись. С тех пор я приняла правила этой странной игры: Майкл любит Лору, а я люблю Майкла. И ничего изменить нельзя.

Моя бабушка Мэгги сказала тогда:

– Через три года всё пройдет, Кейти. Просто подожди – и увидишь.

И я стала ждать.

За мои двадцать пять лет с окружающим миром у меня вообще выстроились непростые отношения. Я была, как бы это помягче сказать, невезучей. Нет, я выросла в полной любящей семье, имела друзей, легко и быстро находила общий язык с людьми. Но сколько себя помню, притягивала неприятности.

Если в детстве мне покупали новый велосипед, то в первую же поездку ломалось колесо, и дело заканчивалось ободранными коленками. Если кто-то бросал мяч на детской площадке, он неизменно попадал мне в лицо. На уроках химии именно у меня вспыхивало, шипело или плавилось всё то, что, по мнению учителей, совершенно не могло причинить вред.

У меня вечно выходила из строя техника, прорывались водопроводные трубы и пробивались шины. А уж сколько раз я получала по носу дверью – и не сосчитать. В общем, своей любовной неудаче я тоже не особенно удивилась.

Прошло три года, потом ещё один, и ещё один, а любовь к Майклу оставалась на месте. И тогда я поняла, что на мне бабушкино правило дало осечку, и стала жить дальше.

Осень в Нью-Йорке в этом году выдалась прохладной. Я шла по залитой уже совсем неласковым солнцем улице, разглядывая свое отражение в витринах. Волосы торчали в разные стороны, справиться с ними было не под силу даже маме, а уж она то знала толк в укладках.

– Бабушкино наследство, – говорила она, пытаясь совладать с моими кудрями.

На что бабушка обычно отвечала:

– Это идеи клубятся в хорошенькой головке, Анна. Идеи и мечты. Должен же кто-то быть мечтателем в семье, где у всех судейский молоточек вместо сердца.

В моей семье все были юристами: мама с папой и трое братьев. Родители работали в окружном суде, Николас и Питер, мои старшие братья, вели адвокатскую практику, а Алекс, младший брат, заканчивал юридическую школу. И только я, всю жизнь просидев за книгами, связала свою судьбу с литературой. Я обожала её, читала запоем в детстве, а теперь мне за это ещё и платили. Мечта, а не жизнь, правда?

Сегодня я спешила на встречу с Майклом. Последние четыре месяца он провел на островах, где писал очередной роман. И общались мы исключительно по телефону. Я очень соскучилась и поэтому волновалась.

Перед входом в ресторан остановилась и взглянула на свое отражение в зеркальной двери: темно-каштановые кудри, неброский макияж, бордовое платье в мелкий цветочек, кожаная куртка и черные ботинки на шнуровке. Через плечо висела большая рыжая сумка. В шутку я называла её черной дырой, потому как там можно было потерять абсолютно всё, но что интересно, и найти весьма неожиданные вещи.

– Что ж… вроде бы ничего, – вздохнула я, оценивая отражение.

На всякий случай с опаской подергала ручку двери и вошла.

Майкл пришел раньше. Заметив меня, он махнул рукой.

– Привет, Кейт! Рад тебя видеть!

Он крепко обнял меня и поцеловал в щеку. Выглядел он роскошно: идеально сидящий серый костюм и черная рубашка. Светлые волосы, уложенные назад, придавали облику элегантности. А популярность и признание добавили к его и без того привлекательной внешности расслабленного обаяния.

– Привет, Майкл! Как долетели?

– Неплохо, учитывая, как я не люблю самолеты, – ответил он, откидываясь на спинку стула.

Мы перекинулись ещё парой ничего не значащих фраз, а затем я спросила:

– Как Лора?

– Слушай, Кейти, я не стал говорить по телефону, хотел сказать, когда вернусь. В общем мы… – Майкл выглядел взволнованным, и у меня внезапно шевельнулась давно похороненная надежда. – Ну, в общем… Лора беременна, и у нас будет малыш, – выдохнул он и виновато улыбнулся.

Это оказалось совершенно не то, к чему приготовилось мое бедное сердце. Оно хоть и было натренировано безнадежной влюбленностью, но всё же недостаточно сильно. Сердце дернулось и замерло.

– Это… это отличная новость, – выдавила я с улыбкой того самого грустного клоуна. – Поздравляю тебя, э-э… я имею в виду вас с Лорой. Это правда здорово!

Сердце продолжало молчать. Никакие самоувещевания, что любовь пройдет, стоит лишь немного потерпеть, не подготовили меня к той боли, которую я испытала от его слов. Уставшее сердце, казалось, вот-вот разорвется в глухом молчании.

– Так, так, так, – послышался за моей спиной низкий, с приятной хрипотцой женский голос. – Значит, наш талантливый мистер Кросс вернулся, чтобы осчастливить нас очередным шедевром.

Я обернулась и увидела, как моя подруга Рут медленно приближалась к нашему столику. Двигалась она грациозно, словно кошка.

Рут Эверли отличалась невероятной красотой: высокая, черноволосая, с идеальными чертами лица и взглядом настоящей валькирии, она заставляла мужчин испытывать страх и трепет одновременно.

Рут училась со мной и Майклом в Колумбийском. Два года мы прожили с ней в одной комнате в общежитии, и я любила её как сестру. Рут занималась пиаром и строила карьеру в крупном рекламном агентстве. Острый язык и дерзкий характер, помноженные на тонкий ум и потрясающую работоспособность, не оставляли конкурентам ни малейшего шанса. Рут, конечно же, знала о моих чувствах к Майклу. Она презирала его, считала самовлюбленным, надменным эгоистом, и над всей его популярностью лишь посмеивалась. Естественно, при любом удобном случае старалась его уколоть. Это было взаимно: Майкл тоже недолюбливал её.

– Рут, – кивнул он нарочито вежливо.

– Майкл, – ужалила она его взглядом.

Он посмотрел на меня.

– Я, пожалуй, пойду, Кейт, – сказал он и поднялся со стула. – Завтра в издательстве всё обсудим. Был рад тебя повидать.

Не прощаясь с Рут, он зашагал прочь. Вот так. Мы не виделись четыре месяца – и не проговорили и десяти минут.

– Что ты здесь делаешь?

Я подняла глаза.

– Была на ланче в соседнем зале, увидела вас и решила подойти, – ответила Рут и тут же, усевшись напротив, взяла в руки меню. – Ну, что там наш Мистер Золотое Перо? Готов к очередному взрыву популярности?

Она вдруг посмотрела на меня.

– Что-то ты бледная, крошка. Всё в порядке?

– Он сказал, что Лора беременна, – пролепетала я, чувствуя, что вот-вот расплачусь.

– Ублюдок, – процедила сквозь зубы Рут. – Эй, эй, только не плакать. Только не из-за него. Ну и что, что беременна? Подумаешь. Да пусть они хоть сотню нарожают. Тебе до этого дела нет, слышишь?

Она бережно погладила меня по плечу.

– Брось, Кейт, в конце концов это надо прекращать. Ты сама знаешь, что заслуживаешь большего.

– Чего, Рути?

Я устало потерла руками лицо, надеясь, что тушь не размажется, иначе точно буду похожа на грустного клоуна.

– Не чего, а кого, Кейти. Того, кто увидит тебя такой, какой вижу я и все, кто тебя любит. Того, кто пойдет за тобой на край Вселенной, ни на секунду не усомнившись в том, что ты того стоишь.

– Его не существует, – вздохнула я.

– Кто знает, – загадочно улыбнулась подруга. – А сейчас в качестве обезболивающего мы съедим по большому куску торта, и будь готова, крошка, если завтра увижу у себя лишний килограмм на весах, пойдешь со мной в спортзал. И не надейся на этот раз увильнуть, – подмигнула мне Рут и махнула официанту.

Как же я была рада, что именно сегодня, именно в этом ресторане у Рут был с кем-то назначен ланч. И что сейчас она сидела напротив и, как всегда, вытаскивала меня за волосы из ямы, наполненной до краев моей дурацкой любовью. Я улыбнулась ей в ответ, чувствуя, как израненное сердце вновь принимается тихонечко биться.

Домой добралась уже в сумерках. В конце октября в Нью-Йорке темнеет рано. Зайдя в квартиру, включила свет, проверила рабочую почту и ответила на пару сообщений. На душе скребли кошки. Обезболивающее в виде куска шоколадного торта действовало только в сочетании с лучшей подругой. Но у Рут на вечер была запланирована встреча. Убегая, она обещала позвонить. Я приняла душ, стараясь смыть из памяти слова Майкла и его виноватую улыбку. Выйдя из ванной и надев любимую пижаму, налила себе чай, взяла книгу и решила воспользоваться старым проверенным способом – окунуться в чужую жизнь и забыть про свою.

Так, с книгой в одной руке и кружкой в другой, я брела к любимому креслу, когда входная дверь неожиданно распахнулась и с силой ударилась о стену. Я едва успела отскочить. Кружка выскользнула из рук и разбилась вдребезги. В комнату ввалились двое мужчин, запыхавшихся и явно напуганных. Под руки они тащили третьего. Весь в крови, он казался без сознания и, похоже, был тяжело ранен.

– Сюда!

Один из них – громила с копной спутанных светлых волос – кивнул в сторону дивана.

Они быстро подтащили его и, бесцеремонно смахнув подушки, аккуратно уложили. Осмотревшись, мужчины переглянулись. Полностью игнорируя мое присутствие, принялись рыскать по комнате и расшвыривать вещи, будто искали что-то. Оба выглядели устрашающе: высокие, широкоплечие, с угрозой в глазах, словно загнанные в угол звери.

От двери до дивана тянулся ярко-красный след.

Оцепенев от ужаса, я почувствовала, как на лбу выступил холодный пот. Сердце бешено колотилось. Всё происходящее напоминало дурной сон.

– Кто вы? Что вам нужно? – выдавила я чужим, упавшим голосом.

Мужчины даже не обернулись. Громила рывком расстегнул куртку на раненом, чуть не разорвав её, и схватил мой белоснежный плед, чтобы туго зажать рану на животе. Ткань моментально пропиталась кровью, темнея на глазах.

– Джерд! Джерд!

Он неистово тряс раненого, пытаясь привести его в чувство, но безрезультатно. Голова мужчины безвольно моталась из стороны в сторону. Он не реагировал.

Светловолосый выругался сквозь зубы и окинул взглядом комнату. Синие колючие глаза внезапно уперлись в мои и сузились, словно он только сейчас заметил, что в комнате кто-то есть.

У меня перехватило дыхание.

– Эй, ты! – зло рявкнул он, обращаясь ко мне. – Нашему другу нужна помощь. Неси что-нибудь, чтобы остановить кровь!

И так глянул на меня, что я тут же ринулась в ванную. Руки тряслись. Схватила стопку чистых полотенец, поспешно соображая, хватит ли их, чтобы помочь. Вылетев обратно, я увидела, что второй – совсем мальчишка, лет двадцати, не больше – замер у входной двери со странным выражением на лице.

Я остановилась на полпути и нерешительно шагнула к дивану. Громила, не дав опомниться, рванул полотенца из моих рук. Отбросил окровавленный плед и прижал одно из них к ране. Его крупные пальцы заметно подрагивали. Он повернулся ко мне и снова рявкнул:

– Не стой столбом! Иди сюда!

Я вздрогнула и сжалась, но ужас заставил меня подчиниться. Ещё один шаг дался с огромным трудом, я тряслась всем телом. Громила схватил меня за руку и грубо дернул к себе.

– Держи! – приказал он, вдавливая мою ладонь в полотенце, которое успело пропитаться кровью почти насквозь. И сразу же встал, уступая мне место рядом с раненым.

– Слушай внимательно! – громила посмотрел на меня сверху вниз. – Он должен прийти в себя хотя бы на пару минут.

Затем резко наклонился и гаркнул мне прямо в лицо:

– Ты меня слышишь?!

В синих глазах промелькнуло отчаяние, перемешанное со злостью. Я открыла рот, но он не позволил мне и слова сказать. Стремительно отступив, он бросил мальчишке:

– Малыш, окна! – И не останавливаясь, добавил: – Следи за ней!

Потом быстро шагнул к двери и покинул квартиру.

Мальчишка тут же кинулся к окну и застыл за занавеской, напряженно вглядываясь в темноту за стеклом.

Что происходит?

Я уже собралась с духом, чтобы задать этот вопрос вслух, как вдруг раздался хриплый сдавленный стон. Мальчишка тотчас заволновался, но свой пост не покинул, лишь умоляюще посмотрел на меня. Я опустила глаза.

Искаженное болью лицо мужчины покрывали багровые пятна. Полуприкрытые веки вздрагивали, глаза под ними лихорадочно метались. Дышал он надрывно, будто боролся за каждый глоток воздуха. Кровь, темная и липкая, была повсюду: на разодранной одежде, на моих руках, на диване. Её становилось всё больше. Широкая грудь тяжело вздымалась и опадала. У левого плеча неровными краями чернело пулевое отверстие. Ещё одно зияло ниже, ближе к рёбрам. Но именно рана на животе, та, которую я сейчас испуганно зажимала, внушала панический ужас. Кровь вытекала из неё с невероятной скоростью. Мужчина белел на глазах.

Боже, как её остановить?!

Мысли путались, голова отказывалась работать. Мне хотелось сбежать, запереться в ванной, кричать, позвонить в полицию, да что угодно, лишь бы кошмар наконец закончился. Но что-то заставляло меня сидеть и дальше цепляться за скользкое, пропитанное кровью полотенце. Что-то внутри остро желало помочь этому человеку. Секунды тянулись вечностью.

– Держись, пожалуйста… – прошептала я, даже не осознав, кому это адресую. Ему? Себе?

Вскинув голову, я взглянула на мальчишку. Русоволосый, весь в веснушках, он нервно переступал с ноги на ногу и не сводил с меня растерянных глаз, в которых читалась непомерная мука.

Да что, черт возьми, происходит?! Ещё несколько минут – и мужчина просто умрет от потери крови. Ему срочно нужно в больницу. Я судорожно пыталась вспомнить, где оставила телефон.

В это мгновение дверь тихо открылась, и в квартиру вернулся громила. Он обеспокоенно посмотрел на раненого друга, затем грозно на меня, и наконец, перевел взгляд на мальчишку.

– Ну что? – спросил тот.

– Всё чисто, – сухо ответил громила.

– Послушайте, что происходит?.. – начала я. – Вашему другу срочно нужен врач, иначе…

– Нельзя! – резко перебил светловолосый.

Несмотря на грозный вид, он, казалось, находился в крайнем смятении. Глаза его встревоженно перескакивали с побелевшего лица раненого на дверь и обратно. Он то и дело оглядывался и прислушивался к чему-то.

Мужчина рядом со мной слабо застонал и закашлялся. Приоткрытые губы окрасились в алый.

– Джерд! Джерд, ты слышишь меня?! – громила тут же подскочил и начал яростно хлопать его по щекам. Он тряс его за плечи, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию, но глаз мужчина не открывал.

– Не надо! – вырвалось у меня. Отчего-то смотреть на это оказалось больно. – Он без сознания.

– Вижу, – зарычал громила.

– Послушайте, – взмолилась я, чувствуя, как тону в полной безысходности. – Ему нужно в больницу. Он истечет кровью…

– Нет!

– Но почему? – не выдержала я.

Он хмуро зыркнул на меня, но на вопрос не ответил.

– А-а-а, крахен! – прошипел он и с досадой запустил пальцы в длинные волосы. – Знаешь что-нибудь о таких ранениях?

Вопрос был настолько странным, что я оторопела.

– Позвольте мне позвонить… – Я привстала.

– Сиди, где сидишь! – Мои слова его явно разозлили. На заросших светлой щетиной щеках заплясали желваки. – Ты ничего не сделаешь, пока я не скажу!

Он колебался, не зная, какое решение принять.

Я вновь опустила глаза на истерзанную ранами грудь, на кровь на губах и приняла решение сама.

– Эй!

Мальчишка тут же обернулся.

– В той комнате! – дернула я подбородком в сторону спальни. – Коробка. Большая, жёлтая. Ты увидишь её сразу. Тащи сюда, только аккуратно.

Он неуверенно взглянул на громилу. Тот чуть помедлил, но всё же кивнул. Мальчишка мгновенно исчез в соседней комнате.

Кровь медленно стекала, собираясь в лужицу на полу. Раненый дышал всё слабее. Громила продолжал нервно оглядываться на дверь, будто в ожидании какого-то сигнала. Он крепко стискивал кулаки и хмурился. Я сидела неподвижно, держа окровавленное полотенце. От страха и беспомощности в груди стоял ком. Происходящее я воспринимала фрагментами, как кадры старого фильма на помутневшей от времени пленке. Глубоко вздохнув, я попыталась взять себя в руки, но тщетно. Растущая паника сковывала, и казалось, я вот-вот свалюсь в обморок. Я старалась не думать о том, что нахожусь в квартире с незнакомыми людьми и в ситуации, которая не сулила ничего хорошего. Внезапно я почувствовала шевеление у ног. Мальчишка поставил коробку и теперь смотрел на меня с непонятной надеждой. Это неожиданно вывело меня из ступора. Я встрепенулась.

Перепачканными в крови дрожащими пальцами откинула с лица упавшие пряди и, подавив страх, сползла на колени и открыла коробку. Порылась в ней свободной рукой и поблагодарила себя за излишнюю осторожность, вызванную моей патологической невезучестью. В запасе у меня имелись бинты, пластыри, антисептик и куча других медицинских принадлежностей, в основном от порезов и ожогов. Ну и от носового кровотечения, которым я часто страдала в силу неуклюжести и нелюбви к дверям, которые открываются на себя.

Как смогла обработала раны и наложила стерильные повязки. Не придумав ничего лучшего, закрепила их скотчем, который тоже оказался в коробке. Проделывая всё это, я всматривалась в мертвенно-белое, местами покрытое испариной лицо и про себя повторяла: «Не умирай, пожалуйста, не умирай».

По тихому рычанию над ухом поняла, что говорю уже вслух, и светловолосому громиле это явно не нравится. Я замолчала, но мысленно продолжала твердить одно и тоже, надеясь, что меня услышат.

На миг показалось, что мужчина перестал дышать. Сердце ушло в пятки, я заметалась в испуге.

«Проверить пульс!» – пронеслось в голове.

Едва я занесла руку, чтобы коснуться его шеи, как он внезапно схватил меня за запястье. Железные пальцы сомкнулись словно тиски, и я невольно вскрикнула от боли. Темные глаза угрожающе смотрели на меня. В желтоватом свете ламп они казались почти черными.

– Кто ты? – прохрипел он, приподнимаясь навстречу.

– Тише, тебе нельзя двигаться! – попыталась я его успокоить.

– Кто ты? – настойчиво повторил он.

Ответить я не успела. Хватка ослабла, и он обессиленно повалился назад. В ту же секунду громила и мальчишка оттолкнули меня в сторону. Я едва удержалась, чтобы не упасть.

– Джерд, это я, Эйрих! – торопливо заговорил светловолосый. – Тебя ранили. Нужно переходить. Сейчас. Гхолы уже взяли след.

О чем он?

– Помоги… мне встать, – прохрипел темноглазый. Его низкий голос звучал глухо.

Опираясь на руки товарищей, он с трудом поднялся. Только теперь я заметила, насколько он был высок. Весь в крови, с обнаженной грудью, в повязках, он едва держался на ногах и не сводил с меня пристального взгляда. То, что при таких ранениях он всё ещё оставался жив, кроме как чудом, я назвать не могла.

– Джерд, надо торопиться, – снова заговорил громила.

– Она идёт… с нами.

Темноглазый кивнул в мою сторону и закашлялся. Кровь тонкой струйкой зазмеилась по подбородку.

– Она… что?! Нет, это безумие. – Громила уставился на него, хмуря светлые брови. – Нет, нельзя…

– Она идёт с нами, – повторил темноглазый и странно посмотрел на меня, а затем повернулся к другу.

Несколько напряженных секунд они сверлили друг друга взглядами.

– Хорошо, крахен меня раздери, открывай! – зарычал громила сдаваясь и отошел от раненого.

Мальчишка тоже сделал шаг назад, готовясь к чему-то.

Темноглазый вытянул вперёд правую руку, она слегка подрагивала. Из его ладони мягким потоком заструилось свечение, постепенно разрастаясь и образуя белую пульсирующую воронку. Круг расширялся всё больше, пока не достиг размеров человеческого роста в диаметре. В центре его свет закручивался спиралью, переливаясь и мерцая, словно живой.

Прежде чем я смогла что-либо понять, одно за другим произошло сразу несколько событий.

Входная дверь с грохотом слетела с петель и рухнула на пол. Я резко обернулась, краем глаза успев заметить, как в световую воронку прыгнул мальчишка, а следом и громила. На пороге замерли неясные тени. Ещё миг – и дула пистолетов взметнулись в нашу сторону. Раздался характерный щелчок. Затем хлопок. Но тут чья-то сильная рука обхватила меня сзади и, словно куклу, швырнула в световой вихрь.

Последнее, что осталось в памяти, – красные нечеловеческие глаза, устремленные прямо на меня.

Глава 2

Тихо шумело море, убаюкивая и успокаивая… Что?! Море?!

Я резко распахнула глаза. Необъятное черное небо тут же уставилось на меня миллиардами звезд. Они сияли так ярко, а тьма была настолько глубокой, что в первое мгновение я даже не поняла, то ли сама лечу в эту непостижимую бездну, то ли она, мерцая, падает мне навстречу. В голове царила абсолютная пустота, тело казалось ватным. Где я? Это сон?

Замерев, осторожно провела рукой и почувствовала под пальцами мелкий песок. Рядом разговаривали. Стараясь не выдать себя, я прислушалась.

– …И что теперь будет? – смутно знакомый хрипловатый голос звучал отрывисто и грубо. – Ты не должен был!

– Знаю, Эйрих, – произнес другой, низкий и бархатный. – Но оставить её там я не мог. Её бы убили.

– Это не наша забота, Джерд, – с рычанием отозвался первый голос. – Нельзя вмешиваться, ты же знаешь…

– Но она помогла нам! – возбужденно выкрикнул третий. – Без неё Джерд умер бы, и кто знает, что стало бы с нами, Эйрих. Гхолы уже взяли след.

Я внутренне застонала. Это был вовсе не сон. Эйрих – тот самый хмурый светловолосый громила. А Джердом они называли того, кто залил мою квартиру кровью. Потом из его руки шел белый свет… Стоп. Что? Свет? Мысли путались. Я попыталась осознать то, что вспомнила, и зацепиться хоть за что-то рациональное, поддающееся объяснению.

Вечер… Я находилась дома, когда ворвались трое незнакомцев. Затем белый свет, воронка – и вот я здесь, на песке. Они меня похитили и привезли на залив? Но почему так тепло? Сейчас же конец октября.

Я лежала, стараясь не шевелиться. В попытке собрать информацию заметила, что заботливо укрыта чем-то меховым и откуда-то льется дрожащий свет.

«Костер», – поняла я. А шум волн означает, что я совсем близко к воде. Я на пляже, и эти трое тоже. И вдруг осознала, что голос темноглазого, которого они называют Джердом, звучал довольно бодро, без хрипов. Не похоже, что он продолжал умирать. Внезапная вязкая паника охватила меня. Что здесь происходит?

– Эй, смотрите, она пришла в себя! – услышала я голос третьего из них. А следующее, что увидела, – темные глаза похитителя, нависающего надо мной.

– Ты в порядке? – улыбнулся он. – Мы тебе не навредили?

Выглядел он и вправду совершенно здоровым. Ни следов крови, ни разорванной одежды, ни бледных губ. Но ведь всё это я видела собственными глазами!

В голове царил полный сумбур.

«Ещё как навредили! Где я?» – завопила я про себя. Однако, не желая лишний раз провоцировать этих сумасшедших, выдавила вслух:

– Нет.

И села.

Он выпрямился во весь немалый рост и протянул мне руку:

– Пойдем к костру, тут прохладно.

Я отказалась от его помощи и встала сама. Темноглазый хмыкнул и отошел в сторону. Я огляделась: песчаный берег, близко кромка воды – и непроглядная тьма за пределами освещённого костром круга. На песке по обе стороны от огня лежали белые, без коры, бревна. На одном из них сидел тот самый громила по имени Эйрих, а рядом с ним – веснушчатый мальчишка, имени которого я не знала. Темноглазый подождал, пока я подойду к костру и сяду. Затем немного помедлил и опустился на бревно рядом с друзьями. Все трое угрюмо уставились на меня.

Мне вдруг подумалось, что вид у меня, должно быть, впечатляющий: пижама, домашние тапочки, всклокоченные волосы. Я опустила взгляд на руки – они всё ещё были в крови. Значит, мне не привиделось. С настороженностью я посмотрела на троицу, мысленно проклиная свою безмерную невезучесть. Конечно, ворваться они могли только ко мне. Нагрубили, устроили кровавый хаос, разыграли весь этот фарс… и похитили.

Зачем?

«Ты – ходячая катастрофа, Кейт Хаггинс», – утверждали мои братья, когда вытаскивали из очередной передряги.

– Как тебя зовут? – прервал мои невеселые мысли темноглазый.

– Кейт, – пискнула я, на всякий случай отодвигаясь по бревну подальше от костра и от них.

– Я Джерд, – сказал он, касаясь раскрытой ладонью своей груди. – Это Фальк и Эйрих, – добавил он, кивком указав на остальных. – Спасибо, что помогла, Кейт.

Его спокойный низкий голос звучал… удивительно приятно.

Я наконец смогла разглядеть его как следует. Без кровавых разводов он выглядел иначе. Широкие плечи, темные короткие волосы, ровный, прямой нос, щетина на сильном подбородке. Резкие, но поразительно гармоничные черты: высокие скулы, четко очерченные, показавшиеся мне строгими губы. Он больше не улыбался. На его красивом сосредоточенном лице читалась тревога. В темных глазах отражались всполохи пламени. Как и остальные, он был одет в кожаную куртку, но теперь целую, без единого намека на следы от пуль.

«Успел переодеться», – мелькнуло в голове.

Также я заметила кожаные штаны и массивные ботинки, напоминающие армейские. Он сидел с широко расставленными коленями, опираясь на них локтями, и внимательно смотрел на меня.

Я перевела взгляд на Эйриха. Тот смотрел хмуро, исподлобья, сведя густые светлые брови к переносице. Как и темноглазый, он был красив и молод, но мрачная свирепость делала его старше.

«И как только мышцы у него не устают всё время хмуриться», – невольно подумала я.

Он напоминал сурового викинга: длинные, пшеничного цвета волосы, спадающие на глаза, небритый волевой подбородок, плотно сжатые в жесткую линию губы. Но больше всего пугал взгляд – колючий и ледяной, от которого по спине пробегал озноб.

Третий же, Фальк, вдруг улыбнулся. В отличие от друзей, он рассматривал меня с любопытством. Его лицо казалось доброжелательным и даже немного сочувствующим. Курносый, в веснушках, с хитрыми лисьими глазами, он выглядел менее грозно, чем остальные.

«Не обольщайся, Кейт, – мысленно одернула я себя. – Все они опасны».

– Ты хочешь пить или есть? – участливо спросил Джерд.

И тут меня прорвало. Я затараторила.

– Что вам от меня нужно? Выкуп? Моя семья может заплатить, скажите сколько нужно и разрешите мне позвонить. Они приедут, только скажите куда…

– Выкуп?! – раздраженно перебил громила. – О чем, крахен меня раздери, она говорит?

– Тихо, Эйрих! Не пугай её.

Джерд с интересом разглядывал мое лицо.

Я замерла, переводя взгляд с одного на другого, судорожно пытаясь понять, кто из них главный.

– Ты помнишь, что произошло? Как ты здесь оказалась? – продолжил Джерд.

– Вы ворвались ко мне домой. Ты был ранен. Он кричал. – Я указала на Эйриха. Тот раздраженно фыркнул и отвернулся. – А потом был белый свет и ещё… почему ты больше не ранен? – вдруг выпалила я.

– Мы перешли, Кейт, – сказал Джерд с такой интонацией, будто объяснял что-то ребенку.

– Куда? – уставилась я на него и снова взмолилась. – Куда бы мы ни перешли, моя семья доставит всё что угодно. Мне просто нужно им позвонить и…

– Крахен! – прорычал громила. – Девчонка до сих пор думает, что она в своем мире!

Я уже не сомневалась, что имею дело с сумасшедшими. И лихорадочно перебирала в голове всё, что знала о том, как вести себя в подобных ситуациях. Ничего толкового не обнаружив, решила, что буду подыгрывать и аккуратно задавать вопросы. Вдруг выясню, где я, а там придумаю, что делать дальше.

Я перевела взгляд на Джерда, инстинктивно распознав в нём главного, и осторожно спросила:

– А я не там?

– Не там, Кейт, – ответил он спокойно, даже ласково.

– А где?

– Мы перешли. Это Ауррория, и мы недалеко от её столицы.

– Это где-то на Ближнем Востоке? – понадеялась я.

– Кейт, это в другом мире. Ты перешла вместе с нами. – Джерд как-то странно теперь смотрел, словно… извинялся. – Я забрал тебя. Если бы я этого не сделал, тебя бы убили.

– Кто?

– Те, кого ты видела перед тем, как перейти. Стражи. Гхолы.

– Но… зачем им убивать меня?

Другой мир, стражи… Разговор напоминал низкопробную пьесу.

– Они не должны никого трогать. Но в этот раз что-то пошло не так. По-другому было нельзя, прости.

Он отвел взгляд.

Я не понимала, о чем он говорит. Но это было неважно, я просто хотела вернуться домой.

– Послушай, они, наверное, уже ушли. Прошло ведь несколько часов, да? Мы можем вернуться назад…

– Нет, Кейт, я не смогу перейти обратно в твой мир. Я… – он запнулся, – я не знаю, где он.

Теперь он выглядел подавленным и говорил тише.

– Как это «не знаешь»? Вы же были там, значит, можете вернуться?

Внутренняя паника нарастала, угрожая прорваться наружу истерикой. Я устала и совсем ничего не соображала.

– Мы шли по следу, переходя дальше и дальше, и случайно оказались там. В твоем мире. Но вернуться мы не сможем.

Грусть, с которой Джерд это произнес, заставила усомниться в том, что это простое похищение. Или он так хорошо играл, или… И тут меня осенило.

– Вы из другого мира? – вкрадчиво начала я.

Темноглазый кивнул.

– Тогда почему вы говорите на моем языке? – обрадовалась я, уверенная в том, что загнала его в ловушку.

Он улыбнулся.

– Не мы говорим на твоем языке, Кейт. Ты говоришь на нашем.

Холодный пот прошиб меня, заставив замереть. Язык, на котором говорил этот темноглазый мужчина, был действительно не английский. Он походил на смесь норвежского и… латыни, и я его… понимала.

Я находилась на грани истерики, готовая разрыдаться или завыть от бессилия. Как такое вообще возможно? Здравому смыслу просто не за что было зацепиться, и от этого буквально плавились мозги. Почувствовав, что вот-вот у меня случится паническая атака, я вскочила и пошла сама не зная куда. Нужно было подумать, осознать…

– Кейт, постой!

В мгновение ока Джерд оказался рядом. Схватил за локоть. Подняв голову, я молча посмотрела на него, а затем едва слышно прошептала:

– Зачем?

Не знаю, что именно он увидел в моих глазах, но сильные пальцы тут же разжались, и он отступил.

Я отошла к воде и опустилась на мягкий прохладный песок. Вся тяжесть пережитого вдруг обрушилась на меня. Я не знала, где нахожусь, не могла понять, кто эти трое и что хотят от меня. Похоже, я и вправду была не в Нью-Йорке и даже не в Нью-Джерси. Слишком тепло. А там сейчас октябрь, и ночи уже холодные.

Следующая мысль заставила меня задохнуться от боли. Мои родные… Боже, что с ними будет, когда они узнают, что я пропала? В моей квартире кровь, всё разбросано, выбита дверь. Да они с ума сойдут! Мама, папа, бабушка… Что мне делать? Слезы катились ручьем, я их даже не вытирала, прокручивая в голове случившееся. Как мне дать им знать, что я жива? Бог мой, я ведь сорвала их планы! В субботу должна состояться помолвка моего брата Ника. Он так долго этого ждал. Завтра я встречаюсь с Майклом. При мысли о нём снова больно сжалось сердце.

Я сидела и плакала от жалости к себе и от того, какой ужас придется пережить моим близким. А ещё я вглядывалась в темноту, туда, где шумело бесконечной пропастью море, и хоть капельку, но надеялась, что с рассветом увижу на том берегу знакомые силуэты набережных Манхэттена.

Джерд

Он смотрел сквозь всполохи пламени на одинокую сгорбленную фигурку. Девушка сидела на песке спиной к нему на самой границе света, подтянув колени к лицу.

«Далеко не отошла, оно и понятно, боится», – невесело думал Джерд.

Но держалась девчонка отлично. Не было ни слез, ни истерики. Поверила, не поверила – сложно сказать. Помолчала, а потом, уходя, обернулась, посмотрела на него огромными, в пол-лица глазами, и шепотом спросила: зачем.

Что Джерд мог ей ответить? Гхолы убили бы её. И потому он просто не смог её там оставить. Поддался эмоциям. Он и сам спрашивал себя: зачем?

С того дня, как кровь рода пробудилась и Джерд впервые перешел, он никогда ничего не брал в других мирах. Нельзя связывать реальности, так говорили Древние. Это закон. И вот несколько часов назад он его нарушил, забрав с собой человека. Он не мог себе объяснить, почему поступил так. Но там, в её мире, когда он лежал, истекая кровью, а дух его блуждал на другой стороне в вязкой, зыбучей мгле, не зная ни места, ни времени, он слышал голос, чарующий, нежный. Он звучал словно эхо: «Не умирай, пожалуйста, не умирай».

Голос едва пробивался, слышался обрывками, то затихая, то возвращаясь. И Джерд шел за этим голосом, он вел его, был путеводной нитью в дурманящей, тягучей пелене. А когда он очнулся, первое, что увидел, – глаза. Огромные, блестящие от слез, серые, как воды реки в предрассветном тумане. Она шептала ему: «Не умирай, пожалуйста, не умирай».

Волны мягко шумели, перекатываясь по песку. Девушка продолжала сидеть, её узкая спина подрагивала. Она плакала. От воды тянуло прохладой, а девчонка сидела совсем раздетая.

«Замерзла», – подумал Джерд, видя, как она обхватила себя руками. Неудивительно, Иррианское море становилось уже по-осеннему холодным.

Джерд хмыкнул, вдруг вспомнив, как она посмотрела на Фалька, когда тот протянул ей плащ. Взгляд был такой, словно он предлагал ей дохлую крысу. Даже Эйрих не нашелся, что ответить, а такое случалось редко. Джерд чувствовал глубокую вину за то, что забрал девушку с собой, но оставить её там было бы неправильно. Она помогла им. Помогла ему.

Он шумно вдохнул свежий ночной воздух. Соль, свинцовые волны и вековые сосны, что корнями вцепились в песок у самой кромки воды. Он любил это море.

Пусть она побудет ещё немного одна, не стоит мешать. Но потом Джерд встанет, подойдет к ней, укутает в плащ и отнесет к костру. Не дело это, чтобы девушка мерзла.

С моря донесся звук, похожий на скрип уключины от весла. Эйрих и Фальк вмиг оказались на ногах. Из темноты к берегу медленно выплывал огонек. Узкий нос деревянной лодки ловко скользнул по воде и уперся в песок. Джерд улыбнулся – значит, Дрогот всё-таки получил его письмо.

– Мой лорд, – поклонился матрос. – Всё готово, капитан ждет вас.

Джерд кивнул в ответ. Забрал у подошедшего к нему Фалька ножны с мечами, привычным движением закинул их за спину, поднял с бревна плащ и пошел в сторону девушки. Стоило ему приблизиться, как она тут же вскочила и, затравленно взглянув на него, попятилась. Джерд ощутил болезненный укол в груди. Он чувствовал вину, и это ему не нравилось.

– Надо идти, Кейт, – проговорил он вполголоса, стараясь не напугать.

Девушка дрожала.

– Куда?

– Там мои люди, – Джерд кивнул в сторону лодки. – Они доставят нас в безопасное место. Пойдем.

Он протянул ладонь, но девушка отшатнулась и замерла. Джерд шагнул ближе. Немного помедлив, рывком развернул плащ, укрыл её и поднял на руки. Кейт пыталась вырваться и отчего-то делала это молча. Она побрыкалась немного и затихла. Джерд зашел по колено в воду, усадил девушку в лодку, толкнул её, запрыгнул сам и сразу услышал, как следом прыгнули остальные. Весла заскрипели, унося их прочь от берега. Кейт сидела тихо, как мышь, сжавшись в комок, и смотрела себе под ноги.

«Теперь ей хотя бы не холодно», – мрачно подумал Джерд и отвернулся.

Кейт

Терпкий ночной воздух наполняла удушливая смесь солёной горьковатой сырости и едва уловимого запаха гниющих водорослей. Лодка медленно скользила вперед, рассекая тихие волны. Мужчины вяло переговаривались между собой. Мерные взмахи весел и легкое покачивание немного успокоили. Закутавшись в теплый меховой плащ, я наконец согрелась и перестала дрожать. Мысли снова и снова возвращались к дому, к близким, к Майклу…

Перед собой я видела широкую спину Джерда, на которой висели пугающего вида довольно большие ножны. Он сидел чуть сгорбившись, отчего свет тусклого фонаря падал на черные рукояти узких длинных мечей, которые крест-накрест выступали над его мощными плечами. Треугольные навершия с выгравированными, незнакомыми мне символами матово поблескивали. По самим рукоятям и гарде тоже тянулись загадочные письмена, но разглядеть их при столь слабом свете я не могла. Усталость брала свое, и я потихоньку начала клевать носом. Проснулась оттого, что кто-то осторожно, но настойчиво тряс меня за плечо.

– Кейт.

Я открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо Джерда, а затем подняла голову – и попросту замерла. Из темноты, освещённый огнями, выступал огромный корабль. Массивная корма возвышалась высоко над водой. Три величественные мачты с гигантскими парусами уходили ввысь и терялись в чернильной мгле. На носу находилась ещё одна, наклонная, под которой виднелась крылатая женская фигура. По бортам, обшитым поверху металлическими листами, проступали те же таинственные символы, что и на мечах Джерда. Корабль напоминал старинные парусники восемнадцатого века и был невероятно прекрасен.

Лодка глухо стукнулась о корпус, и сверху тут же упала веревочная лестница. Джерд ловко взлетел по ней.

– Твоя очередь, – угрюмо бросил мне Эйрих, придерживая нижний конец, чтобы лестница не болталась.

Я неуклюже ступила на первую ступеньку и осторожно полезла наверх, стараясь не запутаться в полах слишком длинного для меня плаща. Ноги дрожали. Я судорожно цеплялась за грубую веревку. И мне всё мерещилось, что ещё немного – и я сорвусь в зловещую черную бездну. Когда силы окончательно закончились, а от напряжения уже сводило мышцы, две сильные руки перекинулись через борт, мягко подхватили меня и легко, словно я ничего не весила, поставили на темные доски. Следом, ругаясь, на палубу запрыгнул Эйрих.

Я быстро огляделась. Освещённая яркими фонарями, она оказалась довольно широкой. В разных местах стояли деревянные бочки и ящики, рядом лежали уложенные в ровные бухты толстые канаты, а вдоль бортов блестели, закрепленные тросами, странные устройства, похожие на корабельные орудия. Неподалеку по палубе сновали люди, занятые своими делами. На нас они почти не смотрели, явно привычные к такому.

С противоположного конца корабля к нам шагал высокий худощавый мужчина лет пятидесяти. Одет он был в строгий китель глубокого темного цвета с большими блестящими пуговицами и золотой вышивкой на рукавах и по вороту. На голове красовалась широкополая чёрная шляпа. Твердая, уверенная походка, идеально прямая спина и высоко поднятый подбородок мгновенно выдавали в нём человека, привыкшего не только отдавать приказы, но и самому строго следовать им.

– У нас гостья, капитан, – сказал Джерд, когда человек в шляпе наконец приблизился.

На меня изучающе посмотрели черные и, как мне показалось, мудрые глаза. На гладко выбритом, испещрённом мелкими морщинами лице проступило странное выражение.

– Капитан Галтон Дрогот, миледи, – представился он, после чего учтиво поклонился, касаясь кончика шляпы рукой. – Добро пожаловать на «Призрак».

Уголки его губ изогнулись в вежливой улыбке, отчего неровный шрам, пересекающий правую щеку от виска до подбородка, резко искривился и сделался страшным.

– Пусть девушку отведут в мою каюту и принесут еды и воды, – в голосе Джерда появились повелительные нотки.

– Гасс!

От громкого возгласа капитана я вздрогнула. Как из-под земли рядом с нами вырос вихрастый мальчишка лет двенадцати, одетый в простую серую рубашонку с широкими рукавами и такие же серые, короткие, до колена, штаны.

– Ты слышал? – строго спросил Дрогот, повернув к нему голову.

Мальчик кивнул и, взглянув на меня, сделал приглашающий жест рукой. Я замялась, не зная, как поступить. Мальчишка ждал и выглядел вроде бы безобидно. Сделав несколько неуверенных шагов вслед за ним, я оглянулась на Джерда, но он уже ушёл.

Мальчишка привёл меня вниз, в тусклый коридор, и молча толкнул одну из дверей. Каюта, освещённая фонарями, прикрепленными к потолку, оказалась довольно большой и чистой. Справа, у стены, стояла широкая кровать, усыпанная подушками и накрытая меховым одеялом. У высоких иллюминаторов я заметила пустой стол с креслом, а слева, вдоль стены, находились шкафы с книгами и прочими мелочами. Рядом с ними на полу лежали деревянные ящики. Мне вдруг показалось, что я попала в исторический музей.

Пока я разглядывала каюту, мой провожатый куда-то исчез. Я осталась одна, озадаченная и растерянная. Однако стоило присесть на край кровати, как раздался стук, дверь отворилась, и мальчишка появился вновь. Он втащил большой поднос, на котором стояли стеклянный графин, вероятно с водой, и стакан. Рядом на тарелках лежали хлеб, виноград, что-то белое, напоминающее сыр, и ломтики тонко нарезанного красного мяса. Поставив это на стол, мальчик торопливо поклонился и скрылся за дверью.

Я подошла взглянуть. Отломила кусочек хлеба, попробовала сыр. Вкусно. Но аппетита не было. От стресса или от усталости глаза сами собой закрывались, и хотелось лишь одного: лечь и забыть обо всём. Погрузиться в безвременье и перестать искать в происходящем хоть каплю здравого смысла. Вернувшись на кровать, я легла, подтянула к себе одеяло и не заметила, как заснула.

Голос звучал сладко, маняще, он звал и пел, как ласковая теплая река, качая на волнах туда-сюда. Он повторялся, тянул за собой. И я хотела следовать за ним, слышать его всё яснее. Дверь, ступени – и вот уже палуба… а голос продолжал петь, манить, призывать снова и снова, всё ближе, всё громче…

Внезапно меня резко тряхнуло и с силой развернуло назад. Я уперлась носом в чью-то широкую грудь. Сильные руки сжимали мою талию.

– Решила сбежать? – хриплый шепот у моего виска заставил очнуться.

Джерд обнимал меня, крепко прижимая к себе. От него приятно пахло кожей и морем.

– Что? – забормотала я, оглядываясь вокруг. – Нет, я… спала. Почему я здесь?

Мы стояли на палубе, совсем рядом с бортом. Посмотрев вниз, я вздрогнула. Там бурлила черная, как смоль, вода. Корабль уже не стоял, он двигался с весьма приличной скоростью.

Неосознанно я теснее прижалась к мужчине. Страх высоты занимал одно из первых мест в моем списке фобий. Жесткая ладонь на моей спине напряглась, и я почувствовала, как ноги отрываются от палубы. Легко удерживая меня, Джерд развернулся на месте и встал спиной к борту, загораживая его собой. Затем мягко опустил и разжал руки. Я сделала шаг назад.

– Постой-ка, – вспомнила я. – Я… я слышала чей-то голос.

За бортом вдруг раздался всплеск и едва слышимое хихиканье.

– Это кахна, – улыбнулся Джерд и, увидев мой удивлённый взгляд, пояснил. – Морское создание. Они полуразумны и, в общем-то, безобидны. Так они зовут поиграть с собой. Утопить не утопят, но намокнуть заставят. Похоже, ты ей понравилась.

Привстав на цыпочки, я с опаской выглянула за борт, но там уже никого не было.

«Хороши игры, ничего не скажешь», – раздраженно подумала я.

Рядом что-то зашуршало, и я вновь испуганно вздрогнула.

– Гасс, хватит прятаться за бочками. Я давно знаю, что ты там, – сказал Джерд, не оборачиваясь и продолжая смотреть на меня.

– Простите, милорд, – пропищал виноватый голосок, и тут же показалась тёмная голова мальчишки.

Милорд? Это интересно.

– Я увидел, как миледи идет по палубе с закрытыми глазами. Хотел окликнуть, а тут вы. – Он растерянно пожал плечами.

– Почему ты не спишь? – Джерд строго взглянул на мальчика.

Тот замялся.

– Вы велели приглядывать за ней.

– С миледи всё в порядке. Ты молодец. А теперь проводи её вниз и отправляйся спать.

С этими словами он развернулся и, не прощаясь, пошёл в другую сторону. Добравшись до каюты, я провалилась в сон.

Утром я обнаружила на столе свежие фрукты. В углу, на небольшой стойке, появились таз и кувшин с чистой водой. Наскоро умывшись, кое-как расчесав волосы руками и съев пару виноградин, я взглянула на пижаму. Мятая, с пятнами крови на рукавах, выглядела она жалко. Переодеться было не во что, поэтому я просто накинула сверху плащ.

На палубе ждал Фальк. Одет он был в ту же зеленую кожаную куртку, что и вчера. Однако теперь добавилась пересекающая грудь перевязь со множеством одинаковых ножей. Парень сидел на бочке и со скучающим видом поигрывал одним из них, проворно пропуская лезвие между пальцами. Заметив меня, он широко улыбнулся и ловким движением отправил нож в перевязь. Затем спрыгнул с бочки и подошел ко мне.

– Нам пора.

Я огляделась. Корабль стоял у входа в широкую бухту, окруженную невысокими холмами. У их подножья белели полоски пляжей. В центре бухты раскинулся огромный город. Извилистые улочки спускались к воде, туда, где располагался порт, в котором лениво покачивались на волнах красавцы-корабли со свернутыми парусами. Дома в городе выглядели сказочно. Кованые перила балкончиков, высокие окна, арки, подвесные мосты и виадуки впечатляли утонченной архитектурной гармонией. Все постройки были из камня песочного цвета, который на солнце переливался золотистыми оттенками и будто искрился. Город утопал в зелени, уже по-осеннему окрашенной в красно-рыжие тона. Над всем этим великолепием, на вершине одного из холмов, возвышался дворец. Возведенный из того же песочного камня, он сверкал на солнце, словно усыпанный драгоценностями. Острые шпили башен, увенчанные зубцами, взмывали ввысь. Стрельчатые окна и роскошные купола придавали дворцу величия. Даже с палубы были заметны барельефы и узоры, добавляющие зданиям тонкого изящества.

Я стояла разинув рот и не верила своим глазам. Город выглядел так, словно сошел с иллюстрации к детской сказке.

– Мы зашли в Королевскую гавань. А это Зората, столица Ауррории. – Фальк указал рукой в сторону города и добавил: – Зората означает «Золото-в-Камне».

«Неудивительно, – подумала я. – Город так и сверкает. Интересно, что это за материал?»

– Нам пора, – снова заговорил он и кивнул за борт.

Внизу покачивалась лодка, в которой сидел человек. Не заметив на палубе Джерда, я с недоумением посмотрела на Фалька.

– Они уплыли ещё на рассвете, – ответил он, правильно угадав мой взгляд.

С трудом преодолев мучительный спуск по веревочной лестнице, я облегченно выдохнула. Колени противно дрожали.

Человек, который ждал нас, шустро заработал веслами. Спокойное море блестело на солнце, словно огромное зеркало. Белый песчаный пляж стремительно приближался.

– А почему мы не плывем в город? – поинтересовалась я.

– Сейчас там… небезопасно, – уклончиво ответил Фальк, прикрывая глаза от яркого солнца.

Лодка резво набежала на песок. Фальк выскочил из неё и подал мне руку. Оказавшись на берегу, я заметила небольшую тропку, которая петляла среди камней на крутом склоне. Она бежала вверх и терялась в высокой траве.

– Нам туда.

Подъем оказался не слишком утомительным, и вскоре показалась массивная стена, а затем и сам дом. Он стоял на утесе, одной стороной нависая над морем. Трехэтажное здание с красной черепичной крышей выглядело внушительно. Дом напоминал замки времен барокко. Темно-серый камень сливался со скалой. Широкие окна, обращенные к морю, мерцали в лучах утреннего солнца. Плющ густо оплетал фасад, поднимаясь до кованых балкончиков второго этажа, и скрывал большую часть каменной кладки. Вокруг пышно цвели розовые кусты. Просторный двор, вымощенный тем же темно-серым камнем, выглядел ухоженным и чистым. За домом виднелись постройки, за которыми начинался густой сосновый лес.

– Пойдем, Кейт. Не бойся. Это дом Джерда, – сказал Фальк, заметив мое замешательство, когда мы подошли к крыльцу.

Он распахнул тяжёлую деревянную дверь и, придерживая её, приглашающе кивнул.

Войдя, мы оказались в огромном холле с высокими потолками. Изнутри дом выглядел роскошно. Балки, колонны и декоративные элементы на стенах поблескивали отполированным деревом. Стены холла, обитые темно-кирпичной тканью, придавали ему торжественный вид, особенно в сочетании с широкой парадной лестницей. Повсюду располагались изящные фонари – они либо висели, либо стояли на тонких ножках. Из холла в разные стороны вело несколько двустворчатых дверей, покрытых замысловатой резьбой.

Нас уже ждали.

– Фальк, мальчик мой, ну наконец-то! – воскликнула невысокая пожилая женщина с круглым, слегка оплывшим лицом, и тут же бросилась обнимать его.

Её седые волосы, аккуратно уложенные в замысловатую прическу, качнулись, когда она прижалась к крепкому плечу мальчишки. На сером грубоватом платье белел обшитый кружевом фартук. Добрые глаза светились искренним счастьем.

– И где вас только носило?! А уж тем двоим я задам, как только вернутся! – с укором добавила она, выпуская Фалька из объятий и переводя взгляд на меня. – Добро пожаловать, миледи! – Она слегка поклонилась и улыбнулась. – Надеюсь, вам у нас понравится. Зовите меня Бертой. Вам нужно отдохнуть с дороги. Рика всё покажет, – кивнула она на женщину рядом.

Та тоже учтиво поклонилась и уставилась на меня. На простоватом обветренном лице заиграла заинтересованная улыбка.

– Прошу вас, следуйте за мной, миледи, – вежливо попросила она и, подхватив две корзины у ног, направилась к лестнице.

Рика привела меня на второй этаж. Там я заметила три двери. Она распахнула одну и пропустила меня вперед. Войдя в комнату, я ахнула. Она была изумительной: небольшой и полностью залитой мягким утренним светом. Стены украшали темные обои в персиковых розах. У дальней стены стояла высокая кровать с закрепленным над ней пышным балдахином с золотыми шелковыми кистями. Рядом притаился письменный столик, а в углу расположился массивный шкаф из темного дерева. Оформленная в оттенках роз на обоях комната выглядела очень нежной и явно девичьей. И в вазах стояли цветы, такие же, только свежие. Аромат пьянил. Но самым прекрасным оказалось широкое окно в пол, выходившее на крошечный низкий балкончик, с которого открывался великолепный вид на море и бегущие вдаль рваные облака. Балкончик нависал над водой и будто парил в воздухе.

Я сделала осторожный шаг, чувствуя, как сердце мгновенно застучало где-то в горле, а пальцы судорожно ухватились за дверной косяк. Высота пугала, но бескрайнее море, посеребренное солнечными лучами, завораживало. Я застыла на месте, постояла немного, любуясь городом и его сказочным дворцом, что неплохо просматривался с балкона, и вернулась обратно. Рика возилась с постельным бельём у кровати.

– Чья это комната? – спросила я её, задумчиво проводя рукой по бархатным занавескам.

– Так матери нашего милорда, – простодушно ответила женщина, поправляя балдахин и разглаживая складки на подушках.

– Тут так красиво!

– Она тут в девичестве жила. С тех пор ничего не меняли. Милорд не разрешает. Тоскует, видно, по матери-то, хоть и не знал её никогда.

– Почему не знал? – посмотрела я на Рику.

– Так в родах она умерла, бедняжка. А вон она, на портрете. – Махнула женщина куда-то в сторону.

Я удивилась, как раньше не заметила. Большой портрет висел над тонконогой консолью, уставленной цветами.

С картины на меня смотрела совсем ещё юная девушка. Льняные, почти белые волосы мягкими волнами текли по плечам.

«Значит, Джерд пошёл в отца», – мелькнуло в голове.

Я продолжала разглядывать портрет. Платье из белой воздушной ткани придавало девушке хрупкости и эфемерной прозрачности. Я всмотрелась в её лицо: красивые тонкие черты, лазорево-синие глаза. В этой синеве плескалась неподдельная нежность. Девушка смотрела робко и в то же время с ожиданием чего-то. Словно тот, кого она видела, был безумно ей дорог. Тонкие руки, белые локоны – каждая деталь прорисована так, чтобы подчеркнуть красоту и мягкость девушки. Её силуэт утопал в тех самых персиковых розах.

«Художник, наверное, был в неё влюблен», – невольно подумала я.

Это чувство, кажется, проявлялось в каждом мазке и в каждом оттенке красок.

Я поискала глазами подпись, но ничего не нашла.

– А почему здесь столько цветов, Рика?

– Всегда так было, – пожала плечами женщина, продолжая возиться с постелью. – Любила она эти розы. Ну а уж как её не стало, леди Мейв, бабушка нашего милорда стала приносить цветы сама. А как и она на другую сторону ушла, так милорд сказал, пусть всё будет, как при них было. Вот и ставим.

Мне стало интересно, и я решила воспользоваться словоохотливостью Рики.

– А когда она… – я запнулась, – ушла на другую сторону?

– Так год уже как. Милорд тогда горевал очень. Оно и понятно. Она воспитала его. Мать-то померла, вот он с бабкой и рос. Потому и горевал. Помаялся, да и ушёл в Роховы Земли. Неспокойно там тогда было. Посчитай только два месяца как вернулся.

– Рика, а чьи комнаты дальше по коридору?

– Сразу за этой – комната самого милорда, а дальше – леди Мейв.

– А кто ещё в доме живет?

– Ну так милорд же. Да друзья его, когда остаются здесь. На третьем этаже есть гостевые.

Необычность портрета не отпускала, и я снова подошла к нему. Было что-то магическое в лице девушки. Хотелось смотреть и смотреть на неё. И чем дольше я на неё смотрела, тем сильнее казалось, что она тоже вглядывалась в меня.

«Джерд на неё совсем не похож», – снова подумала я, и, повернувшись, спросила:

– Рика, а кто его отец?

Она вдруг перестала возиться с подушками и уставилась на меня так, будто вместо меня заговорил шкаф. Затем быстро отвела взгляд, ловко разгладила покрывало и сказала:

– Побегу я. Разболталась с вами. Платья в шкафу найдёте, завтрак вам Ильга принесёт, а там, – махнула она в сторону тёмной занавески, – купальня.

И унеслась.

Я снова обвела взглядом комнату. Рика принесла с собой две корзины, которые теперь стояли возле кровати. Что ж, любопытно. Я открыла одну из них и обнаружила небольшие стеклянные бутылочки. Откупорив первую и понюхав, догадалась, что это мыло. Откупорив вторую, мгновенно ощутила приятный запах полевых цветов. В других бутылочках тоже находились жидкости с разными ароматами: одна пахла цитрусами, другая – свежескошенной травой, третья – чем-то сладким, напоминающим ваниль. Интересно, что это?

Уставшая и грязная, я рассудила, что для начала сойдет и простое мыло, и отправилась в купальню.

Отодвинув занавеску, увидела небольшую комнату, в центре которой стояла блестящая ванна.

«Медная, похоже», – подумала я, подойдя ближе.

Рядом находилось какое-то устройство с несколькими рычажками. Да это же кран! Я ужасно обрадовалась этому. Ведь ещё пару минут назад подозревала, что мыться придётся в тазу. Неподалеку оказался изящный столик с зеркалом и стульчик к нему.

Я вернулась к кровати, чтобы обследовать содержимое второй корзинки. Там нашла полотенца, расчёску и, вот сюрприз, нижнее белье: лиф и панталоны с нежными кружевными оборками. Этот мир обладал вполне себе цивилизацией.

«Что ж, весьма неплохо», – решила я и тут же ощутила укол в сердце.

«Я хочу домой, я очень хочу домой», – кричало оно.

«Радуйся мелочам, Кейти, это продлевает жизнь», – вспомнила я бабушкины слова и пошла радоваться.

Я с удовольствием вымылась, завернулась в большое мягкое полотенце, вышла из купальни и нос к носу столкнулась с худенькой девушкой лет семнадцати.

– Ты Ильга? – догадалась я.

Она кивнула и поклонилась.

– Миледи, я принесла ваш завтрак, – смущённо пробормотала она и указала на стол.

В который раз я мысленно прыснула: «Миледи!». Да Рут разорвёт от смеха, когда она узнает. И снова грусть и тоска накатили с утроенной силой.

«Надо брать себя в руки, Кейт», – сказала я себе и посмотрела на девушку. Смешная, хорошенькая, большеглазая, с ярко-рыжими волосами, она напоминала мне белку.

– Вас расчесать, миледи?

Я улыбнулась ей и покачала головой.

– Боюсь, Ильга, ты с этим не справишься.

С любопытством подойдя к столу, я почувствовала, как у меня заурчало в животе. Содержимое подноса выглядело весьма аппетитно.

– А что здесь?

– Булочки, ветчина, сыр, – бойко начала перечислять Ильга. – А ещё Берта сделала сладкий рип и ромашковый отвар, сказав, что не знает ваших предпочтений. А надо, чтобы вы остались довольны, потому что милорд так хочет.

«Значит, милорд так хочет. Интересно», – подумала я и потянулась к кружке с коричневой жидкостью. Осторожно понюхав, сделала глоток и чуть не завопила от счастья. Это был самый настоящий горячий шоколад – сладкий, насыщенный и очень густой. Почему-то именно этому я обрадовалась больше всего.

– А сам он здесь? – спросила я, с наслаждением сделав ещё глоток.

– Нет, но он прислал записку.

– И что там?

– Ну, я не знаю, – протянула девушка. – Мне то её не показали, но старая Берта сразу заволновалась и сказала готовить дом, гостья едет. И милорд велел, чтобы этой гостье у нас понравилось.

– А милорд, он строгий?

– Милорд – он добрый, и друзья его тоже, – тут же ответила Ильга, смущенно улыбнувшись.

– Ну да, добрые, – буркнула я, вспомнив троицу головорезов.

«Ладно, будем радоваться мелочам», – я вздохнула и потянулась к булочкам.

– Ильга, а где тот парень, Фальк, который был вместе со мной?

Я улыбнулась, увидев, как зарделось её лицо. Похоже, веснушки этого проныры не оставили равнодушным девичье сердце.

– Он внизу. Сказал, как позавтракаете, спускайтесь, он покажет вам Спящий утес.

– Что покажет?

– Так поместье наше. Оно Спящий утес называется.

С удовольствием позавтракав, я столкнулась с проблемой одежды. Вспомнив грязную кучку на полу купальни, которую теперь из себя представляла пижама, я озадаченно посмотрела на Ильгу. Та всё ещё находилась в комнате. От завтрака она отказалась, удивленно вскинув на меня глаза.

– Ильга, мне нужно что-то из одежды и, видимо, – я посмотрела на свои тапочки – выглядели они печально, – обувь.

Девушка мгновенно подбежала к шкафу и распахнула его. Внутри рядами висели платья и другие элементы одежды, а внизу стояло несколько пар чудесных туфелек и кожаных невысоких ботинок.

– Вот! – просияла Ильга, обводя всё это богатство рукой.

Подойдя ближе, я прикоснулась к платьям, потрогала материал. Здесь встречался и бархат, и шелк, и что-то совсем мне незнакомое. Вынимая платья одно за другим, я не могла сдержать восторга. Великолепные, с вышивкой на рукавах и горловине, с отделкой из морского жемчуга и мелкого бисера, украшенные кристаллами и тонким невесомым кружевом, они представляли собой настоящее произведение искусства.

– Чьи они?

– Её. – Ильга кивнула на портрет.

Ну конечно, как я сразу не догадалась.

Выбрав, как мне показалось, самое скромное, голубое платье из тонкой, почти невесомой шерсти, я решила примерить ботинки. Они оказались немного узковаты. Но что оставалось делать? Я натянула платье, зашнуровала ботинки и шагнула в купальню, чтобы посмотреть в зеркало. Покрутившись и поправив как смогла волосы, в целом я осталась довольна.

Мы с Ильгой спустились вниз, где я заметила Фалька. Он сидел, развалившись, в одном из кресел и задумчиво поигрывал здоровенным ножом. Услышав шаги, парень вскинул голову и тут же поднялся. Ильга мгновенно юркнула в соседнюю дверь.

Я снова мысленно хихикнула: «Эх, Ильга, Ильга, нелегко тебе».

– Всё в порядке? – Фальк окинул меня изучающим взглядом с головы до ног. – Джерд велел показать тебе дом. Ну и погулять с тобой, если захочешь. – Повел он широкими плечами.

– А где он сам?

– У него дела, – ответил мальчишка.

Поразмыслив, я спросила:

– Может, тогда сначала прогулка?

Он кивнул и направился к выходу.

Поместье оказалось довольно большим. Начиналось оно с этого утеса и тянулось вдоль побережья. Фальк показал сад, где цвели те самые персиковые розы, упрямо растущие на самом краю скалы. Прогуливаясь по садовым аллеям, можно было охватить взглядом всю гавань, она лежала как на ладони. Отсюда особенно хорошо просматривался город.

На территории поместья находились конюшни, рядом с которыми в загонах мирно паслись ухоженные крупные лошади. Увидев их, я невольно улыбнулась и сразу решила, что обязательно навещу это место ещё раз чуть позже. За конюшнями располагались хозяйственные постройки, а дальше начинался лес: высокие стройные сосны чередовались с небольшим кустарником, а между ними исчезала вдали извилистая дорога. Фальк рассказал, что и лес, и земли за ним тоже принадлежат поместью.

Обойдя все постройки и вернувшись к дому, мы неспешно спустились к воде. Спокойное море лениво перекатывало волны. Они мягко набегали на песок, шуршали, оставляя легкую пенную кайму, и отступали обратно.

– Фальк, а расскажи мне о вашем мире? – попросила я, пока мы медленно брели вдоль воды.

– Что именно ты хочешь узнать?

Он остановился и хитро улыбнулся.

– Ну, – начала я, тщательно подбирая слова. – Мы находимся в Ауррории, верно?

Фальк кивнул и, немного помедлив, вынул тот самый нож, которым играл в доме. Присев на корточки, он принялся рисовать на песке линии и круги.

– Вот смотри, – ткнул он ножом в центральный круг, – это Ауррория, мы здесь. А здесь, – показал он на круг повыше, – Земли Рохов. Мы граничим с ними по морю и по суше.

Он прищурился, как бы оценивая, стоит ли продолжать, затем добавил ещё один круг повыше и сказал:

– А ещё севернее лежат Покинутые земли.

– Почему покинутые?

– Э-э… – протянул Фальк, – об этом лучше спросить у Джерда. – Он замолчал на мгновение, нерешительно покрутив ножом в воздухе. – Он был там, – наконец добавил он, будто решил, что мне всё же стоит это знать.

– К югу от нас находится несколько королевств. Самые крупные из них: Хагон и Лореттия, – показал он на круги поменьше. – На востоке лежит Сайлендорр.

Нож воткнулся в песок в центре довольно большого круга.

– А как называется море? – кивнула я в сторону воды, которая переливалась на солнце.

– Иррианское. За ним и лежат Земли Рохов. На востоке они тоже граничат с Сайлендорром.

Фальк начертил ещё одну линию, протянув её вдоль песчаного рисунка.

– За Лореттией и Хагоном, в Южном море, находятся Южные Герцогства. В одном из них я родился.

– Ты не из Ауррории? – удивилась я. – А как ты здесь оказался?

– Это длинная история, Кейт, – усмехнулся он и подмигнул. – Может быть, когда-нибудь ты её узнаешь.

Я согласно кивнула. Он явно не хотел об этом говорить, а я не хотела настаивать.

– А Ауррория – это королевство или герцогство? – решила я сменить тему.

– Королевство. А Зората, – Фальк махнул рукой в сторону золотого города, – его столица. – И почесав в затылке, с улыбкой добавил: – Но это я тебе, кажется, уже говорил.

Он выпрямился, ловко подкинул нож в воздух, поймал за лезвие и быстрым движением вернул в ножны на поясе.

– Вообще-то, я не очень-то силен во всём этом, – признался он, будто извиняясь. – Лучше, если тебе Джерд сам расскажет.

Следующий вопрос я задавать не стала, потому что по пляжу к нам шла Ильга. Рыжие волосы девушки развевал ветер, и они алели ярким костром на солнце. Легкое зеленое платье летело за ней. В этот волшебный миг она выглядела по-настоященму красивой. Подняв глаза на Фалька, я успела заметить заинтересованный взгляд, прежде чем он торопливо отвернулся. Я хмыкнула. Похоже, у Ильги не всё так плохо, как мне показалось в самом начале.

Обед нам подали в богато обставленной столовой. Массивный стол с изысканной резьбой на ножках и стулья с высокой спинкой, стены, обитые зеленой с вкраплениями золота тканью – всё здесь дышало роскошью. Повсюду висели картины в золоченых рамах. На центральной стене особенно выделялся портрет статной женщины. Её немолодое, но не утратившее былой красоты лицо пересекали тонокие морщины, а в тщательно уложенных в элегантную прическу волосах серебрилась жемчужная седина. Взирала она с картины величественно и горделиво глубоким пронзительным взглядом серьёзных синих глаз.

– Фальк, кто это?

– Леди Мейв. Бабушка Джерда.

– Ты знал её?

Он кивнул, но, похоже, не собирался вдаваться в подробности. Ловко орудуя ножом и вилкой, он с аппетитом принялся уплетать поданный Бертой сочный кусок мяса с овощами. Я ещё на мгновение задержала взгляд на портрете, пытаясь представить эту женщину в лучшие её годы, а затем, вдохнув манящий аромат, решила тоже попробовать блюдо, что стояло передо мной.

Оно оказалось превосходным. Нежное мясо с тонким запахом острых пряностей буквально таяло во рту. Запеченные овощи идеально дополняли вкус. Что же, готовить в этом доме определенно умели.

После обеда Фальк устроил небольшую экскурсию. Он показал уютную, несмотря на внушительные размеры и высокие потолки, гостиную с большим камином, выложенным грубо обтесанным темно-серым камнем. Перед ним на толстом ковре стояли несколько, обращенных к друг другу мягких кресел с зеленой, украшенной золотым шитьем обивкой. На первом этаже также обнаружилась просторная и опрятная кухня, где безоговорочно главенствовала Берта. Она раздавала указания, по-доброму ворчала на Ильгу и, похоже, могла одним своим взглядом привести в порядок любое помещение. Фальк упомянул, что здесь есть комнаты для прислуги и кладовые. А в дальнем конце холла за высокими резными дверями скрывался кабинет. Вот он-то особенно меня заинтересовал.

Это была довольно большая комната со стенами, обитыми всё той же зеленой с золотом тканью, что встречалась повсюду на первом этаже. Вдоль стен тянулись высокие шкафы, заполненные множеством книг. У меня загорелись глаза. Я тут же пообещала себе, что непременно вернусь сюда, чтобы всё изучить. У окна стоял письменный стол с ножками в виде лап, похожих на львиные, и обитое темным бархатом кресло. Напротив находились несколько кресел поменьше. На столе лежали бумаги, и, случайно взглянув на них, я заметила необычную печать с четко видимыми инициалами «ДК».

На одной из стен красовалась настоящая фреска – огромная карта этого мира. Подойдя ближе, я присмотрелась. Фальк не сильно переврал её, когда чертил ножом на песке. К югу от Южного моря я заметила ещё несколько названий. Решив подробнее рассмотреть её чуть позже, я последовала за Фальком к двери.

На втором этаже он указал на комнаты Джерда и его бабушки, добавив, что туда заходить мы не будем, и повел на третий этаж. Там располагались четыре спальни: одну занимала Берта, две другие – Фальк и Эйрих, четвертая же пустовала. Он упомянул ещё о подвале, где находились оружейная и винный погреб, но, посчитав, что мне это будет неинтересно, закончил экскурсию.

Глава 3

Кейт

На Спящем утесе я жила уже несколько дней и большую часть времени проводила в прогулках с Фальком. На попытки выяснить, что будет со мной дальше, он не отвечал: либо отмалчивался, либо ловко менял тему. Зато с удовольствием слушал рассказы о моем мире, задавал множество вопросов, проявляя искренний интерес ко всему: семье, работе, системе власти и особенно к магии. Этот аспект занимал его больше всего. И я, поразмыслив и решив, что это вполне можно принять за магию, как могла объяснила ему устройство компьютера, электричества и других привычных нашему миру вещей.

Фальк напоминал моего младшего брата. Как и Алекс, он оказался веселым, жизнерадостным и любящим поболтать. С ним было легко и комфортно. Он часто рассказывал о своей родине – южном герцогстве Мильнор и городе Таллосе, в котором родился. Описывал сады Таллоса, полные фруктов и птиц, что поют там круглый год, шумные рынки с любыми товарами, какие только мог вообразить себе человек, веселые таверны и гордые величественные корабли, заходящие в его порт. На вопрос о семье коротко ответил, что сирота, и сразу перевел разговор на другую тему.

Помимо этого, Фальк поведал ещё некоторые подробности о здешнем мире. Например, Ауррория считалась монархией и правил ей король, однако существовал Совет Лордов, который имел право требовать отчет от короля в тех или иных его поступках. Ауррория находилась в напряженных отношениях с соседней Лорретией и некоторыми другими государствами континента. Иногда они воевали. Но сейчас всё было вроде бы спокойно. Как я поняла, мальчишка не особенно разбирался в географии, поэтому не настаивала, если вдруг он чего-то не знал. Обычно, не найдя ответа на вопрос, он советовал расспросить об этом Джерда.

Его Фальк упоминал несколько раз и явно беспокоился из-за столь длительного отсутствия друга. На вопросы о том, где он сейчас, парень неизменно отвечал, что у него дела.

Однажды Фальк нашел меня плачущей на берегу. Я сидела на песке и сквозь слезы следила за уплывающим за горизонт рыжевато-тусклым вечерним солнцем. Он присел рядом и, помолчав, сказал:

– Ты только не злись на него, ладно?

– На кого?

– На Джерда, – тихо ответил Фальк. – Он не мог поступить иначе. Оставить тебя там означало бы обречь на верную смерть.

Я задумчиво посмотрела на него и отвернулась. Мне нечего было сказать в ответ. Я до сих пор с трудом верила в случившееся. И какова бы ни была причина, по которой я оказалась здесь, моя невыносимо-томительная тоска по дому не уменьшалась от этого ни на унцию. Так мы и просидели в тишине, пока не стемнело и над Спящим утесом не повисла спокойная осенняя ночь.

Иногда на прогулках меня сопровождала Ильга. Она с удовольствием болтала со мной. Помимо Берты, Рики и её самой в поместье жили два конюха. Молодые неприметные парни обитали в отдельной постройке и в большом доме почти не появлялись.

Сама Ильга оказалась внучатой племянницей Берты из Приграничных Земель и жизнью здесь была весьма довольна. Ещё бы, думала я, всякий раз видя, как она смотрит на Фалька. Тот в свою очередь делал вид, что взглядов этих, как и саму девушку, не замечает. Если он и обращался к ней, то снисходительно, словно к ребенку. Вот паршивец! Я понимала чувства девушки и искренне жалела её.

О мире её я не расспрашивала. Ильга не знала, кто я на самом деле, и мне почему-то казалось, что лучше об этом не рассказывать. Она считала меня чужестранкой, и ей этого было достаточно. Все её нехитрые интересы сводились к модным в Зорате в этом сезоне платьям и редким поездкам в город, неизменно в компании Берты. Веселость, бесхитростность и задорность Ильги скрашивали мои дни. В поместье она жила больше года и с радостью рассказывала о семье, о младших сестренках, о парне, который ухаживал за ней до отъезда сюда, и том, как здесь, в Зорате, тепло по сравнению с Пограничьем. Когда же речь заходила о Фальке, Ильга тяжело вздыхала и отводила глаза.

Порой, гуляя по саду, я встречала сухонького молчаливого старика, который тоже жил в доме. Он всегда сидел на низкой скамейке в центре сада и что-то чинил. От Ильги я узнала, что старика зовут Оддо, и живет он здесь с незапамятных времен. Однажды, оставшись в саду одна, я заметила его и решила посмотреть, чем же он занят. Старик грелся в лучах закатного солнца и держал в руках небольшую птичью клетку со сломанным замком. Его-то он и чинил.

– Если миледи нужна помощь старого Оддо, он почтет за честь, – проскрипел старик, прервав работу.

Говорил он медленно, растягивая слова.

Я пожала плечами и улыбнулась.

– Не грустите, миледи, он скоро вернется, – протянул Оддо и подслеповато взглянул на меня. – Джерд не дурак.

Утверждал он или спрашивал, я не поняла, поэтому промолчала, отметив про себя, что старик называет Джерда по имени, а не «милорд», как остальные. И ещё подумала, что грустить по его хозяину мне вроде бы не с чего. Странно это.

– А раз не дурак, значит, не оставит надолго такую девушку одну, – заключил старик и снова вернулся к замку.

Время шло. Вопрос о моем будущем оставался открытым и беспокоил всё больше. Мне нужны были ответы. Я отчаянно хотела вернуться домой. Но не позволяла себе поддаваться унынию.

«Необходимо подробнее узнать о месте, в котором я оказалась. И, может быть, мне удастся что-нибудь придумать», – размышляла я.

А ещё искренне благодарила людей, живущих здесь. Они были по-настоящему добры ко мне, заботились и как могли развлекали.

Как-то гуляя, я набрела на стену, почти полностью скрытую густыми зарослями плюща. Через узкий проем в ней я вышла к конюшням, а пройдя немного дальше, оказалась на широкой поляне, где располагались несколько отгороженных друг от друга пустых загонов. Внезапно я услышала громкое ржание и, обернувшись, увидела ещё один. В нём медленно разгуливал огромный чёрный жеребец. Его смоляная грива распадалась на аккуратно заплетенные, тонкие косички. Мощные мышцы перекатывались под шкурой при каждом движении, а бока лоснились на солнце.

Когда впервые приходила сюда с Фальком, этого красавца я здесь не видела. Конь был настолько впечатляющ, что дух захватывало. Его бы я точно запомнила.

– Красивый какой, – выдохнула я, даже не заметив, как произнесла это вслух.

– Его зовут Шторм, – раздался позади низкий голос.

Я обернулась. Джерд стоял в нескольких шагах от меня. Одетый по-прежнему во всё черное, он выглядел крайне уставшим, словно не спал несколько дней. Под глазами залегли глубокие тени, тёмная щетина стала заметно длиннее. Потрясенная невероятной красотой животного, я не услышала, как он подошёл. Почему Джерд так измотан? Где он был?

– Здравствуй, Кейт! – улыбнулся он.

– Ты вернулся?!

Сама не знаю почему, но я была рада его видеть. Мужчина кивнул в ответ.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, подходя ближе. – О тебе здесь хорошо заботятся?

– Да, всё хорошо, – ответила я, испытывая при этом странную неловкость.

– Любишь лошадей? – Он дернул подбородком в сторону левады1.

– Очень. – Теперь пришла моя очередь улыбнуться. – Но, кажется, они меня нет.

Я постучала пальцем по лбу там, где находился небольшой, но заметный шрам – след от давнего и весьма неудачного знакомства с лошадьми. В детстве я бредила ими. Мне едва исполнилось семь, когда родители впервые отвезли меня на конюшню. Маленький шотландский пони выглядел игрушкой – смешной и забавной. Но, учитывая мою невезучесть, он сразу сбросил меня, как только я успела на него сесть. В пятнадцать я предприняла ещё несколько попыток, последняя из которых окончилась переломом руки и двух ребер. И больше я рисковать не стала. Но смотреть на этих прекрасных существ, любоваться ими мне никто не запрещал, и я по-прежнему была в них влюблена.

Джерд слегка склонил голову и снова улыбнулся. Ласковое вечернее солнце гладило его по лицу. Я вдруг заметила, что глаза его вовсе не тёмные, а ореховые, с тонкими зелёными прожилками, словно в топленый шоколад добавили несколько капель теплого горьковатого меда.

Он как-то странно посмотрел на меня и щёлкнул языком в сторону левады. Чёрный красавец мгновенно повернулся, фыркнул и направился к нам. Джерд перелез через ограду и подошёл к нему. Погладил морду, похлопал могучую шею, отчего конь довольно заворчал и переступил с ноги на ногу.

– Он твой? – спросила я с трепетом.

Джерд кивнул.

– Хочешь с ним познакомиться?

Хочу ли я познакомиться с этим чудом? Конечно! Но было довольно страшно. Огромный, будто глыба, конь казался далеко не миролюбивой лошадкой.

– Не бойся, – Джерд словно почувствовал мою тревогу. – Он тебя не обидит.

Я медленно, с опаской подошла и встала возле него, рассудив, что вряд ли конь нападёт, если рядом хозяин.

Джерд продолжал ласкать жеребца, гладил ладонью широкую морду, почесывал шею и что-то тихо приговаривал на непонятном каркающем языке. Шторм довольно фыркал и расслабленно опускал голову, тычась в плечо хозяина.

– Что это за язык? – с любопытством спросила я.

– Это язык тех мест, откуда Шторм родом.

– И что ты ему говоришь?

– Я говорю, что ты наш друг и что ты ему понравишься. Хочешь погладить его?

– Спрашиваешь?! – просияла я.

Джерд аккуратно взял мою ладонь и мягко положил на теплую лошадиную шею. Конь слегка подрагивал и прядал ушами. Вблизи он казался ещё красивее. Я гладила его медленно, боясь напугать или сделать что-то не так. Шторм шумно вздыхал, будто одобряя.

Вдруг мои пальцы наткнулись на странные выпуклые борозды. Жесткие, узловатые, они начинались от самых ушей и спускались вниз, к передней ноге животного. Я замерла, удивленно разглядывая место, где скрывались отметины.

– Что это?

Джерд внезапно посерьезнел.

– Шторм – боевой конь рохов, Кейт. А в бою, – он нахмурился, – случается всякое.

– А кто такие… рохи? – спросила я, вспомнив, что про их земли говорила Рика и упоминал Фальк.

– Это народ, который живет севернее нас, – объяснил Джерд и, вновь улыбнувшись, добавил: – И именно они выводят этих славных лошадей.

Он тихо шепнул что-то коню на том странном, каркающем языке. Шторм приподнял уши, затем неторопливо развернулся и пошёл прочь.

Джерд посмотрел на меня – пристально, изучающе, а потом неожиданно взял за руку и со словами «пойдем» куда-то повел. От тепла его мозолистой ладони по коже пробежали мурашки. Идти пришлось недолго: обогнув конюшню, мы вышли к ещё одной леваде, скрытой от посторонних глаз деревьями. Внутри нее кругами бегала белая, в серых яблоках кобыла. Её ослепительно белоснежная грива почти касалась земли. Хвост струился молоком и высоко взлетал при каждом толчке.

Я таращила глаза, не в силах выразить восторг. Лошадь была сказочной, шкура её напоминала снег, летящий хлопьями с бездонного серого неба.

– Я купил её пару месяцев назад, – как-то по-мальчишески смущаясь, произнес Джерд. – Честно говоря, сам не знаю, зачем.

Он отвел взгляд и, словно оправдываясь, добавил:

– Она красивая.

– Как её зовут? – я не могла оторвать глаз от этого снежного вихря.

– Ирэлис. Это значит «метель», – мягко ответил он.

– Можно погладить? – взмолилась я.

Джерд покачал головой.

– Кейт, она дикая. Никого к себе не подпускает, не даёт надеть уздечку и рвет поводья. В первый же день сломала конюху руку.

В это мгновение из-за конюшни раздалось раскатистое, мощное ржание. Кобыла тут же встрепенулась и откликнулась более высоким, но не менее громким.

– Это… – начала я.

– Шторм, – кивнул Джерд. – Они вроде как нравятся друг другу, – улыбнулся он и, смутившись, отвёл глаза.

Джерд

Джерд украдкой наблюдал за девушкой, пока та любовалась пятнистой кобылой. Кейт стояла у левады затаив дыхание. Её мягкое, с нежными чертами лицо выражало неподдельный восторг. Серые глаза, огромные и всегда чуть удивленные, были широко распахнуты. В последние дни он часто вспоминал этот взгляд. Теперь в нём больше не таился испуг, который он видел в ту ночь. Кейт выглядела спокойной, даже улыбалась. Но Джерд знал, что по вечерам девушка уходит на пляж и плачет там в одиночестве, думая, что её никто не видит. Долго сидит одна и смотрит на море. Однако Фальк всё это время незаметно приглядывал за ней, даже если не находился поблизости. Кейт всегда была под присмотром.

Джерд не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось. В ту ночь на берегу, увидев её слезы, он пообещал себе найти способ вернуть её домой. Но пока она оставалась здесь, он решил держать её подальше от своих проблем. А проблемы были, и немалые.

Последние несколько дней он почти не спал, да и вообще с тех пор как пришла весть об исчезновении короля Валарана, спал он плохо.

Король пропал шесть месяцев назад, но Джерд узнал об этом значительно позже. В то время он находился в Землях Рохов. Йординг2 Хра́бан, правитель земель, пытался утихомирить междоусобные войны кланов и рассчитывал на поддержку Ауррории. Рохи являлись важным союзником королевства, и король Валаран это ценил, хотя и недолюбливал самих северян.

Гордые и независимые, рохи следовали лишь силе. Высокие, мускулистые, светловолосые, с ледяными синими глазами, они по-прежнему чтили законы Древних и говорили на их языке. В цивилизованной Ауррории рохов считали дикарями и пугали ими детей, если те не слушались. Говорили: «Вот придёт рох в шкуре белого медведя, страшный, с клыками в пол-лица, и утащит в свои земли, где зимой, в стужу, Древние до сих пор зажигают небесный огонь».

В детстве Джерд тоже слышал эти истории, но не от бабушки. Она глупые выдумки презирала и хмурилась всякий раз, когда Берта принималась рассказывать ему о косматых дикарях с Севера, что придут и утащат его, если он сию же секунду не отправится в постель.

А много лет спустя он сам впервые побывал в этих землях. Ему тогда едва исполнилось двадцать. Король Валаран, не особо интересуясь мнением самого Джерда, отправил его туда. На границе стояли Королевские легионы. Со временем Джерд должен был их возглавить.

Он подчинился и прожил у рохов шесть лет. Вернулся обратно в Ауррорию уже другим. Суровые холодные земли быстро выбили дурь и юношеский пыл из головы. Закон силы и верность традициям, вера в честь и преданность своим людям – вот из чего состояла эта земля. И Джерд пропитался этим. Ушли старые обиды, а злость выветрилась из него могучими северными ветрами. И вернувшись, он впервые назвал Валарана отцом. Но он ничего не забыл.

Он был сыном короля, принцем, но, как говорили при дворе, неправильным и всегда помнил об этом.

Король Валаран встретил его мать совсем юной. Он был к тому времени женат и уже успел обзавестись наследником и маленькой дочерью. Королева Аннелис славилась сказочной красотой и умом, народ Ауррории восхищался ею.

Как-то, возвращаясь с охоты, король увидел молоденькую Фиаллу – и обезумел. Любовь то была или похоть, навряд ли Валаран и сам это знал, но, вопреки всем устоям и традициям, женился на ней. А спустя девять месяцев юная королева умерла в родах, явив на свет мальчика. В отчаянии Валаран обвинил во всём дитя. И хотя признал его, воспитывать всё же не пожелал несмотря на то, что мальчик родился по закону.

Джерда забрала к себе бабушка Мейв и растила в своем доме на Спящем утесе. За первые двенадцать лет жизни принц виделся с отцом всего несколько раз. Король приезжал, беседовал с леди Мейв о мальчике и уезжал, не удостоив сына и парой слов. А потом в Джерде проявилась кровь рода, и он впервые перешёл.

Вначале пришли сны, а с ними голос. Он что-то нашептывал на непонятном языке. В этих снах Джерд видел свет. Свет закручивался воронкой и как будто исходил из его ладони. Он рассказал о снах бабушке. Мейв внимательно выслушала внука и строго повелела запомнить одно: где бы он ни оказался, стоит ему только подумать о доме, и свет приведет его обратно.

Однажды свет возник наяву. Он пульсировал и переливался. Джерд вошел в него – и очутился в лесу, который совсем не походил на привычные сосны на Спящем утесе. Джерд видел диковинных птиц, и небо над тем лесом было лиловым. Испугавшись, он вспомнил слова бабушки и представил дом. Ладонь засветилась вновь, и Джерд вернулся обратно.

Узнав об этом, Валаран забрал мальчика во Дворец, где отдал на обучение Алахарду, прославленному, закаленному в боях за Ауррорию воину. Когда-то Алахард считался лучшим другом короля, и вместе они повидали немало славных битв. Тогда Валаран ещё не носил корону, а на троне Ауррории сидел его отец.

Первый год во Дворце Джерд помнил смутно: бесконечные тренировки, синяки и кровоподтеки. Алахард был суровым учителем, но справедливым.

До того как попасть к нему, Джерд рос слегка изнеженным, окружённым заботой и любовью бабушки и няни Берты.

Как он не умер в тот первый год, он и сам до сих пор удивлялся. Но время шло, и тренировки сделали свое дело: из тощего мечтательного паренька за несколько лет он превратился в высокого широкоплечего юношу, который умел держать меч и знал, как его применить. Именно там, у Алахарда, он познакомился с Эйрихом. Им было по тринадцать. И в первый же день они основательно поколотили друг друга. С разбитыми носами, грязных и взбесившихся, их, как котят, растащил учитель и тут же задал обоим хорошую трепку.

Злобный и дикий Эйрих не терпел правил и подчинялся с трудом. Как он попал во Дворец, и почему старый воин взялся обучать безродного мальчишку, Джерд не знал до сих пор. Эйрих не рассказывал, а Джерд не спрашивал.

Но тяготы учебы сначала заставили их смириться с совместной жизнью, а со временем стать лучшими друзьям. Джерд хорошо помнил тот вечер, когда они оба получили первые татуировки – знак дебютной ступени Мастера Меча. Они знатно тогда напились и поклялись прикрывать друг другу спины. Джерд любил Эйриха как брата.

Кровный же брат, наследник трона Ре́джинар, – сын короля Валарана и его первой жены, Аннелис, с Джердом обращался как с пустым местом. Между ними всегда стояла непроницаемая стена ненависти Аннелис к его матери. Она не простила Фиалле страсть в глазах мужа, когда тот смотрел на девушку. Аннелис презирала Джерда, и оба её ребёнка унаследовали эту неприязнь, впитав её как ядовитый пар, сотканный из ледяного молчания матери.

Реджинар и Оттилия – его брат и сестра. Когда-то Джерд мечтал, чтобы они полюбили его. А ещё ему хотелось, чтобы отец смотрел на него так же, как смотрел на Реджинара – с гордостью, как на свое продолжение. Но повзрослев, он принял правду и больше не думал об этом. Они сами по себе, он сам по себе. Так легче.

И даже сейчас, когда отец пропал, они не захотели принять его помощь. «Что ж, выбор сделан», – сказал себе Джерд. Напав на след короля, он шел по нему несколько недель, перемещаясь из мира в мир. И след привёл его обратно во Дворец.

Вот почему он не спал последние три ночи – шпионил за братом и сестрой. В отличие от них, обласканных и слабых, он взрослел в жестких реалиях среди солдат Королевской армии. Дворец он знал как свои пять пальцев. В детстве они с Эйрихом облазили его вдоль и поперек. Но не парадные залы и изысканные салоны, а обратную сторону, изнанку Дворца – секретные комнаты, потайные лестницы, проходы между стенами, порядок смены караула. Он помнил в лицо почти каждого гвардейца и хорошо разбирался в скрытой от посторонних глаз неофициальной придворной жизни с её шепотками и интригами. И как ни странно, у неправильного сына короля во Дворце имелось гораздо больше союзников, чем у наследника.

Теперь нужно было собрать воедино всё, что он успел раскопать, и решить, как действовать дальше.

«Но это позже», – подумал Джерд.

А пока он стоял здесь, у левады, рядом с Кейт, разглядывал её лицо и ловил себя на мысли, что ему нравится то, что он видит. От усталости он валился с ног, но был готов и дальше стоять рядом с ней. Они разговаривали, девушка улыбалась, и от этого у него теплело внутри.

– Эй, Джерд!

От конюшни к ним шел Эйрих и громко ругался.

– Берта оторвет мне голову, если я не приведу тебя сейчас же. Эта старая бестия приготовила еды на полгода вперёд и теперь рвет и мечет в поисках своего любимого мальчика.

Подойдя к ним, он грозно свел брови на переносице и повернулся к Кейт:

– Тебя это тоже касается, Кудрявая. Живо в дом!

Девушка испуганно вздрогнула.

«Надо будет провести с другом беседу. Наедине, – мысленно решил Джерд. – Девчонку так удар хватит».

Эйрих не отличался манерами и порой напоминал неприрученного бешеного зверя. В глубине души Джерд всегда надеялся, что однажды чья-нибудь маленькая женская ручка всё-таки посадит его дикого друга на поводок.

Кейт

С возвращением Джерда и Эйриха настроение в доме изменилось. Он словно ожил. Берта сияла, а Рика с Ильгой бойко сновали между кухней и столовой, подавая новые блюда. Все три женщины старались угодить. Берта, проходя мимо сидящего за столом Джерда, погладила его по плечу и по-матерински поцеловала в макушку. Он благодарно сжал её морщинистую руку в ответ.

За ужином мужчины неспешно беседовали. Из их разговоров я поняла, что «Призрак» принадлежит Джерду и всё ещё находится в гавани, ожидая чего-то. Чего именно, я так и не узнала. Взглянув на меня, мужчины резко сменили тему.

Я сидела рядом с Фальком и старалась помалкивать. Напротив расположился Джерд, а рядом с ним – Эйрих, который иногда бросал на меня крайне недовольные взгляды. Джерд в основном молчал, а если и говорил, то немного. Фальк же болтал без умолку, рассказывая друзьям обо всех тех удивительных вещах моего мира, которые он успел узнать. Все трое, к моему удивлению, отличались хорошими манерами за столом, и ужин показался мне вполне приятным. Кухня была незамысловатой: мясо с густым соусом, сыры, хлеб, приготовленные в печи овощи. Однако блюда получились вкусными и красиво поданными.

Эйрих вдруг неожиданно обратился ко мне. Глазами он указал на бокал, который стоял передо мной, и произнес:

– Кудрявая, попробуй вино. Клянусь, ничего вкуснее ты не пила. Его делают в Карнегелле. И хоть я терпеть не могу старого лорда Латисса, нельзя не признать, что на его земле умеют делать шедевры.

Эйрих немало меня удивил прежде всего тем, что сам обратился ко мне. Я никогда бы не подумала, что такой человек, как он, разбирается в вине. Оно, действительно, оказалось превосходным. Заметив мою реакцию, он удовлетворенно прищурился.

На десерт Берта приготовила что-то похожее на пудинг со взбитыми сливками. В атмосфере неторопливой беседы, приятного ужина и звуков потрескивающих поленьев в камине было необычайно уютно. Мужчины находились в расслабленном настроении и подшучивали друг над другом. Однако за этой игрой слов скрывалось тревога. Из обрывков фраз и многозначительных взглядов я поняла, что на всех троих лежала какая-то тяжесть. Что-то происходило, во что меня не впускали, или, возможно, старались защитить?

После ужина Фальк с Эйрихом куда-то исчезли. Берта погасила свет, и в доме вдруг сделалось совсем тихо. Доносился только треск пламени да шёпот дерева, медленно догорающего в камине. На лестнице я услышала шаги за спиной. Это был Джерд. Выглядел он ещё более утомленным и, казалось, засыпал на ходу.

Мы молча поднялись на второй этаж и остановились у двери в мою комнату.

– Джерд, нам надо поговорить. Мне нужны ответы, – пролепетала я, поднимая на него глаза.

– Ты их получишь… Завтра, – говорил он тихо и хрипло, стоя совсем близко.

Мне вдруг нестерпимо захотелось провести рукой по его небритой щеке.

– Ты не уйдёшь завтра? – спросила я, гоня от себя этот странный порыв и удивляясь ему.

– Нет, Кейт, не уйду, – чуть более хрипло ответил он. – Обещаю.

Джерд

Войдя в свою комнату, Джерд устало повалился на кровать. Завтра. Он обо всём подумает завтра. Засыпая, он снова видел перед собой её глаза – серые, как река в предрассветном тумане.

Глава 4

Кейт

Проснувшись, я потянулась и с наслаждением вдохнула свежий морской воздух. В распахнутое окно сквозь занавески проникал мягкий золотистый солнечный свет, наполняя комнату ещё большей нежностью. С моря доносились отрывистые крики чаек.

«А в Нью-Йорке сейчас уже холодно», – вздохнула я, вспомнив свою утопающую в тени высоких буков улочку в Бруклин-Хайтс. Сердце тоненько всхлипнуло.

В дверь постучали, и на пороге появилась радостная Ильга. Перед собой она держала поднос с завтраком.

– Последние солнечные деньки, – словно прочитав мои мысли, проговорила девушка и распахнула шторы. – Скоро придут холода.

Потом повернулась ко мне и многозначительно улыбнулась:

– А милорд уже спрашивал о вас.

Услышав её слова, я мгновенно вскочила. Джерд обещал мне ответы!

– Где он? – бросила я, направляясь в купальню.

– Во дворе, – отозвалась Ильга, заправляя кровать, и хихикнула. – С милордом Эйрихом пускают друг другу кровь.

– Что делают? – выглянула я обратно в спальню.

– Дерутся! – громко сообщила Ильга, и я остолбенела.

– Так что же ты тут стоишь? Где Фальк?

Бог мой, это вовсем несмешно. Всё так хорошо шло – и вот…

Ильга, наблюдая за тем, как я неуклюже пытаюсь залезть в платье и натянуть ботинки, заливисто рассмеялась:

– Спокойно, миледи. Они так часто делают.

Это вовсе не успокаивало, и я поспешно выбежала на лестницу. Сквозь открытое окно со двора доносился отчетливый лязг металла и громкий мужской смех. Я резко остановилась и затаив дыхание осторожно глянула вниз.

Мужчины кружили, медленно обходя друг друга. Оба раздетые по пояс, потные и с огромными мечами в руках. На предплечье у Джерда алел длинный порез. Я зажала рукой рот, чтобы не вскрикнуть.

– А я тебе сказал, что достану, – оскалился Эйрих, указывая мечом на рану, и тут же сделал выпад.

Сталь запела, встретив сопротивление. Джерд ловко крутанулся, едва заметным движением сбив удар. Острие его черного клинка мгновенно уперлось в кадык застывшего друга.

– Я поддался! – рассмеялся он, убирая сверкающее лезвие от шеи Эйриха.

Тот хищно улыбнулся.

– Прошлый раз ты тоже так говорил.

И повторил резкий выпад, заставив Джерда отпрыгнуть.

– Что поделать, жалею чувства лучшего друга, – широко разведя руки в стороны, усмехнулся он.

Меч в его руке отражал солнечный свет и, казалось, сиял. Джерд щурился от яркого солнца и улыбался. А потом вдруг резко посмотрел наверх, прямо на окно. Я отпрянула за занавеску и замерла. Что они делают? Почему пытаются убить друг друга и… улыбаются при этом?

Ритмичный лязг возобновился. Я быстро спустилась и на негнущихся от волнения ногах вышла во двор. Увидев меня, мужчины остановились. Джерд точным движением бросил меч другу и направился ко мне. Эйрих ловко поймал клинок за рукоять, хмуро посмотрел на меня, фыркнул и отвернулся.

– Здравствуй, Кейт.

Джерд провел ладонью по лицу, смахивая пот. Выглядел он отдохнувшим. Высокий, обнажённый по пояс, он тяжело дышал и улыбался. Крепкие мышцы играли под блестящей загорелой кожей. Он походил на отлитую из бронзы древнегреческую статую. Я невольно засмотрелась на него и почувствовала, как щеки начинают предательски краснеть.

Его правую руку от запястья до плеча обвивала татуировка в виде ползущей змеи. Открытая клыкастая пасть касалась основания шеи. На широкой груди, справа, красовался ещё один рисунок – солнце. Длинные неровные лучи отходили в стороны и полыхали огнём. Внутри солнца пламя закручивалось в спираль. Вокруг изображений вились красивым узором письмена на том же странным языке, что я видела на корабле и его мечах.

Жуткого вида шрамы пересекали грудь и резко контрастировали с загорелой кожей. Четыре толстых изогнутых рубца разной длины тянулись от ключицы вниз, разрывая солнце в нескольких местах, и напоминали следы от когтей. Той ночью в моей квартире я ничего этого не запомнила.

– У тебя… кровь.

Я указала на его левую руку и тут же смутилась.

– Ерунда.

Джерд повел плечами, даже не взглянув на порез. Он склонил голову и не отрывал от меня пристального взгляда. Мои руки нервно теребили кружева на платье. Да что такое? Почему мне так неловко?

– Ты обещал мне ответы, – неуверенно пролепетала я, стараясь не пялиться на мускулистую грудь.

– Дашь мне пять минут?

Кивнув, я вернулась обратно в дом.

– Не обращайте на них внимания, миледи. Мальчишки, что с них взять? – Берта стояла в холле и вытирала о фартук руки. – И не переживайте вы так, они дурачатся.

Я поднялась к себе и привела в порядок платье – выбегая из комнаты, не успела его как следует застегнуть. Быстро умылась, расчесала волосы и подхватила поднос со стола, решив позавтракать внизу. В просторной и светлой кухне приятно пахло травами. Берта возилась с тестом у огромной печи, а Рика, напевая что-то себе под нос, в дальнем углу чистила овощи.

– Да вы и не поели ничего! – заволновалась Берта, увидев нетронутый завтрак. – Так не пойдёт. Садитесь. Вот!

На стол передо мной опустилась большая кружка, наполненная доверху ароматным горячим шоколадом.

– Сладкий рип, первое лекарство, – с гордостью заявила она.

– От чего, Берта? – вздохнула я.

– Да от всего! От грусти, например, – бодро сказала женщина. – Я же вижу, по дому вы тоскуете, потому и плачете.

Я вздрогнула. Плачу? Как она узнала? Я ведь старалась, чтобы никто не заметил.

– Мы тут всё знаем, – будто прочитав мои мысли, протянула Берта. – И замечаем.

Последнее слово она явно произнесла с намеком и подмигнула. Я не успела ничего ответить – в дверях появился Джерд.

«Одетый», – с облегчением подумала я, прислушиваясь к своему странному состоянию.

Джерд успел облачиться в белую рубашку с золотой вязью на рукавах.

– Ты готова?

Я кивнула. Мы вышли во двор и направились к конюшням. Солнце светило мягко, от густых деревьев на дорожку ложились узорчатые тени, а за спиной ласково пело море.

«Мне здесь нравится», – неожиданная мысль вдруг ошарашила меня. Это было странное открытие, ведь все эти дни я только и делала, что беспокоилась о доме, о семье и о Майкле.

Джерд молча шёл рядом. Я тоже молчала, не решаясь нарушить хрупкую тишину. Я боялась ответов. Ждала их и боялась.

Так мы дошли до конюшни и вышли к загону, где за ограждением ходил, переливаясь боками на солнце, Шторм. Почуяв хозяина, конь обернулся и потрусил к нам. Он остановился рядом и, требуя ласки, ткнулся носом в ладонь Джерду. Тот потрепал его по морде, вытащил из кармана небольшой кусочек сахара и скормил коню.

«Надо же, в других мирах лошади тоже сладкоежки», – хмыкнула я.

Джерд заметил мою улыбку и наконец заговорил.

– Спрашивай, Кейт.

Я растерялась, столько всего хотелось спросить, но мысли путались и скакали. Я не могла с ними совладать.

– Как ты это делаешь? – поймала я, наконец, одну.

– Кормлю лошадь?

Он улыбнулся.

– Открываешь портал.

– Переход, – мягко поправил он меня. – Мы называем это переход. Это сложно объяснить. – Немного помедлив, он начал: – Я чувствую… потоки энергии, проходящие через миры. Эти потоки… они… будто пронизывают Вселенную и связывают всё между собой.

Он помолчал, затем тряхнул головой и продолжил:

– Я вижу их как светящиеся нити, которые идут через пространство. Я… ощущаю их. Они проходят через меня. – Он снова замолчал, подбирая слова. – Будто я проводник для них. Я связываю энергию этих потоков. Она… она словно собирается в моей руке и выплескивается, открывая переход.

Он провел рукой по волосам и посмотрел на меня.

– Кейт, я… никогда об этом никому не рассказывал. Непросто облечь мысли в слова.

Я видела, как он старался, и была благодарна ему. Решив, что этой информации пока достаточно, задала следующий вопрос:

– Почему я понимаю ваш язык?

– Переход так устроен. Куда бы ты ни попал, язык нового мира приходит к тебе во время него.

– Но как? Как это возможно? – с сомнением пробормотала я.

– Кейт, это магия. Ей тысячи, возможно, десятки тысяч лет. Я и сам не много знаю о её природе. – Он пожал плечами. – Когда-то существовала разумная раса. Мы называем их Древние. Они оставили нам эту магию, а сами исчезли.

– Куда?

– Никто не знает. – Развёл он руками. – Это было тысячи лет назад. Остались лишь старинные тексты, мифы, сказки… и некоторые артефакты. А ещё они оставили нам язык. Ты спрашивала, на каком языке я говорю с конём? На языке Древних, Кейт.

Мы неторопливо шли вдоль левады. Чёрный конь, словно верный пёс, медленно следовал за нами. Джерд иногда протягивал руку и трепал его за гриву. Конь довольно фыркал.

– Но сейчас мы говорим на другом языке? – продолжила я задавать вопросы.

– На языке Древних говорят только рохи, да и то не все. Их страна граничит с землями, где когда-то жили Древние.

– Покинутые Земли, – задумчиво произнесла я.

Джерд усмехнулся:

– Вижу, Фальк уже ответил на некоторые твои вопросы.

– А откуда ты знаешь язык Древних?

– От моей бабушки. Она говорила на нём. – Он вдруг погрустнел и немного погодя, добавил: – Она воспитала меня.

Вспомнив то, что рассказала мне Рика, я решила перевести разговор на другую тему.

– Как вы оказались в моей квартире?

– В некоторых мирах обратный переход привязан к определённой точке. Чтобы вернуться домой, мне нужно найти это место.

– Значит, этой точкой была моя квартира?

– Прости, – он виновато улыбнулся.

– Но как ты узнаешь, где она, эта точка?

– Чувствую, – пожал он плечами.

– Почему ты был ранен?

Он тяжело вздохнул:

– В каждом мире переходы контролируют стражи, мы называем их Гхолы. Они не причиняют вреда. Но в этот раз… – Он замялся. – Я до сих пор не знаю, что произошло и почему они себя так вели. Это оружие вашего мира, Кейт. Они применили его.

Я кивнула. Вспоминать ту ночь было жутко.

– Гхолы могут принимать любой облик, – продолжил Джерд.

– А на самом деле они кто? – перебила я его.

– Существа из другого измерения.

– Но выглядели они людьми.

– В твоём мире – да. Но не совсем.

Я поняла, о чем он, вспомнив красные без зрачков глаза.

– Почему они преследовали вас?

– Они шли за нами из мира в мир. Такое поведение не свойственно им. Я не могу ответить на твой вопрос. Я… сам не знаю.

Он снова пожал плечами.

– В моем мире ты истекал кровью, а потом всё прошло. Как? – С той ночи этот вопрос не давал мне покоя.

– Переход исцеляет. Я возвращаюсь домой таким же, каким ушел. Как это происходит, я тоже не знаю. – Джерд покачал головой.

– Ты сказал, они шли за вами из мира в мир?

Он кивнул.

– Значит, миров много?

– Миллионы, Кейт, а может миллиарды.

– Зачем вы… переходили?

Джерд остановился, положил руки на ограждение левады и погрузился в молчание. Я не торопила.

– Мой… – он запнулся, – отец исчез шесть месяцев назад. Мы шли по его следу.

– Ты хочешь сказать, что он где-то там, в других мирах?

– Он был там. Где он сейчас, я не знаю. – Он вновь виновато улыбнулся.

Джерд отвечал, казалось, искренне. Но некоторые ответы давались ему непросто.

Глубоко вздохнув, я наконец решилась спросить:

– Почему ты не можешь вернуть меня обратно?

– Я уже говорил. Твой мир, Кейт. Я не смогу его найти.

– Но ты же ищешь отца. Ты был в мирах, где был он, так?

Я затаила дыхание.

Он кивнул.

– Меня ведёт кровь рода, – и заметив недоумение в моих глазах, пояснил, – родственная связь. Я вижу… его нить.

– А эта способность… переходить в другие миры. Она есть у всех?

– К счастью, нет, – горько усмехнулся он. – Но есть люди, которые так же, как и я, умеют переходить.

– Если есть и другие, тогда, возможно, есть человек, способный отыскать мой мир?

Пытаясь скрыть выстувшие слезы, я отвернулась.

– Мой отец, – за моей спиной почти шёпотом произнёс Джред.

Вот круг и замкнулся. Его отец может вернуть меня домой. Но полгода назад он пропал, и никто не знает, где он. Ох, моя вечная невезучесть. Я злилась на себя, на Джерда, на весь этот мир вокруг.

– Каковы шансы найти его?

Упрямо смахнув слезу, я повернулась обратно.

Он склонил ко мне голову и посмотрел в глаза.

– Я не знаю.

В его взгляде я разглядела глубокую вину и неподдельную угрюмую тоску. А ещё – искреннюю нежность. Я растерялась. Моя душа, она… cекунду назад готовая разорваться от отчаяния… пела.

Никто и никогда не смотрел на меня так, как смотрел сейчас этот почти незнакомый мне мужчина. Мужчина из другого мира.

Не знаю, сколько мы вот так простояли, глядя в глаза друг другу. Время словно остановилось. А потом я почувствовала сухие, горячие ладони на своём лице. Джерд вытер слезу, которая предательски скатилась по щеке, и хрипло произнёс:

– Я найду его, Кейт, обещаю!

И я зарыдала.

Джерд притянул меня к себе. Прильнув к его широкой груди, я выплакивала всё, что накопила: страх, непонимание, растерянность, тревогу. Только теперь я осознала, как была одинока все эти дни. Он гладил меня по волосам большой ладонью и целовал в макушку.

– Келли´н – Ннен – Хель, – ласково шептал он.

Джерд

Он чувствовал, как Кейт успокаивается. Она уже не рыдала, лишь тихонько всхлипывала, теснее прижимаясь к нему. Джерд продолжал гладить её волосы, мягкие и пушистые. Он пропускал их между пальцами и наслаждался этим.

Всхлипнув в последний раз, девушка отстранилась и подняла на него блестящие серые глаза.

– Прости.

Она кивнула на его мокрую от слез рубашку.

– Ерунда, – тихо ответил он.

Джерду сейчас было плевать на весь мир. Почему-то важным казалось только одно – чтобы девушка напротив улыбнулась.

Растрепанная, с красными глазами, она отвела взгляд.

– Я выгляжу ужасно, – буркнула Кейт.

«Ты выглядишь прекрасно», – хотелось сказать ему.

Что-то происходило с ним с той самой ночи в её квартире. Что-то, чего он не понимал, и это его пугало. Видя, что девушка ждет его реакции, он собрался с мыслями и произнес:

– Всё хорошо, Кейт. Не переживай ни о чем.

Она стояла такая растерянная, такая несчастная. Джерду вдруг захотелось во что бы то ни стало отвлечь её.

– А что насчет тебя? – нарочито весело начал он.

– Что ты имеешь в виду?

Кейт пыталась справиться с непослушными локонами, заправляя их за ухо, но они всё равно ускользали.

Джерд улыбнулся.

– Я ответил на твои вопросы. Ответь и ты на мои.

– Что ты хочешь узнать?

Растерянность в её взгляде сменилась живым интересом.

Джерд подошел ближе, наклонился и заглянул ей в глаза.

– Кто ты, Кейт?

Девушка испуганно замерла и уставилась на него.

– Расскажи мне о себе, – попросил он.

Кейт улыбнулась. Наконец-то! Джерд дождался её улыбки. Ему нравилось наблюдать, как она улыбается.

– Ну… на самом деле ничего интересного, – шмыгнула она носом.

Они вновь медленно шли по дорожке. Шторм, про которого они совсем забыли, по-прежнему следовал за ними.

– Я Кэтриона Маргарет Хаггинс. Простой редактор из Нью-Йорка. Квартиру мою ты уже видел. Открывать порталы не умею, – пожав плечами, снова улыбнулась она.

– Редактор?

Джерд недоуменно посмотрел на девушку. Это незнакомое ему слово она произнесла на языке своего мира.

– Ой, извини, – спохватилась она. – Я исправляю ошибки в чужих книгах, помогаю доработать текст и готовлю книгу к печати.

– Тебе это нравится?

– Думаю, да. Я люблю книги.

Ему всё-таки удалось её отвлечь. На щеках у девушки заиграл легкий румянец, придавая красивому лицу мягкое, почти невинное выражение. Тревога во взгляде постепенно таяла, уступая место ласковой игривости, присущей только ей.

– А что ты ещё любишь?

– Помимо книг? Я люблю свою семью. Знаешь, у меня трое братьев. В детстве, конечно, их трудно было любить, – хихикнула девушка. – Но сейчас мы большие друзья. Ещё я люблю свою подругу Рут. Она настоящая красавица и умница…

Кейт шла чуть впереди и весело болтала. Не глядя на Джерда, она рассказывала о любимых праздниках, об осеннем парке, в котором так приятно шуршать листвой, о маминых пирогах, о лошадях, которых любит, но с которыми так и не сложилось, о каком-то смешном соседском коте по кличке Рузвельт…

Джерд внимательно слушал, разглядывая девушку. Он любовался тем, как солнце, запутавшись в её волосах, подсвечивает их изнутри; тем, как она мило хмурит брови, пытаясь о чем-то вспомнить; тем, как светятся её глаза, когда она говорит о родных. Любовался взмахом руки и чуть вздернутым кончиком носа…

В ней не было ничего от тех холодных женщин, с которыми ему приходилось иметь дело, тех, кто видел в нём лишь принца, пусть и неправильного. Но он был королевской крови, а значит, лакомой добычей для придворных красавиц Зораты. Кейт виделась ему совершенно иной. Она не играла, не пыталась казаться лучше, не старалась привлечь его внимание. Она просто была. И от этого с сердцем Джерда теперь происходила странная, непонятная ему самому метаморфоза. Стальные листы, в которые он давным-давно заковал свое сердце, в эту самую минуту сминались, словно бумага, и опадали…

– Значит, ты Кэтриона? – спросил он, когда девушка замолчала и остановилась, глядя на него.

– Ага, – кивнула она, приложила палец к губам, быстро огляделась по сторонам и шепнула: – Только тсс! Никто не должен об этом знать!

Кейт засмеялась, видя, как Джерд растерянно хлопает глазами.

– Мне просто никогда не нравилось это имя, – пояснила она. – А маме наоборот. На самом деле совсем немногие знают про него. Теперь ты один из них.

Снова засмеявшись, она повернулась и пошла дальше. А Джерд так и остался стоять. Листы продолжали опадать, обнажая давно отвыкшее любить сердце.

Кейт

Утро выдалось непростым, но выплакав всё, что тревожило меня эти долгие дни, я почувствовала облегчение и поверила Джерду. Сама не знаю почему, но тот его взгляд там, у левады.

В доме нас встретил Эйрих. Он был серьезен, но странное дело, больше не хмурился, глядя на меня.

– Прости, Кудрявая, но мне придется его забрать.

Он дернул подбородком в сторону Джерда. Мужчины быстро обменялись многозначительными взглядами.

– Дрогот. – сказал Эйрих и передал Джерду клочок бумаги. Тот его развернул, бегло пробежался глазами и враз посуровел.

Я решила, что сейчас им не до меня, повернулась и направилась в кухню. Едва я сделала шаг, как сильные пальцы мягко сомкнулись на моем плече.

– Кейт, – Джерд развернул меня к себе и слегка наклонился, – мне нужно сейчас уйти ненадолго. Ничего не бойся, ты не одна.

Он перевел взгляд в сторону. На пороге дома в дверях стоял Фальк. Тот коротко кивнул в ответ. В который раз я удивилась, как эти трое мужчин, казалось, без всяких слов понимали друг друга. А ещё я вновь заметила напряжение в их глазах, которое они тщательно пытались от меня скрыть.

Эйрих протянул Джерду ножны. Металлические навершия на черных рукоятях мечей ярко сверкнули, поймав солнечный луч, который пробивался через окно. На поясе у Эйриха уже висел длинный клинок. Мужчины вышли.

Поразмыслив немного, чем заняться, я решила найти Берту. Возвращаясь в дом, я видела, как женщина возится с розами во дворе.

«Вдруг ей нужна помощь», – подумала я и шагнула за порог.

Фальк отправился следом. Берта обрезала розовые кусты в тени дома. Сухие ветки и отцветшие бутоны падали в стоящую рядом корзину. Делала она это ловко, не боясь пораниться о шипы.

– Смотрю, прогулка пошла вам на пользу.

Берта выпрямилась и вытерла руки о фартук.

– Улыбаетесь, и щеки порозовели, – протянула она.

– Берта, я могу тебе помочь?

– Разбираетесь в розах, миледи? – голос женщины звучал ласково.

– Вообще-то нет, но если ты мне покажешь.

Мне хотелось как-то отблагодарить Берту. За несколько дней, проведенных в этом доме, я видела от неё только добро и ласку.

– Ну, тогда берите ножницы – и начнем, если не боитесь наколоть пальцы, конечно.

Хитро улыбнувшись, она протянула мне большие садовые ножницы, тронутые ржавчиной в нескольких местах. Мудрые глаза Берты светились пониманием.

– Вот, миледи, – показала она на сухую ветку, – эти срезайте да сухие бутоны не жалейте. Новые расцветут. Вдвоем-то мы быстро управимся. А как мальчики вернутся, так и ужинать сядем.

Берта снова принялась за работу.

– Мальчики! – хмыкнула я.

Поймав мой взгляд, женщина улыбнулась. На её морщинистом лице читалась любовь.

– Для меня они всегда останутся мальчиками, миледи. Одного-то я на свет принимала, а второго с тринадцати лет кормлю пирогами и приличные манеры пытаюсь привить. Да всё без толку! – махнув рукой, засмеялась она.

Я тоже улыбнулась, вспомнив хмурую физиономию Эйриха.

– Берта, а ты давно в этом доме живешь?

– Так уж без малого сорок лет, миледи. Сначала-то я в няньках у Фиаллы была, матери Джерда… Моя красивая девочка, моя бедная девочка… – В добрых глазах мелькнула печаль. – А уж потом один темноволосый мальчуган, родившийся чуть раньше срока, свел бедную Берту с ума. – Лицо женщины вновь озарила улыбка.

Работа спорилась, сухих веточек и бутонов в корзине становилась всё больше и больше. Фальк сидел неподалёку, привалившись спиной к одной из колонн крыльца, и тоже слушал старую женщину. В руке он опять вертел нож. За всё это время я, пожалуй, и не видела Фалька без него. Разве что за столом, хотя и там он поигрывал ножом, только столовым.

Вдруг из-за деревьев послышалось громкое лошадиное ржание. А через мгновение во двор въехала целая процессия. Четверо всадников, одетых в золотые металлические доспехи, остановили коней и замерли. У каждого из них на нагруднике сиял герб: золотой ромб, внутри которого расходилась лучами в разные стороны восьмиконечная звезда с закручивающимся спиралью световым вихрем внутри.

Всадники, вооружённые длинными мечами, сопровождали открытую карету, запряженную четверкой крупных белых лошадей. Белоснежная, с золотыми вензелями и таким же гербом на двери, она медленно остановилась перед домом. Солдаты сразу же спешились. Один из них, широкоплечий, коренастый мужчина с бычьей шеей и загорелым, лоснящимся от пота лицом, выделялся среди остальных доспехами с более крупной и богатой отделкой. Он тут же подскочил к карете, распахнул дверь и протянул руку девушке.

Она изящно выпорхнула во двор. Высокая, стройная, с длинными пшеничными волосами. Невозможно было не заметить её невероятной красоты. По соблазнительной фигуре стекало изысканное платье молочного цвета. Тонкая золотая вышивка тянулась по широким спадающим рукавам и лифу. Нижний край платья ложился шлейфом, украшенным замысловатыми узорами из перламутрового бисера. Девушка огляделась и слегка наморщила идеальный носик.

– О, Древние! Принесло же эту гадюку сюда, – зло прошипела Берта и нехотя поклонилась ей.

Фальк вскочил на ноги и замер на крыльце. Было заметно, как при виде незваной гостьи он весь напрягся.

Девушка снова окинула взглядом двор и направилась в нашу сторону. Мужчина, который помог ей выйти из кареты, последовал за ней, держась ровно на шаг позади и недобро оглядываясь. Остальные застыли рядом с лошадьми.

Подойдя ближе, она обратилась к Берте:

– Я решила нанести визит брату. Что-то давно его не видно при дворе. Можно сказать, мы даже соскучились.

Она рассмеялась. Красивые ледяные глаза вдруг остановились на мне. Смотрела она в упор, отчего мне сделалось не по себе.

– И где же он?

Она вновь повернулась к Берте.

Бог мой, она сестра Джерда? Я не могла в это поверить. Отвращение к нам на лице девушки было столь явным, что у меня волосы встали дыбом.

– Ты прекрасно знаешь, что его здесь нет. Иначе бы ты сюда не приехала, – холодно сказал Фальк и сделал несколько шагов, вставая между мной и ледяной красавицей, будто защищая.

– Следи за языком, щенок! Забыл, с кем говоришь?! – резко оборвал его грубый голос здоровяка, что стоял позади девушки.

Красавица не обратила на Фалька ни малейшего внимания. Обойдя его, она плавно приблизилась ко мне.

– Что ж… обойдемся и без него. Кажется, я нашла здесь кое-что более интересное, чем мой скучный братец, – проворковала она нарочито сладким голоском, протягивая гласные.

Фальк резко дернулся. Здоровяк тут же положил крепкую ладонь на рукоять меча, что висел на поясе. Насупившись, он недвусмысленно покачал головой. Свирепые глаза налились кровью.

Красавица медленно обошла меня по кругу, внимательно оглядывая с головы до ног.

– Кто ты, дитя мое? Неужели мой братец решил, наконец, обзавестись подружкой?

Её губы изогнулись в усмешке, напоминающей волчий оскал. Ледяные глаза продолжали пристально меня изучать.

– Простенькая что-то совсем, – словно сама себе, проговорила она. – Джерд мог бы и получше выбрать. Всё-таки сыну короля Ауррории не пристало иметь настолько дурной вкус. Хотя… что с него взять?

Она плавно повела плечами и снова рассмеялась.

Сыну короля? Мысли заметались в голове. Джерд – сын короля? Невольно я округлила глаза. Мое удивление тут же заметили.

– А ты не знала, в чьем доме живешь? Ах, какая жалость! – даже не пытаясь скрыть фальшь в голосе, проворковала красавица. – Что ж, зная братца, могу сказать одно: раз тебе этого не сказали, значит, тебе здесь не доверяют. Бедняжка, – последнее слово она протянула с явным удовольствием.

– Что ты здесь делаешь, Оттилия?! – раздался холодный властный голос за нашими спинами. – Я тебя не приглашал!

Я обернулась. От тропки, что спускалась к морю, шел Джерд, и выглядел он крайне недружелюбно. От томного мягкого бархата в его голосе не осталось и следа. Сейчас он скорее напоминал звериный рык.

Краем глаза я заметила, как Эйрих, идущий следом, сделал шаг в сторону и начал медленно обходить двор по широкой дуге, оказываясь за спинами солдат.

Джерд приблизился и встал рядом со мной. В глазах светловолосой красавицы мелькнула паника. Лишь на мгновение, но я успела это уловить. Здоровяк грозно шагнул вперед. Солдаты за его спиной тут же подобрались и сжали рукояти мечей.

– Твой верный пес всё ещё с тобой? – с насмешкой произнесла девушка и бросила короткий взгляд на Эйриха, презрительно сморщив при этом идеальный носик.

– Твоя комнатная собачонка тоже при тебе, – дернув подбородком в сторону здоровяка, ответил ей Джерд.

От услышанного тот пошел по лицу багровыми пятнами. Глаза его опасно сверкнули.

– Не волнуйся, братец, я уже ухожу. Всё, что хотела, я увидела, – с поддельной ласковостью начала девушка. – И да, должна заметить…

– Советую тебе дважды подумать, Оттилия, прежде чем ты продолжишь, – грубо перебил её Джерд и, не отрывая взгляда от ледяных глаз, сделал шаг вперед.

Раздался лязг, и клинок здоровяка уперся Джерду в грудь. Мне хотелось вскрикнуть, но голос не слушался. Я почувствовала, что проваливаюсь в липкую панику.

Джерд оставался неподвижным, но я видела, как тело его напряглось. Мышцы на шее вздулись, лицо стало жестким. За спинами солдат, что успели обнажить клинки, зло оскалился Эйрих. Стоящий рядом Фальк медленно переместил руку на перевязь с ножами. Воздух наэлектризовался настолько, что сделалось страшно.

– Ты решил умереть сегодня, Эйден? – склонив голову набок, угрожающе спросил Джерд. Он слегка подался вперед, отчего клинок здоровяка прорезал рубашку. – Прикажи своим людям убрать оружие, иначе я это сделаю сам, и ты знаешь, что тогда добром всё не кончится, – прорычал он.

Поколебавшись, здоровяк отвел взгляд. Клинок тут же опустился.

– Вы слышали, что сказал принц? Выполнять! – рявкнул он не оборачиваясь.

Мечи вернулись обратно в ножны.

– Эйден, мы уходим!

Гостья резко развернулась, отчего шлейф её прекрасного платья вспорхнул белой птицей, и молча зашагала к карете, зло стуча каблучками по брусчатке.

Через мгновение двор опустел.

Джерд

Джерд кипел от злости, обрушивая её в первую очередь на себя. Всё с самого начала оставалось лишь вопросом времени, и он был обязан это предвидеть. У Реджинара и Оттилии в Зорате уши и глаза имелись повсюду. Шпионская сеть, которую Джерд не так давно обнаружил, выходила далеко за пределы Ауррории. Рано или поздно они узнали бы о незнакомке, живущей на Спящем утесе. Но Джерд наивно полагал, что у него в запасе есть хотя бы несколько дней, чтобы решить, что делать с Кейт.

О том, что она из другого мира, знали трое: он сам, Эйрих и Фальк. Для всех остальных Кейт была чужестранкой, его гостьей, не более. Но всё уже случилось. Оттилия увидела её. И самое главное – поняла, что девушка ему дорога. Это становилось проблемой. Слишком многое из того, что он успел раскопать во Дворце, таило в себе опасность и угрожало не только ему самому, но и его близким. Он почти вплотную приблизился к тому, кто стоял за исчезновением отца, и отлично понимал, каким силам выгодно столь длительное отсутствие короля. Впутывать девушку, которая случайно оказалась здесь из-за него, в эти грязные игры Джерд не хотел. Он всё ещё чувствовал вину за то, что вырвал её из привычной жизни.

Он посмотрел на Кейт. Крахен! Она была напугана! Утром ему показалась, что страх и недоверие между ними начали понемногу таять, но теперь её взгляд вновь направлен внутрь себя. Она как будто пыталась переварить произошедшее.

– Кейт.

Он потянулся к ней, но она сразу отпрянула.

– Кейт. – Джерд всё-таки взял девушку за плечи, заставив поднять голову и встретиться с ним взглядом. – Что она тебе сказала?

Кейт посмотрела на него своими удивительными глазами и тихо спросила:

– Ты принц?

Джерд отпустил её и провел рукой по своим волосам, досадно осознавая, что не оказался рядом, когда был нужен. Он не думал, что всё сложится именно так. Он хотел сам ей со временем обо всём рассказать, надеясь, что тогда она перестанет его бояться.

– Да, Кейт, – ответил он ей и горько добавил, – только неправильный.

– Как это?

Девушка, вздохнув, присела на ступеньку крыльца. Джерд только теперь заметил, что во дворе они остались одни. Эйрих и Фальк, должно быть, увели Берту в дом. Он устало опустился рядом и, невесело усмехнувшись, подумал, что столько о себе, как сегодня, он, пожалуй, ещё никому никогда не рассказывал. И заговорил.

Он рассказал о матери, которую не знал, об отце, что признал его, но так и не полюбил, считая недостойным своей крови. О брате и сестре, которые ненавидели его только за то, что он родился на свет.

Он говорил и говорил. Кейт сидела тихо, как мышка. Он ощущал её тепло рядом с собой. Его нога касалась её бедра, и сердце от этого замирало.

Когда он закончил, они ещё долго сидели в тишине. Джерду хотелось, чтобы время остановилось. Ещё каких-то семь дней назад он не знал о её существовании. Мир вокруг был понятен и прост: есть он, есть друзья, есть враги. Есть люди, которых он любит и обязан защищать. Есть задачи, которые он должен решать. Всё казалось обыденным. Не было реки её серых глаз. Не было голоса, запаха, имени. Не было ничего. За семь дней невозможно влюбиться. Но что это тогда?

Сегодня он был готов разорвать Оттилию и её прихвостня Эйдена только за один неверный взгляд в сторону Кейт. Кое-что из того, что сказала сестра, он всё же услышал. Как же она ошибалась! Более прекрасного существа, чем Кейт, он не встречал. Ни себе, ни кому-либо ещё он не смог бы объяснить, что творилось у него внутри. Но существовало ещё кое-что. Он давно никого и ничего не боялся.

«Принять – значит победить», – говорил старый Алахард.

И Джерд следовал этому правилу всю сознательную жизнь. Осознавал проблему и решал её, но сейчас он боялся. Боялся задать Кейт вопрос о том, остался ли кто-то в ее мире. Кто-то, кем наполнено её сердце. Сегодня он его почти задал, когда расспрашивал о семье. Но в последнюю минуту струсил. Испугался ответа. Как он поступит, если услышит, что её сердце занято? О том, что девушка рано или поздно вернется в свой мир и ему придется её отпустить, он и вовсе старался не думать.

Кейт пошевелилась рядом, прерывая поток невеселых мыслей, клубящихся в его голове. А следующее, что увидел Джерд, – её руку. Маленькую, теплую. Она мягко накрыла его ладонь и легонько сжала.

– Спасибо, – тихо прошептала Кейт. Затем встала и ушла в дом.

Джерд немного посидел в одиночестве, потом поднялся и пошел забирать свои мечи.

Он оставил их там, в траве, возле тропки, ведущей на пляж. Он побоялся не сдержаться, видя, как Оттилия насмехается над Кейт. Конечно, он не причинил бы вреда сестре, но Эйден… С капитаном Королевской гвардии у Джерда имелись свои счеты. Эйден Вейг, по уши влюбленный в Оттилию, был готов исполнить любое её поручение, даже самое гнусное. Он стал марионеткой в её руках. И если бы Эйден сделал хоть шаг в сторону Кейт, Джерд бы его убил.

Над морем медленно катилось к закату солнце. Этот долгий день заканчивался. Джерд вышел к тропке, подобрал ножны и направился в сторону дома. Пора было возвращаться в реальность.

Глава 5

Кейт

В воздухе заметно похолодало. Солнце больше не сверкало в морской воде, а редко и совсем невесело проглядывало сквозь тяжелые свинцовые тучи, нависающие над Спящим утесом. С того самого дня, как здесь побывала Оттилия, мы почти не разговаривали с Джердом, да и виделись только мельком. Днём он где-то пропадал, на этот раз с Фальком, а вечерами запирался в кабинете. Эйрих же, напротив, оставался в доме и пребывал не в лучшем расположении духа. Почти всё время он находился на первом этаже, расхаживая от окна к окну и не расставаясь с мечом. Несколько раз за эти дни он спускался на пляж. С балкона своей комнаты я видела лодку, что уткнулась в песок, и людей, которые его там ждали. А если прищуриться, то у входа в бухту можно было разглядеть всё ещё стоящий там «Призрак». В доме царила тревога. Женщины бросали друг на друга молчаливые взгляды, стоило мне лишь появиться на кухне.

После того как Эйрих однажды не выпустил меня на прогулку, велев оставаться внутри, я окончательно убедилась, что происходит что-то серьезное.

После обеда я, как обычно, поднялась к себе и обнаружила на кровати объемистый черный сверток. Присмотревшись, я развернула и ахнула от удивления. Передо мной лежал кожаный плащ, подбитый пепельным мехом неизвестного мне животного. Тёмно-серый, пушистый, он окаймлял верхний край и спускался на плечи, полностью укрывая их. Широкий капюшон украшали золотистые атласные ленты. По полам вниз тянулись цветочные узоры, сплетенные из мелкого бисера. Мех переливался, стоило только провести по нему рукой. Эх, жаль Рут не видит этой красоты.

Взволнованно втянув воздух, я накинула обновку и побежала в купальню к зеркалу. Покрутилась: плащ доходил до щиколоток и был невероятно теплым. Сверху он застегивался на две позолоченные цепочки с причудливыми застежками на концах.

Следующее, что я обнаружила, вернувшись к кровати, – белые пушистые варежки с узорами в виде красных симпатичных птичек. Рядом с кроватью стояли милые меховые сапожки с золотой отделкой по голенищу. Они показались мне сказочными.

Вдруг под варежками что-то блеснуло. Я пригляделась – и увидела золотые серьги в виде солнц с огненными лучами. Я замерла: они в точности повторяли татуировку Джерда – пламенное солнце со спиралью внутри. Почувствовав необъяснимый трепет, я опустилась рядом на кровать и уставилась на них. Робко прикоснулась. Тонкость работы поражала. Каждый язычок пламени был выкован столь изящно, что казалось, мерцал. В центре солнца, внутри спирали скрывался серый прозрачный камень, в котором даже при тусклом дневном свете можно было разглядеть дымчатые нити. Я залюбовалась серьгами. Оттого-то и не услышала стук в дверь. И лишь когда Джерд вошел, поняла, что в комнате не одна.

– Кейт, – осторожно позвал он.

Подняв глаза, я смутилась. Ведь плащ я так и не сняла. В том, кто принес подарки, не оставалось сомнений. Этот кто-то сейчас стоял посреди комнаты, заполняя собой всё пространство. Он улыбался.

– Нравятся? – кивнул он на серьги.

Моя рука всё ещё касалась их.

– Спасибо, – ответила я, не узнав собственный голос. Он дрожал.

Бог мой, мне было одновременно неловко и приятно. Чудесные серьги мягко холодили пальцы.

– И за плащ тоже, и за остальное…

Джерд кивнул. Он стоял с засунутыми в карманы штанов руками и смущенно улыбался. В его облике проявлялось сейчас что-то совсем мальчишеское. Видеть его таким было непривычно.

– Кейт, я хотел…

Но договорить он не успел. В комнату влетел Фальк.

– Джерд, гвардейцы! – выпалил он и тут же побежал вниз.

Лицо Джерда мгновенно стало серьезным.

– Оставайся тут, Кейт! – сказал он и вышел за дверь.

От волнения я никак не могла справиться с застежками. Наконец расстегнув их, бросила плащ на кровать и выбежала на лестницу. Из окна увидела, что двор заполнен солдатами в золотых доспехах – их было много. В нескольких шагах от них стоял тот самый здоровяк Эйден, что приезжал с Оттилией. В руках он держал развернутую бумагу. Через двор к нему неторопливо шел Джерд. Фальк и Эйрих следовали за ним.

Вспомнив, чем могла окончиться предыдущая встреча с этим человеком, я запаниковала. Быстро скатившись по лестнице, выбежала во двор.

– …именем законного наследника трона и будущего короля Реджинара, – читал с листа Эйден, – принц Джерд, лорд Спящего утеса и Северных пограничных земель, обвиняется в убийстве короля Валарана и подлежит немедленному аресту.

Сзади послышался сдавленный вскрик. У дверей, вскинув руки к лицу, замерла Берта.

– Взять его! – проревел Эйден, и Джерда тут же окружили.

Эйрих выругался и обнажил меч, в руках у Фалька сверкнули ножи. Джерд обернулся к ним и медленно покачал головой. Заметив меня у крыльца, нахмурился.

А дальше всё напоминало дурной сон. Джерду связали руки и заковали их в деревянные колодки. Гвардейцы развернули его так, чтобы мы видели лицо. Он стоял посреди двора, широко расставив ноги, и казался спокойным. Взгляд его сохранял твердость. Эйден вынул меч и обошел принца. Из-за ощутимой разницы в росте ему приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть Джерду в глаза. И было заметно, что капитана Королевской гвардии это раздражает.

Тут его взгляд уперся в меня. Он хищно ухмыльнулся и рявкнул:

– На колени его!

Двое гвардейцев схватили Джерда за плечи, заставляя подчиниться. Но это было не так просто. Тогда один из них с силой ударил его сзади по ногам. Он тяжело опустился на брусчатку. Гвардейцы тут же навалились, удерживая его от попытки подняться. Эйрих громко выругался и сплюнул, но ни он, ни Фальк не сдвинулись с места.

Почему они стоят? Почему Джерд молчит? Почему не сопротивляется? Мысли проносились в голове одна за другой.

– За всё надо платить, Ваше Высочество, не так ли? – осклабившись в улыбке, произнес Эйден и наотмашь ударил Джерда по лицу рукоятью меча. Из носа и разбитых губ тут же полилась кровь. Джерд сплюнул её на серые камни и нехорошо засмеялся.

– Я всегда знал, что ты трус, Эйден.

Широкое лицо здоровяка исказилось от злости. Он снова ударил Джерда по лицу, на этот раз кулаком в латной перчатке. Голова принца дернулась назад. На секунду мне показалось, что он потерял сознание.

У двери, охая, начала оседать Берта. Фальк кинулся к ней, а я, не понимая, что делаю, бросилась вперед, но тут сильные руки схватили меня и подняли над землей. Я вырывалась, кричала, но Эйрих держал крепко. Ноги болтались в воздухе. Над ухом я услышала:

– Успокойся, Кудрявая! Ты так сделаешь ему только хуже.

Медленно, словно сквозь туман, его слова наконец дошли до меня, и я перестала биться. Эйрих поставил меня на землю, но не отпустил, по-прежнему крепко прижимая к себе.

– Ах, как трогательно! Ваше Высочество, пожалуй, стоит добавить трагизма, – проговорил Эйден и ещё раз замахнулся кулаком.

Кровь хлынула из рассеченной брови, заливая Джерду лицо. Не в силах смотреть на это, я отвернулась. Сердце разрывалось от боли.

– Начинай считать дни, Эйден, – зло прорычал над моим ухом Эйрих. – Ибо жить тебе осталось недолго. Я тебе обещаю.

Услышав это, Эйден скривился и пнул Джерда сапогом в живот. Тот согнулся и закашлялся. Изо рта вновь полилась кровь. Его белоснежная рубашка уже окрасилась в алый на груди.

– Хватит! – закричала я сквозь слезы.

Эйден обернулся и, сощурив глаза, посмотрел на меня.

– Что ж, возможно, она права, Ваше Высочество. Мы и так задержались. А ведь нас уже ждут, – поворачиваясь обратно к Джерду, протянул он с притворно вежливым тоном и рявкнул: – Увести его!

Гвардейцы мигом подняли Джерда на ноги и повели к лошадям. Он вдруг обернулся и посмотрел на меня. В его взгляде я увидела сожаление и… ту самую нежность, что так ошеломила меня у конюшни два дня назад. Он улыбнулся и, словно подбадривая, подмигнул. Ему помогли забраться в седло. Больше он не оборачивался. Я, не отрываясь, смотрела вслед, пока гвардейцы не скрылись за деревьями. Мне хотелось выть.

Отпрянув от Эйриха, я истошно выкрикнула ему в лицо:

– Почему вы дали им его увезти? Почему стояли и ничего не делали?

Я задыхалась от злости, негодования и страха.

– Эй, Кудрявая, ты чего? – Эйрих попятился и вдруг бросил куда-то поверх моей головы: – Как она?

Я оглянулась. На пороге дома стоял Фальк.

– В порядке. С ней Рика и Ильга, – ответил он, имея в виду Берту.

– Почему вы оба ничего не сделали? – снова закричала я, бессильно сжимая кулаки. От слез я уже ничего не видела.

Эйрих сгреб меня в охапку, прижал к себе и спокойно проговорил:

– Потому что, Кудрявая, он так хотел. И твои слезы пошли ему не на пользу. Если бы ты не выскочила, возможно, обошлось бы без крови. Весь этот спектакль Эйден устроил для тебя.

Перестав вырываться, я подняла на него глаза:

– Для… меня?

Эйрих как-то странно посмотрел и… неожиданно улыбнулся. Я не могла в это поверить.

– Глупая ты, Кудрявая, – почти ласково произнес он. – А теперь пошли в дом. Будем думать, что делать дальше.

И взяв меня за руку, потащил внутрь.

Джерд

Темные, тускло освещенные коридоры уходили вглубь дворцового подземелья. Эхо шагов гулко отражалось от каменных сводов и тонуло в кромешной тьме, куда не доставал свет факелов. Четверо гвардейцев вели Джерда по каменному лабиринту вниз. Королевская тюрьма, которую прозвали в народе Кротовыми Ямами, была зловещим и гиблым местом. Здесь держали злейших и особо опасных преступников. Тюрьма терялась в бесконечных изгибах мрачных тоннелей. О ней ходило много слухов: говорили о проходах, ведущих в неизведанные места, скрытые от глаз придворных, о бесследном исчезновении узников и даже о том, что вместо стражников тюрьму охраняют бездушные тени. Влажные, покрытые плесенью стены, мокрая глина под ногами, слабый красноватый свет от редких фонарей, стоны и звон цепей – всё это превращало пребывание здесь в настоящий кошмар. Считалось, что сбежать из Кротовых Ям невозможно.

Гвардейцы молча двигались вперед. По их напряженным лицам и колебанию пламени факелов в дрожащих руках было видно, что спускались они сюда впервые. Солдаты вздрагивали и хватались за рукояти мечей при каждом шорохе. Воздух ощущался тяжелым и спертым, пахло затхлостью и крысами. Однажды, когда Джерду и Эйриху едва исполнилось шестнадцать, Алахард водил их сюда, полагая, что увиденное удержит мальчишек от глупости, к которой могла привести молодая горячая кровь и гуляющий в голове ветер. Джерд хорошо помнил, какое впечатление тогда произвело на него это место.

То, что Реджинар приказал доставить его именно сюда, принца не удивило. Реджинар не только обвинил его в преступлении, которого Джерд не совершал, но и жаждал унизить, заперев в этих жутких стенах вместе с самым последним сбродом королевства. На все эти игры Джерду было глубоко плевать. Он никогда не причислял себя к королевской знати. С гораздо большим удовольствием он общался с простыми людьми, чем с прогнившей насквозь, чванливой и разнеженной аристократией. А за шесть лет, проведенных у рохов, и вовсе перестал думать о себе как о принце. Придворная жизнь для него ничего не значила, но Реджинар судил по себе.

Каменный коридор уперся в железную дверь. Один из гвардейцев, шедший впереди, нетерпеливо ударил несколько раз кулаком по металлу. Эхо тут же разошлось по лабиринту и затихло, растворяясь в черных тенях проходов. С той стороны послышались шаги и звон ключей. В проеме, освещенном масляной лампой, появился стражник. Он с опаской окинул взглядом незваных гостей, но, заметив золотые доспехи, поспешно распахнул створку.

Гвардейцы втолкнули Джерда в грязный коридор, по обе стороны которого виднелись решетки камер.

– Какая свободна? – рявкнул всё тот же гвардеец.

– Сюда, сюда. Тут есть одна! – отозвался страж и повел их вперед.

С разных сторон до Джерда доносились тревожные стоны, сдавленные ругательства и едва слышимый скрежет цепей. Почти все камеры коридора были обитаемы.

– Вот она.

Стражник остановился и снова зазвенел ключами, отпирая решетку. Потом поднял лампу к лицу нового узника, до этого скрытое тенями, и отшатнулся, будто увидел привидение.

– Принц Джерд?! – не поверил он своим глазам.

– Хватит пялиться на него! В камеру, живо! – не унимался гвардеец.

Джерда втолкнули в темноту.

Стражник виновато потоптался в дверях, захлопнул решетку и повернул ключ. Гвардейцы тут же зашагали прочь, стремясь как можно быстрее покинуть гиблое место. Стражник недовольно вздохнул и поплелся следом, оставив принца одного.

Тусклый свет от факела на стене коридора едва доставал, но его было достаточно, чтобы Джерд смог осмотреться. Небольшая, шагов десять в длину камера выглядела пустой и жуткой. В углу валялось помятое ведро, а у стены лежал тонкий, грязный, полуразорванный матрац.

Принц тяжело опустился на него и привалился спиной к стене. Разбитые губы саднило. Кожа на лице чесалась от засохшей крови. Он осторожно ощупал рассечённую бровь. Кровь запеклась, но рана оставалась открытой. Колодки с рук ему так и не сняли.

«Разумеется», – мысленно усмехнулся он. Со связанными руками невозможно открыть переход.

Откинув голову назад, Джерд прижался затылком к холодному камню, глубоко вздохнул и закрыл глаза. И сразу перед ним возник образ Кейт. Сердце сжалось от боли при воспоминании о том, как она билась в руках Эйриха, как кричала. Слезы душили её. Он вспомнил бледное лицо Берты, её дрожащие руки – и с силой стиснул кулаки.

Эйден, устроив этот спектакль, не хотел сделать больно ему. Избить его он мог и во Дворце. Он хотел причинить боль его близким. Эйден был садистом, и Джерд это знал давно. До него доходили разного рода слухи о его деяниях. Джерд даже как-то попытался заговорить с отцом о том, что такому человеку не место во Дворце, тем более в качестве капитана Королевской гвардии. Отец лишь отмахнулся от его слов. Эйден умел показать свою преданность короне, умел вести подковерные игры и плести интриги. А то, что он являлся бессменным фаворитом Оттилии, лишь добавляло ему уверенности в несокрушимости собственных позиций. Но он был трусом. Избивая Джерда во дворе его дома, связанного и безоружного, Эйден знал: принц не допустит, чтобы пострадали его люди, а значит, сопротивляться не будет.

Мысли снова и снова возвращались к Кейт. Он вспомнил, как она смотрела на его подарок – серьги. Ему захотелось чем-то порадовать девушку. Он заказал их два дня назад у лучшего ювелира Зораты. Старый Арьен был родом из Хагона и славился не только мастерством в ювелирном деле, но и умением держать рот на замке. За срочную работу Джерд щедро заплатил, и на следующее утро серьги оказались готовы. Арьен, отдавая заказ, хитро улыбнулся и пошутил, что, должно быть, принц здорово провинился перед дамой, раз загладить вину понадобилось столь быстро.

Старика Джерд знал с детства, тот дружил с его бабушкой Мейв и оттого мог позволить себе немного фамильярности в общении с королевским отпрыском. Но причина спешки заключалась в другом. Джерд собирался увезти Кейт со Спящего утеса. «Призрак» все эти дни стоял у входа в гавань, полностью подготовленный к дальнему походу. Капитан Дрогот ждал их завтра утром. Именно об этом Джерд хотел поговорить с Кейт, придя сегодня к ней в комнату.

Он улыбнулся, вспомнив, как она смутилась, увидев его. Она сидела в купленном им плаще и с любопытством рассматривала серьги. Пепельный мех невероятно шел её серым глазам. Там, куда он хотел её увезти, через пару недель наступят холода. Ей понадобилась бы теплая одежда.

План был прост. Берта отправится к родне в Пограничные Земли. Она давно хотела их навестить, да всё не решалась. Джерд не сомневался, что Фальк позаботится об этом. А Кейт предстояло вернуться на «Призрак» и на время покинуть Ауррорию. Капитан Дрогот и его люди присмотрели бы за ней, пока Джерд не разобрался бы, что творится в Зорате. Но он не успел.

Теперь, после его ареста, «Призраку» не дадут выйти из Королевской гавани. За домом, скорее всего, следят, а значит, увезти Кейт не получится. Пока девушка в безопасности. Но долго это не продлится. Джерд был уверен, что Реджинар попытается использовать её, чтобы надавить на него. Если он не признает вину добровольно или вина его не будет доказана перед Советом Лордов Ауррории, Реджинар не сможет сесть на трон. Доказательств у брата нет, поэтому он сделает всё, чтобы Джерд сам во всем сознался.

Принц мысленно выругался.

Чтобы защитить всех, кого он любит, он должен во что бы то ни стало найти отца. Осталось только сделать невозможное – сбежать из Кротовых Ям.

Из раздумий его вывело копошение в коридоре.

– Ваше Высочество? – Пристально всматриваясь в темноту, у дверей камеры стоял стражник. – Я принёс вам воды.

Джерд, стараясь не делать резких движений, чтобы не напугать его, поднялся и подошёл к решетке.

– Как тебя зовут?

– Рогго, Ваше Высочество, – стражник говорил тихо, видимо, хотел скрыть внезапный интерес к новому заключенному от других узников. – Мой сын Нисс. Девятый легион. Сражался вместе с вами три года назад в Дазуре.

Джерд кивнул.

Девятый легион Королевской армии. Дазур. Очередная кровавая попытка Лореттии занять спорные вот уже много веков территории Ауррории на южной границе. Король Лореттии Хейлгар считал эти земли своими и периодически устраивал набеги. Отец тогда приказал Джерду вернуться от йординга Храбана обратно в королевство и, отдав ему Девятый легион, отправил на юг. Легион территории отстоял, заставив Хейлгара вновь уйти ни с чем. Король Валаран получил очередную победу, а Джерд вернулся назад в Земли Рохов, толком так и не поговорив с отцом.

Стражник протянул между прутьями глиняную кружку с водой. Джерд осторожно взял её. Колодки на запястьях сидели плотно и почти не позволяли повернуть руки. Джерд поднёс кружку к губам. Запекшаяся кровавая корка треснула. Он поморщился, почувствовав металлический привкус во рту. Губы вновь засаднило.

– Ваше Высочество, что я могу сделать для вас? – стражник продолжал шептать, озираясь по сторонам.

– Ты уже сделал, Рогго. Спасибо! – возвращая кружку, сказал Джерд и отступил обратно в темноту.

Отсутствие дневного света превращало Кротовые Ямы в место абсолютного безвременья. Вечная тьма, слегка подсвечиваемая жалкими отблесками редких факелов. По прикидкам Джерда, находился он в Ямах уже около двадцати часов. За это время прежний стражник успел смениться, а другой, довольно молодой, не обращал на него особого внимания. Очевидно, Рогго не стал называть ему настоящего имени нового узника. Джерд знал, что рано или поздно его отведут к Реджинару. Но сначала брат даст ему прочувствовать весь ужас этого места, чтобы он стал посговорчивее. Реджинар всё-таки надеялся, что ему удастся провернуть задуманное, не вступая в длительные переговоры с Советом.

Совет Лордов состоял из глав двенадцати аристократических семейств Ауррории и принимал активное участие в делах королевства. В Совет входил и сам Джерд. По законам Ауррории корону мог наследовать лишь старший сын. Младшие же сыновья по исполнении двадцати лет получали титул лорда-наместника и право голоса в Совете. Сейчас же, когда его арестовали и обвинили в убийстве короля, размышлял Джерд, право это он потерял. В нём осталось одиннадцать человек. Восемь из которых поддерживают Реджинара. Заговор готовился давно, ещё до исчезновения отца. Кого-то из лордов наследник склонил на свою сторону уговорами и подкупом, посулив земли, которые принадлежали короне. Кто-то принял его сторону и встал против короля благодаря искусному шантажу. У каждого из лордов хранилось в шкафу не по одному скелету, и, раздобыв их, можно было не утруждаясь, держать человека на поводке. А кем-то двигал обыкновенный страх и иллюзия правильного выбора. Используя обширную шпионскую сеть, Реджинар мог манипулировать Советом в собственных интересах. Большинство лордов уже находилось на его стороне. Но для единогласного решения Совета этого было мало. Троих, особенно верных Валарану, Реджинару пока не удалось заполучить.

О троне Реджинар мечтал с детства. Его воспитание сводилось к тому, что рано или поздно он всё-таки наденет корону. Он захотел раньше. Джерд знал, что Аннелис так и не простила отцу измену. Она годами внушала сыну, да и дочери мысли о превосходстве над другими, мысли о том, что отец слаб и безволен и что Реджинар – настоящая надежда и будущее Ауррории.

Раскрыв заговор, Джерд стал для старшего брата самым опасным человеком в королевстве. Поэтому, обвинив его в убийстве отца, Реджинар решал сразу две проблемы. Но только в случае, если Джерд всё-таки признает вину.

В коридоре послышались шаги. Практически бесшумные, они не создавали эха. Так мог двигаться только очень опытный, тренированный боец. Джерд осторожно поднялся, отступил в темноту и замер. В тот же миг у решетки возник невысокий крепкий мужчина. Прямая спина и четко выверенные движения выдавали в нём довольно опасного противника. Жёсткий, цепкий взгляд прошелся по камере. Джерд шагнул на свет. Они немного помолчали, изучая друг друга.

– Здравствуй, сынок, – голос Алахарда, лучшего мечника Ауррории, звучал спокойно и уверенно. Он действительно любил Джерда как сына и, возможно, знал своего ученика лучше, чем кто бы то ни было. – Как ты?

Джерд пожал плечами.

Рядом с учителем он всегда чувствовал себя мальчишкой. Алахард не имел ни своих детей, ни семьи. Не сложилось. Слишком много было отдано службе на благо королевства. Жалел ли он об этом, Джерд не знал, а спрашивать не решался. Да и вряд ли получил бы ответ, даже если бы осмелился.

– Можешь ничего не говорить. Я знаю, что ты этого не делал.

Старый воин сузил глаза, став на мгновение похожим на седого, ощерившегося волка.

– Как ты прошёл сюда?

Алахард криво улыбнулся.

– Как и до этого проходил. Знаешь, былые заслуги могут служить человеку долго. Как много ты успел раскопать?

– Достаточно, как видишь, – невесело усмехнулся Джерд, продемонстрировав закованные в колодки запястья. – «Призрак» всё ещё в гавани?

– Да. – Кивнул учитель и добавил: – Реджинар приказал поднять цепи. Гавань заблокирована.

Что ж, Джерд угадал. Реджинар никого не выпустит, пока не добьется своего.

– За поместьем следят?

Алахард снова кивнул.

– Люди Эйдена, пятнадцать человек. Сменяются каждые шесть часов. Смотрю, сил он не жалеет.

В голосе учителя засквозило презрение.

– В поместье… всё спокойно? – с волнением спросил Джерд.

– Спокойно, – уверенно подтвердил Алахард. – Григо и Лаас присматривают за ними. Не волнуйся об этом.

Григо и Лааса Джерд знал с двенадцати лет. Подручные Алахарда, что-то типа оруженосцев при прославленном воине. Неприметные, молчаливые и бесконечно преданные своему хозяину люди. Джерд осознал это только с возрастом, а в детстве они до жути пугали его, напоминая тени, которые всегда стояли за спиной учителя.

– Там… девушка, – немного смущаясь, проговорил принц. – Она не должна… пострадать.

Старый воин как-то странно на него посмотрел. Светло-голубые, почти бесцветные глаза с минуту внимательно изучали лицо бывшего ученика.

– Ты уверен, что она стоит того, чтобы переживать за неё… сейчас?

– Уверен, – твердо ответил Джерд, упрямо глядя на Алахарда.

Тот коротко кивнул.

– Мне пора. Скоро за тобой придут. Слишком долго тянуть твой брат не будет, ты знаешь. Будь осторожен. Он многих сумел убедить в том, что это сделал ты. Но не всех. Помни об этом. И ещё помни о том, кто ты! Пришло время заявить о своих правах, сынок!

Уходя, он внезапно обернулся.

– Та девушка… Григо сказал, она красивая.

В глазах его промелькнуло одобрение. Он едва заметно улыбнулся и исчез в темноте.

Сколько прошло времени после ухода Алахарда, Джерд уже не мог сказать. День, два… Внутренне часы начали понемногу подводить. Усталость брала свое. Спать он толком не мог. Каждый раз погружался в неясный полусон, но отдыха ни телу, ни голове это не приносило. Ожидание и беспомощность раздражали и постепенно изматывали. Джерд снова и снова прокручивал в голове возможные варианты развития событий, но всегда приходил к одному и тому же выводу – побег.

Время тянулось мучительно медленно. И всё же за ним, наконец, пришли. Те же гвардейцы, что привели его в Кротовые Ямы, сопровождали теперь наверх, во Дворец.

Едва выйдя из подземелья, Джерд почувствовал резкую боль в глазах и зажмурился – он отвык от дневного света. Мир казался размытым и при этом болезненно ярким. Вокруг всё плыло. Потребовалось время, чтобы вновь привыкнуть, но боль ещё долго не отпускала.

Тронный зал Королевского дворца был огромен. Во время приемов он мог вместить не одну тысячу человек. Солнечные лучи, проникая сквозь высокие стрельчатые окна, отражались в натертом до блеска камне, из которого узорами в виде восьмиконечных звезд со спиралью внутри был выложен пол. Затем поднимались по каменным колоннам и золотом разливались по стенам, подсвечивая барельефы с сюжетами великих битв и сокрушительных побед королей Ауррории. Золото в золоте. Зал создавался, чтобы показать величие королевской крови Ауррории, чтобы поражать и внушать трепет тем, кто осмелится усомниться в силе и мощи королевства.

Реджинар сидел, развалившись на троне, с видом избалованного, нетерпеливого ребенка, которому наскучили игрушки. Он взирал на присутствующих с явным недовольством. Гвардейцы ввели Джерда в зал и заставили остановиться в центре, напротив принца. Реджинар, увидев младшего брата, оскалился в улыбке. На его лице мгновенно отразилось хищное предвкушение, как у охотника, наконец поймавшего свою дичь.

– Оставьте его, – лениво бросил он, махнув рукой в сторону гвардейцев.

Те послушно отступили на шаг, но полностью от пленника не отошли.

Джерд обвел взглядом зал и людей в нём. По правую руку от наследного принца стояла Аннелис. Как всегда – прямая спина, ледяные глаза и высоко вздернутый подбородок. Её красота, которая некогда затмевала остальных женщин королевства и являлась предметом зависти и восхищения, теперь лишь отталкивала своим безжизненным совершенством и холодностью.

Чуть в стороне, в уютном кресле с бархатной обивкой, сидела Оттилия. Её длинные тонкие пальцы неспешно скользили по мягкому подлокотнику, а на губах играла самодовольная улыбка. Рядом с ней неторопливо расхаживал Эйден. Время от времени он злобно ухмылялся.

Ортвин, младший брат короля Валарана, стоял немного в стороне вместе со своими сыновьями, Лирнаном и Конли, и бросал на Джерда полные ненависти взгляды.

«Что ж, вся семья в сборе, – с горечью подумал Джерд. – Не хватает только Лилин».

Но она не придет. В этом Джерд был абсолютно уверен. Лилин оставалась единственным человеком в этой семье, с кем у него сложились по-настоящему теплые отношения. Дочь Ортвина с самого детства отличалась добротой и редким для королевской крови качеством – милосердием. Ещё будучи совсем малышкой, узнав, что во Дворце появился младший сын Валарана, она разыскала Джерда у Алахарда, и с тех пор они дружили. В детстве Лилин часто пробиралась в ту часть Дворца, где находились тренировочные и оружейные залы. Она подолгу наблюдала за их с Эйрихом занятиями, а после, безостановочно болтая о разных пустяках, кормила принесенными с королевской кухни сладостями.

По левую руку от Реджинара стоял тот, кто вызывал у Джерда наибольший интерес – Гимтар, советник Его Высочества наследного принца: высокий русоволосый мужчина с легкой сединой на висках и проницательными голубыми глазами. Полгода назад он появился из ниоткуда и внезапно завоевал беспрекословное доверие не только принца, но и, что удивительно, Аннелис, которая славилась весьма непростым характером и новых людей подпускала к себе с трудом.

Вот уже два месяца Джерд пытался выяснить, кто на самом деле этот человек. Он задействовал все связи как внутри королевства, так и за его пределами. Но всё напрасно – советник оставался загадкой.

Почти полностью окутанный серым плащом, невозмутимый и отстраненный, он казался наблюдателем, совершенно не вовлеченным в происходящее. На груди его поблескивал странного вида амулет. Мужчина едва заметно касался его кончиками пальцев, словно поглаживал, не отводя от Джерда равнодушного взгляда.

– Не могу сказать, что рад видеть тебя, братец, – начал, наконец, Реджинар, растягивая гласные. – Но считаю, что тянуть нет смысла, и потому задам тебе только один вопрос.

Он сменил позу, подался немного вперед, вперил нетерпеливый взгляд в Джерда и, сузив глаза, произнес:

– Признаешь ли ты себя виновным в убийстве нашего отца?

– Какой, по-твоему, у меня был мотив? – спокойно спросил Джерд, невозмутимо глядя в лицо старшему брату.

– Обида, месть, выбирай сам. – Реджинар с усмешкой изогнул губы, откидываясь на спинку трона и лениво пожимая плечами. – Всем известно, что с отцом у тебя всегда было сложно.

Джерд заставил себя проглотить эти слова, не поведя и бровью.

– В таком случае я могу обвинить тебя в том же, – равнодушно ответил он. – Мотив я озвучивать не буду. Ты и сам прекрасно знаешь, о чем я говорю. Верно, Аннелис?

Джерд перевел взгляд на первую жену отца. В его голосе прозвучала едва уловимая издевка. В зале повисла гробовая тишина. На красивом лице Аннелис не дрогнул ни один мускул. Единственное, что изменилось, так это спина, которая стала ещё прямее. Бывшая королева умела держать себя в руках, в отличие от сына. Лицо Реджинара мгновенно исказилось от злости, глаза вспыхнули ненавистью.

– Щенок! – услышал Джерд в свой адрес яростное шипение Ортвина. Тот был твердо убежден в виновности племянника.

– Что ты хочешь этим сказать?! – рявкнул Реджинар, обращаясь к младшему брату.

– Только то, что ты и сам знаешь, – тем же спокойным тоном ответил Джерд.

Он умышленно не раскрывал карты, зная, что это заставит брата нервничать, а значит, и терять контроль над ситуацией. Реджинар привык получать всё и сразу и теперь был раздражен не на шутку.

В поисках поддержки он взглянул на мать, но тут неожиданно вмешался советник:

– Позвольте мне, Ваше Высочество?

В его словах прозвучала самодовольная уверенность.

Реджинар раздраженно махнул рукой. Человек в сером плаще неторопливо приблизился к Джерду и встал перед ним. Теперь принц мог четко разглядеть амулет, висящий у того на шее. Тонкую металлическую оправу, извивающуюся узорами, покрывали руны Древних и мелкие дымчатые камни. Однако взгляд притягивала главная деталь – крупный, в половину мужской ладони, идеально огранённый кристалл темно-красного, почти кровавого цвета. Он излучал слабое, немерцающее сияние.

Советник уставился на Джерда, пристально вглядываясь в него. Высокий рост позволял Гимтару смотреть принцу в глаза. На лице советника застыло напряженное выражение. Он словно что-то искал в чертах принца. Затем задал ему тот же вопрос:

– Принц Джерд, признаете ли вы себя виновным в убийстве короля Валарана?

Положив ладонь рядом с кристаллом, сияющим на груди, Гимтар застыл в ожидании.

– Нет, – твердый голос Джерда эхом отразился от стен, разрывая звенящую тишину.

На мгновение лицо советника изменилось: он приоткрыл рот и беззвучно пошевелил губами, намереваясь что-то сказать, да так и остался стоять молча. Джерд внимательно наблюдал за ним. Реакция Гимтара показалась принцу странной, даже подозрительной. Словно советник был абсолютно уверен, что услышит нечто совершенно иное.

– Нет? – наконец взяв себя в руки, произнес он. – Советую вам хорошенько подумать, Ваше Высочество. Незачем вашим близким страдать из-за вашего упрямства. И я говорю сейчас не о присутствующих здесь. Вы меня понимаете?

Он снова говорил тем самым приторным тоном, но теперь в его словах звучала явная угроза. Джерд почувствовал, как в нём закипает гнев. Как он ни пытался сдержать себя, эмоции всё равно вырвались наружу.

– Не советую этого делать, – прорычал он в лицо советнику.

– Вы в крайне невыгодном положении, принц, не находите?

В зале воцарилась полная тишина. Реджинар, казалось, наслаждался спектаклем, да и другие тоже. Угрожать Джерду в открытую не осмелился бы ни один из них. Но сейчас, когда эту миссию возложил на себя советник, члены королевской семьи наблюдали за происходящим с неподдельным интересом.

– Поэтому прошу вас подумать о том, что вы скажете на Совете Лордов. Не хотелось бы всё-таки, чтобы кто-нибудь пострадал.

Гимтар неторопливо расхаживал перед Джердом, заложив руки за спину. Его голос звучал обманчиво спокойно.

– Гавань закрыта, принц. Никто из ваших друзей не успел покинуть Зорату. И довольно скоро они могут оказаться в Кротовых Ямах за пособничество убийце. Что, согласитесь, будет для них весьма неприятно.

И Джерд не выдержал. Гнев захлестнул его. Он рванулся вперед. Мгновенно подскочившие гвардейцы с трудом, но всё-таки удержали его на месте.

– Не стоит так нервничать, принц, – с откровенной насмешкой проговорил советник. – Лучше сохранить голову холодной и подумать как следует. Тем более что принцесса Оттилия, – Гимтар повернулся к девушке и одарил её лучезарной улыбкой, – оказалась так любезна и поведала нам об одной загадочной незнакомке, живущей в вашем доме.

Затем он вновь посмотрел на принца уже не улыбаясь.

– Только посмей, – зло прошипел Джерд сквозь стиснутые зубы, не отрывая тяжелого взгляда от глаз Гимтара.

Советник удовлетворенно хмыкнул.

– Вот мы и нашли, что искали, – заявил он с фальшивой радостью. Затем обернулся к Реджинару. – Ваше Высочество, полагаю, на сегодня хватит. Если, конечно, вы не желаете продолжить.

– Не желаю, – лениво произнес Реджинар и рявкнул гвардейцам: – Увести!

Глава 6

Кейт

На Спящий утес медленно опускались сумерки, окрашивая вечернее небо в глубокий чернильный цвет. Море у подножия скалы ревело, яростно разбивая волны о камень. Я лежала на кровати Джерда, завернувшись в его одеяло, и смотрела в окно на плывущие совсем низко рваные грозовые облака. Несколько мучительно долгих дней прошло с тех пор, как его увезли.

На следующее утро после ареста Фальк вернулся из Зораты и сообщил, что Джерда держат в каком-то ужасном месте под названием Кротовые Ямы. Берта, и без того потрясенная произошедшим, разволновалась ещё сильнее. Ильге пришлось уложить её в постель, напоив чем-то успокоительным. Настроение у обитателей Спящего утеса было мрачным.

На мой вопрос, почему Джерд дал Эйдену себя увезти, почему не сопротивлялся – ведь он мог сбежать, открыть переход и просто исчезнуть, Эйрих странно посмотрел на меня и произнёс:

– Говорю же, глупая ты, Кудрявая! Он думал о нас, – и, немного помедлив, добавил: – и о тебе. Потому и дал себя увезти, чтобы Эйден не отдал своим людям приказ, последствия которого было бы невозможно исправить.

– Но… – попыталась я возразить.

Эйрих покачал головой, заставляя меня замолчать.

– А что до перехода… А в твоем мире, Кудрявая, бросают тех, кого любят?

И он пристально посмотрел мне в глаза.

Я отвела взгляд – любые слова были бы сейчас лишними.

Наверное, это глупо – скучать по человеку, которого едва знаешь, но я скучала. Это странно, но сейчас, когда Джерда не было рядом, я ощущала жгучую пустоту и тревогу. Острую тревогу, которая захлестывала с головой, не давая уснуть по ночам. Где он? Что с ним делают? Страх и одиночество не отпускали. Ещё две недели назад моей самой большой проблемой представлялось не пропустить звонок от Майкла и вовремя отправить ему текст. И не забыть купить бабушке её любимые черничные пирожные во французской кондитерской на Мэдисон-авеню. А теперь я лежала и смотрела в окно на мир, в существование которого вряд ли бы поверила, расскажи мне кто-нибудь, и думала о мужчине, который, сам того не ведая, коснулся моего израненного сердца. И оно… неожиданно отозвалось.

В одну из таких тревожных и наполненных гнетущей тишиной ночей, лёжа в постели, я без конца прокручивала в голове слова Эйриха. Не выдержав, встала, вышла на лестницу и толкнула дверь в комнату Джерда. Сквозь окно проникал лунный свет, заливая всё бледным серебристым сиянием. Я вошла.

Комната оказалась просторной, но строгой, почти спартанской. Кроме высокой кровати и шкафа с книгами, здесь не было лишних предметов. У стены стоял простой деревянный комод, на котором ничего не лежало, словно хозяин привык обходиться малым. На полу – простой ковёр, без узоров и каких-либо излишеств. У окна висела плотная штора, которую можно было задернуть, чтобы скрыться от дневного света. Возле кровати не стояло ни тумбочки, ни лампы, как будто здесь предпочитали засыпать сразу же, погрузившись в темноту. На стенах висели карты, но в полумраке разглядеть детали я не могла.

Зачем я здесь? Я не знала. Разум пытался утихомирить бедное сердце, но оно не принимало аргументов. Оно скучало, и я вместе с ним.

Я легла на кровать, свернулась клубочком и наконец уснула. Утром меня обнаружила здесь Ильга. Посмотрела с тоской и, ничего не сказав, тихо вышла из комнаты.

Однажды днем, не зная, чем занять себя, я дошла до конюшни. В леваде, понуро опустив голову, медленно ходил Шторм. Он почуял меня и двинулся к ограждению. Подошел, тряхнул мордой и замер. Из кармана я вытащила угощение, которое специально захватила с собой. Положила кусочек сахара на раскрытую ладонь и протянула коню. Было немного боязно. Шторм тихонько фыркнул, обнюхал руку и осторожно взял лакомство. Затем мягко ткнулся в ладонь, требуя ласки.

– Ты скучаешь по хозяину?

С опаской, но всё же я погладила его шелковистую морду, как это делал Джерд.

– Я тоже скучаю по нему, – призналась я.

Шторм ещё немного потерся о руку, затем развернулся и пошел прочь.

Я решила навестить и Ирэлис. Каждый раз, приходя сюда, я обязательно шла к ней, чтобы полюбоваться её совершенной дикой красотой. Кобыла, как всегда, грациозно бегала внутри загона. Белоснежные хвост и грива летели по ветру снежным вихрем. Я подошла к ограждению, постояла, наблюдая за ней. Кобыла, заметив меня, внезапно остановилась и вдруг направилась прямо ко мне. Я почувствовала легкое волнение. Впервые за всё время она обратила на меня внимание. Ирэлис подошла почти вплотную к изгороди. Ярко-голубой с черным зрачком глаз уставился на меня не мигая. Неловко нащупав в кармане ещё один кусочек сахара и не до конца понимая, что делаю, я протянула ей угощение.

Лошадь настороженно переступила с ноги на ногу, помедлила, принюхалась и вдруг, коснувшись руки мягкими бархатными губами, аккуратно взяла белый кусочек. Я замерла, боясь спугнуть это чудо. Лошадь, вопреки моим ожиданиям, не отошла, а продолжала стоять и смотреть. Моя рука коснулась изгороди и я, стараясь двигаться осторожно, перелезла вовнутрь и встала рядом. Ирэлис оставалась на месте. Она шевелила ушами и широко раздувала ноздри, водя головой вокруг моего лица, будто изучая запах. Когда она закончила обнюхивать, у меня вдруг появилось непреодолимое желание прикоснуться к ней. Оно было настолько сильным, что я не смогла противиться.

– Ты красавица, – робко шептала я ей. – Не бойся меня.

Я крайне осторожно скользила пальцами по лошадиной шее, по мягкой теплой шерсти. При первом прикосновении кобыла слегка вздрогнула, но осталась на месте, позволяя себя и дальше гладить. Я шептала ей ласковые слова, стараясь успокоить и дать понять, что с моей стороны ей нечего бояться. Проведя рукой по её покатому боку, я дотронулась до шелковистой гривы. Это было чудесно!

– Какого крахена?! – раздалось у меня за спиной.

Я обернулась. По дорожке от конюшни шли Эйрих и Фальк.

– Кудрявая, ты что твори… – начал Эрих, но договорить не успел.

Фальк, резко подняв руку, заставил его замолчать и остановиться.

– Подожди, смотри, – почти шёпотом произнес он. Оба они замерли и уставились на меня.

В тот же миг я почувствовала, как сзади на мое плечо аккуратно, почти невесомо, легла большая лошадиная голова. У меня от удивления округлились глаза. Ирэлис не просто позволила себя потрогать, она сама только что прикоснулась ко мне. На щеке я ощутила её теплое дыхание и, подняв руку, погладила кобылу по морде. Она вдруг довольно потерлась о мое плечо. Я была счастлива. Ирэлис оказалась вовсе не дикой, а просто напуганной и одинокой, такой же, как и я.

– Кажется, у неё только что появилась хозяйка, – Фальк, широко улыбаясь, кивнул на кобылу.

Мужчины подошли к ограждению. Эйрих выглядел изумленным и страшно недовольным одновременно.

– Кудрявая, ты что творишь? – зашипел он. – Джерд спустил бы с меня шкуру живьем, если бы она, – он ткнул пальцем в Ирэлис, – тебя покалечила.

В тот же вечер я вновь оказалась на конюшне, решив укрепить пока совсем хрупкую дружбу ещё одним кусочком сахара и выпрошенной у Берты большой морковкой. Конюхи уже завели Ирэлис в стойло, там-то и нашел меня Фальк.

– Кейт, не стоит сейчас уходить далеко от дома одной, – сказал он, подойдя ближе.

Я задумалась над его словами. Всё время, что прошло с ареста Джерда, меня не покидало чувство, что за мной наблюдают. Чувство это казалось иррациональным, но избавиться от него я не могла. Либо я сходила с ума, либо… Я решила поделиться этим с Фальком.

– Так и есть. – Загадочно улыбнулся он, услышав мои сомнения. – Наблюдают. Так что не переживай, с ума ты не сходишь.

Я тут же заозиралась по сторонам. Мы уже успели выйти из конюшни и шли по направлению к дому.

– Не крути головой, Кейт, – сказал Фальк. – Ни к чему, чтобы они знали, что мы их видим.

Он плавно переместился и теперь шел, загораживая меня от леса.

– Это гвардейцы, люди Эйдена. У них приказ не дать нам покинуть поместье.

– Но ты же покидаешь? – удивилась я.

– Угу, покидаю, – согласился Фальк и с хитрой улыбкой добавил: – Но они-то об этом не знают. Между скалами на берегу есть небольшой проход, через него сложно пройти. Но всё-таки можно попасть в город.

***

Дни шли. Отсутствие Джерда ощущалось всё острее. Тревога за него не отпускала, она висела в воздухе, тяжелая и гнетущая. Эйрих ходил мрачнее тучи, и даже обычно улыбчивый и словоохотливый Фальк выглядел подавленным. Он часто исчезал, и я знала, что парень бывает в Зорате. Но, возвращаясь оттуда, новостей он не приносил.

Я решила попытаться отвлечь себя привычным делом – чтением. Казалось, что так я хотя бы на мгновение смогу унять ноющее сердце. Но пробежавшись по полкам в кабинете, обнаружила, что все книги, что там хранились, написаны странными рунами, читать которые я не умела. И всё же, даже если бы книги оказались на понятном мне языке, не уверена, что смогла бы погрузиться в них, потому что мысли упорно возвращались к Джерду.

В отношениях с Ирэлис наметился прогресс. Она позволила себя не только оседлать, но и смирно следовала за мной, почти полностью подчиняясь. Занятия с кобылой скрашивали мои дни. Удивительное дело, но Ирэлис всякий раз вела себя так, словно пыталась меня утешить. Говорят, животные чувствуют тоньше, чем люди. Сейчас мне особенно в это верилось.

На конюшню меня обязательно сопровождал кто-то из мужчин, в основном Фальк. Оказалось, парень неплохо разбирается в лошадях. Он подсказывал что и как делать, объяснял, как читать настроение кобылы по её повадкам, и многое другое.

Мои отношения с Эйрихом тоже изменились. Он больше не хмурился, когда смотрел на меня, и я чувствовала, что он как будто смирился с тем, что я рядом, и даже иногда мне улыбался. Над моими первыми неуклюжими попытками забраться на лошадь он слегка подсмеивался, но неизменно помогал. За маской грубости, циничности и неприступности скрывался в целом хороший и добрый человек, заботливый и любящий своих близких. Но по какой-то неведомой мне причине эту маску он не снимал даже с друзьями.

В один из дней, когда мы неторопливо возвращались от конюшен назад к дому, Эйрих, посмотрев вперёд, радостно улыбнулся и произнес:

– Ну, наконец-то!

У входа в дом на ступенях ждал мужчина. Невысокий, крепкий, он спокойно стоял и смотрел на нас.

– Кто это? – тут же заволновалась я.

Проигнорировав вопрос, Эйрих поспешил к крыльцу.

– А я всё гадал, когда ты появишься…

Подойдя, он по-настоящему тепло обнял мужчину.

– Пойдем в дом. Здесь слишком много… хм… посторонних глаз, – сказал Эйрих, увлекая нас к двери.

Незнакомец галантно отступил, молча пропуская меня вперёд. Его длинные седые волосы были гладко зачёсаны в хвост. Вытянутое скуластое, с резкими чертами лицо пересекали глубокие морщины. По подбородку белой ломаной линией тянулся шрам. Но осанка и разворот широких плеч говорили, что мужчина ещё полон сил, хотя далеко не молод.

– Ну вот, теперь можно поговорить, – бросил Эйрих, проходя в столовую, и неожиданно обратился ко мне: – Кудрявая, позволь представить тебе живую легенду Ауррории – лучшего мечника королевства, героя и прославленного воина, снискавшего себе славу на полях самых великих сражений за последние сорок лет. – И озорно прищурив один глаз, спросил у незнакомца: – Я ничего не упустил?

– Угомонись!

Мужчина так глянул на него, что показалось, если бы не моё присутствие, он бы точно отвесил наглецу подзатыльник.

– Ладно, ладно, – беспечно засмеялся Эйрих, примирительно поднимая ладони вверх. Таким я его ещё не видела. – Кейт, это Алахард, – впервые называя меня по имени, произнес он. – Наш с Джердом учитель и друг.

– Алахард, это Кейт. Наша… э-э… – Эйрих слегка замялся, подбирая нужное слово, – гостья.

– Очень приятно, миледи.

Алахард учтиво поклонился.

На меня изучающе посмотрели светло-голубые, почти бесцветные глаза.

– Ну а теперь, когда вся эта официальная чепуха позади, давайте сядем уже, наконец, и обсудим, зачем ты сюда приехал.

Эйрих хлопнул Алахарда по плечу и плюхнулся на стул.

– Только сначала выпейте по чашке сладкого рипа. – В столовую вошла Берта, держа в руках большой поднос.

– Здравствуй, старая бестия! – Тепло улыбнулся женщине Алахард.

– И ты здравствуй, старый пройдоха! – Берта сдвинула брови, стараясь выглядеть как можно суровее. – Учти, мальчик там сейчас и из-за тебя тоже. Слишком много гордости ты вбил в его упрямую голову.

Поставив на стол дымящиеся чашки с горячим шоколадом, она развернулась и вышла.

– Не обращай внимания, учитель, ты же её знаешь. Она просто переживает, – грустно проговорил Эйрих.

– Нет, в чем-то она права. Это и моя вина тоже.

Алахард разом помрачнел, отчего морщины на лице сделались глубже.

За моей спиной тихонько скрипнул стул. Незаметно вошедший Фальк сел рядом. С Алахардом они обменялись короткими кивками.

– Ну, теперь к делу. – Лицо учителя стало серьезным. – Его держат в Кротовых Ямах. Но это, полагаю, вы и без меня знаете. – Он покосился на Фалька. – Пару дней назад его водили к Реджинару…

– Вы… видели его? – не своим голосом перебила я.

– Видел, миледи, – кивнул Алахард.

– Что с… ним? Они его… бьют?

От волнения мой голос задрожал, и я почувствовала, как глаза наполнились слезами.

– Ну-ну, миледи, не стоит так волноваться. – Алахард протянул руку и пожал мою лежащую на столе ладонь. – С ним всё в порядке. Его не так-то просто сломить, уж поверьте мне.

Я подняла на него глаза. Он ласково улыбнулся в ответ, но, снова посерьезнев, продолжил:

– Реджинар будет добиваться признания. Без него он не сможет надеть корону. А это значит, что держать Джерда в Ямах будут долго.

Эйрих зло стукнул по столу кулаком и выругался. Чашки на серебряном подносе подпрыгнули и тонко зазвенели.

– Спокойно, горячая голова! – Учитель грозно сдвинул брови и покосился на бывшего ученика. – Кулаками ещё успеешь помахать. А пока давайте думать, как его вытаскивать оттуда.

Эйрих подозрительно посмотрел на Алахарда и сузил глаза.

– Думается мне, что ты не приехал бы сюда, не будь у тебя готового плана, так?

– Так, – согласился учитель и хитро улыбнулся. – Только он тебе не понравится.

– Выкладывай! – потребовал Эйрих и заметно напрягся.

Бесцветные глаза Алахарда остановились на мне.

– Нам понадобится ваша помощь, Кейт.

Не задумываясь, я тут же выпалила:

– Что я должна сделать?

– Вот Джерду это точно не понравится, – впервые за всё время подал голос Фальк.

– Ха, мягко сказано, Малыш! – Эйрих откинулся на спинку стула и уставился на Алахарда. – Да он передушит нас, как котят, когда узнает, что мы втянули и её в это, – и хмуро добавил: – Нет! Я против!

– Другого выхода нет. – Алахард внимательно посмотрел на него. – До меня дошли слухи, что Кейт со дня на день пригласят, я подчеркиваю, пригласят во Дворец. Новый и слишком ушлый советник Реджинара считает хорошей идеей с её помощью надавить на Джерда.

Я оторопела. Что значит надавить?

Не отрывая взгляда от Эйриха, старый воин глубоко вздохнул.

– Ты же понимаешь, если они захотят забрать её силой, ни ты, ни я не сможем им помешать.

Глаза Эйриха яростно вспыхнули.

– Не горячись, послушай. – Вскинул руку учитель, прерывая возражения, готовые сорваться с его губ. – Цепи подняты. «Призраку» не выйти из гавани. За домом следят…

– Какие цепи? – робко спросила я, уже ничего не понимая.

– Да, конечно, простите, Кейт. – Алахард тепло улыбнулся. – У входа в Королевскую гавань на дне лежат огромные цепи. При необходимости их поднимают на поверхность, блокируя проход. Тогда ни один корабль не может войти или покинуть бухту. Торговцы сейчас крайне недовольны происходящим. Последний раз цепи в Зорате поднимали шестьдесят лет назад, ещё при короле Тэрнане, деде Джерда. Так вот, Кейт, вы согласитесь посетить Дворец. По собственной воле, – последние слова он произнёс с нажимом, глядя Эйриху в глаза. – Ничего не бойтесь. – Взгляд его вернулся ко мне. – Реджинар не станет вам вредить. Мои люди пустили слух по Дворцу, что вы одна из дочерей герцога Кадфарина, правителя самого закрытого и таинственного южного герцогства Гавинтан. Никто толком не знает, что там, поэтому ваша… э-э, – он запнулся, – странность не вызовет подозрений.

– Странность? Вы знаете, кто я?

– Нет, но догадываюсь, – спокойно ответил Алахард. – Вы примете приглашение и поедете во Дворец, но не одна, а с ним. – Он указал пальцем на Фалька. – Вы поставите это условие, когда за вами придут. Парень родом с юга, это поможет нам и не вызовет лишних вопросов.

Фальк кивнул в ответ на взгляд старого воина, и тот продолжил:

– А дальше будет так…

Спустя добрых пару часов споров и обсуждений, Эйрих устало провел рукой по волосам и, обращаясь к учителю, предупредил:

– Хорошо, это может даже сработать. Но знай, объясняться с ним будешь сам, и я уверен, он будет в бешенстве. А я не хочу получить по физиономии.

Он тяжело вздохнул и, почесав небритый подбородок, задумчиво добавил:

– Хотя у меня такое чувство, что после нашей затеи я всё равно по ней получу.

Глава 7

Кейт

Как и предсказывал Алахард, за мной приехали. На следующий день, ближе к вечеру, на подъездной дороге послышался стук копыт. Вскоре во дворе показались гвардейцы в золотых доспехах. За ними следовал экипаж с королевским гербом на дверях, запряжённый четвёркой пятнистых лошадей. Возглавлял процессию высокий черноволосый молодой мужчина в темном плаще, под которым виднелась массивная стальная кираса. Он первым спешился посреди двора и замер, уставившись на дом.

– Лауд, – прошипел Эйрих, глядя из окна на незнакомца. Затем, обернувшись ко мне, спросил: – Точно не передумала?

Я покачала головой.

Эйрих на удивление спокойно кивнул, но пляшущие желваки на его щеках выдавали скрытое раздражение. Помешать тому, что сейчас произойдёт, он не мог, и это его несказанно злило.

– Малыш? – кинул он хмурый взгляд на Фалька.

– Всё готово, – ответил тот и коротко взглянул на Ильгу, застывшую на лестнице. Девушка тут же поспешила наверх.

– Крахен! – выругался Эйрих, снова покосился на окно и, выходя во двор, едва слышно процедил: – Надеюсь, мы не ошиблись.

Мы с Фальком поспешили следом.

– Лауд, – Эйрих мрачно поприветствовал черноволосого гвардейца.

Тот ответил тем же.

– Эйрих, – проговорил он, подходя ближе.

В его взгляде и голосе, несмотря на сдвинутые брови, не чувствовалось угрозы.

– Миледи! – гвардеец учтиво поклонился. – Меня зовут Лауд Аркона, я сержант Королевской гвардии. Наследный принц Реджинар приглашает вас во Дворец. – На мгновение он умолк. – Следует прибыть незамедлительно.

– Это приказ? – язвительно спросил Эйрих, глядя в глаза сержанту.

Тот поморщился, как от зубной боли, и ответил:

– Это настоятельная просьба Его Высочества.

Было заметно, что происходящее ему неприятно.

– Дай нам две минуты, – сурово сказал Эйрих и отвёл меня в сторону.

– Кудрявая, слушай внимательно, – над моим ухом раздался его резкий шепот. – Аркона – человек чести. – И со странной грустью в голосе добавил: – Пожалуй, единственный оставшийся в Королевской гвардии. Бояться его не нужно. Он кое-чем обязан Джерду и, насколько знаю, до сих пор об этом помнит. Опасайся Эйдена. Ни при каких обстоятельствах не оставайся с ним наедине. Требуй присутствия Фалька рядом. Помни, ты дочь Карфадина и имеешь право на некоторые капризы. Малыш будет с тобой. Но если так случится и ты окажешься одна, помнишь, что я тебе показал?

Я кивнула. Меня слегка потрясывало, кровь стучала в висках.

– Вот и ладно, Кудрявая, – ласково проговорил он. – А теперь действуй!

Глубоко вздохнув, я вздернула подбородок и направилась к застывшему посреди двора сержанту.

– Что ж, я удовлетворю просьбу Его Высочества, – высокомерно произнесла я, глядя на мужчину. – Моя горничная и он, – указала я на Фалька за моей спиной, – поедут со мной!

Лицо сержанта вытянулось, но раскрыть рот ему я не дала:

– Иначе я остаюсь! Не пристало дочери герцога Карфадина одной, без сопровождения, появляться при дворе!

– Во Дворце вам предоставят всё необходимое, – попытался возразить Лауд.

– Нет, мне нужны мои люди – и точка, – ответила я, не позволяя ему продолжить. – Может быть, у вас на Севере и менее строгие нравы, но мы, южане, не собираемся опускаться до такого!

Мой голос завибрировал, готовый сорваться в капризный крик.

И сержант сдался. Я мысленно хмыкнула, заметив, как у него от негодования крепко сжались зубы и затрепыхали тонкие ноздри.

Однако вспышку гнева он в себе подавил, а затем процедил, старательно выговаривая каждое слово:

– Хорошо, миледи, ваши люди могут сопровождать вас.

Он резко развернулся на каблуках и направился к экипажу.

Я оглянулась на Эйриха. Тот едва заметно одобрительно кивнул. В его синих глазах плясали черти.

– Ильга! – нетерпеливо крикнула я, когда девушка вышла на крыльцо. – Мои вещи, да поживее!

Опираясь на предложенную Фальком руку, я царственно прошествовала к карете, где возле открытой двери замер сержант.

Только в полумраке экипажа я осознала, как сильно переволновалась. Фальк и Ильга забрались следом, и карета тут же тронулась, оставляя позади безмятежную тишину Спящего утеса. Пока всё шло по плану. Обрадованная, я раскрыла рот, чтобы поделиться чувствами, но Фальк, предугадав это, слегка тронул меня за руку, приложил палец к губам и молча указал на тонкую деревянную перегородку между нами и кучером. Черт, мне нужно быть осторожнее. Одно неверное слово – и я всё испорчу.

А вскоре говорить мне и самой уже не хотелось. Я смотрела во все глаза в небольшое окошко кареты на Зорату, которая разворачивалась передо мной, словно вытканный золотыми нитями узорчатый ковер.

Широкие улицы, вымощенные желтоватым камнем, переплетались с узкими переулками, которые терялись между домами. Светлые стены, даже под тусклыми лучами осеннего солнца, отливали золотом. Взгляд цеплял резные фасады и крошечные уютные дворики в арках. Изящные кованые мостики нависали над неширокими речушками, что стремились к морю, а хрустальные фонтаны со статуями прекрасных дев и брутальных воинов, облаченных в сверкающие доспехи, добавляли особого очарования. Лавки с заманчивыми витринами, таверны и мастерские, великолепные площади и живописные сады – всё это делало город похожим на огромную шкатулку, до краев наполненную старинными украшениями. Казалось, можно часами рассматривать эти сокровища, осторожно перебирая потертые, но всё же не утратившие былого блеска бусины.

Меня нестерпимо потянуло прогуляться по улицам и площадям, заглянуть в лавки, посетить таверны, полюбоваться, как летнее горячее солнце ослепительно отражается в водах фонтанов и бликует на каменных лицах многочисленных статуй. Не влюбиться в город было невозможно, но восторг постепенно сменился беспокойством, а затем и вовсе страхом перед неизвестностью, стоило карете свернуть и въехать в огромные позолоченные ворота Королевского дворца. Она плавно остановилась, дверца тут же распахнулась, и я вновь увидела узкое серьёзное лицо Лауда Арконы.

– Миледи, мне приказано проводить вас в отведенные вам покои, – заявил он. – Прошу следовать за мной.

Дворец поражал величием. Мы шли через огромную галерею с высокими звездчатыми сводами и мраморными колоннами. Солнечный свет, проникая сюда сквозь витражные стрельчатые окна, рассыпался причудливыми узорами по каменным плитам пола. Стены галереи украшали портреты: мужчины в одной и той же золотой, инкрустированной большими сверкающими камнями короне. Лица менялись, неизменным оставался лишь символ власти. Я крутила головой, пытаясь разглядеть каждый портрет.

Заметив мой интерес, Аркона внезапно замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

– Это галерея королевского дома Кэес, миледи, – с некоторой гордостью произнес он, и эхо его слов мгновенно разлетелось по огромному залу. – Великие короли Ауррории. – Обвел он рукой пространство, как бы охватывая всю историю династии.

Один портрет привлёк моё внимание особенно. Седовласый мужчина с мужественными и благородными чертами лица. Белоснежный мех на его плечах резко контрастировал с глубокими темными глазами. Сжатые губы и строгий прищуренный взгляд выдавали железную волю и непреклонный характер.

– Его Величество, король Валаран.

Сержант подошел ближе и теперь находился у меня за спиной.

Мне не требовалось его пояснений – я и так знала, кто изображен на портрете. Эти черты были мне слишком хорошо знакомы. Высокие скулы, прямой нос, сильная линия подбородка и серьёзные проницательные глаза цвета лесного ореха. Джерд многое унаследовал от отца.

Миновав галерею, мы продолжили путь через бесконечные коридоры, переходы и залы. Навстречу нам то и дело попадались слуги – они бросали любопытные взгляды, почтительно кланялись Лауду и спешили дальше по своим делам.

За каждым извилистым поворотом у дверей неподвижными статуями высились гвардейцы, облаченные в металлические золоченые доспехи и вооруженные длинными алебардами. Завидев сержанта, они моментально подтягивались и коротко, чётко кивали ему.

Аркона уверенно вёл нас всё дальше вглубь Дворца. Заставив подняться по очередной каменной лестнице, он остановился у высоких массивных дверей и отчеканил:

– Ваши покои, миледи! Прислуга оповещена о вашем прибытии. Всё необходимое вы найдёте внутри. О времени аудиенции у Его Высочества принца Реждинара вас известят.

Слегка поклонившись, он развернулся и бесшумно удалился.

Фальк плавно обогнул меня, открыл дверь и вошёл первым, сделав нам с Ильгой знак подождать. Он быстро осмотрел комнату, заглядывая за тяжёлые портьеры и в укромные уголки, незаметные для глаз. Затем исчез за дверью, ведущей в смежные комнаты. Я шагнула вперёд, но Ильга, тут же схватив меня за руку, остановила. Ни слова не говоря, она покачала головой и взглядом указала на дверь, за которой скрылся Фальк. Эта странная пантомима заставила меня вспомнить об опасности, которой мы все здесь подвергаемся, и замереть на месте. Пару минут спустя Фальк вернулся и жестом дал понять, что можно войти.

– Всё в порядке, – сказал он, едва мы оказались внутри.

Я огляделась. Комната напоминала покои венценосной особы: высокие потолки, украшенные изящной лепниной, стены, обитые мягкой тканью глубокого тёмно-синего цвета, и висящие большие зеркала в позолоченных рамах. Массивная мебель с резными элементами в виде королевского герба выглядела величественно. На светлом ковре стояли элегантные кресла с мягкими подушками из синего бархата. Посреди комнаты возвышалась кровать с высоким изголовьем, обтянутым той же тканью. За следующей дверью скрывались купальня и комната для прислуги.

За окном сгущались сумерки, и отблески заката медленно разливались по небу, окрашивая его в тёплые, оранжево-рыжие оттенки. На пороге появилась горничная и увела Ильгу на кухню. Девушка прекрасно играла свою роль – до меня донеслись обрывки её фразы: «Миледи весьма придирчива к еде, поэтому…» – остальное растворилось в глубине дворцового коридора. Фальк, коротко кивнув мне, тут же тенью выскользнул за дверь, и я осталась одна. Подошла к окну и обняла себя за плечи, стараясь унять лёгкую дрожь.

Отсюда открывался великолепный вид на город и Королевскую гавань. Дворцовые башни искрились в мягком свете уходящего солнца.

Неожиданно раздался поспешный стук. Я оглянулась. Миниатюрная брюнетка приоткрыла дверь, настороженно огляделась в коридоре по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, шагнула внутрь. За руку она держала очаровательного кудрявого малыша лет трёх.

– Значит, вот ты какая! – взглянув на меня, она улыбнулась и бойко произнесла. – Я Лилин, а это мой сын Тэрнан. – Показала она на мальчика.

Я, немного сбитая с толку, осторожно сделала шаг назад. Она заливисто рассмеялась, когда увидела мою растерянность.

– Я кузина Джерда. Меня ты можешь не опасаться.

Девушка по-хозяйски огляделась, отпустила крошечную ладошку сына и подошла ко мне.

– Представляю, что тебе нарассказывали про нашу семейку, – заметила она.

Лилин смотрела на меня с искренним интересом, но не оценивая, как это делала Оттилия, а по-дружески, тепло улыбаясь. На её щеках играли лукавые ямочки, стоило ей только поднять уголки губ. Лилин была прехорошенькой: длинные каштановые волосы, озорные карие глаза и круглое личико. Чёрное, с золотой отделкой платье в пол придавало её и без того стройной фигуре тонкого изящества.

Дверь вновь отворилась, на этот раз бесшумно, и в комнату скользнул Фальк. Увидев Лилин, он широко улыбнулся.

– О Древние, Фальк! – обрадованно вскрикнула девушка. – Объясни же Кейт, что меня не стоит бояться, а то я ни слова не могу из неё вытянуть!

Она опять рассмеялась звонким задорным смехом. Ямочки на её щеках заиграли. Обаянию этой девушки противиться было сложно.

– Кейт, это Лилин, – тут же пояснил Фальк, – кузина Джерда. И она… э-э… на нашей стороне.

– Ой, прости! – наконец отмерла я и, запоздало улыбаясь гостье, протянула руку. – Здравствуй, Лилин!

Девушка посмотрела на мою протянутую к ней ладонь и тут же крепко её пожала. Лилин казалась невысокой и хрупкой, но в ней чувствовалась бьющая через край энергия и необычайная жизненная сила.

Тем временем мальчик проковылял к Фальку. Парень опустился на одно колено и подхватил ребёнка на руки. Видно было, что эти двое хорошо знакомы. Малыш весело засмеялся, когда Фальк, вытянув руки вперёд, немного покрутил его в воздухе.

– А где Джерд? – еле выговорив имя, малыш повернулся к матери, и на его маленьком личике застыл вопрос.

– Его здесь нет, милый, – глубоко вздохнув и разом погрустнев, произнесла Лилин. Затем обратилась ко мне: – Редж завтра собирается поговорить с тобой. Он сумел убедить моего отца, что Джерд виновен. Отец и Лирнан, мой старший брат, поддерживают Реджа безоговорочно. И только Конли ещё пока не до конца решил, во что верить. Он делает вид, что верит Реджу, но я-то вижу: он до сих пор сомневается.

– Конли? – уточнила я.

– Это мой младший брат. – Лилин закатила глаза. – Знаешь, иметь кучу братьев – то ещё наказание.

– Знаю, – с улыбкой ответила я. – У меня их трое.

– Ну, тогда ты меня понимаешь, – она озорно подмигнула. – Многие во Дворце недовольны тем, что корону наденет Реджинар, но открыто возражать не решаются. А с появлением жуткого советника и подавно молчат.

– Какого советника? – встревожилась я.

– Гимтар, – она брезгливо поежилась. – Завтра ты его увидишь. Редж без него сейчас и шагу не делает. И откуда он только взялся?

Малыш, наигравшись с Фальком, подошёл к матери. Лилин опустилась в кресло и привычным движением усадила его на колени. Мальчик, широко раскрыв большие карие глаза, молча и пристально смотрел на меня. Лилин нежно погладила сына по голове и, крепче прижав к себе, тихо, с болью в голосе произнесла:

– Мой муж Девин погиб два года назад на охоте. Что там произошло, до сих пор неизвестно. Он был вместе с Эйденом.

Её распахнутые глаза гневно сверкнули.

– Думаю, ты уже знакома с этим трусливым куском дерьма. – Её голос был пропитан презрением. Затем она ласково проговорила сыну: – Закрой ушки, милый, не слушай маму.

Малыш послушно прикрыл уши руками. Её лицо вмиг посерьёзнело.

– Джерд говорил Валарану, что Эйден не тот, кто должен стоять во главе Королевской гвардии, и Девин его всячески в этом поддерживал. Король и слушать об этом не хотел, – в тоне Лилин послышалась горечь. – Много лет назад, став капитаном, Эйден разогнал половину гвардии и набрал новых людей, таких же ублюдков и беспощадных мразей, как он сам. Прости, что так грубо, Кейт, но это так.

Она грустно покачала головой.

– Гвардия сейчас держится только на одном человеке. Если бы не он, она давно превратилась бы в сборище отбросов и лентяев. Но Лауд, – она произнесла это имя с особым трепетом. Во взгляде мелькнуло что-то нежное. В памяти тут же всплыло худое скуластое лицо сержанта, – не может контролировать всё в одиночку.

Она вдруг умолкла и посмотрела в окно.

– Мне пора, Кейт. Мы ещё увидимся и наговоримся вдоволь.

Улыбнувшись, она подхватила сына и поднялась. За разговором мы не заметили, как на Зорату опустилась ночь и холодные крупные звёзды проступили на чёрном осеннем небе. Уже у двери Лилин обернулась, сделала шаг ко мне и обняла одной рукой. Другой она по-прежнему держала малыша.

– Ничего не бойся, Кейт! Вы здесь не одни!

Подмигнув, она выпорхнула за дверь.

Я рассеянно потёрла виски и устало посмотрела на Фалька. На душе было тягостно и мрачно.

– Ты что-нибудь узнал?

– Ничего нового, – отозвался парень с лёгкой ноткой раздражения. – Он по-прежнему в Кротовых Ямах. Реджинар пока своего не добился.

– Как он?

– Не знаю, Кейт. – Фальк виновато покачал головой. – Те, с кем удалось поговорить, и сами знают не много.

Я устало опустилась в кресло.

– Фальк, а как исчез король?

Парень тихонько примостился на подлокотнике напротив, слегка нахмурился.

– Говорят, просто не вышел утром из своих покоев. С тех пор его никто не видел.

– Ну хоть какие-то версии должны быть? Что могло произойти?

Он почесал в затылке.

– Король всегда интересовался историей. Увлечённо собирал всё, что осталось от Древних. А в последнее время его интерес и вовсе усилился. Он почти не занимался армией и внешней политикой, переложил это на Джерда. Что творилось здесь, во Дворце, мне неизвестно, но поговаривают, что король много времени проводил в других… – он запнулся, – мирах, будто искал что-то.

– Фальк, а кто ещё умеет открывать переход?

Я нахмурилась, пытаясь связать воедино разрозненные факты.

– Только мужчины, принадлежащие прямой королевской линии Ауррории.

– То есть король и оба его сына?

Фальк кивнул.

– А в других королевствах?

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Если кто-то и может, то это тщательно скрывается.

Я вздохнула. Тягостные мысли одолевали меня.

– Что будет, если Джерд признается?

Фальк резко вскинул на меня глаза.

– Он никогда этого не сделает! Он невиновен! – твёрдо, почти отчаянно проговорил Фальк, но в следующую секунду голос его смягчился. – Верь ему, Кейт, просто верь. А сейчас, – он вдруг тепло улыбнулся, – тебе не мешало бы поесть. И куда запропастилась эта девчонка?

Словно услышав, в дверях возникла Ильга, да так неожиданно, что я невольно вздрогнула. «Нервы совсем ни к чёрту», – сокрушённо подумала я.

– Миледи, ваш ужин, – с улыбкой проворковала она и поставила поднос на стол. – Ой, я чуть не заплутала, пока шла обратно. Хорошо, что Гита, девушка, которая за мной приходила, помогла найти дорогу, – щебетала Ильга. – Дворец ведь такой огромный! И такой красивый…

Она мечтательно закатила глаза.

– Ты не слишком-то обольщайся и не забывай о своих обязанностях, – строго оборвал её Фальк.

Девушка бросила на него обиженный взгляд, и улыбка моментально слетела с её лица.

Посмотрев на Фалька, я укоризненно покачала головой. Ильга старалась изо всех сил. Её стоило бы похвалить, а не упрекать за то, что величие Королевского дворца так поразило её.

– Мне кажется, нам всем пора спать, – мягким, но настойчивым учительским тоном произнесла я, надеясь сгладить напряжение.

– А как же ужин, миледи?

Ильга жалобным взглядом обвела поднос, явно переживая, что её старания пропадут зря.

Но прежде чем я успела ответить, дверь резко распахнулась.

– Прошу простить мне столь поздний визит, – протянул капитан Королевской гвардии с ядовитой вежливостью, склоняя голову в издевательском полупоклоне.

На его лице играла коварная ухмылка, от которой у меня по спине пробежал неприятный холодок. За ним маячили двое угрюмых гвардейцев.

Фальк тут же вскочил, рука потянулась к перевязи с ножами. Ильга, побледнев, застыла на месте. Я поднялась и, выпрямив спину, постаралась сохранить спокойствие.