Любовь, ненависть и углеводы

До свидания, мой пьяный друг

– Ну вот и всё.

Местный юрист Джеймс захлопнул папку с документами и ослепительно улыбнулся. Он выполнил свою миссию, получил деньги, и может немного отдохнуть от бумажной волокиты.

– Не могу в это поверить, – тихо прошептал брюнет, сидящий напротив Джеймса.

Логан получил пекарню в наследство. Ту самую пекарню, где в детстве помогал своему дедушке печь яблочный штрудель. Дедушка знал, что его внук не подведет.

– Друг, я тебе сочувствую. Хочешь, можем сегодня встретится в баре?

– Нет, спасибо. Я хочу побыть один.

Джеймсу оставалось только пожать плечами и оставить парня одного.

Логан закрыл дверь на ключ, опустил жалюзи и сел на пол. Его ладони прикрыли слегка влажное от слез лицо. Это самая большая потеря в жизни юного пекаря. Теперь его долг – сохранить жизнь этому месту. Хотя так ненавидит возиться с тестом. Запах корицы одурманивает, но больше он не чувствовал тепла.

Солнечный свет все же пробрался сквозь узкий проход между жалюзи и, как бы намёком, упал на печку. Логан поднял голову наверх, и его взгляд заскользил по банкам с мукой, сахаром и другими ингредиентами. Он нехотя встал, вытер нос и надел фартук. Фартук дедушки. Не открывая книгу рецептов, Логан принялся готовить тот самый яблочный штрудель.

А в это время в Чикаго въезжал яркий красный фургончик. Он идеально поблескивал на солнце, привлекая внимание. Вывеска «Hope&Go» переливалась на солнце, бросая солнечных зайчиков в дома. Девушка, сидящая за рулём, громко подпевала любимой песне, не забывая следить за дорогой. Она приехала из Нью-Йорка, исследовать новый город и победить на местном фестивале уличной еды.

Даже сквозь громкий вокал и звон посуды, Хоуп услышала странный звук в моторе. Она выключила музыку, замедлила движение и стала прислушиваться. Мотор действительно стал странно стучать, и девушка знала – это не к добру.

Повернув на тихую улочку, она припарковалась у старой пекарни, даже не подозревая, насколько это было вовремя. Судьба-злодейка окончательно вывела фургон из строя.

– Черт, – выругалась Хоуп и вышла из фургончика.

Открыв капот, в неё влетело облако черного дыма. Девушка откашлялась и громко захлопнула его, продолжая ругаться.

– Вот за что мне это? – причитала девушка, открывая заднюю дверь фургона.

В фургоне всё было верх дном. Личные вещи валялись на полу, потому что по пути в Чикаго она наткнулась на большие кочки и не смогла проехать аккуратно. А вот кофе машина, кофемолка и другие бытовые приборы были надежно закреплены тугим черным поясом. Все для клиентов. Все для них.

Хоуп собрала разбросанные вещи и кинула их на стол. Открыв один верхний ящик, она достала нужные инструменты. Путешествия одной в фургончике подарило ей множество полезных навыков. Особенно, когда дело касается машины.

Девушка по своему обыкновению перекрестилась и снова открыла капот. Дым уже не летел в разные стороны, но пахло отвратительно. Хоуп закатила рукава и начала разбираться в проблеме её «подружки».

Спустя некоторое время её нос почуял теплый запах яблок и корицы. В ответ на это чувство, живот девушки заурчал ещё громче. Он полчаса назад начал подавать первые сигналы голода, но этот манящий запах яблок дал последнюю трещину в терпении.

– Ладно, ладно, пошли! – девушка громко захлопнула капот и, оставив инструменты перед фургончиком, пошла на запах.

Пекарня «Дом яблочного штруделя» грустно приветствовала нового клиента, медленно мигающей вывеской. Окна тоже были закрыты жалюзи, и только аккуратный шум посуды был слышен. Запах так и манил, поэтому девушке пришлось наплевать на все приличия и толкнуть деревянную дверь.

Пекарня внутри освещалась только тусклым светом, откуда-то из кухни. Деревянные круглые столики аккуратно стояли по всей площади, а деревянные стулья были подняты наверх. Одна стена была полностью занята книгами – такими же редкими, как сама пекарня.

За стойкой из тёмного дерева аккуратно выстроились подносы с выпечкой: золотистые багеты, карамельные булочки с завитками, пышные бриоши, рассыпанные сахарной пудрой. Каждая булочка была как маленькое произведение искусства – тёплое, душевное, домашнее

Эта пекарня действительно была похожа на семейное дело.

Из кухни вышел Логан с большим подносом в руках. Он сначала не заметил девушку, разглядывающую каждый уголок. Его внимание было сосредоточено на очередной порции штруделя, который осталось только подать с мороженым и корицей.

– Кхм-кхм, – аккуратно кашлянула девушка, пытаясь поймать взгляд парня.

– Мы закрыты, – буркнул Логан, не поднимая взгляд.

– Да? А я-то думала, здесь можно перекусить.

Логан поставил поднос на стойку и поднял взгляд. Его карие глаза встретились с её глазами. В них читалась жизнерадостность и большое любопытство. Когда-то Логан был таким же.

– Сожалею, – без энтузиазма ответил Логан и ушёл обратно на кухню.

Хоуп оставалась в лёгком недоумении. Она впервые в жизни видела настолько недружелюбного персонала. Из кухни доносились шумы печи, посуды и громкой тирады о несправедливости мира. Хоуп опустила один стул и осторожно присела. Ей не хотелось уходить без еды. Плюс ко всему этот молодой человек стал очень любопытной персоной.

Логан вышел в зал и чуть испугался, увидев её за столом.

– Ты ещё здесь!?

– Я ещё здесь, – улыбнулась ему Хоуп, складывая ладони под подбородком. – Хочу купить этот потрясающий штрудель.

– А потом ты уйдёшь?

Хоуп кивнула и выпрямилась. Логан раздражённо подошёл к прилавку, бережно упаковал штрудель (как учил дедушка) и поставил на стол перед Хоуп. Девушка захлопала в ладоши и положила купюры рядом с пакетом.

– Считай это взяткой за твой уход, – саркастично улыбнулся Логан.

– Хорошо, – засмеялась Хоуп. Она сунула деньги в задний карман джинсов, схватила пакет и вышла из пекарни. Чуть погодя зашла обратно и сказала:

– Доброго дня!

Когда девушка скрылась, Логана не покидало ощущение теплоты. Он вспомнил постоянных клиентов дедушки, которые заходили к нему не только за свежим хлебом, но и поболтать за чашкой имбирного чая. Его взгляд переместился в дальний угол, где стоит шахматный стол: дедушка со своими приятелями часто отдыхал там, пока двадцатилетний Логан учился управлять пекарней. Он как будто снова услышал тёплый смех дедушки, похлопывание по животу и весёлый взгляд карих глаз. «Я верю в тебя», – пронеслось у парня в голове голосом дедушки.

– Хватит, – шепнул парень себе под нос и стал готовить пекарню к открытию. И плевать, что на часах уже четыре, а утренний хлеб слегка подсох.

Он открыл жалюзи и окна, чтобы лёгкий ветер ворвался внутрь. Снял все стулья со столов, смахнул легкую пыль с полок и перевернул табличку на «Открыто». И только сейчас его вдохновлённый взгляд упал на ярко-красный фургон.

Возле него никого не было, что ещё больше насторожило Логана. Как бы он ни хотел это отрицать, но в нём была эта жилка бизнесмена. За свои тридцать пять он повидал многих, кто хотел выкупить пекарню или переманить клиентов. Но дедушка всегда стоял на своём и ни при каких условиях, ни какие крупные деньги не могли подвинуть его принципы. И Логан пообещал, что никому и никогда не отдаст это место.

Даже чудакам с фургона.

Мимо пекарни проходила девушка. Она увидела задумчивый взгляд мужчины и весело помахала ему. Логан по обычаю закатил глаза и помахал в ответ. Девушка продолжила свой путь, с интересом поглядывая на фургон. Да, сегодняшняя сенсация никому не давала покоя.

– Не знаешь, чьё это? – девушка вернулась к пекарне и заглянула через открытое окно.

– Нет, – снова буркнул Логан, перебирая мелочь в кассе.

– Понятно. Сделаешь кофе, братик? – улыбнулась девушка, поправляя свои непослушные кудри.

– Алекс, отстань. Не видишь, что я занят?

– Бу бу бу, ворчун.

Алекс надела свои красные наушники и пошла дальше по улице. Когда девушка исчезла с поля зрения, Логан улыбнулся. Как бы он не старался, у него не получается злиться на свою сводную сестру. Их родители поженились, когда Алекс было пятнадцать, а парню двадцать пять. Десять лет разницы их не смутила, ведь они быстро нашли общий язык. Алекс – вечная заноза, и всегда лезет в дела Логана, а Логан ворчит, но никогда не оставит сестру в беде.

Алекс свернула за угол, и он вернулся к работе. С открытия в пекарне не смолкали дверные колокольчики – один за другим приходили старые знакомые деда. Сначала мистер Беннетт, потом миссис Холл, а чуть позже целая группа пожилых мужчин, бывших друзей по шахматному клубу. Все несли тёплые слова, клали по доллару в банку на прилавке, покупали булочки «как при старике», и обязательно упоминали, как сильно им будет не хватать Генри.

– Он гордился тобой, Логан, – сказал мистер Беннетт, старик с тростью и в твидовом пальто. Он не спешил, держал в руке ещё тёплую плюшку с корицей, и глаза его увлажнились. – Всегда говорил, что ты упрямый, как он сам. Но с добрым сердцем.

Логан кивнул, не доверяя голосу.

– Спасибо.

Он кивал, благодарил, улыбался. И с каждой минутой чувствовал, как внутри нарастает усталость – не физическая, а та, что садится в грудную клетку тяжестью. Прошло всего два дня, а он уже чувствовал, будто тянет на себе чей-то чужой груз.

– А ты продолжай, сынок, – добавил Беннетт. – Даже если не хочется. Иногда привычные запахи лечат лучше, чем люди.

Он улыбнулся и вышел, оставив за собой запах корицы и тихое покашливание.

Когда последний посетитель ушёл, Логан выключил свет, закрыл дверь и некоторое время просто стоял, прислонившись к ней лбом.

Ему срочно нужно было побыть одному. Или хотя бы с кружкой пива. Без слов. Без соболезнований. Без булочек.

Он сунул руки в карманы и направился в ту сторону, где всегда было темно, громко и никто не задавал лишних вопросов.

В бар.

Бар был тёплым пятном света среди серых улиц. За стойкой шипела кофемашина, на сцене кто-то тихо наигрывал блюз, а за угловым столиком смеялись две девушки. Логан сел к стойке, скинул капюшон и кивнул бармену.

– Как обычно? – спросил тот, не глядя.

– Сегодня что-нибудь покрепче.

Бармен понимающе хмыкнул и налил янтарной жидкости в стакан. Логан сделал глоток, и плечи его чуть расслабились. Он просто хотел исчезнуть – хоть на час.

– Извините, это моё место, – раздался рядом женский голос.

Он повернул голову и увидел её.

Девушку с дерзкой улыбкой, замёрзшими пальцами и глазами цвета лесного ореха. Она держала в руках косметичку и удивлённо на него смотрела, как будто не ожидала, что кто-то вообще осмелится сидеть на её стуле.

– Правда? – приподнял бровь Логан. – А таблички не было.

– Я табличка, – с серьёзным видом ответила она и плюхнулась на соседний стул.

Он усмехнулся.

– Логан.

– Хоуп, – сказала она, дерзко улыбнувшись «старому приятелю».

– Ты это… извини меня за сегодняшнее, – выдавил из себя мужчина, поглядывая в свой стакан, – я не хотел грубить.

– Да-да, «так вышло», – закатила глаза Хоуп и придвинула к себе свой бокал с прозрачной жидкостью. – Просто не надо быть мудаком, если кто-то не умер.

Логан молча сделал большой глоток, горло сразу же обожгло. Он прикрыл губы ладонью и зажмурился. Виски прошли дальше по пищеводу, и мужчина расслабился.

– Чёрт, не говори, что…

– У меня недавно умер дедушка, которому принадлежала та пекарня. И штрудель тоже по его рецепту.

Теперь Хоуп стало неловко из-за своей грубости и дерзости. Она молча изучала мужчину. Логан выглядел морально уставшим, словно его недавно выжали из соковыжималки. Он сидел, ссутулившись над стойкой, будто тело держалось из последних сил. Мешки под глазами кричали о том, что надо поспать и срочно, а плотные пальцы были испачканы мукой.

– Сегодня трудный день? – пыталась перевести разговор девушка, кивая бармену. Бармен кивнул в ответ и повторил напитки.

– Ты даже не представляешь.

Бар наполнился лёгким гулом, заиграла музыка погромче. Они выпили. Потом ещё по одной. Логан высказал всё, что накопилось на душе. А Хоуп молча слушала, следя за наполненностями бокалов. Она понимала, что так мужчине будет проще вылить всю боль.

А потом они разговорились о чём-то другом. О чём-то совершенно не важном, но таком нужном, чтобы разгрузить мозг. Их стулья с каждой темой становились всё ближе, а пьяные взгляды не скрывали флирта и желание прикоснуться друг к другу.

В баре немного поутихло – гул голосов стал тише, свет ламп стал казаться теплее, темнее. Атмосфера стала более интимнее. Это чувствовалось не только из-за песни группы Arctic Monkeys «I wanna be yours», но и из-за накала напряжения между Логаном и Хоуп. Девушка лёгким движением руки скинула волосы с плеча на спину и стала вырисовывать круг на бокале. Логан смотрел на неё не стесняясь, разглядывал, как будто боялся забыть. А потом и вовсе придвинул её стул ближе к себе и стал подпевать песне. Хоуп смущённо смеялась, но не отодвигалась ни на миллиметр.

– I just wanna be yours, – аккуратно пропел Логан, аккуратно поглаживая костяшки пальцев девушки.

– Это моя любимая песня, – отозвалась она, поворачивая голову к мужчине.

Их взгляды соприкоснулись. Их руки переплели пальцы. А дыхание и вовсе сжигало кожу друг друга. Ещё немного, и случится взрыв, после которого придётся разбирать последствия.

– И моя тоже, – улыбнулся Логан и отстранился.

Хоуп выдохнула. Они оба думали, что рано. Что всё может обернуться не так, как они этого хотят.

Напряжение оставалось, даже когда они держались расстояния. Логан положил сложенные купюры на стойку и помог Хоуп слезть с барного стула. Они взяли свои вещи и вышли на улицу.

– До свидания, мой пьяный друг, – улыбнулась Хоуп, поправляя ремешок сумки.

– Может тебя проводить? Тут не всегда безопасно.

– Нет, мне тут недалеко. Спасибо.

Логан придвинулся к девушке чуть ближе и взглянул в её глаза.

Он смотрел ей в глаза, потом – на губы. И снова в глаза. Всё, что хотел сделать – было прямо здесь, в одном шаге. Напряжение росло с новой силой, но обоим хватило ума не опережать события. Ведь никогда не знаешь, кем может оказаться человек, стоящий перед тобой.

В ту ночь он не узнал, что она – владелица фургона, припаркованного через дорогу от пекарни. И что утром она подаст заявку на участие в том же фестивале, что и он.

Но в эту ночь это было неважно.

Важно было только то, как Хоуп смеялась, закинув голову, и как впервые за долгое время он перестал чувствовать тяжесть в груди.

Ставки сделаны

Следующим утром угол Норт Деймен Авеню и Уэст Шиллер Стрит снова наполнился тёплым хлебным запахом. Пекарня открылась ровно в пять. Запах хлеба распространился по всей улице, и местные старики, вооружившись палочками и авоськами, направились к пекарне старого друга.

Логану стало морально легче. После вчерашних посиделок с Хоуп, он приободрился и взялся за дело. Проснулся рано, замесил пышное тесто, и подготовил пекарню к официальному первому рабочему дню без дедушки.

– Как думаете, у него получится? – обсуждали клиенты перед дверьми пекарни, ожидая открытия.

– Генри никогда в нём не сомневался, – ответил мистер Беннетт, вытирая лоб платком. – А мы никогда не сомневались в Генри.

Старики загудели. Хоуп, наблюдая за небольшой толпой, открыла своё окно и включила музыку. В колонках зазвучал лёгкий инди-поп, чем привлек внимание окружающих.

– Может, пока ждёте, попробуете мой кофе? – улыбнулась Хоуп, включая кофемашину.

Мистер Беннетт первый подошёл к фургончику и начал разговор. Хоуп с широкой открытой улыбкой шла на контакт и предлагала напитки на различные запросы. У мисс Холл болит желудок – ей отлично подошёл обычный зелёный чай с ромашкой. Мистер Кеннеди начинает заболевать, и Хоуп приготовила ему бодрящий кофе с имбирём, для поднятия иммунитета. А мистер Беннетт по секрету сообщил, что хочет немного выпить, пока жена не видит.

– Тогда Вам точно понравится один из последних моих новинок, – подмигнула Хоуп и приступила к готовке.

Она сварила крепкий эспрессо и добавила тёплую воду. Пока девушка колдовала над напитком, Логан поменял табличку на двери и вышел на улицу. Не смотря на его улыбку, вид был омрачающим. Сероватые мешки под глазами, говорили о том, что у мужчины новый порядок дня. Грустные карие глаза кричали о тоске по дедушке, по его тёплому ореховому запаху и очередной победе в шахматы. Волосы были растрёпаны, но растрёпаны аккуратно, будто так и должно быть. Логан вытер руки о полотенце, висевшим в кармане фартука и оглядел улицу на предмет знакомых лиц.

– Доброе… какого чёрта?

Мужчина увидел восторженную толпу не перед своими дверями, а перед тем самым фургоном. Как будто дедушкино дело уходит сквозь пальцы. Старики о чём-то бурно разговаривали, попивая горячие напитки, а владелец фургона громко смеялась, поддерживая разговор.

– Ваш «Кактусовый поцелуй», – Хоуп нагнулась к мистеру Беннетту и подмигнула, – Вам понравится.

Старик довольно хихикнул и сделал глоток. Через секунду его глаза округлились, а после – закрылись от удовольствия. Где-то вдалеке он услышал нежный голос своей жены, которая бежала к нему, нахмурив брови.

– Геральд! Только попробуй выпить! – кричала она, держась за спину. – Привет, Логан. Как живёшь?

– Всё хорошо, миссис Беннетт, – ответил Логан, также строго глядя на фургон.

– Привет, сосед, – Хоуп заметила мужчину и дружелюбно помахала ему рукой.

Логан не ответил. Его взгляд был тяжёлым, колючим. Хоуп, в недоумении, вытерла руки вафельным полотенцем и вышла к нему.

– В чём дело?

–Оказывается, вот ты какая, – прищурился Логан. – Сначала соблазнила, потом клиентов отбиваешь. Удобно устроилась.

– Ты что несёшь?

– Ты вчера сидела рядом, такая нежная, будто всё понимаешь, – голос его срывался между обидой и злостью. – А сегодня – шоу под окнами, кофе с корицей и мои старики в твоей очереди.

Он сделал шаг ближе и чуть тише добавил:

– Это война, Хоуп. Так просто я не сдамся.

Хоуп подошла ближе, прищурившись:

– Ты родился занудой, или приобрёл эти качества в течение жизни?

– Я просто работаю, – буркнул Логан. – А ты устраиваешь цирк прямо у моей двери.

– Цирк? Это называется «общение с людьми». Ты должен попробовать как-нибудь.

– У меня были клиенты.

– И все они сейчас у меня, – улыбнулась Хоуп, откидывая волосы назад. – Потому что я предлагаю им тепло. Не только в чашке.

Толпа старичков замерла в напряжённой тишине. Мистер Беннетт, не отрываясь от своей чашки, негромко прокомментировал:

– Горячо пошло. Сейчас бы печеньку.

– Тсс, – шикнула миссис Холл. – Самое интересное начинается.

Логан покачал головой:

– Не вздумай думать, что всё это – по-настоящему.

– А ты не думай, что всё в жизни надо контролировать, – ответила Хоуп и ушла к фургону, оставив его стоять в дымке свежевыпеченного хлеба и кофе с карамелью.

Логан зашёл в пекарню и хлопнул за собой дверью. Хоуп всё ещё закипала от неожиданной злости, а после растерянно повернулась к старикам, которые увлечённо наблюдали за молодыми людьми. Она не ожидала услышать такие слова с утра, словно удар под дых. Она и не думала уводить клиентов, просто так получилось. Мистер Беннетт сочувственно покачал головой и сделал ещё один глоток. Старики оставили купюры на окне фургона и разошлись по своим стариковским делам.

Хоуп хотела зайти в пекарню, выяснить почему такое отношение, но не стала. Она никогда не любила лезть под горячую руку. Особенно, если рука напрямую связана с печью.

– Милая, не переживай, – миссис Беннетт взяла девушку за руку и тепло улыбнулась, – Логан всегда с характером. Весь в деда.

Хоуп не сдержала своей улыбки и сбросила все негативные мысли.

Тем временем Логан приготовил себе крепкий американо и снова уставился на красный фургон с весёлой девушкой внутри. Он заметил, как она легко идёт на контакт со всеми, и всем умеет угождать. Даже вчера, когда Логану требовалась эмоциональная разгрузка.

Ему хватало сетевых кофеен, теперь ещё и фургон. На его улице. Прямо у его дверей. Пока он обдумывал новый план по привлечению новых клиентов, к нему зашла Алекс. Девушка положила рюкзак на первый столик и стала собирать свои кудряшки в опрятный хвост.

– Алекс! – крикнул он, ставя чашку. – Ты видела, что это за цирк напротив?

Алекс дёрнулась от неожиданного крика и закрыла глаза. Она посчитала до пяти, чтобы не наорать на брата и спокойно ответила:

– Ага. Запах свежего кофе добрался и до моей квартиры. Даже захотелось предать тебя ради латте.

– Очень смешно. Я готовлю ничуть не хуже.

– Булочки может быть. Но не кофе, прости.

Логан строго посмотрел на Алекс. Та просто пожала плечами и зашла за прилавок. Девушка взяла пакет, лопаточку и сложила пару булочек с собой.

– Эй, это для клиентов! – Мужчина выхватил пакет и лопаточку, и направился на кухню. Алекс громко потопала за ним, как маленький ребёнок.

– Эй, для каких? Все общаются с этой девушкой. – Логан сжал челюсть. – Не дуйся, просто она в новинку для нашего района. Хочешь, я узнаю её «коварный план»? – Алекс показала пальцами кавычки.

Логан кидает на сестру подозрительный взгляд, но не отвечает. Она воспринимает это как «да».

Алекс неспешно подходит, оглядывая яркую вывеску и очередь из довольных клиентов. За прилавком – девушка в светлой худи и с собранными в небрежный пучок волосами. Она смеётся с каким-то мужчиной, отпускает ему кофе и переводит взгляд на Алекc.

– Привет! Будешь кофе? – улыбается Хоуп.

– Ага. А ты – та самая Хоуп? – Алекс делает шаг ближе. – Хоуп… которая паркуется как буря и шумит как ураган в пять утра?

Хоуп прищуривается и отдаёт латте девушке на пробу.

– Я предпочитаю думать, что я добавляю городу характер.

Алекс не может не усмехнуться. Она берёт стакан, берет первый глоток и на мгновение замирает.

– Ммм… Должна признать, твой кофе – преступно хорош.

– Спасибо. – Хоуп улыбается чуть мягче. – Ты, случайно, не из лагеря… моего нового «поклонника»?

– Случайно. Он называет тебя «воплощением хаоса» или «кофейной ведьмой»?

– Ну, хотя бы не «дьявол в обтягивающих джинсах», – хмыкает Хоуп.

– О, так он уже так далеко? Тогда мы, пожалуй, должны выпить вместе. – Алекс поднимает стакан. – За начало великой кофейной войны.

Обе смеются. Алекс продолжает пить кофе, попутно рассматривая «подружку» Хоуп. Яркий красный цвет действительно привлекает внимание. Небольшая вывеска «Hope&Go» мигает огнями, словно приветствует всех. Вокруг окна фургона были наклейки с разных стран и городов. Алекс даже засмотрелась на эти наклейки: Рим, Париж, Мексика, Нью-Йорк, Алабама и так далее.

– Ты путешествуешь? – спросила Алекс, продолжая разглядывать окно.

– Да, – улыбнулась Хоуп, протирая холдер от кофе машины. – У меня международное меню.

– Так так так, мне нужны подробности.

– И ты всё расскажешь угрюмому пекарю? – подняла бровь Хоуп, оставляя инструменты на стол.

– Конечно, – Алекс допила кофе и выбросила стаканчик в урну, – он просто сгорает от злости. А я люблю его злить.

Хоуп засмеялась. Ей показалась эта девушка очень забавной и милой. Она, как и Хоуп, не боится эмоций, всё спрашивает в лоб и готова к новым открытиям. Может, это начало новой дружбы?

– Кстати, меня зовут Алекс, – улыбнулась девушка. – Может сегодня посидим где-нибудь? Хочу послушать твои истории.

– Очень приятно. Хм, – Хоуп взглянула в окно пекарни. Логан разговаривал с кем-то из клиентов и улыбался. Девушка не заметила, как засмотрелась на него. – Знаешь, а пошли. Тем более я тут надолго.

Алекс захлопала в ладоши, попрощалась с баристой и ушла обратно к брату. Логан аккуратно упаковывал знаменитый кукурузный хлеб и поддерживал разговор. Девушка села за стол, где оставила свой рюкзак и включила телефон. Первое сообщение – и девушка расплылась в улыбке. Она погрузилась в мир сообщений, пока её не одёрнул старший брат:

– Ну? Она вообще разговаривает на человеческом?

Алекс убирает телефон и сложила руки в замок под подбородком.

– Её кофе лучше твоих булочек.

Он вскидывает голову.

– Что?

– И у неё отличный вкус к оскорблениям. Думаю, мы подружимся.

Логан качает головой.

– Замечательно. Осталось только, чтобы ты пригласила её на семейный ужин.

Алекс делает вид, что задумывается.

– О, а почему бы и нет?

Он закатывает глаза.

– Я объявил ей войну, Алекс.

Алекс залилась смехом. Ей это показалось очередной шуткой, но Логан оставался непоколебим. Когда девушка заметила его серьёзный взгляд – смех как будто испарился. И уже было не смешно.

– Ты, блин, серьёзно сейчас?

– Да, а что?

– У нас тут малыш Логи развязал войну, – Алекс заговорила с братом как с маленьким ребёнком. – Тебе не стыдно?

– Мне!?

Алекс посерьёзнела и закивала. Она никогда не видела Логана таким. Раньше он бы отнёсся к этому с юмором и задором, а сейчас прежнего Логана будто не стало. В его глазах она больше не видела безалаберности и пофигизма. Раньше он просто продавал дедушкины булочки и хлеб, а сейчас это его бизнес. Логан повзрослел.

– Ладно, делай что хочешь.

В углу пекарни за своим обычным столиком миссис и мистер Беннетт неспешно пили кофе. Миссис Беннетт кивнула в сторону окна, за которым всё ещё мигал красный фургон.

– А если она запишется на фестиваль, то наша улица точно станет самой громкой в городе, – вздохнула она, поглядывая на мужа. – Может тогда Логан хоть немного отвлечется от горя?

– Ага, – подхватил мистер Беннетт, еле скрывая лёгкую пьянь и довольную улыбку. – И тогда мы точно доживём до его свадьбы.

– Ты всё-таки выпил! Ах ты паразит! – возмутилась миссис Беннетт, хлопнув его по плечу.

– Я только глоточек! – захихикал он, отстраняясь с газетой.

Алекс прикрыла рот, чтобы не заржать вслух, а Логан притворился, что ничего не слышит. Только уши слегка покраснели.

Миссис Беннетт закатила глаза, но улыбка всё же пробилась сквозь строгость.

– Ну и паразит ты, Геральд… – проворчала она, но нежно смахнула крошку с его плеча.

В этот момент из окна фургона выглянула Хоуп и встретилась взглядом с Логаном. Она приподняла бровь, будто говоря: «Ну что, пекарь, сдаёшься?» – и тут же спряталась обратно, будто ничего не было.

Мистер Беннетт хмыкнул и шепнул жене:

– Ну всё. Скоро поцелуются.

– Пять баксов, что нет, – буркнула она, отпивая кофе.

– Я ставлю на фестиваль. Там и будет первый танец.

– Сначала пусть перестанут друг друга душить, – фыркнула миссис Беннетт.

Они оба рассмеялись. А Логан в это время мыл прилавок с таким остервенением, будто хотел стереть с поверхности Земли всю карамельную пенку мира. Особенно, если эта пенка принадлежит хозяйке красного фургона.

В пекарню вошёл Джеймс. Его тёмно-синий костюм с белой рубашкой добавляли большей строгости, но улыбка эту строгость стирала. Он увидел спину Алекс, улыбнулся этой самой улыбкой, и сел к ней за столик.

– Доброе утро.

– Привет, – заулыбалась Алекс, откладывая все дела и сосредоточившись на мужчине. – Иу, когда ты сбреешь эту белку под носом?

– Чем тебе не нравится Миранда? – Джеймс пригладил усы пальцем и поднял бровь.

– Именем.

Джеймс засмеялся и положил свои руки на стол, совсем близко к рукам девушки. Они чувствовали тепло друг друга, но не решались коснуться. Их отношения сложно назвать «нормальными»: оба флиртуют, оба ревнуют, оба дружат. А начать что-то серьёзное – не хватает смелости.

Алекс рассказала вкратце Джеймсу что произошло сегодня утром, и предложила пригласить Хоуп в местный закрытый бар.

– Можно. Только если ты наденешь, то красное платье, – хитро улыбнулся Джеймс, разглядывая появившийся румянец девушки.

– Только если ты сбреешь эту белку.

Джеймс снова пригладил усы, ведь знал, что это бесит девушку. Алекс скомкала салфетку и бросила в него, смущённо улыбаясь. Мужчина ответил ей улыбкой и посмотрел в глаза. Кудрявая поймала взгляд и задержала дыхание. Кажется, что между ними пропал мир, но они друг для друга целая Вселенная. И оба боятся её разрушить. Или потерять.

– Спорим, что они тоже наконец-то признаются? – шепнул мистер Беннетт своей супруге.

– Ставлю двадцать баксов и ты отвозишь кота на стрижку, – ответила супруга, не отрываясь от вязания.

Увидимся на фестивале

Хоуп продолжала продавать кофе, пока не почувствовала едкий запах из-под капота. Она экстренно закрыла окно, извиняясь перед смуглым мужчиной, который наконец сделал выбор. Мужчина глубоко вздохнул и пошёл дальше по улице, забыв про неудачный улов в виде кофе.

Девушка открыла капот и сморщила нос. Запах действительно исходил из «подружки», из не самой приятной части машины.

– Помочь?

Хоуп подняла голову на звук голоса и встретилась с ехидным взглядом Логана. Он стоял, облокотившись об косяк двери с белой кружкой дымящегося чёрного кофе. Его тёмно-синяя рубашка с закатанными рукавами отлично сочеталась с тёплым коричневым фартуком деда. Хоуп не заметила, как снова засмотрелась.

– А ты можешь помочь? – недоверчиво спросила девушка, открывая ящик с инструментами.

– Могу. – Логан сделал глоток. – У меня есть своя причина.

– О, я не сомневалась.

Логан хмыкнул и сделал ещё глоток напитка. Чёрный прожжённый кофе горчил в горле, но мужчина не подал вида. Ему нравилось наблюдать, как хрупкая девушка возится в капоте машины. Чертовски нравилось. Но чем дольше она копается, тем дольше она останется на его улице. Подружится с его клиентами. Отнимет дедушкино дело.

Она слишком быстро завоёвывает улицу. Слишком легко.

– Нет, я тебе не позволю, – процедил мужчина сквозь зубы и вошёл обратно в пекарню.

Как бы он плохо не думал – клиенты оставались. Не только старики любили бывать здесь, но и молодёжь. Студенты и школьники заходили каждый день за свежими порциями булочек. Все в районе знали, что Генри Хендерсон – мастер дрожжевого теста. И даже после его смерти – запах его булочек витал в воздухе, как напоминание о детстве.

Алекс прошла мимо Логана в пекарню и зашла за прилавок. Она снова взяла бумажный пакет, лопаточку и стала набирать булочки.

– У тебя плохой день? – поинтересовался Логан, поставив чашку с кофе возле кассы. – Тебе придётся заплатить.

– Ой-ой-ой, напугал, – закатила глаза кудрявая, – ты ещё скажи, чтобы я работала у тебя.

– А почему нет? Ты всё равно большую часть времени проводишь здесь.

– Ну нет, братик, у меня важный альбом назревает.

Логан зашёл за прилавок и снова, как обычно, отобрал пакетик и лопаточку.

– У тебя всегда «важный альбом». Но что-то по радио я его не слышал.

– Это потому что мне нужен продюсер, тугая ты голова, – улыбнулась Алекс, потрепав брата по щеке. – Ой, сходи побрейся.

Логан закатил глаза и подошёл к кассе. К нему подошла симпатичная блондинка, поздоровалась и стала осматривать прилавок. Булочки были как на подбор: сладкий бриошь, сливочный пышный круассан, классические «улитки» с корицей или ванилью и много разного хлеба.

– Могу помочь с выбором, – послышался знакомый голос, от которого у Алекс менялся ритм тела.

Джеймс подошёл к девушке и улыбнулся. Блондинка ответила ему взаимной улыбкой и у них завязался разговор. Логан еле сдерживал улыбку, и таращился на свою закипающую сестрёнку. Алекс наблюдала за их разговором с кислой миной буквально пару предложений, а потом решила действовать.

– Джеймс, – Алекс подошла с ослепительной улыбкой, делая вид, что всё нормально.

– Привет, – отозвался он, слегка удивлённо, но привычно притянул её к себе. Его ладонь легла на её плечо, но взгляд всё ещё был на блондинке, с которой он только что флиртовал.

Алекс перевела взгляд на ту самую блондинку – та теперь выглядела немного растерянной.

– У тебя есть девушка? – пробормотала та, с ноткой неловкости в голосе.

– Ой, не переживай, – сказала Алекс раньше, чем Джеймс успел открыть рот. – Мы просто очень тактильные друзья.

С этими словами она обвила его за талию и прижалась к нему ближе. Улыбка – сладкая, как крем на эклере, но в глазах читался лёд. И огонь. Одновременно.

Джеймс наклонился ближе и прошептал, с искренним замешательством:

– Что ты делаешь?

Алекс обратилась к нему, не отрываясь от «соперницы»:

– Показываю твоей потенциальной подружке, что у тебя есть я.

Пауза.

– Твоя лучшая подруга, – добавила она с нажимом.

– А, ну да, – кивнул он, будто только что соединил два и два. – А то не все понимают такую дружбу.

– Ага, – коротко ответила Алекс.

Блондинка слегка нахмурила брови и неловко улыбнулась. Она осторожно повернулась к Логану и сделала заказ. Джеймс продолжал смотреть на блондинку, изучая. Алекс на миг почувствовала себя брошенной и отцепилась от мужчины, как будто его тело обжигало. Но он этого даже не понял.

– Я Джеймс.

– Кхм… Я Лили, – девушка повернулась к Джеймсу и протянула руку. Мужчина перехватил ладонь и поцеловал костяшки её пальцев.

Алекс увидела этот жест, эту улыбку, которая предназначалась ей и вышла из пекарни. Всё внутри бушевало, органы сжимались от нехватки воздуха. Девушка наконец вдохнула, но ревность продолжала бушевать у неё в груди.

Чуть успокоившись, она вернулась в пекарню. Но уже принципиально к своему брату. Логан подошёл к ней и не смог промолчать:

– И когда ты собираешься выцарапать ей глаза? – в шутку спросил он. Но увидев взгляд сестры, замешкался. – Я пошутил.

– Я тоже.

Взгляд мужчины скользнул к окну, и он увидел длинную очередь в фургон Хоуп. Девушка включила лёгкую музыку, готовила напитки и подтанцовывала. Как будто устроила вечеринку прямо на улице.

– Вот гадина…

Алекс удивлённо взглянула на мужчину и проследила за его взглядом.

– Не веди себя как ребёнок. Не только ты имеешь право продавать кофе на этой улице. Тем более она продаёт только кофе.

– Это неважно, – процедил Логан.

– Ой дура-а-ак.

Алекс ушла на кухню, «случайно» задев стул блондинки. Логан зашёл вслед за ней, и начал просить помочь ему «победить» Хоуп. Кудрявая снова повторила своё коронное: «ой дурак», но всё же выслушала план брата. План был не сильно гениальный, но немного поднимал дух и настроение. Алекс цокнула языком и направилась обратно к двери.

– Помогать не буду, – бросила Алекс через плечо и уже почти скрылась за дверью, как Логан схватил её за руку:

– Почему? Ты же сама только что называла меня дураком!

– Именно. Потому что ты ведёшь себя как обиженный школьник. Она тебе что, кофе пролила на футболку?

– Она уводит клиентов! – Логан вскинул руки. – И устраивает танцы прямо у моего окна!

– Может, тебе тоже стоит начать танцевать? – фыркнула Алекс, сложив руки на груди. – Представляю: Логан Хендерсон и его зажигательная булочная сальса. Булочки и бачата!

– Не смешно, – буркнул он, но губы всё-таки дёрнулись.

– Слушай, – смягчилась она, – я понимаю, ты в напряжении. Но, может, стоит сосредоточиться не на том, как «победить» Хоуп, а на том, что можно улучшить здесь? Сделай акцию. Устроим дегустацию. Я спою, если уговоришь мистера Беннетта надеть костюм круассана.

– Он и так весь как круассан, – пробормотал Логан. – Слой за слоем сарказма.

Алекс хмыкнула:

– Серьёзно, Логан. Может, она не враг. Может, она просто… девушка с кофе машиной и хорошим вкусом в музыке.

– И с очень громкой колонкой.

– А ты попробуй её не «снести», а… обойти. Переиграть. Не злостью, а булочками. Или шарлоткой.

– Шарлоткой?

– Да, шарлоткой. Или хлебом с вялеными томатами. Хочешь, я испеку?

Он посмотрел на неё, немного смягчился.

– Ты же сказала, что помогать не будешь.

– Я и не помогаю. Просто пеку. А ты уже сам думай, как с этим побеждать.

Алекс кивнула и вышла, оставив Логана с неожиданным ощущением… надежды. Может, действительно – пора включить мозги. И перестать смотреть на Хоуп как на катастрофу. А начать смотреть – как на вызов.

Или, что хуже, как на нечто… симпатичное.

Логан перелистывал страницы дедушкиного блокнота в поисках чего-то нового, особенного. Знакомый волнистый почерк согревал изнутри, возвращая к свежим, ещё не выветрившимся воспоминаниям. Вегетарианский тыквенный хлеб, хлеб с цукини и шоколадом… Всё это уже было – стояло на полках, радовало покупателей. Не то.

Он поднял взгляд и снова уткнулся глазами во фургон. Обида сидела глубоко внутри и никуда не собиралась уходить. Незаметно для себя, он задержал взгляд на Хоуп. Как легко у неё получалось – общаться, смеяться, играть с незнакомыми людьми в «угадайку», рассказывать истории за чашкой кофе.

Уголки губ дрогнули, когда она рассмеялась в ответ на чью-то шутку.

Логан заставлял себя держаться, но стоило остаться одному – маска спадала. Всё, что он чувствовал, всплывало наружу, без фильтра и защиты.

– Кхм кхм.

Логан резко обернулся. Алекс стояла возле полки с мисками в фартуке и закатанными рукавами. Она демонстративно завязала свои кудри в небрежный, но аккуратный, пучок и взяла большую миску:

– Ладно, ты дурак, конечно… но раз война, то будет битва, – пробормотала себе под нос.

Она насыпала горку муки в большую миску, пальцем нарисовала в ней солнышко. Щёлкнула по радио – заиграла какая-то сырая, но цепляющая демо-запись. Её голос. Немного охрипший, немного неуверенный, но настоящий. Алекс кивнула в такт, бросила в миску щепотку соли, залила тёплой водой и начала месить.

Тесто под руками оживало, мягкое, тёплое, податливое. Она работала в ритм музыке, подпевая себе вполголоса.

Логан приготовил две чашки кофе и встал возле окна. Смотрел, не мешал. В голове у него вертелась одна мысль: “Ну конечно. Не помогает. Ага.”

– Ну? – не оборачиваясь, сказала Алекс. – Будешь просто стоять или хоть масло мне подашь?

Логан хмыкнул, подошёл к кладовке, достал бутылку оливкового масла и банку вяленых томатов.

– Розмарин ещё нужен? – спросил он, ставя всё рядом.

– Ага. И скажи мистеру Беннетту, что я жду его в костюме круассана к четырём. С шариками. Будем устраивать хлебный флешмоб.

– Он тебя прибьёт.

– Зато будет весело.

Логан покачал головой, но уголки его губ всё же дрогнули.

Алекс тем временем приподняла миску, вдохнула аромат и почти шепотом произнесла:

– Пусть эта улица запомнит, как пахнет настоящий хлеб.

Мужчина хмыкнул. Он сделал музыку чуть громче и взгромоздился на второй свободный стол. Алекс подпевала песням и увлечённо занималась хлебом. Пока Генри был жив, он научил её кое-чему. Хоть девушке это было не особо интересно, но этот момент она никогда не забудет.

– Знаешь, – начала она, нарезая томаты, – хоть дедушка Генри меня не особо жаловал… он меня многому научил.

– И чему же?

– Ты только не грусти. Он научил меня терпению. Ведь с тестом так же – если не будет терпения, не будет хлеба. А если всё будет гладко, – Алекс достала тесто из миски, – то будет и вкусный хлеб. Как-то так. Дословно, увы, не помню.

Логана это тронуло до глубины души. Он слез со стола и крепко обнял Алекс со спины. Обнимал так, как никогда бы не обнял просто так. Словно он хотел забрать её воспоминание себе и никому не отдавать. Девушка обняла его руки в ответ и нарисовала мукой сердечко.

– Эй, не рисуй на мне!

– Эй, делаю что хочу.

– Вредина.

– Ворчун.

А потом они посмеялись. Как брат с сестрой.

Поставив хлеб в печь, ребята взяли кружки в руки и вышли в зал. В зале стояла приятная возня. Несколько столиков были заняты постоянными клиентами, которых никто не торопил. Каждый жил этот день по-своему: мисс Холл читала старую книгу в потрёпанной обложке. На столе у неё стояла кружка зелёного чая и кусочек теплого хлеба с маслом. Дети семьи Линч – Линн и Оливер – купили себе по сладкой булочке. Они смеялись, читая друг другу смешные истории и делились булочками.

– А мне даже нравится, что… – начал было Логан, но его перебили.

– Кажется, ей нужна помощь, – Алекс кивнула в сторону фургона.

Возле «Hope&Go» стояла какая-то толпа мужчин. Они были одеты в очень деловые костюмы, с портфелями в руках и трясли какими-то бумагами. Хоуп растерянно смотрела на них, играясь с пальцами и пыталась что-то ответить им. Один из них начал повышать голос, крича: «Вы не имеете право!» и ударил ногой по шинам фургона. Хоуп возмущённо прикрикнула в ответ и вышла к ним.

– Ты можешь стать её героем, – Алекс отпила немного из кружки, – или моим.

– Это не моя проблема.

– Это моя подруга.

– Господи…

Логан закрыл глаза, глубоко вдохнул и вышел из пекарни. Алекс медленно последовала за ним, продолжая наслаждаться горьким вкусом напитка.

Мужчины, они оказались юристами, продолжали что-то говорить Хоуп хором. Трудно разобрать слова, но было понятно одно: девушку сейчас «заклюют». Логан медленно подходил к этой толпе, вслушиваясь в слова. «Лицензия», «разрешение» и прочие скучные слова дошли до ушей, и мужчина встал перед юристами, закрывая собой Хоуп.

– Какие-то проблемы? – скучающе спросил он, делая глоток кофе.

– А вы, собственно, кто?

– А я, собственно, бизнес-партнёр. Повторяю, свой вопрос: какие-то проблемы?

– Да, – ответил тот, чей начищенный ботинок пнул колесо фургона. – У этой особы нет лицензии на розничную торговлю. Нет разрешения на стоянку фургона. Это нарушение.

– У нас всё есть. – Отрезал Логан, становясь рядом с Хоуп. – Мы просто тестируем новый формат обслуживания. Фургон – часть нашей концепции. Объединённое предприятие. Так что все документы оформлены на меня. Есть вопросы?

Мужчина приобнял Хоуп за плечи и притянул к себе. Девушка расслабилась под тяжёлой рукой Логана и уверенно улыбнулась.

– Но… по какому адресу зарегистрирован…

– Вам же сказали! Завтра! – Хоуп уверенно поддержала легенду и говорила твёрдо. – Всё завтра. Может, хотите кофе?

Мужчины не скрывали своё замешательство. Логан посмотрел на них без страха, с такой уверенной скукой, что трое из четырёх уже потянулись к своим телефонам и бумагам. Только один, самый напористый, задержался.

– Вы рискуете, – процедил он.

– Не в первый раз, – пожал плечами Логан. – Добро пожаловать в малый бизнес.

Напористый мужчина в коричневом костюме хмыкнул, оглядев ребят и фургон, и вскоре ретировался с остальными. Когда беда осталась позади, Хоуп тихонько выдохнула через губы. Логан продолжал смотреть им вслед, и только потом понял, что его рука до сих пор на плечах девушки. Но она будто не думала покидать плечи. Словно, так и должно быть. Хоуп улыбнулась и крепко обняла его за шею. Остатки кофе в кружке расплескались на асфальте, но это неважно.

– Спасибо большое!

Логан чуть замешкался, поставил кружку на ближайший столик и обнял в ответ. Его дыхание на секунду прервалось, когда её волосы пощекотали кончик носа. Объятие длилось подозрительно долго, и Логан первый отстранился, вспоминая о «войне».

– Ой, извини… кофе? – спросила Хоуп с неловкой улыбкой. Её дыхание тоже нельзя было назвать «нормальным». Сбивчивое, рваное, как будто она пробежала марафон в тридцать километров.

– Твоего пойла? Нет, спасибо.

Логан взял пустую кружку и вернулся в пекарню. Алекс, которая наблюдала за всем этим действием, довольно улыбалась. Она заметила, что между этими двоими что-то происходит. Но никто не рискует и не делает первый шаг. Девушка огляделась по сторонам и тихонько подбежала к Хоуп:

– Приготовь ему кофе. Он обрадуется.

Хоуп подняла бровь и неловко улыбнулась:

– Я так и хотела, вообще…

Да, они оба упрямые, оба с характером. Но иногда именно такие люди нужны друг другу – чтобы гасить чужие пожары и зажигать свои.Алекс довольно хмыкнула и пошла дальше по улице. Она решила для себя, что станет купидоном для этой пары. Логан слишком долго жил, будто на черновик. После развода он закрылся – не бурно, не драматично, а как-то тихо, почти незаметно. И только она, сестра, видела, как он стал проще, холоднее, как будто оставил часть себя где-то по дороге. А Хоуп… в ней было солнце. И терпение. И что-то невыразимо правильное. Алекс не могла придумать никого лучше для него.

«Я всё устрою», – подумала она, натягивая на лицо невинную улыбку. В конце концов, любовь – это тоже искусство. А Алекс была в нём неплохим художником. Не для своей истории, но ради брата постарается.

Уже поздним вечером, когда все уходят домой на заслуженный отдых, Хоуп поставила большой бумажный стаканчик с запиской на столике у двери в пекарню. Она огляделась по сторонам и постучала в дверь. Да, глупо и немного по-детски. Но ей очень хотелось отблагодарить Логана за спасение от грубых мужчин. Хоуп услышала приближающиеся шаги и быстро спряталась за фургоном. Логан вытирал руки полотенцем и, нахмурив брови, оглянул улицу. Его взгляд упал на «подарок». Закинув полотенце на плечо, мужчина взял записку, стаканчик и молча зашёл в пекарню.

Логан сел на подоконник, сгибая одну ногу в колене. Облокотившись на стенку, он вдохнул запах из стаканчика. Стакан пах… чем-то удивительно странным: кофе, кленовым сиропом и… беконом?

Он поднял записку. Аккуратные, закруглённые буквы, написанные с чуть старомодной скрупулёзностью. Почерк напоминал тот самый – деда Генри, когда он записывал новые рецепты в свою тетрадь.

«Кленовый гнев. Американо, немного красного кленового сиропа и тонкий ломтик карамелизированного бекона. Придуман в Квебеке.

Там было холодно и мокро. Я поругалась с местным бариста из-за его снобизма. Сказала, что кофе – это про тепло, а не про страдание и тонкую кислотность.

Он рассмеялся и бросил мне: «Ну тогда заварите злость, мадам».

Я так и сделала.»

В конце – маленькое нарисованное сердечко. Почти незаметное.

Логан скосил глаза в сторону фургона, который был уже закрыт. Уголки его губ медленно дрогнули – и он сам того не заметил, как улыбнулся. Едва, но искренне.

Он взял стаканчик, сделал глоток – и морщины на лбу разгладились. Вкус был… неожиданным. Смелым. Теплым. Как она. Он сделал ещё пару глотков, наслаждаясь таким необычным вкусом. Каким бы снобом он не казался – кофе был великолепен.

Логан ещё раз взглянул на записку и прочитал самую последнюю строчку в низу листа: «P.S. Увидимся на фестивале :)». Он чуть улыбнулся – совсем едва, на одно мгновение. Но его мысли оборвал телефонный звонок. На экране высветилось: «Тётя Джун».

– Алло? Да, тётя Джун, привет, – отозвался он сдержанно.

Разговор продлился не дольше пары минут. Джун, как всегда, была прямолинейна.

– Понял. Хорошо. Увидимся.

Он сбросил звонок и застыл, глядя в одну точку. Выражение лица стремительно менялось – от удивления к досаде, а потом к откровенной тревоге.

Она приезжает.

Завтра.

Чтобы поговорить.

О пекарне.

О нём. И если Логан знал Джун, то понимал – просто поболтать она бы точно не стала.

Грядёт нечто неприятное.

И совершенно точно – он к этому не готов.

Белые доспехи

Хоуп наслаждалась мясным сэндвичем, пока сердце снова не ушло в пятки. Телефон зазвонил так настойчиво, будто знал, как разрушить редкий момент покоя. На экране – «Мама».

Она медленно опустила сэндвич на тарелку, вытерла пальцы о полотенце, как будто могла стереть неуверенность, поселившуюся в груди, – и нажала на кнопку ответа.

– Привет, мам, – произнесла она с выдохом.

– Ну наконец-то! – голос был обеспокоенным, но уже через секунду натянуто-строгим. – Когда ты наиграешься?

Вот оно. Всегда одно и то же. Хоуп не удивлялась – удивляться перестала давно. Мать никогда не понимала её решений. В её мире всё шло по чёткому графику: университет, стажировка, белое платье, «настоящая жизнь». А если ты сбиваешься с маршрута – значит, просто сбилась с пути.

– Начинается… – устало пробормотала Хоуп.

– Полгода, Хоуп! Полгода ты в каком-то… фургоне! Париж, Ванкувер, теперь вот эта дырка! Ты же взрослая женщина, а ведёшь себя как подросток.

– Мам, я выбрала этот путь. Можно мне просто быть взрослой на своих условиях?

Мать тяжело вздохнула, и в этом вздохе сквозила вечная обида: за то, что дочка не стала «такой, как надо».

– Да ради бога. Просто Эван…

– Всё, пока! – голос Хоуп дрогнул, но пальцы нажали на «отбой» уверенно. Она кинула телефон в сторону кофе машины, и он глухо ударился об подушку.

Таким, как Эван. Мама была готова простить ему всё. Даже измену. Но не прощала Хоуп единственного – свободы.В её семье не кричали. Там умели бить словами – тихо, точно, без промаха. Любовь измерялась послушанием, а правильные чувства обязательно шли в комплекте с «правильным» мужчиной.

Хоуп тяжело выдохнула, подперев лоб рукой. Горло сжалось, будто внутри поселился узел, затянутый голосом матери. На языке всё ещё оставался вкус сэндвича, но аппетит исчез. Вместо него – усталость, знакомая, как вечерняя тень под фонарём.

– Опасно швыряешься техникой. Или это был демонстративный жест страдающей художницы?

Хоуп подняла голову. В дверях стояла Алекс, скрестив руки на груди. Её кудри слегка растрепались, а на щеке была кофейная капля – явно только что с кухни. Она уселась на диванчик у стола и с укором, но по-доброму взглянула на подругу.

– Почему художницы? Я не рисую вроде, – слабо усмехнулась Хоуп, смахивая слезу рукавом толстовки.

– А рисунки на кофе? Такого потрясающего мишку на пенке ещё поискать надо.

Хоуп фыркнула сквозь смешок, но из глаз всё же покатились предательские слёзы. Алекс молча обняла её, аккуратно притянув к себе за плечи, и погладила спину. В её движениях не было ни капли жалости – только тепло, надёжность и то молчаливое «я рядом», которое не требует ни объяснений, ни разрешений.

– Спорим, тебе хочется расслабиться в тёплой ванне? И ненадолго покинуть свой фургончик, хоть ты его так сильно любишь?

– Может, мне и правда нужно отдохнуть, – выдохнула Хоуп, уткнувшись лбом в плечо Алекс.

– Тогда давай. У меня как раз осталась половинка шоколадного торта и серия про сумасшедшего повара.

Кудрявая довольно хлопнула в ладоши и уже через минуту собирала подругу в «эвакуацию». Сегодня – никакой мамы, никакого Эвана, никакой идеальной жизни по чужому сценарию. Только ванна, подруга и тёплый свет в окнах.

Квартира Алекс Браун встретила подруг в тихом ожидании. Она видела всё – попытки записи альбома, неверную любовь парней, эмоциональные качели девушки, а также бесконечное караоке по вечерам. Алекс хлопнула по выключателю, и квартира залилась тёплым светом. В глаза бросился большой книжный стеллаж, забитый книгами разных жанров. Рядом со стеллажом стоит бордового цвета кресло с подушкой и мягким белым пледом.

Растения по углам, на полках и возле лампы добавляют жизни. Она не просто заботится о них – разговаривает с ними. Особенно с тем, что в глиняном горшке, доставшемся от бабушки.

– У тебя миленько, – отметила Хоуп, снимая кеды ногами.

– Будь как дома. – Алекс сбросила сумку на пол и прошла на кухню.

Хоуп засунула руки в задние карманы джинсов и аккуратненько прошла вглубь квартиры. Взгляд сразу упал на большое окно. Вид чудесный – главная площадь была освещена уличными лампочками. Рядом набережная, такая же живая, как и днём.

– Как тебе вид? Неплохо, правда? – подошла Алекс и поднесла кружку какао.

– Афигенный!

Хоуп взяла кружку с рук Алекс и села на кремовый мягкий диван. Она продолжала рассматривать квартиру, но стеллаж с книгами вызвал больше интереса.

– Что больше читаешь?

– Обожаю романтику. Особенно представлять себя вместо героинь, – Алекс влюблённо посмотрела на свой стеллаж и вздохнула.

– А Джеймс, получается, главный герой?

Алекс сжала губы в тонкую полоску. Она неуверенно ответила: «нет», и отпила какао из кружки. Хоуп хмыкнула и профессионально перевела тему разговора.

Спустя час девчачьей посиделки, Хоуп стало намного легче. Ей уже не приходили в голову фразы мамы, воспоминания прошлого. Вместо этого она полностью растворилась в надёжном вечере полном любви и понимания. Хоуп впервые за долгое время почувствовала себя… как дома. Только без критики, без напряжения, без чувства, что должна быть ещё кем-то.

Минут через двадцать в дверь постучали.

– Не открывай, – буркнула Хоуп, не поворачивая головы.

– Поздно, я уже знаю, кто это, – вздохнула Алекс и пошла к двери.

За порогом оказался Джеймс. В джинсах, серой толстовке и с коробкой сэндвичей.

– Я подумал… может, ты голодна.

– Ох ты ж мой пушистый котик, – с нежной иронией сказала Алекс. Он поднял бровь.

– Это что, шутка по кличке?

– Ага.

Шлёп. Звук пощёчины был звонким и честным. Хоуп вздрогнула на диване.

– За Лили, – сказала Алекс.

– Это не…

– Ага.

Она молча забрала коробку, чуть наклонившись, чтобы не встречаться с ним взглядом. Потом вдруг улыбнулась— не саркастично, а как-то очень по-женски. С легчайшим пожатием плеч: ну ты же знал, к кому идёшь. И закрыла дверь, не хлопнув, а как будто ставя красивую, мягкую точку.

Вернувшись, поставила коробку на стол и уселась обратно.

– И что это было? – выдохнула Хоуп.

– Глава, в которой кобели не получают шансов номер два.

– А сэндвичи ты всё равно взяла.

– Конечно. Он знает, как я люблю с курицей и карри. Вот пусть и страдает, вспоминая, как я их ем.

Хоуп прыснула в бокал.

– Ты справишься?

– Уже справляюсь. Ты тут, плед тут, сериал тупой – всё как надо. А завтра он будет ныть в голосовых, и знаешь, что я сделаю?

– Что? – Хоуп ожидала чего угодно.

– Удалю, не прослушивая. Потому что, если мужчина тебя не выбирает сразу – это его выбор. А у меня других дел полно. Всё, возвращаемся к серии.

И вечер стал на один шаг ближе к тому, чтобы стать лёгким. Они чокнулись бокалами, как рыцари в броне из фланелевых пижам и боли.

Вечер Логана был противоположным девочек. Он провёл этот вечер в ванне, в полном погружении в мысли. Джун приедет проверить, как идёт развитие бизнеса, в который она вложила немалую сумму. Мужчина выпил очередной бокал виски и погрузился в холодную воду с головой. В темноте ему стали приходить образы: дедушка печёт хлеб и смеётся, Хоуп покупает его штрудель, Алекс снова забирает булочки с прилавка. Все моменты тёплые. Но стоит только подумать о предстоящей «проблеме», все воспоминания окрашиваются в серый цвет.

Выплыв наружу, Логан смахнул лишнюю воду с лица и оглядел ванную комнату. Комната была мрачной, как и его настрой. Бутылка виски одиноко стояла возле тапочек, как будто специально кричит о его одиночестве. Одиночестве в квартире. И впервые Логан это почувствовал.

Выбравшись из ванны, он прошёл на кухню и на автомате замесил шоколадное тесто. Тесто слушалось его, как будто от этого зависит вкус выпечки. Мужчина смочил руки водой и стал разбирать тесто на маленькие шарики. В голову продолжали проползать мысли о том, как защищаться перед Джун.

«Это прошлогодний отчёт», «дай мне шанс», «прошло мало времени» – первое, что пришло в его голову. Но через секунду он их смёл в личную корзину. Ей надо предоставить что-то существенное. Осталось понять, что она хочет.

Утопая в размышления, мужчина закончил украшать печенье карамельной крошкой и поставил их в духовку.

Уже утром Логан мялся около двери Алекс. Рука то тянулась, то отпрянула от звонка. Он никогда не приходил к Алекс просто так, за поддержкой. Но если он начнет «справляться» сам – это добром не кончится. И Логан это понимал.

Пересилив свою неуверенность, он аккуратно постучал в дверь, крепко держа пластиковую коробку с ночным печеньем. Карамельная крошка аппетитно растеклась по верхушке печенья, умоляя скорее съесть.

За дверью послышался бег. Через секунду дверь отворилась и показалась кудрявая голова.

– Эм… привет? – Алекс не ожидала увидеть сводного брата у себя в такой час. – Я думала ты давно в пекарне.

– Слушай, я… – Логан смотрел ей в глаза и быстро перебирал слова в голове. Потом он прикрыл глаза, выдохнул и… – ты мне нужна. Побудь со мной сегодня.

– Не могу, у меня…

– Джун приезжает.

Алекс выпучила глаза на мужчину. Теперь это не кажется каким-то смешным, странным, или ещё хуже, жалким. Она молча отошла в сторону, чтобы Логан вошел в квартиру.

– Я тебе печенье приготовил… эм, твоё любимое.

– Спасибо, – улыбнулась Алекс и поцеловала мужчину в щёчку. – Итак, Джун настоящая акула? Судя по рассказам твоего папы.

Логан молча кивнул. Он сел за кухонный стол и его нога нервно задёргалась. Алекс приготовила чай, выложила хрустящее печенье на тарелку и села напротив него.

Девушка никогда не видела своего брата таким. Таким загруженным, задумчивым. Он упёрся взглядом в середину стола и крутил кружку в руках. Затем он рассказал о своих переживаниях. Чуть тише, не смотря в глаза сестре. Алекс молча слушала его, временами поглаживая его по руке.

– Ой как вкусно пахнет! – послышался голос с коридора.

Логан удивлённо поднял голову и встретился взглядом с её карими глазами. Хоуп смущённо улыбнулась и сняла полотенце с головы. Её мокрые волосы упали на плечи, которые мгновенно намокли.

– Ты что здесь делаешь? – в голосе мгновенно застыла злость.

– Она была у меня на ночёвке. Это запрещено? – Алекс не подняла глаз, занятая печеньем.

– Конечно. Почему бы и нет. Ты ведь уже везде, – процедил он, вставая. – У пекарни, у меня под ногами… теперь и в моей семье.