Аркас: дневник Авело Велтара

На корке кожаного переплёта надпись:

Частная собственность Авело Велтара. Нашедшему: немедленно сжечь! В противном случае, оторву башку.

4 зенриль 937 год от эры слияния материков по календарю Аркаса.

Дригос, знакомый трактирщик и мастер по делам душевным, посоветовал мне записывать всё, о чём думаю. Говорит, это поможет отсортировать мысли – как ему в своё время помогло пережить потерю руки и адаптацию к протезу.

Чёртово «чудо инженерной мысли Ниидов», между прочим.

Металл, вшитый в плоть, гудит, как проклятый улей, когда ветер с севера дует. Но если я вдруг потеряю память, хоть пойму, каким идиотом был.

Придётся теперь каждый привал заполнять эти страницы. Во всяком случае, кроме этого дневника, у меня ничего не осталось.

Велина… Наверняка хотела, чтоб я вёл его…

Чёрт.

Думаю, стоит отправиться в Элурию. Там мой старый знакомый, алхимик, изучающий энергию душ – лэтт, как её зовут в старых свитках Ниидов. В тайне от Совета, конечно.

Год назад я вытащил его из-под обрубленных когтей зверолюдов в трущобах Гортара – он тогда выменял у бродячих полукровок какой-то артефакт, а расплатиться не смог. Клялся, что жизнью обязан.

Настало время возвращать долги. Пусть попытается исцелить мою руку. Всё-таки, это не просто шрам – под кожей что-то скребётся, будто осколки того проклятого кристалла Ниидов ищут путь к сердцу.

Алхимик знает, как лэтт вплетается в плоть, он изучал секретные документы доктора Вирды. Или как сжечь его – вместе с собой.

7 зен. 937 год по э.с.

Кажется, я ещё не привык вести этот чёртов дневник.

Пропустил несколько дней.

Чувствую себя… глупо.

Будто разговор с самим собой, а собеседник я не лучший.

Точно!

Буду писать тебе, Велина.

Может, твой дух преследует меня за то, что я натворил, и ты щуришься через плечо, как тогда в таверне, когда я пытался объяснить, зачем нам этот проклятый артефакт… Думаю, если духи существуют, они умеют листать страницы. Или впитывать слова из пепла – когда-нибудь я ведь и правда сожгу эти записи.

Я бреду от Пармы уже почти неделю. Встретил только пару «скороездов», которые чуть не сшибли меня на полном ходу, битком набитых людьми. Выглядели они как покойники на подогреве – лица землистые, глаза пустые, будто лэтт вычерпали ложкой. Наверное, бежали из Нивары.

Значит, мой путь лежит туда.

Начинает холодать. Плащ уже не справляется – руны слабеют с каждым днём. Всё из-за этих проклятых «башен-поглотителей» Ниидов, что высасывают лэтт из земли.

Раньше такая нить грела даже в стужу. А теперь… Теперь это просто кусок ткани, пропитанный потом, кровью и пылью.

Проклятье…

Облака пара, что я выдыхаю, чуть солнце коснётся горизонта – тот же едкий дым, что валил из труб их «прогресса».

А ведь мы с тобой смеялись над их жестяными телегами, что плевались пылью, как пьяные подмастерья… А теперь эти уродцы стали нормой.

Зима вступает на трон, и мне придётся разводить костёр. Если найду хоть одно дерево, не изъеденное их кристаллами, как та яблоня у матери во дворе…

08. зен. 937 год от э.с.

Надеюсь, ты это видишь, Вел.

Я и сегодня пишу в этот проклятый дневник! О Всесоздатель…

До Нивары ещё день, а запах гари уже жжёт ноздри. Не простой гарью – это вонь жжёной плоти и ржавчины, будто в кузнице сжигают раненых.

Ты бы сказала: «Пахнет, как сгоревшие надежды». И была бы права.

Видно, и в этот раз мне не удастся насладиться тёплым ужином. Последнего зайца, что попался на пути, скоробеги размазали по камням – ровно как ниидовские механики мозги по чертежам. Я лишь успел выхватить окровавленный кусок шкуры… хоть на портянки сойдёт.

А мягкая кровать… Ха! Всё, что осталось от их «самонагревающихся ложементов» – ржавые пружины да осколки лэтт-стёкол. Помнишь, как мы воровали их у патруля, а ты хохотала, когда я обжигал пальцы? Говорила, что я «сопливый дилетант»… Теперь эти стёкла и украсть-то не у кого.

Проклятье. Снова спать на плаще… а ведь когда-то ты грозилась вышвырнуть меня из нашей постели, если я не перестану ворчать во сне.

10 зен. 937 год от э.с.

Снова пропустил день записи. Не то чтобы мне нравилось это признавать, но усталость берёт своё.

Деревня оказалась именно такой, какой я ожидал – мёртвой.

Но не просто разорённой, а вычищенной.

Стены домов испещрены следами арбалетных болтов с королевскими гербами, а в центре поселения – аккуратная воронка, словно кто-то выжег землю дотла.

Знакомый почерк. Королевские охотники называют это «санацией», Нииды – «стабилизацией». А местные жители, которых уже нет, наверное, называли это концом.

Тела сложены в груду – небрежно, словно мусор.

Некоторые изорваны когтями зверолюдов, другие убиты куда аккуратнее: пробитые сердца, перерезанные глотки. А есть и такие, что просто… рассыпались.

Лэтт-разложение. Значит, здесь была не просто резня, а настоящая охота.

И не только на зверей. Я обыскивал развалины в поисках чего-нибудь полезного – еды, оружия, хоть чего-то, что можно продать или обменять.

В одном из домов, под грудой обугленных досок, нашёл люк в подвал. На мгновение мелькнула надежда, что там сохранились припасы.

Наивный.

Вместо винных бочек меня встретил летящий в голову сундук.

Там была девочка. Маленькая, с золотистыми волосами и глазами, полными страха и злости. И с силой – той самой, из-за которой королевства, Нииды и охотники готовы резать друг друга.

Она швырнула в меня этот проклятый сундук, даже не прикоснувшись к нему! Пришлось успокаивать её – или, скорее, себя.

Если она способна на такое, значит, за ней уже идут.

Королевские охотники, ниидовские сборщики, а может, и те твари, что теперь бродят по лесам.

Она сказала, что на деревню напали сначала люди с «железными птицами», а потом пришло оно. Не зверолюд, не солдат – что-то другое.

В подвале я нашёл следы – лужицы странной жидкости, будто ртуть, смешанная с кровью. Ниидовский уборщик. Значит, сначала здесь поработали люди, потом – машины.

А она выжила.

Девочка представилась Айлерией. Назвала фамилию – Швеллен. Будто это что-то объясняет. Судя по её манерам, она из тех, кого называют «благородными отбросами» – тех, у кого остались только имя да гордость.

Теперь она спит, свернувшись в углу подвала. А я сижу здесь, пишу эти строки и думаю. Если за ней охотятся королевства, Нииды и прочие – значит, она ценна. А всё, что имеет цену, можно использовать.

Возможно, она – мой билет в Элурию.

Или мой гроб.

Но об этом завтра.

11 зен. 937 год от э.с.

Собирался уйти на рассвете.

Тихим, как воровской шаг, пока эта малолетняя наглая морда ещё сопела в углу.

Но не вышло.

Проснулся от того, что она тыкала мне в бок обломком кирпича.

«Ты мне должен» – заявила, как королева, раздающая приговоры. «За то, что не прикончила тебя вчера. И за кров на ночь».

Рассмеялся бы, если б не осознавал, что она права.

Снаружи – пепелище, зачищенное королевскими охотниками и ниидовскими машинами.

А в этом подвале – последний островок относительной безопасности.

Да, чёрт побери, она действительно "позволила" мне остаться.

Её глаза – не детские.

Видела слишком много.

Знает, что снаружи её ждёт: лаборатории «учёных», где из таких, как она, выжимают лэтт до последней капли.

Или королевские казармы, где превращают в оружие.

Я бы ушёл. Должен был уйти.

Но…

Она достала из-под половицы маленький нож.

Держала его так, будто собиралась резать не меня, а свою собственную судьбу.

И в тот момент я понял – если оставлю её здесь, к вечеру найдут либо её труп, либо кучку пепла с характерным металлическим отливом.

Гадство!

Она бы тебе понравилась, Вел.

Такая же упрямая.

Такая же глупая.

Теперь у меня на шее висит малолетний груз проблем. И этот груз требует регулярного питания и категорически отказывается идти в ногу.

Проклятье на мою голову.

12 зен. 937 год от э.с.

Сегодня утром Айлерия решила осчастливить меня своей историей.

Одиннадцать лет, знатный род Швеллен, в деревне была "проездом".

Говорит это с такой важностью, словно всё ещё живёт в тех временах, когда фамилии что-то значили.

Интересно, сколько таких "знатных" детей теперь бродят по дорогам, выживая на подачках и угрозах? Мир рухнул, а сословные предрассудки остались – как эти проклятые ниидовские механизмы, что продолжают работать даже когда их владельцы давно их оставили.

Теперь, официально, я её "телохранитель".

Хотя правильнее было бы назвать "вынужденным попутчиком".

До Элурии и так путь неблизкий, а с этой обузой…

Впрочем, подвал действительно пора было покидать – запасы заканчивались, а воздух становился густым от запаха смерти.

13 зен. 937 год от э.с.

Вышли наконец.

Айлерия отреагировала на гору трупов… странно.

Ни истерик, ни страха. Сморщила нос, вытерла рукавом слезу (единственную!) и пошла вперёд, подняв подбородок.

Не по-детски. Не по-человечески, если уж начистоту.

Может, её сила не только в том, чтобы швырять предметы?

Может, она и чувствует иначе? Или просто уже видела подобное слишком часто.

В любом случае – жутковато.

Попробую быть помягче. Хотя бы потому, что ребёнок с такой силой и такой жестокой школой жизни – штука опасная.

14 зен. 937 год от э.с.

Чёрт бы побрал все детские капризы!