Глиняная табличка из Элама. Из цикла «Хроники стародавних царств»

© Виктор Харебов, 2025

© Сергей Харебов, 2025

ISBN 978-5-0067-1080-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Повесть «Глиняная табличка из Элама» представляет собой художественное осмысление темы, лежащей на пересечении археологии, лингвистики и культурной антропологии. Отправной точкой сюжета становится находка артефакта – глиняной таблички с неизвестной системой письменности, что запускает цепь событий, охватывающую как научный поиск, так и философские размышления о природе знания и времени.

Сюжет развивается на фоне загадочной истории древнего Элама – одного из самых ранних государств Передней Азии, чья культура существовала на территории современного юго-западного Ирана. Задолго до расцвета Вавилона и Ассирии Элам уже обладал собственной письменностью, сложной системой управления, развитой металлургией и монументальной архитектурой. Однако многое в его наследии по-прежнему окутано тайной: эламская письменность остается частично нерасшифрованной, а культурные и религиозные контакты этого царства с другими цивилизациями – предметом жарких научных споров. Таблички, найденные в Сузы и Аншане, содержат следы забытых ритуалов, неразгаданных космологических схем и обращений к неизвестным силам, словно хранят в себе код доступа к иному знанию.

Главный герой повести, профессор Вейр – уфолог, увлекающийся археологией и лингвистикой, – становится свидетелем тайны, скрытой в глубинах древнего Элама. Он открывает следы удивительного контакта: общения между эламитами и внеземной цивилизацией, передавшей людям того времени астрономические знания, сакральные образы и зашифрованные послания, утерянные в вихре тысячелетий. Это история не только о реконструкции прошлого, но и о внутреннем путешествии, в котором случайные открытия становятся поворотными моментами, а древние символы – зеркалом человеческой интуиции, сомнения и веры.

Читателя ждет не просто рассказ с научным фоном, а подлинное приключение, в котором оживают забытые эпохи, ожесточенные царские интриги, древние тайны и послания сквозь время. Повесть поднимает важный вопрос: действительно ли прошлое молчит или же мы просто разучились его слышать?

Эта книга будет интересна как широкой аудитории, увлеченной историческими загадками и тайнами исчезнувших цивилизаций, так и любителям интеллектуального приключения – тем, кто ищет динамичное, насыщенное открытиями повествование, в котором древнее и современное неожиданно переплетаются, оставляя послевкусие вечной тайны.

От авторов

Иногда история начинается не с факта и не с даты, а с вопроса. Что, если в забытом языке Древнего мира скрыто послание, адресованное не прошедшим эпохам, а нашему времени? Так родилась эта повесть – на стыке реальных археологических загадок и воображаемых путей, по которым могла пойти история человечества.

Мы не ставили перед собой задачу создать точную реконструкцию событий прошлого Элама – одной из тех древних цивилизаций, что хранят тайны, возможно, выходящие за пределы земной истории. Скорее – мы попытались вслушаться в отголоски ушедших эпох. В голос языка, еще не открывшего всех своих тайн, и в молчаливые размышления людей, ищущих себя сквозь безмолвие веков.

Если вы интересуетесь археологией, загадками исчезнувших цивилизаций и верите, что наука может быть увлекательной, – эта повесть для вас.

Желаем вам приятного путешествия сквозь тайны времени – в мир, где загадки прошлого ждут своего читателя.

Виктор и Сергей Харебовы

Глава 1.

След на глине

После своего путешествия во времена фараонов с помощью экспериментального квантового процессора профессор Эдвард Вейр стал фигурой легендарной. Его книга «Хроники Нила: между звездами и песками» стала мировым бестселлером, переведенным на два десятка языков. Ученые спорили, журналисты спорили еще громче, но все признавали одно – профессор Вейр обладал знаниями, которые не мог бы получить без настоящего путешествия во времени.

Свое новое приключение он начал в составе археологической экспедиции, которая вела раскопки в окрестностях древнего города Хафт-Тепе1 (II тыс. до н. э.) на юго-западе Ирана, где некогда процветала эламская цивилизация. Среди обломков храмового комплекса Вейр обнаружил артефакт – глиняную таблицу с непривычными клинописными знаками.

Сидя в своей палатке за раскладным столом, Вейр рассматривал через лупу найденную табличку. Эта находка сбивала с толку: ни один из известных алфавитов древнего эламского письма не соответствовал тому, что он видел перед собой. Символы казались… чужими.

– Крис, посмотри, – позвал он, не отрывая взгляда от артефакта.

В палатку вошел высокий парень с растрепанными волосами и в футболке с надписью UFOs are real. Это был Крис Белтон – техник, программист и человек, которому Вейр неизменно проигрывал в гольф, несмотря на все свои академические титулы.

– Очередная загадка? – Крис наклонился над столом. – Это что, не клинопись?

– Клиновидное письмо. Но не шумерское и не аккадское. Более того – не соответствует ни одному варианту эламского, который мы знаем. – Вейр сдвинул брови. – И знаешь, что странно? Здесь есть повторяющийся символ, похожий на астрономическое обозначение.

– То есть вы думаете, что это не просто запись, а что-то связанное со звездами? – спросил Крис.

– Думаю, это послание. Возможно – предостережение. Или карта.

В палатке повисла напряженная тишина. Снаружи резкие порывы ветра поднимали в воздух песок с земли, который шуршал по палаточной ткани, который доносился до них, словно шепот времен из глубины веков.

– У нас нет другого выхода, – наконец произнес Вейр. – Мы должны переместиться в то время и попытаться узнать, что означают эти таинственные знаки на табличке.

Он активировал временной модуль квантового процессора и поднес к нему табличку.

– Сейчас мы узнаем точную временную метку этой таблички и отметим ее на шкале перемещений процессора…

– Профессор, вы уверены, что получится это сделать?.. Хватит ли нашего знания древнеэламского языка, чтобы объясниться с людьми того времени? – спросил он наконец, осторожно поставив ящик с найденными фрагментами эламитской керамики на пол.

Вейр не отводил взгляда от клинописи. Символы были едва различимы, но в них читалась структура. Ритм. Смысл.

– Не знаю, – отозвался он тихо. – Но уверен, что мы сможем получить ответ на наш вопрос. Мы не обязаны понимать каждое слово – достаточно услышать, что они пытаются сказать.

Он отошел в дальний угол палатки к стеллажу и вытащил старую, потрепанную книгу в кожаном переплете. На обложке еле различимая надпись: «Fundamenta Elamiticae – Professor Ivor G. Leffingwell, Oxford University Press».

– На всякий случай возьмем с собой учебник профессора Леффингвелла. Его лекции в Оксфорде были скучны, как лондонский туман, но он знал язык Элама лучше, чем кто бы то ни было.

Курс древнеэламского языка у профессора Хошанга Бахтияри с кафедры древних ближневосточных языков был намного полезнее для меня. Профессор обучал не только грамматике и письменности, но и особенностям разговорной речи, интонациям, культурным нормам обращения и формам вежливости.

Крис усмехнулся:

– Думаете, жрецы храма поймут вас, если вы начнете цитировать оксфордских филологов?..

– Возможно, нет, – Вейр пожал плечами. – Но если табличка права и это действительно ключ… тогда нам нужно хотя бы попытаться найти замочную скважину.

Они снова обратились к оттиску. На нем был знак, не похожий ни на шумерские символы, ни на аккадские. В центре – спираль, исходящая из круга, и надпись, которой не было в известных корпусах текстов. Все указывало на то, что эта табличка была не просто реликвией. Она могла быть картой. Или кодом. Или вызовом.

Крис глубоко вдохнул:

– Значит, мы на самом деле отправляемся в Элам?.. В Сузы2?

– Нет, в Хафт-Тепе, – ответил Вейр. – Мы отправляемся за ответом. И если нам повезет – встретим того, кто вложил тайну в эту в глину.

Крис вздохнул, смущенно потерев свой лоб:

– Ну, если мы умрем – мы будем первыми, кто умер в прошлом. Это как минимум исторично.

Порыв ветра сорвал с палатки угол тента, и вечерний зной пустыни сменился тревожной тишиной. Крис застыл с пальцем на сенсоре квантового модуля, ожидая команды. Вейр закрыл учебник Леффингвелла и поднял взгляд.

– Все готово? – тихо спросил он.

– Поле стабилизировано. Координаты заданы. Мы попадем на южную окраину Хафт-Тепе, ближе к дороге, ведущей к храмам, – отозвался Крис.

– Тогда запускаем.

Временной модуль квантового процессора дрогнул. Воздух вокруг них стал вязким, как смола, и пространство пошло рябью. Все исчезло. Палатка, пыль, закат… Пространство запело высоким звуком, потемнело, закружилось, сместилось – и потом… все стихло.

Вейр открыл глаза, он лежал в горячем песке. Над головой – яркое, безжалостное солнце. Крис уже поднялся на ноги, отряхивая свою одежду от песка.

– Ну что, профессор. Добро пожаловать в Элам.

Они стояли на гребне дюны. Вдали раскинулся город Хафт-Тепе, как вырезанный из охры мираж. Город был обнесен глиняной стеной, по которой шли дозорные с копьями. Внутри – ряды одноэтажных домов с плоскими крышами, над которыми возвышались ступенчатые храмы. На окраине пыльная дорога вела к фруктовым садам, а дальше – к реке с медленным мутным течением. В воздухе стоял запах костров, зелени и глины.

– Мы действительно здесь… – прошептал Крис. – Профессор, вы только посмотрите…

– Это и есть Хафт-Тепе времен Шутрук-Наххунте, – ответил Вейр. – Если табличка принадлежала этому времени – мы недалеко от истины.

Глава 2.

Песок и жар Сузианы

Когда портал сомкнулся за их спинами, оставив лишь легкое дрожание воздуха, профессор Вейр бросил быстрый взгляд на Криса и достал из походного рюкзака тщательно уложенные свертки, которые он предусмотрительно взял в экспедицию на случай возможного перемещения в древний Элам.

– Времени у нас немного, – сказал он, скидывая свою куртку. – Мы не можем появиться в этом времени в современной одежде. Нам надо переодеться в подходящюю одежду.

Крис уже развернул ткань и с восхищением провел рукой по фактуре. Одежда была выполнена из плотного льняного полотна песочного и терракотового оттенков, украшена геометрическим орнаментом, повторяющим мотивы, найденные на эламских глиняных табличках.

– Она выглядит… аутентично, – сказал Крис. – Даже запах какой-то древний.

– Это благодаря особой обработке, – пояснил профессор, уже натягивая через голову широкую тунику с короткими рукавами. – Мы заказали пошив у специалистов из Angloset Wardrobe Studios, модельного агентства при киностудии Pinewood Studios – ты их знаешь, они одевали актеров в «Царе царей» и «Александре Великом». Они воссоздали наряды по реконструкциям археологов из Суз и Чога-Занбиля.

Одежда Вейра состояла из длинной льняной накидки, подпоясанной тканым кушаком, и короткой туники с гофрированной кромкой – знак статуса, по описаниям найденным в рельефах. На ногах – простые кожаные сандалии, закрепленные кожаными ремешками.

Крис получил одежду попроще – более грубую тунику серо-коричневого цвета, с открытыми плечами и свободным подолом, как носили слуги или ремесленники. К ней прилагался капюшон-накидка от солнца и пыльные сандалии, будто уже изрядно поношенные.

– Они даже состарили ткань вручную, – усмехнулся Крис, надевая пояс. – Как будто эти одежды действительно носили веками назад.

– Именно этого мы и добивались, – отозвался профессор. – С таким вниманием к деталям нас не отличат от местных… по крайней мере, пока мы молчим.

Он посмотрел на себя и на Криса с одобрением, как костюмер перед генеральной репетицией.

– Теперь мы просто странники из далекой провинции, пришедшие в Сузы. Наш акцент можно будет списать на диалект, а незнание обычаев – на простоту.

Они спустились с вершины дюны, спрятали рюкзаки под обломками у подножия скалы и направились в сторону ближайшего поселения. Песок обжигал ступни, и воздух колыхался в мареве над землей, словно дыхание невидимого гиганта.

Вейр шагал, прикрывая лицо от палящего солнца, а Крис брел чуть позади, разглядывая пейзаж со смесью восторга и тревоги.

– Это точно не Калифорния, – пробормотал он. – И точно не XXI век.

– Мы в Сузиане3, друг мой, – отвечал ему Вейр. – Еще неизвестно, где жарче – здесь или в Долине Смерти4. – Они проходили мимо небольших полей, обнесенных глиняными оградами, меж которых копошились люди в льняных одеждах. Женщины носили на головах кувшины, дети гоняли коз, мужчины обрабатывали землю и несли связки тростника. Все дышало жизнью – простой, тяжелой, древней. – Надо смешаться с местными, – тихо сказал Вейр. – И найти способ попасть в город.

К ним первой подошла девочка лет десяти с корзиной фиников. Она что-то сказала на непонятном Вейру наречии, удивленно разглядывая их одежду. Вейр кивнул, улыбаясь, и жестом показал, что они устали и хотят пить. Девочка крикнула куда-то вдаль, и вскоре появился пожилой мужчина с лицом, обожженным солнцем, и тяжелым, будто высеченным из камня, взглядом.. Они не понимали слов друг друга, но профессор достал из кармана серебряную монету – новодел, но с античным рисунком – и протянул. Мужчина насторожился, затем взял ее, разглядел и кивнул. Через десять минут их уже поили водой из глиняных чаш, а Крису мазали ноги бальзамом от ожогов.

Вечером их пригласили в дом старейшины. Там, под навесом из пальмовых листьев, они ели кашу из зерна и мясо, запеченное в земляной печи. Вейр наблюдал за каждым жестом, интонацией, за порядком еды – всем, что могло бы помочь в интеграции. Он вел записи в небольшом блокноте, делая наброски быта: веревки, светильники, украшения, инструменты.

– Это золотая жила для этнографов, – прошептал он. – Уникальный материал.

Поздно ночью, лежа на циновках, Вейр прошептал:

– Завтра пойдем в Хафт-Тепе. Нам нужен человек, разбирающийся в письменности. Я думаю, что при храме есть Хранитель Знаков. Возможно, именно он нам нужен.

– А если он нас сдаст?

– Тогда нам остается надеяться, что наш акцент не слишком ужасен.

Утром их проводили до дороги, ведущей к городу. Она была пыльной, широкой и оживленной: повозки, навьюченные быки, пешие странники. По мере приближения к городу становилось все шумнее: запах жареной рыбы, дым благовоний, крики торговцев.

Хафт-Тепе встретил их ароматами кориандра и криками охраны. У ворот их остановили. Стража была настороже: два чужака без сопровождающего.

– Не говори ничего, – шепнул Вейр Крису. – Пусть думают, что ты немой.

Один из воинов указал копьем в сторону каменной скамьи. Их усадили и стали допрашивать жестами. Вейр показал на табличку, достал ее из-за пояса. На ней были те самые знаки. Один из стражей пригляделся, обменялся взглядами с другим, затем ушел. Вернулся он с человеком в богато расшитом плаще.

Это был писец или чиновник. Он внимательно посмотрел на табличку, затем на путешественников, после чего произнес несколько фраз – медленно, внятно.

– Возможно, – сказал он наконец на аккадском, перемежаемом с эламскими словами, – вы пришли издалека. Следуйте за мной. Главный жрец должен узнать об этом.

Путешественники переглянулись. Вейр проворчал под нос:

– Началось…

Их провели сквозь шумные улицы, пропитанные пылью и специями, мимо базаров, ремесленных лавок и святилищ – прямо к городскому храму.

Величественный храм из обожженного кирпича возвышался над городом, словно напоминание о временах, когда Элам был полон силы и тайн. Он стоял на массивной платформе, сложенной из тщательно выровненных кирпичных блоков, поднятых на несколько метров над уровнем улиц – защитой как от наводнений, так и от непрошеных глаз. Ступенчатая конструкция террас уводила взгляд вверх, к главному святилищу, скрытому за высокими глинобитными стенами, покрытыми слоем штукатурки и расписанными фрагментами древней символики.

Стены были сложены из обожженного кирпича – материала, в котором эламиты достигли настоящего мастерства. Каждый кирпич носил клеймо царской печати или храмового мастера, а связующим раствором служила смесь глины и битума, придававшая строению прочность и устойчивость. На отдельных участках можно было заметить вставки из глазурованной керамики – бирюзовых и темно-синих оттенков, из которых были выложены изображения быков, львов и звезд – небесных покровителей эламского пантеона.

Вход в храм венчал портал с углубленным проемом, обрамленным парой колонн – не гранитных, как в Египте, а кирпичных, покрытых побелкой и расписанных орнаментами в виде спиралей и зигзагов. На вершине каждой колонны располагался стилизованный цветок лотоса или рогатая голова быка – мотив, повторявшийся в эламской иконографии. Здесь, за его стенами, им предстояло сделать первый шаг в разгадке эламской тайны.