Друг за гранью

Балконный инцидент

Заброшенная дорога, ведущая к кладбищу, была усеяна трещинами, сквозь которые пробивалась жухлая трава. Ветер шевелил сухие ветви кустов, окружавших поляну, а вдалеке виднелись покосившиеся кресты и серые надгробия. Воздух пах сыростью и прелыми листьями, а редкие лучи закатного солнца окрашивали всё в багровые тона.

– Господин, мы нашли! Нашли ещё одного человека, который нас видит! Это ваш шанс! – воскликнул человек в форме полицейского, склонившись перед молодым парнем.

– Это конечно круто, но мне лень идти. Донесите меня! – сказал "господин", удобно устраиваясь на камне.

Из кустов вышло ещё несколько людей разного возраста и социального положения. Все они дружно подняли камень вместе с лежащим на нём юношей. Самому "господину"было совершенно всё равно, что его несут старики и дети. Так бы они и продолжали свой путь, если бы не появившийся ниоткуда парень, который резко шлёпнул лежебоку по голове.

– У тебя ни стыда, ни совести без меня не остаётся?! Положите его! – гневно приказал новоприбывший.

Люди аккуратно опустили камень на землю.

– Я тебе уши оторву, если будешь продолжать так наглеть! И что за "господин"? Тебе же родители имя дали – Михаил, вот с ним и живи!

Лицо прежде невозмутимого "господина"залилось краской. Он попытался скрыться за прядями длинных волос, но парень ловко откинул их и дёрнул провинившегося за ухо.

– Я с кем разговариваю?! Ты меня вообще слушаешь?!

Отпустив ухо, он строго посмотрел на визави. Тот встал, пунцовый от стыда, и уставился в землю.

– Прости… – пробормотал Михаил уже совсем другим, жалким голосом.

Но ухо снова оказалось в захвате.

– Ты не передо мной должен извиняться, а перед ними!

– Ладно, ладно, только отпусти… – взмолился Михаил.

Когда его наконец освободили, он нехотя повернулся к бывшим "подданным":

– Простите. Виноват. – Затем, немного оправившись, добавил: – Да и вообще, это же было их решение, я не заставлял, верно?

Собравшиеся закивали, продолжая наблюдать за разборкой.

– Ты прекрасно знаешь, что у каждого свои причины соглашаться! – парировал парень, но его речь прервал неожиданно оживший камень, который вдруг решил уползти подальше от конфликта.

– Ты опять используешь монстров как кровать? А если они на тебя нападут?!

– Да всё будет в порядке. Кстати, там нашли человека, который тоже видит призраков. Пойдём посмотрим?

– Хорошо. Только идти будешь на своих двоих и утром! Ночью детям гулять опасно.

– Артур, мне уже пятнадцать, а не десять. Могу и разок прогуляться ночью, – фыркнул длинноволосый парень и рванул в сторону кладбища.

Остальные "люди"бросились за ним вдогонку, а на кладбище парень моментально растворился среди множества призраков. Найти его теперь было всё равно что иголку в стоге сена.

***

Лунный свет струился сквозь занавеску, выхватывая из темноты лишь руки Алины и раскрытый дневник на столе у балкона. Она сидела, сгорбившись над страницами, Время от времени поправляя выбившиеся пради волос.

– Так, каждая адекватная девушка пянтадцати лет должна вести свой дневник. – девушка открыла аккуратную розовую тетрадку и взяла ручку с мишкой на конце. – С чего бы начать, хочу чтобы первая страница была самой красивой, поэтому нельзя допустить помарок, а соответственно надо всё заранее обдумать, пожалуй начну с продумавания текста. Дорогой дневник, нет, приветствую тебя дорогой дневник, меня зовут Алина и мне 15 лет, я самая обычная девушка и скоро буду жить самой обычной жизнью. Люблю всё то же, что и все девушки, розовый цвет, модную одежду и смотреть сериалы и хештег обычная девушка. То что нужно!

Громкий голос из кухни прервал даму за столь важным делом:

– Алина, ты поела?

– Да! – крикнула она в ответ, затем задумалась. – Стоп… Тётя Млада ещё не приезжала…

Медленно обернувшись, девушка увидела за своей спиной незнакомую женщину в старомодном платье.

– Бу, – беззвучно прошептала незнакомка.

Визг Алины разнёсся по всей квартире. Призрак закатился со смеху, держась за живот.

– Успокойся, ребёнок! Я даже чашку толкнуть не могу, – сквозь смех произнесла женщина, демонстративно проводя рукой сквозь журнальный столик. – Видишь?

Девушка перестала кричать, но её пальцы впились в обивку кресла.

– Я… наверное, переутомилась, – Алина нервно облизнула губы. – Нужно выйти на балкон, подышать…

Летний ветерок обнял её горящие щёки. Звёзды, хоть и потускневшие от городского света, успокаивали как старые друзья. На пару мгновений она даже забыла о призраке в гостиной.

– Босс, я её нашла! Четвёртый этаж, третье окно слева! – вдруг раздался знакомый голос прямо у уха.

Алина рванула назад, захлопнула балконную дверь и съёжилась в углу, обхватив колени.

– Позвонить в полицию… Хотя если у них есть связи… Может, они уже ломают входную дверь?!

Тишину разорвал стук в стекло.

– Э-эм, привет? Можно поговорить? – из темноты проступило бледное лицо незнакомца.

Девушка отползла к противоположной стене, нащупывая в кармане телефон.

– Не подходи! У меня… у меня серьёзные связи! – её голос дрожал, как первый осенний лист.

– Ладно, тогда я пошёл, – незваный гость развернулся к перилам.

– Постой! Ты… ты что, собрался прыгать? – Алина невольно сделала шаг вперёд.

Парень моментально оживился:

– Значит, выслушаешь? – он прижал ладонь к стеклу, и лунный свет выхватил его облик: светлые волосы до плеч, тесная майка с покелоромонами и шорты, явно купленные на размер меньше. Типичный задрот, если не считать того, что он только что забрался на четвёртый этаж.

– Вон отсюда, псих! – Алина вжалась в стену.

– Как скажешь, – он ловко перекинул ногу через перила и… исчез в темноте.

Тишина. Только часы на кухне отсчитывали секунды.

"Я… я его убила? А если это был тот самый…"– мысли путались. С дрожащими руками она приоткрыла балконную дверь.

Тьма. Тишина. Потом – обрывки разговора снизу:

– …говорил же, нужно было через дверь…

– …но домофон же…

– …смотри, она выглядывает!

Алина резко захлопнула створку.

– Значит, жив. И видит их. А это… – она медленно сползла на пол, – …значит, всё только начинается.

***

– Бажен, что случилось? Почему ты не брала трубку три дня? – раздражённый голос в трубке заставил её вздрогнуть.

Девушка прижала колени к груди, глуше отвечая:

– Телефон разрядился… Только сейчас поставила на зарядку.

– И почему раньше не зарядила? Может, включишь камеру?

– Ага… Сейчас.

Экран телефона показал измождённое лицо: мешки под воспалёнными глазами, спутанные волосы, нос, покрасневший от слёз. Вся она была закутана в плед, как в кокон, сидя в самом углу комнаты.

– Опять кошмары? Опять забыла про таблетки? – голос в трубке стал мягче.

– Нет! Они нашли меня! – её пальцы вцепились в плед. – Стоит мне заснуть – они вломится сюда и заберут меня обратно! Я не вернусь! И вам не дам!

– Успокойся, им нет дела до трёх беглецов. Мы же…

– Врёшь! – она резко перебила. – Три дня назад этот… этот парень забрался ко мне на балкон! Он их видит! И теперь караулит под окном – утром и вечером! Ждёт, когда я выйду за продуктами! А ещё с ним эта… эта женщина с огромной собакой и её щенками! Они натравит их на меня! Я должна первой…

– Никто за тобой не следит, ты просто…

– Смотри! – не слушая, она рванула к балкону, распахнула дверь. Камера зафиксировала силуэт на противоположной стороне улицы. – Видишь?! Он здесь! Сейчас!

– Алина, ты…

– Ты, чудовище! Хочешь свести меня в могилу?! – её голос сорвался на визг. В приступе ярости она вскочила на перила, показывая пальцем в темноту. – Ты!..

Плед развелся как крылья испуганной птицы. Телефон с глухим стуком упал на бетонный пол балкона, пока её тело молнией пронеслось мимо окон третьего, второго, первого…

Тишину разорвал дикий крик из телефонной трубки:

– Алина!!!

***

Сознание возвращалось медленно, как вода, просачивающаяся сквозь песок. Голубоватое мерцание телевизора, оставленного на паузе, освещало низкий потолок. Алина лежала на диване, укутанная в тяжелый шерстяной плед. Во рту стоял металлический привкус – то ли от страха, то ли от усталости.

Она осторожно повернула голову. На ковре, в ореоле мягкого света, лежал он. Завернутый в одеяло, с подушкой, подсунутой под голову так небрежно, будто свалился здесь от изнеможения. Его рука свесилась вниз, пальцы почти касались морды огромной черной собаки, растянувшейся вдоль его ног. Вокруг, как живой венок, свернулись щенки. Один вздрагивал во сне, другой посапывал, уткнувшись носом в тапочку.

Идиллию нарушил скрип открывающейся двери. В комнату вошла невысокая полноватая женщина лет шестидесяти. Алина инстинктивно укуталась в плед и притворилась спящей. Женщина подошла, осторожно прикоснулась к ее лбу.

– Температура спала. Хорошо, – прошептала она и уже собиралась уйти, когда услышала громкое урчание живота Алины. – Когда проснешься, угощу яблочным пирогом.

– Пирогом? – забыв об осторожности, радостно выдохнула Алина. Видимо, несколько дней плохого питания дали о себе знать.

– О, ты уже проснулась! Пойдем на кухню. Только тихо – не разбуди Мишу.

"Так его зовут…"– мелькнуло в голове у девушки, пока она шла за хозяйкой.

Кухня оказалась крохотной: плита с чугунными конфорками, стол с облупившейся клеенкой, жестяные банки на полках. Занавеска в мелкую клетку, потрескавшийся линолеум. В углу – ведро с очистками.

– Сначала поешь что-то нормальное. Супчик подогрею, – Елена поставила на плиту металлическую миску.

– Меня, кстати, Елена зовут. А тебя как? Миша-то даже имени твоего не сказал – притащил без сознания, а сам с щенками возится, – она покачала головой, помешивая суп.

– Алина. Очень приятно. Мне правда неловко, что вам пришлось за мной ухаживать…

– Да что ты! Я только рада – Миша у меня вечно одинокий. Хороший мальчик – и по дому помогает, и с Пушком гуляет. Хоть и не родные мы… Ой, что это я разболталась! Суп уже готов, – Елена сняла миску с плиты. – Сейчас ложку принесу, чайник поставлю…

Ее слова прервал скрип двери. На пороге стоял сонный Миша, потирая глаза.

– О, очнулась? Температура прошла? – его голос был хриплым от сна.

– …И у нее уже проснулся аппетит – хороший знак, – Елена положила перед Алиной ложку и щелкнула выключателем чайника. В тесной кухоньке все было под рукой. – Не буду вам мешать. И я так рада, что у тебя наконец-то появился друг! А то кроме меня и сестры ты вроде ни с кем не общаешься.

Дверь за ней закрылась, оставив их в напряженной тишине.

– Эм… извини, что влез к тебе на балкон. Наверное, сильно напугал? – Миша опустился на табурет напротив.

– Еще как! Я думала, ты хочешь вернуть меня назад!

– Куда назад? И зачем мне это?

– Ааа! Забудь!

– Давай лучше познакомимся. Раз уж Елена решила, что мы друзья… Не хочется ее расстраивать, она и так…

– Она моложе, чем кажется, – перебил Миша. – После смерти дочери она сильно сдала. Если бы не Миша, выглядела бы еще старше.

– Так вы не родственники?

– Нет. У нее осталась собака дочери – Пушок. После… того дня она перестала есть. Пока не появились я и призрак ее хозяйки. Теперь я прихожу гулять с Пушком и нянчу щенков.

– Когда ты говорил про призраков… ты имел в виду души умерших?

– Называй как хочешь, суть не меняется. Кстати, ты ведь тоже их видишь? И тоже не всегда отличаешь от живых?

– Ага… Поэтому и завизжала тогда. Не привыкла, что они со мной говорят. Обычно я их игнорирую.

– Зря. Они ведь тебя спасли, когда ты с четвертого этажа…

– Так это был не сон?!

– Ага. Они тебя до дома тащили, еще и старались, чтобы выглядело, будто ты сама идешь.

Алина побледнела:

– Ох… Ну… спасибо им. Но я все равно боюсь…

– Жаль. Потому что один как раз хочет с тобой поговорить. Должен вот-вот…

– Что? Нет! Я не… – она вскочила, опрокинув табурет.

– Поздно. Он уже за твоей спиной.

– П-простите… – Алина медленно обернулась. Пусто.

Миша фыркнул.

– Ты издеваешься?!

Его смех оборвал болезненный вскрик – кто-то яростно дернул его за ухо.

– Ай!

– Не смей над ней издеваться! – Рыжий парень с лисьим хвостом впился пальцами в ухо Миши. Слишком бледное лицо с веснушками.

– Отпустите его! Ему же больно!

– Ладно. – Призрак разжал пальцы. – Ты прости за сцену. И ты извинись!

– Прости, что пошутил… Это Артур. Артур – это Алина. Не нужны мне никакие друзья, мне и с вами хорошо. – промямлил Миша.

– Вы… тоже призрак? – Алина осторожно прищурилась.

– Да. Быстро догадалась? Или плохо нас видишь?

– Если не всматриваться – не отличить. Только по деталям… Вы вот не моргали ни разу.

– Хм. Тогда просьба: подружись с Мишей. У него кроме призраков никого нет. Может, с тем, кто тоже их видит…

– Я бы рада! Я же новенькая в городе… Но сам Миша-то хочет?

– Мне вообще плевать, – буркнул Миша. – Если Артур сказал, хоть горы сверну.

Из спальни донесся сердитый голос:

– Тихо там! Люди спят!

Два шага от края

– А куда мы идём? – Алина подтянула поводок щенка, который норовил свернуть в подворотню.

Миша, не замедляя шага, помолчав бросил через плечо:

– Провожу тебя. Заодно щенков выгуляю.

– Ты… помнишь, где я живу? Я ведь ещё ни разу не выходила из дома с тех пор…

– Помню, – он тяжело вздохнул.

Алина нервно начала накручивать прядь волос на палец:

– Что-то не так? Я тебе… надоела? Сейчас придумаю темы для разговора!

Парень вновь замолчал.

– Просто терпеть не могу людей, – Миша резко остановился, заставив её чуть не наткнуться на него. – Но Артур будет ныть, если я тебя брошу. Постараюсь не огрызаться, но не жди увлекательных бесед – я не умею притворяться.

– О… – её пальцы разжали прядь. – Тогда… может, обменяемся номерами? На случай… ну, ты знаешь. И Артур, думаю, одобрит…

Он фыркнул, и вновь тишина, но кивнул:

– Запишешь у себя дома. И пожалуйста – помолчи. С тобой я уже поговорил больше, чем с одноклассниками за все девять лет.

Щенок Пушка внезапно рванул вперёд, заставляя Алину сделать несколько неуклюжих шагов.

– Тогда… может, зайдём в торговый центр? – она засветилась, как новогодняя гирлянда. – Я всегда мечтала погулять там с друзьями!

Миша закатил глаза и молча уставился на нее прежде чем ответил:

– Обсудим у тебя. Но запомни – мы не друзья. И при первом же удобном случае я тебя брошу.

Он резко дернул поводок, заставляя щенков идти быстрее. Алина, спотыкаясь, засеменила следом, но в уголках губ у неё играла упрямая улыбка.

***

Алина выглядела как с иголочки: длинные чёрные волосы, нижние пряди были накручены, собраны в аккуратный хвост, макияж подчёркивал её карие глаза-фениксы и естественную красоту, лёгкое розовое платье облегало талию. Всё в ней кричало – она идеал женственности.

В это же время Миша пришёл с волосами, заплетёнными в полухвост. В майке с "покелоромонами"и тех же шортах создавалось ощущение, что он надел первые попавшиеся вещи.

– Я так рада, что мы вместе выбрались куда-то! Дома, конечно, хорошо, но иногда хочется погулять на свежем воздухе!

– Ага.

– Млада и Руслан были очень рады, что у меня появился первый друг, хоть и при таких странных обстоятельствах.

– Ага.

– А сколько тебе лет и в каком ты классе учишься?

Тишина.

– Пятнадцать. Перехожу в десятый.

– Ух ты! Мне тоже пятнадцать, и я тоже буду переходить в десятый! А кем ты хочешь стать, когда закончишь школу?

Недолгое молчание перед ответом.

– Кем-то, кто мало контактирует с людьми. А лучше – призраком.

– Тебе настолько не мил этот мир?

– Зато никакой учёбы, не надо каждый день гулять с собакой, убираться и все остальные "радости"смертных. Только вечные развлечения в кругу призраков и монстров. – Миша впервые ответил не задумываясь и даже с каким-то интересом ответил.

– Странный ты какой-то. А вот я ещё не решила, кем хочу стать, но мне кажется, что меня ждёт великое будущее!

– Ага.

– Давай купим тебе новую одежду? Твоя майка с "покелоромонами"тебе уже мала, и шорты тебе бы тоже новые не помешали.

– Что за "покелоромоны"? Это просто рисунки динозавров! Не надо мне ничего нового – если надо, сам куплю! – Миша вновь ответил без паузы, но, к сожалению, в его словах не было ничего приятного для Алины.

Они блуждали по торговому центру уже больше часа. Алина то и дело сворачивала в случайные проходы, зачарованная каждой мелочью.

– Смотри, Миш, тут целый магазин только для левшей! – она прижала нос к витрине. – Как думаешь, им действительно удобнее?

Миша молча кивнул, его взгляд скользил по стенам, избегая встреч с чужими глазами.

На втором этаже Алина замерла у музыкального магазина. Из колонок лилась бодрая мелодия.

– О, это же "Камень не мой"! – её лицо озарилось. Она начала напевать, пританцовывая. – "По воле Божьей, и по словам всех остальных, мы все любим нашу землю. Пей и пой! Веселимся всем вместе, иногда тоже очень хорошо…"Ты слышал эту песню?

Миша отрицательно покачал головой, но уголок рта дёрнулся – почти улыбка. Алина расценила это как успех.

– Давай зайдём! – она потянула его за рукав.

Внутри пахло пластиком и новыми наушниками. Алина трогала клавиши синтезатора, пока Миша застыл у стены, будто пытаясь раствориться в обоях.

– Может, сфоткаемся с этим гигантским роялем? – она достала телефон.

– Нет.

– Ну хотя бы…

– Я сказал нет.

Она вздохнула, но тут же отвлеклась на шкатулки.

К третьему часу Миша начал бледнеть. Они сидели в фудкорте, где Алина пробовала "самый большой молочный коктейль в городе".

– Тебе не нравится? – она наклонила голову, заметив, как он отодвинул стакан.

– Шумно, – пробормотал он, сжимая край стола до побеления костяшек.

Алина вдруг осознала – его дыхание стало неровным, взгляд расфокусированным. Она быстро допила коктейль.

– Может, пойдём к выходу? – предложила осторожно.

Миша резко встал, опрокинув стул. Шли через толпу, Алина оглядывалась, проверяя, что он ещё на ногах.

У эскалатора он схватился за перила, закрыв глаза.

– Всё нормально? – она потянулась, но не решалась прикоснуться.

Молчание.

– Ага. И пошли побыстрее отсюда.

На улице холодный воздух обжёг лёгкие. Миша дышал глубоко, опираясь о стену.

Алина молча кивнула. Они шли через парковку, где свет фонарей растягивал их тени. Впереди был долгий путь домой, но сейчас главное – он снова дышал ровно.

– Всё, теперь моя очередь выбирать место отдыха. Через неделю я приду и покажу, как надо веселиться. А не вот это всё.

***

Тени удлинялись, принимая причудливые формы, когда они сворачивали с освещённых улиц в сторону промзоны. Фонари здесь горели редко, и лунный свет скользил по разбитому асфальту, подчёркивая каждую трещину. Алина нервно теребила край своего розового худи, её пальцы бессознательно вытягивали нитки из ткани, пока она шла за Мишей по этой заброшенной дороге.

– Миш, давай всё-таки сфоткаемся! Хотя бы на фоне этого граффити! – Её голос прозвучал неестественно громко в этой тишине. Она указала на стену с полустёртым рисунком дракона, где краска пузырилась и отслаивалась, как старая кожа.

– Нет.

– Ну почему? Это же будет как память!

Тишина.

– Потому что я так сказал. – Его голос был плоским, как лезвие ножа.

Заброшенное здание возникло перед ними внезапно – треснувшие бетонные стены, зияющие пустотой оконные проёмы, из которых свисали клочья какой-то ткани. Алина почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

– Мы… точно сюда?

Миша не удостоил её ответом. Он свистнул сквозь зубы – резкий, пронзительный звук, который эхом отразился от стен. И тогда из темноты выползло нечто – длинное, многоногое существо с телом, покрытым чем-то вроде хитиновых пластин. Его глаза светились неестественным жёлтым светом, как расплавленное стекло. Алина вскрикнула, отпрыгнув назад, её сердце бешено колотилось.

– Он нас поднимет, – равнодушно пояснил Миша, цепляясь за спину существа так же спокойно, как если бы это была обычная лестница.

– Я не… Я не могу…

Тишь.

– Боишься – жди внизу.

Она сглотнула комок в горле, но вцепилась в его руку. Подъём оказался кошмаром – ветер свистел в ушах, холодные хитиновые пластины скрипели под её пальцами, а внизу земля уходила всё дальше и дальше. Алина закрыла глаза, пытаясь отвлечься, и заговорила дрожащим голосом:

– К-как т-ты ду-думаешь, какие чу-чу-чувства с-создали этого монстра?

– Не знаю, а они, что рождаются из чувств? Можешь рассказать про это поподробнее?

Алина немного успокоилась – впервые за вечер ей удалось по-настоящему заинтересовать его. Она продолжила, стараясь говорить чётче:

– М-монстры рождаются из ч-чувств человека или группы людей и принимают тот облик, которым большинство олицетворяет это чувство или группу чувств. Е-если это чувство больше никто не испытывает, то монстр сливается с другими монстрами, и этот монстр похоже тоже результат с-слияния.

Пока она говорила, они уже достигли крыши. Алина с облегчением ступила на твёрдую поверхность, её ноги дрожали от перенапряжения.

Крыша оказалась плоской, усыпанной окурками и пустыми банками, которые блестели в лунном свете. Город лежал внизу, как светящаяся паутина, но здесь, наверху, царила почти абсолютная тишина. Миша порылся в своём рюкзаке и достал смятую банку из-под колы.

– Смотри.

Он что-то прошептал, и когда бросил банку в воздух, та взорвалась фейерверком зелёных искр. Алина ахнула – но не от восторга, а от ужаса, когда вспышка осветила лица в темноте – десятки глаз, прилипших к теням, которые тут же снова растворились во тьме.

– Ещё раз! – Миша уже открывал вторую банку, его глаза странно блестели.

– Нет! – Она схватила его за запястье, чувствуя, как её пальцы дрожат. – Пожалуйста, давай уйдём. Мне страшно.

Он замер, изучая её лицо, потом резко швырнул банку вдаль – та взорвалась в воздухе, осыпая крышу пеплом, который падал, как грязный снег.

– Как знаешь.

Обратный путь Алина проделала с закрытыми глазами, вцепившись в его спину. Только когда они вышли на освещённую улицу, где фонари горели ровным жёлтым светом, она осмелилась выдохнуть:

– Ты… часто туда ходишь?

Молчание.

– Иногда.

– А зачем?

Миша посмотрел на неё так, будто ответ был очевиден:

– Там тихо.

– Идиот! – крикнула она внезапно, и её голос сорвался. После этих слов девушка побежала, не разбирая дороги, её балетки шлёпали по мокрому асфальту, а волосы развевались за ней, как чёрное знамя.

– Постой!

Но она уже его не слышала и не хотела видеть. Они были слишком разными – ей, которая любила свет и жизнь, и ему, который искал утешения во тьме. Им никогда не стать друзьями – эта мысль жгла сильнее, чем слёзы, стекающие по её щекам.

***

Алина брела по незнакомым улицам, сжимая в руках разряженный телефон. Холодный ветер трепал её платье, а тени от фонарей растягивались, будто пытаясь схватить за ноги. «Вот и отлично, ночь на улице», – с горечью подумала она, когда сзади раздался мягкий голос:

– Ну, здравствуй, рыбка моя. Тебя ведь зовут Алина?

Девушка даже не обернулась – решила, что это очередной призрак Миши. Но голос продолжил:

– Меня зовут Маша. Миша рассказывал про тебя. Я не знаю, где ты живёшь, но могу проводить тебя до дома Лены. Уверена, она тебе поможет!

Выбора не было. Алина медленно повернулась.

Под светом фонаря стояла худенькая девушка с бордовыми волосами, заплетёнными в два небрежных полухвостика. Её синие глаза светились в темноте, а зрачки зрачки были в форме звёзд. На голове – зелёная заколка-звезда, а пышное изумрудное платье делало её похожей на принцессу из какого-то волшебного королевства.

– Ну что ж… пошли, – пробормотала Алина.

– Скажи, а как тебе Миша? – Маша шла легко, будто не касаясь земли.

– Идиот. Грубиян. И просто неинтересный человек.

– Все вы, смертные, так говорите… – девушка вздохнула. – Но, пожалуйста, побудь с ним чуть дольше. С тобой он куда живее, чем с остальными.

– Боюсь представить, каким он был с остальными.

– Он боялся даже слово им сказать. После каждого вопроса минуту собирался с мыслями, а потом выдавал односложный ответ.

– Со мной он так же! И вообще, я не хочу о нём говорить. Давай лучше… о чём-нибудь другом. Или вообще помолчим – а то ещё кто-то увидит, как я разговариваю с воздухом, и сочтут психом.

– Ой, да не волнуйся! – Маша махнула рукой. – Рядом никого нет. А если кто-то появится – призраки сразу предупредят.

– Призраки, монстры… Надоели вы все со своей сверхъестественностью! – Алина резко остановилась, сжимая кулаки. – Я просто хочу быть обычной девушкой! Носить милые платья, болтать с друзьями, гулять по торговым центрам… Без всяких крыш с монстрами!

Маша на мгновение замерла, затем тихо сказала:

– Прости… я не знала, что тебе это так неприятно.

Тишина. Потом, осторожно:

– Хочешь, расскажу про свою маму?

Алина не ответила, но Маша продолжила:

– Мы как раз идём к ней. Наверное, Миш… ой, то есть… тебе уже рассказывали, как они познакомились?

Она говорила быстро, словно боялась, что её перебьют:

– Когда я умерла, мне было очень грустно – ведь никто не знал, что моей Пушинке перед едой нужно спеть песенку, и только тогда она начнёт есть. Но моя бусинка меня не видела… Поэтому я попросила “Того, кого нельзя называть”, спеть за меня. И это сработало! Потом я уговорила его научить маму этой песенке… Думала, на этом всё и закончится.

Её голос дрогнул:

– Но маме было одиноко. Она попросила, чтобы он приходил не только кормить собаку, но и проводил с ней вечера. Так она научила его готовить, помогала с уроками… А он играл ей на пианино. Я тоже, когда была маленькой, любила играть маме… Ой, что-то я разболталась.

Маша обернулась – Алина шла, уткнувшись лицом в рукав, но слышно было, как всхлипывает.

– Э-это так грустно… – выдавила та сквозь слёзы.

– Да ничего страшного! – Маша вдруг улыбнулась. – Мы, кстати, пришли. Вот квартира мамы.

Она сделала шаг назад, растворяясь в тени:

– А мне пора. Надо ещё Миш… ой. Ну, ты поняла, кого утешать.

***

– Голубушка ты моя, ты почему в такой поздний час на улице?

– Миша позвал гулять, а я испугалась его… игры и убежала.

– Кошмар! Ты хоть не промокла? А то на улице дождь уже идёт.

– Нет, только чуть-чуть.

– Ты тогда сходи в душ у меня, а то заболеешь. Я тебе и сменную одежду дам.

– Да не стоит…

– Ещё как стоит! Нечасто Миша кого-то приводит. А если быть честной, то я в первый раз вижу, чтобы он кого-то привёл.

– Не друзья мы с Мишей! Мы разные, как огонь и вода, как янь и ан! Нам не суждено быть вместе!

– С чего ты это так решила? – сказала женщина и протянула Алине миску супа.

– Значит, я решила позвать его в торговый центр – место отдыха большинства обычных подростков! Специально, чтобы выбрать ему новые вещи, а то он во всяком старье ходит. Я несколько часов пыталась узнать, что ему нравится, водила его во всякие разные магазины, а он даже не пытался сделать вид, что ему интересно или приятно проводить со мной время! А потом ещё сказал, что покажет мне, как надо веселиться, а сам только напугал меня!

– Вижу, вы с ним оба не особо понимаете, что значит дружба. В дружбе оба человека должны вкладываться в отношения, а вы тянете всё одеяло на себя. Вот ты: спросила, хочет ли он с тобой в торговый центр? Ты просто решила, что ему это понравится, как и тебе. А Миша у нас боится людных мест, как и ты испугалась его досуга. Попробуйте найти компромисс или вместе попробуйте что-то новое.

– Да, вы правы, наверное. Лично мне нравится… – Алина ненадолго задумалась, а потом добавила. – Петь.

– Ну вот, ты можешь петь, а Миша играть для тебя на пианино. Или как вариант: сходите вместе на речку. Миша знает дорогу – не заблудитесь. Думаю, в жару тебе понравится купаться на той речке, а Мише понравится в местах, где поменьше людей.

Ноты и плевки

– Привет, Пушок, давно не виделись! – Миша присел на корточки, и огромная черная собака тут же повалила его на пол, радостно облизывая лицо. Щенки присоединились к веселью, тыкаясь мокрыми носами в его шею.

Из гостиной вышла Алина – в розовой майке, которая явно ей мала, и шортах, подчеркивающих стройные ноги.

– А на меня она всю ночь лаяла, а щенки меня загрызть пытались, – буркнула она, почесывая след от маленьких зубов на лодыжке.

Тишь.

– Она никого, кроме меня и тёти Лены, не воспринимает. А щенки просто хотели с тобой поиграть. – Миша оттолкнул самого настырного щенка. – И что ты тут делаешь?

– Я не смогла найти свой дом и… нашла только дом Елены.

– Милая моя, зови меня просто Леной, – из кухни вышла хозяйка дома, вытирая руки в клетчатый фартук. – Не люблю, когда меня полным именем зовут.

Она поставила на стол тарелку с блинами.

– Мне уже пора на работу. Алина, одежду оставь в ванной – постираю. Миша, будь добрее к Алине. И ещё… сходите потом вместе на речку.

Дверь закрылась, оставив их вдвоем в тишине, нарушаемой только поскуливанием щенков.

– Давай… – начала Алина.

– Не хочу, – перебил Миша, натягивая поводки на щенков. – Мне хватило прошлого раза.

– Послушай меня!

Но он уже отвернулся, сосредоточившись на упрямых застежках.

– Ты меня вообще слушать не собираешься?! – Алина схватила первую попавшуюся вещь – книгу – и швырнула в него.

Твердый переплет угодил Мише в спину. Он медленно обернулся, глаза расширены от неожиданности.

– Ну наконец-то ты на меня смотришь! – Алина тяжело дышала, руки сжаты в кулаки. – Может, теперь ты будешь меня слушать?

Она сделала шаг вперед.

– Да, мы разные. Но мы оба хотели провести время так, как хотелось нам, забывая про мнение другого. – Голос её дрогнул. – В дружбе ведь оба должны вкладываться. Так что… давай начнём всё заново?

Миша замер. В его обычно холодных глазах вспыхнуло что-то теплое – может, радость, может, облегчение. Он сжал губы, словно боялся, что они сами расплывутся в улыбке.

– Хорошо, – наконец выдавил он. Пауза. – И… прости. Что напугал тебя. И оставил одну.

– Да всё в порядке! – Алина махнула рукой, но уголки её губ дрогнули. – Тебе ведь в торговом центре было не лучше. Да и убежала я сама. Так что мы квиты.

Она наклонилась, чтобы погладить щенка, который тут же ухватился за её шнурок.

– Давай вместе погуляем со щенками? Надо же с чего-то начинать.

Миша кивнул:

– Хорошо. Собирайся. Я подожду.

– Я постараюсь быстро! – Алина улыбнулась и скрылась в комнате, оставив дверь приоткрытой.

Миша потрогал место куда попала книга. Не больно. Но… странно. Впервые за долгое время он чувствовал что-то кроме привычной апатии. Может, и правда – стоит попробовать заново.

Щенки виляли хвостами, словно чувствуя его настроение. Даже Пушок, обычно равнодушная ко всему, кроме еды, тыкалась мордой в его ладонь.

За дверью послышалось шуршание одежды и довольное напевание. Миша невольно улыбнулся.

***

– Расскажи, как их всех зовут? – Алина присела на корточки, улыбаясь щенкам.

Миша вздохнул, но начал перечислять:

– Её ты знаешь. – Он кивнул на взрослого добермана. – Это Пушок.

– Почему её зовут Пушком?

Собака тут же зарычала, оскалив зубы. Миша спокойно провёл рукой по её голове – Пушок мгновенно успокоилась.

– Когда она была маленькой, любила разрывать подушки и валяться в пухе. Поэтому – Пушок.

– А как остальных зовут?

Тишина.

– Полностью чёрненькую зовут Очистка. Потому что раньше она обожала переворачивать ведро с очистками. Тот, что сейчас собирается нагадить на тебя…

Алина в ужасе посмотрела под ноги – там никого не было.

– Я пошутил. Его зовут Говноед. Думаю, по названию понятно почему. А оставшуюся – Розмарин. Потому что это первое, что пришло в голову.

– Оригинальные у тебя, конечно, имена, – фыркнула девушка.

Молчание.

– Это не первые щенки Пушка. Я не заморачиваюсь.

– А почему вы просто не стерилизуете её?

Привычная тишина.

– Потому что их хозяйка против. А чтобы не слушать вой, она втихаря выпускает её во время течки.

Наступило неловкое молчание, пока они не дошли до собачьего парка.

Небольшая зелёная зона, огороженная покосившимся забором. Песчаные дорожки, потертые лавочки, тусклые фонари. В центре – ржавая конструкция с мисками для воды.

– А нет мест получше для…

Пушок снова залаяла, перебивая её.

– В других местах слишком много людей. А здесь – редко.

– А собакам как социализироваться? Или раз ты не общаешься, то и им не надо?

Тишь.

– Собаки не люди. Им не нужна ваша фальшивая социализация, – Миша натянул поводок, когда Говноед рванулся за бабочкой.

– Но они же должны учиться общаться с другими…

– Они общаются. Со мной. И между собой. Этого достаточно.

Алина скривилась, глядя, как Розмарин гоняется за собственным хвостом:

– Ты просто оправдываешь свою социофобию.

– А ты лечишь свои травмы, приставая к чужим собакам? – он резко дёрнул поводок Очистки. Та взвизгнула.

Тишина. Даже Пушок перестала рычать.

– Ладно. Пошли в твой убогий парк, – сквозь зубы процедила Алина.

***

Елена поднималась по лестнице, предвкушая, что застанет детей помирившимися. Однако, подойдя к двери, услышала только громкие крики.

Тяжело вздохнув, она открыла дверь.

В квартире царил хаос: щенки и Пушок носились по комнатам, опрокидывая всё на своём пути – обычно Миша не позволял им такого.

Крики доносились с кухни.

– У тебя мозгов совсем нет, кто вообще это смешивает?! – разъярённо кричала Алина.

– Ты даже не пробовала, откуда тебе знать? – парировал Миша.

– Что у вас опять случилось? – голос Елены прозвучал резко, что для неё было редкостью.

Алина резко обернулась:

– Э-э, здравствуйте…

– Привет, – коротко бросил он.

Неловкая тишина повисла на кухне, пока Миша не нарушил её:

– Я предлагал ей приготовить мой фирменный пирог. А ей не нравится, как я готовлю, потому что она где-то прочитала, что «так неправильно».

– Я же хочу как лучше! – Алина скрестила руки.

– Так, – Елена твёрдо поставила сумку на стол. – Все садимся и спокойно говорим.

Остальные неохотно подчинились.

– Раз вы сами не можете нормально общаться, я вам помогу. Вот правила: я задаю вопрос и называю имя. Другой человек должен задать следующий вопрос, исходя из ответа. Например, я спрашиваю Мишу: «Какой твой любимый цвет?» Алина должна спросить: «Почему тебе нравится именно он?» Всё понятно?

Она оглядела их.

– Вопросы есть?

– А тебе можно задавать вопросы? – недовольно буркнул Миша.

– Нет. Иначе ты будешь спрашивать только меня, ничего не добавляя от себя.

Она строго посмотрела на него, затем на Алину.

– Если вопросов больше нет, тогда я начну. Алина, почему ты решила общаться с Мишей?

– Потому что мне нечем заняться летом.

Миша долго молчал, потом спросил:

– А почему тогда не познакомишься с себе подобными в твоих любимых торговых центрах или в модных собачьих парках? Или где такие, как ты, любят ошиваться?

– Потому что! – рявкнула Алина.

– Это не ответ. И успокойся, – спокойно добавила Елена.

– Потому что… потому что я не знаю, как знакомиться с людьми! И что с ними потом делать! У меня никогда не было нормальных друзей! – выпалила девушка.

Миша усмехнулся:

– Ты настолько необычная, что даже мама в детстве путала тебя с соседским ребёнком.

– Миша! Будь повежливее, хотя бы ради меня! – Елена покачала головой. – Тогда, Миша, к тебе вопрос: почему ты решил общаться с Алиной?

Миша немного помолчал:

– Ты бы была рада, если бы у меня появился друг.

– Метла! – Алина скривилась. – А почему ты выбрал общаться именно со мной? Почему не нашёл себе подобных на кладбищах или в заброшенных домах. Или где такие, как ты, любят ошиваться?

Тишина.

– Потому что ты такая же чудачка, как я. А таких сложно найти.

– Как ты меня назвал?!

– Успокойтесь!

Оба замолчали и демонстративно отвернулись.

– Следующий вопрос. Алина, что тебе больше всего не нравится в Мише?

Девушка долго думала:

– То, что он чудик. Мне не нравится, как он странно себя ведёт, избегает людей и не соблюдает правила. Например: мы сегодня ходили на речку, как ты просила, а этот ёршик притащил меня в какое-то болото!

Миша раздражённо добавил:

– К твоему сведению, там вода чище, чем на людных пляжах! С чего ты взяла, что это болото, биомасса?

– Во-первых, я не биомасса! А во-вторых, если бы там действительно была чистая вода, там бы купались люди!

– Ты что, хотела плавать с потными мужиками?

– Лучше, чем с тобой! С ними хоть поплаваешь, а ты и этого не умеешь!

– Зато ты не умеешь жить без одобрения социума!

– Тихо! – Елена хлопнула в ладоши. – Миша, что тебе не нравится в Алине?

– То, что она вечно тащит меня в людные места. Ненавижу их!

– Ты лишаешь социализации не только себя, но и собак! Тебе их не жалко?

– В парк иногда заходят люди! Да и Лена выгуливает их вечером. Они общаются с другими собаками, если тебя это успокоит.

– Так, – Елена подняла руки. – Пока вы не начали снова спорить, давайте подведём итоги. Что вы поняли из этого диалога?

– Что нам не по пути! – хором выкрикнули они.

– А я поняла, что Алина любит оживлённые места, а Миша – уединённые. Вам не нравится мнение друг друга, но это можно исправить. Главное – желание! Может, попробуете вместе что-то создать? Например, исполните песню дуэтом. Алина может петь, а Миша – играть.

– Не хочу. Она будет орать, как моя тётя Наташа на своих похоронах.

– Как трупы могут петь?

– Газы выходят со звуком. На пердёж похоже.

– Надеюсь, ты играешь лучше моего безрукого дяди?

– Выступите дуэтом. Отказы не принимаются, – Елена встала. – Вы же не хотите расстраивать старушку?

– Ты не старая! – крикнул Миша, но Елена уже вышла.

В кухне повисла тишина. Первым её нарушил Миша:

– Ладно, пошли играть. Выбора всё равно нет.

Алина фыркнула, но последовала за ним. В гостиной стояло старое пианино. Миша сел за инструмент, неуверенно коснувшись клавиш.

– Что будем играть? Тупую попсу?

– Даже если так, тебе что, не нравится?

– То, что ты существуешь.

– Давай сыграем ту песню из торгового центра – "Камень не мой"?

– Я не знаю нот.

– Ну так найди! Или у тебя все силы ушли в мышцы? Хотя стоп, у тебя их и нет!

– Откуда тебе знать? Твои глаза размером с две горошины!

– Может, мои глаза и не такие широкие, как твои, но хотя бы ноты я могу разглядеть!

Внезапно оба получили шлепок по голове. За Мишей стоял Артур, за Алиной – Маша.

– Похоже, вы совсем не умеете ладить, – мягко сказала Маша. – Пока вы не научитесь, мы будем рядом и будем останавливать ваши споры.

– Всё верно, вам бы обоим не помешало научиться дружить. – добавил Артур

– Давайте споём одну из песен моей группы. Я отлично помню и ноты, и слова. Дайте мне листок и ручку – я всё запишу, – предложила Маша.

– Нечестно, если только один будет знать песню, – возразил Артур. – Но если выберете знакомую обоим – толку будет мало. Как вам такая идея?

Подумав, оба неохотно согласились.

– Кто даст мне своё тело, чтобы я записала? Алина, может, ты?

– Я вас не особо жалую. Лучше вселись в Мишу.

– Я не против, – пожал плечами Миша.

Маша замерла. Её призрачная рука дрожала в воздухе.

– Я не против, – прошептала она, и в голосе прозвучала странная смесь надежды и обречённости.

Она шагнула к Мише. В момент, когда её пальцы коснулись его плеча, что-то изменилось. Вместо того чтобы пройти сквозь, её фигура вспыхнула бледным светом – и растворилась, словно дым, втянутый в его тело.

Миша вздрогнул. Глаза закатились, веки дёрнулись. Затем он резко выпрямился, будто его дёрнули за невидимые нити.

– …Интересно, – произнёс он, но голос звучал иначе – словно два тембра слились воедино.

Он повернулся к столу. Движения стали неестественно плавными. Взял ручку, поправил лист и начал писать. Сначала робко, потом увереннее – строки ложились с непривычной грацией.

Алина наблюдала, широко раскрыв глаза.

– Всё, моя принцесса, я закончила, – Миша улыбнулся.

Снова вспыхнул свет – и Маша материализовалась рядом. Лицо Миши исказилось.

– Я твою мать закопаю, если ещё раз услышу такой бред из своих уст!

Маша облегчённо вздохнула:

– Отлично! Давайте попробуем!

Они начали петь. Атмосфера была натянутой.

– Весна, и любовь… – выводила Алина, нарочито громко.

– …отвратительна, как гнилые яблоки, – вставил Миша, с силой ударяя по клавишам.

– Ты специально портишь песню, глист!

– А ты орёшь, как кошка под забором!

Но постепенно… что-то изменилось. Миша неожиданно подхватил мелодию. Алина, уловив это, смягчила напев. Их взгляды встретились – и музыка вдруг зазвучала… гармонично.

– И всё-таки весна… – почти синхронно пропели они.

И сразу замолчали, смущённые.

– Это… было не так ужасно, – неохотно признала Алина.

– Могло быть и хуже, – пробормотал Миша, но уголок рта дёрнулся.

Тишину нарушил Говноед, вбежавший с мордой, измазанной в чём-то коричневом.

– Опять!? – взревел Миша.

Алина фыркнула. Маша рассмеялась. Даже Артур ухмыльнулся.

Бегство от неизвестного

Девушка с трудом приехала на автобусе на оговорённое место встречи, но парня там не оказалось, там вообще никого не было.

Оговоренным местом оказалось остановка за городом. Здесь кривая дорога уходит в чащу. Ржавый знак, разбитая скамейка.Тишина, только кузнечики трещат да где-то далеко плещется вода.

Подождав ещё чуть чуть приехало такси из которого вышел Миша с рюкзаком, в отличие от Алины которая была на легке и только с маленькой сумкой.

– Эй, сам в прохладном такси едешь, а девушка в душном автобусе добирались!

– Нищебродка, не знал, что у тебя нет денег на такси. В следующий раз я закажу такси премиум класа.

– Напомни, зачем и когда я согласилась пойти с тобой на речку ещё раз?

Миша вновь замолчал.

– После того как мы выступили перед Леной, она сказала сходить нам на речку ещё раз, но в более оживлённое место. – помолчав он добавил. – Она на все мои проблемы предлагала сходить на речку.

Из машины вышел таксист и пошёл в сторону багажника, открыв его он достал два велика, красный и жёлтый.

– Всего хорошего. – сказал таксист заходя в машину и уехал.

– М-мы мы же до-договаривались пешком добраться.?

– Тётя Лена сказала, что лучше будет поехать на велосипеде: это полезнее и поможет нам сдружиться. Поэтому я одолжил его у сестры.

– Д-давай л-лучше пешком?

– Тогда придётся тащить их в руках. Почему ты не хочешь ехать на велосипеде. Не уж-то ты настолько тупая, что не можешь ездить на велосипеде.

Девушка опустила глаза вниз и покраснела.

– Миша, Алина!

– Конфетки мои, мы пришли!

Из леса вышли два призрака: Артур и Маша.

– Миша, ты что уже довёл бедную девушку? Как тебе не стыдно! – завопила Маша.

– Она просто на велосипеде не умеет кататься, вот и…

Резкий звук пощёчины оборвал его слова. Ладонь Алины оставила на щеке Миши красный след.

– Идиот!

Голос её дрожал, глаза блестели от слёз, а лицо пылало – от злости или стыда, не понять.

Маша тут же бросилась к ней, обняла за плечи, а Артур шагнул к Мише:

– Извинись. Друзья не должны доводить друг друга до слёз.

Миша скривился, провёл рукой по горящей щеке:

– Хорошо. Прости. Не знал, что тебя это так заденет.

– Не-е-ет, – Алина всхлипнула, вытирая лицо рукавом, – совсем не искренне!

– Откуда я знаю, как правильно извиняться? – он развёл руками. – На колени встать, что ли?

Девушка закусила губу, потом резко подняла голову:

– Тогда… научи меня кататься. И никому. Ни-ко-му не говори, что я не умею!

– Ладно, тогда я буду держать тебя. Но если упадёшь – не ной.

Он подкатил красный велосипед, смахнув пыль с седла.

– Садись.

Алина неуверенно ухватилась за руль, поставив ногу на педаль. Миша встал сзади, положив руки ей на талию.

– Толкайся второй ногой и крути педали. Не бойся, я не дам упасть.

Первый метр они проехали шатко, велосипед вилял из стороны в сторону.

– Смотри вперёд, а не под колёса!

– Легко тебе говорить! – Алина сжала руль до побеления костяшек.

Но через десять минут она уже смеялась, когда ветер трепал её волосы. Миша бежал рядом, постепенно ослабляя хватку.

– Видишь, не так уж и страшно?

– Да заткнись ты! – но в голосе её не было злости, только возбуждение.

Артур и Маша шли следом, перешёптываясь.

– Ну что, конфетки, теперь вы настоящие друзья? – подмигнула Маша.

– Ни за что! – одновременно крикнули Алина и Миша, после чего переглянулись и рассмеялись.

Солнце клонилось к закату, окрашивая реку в золото. Впереди их ждала вода, смех и, возможно, первое настоящее летнее приключение.– А если девушка тебя будет держать?

– Можно, наверное.. Это в любом случае лучше чем, чтобы меня держал парень…

Миша вздохнул и жестом подозвал кого-то невидимого. Воздух перед Алиной заколебался, и она почувствовала легкое дуновение.

– Маша согласилась помочь, – пояснил Миша, наблюдая, как Алина нерешительно сжимает руль. – Она будет держать тебя сзади.

Алина кивнула, губы её дрожали. Она поставила ноги на педали, ощущая невесомое прикосновение за своей спиной – будто прохладный шёлк обвил талию.

– Н-не отпускай, – прошептала она в пустоту.

– Крути педали, – пробормотал Миша, шагая рядом.

Первые метры дались тяжело. Велосипед качался, Алина вскрикивала и хваталась за руль, но не падала – невидимые руки крепко держали её.

– Смотри вперёд, а не под колёса или ты не можешь, кругозор маленький! —Артурто и дело поправлял её.

– Легко говорить, когда тебя не держит покойница! – огрызалась Алина, но постепенно её движения становились увереннее.

Несмотря на обидные слова Машу кажется это вообще не задело.

Они медленно ехали по дороге и Артур всё время попровлял Алину.

– Не дёргай тормоз.

– Педали крути плавнее.

– Перестань орать, ты же едешь, а не тонешь.

Алина скрипнула зубами, но продолжала. В какой-то момент она даже рассмеялась, когда велосипед наконец послушался её.

– Получается! – воскликнула она.

Миша лишь хмыкнул, но в уголке его рта дрогнуло.

– Ну вот. Теперь можешь хвастаться, что научилась кататься с призраком, – проворчал он. – Хотя кому это вообще нужно…

– А нам ещё далеко ехать?

Молчание.

– Километра два, раз мы идём в более оживлённое место, – наконец ответил Миша.

– Птенчики мои, может, поболтаем, раз дорога длинная? – предложила Маша.

– С этим коротышкой я не хочу болтать, – буркнула Алина. – Лучше вы расскажите о себе.

Впервые за всё время она действительно проявила интерес к призракам – скорее от скуки и нежелания общаться с Мишей, чем от настоящего любопытства.

– Каким местом Миша коротышка? Его рост средний для его возраста, – вступился Артур.

– А ты что, его отец, раз так волнуешься? – прошипела Алина, едва не падая с велосипеда.

– Я? – лицо Артура выразило искреннее недоумение.

– Ты разве удивлён? Все давно знают, какие у вас тёплые отношения, – подхихикнула Маша.

– Он мне как младший брат!

– Старшие братья не заботятся о том, что и когда поел их дорогой младший брат, и…

Это было только в детстве! Да и на то были причины!

– А ещё мне рассказывали, что единственная причина, по которой Миша хоть иногда появляется в школе – это ты.

Алине надоел их спор.

– Миша, а как ты сам считаешь, какие между вами отношения?

– А? – Миша задумался. – Он самый близкий мне человек. И всё.

– А правда, что он тебя ночью по голове гладит, чтобы тебе лучше спалось?

– Не знаю. Я сплю.

– Тебе тоже снятся кошмары? – неуверенно спросила Алина.

– Ага.

Тишина.

– Когда никого нет рядом, они снятся постоянно.

– Давно?

Тишина снова.

– Сколько себя помню, столько и снятся.

– Ты знал, что это последствие того, что ты видишь призраков?

– Откуда ты знаешь? – насторожился Артур.

– У меня свои источники! И вообще, это не ваше дело! – Алина покраснела. – Давайте лучше вы расскажете о своей жизни!

– Я почти ничего не помню, – сказал Артур. – Только образ младшей сестры… и что почему-то хотел заботиться о Мише.

– А я много чего помню! – оживилась Маша. – Посиделки с мамой, друзьями, музыкальную группу, каждую девушку, песни, концерты… Ой, что-то я разболталась!

– Миша, мать твою!

Пока все общались, к Мише сзади подошла девушка-призрак. Её тело проходило сквозь велосипед, но касаться Миши она могла – и теперь прижала его голову к своей груди.

Миша поднял голову, жестом велел ей отойти и зевнул:

– Я не любитель болтать. Решил отдохнуть – для меня это слишком много общения.

– Почему они вообще тебя слушаются?! – воскликнула Алина.

– Потому что я могу исполнить их посмертные желания или дать своё тело, – гордо ответил Миша.

– Рано или поздно у тебя из-за этого будут проблемы.

– Да-да, всё помню, – отмахнулся он.

– Мальчики, не надо спорить, давайте лучше послушаем пение птиц, – предложила Маша.

– Да тут никто не поёт, – буркнул Миша.

– Именно потому и не поют, что мы громко кричим и пугаем бедных птичек! Так что все замолкаем и слушаем!

Оставшуюся дорогу они шли в тишине, «наслаждаясь» отсутствующим птичьим пением.

Небольшой песчаный участок берега, утоптанный множеством ног, но сейчас почти пустой. Пять человек разбрелись по своим делам: двое детей копошатся у кромки воды, старик с удочкой замер на камне, молодая пара лениво переговаривается под развесистой ивой.

– Доволен? Здесь есть люди. И их… слишком много, – скривился Миша, первый нарушив тишину.

– Пять человек – это немного! Сколько, по-твоему, должно быть? – уже раздеваясь, спросила Алина.

Пауза.

– Один.

– Трус!

– Ну я хоть не ш…

– Миша!

– Ладно. Молчу.

Алина тем временем сняла сумку, розовую майку и джинсовые шорты, обнажив слитный купальник. Он лишь немного оголял грудь, зато отчётливо виднелся большой шрам на плече и множество синяков с царапинами.

Миша лишь снял рюкзак.

– А ты чего стоишь? Вперёд, в воду! – крикнула она и побежала к реке.

– …Не хочу. Лучше на берегу посижу.

Алина шумно плюхнулась в воду, поднимая фонтан брызг.

– Дно скользкое!

– Ага.

– Миша, если не пойдёшь в воду, перегреешься на солнце. Марш в воду! – приказал Артур.

– Не.

– Это был не вопрос, а утверждение! Марш!

Миша не ответил, просто шагнул в воду – в футболке и шортах, как обычно. Вода всплеснулась, окатив его по пояс.

– Иди ко мне, тут вода такая чистая и тёплая!

Парень обернулся и увидел как грозно на него смотрит Артур поэтому пошёл дальше пока вода не стала ему по шею.

Миша стоял в воде, стиснув зубы. Холодные волны обливали его кожу, но внутри всё горело – от злости, от нежелания подчиняться, от глупого чувства, что он снова уступил.

Он не плавал, не нырял, просто застыл, будто корнями пророс в скользкое дно. Вода казалась густой, как смола, каждое движение давалось через силу. Футболка тяжело облепила тело, шорты тянуло вниз, но он даже не попытался их поправить. Вместо этого скрестил руки на груди и уставился вдаль, туда, где солнце слепило глаза, превращая горизонт в дрожащее марево.

Алина плескалась рядом, смеялась, брызгалась – её радость резала, как нож. Артур что-то кричал с берега, но Миша сделал вид, что не слышит. Он бы и вышел, если бы не это последнее «марш», если бы не знал, что за этим последует – упрёки, насмешки, борьба.

Так что он стоял. Молча. Сжав кулаки под водой. И ждал,

когда это закончится.

Внезапно до спины Алины что-то дотронулось, она обернулась и это был купальский венок. Увидев его её глаза наполнились ужасом и девушка тут же выбежала из воды, и побежала в кусты, свернувшись калачиком.

– Что случилось?

Миша повернул голову к тому месту, где только что плескалась Алина, но теперь там, колыхаясь на воде, плавал лишь одинокий купальский венок. Он замер на секунду, затем тихо пробормотал:

– Это просто венок. По-моему, их делали… Родочадье.

Слово будто повисло в воздухе, тяжёлое и неслучайное. Алина резко сжалась, будто её обожгло. Плечи напряглись, пальцы вцепились в собственные руки – она выглядела так, словно готова была исчезнуть в любой момент.

Артур и Миша мгновенно бросились к ней. Миша, ещё не до конца высохший, шагнул из воды, оставляя за собой мокрые следы.

– Чего ты так боишься?– Артур нахмурился, стараясь говорить мягче. – Они кроме своих ритуалов ничего не делают. Да и Купала уже прошло – никого ты сегодня не встретишь.

Маша, пытаясь разрядить обстановку, улыбнулась и ласково добавила:

– Не бойся, котёнок. Миша тебя от всего защитит.

Но Алина даже не ответила. Её глаза, широкие и испуганные, на －секунду встретились с Мишиным – и в следующее мгновение она рванула прочь, стремительно, будто убегала от самой тени прошлого. Люди вокруг

оборачивались, кто-то шептался, но ей было всё равно. Она просто бежала.

－ А ты идиот почему стоишь? Бери вещи и бегом за ней!－прокричал Артур и бросился бежать за Алиной.

－ Тогда я тоже побегу её искать, удачи, рыбка моя!

Тень прошлого

Алина медленно приходила в сознание. Первое, что она ощутила – жёсткую поверхность сенного матраса под собой. В ноздри ударил странный коктейль запахов: горьковатый дым очага, пряный аромат сушёных трав и сладковатое дыхание варенья где-то рядом.

Она открыла глаза. Низкие потолочные балки, почерневшие от времени и копоти, нависали прямо над головой. Скудные солнечные лучи пробивались сквозь маленькое занавешенное окошко, рисуя на стенах причудливые узоры из света и теней. В углу стояла грубая деревянная мебель, явно сделанная небрежными руками деревенского плотника.

"Где я?.."– прошептала Алина, ощущая странную слабость во всём теле. Голова была тяжёлой, мысли – мутными. Она попыталась приподняться, но тело не слушалось, словно налитое свинцом. Грубая домотканая ткань ночнушки скрипела при движении, а под пальцами ощущались неровные швы.

В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров где-то за стеной и приглушёнными голосами. Последнее, что всплывало в памяти – побег с пляжа, тёмный лес, а потом… пустота.

– Проснулась наконец-то. Доброе утро, – раздался знакомый голос.

Алина резко повернула голову и увидела Артура, стоящего у соседней кровати. В следующее мгновение её охватила паника. Она попыталась вскочить, но ноги подкосились, и она грубо рухнула на пол, ударившись коленом о скрипучие половицы.– Где я?! – её голос сорвался на крик. – Куда меня притащили?!

Она задыхалась, пальцы впились в половицы, глаза бешено метались по комнате. Тени в углах казались ей чужими, враждебными.

– Алина, тихо! – Артур бросился к ней и схватил её за плечи.

– Они тебя не тронут! – Маша стала перед ней, широко раскрыв руки, будто пытаясь загородить от невидимой угрозы. – Ты в безопасности!

– НЕТ! – Алина зажмурилась, отчаянно тряся головой. – Они везде! Я знаю, они здесь!

Её крик разнёсся по дому.

От этих криков ранее мирно спящий Миша проснулся.

– Ты чего разоралась с утра пораньше.

Миша зевнул и сел на кровать. Он в отличии от Алины был в той же одежде, что и вчера. В это же время Артур отошёл от Алины и сел рядом с ней.

Алина подняла на него глаза – дикие, полные слёз.

– Ты… – её голос дрожал. – Ты меня привёл сюда?!

Он замолчал. Потом резко провёл рукой по лицу, смахивая остатки сна.

– Ты сбежала с пляжа, мы пошли тебя искать, нашли тебя спящую и призраки предложили переночевать здесь, так как начинался дождь. Конец.

– И всё!? Ты! Ты так спокойно согласился переночевать в незнакомом месте просто потому что тебе так призраки сказали!?

Миша замолчал и потом обратно лёг спать.

– Объясните ей всё сами, я спать хочу.

Маша бесшумно скользнула к спящему Мише, наклонилась и что-то прошептала ему и его глаза мгновенно распахнулись – резкие, уже полностью осознающие. Тело напряглось, готовое к действию, еще до того, как он понял, почему проснулся.

Маша лишь кивнула в сторону Алины – этого было достаточно.

– Объясни поподробнее.

Её в глазах все также читался ужас, но видя знакомого человека рядом она немного успокоилась.

Молчание и потом ответ:

– Что тебе объяснять? Зачем я тебя сюда притащил? Потому что это лучше чем тащиться с девушкой и двумя велосипедами в одиночку, по лесу, в дождь и ночью.

– А почему именно сюда!?

Опять тишина.

– Да, потому что рядом больше ничего не было.

– А почему я в другой одежде?

– Твоя промокла.

– А почему я была без сознания?

– Не знаю.

–А почему здесь вообще есть эта деревня!?

– Яйцеголовая, а мне об этом откуда знать?

– Миша! Будь повежлевее с дамой! И заканчивайте говорить, староста хотел с вами говорить.

– Ага.

– Берите свои вещи на столе, Алина, твоя одежда там же, мы выйдем пока ты переодеваешься.

***

Деревня встретила их непривычной суетой. Между покосившимися избами были Натянуты какие-то странные нити, едва заметные на фоне утреннего неба. Они переливались, как паутина, опутанная росой.

– Смотри,― прошептал Миша, указывая вверх.

Алина подняла голову. Четверо духов несли по воздуху огромный дубовый стол, их пальцы, обёрнутые в переливающуюся ткань, крепко сжимали дерево.

– Они… Они действительно могут касаться вещей? – её голос дрожал.

– Но почему только здесь? Почему в других местах…

– Потому что здесь знают, как с ней работать, – раздался хриплый голос. К ним подошёл староста, поглаживая длинную седую бороду. – И если вы поможете с праздником, может, и вам кусочек достанется.

–Я согла..

Не дав договорить Алина перебила его, она резко вдохнула, её пальцы сжались в кулаки.

– Я не согласна! – голос дрожал, но звучал твёрдо. – Миша, мы уходим. Сейчас же.

Она машинально потянулась к его руке – но в последний момент отдернула ладонь, будто обожглась. Глаза метнулись к старосте – в них читался немой ужас.

– Хо-хо, да всё нормально! – староста рассмеялся, его борода колыхалась, как живая. – Можешь касаться его, он же твой будущий супруг!

Тишина.

Алина застыла, словно её ударили обухом по голове. Её глаза расширились, рот приоткрылся, но ни звука.

Миша моргнул. Потом ещё раз.

Тишину нарушил легкий шепот за спиной. Артур и Маша стремительно приблизились, их губы почти коснулись ушей Алины и Миши.

– Нам пришлось соврать, – прошептал Артур, его голос звучал виновато. Староста не пускал бы чужих на ночь. Пришлось сказать, что вы… э-э… муж и жена.

Алина застыла, глаза округлились. Миша медленно повернул голову, его взгляд говорил: Ты серьезно?

–Но это же прекрасная возможность! – быстро вставила Маша, улыбаясь во все лицо. Просто… немного потерпите. Сыграйте влюбленных. Для ткани!

Наступила тяжелая пауза.

Потом Миша резко вздохнул, повернулся к Алине – и обнял её за плечи, притянув к себе.

– Ладно… – его голос звучал нарочито сладко, но в глазах читалось: Убью их позже.

Алина застыла, как статуя, затем фальшиво засмеялась и прижалась к нему, будто невеста.

– О-о-ой, мой любимый муженек! – она сжала его руку так, что кости хрустнули.

Староста прищурился, но кивнул.

– Ну что ж… Добро пожаловать, молодые.

Как только он отошел, Алина тут же отпрыгнула от Миши, как от раскаленной сковороды.

– Никогда. Снова. Не делай этого, – прошипела она.

Миша потер ушибленную руку, скривившись.

– Согласен. Лучше бы меня просто задушили.

– Миша, – окликнул Артур, – скажи ему, чтобы староста подошёл к нам.

– Я может и старый, но не глухой! – раздался хриплый голос за спиной. Староста стоял в двух шагах, скрестив руки на груди. – Что вы от меня хотели?

На лицах Артура и Маши застыло искреннее удивление.

– А вы что, всё ещё не поняли? – усмехнулся староста. – Большинство из нас видит души умерших. И духов.

– Духи? – Миша нахмурился.

– Монстры, на твоём языке, – добавила Алина, пожимая плечами. – Их везде по-разному называют.

– Мы здесь с детства видим их, – продолжил староста, – хотя есть и исключения…

Его взгляд скользнул куда-то в сторону. Все повернулись и увидели единственную рыжеволосую девушку, осторожно пробирающуюся между домов.

– Видеслава! – окликнул её староста. – Иди ко мне!

Девушка вздрогнула и повернулась. Её бледное лицо осветилось улыбкой.

– Это моя младшая, – пояснил староста, пока Видеслава осторожно шла к ним. – Видит не дальше собственной руки. Да и память, то есть, то нет. Деревенские суеверны – рыжих сторонятся. Но вам-то бояться нечего и будьте добрее к ней.

– Иду, отец!

Сделав несколько шагов, она споткнулась о подол своего длинного платья и грохнулась на землю.

– Она ещё очень… – начал староста, но Видеслава уже поднялась, отряхивая колени… и тут же снова упала, запутавшись в складках ткани.

Староста тяжело вздохнул.

– Забудьте. Видеслава, иди отдохни!

Девушка покраснела, но послушно кивнула и, аккуратно подобрав подол, побрела обратно к дому, на этот раз ступая с преувеличенной осторожностью.

Алина резко развернулась, ее глаза горели решимостью.

– Я ухожу, – сказала она твердо, даже не глядя на старосту. – И не пытайтесь меня остановить.

Артур шагнул вперед, его пальцы сжались в кулаки.

– Ты с ума сошла? Одна в этом лесу…

– Лучше одна, чем с ними! – Алина резко дернула свой мешок с вещами, который стоял у стены.

Маша метнулась к ней, её руки дрожали.

– Подожди, мы же…

– Не надо, – Алина отстранилась, не давая призраку дотронуться.

Староста наблюдал молча, его морщинистое лицо не выражало ни удивления, ни сожаления.

– Пусть идет, – наконец сказал он. – Если духи решат, что ей стоит вернуться, они укажут дорогу.

Алина фыркнула и направилась к выходу из деревни. Ее шаги были твердыми, но плечи слегка дрожали.

Артур бросил на Мишу взгляд, полный упрека.

– Ну и чего ты стоишь?

Миша закусил губу, затем вскрикнул:

– Если ты там умрёшь, мы твой труп второй раз искать не будем.

За что сразу же получил по голове от Артура.

Призрак уже хотел броситься искать её, но она уже исчезла за поворотом тропы, оставив за собой лишь шелест листьев и тяжелое молчание.

***

Алина бежала сквозь чащу, её сердце бешено колотилось, а в ушах стоял оглушительный гул собственной крови. Каждый вдох обжигал лёгкие, но страх гнал её вперёд.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – её голос сорвался на визгливый шёпот.

Ладони, влажные от холодного пота, судорожно цеплялись за стволы деревьев, когда она спотыкалась о выступающие корни. Внезапно она остановилась как вкопанная, прижав дрожащие руки ко рту. Перед ней, в пятне лунного света, лежало тело. Та самая рыжеволосая девушка – но теперь Алина разглядела ужасающие детали:

– Господи… – её голос прервался.

Пальцы непроизвольно потянулись к распоротому животу жертвы, но тут же отпрянули. Желчь подступила к горлу, когда она увидела…

Хруст ветки заставил её резко поднять голову. Из темноты возникали силуэты – сначала два, потом пять, потом… Она потеряла счёт. Волки. Огромные, с мокрыми от слюны клыками.

– Они… они не нападают? – пронеслось в голове.

Она заметила, как звери обходят тело, словно охраняя его. Один крупный самец поднял морду, его жёлтые глаза буквально прожигали Алину насквозь.

Ноги сами понесли её прочь. Она бежала, не разбирая направления, с каждым шагом ожидая ощущения клыков в своей спине.

– Почему я вообще сюда пошла?! – мысль билась в голове, как пойманная птица.

Воспоминания о Мише, о той странной деревне, даже о надоедливых призраках теперь казались такими далекими и… безопасными.

Алина бежала сквозь чащу, её сердце бешено колотилось, а в ушах стоял оглушительный гул собственной крови. Каждый вдох обжигал лёгкие, но страх гнал её вперёд.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – её голос сорвался на визгливый шёпот.

Ладони, влажные от холодного пота, судорожно цеплялись за стволы деревьев. Внезапно она увидела между деревьями знакомые силуэты домов.

– Деревня… – выдохнула Алина, чувствуя, как слезы облегчения застилают глаза.

Она бросилась вперед, спотыкаясь о корни. За спиной раздался протяжный волчий вой, но Алина уже выбегала на деревенскую улицу.

– Миша! – закричала она, падая на колени посреди дороги. – Миша, где ты?!

Её голос сорвался на истерическую ноту. Из ближайшего дома выскочил запыхавшийся Артур, его лицо исказилось от ужаса.

– Что случилось? Где ты пропадала? – закричал он, но она уже не слышала его.

Перед глазами плыли кровавые образы: распоротый живот, стеклянные глаза мертвой девушки, волчьи клыки… Она содрогнулась, обхватив себя руками.

– Там… в лесу… – начала она, но слова застряли в горле.

В этот момент из-за угла выбежал Миша. Увидев Алину, он замер на мгновение, затем бросился к ней.

– Тебя Артур по всей деревне искал! Все мне мозги прожжужал!

– Т-там там. ― девушке хотелось излить всю душу и рассказать ей о девушке в лесу, но внезапно передумала и добавила. ― Я решила остаться. Но только когда получим эту тряпку сразу уходим отсюда!

Миша помолчал и ответил:

–Ладно, вдвоём всё равно быстрее. Ты там, что-то ведь видела?

– С чего ты решил? ― нервно начала оправдываться девушка. ― И вообще, я просто потерялась и поняла, что сама и в одиночку дорогу не найду. А ещё я пойду поищу Артура, скажу, что я жива и здорова.

Закат, который видели только мы

Алина медленно открыла глаза, и перед ней предстала знакомая картина. Возле её кровати сидела Маша, по-прежнему излучающая добродушие, а Артур, как верный страж, продолжал караулить спящего Мишу и, кажется, сжимая его руку.

– Доброе утро, – прошептала Алина, потирая глаза.

Маша озарила её сияющей улыбкой:

– Утречко, принцесса, как спалось?

Алина потянулась, удивлённо осознавая:

– Я думала здесь меня будут мучить кошмары, но на удивление, что вчера, что сегодня я хорошо спала.

– Очень рада за тебя! – воскликнула Маша, хлопая в ладоши. – Надеюсь, ты с новыми силами будешь помогать местным с праздником, а то у них рук не хватает! И пожалуйста, сегодня не убегай, а то мы все за тебя очень переживаем, ладно?

Алина вздохнула, но кивнула:

– Хорошо. А с чем мне помочь? И мне ждать этого лодыря? – она показала на спящего Мишу.

Маша покачала головой:

– Пусть поспит. Для него столь долгое нахождение с людьми очень изматывает.

– Зачем ему вообще эта тряпка? – пробормотала Алина, скептически приподняв бровь.

– И я о том же! – поддержала её Маша. – Хочу домой, но одной мне страшно идти!

Артур, до этого молча наблюдавший, наконец вступил в разговор:

– Мише нужен контакт с людьми, хоть какой-то, так что я не против, если мы немного задержимся здесь. – Он задумался на мгновение, затем добавил: – Кстати, твои родители не будут переживать за тебя?

Комната наполнилась тишиной, в которой явственно слышалось ровное дыхание спящего Миши. За окном уже начиналась деревенская суета – звонкие голоса, смех, стук топоров. Новый день в странной деревне начинался.

– Нет. Родители Рус… Мои родители живут в другом городе, ко мне только раз в несколько дней приходит тётя Млада, но так как она недавно приезжала, то не думаю, что она скоро приедет.

– А почему ты вообще живёшь одна в другом городе?

– Я хотела изучить город и познакомиться с новыми людьми пораньше, а то там.. там. В общем не важно! И вообще, мне пора собираться и помогать людям!

***

Несмотря на то, что жители деревни пытались её украсить к празднику, она всё равно была тесная, как лоскутное одеяло. Покосившиеся избы с резными ставнями жались друг к другу, их стены почернели от времени и дождей. Узкие тропинки, вытоптанные поколениями, вились между домами, утопая в грязи после дождя. В центре – площадь с колодцем, где ржавое ведро вечно скрипело на цепи.

Алина стояла посреди деревенской площади, сжимая в руках гирлянду из полевых цветов. Солнце уже поднялось высоко, но в груди всё ещё лежал холодный ком страха. Воспоминания о вчерашнем – о мёртвой девушке, о волках, о том, как она бежала обратно сюда, – не отпускали.

– Эй, новенькая! – крикнула девушка с чёрными косами. – Ты будешь стоять, как пень, или помогать?

Алина вздрогнула и кивнула.

– Иди развесь ленты!

Она подошла к столбу, взяла синюю ленту – и тут же выронила её. Пальцы не слушались, будто чужие.

– Соберись, – прошептала себе.

Но когда девушка потянулась снова, в голове всплыл образ: распоротый живот, стеклянные глаза.

Лента упала в грязь.

– Да что с тобой? Руки не из того места растут? Иди хотя бы кувшин наполни!

У колодца Алина взяла глиняный кувшин. Вода в нём дрожала, как и её руки.

– Просто налей… просто налей…

Но вдруг тень скользнула по краю колодца.

Она дёрнулась – и вода хлынула на ноги.

– Осторожнее! – зашипел старик. – Всю дорогу залила! Иди лучше укрась стол!

Она несла блюдо с ягодами, но её тень на земле вдруг шевельнулась.

– А-а!

Тарелка разбилась. Ягоды покатились по пыли.

– Может, хватит? – вздохнула женщина, подбирая ягоды. – Иди отдохни.

Алина сжала кулаки. Она хотела помочь. Хотела быть полезной. Но страх…

Невидимые нити прошлого тянулись к ней, спутывая движения.

– Ладно, – прошептала она. – Ладно…

Алина отступила в тень старого дуба, скрывшись от посторонних глаз. Здесь, под его узловатыми ветвями, можно было наконец дать волю дрожащим рукам, не боясь чужих взглядов.

Скрип двери нарушил тишину. На пороге появился Миша, потягивающийся и щурящийся от утреннего солнца.

– Доброе утро, – пробормотал он, зевнув во всю пасть.

– Утречко, – тихо отозвалась Алина, не поднимая глаз. Её голос звучал глухо, будто придавленный тяжестью невысказанных мыслей.

Миша замер, изучая её сгорбленную фигуру, затем нерешительно спросил:

– А ты почему здесь сидишь? Разве не должна помогать с подготовкой к празднику?

– К тебе такой же вопрос, – слабая улыбка мелькнула на её лице и тут же погасла. Пальцы Алины нервно переплелись. – Мне… страшно здесь. Настолько, что руки не слушаются.

– А… Понятно, – Миша почесал затылок, не находя подходящих слов.

Тишина повисла между ними, тяжёлая и неловкая. Вдруг её разорвал пронзительный детский плач, донёсшийся непадалёку от избы.

Из-за угла послышался раздражённый голос одной из жительниц:

– Ужас, он опять ревёт…

Её слова подхватил кто-то другой:

– Почему староста вообще его держит здесь?

Алина и Миша переглянулись. Без слов они двинулись в сторону плача, неспешные шаги выдавали их смешанные чувства – любопытство, тревога, а может, и желание отвлечься от мрачных мыслей.

Подойдя ближе они увидели мальчика призрака, который сидел у дороги, беззвучно всхлипывая. Его ручонки обхватывали колени, а по бледным щекамкатились невидимые слёзы.

– Это же… – Алина замерла.

Миша нахмурился:

– Призрак ребёнка. И явно неспокойный.

Миша присел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с мальчиком. Его улыбка стала мягче, почти отеческой.

– Привет, мальчик. Как тебя зовут? – спросил он тихо.

Призрак вздрогнул, перестав плакать. Его большие глаза округлились от удивления.

– Я? – он неуверенно ткнул пальчиком в свою грудь.

Миша усмехнулся:

– А ты кого-то ещё здесь видишь?

– Просто… – мальчик вытер невидимые слёзы рукавом, – меня раньше никто не замечал. Я Воислав. А ты?

– Я Миша. – он кивнул в сторону Алины. – А это Алина. Мы гостим в вашей деревне, помогаем с праздником, за вашу особую ткань.

Воислав наклонил голову:

– Зачем вам наша ткань?

Миша задумался на мгновение, его взгляд стал чуть отрешенным.

– Хочу отблагодарить… одного важного человека. – он встряхнулся и снова улыбнулся. – А чего хочешь ты?

Глаза мальчика загорелись:

– Я хочу быть полезным! Чтобы все увидели, что я могу помогать!

Миша протянул руку, не касаясь призрака:

– Тогда давай работать вместе. Деревне ведь нужны помощники, правда?

Алина, наблюдая за этой сценой, невольно улыбнулась.

– А ты можешь быть милым, когда захочешь.

– Ага. Давай лучше поищем работу где Воислав сможет помочь.

Они стояли под раскидистым дубом, вокруг валялись разноцветные ленты для украшения. Миша поднял одну и повертел в руках.

– Воислав, попробуешь помочь? Нужно развесить эти ленты на ветках.

Мальчик-призрак оживился, потянулся к ленте, но его пальцы прошли сквозь ткань. Он сжал кулачки, лицо исказилось от досады.

– Опять не получается…

Миша осмотрелся, заметил старую лестницу у стены дома.

– Давай иначе. Ты будешь говорить, куда вешать, а я закреплять. Хорошо?

Воислав задумался, потом кивнул. Он подбежал к дереву и указал на высокую ветку:

– Вот сюда синюю!

Миша взобрался по скрипучей лестнице, завязал ленту. Мальчик радостно захлопал в ладоши, хотя звука не было.

– Теперь туда красную! И там, на той ветке, жёлтую!

Они работали вместе: Миша ловко взбирался, закреплял, а Воислав с важным видом руководил. Когда последняя лента заняла своё место, мальчик замер, глядя на украшенное дерево. Его личико светилось гордостью.

– Я помог… – прошептал он.

Алина, наблюдая со стороны, неожиданно почувствовала, как что-то тёплое разливается в груди. Может быть, это деревня не такая страшная, как казалось?

В этот момент из-за угла вышла старуха с корзиной. Она остановилась, уставившись на разукрашенное дерево.

– Кто это так высоко развесил? – пробормотала она, качая головой.

Воислав прыгал от восторга, указывая на свои ленты, но старуха, конечно, не видела его. Только ленты тихо колыхались на ветру, будто кто-то невидимый продолжал ими играть.

Радость длилась недолго. Из леса вырвался огромный волк, шерсть дыбом, глаза горящие. Он медленно надвигался на Алину и Мишу, рыча сквозь оскаленные клыки.

Воислав мгновенно преградил ему путь, раскинув ручонки.

– Не тронь их! – его голос дрожал, но не от страха.

Люди звали старосту, будто старик мог остановить зверя. Но не смотря на их спокойные лица никто не решался подойти ближе.

Когда волк уже был готов наброситься на незнакомцев из церкви вышел староста и закричал что есть мочи:

– Нельзя! Ко мне!

Волк всё ещё рыча развернулся и пошёл в сторону церкви под напуганные взгляды детей.

Волк подошел к старосте, опустив голову. Но вместо ласки старик внезапно ударил зверя кулаком по морде

– Мерзавец! – прошипел он, снова замахиваясь. – Кого ты смел пугать?

Жители молча наблюдали, как их вождь избивает поверженного волка. Зверь скулил, но не убегал, подставляя бока под удары.

Алина сжала кулаки. Даже Миша нахмурился. Только Воислав вдруг бросился вперед:

– Хватит! Он же больше не опасен!

Староста замер, тяжело дыша.

– Это… дисциплина, – процедил он. – Чтобы помнил. А ты молодец, что не струсил, хоть какой-то от тебя толк, молодец!

После этих слов глаза Воислава загорелись и на его лице разлилась улыбка.

– Спасибо.

Последние слова Воислава ещё висели в Воздухе, когда его маленькая фигурка вдруг залилась мягким золотистым светом. Контуры стали прозрачнее, словно раствораясь в солнечных лучах. Мальчик улыбнулся им в последний раз – светлая, чистая улыбка – и рассыпался мириадами искр которые тут же погасли в утреннем воздухе.

– Ох. Не думал, что этого ребёнка такое простое желание, но я рад, что вы помогли от него избавиться, а то он всё время орал и мешал нам спать! Раз вы хорошо ладите с духами, помогите и Мирославе обрести покой. Кто-нибудь отведите их к ней! – старик уже хотел развернуться и пойти назад.

– Постойте! А что это за волки и почему они вас слушаются? – окликнула Алина.

Девушка чувствовала, что это информация поможет ей убежать, поэтому пропустить такую возможность спросить она не могла.

– Это не волки милочка – это духи! Мы создали их своей верой и наделали их нужными нам качествами, поэтому они и служат нам. А этот видимо решил, что он тут слишком умный и напасть на вас в лоб это хорошая идея. Вот же дурак. – договорив староста зашёл обратно в церковь.

– Давайте я провожу вас к Мирославе. – сказал высокий и широкоплечий мужчина из толпы.

– А разве можно искусственно создать монстров?

– Да, как я и говорила раньше – монстры рождаются из чувств, а вера в каком-то месте тоже чувство, но для такого создания нужно постоянно подкреплять свою веру в этих существ.

***

Темный лес сомкнулся за их спинами, когда проводник привел их к старому колодцу. Вокруг царила неестественная тишина – даже ветер не шевелил листья вековых дубов. У края колодца, на замшелом камне, сидела фигура девушки. Её длинные волосы, спутанные и влажные, как после долгого дождя, скрывали лицо.

– Я… если вы не возражаете, постою рядом, – неуверенно сказал проводник, – на случай, если хищники появятся.

Миша сделал шаг вперёд:

– Здравствуй…

Девушка даже не подняла головы:

– Отвали.

– Как тебя зовут? – не сдавался Миша.

– Не твоё дело! – она резко вскинула голову, и Алина увидела её глаза – мутные, полные боли и злости.

– Не хочешь поговорить?

– Хочу дать тебе в рожу! – девушка вскочила, замахнулась – и вдруг замерла, впервые разглядев незнакомца. Её брови поползли вверх: – Ты… не местный? Да и одежда у тебя слишком… современная. Кто ты?

– Я Миша, – он кивнул на Алину, – А это Алина. Мы гостим в вашей деревне, помогаем с праздником. В обмен на вашу особую ткань.

Девушка фыркнула, скрестив руки:

– Я думала, ты очередной ужасный деревенский, а оказывается, просто неудачник, который нас видит. Доволен? Счастлив?

– Более чем, – Миша ухмыльнулся. – А к чему вопрос?

– Бесят меня такие, как ты! – её голос зазвенел, как разбитое стекло. – Думаете, вы особенные только потому что видите нас? А сами – просто фрики!

– Согласна, мы фрики! – неожиданно встряла Алина, её голос дрожал от нахлынувших эмоций. – Но ты думаешь, нам легко? Приятно жить там, где тебя никто не понимает? Где тебя силком тащат лечиться, хотя ты здоров? Легко ли каждую минуту гадать – человек перед тобой или… не совсем?

Девушка замерла. Её пальцы сжали край одежды.

– Но у вас… у вас так. А у нас… у нас всё наоборот. – её голос внезапно сломался. – Кто не видит духов – тот изгой. А я… я ведь такой же человек, что и вы! Я просто хотела…

– Расскажи нам, что произошло, – Миша опустился на край колодца, и Алина, после секундного колебания, присела рядом.

Вечерний воздух был наполнен тишиной, нарушаемой лишь шелестом листьев. Алина долго смотрела на свои руки, сжатые в кулаки, прежде чем заговорить.

– Мой отец всегда был… странным. Говорил, что видит то, чего не видят другие. Уверял, будто это помогает ему в карьере. Но на самом деле все считали его чудаком и сторонились.

Она замолчала, глотая ком в горле.

– А потом умерла мама. И он… встретил людей, которые наговорили ему всякого бреда. Будто если жить вдали от цивилизации, душа очистится, и после смерти можно будет остаться призраком, чтобы оберегать близких.

Голос её дрогнул.

– Он не просто поверил. Он увлёк за собой других. Наверное, кризис так ударил по людям, что они готовы были хвататься за любую соломинку.

Миша молча наблюдал за ней, но его взгляд стал мягче.

– Может, он просто боялся оставить тебя одну? – осторожно предположил он.

– Какая разница? – Алина резко вскинула голову. – Я всё равно не вижу их! И мне плевать, что он там себе напридумывал!

Она с силой сжала край колодца, пальцы побелели от напряжения.

– Когда мы оказались здесь, у него окончательно поехала крыша. Вообразил себя каким-то богом, который может вершить суд и решать, кому как жить.

Долгая пауза. Где-то вдали прокричала сова.

– А когда я заболела… – голос её сорвался. – Он даже не подумал вызвать врача. Лечил меня своими методами. И до последнего отказывался признавать, что мне…

Она не договорила, резко отвернувшись. Но по тому, как сжались её плечи, было понятно – дальше только боль.

– А мы… можем тебе как-то помочь? – неожиданно для себя спросила Алина.

Впервые за все время мысль о том, через что пришлось пройти этим призракам, вызвала в ней не страх, а что-то похожее на сострадание.

– Зачем тебе это? – настороженно пробормотал призрак.

– Просто… – Алина задумалась, её пальцы нервно переплелись. – Я ведь тоже из такой деревни. Знаю, каково это – умирать без лекарств. Но мне, в отличие от тебя, повезло – мы сбежали, и меня спасли.

Призрак Мирославы дрогнул, её лицо исказила гримаса давно забытой боли.

– Тогда… тогда… – его голос зазвучал резко, наполняясь яростью. – Сожгите эту проклятую деревню дотла! Я не хочу, чтобы это место продолжало существовать!

– Нет! – Алина резко вскочила. – Это опасно! Может пострадать лес, да и…

– Тогда умрите! – завопил призрак, внезапно бросаясь на них.

– Подожди! – Алина резко остановилась, хватая Мишу за руку. – Я должна понять… Зачем ты это делаешь?

Призрак Мирославы замер. Её фигура дрогнула, словно колеблемая ветром. В глазах, пустых и бездонных, на миг вспыхнуло что-то человеческое – боль, запертая в вечности.

– Потому что они оставили меня умирать, – её голос прозвучал как шелест сухих листьев. – Когда я заболела, они молились, а не звали врача. Говорили, что боль очищает душу…

Она протянула руку к деревне, и в её жесте была вся ненависть, вся горечь.

– Они до сих пор верят, что страдание – это благословение. Что смерть детей, стариков, всех, кто слабее… что это "воля богов".

Алина почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Ты хочешь… отомстить?

Призрак рассмеялся – звук, похожий на треск ломающихся веток.

– Нет. Я хочу, чтобы это место исчезло. Чтобы никто больше не умер так же, как я. Как мы.

И тогда Алина поняла. Это не просто месть. Это крик души, запертой между мирами, которая даже после смерти не может смириться с несправедливостью.

Но времени на раздумья не было – Миша резко дёрнул её за руку.

– Бежим!

И они побежали, оставив призрак и его проклятие позади.

Ледяные руки едва не столкнули их в колодец, но они успели вцепиться в скользкие камни облицовки. В последний момент из кустов выскочил их провожатый – тот самый мужчина, что привел их сюда. Сильными руками он выдернул их от края пропасти, отшвырнув прочь от разъяренного призрака.

Из последних сил они добежали до окраины деревни, спотыкаясь о корни и хватая ртом пыльный воздух. Сердце Алины колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Миша, обычно бледный, теперь и вовсе напоминал призрака – волосы слиплись от пота, дыхание сбивалось. Даже их незримые спутники, Артур и Маша, казалось, замедлились, их силуэты мерцали, как свечи на ветру.

Деревня встретила их тишиной. Заброшенные дома с покосившимися ставнями, заросшие тропинки, запах сухой травы и старого дерева. Но здесь хотя бы не было того жуткого колодца и разъярённого духа.

– Всё… хватит… – Алина повалилась на траву возле покосившихся качелей, свисающих с огромного дуба. – Я больше не могу.

Миша молча кивнул и рухнул рядом, запрокинув голову. Щенки, которые всю дорогу храбро бежали за ними, теперь валились с ног, тяжело дыша.

– Эй… – Алина слабо ткнула Мишу в бок. – Давай… покачаемся…

Он лишь хрипло фыркнул, но через минуту они уже сидели на широких деревянных качелях, едва шевеля ногами. Скрип старых верёвок, лёгкий ветер в лицо – и напряжение понемногу отпускало.

– Эй, ты! – Алина окликнула мужчину, который спас их у колодца. Тот стоял поодаль, наблюдая за окрестностями. – Не мог бы ты… принести нам чего-нибудь поесть?

Мужчина нахмурился, но после секундного раздумья кивнул и исчез в переулке между домами.

– Думаешь, он вернётся? – Миша склонил голову набок.

– Если не вернётся, придётся есть траву, потому что у меня сил дальше идти нет. – вздохнула Алина и откинулась назад, раскачивая качели чуть сильнее.

Над ними шумели листья, солнце пробивалось сквозь листву, рисуя на земле узоры. На мгновение казалось, что всё страшное осталось далеко.

Но где-то в глубине деревни тень колодца ждала их возвращения.

– Эх, хорошо-то как, – Алина откинулась назад, раскачиваясь на скрипучих качелях. – Качаешься себе, и сразу легче становится. Навеяло воспоминаниями из детства.

Молчание растянулось, нарушаемое только скрипом верёвок.

– Скажи… – Миша наконец заговорил, глядя куда-то в сторону. – Ты и правда из похожей деревни?

Алина замерла, осознав, что сболтнула лишнего. Но что-то внутри подсказывало – ему можно доверять.

– Да, – выдохнула она. – Я покинула её пять лет назад. С тех пор учусь жить как обычная девушка. Думаю, ты заметил, что я не совсем… такая, как все?

Тишина.

– Я бы не сказал, – наконец пробормотал Миша. – Да, ты путаешь популярные названия, но… это не страшно. Скорее, твоё желание выглядеть "нормальной"выглядит страннее.

Алина рассмеялась, но смех её звучал нервно.

– Хотя я редко общаюсь с людьми, так что, может, мне просто кажется, – добавил он и, помолчав, осторожно спросил: – А ты… тоже хочешь уничтожить свою деревню?

– Я хочу забыть это как страшный сон! – Алина резко вскочила с качелей. – Забудь! Тебе нужно знать меня настоящую, а не меня прошлую!

Она уже собралась уйти, когда Миша неожиданно окликнул её:

– Постой! У меня… тоже есть вещи, о которых сложно говорить. Но… – Он замолчал, сжав кулаки. – Если всё время убегать от прошлого, ты никогда не поймёшь, кто ты на самом деле. Жить в иллюзии, что "прошлого не было"– значит… значит отказаться от себя. – Он смущённо потупился. – Так мне Артур говорил.

Алина замерла, широко раскрыв глаза.

– Я… это бред, забудь, – пробормотал Миша, краснея.

– Нет, ты… ты прав, – тихо сказала Алина. – Просто редко слышу от тебя такие… мудрые речи. Кстати, с призраками ты куда общительнее, чем с людьми.

Миша пожал плечами:

– Потому что они принимают меня любым, – Миша щурился от яркого полуденного солнца. – Ты же сама говорила – мы чудаки. Видим то, чего не видят другие. Люди… они избегают тебя, считают странной, хотят отправить лечиться. А для призраков… я герой, исполняющий их желания.

Пыльная деревенская площадь была залита солнечным светом. Где-то вдали кричали петухи, а по нагретой земле деловито сновали муравьи.

– А если… я буду принимать тебя любым… – Алина прикрыла глаза от солнца, – ты… примешь меня любую?

Миша замер. Яркий свет подчёркивал каждую эмоцию на его лице – сначала удивление, потом сомнение, и наконец, робкую улыбку, которая медленно расползалась по лицу.

– Полагаю… это значит "да", – он говорил так тихо, что слова едва перекрывали стрекот кузнечиков в траве. – Руслан… он говорил мне, что чудаки должны держаться вместе. Так что… – он поднял руку, чтобы защитить глаза от солнца, – давай станем друзьями. Настоящими. Не потому что так сложились обстоятельства.

Яркий солнечный свет сделал его слёзы совершенно незаметными – только блеск в глазах выдавал волнение. Алина же стояла, заложив руки за спину, и её тень чётко ложилась на выгоревшую траву.

– Значит, договорились, – она внезапно шагнула вперёд, нарушив границу тени. Когда их руки соприкоснулись, где-то над головой пролетела сорока, громко стрекоча, будто одобряя их решение.

В этот момент из-за угла ближайшего дома выглянул их провожатый, неся в руках две глиняные миски с дымящейся похлёбкой. Солнце отражалось в парёном молоке, которое он нёс в другой руке, создавая странное ощущение, будто в этой забытой деревне вдруг началась новая жизнь.

Кровь на рябине

– Вот ваша еда, – мужчина поставил перед ними дымящиеся миски и, не дожидаясь ответа, развернулся к деревне. Его силуэт быстро растворился между покосившихся изб.

Миша осторожно попробовал похлебку и поморщился:

– Надеюсь, это хоть немного съедобно. Вчерашняя баланда была как будто из помоек.

– У них ведь нет никаких специй, – Алина помешала деревянной ложкой в миске. – У нас в деревне было то же самое. Ты не представляешь, как я была счастлива, когда впервые попробовала нормальную еду.

– Не представляю, как это ужасно, – Миша снова хлебнул и скривился: – Параша…

Алина усмехнулась, но вдруг ее лицо стало серьезным. Она отставила миску в сторону.

– Миша, раз уж мы теперь точно друзья… я должна тебе кое-что рассказать. – Она глубоко вдохнула. – Тогда… в лесу я нашла труп рыжеволосой девушки. Испугавшись, я вернулась в деревню. Здесь опасно…

Глаза Миши вдруг загорелись азартом.

– Вааау! Это прямо как в настоящем детективе! Давай расследуем!

– Но это же опасно! – возразила Алина.

– Зато рядом всегда есть призраки, которые нас защитят, – Миша самодовольно поднял подбородок. – Они ведь не хотят потерять великого и прекрасного меня!

Алина удивленно подняла бровь:

– Почему они вообще к тебе тянутся?

– Когда мы были влесу, я исполнил последнее желание призрака, который помог тебя донести. Перед тем как он исчез, я попросил всех, кто хочет моей помощи, следить за моей безопасностью… и называть меня "Господин".

– Почему именно "Господин"? – Алина скептически склонила голову.

Миша на секунду задумался, затем беззаботно махнул рукой:

– Просто мне нравится!

– Это… странно.

– Ты же только что говорила, что примешь меня любым? – Миша игриво поднял бровь.

Алина закатила глаза, но улыбка выдавала ее:

– Я принимаю, но это все равно странно. Хотя… – ее глаза вдруг загорелись тем же азартом, что и у Миши, – если так подумать, это шанс почувствовать себя героями детектива! Такого случая точно больше не представится!

Они переглянулись, и в этом взгляде было что-то новое – не просто дружеская привязанность, а настоящее партнерство, готовое к приключениям.

***

Солнце пробивалось сквозь мокрую листву, оставляя на земле золотистые блики. Воздух был наполнен запахом сырой коры и прелой травы. Алина шла впереди, раздвигая ветви, с которых то и дело падали тяжёлые капли.

– Куда мы идём, что это так срочно? – Артур парил рядом, его полупрозрачные брови были хмуро сдвинуты.

– У вас котятки, что, секретики от нас появились? – Маша игриво кружила вокруг них, её улыбка казалась ещё шире в солнечном свете.

Из кустов внезапно выплыл призрак в потрёпанном мундире. Он склонился перед Мишей:

– Всё чисто, Господин, рядом никого нет.

Шлёп!

Артур тут же дал Мише подзатыльник.

– Я же говорил тебе не просить призраков называть тебя так!

– Прости… – Миша потер затылок и недовольно махнул рукой. Призрак кивнул и растворился в воздухе.

Алина остановилась.

– Мы пришли.

Тело рыжеволосой девушки неестественно прямо сидело под дубом, будто кто-то специально усадил его после смерти. Ее спина плотно прилегала к стволу, а руки были аккуратно сложены на коленях, пальцы вытянуты в неестественно правильном положении. Несмотря на недавний ливень, тело и одежда оставались почти сухими – лишь отдельные капли дождя медленно стекали по восково-бледным щекам, оставляя мокрые дорожки, похожие на слезы. На её коленях лежала сухая ветка рябины с обломанными концами и тремя почерневшими ягодами – странный артефакт, учитывая, что все вокруг было мокрым.

Миша первым заметил неладное. Он осторожно отодвинул тело от дерева, и все увидели ужасающую деталь – на спине, прямо под левой лопаткой, зиял аккуратный разрез в форме буквы "В". Рана не была зашита, ее края выглядели ровными, будто сделанными острым инструментом. Несколько запекшихся капель крови все еще виднелись на коре дуба.

Дождь полностью уничтожил все возможные следы вокруг. Лишь в метре от тела валялся промокший мужской плащ – слишком большой для хрупкой девушки.

Внезапно Миша замер на месте, его пальцы судорожно впились в кору ближайшего дерева. Все решили, что он просто сосредоточенно размышляет – его лицо оставалось непроницаемым, только брови слегка сдвинулись. Но Артур сразу заметил, как зрачки друга неестественно расширились, а губы чуть задрожали.

– Всем уходить. Сейчас же, – резко бросил Артур, его голос прозвучал непривычно твердо. Он шагнул к Мише, прикрывая его от остальных спиной. Только теперь все заметили, как рука Миши непроизвольно дергается, а по вискам стекают капли холодного пота.

Алина хотела возразить, но Маша резко схватила ее за плечо:

– Не спорь. Идем.

В воздухе повисло странное напряжение – будто сама поляна вдруг стала дышать чаще.

Тропинка к деревне казалась длиннее обычного. Алина шла впереди, нервно теребля край майки, за ней – Миша, бледный и молчаливый, сжавший кулаки так, что ногти впились в ладони. Артур и Маша двигались чуть позади, их прозрачные силуэты мерцали в солнечном свете.

У колодца их уже ждал староста. Он опирался на резную трость, а его холодный взгляд скользнул по каждому из них, будто взвешивая вину.

– Где это вы так долго шлялись? – спросил он, и его голос, тихий и ровный, прозвучал куда страшнее крика.

Алина открыла рот, но Миша резко перебил:

– Гуляли.

Тишина. Даже ветер стих.

Староста усмехнулся.

– Ладно. Раз уж вы такие бодрые после прогулки – работа найдётся. Алина, поможешь в амбаре – зерно перебрать. Миша, тебе дрова колоть.

– А если откажемся? – Миша поднял голову, и в его глазах мелькнуло что-то опасное.

Староста не спеша переложил трость в другую руку.

– Тогда узнаете, почему у нас в деревне так мало чужаков остаётся. – сказав это староста рассмеялся. – Ну тогда ткань не получите, что ж ещё.

– Скажите, а в деревне есть еще рыжие?

– Нет, только моя дочурка Ведислава, она копия сестры моей жены.

***

К вечеру они едва волочили ноги.

Алина вытерла пот со лба, оставив на лице мучную полосу. Весь день в амбаре – и теперь каждое движение отзывалось ноющей болью в спине. Миша выглядел не лучше – его руки дрожали от усталости, а на ладонях краснели свежие мозоли. Даже призраки казались изможденными – Артур и Маша сидел на заборе, свесив ноги. В остальном деревня была пустая.

– Хоть бы никто не мешал до утра… – простонала Алина, но судьба явно решила иначе.

Из-за угла внезапно появилась Видеслава. Она шла странной, неуверенной походкой, постоянно спотыкаясь о невидимые неровности.

Несмотря на, то что они ранее встречались один раз её лицо казалось больно знакомым.

– Э-это вы… – её голос дрогнул, когда она почти налетела на плетень. – Я… мне нужна помощь.

Девушка покраснела и неуклюже махнула рукой, случайно задев кувшин с водой. Артур успел подхватить его в последний момент.

– Я потеряла серьгу. Мамину. Если папа узнает…

– Ладно, – Алина тяжко вздохнул. – Где в последний раз видела?

– В… в комнате. На комоде. Или под кроватью. Или… – она растерянно замолчала.

– То есть везде, – констатировал Артур.

– Я плохо вижу! – всплеснула руками девушка и случайно задела ветку, сбив себе на лицо капли дождя. – Ой!

Алина и Миша переглянулись.

– Чёрт с тобой, – наконец сдался Миша, похоже и в нём есть капля милосердия к людям.

Они поплелись за ней, обмениваясь усталыми взглядами.

Домик за церковью, куда их позвала Ведислава, притаился в тени старых лип, его стены потемнели от времени. Внутри толстая перегородка делила пространство на две части, а правая половина была странно раздвоена – будто два разных мира существовали в одной комнате.

За ситцевой занавеской виднелась аккуратная постель с вышитым одеялом, тогда как перед ней царил творческий хаос: стол, заваленный тряпичными куклами с перешитыми конечностями, полки с сушёными травами в склянках, детские рисунки на стенах. Особенно выделялся один – две девочки-близняшки, держащиеся за руки, нарисованные неровными, но старательными линиями.

Напротив – голый угол с единственным табуретом и керосиновой лампой. Пол здесь был натерт до блеска, будто кто-то постоянно ходил по одному и тому же маршруту от кровати к сундуку и обратно.

Дверь закрылась с тихим щелчком. Девушка облокотилась о косяк, её пальцы нервно теребили подол платья.

– Пока все в церкви… можем говорить. – Она сделала неуверенный шаг вперёд и тут же споткнулась о табурет. – Чёрт! – её голос дрогнул. – Я… я не Видеслава. Не знаю, где настоящая, но надеюсь, ей сейчас лучше. Жизнь здесь – настоящий ад.

– А почему ты заняла её место? – нахмурился Миша, скрестив руки на груди.

Девушка нервно провела рукой по лицу, будто поправляя невидимые очки:

– Здесь жила сестра моей мамы. Я хотела узнать о ней… а когда пришла, меня схватили и объявили Видеславой. Мы с ней очень похожи – обе копии нашей матери. – Она внезапно замолчала, затем зашептала: – Ой… что-то я разболталась…

Её пальцы снова потянулись к переносице, но встретили лишь пустоту.

– Меня зовут Алина, – представилась девушка, указывая на призраков. – Это Маша и Артур. А это – Миша.

– Для меня вы все просто размытые пятна, – призналась незнакомка, щурясь. – Не могли бы вы помочь мне найти очки?

– Ты только ради этого нас позвала? – Артур скрестил прозрачные руки на груди.

– Н-нет… – голос её дрожал. – Я думала, вы что-то знаете о настоящей Видеславе. Большинство даже разговаривать со мной не хочет, не то что отвечать на вопросы.

Миша и Алина переглянулись – в их взглядах читалась одна и та же мысль.

– Мы, кажется, нашли её тело недалеко от деревни, – осторожно сказала Алина. – Судя по сходству…

– Солнышко, а ты уверена, что ей можно доверять? – прошептала Маша, её призрачные пальцы сжали плечо Алины.

– Думаю, она может быть полезной, – твёрдо ответила Алина.

Незнакомка нервно перебирала пряди рыжих волос:

– Я плохо знаю деревню – недавно здесь. Но хорошо анализирую… – Её пальцы снова потянулись к переносице. – Может, это поможет.

Она глубоко вдохнула:

– "Меня"здесь не любят. "Я"вечно всё порчу. Нормально общаюсь только с "женихом", которого выбрал отец… – Губы её искривились. – Хотя он терпит меня лишь потому, что я "дочь старосты". С братом и отцом отношения ужасные – винят в смерти матери. С сестрой чуть лучше… но она просто игнорирует "меня".

В церкви внезапно гулко хлопнула дверь. Девушка вздрогнула и прижалась к стене.

– Это всё, что я знаю, – прошептала она. – А что… что знаете вы?

Тень от распятия на стене протянулась к ним, будто живая. Где-то вдали заскрипели половицы.

Миша первым нарушил тягостное молчание:

– Мы нашли тело. – Его голос звучал неестественно ровно. – Рыжая. В лесу.

Девушка резко подняла голову, её глаза расширились:

– Как… как она выглядела?

Алина осторожно взяла её за руку:

– Она сидела под дубом. Будто… будто её усадили там.

– Одежда? – прошептала девушка, пальцы её дрожали.

– Платье, – ответил Миша. – Почти сухое, хотя вокруг всё было мокрым после дождя.

– И… – Алина заколебалась, но продолжила: – У неё на коленях лежала ветка рябины. Сухая. С тремя ягодами.

Девушка резко вдохнула и закрыла лицо руками:

– Это… нет, пока мало доказательств. – внезапно зашептала она

Вдруг она резко подняла голову:

– А рана? Была ли рана?

Миша и Алина переглянулись.

– Да, – наконец сказал Миша. – На спине. В форме буквы…

Тишину нарушил скрип открывающейся двери. Из темноты коридора донёсся хриплый голос:

– Видеслава? Ты где?

Девушка побледнела ещё больше:

– Это отец… – Она судорожно схватила Алину за руку. – Вы должны уйти. Сейчас же.

– Но… – начала Алина.

– Через мою кровать, – торопливо прошептала девушка. – Там есть дверь, она ведёт в подвал, а оттуда – в лес.

Шаги приближались.

– И ещё одно, – девушка прижала к груди дрожащие руки. – Не верьте никому в этой деревне. Даже… даже мне.

Последние слова прозвучали как эхо, когда тень старосты уже падала на порог.

– А, вот ты где, дочка, – проговорил старик, его глаза медленно скользнули по каждому из присутствующих. – И гости у нас.

Миша незаметно отодвинулся, прикрывая собой Алину.

– Мы просто… – начала Алина.

– Молились, – неожиданно закончил за неё Артур. – Ваша дочь любезно разрешила нам рассказать про ваши обычаи..

Староста медленно кивнул, но в его взгляде что-то мерцало – холодное и настороженное.

– Ну что ж, – проговорил он наконец. – Видеслава, иди ко мне, нам надо поговорить.

– Хорошо, тогда завтра продолжим.

Чьи руки в крови?

Алина медленно открыла глаза, и перед ней предстала знакомая картина. Возле её кровати сидела Маша, по-прежнему излучающая добродушие, а Артур, как верный страж, продолжал караулить спящего Мишу и, кажется, сжимая его руку.

– Доброе утро, – прошептала Алина, потирая глаза.

Маша озарила её сияющей улыбкой:

– Утречко, принцесса, как спалось?

Алина потянулась, удивляясь, как сегодняшний день оказался таким же, как и