Тот, кто не спасает

Глава 1

В комнате всё серое,«Он тебя предал с самого начала» – эти слова звоном пронеслись в воздухе. Нет, не верю, не хочу. Я мотала головой, глаза от изнеможения тускнели, я как обмякшее тело. В голове столько мыслей, но ни одну не могу уловить. Я поднимаю глаза на Диму, он стоит чуть дальше, молчит и не отводит взгляда, будто даже моргнуть боится. Я издала смешок. Будто последний кислород вышел из лёгких. – Ты блефуешь, – два слова связать далось нелегко, от обезвоживания губы слипаются, во рту вязко. Я пыталась облизать губу, но будто сухой тряпкой прошлась по ней. Он медленно полез в карман. Дмитрий невольно сдвинулся, его тело моментально почернело, он хотел схлынуть. Животное… Я немного приподняла руку в знак протеста его действиям. Глаза закатываются, как только я дернулась – всё потемнело. Сейчас бы ехать в Казань и слушать радиоволну в тёплой машине, смотреть в окно и не бояться. Я уже не помню, когда это было. Год? Два? Я давно потеряла счёт времени. Из мыслей вырвали гудки. Один. Два. Четыре. Этот гул выбивает меня до конца. Но я слушаю внимательно, вслушиваюсь, боюсь упустить любую мелочь. – «Мы находимся сейчас вместе» – раздалось с телефона. Голос прокуренный, возраст около 30-35, тяжёлый тембр. Сзади слышно, как ветер дует прямо в трубку, что мешает чётче услышать. – «Аси» – парень из трубки звал меня. Другой. Голос знакомый. Очень. Я напряглась, пытаясь выжать из себя последнее. Я молчу. – «Аси…» Он звал с мольбой, он… Глаза расширились. Я помню. Как эйфория пробежалась по телу, адреналин, веки расширились, даже жажда на секунду пропала. Этот голос будил меня. Этот голос успокаивал меня. Этот голос отчитывал. Кричал. Прощал. Этот голос прощала я. Я подняла глаза на мужчину, он полностью расслаблен. Ищу ответ в его лице, глаза забегали, паника с головы до пяток. Медленно, но нарастающая. – «Аси, дорогая моя… Господи» У меня дернулась голова вниз, я шмыгнула носом, пальцы проскользнули стереть усталость. Я не думала, что когда-то снова смогу его услышать. Я жмурюсь, хочется кричать, хочется до боли окунуться в аромат геля для стирки, смешанный с табаком. Мужчина на другой стороне буркнул, я не смогла разобрать. Глаза забегали. – «Аси» Голос уже звучал громче, он ближе подвёл телефон. Слышны нотки волнения. – «Помнишь, когда мы встретились? Помнишь?» – голос его дрожал. – «Я думал, нас ждёт что-то большее, я хотел. Я пытался, но пойми меня…» Глаза забегали в разные стороны. Я облокотилась на старую холодную стену. Взгляд будто смотрел в пустоту. Я внимательно слушала, старалась запомнить его голос. Даже если всё правда, я прощаю его. Я прощу его всегда, я всегда буду на его стороне, даже если его врагом буду я. – «Я очень благодарен, спасибо тебе, что ты никогда не сдавалась, что несла это бремя на себе. Я думаю, что виноват. Если бы я мог поменять что-то, я бы лучше никогда тебя не встречал, чтобы ты жила спокойно, чтобы тебя не искали…» – всхлип, только я не поняла, мой это или его. Маленькое помещение начинает сдавливать. – «Гриммы мертвы, всё. Потрошитель… он…» – голос оборвался, его кто-то отдернул. Я чувствую большую потерю, будто это не всё, что сейчас произойдёт. Мы и так за этот путь потеряли всех… – «Я должен тебе сказать…» – секундная пауза. – «Я был сволочью, я подводил тебя, но никогда я не причинил бы вред…!» Внутри всё сжалось, разговор ушёл на крик. Он говорил так быстро, будто боялся не успеть. – «Они пытаются тебя сломать, и даже если меня не будет рядом, не падай духом! Но я не делал этого, я не пред…» Выстрел. Глаза раскрылись и в секунду стали пустыми. Веки дергаются, голова тяжелеет. Звонок оборвался. Он хотел договорить. Он ещё многое не успел мне рассказать. Куда он убирает телефон?! Это не правда. Он не умер… он не может умереть… Мужское тело напряглось от этого, глаза отвернулись в сторону, он думал. Только Богу знать, о чём его мысли. Меня от этого всю скривило, стало противно, мерзко. Всё идёт не так, как он хотел. Я смотрю ему в глаза, не отводя взгляд. Я пытаюсь держаться, показать, что во мне хоть что-то осталось.

– Да! Вообще отрое. Я держусь. На меня всё давит. Но я держусь. Всё стало внутри пусто, я резко устала. Адреналин весь вышел. Все эмоции и силы. Я помню его смех, я многое помню. Боюсь очень забыть все его фразы, цвет волос, рост, размер одежды. Меня начало трясти. Трясти так, будто сейчас всё внутри взорвётся. Во мне просыпается большая злость, ярость, горе, грусть, истерика. Я хочу избавиться от этого чувства. Но я молчу, держу всё в себе, не показываю слабость. Он махнул рукой, и Дмитрий открыл большую железную дверь, со скрежетом она прошла по полу. Я встретилась с ним взглядом, в глазах читалась печаль. Я скучала по его глазам. Я полюбила эти глаза за это время. Он незаметно кивнул. А я улыбнулась. Это значило моё поражение. *** – Ты там выезжаешь? – бурчал Глеб в трубку. Мне было смешно, он прекрасно знал, во сколько у меня машина заказана. Я натягивала колготки, держа телефон плечом и с невидимками в зубах, ведь уже просто не хватает рук. – Через двадцать минут уже буду выходить! Хватит все переспрашивать. Я подтягивала колготки, и смартфон выскользнул с плеча. – Все, отключайся, не до тебя, – смеялась я. Пройдя коридор, я встала у большого зеркала. Долго ерзала с этой юбкой, чтобы она сидела нормально. Мы знаем друг друга со школы, видели не исчисленное количество раз. А ближе общаться решились только сейчас. И теперь еду к нему в другой город. Я склонила голову на бок, будто чего-то не хватало. Спустя пару минут махнула рукой: «Я еду просто погулять, а не на свидание…» Машина уже стояла возле дома, я заранее заказала такси, до Казани ехать около четырех часов. Еще утро, в моих планах всю дорогу спать. – Доброе утро, Казань? – таксист тоже был весь сонный. Растрепанный мужчина, по первому взгляду можно было сказать, что он семьянин. Я кивнула, и мы тронулись с места. Выехав за город, мы летели по трассе. Солнце жарило, я рассматривала деревья, на заднем плане играла попса. Я отписалась Глебу, что в дороге, и уже закрывала глаза. Скрежет машины, я мгновенно открываю глаза. Не понимаю, что происходит, и начинаю оглядываться. Водитель уснул, я отдергиваю его. – О, боже, – вырвалось у него, стирая слюну. Он начал приходить в себя. В груди поселилась тревога. Теперь я точно не сомкну глаза. Решила написать СМС: «Мы сейчас чуть не разбились, водитель почти спит за рулем. Я говорила тебе, что ранним утром лучше не ехать.» Моментально приходит ответ: «Все хорошо? Где едете?! Ты не пострадала?» Я начинаю объяснять, что все хорошо. – Девушка, – водитель обернулся, – извините меня, ребенок всю ночь не спал, жена с сыном в больнице, с утра только передал своим родным… Я поднимаю глаза и вижу, как на нас летит фура, мы свернули на неправильную полосу! – Обернитесь! Он разворачивается, видит происходящее – и теряется. Если свернуть, мы улетим в лес: по сторонам крутые склоны. У него нет времени думать, что делать. Фура нас не видит – даже если и заметит, не успеет остановиться. И мы не успеем сбросить скорость. У меня пара секунд, чтобы обдумать, что делать. Собрав руки в кулаки, я дернула. Внутри всё напряглось, кровь вскипела. Я забыла это чувство. Всё тело обжигало. Я пытаюсь изменить наш путь – развернуть машину так, чтобы она не ушла в кювет. Паника. Вдруг не выйдет? Вдруг и тут я подведу? Нереально болят руки, а гравитация будто смешалась. ⸻ – Аси! – Папа, я всё сказала! Я буду поступать в другой город. Я уеду. Папа завёл машину, а я села на переднее сиденье, нарочно хлопнув дверью. Он покачал головой, его хмурые брови опустились. – Почему ты так рвёшься? Вот чего тебе не хватает тут? Мы рядом – я и мама. Всегда сможем помочь. А уехав – это будет труднее. Я скрестила руки и уткнулась в сиденье. Мы выехали за сестрой – она ещё училась в музыкальной школе. Погода оставляла желать лучшего, шёл дождь. «Дождь будто уже оплакивал этот день…» – Там больше возможностей, новые знакомства, самостоятельная жизнь… Поступить на бюджет будет тяжело, но есть и платное. Я буду подрабатывать, от вас ничего не просить – только отпустить, – я выдала сразу все аргументы, что были в голове.

– Девушка, вы уверены? Может, шок? Удар был достаточно сильный, – он осматривал машину. Задлично! – вспылил папа. – А учиться ты когда будешь, если работать станешь? И зарплаты не хватит на всё. Ты не понимаешь, тут я смогу тебя поддержать, – он развёл руками, будто хотел показать значимость этих слов. Я надула губы с мыслями, что я смогу. Просто он в меня не верит. «Лучше бы ты его послушала…» Мы едем в тишине. Примерно через семь минут я чувствую его тяжёлый вздох. А это значит – он принимает тяжёлое решение. Он редко мне отказывал. Я была уверена, что он согласится, что сейчас скажет: «Езжай. Я тебя поддержу». Я радостно повернулась к нему. – Нет, – выдохнул он. Улыбка сползла. Я не сильно расстроилась, нет. Я же знала – всё равно поступлю по-своему. – Я просто запрещу – и всё, если ты не хочешь меня понять. – Не запретишь! Я уже сама решаю! Мне семнадцать лет, ещё чуть-чуть – и мне восемнадцать. Какая разница: сейчас уеду или потом?! Я уже кричала. Я не понимала, почему он не хочет просто согласиться с моим «осознанным» выбором. Мы остановились на светофоре. – Я твой паспорт спрячу, – спокойно отвечает он. Внутри аж кровь вскипает. – Нет! Ты так не сделаешь! Мы снова двинулись. – Ещё как сделаю! Ты вынуждаешь меня! Я не готов отпускать несовершеннолетнюю дочь в какой-то другой город! Ты вообще не самостоятельная! Мы уже оба кричим. «Лучше бы ты не начинала этот разговор…» Он зол. Очень зол. Папа смотрит мне прямо в глаза. – Я люблю тебя. Ты моя первая дочь. Ты самый долгожданный ребёнок в моей жизни. Я не готов тебя отпускать. Как ты это не поймёшь? Я боюсь за тебя. Я тебя очень сильно люблю. Я думала, что сейчас он скажет, что всё же понимает меня и отпускает… – Я не дам согласие на другой город. Когда отучишься – тогда езжай, куда захочешь. Но у тебя уже будут знания. Весь организм содрогается. Жар, давление подскакивает. Я сжимаю руки в кулаки и кричу: – Я сегодня же уеду! Сбегу! Он ударил по рулю. – Всё, едем домой! Я устал! Лелю заберёт мама сама. Я устал с тобой бороться и ехать в одной машине. Всё! И изо всех сил я крикнула то самое «нет». Весь пот вышел из тела. Голова тяжелеет. ⸻ Дальше я не помню, что было. Всё – отрывками. Машина резко перевернулась, сделала оборотов пять. Всё – всмятку. Помню только, как смотрю на папу: он весь в крови, руль прижал его. Он почти без сознания. Тянет руку – и берёт мою. Он дотянулся до меня. Это всё, что он успел сделать. Он ушёл из жизни, запомнив нашу ссору и держа мою руку. Не зная, что это я убила его. Полиция не поняла, как произошла авария. Причин не нашли. А я понимала, что со мной что-то не так. Я чувствовала все клетки тела. Будто почувствовала каждый орган, и как горело тело. Впервые это было тогда. Потом я поняла – я могу управлять вещами, действиями людей. Но я никогда не прощу себя за то, как грубила отцу. Никогда не прощу за страдания сестры и мамы. Я никогда не прощу себя за то, что не рассказала им, что это я. Они жалели меня больше всех. Потому что я была с ним в тот момент. Мама боялась и меня потерять. А я отделалась лишь трещинами в позвоночнике. Они жалели… А я знала, что не заслуживаю этого. Я выворачиваю машину, понимаю, что полностью не выправлю. Фура проносится, задевая зад машины. Удар прошёлся волной по телу – внутри будто всё раздавило, как в замедленных фильмах. И нас начинает крутить. Я от напряжения уже не могла дышать. Мужчина крутит руль, давит на тормоз. Мы остановились. Он сразу же повернулся ко мне. Жива. Жива. – Господи… Пронесло. Пронесло… Да. Пронесло. Ладони горели, были красные. Выпрямив пальцы, я увидела следы от ногтей – так глубоко, что выступила кровь. Он вышел из машины. Фура даже не остановилась – пролетела дальше. Я вышла следом за ним и, прикрыв глаза ладонью от солнца, глянула вдаль. – Вот ублюдок… Надо вызывать полицию. Оказалось, мы ехали по правильной стороне. Это грузовик сошёл на нашу полосу – она была шире. – Вы как? Не сломали ничего? Удар пришёлся на заднюю часть. Болел бок, но не думаю, что что-то сломала. Стою, хожу, пальцы могу разгибать. Я мотаю головой.

– Мы чуть не разбились, – осматриваю машину. – Нет. Не так. Мы разбились.был разбит. Я задумалась. Начала осматривать тело. Царапины есть, кровь есть, боль тоже. Но переломов – нет. А что, если мои кости восстановились? Я ведь никогда ничего не ломала. Сестра ломала руку, когда прыгала с качели – говорила, было ужасно больно. Только сейчас осознаю: я прыгала с ней. И удары у меня были сильнее. Царапины были. Кровь была. Боль – тоже. А переломов – нет. Я думала, в аварии с папой мне просто повезло… Достаю телефон. Туман в голове. Тяжело дышать. Паническая атака накрывает. Сердце бьётся невыносимо. Резкий страх. Звоню Глебу. Поднимаю глаза на водителя – он всё ещё приходит в себя. – Ты там остановились где-то? Звонишь, а то… – раздаётся в трубке.