Лыко-мочало
Вступление
Вся эта история началась с обычного объявления, написанного разноцветными карандашами. Альбомный лист, ничем не примечательный, кроме новогодних изображений на нём, висел на фанерной г-образной загородке, защищающей дверь в женский туалет от взглядов любопытных мальчишек.
Да, вот именно так, совсем не романтично и банально. Но Юльке в тот момент было совершенно всё равно, где висело объявление. Её зацепило главное – текст. А он гласил:
«Дорогие ребята! Для участия в новогоднем представлении 1986-87 г. приглашаются все желающие! Хотите стать артистами? Ждём вас в ДК «Мир», пн и ср с 14 до 16, комн. 80».
Первого сентября совсем не думаешь о новогоднем, но сегодня совпало всё: и понедельник, и делать абсолютно нечего, и детская мечта стать артисткой.
Когда-то мечту портило то, что Юлька не выговаривала букву «р», грассировала. В начальных классах мальчишки к ней цеплялись, но потом все привыкли и просто перестали замечать – и саму Юльку, и её картавость. А она со временем научилась с этим жить, проглатывая ненавистную букву так, что она практически не угадывалась. Больше её уже никто не дразнил, и вскоре Юлька забыла, что у неё есть какие-то проблемы с произношением.
В прошлом году она вдруг осмелела и записалась в агитбригаду. Стеснительная девочка каждый раз дрожала, когда её вызывали к доске отвечать урок перед всем классом. Но стихи – это единственное, что она могла читать перед любой аудиторией. В агитбригаду входило двенадцать человек из всей параллели седьмых классов их школы. Они часто выступали на смотрах, конкурсах и слётах: ставили короткие юмористические сценки, читали стихи, пели, мальчики играли на гитарах. В агитбригаде Юлька безнадёжно влюбилась в высокого Мишку из параллельного класса. Он хорошо пел, играл на гитаре и казался ей очень красивым. Юльке нравилось ходить в агитбригаду и выступать на сцене. Но в последнее время она стала понимать, что бежит туда только ради Мишки, который даже не знает, как её зовут. Агитбригада вовсе не надоела, но захотелось чего-то нового – волшебства, ярких костюмов, переодеваний, впечатлений.
«Ещё неизвестно, будет ли в этом году агитбригада. Но даже если и да, почему бы не попробовать себя в каких-нибудь сказочных ролях? В любом случае, вряд ли это займёт много времени. Думаю, я везде успею».
И вот уже Юлька, закинув за спину новую сумку на ремне, уверенно сворачивает со школьного двора направо и идёт стремительной прыгающей походкой по солнечной улице БережнОй в направлении Дворца культуры.
Навстречу ей летит второклашка с ранцем за плечами, и Юлька с грустью думает, что всего полгода назад и у неё был такой же.
Да, семиклассница с детским ранцем выглядела смешно. Но Юлька не соглашалась его менять ни на какие модные сумки. Ранец – штука удобная. Идёшь, руки свободны, тяжесть учебников равномерно распределена и не давит на плечи. Опять же, бежать не мешает. А бегать Юлька любила. Особенно, если трамваи вдруг останавливались и приходилось целую остановку до дома идти пешком. А зачем идти, когда можно бежать?
Рано повзрослевшие одноклассницы смотрели на Юльку свысока. Они считали её инфантильной – что, впрочем, было не слишком далеко от истины. А ещё Юлька очень тяжело привыкала ко всему новому. Со своим первым ранцем – ярко-синим, с красным мухомором – она проходила четыре года, пока он совсем не развалился. И тогда Юлька попросила папу привезти ей из Москвы точно такой же. Особо подчеркнула – форма ранца, все отделения, застёжки – должны быть такими же. Папа к причудам дочери привык, поэтому просьбу исполнил в точности. С той лишь разницей, что цвет и рисунок были другими. Но пятиклассница осталась довольна жёлто-коричневой обновкой. К седьмому классу ранец уже сильно поистрепался и, шитый-перешитый, являлся объектом для насмешек. Только Юльке на это было наплевать. Её не волновал внешний вид. Главное – удобство. Но мама настаивала, что в восьмой класс с ранцем идти уже просто неприлично, и в конце прошлого учебного года, в апреле, таки затащила её в воскресенье в «Галантерею» – «просто посмотреть». До закрытия оставалось полчаса, но выбор был невелик, и они всё же купили Юльке новую сумку: серо-синюю, на ремне, на молниях и с кармашком.
Ранец был тут же отправлен в гараж, как Юлька ни возражала. И в понедельник пришлось уже идти в школу, как выразилась Юлька, «с новым чумаданом». К сумке она привыкла, но и до сих пор теперь уже восьмиклассница провожала печальным взглядом всех, у кого видела за плечами удобный ранец.
Юлька взлетела по ступенькам ДК, по привычке перескакивая через одну, и потянула на себя массивную дверь с бронзовой ручкой. Много раз они всей школой ходили сюда на торжественные мероприятия и в кино. Здесь же выступали с агитбригадой. Теперь она шла одна. Было страшновато.
Вахтёр отправила её на второй этаж, на котором Юлька ещё ни разу не была. Во всём ДК стояла непривычная тишина. Осторожно ступая, стараясь не издавать громких звуков, поднялась по лестнице, нашла в полумраке коридора нужную комнату и постучала.
– Войдите!
Открыв дверь, Юлька зажмурилась. В полукруглое окно напротив входа ярко светило солнце. А у открытой форточки стоял высокий пожилой мужчина в сером пиджаке. Он быстро подошёл к ней и оглядел с ног до головы, отметив огромные голубые глаза, настороженно смотревшие на него из-под длинной каштановой чёлки, и лохматую голову с тонкой растрёпанной косичкой. «Симпатичная. Маленькая. Класс пятый или шестой. Зайчик, белочка».
– Здравствуйте, я по объявлению, – прошептала Юлька.
Она стеснялась незнакомых людей, особенно взрослых противоположного пола, даже старшеклассников. Но мужчина улыбнулся, и вокруг его глаз тут же собрались лучиками весёлые морщинки.
– Здравствуй! Меня зовут Валерий Александрович, я руководитель драматического кружка и по совместительству Дед Мороз. А тебя как зовут, девица-красавица?
Последнюю фразу он произнёс басом, и Юлька тоже расплылась в улыбке.
– Меня зовут Юля. А вы похожи на Деда Мороза, да! Голосом. А внешностью – на Эйнштейна. Только у вас очки, а у него их нет…
Тут Юлька поняла, что она как-то внезапно осмелела и разболталась. Застеснявшись, покраснела и снова замолчала. Но Валерий Александрович, казалось, этого даже не заметил:
– Будешь ходить в драмкружок, тоже научишься разные роли играть. Ну так что, записывать тебя?
– Конечно! Я очень хочу играть в новогоднем спектакле! А он будет на сцене?
– Сначала мы будем репетировать здесь. А когда уже все выучат свои роли, пойдём на сцену.
– А кого я буду играть?
– На следующей репетиции я почитаю вам сценарий, там все роли и распределим.
И вот уже Юлька сидит за массивным столом вместе с остальными участницами кружка. Она здесь новенькая, как и ещё несколько девочек-шестиклассниц. Они держатся отдельно от участниц старого состава, которые уже давно знакомы и перешучиваются с Валерием Александровичем. Он читает вслух сценарий. Сюжет прост: лесные обитатели и прочие отрицательные герои сказок хотят испортить Новогодний праздник, а для этого все средства хороши. Юльке нравится роль Атаманши. Но её отдают бойкой девочке из старого состава. Персонажи разлетаются быстро, роль Лисы забирает одна девочка из новеньких – тоже не робкого десятка. Юлька в ужасе. Всё интересное уже раздали, для неё ничего не осталось. Но язык прилип к нёбу, во рту пересохло, и она понимает, что скорее останется без роли, чем скажет что-то вслух.
Валерий Александрович пишет фамилии в сценарий, попутно отмечая галочками занятых героев.
– Так, кто у нас остался? О! Волк! Кто ещё без роли? Юля! Будешь Волком?
Юлька проглатывает застрявший в горле противный комок и говорит почему-то хриплым басом:
– Да какой из меня Волк?
Коллектив хохочет, и все наперебой твердят, что лучше Юльки Волка никто не сыграет. Они по ролям прочитывают сценарий: Волк дружит с Лисой, у них много диалогов. Лиса играет идеально, и Юлька немного завидует.
Выясняется, что есть сцены, в которых Волк не занят, и Валерий Александрович добавляет Юльке ещё одного персонажа – мачехину дочку Колючку. Роль небольшая, но есть текст, и Юлька рада. Придётся во время спектакля переодеваться, и это тоже ей очень нравится.
Потом все идут в костюмерную. Юльке достаётся огромная лохматая волчья голова с большим чёрным носом. Она надевает её, рычит. Валерий Александрович доволен. Но тут выясняется, что остальной костюм волка невысокой худенькой Юльке нещадно велик.
– Никаких проблем, сделаем современного, стильного Волка – в брюках! Брюки у тебя уже есть, нашьём на них блестящие заплаты из люрекса. Будет Волк модный, но немного поистрепавшийся! – подмигивает Юльке костюмерша тётя Наташа. – А платье Колючки будешь надевать сверху, оно длинное, и брюки никто не заметит.
Весь сентябрь и часть октября они учили текст и тренировали диалоги в маленькой комнате на втором этаже. Пока наконец Валерий Александрович не сказал, что пришла пора «начинать пробовать сцену». И тут оказалось, что надо читать свой текст на максимальной громкости. Ведь если будешь говорить обычно, тебя никто не услышит. Юльке приходилось тяжелее всех. Если в агитбригаде она декламировала стихи высоким звонким голосом, и это уже само по себе получалось громко, то хриплый, грубый голос Волка в её исполнении звучал очень тихо. Она тренировалась дома, пугая кошку, и настал день, когда Валерий Александрович заметил, что её слышно даже с последнего ряда. Юлька прыгала от радости.
Незадолго до прогона Валерий Александрович дал Юльке персональное задание: обдумать выход персонажа. Волк должен появиться на сцене ярко и громко. В сценарии, кроме диалогов, ничего не было. Песню Волка из любимого Юлькиного фильма «Мама» в исполнении её обожаемого Боярского забраковали – слишком медленная. Юлька расстроилась, но вдруг вспомнила о пластинке «Мульти-Пульти», где и обнаружилась подходящая по темпу песня.
Пластинку пришлось нести в ДК, чтобы песню с неё переписали на магнитофон. И на первом целиковом прогоне для худсовета Юлька в маске и брюках широкими шагами бегала от одной кулисы к другой, подражая любимому актёру. Махала руками, кружилась, выбегала на авансцену, топала ногами, а из динамиков доносилось:
«Спрятались ромашки, уползли букашки,
И трусливый заяц задал стрекача.
Это я для смеха, заглушая эхо,
Громко и сердечно свою песню зарычал!»
Выходить на сцену Юлька уже привыкла в составе агитбригады, поэтому страха не было. Хотя первые репетиции прошли, как в тумане. Она уже давно подружилась со всеми девочками, кроме яркой Атаманши из старого состава и высокой красивой Светы, которые смотрели на невзрачную Юльку свысока. А тут ещё на репетиции стал ходить рабочий сцены – взрослый худой парень с усами и модной «химией» на светлых волосах, которого Юлька очень стеснялась, невзирая на его маленький рост. И не понимала, почему Атаманша так вольно с ним разговаривает. Не понимала – и завидовала. Потому что сама так не умела. И когда Валерий Александрович попросил её что-то этому рабочему сказать, она, умирая от страха, подошла к нему и прошептала:
– Там… Вам… Валерий Александрович… Просил передать…
Парень посмотрел на неё серьёзно и спросил:
– Тебя как зовут? Юля? А я – Игорь. И никогда больше не вздумай называть меня на «вы». А то обижусь. Поняла?
Юлька кивнула. Но называть на «ты» взрослого парня она не могла. Поэтому использовала обтекаемые формулировки типа «Валерий Александрович сказал, что Игорю нужно сделать то-то и то-то».
Она подружилась с Лисой. Лису звали Ира, она училась в музыкалке и даже сама писала песни. На музыкальном фоне и возникла крепкая дружба. В глубине сцены стоял рояль, на котором они играли то в четыре руки, то по очереди. Аккомпанируя себе, распевали на два голоса любимую Юлькину «Горницу» и другие популярные песни. В этот момент вокруг собирался весь драмкружок – петь любили все. Только Атаманша и Света по-взрослому фыркали, делая вид, что им это неинтересно.
А вскоре наконец-то начались новогодние спектакли. Юлька в роли Волка чувствовала себя как рыба в воде. Роль она знала назубок и однажды решила позволить себе некоторую вольность с текстом.
В одном эпизоде Волк жаловался Лисе, что в лесу совсем перевелись зайцы. И это перед полным залом детей, половина из которых – в заячьих костюмах. Юлька решила, что её персонаж не может игнорировать такое количество зайцев. Ну, не дурак же он, в самом деле?
Поэтому на следующем спектакле фраза прозвучала так:
– Ох, Лиса! Нынче во всём лесу ни одного зайца днём с огнём не сыщешь! А если сыщешь (многозначительная пауза) – так не поймаешь!
Во время паузы Волк уставился в зал и обвёл лапой заячье царство. Дети захохотали.
Юлька, довольная собой и произведённым эффектом, посмотрела на Лису. Ира молчала. И только тут до Юльки дошло: вставив новую фразу, она в эйфории не подала реплику, на которую должна была откликнуться Лиса. Поэтому на сцене опять возникла пауза – уже незапланированная. Волк и Лиса молча смотрели друг на друга, а самым страшным было то, что необходимый текст напрочь улетучился из Юлькиной головы. И Ира это поняла по ужасу в её глазах. Лиса сориентировалась моментально, нужную фразу сказала сама и незамедлительно на неё сама же и ответила. Спектакль покатился своим чередом, но больше Юлька с импровизациями не экспериментировала. Валерий Александрович ничего не сказал. Или не заметил, или решил, что Юлька и сама поняла свою ошибку, и не стал её ругать.
Этот случай ещё больше укрепил Юлькину дружбу с Ирой. Юлька поняла, что на неё можно положиться.
Новогодние каникулы пролетели незаметно, 1987 год начался, выступления закончились. Третьего января артисты дали два последних спектакля, после чего их собрали у ёлки, наградили съедобными подарками и объявили благодарность за хорошую работу.
А конце января мама поставила Юльку перед выбором: или драмкружок, или агитбригада.
– Сразу два коллектива ты не потянешь, – говорила мама. – У тебя выпускные экзамены на носу, надо готовиться. Выбирай.
Юлька подумала – и, конечно же, выбрала агитбригаду.
Во-первых, там был Миша.
Во-вторых, Валерий Александрович сразу сказал, что следующий новогодний спектакль они начнут ставить только в сентябре, а до этого будут заниматься дикцией и артикуляцией, что Юльке показалось скучным.
В-третьих, у агитбригады снова ожидались выступления: ребята готовили новую программу. Юлька очень скучала по Мише всё это время. И радовалась, что теперь она могла не только мельком видеть его на перемене и вспоминать, как они ездили выступать во Дворец пионеров. Но и снова находиться рядом с ним на репетициях в пионерской комнате. Мальчишки играли на гитарах и пели «В лесу родилась ёлочка» на новый лад и «Детский садик», «Бродячих артистов» и «Непогоду», девчонки им подпевали, все шутили и смеялись. Юлька сидела рядом с Мишей, слушая голос и любуясь его волнистыми волосами. Она считала, что он вполне симпатичный.
Подруга Ришка, которой Юлька однажды показала фотографию агитбригады, не преминула заметить:
– Скажу тебе, как художник: второй Миша, блондин с чёлкой, не в пример интереснее.
– Да ты что! – чуть не задохнулась Юлька. – Он самый красивый, по нему вся школа сохнет, куда мне?!
– То есть, ты так себя не любишь, что выбираешь пострашнее? – прищурилась Ришка.
– Ну… – замялась Юлька. – С красивым парнем у меня точно никаких шансов нет, слишком велика конкуренция… И потом, Мишка тоже очень даже ничего!
Впрочем, она отлично понимала, что и с «не самым красивым» Мишей шансов у неё никаких. Не модная, игнорирующая макияж, скромная и вечно лохматая тихоня вряд ли могла привлечь его внимание.
Почти все одноклассницы с кем-то встречались. Взрослые, яркие, свободные – многие из них уже красились, некоторые пробовали алкоголь и сигареты, чего Юлька категорически не понимала. И темы отношений для неё будто бы и не существовало. Конечно, она влюблялась и мечтала гулять в обнимку, но дальше этого её фантазии не распространялись. Она жила в своём придуманном романтическом мире, ожидая сказочного принца, который разглядит под невзрачной оболочкой её чистую открытую душу.
Однажды Юлька случайно услышала, что «её» Миша собирается уходить после восьмого. Что ж, не привыкать. Сашку она безответно любила в пятом и шестом, потом он перешёл в другую школу. Мишку – в седьмом и восьмом. «В девятом и десятом придётся любить кого-нибудь другого», – думала Юлька, которой обязательно нужен был кто-то, о ком она может безответно вздыхать. Она даже не представляла себе, что может быть по-другому. Её сестра так же безответно вздыхала в школе по парням, в свои двадцать семь ни с кем не встречалась и была ещё не замужем. Поэтому Юлька твёрдо считала, что это в порядке вещей.
А пока Мишка ещё ходил по школе, она любовалась им на переменах и репетициях, втайне надеясь, что однажды он подойдёт к ней и предложит встречаться. И ничего, что они до этого вообще никак не общались. Должен же он понять… Но Миша, к сожалению, не умел читать мысли. Поэтому Юльке оставались лишь мечты.
Она легко сдала экзамены после восьмого и собиралась поступать в библиотечный техникум. Библиотекарь – прекрасная работа для робкой тихой девочки, которая очень любит читать. Юлька даже школьную практику проходила не в совхозе, как весь класс, а в библиотеке. Аллергия на полевые травы у неё была, а на книжную пыль, к счастью, нет. И, возможно, всю свою жизнь Юлька так и просидела бы в библиотеке, если бы её не уговорили идти в девятый. Среди прочих аргументов – в техникум ездить дальше, вставать раньше. И новый коллектив. Новых людей стеснительная Юлька боялась, как огня. А тут ещё два года спокойной жизни в родной школе.
И главное – ей не хотелось прощаться с драмкружком. В мае Валерий Александрович собрал всех девочек и дал задание: найти подходящий сценарий для новогоднего спектакля. Юлька тут же помчалась в любимую детскую библиотеку, в которой она отрабатывала летнюю практику после седьмого и куда планировала идти работать после десятого. Нина Анатольевна нашла ей целый сборник сценариев, где Юлька присмотрела «Зимнюю сказку» с интересным сюжетом. Валерий Александрович прочитал сценарий, и он ему понравился. Юлька очень гордилась собой, но оказалось, что сказку сначала нужно вынести на худсовет ДК. Спустя время Юльке домой позвонил Валерий Александрович и попросил размножить сценарий – худсовет его утвердил. И никаких сомнений, что она пойдёт в девятый, у Юльки уже не осталось.
Тут-то всё и началось.
Глава 1
Мишка ушёл после восьмого. А до этого, в конце учебного года, Юлька решилась на отчаянный шаг – проникла в учительскую и, постоянно озираясь и обмирая от страха, взяла классный журнал восьмого «Б». Она узнала Мишкин адрес, имя его мамы и её же рабочий телефон. Домашнего у Мишки не оказалось. Толку от этой информации было ноль. К тому же Мишка за весь год так ни разу к Юльке и не подошёл.
«Я его больше не люблю! – написала она в дневнике, который вела ещё с пятого класса, когда влюбилась в Сашку. – Он слишком много из себя строит, как будто он пуп земли, и все вокруг него должны вертеться. Он мне в некоторые минуты так нравится, что хоть волком вой! Но я креплюсь, всё равно он меня не любит, чего зря стараться?»
Решив больше о Мишке не думать, раз она всё равно его больше не увидит, Юлька начала приглядываться ко всем окружающим её парням. Сейчас она, как пушкинская Татьяна, находилась в ожидании и поиске:
«Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала… кого-нибудь…»
Когда осенью девочки собрались на новую репетицию, выяснилось, что в кружке появилось несколько новеньких. К Юлькиному сожалению, среди них не оказалось ни одного парня. Пришлось обратить внимание на мальчика, который в кружке уже был. Его Юлька рассматривала только с одной позиции: можно ли в него влюбиться.
Мальчика звали Серёжей. Он учился в седьмом и на Юльку смотрел как на взрослую. А после Юлькиного дня рождения, куда Юлька позвала весь драмкружок, Серёжа коллектив покинул. Случилась там неприятная для него история – то ли что-то съел, то ли просто переволновался. А девочки, собравшись у двери туалета, на все лады уговаривали его выйти. Очень неприятная история. Хуже всего то, что и Юлька поддалась общей дурости, и орала под дверью громче всех. Тогда им всем казалось, что это очень весело. Детский сад, да и только.
Так или иначе, в драмкружке остались только девочки. А в новом сценарии были и мужские роли тоже: два школьника и Волк.
– Ну уж нет! – возмутилась Юлька, когда Валерий Александрович посмотрел на неё вопросительно, прочитав список персонажей новой сказки. – Я больше Волка играть не буду. Что я, пожизненный, что ли, Волк?
Валерий Александрович улыбнулся. Он вспомнил, как увидел её впервые. Ещё подумал, что перед ним ученица пятого-шестого класса. Она разговаривала шёпотом и всего боялась. Теперь же перед ним стояла настоящая артистка, которая разговаривает громко, ничего не боится и может себе позволить выбирать роль.
– Ладно, с Волком я решу. А кого бы ты хотела играть?
Юльке очень хотелось попробоваться на Лису. Но Ира… Юля знала, что Ире нравилось быть Лисой.
– Давайте школьницу Таську?
– На Таську я планировал поставить Наташу. Но ничего, будете меняться. Мало ли, вдруг кто-то из вас не сможет. Вы должны уметь заменять друг друга, – обратился Валерий Александрович ко всем девочкам. – Поэтому учите весь сценарий: на случай непредвиденных обстоятельств. И у многих из вас будут дублёры.
Дальше они снова читали сценарий с листа, причём за Волка читал Валерий Александрович. А когда начались репетиции на сцене, к ним вновь подошёл тот самый Игорь, только на сей раз он был не только с усами, но и с бородой.
– Игорь, ну ты совсем как дед! С бородой, да ещё и в валенках! – пошутил Валерий Александрович.
Игорь, к всеобщему веселью, сплясал какой-то народный танец, лихо топая валенками по сцене. А потом достал из заднего кармана сценарий. Оказалось, Валерий Александрович позвал Игоря на роль Волка. Началась репетиция, и Игорь играл хорошо. Настоящий Волк – комендант леса.
Потом уже она узнала, что: Игорь и раньше играл в драмкружке, потому и знаком со всем старым составом; он давно работает в ДК и во время спектаклей отвечает за занавес и замену декораций на сцене, а в остальное время крутит дискотеки на пару с другом Андреем. А также, что ему «всего» двадцать три года, и он занимается в ДК в танцевальном коллективе. И что он безнадёжно влюблён в какую-то танцовщицу Таню и комплексует из-за своего маленького роста.
Всё это рассказала Юльке Наташа, когда они шли домой после репетиции. Информация о взрослом парне, который оказался аж на семь лет старше Юльки, влетела в одно ухо и тут же вылетела из другого. Конечно, если бы заранее знать, что случится позже, она бы слушала Наташу не в пример внимательнее.
– Слушай, как классно, что Игорь с нами играет! – щебетала Наташа. – Он хороший артист, правда?
– Ну да, ничего так. Только он страшный какой-то. Вроде двадцать три года, а борода лопатой и валенки. Будто и впрямь дед.
– Ну, может ему в танцевальном надо деда изображать, вот он бороду и отрастил. Для роли, – не сдавалась Наташа.
Юлька пожимала плечами. Ей было всё равно. Между ней и Игорем была огромная пропасть – семь лет. Папа был старше мамы на два года. Юлька считала, что всё, что больше – уже неправильно.
Глава 2
В начале зимы из драмкружка почему-то ушла взрослая девушка, которая играла Снегурочку у ёлки. И Снегурочкой назначили Свету. Высокая, красивая, натуральная блондинка с длинными волосами – все видели, что она создана для этой роли. А ещё, к облегчению Юльки, неожиданно кружок покинула и Атаманша. Те девочки, которые остались, были уже родными, как семья. И даже Света оказалась совсем не такой надменной, какой была под влиянием своей подруги. Девочки всё ещё относились к Свете немного настороженно, а Юлька сразу с ней подружилась. К тому же выяснилось, что они живут на одной улице, только Юлька в двадцать пятом доме, а Света в двадцать девятом. Сначала они просто ездили вместе домой на трамвае. А потом начали ходить друг другу в гости.
Света училась в восьмом и была немного младше, но выглядела взрослее и опытнее. Она тут же взяла над Юлькой шефство и стала учить её, как надо выглядеть и одеваться. Первой в «прицел» попала, конечно же, походка.
– Юля, ну ты же девушка! – втолковывала Света. – А одеваешься и ведёшь себя, как парень. Ходишь в брюках и огромными шагами. И сумка. Почему она такая огромная и тяжёлая? У тебя там что, кирпичи? Я вот в школу с пакетиком хожу. Совершенно необязательно носить с собой все учебники. Ещё ты всё время лохматая и сутулишься. А в человеке всё должно быть прекрасно – и одежда, и остальное. Кто сказал?
– Чехов… – бурчала Юлька. – А волосы у меня тонкие, лёгкие и пушАтся, что мне с ними делать…
Ей не нравилось, что Света её воспитывает. Но за Светой в школе бегали сразу несколько парней, и Юльке вдруг нестерпимо захотелось, чтоб и её тоже стали замечать.
– Ходить надо медленно и плавно, – учила Света, расчёсывая перед зеркалом свои длинные волосы. – А ты носишься, как метеор. Девушка бегать не должна. Ни за парнями, ни вообще.
– А я считаю, – возражала ей Юлька, – что надо быть самой собой. И не корчить из себя того, кем не являешься. Ты – такая, я – другая. Да я с ума сойду, если буду из себя придворную даму строить!
– Ладно, – миролюбиво соглашалась Света. – Нравится тебе носиться, как пацан, да пожалуйста! Но выкинь ты свои брюки и попроси у родителей нормальное платье.
– Не хочу платье, в брюках удобнее! – не сдавалась Юлька.
Света махала рукой, но попыток не оставляла. И в следующий раз всё повторялось.
Впервые кто-то настойчиво боролся за Юлькину женственность. Ни мама, ни старшая сестра никогда ей ни о чём таком не говорили.
Вода камень точит, и однажды Юлька посмотрела на себя со стороны. То, что она увидела, ей не очень понравилось. И она решила обсудить это с Ирой-Лисой. Ира носила короткую стрижку и тоже ходила в брюках, но её это нисколько не тревожило.
– Светка слишком много о себе воображает, чего ты слушаешь её? Тебе удобно, и всё. Остальное никого не касается. Надо быть собой! – припечатала Ира, и больше они к этой теме не возвращались.
Вот так у Юльки появились новые подруги. Её детские подружки, Ришка и Иринка, приезжали редко. Ришка, помимо обычной школы, ходила ещё и в художественную, а Иринка вообще жила в другом городе. Юльке очень нравилось, что теперь у неё в подругах аж три Ирины: Ришка, Иринка и Ира.
В школе за восемь лет Юлька ни с кем близко не сошлась, а в драмкружке всего за несколько месяцев наконец-то нашла «своих». Они ходили друг другу в гости, слушали музыку, пели песни и разговаривали абсолютно обо всем, делясь самыми сокровенными тайнами. С тринадцатилетними девчонками ей было проще, чем со взрослыми одноклассницами, потому что семиклассницы любили дурачиться – так же, как и Юлька. На репетиции она летела как на крыльях. Ира и Света стали её самыми близкими подругами, а Дворец – вторым домом. Сразу после уроков она мчалась туда, где её уже ждали другие девочки из кружка. Даже если репетиции отменялись, они всё равно никуда не уходили. Им нравилось сидеть и болтать или беситься на сцене. Валерий Александрович предупредил вахтёров, что девочкам нужно привыкать к выступлениям, поэтому их никто не выгонял.
Иногда Юлька с Ирой заглядывали в ДК за несколько часов до начала репетиции, брали ключ от сцены и пели песни на два голоса. Они, конечно, могли это делать и дома. Но им нравилось, как их голоса звучат в огромном зале.
Глава 3
Прошло время. Юлька искала новые песни, которые можно попеть с Ирой перед репетициями. Ещё в начале года по телевизору прошёл «Музыкальный ринг» с любимым Михаилом Боярским, который Юлька весь целиком записала на магнитофон. Очень много новых песен, многие из которых ей не понравились. То ли дело «Городские цветы» или «Большая медведица». Но выбирать не приходилось и, переслушав запись, Юлька вдруг обратила внимание на песню, которую сразу не расслушала.
Песня называлась «Я забуду о тебе».
Юлька вспомнила Мишу. Они больше не виделись, да и где бы, и она ничего о нём не знала. Мишу надо было забывать, и грустная песня подошла для этого как нельзя кстати. Юлька села за фортепиано. Аккорды оказались очень простыми, слова запоминались легко. Спев песню раза три, Юлька услышала звонок в дверь – это пришла в гости Света. Оказалось, она тоже смотрела этот «Ринг», и песня ей очень понравилась. У каждой девочки обязательно есть кто-то, кого нужно непременно забыть. Песню пели вместе и решили обязательно показать её всем остальным девчатам из кружка.
На следующую репетицию все, как обычно, пришли пораньше и собрались у рояля в глубине сцены. Юлька притащила стул и взяла первые аккорды.
«Я забуду о тебе, всё забуду я.
Буду каждый день теперь забывать тебя…»
Света тихо подпевала, девочки молча слушали, и каждая из них проживала свою историю любви. Юлька пела так, что у неё у самой по спине бегали мурашки. Как же ей хотелось, чтобы здесь и сейчас к роялю вышел Миша и услышал, как она поёт. Поёт ему. Для него. Но нет. Миши в её жизни больше нет и не будет. Забыть, забыть, забыть…
«… Я твой голос забуду, пусть пока повсюду
Он мне слышен в час любой.
Дай мне только время, я забыть сумею
Всё, что связано с тобой…»
Шевельнулся занавес, и к роялю бесшумно подошёл Игорь. На его ногах красовались модные серебряные «дУтики». «Космические», как называла их Юлька. Бороду он уже давно сбрил, оставил только усы.
«…Я забуду о тебе, в сердце зачеркну.
Зачеркну в своей судьбе, как в стихах строку…»
Игорь встал около рояля и облокотился на него. Юлька съёжилась. Она стеснялась Игоря. Но деваться некуда – нельзя же бросить играть, когда тебя слушает столько народа.
«… И в делах бесконечных днём забыться легче,
Легче мне не быть с тобой.
Ночью мне труднее, ночью боль острее,
Но пройдёт и эта боль…»
Игорь смотрел Юльке прямо в глаза. Как и всегда, когда пела эту песню, она с трудом могла сдержать слёзы.
«… Я забуду о тебе, это всё пройдёт.
И, как листья в октябре, память отомрёт…»
Юлька тоже смотрела Игорю в глаза. В этот момент она была артистка, и она играла свою роль. Она уже перестала стесняться – Игорь слушал внимательно, и в его глазах она увидела отражение своей печали.
«… Если б дни недели поскорей летели,
Поскорей день ото дня.
Чтобы встречи наши с каждым днём всё дальше
Уходили от меня».
Юлька убрала руки с клавиш, и стало тихо. Все молчали, девочки переживали каждая своё, и никто не решался что-то сказать.
Тишину нарушил Игорь:
– Классная песня. Твоя?
– Нет, что ты. Это на «Ринге» Боярский пел. Слова Игоря Кохановского.
Юлька вдруг поняла, что впервые назвала Игоря на «ты», и внутренне сжалась от неловкости. Но Игорь ничего не заметил. «Он же сам просил не обращаться к нему на «вы»!» – успокаивала себя Юлька.
Тем временем Игорь начал что-то наигрывать на рояле.
– Я, конечно, плохо играю. Не умею. И голос у меня не такой красивый, как у тебя… – обратился он к Юльке, будто бы они были на сцене одни. – Но… Дай я сяду.
Юльке никогда не говорили, что у неё красивый голос. Нет, Света постоянно её хвалила, но… Больше никто… Голос и голос. Юлька привыкла к нему, а вот комплимент в свой адрес, да ещё от взрослого, да ещё от парня, она слышала впервые. Она встала, уступая место. По спине тёплой волной пробежали мурашки. «Приятно, когда тебя хвалят. Да и Игорь этот – не такой уж он и страшный».
А Игорь меж тем играл вступление, как бы примериваясь и вспоминая песню. Когда он запел, Юлька приятно удивилась. Голос у Игоря оказался чем-то похож на её любимого Боярского. Хрипловатый, но чуть ниже по тембру и удивительно тёплый. Или это ей показалось на фоне его комплиментов?
Юлька, думая о своём, замерла у рояля на том же месте, где только что стоял Игорь, а до неё доносились отрывки куплетов:
«Наступает вечер, время нашей встречи.
… когда увижу я тебя…»
«Мне бы вновь, как прежде, губ твоих коснуться,
И в глаза … заглянуть…»
Игорь пел тихо, и некоторые слова Юлька разобрать не могла. Возможно, он и сам не очень хорошо их знал, поэтому и проговаривал невнятно.
А вот припев звучал очень отчётливо:
«ЛетабИ, летаби, летаби, летаби.
Сердце не забудет той любви!»
«До мажор, соль мажор, фа мажор, до мажор… Простые аккорды, – запоминала припев Юлька. – Дома сыграю. Опять до мажор, соль мажор, фа мажор, в конце две ноты: ми, ре и обратно в до мажор вернулись. Элементарно. Но красиво. Только что это за летаби такое, непонятно».
Когда Игорь закончил петь, Юлька не преминула вернуть ему комплимент:
– Классная песня. Твоя?
– Нет, это самопал, – сказал Игорь. – Битловская песня с русским текстом.
Юлька ничего не поняла, но спросить постеснялась. Пришёл Валерий Александрович, похвалил, что все уже в сборе, и началась репетиция. Юлька на автомате говорила свой текст, но в голове у неё звучало «летаби». Наташа, увидев, что Юльке не играется, вызвалась её подменить.
Юлька сидела в тёмном зале, смотрела на сцену и не могла понять, почему она раньше не замечала, какой этот Игорь красивый. Ей нравилось всё: и как он двигается, и как говорит, и как играет свою роль. И как выглядит.
«Душа ждала… кого-нибудь,
И дождалась… Открылись очи;
Она сказала: это он!..»
Юлькино состояние не укрылось от Светы. На обратной дороге она закидала её вопросами. Но Юлька сказала, что ей просто понравилась песня, и она старается её не забыть.
Света хмыкнула недоверчиво:
– У тебя такой вид, будто ты влюбилась. Но в кого? Неужели в Игоря? Правда, у него красивый голос? Мне кажется, ты ему понравилась. Он так на тебя смотрел! А что, вы были бы прекрасной парой! Ты маленькая, и он невысокий…
Юлька отмахнулась:
– Света, он старше на целых семь лет! Это очень много!
Но Свету не так просто было сбить с толку:
– У меня папа тоже сильно старше мамы, и ничего!
Юлька пожала плечами, но Светины слова упали на благодатную почву.
Дома почему-то никого не оказалось, и Юлька несколько раз спела, аккомпанируя себе на фортепиано: «Летаби, летаби, летаби, летабиии! Сееердце не забууудет той любвиии!» Потом целиком повторила «Я забуду о тебе», вспоминая, как она пела её Игорю, и как он на неё смотрел… Она была уверена, что встретила, наконец, и своего принца, и взаимную любовь.
Тем удивительнее, что за следующих репетициях Игорь вёл себя так же, как и до этого. Будто бы и не смотрели они друг другу в глаза у рояля. Он разговаривал с Юлькой так же, как и со всеми остальными девочками.
«Намечтала себе любовь! – думала Юлька. – А он и не смотрит больше в мою сторону. Или стесняется?»
Глава 4
В середине декабря они отработали черновую сдачу спектакля худсовету ДК, а в день генерального прогона, за четыре дня до начала ёлок, грянул гром.
Валерий Александрович пришёл мрачнее тучи.
– Девочки, худсовет отменили. Сегодня обычная репетиция. Юля, будешь играть Волка. Игоря увольняют из Дворца, сказку работать ему тоже запретили.
Юлька взвыла натурально по-волчьи. Но вариантов никаких не оставалось.
«Я уже привыкла к Таське! Не хочу играть Волка, не хочууу! – писала она в дневнике. – И жалко, что уйдёт Игорь. Он такой хороший, свойский. Я вообще не могу равнодушно относиться к парням, которые играют на инструменте. А Игорь ещё и пел так здорово! Когда нам сказали, что его не будет в сказке, я пришла домой в таком паршивом настроении! Мне только-только начал нравится Игорь, а он уже уходит… Хотя… это, наверное, к лучшему. Опять будут напрасные надежды: ведь он ко мне абсолютно равнодушен, я для него – малышка, у нас с ним разница семь лет».
Но в день первого спектакля сердитый Валерий Александрович примчался за кулисы, где уже все стояли в полной готовности.
– Юля, срочно переодевайся из Волка в Таську! Время десять, пора начинать, Наташи нет, Таську будешь играть ты!
Юлька подпрыгнула от счастья и принялась снимать с себя волчьи атрибуты: саблю и большую печать коменданта леса. Вручив всё Валерию Александровичу, она поинтересовалась:
– А Волк? Кто будет играть Волка? Вы?
– Волка сыграет Игорь. Он ещё не уволился, ему две недели положено отрабатывать. Директор дал добро.
Юлька восторженно взвизгнула, увидев Игоря, заходящего в гримёрку, и помчалась надевать на себя «Таськину» шубу. Действие сказки происходило в лесу, и Таська выходила на сцену в зимней одежде. Наташа играла в своей шубе, а у Юльки шубы не было, только бежевое пальто, которое ей не нравилось. Она мечтала о шубе и уговорила Иру выделить ей свою в качестве сценического костюма. Ира не возражала.
Спектакль начался, и Юлька не могла сдержать своей откровенной радости, что она снова стоит напротив Игоря, и что ей не надо играть Волка.
За кулисами её встретила Наташа:
– Второй спектакль буду играть я! Подумаешь, всего на десять минут опоздала, могли бы и подождать.
Но Валерий Александрович указал Наташе на выход:
– Хватит! Всё! Отыгралась ты уже! Я запрещаю тебе играть в сказках Таську. Ты опоздала к началу на целых десять минут! Хотя у нас сбор – минимум за полчаса до спектакля. Откуда мы знали, придёшь ты, или что-то случилось? А если бы Игоря сегодня здесь не было, что тогда?
Юлька играла второй спектакль, но на душе скребли кошки: она очень переживала за Наташу. Ей было обидно, что всё так произошло.
А на следующий день вдруг случился вечерний выездной спектакль в какой-то техникум, и выяснилось, что Игорь проводит дискотеку и не может поехать. Поэтому Наташу позвали обратно, и она снова играла Таську, а Юлька – Волка. Валерий Александрович простил Наташу, а она обещала больше не опаздывать. И слово своё сдержала.
Тридцать первого декабря первый спектакль играла Наташа. Юлька смотрела на сцену из зала, ждала своей очереди и думала об Игоре. Вечером она написала в дневнике:
«Он ведь и не красивый, даже страшный, но такой… хороший! Конечно, «страшный» – очень грубо сказано… Ну он… такой… не особенно симпатичный… вот. Он называет себя рыжим, но он не ярко-огненно-рыжий, а так – светловолосый. А как он поёт! Ой, прям слов нет! Ну нравится мне Игорь – и всё тут! И ничего я с собой поделать не могу. А я ведь думала, что мне могут нравиться только красивые: Сашка, Мишка… А, выходит, что мне нравятся не только за внешность. Вот какое я сделала открытие.
Позавчера приходила Ришка – посмотреть, как я играю. Она видела Игоря между спектаклями в фойе и сказала мне, что он своей причёской похож на одуванчик. Больше ничего не стала говорить, но я и так поняла, что он ей не понравился. Ну и пусть!
А ещё у Игоря есть ключи – такая огромная связка на цепочке. Он их положил на стол, а я забрала и пошла в зал. Он их искал-искал…»
Юлька отложила ручку и ударилась в воспоминания.
Закончился первый спектакль, зрители разошлись, а она осталась сидеть в зале, спрятав в карман большую связку ключей. В зале никого, и только Игорь спускается к ней со сцены.
– Отдай часы! – просит он.
– Какие тебе часы? – натурально удивляется Юлька и вдруг понимает, что Игорь ещё не вышел из образа: часы требует Волк у Лисы в спектакле.
– Ну, ключи, то есть! – поправляется Игорь.
– Нет у меня ничего! – фыркает Юлька и убегает к ёлке. Там она водит с детьми хороводы, а после ёлки бежит в гримёрку. Игорь идёт за ней. Юлька прячется за Валерия Александровича, который снимает костюм Деда Мороза.
– Я тебя точно проглочу! – грозит Игорь Юльке практически тем же текстом, который по роли Волк говорит Таське.
– Не боюсь! – смеётся Юлька.
– Тогда я тебя побью! – сердится Игорь.
– Меня нельзя бить! – возмущается Юлька.
– Это ещё почему? – интересуется Валерий Александрович, которому вся эта суета порядком надоела.
– Девочек вообще бить нельзя! Вот так! – гордо ответствует девятиклассница и удирает из гримёрки.
Она не видит, как удручённо смотрит ей вслед Игорь, и как они переглядываются с Валерием Александровичем, одновременно произнося одну и ту же фразу: «Детский сад!»
Юлька снова взяла ручку и написала:
«Уже начался второй спектакль, Игорю выходить через пять минут, а я прошу его написать мне песню, которую он всегда поёт, «Летаби». И он соглашается, но с условием, что я отдам ему ключи».
И опять Юлька мыслями перенеслась во Дворец.
– Ты обманешь, – недоверчиво смотрит она на Игоря.
– Я никогда не обманываю, – отвечает он.
– Это будет один из редких случаев, – упирается Юлька.
– Юля, я же сказал…
Игорь смотрит очень серьёзно, и она, наконец, отдаёт ему ключи. Волк выходит на сцену, позвякивая связкой на цепочке, а Юлька крадётся за задником по арьерсцене к противоположной кулисе – её исходная точка там.
И вот она стоит за декорацией. Игорь её видит, а зрители нет. И она, пользуясь этим, его дразнит.
Игорь-Волк со сцены кричит:
– Я самый смелый!
«Да-да, конечно!» – кивает Юлька, показывая Игорю язык.
– Я самый храбрый! – хмурит брови, отворачиваясь от зрителей, Игорь.
«Ты? – показывает Юлька пальцем в сторону Игоря и снова кивает с сарказмом. – Ну да, ну да!»
– Выходи! – Игорь едва может сдержать смех, потому что Юлька мотает головой и показывает ему сразу две фиги:
«Не пойду!»
– Выходи! Раз, два…
– Три! Здравствуйте, зверюшки! – появляется, подбоченясь, на сцене Юлька-Таська.
Игорь незаметно показывает ей кулак. Ира-Лиса улыбается. Она знает, что будет дальше. Завидущая Таська щупает у Волка шкуру. Юлька в этот момент считает Игорю рёбра. Игорь боится щекотки, поэтому реплику «Спасайте свои шкуры! Тревога!» орёт вполне натурально.
Юлька улыбнулась.
«Вообще классно сегодня повеселились! – дописала она в дневнике. – Я дразнила Игоря из-за кулис, и он перепутал слова. Вместо «я комендант леса, хожу без часов» сказал «я комендант часов, хожу без леса». Ирка на сцене чуть со смеху не упала.
Жаль, что осталось только три спектакля третьего января. Я играю в первом и третьем. Очень не хочется расставаться со сказкой, с Таськой и с Игорем! Ему-то, конечно, по фигу, он-то ко мне никак не относится, я ему безразлична, а вот мне каково? Ещё и каникулы заканчиваются… Не хочу в школу! Хочу всё время играть спектакли с Игорем, чтобы он был Волком, а я Таськой. И ничего мне больше не надо… Нет, надо! Я в новогоднюю ночь загадаю желание, чтобы Игорь меня полюбил. Очень хочу, чтобы оно сбылось. Я буду надеяться!»
Юлька нарисовала в дневнике зелёным фломастером пушистую ёлочку и пошла подключать свою «Легенду-404» к телевизору. Папа привёз ей из Москвы аж четыре хромированные кассеты по семьдесят минут. И она надеялась, что в новогоднем концерте будут какие-нибудь хорошие песенки, которые можно записать, выучить и петь с Ирой и девочками в драмкружке. Юлька очень ждала любимого Боярского, и не только. Ей нравилась современная отечественная эстрада с русским текстом и несложными аккордами.
Всю новогоднюю ночь Юлька сидела с магнитофоном около телевизора и скучала по Игорю. Ей сейчас хотелось только одного: вместе с ним в обнимку слушать праздничный концерт. Но обниматься приходилось с кошкой Лаской, которая словно понимала Юлькино состояние и тихо мурчала ей в ухо. Родители ушли спать, а Юлька устроилась на диване у стола, запивая клубничным компотом свою печаль и салат оливье.
Глава 5
Первого января она открыла новую общую тетрадь в линейку и на первом листе старательно вывела:
«1.01.88. Пятница.
Вот и наступил долгожданный 1988-й! Печально провожать ещё один год, зная, что его уже никогда не вернуть. Время неумолимо движется вперёд, и вот я уже осознаю, что каждый прожитый год уносит меня в страну, которая называется Юность. Детство прошло, остались лишь воспоминания: смешные и грустные.
В новогоднюю ночь я загадала своё желание. Неизвестно, исполнится ли оно… Но я буду надеяться.
Как и хотела, записала на магнитофон целую кучу песен, теперь слушаю. Все хорошие, особенно мой любимый Боярский. А для Ришки – «Ты замуж за него не выходи» в исполнении Виктора Салтыкова (бывший солист ансамбля «Форум»), она его очень любит. А самая классная песня – это «Замыкая круг». Там каких артистов только не было, и все пели понемногу, по одной-две строчки. И я уже почти её подобрала, но несколько аккордов мне не даются. Думаю, Ира поможет – у неё же всё-таки музыкалка.
У моей сестры Люды появился жених. Она встречала Новый год с ним и его родителями, пришла под утро. Как хочется надеяться, что она выйдет за него замуж!»
А третьего января Юлька пришла в ДК пораньше и сидела на сцене за закрытым занавесом, аккуратно расчёсывая чёрные спутанные космы волчьей головы и нюхая одеколон Игоря, которым эта голова пропахла насквозь. Мысли, что после спектаклей Игорь уйдёт из Дворца, и она его вряд ли увидит, огорчали её чрезвычайно.
Во втором спектакле Таську играла Наташа – она позвала на выступление почти всю свою родню. Юлька спокойно могла бы уйти в зал после первого спектакля, но… Не могла. Как можно уйти, когда Игорь на сцене? Юлька торчала за кулисами, чтобы быть поближе к нему.
Игорь сидел на крышке пианино рядом с Юлькой, смотрел на сцену и передразнивал Наташу. А зачем прокричал Юльке в ухо:
– Играет она по-дурацки! Какого чёрта она меня обходит в сцене со шкурой и закрывает мне дорогу?!
Юлька от неожиданности подпрыгнула и возмутилась:
– А чего это ты на меня орёшь? На неё и ори!
В этот момент на сцене начался танцевальный номер. Вьюга и Вьюженята в белых одеждах кружились под красивую музыку, а для пущего эффекта на сцене выключили свет, оставив лишь лампу ПРК. В её лучах белые костюмы как будто светились.
И в этой романтичной обстановке Игорю показалось, что Юлька на него обиделась. Он придвинулся ближе и со словами «да ладно тебе!» положил ей руку на плечо, прижал к себе, а потом обнял за талию.
Юльку редко обнимали – у них в семье это было не принято. А уж парень и вообще обнимал её впервые в жизни. Она никогда не думала, что это так приятно. По спине побежали мурашки, она будто нырнула в тёплую реку и поплыла, качаясь на волнах. Ей хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Но остатками сознания она понимала, что этого показывать Игорю не нужно. Поэтому отвернулась и сделала вид, что продолжает обижаться на его слова.
Юлька не очень любила танцы. И это место в спектакле ей всегда казалось затянутым. Всегда. Но не теперь. Сейчас ей показалось, что номер вдруг стал непростительно коротким. Танец закончился, на сцене включили свет, спектакль пошёл своим чередом, и Игорь убрал руку. А Юлька так и осталась сидеть, замерев. Храня тепло его руки и боясь спугнуть нечаянное ощущение счастья. Плечо пахло одеколоном Игоря, и Юлька постоянно старалась его понюхать.
Она не помнила, как отыграла третий спектакль. У неё в ушах шумела Вьюга вместе со всеми своими Вьюженятами.
На следующий день всех работников Дворца традиционно собрали у ёлки, объявили благодарность и наградили вкусными подарками – всё, как в прошлом году. Там же Юлька узнала фамилию Игоря.
Она думала, что после вчерашнего он подойдёт к ней и предложит встречаться. Тем удивительнее было, что Игорь даже не смотрел в неё сторону. Но Света… Ох, уж эта Света! Она будто бы знала, что нужно сейчас услышать Юльке.
– Конечно! – сказала Света. – А что ты хочешь? Тебе всего шестнадцать лет. Он же соображает, что не может сейчас показать тебе свою любовь. Ты ещё школьница, а он взрослый. За такое по головке не погладят.
Юлька кивнула, а про себя подумала: «Ну мог бы хотя бы намекнуть, что я ему нравлюсь!»
Но Игорь, казалось, совсем забыл о Юльке. И она мучилась, не понимая, зачем же он тогда её обнимал.
Зимние каникулы пролетели незаметно. Юлька вернулась в школу. Об учёбе категорически не думалось. Хотелось играть спектакли и обниматься с Игорем.
Да ещё и в драмкружке им начали преподавать какую-то пластику, сценическое движение и ещё что-то скучное. «Это и репетицией назвать нельзя. Мы приносим спортивную форму и занимаемся ерундой!» – записала в дневнике Юлька.
Обсуждая сценарий будущей новогодней постановки, девочки склонялись к «Летучему кораблю», но Валерий Александрович принёс какой-то мрачный сценарий. Не сказочный, а с каким-то «политическим уклоном», как записала в дневнике Юлька. Девочкам он неожиданно понравился, а Юлька даже подумывала уйти из кружка. Поводов остаться она не видела никаких: Игоря нет, сценарий фигня!
Ей-то представлялось, что она будет играть в «Летучем корабле» Забаву, а Игорь обнимет её за плечи и голосом Боярского запоёт: «Ах, если бы сбылась моя мечта!» Но она прекрасно понимала, что в коллективе не одна, и никто не даст ей такую шикарную главную роль. Да и Игоря с тех пор она больше не видела.
И песню он ей так и не написал, поэтому приходилось играть её без слов.
Юлькина мама иногда раскладывала пасьянсы и погадала ей «на Игоря»:
– Вот, смотри. Видишь: и тут, и тут, и тут – одни сплошные пики. Он пьянчужка. Вокруг него, кроме пиковой масти, больше ничего нет. Он вообще всё время пьёт. Карты врать не станут. И из Дворца его, небось, за пьянство и выгнали. Выкинь его из головы!
– Мама! – возмущалась Юлька. – Ты ведь его вообще ни разу не видела. Я сколько просила вас с папой прийти на спектакль?
И мама тут же перевела разговор на другую тему: сделала ли Юлька уроки, и что им задали по химии.
Глава 6
В конце января счастливая Юлька записала в дневнике:
«30.01.88. Суббота.
Сегодня делали «переселение народов». Сестра Люда переехала в общежитие, а я – в её комнату. Наконец-то! Теперь у меня свой персональный кабинет!»
Она мечтала о своей комнате несколько лет. А когда впервые закрыла за собой дверь и упала на кровать, ощутила себя ни больше ни меньше – принцессой в отдельных покоях.
Папа поставил ей туда параллельный телефон, и теперь она могла спокойно звонить Ришке прямо из своей комнаты, валяясь на кровати. А ещё стало очень удобно слушать радио, которое стояло в коридоре. Юлька узнала расписание всех музыкальных передач и иногда вечером потихоньку их слушала. Родители сидели в зале за закрытой дверью, и им это совершенно не мешало. Но однажды…
Она немного не успела к началу передачи и включила радио, когда песня уже звучала. От первых же аккордов у Юльки брызнули слёзы: до мажор, соль мажор, фа мажор, до мажор…
– Ле тет би, ле тет би, ле тет би, ле тет би, виспел вё зо визден, ле тет би! – доносилось из приёмника.
«Мама, зачем ты заставила меня пойти на немецкий, я по-английски не понимаааю!»
Радио было тут же прибавлено на полную мощность, и прибежавшие родители обнаружили отчаянно ревущую дочь.
– Мама, папа, это та самая песня! Та самая! Которую пел Игорь! Ааааа!!!
– Юля, Юля, успокойся, нельзя так орать, – попыталась вклиниться в истерику мама, но Юлька, казалось, сошла с ума. Слёзы лились ручьями, она то смеялась, то плакала, и мама уже метнулась на кухню, собираясь налить дочери воды. Папа вынул стакан из дрожащей маминой руки и предложил дождаться окончания песни.
Возбуждённая Юлька трясла руками перед родителями:
– Ну как вы не понимаете! Это же Игорь пел!
– Помешалась ты со своим Игорем! – недовольно скривилась мама.
А папа спокойно сказал:
– Могла бы на магнитофон записать.
Юлька замерла, вытирая рукавом слёзы:
– Но как?
– Через микрофон. Только тогда орать нельзя было бы, – улыбнулся папа. И, потрепав оторопевшую дочь по голове, добавил своё коронное:
– Эх ты, Кузя!
Глава 7
Вскоре Юлька в очередной раз порадовалась, что у неё есть своя комната. Мама неожиданно пришла с дня рождения пьяная. Родители не выпивали – ну, если только совсем чуть-чуть, по праздникам. Тем удивительнее для Юльки было увидеть маму в таком состоянии. К тому, что в семье часто ругаются, она уже привыкла. Но сегодня буря приняла неожиданный размах. На звук даже пришли Юлькин старший брат с женой – они жили в соседней квартире. Досталось и папе, и жене брата. Мама называла их предателями и рыдала. Такую маму Юлька видела впервые в жизни, и ей было очень жутко. Чтобы хоть как-то отвлечься, начала писать дневник:
«19.02.88. Пятница.
Сегодня самый ужасный день! Мама в истерике, на грани беспамятства и безумия. Время 23.30. Мне страшно. Она стала какая-то ужасная, сама не похожа на себя – начала ругаться матом, на папу орёт «подлец, гадина, сволочь». Господи, как надоело! Брат ходит под моими дверями, как стражник. Я его боюсь. Больше пока не буду писать…»
Она потушила свет и тихо сидела в своей комнате, делая вид, что спит. Хотя спать в таком шуме было нереально. Но Юлька боялась, что до кучи мама вспомнит и какие-нибудь её грехи, а заодно и своё любимое, что Юлька папу всегда любила больше, чем маму.
На следующий день была суббота. Юлька ни свет ни заря ушла в школу, а когда вернулась, её встретила пустая квартира. Юлька сделала уроки на понедельник – она любила всё неприятное делать сразу. Поиграла на пианино, послушала музыку – и поехала в гости к Ришке. Когда вернулась, дома было всё как обычно: в зале работал телевизор, папа лежал на диване и читал газету, на груди у него уютно устроилась кошка Ласка. Мама молча вязала в своей комнате – после того, как Юлька переселилась, мама жила в ней одна, папа так и остался в зале. Кричать «привет, я дома!» у них в семье было не принято, поэтому Юлька просто кивнула папе, забрала у него Ласку и ушла в свою комнату. Мама даже головы не подняла.
Но через несколько дней она как ни в чём не бывало пригласила дочь прогуляться в центр города. О том, что произошло, они не говорили. Мама купила дочери подарки: серую удобную сумку для школы и пару пластинок. Дома счастливая Юлька переложила в новую сумку учебники, а когда включила музыку, мгновенно забыла полуночный кошмар. На одной пластинке были старые песни любимой группы, которых она ещё не слышала, а на второй, в числе прочих, та самая песня «Замыкая круг». Только там её пел один вокалист, что немного Юльку огорчило. Но о таких пластинках она давно мечтала и переслушала их по нескольку раз. Жизнь вернулась в привычное русло, и мама стала обычной мамой.
Глава 8
Валерий Александрович заболел и репетиций не было уже два раза подряд. Юные артистки сидели на сцене, играли на рояле, пели песни и просто бесились. Игорь остался во Дворце, его не уволили, но вёл он себя равнодушно и холодно, как казалось Юльке. И всё свободное время пропадал в танцевальном классе. Они почти не разговаривали, и песен он больше не пел, и слушать тоже не приходил. Просто спокойно проходил мимо.
– Ирка, я больше не могу видеть его равнодушную морду! – ныла Юлька, уткнувшись подруге в плечо. – Он мимо меня, как мимо пустого места ходит!
– Он просто не хочет нам мешать петь! – пыталась достучаться до здравого смысла Ира.
– Нет, ты не понимаешь! Неужели ты не видишь, что он специально? Он козёл! Почему ты его защищаешь?
– Я никого не защищаю. Я говорю, как есть. Он взрослый парень, у него свои дела. И он просто. Шёл. По своим. Делам. Всё. Если тебе нравится ныть – пожалуйста. Но я этого не понимаю.
– Я его люблю-ууу!
– И этого не понимаю тоже. Что ты в нём нашла?
Когда Валерий Александрович выздоровел, они стали читать текст сценария в лицах. В этот день Юлька и так грустила, а после репетиции у неё совсем испортилось настроение. Её раздражал этот дурацкий сценарий. После все разбежались, а Юлька с Ирой остались на сцене. Домой им не хотелось.
– Замыкааая круг, ты назад посмотришь вдруууг! – пели они на два голоса.
На сцену молча поднялся Игорь и, не останавливаясь, прошёл мимо них в левую кулису и скрылся за дверью танцевального коллектива. Следом пришёл руководитель танцевального кружка и попросил девочек освободить сцену.
Они ушли в фойе и долго-долго сидели там, разговаривая о жизни, о людях и о себе. И о любви. Юлька жаловалась, что Игорь на неё не обращает внимания, порываясь зареветь. Рассудительная Ира советовала ей «перестать держать такие глупости в голове». А мимо них ходил Игорь, из-за чего Юлька очень мучилась. Она не понимала, почему он не хочет к ним подойти и просто пообщаться.
– Ир, ну зачем он здесь ходит? Уже несколько раз. Туда-сюда, туда-сюда. Душу мне травит.
– Ходит и ходит. Мало ли, – пожимала плечами Ира.
– Может быть, он подслушивает, о чём мы говорим?
– Вот делать ему больше нечего! – фыркнула Ира. – И я вообще не понимаю, что ты в нём нашла. Ты домой идти собираешься? Мне уже пора.
– Иди. А я посижу. Может быть, увижу его ещё раз.
Ира махнула рукой и ушла одеваться. Проводив подругу, Юлька смахнула слёзинки и пробралась в самый дальний угол фойе, где за старыми стульями стояло пианино. Домой идти не хотелось – там не было Игоря. А здесь он был. Она вздохнула и снова стала играть «Ле тет би». Играла долго, пока не открылась дверь с надписью «Омега». Юлька знала, что там занимается настоящий вокально-инструментальный ансамбль, но самих музыкантов никогда не видела. Из комнаты вышел парень и подошёл к пианино.
– Привет! – сказал он. – Ты хорошо играешь, но неправильно. Там немного другие аккорды. В начале у тебя до мажор, а надо ля минор. Смотри, так же лучше звучит: ля минор, соль мажор, фа мажор, до мажор…
Парень взял стул, сел рядом и заиграл ту же песню, что когда-то Игорь, но запел по-английски. Играл он классно, намного лучше Игоря, но вот его голос Юльке не понравился.
– А что это за песня? – спросила она, когда парень закончил петь.
– Это песня группы «Битлз». Называется «Лет ит би» – «Пусть будет так». Ты понимаешь по-английски?
– Нет, я немецкий учу.