Лошадь – а она какая? Часть третья

«Выберите себе работу по душе, и вам не придётся работать ни одного дня в своей жизни»

Конфуций.

Новый дом.

Охапкина. До нашего приезда с Ритой, в доме у начальницы конефермы жила была только одна приезжая девушка Инола. После того как приехали с города ещё и мы, нас, проживающих у Светки, стало совсем много. А это больше расход еды, воды, света. Ей нужно было готовить больше супов. Хотя в основном, они были жирными и невкусными, и надолго после них оставался противный привкус во рту.

Помимо её семьи, состоящей из четырёх человек, пятый пока служил в армии, ещё жили трое приезжих – собственно мы. И постоянно бывала в гостях Галька «Охапкина». Частенько заходили в дом разные люди, чтобы обсудить с начальницей дела на конюшне. Светкин дом напоминал муравейник, который замолкал только ночью. Вот тогда и было принято решение, что я и Рита, перейдём жить в дом к «Охапкиной». На самом деле, фамилия у неё была другая, но позже, за её «добрый» характер, стали называть именно так.

Галька – среднего роста, молодая, обычной внешности девушка. Работала зоотехником в совхозе, отвечала за селекцию племенных животных и их содержание. Дружила с начальницей, обедала и ужинала у неё в доме и оставалась ночевать. Хотя мне казалось, что дружба эта была очень выгодна Светке. Потому, что все новости из конторы совхоза, Галька могла сообщать сразу ей, и предприимчивая женщина была в курсе всех дел большого хозяйства.

Удивительно было видеть Охапкину в зимнем наряде! Впрочем, мы все так одевались… На голове – большая шапка–ушанка. На ней самой толстая мужская фуфайка и зимние ватные штаны, на ногах валенки. От этого девица казалась очень пухлой, и была похожа на командиршу какой-нибудь военной части.

Дом ей достался от совхоза. Точнее не весь дом, а только его половина. Он был рассчитан на два хозяина. И в другой половине, по соседству, уже жила семья. Жить молодой девушке одной в нём было скучно, а когда приехали мы, решили, теперь вместе будет веселее!

В выходной день я и Рита собрали свои вещи, захватили Юту, и перешли на новое местожительство…

Внешне дом был красивым, из белого кирпича, с большими окнами. Зашли в него и поняли, о таком доме мы и мечтали! Он поразил нас своими большими просторными комнатами! В нём были кухня, две жилые комнаты, большой холл, две просторные кладовые, длинная застеклённая комната под веранду. На кухне с лёгкостью можно представить, как удобно здесь проводить вечеринки. Хватит места компанией поплясать от всей души! После наших малогабаритных городских хрущёвок, Галькина половина дома показалась нам огромной!

В доме долго никто не жил, и он основательно промёрз. Для начала мы с Ритой натаскали воды вёдрами наверх, на крышу, и залили её в отопительную систему. А Галька затопила на кухне печь. Вода нагрелась в трубах, и дом стал прогреваться весь. Сделав все дела, вместе сели на кухне, с радостью погреться возле большой печи. Хозяйка дома выделила нам комнату поменьше, соседнюю с кухней, а сама расположилась в большой. Теперь стали жить большой компанией: я и моя напарница по работе, «Охапкина», Ритина собака Юта, и Галькин пёс Барин. Барин спал в прихожей возле двери, и источал вокруг себя самые свежие ароматы помойки.

Барин – молодой пёс. Считался восточно-европейской овчаркой, с характерным для этой породы чепрачным окрасом. Насколько действительно был чистопородным, сказать было трудно, но Светка утверждала, что это именно так! Мать его Бэра, добродушная, худая, с вечно голодными несчастными глазами, собака. Даже не подходя к ней близко, со стороны, можно легко пересчитать её рёбра. Как на конюшне Светка занималась селекцией с упорством дотошного зоотехника, так и от своих собак старалась получить как бы породистых щенков. Бэре, к сожалению, досталась в этом деле главная роль. Чему она как мы видели, мягко говоря, была не очень рада! Приносить своей амбициозной хозяйке кучу щенков, только для того, чтобы та могла лишний раз похвалиться соседям, Бэре не шло на пользу. Еды такой немаленькой собаке всегда не хватало в Светкиной семье, и несчастная была в очень неважном виде. Но начальница будто этого и не замечала! Щенков, с гордостью владелицы породистой особи, раздавала (или продавала) в селе знакомым. Один из них и попал к подружке начальницы Охапкиной. Назвали щенка Барином и вырос он гораздо крупнее своей матери. Но, несмотря на принадлежность к уважаемой породе, нам он не нравился.

Это был крупный пёс, по размерам больше Дика, более старшего по возрасту, кобеля. Вечно грязный, с резким неприятным запахом. Внешний вид его отличался от других собак, шерсть внизу живота именно у него была с красновато-бурым оттенком. А всё потому, что вместе с Диком и Барабулей (Светкиными собаками), часто бегал на местный скотомогильник поесть. Это было единственное место, где можно отведать мяса, правда несвежего…

По правилам погибших на фермах по разным причинам животных должны закапывать в специальные ямы, чтобы до них никто не смог добраться и не растащил заразу по округе. Но это же Россия! Трупы животных не закапывали, а бросали за селом, на землю кучей. Поживиться тухлятиной прилетали огромные стаи ворон и других птиц. А собаки, со всей округи собирались и наедались там. Отсюда возможно у Барина шерсть и приобрела такой зловещий оттенок, и он мерзко и сильно вонял мертвечиной. Жутко!

Молодой пёс не только старался наесться на крематории, как ещё называли скотомогильник, но и основательно поваляться там на останках. Проделывали они это вместе с Диком. Но Дик потом спал у хозяйки в будке на улице, а вот Барин спал у Гальки в доме… Наверное, пес считал, что от него исходит поразительно чудный и приятный аромат! Но, на самом деле, подойти к нему близко и попытаться погладить как обычную собаку, у нас не хватало силы духа! Стойкий, периодически подкреплявшийся на скотомогильнике зловонный запах, наводил на страшную мысль подцепить от него какую–нибудь заразу. Мы говорили его хозяйке, какой у неё замечательный славный пёс, находясь от него как можно дальше. Но она, несмотря ни на что, души в нём не чаяла. Для Охапкиной он был всё равно хорошим и совсем не зловонным!

В остальном же Барин был вполне сносным. Его отталкивающий вид и тошнотворный запах компенсировались хорошим поведением пса. Был очень спокойным и флегматичным, в основном почти всегда спал, иногда смотрел по сторонам. Но и взгляд его был отталкивающим, грязные в сухих корочках на веках, воспалённые глаза равнодушно смотрели на мир…

Ночью хозяйка выпускала собаку погулять по селу, а днём Барин отсиживался в будке возле дома, на цепи. Охранял он дом молча, понапрасну не лая. И было непонятно, пустит ли в дом чужого человека или нет… Но, его внушительный грозный вид видно производил на селян правильное впечатление, и в дом чужие не заходили.

Странная ночь.

Эта ночь казалась вполне обычной… Только вот странно, куда-то пропала моя чайная ложка и коробка от молочной смеси? Где же они могут быть? От недостатка денег, я использовала обычную сухую детскую молочную смесь, как быстрый и сытный перекус, на обед или на ужин. Этот порошок можно было просто есть ложкой и его не требовалось готовить. Особенно удобно смесь поддерживала силы в ночное дежурство.

Ведь не ушли же они сами? Вроде оставила это богатство как всегда в каптёрке, в комнате, где отдыхали рабочие, на топчане. Потом вышла в баз, проверить всё ли в порядке с лошадьми. Это я так вспоминала всё произошедшее за ночь.

Да только вот пока сидела-полудремала на улице в загоне, вдруг заметила, что дверь в конюшню почему-то открыта, и лошади толпой, как можно быстрее, старались в неё протиснуться…

Для того, чтобы вовсе не уснуть ночью в относительно тёплой конюшне, иногда сидела среди лошадей в базу на улице, подложив под себя побольше сена. Так я надеялась вовремя заметить, и не пропустить нападение воров… По сравнению с подогреваемым помещением здесь был мороз, и со сном бороться было куда проще. Но иногда и это не помогало! Глаза, сами собой, закрывались и я проваливалась в мимолётный сон. Спустя время просыпалась и осматривалась, и снова засыпала. А ведь по плану начальницы, ночью дежурный вовсе не должен был спать ни минуты и ещё сделать кучу работы! Что, конечно, не получалось!

А лошади, при любом удобном случае, стремились пробраться внутрь конюшни. Они-то и разбудили меня своими криками и визгом. Как только выпадал шанс вдруг открыться двери, образовывалась драка из стремящихся попасть внутрь! Дрались всерьёз, кусали и пинали друг друга как могли! Громко недовольно визжали и вскрикивали при этом. Раздавалось лязганье зубов и глухие удары копыт. Иногда, дверь открывалась случайно, или это специально делал кто-нибудь из хвостатых хулиганов. Возможно, в этот раз опять кто-то дочесался? Так часто бывает, чешут себе бока или голову об дверь, и задвижка изнутри конюшни слетает с затвора. Дверь сразу открывается нараспашку, и желающие своровать овёс, сразу набиваются в тёплый коридор! Вот только не всегда было ясно, действительно ли им надо было почесать себе бок, или это такой хитрый манёвр? Известно, что кони, особенно беспородные, очень сообразительны!

Из-за таких громких криков, я сразу очнулась от полудремоты, вскочила и побежала в залитую светом конюшню. Пробежала по ней, чем перепугала спящих кобыл, и по ходу выгнала всю четвероногую нахальную толпу шалопаев, обратно на улицу. Конечно, здесь не обошлось без кобыл Астры с Наташкой! И конечно с ними на пару участвовали мерины Рубин и Откан. Эти воришки и плуты принимали участие почти во всех происшествиях.

Ещё раз прошлась для профилактики по коридору, и закрыла дверь получше. Вот тут что-то делая, вдруг и обнаружила пропажу молочной смеси.

Единственными виноватыми в исчезновении смеси, могли быть коты, точнее, котята… Куцые, по виду плохо выглядели, вечно голодные. И поэтому, постоянно орущие, замерзающие, и всем мешающие, грязные комочки шерсти. Начальница «пожалела» малышей и не стала топить новорожденными. Но и ей лишние голодные рты были тоже не нужны! Ведь котята не породистые, простые, и для неё ценности не представляли. Не стала их кормить, и не оставила у себя в доме. С лёгкостью отнесла в конюшню, так сказать, подбросив коллективу, с расчётом, посмотрят на доходяг, пожалеют, и чем-нибудь да накормят… Но коллектив был голодный сам, и котов кормить не собирался! У рабочих и дома, помимо семей, было полно всякой живности, и всех надо накормить! А зарплаты на всё не хватало…

Голодные котятки от безвыходности, стали нагло воровать у всех продукты и прогрызали любые сумки, словно грызуны. Добирались до еды и пожирали её! Причём объедались так, что потом не могли передвигаться, и долго переваривали пищу сидя, греясь возле обогревателя. А их маленькие животики, были похожи на тугие, сильно надутые, резиновые мячики. От такого обжорства, сиротки серьёзно страдали. Но лучше долго переваривать пищу, чем мучиться от голода! И в припадках объедания сгрызали, не разбирая, если долго не ели, даже полиэтиленовые пакеты вместе с продуктами! Хорошую устроила жизнь» малюткам их прежняя хозяйка! Рабочие считали, что лучше бы она пушистых заморышей сразу утопила, а так не жизнь, одни мучения…

Так, что в пропаже молочной смеси, первыми под подозрение попали мяукающие бедолаги, украсть её вполне могли и они. А может я сама куда–то положила бумажную коробку, но забыла куда? И решила пока забыть про это непонятное исчезновение…

Утром, сделав все дела на конюшне, собралась идти домой. И тут Генка, муж начальницы, он любил проверять у всех работу, позвал меня за собой: «Ну-ка пойдём…» Я удивлённо, не понимая зачем ему нужна, спросила: «Куда?» Ответ был: «Пойдём, пойдём!».

Изучив хитрого мужичка достаточно хорошо, особенно не доверяла его тихому и спокойному голосу… Ничего хорошего от такого приглашения ждать не приходилось. Он и его жена обычно так приглашали, чтобы только ещё за что-нибудь отругать. Единственное, чем они различались, Светка начинала сразу орать! И сталкиваться с этой парочкой считалось очень плохой приметой. Но и уйти домой, к сожалению, уже не успела! И сбегать от хмурого проверяющего, перед самым его носом, не разобравшись в чём дело, тоже было нельзя…

С плохим предчувствием, печально про себя вздохнув, мне пришлось идти за ним, и пытаться вспомнить – какие ошибки допустила за своё дежурство? В моей голове мысли сразу понеслись с десятикратной быстротой! Что же я могла забыть сделать?! Так, сено у жеребца Графика точно есть, утром проверяла… В кормушках у жеребят остатки зерна видны. В кормовой овёс тщательно откидан в сторону, чтобы было впечатление, что его брали. Это делалось для вида, будто овёс насыпали всем лошадям. Но на самом деле, если не было сил, раздавали корм только особенно нуждающимся, жерёбым, слабым… Такой хитрый манёвр приходилось делать из-за необходимости. Светка, из-за постоянной нехватки конюхов, сваливала огромный объём работы на одного человека! И в основном на ночного дежурного. По её представлению неутомимый труженик должен был как робот, с шести часов вечера и до восьми утра следующего дня, делать кучу работы и не садиться отдыхать. Что физически выполнить это было невозможно! И чтобы облегчить своё дежурство, мы таким образом мухлевали. То есть не всегда насыпали полностью овёс в кормушки, воды носили меньше, денники у жеребцов вычищались не идеально. В общем, если сил совсем не было, работа делалась, но по чуть-чуть.

Начальница, увы, не делала никаких выводов, что за работников надо держаться, а не выгонять их! Текучка была серьёзная. Но и сама она не торопилась помочь рабочим, в основном только отдавала команды. Выгнав очередного работягу, не заботилась, как оставшиеся люди справятся с делами. Вот потому коллектив старался выкрутится как мог… Мы с Ритой ещё держались из-за романтики и любви к красивым благородным животным, для сельских жителей же это была кабала…

Так, я в голове перечислила дальнейшие дела. Всех нужных лошадей (по списку) вроде бы оставила и не выпустила в базы. Что же ещё?! Вроде бы всё сделала правильно? Но, зная характер Генки предположила, что он всё равно чем-то недоволен…

Мы зашли во вторую половину конюшни. Здесь можно было подумать, что может забыла оставить кого-то из больных коней? Таких не выпускали на пастбища, а оставляли в конюшне, и однажды случайно выпустила хромого мерина со всеми. Ох и вопли были от начальницы!

«Это кто такой?!» – спросил вдруг Геннадий.

Тут мой взгляд упёрся в маленького худенького мальчика, стоящего у стенки. Ещё ничего не понимая, я недоумённо посмотрела на Генку: «Не знаю!». Мальчик со страхом в глазах, насупившись, настороженно следил за нами… «А кто знает ?!» – изверг своё веское слово Гена, не переставая смотреть себе под ноги. Была у него такая привычка. Но было видно – косится в мою сторону. Теперь, надвигалось самое неприятное… Он вдруг сплюнул на пол, и снова зловеще рявкнул, чуть ли не мне в ухо: «У тебя посторонний человек на конюшне, а ты даже этого не знаешь?!». Наверное, моё удивление на лице сильно на него подействовало! Так что посмотрев наконец-то в мою сторону, всё также ругаясь, уже не пытался сделать ко мне подкоп. Я вроде как попыталась оправдаться: «Сидела, смотрела всю ночь…». «Значит так смотрела!» – пронеслось язвительно в ответ. Но, моя персона его больше не интересовала. И перекинулся на мальчишку: «Ты как сюда попал?!» Юнец был буквально прижат к стенке и чуть не плакал. Он начал всхлипывать и гнусавить: «Лошади..и..и..и…зашли…и…я..с..нимиии…».Теперь Гена полностью перекинулся на него: «А зачем ты на конюшню залез? Кто тебе разрешал?!» А я начала размышлять, когда же он мог зайти? Возможно, когда лошади пробрались в конюшню? Но, ведь в тот момент по ней проходила, проверяла!

Мальчонка уже весь сжался в комок. А когда сердитый мужчина притащил бич, чтобы наказать нарушителя порядка, запричитал: «Я больше не буду!» И заплакал. По ходу Генка грозно и недовольно заявил мне: «К тебе конокрады залезут, а ты и знать ничего не будешь!» Но мне уже было всё равно, что он говорит. Не моя вина, что вся конюшня разваливается! Двери, например, можно легко открыть! И разве это нормально, один ночной дежурный на такую большую территорию, и при таких частых случаях конокрадства?! Очень хотелось сказать ему давно, что я думала по этому поводу. Сначала, пусть поставит хорошие крепкие двери, а потом уж меня отчитывает!

Конюх Витя стал расспрашивать мальчугана – чей он? А когда узнал о нём побольше, стал жалеть: «Неблагополучная семья, много детей, кормить нечем…» Слушая его, мы с Гришей, другим конюхом, чуть не заплакали! Но утро Генка мне уже как следует испортил! И когда собралась идти домой, напоследок не удержался, и ещё раз заметил, что дежурю я бестолково и безалаберно… Ругать других деревенский мужик очень любил, но вот самому что–нибудь сделать полезное, на это у него времени не хватало.

Пойманного на месте мелкого нарушителя, оставили отрабатывать ночь на конюшне, убирать денники. Чтобы, больше не было желания вновь сюда залезть. Наблюдая, как ребёнок, утирая слёзы, убирает навоз в деннике, мне стало жаль его! Он казался таким маленьким, по сравнению с денником, а черенок от вил был выше его роста…

Уже по дороге домой вспомнила одно важное дело и вернулась обратно. Подошла к мальчику и сказала: «Ты мне хоть ложку верни – она чужая». Я представила, как Охапкина стала бы ругаться, если бы не досчиталась своей ложки! За вентилятором, в тихом закутке за денником жеребёнка Лапушки, несчастный воришка аккуратно вытащил из своего тайника ложку и пачку от смеси. Так вот где он был! Вот где спрятал унесённое добро. Поэтому его и не заметила! Он мрачно насупился: «Вот тут немного осталось…» И видно было, с большим сожалением, протянул мне молочную смесь… «Да нет, только ложку у тебя возьму, смесь оставь себе» – успокоила я беднягу. Смотреть на него, без сожаления, было нельзя! Жалко вдруг его мне стало очень, ведь от голода он у меня её стянул! И что же за семья у него такая?!

В мокрых после работы, резиновых сапогах, потому что ноги в них жутко потели, вся «разбитая», отправилась домой…

Было раннее утро. Люди только шли на работу, а я уже шла с неё. И после такого ночного дежурства, могла проспать до следующего утра. Легко дышится! В голове куча мечтаний, как бы хотелось жить так-то и вот так-то… Ах, если бы было вот так, например… Были мечты о нормальной работе на конюшне, о хорошем доме. Мечтать не запретишь! Сегодня буду отдыхать-это несравнимо ни с чем! А завтра в табун, значит будет весело!

Мы жили у Охапкиной в доме. Подходя к нему, заметила, что её как всегда жутко пахнущий пёс Барин, встречает меня сидя на цепи возле дома, и лениво зевает. Ага, значит его хозяйка к счастью, уже ушла на работу! В последнее время у нас с ней сложились напряжённые отношения, и мы с Ритой предпочитали со скандалисткой видеться, как можно реже. Ночью Барин спал в доме и постоянно чесался. Днём Галька привязывала его возле дома, чтобы он охранял хозяйство, и не отправился погулять по деревне. Частенько пушистый охранник пропадал на скотомогильнике, обедал там и ужинал. А также валялся в тамошних тухлых шкурах павших животных, чтобы пахнуть благородными на его взгляд духами, и отвадить от себя насекомых. Поэтому, гладить по голове Барина, как обычную другую собаку не очень-то хотелось. Да и запах от шерсти грязнули распространялся такой, что после него и руки не сразу отмоешь. Поэтому, при встрече с ним ограничилась только приветствием и прошла мимо. Барин к этому совершенно безразлично отнёсся, его редко тискали и гладили.

Закрываю в дом дверь, и на меня сразу накатывает волна слабости… Медленно умываюсь и принимаюсь яростно есть суп. Точнее, Галькину баланду, из воды и разведённой в ней банки консервированной морской капусты. Эту жидкость Охапкина довела до кипения, и это потом назвала супом. Сама повариха, как мы заметили, такое есть не стала, а предпочла плотно и хорошо поужинать у Светки.

Есть было совершенно нечего и я рискнула это попробовать. Но на вкус блюдо было совершенно не съедобно, и вместо этого пожевала хлебушка. Жутко хотелось спать! День только начинается, а я засыпаю. И встречу утро через сутки, уже на следующий день…

Стёпка.

Стёпка – ух, жеребец!

Вот как может это облезлое животное, с самым худосочным видом и загнутыми кверху кончиками копыт, ещё подавать признаки жизни?! А Степаныч, даже в таком виде, оставался любимчиком, бывшей цирковой лошадью!

Стёпа – шетлендский пони, обычный для своей породы, ростом немного повыше колена взрослого человека.

Он появился на здешней конеферме здоровым, с красивой рыжей блестящей шерстью, с пышными гривой и хвостом. И темпераментом большого жеребца.

Забавный конёк умел выполнять разные цирковые штучки, что его сначала и просили делать. Но, про все выученные им трюки точно не знали, а что-то и позабыли… А пока со Степаныча требовали давать ножку и становиться на дыбы, то есть подниматься на задние ноги. Стёпик грациозно поднимал вверх, чуть согнутую переднюю ногу, а в это время кто–нибудь из гостей подхватывал её рукой. Таким образом, артист здоровался. Посетителям конюшни его показывали в первую очередь, как незаурядную, талантливую лошадь, и всячески старались демонстрировать его уникальные способности. Поэтому, рыжий пони по праву считался гордостью конюшни.

Здесь на конеферме, его определили на должность главного производителя мини-лошадок, что весьма почётно для племенной лошади.

Из–за нехватки денников, отдельного помещения рыжику, увы, не досталось. Поэтому, ночью Степан стоял в дальнем углу коридора конюшни, привязанный за верёвку от своего недоуздка. А в качестве подстилки, получал под ноги охапку сена. Но, конёк никогда не ложился на пол! Только для удобства, подгребал ногами под себя сено, или же спал стоя, на голом полу. Даже здоровенные обычные жеребцы, хотя бы на час, укладывались спать на подстилку. Но Стёпик, кажется, об этом ничего не знал, и стоял всю ночь в проходе конюшни, прикрыв глаза.

Лишь однажды я заметила ночью, во время своего дежурства, что мало» вдруг лёг на пол… Утром попыталась расспросить об этом у дневальной, ведь днём за ним наблюдала уже она. Но, на мои вопросы, девушка только пожала плечами, и ничего больше добавить не могла. Оказалось, что о привычке славного парня спать всё время стоя, знала только я. Дневальная вообще не старалась вникать в сложности жизни на конюшне, так для неё было удобнее. Мои опасения, что с конём что-то неладно, дошли вскоре и до начальницы. И выяснилось, что действительно Стёпушка вдруг лёг на пол не просто так! Поника тщательно осмотрели. Особых травм у него не нашли, и оставили поправляться самому. Бедняга несколько дней отлеживался и чувствовал себя неважно. Путём рассуждений предположили, что возможно его могла ударить одна из лошадей табунщика? После работы, с вечера, таких оставляли на ночь в конюшне. Кормушка с овсом для них, как раз находилась рядом со Стёпкиным местом. Может быть, в этом был виноват Марсик, некрупный подтянутый вороной меринок? Нрава он был обычно спокойного. Но если назойливый поклонник начал показывать ему свои жеребцовские замашки, Марсик возможно и лягнул приставучего ухажёра в ответ? Это могло случиться потому, что понику нравилось со всеми знакомиться! Он гоготал, то есть громко ржал, привлекая к себе внимание. Тянул свою верёвку от недоуздка на всю длину, чтобы обнюхать нового товарища. Может быть, толком не разобравшись, он принял рабочего мерина за кобылу? А тому, это здорово не понравилось, и он дал сдачи? Так причину и не нашли… Это был, пожалуй, единственный случай недомогания Стёпы, за всё время моих наблюдений за ним, и на пол пони больше не ложился.

Утром Степаню переводили на весь день из коридора в пустой денник, до прихода табуна. Из-за малого роста, жеребец не мог высунуть в проход через перегородку голову, как остальные лошади, и поэтому его часто забывали накормить и напоить. Ведь со стороны денник казался пустым… Обычно, лошадям нравилось выглядывать из денников, они с интересом наблюдали, что делается на конюшне? А раз головы ничьей нет, значит, и нет там никого. И вспоминали про Степашу, только когда бедолага, окончательно проголодавшись, начинал голосить! То есть громко, по–своему лошадиному кричать.

Стёпа обладал очень ценным качеством-хорошим чувством меры. Ему можно было поставить целое ведро овса, но он съест ровно столько, сколько ему было нужно. Не секрет, что часто среди лошадей (как и у людей) встречаются обжоры! И стоит оставить им слишком много еды, как они умудряются переесть. Но у людей это проходит проще, так несварением желудка. А у лошадей всё гораздо сложнее! От переедания, возможно начнутся колики, и в прямом смысле пострадавшую тогда нужно срочно спасать!

Строение желудка у коней таково, что у них не может быть рвоты. А от сильной боли и спазм в кишечнике, могут даже погибнуть! В результате перенасыщения или от вздутия газов, возможны разрывы желудка или кишечника. Отсюда, стремительно возникший перитонит (воспаление брюшины) и вызывает гибель животного. Кони, несмотря на свой рост и вес, в отношении здоровья, можно сказать в чём-то более нежные по сравнению с другими сельскохозяйственными животными. И такая особенность пищеварения свойственна им. В основном почти все животные могут легко избавиться от нежелательной еды через рвоту, а лошадь, увы, нет! То, что в неё внутрь попало, обратно выйти наружу никак не может! Отравленная, сгнившая, забродившая еда из желудка идёт дальше в петли кишечника, вызывая их вздутие, смещение, и даже скручивание. Как следствие разрыв кишечника, острая боль и смерть прекрасного быстрого создания. Поэтому лошади очень щепетильны в отношении чистоты корма, качества воды. Гнилое или тухлое лошадки могут выпить или съесть только от сильного голода, и последствия этого ужасны!

Самое любимое обожаемое занятие Стёпы – пить воду! Скорее, сама церемония питья… Заметив, ещё далеко от себя конюха с вёдрами воды, жеребец начинал крутиться на месте, ржал и всячески суетился. А когда чистая прозрачная холодная вода, шумно плескаясь, оказывалась совсем рядом возле него, Стёпик, как можно выше поднимал переднюю ножку и махал ею, стараясь заслужить внимание конюха. А вдруг, о ужас, его не заметят и пройдут мимо! Не дожидаясь, пока ведро с живительной влагой поставят перед ним на пол, резко и нервно просовывает в него голову и жадно пьёт. При этом блаженно чавкает, пускает пузыри. Пьёт медленно, не отрываясь, и однажды выпил целых полведра! Что для лошади его роста, означает немало! Как следует напившись, поднимает голову, и всё также чмокая, хлюпает языком. Вода стекает с морды, из ноздрей, слюни текут с губ, славный коняшка блаженствует! Но смотреть на него в этот момент, не очень приятно. Но иногда, конюх с вёдрами поспешно пробегал мимо. Тогда Степанчик не обижался и ещё настойчивее стучал копытцем по полу…

Когда–то он выглядел даже лучше молодого пони Ерошки! Ерошка – плотный, с округлыми формами, красивый гнедой жеребчик. Он, да ещё пегий флегматичный жеребец Дункан, жили всё время на улице, в специально отведённом для них и нескольких кобылок, загоне. Ночью их группка отдыхала в низкой сараюшке с окошком без стекла. Частенько кто-нибудь из них выглядывал из окна, и задумчиво смотрел по сторонам.

К сожалению, со Стёпой на конеферме произошло несчастье. На конюшню привезли новую партию овса, и лошадей, как обычно накормили. Через некоторое время, стали заметны признаки отравления. Первыми на себя приняли удар жеребцы-производители, их накормили в первую очередь. Позже уже выяснили причины происшедшего – банальная халатность! После перевозки удобрений, водитель забыл промыть кузов машины, и в него сразу засыпали овёс, который отвезли на конюшню. Перемешанный с удобрением корм, вызвал сильное отравление у животных. Обычные лошади болели недолго и пришли в себя полностью. А вот для маленького пони такой овёс оказался губительным, слишком много отравы для его веса! И он еле выкарабкался из лап смерти, и долго ещё, с большим трудом, приходил в себя. Начальница конюшни всё ждала, что рыжий станет таким же, как и прежде, жеребцом-красавцем, но теперь Стёпик напоминал тощую страшную клячу. Шерсть свалялась клочьями, на плечах плешины от постоянного чесания. Вдобавок ко всему этому, гребень шеи с роскошной гривой свалился набок, и ещё больше портил всю картину. Последнее, что добавило не в пользу Стёпы, после всех страшных изменений с ним, теперь он не представлял ценности как жеребец-производитель. Первое время ещё была надежда на его восстановление, но шли месяцы, а конёк не менялся в лучшую сторону… Но и не сказать, чтобы предпринимались какие-то серьёзные шаги его вылечить! Конь в основном, только и стоял в конюшне и получал свою порцию овса и воды. Его перестали чистить, заниматься с ним. Из-за внешнего вида боялись показывать визитёрам, да и вообще всё меньше и меньше стали обращать внимание на болезного… И вот ночью Стёпа стоял в коридоре, в самом конце конюшни, привязанный за верёвочку, с охапкой сена под ногами. А днём одиноко бродил в каком-нибудь пустом деннике. Его можно было заметить, если подойти поближе, за перегородкой чуть–чуть виднелся кончик носа жеребца. Это Стёпка тянул голову, как можно выше, чтобы попытаться хоть кого-нибудь увидеть. Но, несмотря на все неприятности, сильный духом, стойкий Степаныч всё равно не унывал! Если не мог никого увидеть, старался учуять. И его кончик носа периодически дефилировал из-за деревянной перегородки…

Как только весной появилась первая зелёная сочная нежная трава, я после ночных дежурств по собственной инициативе, утром, стала выводить пони погулять из конюшни. Уж очень жаль было Стёпку, его одного из всех лошадей, совсем не выпускали на улицу! Собирать ему траву специально и приносить, после ночного дежурства у меня уже не было сил, а вот прогуляться по дороге ещё могла. Торжественно, после долгого перерыва, я пристегнула поводок миниатюрному недоуздку Стёпы, и мы вышли за пределы тёмного помещения!

Стёпик очень обрадовался нашей прогулке, столько простора, солнечного света, брошенный всеми, он не видел уже давно! А сколько новых запахов! После однообразного стояния в конюшне и скудного кормления, для него вновь приятно было видеть мир, и греться под лучами солнца. Но при этом Стёпа вёл себя, как хорошо воспитанная собака и не хулиганил. Это в сравнении с могучими шустрыми жеребцами-производителями, что утаскивали за собой на улицу, и нужно было их ещё тормозить! Особенно этим отличался крупный золотисто–рыжий здоровяк будёновец Радомир. Конюх, повиснув на его поводе от недоуздка, частенько бежал за ним вприпрыжку, так красавчик торопился выйти погулять!

Водить на прогулки Степана было не принято на конюшне, но я не стала обращать на это внимание. Мне нравилось выпускать конька на улицу и видеть, как поник начинает радостно всё обнюхивать и гоготать.

В наш первый выход, взъерошенный торопыжка потащил меня сразу на навозную кучу, и как следует там извалялся! Я даже не ожидала от него такого! И поэтому, в следующие прогулки, навозную кучу мы обходили как можно дальше.

Чтобы хоть как-то разнообразить его скучную однообразную житуху, я проводила специально возле загонов с бычками. К своим лошадям на конюшне, подводить любителя дам не стоило, так как к кобылам Степаня начал бы приставать, а с жеребцами драться. А у телят ещё можно было «от души» поесть сенажа. Этот влажный зелёный, ароматно пахнущий корм, напоминающий по консистенции квашеную капусту, лошади любят есть ближе к весне, когда сено им уже надоело.

Заметив упитанных бычков, радостный Стёпик задирал голову как можно выше, призывно ржал и хрюкал, приглашая весело провести с ним время. Глазки его загорались жизнью, и даже куцый хвостик пытался встать султанчиком. Видимо парень вспоминал, что он всё-таки жеребец–производитель…

Изо всех силёнок, бойко, забыв на время о своих болячках, Стёпа натягивал верёвку и тащил к кормушкам. А хвостатая разномастная молодёжь, увидев перед собой что-то гогочущее и лохматое, кидалась врассыпную! Но взволнованный поник не понимал, что это всего лишь бычки, животные на откорм. Громко, по-дружески ржал, и звал познакомиться с ним поближе! Но телятки его не понимали, и подходить к нам не решались. Сбившись в кучу, удивлённо на нас таращились и испуганно мычали. Тогда Стёпа, нисколько не обидевшись на них, принимался за сенаж в их кормушке. С удовольствием жевал кусочки зелёно-жёлтых стеблей с кислым запахом, причмокивая, и даже чавкал. Хлюпал языком и пускал вовсю свои слюни, совсем как свинья… Единственное, что у него не получалось – хрюкать по-настоящему…

Бычки, всё так же с возрастающим удивлением в глазах, следили за таким грозным, хоть и маленьким, странным животным, нагло вторгшимся в их кормушку, и не могли тронуться с места! Какой-нибудь самый отважный из них, вдруг осторожно подбирался к жеребцу, чтобы обнюхать его. Тогда Стёпа резко поднимал голову и начинал снова громко призывно ржать! А бычок, от страха взбрыкнув в воздухе, стремительно удирал к своим товарищам! Основательно напугав всех рядом присутствующих, так что откормочные телята сбились в загоне в кучу, и не могли уже поесть и попить, «МЫ», хорошо наевшись, продолжили путешествие дальше.

Случайно набрели возле ферм, на цистерну только что приготовленной каши. Разговорилась со скотником, что готовил её. Рабочий стал расспрашивать про Стёпаныча, вид его был необычным для лошади. Я рассказала о печальной судьбе бывшего циркача… В ответ неожиданно, сердобольный мужчина выложил нам на лист лопуха, толстый шмат каши. Ещё с парком, так и хотелось бы сказать с ароматным запахом, но для лошади-то он наверняка таким и был! И предложил его рыжему коньку. Учуяв перед собой запах каши, Стёпа буквально набросился на неё, и я даже не успела притормозить его за повод! А с поником творилось что-то невообразимое! От жадности, будто он вовсе не ел долгое время, набил себе кашей полный рот, и еле мог проглотить её! И всё тащил захватить новую порцию, словно боялся, что она сейчас исчезнет! И ел, ел, ел…

Чмокал, блаженно прикрывая глаза, весь кончик мордочки и ноздри – всё в каше! Мы стояли со скотником, и смотрели на это в полном удивлении! Вроде с виду благородный конь, но в еде отличался большим свинством… А может быть он изголодался по прежней цирковой еде?! Там кормили хорошо, сытно, разнообразно, и давали каши. На этой конюшне лошади каш не получали, редко доставалось только тренировошным во время скачек.

Больше всего меня удивило отношение деревенских жителей к Стёпе! Казалось бы, всё село знало, о том каких лошадей выращивали на конеферме. Наш тренер каждый день, проезжала на жеребцах в окрестностях посёлка. Утром и вечером табун породистых кобыл с жеребятами, рабочие лошади, с грохотом и пылью проносился по улицам села, на пастбища. Но на Стёпу смотрели как на что-то нереальное! Для селян лошади обычное явление, но рыжий, с куцым хвостиком, Степан поразил их в самое сердце! Его осторожно гладили и называли чудом природы!

Я вспомнила, что когда-то уже было что–то подобное…

В свои семнадцать лет проходила практику, от училища, в Починковском конном заводе. Это красивый старинный завод. Разводили в нём богатырей – лошадей советской тяжеловозной породы. Мощных, массой под тонну, но удивительно спокойных и покладистых. Были на заводе тракененские лошади и орловские рысаки. И все так привыкли к добрым гигантам, что когда для разведения привезли шетлендского пони Драгуна, жители конного завода заполонили наше спортивное отделение! Толпы конюхов и их родственники, ближайшие и дальние, дети родственников, знакомые и соседи по улице, все навещали Драгуна! В нашей конюшне, обычно безлюдной и тихой, не смолкали разговоры, восклицания и оханья… Приходилось к новенькому протискиваться сквозь толпы людей, чтобы его покормить. И каждый новый приходящий восхищался, снова восклицал, охал и ахал! Заходили посмотреть на маленькую лошадку, как на чудо!

И действительно, Драгун выглядел со стороны красивой миниатюрной копией обычных коней. Элегантной, по сравнению с большими «тяжиками», так называли тяжеловозных богатырей! Правда, к сожалению, в отличие от Стёпика, Драгун оказался дурной и злобной личностью, и приносил кучу неприятностей! Меня он, к примеру, несмотря на то, что я его кормила, старался обязательно укусить или лягнуть, и мог это сделать исподтишка. Наказания и окрики за такое поведение имели на мелкое чудовище прямо противоположный эффект! В ответ, дерзкий хулиган начинал упорно мстить, дрался и лягался с удвоенной энергией! Так, что мне приходилось пятиться от ужасного монстра назад, и ждать, когда его приступ агрессии немного угасал.

Честно говоря, каждый раз заходила к нему в денник, как на поле боя, и несмотря на то, что любила лошадей, коротышку пакостника Драгуна-драчуна я возненавидела! Намного безопаснее и спокойнее было общаться и ухаживать за огромными тяжеловозами, чем за этим, словно с цепи сорвавшимся псом! Я пыталась наладить со злюкой хорошие отношения разными способами, но ничего не помогало!

Дальше было самое интересное, это неуправляемое дурное чудо ещё предстояло объездить. И никому и в голову бы не пришла мысль посадить на злыдня ребёнка, или нетяжёлого подростка! В связи с чрезвычайно агрессивным поведением низкорослого наглеца, его заезжал САМ тренер конноспортивной секции завода Мишка, взрослый мужчина немаленького роста. Так, что когда он сел на пони, Драгуна из-под него не было почти видно. Но всё равно, несмотря на хороший вес тренера, копытца четвероногого паршивца взмывали в воздух с удивительной скоростью, тут же меняя расположение! Злобное существо вертелось, прыгало и лягалось, как будто в него вселился сам бес! Михаил держался на нём изо всех сил, но Драгун всячески пытался его сбросить. И поражало, с какой энергией он это проделывал!

Позже пришли к решению, что в разведение оставить, но чтобы ещё кого-то сажать на такого неслуха, это вряд ли. Тренер просто так конечно не будет на нём ездить, размер не тот. А сажать верхом ребёнка прокатиться – опасно для жизни! Но поток любопытных и охающих ещё долго не прекращался, ведь с виду Драгун оставался симпатичной маленькой лошадкой, но с неприятным сюрпризом…

Зато Стёпик-совсем другое дело! Добрейшей души конь, умный и ласковый, и общаться с ним было одно удовольствие! Про Степана сельские жители шутили: «А где ж таких крошечных выдают?» Я отшучивалась: «Вот последнего успела получить, больше таких нет!» Женщины качали головами: «Смотри–ка какой маленький, а уже взрослый?! А копыта, наверное, можно ножницами подстригать?» А мужчины интересовались с точки зрения силы: «Сколько малец возить может? Да и может ли вообще?» При этом Стёпа находил молодую зелёную траву, с хрустом откусывал её, и попутно слушал наши разговоры.

К сожалению, про наши с ним прогулки, скоро узнала вездесущая начальница конюшни… Насколько мне позволял мой опыт работы с лошадьми, несмотря на юный возраст, прогулки такие были не только не вредны, а весьма полезны для здоровья коня. Тем более, что заниматься Стёпой никто не хотел. И гораздо питательнее для лошади свежая трава, чем старое сено! Но, реакция сумасбродной женщины была как всегда, по непонятным причинам, крайне отрицательной! А так как она выражала свои мысли почти всегда очень громко, то от её крика у меня ещё долго стоял звон в ушах… Причину жуткого недовольства и мысль, что коня брать нельзя, и он должен быть всегда на конюшне, вроде бы через её вопли я расслышала. А в спокойном состоянии, она уже и не считала нужным мне ничего объяснять. Отчётливо была слышна только одна фраза: «Прогулки и зелёная трава сведут Стёпика в могилу! А ведь сколько ещё нужно жеребят от него получить!» Нет, если бы были действительно серьёзные причины не выгуливать рыжика, это можно было и спокойно объяснить. А так – тайна покрытая мраком… Выиграла руководительница, потерял Стёпа. Нет, про Степаныча «великий» зоотехник вспоминала, когда наступал сезон случки, да если редкие гости заглядывали. Хвасталась перед ними: «Вот смотрите, как Стёпик умеет поднимать ножку, настоящий цирковой конь!» И всё… А Стёпа опять стоял один, без травы, без солнца. Спал в углу денника, а мимо него что-то происходило, работало, но до него никому не было дела…

Нет, конечно, рабочие на конюшне не были бесчувственными! Мы просто все были по горло завалены работой! И приходя домой падали от усталости. Из-за конфликтного и склочного характера начальницы, люди долго на конюшне не задерживались. Беда ещё была в том, что сама орущая мадам провоцировала разборки, и работникам надоедала такая нервотрёпка! Не выдержав лавины её нападок, вскоре конюхи увольнялись, и объём работы на конеферме взваливался на плечи оставшихся горемык. С которыми, она умудрялась, не думая о последствиях всё равно ругаться! Из-за того, что рабочие вместо положенной нормы, вынужденно выполняли работу в два, а то и в три раза больше, тоже было одной из причин частого ухода людей. Низкая оплата труда, тяжёлый ежедневный труд, и при этом постоянные словесные перепалки с конюшенной фурией, всё это не делало работу на конюшне привлекательной! Даже если рабочие и пытались выполнять работу за троих, это спасало, но ненадолго. Физически ещё можно выдержать нагрузки, но грубые обидные придирки бывшей трактористки довершали своё дело, и всё равно кто-нибудь не выдерживал и уходил.

Самое удивительное – начальница не делала для себя никаких выводов! Ни из конфликтов, ни после ухода людей. А их уходило немало! Упрямая тётка продолжала с непонятным упорством решать дела только так, как сама считала нужным. Не задумываясь, насколько плохо всё это может закончиться!

После неприятного с ней разговора, подходить к Стёпе не имело смысла, только зря расстраиваться… На своём опыте общения со скандалисткой я уже знала, что стоит заикнуться о пони, как ответит резким отказом. Такой у неё принцип: если человек не хочет, она его заставит, и наоборот, если у неё попросит, сделает всё, чтобы проситель остался ни с чем. И вот пример: наша тренер Инна не хотела участвовать в скачках на ипподроме, Светка её всё равно отправила. Я просила – мне отказала.

Мне даже захотелось представить, хоть на мгновение, что вдруг мне Степана отдадут! Наверное, многие любители лошадей начинают об этом мечтать, когда сталкиваются с такими ситуациями… Представила, как увезу его к себе домой, где тихо и спокойно. У моих бабушки и деда, на окраине города, был свой дом с участком земли. Сразу вспомнился залитый солнцем бабушкин огород. Тут и морковка, и капуста, и что хочешь… Для Стёпы можно обустроить чистый тёплый закуток в старой баньке, положить туда охапку пахучего сена, дедушка сам косил траву на лугах, дать свежую воду с колодца. И конечно устроить место для прогулок в виде загончика за баней, между кустов вишни, где буйно разрослась высокая густая аппетитная трава, и где любил спать наш кот-мурлыка Вася. В этом месте затишье, ветер будто останавливает своё движение, и гуляй хоть целый день! А ещё у нас есть-речка! И луг, где можно пастись. А за мостом, за оживленной дорогой, большой парк, переходящий в тайгу…

Мечта–дело хорошее, но реальность другая. Купить пони мне было не по карману! Его цена в сорок раз превышала мою месячную зарплату. Так, что оставалось только мечтать… Правда нам ещё раз повезло. У начальницы было как-то хорошее настроение, и она вдруг неожиданно разрешила нам с ним прогуляться.

Пошли вчетвером я, Рита, Стёпа и собака Юта. Гуляли по полям за селом, между сопками. Просто так, бесцельно бродили по дорогам. А поник бесстрашно шёл за нами, и несмотря на свой скромный рост, уверенно прокладывал себе дорогу среди густых кустов. Было ясно, конь любит прогулки и у него компанейский характер.

Позже, Стёпу увезли по договорённости в другое хозяйство, и больше мы с ним не встречались…

Переход на новые пастбища.

Весной лошадей перевели на новые пастбища. Связано это было с тем, что возле старых начали засеваться поля. Новые совсем не были похожи на предыдущие зимние, здесь росла только трава, да вдали были лесочки. Поля были ровными как крышка стола, и пересекались дорогами и лиманами. И если зимой дорога на пастбища была по правую сторону от села, и табун сразу выходил в поле. То сейчас мы поворачивали налево, и часть пути проходила по селу, теперь гнали лошадок по другой дороге.

Кони пробегали по сельской извивающейся оживлённой улице. За ними вслед бежали и вдогонку яростно, злобно, взахлёб, лаяли сторожевые собаки! Бойкие злюки набрасывались на наших конюшенных пушистых помощников, пытаясь с ними как следует разобраться! Стоило одной кудлатой псине громко завопить, как её тут же подхватывали другие с соседних дворов! И так, по цепочке начинали лаять все местные барбосы. И уже оглушительный рёв стоял на всё село! Но только небольшая часть лохматых и не очень, разномастных четырёхлапых охранников могла преследовать нас. Большая же часть не смела покинуть свои посты собачьей службы в хозяйских дворах, и они носились возле своих будок на привязи, остервенело рыча! Табун проносился вдоль дворов почти вплотную, и собак это очень бесило. Из-за заборов, по ходу движения коней, высовывались оскаленные морды, в попытке хоть кого-нибудь схватить! Лошадки пробегали шумно рысью, или срывались в галоп, поднимая столбы пыли на дороге так, что она закрывала всё вокруг. А столкнувшись с бросающимися псами, прижимали в гневе уши назад, опускали вниз головы и кидались на настырных преследователей, клацая зубами.

Мы с Риском останавливались, пропуская вперёд группу несущихся животных, и ехали позади всех, в волнах пыли. Иногда, испугавшись каких-то резких звуков, табун срывался и скакал вперёд галопом по дороге, и нужно было скорее его догонять! Оттеснённые в сторону скачущими лошадьми, мы с моим рыжим конём мчались быстро вперёд за ними, увлекаемые их движением, одновременно лавируя по узким улицам, стараясь в пелене пыли не врезаться в чей-нибудь забор. Мимо меня стремительно проносились дома и участки, а мне оставалось только надеяться, что Риск успеет вписаться в очередной поворот…

Жители, стоя на краю дороги, или из-за заборов, с интересом следили за происходящим. На цепях во дворах орали и яростно метались из стороны в сторону, собаки. Утро теперь для села начиналось с громкого концерта! И пробежав с шумом, грохотом по улицам, табун выскакивал на пустые поля как пробка из бутылки…

Но точнее пастбища были не новыми. Здесь пасли и в предыдущие годы, а в этом году мы шли сюда впервые. И для нас табунщиков и для жеребят они действительно были новыми. Для взрослых лошадей это было просто интересно снова вернуться в места, где они давно не были. Жеребята изучали незнакомые для них поля, обнюхивали кусты, дорогу, с интересом разглядывали всё вокруг. Ведь столько всего необычного! Для малышей это был новый мир, для коней постарше всего лишь смена пастбищ… После села табун выходил на дорогу на бесконечной до горизонта равнине, пересекающейся изредка лиманами. Здесь тоже были поля и куски пастбищ. И если на старых выпасах можно было сесть на верхушку какого-нибудь возвышения и следить за беглецами сверху, то здесь это сделать было уже невозможно. И наблюдать за лошадьми, и вовремя заметить их побеги, стало намного сложнее. Сейчас не было видно всего табуна полностью, не хватало обзора как раньше. Вот вроде ходят они все вместе группой совсем рядом, и какая–то часть пошла дальше. Но потихоньку, незаметно, самые хитрые уходят в сторону, и если этого вовремя не заметить и не остановить, сбегают в кусты. А затем удирают далеко в поля и скрываются насовсем. Таких потеряшек сейчас не было видно, как прежде, за своими собратьями.

Но были и плюсы от новых мест! На полях с прошлого года в изобилии лежали стожки сена, на них удобно было прилечь отдохнуть. А когда солнечные лучи нагревали воздух, и становилось очень тепло, можно было и подремать, расслабиться и ни о чём не думать…

Погода менялась к лучшему! Солнце наконец–то стало прогревать воздух, яркие лучи его щедро проливались на землю. От такого тепла, я разморённая, раскладывалась на стожке сена посреди поля, и лежала отдыхала. Эти стожки оставались после зимы и были раскиданы повсюду на полях, на них уютно было ложиться и думать о чём-то хорошем. От такого сказочного благополучия мне даже казалось, что я нахожусь в раю… Да и какая благодать вокруг! Яркое синее небо, птицы поют, радуясь приходу тепла, приятный тёплый ветерок обдувает лицо. После холодных зимних дней, так это радовало!

Отдохнув немного, неожиданно засыпала. Сколько спала -неизвестно… Просыпалась резко, сразу с мыслью – где мои лошади?! Но под влиянием солнечного тепла, какие–то желания что–то делать вдруг неизвестно куда-то испарялись, и сил не было даже встать! Вроде бы кони паслись рядом, и вроде бы все на месте. Да всё хорошо и не стоит беспокоиться! Но появлялась ещё мысль, более навязчивая, а вдруг кто-нибудь да уже сбежал? Но солнышко так хорошо грело, что не хотелось шевелить даже рукой, не хотелось ничего делать, а только лежать и полудремать. Или смотреть в небо, о чём-нибудь мечтать, да слушать весенние песни птиц…

Наконец-то не надо было мёрзнуть от холодного зимнего ветра, или прятаться от пронизывающегося насквозь, ледяного дождя! Даже не верилось, что можно просто так раскинуться на сене и наслаждаться жизнью! От весеннего долгожданного тепла бойкие шалуны не носились по пастбищам как зимой, а паслись на одном месте долго. В этот период солнце только начинало нагревать землю. Оно ещё не стало обжигающе жарким, каким будет летом, и тогда от него придётся всем прятаться…

Сейчас, продрогшие от зимы, все были ему рады! Солнце грело в меру, доводило до тёплого состояния, но не обжигало. Можно было лежать, постепенно нагреваясь. И только вдруг, внезапно, откуда-то появившийся очень холодный ветерок напоминал, что весна только начинается, и всю эту тёплую радостную жизнь можно легко нарушить! Но пока не было ветра, и наше доброе тепло проливало свои живительные лучи без помех, каждая клеточка тела впитывала в себя эту энергию. Было ощущение, что как техника заряжается от розетки, заряжаюсь энергией от солнечных лучей и я…

Вечером возвращались домой, солнце будто куда-то пропало. Сразу стало очень зябко, налетел зверски неприятный морозящий ветер, и снова не верилось, что придёт весна. Теперь казалось, холодно будет всегда! Лошади шли, понуро опустив головы, пряча их за замёрзшими товарищами. Жеребятки прижимались к кобылам-мамам.

В один день нам выпала очень холодная погода. С вечера резко задул сильный, пронизывающий до костей, колкий студёный ветер. Он сбивал с ног, лицо и руки моментально замерзли, руки перестали слушаться. Была только одна мысль – быстрее дойти до конюшни и погреться! Сидя в седле я окончательно замёрзла, и чтобы хоть как-то согреться, пошла пешком. Я чувствовала каждой своей клеточкой, что промёрзла насквозь. Но ветер был настолько мощный с порывами, что трудно было идти вперёд, и мне пришлось спасаться от него за Риском. Этот неутомимый сильный высокий конь, словно и не чувствовал его!

Мы шли с ним позади табуна, сразу за тесной группой лошадей. Чтобы хоть как–то уберечься от сбивающего в сторону постоянного ветра, я прижалась к шее своего спасителя с подветренной стороны, и смогла закрыть таким образом своё лицо… Ветер дул так, что ничего впереди не было видно! Пытаясь разглядеть хоть как-то дорогу домой, поднимала голову, и слёзы тотчас наворачивались на моих глазах. И снова, прячась от ветра, сильнее прижималась к шее своего мерина.

Хорошо, что лошади сами знали дорогу домой. А я вслепую, ничего не видя перед собой, шла, держась за повод своего смелого друга. Ни управлять табуном, ни повернуть его, или даже остановить, никак не могла! Дорога была не близкой, и мы долго брели по ней… В этот момент Риск буквально спас меня! Он упорно шагал вперёд и тащил мою окоченевшую душу, вцепившуюся руками в повод от его оголовья, и повиснув так на нём, вслед за собой.

Приключение для Инны.

У меня был выходной. И мы решили для разнообразия с нашим тренером Инной поехать к Рите в гости в табун, на новые пастбища. Теперь выпасы располагались гораздо ближе, чем зимой, и доехать до них не составляло труда. Для Инны это было развлечение, ведь так приятно просто прогуляться за село! Несмотря на то, что каждый день тренировала молодых лошадей, а их было немало, она с радостью согласилась отправиться в новое для себя путешествие! Однообразные ежедневные проездки, одиночество с утра и до вечера, не с кем даже поговорить, обменяться мыслями. Всё это конечно надоедает! Помимо своих верховых лошадей, ей ещё добавил работы Генка. Ему не хотелось заниматься заездкой рысистого молодняка, и лентяй перепоручил это делать и так загруженному работой, молодому тренеру. Поэтому наша смелая девушка была занята целыми днями. Ездила по дорожкам за селом, или гоняла своих учеников на корде по кругу. Изо дня в день – одно и то же…