Луна фараона

Глава 1. Луна

Она бежала по тропинке густого леса, сверкая голыми пятками. Светлое льняное платье билось в ногах. На бегу лента сползла с косы, но переплетать было некогда, и светло-русые пряди рассыпались по плечам и спине до самого пояса.

Не к добру показываться на улице с распущенными волосами, мелькнула у неё мысль. Ведь в них заключена женская сила, без которой она не сможет жить, в лучшем случае, её жизнь будет жалка. А в мире полно злых духов, которые могу позавидовать, отнять её силу или использовать против самой Луны.

Но там, впереди, на их опушке её ждёт Ратик. Конечно, показываться мужчине, а тем более, холостому парню простоволосой ещё хуже – просто неприлично! Но ведь завтра он станет её мужем и всё равно их увидит. Так что ничего страшного – убеждала она себя. В глубине души она давно хотела, чтобы он увидел её главное украшение – будет больше любить. Хотя сам он утверждает, что больше любить просто невозможно.

Так она бежала, углубившись в свои девичьи мысли с развевающимися волосами, на которых играли солнечные зайчики, проникая сквозь зеленую листву. И вдруг она уткнулась прямо в грудь внезапно выступившего из-за огромного, в два охвата, дуба мужчины и вскрикнула. Он же подхватил её за талию и закружил.

– Какая же ты у меня красавица, милая мой! – поставив её на землю, восхищённо произнес он, – тебе бы быть заморской королевишной – и то равных бы тебе не нашлось.

– Ой, напугал, не могу отдышаться, – сказала Луна, – как так можно, Ратимир? А если бы я умерла от страха?

– Ну нет, Лунька, я никому тебя не отдам, даже смерти. Я бы тебя поцеловал и воскресил, как в сказке, помнишь? Вот так, – и, крепко обняв, он показал ей, как бы он это сделал.

Она ответила на его поцелуй, запустив руки в его русые кудри. Ладони Ратимира поползли по её спине вниз. Одной рукой сильнее прижав Луну к низу своего живота, второй он захватил её ягодицу.

– Чувствуешь, как я хочу тебя? – Спросил он, тяжело дыша, целуя её шею, – подари мне себя сейчас. Я не могу больше терпеть, милая моя.

Ладошки покрасневшей Луны уперлись в его грудь.

– Нет, не надо… Ратик, давай до завтра… ну что тут осталось… один денёк…

– Вот именно, – не собираясь так просто сдаваться, продолжал ласкать её парень, – один денёк. Ну что он значит? Не убегу же я от тебя после этого. Завтра это всё равно произойдёт. Так зачем тебе мучить меня лишний день? Не будь жестокой, как русалка. Хочу тебя… неужели ты сама не хочешь?

Щёки Луны пылали, но привитая воспитанием девичья стыдливость перевешивала.

– Ратик, ну подожди. Что тебе стоит? Завтра я стану твоей и буду чувствовать себя увереннее. Я боюсь… Отпусти меня… – проговорила она, опустив глаза и продолжая отпихивать его кулачками.

Ратимир нехотя разжал объятия.

– Злючка ты, Лунька, – улыбнулся он, – ну да ладно. Я не хочу, чтобы моя девочка меня боялась. Завтра точно не будешь бояться? Я осторожненько, обещаю.

– Не знаю, – смущённо ответила Луна, – может совсем чуть.

– Ладно, я буду очень стараться, – он взял её за руку, – пойдём назад?

– Нет, я же ещё хотела к гадалке зайти, к колдунье. Помнишь? Перед свадьбой обязательно надо погадать на будущую жизнь.

Ратимир поглядел на небо и нахмурился.

– Похоже, дождь собирается. Глянь, тучи прям чёрные. Ты б не ходила уже к ней, а? Ну её к лешему вместе с её предсказаниями. Сами разберемся в своей жизни.

– Ну что ты, Ратик! – Укоризненно посмотрела на него Луна, – все так делают и, говорят, сбывается. Она советы даёт, предупреждения.

– Тогда я с тобой пойду. Сейчас Перун как накроет лес сплошной чернотой – как ты одна идти будешь? Страшно будет, милая.

– Ратик, ты как будто вчера родился. Знаешь ведь, что девушка одна должна идти. Без матери, подруг, жениха. Я, конечно, боюсь немножко, но, в конце концов, другие же ходили и с ними ничего страшного не случилось. А если гроза начнётся, я просто у колдуньи пересижу.

– Ну ладно, – снова неохотно отпустил её руку Ратимир, – тогда до завтра, строптивая русалочка моя! Сегодня всю ночь не буду спать, о тебе думать. Зато завтра ты не будешь всю ночь спать – уж я постараюсь! Поэтому сегодня пораньше ложись, Лунька!

Он подмигнул ей, ещё раз поцеловал и отпустил. Она посмотрела в его серые глаза, погладила по щеке и пошла вперед по тропинке. Сделав несколько шагов, Луна обернулась. Ратимир в этот самый момент тоже остановился и посмотрел в её сторону. Они помахали друг другу и разошлись в разные стороны.

Если бы они только знали, что это был их последний поцелуй и последняя встреча!

Луна продолжала бежать по тропинке, опасливо посматривая на небо, всё быстрее и быстрее затягивающееся тучами. В душе просачивалось какое-то непонятное чувство. Это был даже не страх – а ощущение какой-то неотвратимости. Почему-то в эти последние минуты перед бурей ей показалось, что колдунья ей уже не нужна – не стоит и идти к ней. Неким глубоким инстинктивным чувством она вдруг ясно осознала – не будет завтра никакой свадьбы. Более того – её самой уже нет в этом мире.

От этих необычных ощущений она резко остановилась буквально в десяти шагах от избушки колдуньи и положила руку на сердце. Её охватил безотчетный ужас. Луне хотелось бежать – бежать куда угодно, хоть до дома, хоть до колдуньи, лишь бы увидеть человеческое лицо. Но её ноги налились тяжестью, она не могла двинуться с места.

И в этот момент всё небо взорвалось первой слепящей молнией, и сразу вслед за нею ударил жуткий оглушающий грохот грома.

Это вывело Луну из ступора, и она бросилась к избушке. Луна уже схватилась за перила крыльца, когда прямо в дом колдуньи ударила вторая молния, а следом – третья. Девушку отбросило от крыльца на землю, и, при виде охватившего брёвна огня, в раскатах последовавшего грома в её угасающем сознании непонятно с чего вдруг всплыли слова:

«…быть тебе заморской королевишной», – и наступила полная тьма.

Первым ощущением была боль. Она состояла из сплошной боли. А ещё слабость. Тело не повиновалось ей. Даже веки – она не могла их открыть. И вообще, кто – «она»? Она этого не знала.

Неизвестно, сколько она так пролежала. Наконец, стали всплывать мысли. Они мешались друг другу, были назойливыми и причиняли ещё большую боль.

«Луна».

«Молния… горит… огонь…».

«Не будет… ничего не будет… меня не будет…».

«Но я есть».

«Где я есть?» – наконец осветил рассудок логичный вопрос, и, чтобы ответить на него она пошевелила пальцами.

Под её руками было что-то сыпучее.

«Песок», – снова всплыло слово.

Она немного поёрзала телом, вызвав новый прилив боли. Она явно лежала на песке, но тут вдруг её кожа ощутила ужасную жару, как будто волной огня захлестнуло.

«Я горю», – со страхом подумала она, – «это молния. Она подожгла избушку колдуньи и меня!»

Она стала изо всех сил извиваться, пытаясь отползти от поглощающего жара, и в панике открыла слипшиеся глаза.

Она лежала на спине, а взгляд упёрся в невероятно синее небо. Огня нигде не было. Синева просто поглощала, растворяла в себе. Она никогда не видела небо таким. И, хотя тело продолжало полыхать, она почувствовала расслабленность, утопив взгляд в удивительной и непостижимой синеве.

Она лежала так долгое время, наслаждаясь покоем, не желая больше отгадывать никакие загадки. Но внезапно совсем рядом послышался странный шорох, сразу испугавший её. Ведь она так и не узнала, где находится. Мало ли, кто это мог быть?

Собрав все силы, Луна поднялась на локтях. Окинув окрестности беглым взором, она обнаружила, что лежит в зарослях тростника. До неё доносился запах воды. Но это ещё не всё. Прямо перед собой она увидела огромного диковинного зверя. Он был несколько похож на кошку, только не пушистый и размером больше в несколько раз – если бы он стоял рядом с лошадью, то его холка была бы как раз на уровне её брюха.

Луна в ужасе уставилась в жёлтые глаза животного. Она попыталась отползти, но у неё это не получилось, а ему очень не понравилось, так как он, рыкнув, пошёл по направлению к ней.

Луна подтянула к себе колени и снова вызвала гнев зверя, проявившийся в том, что он махнул лапой, протянув её к ноге девушки, и оставил глубокие царапины на ее голени. Она вскрикнула.

Животное продолжало угрожающе смотреть на свою жертву, впрочем, вполне ощущая своё превосходство и от того нисколько не торопясь. Но тут снова послышался треск тростника и неподалёку от места происходящего выскочил человек, при виде которого Луна испугалась ещё больше.

Дело в том, что его кожа была настолько темной, что таких людей она ещё никогда не видела. Кроме того, мужчина был почти голым, если не считать короткой белой юбки вокруг бёдер, невиданных украшений и платка на голове.

Он удивленно посмотрел на представшую перед ним сцену и, обернувшись, что-то насмешливо крикнул на непонятном языке. Тут выскочил еще один мужчина, с такой же темной кожей, но гораздо выше и могучее первого. На нём была такая же юбка, но платок был не белый, а в сине-желтую полоску и свисал двумя концами на плечи. Закреплял головной убор золотой обруч в виде кобры, поднявшейся в боевую стойку.

Этот человек бросил на неё взгляд, и было видно, насколько он поражён. В следующую секунду он, не задумываясь, бросился на спину зверя, крепко охватив его шею мощным плечом, и брюхо бёдрами, потянувшись другой рукой за кинжалом.

Глава 2. Фараон Джосер

Фараон возлежал на своём ложе, на разноцветных подушках, и задумчиво смотрел с верхней террасы дворца на раскинувшийся перед ним белостенный Мемфис – столицу Великого Египта, каким его сделали его предки, объединив в результате бесконечных войн Верхний и Нижний Египет. Ряды прямоугольных домиков из кирпича-сырца* с плоскими крышами утопали в зелени садов. Возле них копошились люди: мужчины в белых шендитах*, женщины в легких калазирисах* и совершенно голые дети.

По обе стороны царского ложа стояли служанки и овевали своего господина опахалами из страусиных и павлиньих перьев. До фараона долетал запах их благовоний. Время от времени он отпивал вино из золотого кубка.

Тем временем к входу в его покои скользящей кошачьей походкой приблизилась, шурша ярко-синим, под цвет глаз, нарядом, роскошной красоты девушка. Широкие бедра, округлая грудь были умело подчеркнуты облегающим одеянием. Густейшие волны черных волос ниспадали из-под короны. Но главное её очарование было в глазах – в них загадка переплелась с искрами страсти и ночной тьмой.

Подойдя к шестерым стражникам, она спросила властным голосом, не смотря ни на кого из них:

– Его Величество у себя?

– Да, царица, – низко поклонившись, ответил начальник стражи, – он один.

Пройдя через стражу в следующей комнате уже молча, она остановилась перед третьей стражей. Начальник также почтительно склонился перед ней, вошёл в покои фараона и доложил:

– Царица Мерти!

Джосер, не оборачиваясь, ответил:

– Пусть войдёт.

Стражники подняли копья, и стоявшая с величием статуи девушка с гордо поднятой головой двинулась к ложу.

Приблизившись, она повела себя совсем иначе: встала перед ним на колени, положив руку фараону на грудь, и снизу посмотрела в его глаза мерцающим взглядом.

– Мой господин больше не любит меня? – Спросила она низким, проникающим голосом.

– С чего ты это берёшь, кошечка моя? – Лениво ответил он.

– Ты уже два дня не приходил к своей несчастной жене… – продолжала ворковать она, начав гладить его грудь и живот, – заставил меня сгорать от желания в одинокой, холодной постели… пришлось самой ласкать себя… представляя твои руки, твои губы, твой… – она, сделав вид, будто смутилась, положила руку на его член и стала поглаживать его, – Я еле дождалась утра и бегом побежала к тебе… господин мой, снизойди до своей недостойной служанки!

– Мерти, – улыбнулся Джосер, гладя пальцами её шею, – мы сейчас идём на охоту. С минуты на минуту придёт Рахаф.

– Но пока он идёт, позволь хотя бы поцеловать тебя там, царь мой, – мурлыкнула она, – и обещай подарить эту ночь мне.

Фараон махнул служанкам рукой, и они разом исчезли с терассы. Мерти склонилась над ним и вобрала в себя его мужской орган. Медленно начав, её губы и рука всё ускорялись, язычок помогал им изнутри, она постанывала, и вскоре Джосер застонал тоже, а Мерти сделала глотательное движение.

К внешней страже подошел молодой человек в белом шендите и в белом же платке, поверх которого был надет золотой обруч. На шее было ожерелье из золотых с зеленоватым оттенком, фаянсовых и медных бусин, которое закрывало почти всю грудь. Запястья украшали золотые браслеты.

– У себя? – Развязно спросил он у начальника стражи.

Тот глубоко поклонился ему.

– Его величество принимает царицу Мерти, господин.

– Ох, что б её, эту Мерти, – выругался парень, – ну что же, придётся подождать.

Через некоторое время царица выплыла из покоев и снисходительно кивнула ему:

– Привет, Рахаф.

– И я тебя приветствую, госпожа моя! Надеюсь, ты постаралась и оставила нашего повелителя в хорошем настроении, – нахально ответил тот.

– Не хами! – Высокомерно сказала царица, – со своими наложницами так будешь разговаривать.

– Да ладно, я же со всей любовью и почтением. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, прекрасная царица, и только то уважение и трепет, которые я испытываю к твоему богоравному супругу, а моему лучшему другу, не позволяют мне даже глаз поднять на твою нереальную красоту, – с притворным смирением улыбнулся Рахаф.

Царица чуть приметно двинула уголками губ вверх и, не удостоив его больше ни словом, прошествовала дальше.

Стражники стояли с неподвижными лицами, смотря невидящими взглядами прямо перед собой, и Рахаф шагнул в покои фараона.

Охотники остановились в недоумении.

– Где же она? – Спросил Рахаф, оглядываясь по сторонам.

– Анхурет* её знает, – выругался Джосер, – но какая шкура у неё, видал? Я раньше таких львиц не встречал. Почти белая.

– Давайте разбредемся цепью. Она должна быть где-то здесь.

Пробираясь в густых зарослях тростника, Рахаф услышав чей-то крик. Побежав в его сторону, он увидел нечто невероятное и сразу закричал:

– Эй, царь, иди-ка, посмотри, на какого живца мы свою добычу ловим.

Джосер выскочил следом за другом и на мгновение остолбенел. На земле сидела девушка с белоснежной кожей, но главное – её волосы были не чёрными, а тоже белыми, как и её кожа!

В следующую секунду сработали инстинкты, и он понял, в какой опасности она оказалась. Недолго думая, Джосер прыгнул на спину львицы, охватив её шею левым плечом, а брюхо – бёдрами, потянувшись другой рукой за кинжалом.

Львица попробовала достать обидчика лапой. У неё это получилось – по плечу фараона потекли ручейки крови из глубоких царапин – но ощутимого результата не принесло. Зверя обуяли безумие и паника – она свалилась на землю и стала кататься, в надежде сбросить с себя напавшего.

Подбежавшие охотники натянули луки, но Рахаф закричал:

– Не стрелять! – И сделал шаг к сражавшимся, чтобы помочь в случае чего.

Джосеру тем временем всё-таки удалось вынуть кинжал и всадить его в правое лёгкое львицы. Она издала вопль и, перестав бешено извиваться в пыли, вскочила на лапы и стремглав побежала подальше от людей. Тогда фараон отпустил её шею, сел верхом, сжимая её по бокам сильными бёдрами, и перекинул кинжал в левую руку. Слегка склонившись, он прицелился и воткнул его прямо в сердце зверю.

Львица пробежала ещё несколько шагов и упала. Джосер покатился по земле.

Рахаф, видя это, приказал паре лучников оставаться возле девушки, а сам вместе с остальными охотниками побежал к царю.

– Ты с ума сошёл, Твоё Величество! – заорал он, – во имя Осириса*, тебе жить надоело? Неужели нельзя было приказать лучникам просто пристрелить её?

– Я – воплощение бога Гора* на земле, – промолвил тот, вставая, – неужели ты думаешь, что какая-то львица может противостоять мне? Девушка где?

– Не беспокойся, под охраной, – стирая пот со лба, ответил Рахаф.

Под предводительством Джосера они пошли назад. Львицу забрали охотники.

Царь присел перед удивительной девушкой, которая продолжала сидеть и с ужасом смотреть на него.

– Скажи мне, неужели ты – богиня, спустившаяся ко мне на землю, – спросил он благоговейно, – и чем я заслужил такую честь?

Она продолжала молчать, со страхом хлопая на него широко раскрытыми голубыми глазами.

– Почему ты молчишь, богиня? – Продолжал допытываться Джосер, окинув внимательным взглядом её пухлые губы, аккуратную грудь, широкие бёдра и длинные, стройные ноги, – как твоё имя? Хатхор*, угадал? Я тебя такой и представлял. Хотя нет, богиня, лгу тебе – такую красоту я и представить себе не мог в самых своих буйных фантазиях. Скажи мне, как я могу тебе служить?

Девушка продолжала молчать.

– Слушай, Джосер, – влез практичный Рахаф, – у этой богини, не знаю, Хатхор она или кто ещё, но у неё ранена нога. Львица, наверное, цапнула. Надо бы обработать рану. Не знаю, как у богинь, а у людей такие раны приводят к быстрому заражению. Да и у тебя, не забывай, на плече то же самое.

Фараон перевел взгляд с испуганных глаз девушки на её ногу и опомнился.

– О, Хатхор, какой же я дурак! – Он призывно махнул рукой в сторону охотников и один из них поднёс ему большой ящик. Джосер приказал принести воды. Он достал из ящика льняную салфетку, смочил её, подошел к девушке и протянул руку к её ране.

Она затрепыхалась, как птичка в силках, и попыталась отползти от него. Фараон предупредительно поднял руку.

– Не бойся, богиня! Я не сделаю ничего плохого, просто хочу помочь! – успокаивающим тоном произнес он, уже поняв, что по каким-то причинам она не понимает его языка и налегая на интонацию.

– Может, прикажешь её подержать? – Снова проявил инициативу Рахаф, но Джосер посмотрел на него таким взглядам, что тот сразу попытался загладить впечатление от своих слов, – всё-всё, понял! Прошу великодушно прощения, где уж мне, простому смертному, иметь дело с богинями и советовать царям.

Странно, но именно его насмешливый голос подействовал расслабляющее на девушку, и она, переводя взгляд с одного на другого, дала фараону промыть себе рану, обработать её мелким порошком из обеззараживающих трав и забинтовать ногу.

Потом Рахаф проделал всё то же самое для фараона.

Джосер протянул девушке руку, чтобы помочь встать. Она попыталась, но ничего не получалось. Он видел, что она испытывала сильную боль. Царь совершенно потерял надежду понять происходящее и решил, что лучше всего будет вернуться во дворец и посоветоваться со своим чати* – Имхотепом.

Джосер поднял свою богиню на руки и понёс её к повозке. Она старалась отвернуть от него лицо, и он чувствовал, что она дрожит мелкой дрожью. Ему хотелось успокоить её, сказать, что не причинит зла, что готов выполнять любые её желания. Но как это сделать, если она не понимает его слов?

От близости её тела, которое пахло не привычными для него благовониями, а женским теплом, у него стал мутиться рассудок и дрожать руки. Сейчас ему захотелось утешить её самым простым способом – нежно поцеловать, чтобы она поняла его благие намерения. Но что-то подсказало ему, что это ещё больше напугает девушку, которая и без того постоянно дико оглядывалась по сторонам. Он с сожалением просто положил её на своё ложе в повозку.

Она представляла собой квадратный шатёр на колёсах, с четырёх сторон укрытый полупрозрачной белой тканью с вплетёнными в неё золотыми нитями, которые сейчас, при дневном палящем солнце, сверкали, создавая эффект сияния. Крыша была сделана из обычного тростника, обмазана глиной и покрыта известью.

Джосер запрыгнул в повозку, дождался Рахафа, вместе с которым сел на его ложе и щёлкнул пальцами вознице. Тот ударил кнутом четвёрку белых быков.

Те повлекли их всех навстречу их судьбе – к худу или к добру – в то время это знали только боги. А смертным оставалось лишь надеяться, что её узоры сложатся благоприятно для них.

*кирпич-сырец – необожжённый кирпич из глины и соломы.

*шендит – традиционная мужская одежда в Египте, представляющая собой полосу ткани, обматываемую вокруг бёдер и закрепляемую поясом.

*калазарис – традиционная женская одежда в Египте, представляющая собой длинный узкий сарафан, сшитый из двух полотен, на широких бретелях.

*Анхурет – древнеегипетский бог охоты и войны.

*Осирис – древнеегипетский бог, считавшийся первым мифическим фараоном, считался покровителем земледельцев, впоследствии олицетворял умершего фараона.

*Гор – древнеегипетский бог небо и солнца, покровитель царского дома и фараона. Сам фараон считался живым воплощением Гора.

*Хатхор – древнеегипетская богиня любви, женственности и красоты.

*Чати – первый советник фараона.

Глава 3. Фараон Джосер

Принеся девушку в свои покои, фараон вызвал своего чати и управляющего дворцом.

Управляющий явился первым и упал на колени.

– Ранеб, приказываю тебе подготовить покои на половине цариц. И смотри – чтобы там было всё. Сам лично проверю. Кроме того, выдели для начала шесть служанок. И тридцать стражников. Чтобы их репутация была абсолютно чистой и надёжной.

– Неужели как у главной царицы? – поразился управляющий.

– Ты не понял моего приказа, Ранеб? – чуть сдвинул брови Джосер.

Тот в ужасе стукнулся лбом о пол.

– Что ты, божественный царь! Я все твои золотые слова могу хоть сейчас наизусть повторить, если прикажешь. Я, недостойный, осмелился задать тебе вопрос, из-за беспокойства: не обидит ли это нашу великую царицу, не поселит ли печаль в её сердце? Она ужасно разгневается на меня.

– А это уже и вовсе не твоё дело. По-моему, ты напрашиваешься на хорошую порцию палок, Ранеб.

Управляющий совсем пал духом и телом на гранитный пол, не в силах даже продолжать оправдываться.

– Иди, выполняй приказ, не отнимай у меня время. И постарайся исполнить его как следует, а то мне придётся найти другого, более понятливого, смелого и расторопного управляющего.

Тот вскочил со всей возможной скоростью и бросился к выходу, едва не налетев на входящего чати, несущего в руках какие-то папирусные свитки.

Имхотеп посмотрел ему вслед и поклонился царю.

– Я захватил чертежи с последними изменениями, – сказал он.

– Подожди, – ответил ему Джосер, – чертежи потом, а сейчас у меня к тебе более важное дело.

Имхотеп удивлённо посмотрел на фараона. Раньше он никогда не откладывал работу над гробницей, считая её одним из важнейших дел в своей жизни. С другой стороны, это было для него что-то типа хобби, и он всегда был рад заняться ею.

– Пойдём, я покажу тебе, какая мне сегодня на охоте попалась добыча, – ещё больше заинтриговал Джосер своего советника, и повёл его к себе в спальню.

Они подошли к царскому ложу, где располагалась найденная девушка, когда Имхотеп внезапно остановился. Царь сразу повернулся к нему и спросил:

– Как ты считаешь, мудрый чати, кто она – богиня или смертная женщина?

Однако тот молчал, продолжая разглядывать красавицу.

– Имхотеп, – пристально посмотрев ему в лицо, позвал фараон, – я задал тебе вопрос.

– Какой? – Откликнулся тот, не отрывая взгляда от блондинки, – извини, Джосер, от удивления я не расслышал тебя.

– От удивления? – спросил, прищурив темные миндалевидные глаза, он, – понятно. Я спросил, кто это – богиня или смертная?

– Где вы её взяли?

– Нашли в тростниках. На неё собиралась напасть львица, кстати, тоже почти белая. Бедняжка была совсем перепугана. Я убил львицу, но это чудесное явление стало бояться уже меня. Наверное, в шоковом состоянии была. Может быть, из-за этого ни на один мой вопрос не ответила, но мне показалось, что она вообще не понимает наших слов. И ещё – когда я нёс её к повозке, она оглядывалась по сторонам с таким видом, как будто впервые всё это видит. Так кто она, как ты считаешь? Мне кажется, это сама Хатхор.

Имхотеп подумал немного и покачал головой.

– Нет, Джосер, думаю, она обычная девушка. Богини не ведут себя так, как ты описываешь. И я прочитал множество свитков, в том числе и очень древних, и не нашёл там ни одного случая, чтобы богини являлись смертным вот так, ни с того, ни с сего. Такие случаи бывали, но или во время богослужений, или во время молитвы верховных жрецов, или чтобы передать важный знак.

– Но откуда же она взялась тогда? Ты видел когда-нибудь таких женщин?

– Не видел, – задумчиво сказал Имхотеп, – но слышал легенды. Некоторые наши моряки, плававшие до Библа, слышали от их моряков, будто далеко на севере, возле самого края земли, живут белые люди. Возможно, в этих сказках есть доля истины. Это объясняет и то, что она не знает нашего языка. Но как она сюда попала – понятия не имею.

– Мы с тобой должны будем научить её говорить. Тогда узнаем, откуда она появилась у нас. А сейчас осмотри её – мне кажется, у неё что-то болит. Она не смогла сама подняться и идти.

– Почему ты сам не осмотришь – ты врач не хуже меня, – неохотно произнёс Имхотеп.

– Я не хочу начинать наше с нею общение на таком уровне. Ты, надеюсь, понял, что я хочу понравиться ей, – выразительно посмотрев на своего советника фараон, – а я сомневаюсь, что этому будет способствовать медицинский осмотр со всех сторон при первой встрече. Тем более, что она боится меня, посмотри, как испуганно смотрит на нас.

– Хорошо, – медленно ответил тот, – но прикажи позвать моих помощниц. Один я её осматривать не буду. Да и ей будет не так страшно в их присутствии.

Джосер хлопнул в ладоши, и в комнату вбежал слуга, упав перед фараоном на колени и прижавшись лбом к полу. Тот отдал ему приказание и слуга убежал.

Тем временем на половине цариц поднялась такая суета, что это заметила Мерти. Она велела позвать управляющего и села на трон в своём приёмном зале в ожидании его.

– Что происходит? – Спросила она склонившегося перед нею Ранеба.

– Царственная госпожа моя, спроси об этом нашего великого повелителя. Он расскажет тебе больше, чем знаю я, ничтожный слуга. Да я почти ничего и не знаю…

– Я спрашиваю тебя, – её голос прозвучал, как удар хлыстом, – а когда я спрашиваю, твоё дело – отвечать как можно быстрее и точнее. Иначе я действительно пойду к моему господину и расскажу ему, что его слуги не могут выполнить даже самых простых моих приказов. Ты знаешь, я уже делала так и знаешь, чем это заканчивается.

– Не делай этого, блистательная царица, – снова согнув спину, ответил управляющий, – я расскажу всё, что знаю. Его Величество приказал мне подготовить здесь покои, привести шесть служанок и… набрать тридцать стражников.

Мерти встала.

– Что? Для кого? – В её глазах сверкнули молнии.

– Наш господин не сказал мне. Отметил только, что проверит всё сам лично. Вот и всё, что мне известно, – развёл он руками.

– Что же всё это значит? – Подумала вслух она.

– Если великая госпожа будет добра ко мне, – нерешительно начал Ранеб, – я могу высказать некоторые свои догадки… предположения, которые, может быть, ничего и не значат…

– Говори.

– От людей дворца я слышал какие-то сплетни, что сегодня утром, возвращаясь с охоты, царь привел какую-то девушку…

– Вот как? – Снова сверкнула глазами царица, – и где же она сейчас?

– Не знаю. Я даже не могу утверждать, что она вообще существует. Люди говорят. Я сам не видел.

Мерти махнула ему рукой, и Ранеб поспешно удалился. Не в силах смирить бурю в груди и любопытство, она пошла к Джосеру, стараясь держаться с прежним достоинством. Но к фараону её не пустили, сообщив, что он занят с советником. Тогда Мерти направилась к главной супруге царя.

– А, Мерти, – сказала царица, оглядывая себя в медное зеркало, – какие новости?

Она выглядела моложе своих лет, благодаря хрупкости своего тела. Несмотря на то, что успела родить Джосеру уже двоих детей, бёдра её оставались узкими, ноги – длинными и стройными. Плечи соответствовали стандартами египетской красоты – были широкими и прямыми. По фигуре её можно бы было принять за юного мальчика, если бы не длинные прямые волосы. Черты лица имели утончённую форму и производили величественное впечатление – не потому, что она этого добивалась. Просто в её жилах текла царская кровь фараонов.

– Как раз и пришла тебе их сообщить, Хетеп, – поклонившись, сказала Мерти и пересказала слова управляющего.

– Да, звучит интригующе, – сказала царица, отошла от зеркала и села в кресло, пригласив сделать то же самое Мерти, – но рано или поздно всё равно узнаем. Не стоит себе голову ломать.

– Как?! – поразилась её собеседница, – тебя не настораживает эта ситуация?

– А почему она должна меня настораживать? – В свою очередь удивилась Хетеп, – у Джосера три жены, а уж наложниц я не считала. Все знают о том, что он любит женщин.

– Хетеп, неужели ты не понимаешь? Не успел он привести эту девку с болота, как уже поставил её в равное с тобой положение! Поставил её выше меня!

– Нет, Мерти. Не в равное. Я – дочь фараона, коронованная царица Египта, мать наследника престола. Она никогда не сможет стать со мной в одно положение. Хотя твоё беспокойство я понимаю.

– Ну смотри, царица, – сказала, поднимаясь, Мерти, – наш господин – земной бог. Для него нет невозможного. Он по своему желанию может как поднять любого человека на самый верх, так и столкнуть в самый низ. Она так красива, что с первой встречи её разместили жить рядом с нами, а если у неё ещё и ум есть – она скоро станет четвёртой царицей и родит сына. И ей останется один шаг до того, чтобы занять твоё место. Да, у тебя много титулов, но главного нет – он давно не испытывает к тебе пылкую страсть, а для неё всё только начинается.

Хетеп задумалась.

– И что ты предлагаешь?

– Сначала надо узнать обстановку, а потом вместе решить, как справиться с этой проблемой. Сходи, посмотри на неё, спроси у нашего господина о его планах относительно её. Меня не пустили к нему, – с досадой объяснила она.

Царица нехотя встала.

– Я ничего не нашёл, – доложил Имхотеп, выходя из спальни фараона, – боль есть, причём по всему телу. Но все кости целые, синяков или ран нет. Моё мнение – у неё болят мышцы, как это бывает при резких и сильных перегрузках. Через день-два пройдет.

– Отлично! Тогда брось здесь чертежи, займемся ими после обеда, а сейчас я хочу познакомиться с моей богиней и об её устройстве нужно побеспокоиться. Не будет же она ночевать сегодня в моей постели.

– Я понял тебя, – не разделяя оживленного настроения фараона, с серьезным выражением сказал Имхотеп, и повернулся, чтобы выйти.

В этот момент вошла царица Хетеп.

– Я не помешала, господин мой? – Спросила она, бросив вокруг быстрый взгляд.

Глава 4. Луна

Луна ничего не понимала. Как она здесь оказалась? Всё вокруг было настолько непривычным, настолько невозможным, что ей казалось, что она попала в другую реальность. Но как это могло быть?

К тому времени, как этот страшный человек, перед которым она была совершенно бессильна, принёс её в невероятно огромный дом, очень богато украшенный изнутри, она уже поняла две вещи: он самый главный из всех этих людей, и не собирается причинить ей вреда. Хотя, смотря что считать вредом.

Когда Луна незаметно разглядывала его в повозке, она отметила, что он практически не отрывал от неё глаз. И лишь вот этот взгляд был ей знаком изо всего того, что её сейчас окружало. Именно так на Луну смотрело большинство парней её племени. С той лишь разницей, что желание в глазах этого огромного мужчины с короной на голове (это же корона? Она никогда не видела корон, только слышала о них в сказках) было гораздо горячее. Настолько, что сталкиваясь с ним взглядом, она чувствовала их жар своими глазами и стыдливо отводила их.

И вот, если учесть его власть в этом месте и то, что он хочет её – что она сможет сделать, чтобы защитить себя? Отбиваться – просто смешно – он весь состоит из мускулов, его плечо больше её бедра! Ведь он за считанные секунды убил того ужасного зверя! Просить, договориться – она не знает языка.

Может быть, отвлечь его, попытаться выучить их язык? И тогда попросить его не трогать её.

Когда он зашёл с другим мужчиной в ту комнату, где лежала Луна, и стал что-то обсуждать с ним, она внимательно рассматривала его и вслушивалась в интонации.

Он был очень высоким, с коричневой кожей. Из одежды на нем была только короткая юбка. Именно юбка, а не штаны, которые носили мужчины её племени. Кроме того, он носил браслеты из какого-то желтого металла на запястьях и щиколотках. На груди у него тоже было какое-то украшение, но она не знала, как оно называется.

Луна перевела взгляд на его лицо. Оно было странным, но мужественным. Скулы отчётливо выступали, твёрдая линия нижней челюсти гармонично сочеталась с ними. Резко очерченные полные губы придавали сексуальности, нос был правильной формы. Только в его тёмные глаза Луна боялась пристально посмотреть – слишком уж они были горячими. Но ещё когда он нёс её к повозке, она заметила, что они были подведены чёрной краской, отчего казались более глубокими и выразительными.

Когда мужчины переговорили друг с другом, в комнату зашли две пожилые женщины. Главный мужчина ушёл, оставив её в этой компании.

Его собеседник подошёл к Луне и присел на краешек кровати. Что-то сказав женщинам, он взял её за руку. Она со страхом посмотрела на него и попыталась отдёрнуть кисть. Мужчина сразу отпустил её, посмотрел на Луну добрыми глазами и внезапно погладил по голове. Женщины тоже стали что-то говорить ей утешающими голосами. Она немного расслабилась, и тот снова взял её руку, положив большой палец на внутреннюю часть запястья. Затем его лёгкие пальцы стали подниматься вверх по руке, слегка придавливая в определённых местах. Было больно и стыдно, но она уже сообразила, что он просто проверяет, нет ли у неё повреждений.

От рук мужчина перешёл к ногам: ощупал ступни, голени, бёдра. Щёки Луны горели от смущения. Он снова посмотрел на неё теплым взглядом и что-то сказал женщинам. Они взяли её и перевернули на живот.

Осторожными прикосновениями мужчина проверил рёбра и позвоночник. После чего сам легко поднял её и снова положил на спину. Провёл пальцами по ключицам, и начал спускаться вниз. Когда его руки стали действовать в районе груди, Луна не выдержала и расплакалась от стыда. Почему проверять её прислали мужчину? У них в племени знахарками всегда были женщины!

Он сразу оставил её, снова погладил по голове, стёр слезы большим пальцем, и отошёл.

Когда она успокоилась, мужчина вернулся. Он по-доброму улыбнулся ей, но всё же продолжил осмотр. И странно – теперь у неё возникло чувство доверия к нему. Даже когда его руки опустились на саму грудь, под неё и затем в район таза, Луна, хотя и тяжело дышала, но уже без стыда смотрела на него верящим взглядом.

Когда он окончил осмотр, то приказал что-то своим помощницам, отошёл к окну и встал к ним спиной. Женщины посадили её и сняли с неё платье. Осмотрев Луну со всех сторон, они помогли ей одеться и лечь.

Мужчина вернулся, ласково взял её руку и погладил. Потом положил свою ладонь себе на грудь и сказал:

– Имхотеп.

Луна вопросительно раскрыла глаза, и он повторил свой жест.

– Имхотеп? – запинаясь, выговорила Луна.

Он кивнул головой и положил ей на ключицы горячую ладонь с вопросительным видом.

– Луна, – произнесла она еле слышно.

– Луна, – сразу повторил он без запинки, после чего произнёс, – не бойся, Луна, всё будет хорошо.

Она с удивлением поняла, что он сказал это на своём языке, но смысл был ей абсолютно ясен. Луна даже переспросила:

– Хорошо?

Имхотеп улыбнулся и снова погладил её по голове, а потом по светлым волосам.

– Хорошо, – подтвердил он.

Он хотел встать, но Луна вдруг, повинуясь какому-то чувству, сама удержала его за руку. Мужчина снова сел. Она указала рукой на дверь с вопросительным выражением.

– Джосер, – ответил тот.

– Джосер, – попыталась выговорить она.

– Джосер – хороший, – ласково пояснил Имхотеп, – не бойся.

Луна благодарно взглянула на него. Ей захотелось поблагодарить этого человека за поддержку. Она провела ладонью по его щеке и сказала:

– Спасибо тебе, Имхотеп!

Его губы дрогнули, взгляд стал печальным. Он тоже провёл пальцами по её щеке и стал собираться. Пропустив женщин вперёд, он вышел за дверь, не обернувшись.

Луна прислушалась. За дверью снова разговаривали, потом присоединился и женский голос. Наконец беседа закончилась и наступила тишина.

Она снова ощутила беспокойство. Этот огромный дом давил на неё. А что, если попробовать встать и хотя бы осмотреться вокруг?

Луна приподнялась на локтях. Боль была сильной, но не такой, как раньше. Приложив усилия, ей удалось сесть. Она огляделась вокруг.

На белых стенах висели яркие гобелены с изображением людей, зверей или просто геометрических фигур. Помимо царского ложа, здесь было много мебели из резного дерева: кресла, диваны, стулья, подставки для растений в горшках. На полу лежали плетеные циновки из тростника. Все было раскрашено в разные цвета, преимущественно в синий и золотой. Окна были занавешены прозрачной тканью, по краям стены прикрывала плотная тяжелая ткань с золотыми нитями.

Пока Луна осматривалась, боль практически отпустила её. Почувствовав себя увереннее, она, поморщившись, спустила ноги с ложа. Коснувшись пальчиками пола, она опустила ступни и встала на ноги. Сейчас же колени Луны подогнулись, и она беспомощно свалилась с громким криком.

В дверях появился фараон и удивлённо посмотрел на валявшуюся на полу Луну. Он быстро подошёл к ней, снова поднял и положил обратно на постель.

– Ты куда собралась, богиня моя? – С неприметной улыбкой спросил он.

Она опасливо посмотрела на него и отвела глаза, которые наполнились слезами. Он вытер их пальцами, и продолжил движение ладони по её лицу. Луна подняла на него взгляд, в котором было то же самое выражение, с каким она смотрела на льва. Фараон убрал руку.

– Не бойся! Почему ты меня боишься, богиня?

Луна узнала первые слова – их уже говорил Имхотеп – и поняла их смысл. Также она уловила вопросительный тон и заметила, что он как-то обращается к ней, но при этом произносит не её имя.

Она вспомнила, что хотела отвлечь его от приставаний к себе тем, что выразит желание обучиться его языку, и решила начать с имени, по примеру Имхотепа. Вся дрожа от волнения, что говорит с ним – могучим королём, по её сказочным представлениям – она выдавила:

– Джосер.

Тот дёрнулся.

– Так ты понимаешь наш язык? Почему же раньше молчала? – Нахмурился он.

Луна, видя произведенное впечатление, очень испугалась и постаралась незаметно отползти от него подальше. Может, нельзя так обращаться к королям?

При виде её страха лицо царя разгладилось. Он снова сказал:

– Не бойся! Просто говори дальше, – и ободряюще погладил её по кисти руки.

Луна внимательно проследила за выражением его лица и рукой, робко вытащила свою ладонь из-под его и решила продолжить исполнение своего плана. Положив руку себе на грудь, она промолвила:

– Луна.

Джосер некоторое время смотрел на неё в недоумении. Наконец он ответил:

– А, я понял. Это твоё имя, да?

Она помотала головой, удивляясь его непониманию. Неужели так трудно просто повторить имя? Имхотеп вот сразу понял и даже смог с нею немного поговорить. Она сделала ещё одну попытку – протянула пальчики к его груди, но не коснулась:

– Джосер, – покраснела она и направила руку к дверям, – Имхотеп, – затем снова положила её на свою грудь, – Луна.

– Что? – Вздрогнул царь, – Имхотеп?

Глаза Луны раздражённо сверкнули. До чего же он бестолковый, хотя и сильный, и величественный! Она снова резко помотала головой и почти что крикнула:

– Луна!

Фараон удивленно посмотрел на её пылающие глазки, растрёпанные светлые волосы, пыльное платье. Эта девчонка повысила на него голос, чего ни разу не позволила себе даже Хетеп! Он закусил губы, но не выдержал и рассмеялся.

Луна изумлённо посмотрела на него. Растерявшись, она автоматически повторила, но уже совсем тихо:

– Луна.

Отсмеявшись, Джосер пристально посмотрел Луне в глаза. Её снова опалило жаром, и она опустила взгляд. Он провел кончиками пальцев по её груди и сказал:

– Луна.

Грудь стала заметно подниматься, щёки и шею Луны залил густой румянец.

«Боги, как же она хороша с этим румянцем!» – подумал Джосер и наклонился, чтобы поцеловать её, посчитав реакцию её тела согласием.

Она отвернула голову в сторону, пытаясь придумать выход из ситуации, но мысли кружились так быстро, что она не могла остановиться ни на одной из них. Он повернул её лицо к себе, дотронулся губами до её губ, поглаживая пальцами её шею. Она вся задрожала. И вдруг беззвучные слёзы хлынули из глаз.

Джосер выпрямился и убрал руки. Глубоко вздохнул и в третий раз сказал:

– Не бойся, Луна. Всё будет хорошо, – взял прядь её волос, пропустил через свои пальцы и поцеловал.

Он ушёл из спальни, а через некоторое время туда зашло несколько девушек. Все они были смуглые и черноволосые. Они принесли с собой тазики с водой, всякие баночки, расчески и одежду. Девушки помогли Луне сесть, снять пыльное платье, и стали обмывать её душистыми губками. Потом втёрли в кожу какое-то приятно пахнущее масло и надели роскошную одежду. Расчесали ей волосы и красиво распределили вокруг плеч и спины. Подвели ей глаза и брови, нарумянили лицо, накрасили губы. После чего ушли, оставив Луну сидеть на кровати.

Вскоре вернулся фараон и с восхищением оглядел девушку. Он подошёл, взял руку и поцеловал. Затем легко поднял её и перенёс в соседнюю комнату, где был накрыт стол, за которым уже сидел Имхотеп.

Джосер посадил Луну на кресло и сам сел рядом.

Глава 5. Имхотеп

Когда фараон зашёл к Имхотепу, тот что-то писал за столом на папирусе. Увидев царя, он привстал, кивнул головой и продолжил своё дело.

– О чём пишешь? – Спросил Джосер.

– Трактат о государственном управлении, – поднял голову Имхотеп, – всё-таки, хотя мы и говорим об объединении Египта, тут ещё работать и работать в этом направлении. Единого порядка в государстве нет. Каждый септ* сам по себе. Одни исправно служат власти фараона, другие только делают вид. Третьи вообще вот-вот отколются. А сам знаешь – если в армии нет твёрдой дисциплины – это не армия, а баранье стадо. Немного с такой завоюешь. Так и государство. Нужна чёткая система управления. Вот сейчас разрабатываю общую схему, чтобы ты взглянул на мои конкретные предложения.

Она снова склонился над папирусом.

– Мда…, – сказал фараон, – а как налоги поступают?

– Плохо поступают. И по той же причине. Кто в сроки платит, кто с задержкой, а от кого по полгода ждем. Сильно давить или посылать войска к таким септонам* не стоит – можно спровоцировать местные бунты, а то и организованный мятеж. Надо осторожно действовать мирным путём. Подкреплённым, естественно, и военной силой.

– Хорошо, я посмотрю. – он немного помолчал, – а я ещё хотел спросить: не знаешь, как девушку зовут?

– Луна, – не отрываясь от работы, ответил советник.

– А почему ты сразу мне не сказал этого?

– Ты не спрашивал. Не смотрел чертежи? Если всё устраивает, надо назначать работы. Когда начнётся разлив Хапи*, могут возникнуть проблемы с наёмом работников – все выйдут на поля.

– Пока не смотрел. Так ты с нею познакомился?

– Да.

– А зачем?

Имхотеп посмотрел на царя исподлобья.

– А почему бы и нет? Рано или поздно придётся.

– И как осмотр прошёл? Не боялась, не отбивалась? – настойчиво продолжал задавать вопросы Джосер.

Имхотеп отложил калам*, откинулся в кресле, сложил руки на груди и посмотрел на царя.

– Сначала боялась, конечно. Но я – врач, и знаю подход к больным. Теперь она меня не боится. Ещё что-то хочешь спросить? – Спокойно ответил он.

– Да. Не расскажешь мне подробнее об этом подходе? Я всё-таки не практикующий врач, хоть ты меня всему и научил. А я тоже хочу, чтобы она меня перестала бояться. Если ещё не поздно, конечно, и она теперь не будет не бояться только тебя.

– Пожалуйста. Главное – не домогайся до неё. Она сейчас находится в состоянии сильного стресса. Похоже, не понимает, или не помнит, где она и что с нею случилось. Луна очень юная, лет шестнадцати, и ей страшно находиться наедине с незнакомыми взрослыми мужчинами, в чьей полной власти она себя ощущает и не знает, чего ждать и какие у них намерения относительно неё. Ещё и в такой тяжелой для психики ситуации. Показывай ей своё доброе отношение, придумывай для неё что-нибудь интересное, чтобы ей у нас понравилось, и она немного к тебе привыкла. А уж тогда начинай ухаживания. Вот и всё. Разрешишь вернуться к делам?

– А как ты показывал своё доброе отношение? – не успокаивался царь.

– Слушай, Джосер, – Имхотеп встал и подошёл к нему лицом к лицу, – ты мне приказал осмотреть её, и я выполнил твой приказ. Я сделал это, как умею. Если тебя мои методы не устраивают, я больше не буду её ни лечить, не учить. Занимайся сам.

– Что значит, не будешь? Не выполнишь приказ фараона?

– Не выполню. Либо занимаюсь ею без всяких глупых вопросов и выяснений, либо не занимаюсь вообще.

– Имхотеп, ты перегибаешь палку. Ты разговариваешь со своим фараоном.

– Нет, Джосер, это ты перегибаешь палку, – сурово ответил Имхотеп, – а разговариваю я сейчас не с фараоном, а с ревнивым мальчишкой. Приказ фараона – осмотреть девушку и учить её нашему языку – я как раз выполнил. Если фараон недоволен моей работой, или лично мной – пусть скажет, в чём конкретно я провинился перед ним. И тогда я буду отвечать. Но на глупые вопросы ревнивого мальчишки я могу ответить только одно: иди, помолись богам, чтобы они вернули тебе способность трезво рассуждать и руководствоваться в своих поступках и словах умом, а не другими частями тела.

Они смотрели друг другу прямо в глаза, грудь царя тяжело вздымалась. Он мельком бросил взгляд на дверь, за которой стояла стража. Но советник продолжал непреклонно смотреть на него. Неизвестно, сколько они так простояли, пока Джосер не сделал глубокий вздох и положил руку на надплечье Имхотепа.

– Прости, Имхотеп, – серьёзно сказал он, – не знаю, что на меня нашло. Мне показалось, что она тебе понравилась. Ну и…

Тот молча развернулся и, вернувшись к своему столу, продолжил писать. Царь сел в кресло. Он сказал:

– Я сейчас немного пообщался с нею. Она такая милая – то в комок сворачивается от страха передо мной, а то накричала за то, что я такой, по её мнению, непонятливый, – улыбнулся он, – очень трогательно. Меня это так позабавило.

Имхотеп снова молча взглянул на него исподлобья.

– Всё-таки, раз она не богиня, то уж дочь какого-то царя – точно, – продолжал делиться своими мыслями, которые полностью были заняты чудесной находкой, Джосер.

– Она простолюдинка, – буркнул советник.

– Что?! С чего ты берёшь?! – вскочил царь.

– Кожа на её ладонях грубая, вся в мозолях. Ногти обломаны. Она работала всю жизнь руками.

– Не может быть! У неё такие грациозные движения, она такая чувствительная, изящная! Черты лица благородные, тонкие – мало у каких царевен такие встретишь!

– Иди сам посмотри.

Царь снова сел.

– Для тебя так важно, чтобы она была царевной? – кинул на него взгляд Имхотеп.

– Не знаю. Но лучше бы ты не говорил мне этого.

– Всё равно бы ты узнал, когда она научится говорить. Она искренняя, не стала бы лгать.

– Откуда ты знаешь, какая она?

– Говорил с нею. И смотрел в её глаза.

Джосер снова пристально посмотрел на него, а тот продолжил писать.

– Имхотеп, пошли обедать ко мне, – внезапно предложил Джосер.

– Нет, у меня много дел. Хотел закончить сегодня трактат.

– Обедать-то всё равно надо.

– Перекушу у себя.

– А я хочу пообедать с тобой и Луной. У меня тоже есть вопросы к тебе по делам.

– Джосер, – снова отложив калам, сказал чати, – ты сейчас чуть под стражу меня не заключил из-за неё. Я тебе сказал: мне не нужно, чтобы ты отвлекал меня от государственных дел, устраивая сцены ревности. Кроме того, это довольно обидно. Я буду ею заниматься, если ты дашь слово, что такого больше не повторится. И да, наверное, надо, чтобы ты это знал – тебе не показалось, она мне нравится.

Фараон замолчал.

– Но ты же не будешь делать ничего, чтобы самому ей понравиться? Всё-таки это я её нашёл, спас её жизнь и привёл сюда.

– Ты прав, поэтому я не буду делать ничего, давая тебе первому эту возможность. Но, если у тебя не получится добиться её благосклонности, тогда не вижу причин, почему бы и мне не попробовать. Так как у неё нет отца и мужа, она свободная женщина и имеет право сама выбрать мужчину.

– Но первую очередь ты уступаешь мне? – С усмешкой спросил тот.

– Да. Но, в конце концов, если тебя обуяли злые духи, и ты совершенно непонятно почему видишь во мне серьёзного соперника, тебе стоит только сказать, что сам будешь заниматься ею. И я вообще не буду принимать в ней участия. Ты – фараон, и твоё разумное слово для меня – закон. А как твой учитель, я знаю, что ты умеешь принимать разумные решения. Да ты и её можешь не спрашивать, если уж на то пошло. Тебе принадлежит весь Египет и те, кто в нём находятся. Так что выбери один из трёх вариантов. В любом случае, это не должно влиять на нашу работу. Мы с тобой живём для того, чтобы вести наше государство к процветанию, за что несём ответственность перед богами, а не для того, чтобы женщин делить.

– Зачем ты хочешь обидеть меня?

– А ты меня? Как тебе вообще могла прийти в голову мысль, что я, верховный жрец Птаха*, советник фараона, на пятнадцать лет старше тебя, попытаюсь отбить у своего господина девчонку?

– Я извинился. Да и мысль мне пришла другая – я подумал, что она сама может выбрать тебя, а не меня. Разве кто-нибудь поймёт женщин?

– Нет, боги точно лишили тебя рассудка, – слегка растянул узкие губы в сухой улыбке Имхотеп, – не замечал раньше в тебе неуверенности в себе.

– Раньше её и не было, – улыбнулся царь, – я знал, что любая женщина, которую я захочу, пойдёт со мной, причём, по собственному желанию. А Луна не такая. Я это почувствовал. Она совсем по-другому смотрит на всё.

– Да, – задумчиво сказал Имхотеп, – ты прав. Я тоже это почувствовал. Ладно, пойдём обедать. Всё равно сбил с мыслей.

Они вошли в комнату отдыха фараона. Советник сел за накрытый стол, а фараон вынес Луну, посадил её на кресло, и сам сел рядом.

– Здравствуй, Луна! – произнес советник.

Луна радостно посмотрела на него.

– Здравствуй, – повторил он с нажимом на этом слове и ожидающе посмотрел на неё. Она немного напряглась, глядя ему в глаза, и нерешительно сказала:

– Здра… стуй, Имхотеп?

Он одобрительно улыбнулся и кивнул.

Она послала ему ослепительную улыбку в ответ.

Фараон холодно наблюдал за уроком языка. Решив ненадолго прервать его, он небрежно спросил:

– Ну как тебе «простолюдинка»? В нашей одежде она прирожденная царица!

– Джосер, посмотри на её руки, наконец, – продолжая благожелательно улыбаться, посоветовал чати, – она такая же крестьянка, как наши: убирала поля, доила животных, стирала в реке одежду, чистила овощи. Помимо этого, присмотрись, как её пугает вся эта роскошь.

Царь взял руку Луны и раскрыл ладонь. Уставившись в неё, он как-то странно замолчал. Улыбка сползла с её лица, она растерянно переводила взгляд с одного на другого. Девушка ощущала напряжение, возникшее из-за неё, но не понимала, что она сделала не так. Она попыталась отнять руку, но Джосер не позволил ей сделать этого.

– Для тебя это имеет значение? – Спросил фараона Имхотеп, продолжая добродушно улыбаться Луне, – если да, скажи сразу. Лично мне безразлично, кто она. И отпусти её руку – ты пугаешь её. Себе же во вред.

Царь вздохнул, поднёс ладонь девушки к губам и, надолго прижавшись губами, отпустил.

Луна подхватила освобождённую руку второй и прижала её к груди, в смятении пытаясь понять, чем вызвана скрытая натянутость.

– Луна, – обратился к ней Имхотеп, проведя рукой круговой жест над столом, – еда. – Затем он взял золотую ложку и стал указывать на разные блюда, повторяя, – еда… еда… еда.

– Еда, – немного расстроено повторила она.

Тогда чати стал показывать на отдельные кушанья и озвучивать их названия, заставляя повторять, а затем спрашивая вразброс. Когда он посчитал занятие оконченным, позвал слугу, и приказал ему положить себе в тарелку выбранные им блюда. Джосер сделал то же самое. Прислужник ожидающе посмотрел на Луну.

Её глаза загорелись детским интересом, и она сделала заказ на египетском языке. Слуга поклонился и убежал, а девушка с победным видом посмотрела на своих спутников так, что они оба отвели глаза от неё и посмотрели друг на друга понимающим взглядом.

– Она чудесная, Имхотеп, – сказал фараон.

– Согласен, – с печальными нотками ответил тот.

*септ – административная единица в Древнем Египте (область, округ).

*септон – наместник фараона в септе.

*Хапи – египетское название реки Нил.

*Птах – древнеегипетский бог правды, справедливости, порядка. Покровитель архитекторов, инженеров и ремесленников.

*калам – заточенная тростниковая палочка для письма.

Глава 6. Царица Мерти

Вернувшись к себе после разговора с фараоном, царица Хетеп села в своё любимое кресло, сделала знак служанкам с опахалами и велела позвать к себе Мерти. В ожидании она вспоминала подробности беседы.

– Что ты хотела? – Спросил её царь.

– Говорят, ты приказал приготовить покои для какой-то девушки?

– Кто это говорит? – Строго спросил фараон.

– Мне сказала Мерти. Кто сказал ей – не знаю, – спокойно ответила царица.

– Да, это правда. И ты ради того, чтобы узнать это, шла сюда? С чего это вдруг такой интерес?

– Со слишком уж большим размахом ты её размещаешь. Среди цариц… Содержание даёшь, равное моему…

– Да ну и что, тебе-то какая разница? – Удивился Джосер, – ты что, казначей что ли?

– По-моему, я имею право знать, – с достоинством ответила она, – уж не в жёны ли ты её берёшь?

– Ты ревнуешь, что ли, Хетеп, – засмеялся он, – или соскучилась по мне? Почему же не позвала? Я уже и не помню, когда у тебя был, зашёл бы.

– Может быть, познакомишь нас? – Пропуская мимо ушей все предположения супруга, попросила царица.

– Всему своё время, госпожа моя, – отказал царь, – ей сейчас не до знакомств.

– И всё-таки, – не останавливалась Хетеп, – что всё это значит, можешь ты по-человечески объяснить?

– Не знаю, откуда возник такой интерес к моей постели? – с досадой спросил Джосер, – раньше ты его не особо проявляла. Что тебе объяснять? Встретил девушку. Она мне понравилась. Я привёл её сюда. Велел приготовить покои. Всё. Удовлетворена?

– Всё? – Удивилась царица, – ты хочешь сказать, между вами ещё ничего не было?

Джосер начал хмуриться.

– У нас ничего не было. И мне начинает надоедать этот допрос.

Хетеп изменила манеру поведения. Она подошла и обвила руками его шею.

– Не злись, Джосер. Ты же знаешь, я твой друг. Это всего лишь женское любопытство. Ты сказал, что она тебе понравилась, а между вами ничего не было. Это как? Почему не было-то? Ты же фараон.

– Мне кажется, она не знает, что я фараон. И вообще ничего о нашем мире. Не умеет говорить на нашем языке. И я хочу, чтобы между нами что-то было не потому, что я – фараон, а потому, что она этого сама захочет, даже не зная, кто я.

– Ооо, – протянула царица, улыбаясь, – да ты влюбился! А как же Мерти?

– А что Мерти? Хетеп, Мерти даже рядом с нею не стояла! Я когда её увидел, подумал, что это – богиня!

– О, Исида! Ну покажи мне её, просто покажи, без знакомства.

– Она не статуя, чтобы её показывать.

– Так, чтобы она меня не увидела, ничего страшного же не произойдёт.

– Нет, – отказал царь, улыбаясь.

Хетеп засмеялась.

– Ну что ж, тогда мне остаётся только пожелать тебе удачи в завоевании прекрасной богини, – сказала она, погладив его по лицу, – я уверена – ни одна богиня против тебя не устоит.

– Кроме тебя, Хетеп, – улыбнулся фараон, – твоё сердечко мне так и не удалось покорить.

Тут вошла Мерти и царица очнулась.

– Ну что? – жадно спросила гостья, поклонившись.

– Её я не видела. Он не захотел показать. Но, думаю, тебе есть чего опасаться.

– А что сказал наш повелитель?

– Джосер почти ничего не сказал, но… Это не обычное увлечение.

– Почему ты так думаешь?

– Он часто загорается, потом также быстро потухает. И никогда не думает о том, чтобы понравиться своей пассии, потому что убеждён, что и так всем подряд нравится. Сейчас он не уверен.

– Тогда нам надо её убрать, – твёрдо промолвила Мерти.

– Не нам, а тебе, если хочешь. Ко мне у него отношение не поменялось. Я её трогать не буду. Пусть играется.

– Не поменялось, пока она не станет ему нашептывать про тебя! Подожди… К тебе не поменялось, а ко мне, значит… – в глазах бывшей любимой царицы фараона мелькнуло беспокойство, – он говорил что-нибудь про меня?

– Ээ, да нет. Ничего определенного, – она выскользнула из кресла и легкой походкой пошла в соседнюю комнату, продолжая весело говорить оттуда, – он её за богиню принял, представляешь? Так хочется посмотреть на эту богиню! Ну, рано или поздно увидим.

Мерти сжала кулаки. «Уж я ждать хорошей погоды не буду. Пусть эта дурочка хихикает, а я буду действовать!»

– Я пойду к себе, Хетеп! – сказала она вслух.

– Да, Мерти, иди, – беззаботно отпустила её царица.

«Она даже не вышла меня проводить! Неужели всё настолько серьёзно?» – подумала Мерти, и перед глазами поплыли красные пятна, – «Ну нет, я буду бороться за своё место! Пусть попробует эта богиня сунуть сюда свою задницу!»

Двинувшись к двери подобно громовой туче, царица вошла к себе в покои. К ней подошла служанка и с поклоном сказала:

– Госпожа, от господина управляющего присылали. Он хочет узнать, не изволишь ли ты взглянуть на ткани, привезенные купцами?

В глазах Мерти засверкали молнии, и она со всего размаху влепила ей пощечину. Девушка упала на пол.

– Как ты смеешь, негодяйка, обращаться ко мне стоя?

Все находившаяся в комнате прислуга попадала на колени. Они привыкли к таким вспышкам плохого настроения царицы.

– Стража! – гневно крикнула Мерти.

Наказанная служанка подползла к царице и уткнулась лицом в кончики её позолоченных сандалий со словами:

– Милостивая госпожа, прости свою нерадивую рабыню.

В покои зашли двое стражников. Мерти пнула прислужницу ногой и сказала:

– Возьмите эту девку, и дайте ей двадцать палок. Нет, лучше тридцать.

Те взяли её под локти и поволокли прочь, а она продолжала кричать:

– Добрая госпожа… Светлая царица… Прости меня… – но постепенно её крики стихли.

Мерти, настроение которой немного улучшилось, прошла на террасу и возлегла на ложе. Она взяла золотое блюдо с финиками, которые очень любила, и жестом подозвала другую служанку. Та вскочила и, бегом подбежав к своей госпоже, упала на колени и прижалась лбом к полу.

– Сейчас пойдешь в колонный зал, и незаметно будешь наблюдать, когда Его Величество покинет свои покои. Сразу же доложишь. Пошла, – махнула она рукой.

Служанка воротилась только к вечеру, сообщив, что фараон отправился куда-то с Рахафом.

– Прекрасно! – промолвила про себя царица, – значит, пошёл отмечать удачную охоту. Что ж, пойду, посмотрю, насколько она была удачной.

Стража фараона преградила ей путь, но она, как всегда с высоко поднятой головой и ни на кого не глядя, надменно бросила:

– Его Величество приказал мне дожидаться его в своих покоях.

Начальник стражи нерешительно мялся, и тогда она презрительно посмотрела на него, уверенно подняла красиво изогнутую бровь и сказала:

– Или мне пойти к нашему владыке и сказать, что у тебя есть своё мнение по этому вопросу?

Стража подняла копья. Так же царица миновала следующие две стражи и вошла в покои. Служанки, находившиеся в комнате, быстро разбежались.

Она увидела сидящую в кресле девушку и застыла на месте.

На струящиеся густыми волнами волосы падали лучи заходящего солнца, отчего они казались потоком расплавленного золота. Эффект усиливала златотканая одежда, которая облегала юные формы, похожие на только начавшие раскрываться бутоны священного лотоса. Наивная голубизна больших глаз могла сравниться с цветом раннего утреннего неба Египта, каким оно бывает после того, как планета влюблённых Тайоумутири* бросит на него свои последние лучи. Ещё не потерявшее детской округлости личико, точёную шею, пухлые губы – всё отметил ревнивый взгляд Мерти.

Перед нею сидела богиня.

По коже царицы пополз холод. Она ощутила неуверенность и страх – да разве ей по силам будет справиться с самим воплощением юности, красоты и невинности. А что девушка была девственницей – она определила сразу, по одному только её взгляду. Она бы не стала спрашивать у фараона, было ли у них что-то. Пока не было, и это ещё один козырь соперницы. И если она его правильно использует…

Первоначальные чувства постепенно вытеснялись отчаянием и бессильной ненавистью. Откуда взялась эта девка? Царица поняла, что так просто от неё не избавиться. Даже если каким-то образом удалить её из дворца, она будет жить в сердце фараона, и он никогда не будет относиться к Мерти так, как раньше. Надо уничтожить её по-другому…

Она взяла себя в руки и посмотрела на сидящую перед нею девушку холодным властным взглядом. В глазах той не исчезал немой вопрос.

– Ты кто такая? – требовательно спросила царица.

Луна не поняла вопроса, но решила действовать по уже знакомой схеме. Она положила руку на грудь и сказала:

– Луна.

– А почему ты, Луна, решила, что тебе можно сидеть передо мной? – с угрозой спросила Мерти.

Девушка уловила негативный оттенок вопроса. Она осмотрела женщину, отметила корону на её голове, величественный вид и поняла, что она – жена короля. Луна вспомнила желание в его глазах, попытки поцеловать её и сжалась в комок, поняв, какая роль предназначалась ей. Она виновато посмотрела на Мерти.

Царица, видя её состояние, почувствовала одновременно азарт преследования, который охватывает не слишком добрых людей при виде слабости, и в то же время злобу при виде, что девушка испытывает за что-то вину перед нею. Не привыкшая сдерживать свои чувства Мерти, подошла к сопернице, наклонилась и схватила её за руку, пытаясь заставить встать.

Луна, испуганно глядя на неё, постаралась повиноваться, чтобы не разозлить женщину ещё больше. На этот раз ей удалось удержаться на ногах.

– Откуда ты взялась и кто такая? – продолжила допрос царица.

Луна помотала головой и сказала на своем языке:

– Не понимаю.

– Что? – переспросила Мерти.

– Не понимаю, – повторила та и решила ещё раз попробовать наладить общение, назвав своё имя, а затем приблизила пальчики к груди царицы с вопросительным видом.

Это до того возмутило Мерти, что она с силой ударила по протянутой руке. Луна не удержалась и упала на пол, с ужасом глядя на царицу и отползая от неё подальше.

В этот момент внезапно открылась дверь, и в покои быстрым шагом вошёл фараон.

– О великий Ра*, что здесь происходит! – рявкнул он.

Мерти моментально сориентировалась в обстановке, метнулась к Джосеру, упала перед ним на колени, обняла его бёдра и, глядя в его горящие огнём глаза снизу вверх, прошептала:

– Господин мой! Любовь моя! Я так скучаю! Я весь день сегодня вспоминала твоё сильное тело… не могла больше ждать… хотела устроить тебе сюрприз, – её руки поползли спине, ягодицам и бёдрам Джосера, впиваясь острыми коготками.

Царь вырвался из её объятий, подошёл к Луне и поднял её на руки.

– А тут эта девушка, – продолжала Мерти, – я стала спрашивать её, а она, не отвечая, хотела оттолкнуть меня. Я помешала ей сделать это, а она, услышав твои шаги, упала на пол.

Джосер усадил девушку на кресло, присел рядом на корточки, посмотрел в её испуганные глаза и утешающее погладил по голове.

– Не бойся, Луна, – сказал он, в который уж раз, взял её руку и поцеловал, – всё в порядке.

Фараон встал и навис над Мерти.

– Что ты тут делаешь? – Сурово спросил он.

– Любимый… я просто хотела к тебе… я что-то не так сделала? Если да, прости свою кошечку. Я не знала. Накажи меня, всемогущий господин! Что ты хочешь, чтобы я сделала? – грудным голосом говорила она.

– Я хочу, чтобы ты встала и прекратила притворяться, – твёрдо повелел царь.

Мерти грациозно выгибая тело, поднялась с пола, продолжая смотреть на фараона голодным глазами. Её грудь высоко поднималась, а ладони дотрагивались до тела в разных местах, как бы оглаживая задравшиеся юбку и лиф.

– Ты зачем обманула стражу? – холодно спросил Джосер.

– Хотела устроить сюрприз своему могучему льву, – промурлыкала она.

– Хватит врать, Мерти. Мне прекрасно известно, что ты знала о Луне и сначала подослала Хетеп, а затем, воспользовавшись моим отсутствием, сама пришла с проверкой.

– Вовсе нет, любовь моя…

– Всё, хватит. Я лишаю тебя права входить в мои покои.

Он схватил её за плечо и потащил в комнату третьей стражи. Мерти, не веря в происходящее, хлопала на своего повелителя глазами, сразу потеряв флёр напускной сексуальности, и беспомощно волочилась за ним.

– Нет… нет… господин мой… ты так не поступишь со мной! За что?! Что я сделала?! Джосер! Нет!

– Да, – отрезал тот.

Он созвал всю смену стражи.

– Царица Мерти больше не вхожа в мои покои. Начальникам смены повелеваю передать приказ другим сменам.

– Принято к исполнению! – повторили начальники каждой стражи, – Слава фараону!

Джосер протащил Мерти к выходу и сказал:

– Иди.

Задыхаясь от ревности, злости и унижения, она проговорила, устремив на царя бешеный взгляд:

– Я пойду. Но я буду молиться богам, чтобы на голову этой девки пало их проклятие!

– Скажи своим богам, – спокойно ответил фараон, – если они дотронутся хотя бы до единого волоса на её голове, я вышвырну их не только из своих покоев, но и вообще из дворца.

* Тайоумутири – так называли в Древнем Египте планету Венеру, когда она появлялась на небе утром. Вечернюю Венеру называли Оуэйти.

*Ра – древнеегипетский бог солнца, верховное божество в религии древних египтян.

Глава 7. Луна

Уже месяц жила Луна в своих царских покоях. По приказу фараона к ней не допускали никого, кроме него самого, Имхотепа и её служанок. Египетский язык давался ей легко, и она уже могла понемногу общаться со своими учителями, хотя словарный запас ещё был ограничен.

Как-то на очередном уроке Луна собралась с духом и сказала:

– Имхотеп, я хочу спросить…

– Спрашивай, конечно.

– В первый день, когда я пришла сюда… в покоях Джосера. Пришла женщина. Красивая. Это его жена?

– Да, это была одна из его жён, Мерти.

Луна распахнула глаза.

– Одна из жен? Как это?

– У Джосера три жены. Главная – Хетеп. Вторая – Таусерт, и вот эта Мерти.

По щекам Луны стал растекаться румянец. Советник внимательно следил за нею.

– Так же нельзя, – тихо прошептала она, – один мужчина – одна жена.

– Так принято там, где ты раньше жила, да? У нас знатные мужчины могут иметь несколько жен.

– Знатные?

Имхотеп взял её за руку и подвёл к террасе. Показав рукой на копошившихся внизу людей, сказал:

– Люди сажают растения. Ухаживают за животными. Строят дома. Работают. Они – не знатные. Знатные люди не работают на земле. Они управляют всеми из дворцов. Твой отец работал или управлял?

– Работал. И я тоже. Я – не знатная?

– Нет, – улыбнулся Имхотеп.

– А ты – знатный?

– Да.

– А сколько у тебя жён? – Полюбопытствовала Луна.

– Одна.

– Почему? – Удивилась она.

Имхотеп оставил её стоять у окна, повернулся к ней спиной и пошёл обратно к столу, говоря:

– Раньше не встречал девушку, которую бы захотел взять в жёны.

– Раньше? А сейчас она есть?

– Садись, Луна, продолжим урок, – серьёзным тоном предложил он.

– А ты приведёшь её ко мне? Мне скучно здесь одной! Она могла бы приходить ко мне в гости, – весело предложила она.

– Может быть, и приведу, – сдержал улыбку Имхотеп, – если ты будешь хорошо себя вести.

– Пожалуйста, пожалуйста, милый Имхотеп, приведи! – Она резво подбежала к столу и послушно села напротив него, положив ладони на колени и смотря мягким, блестящим взглядом, олицетворяя собой хорошее поведение, – я буду хорошей.

У Имхотепа вылетели из головы мысли об уроке, и он молча сидел и смотрел на неё, откинувшись на спинку кресла. Затем поднялся и стал ходить по комнате туда-сюда, думая: «Она спросила про жену Джосера. А когда узнала о них, её поразило то, что так нельзя, а не то, что он женат. Неужели он ей не нравится? Может ли это быть? Месяц прошёл. Она краснеет, когда он на неё смотрит, опускает глаза, но это может быть просто смущение. Он носит ей цветы и подарки, но подарки она не берет, и, несмотря на то, что Джосер всё равно оставляет их тут, никогда не надевает. Нет, надо узнать точнее».

Луна с удивлением смотрела на советника. Он снова сел в кресло.

– Луна, ты хочешь познакомиться с девушкой, которая мне нравится. Но ведь ты считаешь, что брать вторую жену нельзя?

Всё возбуждение мигом слетело с неё. Она нахмурила бровки.

– Ах, да. Я же не то хотела спросить. Раз у Джосера есть жена, то зачем же он хотел поцеловать меня? Вот что я хотела спросить, – с сосредоточенным видом рассматривала она свои руки.

– Если мужчина целует девушку, он тем даёт ей понять, что она ему нравится, и он хотел бы иметь с нею более близкие отношения, – пояснил Имхотеп.

– Да это я знаю, – раздражённо вспыхнула Луна, – что же он обо мне думает, если считает, что я пойду на такие отношения с женатым мужчиной? Да ещё в первый день знакомства! Что я плохая девушка?

«О, Птах, помоги мне! Откуда взялось это невинное дитя? Неужели на земле есть уголочек, где рождаются такие девушки? Сет* меня возьми, я уже начинаю думать, что Джосер был прав и она – богиня, спустившаяся поиграть нашими Ка*» – подумал советник и попытался представить мысли, о которых говорила Луна, в голове у фараона. Не смог, конечно.

– Нет, он про тебя так не подумал. Я же объяснил, что для нас нормально иметь несколько жён и при этом отношения с другими женщинами.

– Но для меня это ненормально! – продолжала истерить Луна, – он мог хотя бы сказать о том, что женат. Спросить меня, как я к этому отношусь. И только после этого лезть со своими противными поцелуями!

«Хм. Значит, всё-таки нравится», – сделал вывод Имхотеп, и возразил:

– Луна, как же он мог тебе об этом сказать, если ты не знала нашего языка? – Мягко спросил он её.

– Нечего вообще было лезть ко мне в первый день знакомства! Нашёлся великий король! Пусть только ещё раз попробует, я ему расскажу, что я о нём думаю! Я не такая глупая, как вы с ним обо мне думаете, вижу, как он на меня смотрит! – Луна раскраснелась, её глаза возмущённо полыхали, руки сжались в маленькие кулачки.

– Успокойся, мы не считаем тебя плохой или глупой девушкой, – спокойно ответил Имхотеп, любуясь этой картиной и сравнивая её с недавним видом «послушной хорошей Луны», – а на Джосера лучше не повышать голоса, и не грубить – он к такому не привык.

Луна даже вскочила при последних словах.

– Ах, не привык! – закричала она, – значит, придётся твоему Джосеру привыкать, раз держит меня здесь взаперти!

– К чему мне придётся привыкать? – Спросил фараон, заходя в комнату.

Луна так яростно обернулась к нему, что тот невольно остановился.

– К тому, что я не собираюсь целоваться с бессовестными женатыми мужчинами, которые нагло лезут со своими гадкими поцелуями к незнакомым девушкам!

– А кто к тебе лез с поцелуями? – напряжённо спросил Джосер, глядя на своего советника.

– Как кто? Ты, конечно! Не делай вид, что не помнишь этого! У тебя есть жена, а ты со своими гадкими поцелуями! Как только… Как только…

Она топнула ножкой и убежала в следующую комнату.

Царь ошарашено застыл на месте. Имхотеп с удовольствием наблюдал за сценой, скрестив на груди руки.

– Огонь! Страстная выйдет из неё женщина. А ведь четверть часа назад сидела передо мною, изображая послушную девочку – ну просто маленький беленький ягнёночек. Да, повезёт кому-нибудь, только не нам с тобой.

– Почему? Я вообще ничего не понимаю, что здесь происходит?

– Она же тебе сказала: не будет целоваться с женатыми.

– Почему? – непонимающе спросил царь.

– Она крестьянка, как я и говорил. Выросла, видно в деревне, необразованна. Знания имеет только в пределах своего маленького мира. А там так не принято.

– А как принято?

– Чтобы поцеловать её, надо быть холостым, сначала познакомиться, узнать друг друга поближе, а уже потом только лезть со своими гадкими поцелуями , – слегка улыбнулся Имхотеп, – кстати, она обиделась на тебя за то, что посчитал её способной поцеловаться с женатым человеком. Ладно, я пошёл. И ещё – ей скучно здесь, пора, наверное, выпускать её. Объясниться она сумеет уже. Познакомь её с Хетеп. Пусть та ей объяснит, что ничего плохого она не сделает, если поцелуется с тобой.

– Мне кажется, я ей просто не нравлюсь, – печально сказал Джосер, – она назвала мои поцелуи гадкими…

– Значит, я могу начинать действовать, раз ты не смог понравится? – Невзначай спросил Имхотеп.

– Ещё чего! – Поднял голову фараон, – нет, я сам поговорю с нею и попрошу Хетеп.

Он прошёл к лежащей на диванчике спиной к нему Луне. Джосер присел рядом и провел ладонью по её плечу. Она раздражённо сбросила его руку.

– Луна, Имхотеп сказал мне, что ты обиделась из-за того, что я хотел поцеловать тебя. Но тебя нельзя не хотеть поцеловать – любой мужчина на моем месте…

Он не успел договорить, как девушка резко повернула к нему заплаканное лицо и гневно сказала:

– Не любой, а только бессовестный! У тебя жена есть, а ты… Как тебе не стыдно!

«У меня три жены есть» – хотел сказать тот, но решил не усугублять ситуацию, разгребая проблемы по очереди.

– Я с нею ни разу не был, с тех пор, как увидел тебя, – признался он, приняв ее реакцию за ревность и посчитав за лучшее умолчать о том, что был с наложницами после обильных возлияний на пирах. Может быть, у её народа и это не принято? Хотя последнее время и наложницы перестали его интересовать.

– Так это ещё хуже! – возмутилась Луна до глубины души, – я поняла, как твоя бедная жена обиделась, увидев меня. Она тебя так любит! А ты схватил её и потащил так грубо! Это плохо! Зачем ты хотел поцеловать меня, Джосер, если у тебя есть жена? Ты подумал о её чувствах? А о моих? Я же не знала о ней! Как бы я ей потом в глаза смотрела?! Ещё и продолжаешь: носишь цветочки мне, подарки, смотришь на меня… Видеть тебя больше не хочу!

Она снова отвернулась и уткнулась лицом в расшитые подушки.

Джосер оторопел. Меньше всего в момент поцелуя он думал о чувствах Мерти. Да и о чувствах самой Луны, если честно. И ещё меньше – о том, как они будут смотреть друг другу в глаза. Он просто хотел её, вот и всё. Если бы он забивал себе голову подобной чепухой, у него до сих пор бы ни одной женщины не было. И вот тому наглядный пример – уже месяц он по совету Имхотепа думает о чувствах и не предпринимает никаких попыток, и что? Уже полторы декады* у него не было женщины. У него, у фараона, который имеет право взять любую женщину в Египте, и та будет безмерно счастлива! А всё потому, что вот эта светловолосая капризница не даёт ему ни малейшего знака, что можно начинать наступательные действия, а теперь ещё и напрямую отшивает! А он хочет только её!

Она лежала совсем рядом с ним. Её белая кожа. Шелковистые, такие приятные на ощупь волосы. А какая плавная линия бёдер. Его рука вдруг потянулась и легла на её ногу. Она поползла вверх, и оттуда скользнула на открытую кожу живота.

Луна, растерявшись от неожиданности, снова повернулась к нему и изумлённо посмотрела в его глаза. Джосер, воспользовавшись её замешательством, быстро переместил руку под лиф и стал гладить пальцами её сосок.

– Что… Что ты делаешь? – в смятении спросила девушка, но он не стал отвечать на глупый вопрос, чувствуя бешеное биение пульса в висках, звон в голове и напряжённую боль внизу живота. Тяжело дыша, он задрал лиф полностью и наконец-то увидел её нежные белые грудки, которые много раз ему снились за этот месяц – но в реальности оказались ещё чудеснее – соски были не коричневыми, как у всех женщин, а розовыми! Ощутив во всём теле очередной прилив кипящей крови, он нагнулся и втянул в себя один из них, а второй стал крутить в пальцах.

Луна как-то мучительно застонала, почувствовав томящее всё тело удовольствие от прикосновения мужских губ. Нахлынувший за это жаркий стыд заставил её упереться ладонями в его грудь, в попытке оттолкнуть.

– Не надо… – жалобно проскулила она, – отойди… ой… Джосер… отойди, отпусти!

«Ну уж нет!»

Он резко развернул её к себе, лёг сверху и впился в рот, одновременно задирая юбку. Джосер пощекотал языком её нёбо, а потом захватил губами язычок, посасывая его.

Она продолжала бессильно мычать, слабо извиваясь под ним. Он оторвался от её рта, став покрывать поцелуями шею и покусывать ушки.

– Какая же ты сладенькая, девочка… Я так хочу тебя, – он схватил её руку, провёл вниз по кубикам живота и стал водить ею по своему твёрдому члену, – чувствуешь? Я уже больше не могу терпеть.

Он вклинился между её бёдер своими, крадясь рукой к месту соединения ног, а губами снова приник к сладким сосочкам. Она продолжала слабое сопротивление и ныла:

– Не надо… Ой… Джосер… Пожалуйста… Я не хочу, Джосер… Я так не могу… Не так… Ой! Ох! Да!… – рука фараона наконец достигла горячей влажной цели и стала медленно поглаживать какую-то бусинку в самой серединке, о существовании которой она и сама не знала, – нет! Уйди… пожалуйста…

«Ну да, не хочешь! Рассказывай!»

Луна ощутила, что ещё немного, и она позволит ему делать с её телом всё, что он хочет, лишь бы избавил от этого мучительного желания и продлил тот кайф, который она испытывает.

– Отпусти… я не хочу так… помогите! – в отчаянии закричала она, не в силах больше просить его сама, – помогите!

«Ага, кто же тебе поможет!»

– Имхотеп! – вдруг позвала Луна, – Имхотеп, помоги! Помоги!

Джосера как будто окатило ледяной водой. Низ живота скрутило жуткой судорогой так, что он даже выругался:

– Ах, чтоб тебя, что же ты делаешь!

Он сполз с неё, и уселся на пол, пытаясь прийти в себя. Луна забилась в угол дивана и сгорала от стыда за свои ощущения от бесстыдных действий Джосера, оправляя одежду, и тоже пытаясь отдышаться и справиться с незнакомой тянущей болью в животе.

Фараон встал, и, не посмотрев на неё, вышел из её покоев.

*Сет – древнеегипетский бог хаоса

*декада – 10 дней. Месяц у древних египтян состоял из 30 дней, т.е. из 3 декад.

Глава 8. Имхотеп

Служанки подбежали к дрожащей Луне.

– Госпожа, как ты себя чувствуешь? Тебе что-нибудь нужно? Принести воды или прикажешь вина? – обеспокоенно защебетали они, так как успели полюбить добрую девушку, никогда не обращавшуюся к ним в приказном тоне и державшуюся на равных.

– Девочки, позовите кто-нибудь Имхотепа, пожалуйста, – дрожащим голосом попросила она.

Одна из них вскочила, побежала к советнику и передала ему просьбу Луны.

– Что-то случилось?

– Я не знаю, господин, – сказала девушка, опустив глаза.

Имхотеп поднял её лицо за подбородок.

– Не бойся, я никому не передам твоих слов. Его величество ещё там?

– Нет… – тихо произнесла она, – госпожа просила его уйти, и он покинул её. Она кричала и звала тебя на помощь, господин, – едва слышно прошептала она.

Имхотеп резко выругался и быстро пошёл к покоям Луны.

Увидев его, она побежала навстречу, бросилась к нему на шею, уткнувшись в грудь, и разрыдалась. Он обнял тонкую талию и стал утешающе гладить её по голове.

– Ну-ну, всё будет хорошо, – мягко сказал он и приказал служанке принести им вина.

Имхотеп подхватил Луну на руки, отнёс на диванчик и сел рядом. Отмахнулся от принесшей вино девушки, сам налил полный кубок и протянул ей.

– Выпей, это тебя успокоит, – и для примера налил и себе.

Она стала делать небольшие глотки. К тому моменту, как в кубке закончилось вино, слёзы почти перестали литься из её глаз. Имхотеп снова наполнил её чашу.

– Имхотеп… – всхлипывая, сказала он, смотря в свой кубок, – забери меня отсюда. Можно я буду жить с твоей девушкой? Я буду ей помогать – убирать, шить, готовить, всё делать.

У советника упало сердце, но ответил он ровным голосом:

– Ты же знаешь, я не могу этого сделать без разрешения Джосера. Я поговорю с ним.

– Я не хочу больше его видеть. Никогда! – Поднимая глаза на Имхотепа, решительно сказала Луна.

– Хорошо, я скажу ему и это, – помолчав, он спросил, – хочешь рассказать, что случилось?

Она отрицательно помотала головой.

– Нет… мне так стыдно… за себя. Я не могу такое рассказывать. Он был прав, когда думал про меня, что я – плохая девушка! – И по её щекам снова покатились слёзы.

– Луна, ты – хорошая и умная девушка, – ласково сказал советник, вытирая их с её лица, – и ты ошибаешься, Джосер не думает о тебе, что ты плохая. Напротив, ты ему очень нравишься, как ни одна женщина раньше, уж поверь мне. Ни одна из его жён. Понимаешь? Я знаю его с самого его детства. Он хочет, во что бы то ни стало, добиться твоего внимания.

– Как-то странно он добивался! Ты же не знаешь, что он делал! Я сказала, что не хочу его видеть, а он набросился на меня и стал… трогать меня везде… и вообще, делать ужасно стыдные вещи… – она закрыла ладонями пылающее лицо и снова заплакала.

Имхотеп притянул её голову к своей груди и снова стал гладить, говоря:

– Я его не оправдываю, он поступил плохо, конечно. Но без злого умысла. Джосер привык, что он нравиться девушкам, и они всегда идут ему навстречу. Он не думал, что ты напугаешься, а надеялся, что его ласки тебе понравятся, и ты пойдёшь на близость с ним.

– Так в том-то и дело! – Внезапно поднимая голову, воскликнула Луна, – в том-то и дело! Мне они понравились! А это стыдно! И я, правда, чуть не пошла на близость! Вместо того, чтобы отбиваться, я только просила его отпустить меня, а он даже не отвечал ничего! Продолжал издеваться надо мной!

Она смотрела на него широко раскрытыми мокрыми глазами с таким выражением, как будто сейчас услышит приговор за совершённое преступление.

– Стыдного в этом ничего нет, – спокойно улыбнулся Имхотеп, снова погладив её по голове, – он тебе нравится, и это понятно – Джосер молодой, красивый мужчина, оказывает тебе знаки внимания, заботиться о тебе. Естественно, что и его ласки тебе понравились. И ужасного тоже нет, как и издевательств. Просто у тебя нет опыта в таких отношениях с мужчиной, а он не рассчитал свой напор и напугал тебя. Не переживай. Это была нормальная реакция твоего тела. Ты в ней вовсе не виновата. Такое чувствуют все женщины, если мужчина им нравится. Как врач тебе говорю.

– Он мне не нравится, он женатый, и я не хочу его больше видеть! – упрямо сказала Луна.

– Хорошо, а с его женой хочешь познакомиться? Возможно, вы подружитесь, тебе же скучно здесь.