Подкаст
Глава 1
Подкаст – это
контент в аудио или видеоформате, который пользователи могут загружать или прослушивать в режиме онлайн. В данном случае, в данной истории, этот термин применим к человеку.
Глава
1
. Ворота Иштар*
Стоял самый конец ноября, день выдался солнечным и тёплым, даже казалось, что осень и весна поменялись местами. Да, в Краснодаре такое бывает. Я ехал в трамвае с Московской улицы, просто прогуляться по городу. Я писатель и тогда начал работать над новой рукописью и мне требовались определённые впечатления. Дело в том, что я тогда потерял вдохновение, оно ушло вместе с моей музой, замечательной и красивой духовно и внешне, после шагов которой вырастают сады прекрасных цветов, там, где она пройдёт. Эти сады вижу только я.
В общем писать не получалось, как я не старался. Душа, сердце и разум были больны, заражены отравой неудачной любви, болью потери, гештальтами.
Проезжая на трамвае от остановки «Криничная» в сторону «Колхозной», я увидел интересную картину. Двор старой пятиэтажки с фасадом из забутовочного кирпича, одинарные качели, на которых сидела девушка лет шестнадцати или семнадцати с рыжими волосами, в громоздких наушниках, а вокруг по жёлтой, еле освещенной солнцем листве, бегали трое мальчишек. На первый взгляд картина унылая, но в то же время что-то в ней было прекрасное. Некий такой – Урбан колорит. Такой наверняка есть в каждом городе. Мне хотелось, точнее я представлял, что у девушки в наушниках звучала какая-нибудь песня группы «Stigmata» и картина приобретала новые краски. Почему – то эта картина вызывала у меня трепет.
Да собственно я знал почему. Девушка была похожа на неё, на ту, что я любил когда-то, казалось очень давно, но это было не так, я любил её и в тот момент.
Память словно бумажный змей, пока держишь верёвку, она не улетит. А я столько раз хотел отпустить бумажного змея, а с ним, что было к ней. Но видимо, как мой бумажный змей невидимый, так и нить держащая его. И я всё же не хотел его отпускать.
Я пытался забыть о ней, отпустить её, но она всячески напоминала о себе, например таким способом, появившись на каких-нибудь качелях.
Но я понимал, что это не она. Это всего лишь воображение ищет что-то похожее. Удивительно, я писал мистические рассказы, где всегда наделял той или иной особенностью, привычкой, чертами или манерой, принадлежавших ей, главную героиню. Я думал, что так будет лучше. Помните, как в стихотворениях Эдгара А. По, имена девушек везде разные, но писал он всё об одной. Например:
«… ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали
Облегченье от печали по утраченной Линор,
По святой, что там, в Эдеме ангелы зовут Линор,—
Безыменной здесь с тех пор».
Но её звали не Линор, и к счастью она ещё была на земле, а не в Эдеме. Я желал ей искреннего счастья.
Жизнь продолжается, даже если кто-то самый близкий тебе уходит из неё. А всё, что остаётся – память о нём и это то, что очень дорого.
Осенняя улица Гоголя бегущая вверх, сверкая лезвиями трамвайных рельс, с тротуарами усыпанными жёлтой листвой, подсвеченных дневным солнцем, трогает струны души. Есть в этом что-то готическое. Что-то напоминающее давно ушедшее время. Какую-то сцену из классического романа, который читаешь за чашечкой горячего чая в зимний солнечный день, когда в форточку веет морозный воздух, а страницы книги пахнут библиотечным волшебством и тайнами.
Я вышел из трамвая перед «Железнодорожной» и решил прогуляться пешком, подышать, насладиться последними тёплыми деньками. На перекрёстке улиц Железнодорожная и Гоголя, не смотря на светофор не поделили дорогу следующие участники дорожного движения: какой-то неадекватный таксист под пятьдесят, не славянской внешности, мужчина с чёрной бородой на бронзовом «Hyundai Accent» и машинист трамвая номер восемь. Первый стукнул второго, а из-за этого третий не может никуда ехать.
«Чёртовы машины, – подумал я, – они словно Лангольеры2*. Человек слишком много проводит времени в машине, она пожирает его время, машинами забиты все улицы и парковки, они в прямом смысле пожирают пространство».
Хорошо со стороны Железнодорожного вокзала, пути остались не заблокированными и я мог доехать на трамвае домой, но мне нужно было получить впечатления, хоть какие-то.
Я зашёл в магазинчик на углу, купил сигареты и банку колы, чтобы промочить горло. Продавщица, грузная и вежливая девушка в смешном чепчике пожелала мне хорошего дня и я направился к выходу. У выхода стояла полка с различными сувенирами. Но бросился в глаза мне лишь один, довольно странный на фоне остальных предмет – терракотовая палетка с изображением женщины с луком, а над ней было что-то похожее то ли на солнце, то ли на штурвал древнего корабля.
– Что это? – спросил я и повернулся. Продавщица уже стояла возле меня, что напугало меня, я даже не слышал, как она подошла.
– Вы любили когда нибудь? – ответила она вопросом на вопрос.
– Да, – ответил я. – Но больше не хочу. Моё сердце разбито на тысячи мелких осколков и склеить его вряд ли удастся.
– Это древнее божество, воинственное, но в то же время полное любви, – сказала продавщица. – Древняя цивилизация аккадцев поклонялась ей. Это богиня Иштар. Есть легенда, что тот, кто отчаялся и разочаровался в любви, если потрет её грудь и прочтёт в слух текст, что на обратной стороне, вновь обретет то, что потерял.
– Хм, интересно, – сказал я. – Но вы знаете, я уже давно не верю в подобное. Ерунда всё это. Ну сами посудите, как это возможно?
– Возможно, если сердце желает этого. Но тому человеку должно пройти испытание, которое богиня ему пошлёт. Много страданий предстоит пройти обратившемуся к ней.
– Вы сами то в это верите? – со скепсисом спросил я.
– А вы попробуйте и узнаете, – сказала продавщица.
Я вгляделся в эту девушку, что-то было в ней такое, чего я не мог понять, но чувствовал. Некую энергию, что исходила от неё, мощную и непредсказуемую, я бы даже сказал необузданную. А её харизма, обратила бы в веру любого атеиста, пессимиста, скептика.
– Да не буду я пробовать, зачем мне это нужно, – сказал я.
– Попробуйте, – сказала она и взяла в руки терракотовую палетку и протянула её мне. – Чего вам стоит.
– Да не буду я этого делать! – отошёл я в сторону.
– Бери! – командным голосом сказала продавщица.
В этот момент в магазин зашёл мальчик лет десяти, с рюкзаком за спиной, он посмотрел на нас с недоумением и хотел было направиться к полке с чипсами, но продавщица отбила у него эту охоту.
– Мы закрыты! – рявкнула она, что я сам аж подпрыгнул. Мальчик испуганно вышел из магазина. – Бери и потри!
Я подумал, что она от меня не отвяжется и взял палетку, потёр грудь богини и прочёл то, что было написано на обратной стороне. Продавщица в момент успокоилась и выдохнула, её грудь опустилась, а лицо стало простым с тенью какого-то облегчения. Но больше не это меня поразило, а то, что я прочёл то, что прочесть не мог. Я не знал на каком языке тот текст был написан, но я точно помнил, что слышал самого себя, как произношу текст. Продавщица зашла за прилавок, а я направился к выходу.
На улице было и впрямь словно ранней весной, солнце светило, но грело не очень сильно. Девушки – красавицы проходили мимо одетые то легко, то тепло. Я сидел на ступенях какого-то закрытого салона по ремонту телефонов и ноутбуков, пускал дым, и смотрел на девушек.
Потом я сел в трамвай и он заскрипел по рельсам. Доехав до улицы «Гомельская» я вышел и направился в сторону дома. Через Музыкальный микрорайон, мимо ленты, по Улице Российской, дальше на Гаражный переулок и вот оно, моё новое место жительства. Маленькая студия в цоколе трехэтажного дома не с подъездами, а корпусами.
Дома я в подавленном состоянии уснул. Мне приснился странный и довольно реалистичный сон, начала я не помнил, опишу его с того момента, что я запомнил.
«Мы ехали с каким-то стариком в автобусе, и мы знали друг друга. Так же я запомнил, что его звали Еремей. Вышли мы у поворота на какую-то проселочную дорогу. Мой новый друг и попутчик молчал. Мы свернули и пошли по неровной, гравийной, укрытой с двух сторон частично голыми деревьями и густыми жёлто-зелеными кустарниками узкой дороге. Шум от магистрали остался где-то позади, там царила обволакивающая тишина.
– Не передумал? – нарушил тишину Еремей.
– Нет, – ответил я. – Скажите, Еремей, а почему они его не перенесли в какое-то другое место?
– Откуда мне знать, – ответил он.
Перед нами наконец возникло трехэтажное здание с выцветшим и обшарпанным фасадом. Окна второго и третьего этажей были заколочены досками, окна первого этажа были с решетками. Мы прошли шлагбаум и где-то внезапно подняли гвалт вороны, поднимаясь с насиженных мест. На часах было около половины пятого, начинало смеркаться.
– Я не знал, что за городом есть, точнее была, инфекционная больница, – сказал я глядя на огромное здание.
– Теперь знаешь, – ответил он не сразу и как-то странно прищурился, будто что-то заподозрил.
Еремей достал из кармана связку ключей, открыл дверь и мы вошли в здание. Изнутри выскочил большой чёрный кот, чуть не снеся нас. Я выругался от испуга, но через пару секунд перевёл дыхание.
– Откуда он здесь взялся? – спросил Еремей с неподдельным удивлением.
– В смысле, он не здешний? – спросил я.
– Нет, пришёл, скорее всего сегодня, – довольно ответил старик и взглянул на меня. – Всё хорошо?
– Да, а что?
– Мне кажется, что тебя что-то беспокоит, – загадочно сказал Еремей.
– Да вроде нет, – соврал я.
Я почему-то в тот момент подумал о ней, о моей музе, которая покинула меня.
– Ну тогда идём, – сказал старик. – Покажу, что да как.
Еремей ознакомил меня с моим новым временным пристанищем, показал архив, душевую обделанную старым одноцветным кафелем, маленькую кухню два на два метра, с полным холодильником, комнату отдыха. Последняя меня очень впечатлила. Там были одноместная кровать, застеленная узорчатым покрывалом, столик, телевизор, зеркало, всё, что нужно. Там было как-то уютно, самое место для работы над рукописью.
– А если станет холодно? Я смотрю, радиаторы то есть, значит и тепло есть? – спросил я.
– Бойлер стоит в подвале, – загадочно улыбнулся Еремей. – Там же и электрический щит.
– А что на этажах выше? – спросил я.
– Это не важно, – ответил Еремей. – Здесь суть в другом Вячеслав. А вообще, не знаю, что там, пустота, темнота.
– И входа туда нет? – спросил я.
– Есть, в-о-о-о-н там, в конце коридора, – сказал Еремей и указал на узкую дверь в конце стеллажей с тоннами папок с документами. – Ах да, будет приезжать девушка, кое-что привозить в архив, рыжая такая, красивая, глаза смеются, с необычной походкой, не присущей дамам.
«Зачем он мне так её расписывает, какое мне дело до неё?» – подумал я пренебрежительно тогда, а старик косо на меня посмотрел.
– Ну что ж, тогда я покидаю тебя, дежурь. И не шали тут, – направился он к выходу.
– А оплата, оформление, всё таки такой объект, – остановил я его.
– Об этом не переживай, я всё улажу, всё будет вовремя и как надо, – заверил Еремей, зашагал к двери и как-то мрачно через плечо добавил, – запомни: что было, то было, что будет, то будет, но в том, что есть – граница с дверями. Закрывать или открывать каждый сам решает.
– Что? – опешил я тогда от такого философского выпада. – Что это значит и к чему это?
– А, это я так, – уже более весёлым голосом ответил старик. – Вычитал в книге одной. До свидания!
Признаться честно, сказанное им прям зацепило меня тогда и уж очень сильно мне захотелось узнать название этой книги. Я невольно задумался о книге Герберта Уэллса «Машина Времени», но потом почему-то мысли перескочили на Роберта Хайнлайна «Двери в лето», но это было всё не то.
Старик ушёл. Я подумал тогда, а как же он в такую темноту пойдёт и открыл дверь, что бы окликнуть его и предложить проводить, но его уже и не было. Словно исчез, испарился. Над лесом стоял гвалт ворон, в небе уже виднелись звёзды, а горизонт горел чёрно-оранжевой полосой.
Я застыл глядя на это зарево заката, на душе стало невероятно спокойно. «Всё живое умирает в одиночестве», – почему-то подумал я тогда.
Как я понял из сна, я должен был сторожить какую-то заброшенную клинику. Во сне было как-то очень жутковато.
Я включил везде свет и прошёл к двери, той, что ведёт к лестнице на верхние этажи. Она была металлической и закрыта на замок. На ней были какие-то рисунки. Сквозь щели завывал холодный сквозняк. Я приложил ухо к двери и прислушался, там что-то шуршало. Лампы на потолке странно гудели, словно электрический трансформатор.
– Я кажется знаю, где ключ от этой двери, – сказал я тогда в слух.
Я видел в комнате маленький металлический ящичек на стене с нарисованными цифрами, судя по всему он для ключей. Полностью ужин мне закончить не удалось, свет начал мигать и я всё таки заглянул в ящичек. И в самом деле там были ключи от двери на лестницу, ведущую на верхние этажи и от двери в подвал.
Я открыл замок и дверь открылась со скрипом. Из подвала ударил в нос затхлый запах плесени и сырости. На стене, сразу у входа был рубильник, я поднял его вверх, но свет не зажегся. Я вернулся за телефоном, включил фонарик и аккуратно спустился вниз. Лестница была бетонной и довольно протяжённой, что говорило о глубине подвала. Фонарик выхватывал из темноты разные вещи. Там были старые койки, столы, стулья и ещё горы ненужного хлама, оставшегося от прежних дней этого заведения, дней, когда тут бурлила жизнь. Конечно, не самая лучшая, инфекционная больница всё таки, но всё же жизнь.
Я нашёл в углу электрический щит, на первый взгляд с ним всё было нормально. Я опустил рубильники, а потом снова поднял, свет загорелся. Значит и наверху он перестал мигать. Жёлтый свет обычных ламп, делал подвал с грудами хлама мрачным. Стены были из кирпича, пол бетонный с многолетним слоем пыли, а потолок высокий.
Когда глаза привыкли, я увидел за горой коек что-то отблескивающее и довольно большое. Не знаю, почему, но это вызвало у меня интерес. Я решил взглянуть. Полчаса ушло у меня, чтобы разгрести чёртов хлам. А когда я его разгреб, передо мной предстала странная, громадная, с кучей проводов и датчиков, с отражающими, трубовидными элементами установка.
– Вот тебе на… Интересно, что это за хреновина? – говорил я в слух.
Установка представляла собой сложную, но в то же время примитивно простую машину, правда непонятно для чего. Я вспомнил, что видел где-то что-то подобное, но никак не мог припомнить, где и самое главное – когда? Отполированные до невозможности три цилиндра из алюминия, закрученные в спираль, в самом большом из которых внутри кресло. Различные провода были выведены на панель управления, что стояла в углу, с различными экранами, диодами, датчиками, чем-то похожим на сканер аппаратом и аппаратом похожим на проектор. Рядом лежала зашнурованная чёрной лентой папка с документами, покрытая пылью.
– Вот это интересно, – сказал я. – Рукопись подождёт. Когда ещё представится такая возможность, побывать в столь загадочном месте. А что если тут пытали людей? Ладно, сейчас почитаем. Я открыл папку, на титульном листе было напечатано: «Инструкция по применению». Дальше были какие-то чертежи, а потом текст от руки, размашистым и судя по всему торопливым почерком.
Я поднялся наверх, налил ещё Бренди, выпил, закусил и уселся на кровать, чтобы почитать. В той папке описывались принципы работы и даже опыты, проводимые над людьми, но результатов этих опытов почему-то не было. Меня неимоверно захватило тогда, я даже забыл о том, для чего я там.
Автор называл эту установку «Ворота Иштар», но сконструирована она была по образу и подобию «Зеркал Козырева*». Я выпил ещё и ещё, не отрываясь от чтения. Вскоре пошли схемы приборов, переключателей и их функций. А потом листы кончились, словно кто-то их забрал оттуда.
Меня всего будоражило и волновало, интерес разыгрался не на шутку. Я выкурил несколько сигарет одну за одной, а потом решил спуститься в подвал снова. Но и там, разглядывая эту установку под названием «Ворота Иштар», я не мог успокоиться. Меня распирало изнутри от любопытства. На одной из страниц была схема самого большого цилиндра: испытуемый садился в кресло, надевал какую-то маску на основе противогаза с датчиками и ретрансляторами. Я решил стать этим испытуемым.
Рычаг включения был поднят. Приборы засветились, всё загудело. Пыль начала летать над машиной, словно под воздействием статического тока. Звук был как будто десятки трансформаторов работали на электрической подстанции. Этот звук шёл волнами, то уменьшаясь, то увеличиваясь. Мне было страшно, но любопытство было сильнее чувства страха.
Я долго не мог решиться войти в цилиндр с креслом. Что там, какие опыты и для чего ставили над людьми? Я не знал, но знал то, что не попробовав – не узнаешь. Я понимал, что могло случиться всё, что угодно, даже самое страшное и на помощь могли не успеть. Единственный человек, который мог прийти – это рыжая девушка, про которую распинался старик, но вопрос был в том, как часто она приходит. Может в этот раз она не придёт вовсе и тогда конец. Может оно и к лучшему? Я набрал в лёгкие воздух и вошёл в цилиндр. Там буквально всё вибрировало, энергия пронизывала меня насквозь, я чувствовал дрожь, будто стою на рок концерте у самой мощной колонки, только с закрытыми ушами. Замкнутое отражающее пространство давило на меня, я стал чувствовать себя не очень хорошо, страх неизвестности заставил руки дрожать, а сердце бешено биться. Я выскочил из цилиндра.
Я стоял и смотрел на машину, неизвестную и пугающую. Она вся вибрировала. Наконец я решился ещё раз войти в цилиндр. Теперь я был увереннее и мои глаза не смотрели в одно место. Я смог разглядеть, что этот цилиндр создавал оптический обман того, что он замкнут. Эффект зеркального коридора. На самом деле в нём был узкий проход, который соединял его с другим цилиндром.
На подлокотнике кресла висела пыльная и жуткая маска на основе противогаза, только с проводами. Я взял её, обдул и сел в кресло. Оно было мягким и весьма удобным. Всё гудело и вибрировало. Я надел маску и закрепил её, на удивление дышалось в ней легко. Сквозь линзы глазных стёкол я смотрел на цилиндр изнутри. Я просидел так минуту, две, три, пять. Ничего не происходило. «Что-то я упускаю», – подумал я. Я уже хотел снять маску, как мне что-то показалось. Боковым зрением я увидел какое-то движение и повернулся. Ничего не было. Голова закружилась, дышать стало тяжело. И снова я увидел, что-то. Это было похоже на тень, будто кто-то прошёл и тень проскользнула следом. Но как это возможно? «Галлюцинации от недостатка кислорода», – подумал я».
На этом месте я и проснулся. В комнате было невероятно душно, я был весь в поту. Была глубокая ночь. Фух – выдохнул я, это всего лишь сон. Видимо попал под впечатление от рассказа ненормальной продавщицы. Но и это было не все. Судя по всему, я ещё был во сне, такое бывает. Я лежал и смотрел на окно, когда в глаза ударил яркий свет. Ослепляющий сгусток появился из неоткуда за окном и просочился в комнату. Он был похож на шаровую молнию. Меня одолел страх. В самом центре комнаты сгусток начал расти, послышалось пение десятков женщин или детей, пение было каким-то ритуальным, похожим на очень древнее, племенное.
Сгусток освещал комнату и я не мог на него смотреть, слишком он был ярким. Но все же мне удалось взглянуть на него и я увидел в нём что-то похожее на реку с порогами. А над рекой не касаясь воды танцевали обнажённые девушки. А над ними крутилось солнце, ослепляющее солнце, которое постепенно начало тускнеть и я увидел то самое то ли солнце, то ли штурвал древнего корабля, он вращался, а потом резко остановился. На нём были символы, но я не разобрал их. Когда он остановился, девушки упали на колени и пение смолкло. Потом всё резко прекратилось. Зазвонил будильник.