Не перегори
Мальчишка лет восьми уткнулся мордочкой в живот нашего второго пилота Фроловой обхватив её ручонками за талию. Так они и стояли на посадочной полосе вдвоём будто расставались навсегда.
– Мам, ну зачем ты покрасилась? – спросил пострелёнок, указывая пальцем на развиваемые ветром за спиной красно-рыжие локоны женщины. – Теперь рыжая как Катька Пегова из 3 «Б»!
Анастасия Валерьевна улыбнулась и присела на корточки рядом с сыном:
– А ты помнишь какого цвета у меня кончики волос были?
– Ну… рыжие, – чуть помявшись ответил мальчишка.
– Вот! В твоём возрасте я была рыжая, а потом посветлела.
Генка, изумлённо и одновременно забавно, как это могут делать только дети, распахнул глаза и рот:
– Не обманываешь?
– Правда-правда! – поцеловала в щёку сына Анастасия Валерьевна. – Вот я и подумала тряхнуть стариной. Вспомнить какой была.
Робот-погрузчик вильнув в сторону, чтобы не задеть людей, недовольно запиликал, но Фроловы на него даже внимания не обратили.
– Ты не старая!
– Точно? – даже сверху мне было заметно как зелёные глаза женщины блеснули.
– Точно-точно! – запрыгал на месте Генка. – И самая красивая у меня!
Фролова от души рассмеялась и прижала мальчишку к груди.
– Спасибо милый. Дай я тебя обниму. Слушайся тётю Полли пока я в рейсе, – рука Анастасии Валерьевны погладила светлые волосы сына. – Хорошо?
– Хорошо, – кивнул тот в огорчении надув губы. – А можно мне с Франтишеком и Шарлем на выходных за город к Генриху съездить?
– Конечно, милый. С мамой-Гелей я уже договорилась.
– А в поход когда? Ты обещала в поход? На водопады! Помнишь?
– Обещала – значит пойдём. Вот вернусь, возьмём всех твоих мальчишек и… Злату, – на последнем слове Фролова сделала акцент подмигнув сыну.
– Ну мама! – мальчишка смутившись покраснел при упоминании своей одноклассницы.
– В общем всех возьмём и в поход, – улыбнулась та, посмотрев на личный коммуникатор на запястье. Наверняка ей Степаныч уже трезвонил, груз-то весь уже на борту.
– И Злату? – робко спросил сынишка, пряча глаза.
– И её, – потрепав щёку сына, Фролова коснулась указательным пальцем его губ.
Подпрыгнув на месте от радости, Генка ещё раз обнял мать, ткнувшись ей носом в живот, и побежал к одиноко стоявшей в отдалении очкастой высокой тётке похожей на кобру. Схватившись за её руку, мальчишка замахал ручонкой Фроловой:
– Лёгкой дороги! Счастливого обратного пути!
Послав сыну воздушный поцелуй, Анастасия Валерьевна, застегнув на молнию оранжевый лётный комбинезон с кожаными вставками на груди, ловко запрыгнула на крыло корабля, а затем вскарабкалась по ступенькам в борту прямо в кабину. А ведь могла как нормальные люди через грузовой люк подняться.
Меня зовут Ростик Журавлёв. Мне двадцать пять лет. Точнее скоро будет двадцать пять. Я Второй механик грузопассажирского корабля класса «В» «Зелёный». Не спрашивайте меня почему он так называется, не знаю. Тут у техники названия странные. Никаких тебе полководцев, учёных, писателей, называют как захочется. Рядом с нами, например, стоит грузовичок под названием «Грустный». Ну что это за название для космолёта? Кто грустный капитан или сам корабль?
Что ещё рассказать о себе? Работаю в поте лица. Уже второй срок оттрубил на «Иммануиле Канте». Да, знаю, что сошёл с ума, ибо это глубокая Периферия и здесь тяжело, опасно и так далее и тому подобное. Зато платят отлично. А это для меня сейчас самое главное. Хочу жениться и переселиться в центральные миры Империи. В общем идите лесом, так как ещё пара лет и мечта моя сбудется. Но об этом тссс!… никому!
Раньше-то я служил на «Скарабее», но после того как старичка поставили на капитальный ремонт нанялся на «Зелёный». Кораблику всего ничего – лет тридцать, не больше. Команда тут тоже была что надо.
Капитан, он же Первый пилот – Ползунов Виктор Степанович – дядька хоть и смурной, но справедливый. Полжизни на грузовиках пролетал. Первый механик – Кински Фёдор Ильич – крепкий дедок, который по традиции отвечает за всю физику на корабле. Связистом у нас Долгоручка Сергей Альбертович – ходят слухи, что реальный кандидат наук какого-то университета приехавший на Периферию деньгу зашибать, да так тут и прижившийся. И Фролова…
Второй пилот у нас был странный. Это только моё мнение, и я никому его не навязываю. Худенькая, мелкая, вылитая Дюймовочка, с зелёными глазищами… которыми как глянет! Вроде бы вдова. Мужики её слушались и даже, как мне показалось, немножко побаивались. Вот только одно мне было не понятно и даже немножко обидно. О чём я? Получала Фролова втрое больше меня. Не то чтобы я завидовал, нет, просто седьмой год в ТФ и расценки знаю.
– РОСТИК! РОСТИК ТВОЮ МАТЬ! ТЫ ГДЕ ПО РАСПИСАНИЮ ДОЛЖЕН БЫТЬ! – закричал (скорее даже зарычал) из динамика коммуникатора Ползунов. – ОПЯТЬ ВОРОН ЛОВИШЬ ИЛИ ЧУЖИЕ ДЕНЬГИ СЧИТАЕШЬ?
Нырнув в люк и закрыв задвижку, я с разбегу перепрыгнув через РРСМ – ремонтного дроида с отвратительным характером, бросился по коридору корабля:
– Бегу-бегу, Виктор Степанович!
Поворот, спуск, ещё поворот, набрасываю на руки краги и сэкономив время лечу вниз по тросу лифта, а вот и генераторный отсек, и моё кресло с распростёршей крылья птицей на спинке.
– Давай быстрее, пацан! – пробрюзжал Кински дымя вонючей самодельной папироской и накидывая на меня ремни. – Взлетаем уже!