Песнь беркута

Глава 1

Желтый дом

– Доктор! – крикнула медсестра. – В палату номер три поступил новый пациент. Что мне делать с тетрадями? – Какими тетрадями? – спросил я, не отрываясь от своих записей. – Те, что оставила пациентка, выписавшаяся вчера. Здесь ещё альбом с набросками. Мне выбросить? – Нет, ни в коем случае. Принесите их в мой кабинет.

Закончив разговор, я накинул халат и направился к новому пациенту.

Меня зовут доктор Мурат, я практикующий психотерапевт. Уже третий год я работаю с гениальным врачом современности – профессором Гофманом. Профессор основал уникальное место – пансион для лечения психиатрических больных, расположенный в двух часах езды от ближайшего населённого пункта.

В отличие от клиник, здесь не применяли радикальных методов лечения. Сюда часто приезжали после лечебниц – с пачками лекарств, назначенных для длительного амбулаторного приёма, а иногда и на всю жизнь. Вдали от «нормальных людей», от осуждающих взглядов посторонних и родных, многие пациенты здесь начинали раскрываться. Они понимали, что не одиноки в своей борьбе.

Единственным напоминанием о традиционной психиатрической больнице был жёлтый цвет здания. Местные жители называли пансион «Жёлтым домом», но мне он всегда напоминал жёлтый дом Ван Гога – сошедший с картин и окружённый кустами роз и виноградником где-то далеко в горах.

Освободившись к вечеру от рутинной работы, сделав обход и отзвонившись профессору, я вспомнил о записях, лежавших на рабочем столе.

К моему удивлению, тетради были перевязаны верёвкой, а к ней прикреплён конверт с надписью: «Доктору Н. Н.» В нём лежала пояснительная записка следующего содержания:

P.S. Начните читать с красной тетради.»«Я надеюсь, что эти тетради попали именно к адресату, и если ВЫ читаете это, то не сочтёте меня сумасшедшей.

Положив записку с конвертом на стол, я решил последовать наставлению. Но прежде хотелось бы вспомнить нашу первую встречу с автором сего творения – несколькими неделями ранее.

Глава 2

Первая встреча

_{«Та, от которой пахнет цветами, но грусть ее глаз, не сочетается с улыбкой».}

Я отчётливо помню тот день, когда она впервые переступила порог пансиона – недели две назад. Невысокая, хрупкая фигура, укутанная в тёплую кофту, шагала с неестественной уверенностью, хотя в каждом её движении читалась скрытая тревога. Волосы, собранные в тугой узел, подчёркивали правильные черты лица. Её сопровождала женщина лет сорока – блондинка с удлинённым каре. Со спины можно было подумать, что идут сёстры или мать с дочерью: схожий силуэт, одинаковый рост.

Я пил кофе и разглядывал прибывших пациентов из окна второго этажа.

– Депрессивный эпизод и страх смерти, – заметил профессор.

Он зашёл так незаметно, что я вздрогнул, и кофе чуть не выплеснулся из чашки, оставив тёмное пятно на подоконнике.

– Они звонили вчера. Её привезла свекровь… точнее будущая свекровь – продолжил он. – Слишком ранняя депрессия для невесты, тебе не кажется?

Вопрос был риторическим. Я достал салфетку со стола, вытер руки и добавил:

– Наркомания?

Профессор покачал головой:

– Не исключаю. Слишком бледная и худая, хотя взгляд умный. Такие редко садятся на «такое». Скорее, несчастная любовь.

Он поправил очки и добавил:

– Она настаивала на анонимности. Если заметишь что-то странное – записывай. Мы подписали документы о неразглашении её диагноза.

Пухлый седовласый немец собрал бумаги со стола и направился к выходу. Уже в дверях он обернулся:

– Не забывай, я завтра уезжаю. Надеюсь, ты справишься. Если будут вопросы – звони, я на связи.

Профессору предстояло отправиться в город. Уже четыре месяца он пытался придать пансиону статус частной психиатрической клиники – места, где можно лечить пациентов не только терапией, но и медикаментами.

Мы сотрудничали больше двух лет. Ещё когда я был стажёром в психиатрической лечебнице, мы сработались. Вскоре после открытия пансиона он пригласил меня к себе.

Сюда приезжали «подлечить нервы» богатые люди или их родственники, желавшие скрыть свои слабости от посторонних глаз. Депрессии, суицидальные настроения, патологическая ложь, анорексия, булимия, жертвы домашнего насилия – что только не пряталось за глянцем успеха.

Без давления близких, загонявших их в социальные рамки, пациенты оживали. Расслаблялись. Сбрасывали оковы, навязанные обществом. А потом подключалась психотерапия. Гипноз.

Для самых сложных случаев – тех, кто отказывался идти на контакт, – применялся другой метод. Пережить травму заново и изменить воспоминание о ней. Или стереть его навсегда – выбор оставался за пациентом.

Такой способ использовали редко: лишь когда пережитое не отпускало человека ни через месяцы, ни через годы. Лишь в одном случае из ста приходилось погружать пациента в глубокий гипноз без его согласия – если травма была настолько сильной, что сознание отказывалось её признавать.

Больные даже не догадывались, что их воспоминания слегка «подкорректировали». Но их состояние улучшалось – и этого было достаточно.

Иногда, чтобы жить, нужно что-то забыть.

Таких пациентов были единицы. Большинству хватало психотерапии.

На следующий день, едва приступив к обязанностям, я услышал стремительные шаги в коридоре. В кабинет вбежала растерянная медсестра.

– Палата номер 33! – выпалила она. – Пациентка не выходит, просто лежит, уткнувшись в стену. Ни на завтрак, ни на прогулку…

– Хорошо, зайду позже, – кивнул я.

– Доктор, – медсестра нахмурилась, – время утреннего обхода.

Я взглянул на часы. Без пятнадцати девять.

Для первого дня один на один с пансионом я был явно слишком рассеян.

Глава 3

Я хотел бы сказать, что вошёл в палату, залитую солнечным светом, и увидел Асию. Но наша первая встреча произошла иначе.

Собираясь выйти из кабинета, я услышал пронзительный крик:

– Помогите! – от которого кровь застыла в жилах.

Подбежав к окну, я увидел, как по внешней стене, цепляясь за выступы кирпичной кладки, ко мне карабкается девушка. Её пальцы впились в шероховатую поверхность, нога искала опору на толстой ветке старого клёна. На автомате я схватил её за запястье.

– Держитесь!

Её рука была ледяной и скользкой от пота. Когда я втянул её внутрь, мы оба рухнули на пол.

– Вы с ума сошли? Что за чертовщина? – вырвалось у меня.

– Б-балкон… – прошептала она.

В этот момент снаружи раздался оглушительный грохот. Выглянув, я увидел рухнувший балкон. Девушка сидела, обхватив колени, мелко дрожа. По её лицу струились слёзы.

– Он начал разрушаться подо мной… – её голос дрожал. – Я едва успела ухватиться за ветку…

Только теперь до меня дошло: это та самая пациентка с третьего этажа. Чудо, что она осталась жива.

– Похоже, вы в рубашке родились, – пробормотал я.

– Напротив, – она горько усмехнулась. – Смерть преследует меня последние полгода. То машина чуть не собьёт, то плита воспламеняется, то ледяная глыба с крыши падает в сантиметре от меня…

– Возможно, это просто совпадения, – начал я, но встретил её взгляд, полный укора.

– Вы знаете, каково это – чувствовать, как земля уходит из-под ног? В прямом смысле?

– Простите, – поспешил я. – Вы только что чудом избежали смерти, а я веду себя бестактно.

VIP-палата на первом этаже оказалась свободной. Я проводил её туда, отдал распоряжения медсестрам и вернулся через час.

Я дал распоряжение, и вижу, как в ужасе бежит главная медсестра.

– Балкон, он упал!

– Да, уже знаю. Вызывайте мастера и новая пациентка теперь в VIP палате.

Ещё через час я постучал в её дверь:

– Асия? Можно?

Она лежала, свернувшись калачиком, отвернувшись к стене. Молчание – понятная реакция после пережитого.

– Я доктор Мурат. Пока профессора Гофмана нет, я его заменяю.

Мне нужен был зрительный контакт, чтобы понять её состояние.

– Медсестра говорит, вы не выходите на завтрак и ужин, – продолжил я.

– Нет сил, – монотонно ответила она.

– Но ведь вы сами решили приехать сюда, – мягко сказал я. – Подписали соглашение о лечении. Неразумно платить за терапию и не пользоваться ею.

– Наша программа включает природную терапию: прогулки, живопись на свежем воздухе, утреннюю зарядку. Всё это помогает восстановить циркадные ритмы и восполнить дефицит витамина D, который часто вызывает депрессивные состояния.

– Звучит… заманчиво, – еле слышно прошептала она.

Наконец она повернулась. Её глаза – необычного голубовато-зелёного оттенка с золотистыми вкраплениями – встретились с моими. Врачебный взгляд отметил лёгкую желтушность кожи: вероятны проблемы с желчным пузырём.

– Мне до окна дойти тяжело, а вы про зарядку… – её голос звучал как ворчание обиженного котёнка.

Я невольно улыбнулся.

– Начнём с малого: завтра в девять я зайду за вами на прогулку. Вид из окон у нас особенный – профессор не зря выбирал эти места.

Я распахнул шторы. Солнечный свет озарил комнату.

– Вы когда-нибудь видели рассвет в горах? – спросил я.

– Да, – просто ответила она.

– Незабываемое чувство, не так ли? – продолжил я. – Будто рождается новая жизнь, и хочется столько всего успеть.

Она промолчала.

– Думаю, стоит устроить ранний подъём, чтобы все могли насладиться этим ежедневным чудом. Вы согласны?

– Я не против.

– Тогда сегодня присоединяйтесь к группе психотерапии. У нас много интересных методик самопомощи.

Глава 4

Следующим утром я, как и обещал, был у палаты номер 3. Асия была одета в широкое длинное зеленое платье, в руках ее была кофта. Закатав рукава платья, было видно насколько худы ее руки. Спустившись по лестнице во двор, мы направились в сад. У нас был час на прогулку. Чтоб создать непринужденность беседе и не пытаться ее лечить, я решил начать с пеших прогулок вокруг пансиона. Клумбы цветов и кустарники роз издавали прекрасный аромат.

– Представьте, что мы просто друзья, которые проводят беседу и гуляют по прекрасному парку.

Пройдя, минут 15 она стала замедляться. Чтоб не мучать ее долгой прогулкой, я предложил присесть. Постелив на траву свои кофты под большим деревом, я попытался скрасить неловкое молчание.

– Простите, но давно вы морите себя голодом?

– С чего вы взяли?

– Простите, но мы тщательно следим за питание наших пациентов. Сюда часто попадают люди с булимией и анорексией, но Вы даже не притронулись со вчерашнего дня к еде.

– Мне не хочется. Это не специально, не дань моде или что-то еще, я просто не хочу. Если заставляю себя съесть что-нибудь, то начинает тошнить.

– До приезда к нам мы просим, Вас сдать определенные анализы на витамины, гормоны, гемоглобин и в случае необходимости наш врач назначает определенный список препаратов.

Я достал телефон, нашел в почте письмо с ее результатами анализов. И продолжил:

–Ваш кортизол зашкаливает, гемоглобин упал, витамин Д ниже нормы и гормон ТТГ повышен. От недоедания страдает ваше здоровье, Вы так же будете пропускать приемы пищи?

Это был как раз такой случай,– подумал я. Стресс или случай из прошлого ставший триггером, приводящим к психическим отклонениям и в пищевом поведении.

– Я постараюсь есть, – прозвучало тихо.

Опухшие глаза, запоздалые ответы, сероватый цвет лица – были признаками плохого сна. Не нужно быть гением медицины, необходимо лишь быть чуточку внимательным.

– Как долго?

Я посмотрел в упор в ее глаза. Обычно, пациенты особенно те, у кого проблемы со сном быстро поддаются гипнозу, стоит только заставить смотреть мне в глаза. Но сам начал тонуть в этом голубо зеленом океане. Будто она пыталась гипнотизировать меня, а не я ее.

– Как долго… что?– спросила она, немного с запозданием, чем вывела меня из забытья.

– Как долго вы не спите? – опешив от своей ошибки, пробубнил я.

– Я не помню, – она запнулась, – когда высыпалась нормально.

– Здесь горный воздух, думаю, спать вам станет легче. А аппетит мы нагуляем.

«Почему не сработало?» Крутились мысли в моей голове. Лишь малая часть не поддается гипнозу. Это было подходящего место и временя, когда пациент рассеян, не собран, он становится более гипнабельным. Она не поддается гипнозу? Думаю, я рано начал.

– Не удивляйтесь, если увидите, что медсестра приносит вам таблетки – это витамины. Нам необходимо восполнить недостаток.

Думаю, на сегодня достаточно, завтра продолжим нагуливать аппетит.

У нас много программ на день: арт терапия, гимнастика, также у нас есть занятия по психологии где мы изучаем эмоции, вам сообщит медсестра обо всех мероприятиях.

Мне явно не хватало опыта. Хотя он меня никогда не подводил. Знания улетучивались, лишь увидев ее. Я нервничал, от возложенных обязанностей, от того, что один. Жаль, что нет профессора Гофмана. Я слишком положился на свои способности, что совсем позабыл основы. Надо действовать более профессионально. Гипнабельными – являются более восприимчивые к психотерапии пациенты. Необходимо, расположить ее к себе. Поэтому, я решил продолжить утренние прогулки, задавая наводящие вопросы о детстве и юности. В какой момент случился надлом?

Следующим утром, мы продолжили прогулку. Забравшись подальше, чем вчера, все же решили передохнуть. Я специально взял ланч бокс с бутербродами и термос с чаем.

– Доктор, мне сегодня спалось намного лучше.

– Думаю, вы устали от прогулок и физических нагрузок.

Я старался задавать отдаленные вопросы, она отвечала последовательно. «Все проблемы идут с детства», – вспоминал я наставления учителя.

Она ела молча, немного озираясь по сторонам.

– Вы всегда были такой закрытой?

– Я не закрытая. Просто, наслаждаюсь моментом. Здесь так тихо и спокойно, что думаю, излишний шум может, отпугнуть это….состояние соединения с природой.

Можно еще вопрос?

– Конечно.

– Кто та женщина, что привезла Вас?

– По факту уже никто. Просто, знакомая.

– Неужели у Вас нет друзей или подруг?

– Нет.

– Даже в детстве?

Она промолчала.

– Асия, поймите это не место для осуждения. Мы пытаемся залечить раны, и в большинстве случаев они получены в детстве.

– Вы говорите, как по заученной книжке, – она усмехнулась.

– Знаете, я сейчас очень зол на Вас. Мне хочется Вам помочь от всего сердца, но вы сами отказываетесь от моей помощи.

Вы же приехали сюда за этим? – мой мозг негодовал. Я видел закрытых пациентов, но моим способностям удавалось пробить эту стену, здесь же я был впервые бессилен, как студент впервые оказавшись на сложной практике.

– Мои родители умерли. Воспитывала тетка.

– Мне очень жаль. Простите, я не хотел.

– Нет, не стоит, я их не помню, – она посмотрела мне прямо в глаза, будто уверяя меня в этом.

–Все было хорошо лет до 12. Я не была центром ее мира, но нам было комфортно вместе. С ее бунтующим нравом, против застаревших устоев этого мира. А потом …

– А потом что?

– А потом … случилось то, что она вышла замуж. Общество, это дурацкое общество, давило на нее. Все спрашивали, когда она выйдет замуж, зачем ей чужой ребенок, пора подумать о себе. Требуя выполнений определенных правил. Тогда все пошло на перекосяк.

– Ее муж – я тщательно подбирал слова, но прямота была необходима – он приставал к Вам?

– Нет, что Вы! Все было не так.

– Простите,– я был смущен своей бестактностью и поспешными выводами.

Она промолчала немного, а потом добавила:

– Ее муж, стал переделывать ее, как он говорил – воспитывать под себя. – На это было больно смотреть, как взрослого человека со своим взглядом на мир ломают под себя. Добрая, милая тетя, превращалась в неуравновешенного человека, где любая мелочь могла ее вывести.

– Что именно ее выводило?

– Все. Любая глупость. Невымытая посуда, задержка на пять минут после школы, мусор на кухне. Вроде как мелочь, но…… в какой-то момент я стала девочкой для битья. Я старалась сделать все возможное, чтоб быть незаметной в своей семье.

Знает, как у нас принято, не бьют и на том спасибо.

– А муж тети как с вами обращался?

–В основном делал вид, что меня нет. Его устраивало, что я выполняю роль няньки в их семье. Не раз упомянув, что раз тетя воспитывала меня, то и я должна быть благодарной и помогать. Быть тише воды и не создавать проблем.

Ее муж – причина, по которой мы отдалились друг от друга, в то время когда мне как никогда нужна была помощь взрослого.

Она замолчала. Тишину, которая нависла, нарушила огромная птица пролетевшая так близко над нами. Асия соскочила и помчалась за ней.

– Куда вы? – опешил я.

Мне оставалось только побежать за ней.

– Это всего лишь птица?

– Беркут не может быть всего лишь птицей, – прокричала она мне.

Я помчался за ней. Пытаясь остановить бесцельный бег я схватил Асию за руку, мое тело пробила дрожь. Мурашки побежали по телу. «Так странно». Всему виной чувства, эти дурацкие чувства. Меня это взбесило сильно, что я развернулся и ушел. Это было не профессионально. Я вел себя как влюбленный мальчишка, обидевшись на проступок девушки.

– Доктор, постойте! Вы, что обиделись?

– Нет, нисколько. Нам уже пора возвращаться.

Глава 5

Мы ходили каждое утро, то на пруд, то гуляли по саду, который постепенно переходил в лесную чащу. Неизменно я брал с собой бутерброды и со временем аппетит моей подопечной стал больше чем мой.

– Есть еще?– дожевывая последний кусочек, спросила она.

–Что?

– Ну, эти бутерброды.

Я засмеялся. Бутербродов, увы больше не было. Но рядом росли яблони.

– Сейчас все будет.

Нарвав побольше летних яблок, я протянул их ей. Хозяйской рукой промыв в ручье одно за другим мы уплетали их.

– Доктор, сегодня на удивление были самые вкусные бутерброды, а яблоки … я никогда не еле такие вкусные.

– У вас проснулся аппетит!

– До сегодняшнего дня еда не имела вкуса, я заставляла себя жевать по немного, потому что сил уже не было двигаться. Вся еда казалось чем-то безвкусным.

Она сидела подальше от меня, смотря своими сегодня голубыми глазами. Хамелеон, как чудно, подумал я. Приподняв руку, она всматривалась то ли на ладонь, то ли сквозь нее закрывая лучи солнца руками. Повернувшись ко мне, она проделала то же самое.

– Что Вы делаете? – спросил я.

– Вы так похожи, на одного моего знакомого. Тот же цвет глаз, – она вновь приподняла ладонь, только теперь подошла ближе, закрыв ей пол лица, как паранджой, она с любопытством всматривалась в мои глаза. Перенеся выше ладонь и закрыв глаза, она добавила, – такие же губы.

Когда она убрала свою ладонь, я увидел совершенно растерянного человека.

– Такого не может быть. Почему Вы так сильно на него похожи?

– это сводит меня с ума, как в одном человеке можно увидеть другого?

От ее слов побежали муражки и сердце начало колотиться быстрее. Уже дважды такое происходит со мной, подумал я. Мне захотелось стать им хоть на минуту, притвориться им, чтоб остаться с ней. Разум, отключился. Остались только эмоции.

«Я готов быть для неё всем кем она захочет, братом, отцом, мужем, лишь только быть с ней». Было странно осознать, эту секундную мысль, но я был готов.

Набравшись смелости, я спросил:

– Вы до сих пор, так сильно его любите?

– Любите? – повторила она столь тихо и со странной усмешкой, прежде которую я не видел, а после произнесла – я его ненавидела.

Глава 6

Я все время думал, кого же могу так сильно напоминать и эти мысли не выходили из моей головы. Почему она не помнила отчетливо лица того человека? Этот вопрос не давал мне покоя. Не пришлось долго ждать, и моя пациентка на одной из таких утренних прогулок открылась частично мне.

– Вы ищете ответы, доктор, – сказала она мягко, – но есть вещи, которые не так просто рассказать.

– Попробуйте, – ответил я. – Я здесь, чтобы помочь вам.

Наконец она подняла глаза и посмотрела на меня так, словно решала, довериться мне или нет. Несколько долгих мгновений тянулись в тишине.

– Вы не сможете мне помочь доктор, точнее не поймёте, что именно я видела, – её голос стал тише – или сочтете меня сумасшедшей.

– Вы здесь, чтоб я помог Вам, без вашего участия я не могу помочь Вам. И мы подписали бумаги о конфиденциальности вашего диагноза, я не отправлю вас в психиатрическую лечебницу. Больны вы или нет, решать только мне. Подводит ли вас ваша память, шизоидный бред или ваши воспоминания правдивы, мы здесь, чтоб узнать это. Может пора перестать бояться, и перестать врать самой себе.

Она продолжила почти шепотом.

– Несколько лет назад, будучи студенткой, я работала в туристической фирме. Мы были одними из первых, кто проводил авторские туры к живописным местам в горах, к горным озерам и водопадам. На пути в один тур случилась авария. Официальная информация гласит, что машина с туристами вылетела в реку. И выжила только я. Меня нашли на берегу реки через несколько дней.

Но то, что я пережила… это не просто воспоминания. Они отличаются. Остались, лишь обрывки, которые не сходятся с официальной версией.

– Доктор, – её голос вернул меня к реальности. – Вы ведь поможете мне?

Я посмотрел на неё и в тот момент понял, что здесь скрывается нечто личное, трагичное. Я не знал, с чем именно она столкнулась, но пообещал себе, что не буду наблюдать, как советовал профессор. Все ее воспоминания были похожи на карточный дом, задень их слегка и они рассыпались. Я хочу помочь ей.

Позвав в свой кабинет Асию, я решился на эксперимент в открытую.

– Мне нравятся слова Милтона Эриксона. «Мой голос может превратиться в звук, который ты захочешь услышать. В пение птиц, шум ветра, шорох листьев, гул водопада…»

Почему то именно этот момент вспомнился мне из его книг, которые я читал как основу.

– Звучит красиво.

– Он основоположника гипнотерапии. Давайте воспользуемся гипнозом и соединим ваши воспоминания. Но в этот раз я решил использовать классический метод.

Она улеглась на кушетку. Меня охватила паника. Как же давно я не практиковал настолько «правильный медицинский» гипноз.

– Сейчас вы расслабитесь, – начал я, – Ваша голова пуста. Веки тяжелеют. Вы все свое внимание удерживаете на дыхании. Один, два, три, …..

«Какая она красивая и беззащитная», – крутилось в моей голове.

– Восемь, девять, десять…

Тишина.

– Асия, Вы слышите меня?

Она рассмеялась.

– Вы такой серьезный…– и рассмеялась еще больше.

–Возможно, Вы не поддаетесь гипнозу?– немного разочарованно произношу я.

Она не поддалась гипнозу в саду, когда была рассеяна, на что я надеялся, явно на чудо.

– Я поддаюсь гипнозу, – тихо, но более уверенно сказала она, – если бы я не поддавалась гипнозу, я бы помнила его.

Кого и что, она так отчаянно хочет вспомнить? Это не давало мне покоя.

Глава 7

Следующим днем н