Казус Одиссея

Название: Казус Одиссея

Автор: М. Лерой

Казус Одиссея

Разумеется, я умолчал, что объект, условно Лилу Исхакова, была не просто моей однокурсницей. Но по тому, как коллеги отводили глаза, чувствовалось, что все всё поняли и без моих откровений.

Установочная встреча вечером, сразу по приезде в Звёздный. Руководитель рабочей группы – Олег Добужинский, выпускник нашего меда, на три года моложе. В универе мы почти не пересекались, но он наверняка знал обо мне и Лилу, слишком широко разошлась история. Добужинский всё ещё в обойме, возглавляет первую (космическую) медицинскую группу Института медико-биологических проблем при РАН. А я… я всего лишь заведующий лабораторией естественно-научных методов в гуманитарных исследованиях при одном провинциальном университете.

В краткой вступительной речи Добужинский представил всех, заявил, что отныне и на неопределённое время мы все – одна семья, переходим на «ты» независимо от возраста, званий и статусов. Пока не разберёмся со всем этим, из Звёздного никто не уедет. Питание, проживание за счёт казны. Домой звонить можно, но не нужно. Степень секретности «совершенно секретно». Лучше целиком сосредоточиться на проблеме, ибо от нас зависит судьба человечества, на нас смотрит весь мир, бла-бла-бла, бла-бла-бла. По итогам или грудь в крестах, или голова в кустах. Раздал файлы, вкратце прокомментировал, сказал, что завтра в девять ждёт всех здесь с соображениями по сабжу. Покурили, попили кофе, накидали вопросов и разошлись по комнатам.

Готовясь ко сну, я вспоминал, как мы с Лилу познакомились. На третьем курсе биофака контакты с девчонками я рассматривал как один из способов познания мира. Немного хлопотный, но приятный. Тоненькую и звонкую, как струна, девушку с необычным разрезом глаз я заприметил на одной из потоковых лекций. Вскоре мы оказались вместе на какой-то вечеринке.

– Лилу, – протянула она узкую ладошку. – Легко запомнить. Как Мила Йовович в «Пятом элементе». Любимый фильм моей мамы.

Знакомство развивалось стремительно. Весна в Академгородке, летняя полевая практика на биологической станции в Крыму… Сколько было планов и надежд! Казалось, весь мир у наших ног. За неделю до начала учебного года Лилу решила съездить к родителям в Казахстан. Именно тогда я и встретил Алексу. Это было как взрыв сверхновой…

Но отделаться от Лилу оказалось не так-то просто. Она преследовала меня везде – в столовой, в библиотеке… Звонила, писала сообщения… Это было мучительно. Как-то поздней осенью мы с Алексой забежали в «Шоколадницу» и уселись у окна. Алекса молчала, грея пальцы о чашку кофе.

– Слушай, Тим, – вдруг сказала она, – мне стали приходить странные сообщения.

– Что в них? – Я напрягся.

– Что ты меня не любишь, что я для тебя лишь очередная дырка… Ну и всё в таком духе. Последнее и вовсе с угрозами. Ну типа, если я от тебя не отстану, то со мной случится что-то ужасное… Прости, я не хотела тебе говорить.

– От кого?

– Не знаю. Номер не определяется.

Я молчал, думая, что ответить.

– Ты её знаешь? – Алекса показала в окно. – Она шла следом по бульвару, а теперь наблюдает за нами.

На другой стороне улицы стояла Лилу и не отрываясь смотрела на нас… Я понял, что дальше так продолжаться не может, рано или поздно придётся поговорить. Вызвал такси, что-то наплёл Алексе и отправил её домой, пообещав, что скоро буду.

– Ты должна прекратить это, – решительно заявил я, подойдя к Лилу. Выглядела она ужасно. Пальто промокло насквозь, снег с дождём превратил волосы в ледяные сосульки, под глазами чёрные круги.

– Я хотела… Но у меня не получается… Я люблю тебя, Тим.

– Послушай, я уже говорил, что встретил другую! Тебе придётся с этим смириться.

– У нас будет ребёнок.

– Ты это только что придумала?

– Нет. Врач подтвердил, я беременна. Уже три месяца.

– Ёлки… Лилу, послушай, давай по-хорошему. Ты же видишь, я не люблю тебя. У меня другая. Скоро мы поженимся. А ты… Ты ещё встретишь другого парня. Который тебя оценит и полюбит.

Я ещё что-то говорил, говорил, говорил… Просил оставить в покое меня и Алексу. Все мои слова разбивались о её взгляд, полный обожания и какой-то собачьей преданности. Кажется, она даже не слушала. Просто не сводила с меня глаз. В конце концов моё терпение лопнуло:

– Чёртова шантажистка! Что б ты провалилась со своей любовью. Я никогда не буду с тобой и никогда не признаю твоего ребёнка.

Господи! О чём я думал тогда? Явно не о том, каково ей. «О себе, о себе любимом ты думал», – нашёптывал внутренний голос… Идиот! Какое же я испытал облегчение, когда Лилу перевелась на другой поток! Иногда мы всё же сталкивались в университете, но делали вид, что не замечаем друг друга.

Кто-то говорил мне, что после защиты диплома Лилу поступила в отряд космонавтов, в группу подготовки к межзвёздным перелётам. Помню, я тогда удивился. А потом случайно узнал из новостей, что экзобиолог Исхакова включена в состав экипажа «Одиссея», первого управляемого корабля, отправленного с миссией на Проксиму. Общие знакомые рассказали, что Лилу так и не вышла замуж. Впрочем, будь у неё семья, дальний космос ей не светил бы. В такие экспедиции берут только одиноких.

Фотографии «Отважной семёрки» обошли все новостные ленты. Шесть бравых парней и Лилу. Думаю, на каком-то из этапов отбора подключились пиарщики, и её имя сыграло решающую роль. Как же это было давно, словно в прошлой жизни…

Звонок застал меня в постели. Добужинский.

– Не спишь ещё? Слушай, как говорится, мы тут посоветовались, и я решил: завтра предложу отправить тебя на «Тяньгун». Спустить объект на Землю нам всё равно не дадут. Все исследования придётся проводить на месте, в условиях орбитальной лаборатории. Поэтому нужен свой человек. Иначе китайцы сами снимут сливки с этой ситуации. Да и лучше тебя всё равно Исхакову никто не знал. Очнётся – будет сюрприз.

– Не староват я? Перегрузки, невесомость, то, сё…

– Брось, ты ещё крепкий старик, Розенбом! Забубеним тебе пару бодрящих уколов, будешь как огурчик. И потом, я же не на Проксиму тебя отправляю. Сядешь в лифт, нажмёшь на кнопочку, вжик – и ты уже на орбите. Ну, может, блеванёшь разок, с непривычки. А по станции и вовсе шаркать не придётся. Будешь пари́ть из отсека в отсек аки ангел небесный. Короче, старый конь борозды не испортит. Давай, спокойной ночи. Хотел, чтобы ты переспал с этим делом.

Отключился. Шутник. Уснёшь теперь, как же. На самом деле я ждал чего-то подобного, иначе зачем было включать в состав рабочей группы вышедшего в тираж завлаба. Тридцать лет назад, когда все носились с криптозоологией как с писаной торбой, я был на коне, раздавал интервью, активно печатался. Но… Sic gloria terrena transit. Не сегодня-завтра мою шарашку прикроют. Может быть, это последний шанс закончить карьеру достойно, а не списанным в архив старпёром, пережившим целое научное направление.

В кадре длинный стол комнаты для совещаний. Во главе стола Председатель, вокруг – должностные лица в штатском, военные в форме. Справа столик секретаря.

Секретарь: Прошу внимания! Начинаем очередное заседание комиссии по расследованию инцидента с космическим кораблём «Одиссей». Присутствуют (собственные имена запиканы, лица заблюрены): Председатель, представители Госкосмоса, представители Министерства обороны, представитель Правительства. Господин Председатель, кворум есть. Напомню, производится видеозапись. Можно начинать.

Председатель: Спасибо, пригласите Добужинского.

Входит Добужинский.

Председатель: Присаживайтесь, Олег Николаевич. Мы позвали вас, чтобы уточнить некоторые детали произошедшего.

Добужинский: Да, я готов сотрудничать. Здравствуйте, господа.

Садится напротив Председателя с другой стороны овального стола.

Председатель: Расскажите, когда вы лично узнали о возвращении «Одиссея»?

Добужинский: В третьем классе.

Члены комиссии молчат с каменными лицами.

Добужинский: Простите, я неудачно пошутил. Где-то год назад со мной связались из Центра управления полётами и сказали, что получили данные наблюдения системы глобальной светосигнальной защиты «ЗАСЛОН», она спроектирована как оборонительный рубеж против внеземных объектов и аномалий, не поддающихся традиционному физическому воздействию. Специалисты зафиксировали движущийся в сторону Земли объект. Позже его идентифицировали как «Одиссей» – пилотируемый корабль миссии «Проксима Центавра», который последние тридцать лет считался потерянным. С этого момента, как я понял, в ЦУПе пытались наладить взаимодействие с автоматикой корабля. Вскоре им это удалось, дальше корабль двигался, управляемый «Заслоном».

Председатель (перебивает): Прошу вас вернуться к тому моменту, когда вы лично подключились к проекту.

Добужинский: Практически сразу после того, как внутренние камеры стали передавать картинку и заработали приборы биометрического контроля. Интерьер корабля и жилые отсеки были в порядке. Из всего экипажа на борту обнаружилась только Исхакова. Она находилась в индивидуальном закрытом ложементе, не шевелилась. Однако приборы фиксировали слабый метаболизм. Температура на корабле была в районе –60 °C. Установки электролиза воды отключены.

Председатель: И что это значит?

Добужинский: Ну как… Электролиз воды… Процесс разложения на водород и кислород. Если установки отключены, неоткуда взяться кислороду… Чем-то же она должна была дышать? Газоанализаторы показывали крайне низкое содержание кислорода в рабочих отсеках и ложементе. То есть, метаболизм объекта поддерживался не кислородом. Впрочем, всё это ещё требовало проверки. Приборы просто могли выйти из строя. В общем, меня, как медика и физиолога, включили в группу по организации встречи «Одиссея». С этого момента я практически не покидал ЦУП… Ну и, знаете, когда «Одиссея» отправляли на Проксиму, я ведь уже работал в системе, хоть и не на первых ролях.

Картина из окна космического лифта разворачивалась величественная. «Одиссей» парил над голубой планетой рядом с «Тяньгун», удерживаемый её пятидесятиметровым дистанционным роботом-манипулятором. Рядом с гигантской лапой тянулась серебристая гофрированная труба – переход со станции на корабль. Как мне пояснили, стыковочные узлы «Тяньгун» и «Одиссея» стандартизированы, но жёсткий зацеп решили не производить, риск получить незваных гостей был высок.