Цветок вишни

Глава 1

Где я?

– Стоп! Где это я?

Она стояла, замерев на месте, в недоумении озираясь вокруг: но этого не может быть! Секунду назад она была в Японии, в Киото. Она решила этот свой выходной посвятить посещению старинного храма, посвященного богине Каннон. Да, да, она коснулась лица деревянной статуэтки и… оказалась здесь. Где?

Она стояла среди группы каких-то валунов типа Стоунхенджа, а вокруг были луга и поля, неподалеку протекала речка, виднелась деревушка… Стоп. Это не могло быть Японией! Здесь ничто не напоминало ей привычные японские пейзажи, не было рисовых плантаций, ничего японского… – «Спокойно. Думай, говорила она себе. – Чему тебя всегда учил тебя твой сэнсей Горо Симура? Сначала думай, а потом действуй! Хорошо. Думай, думай. Это явно не Япония. Значит, надо найти людей и спросить, где я. Только и всего. Только и всего? Но если это не Япония, то почему ты думаешь, что это твое время? Ты в Японии, в святилище богини Каннон 27 мая 2024 года коснулась лица деревянной статуэтки и оказалась неизвестно где, но не в Японии, это уж точно. Но если не в Японии, то, может быть, и не в 2024 году? Хорошо, это сразу будет видно по реакции людей на мой внешний вид: кроссовки «Пума», джинсы «Левис», майка с черепом на груди и кофта от Армани. Посмотрим.

Ей было 5 лет, когда ее отец, сотрудник посольства Франции в Бразилии, получил назначение в посольство в Токио, в отдел университетских связей. Была, конечно, школа для детей сотрудников посольства, но отец тогда подумал, что надо воспользоваться тем уникальным достоянием, которым обладает Япония, страна боевых искусств. и определил ее в Международный лицей Франции в Токио, где она начала заниматься кендо и айкидо. Но в 2002 году отца отозвали в Париж, в министерство иностранных дел, и она поступила в известный лицей Кондорсе. В Париже она получила степень бакалавра и поступила в Национальный институт восточных языков и цивилизаций, продолжая заниматься японскими боевыми искусствами в додзё Кенью («дружба через меч»), где ее сэнсеем по кендо был Йосинори Инуи, 7 дан. К своим 25 годам у нее уже был 3 дан по кендо и 1 дан по айкидо. Было много соревнований, чемпионатов, где она выступала в составе сборной команды Франции, были победы, были поражения, но больше побед. Ее любили и хвалили все ее сенсеи. Но главное, в ней души не чаял отец, первый ее учитель и наставник. Как он ей всегда говорил? «Когда цветок вишни слетает с дерева, он надеется только на ветер, чтобы разнести свою пыльцу». Она никогда особенно не задумывалась над этой фразой: цветок вишни, пыльца… Но однажды, после занятия в додзё Йосинори Инуи как-то сказал ей: «Ты знаешь, Мари-Ноэль, тебе надо обязательно взять себе в качестве образца какого-нибудь известного мечника прошлого, изучить его технику, стиль, его философию Дзен. Я бы посоветовал тебе выбрать Мусаси Миамото. Он был не только непобедимым самураем, не только основал школу владения двумя мечами, но был и прекрасным живописцем и скульптором». С тех пор прошло уже много лет, и образ Мусаси Миамото стал для нее близким и даже родным. Ее настольной книгой стал двухтомник Иедзи Йосикавы: «Камень и меч» и «Чистый свет», где писатель показал жизнь этого легендарного самурая эпохи сёгуна Токугавы. Это все хорошо…

Она уже подходила к деревне, когда услышала лошадиный топот. Спрятаться, было первой мыслью. Что она и сделала, прислушиваясь к приближающемуся галопу. Всадников было трое, и первое, что бросалось в глаза, это их костюмы: это были костюмы, которые она видела в фильмах о мушкетерах, о Франции периода правления Людовика ХIII и Людовика XIV. Мысль о том, что это могли быть съемки какого-то фильма, она отбросила сразу. Она вышла из своего укрытия. Трудно было не расхохотаться, увидев их физиономии, когда перед ними предстала женщина из ХХ1 века. В мгновение ока все трое оказались на земле со шпагами в руке. Их глаза изучали каждую деталь ее внешности, ее одеяния, ловили ее жест.

– Господа, господа, – сказала она по-французски с улыбкой. Я надеюсь, что трое таких изысканных кавалеров не станут атаковать безоружную женщину, которой нужна их помощь?

– Разрази меня гром! – воскликнул самый высокий из троих. – Да кто вы такая, черт побери? Что за маскарадный костюм? Откуда вы взялись? Еще час назад вас тут не было, а я не вижу ни лошади, ни кареты! Как вы тут оказались?

– Подожди, Портос, – прервал его второй, – и уже обращаясь к ней, представился: – «Франсуа, герцог де Ларошфуко, к вашим услугам, мадам.»

– Стоп! – Вмешался третий. – Я думаю, нам надо устроиться где-нибудь в корчме и спокойно обсудить все это. И не забывайте, нас ждут в Сен-Тропе. Простите, мадам, разрешите представиться: Сирано де Бержерак, ваш покорный слуга. – Сирано с поклоном снял шляпу, снизу вверх заглядывая в глаза Мари-Ноэль.

– Нет, этого не может быть! – Мари-Ноэль не могла прийти в себя от изумления. Да и было от чего. – Но господа, я же вас всех знаю!

– То есть, как это Вы нас знаете, когда я впервые Вас вижу! – с раздражением отреагировал герцог.

– Я тоже, я тоже, – в один голос возмутились Портос и Сирано.

– Секундочку. Я ведь не говорю, что мы с вами знакомы. Я только говорю, что я вас знаю. Вот Вы, герцог Франсуа де Ларошфуко, я Вас знаю как автора знаменитых «Максим», которые наделали много шума при дворе короля Людовика XIII. Вы всю свою жизнь будете на стороне Анны Австрийской против козней кардинала де Ришелье. А Вы, Портос, Вы один из знаменитых «трех мушкетеров», Атос, он же граф де ля Фер, силач и покоритель женских сердец Портос и Арамис, который после долгих колебаний выберет все-таки карьеру священнослужителя и станет епископом, а вместе с вами и лейтенант мушкетеров, гасконец д’Артаньян. О вас написал прекрасный роман под названием «Три мушкетера» французский писатель XIX века Александр Дюма-отец, роман, который переведен на все языки мира, по которому снят с десяток кинофильмов, французских, американских, русских. Это одна из самых читаемых книг нашей молодежи. А Вы, Сирано де Бержерак, Вы вошли в историю французской литературы как автор «мазаринад», стихотворных памфлетов, направленных против кардинала Мазарини, как автор фантастико-утопических романов. Вы один из самых любимых моих литературных героев. В XIX веке французский поэт Эдмон Ростан написал пьесу в стихах «Сирано де Бержерак», которая не сходит с тех пор со сцен театров мира и по сценарию которой был снят прекрасный фильм с тем же названием. Интересно, действительно ли была в Вашей жизни описанная в пьесе Роксана? Да я знаю о вас даже больше, чем вы сами! Надо же, Сирано де Бержерак! Я что-то наверняка еще знаю о Вас, но надо вспомнить, сейчас не до этого.

Трое друзей слушали ее с нескрываемым изумлением, не веря собственным ушам. Откуда, как эта непонятно откуда появившаяся женщина в странных одеждах могла так много о них знать?

Они устроились за столом в корчме, заказали вина и дичи и продолжили беседу.

– Меня зовут Мари-Ноэль де Лаперуз, я час назад была в ХХI веке в Японии, в Киото, в каком-то старинном святилище. Я коснулась лица статуэтки богини Каннон и… оказалась здесь, в XVII веке. Я студентка, сейчас работаю над диссертацией о японских мастерах меча эпохи сёгуна Токугавы. Но это, как я понимаю, вам ни о чем не говорит.

– Извините нас, мадам, – это был герцог, – давайте вернемся в сегодняшний день и наведем в нем порядок. Во-первых, Сирано, позаботься, пожалуйста, чтобы у маркизы Лягардер было во что переодеться. Не может же она в таком виде щеголять по французским городам. Я надеюсь, Мари-Ноэль, что титул и фамилия маркизы де Лягардер ничем не оскорбляют вас?

– Ничуть. Маркиза, так маркиза. Кстати, у папы в роду был даже граф де Лаперуз, где-то в ваши века.

– Хорошо. Оставим это, – продолжил герцог, который, похоже, был предводителем в этой тройке мушкетеров. – А ты, Портос, позаботься о лошадях, нам нужна будет четвертая для маркизы. Мы же не оставим несчастную женщину из далекого будущего одну одинешеньку в незнакомой ей Франции. Я правильно вас понимаю, маркиза? Значит, пока Сирано и Портос заняты своими поручениями, я могу ввести вас в курс дела, которое привело нас в Прованс. Сейчас 1615 год, во Франции правит король Людовик XIII, вернее, кардинал де Ришелье. Недалеко от берегов Прованса потерпело крушение судно, на борту которого находился посланник императора Японии в Рим, к Папе римскому, некто самурай Хасэкура Цунэнага, не уверен, что правильно произношу эти имена, но это неважно. Да, кстати, ты говоришь, что была в Японии, прежде чем перенестись сюда. Значит, ты говоришь по-японски? Отлично! Скажи мне, кто такие эти самураи? Но это позже. Так вот, этот самурай сейчас в Сен-Тропе, о нем стало известно королю и кардиналу, конечно, и король послал меня с моими друзьями встретить этого самурая со всеми почестями и оказать ему всяческую поддержку. Ты представляешь себе? Это первый японец, который ступил на французскую землю! Да, вот еще. У него в миссии, конечно же, должен быть переводчик. Я надеюсь, во всяком случае. Но у нас в стране нет ни единого человека, который знал бы их язык. Говорят, у них даже не буквы, а иероглифы какие-то! А у нас теперь есть ты! Так что я даже не спрашиваю тебя, хочешь ли ты или нет, ты едешь с нами. Ты в нашей команде, маркиза де Лягардер.

– Корчмарь! – обратился он к хозяину корчмы, который моментально подскочил к их столу. – «Ты не мог не заметить, в какую сторону отправился мой приятель Сирано, тот, что с носом. Пошли кого-нибудь срочно мне его найти и привести сюда. И побыстрее.» – И уже когда они снова остались вдвоем: – «Могу я попросить тебя встать на минутку, Мари-Ноэль? Кстати. Мы между собой – на ты. Надеюсь, ты не против. Так. Хорошо. Да, пожалуй, так будет даже лучше. Я вот что думаю, Мари-Ноэль. Если тебя переодеть в мужской костюм, то никто и не заподозрит, что перед ним женщина. Красивый юноша, это не редкость. А скажи, Мари-Ноэль, ты когда-нибудь шпагу в руках держала? Может быть, какое-то другое оружие? Потому что неизвестно, какие приключения нас ждут впереди.

В корчму вбежал Сирано: «Что случилось? Я не успел найти…»

– И слава богу, прервал его герцог. «Я думаю, что нашей маркизе лучше стать маркизом. Ей нужен мужской костюм. Такой же, как наши. Держи. Этого должно хватить. От ботфорта до шляпы.

Сирано взял кошелек и выбежал, не сказав ни слова.

– Так о чем мы говорили?

– Франсуа, я сейчас покажу тебе что-то, что будет еще более странным, чем появление перед тобой женщины из ХХI века. – Она достала из сумочки Карл Лагерфельд свой смартфон, включила и положила перед герцогом. – «Вот, смотри: это я на чемпионате Франции в 2023 году. Этот вид спорта называется кендо, это фехтование на японских мечах. А вот это – показательные выступления по айкидо в Бельгии, где я выступала в составе сборной команды Франции. Кендо, айкидо, карате, дзюдо – это боевые искусства Японии, и я всю свою жизнь занимаюсь изучением первых двух, айкидо и кендо. Но для кендо мне нужен самурайский меч. Если бы у нас было хотя бы три дня, я бы могла сама выковать себе меч, но, как я понимаю, у нас этого времени нет. Извини, я выключу, я ведь подзарядить его не смогу больше. Ну, хватит тебе. Ты же не думаешь, что четыре века ничего не принесут миру в плане технического прогресса.

– Разрази меня гром, как говорит наш друг Портос. Кто же мне поверит? Король – точно не поверит. Слушай, Мари-Ноэль. Ты решай, что ты будешь делать дальше. У тебя теперь есть выбор: остаться во Франции XVII века, то есть, с нами, или вернуться в Японию XVII века вместе с миссией Хасэкуры Цунэнаги. Но если ты решишь вернуться в Японию, обещай, что оставишь мне этот аппарат, чтобы я мог показать это все королю в доказательство того, что я не выдумал эту фантастическую историю.

– Обещаю. Но Франсуа, я боюсь, этот аппарат тебе мало чем поможет. Видишь, вод здесь, вверху, в уголке есть цифра 4%. Это показатель оставшейся энергии, на которой работает прибор. 4 из 100. Ему постоянно нужна подзарядка, но у вас еще нет такого источника энергии. А я уверена, что за время вашего путешествия в Париж прибор исчерпает эти оставшиеся 4% на поддержание своих функций, так что ты можешь и не пытаться его включать перед королем. Я вижу твое огорчение, но знаешь? Мне, кажется, в голову пришла гениальная идея. Ты же был одним из завсегдатаев салона мадам де Рамбуйе, если я не ошибаюсь… Хватит тебе изумляться, Франсуа.

– Тебе легко говорить: хватит изумляться. У нас мало кто в Париже знает о том, что я частенько бываю в салоне у маркизы, а тут – женщина из далекого XXI века говорит мне об этом, как о какой-то банальности.

– Хорошо. Оставим это, лашамо старе, как сказали бы итальянцы. Но имей в виду, что все, что я знаю о вас, знают миллионы, десятки миллионов, знают все, кто учился в университетах, кто прослушал курс лекций по истории французской литературы, по истории Франции, словом, все образованные люди моего времени. Но вернемся к нашим баранам, как говорят французы. Что, если каждый вечер, перед сном, мы будем собираться отдельно от остальных, я имею в виду: ты, я, Портос и Сирано, и я буду рассказывать вам о будущем, а чтобы ты мог подтвердить мой рассказ королю, я буду делать тебе рисунки. Для этого мне нужно все необходимое для рисования и побольше.

– Мари-Ноэль, ты, просто кладезь гениальности! Это действительно может сработать. Не говоря уже о том, что это захватывает дух – узнать о будущем.

– Вот и чудесно. Назовем это «Клуб любителей будущего». Если будет бумага и чем рисовать, то мы сможем начать уже сегодня вечером. Как ты

считаешь?

– Абсолютно согласен. Так и сделаем. Я распоряжусь насчет бумаги и карандашей или красок, поговорю с друзьями, и сегодня вечером уже сможем собраться на первое заседание нашего клуба.

– Кстати, а японцы в Сен-Тропе знают о вас, они ждут вас?

– Они не только знают и ждут, но у них нет больше никого, кто смог бы помочь им добраться до Рима. И нам действительно надо спешить. Где там Портос и Сирано? Пора бы им уже и вернуться. А кстати, Мари-Ноэль, ты что-то такое говорила о максимах, что якобы я написал максимы, которые всполошили Париж… Может быть, пока мы их ждем, наших друзей, ты мне немного расскажешь об этих максимах?

– Никаких проблем. Ты, уже в зрелом возрасте, после очередного ранения, решишь написать сборник максим, и уже при твоей жизни эта книжка будет переиздаваться четыре или пять раз, не помню точно. Но зато я помню некоторые из максим наизусть. Вот, например: «У нас у всех достаточно сил, чтобы переносить страдания других». 1

– «У нас у всех достаточно сил, чтобы переносить страдания других», – повторил герцог, стараясь запомнить каждое слово.

– Или вот еще: «Зло, которое мы причиняем, не навлекает на нас столько преследований и ненависти, сколько наши добрые качества». Или вот еще, я помню: «Мы никогда не бываем ни так счастливы, ни так несчастны, как себе это представляем». Я должна помнить еще, но нужно время.

– Хозяин! – обратился герцог к корчмарю. – Будь любезен, дружище, принеси мне все, что нужно для письма. – И уже обращаясь к Мари-

Ноэль: – «Надо записать, может быть, я действительно когда-нибудь

засяду за книжку максим. А кстати, Мари-Ноэль, ты говоришь

по-французски, по-японски, а как у тебя с другими языками?

– Вот я дурочка! – воскликнула девушка. – Я же говорю и по-итальянски, и по-английски!

– По-английски нас сейчас не очень интересует, а вот по-итальянски – это просто здорово. Представь, если у японцев нет переводчика. Да и откуда он возьмется? Подожди-ка, я запишу, как ты сказала?

Пока герцог записывал максимы под диктовку Мари-Ноэль, в корчму вошли Сирано, и Портос. Сирано подошел к хозяину, что-то сказал ему шепотом, показывая на Мари-Ноэль, а потом, уже обращаясь к девушке: «Мари-Ноэль, пойдем со мной, надо примерить костюм, который я для тебя нашел».

– Так мы все и пойдем! Я тоже хочу это видеть!

Они все поднялись на второй этаж, где Сирано открыл дверь в просторную комнату.

– Ну вот, Мари-Ноэль, устраивайся за этой ширмой и переодевайся. Если нужна будет помощь, скажи. Забирай это все с собой, а мы подождем. Не спеши. Там зеркало у тебя есть?

– Есть. Все в порядке. Я сейчас. – Она стала перебирать вещи, которые для нее собрал Сирано. – Хорошо. Это вместо джинсов. Посмотрим… Да, похоже, что это так. Теперь мне нужна рубашка, сорочка, кофта… – она перебирала тряпки, пытаясь представить их на себе…Вот эта, похоже, подойдет. А это что? Какая-то куртка… И тоже хорошо. Обувь. А обувь у нас – эти сапоги… Ну что ж. Кажется, не жмут. – она сделала несколько шагов, подпрыгнула, сделала выпад, еще раз подпрыгнула повыше – все нормально. Оставался плащ, что-то типа накидки, и шляпа с перьями. Хорошо, что у нее стрижка была короткая, волосы не мешали. Она стояла перед зеркалом, разглядывая свое отражение, пытаясь представить себя такой рядом с Франсуа, Сирано и Портосом и, похоже, она вполне вписывалась в эту группу французских дворян XVII века.

– Я выхожу, – объявила она, прежде чем сделать шаг из-за ширмы, пытаясь прочесть по их физиономиям, какое впечатление на них произведет ее новый образ.

Жаль, что она не могла сфотографировать их физиономии, чтобы показать своему отцу и друзьям. Потому что зрелище было еще то: у герцога открылся рот, будто он хотел что-то сказать, но передумал; Сирано присел на стоявший рядом стул и расхохотался, хлопая себя ладонями по бедрам, а Портос со словами «Черт меня разбери!» сделал шаг ей навстречу и встал перед ней на колено, сняв шляпу. Нет, это было не зрелище, это был целый спектакль.

– Мари-Ноэль, тебе не хватает одной маленькой детали, – подходя к ней, сказал герцог. Я заметил, что ты несколько раз бросала взгляд на мою брошь на плаще… Не спорь, я знаю женщин. Мне кажется, что ей место на твоем плаще. Позволь мне…

– Но Франсуа, она стоит целого состояния! – воскликнула от неожиданности Мари-Ноэль. – Я не могу себе позволить…

– Оставь. У меня таких целый сундук в замке Ларошфуко. Ну что же, если ты себя комфортно чувствуешь в этом новом для тебя костюме, то это залог успеха нашей миссии. Скорее бы уже прибыли наши слуги с отрядом мушкетеров. Я думаю, японцы волнуются в ожидании.

На этих словах в корчму вошла группа мушкетеров, один из которых, по видимости, их командир, подошел к герцогу и с поклоном:

– Герцог, я выполнил Ваше поручение: со мной восемь мушкетеров и трое ваших слуг. У каждого есть запасная лошадь. У нас есть небольшой арсенал оружия и боеприпасов, чтобы выдержать осаду замка, и, конечно же, небольшой запас провианта. Все это на двух повозках и в карете, которая, как я подумал, тоже может нам пригодиться. Да, и еще. Я решил, что нам пригодится женщина, умеющая врачевать и готовить, и я захватил подружку одного из мушкетеров, Луизу. Очень миловидная девушка. Я подумал, что женщина в отряде поможет мужчинам держать себя в форме. Если Вы не против, конечно, герцог.

– Отлично, Рауль. Ты все правильно сделал. – И обращаясь ко всей команде: – Господа, позвольте представить вам моего друга, виконта Рауля де Бражелона. Собственно, виконт, ты не знаком только с Сирано де Бержераком и с нашим новым юным другом маркизом де Лягардером.

– Франсуа, может быть, лучше мне представиться Раулю под моим настоящим именем? Я думаю, что сын Атоса, посланный тебе капитаном д’Артаньяном, заслуживает этого доверия. Как ты считаешь?

– Ты, как всегда, права. Рауль, позволь представить тебе Мари-Ноэль де Лаперуз, нашу переводчицу, но… ты крепко стоишь на ногах? Мари-Ноэль никому непонятно как, в том числе и ей самой, свалилась к нам из XXI века.

Да-да, ты не ослышался: из XXI века. Ты думаешь, откуда она знает о нас обо всех. А впрочем, спроси ее сам как-нибудь.

– Господа, пока наши друзья знакомятся, нам пора в путь. – Герцог подошел к хозяину корчмы: – Держи, дружище, этого должно хватить вполне. Постарайся, чтобы как можно меньше людей узнало о нас.

Герцог был уже в дверях, когда его остановила Мари-Ноэль: – «Франсуа, распорядись, пожалуйста, чтобы мое одеяние и вообще все, что со мной было из XXI века, было уложено в какой-нибудь баул и помещено в карету, о которой говорил Бражелон.»

– Не беспокойся, маркиз. Нет, так не годится, надо придумать тебе мужское имя. Подумай сама, ладно?

– Без проблем. Отца зовут Патрик. Я бы хотела сохранить это имя.

– Ну что ж. Патрик так Патрик, тем более что моего отца тоже звали Патрик. Сегодня же вечером устроим тебе крестины. – И они вместе вышли из корчмы. Герцог подозвал своего слугу, что-то сказал ему шепотом, после чего слуга бросился в корчму, сломя голову. – Слушай, Патрик, а мушкетом, пистолем пользоваться тебе доводилось? Маркиз без оружия, это как-то подозрительно, да и опасно.

– Я бывала на охоте, говорят, неплохо стреляю, но у нас не мушкеты, а двуствольные охотничьи ружья с горизонтальными или вертикальными стволами. Хотя, принцип, я думаю, остался прежний: есть мушка, прицел, спусковой крючок. Ты покажешь, я разберусь. Но я, конечно же, хотела бы выковать себе самурайскую катану, так называются японские мечи. Так что, если мы будем где-то на одном месте, где есть кузница, в течение трех дней, ты мне скажи, хорошо? Трех дней мне хватит. Есть, правда, надежда, что я смогу получить катану у японцев, но это под вопросом.

Тем временем вся команда, оставшаяся в корчме, вышла во двор и присоединилась к ним.

– Господа, 5 минут на сборы, и мы отправляемся! – приказал герцог. – У нас еще два часа дороги до Сен-Тропе.

Через пять минут весь отряд был в седле или на повозках, когда герцог вышел вперед:

– Я попрошу минуту вашего внимания, господа. Я – Франсуа, герцог де Ларошфуко, со мной мои друзья: барон де Марсийак, маркиз де Лягардер, виконт де Бражелон, первая шпага Франции Сирано де Бержерак, и у меня есть задание от нашего короля: оказать всяческую помощь и поддержку японской миссии, которая потерпела крушение у берегов Сен-Тропе и рассчитывает на нас. Вот на что хочу обратить ваше внимание. Все уже заметили некоторую особенную деталь во внешности Сирано де Бержерака и Патрика де Лягардера. Так вот: я не советую вам ни взглядом, ни словом проявлять любопытствующий интерес к этим деталям. Я повторю: Сирано – первая шпага Франции, а Патрика я видел в деле, когда он голыми руками раскидал четырех верзил так, что они остались на месте калеками. Господа мушкетеры, мы познакомимся по дороге, но я уверен, что капитан д’Артаньян направил ко мне лучших. А теперь – с Богом!

Люди, лошади, повозки, все пришло в движение, и только пыль, оседавшая на дорогу, указывала, что отряд из 17 всадников с запасными лошадьми, двумя повозками и каретой промчался под палящим майским солнцем в сторону Сен-Тропе.

Глава 2

Сен-Тропе

Хасэкура Цунэнага лежал на подстилке на песчаном пляже в Сен-Тропе, думая о том, каким образом эти французы, которых король отправил ему на помощь, смогут это сделать, не владея языком. Провожая его в Рим, его даймё Датэ Масамунэ откровенно признался, что основным препятствием у миссии Хасэкуры будет именно отсутствие в Японии переводчиков с итальянским языком. И что именно от этого будет зависеть успех его миссии. Честно говоря, он рассчитывал, что в Ватикане наверняка найдется человек, владеющий японским языком, потому что миссионеры из Европы уже несколько лет как обосновались в Японии. Но эта буря, это кораблекрушение, эта вынужденная остановка во Франции, все это ломало его планы. Теперь он был полностью в руках этих французов, которых король Людовик XIII должен был направить ему на помощь.

– Господин. – Это был его слуга. – К нам приближается небольшой отряд всадников. Может быть, это те, кого вы ждете?

– Принеси мне кимоно и мечи. – Приказал Хасэкура, легко поднимаясь на ноги. Да, вдали виднелась группа всадников с повозками, которые спокойной рысью направлялись в их сторону.

Облачившись в свое кимоно, с мечами, Хасэкура поднялся к таверне, в которой обосновалась его миссия после кораблекрушения.

Перейдя в галоп, вперед вырвался один из всадников и, метрах в трех до него, соскочив с коня, церемонно поклонился самураю и представился: – «Имею честь, Франсуа, герцог де Ларошфуко.»

В это время к ним подскакал другой всадник, совсем молодой, судя по безбородому лицу, юноша, который поклонившись, вдруг, неожиданно для Хасэкуры, приветствовал его по-японски: «Сэнсей Цунэнага, меня зовут Патрик, маркиз де Лягардер, позвольте мне от имени короля Франции Людовика XIII приветствовать вас на французской земле и представить вам герцога Франсуа де Ларошфуко, которому король поручил выехать в Сен-Тропе и оказать вам всяческую помощь и поддержку».

Патрик выпалил все это, не сводя глаз с лица самурая, на котором отражались самые противоречивые чувства.

– Франсуа, что бы ни произошло сейчас, никто из вас не должен вмешиваться. Распорядись. Это жизненно важно.

Она видела руки самураев на рукоятках мечей, она видела несколько самураев, наблюдавших за сценой со стрелами на натянутых луках, а она прекрасно знала мастерство японских лучников.

– Сэнсей Цунэнага, я понимаю ваше удивление. Но перед вами безоружный юноша, который готов вам служить, который здесь для того, чтобы вам служить, который счастлив, что может вам служить, что может служить Японии. Не станет же такой высокий самурай отнимать жизнь у молодого иностранца только потому, что тот говорит на его языке. Прикажите своим людям не трогать мечи и опустить луки. Мы здесь, чтобы помочь вам.

Самурай что-то выкрикнул через плечо, после чего, обращаясь к герцогу: – «Герцог, нам надо обсудить положение вещей. Я думаю, что нам всем не помешает горячая похлебка, чтобы познакомиться и разобраться в этой чертовщине. Мне твердили, что я буду первым японцем, который ступит на земли Европы, а тут, оказывается, каждый безбородый юнец говорит по-японски. Я приглашаю вас. А с вами, юноша, мне хотелось бы познакомиться поближе.»

– Я думаю, у нас еще будет для этого масса времени, тем более что у меня к вам есть жизненно важный вопрос. Но это потом.

Герцог с четырьмя друзьями и самурай с тремя близкими ему самураями устроились за большим столом в таверне, и прислуга стала подавать на стол еду и вино.

– Патрик, спроси у него, пожалуйста, могу ли я называть его просто Хасэкура, а он меня Франсуа.

– Он согласен.

– Хасэкура, каково положение дел? Чего ты ждешь от нас?

– Франсуа, первое, что нам нужно, это корабль, чтобы добраться до Италии, затем, нам нужны будут лошади, но главное – корабль. Деньги у нас есть. Оружие тоже. Провиант? Если есть деньги, – это не проблема.

– Извини, перебью. А сколько вас всего человек?

– Нас всего 36 человек. 30 самураев и 6 гейш.

– Хасэкура, ты говоришь, корабль. А по суше ты не думал? Может быть, лучше по суше? Это и обойдется дешевле, чем фрахтовать корабль, тем более что Рим – не на берегу моря, и вам все равно придется покупать лошадей. Подумай. У нас есть две повозки и карета. У каждого есть запасная лошадь. Может быть, ты купишь лошадей, и мы отправимся в путь по суше? Подумай. Патрик, а кто такие гейши?

Пока Патрик отвечал на вопрос о гейшах, Хасэкура перемолвился несколькими фразами со своим помощником Сукато Сансиро.

– Хорошая мысль, Франсуа, тем более что у нас уже был печальный опыт с морем. Я подумаю. А пока, можно мне задать пару вопросов этому юноше? Как ты сказал тебя зовут?

– Патрик.

– Так откуда ты знаешь японский язык, Патрик? И как оказался во Франции?

– Сэнсей Цунэнага, мы в нашей команде все обращаемся друг к другу на «ты» по имени. Можем и мы? Так вот, Хасэкура. Можно, вместо ответа на твои вопросы, я попрошу у тебя самурайский меч? А чтобы ты не сомневался, скажи, у тебя ведь должны быть деревянные мечи для тренировок? Если да, то можешь выставить против меня своего лучшего мечника, и, если я нанесу ему поражение в трех поединках, или в трех поединках разным соперникам, обещай, что дашь мне самурайский меч. У тебя наверняка должен быть запасной. Обещаешь?

– Тебе что, жить надоело? Мои самураи разделаются с тобой, как с цыпленком.

– Вот мы и посмотрим. Я думаю, что Франсуа тоже будет интересно посмотреть на это.

– Хорошо. Обещаю, если твой командир тебе это разрешит.

– Франсуа, мы с Хасэкурой договорились, что он организует мне или три поединка с его лучшим мечником, или поединки с тремя его мечниками, и, если я одержу все три победы, он обещает дать мне самурайский меч. Я надеюсь, ты не станешь возражать.

– Ты уверен в том, что делаешь, Патрик? Если да, то действуй.

– Герцог согласен. Кстати, Хасэкура, герцог – это как в Японии даймё. Выше его только король. У вас в Японии сейчас кто сёгун? Токугава?

– Слушай, Патрик, ты удивляешь меня все больше и больше. Как ты можешь знать о даймё, о сёгунах, о Токугаве, находясь во Франции, куда не ступала нога японца?

– Это долгая история, в которую трудно поверить, и в которую я и сам уже не верю. Но это не имеет значения. Ты лучше посоветуйся со своими и решите, как лучше добираться до Ватикана, – морем или по суше.

– Да, ты прав. Это вопрос номер один. – Самурай поклонился и встал из-за стола. Его товарищи последовали его примеру, и вся четверка японцев пересела за свободный столик, чтобы обсудить вопрос.

Тем временем, самураи и мушкетеры пытались без переводчика найти какую-то почву для общения, и этой почвой, естественно, было оружие. В одной группе несколько французов и японцев занимались взаимным изучением шпаг и японских мечей, в другой – несколько человек с каждой стороны пытались доказать свое превосходство в стрельбе из лука. Все были поглощены интересующим их делом.

Прошло минут двадцать, когда Хасэкура вернулся к герцогу и, устроившись на своем месте: «Франсуа, мы решили воспользоваться твоим советом. Едем по суше. Нам нужны лошади. Ты можешь помочь нам купить хороших скакунов?»

– Я не думаю, что это составит проблему. – Франсуа подозвал хозяина таверны, который, стоя у огня, наблюдал за всем происходившим в его зале с нескрываемым интересом и изумлением. – «Послушай, дружище, ты должен знать, где здесь можно купить около сорока хороших лошадей для дальней экспедиции. Нам они нужны как можно скорее. Займись, будь добр, этим. О деньгах не беспокойся. Ты получишь свои комиссионные. Желательно, чтобы к завтрашнему утру они уже были здесь, оседланные и готовые в поход. Сколько, ты думаешь, тебе нужно денег на сорок лошадей? Десять золотых хватит? Хорошо. Вот тебе двенадцать, и не подведи меня.»

Не понимая ни слова, Хасэкура следил за жестами Франсуа, видел, как он отсчитал двенадцать золотых монет и отдал их хозяину таверны. Его догадки подтверждались переводом Патрика. Он достал свой кошелек и выложил перед герцогом двенадцать золотых японских монет. Они обменялись взглядами, и Франсуа без лишних слов положил монеты в свой кошелек.

– Франсуа, мне кажется, что в ожидании, когда нам приведут наших лошадей, мы можем дать возможность нашему юному другу Патрику продемонстрировать нам свое искусство владения японским мечом. Как ты думаешь?

– Если Патрик готов.

Лягардер встал, подошел к самураю и так, чтобы никто из японцев не мог его услышать: – «Хасэкура, знаешь, что я думаю? Поединок с твоим лучшим мечником, наверное, не очень удачная мысль. Нет, совсем не потому, что я боюсь проиграть, наоборот, я боюсь, что поражение от безусого юнца может превратить его в моего врага, а я меньше всего хотел бы этого и для себя, и для твоей миссии. Мне кажется, лучше, если ты предложишь вызваться трем добровольцам, а твой мечник вместе с тобой будете судьями. Ты не считаешь?»

– Наверное, ты прав. Знаешь, Патрик, я уже начинаю верить, что ты сможешь одолеть моих самураев, судя по тому, что ты владеешь нашим языком и по тому, как ты мыслишь. Да, мы так и сделаем. И, обратившись к своим самураям: «Господа. Этот юноша вызывает на поединок трех добровольцев. Бой на деревянных мечах. Судьями будем я и Сукато Сансиро. Каждому, кто сможет нанести удар этому наглецу, не забывайте, однако, что он наш единственный переводчик, а значит, наш друг, так вот, как я сказал, каждый, кто сможет нанести удар Патрику, получит от меня золотой. Есть добровольцы?»

Вперед вышли шесть самураев, из которых Хасэкура отобрал троих по только ему известным критериям и подвел их к Патрику.

– Вот тебе три добровольца. Можете познакомиться. Сукато, – обратился он к своему помощнику, – позаботься, пожалуйста о деревянных мечах. Я думаю, что поединки мы организуем здесь же. И мы с тобой будем судьями.

– Господа французы и японцы, – обратился он, повысив голос, чтобы его слышали все. – Надо освободить место в середине зала для поединка. Сейчас Сукато принесет деревянные мечи, и наш юный друг Патрик де Лягардер сразится с тремя самураями-добровольцами. Если кто-то из самураев нанесет ему удар, он получит от меня золотой. Если Патрик победит всех троих, то я обещал ему самурайский меч, и вот он.

Хасэкура достал свой меч и положил его на стол перед герцогом.

– Я не думаю, что расстаюсь со своим мечом надолго, герцог, а пока, я доверяю его вам. Это меч, выкованный знаменитым мастером Масатоси.

– Это честь для меня, Хасэкура, но я боюсь, что тебе придется расстаться со своим мечом.

– Что ж, посмотрим. Вот и Сукато с деревянными мечами. И, как мне кажется, ничто не мешает нам приступить к делу. Господа! Расположитесь так, чтобы не мешать соперникам во время поединка. Ты. Сукато, будешь с той стороны, а я – с этой. Патрик, когда будешь готов, можете начинать.

Маркиз снял плащ, разулся, сделал несколько разминочных упражнений и взял в руки деревянный меч. Привычное волнение охватило его, как перед боем на татами в додзё. Но сейчас слишком многое зависело от него, от его победы. Он сделал шаг вперед и, поклонившись судьям и сопернику, стал в боевую позицию, слегка выдвинув вперед левую ногу. В зале стояла мертвая тишина. Его соперник, один из трех добровольцев, вышел ему навстречу, повторил его движения и тоже стал в позицию, ожидая команды судьи.

– Хаджиме! – крикнул Хасэкура, и поединок начался. Самурай самоуверенно бросился вперед, подняв свой меч над головой, но Патрик уклонился от удара и нанес ему удар в левый бок.

– Хидари-до! – крикнул Хасэкура. – Сукато, вторую схватку судишь ты.

– Хаджиме! – раздалась команда Сукато, – и соперники возобновили поединок. Но теперь уже самурай осторожно продвигал вперед правую ногу, держа свой меч на уровне груди. Обманное движение и выпад Патрика с ударом в грудь были для него так неожиданны, что он даже потерял равновесие.

– До! – крикнул Сукато.

Поединки с двумя другими самураями прошли так же: ни одному из них не удалось нанести Патрику ни единого удара. Не удалось им сделать это и когда Патрик попросил их атаковать его всем троим вместе. Это было удивительно для всех, и трудно сказать, для кого больше: для самурая Хасэкуры Цунэнаги с его командой или для герцога Франсуа де Ларошфуко и его друзей. После поединка все трое добровольцев поклонились Патрику и выразили ему признательность за этот урок, а Хасэкура подошел к столу герцога, взял свой меч и под аплодисменты всех присутствующих торжественно вручил его маркизу со словами: – «Маркиз де Лягардер, я не думаю, что в мире есть другой человек, более достойный носить этот самурайский меч!»

Глава 3

По пути в Ватикан

Оживление, царившее в зале таверны после окончания поединков, постепенно успокаивалось. Здесь и там еще были небольшие группы, продолжавшие оживленно что-то обсуждать, но видно было по общему настроению, что победа молодого маркиза над опытными самураями никого не оскорбила, но придала ему ореол какой-то таинственной власти: и французы, и японцы смотрели на Патрика другими, можно сказать, влюбленными, но, скорее, восхищенными глазами. Первым свои чувства вербально выразил герцог, когда Патрик рассматривал меч Хасэкуры.

– Патрик, после того, что ты мне показал со своим аппаратом, увиденное мной сейчас для меня не сюрприз. Я не знаю, чего во мне больше, изумления или восхищения, но я с болью начинаю думать о необходимости расставания с тобой. Ты мне очень дорог. Можно мне обнять тебя по-братски?

В это время к ним подошел Сукато: – «Я прошу простить меня, герцог, можно мне сказать несколько слов Патрику?» – «Патрик, мне Хасэкура рассказал о твоем решении о поединках с тремя добровольцами вместо одного меня, и я хочу поблагодарить тебя за это. В противном случае, мне пришлось бы делать сэппуку. Так что, я обязан тебе жизнью, и ты можешь рассчитывать на нее в любое время. Мое сердце, моя голова, мой меч принадлежат тебе».

– Если я это позволю, – сказал Хасэкура, который, похоже, слышал последние слова Сукато. – Не забывай, что ты дал клятву служить мне как своему господину. Да, Сукато, я вот что думаю, лошади лошадьми, но нам наверняка пригодятся две или три повозки, запряженные двумя лошадьми с запасными. Займись этим, пожалуйста. И, когда Сукато отошел, поклонившись, Хасэкура повернулся к Патрику: – «Знаешь, Патрик, чем больше я тебя узнаю, тем больше начинаю сожалеть, что ты не женщина. Я бы, наверное, влюбился в тебя».

Патрик, переводивший все герцогу, обменялся с ним красноречивым взглядом, который не остался незамеченным Хасэкурой.

– Сэнсей Хасэкура, я могу обратиться к твоим самураям?

Хасэкура что-то выкрикнул, что заставило всех японцев моментально замереть на месте и прислушаться.

– Господа, скажите мне, слышал ли кто-нибудь из вас о самурае по имени Мусаси Миамото? Он должен быть где-то в это время или в Киото, или в Эдо?

– Мусаси Миамото? Ты спрашиваешь, слышали ли мы имя сэнсея самого сёгуна Токугавы? Откуда ты можешь знать это имя, Патрик? Ты, находясь во Франции, куда еще не ступала нога японца, каким образом ты можешь знать о Киото, о Эдо, о Мусаси Миамото, каким образом, ты можешь владеть самурайским мечом лучше моих воинов и говорить по-японски… Нет, герцог. Ты меня извини. Но здесь есть какая-то тайна, которая, как мне кажется, намного важнее всей нашей миссии в Рим. И я не сдвинусь с этого места, пока мне не объяснят, что здесь происходит.

– Ты прав, Хасэкура, тут есть тайна, но это не моя тайна, поэтому не спрашивай у меня. Мы все выйдем во двор, а ты останься с Патриком, потому что это его тайна. Он тебе ее раскроет, если сочтет нужным, или не раскроет. Это ему решать, потому что от этого зависит его дальнейшая жизнь. Господа, мы все выходим!

Глава 4

Тайна раскрыта

Хасэкура и Патрик остались вдвоем в таверне, устроившись за столиком возле окна. Солнце уже опускалось где-то за морем, оставляя на морской глади розовую дорожку. Патрик достал свой смартфон, включил его, нашел нужное и положил перед самураем, не говоря ни слова. Хасэкура смотрел на происходившее на экране, ничего не понимая. Это продолжалось минуту, две, после чего Патрик выключил телефон и сказал: – «Хасэкура, меня зовут Мари-Ноэль Лаперуз, я француженка, родилась в 1994 году и сейчас мне 30 лет. Я всю свою жизнь изучала японские боевые искусства, главным образом, кендо и айкидо. Кендо ты знаешь, это фехтование на мечах, а айкидо это техника обороны голыми руками. 27 мая 2024 года я была недалеко от Киото в каком-то старинном святилище, я коснулась лица деревянной статуэтки богини и оказалась во Франции XVII века, недалеко от Сен-Тропе, где и познакомилась с герцогом де Ларошфуко и его друзьями. Вот, теперь ты знаешь обо мне все. Да, Хасэкура, я – женщина, и когда ты сказал, что готов в меня влюбиться, то и я признаюсь тебе, что ты мне не безразличен. Но у нас впереди еще твоя миссия в Рим и возвращение в Японию, куда, если ты захочешь, я вернусь твоей женой.

Хасэкура слушал ее с колотящимся сердцем, с широко раскрытыми глазами, не веря своим ушам. Все это было так фантастически неправдоподобно, что хотелось чего-то земного, конкретного, осязаемого, что показало бы, что все это не сон.

– Мари-Ноэль, ты сделала меня самым счастливым человеком на свете. Теперь я могу с уверенностью сказать тебе, что люблю тебя и буду счастлив стать твоим мужем. Но пока мы здесь, во Франции, и потом в Италии, я думаю, нам лучше скрывать от всех то, что сейчас было сказано. Ты остаешься маркизом Патриком Лягардером.

– Ты прав.

Они вышли во двор и присоединились к остальным. Герцог взглядом спросил у Патрика, что тот решил, и по выражению его лица понял, что все хорошо. Они обменялись понимающими улыбками.

Был уже вечер, когда хозяин таверны подошел к герцогу сообщить, что и сорок лошадей, и три повозки с лошадьми, которые поручили приготовить японцы, уже готовы и ждут их команды.

– Патрик, сейчас всех на ужин и отдыхать. Завтра на рассвете мы отправляемся в путь. – И, обращаясь к предводителю японцев: – «Хасэкура, я думаю, ты не станешь возражать, если я возьму на себя командование нашей экспедицией до прибытия в Рим?»

– Напротив, Франсуа, я сам хотел попросить тебя об этом. Тем более, что наш переводчик в твоей команде.

Французы, японцы, все сели за столы, ожидая, когда прислуга подаст ужин.

– А ты можешь сказать мне, в чем цель твоей миссии, Хасэкура? Или это секретная миссия?

– Да нет. Никаких секретов тут нет. Просто мой даймё Датэ Масамунэ, под влиянием ваших миссионеров принял христианство и направил меня к папе римскому для установления связей. Возможно, папа сможет направить в Японию какого-нибудь своего священника, чтобы тот мог распространять христианскую веру среди самураев даймё. Вот и все.

– Ну что ж. Предлагаю тост за успех твоей миссии.

Тост был принят и поддержан всеми присутствовавшими, и вся эта компания принялась за ужин.

– Франсуа, – обратилась к герцогу Мари-Ноэль, сидевшая рядом с ним за столом, – мне пришла в голову одна мысль, не знаю, как ты к ней отнесешься.

– Выкладывай, Мари-Ноэль, я думаю, что это будет, как всегда, что-то гениальное.

– Перестань издеваться. Я вот, что думаю: ты ведь был завсегдатаем салона мадам де Рамбуйе, ведь так? А что, если и мы организуем нечто похожее для круга наших друзей, где я смогу знакомить вас с некоторыми страницами из жизни моего века. Назовем это «Клуб любителей будущего». Будем по пути в Рим перед тем, как идти спать, собираться в сторонке в узком кругу, и я буду рассказывать, рисовать, объяснять, отвечать на вопросы… Как ты считаешь?

– Я же говорил: как всегда, гениально, Мари-Ноэль. Я сам хотел тебя попросить об этом, но все как-то не решался. У тебя и без этого забот хватает.

– Вот и славно. Завтра же и начнем.

Глава 5

Клуб любителей будущего

Утро следующего дня было таким же ясным, солнечным, небольшие облачка белыми барашками паслись по небу. Море было заманчиво спокойным и как-то издевательски ласковым. После плотного завтрака, когда всадники оседлали лошадей, когда все, что должно было помещено на повозках, было на них уложено, и было решено, кто и на какой повозке едет, а кто в карете, когда Франсуа и Хасэкура вместе с Патриком и Сукато обошли всех с проверкой, эта четверка поднялась в седло, и экспедиция двинулась в путь навстречу поднимающемуся солнцу.

– У нас впереди долгий путь. Как я понимаю, Хасэкура, особенно спешить нам некуда, но и зря тратить время тоже не хочется. Поэтому, я предлагаю переходы с утра и до вечера с часовым перерывом в обед. Так мы за день при хорошей погоде сможем проходить километров сорок – пятьдесят, значит, дорога до Рима должна занять у нас порядка двадцати дней. Не больше. Главное, чтобы и самураи, и мушкетеры сохраняли форму и не забывали о дисциплине. Мы попросим Патрика ежедневно проводить занятия с мечами и, если он не возражает, мне было бы интересно познакомиться с его айкидо. Насколько я смог судить по выражению твоего лица после вашего тет-а-тет с Патриком, Хасэкура, ты тоже видел эту волшебную игрушку, не так ли? И кстати, Хасэкура, если, конечно, это не секрет, что вы решили с тайной Патрика?

Самурай обменялся взглядами с маркизом, сказал несколько слов Сукато и только после того, как тот отъехал от них на приличное расстояние, повернулся к герцогу: – «Франсуа, нас здесь трое, и при условии, что никто, кроме нас, этого не услышит, я могу сказать тебе, что я знаю, что Патрик – никакой не Патрик, маркиз де Лягардер, а женщина из XXI века по имени Мари-Ноэль де Лаперуз, которой я сделал предложение стать моей женой, когда мы вернемся в Японию, и которая призналась, что питает ко мне те же чувства и согласилась принять меня мужем в Японии. Но до тех пор будет лучше, если для всех остальных она так и останется маркизом де Лягардер. Ты как считаешь?»

– Поздравляю вас обоих. Это чудесно. Хотя, признаться, мне трудно будет расставаться с Мари-Ноэль, ведь я и сам хотел предложить ей стать герцогиней де Ларошфуко. Но я вижу, что она сделала свой выбор и счастлива, поэтому оставим это в стороне. – «Что с тобой, Мари-Ноэль, ты сейчас лопнешь, если не дашь волю своему смеху.»