Бесолов

Пролог

Поймав уже третий за последние полчаса косой взгляд трактирщика, я вздохнул. Пожалуй, стоит заказать что-нибудь. Моя кружка давно опустела, так что хозяин справедливо, в общем-то, считал, что я только зря занимаю столик в почти полном зале.

С противным чпоканьем отлепив руку от не самого чистого стола, на котором кто-то ножом нацарапал несколько похабных слов, я лениво помахал, привлекая внимание несколько полноватой, но все равно достаточно симпатичной разносчицы.

Обладательница ярко-рыжей, собранной в практичный хвост, шевелюры и довольно привлекательной фигуры кивнула, показав, что заметила мой жест, и даже не вздрогнула, когда один из завсегдатаев звонко шлепнул ее по мягкому месту.

Наблюдающий за залом вышибала строго посмотрел на ухмыляющегося подвыпившего мужика, позволившего себе маленькую шалость, и тот тут же поднял руки в полушутливом жесте, мол «я всего разочек, больше не буду». Те, кто приходил сюда часто, знали, что можно себе позволить, а что нельзя. Трактирщик закрывал глаза на невинные шлепки, но если вдруг кто-то начинал бузить или мешать разносчицам работать, темнокожий здоровяк, который, судя по белым татуировкам на лице, был выходцем из страны Слоновой Кости, мигом успокаивал грубиянов. Иногда так, что те приходили в себя только в больнице.

– Не подумай, что я жалуюсь – ты же знаешь, как мне нравится проводить время в подобных людских клоповниках, но, Лоренцо, во имя всех святых, долго мы еще будем тут торчать?

Насчет клоповника было подмечено очень точно. Пожалуй, единственным достоинством, которым могла похвастаться эта таверна, были несколько добротных потолочных люстр, в которых горело множество свечей. В остальном – дыра дырой. На деревянном затертом полу темнели въевшиеся пятна то ли вина, то ли крови, а в воздухе висел запах прогорклого масла, лука, кислого вина и скорого мордобоя. Не скажу, чтобы я боялся чего-либо из перечисленного, но и теплых чувств не испытывал.

– Будь ты чуть более расторопен и не столь ленив, уверен, мы бы уже были на полпути в Риету. Так что терпи и наслаждайся местным колоритом.

– Вот уж спасибо! Я тебе не демон, чтобы почуять исчадие ада по тем следам, что эта осторожная тварь удосужилась оставить! Если уж Ревнители веры не смогли его найти…

Проходящий мимо пьяный мужичок бросил на нас беглый взгляд, вздрогнул и во все глаза уставился на моего собеседника. Даже, как мне показалось, слегка протрезвел и попытался ущипнуть себя за ляжку. Вполне нормальная реакция человека, увидевшего, как в его присутствии разговаривает маленький песчаный лис. Особенно здесь, на севере Конфедерации, куда выходцы из других миров заглядывают не так часто.

Заметив интерес к своей персоне, лис, до этого сидевший как нормальный зверь, сменил позу, облокотился передней лапой на стул, вытянул задние и как ни в чем ни бывало спросил:

– Чего уставился, дражайший?

Мужик перекрестился столь истово, что это должно было освятить трактир на полгода вперед, открыл было рот, но тут заметил татуировку на моем предплечье, захлопнул челюсть так, что клацнули зубы, и молча пошел дальше.

– Ури, держи почаще язык за зубами. Мы на севере. Здесь, в отличие от Риеты и тем более юга, фамильяры – нечастое явление.

Уриель, или просто Ури – инфер. Один из низших жителей ада. Он со мной уже много лет, с тех пор, как проснулся дар крови. Его истинный облик способен вызвать нездоровый ажиотаж у богобоязненного населения Аппулийской конфедерации, так что на людях Ури предпочитает принимать обличье пустынной лисицы. Если не открывать рот, то вполне прокатит за ручного зверька.

– Вот именно поэтому я ничего и не нашел. Истинный облик не примешь – вмиг окатят святой водой. А это неприятно, знаешь ли.

– В первую очередь для меня. Ты потом воняешь, как бродячая псина после дождя.

Подошла официантка, и Ури на некоторое время заткнулся. Девушка выставила передо мной пузатую кружку с янтарным светлым лагером и тарелку с сырной нарезкой, а я не отказал себе в удовольствии скользнуть взглядом по глубокому декольте – благо, там было, на что посмотреть.

Отхлебнув пенного напитка, я зажмурился от удовольствия. Привезенное из кантонов по ту сторону Гельветских гор, пиво оказалось изумительным. В Конфедерации, увы, так варить не умеют. У нас предпочитают вино. Даже удивительно, что в подобном заведении нашлось столь ценное сокровище. Но и цену за него хозяин драл несусветную.

– И вообще, кто у нас тут специалист по отлову бесов? – Ури оказалось не так просто сбить с толку. – Уже неделю ты рыщешь по всей Веронне в поисках зарвавшегося беса, но ничего путного найти не смог. Кроме того факта, что любитель человечины охотится в этом дурацком сборище будущих дров.

Здесь он меня уел. Сообщение от местного отделения Ревнителей веры пришло три недели назад. Воины Господни мастерски умеют скручивать колдунов и еретиков, якшающихся с адом, могут единым фронтом выступить против любого демонического отродья, но вот когда дело доходит до бесов… Эти твари часто берут не силой, а хитростью, умело зачищают следы, да так, что обладающие изрядной долей божественной силы Ревнители не могут ничего поделать.

И вот тогда зовут одного из бесоловов. В данном случае – меня.

Пока мы разговаривали, в дальнем углу, возле лениво потрескивающего камина, появились музыканты. Грохнула музыка, и посетители радостно засвистели, стуча кружками по столам, так что мне пришлось повысить голос:

– Ошибаешься. Эта тварь осторожна. Неудивительно, что Ревнители не смогли ничего найти. Их дар силен, но не всесилен. Относительно слабые вспышки адской энергии они могут пропустить, особенно если нет должного опыта. Но не я.

Я отхлебнул пива, заметив, что недавний мужичок, которого так сильно удивил Ури, о чем-то шепчется с двумя собутыльниками, бросая взгляды в нашу сторону.

– Хитрая тварь умеет держать себя в руках и не отсвечивать. Крышу бесу срывает лишь в полнолуние, когда грань между мирами истончается, и сюда долетают отголоски дыхания ада. Причем, если поначалу он выходил на охоту лишь изредка, то потом уверовал в свою безнаказанность и теперь жрет каждую полную луну. Последний раз – дважды.

Песчаный лис нахмурился, отчего его мордочка стала не только милой, но и довольно забавной:

– До полнолуния еще три дня. С чего ты нешил, что именно в этот раз он сойдет с проторенной дорожки и решит пожрать не по расписанию?

Я пожал плечами:

– Если я что и понял за годы работы, так это одну простую истину: жизнь любит подкидывать сюрпризы. И редко они бывают приятными. Так что лучше я лишний раз поторчу здесь. Тепло, уютно, пивище наливают, музыка играет. И до парка Святого Амбросио, в котором бес устроил себе столовую, недалеко.

Ури хмыкнул:

– Ты собираешься скрутить его в одиночку? Знаю, что ты крут, бесолов. Но даже особо не напрягая память, вспомню пару случаев, когда из-за своей дурости ты оказывался в шаге от могилы. Может, позовешь помощь?

– Отрадно, что ты столь высокого мнения о моих способностях. – Я наблюдал, как троица местных пьянчуг решительно поднимается со своих мест. – На этот раз у меня есть связь с Ревнителями. Они хотят скрутить тварь и устроить публичное аутодафе. Мне нужно его только выследить. Что вам угодно, сеньоры?

Последнюю фразу я произнес громко, постаравшись вложить в нее все доступное мне миролюбие, так как давешняя троица подошла вплотную к моему столу. Судя по всему, не очень-то у меня и получилось:

– Таким, как ты, не рады в Вените! – выпалил тот самый мужичок, что недавно глазел на Ури. – Ты должен убраться, дьявольское семя! Ты и твой ублюдок!

– Я уберусь тогда, когда посчитаю нужным. Или когда Ревнители, что пригласили меня сюда, решат, что больше не нуждаются в моих услугах. Так что не загораживай сцену, быдло.

Конечно, про «быдло» можно было и не добавлять, но мне не понравилось, как этот кретин назвал моего фамильяра. Ури имеет все необходимые разрешения Церкви и находится в этом мире вполне легально.

Как и ожидалось, затуманенный алкогольными парами разум этого молодчика несколько секунд переваривал фразу. Сначала он взбледнул, когда услышал про Ревнителей, а затем побагровел, осознав смысл последней фразы:

– Это кто тут быдло?! Ребята, дьявольское семя грубит!

Он схватил меня за лацканы жилетки и замахнулся немаленьким кулаком, однако тут же оказался на полу, получив крепкий удар под дых. Скрючившись, он блеванул выпитым и съеденным за вечер, и я проворно убрал ноги, чтобы эта гнусь не запачкала мне сапоги.

Его друзья еще не успели осознать произошедшее, а чернокожий вышибала уже подскочил к моему столику, словно глупых котят, схватил буянов за шкирки и отшвырнул к стене. Со мной подобный трюк парень проделывать не спешил – в моих руках хищно поблескивали лезвия парных керамбитов.

Оценив обстановку, здоровяк показал мне раскрытые ладони, скосил взгляд на трактирщика, дождался едва заметного кивка и вежливо, но твердо обратился ко мне:

– Сеньор, мне очень жаль, но я вынужден попросить вас покинуть наше заведение.

Костолом, даром что выходец из варварской страны, обладал удивительными для своей работы манерами и говорил почти без акцента.

Я был в полном праве послать его далеко и надолго, но понимал, что посидеть спокойно мне тут больше не дадут. Все рискует перерасти в грандиозную драку, кто-нибудь обязательно кликнет стражу… Провести вечер в каталажке мне не улыбалось, так что я бросил на стол три монеты и уже собрался шагнуть в сторону выхода, как вдруг во рту растеклась отвратительная горечь полыни. Подняв голову вверх, я потрясенно выматерился – пламя свеч сменило цвет на мертвенно-белый.

– Выплеск! Ури, бегом!

*****

– Мамочка, а мы скоро придем домой?

Клара начала канючить практически сразу, стоило только выйти на улицу. Мария устало поправила выбившуюся прядь волос и вымученно улыбнулась:

– Сейчас пройдем пару кварталов, потом через парк святого Амбросио, а там и до дома рукой подать.

С тех пор, как три года назад ее муж погиб в приграничной стычке с Кобардским княжеством, Мария только и делала, что пыталась свести концы с концами. Давным-давно махнула рукой на себя и жила только ради того, чтобы дать Кларе образование и лишить страха собственной участи – с утра до ночи горбатиться на ткацкой мануфактуре ради ржаной лепешки и пасты, едва приправленной простеньким сыром.

Когда-то красивая женщина, а теперь серая мышка с сухой кожей и выцветшими, собранными в пучок волосами, от месяца к месяцу откладывала каждый свободный чентезимо, чтобы однажды оплатить дочери обучение в университете.

– Я хочу кушать.

– Сейчас, моя дорогая, как только мы придем, я приготовлю тебе ризотто с рыбой. Хочешь?

– Да, хочу ризотто!

Валентина, эта старая высокомерная карга, даром что дочь мельника, даже и не подумала их накормить. Старуха невзлюбила свою невестку, как только Франческо, муж Марии, притащил невесту знакомиться с матушкой. Однако вредная старушенция, не желая портить отношения с сыном, не смела выступать против невестки открыто – Франческо всегда отличался независимым и крутым нравом. Но после смерти сына старую сеньору, всегда мечтавшую о внуке, больше ничего не сдерживало. Она наотрез отказалась помогать невесте и внучке, редко когда пуская в дом дальше порога.

Ну и дьявол с ней! Мария всего добьется сама! Чего бы это ни стоило!

Погруженная в собственные мысли, женщина не заметила, как низкие дома с облупившейся краской и покрытыми плесенью основаниями стен расступились, и они оказались на территории стремительно погружающегося в сумерки парка. Фонарей здесь было куда меньше, чем в жилых кварталах, да еще и магистрат в последнее время повадился экономить на уличном освещении, так что женщина инстинктивно ускорила шаг. Дочь, решив, что это такая игра, весело засмеялась и начала прыгать поочередно на тоненьких ножках.

Марии никогда не нравилось здесь ходить. Даже днем вековые дубы, сосны, пихты и кусты олеандра излучали какую-то суеверную мрачность. Особо впечатлительные жители клялись и божились, что в полнолуние в парке расползается едва заметный тошнотворный запах адской серы. Мария не верила в эту чушь – брешь между мирами, которая открылась тут во время Разрыва, инквизиция закрыла много сотен лет назад, но все же… Было в этом месте что-то, заставляющее при возможности обходить парк кружной дорогой в темное время суток.

Сначала Мария не поняла, что именно ее смущает. И лишь когда в горле едва ощутимо запершило, а на корне языка растекся горьковатый привкус, она взглянула на ближайший масляный фонарь. Огонь в нем горел необычно белым, холодным пламенем. Женщина с ужасом прижала ладонь ко рту, но вовремя вспомнила о дочери. Взяла себя в руки, хотела было развернуться и обойти мрачное место по неширокой Дуговой улице, опоясывающей парк по периметру, но поняла, что они прошли уже больше половины, и лишь ускорила шаг.

– Мамочка, мы куда-то спешим?

– Да, милая. Давай поторопимся и скоро окажемся дома. Кажется, у нас еще осталось немного панеттоне. Хочешь?

Дочь радостно пискнула и засеменила, схватив мать за руку.

Он появился, когда до выхода из парка оставалось не больше двухсот метров. Вышел из за ствола столетнего дуба и остановился прямо у них на пути. Ничем не примечательный, щуплый мужчина. Невысокий, с близко посаженными глазами и заметными залысинами на лбу. Одет как небогатый ремесленник, в грязной рубашке с засаленными рукавами и грубой жилетке, на которой темнели плохо отстиранные пятна. Однако что-то в его виде заставило Марию испуганно остановиться.

Быстро оглядевшись по сторонам и поняв, что поблизости никого нет, Мария завела притихшую дочь за спину и спросила, стараясь сдержать дрожь в голосе:

– Вы что-то хотели, сеньор? Если нет, то прошу уступить нам дорогу. Мы очень спешим.

Он робко улыбнулся, чуть обнажив желтоватые зубы, и посмотрел ей в глаза. Мария вздрогнула. Она не знала, виной тому плохое освещение или ее разыгравшееся воображение, но глаза незнакомца казались черными, словно зрачок заполнил собой всю радужку:

– Боюсь, что тебе придется задержаться, женщина. Как и твоей очаровательной, столь вкусно пахнущей дочке.

Он шумно втянул воздух, отчего его ноздри мелко задрожали.

Марию охватил животный ужас. Он липкими щупальцами обвил мозг, сковал руки и ноги, заморозив гортань. Незнакомец, прекрасно видя ее состояние, откровенно наслаждался чужим страхом и не спешил подходить ближе.

– Мамочка, что это за дядя? Мне страшно! Давай уйдем!

Не будь здесь дочери, Мария вряд ли смогла бы побороть свой страх. Но материнская любовь помогла справиться с оцепенением. Она тихо, но так, чтобы слышала дочь, ответила:

– Да, милая. Сейчас пойдем. Точнее, побежим. Ты побежишь впереди, а я сразу за тобой. Только не оборачивайся! Я догоню тебя у дома.

Каким-то детским чутьем поняв, что это не игра, Клара тревожно посмотрела на мать:

– Но ты же побежишь за мной, мама?

– Конечно. Только ты меня не жди.

Мария сжала маленькую ладошку.

– Ты действительно считаешь, что сможешь спасти своего детеныша, женщина?

Мужчина подошел на три шага ближе и Мария увидела, как черная радужка закрывает собой белки глаз, а ногти удлиняются. А еще от него едва уловимо пахнуло тленом и серой. Теперь она уже не сомневалась в том, кто поджидал их в ночном парке.

– С последней охоты я успел истосковаться по человечинке. Но даже не мог рассчитывать на такую удачу – что глупая овечка приведет с собой ягненочка.

Мария резко опустилась вниз, подобрала подол юбки и выхватила из-за голенища сапога короткий прямой нож.

– Клара, беги!!!

Отринув страх, женщина разъяренной кошкой бросилась на беса, в надежде подарить убегающей дочери несколько драгоценных секунд. Тот оказался не готов к такому развитию событий, дернулся, чтобы перехватить пробегающего мимо него ребенка, и едва не лишился глаза, когда короткое лезвие распороло ему щеку.

Демон страшно зарычал и, позабыв о девочке, бросился на маленькую храбрую женщину. Выставив нож перед собой, Мария увидела, как Клара со всех ног бежит к мосту, за которым начинаются жилые кварталы…

*****

Уже на улице меня окатило ощущение жгучего голода, не имеющего ничего общего с человеческой пищей. Разговор с Ури оказался пророческим – неожиданный Выплеск дыхания ада, не очень-то и сильный, произошел как раз в парке. Там, где последние несколько седмиц обитал осторожный бес. И ожидаемо снес тому крышу, заставив выйти на охоту.

Твою мать, только бы успеть!

На бегу я сдавил небольшой топаз на браслете, болтающемся на левом запястье. Теперь Ревнители знают, что я почувствовал тварь, и поспешат на помощь. К сожалению, находиться рядом со мной они не могли – аура божественной силы не позволила бы учуять бесово отродье.

Народу на улице в этот час уже почти не было, чему я несказанно обрадовался. Чертовы узкие улочки Веронны вряд ли позволили бы разминуться с праздношатающимися зеваками.

Возле моста, перекинутого через заросшую тиной старицу, запах беса стал особенно силен. Значит, тот не изменил своим привычкам и вновь вышел на охоту в парке. Я нырнул в темноту мрачных вековых деревьев и через несколько секунд увидел бегущую со всех ног девочку и настигающую ее огромными, нечеловеческими скачками фигуру, от которой пахло серой и кровью.

Понимая, что не успеваю, я вложил часть собственных сил в прыжок. Взвился в воздух, на ходу взывая к демоническому дару в своей крови. Кожа на руках и груди лопнула, покрываясь желтоватыми костяными наростами.

Я успел. Где-то под ногами мелькнуло заплаканное лицо ребенка, и в следующее мгновение я со всего маху врезался в беса. Его когти распороли одежду, скользнули по броне, не добравшись до плоти, и мы рухнули на землю.

Со стоном подняв голову, я успел откатиться в сторону и когтистые пальцы вонзились в землю туда, где только что была моя голова.

– Так-так-так… – бес неспешно поднялся, потирая быстро заживающую резаную рану на правой щеке. – Кто это у нас здесь? Глупое мясо, возомнившее себя охотником? Предатель, обративший величайший дар в жалкое служение ничтожным святошам? Твои силы убоги предо мной!

– В чем вам, адским отродьям, не откажешь, так это в умении красиво говорить. Интересно, вы там на грешниках мастерство оттачиваете?

Использование брони жрало мои и без того невеликие силы, но я не спешил отпускать дар. Чувствовал ауру своего врага. Бес явно силен, и так просто скрутить его не выйдет. Дева Мария и все заступники, где же Ревнители?!

Вселившийся в человеческое тело бес рванул вперед, махнул когтистой рукой, целясь в глаза. Я поднырнул под руку и чиркнул керамбитом, стремясь достать коленное сухожилие, но тварь оказалась быстра и просто подняла ногу, чтобы тут же ударить в голову. Мне пришлось блокировать удар, который оказался столь силен, что мне не осталось ничего другого, как кувыркнуться назад.

Краем глаза я заметил, что девочка и не подумала убежать и теперь выглядывает из-за ствола дерева метрах в десяти, во все глаза наблюдая за дракой.

– Как думаешь, в аду меня наградят, если я отправлю туда твою жалкую душонку?

Руки беса полыхнули синим пламенем, отчего кожа лопнула и мгновенно сгорела, обнажив мышцы.

– Вряд ли ты когда-нибудь это проверишь, потому что ада тебе не видать.

Я бросился вперед, нанося удары. В живот, в локтевой сустав, в шею. Всякий раз он без труда уклонялся, видно, решив поиграть. Но и я пришел на эту игру не без козырей в рукаве.

Почувствовав, как за моей спиной из высокой травы на дорогу выскочил Ури, я рванул вперед. Мой фамильяр, скопив силы, вспыхнул, точно маленькое солнце. Не ожидавший ничего подобного бес ослеп и прикрыл глаза рукой, а через несколько секунд изогнутый клинок распорол ему глотку.

Тварь забулькала, но даже не подумала подыхать. Вместо этого замахала горящими адским огнем руками в попытке меня достать Я нырнул ему за спину и перерезал сухожилия на обеих ногах, отчего бес упал на колени, но даже не подумал сдаваться.

Понимая, что вот-вот отправится обратно в ад, он схватился руками за собственный рот и резко потянул в стороны. Раздался отвратительный хлюпающий треск кожи, а затем показалась черная, абсолютно лысая голова, увенчанная четырьмя золотистыми рогами.

Твою мать! Да он же пытается прорваться в наш мир в истинном обличье!

Зло сплюнув кровь с невесть когда разбитой губы, я шагнул вперед и вонзил клинок бесу под ребра.

Янтарные глаза адского ублюдка широко распахнулись, когда через красноватую сталь его жизненная сила потекла ко мне. Думаю, он закричал бы, если бы не распоротая шея. А меня захлестнула волна такой эйфории, которую не способен дать ни секс, ни алкоголь, ни морфий. Я почувствовал, как восстанавливаются практически истощенные силы, как преображается мой дар, словно губка впитывая в себя чужую силу…

– Довольно!!!

Раздраженный голос прогремел за спиной, а затем неведомая сила отшвырнула меня, словно котенка, отправив в полет на несколько метров.

– Кто разрешил тебе нарушить приказ?!

Я поднялся на ноги и понял, что в парке стало многолюдно. Три человека, облаченных в серые рясы с вышитым на груди крестом, внимательно обследовали место моей драки с бесом.

Тот, кто отшвырнул меня, словно щенка, оказался невысоким и достаточно щуплым мужчиной с лысой башкой и смешными оттопыренными ушами. Та легкость, с которой он отправил меня в полет, говорила, что Ревнитель исповедует путь Силы.

– Тебе были даны указания не убивать адово отродье, а пленить его, или дождаться нашей помощи! Мы хотели прилюдно сжечь беса, а ты, носящий проклятую кровь, все испортил!

– Да не ори ты, святой отец. Будь вы чуть более расторопными, то сейчас бы уже собирали хворост для костра. Или мне стоило дать ему выпотрошить себя?

Уши Ревнителя побагровели, но тут ему на плечо опустилась рука и я почувствовал, как по ней потекла тоненькая струйка божественной силы. Успокоивший своего вспыльчивого коллегу Идущий путем разума сказал тихим спокойным голосом:

– Не горячись, брат. Все произошло так, как было угодно Господу. Мы лишь жалкие слуги Его. Довольствуйся тем, что адское создание мертво.

Мертво? Я скосил глаза и увидел почерневший высохший труп, в котором еще недавно находился бес. Мда. Кажется, я вошел во вкус.

«Мозгоправ» подошел ко мне:

– От лица всего ордена Ревнителей веры я благодарю тебя за помощь, бесолов. Пусть в итоге все пошло не по плану, но демон оказался повержен, а ты спас множество невинных жизней.

Я пропустил «демона» мимо ушей и не стал говорить, что будь тут демон, мы бы сейчас столь мило не разговаривали. Он и сам это прекрасно знает.

– Однако я буду вынужден доложить уважаемому Максимилиану о произошедшем. Думаю, прелат Серви Маледетти должен знать о произошедшем.

Я не стал ему отвечать. Знал, что именно так он и сделает – доложит моему руководителю во всех подробностях. Еще и приукрасит наверняка, гнида. При всей своей внешней благодушности «мозгоправ» был куда опаснее прямого как палка последователя пути силы.

Кажется, в Риете меня ждет неприятный разговор. И не только разговор.

Вспомнив о девочке, которая во время боя пряталась неподалеку, я отошел от Ревнителя и нашел малышку там же, где видел в последний раз. Опустился перед ней, глядя в чистые, широко распахнутые зеленые глаза:

– Все закончилось. Опасности больше нет.

Она закусила губу, зыркнула на меня с надеждой:

– А мама скоро придет?

Я выругался про себя, стараясь, чтобы на лице не отразилась вся гамма эмоций. Так вот почему от беса пахло кровью…

– Думаю, тебе лучше вернуться домой. Я попрошу, чтобы о тебе позаботились.

И тут я заметил у нее на лице небольшие темные точки, выругался сквозь зубы и поспешно стер рукавом мелкие капельки крови, некоторые из которых, без сомнения, попали ей в рот. Судя по всему, ее мать ранила беса, защищая своего ребенка…

Демоново семя! Надеюсь, Ревнители ничего не заметили.

Я протянул руку и малышка, немного подумав, вложила свою ладошку.

– Святой отец! Эту девочку я спас от беса. Думаю, что где-то в глубине парка… прячется ее мать.

Идущий путем разума внимательно посмотрел на съежившуюся под его взглядом девчушку, затем повернулся в сторону темнеющих деревьев. Кивнул:

– Понимаю. Мы позаботимся о ребенке. Но только после того, как она пройдет проверку на чистоту. Девочка вкусила крови беса.

Проклятье! Видимо, «мозгоправ» все считал в ее памяти. Мне резко перехотелось отдавать девочку в руки ревнителей. Но и он, и я знали, что выбора у меня нет.

Я положил руку ей на спину и мягко подтолкнул в сторону «мозгоправа», затем молча развернулся и зашагал в сторону выхода из парка. Через пару десятков метров ко мне присоединился Ури, вновь принявший облик песчаной лисицы.

– Не переживай, Лоренцо. Там всего пара капель. Девочке ничего не грозит.

Я не стал отвечать. Мы оба знали, что Ревнителям хватит и этого, чтобы объявить малышку «порченой кровью» и пожизненно запереть в Черных камнях. Это если очень повезет. Если же бесова кровь оказала хоть какое-то воздействие, то ее ждет костер. Как будущую ведьму. Презумпция невиновности на коснувшихся ада не распространяется.

– Пора в Риету, мой друг.

Но это завтра. А сегодня я хорошенько напьюсь.

Чертополох. Часть 1

– Лоренцо! Так нечестно! Ты мальчик, поэтому должен мне уступать!

Тощий пацаненок не стал торопиться с ответом. Он старательно жевал восхитительно пахнущий, недавно испеченный хлеб.

– Эфо пофему эфо?

Девочка смешно нахмурилась:

– Что ты сказал?

Парень проглотил еду и повторил:

– Это почему это? Ты свою корочку уже съела. Эта – моя.

От подобного заявления девчушка потеряла дар речи, но все же выложила еще один аргумент:

– В сказках прекрасные рыцари всегда заботятся о дамах! И делятся с ними всем самым вкусным!

Услышав это, Лоренцо едва не поперхнулся и шумно вытер сопливый нос:

– Где это ты рыцаря увидела? Мы попрошайничаем на улице и на этот хлеб заработали вместе. Значит, и делить должны поровну, Летиция.

Златовласая девчушка с перемазанным лицом, поняв, что давить на жалость или благородство своего друга бесполезно, принялась усердно жевать.

– Чем сегодня займемся?

Лоренцо посмотрел на девочку, словно видел в первый раз:

– Тем же, чем и обычно. Будем клянчить мелочь возле церкви святого Августо. Там всегда полно приезжих.

– Только клянчить?

Она хитро посмотрела на него, а через секунду ее взгляд стал чистым и невинным. Именно с такими глазами Летиция очень умело отвлекала внимание доверчивых простофиль, в то время как Лоренцо стягивал у них кошельки.

– Только клянчить. В последний раз стражники на площади меня чуть не сцапали.

Его передернуло от воспоминаний. Когда он убегал от стражи, пришлось нырнуть в сточную канаву. Неделю потом не мог избавиться от запаха.

– Трусишка. Если будем просить подаяние, то станем кушать только хлеб.

– Лучше уж так. Мне не хочется остаться без рук, если меня поймают.

Площадь перед церковью святого Августо, как всегда, оказалась запружена народом. Сюда стекались люди со всех концов Конфедерации, да и из других стран, чтобы поглазеть на шедевры архитектуры прошлых веков. Сама церковь была построена практически сразу после Разрыва, на том месте, где каноники плечом к плечу с посланниками Небес приняли бой с вырвавшимися из ада демоническими отродьями. Считается, что именно здесь, спустя три дня, когда земля вдоволь пропиталась кровью, был заключен Equilibrium Contractus – договор между раем, адом и людьми, определяющий правила нахождения небожителей и адских жителей в этом мире.

Сердобольные туристы охотно бросали мелкие монетки в глиняную посудину, стоящую перед босыми ногами двух чумазых сироток. Лоренцо знал, что рано или поздно сюда заявятся «Святоши» – местная шпана, промышляющая кражами, разводом туристов и обирающая таких попрошаек, как Лоренцо и Летиция. Так что не стоило тут задерживаться.

Лоренцо выбросил из головы посторонние мысли, так как к ним подошел человек. Судя по одежде – из богатых, но не аристократ.

– Подайте, добрый сеньор! Мы не кушали уже два дня! – Лоренцо постарался, чтобы его голос звучал максимально жалостливо.

Мужчина усмехнулся и развязал висящий на поясе тугой кошель. Глаза мальчика против воли округлились, когда он увидел блестевшее в кошельке золото. Как минимум несколько монет! Однако радость в глазах пацана тут же потухла, когда незнакомец выудил на свет пару медяшек и бросил в чашку.

– Ты видел?! – Восхищенно зашептала Летиция, подобравшись ближе к другу.

– Не слепой, – буркнул Лоренцо, мучительно раздумывая, как быть.

Подобная добыча встречалась на их пути очень нечасто. Даже на одну золотую монету они смогли бы безбедно жить целый месяц, а с тем богатством, что висело у человека на поясе… Мальчишка против воли сглотнул слюну.

– Ну и что ты тогда сидишь?!

Летиция едва не подпрыгивала от нетерпения.

Лоренцо сам не знал, почему медлит. Что-то в этом человеке ему не нравилось. С виду он из себя ничего не представлял – обычный зевака-турист, коих в Риете полным-полно. Но Лоренцо почему-то чувствовал, что с ним лучше не связываться. Он не мог объяснить свои чувства, но все внутри противилось связываться с незнакомцем. Ему не нравилось, как тот двигался, не нравился его горьковатый запах, не нравилось чувство опасности.

– Лоренцо, ну идем же! Мне не справиться одной!

Казалось, Летиция сейчас расплачется. И тогда он решился:

– Догони его и заговори зубы. Я попробую пощипать кошелек.

Девочку словно ветром сдуло. Она мастерски умела растворяться в толпе, так что Лоренцо пришлось поторопиться. Благо незнакомец оказался достаточно высок и широкоплеч, чтобы не потерять его из виду.

Ловко лавируя между телами толкающихся на площади зевак, мальчик покрутил головой, но никого из стражников поблизости не заметил. Летиция как раз догнала богатого незнакомца и самым писклявым и жалостливым из возможных голосом принялась клянчить лишнюю монетку. Мужчина отвечал вежливо, но твердо, держа руку неподалеку от кошелька.

Поймав момент, Лоренцо сунул руку в кошелек, нащупал тяжелые монеты и в этот момент мужчина, извернувшись, стальными пальцами схватил его за запястье.

– Попался!

Почувствовав, как задрожали колени, Лоренцо дернулся один раз, другой, третий, но проклятый незнакомец даже не заметил его трепыханий. Подтянул к себе и схватил за рубашку на груди.

– Попадись ты мне несколько веков назад – и я с удовольствием оторвал бы тебе руку, человечишка! Жаль, что те сладкие времена остались позади!

Страшный мужчина вдруг удивленно замолчал, а затем с шумом втянул ноздрями воздух:

– Ну надо же, какая встреча! Вот уж не думал в уличном оборванце встретить одного из носителей крови! Кажется, сегодня счастливый день!

Подскочившая сзади Летиция со всей силы пнула мужчину под коленку. Но тот лишь зарычал, словно дикий зверь, подхватил упирающегося мальчишку подмышку, в два прыжка догнал девочку. Схватил за волосы:

– А ну стой!

– Что здесь происходит?!

Новый голос заставил страшного человека выругаться. Лоренцо изогнулся и увидел, что в трех метрах от них люди расступились, образовав широкий свободный пятачок, в середине которого стоял седовласый старец в рясе с вышитым на груди серебристым распятием. Викарий церкви святого Августо. Он строго посмотрел на них и Лоренцо почувствовал запах ладана. Руки церковника обхватил ландышевый свет и мальчишка понял, что священник воззвал к магии.

– Ничего интересующего тебя, святой отец. Я лишь поймал карманников и собираюсь отдать их городской страже.

– Не тебе решать, бес, что меня интересует, а что нет. Покажи лицензию! А вы стойте на месте!

В голосе викария промелькнули угрожающие нотки. Услышав фразу священника, Лоренцо во все глаза смотрел на поймавшего их мужчину. Бес! Стоило возблагодарить всех святых, что викарий появился столь вовремя.

Мужчина фыркнул, отпустил детей и закатал рукав рубахи. На его предплечье отчетливо проступил рисунок – весы, на одной чаше которых полыхало адское пламя, а на другой лениво взмахивало ангельское крыло. Лоренцо видел знак впервые, но прекрасно знал, что тот обозначает – метка ставят всем иномирным созданиям, которые доказали, что могут смирять свои желания и мирно сосуществовать рядом с людьми.

– В таком случае ты свободен, бес. С детьми я разберусь сам.

Выходец из ада не посмел перечить. Бросив хмурый взгляд на Лоренцо, он молча развернулся и, работая локтями, стал пробираться через толпу.

– Куда это ты собрался, чадо?

В голосе викария, заметившего, что мальчик собрался смыться, не было угрозы, но отчего-то Лоренцо сразу перехотелось убегать.

– В том, что ты повстречался с бесовским отродьем, я вижу руку Господа. Ты ведь почувствовал его?

Лоренцо посмотрел на стоящую в трех метрах Летицию и неуверенно ответил:

– Не знаю. Было в нем что-то жуткое. И пахло от него странно.

Викарий улыбнулся:

– Идем со мной, мальчик. И ты, дитя, не отставай. Думаю, воровать и попрошайничать вам больше не придется…

Я открыл глаза и некоторое время молча лежал, немигающим взглядом смотря в свежевыкрашенный потолок. Прислушался к собственным ощущениям. Вроде ничего не болит. Один из плюсов капли демонической крови в моих жилах – чтобы заработать похмелье, надо очень постараться.

Я перевел взгляд на смятую постель возле себя. Девица, что я подцепил вчера в общем зале, уже упорхнула, но я все еще чувствовал ее запах.

Блондинка. Обожаю блондинок. Интересно, это потому что волосы Летиции подобны жидкому золоту?

Чертова память спустя тьма знает сколько лет «услужливо» подкинула мне воспоминание о том дне, когда наши дороги начали расходиться. Я попал в руки прелатуры Серви Маледетти и начал путь бесолова, а Летиция… Она пошла своей дорогой. Нет, ее не постригли в монахини. У моей бывшей подруги, с которой я когда-то разделял последний кусок хлеба, открылся дар и теперь она следует пути Милосердия.

Что-то я расчувствовался этим утром. Неужели поглощенная из беса сила поспособствовала пробуждению давно и прочно забытых уголков памяти? Надо побыстрее оказаться в Риете. Возможно, у Максимилиана найдутся ответы.

Изрядно подрастерявший силы Ури почти сразу после схватки с бесом смотался в ад, оставив меня предаваться пьянству и похоти. Ну да не впервой. Я знал, что он обязательно вернется.

Саквояж был собран еще вчера, поэтому сборы не заняли много времени. Я оставил на тумбочке возле кровати чаевые и спустился вниз, в общий зал. Скорый дилижанс до Ветеции должен был отправиться только через три часа, так что мне вполне хватит времени плотно позавтракать. Впрочем, я тут же одернул себя. Дороги в Вените были отвратительными, так что с едой лучше не усердствовать, если я не хочу через час заработать заворот кишок от постоянной тряски.

Позевывающая хмурая служанка, едва переставляя ноги, подошла ко мне, нашла силы улыбнуться и поинтересовалась, чего бы я хотел откушать.

– Яйца с беконом сможете поджарить? – спросил я с надеждой.

На севере Конфедерации не принято завтракать, так что вполне могло оказаться, подать мне смогут только вчерашнюю чиабатту с вареньем и кофе.

– Сделаем, сеньор.

– И добавьте еще чашку кофе.

– Всенепременно.

Она обернулась достаточно быстро, выставив передо мной сковороду со шкворчащей яичницей и чашкой изумительно пахнущего кофе. Я отхлебнул напиток и зажмурился от удовольствия. Он оказался немного пережарен, но все равно прекрасен. А вот за вилку и нож взяться мне оказалось не суждено.

Двери в тратторию распахнулись и внутрь вошли пятеро. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять – завтрак безнадежно испорчен. Одетая в кожу и сталь четверка воинов, мгновенно оценив обстановку, рассредоточилась по залу, перекрывая мне возможные пути отступления. Пятый, явно командир, оказался дворянского или околодворянского происхождения. Поверх добротной кольчуги на нем оказалось надето бордово-синее платье, опоясанное черным с золотом ремнем, на котором висела скьявона, а из специального чехла торчала рукоять колесцового пистолета. Дорогая штучка. В Аппулии таких не делают. Мастера-оружейники Каррийских кантонов своих секретов никому не раскрывают и дерут за подобные чудеса поистине баснословные деньги.

Оглядев меня с ног до головы, командир подкрутил тоненький ус и подошел к столу:

– Синьор Лоренцо Базиликат?

– К вашим услугам, синьор…

– Алессандро ди Паоло, кондотьер на службе Его светлости герцога ди Саккре.

Я сделал приглашающий жест рукой, пока не видя причин для беспокойства.

– Что заставило вас почтить меня своим вниманием, сеньор ди Паоло?

Он присел, бросил тяжелый взгляд на высунувшегося было с кухни трактирщика и того словно ветром сдуло:

– Мой господин шлет вам свои наилучшие пожелания и приглашает посетить родовое имение ди Саккре в Ветеции.

Я помедлил с ответом, соображая, как быть. С одной стороны, ди Саккре – фактический правитель всего севера Аппулийской конфедерации. Отказать ему значит сильно усложнить себе жизнь, и не только в этих краях. Герцогу Ариминскому вполне достанет средств устроить кому-то вроде меня веселую жизнь даже на Солизии, несмотря на протекцию церкви и моей прелатуры. А с другой – уже сейчас меня ждет неприятный разговор в Риете после поглощения силы беса. И отчего-то я очень сомневаюсь, что герцог возжелал себе в гости бесолова, чтобы обсудить погоду или гонки на колесницах. Новое столкновение с бесами для меня чревато крупными проблемами дома.

– Я так понимаю, что герцогу потребовалась помощь бесолова? Не лучше ли его Светлости обратиться в прелатуру Серви Маледетти? Уверен, там не обойдут вниманием просьбу столь достойного человека. Возможно, даже отправят меня. Но сперва я должен попасть в Риету, как того требуют правила моей организации.

– К сожалению, его Светлость не может позволить себе такого развития событий. У меня прямой приказ передать его приглашение именно вам. А также настоять в случае возникновения… непонимания.

А вот это уже интересно. Ди Саккре понадобился именно я? Или подойдет любой бесолов, просто я оказался в нужном месте и в нужное время?

– Что будет, если я откажусь?

– Мы доставим вас к герцогу. С комфортом или без него.

Я оценивающе посмотрел на сидящего передо мной усача и собранных, готовых к любым неожиданностям, наемников. Как бы невзначай до хруста повел плечами, «случайно» коснувшись рукояток покоившихся в заспинных ножнах клинков. Это не укрылось от пристального внимания солдат. Ребята тут же напряглись, готовые как защищаться, так и нападать. Лишь их командир не дрогнул, продолжая смотреть на меня в меру доброжелательно, но твердо.

Парни, безусловно, видели кровь и понюхали пороху, да и в пятерке явно работают давно. Но видал на своем веку рубак и посерьезнее. Думаю, что смогу с ними справиться, но тогда можно на долгие годы забыть о работе в северных регионах. Максимилиан будет недоволен.

– Тогда прогуляемся, сеньоры. Надеюсь, вы не будете против, если я поем?

Я заметил, как все пятеро расслабились, словно из них выпустили воздух. Кажется, они сами до конца не верили, что все пройдет столь гладко.

– Конечно. А также позвольте оплатить ваш завтрак. Снаружи нас ждут лошади. Как будете готовы, сообщите мне.

Услышав про лошадей, я удовлетворенно кивнул. Вообще, путешествовать я предпочитал в вагоне рельсовоза или, на худой конец, внутри дилижанса. Однако, помятуя об отвратном качестве дорог Венита, поездке верхом я даже обрадовался. Как говорится, во всем нужно искать положительные стороны – я все равно собирался в Ветецию, а теперь отправляюсь туда с солидным сопровождением.

Уверен, будь Ури сейчас здесь, он наверняка бы восхитился моей способности коверкать факты в свою пользу.

– Синьоры, мы можем отправляться в дорогу. – я отодвинул от себя опустевшую сковороду и сыто откинулся на стуле. – Однако перед тем, как мы покинем этот славный городок, мне нужно сделать ещё одно дело.

– Какое же? Я могу вам помочь?

Кондотьер был сама любезность.

– Мне нужно заглянуть в местное отделение «Табеллариуса».

Он посмотрел вниз, туда, где под столом стоял мой саквояж, и протянул:

– Понимаю. И не стану препятствовать. Но осмелюсь напомнить – герцог настаивал на полной конфиденциальности вашего визита.

– Да не переживайте вы так, сеньор! Признаюсь честно, меня начинает распирать любопытство, что же там такого приключилось у Его Светлости, так что я готов принять правила игры. Если вам будет спокойнее – можете отправить со мной одного из своих людей.

Он кивнул:

– Благодарю за понимание. Так мы и поступим.

Ближайшее отделение Табеллариуса расположилось буквально в паре минут пути от моей траттории. Невзрачная вывеска в виде сандалия с крылышками, без какого-либо названия, не привлекала к себе внимания. Однако это никак не сказывалось на потоке клиентов этой организации, опутавшей сетью своих отделений всю Конфедерацию.

Мелодично тренькнул колокольчик и я шагнул внутрь вместе с одним из наемников. Проигнорировав уютные темно-синие диванчики, я направился прямиком к высокой, покрытой темным лаком стойке из красного дерева. Тренькнул по изящному позолоченному звонку.

Почти сразу приоткрылась неотличимая от остальной стены дверь и к нам подошла немолодая, но все ещё стройная и изящная седовласая дама. Как и всегда, одетая в строгое бордовое платье с закрытым воротом и пышными рукавами-фонариками.

– Чем я могу помочь, сеньоры?

Всякий раз, глядя на тонкие лучики морщинок в уголках глаз, я затрудняюсь сказать ее возраст. Выглядит на сорок, но в реальности может оказаться куда старше.

– Я бы хотел оставить на хранение свои вещи.

– Буду рада помочь. Кто может их забрать?

– Только я.

– Вашу руку, синьор.

Она показала на стоящий чуть правее темный матовый шар из неизвестного мне материала. Я положил на него свою ладонь и он тут же полыхнул ярким лимонным светом.

– Синьор Базиликат. – она улыбнулась, смотря на видимую ей часть шара. – Какие вещи вы желаете оставить?

Я поставил на стойку свой саквояж и из той же двери, откуда минутой ранее появилась женщина, вышел крепкий слуга, молча подхватил груз и удалился.

– Желаете чего-нибудь ещё?

– Спасибо, нет. Всего доброго.

– Хорошего дня, синьор.

Всю обратную дорогу мой молчаливый спутник хмурился и пару раз открывал было рот, но потом все-таки передумывал. А перед самой тратторией не выдержал:

– Герр бесолов!

В отличие от кондотьера, наемники были родом с одного из восточных каррийских кантонов, где вместо привычного «синьор» для обращения используют «герр».

– Слушаю.

– Я не понимаю. Это уже четвёртое отделение Табеллариуса, в котором я побывал. И в каждом из них работают похожие, словно родные сёстры, молодые черноволосые красотки! Как им это удаётся?

Я покосился на наемника, убедился по его физиономии, что парень спрашивает абсолютно серьезно, и ответил:

– А ты разве не знал, что когда Табеллариус открывает новое отделение, то устраивает целый конкурс в поисках именно таких вот девиц? Не спрашивай, почему – я не знаю. Может, владелец хранит память о былой любви…

Лицо наемника вытянулось от удивления и я с трудом сохранил серьезную мину на лице. Думается, еще сильнее он бы удивился, узнав, что в Табеллариусе каждый посетитель видит своего собственного, уникального администратора. Но я счел довольно забавным скормить ему байку. Зато теперь, когда парень узнает правду – удивится повторно. Будет что вспомнить.

Меньше чем через полчаса мы покинули Веронну и неспешной рысью отправились по восточному тракту. Поначалу мой почетный конвой относился ко мне настороженно, то и дело норовя взять в коробочку, чтобы я не передумал и не дал деру. Из за ужасного состояния дороги, на которой живого места не было от ям и рытвин, скачущий впереди наемник то и дело тормозил и моя лошадь была вынуждена останавливаться.

Подобные качели не нравились ни мне, ни животине, так что уже в полдень я поравнялся с кондотьером и предельно красочно и доступно высказал, что он может сделать с подобным способом сопровождения. Алессандро ди Паоло попытался сослаться на приказ герцога, на что я парировал, что могу прямо сейчас донельзя усложнить ему жизнь и рвануть обратно, если наемник не прекратит валять дурака.

Почесав в затылке, ди Паоло признал, что погорячился и велел двигаться дальше свободным строем. Кажется, этому приказу обрадовался не только я, но и наемники. А уже к вечеру, едва заслышав стук костей в стаканчике, я подсел к костру, присоединился к игре, и через пару часов я и отряд уже были лучшими друзьями.

Ветеция вынырнула из-за горизонта на третий день пути, часа через три после рассвета. Впрочем, близость одного из важнейших городов севера Конфедерации я почувствовал много раньше, вместе с гораздо более влажным воздухом и освежающим ветерком.

Я не был в Городе-на-воде уже два года и не скажу, что слишком уж печалился этим обстоятельством. Никогда не понимал тех идиотов, что каждый год толпами валят сюда, дабы своими глазами смотреть на плавающий в каналах мусор или вдыхать ароматы затхлой воды. Не спорю, в Ветеции есть на что посмотреть, да и в наиболее людных местах отцы города поддерживают чистоту и порядок. Однако я бывал здесь исключительно по работе и навсегда запомнил случай, когда, стоя на одной стороне канала, до крови кусал губы и смотрел, как на другой стороне бес заживо жрет совсем еще молодую девушку.

Отправив эту гниду в ад, я испытал особое удовольствие.

От нахлынувших воспоминаний меня передернуло и я с удивлением огляделся по сторонам. Кажется, на какое-то время я выпал из реальности, так как копыта лошадей уже вовсю стучали по кирпичной мостовой Понте Литторио – моста, соединяющего Ветецию с материком.

Здесь было полно самого разнообразного люда. Кто-то шел пешком, кто-то, как мы – на лошадях. Громыхали несколько повозок, а метрах в тридцати от нас возвышалась дорогая карета. Здесь я уже ничего не имел против того, чтобы двигаться в «коробочке». А наемники принялись на все лады костерить тех, кто мешал продвижению:

– Дорогу, забери вас всех Дьявол!

– Куда прешь, деревенщина?!

– А ну пшел прочь, сиволапый!

Кто-то изредка пробовал огрызаться, но натыкался на ледяной взгляд ди Паоло и спешил освободить дорогу, из чего я сделал вывод, что кондотьера тут хорошо знают.

По счастью, род герцогов Ариминских тоже не очень-то жаловал ароматы, которые распространялись от воды, так что примерно пятьсот лет назад перенес свою резиденцию из заплесневелого Палаццо Дукале в восточную часть города, подальше от голубей и каналов. Нам оставалось проехать вдоль новенького, сверкающего мрамором, золотом и серебром куполообразного вокзала, куда прибывали как рельсовозы, так и дилижансы, чтобы оказаться на широченной, по местным меркам, площади. Сюда, в отличие от остального города, зевак не пускали – власть имущие не любят суеты подле своих персон.

В центре площади возвышался Палаццо Сакра Корона. Жемчужина Вениты и обитель хозяев этих земель. Построенный в древнеромейском стиле, он разительно отличался от архитектуры остальной части города. Я впервые видел его столь близко и не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться строго выверенной красотой античных колонн и статуй.

Однако командира наемников не интересовали мои культурные порывы. Едва завидев наш отряд, стражники поспешно распахнули ворота. Я хотел было сбавить ход, но кондотьер отрицательно покачал головой. Так что возле дворца мы оказались спустя пару десятков секунд.

Ди Паоло ловко слез с лошади, бросил поводья подбежавшему слуге и повернулся ко мне:

– Синьор бесолов, прошу следовать за мной.

К моему удивлению, он проигнорировал ступени, ведущие к центральному входу, а пошел правее. Заинтригованный, я последовал за ним и через две минуты оказался возле небольшой, потемневшей от времени деревянной двери. Кондотьер легонько толкнул преграду и та без единого звука отворилась.

– Сюда? – На всякий случай переспросил я, изогнув бровь.

– Да. Прошу вас.

Подавая пример, ди Паоло первым нырнул внутрь и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Это оказался достаточно широкий коридор, лишенный каких бы то ни было изысков. Лишь голые, но сухие камни и пара потрескивающих факелов. Кондотьер, громко стуча набойками по полу, уверенно шагал вперед и очень скоро привел меня в небольшую, достаточно уютную квадратную комнатку.

– Пожалуйста, располагайтесь. Как только герцог будет готов к аудиенции – за вами придут. Если вам что-то понадобится, то потяните за сонетку, – он указал за небольшой, висящий на стене шнурок, – слуги герцога славятся своей расторопностью. Я же вынужден вас покинуть. Был рад встрече, синьор.

– Взаимно, синьор. Всего доброго.

Он кивнул и вышел тем же путем, которым мы сюда пришли. Небось, побежал докладывать об успехе операции.

В отличие от коридора, на полу здесь лежал дорогущий пайранский ковер и я на секунду пожалел, что никто не удосужился дать мне возможность привести одежду в порядок. Ну и сами виноваты.

Безжалостно топча густой ворс, я с интересом прошелся вдоль стены, разглядывая висящие тут картины. В живописи я разбираюсь чуть больше чем слепой нищий с площади Святого Марка, но даже моих познаний хватило понять – на стенах развешано небольшое состояние. Тут был даже небольшой бар! Не собираясь пить, я распахнул маленькие дверцы, хмыкнул. Внутри оказались два пузатых бокала с выгравированным гербом рода ди Саккре и приличный выбор граппы, виски, сангрии, вина, кальвадоса и бренди. Кажется, я оказался в зале ожидания для особенных гостей.

Как всегда бывает в подобные моменты, маленькая острая игла кольнула меня в сердце и возле ног с негромким хлопком появился Уриель, принеся с собой легкий запах серы.

– Явился? Долго тебя не было, ушастик.

Ури в обличье пустынной лисицы зафыркал:

– Я много раз просил не называть меня так! Куда это тебя занесло? Как-то не похоже на Риету. Чую вонь моря.

– Планы несколько поменялись. Герцог Ариминский прислал мне любезное, но настойчивое приглашение в гости.

Глаза моего фамильяра распахнулись:

– Ну ни хрена ж себе! А чего не к королю сразу?

– Король, если ты забыл, восседает в Риете. И несет скорее декоративные функции.

Фенёк прищурился:

– А старый пердун, которого ты по скудоумию называешь своим учителем, в курсе?

Не знаю отчего, но Ури терпеть не мог Максимилиана.

– Нет. И пока мы не выясним все подробности – потрудись держать свой шершавый язык за зубами.

– А когда это я болтал лишнего?

Я улыбнулся:

– Тебе в хронологическом порядке рассказать или по значимости?

Махнув хвостом, Ури собрался было запрыгнуть на диван, но в этот момент дверь напротив распахнулась и на пороге появился прямой, словно палка, слуга, чья спесивая рожа так и плакала по кирпичу. Оглядев с ног до головы мою пропыленную несвежую одежду, он не смог сдержать гримасу, но тут же справился с собой:

– Лоренцо Базиликат, Его Светлость Фелипе Массимо ди Саккре, герцог Ариминский, готов вас принять.

Чертополох. Часть 2

Едва шагнув внутрь, я сразу понял, что зал ожидания безнадежно проигрывает в роскоши той комнате, в которой я оказался. Золота, серебра, мрамора и благородных пород дерева тут было столько, что можно сколотить и год содержать небольшую армию.

Впрочем, подобное расточительство вряд ли хоть как-то беспокоило человека, сидящего передо мной на высоком, украшенном драгоценными камнями стуле. Еще далеко не старый крепкий мужчина, высокий, широкоплечий и светловолосый, с породистым лицом аристократа северных земель. Он с интересом смотрел на меня, словно на диковинного любопытного зверька.

И пусть мужчина был одет словно трактирщик средней руки – в мешковатый свитер и простые кожаные штаны, я сразу его узнал и поклонился.

Герцог Ариминский собственной персоной.

– Приветствую тебя, бесолов. Прошу, оставь поклоны моим придворным лизоблюдам. Они прекрасно справляются с отведенной ролью. Присаживайся.

– Благодарю, ваша Светлость.

Я сел в глубокое удобное кресло, отстраненно думая о том, что у судьбы весьма своеобразное чувство юмора. Когда-то, очень давно, несколько могущественных семей, которых все называли Королями Ночи, получили дар демонической крови и смогли выжить в разразившемся катаклизме. И вот теперь, спустя пару тысяч лет, потомок одного из кланов имеет титул герцога и по своему усмотрению правит несколькими регионами, а другой мотается по всей стране, словно пес, выполняя поручения церкви.

Вот уж точно, неисповедимы пути Господни. Впрочем, мне грех жаловаться. Есть и те, кто не смог выжить в темные времена.

Ури аккуратно присел возле моих ног и начал старательно изображать ручного зверька, в кои-то веки решив не высовываться. Естественно, никто ему не поверил, но все сделали вид, что не обращают внимания на незнамо как попавшую сюда пустынную лисицу. А народу в комнате, помимо меня и герцога, оказалось предостаточно.

– Позволь представить тебе присутствующих. Мой сын и наследник маркиз Риккардо ди Саккре.

Похожий на отца как две капли воды, только более молодой и худой, с упрямой линией губ и горбатым носом, парень бросил на меня недовольный взгляд и скупо кивнул.

– Моя младшая дочь Грация.

А вот дочка герцога явно больше пошла в в покойную герцогиню. Темные, с удивительным медным блеском, волосы, яркие выразительные глазищи с густыми ресницами, чуть курносый носик, полные яркие губы, длинная шея и стройная фигура, с очень аппетитными формами.

Я понял, что смотрю на нее куда дольше позволенного этикетом и поспешно поздоровался. В глазах этой бестии сверкнул азарт и она ответила на приветствие.

– Каноник церкви святого Джакомо, что несет свет Господень моему роду и всему Палаццо Сакра Короне.

Уже немолодой священник с блестящей тонзурой и кислым взглядом глубоко посаженных глаз одарил меня вымученной улыбкой и отвернулся, сделав вид, что его очень интересует висящий на стене гобелен. Впрочем, я не придал значения подобному приему с его стороны. Обычно пастыри душ человеческих не слишком жалуют тех, к ком течет капля демонической крови. Интересно, как он уживается с тем фактом, что в жилах герцога проклятой крови не меньше, чем в моих?

Ди Саккре представил также облаченного в кожу и сталь начальника личной гвардии и уже знакомого мне Алессандро ди Паоло, который оказался экспертом по особым поручениям. Неудивительно, что за мной явился именно он.

– Теперь, когда с формальностями покончено, позволь я перейду к делу. Мне нужна твоя помощь, бесолов. Во дворце появился бес и мы не можем его поймать. Адская тварь хитра и умело прячется. Отец Тито пробовал его отыскать, но потерпел неудачу. Погибло уже несколько слуг и я не могу допустить, чтобы эта мелкая вошь и дальше жрала моих людей.

Я в недоумении посмотрел на герцога. То, что священник не справился, не вызвало у меня особого удивления. Даже Ревнители веры далеко не всегда могут выследить беса, что уж говорить про простого каноника. Но ведь и сам герцог не простой смертный.

– А что насчет вас, ваша Светлость? Или вашей семьи? Способности, которые были дарованы вашему клану…

Ди Саккре, раздраженно махнув рукой, не дал мне договорить:

– Говорю же – тварь хитра. Я могу почувствовать всплески его силы, но слишком поздно, всякий раз он успевает скрыться. Оставляя после себя лишь трупы.

Вот и все их хваленое могущество. Я ни разу не видел герцога в демоническом облике, но, по слухам, зрелище не для слабонервных. Не знаю, насколько это правда, но в одной книге из библиотеки прелатуры я читал, что представители рода ди Саккре в боевом обличье способны справиться с не самым слабым демоном. А вот перед бесом эта сила спасовала.

Понимая, что ступаю на тонкий лед, я осторожно заговорил:

– Чего вы хотите от меня, ваша Светлость?

Он посмотрел на меня как на неразумного ребенка:

– Выследи тварь и убей. Поверь род ди Саккре умеет быть благодарным.

– Не сочтите за дерзость, но вам стоит обратиться в Серви Мледетти. Боюсь, что не смогу помочь вам прямо сейчас. Прошу заметить – не «не хочу», а именно «не смогу». В Веронне мне пришлось убить беса и теперь я должен явиться в Риету. Если вы того желаете, я вернусь сюда сразу же, как только… пройду необходимые процедуры.

Сын герцога фыркнул:

– Отец, я же говорил, что этот шелудивый пес бесполезен. Уж лучше я сам…

– А ну притихни! – рявкнул герцог так, что вздрогнули не только все присутствующие, но и стекла в окнах. – Тут я решаю, когда и кто полезен.

– Я прошу простить моего сына. Иногда он бывает слишком горяч и считает, что сможет сам выполнить твою работу.

Вот уж чего на своем веку мне видеть еще не приходилось, так это извиняющихся герцогов. А на следующей неделе что? Меня сам Папа в задницу поцелует и дарует божественное прощение?

– Я прошу о помощи именно тебя, бесолов. Здесь и сейчас. Я не могу обратиться в твою прелатуру. Пока прелат сподобится прислать кого-либо, по моему родовому гнезду будет разгуливать адская тварь и жрать людей.

Я кивнул, показывая, что понял. Хотя был уверен, что главную причину он не назвал. Герцог просто не может обратиться за помощью в Серви Маледетти. Что известно Максимилиану – известно и епископу Риеты. А значит, кардиналу и Папе. О слабости рода узнают те, кому об этом знать не положено.

– понимаю вашу обеспокоенность, ваша Светлость. Думаю, мы сможем что-нибудь придумать. Скажите, святой отец, вы могли бы провести обряд экзорцизма?

Вопрос застал священника врасплох. Он поправил воротничок сутаны и неуверенно ответил:

– Конечно. Моих сил хватит на то, чтобы изгнать беса. Но боюсь, что это будет слишком… медленно. Вряд ли адское отродье будет сидеть и ждать, пока я читаю молитву.

– Это я возьму на себя. Пусть поймать беса куда сложнее, чем убить, но другого выбора у меня не остается.

Герцог встал и я поспешно поднялся вслед за ним. Неожиданно он протянул руку и я ответил на крепкое рукопожатие:

– Я распоряжусь, чтобы на твой счет перечислили аванс. Если дело выгорит и бес отправится в ад – получишь еще столько же. А также можешь рассчитывать на мою благосклонность, если когда-нибудь тебе понадобится услуга.

– Благодарю, ваша светлость.

Герцог дернул за серебристый шнур и на пороге тут же появился давешний чопорный слуга.

– Федерик проводит тебя в твою комнату. По всем вопросам обращайся к отцу Тито.

Судя по кислой роже каноника, он не был особенно рад свалившейся на него задаче. Ну и дьявол с ним. Прежде всего я сейчас хочу смыть с себя въевшиеся в кожу пыль и пот.

Слуга, не проронив ни слова, проводил меня до комнаты, петляя по заковыристым коридорам дворца. Наверняка специально выбрал самый длинный маршрут, стервец.

– Если вам что-то понадобится, позвоните в сонетку, сеньор. Слуги герцога готовы выполнить любую вашу просьбу.

– Премного благодарен.

Я захлопнул дверь прямо перед спесивой рожей надменного слуги, жалея, что он стоял слишком далеко и не получил дверью по носу. Огляделся. Ури уже успел запрыгнуть на широченную, заправленную шелковым бельем кровать. Сел и заинтересованно принюхался. Тут я был с ним согласен – от круглого, накрытого скатертью стола восхитительно пахло кулинарными изысками местных поваров. В животе тут же заурчало.

– Что скажешь?

Плюнув на ванну, я уселся за стол и отломил куриную ногу.

– Скажу, что все эти разряженные хлыщи явно что-то не договаривают. У каждого на роже написано, что скелетов в шкафу у них больше, чем прыщей на заднице нищего.

Он задумался и добавил:

– Ну, кроме герцоговой дочурки. У той явно в голове пара извилин, которые не могут похвастаться особой кривизной.

Я мысленно с ним согласился. Пока в деле много белых пятен. И я не смогу пролить на них свет, пока не примусь за работу.

– Ури, порыскай по дворцу. Бес не мог появиться из ниоткуда. Должно быть место прорыва.

– Я это должен сделать, пока ты тут будешь набивать брюхо и отмокать в ванной?

– Именно. А мне предстоит тяжелый разговор с каноником. Что-то мне подсказывает, что он не обрадуется моей просьбе.

И видя, что инфер не понимает, добавил:

– Раз беса никто не смог обнаружить, значит он влез в человеческое тело. Возможно, придется проверять всех.

Если бы Ури умел свистеть, он бы обязательно присвистнул:

– Эвон ты чего захотел. Да тут одних слуг наверняка больше сотни. Пожалуй, я действительно займусь осмотром дворца, пока ты не передумал. Только это… К дочке герцога близко не подходи. А то знаю я, чем это обычно заканчивается. Опозоришь девичью невинность, хотя там наверняка давно уже позорить нечего, а герцог из лучших чувств скормит тебя собакам.

– Сомнительная перспектива. Буду осторожен.

Кажется, он мне не поверил. И, поворчав еще немного для виду, растворился в тени.

Спустя час, сытый, чистый и в меру довольный жизнью, я в сопровождении слуги шагал по широким коридорам дворца. Но не просто глазел по сторонам, а прислушивался к собственным чувствам, внимательно улавливая любые эманации.

Как показывает мой опыт, очень часто те, кто пытается выследить беса, просто не знают, что искать. Или трактуют результаты поиска неправильно, не придавая значения важным фактам. Так уже бывало, и не раз, когда следы бесов буквально витают в воздухе, но ни ревнители, ни уж тем более священники не могут понять, что бес, образно говоря, стоит в пяти метрах от них и радостно скалится, упиваясь своей безнаказанностью.

Но не в этот раз. Судя по всему, тварь, явившаяся в наш мир, и правда очень осторожна и хитра. Пока мы выбирались на внутренний двор, где стояла церковь, я смог почувствовать лишь остаточные, едва заметные миазмы ада. И вот что странно. У меня зрело стойкое подозрение, что во дворец ди Саккре явился не один бес, а несколько. Но с очень похожим запахом. Скорее всего, из одного легиона. Подтвердить или опровергнуть свою догадку я смогу, лишь осмотрев тела жертв и найдя место прорыва.

Церковь святого Джакомо оказалась совсем небольшой, примерно восемь на восемь метров. Впрочем, неудивительно. Думаю, сюда даже слуг не пускают.

Каменная, с двумя остроконечными шпилями на фасаде и чуть возвышающейся над крышей колокольней, в которой висел одинокий колокол. без особых изысков, присущих Ветеции или Риете. простые беленые стены и крытая черепицей крыша. Впрочем, было видно, что за церковью следят. Белизной стены были готовы поспорить с весенними облаками.

Потянув за кольцо незапертую дверь, я сразу увидел отца Тито. Он неспешно очищал алтарь от пыли и я, поборов подкативший к горлу комок, пересек центральный неф, по краям которого аккуратно стояли лакированные скамьи, и подошел ближе.

– Святой отец, могу я оторвать вас от дел на несколько минут?

Он оторвался от своего занятия, вытер с лица и лысины маленькие бусинки пота:

– Не думаю, что дом божий – подходящее место для таких, как ты. Давай выйдем на улицу.

Когда-то, лет тридцать назад, такие фразы меня задевали. Но со временем я смирился с подобным отношением. Слуги божьи частенько смотрят на бесоловов как на прокаженных, однако сразу же бегут в прелатуру за помощью, стоит прорвавшемуся бесу начать жрать людей.

Переступив порог церкви, я вздохнул с облегчением. В одном проклятый святоша прав – в церкви я находиться действительно не люблю. Святая земля – не самое лучшее место для тех, в ком течет капля демонической крови.

– У меня два вопроса, отец Тито. Первый: сохранились тела жертв?

– Да. Герцог распорядился отнести их в ледник.

– Я хотел бы их осмотреть. И чем раньше, тем лучше. Со временем следы бесов становятся тоньше, а я уже успел понять, что пришедшая во дворец тварь достаточно осторожна. И второй вопрос. Сколько здесь живет людей?

– Под «здесь» ты подразумеваешь дворец?

– Угу.

Он задумался.

– Слуг человек восемьдесят. Но далеко не все из них живут во дворце постоянно. Большинство приходят утром, а на ночь уходят домой, к своим семьям.

– Кто еще?

Он раздраженно дернул плечом, показывая, чтобы я не перебивал:

– Семья герцога, но с ними ты уже успел познакомиться. Вселиться в кого-либо из них бес не мог. Кровь ди Саккре намного сильнее любого беса. А также личная гвардия и охрана герцога. Сорок солдат. Сорок один, если с капитаном.

Я мысленно помянул всех святых и не очень святых. Сто двадцать человек! Надеюсь, тела жертв смогут мне показать достаточно, чтобы отпала необходимость проверять такую ораву. Даже учитывая то, что я умею «прочувствовать» полтора-два десятка человек за раз, все равно мероприятие ожидается небыстрое.

– Как мне попасть в ледник?

– Думаю, стоит обратиться к слуге, который привел тебя сюда. Уверен, он знает дорогу.

Я хотел уже попрощаться, но тут из густых зарослей вынырнул Ури. При виде пустынного лиса, в образе которого прятался житель ада, священник скривился, точно ему под нос подсунули коровью лепешку. Но, хвала Всевышнему, промолчал.

Уриель подбежал ко мне и, нисколько не стесняясь священнослужителя, заговорил:

– Я нашел кое-что интересное, Лоренцо. Тут неподалеку, в саду, есть место, которое воняет адом так, словно я оказался дома.

– Святой отец, составите мне компанию? Ваше мнение может оказаться нелишним.

Каноник осмотрел свои ладони, вздохнул:

– Только давайте побыстрее.

Идти пришлось долго. Место, которое нашел Ури, было на другом конце громадной дворцовой территории, в самой глубине довольно диковатого на вид сада, в котором бесконтрольно разрослись оливы, кипарисы, лавровые и еще дьявол знает какие деревья. Продравшись сквозь эти заросли, мы оказались на довольно широком, окруженном стеной деревьев пятачке, по краям которого кто-то заботливо высадил чертополох. На вскидку эта прогалина была метров восемьдесят в диаметре, а то и сто. Но меня заинтересовало другое.

Вонь ада в этом месте стояла такая, что у меня разом зачесался нос. Рядом оглушительно чихнул каноник и я понял, что он тоже не избежал подобной участи. И пусть земля не хранила никаких следов ритуала – обычная трава вперемешку с полевыми цветами, но тут явно был прорыв. И немаленький.

– Вы тоже это чувствуете, святой отец?

– Ты про эту ужасную вонь преисподней? Боюсь, что мы зря проделали весь путь. Я подозревал, что твой…зверек приведет нас сюда, но не стал торопиться с выводами. Напрасно, как оказалось.

Я посмотрел на Ури, но инфер, как и я, ничего не понимал.

– Поясните, святой отец. Здесь явно был прорыв, и прорыв сильный. Ури больше ничего не нашел. Да вы только посмотрите – листочки травы отливают синевой, а это значит…

– Я знаю, что это значит. В этом месте две тысячи лет, во время Разрыва, открылись врата в ад. Одни из самых крупных на всем Аппулийском полуострове. С помощью явившихся на помощь людям небесных посланцев врата были закрыты, хоть и ценой жизней множества слуг Господа. Однако грань между мирами осталась тонка. И адом здесь смердит уже два тысячелетия. Поэтому сюда никто не ходит и высажен чертополох. Чтобы твари ада не смогли сюда прорваться.

Насчет способности «колючек» отгонять адских созданий у меня было свое мнение, но в остальном ответ святоши меня разочарован. Ури фыркнул и встряхнул головой, хлопая ушами. Он тоже явно был раздосадован. Не спрашивая разрешения, инфер перепрыгнул через чертополох (вот и все его хваленые «отпугивающие» свойства) и скрылся в тени деревьев. Я не сомневался – фамильяр отправился продолжить поиски.

Обратно через парк мы пробирались в полном молчании.

– Теперь я могу вернуться к работе?

В голосе отца Тито проскользнуло недовольство. Я посмотрел на громадину дворца и кивнул:

– Не смею больше вас задерживать. Если у меня появятся вопросы или новости – я знаю, где вас найти.

Смотря в спину удаляющемуся канонику, я почесал шрам на левом предплечье – память о выпускном экзамене, когда не в меру прыткий бес смог меня достать, и решил вернуться к насущному.

К трупам.

Топать обратно до церкви через всю территорию мне совершенно не хотелось, поэтому я просто вышел к центральному входу и обратился к страдающим от жары гвардейцам:

– Синьоры, мне нужно попасть в ледник. Кто может оказать мне услугу и проводить туда?

Чтобы избежать лишних вопросов, я закатал рукав рубахи, обнажив татуировку в виде созвездия Ориона. Очень надеюсь, что герцог отдал соответствующие распоряжения.

Так и оказалось:

– Простите, синьор бесолов, но мы не можем покидать пост. – Ответил мне один из гвардейцев, чернобровый молодец с лихо закрученными усами и перебитым носом. – Советую вам войти внутрь и найти кого-нибудь из слуг. Они не посмеют отказать.

Судя по его кислой роже и каплям пота на лице, он бы с удовольствием оказался сейчас в леднике – солнце разошлось не на шутку, но без распоряжения пост не покинет. В гвардию герцогов идиотов не берут.

Я поблагодарил солдатика и последовал его совету.

– Ледник, сеньор? Дак как жеж не знать, конечно знаю. Могу и отвестить туда, коли надо.

Остановленный мной слуга оказался совсем еще молодым парнем простоватой деревенской внешности. С идеально гладким, не тронутым мыслительным процессом, лбом, но бойкими глазами и повадками. Как и гвардейцев, я украдкой проверил его на одержимость, но ничего не обнаружил.

– А вы всамделишный бесолов? То есть вы изловите этого гада, что Марышку и других со свету извел?

Язык у парня оказался совершенно без костей. Всю дорогу он осыпал меня вопросами, так что, когда мы оказались перед грубой деревянной дверью, я всерьез подумывал, а не всадить ли ему керамбит под ребра? Потом скажу, мол, перепутал, бывает. Вряд ли герцог станет горевать.

– Сюда вам, господин, – парень радостно указал на широкую грубую деревянную дверь. – Герцог велел сюда никому не ходить и мертвяков не трогать, но вы жеж бесолов, вам то можно.

– Как тебя зовут?

– Никола, господин.

– Ты убитых знал?

– Агась.

– Ну и чудно. Показывай дорогу.

Парень, кажется, струхнул:

– Никак нельзя мне, господин. Говорю ж, герцог запретил. Да и это. Боюсь я, мертвяков то.

Посчитав, что достаточно аргументировал свой отказ, Никола собрался смыться и тоненько пискнул, когда я схватил его за шиворот, открыл дверь и впихнул внутрь.

– Со мной можно.

Внутри оказалось темно, словно в пустыне в безлюдную ночь. Пришлось с тихим шелестом достать один из ножей и влить в него толику силы. Лезвие медленно разгорелось, осветив округу холодным красноватым светом. Никола, явно решив, что попал на ужин к самому Диаволу, мелко затрясся, открывая и закрывая рот. Пришлось пойти на резкие меры и влепить ему увесистую оплеуху:

– Да не дрейфь, парень! Пока ты со мной, ничего с тобой не случится. Зато потом будешь девок охмурять, рассказывая, как бесолову помогал.

Удивительно, но последняя фраза подействовала. По крайней мере, в его глаза вернулась некоторая осмысленность.

– Так-то лучше. Веди.

Миновав широкую, заставленную разномастными стеллажами со всякой снедью кладовую, мы оказались в узкой, обложенной грубым кирпичом кишке, которая почти сразу уперлась в покрытую крупными каплями конденсата дверь. Я взялся за обжегшую ладонь ледяным холодом ручку и потянул на себя. Из образовавшегося проема в лицо ударил холодный затхлый воздух с легким сладковатым запахом.

– Тута они лежат, сеньор.

– Что ж, нечто подобное я и ожидал увидеть.

На свежих деревянных поддонах, брошенных прямо на куски льда, лежало два обнаженных тела. Наверное, при жизни эти девушки были красивыми, но смерть сожрала их свежесть юности.

Я присел перед ними на корточки, пытаясь понять, что послужило причиной смерти. Несколько минут разглядывал тела, но не нашел никаких следов насильственной смерти. Дотронулся до одной из жертв, намереваясь аккуратно перевернуть со спины на бок, но тут же с чертыханием отдернул ладони. Нахмурился. Дотронулся до второй жертвы.

– Никола, ты знаешь, когда их убили. Отчего ж не знать, знаю. Вчера это было господин. Других то, ну, тех, кого демон укокошил раньше, герцог приказал похоронить, а этих принесли сюда. Для вас, видать, синьор бесолов.

Тела были насквозь промерзшими. Однако температура в леднике не была настолько низкой, чтобы превратить еще вчера горячие тела в глыбы льда. Замедлить разложение – запросто, но не проморозить до костей.

Чтобы подтвердить мелькнувшую добавку, я достал один из керамбитов и на каждом теле вырезал стилизованный символ Уаджет.

– Многие ошибочно считают Уаджет одним из символов Сатаны, перековеркав изначальное название до нелепого «Удьят». Однако к Дьяволу символ не имеет никакого отношения, пришел из Страны пирамид и песка и означал когда-то всевидящее око местного божка. Но думаю, он не против, если мы с тобой используем этот сильный знак в попытке узнать, что за тварь убила девушек. Как думаешь, Никола?

Подобная болтовня для меня была отличным подспорьем в работе, а вот стоящий подальше от тел парень, кажется, снова крепко сдрейфил, явно решив, что бесолов спятил.

Вздохнув, я закрыл рот и влил в символы немного силы. И почти тут же они откликнулись. Грани рисунков полыхнули голубым светом. Потухли. Полыхнули снова. Опять потухли. И еще раз.

– Трое… Многовато. И все из шестого легиона, как я и подозревал. Не удивлюсь, если родственнички.

Я выпрямился, отряхнув руки:

– Пошли отсюда, Никола.

Сказать, что он выполнил приказ с энтузиазмом – значит, не сказать ничего.

Стоило нам выбраться на свет божий, бледный от пережитого парнишка умоляюще посмотрел на меня и ,дождавшись короткого «Свободен», – дунул прочь, да с такой скоростью, что гонцы обзавидуются.

Итак, во дворец явилось три беса. Слуги ледяных демонов. Их не интересует человеческая плоть – они любят лакомиться теплом тел. Причем напоминают при этом не тонких ценителей, по глоточку наслаждающихся букетом, а скорее пропащих пьяниц, не способных остановиться, пока «сосуд» не будет выпит полностью.

С одной стороны, эти твари никогда не считались сильными противниками. Спеленать их, чтобы каноник провел обряд экзорцизма, не составит труда. А вот другой нюанс был куда интереснее. Подобные бесы никогда не прорываются в наш мир сами – силенками не вышли. А значит, их кто-то призвал. Остается надеяться, что Ури найдет место прорыва.

Пока я лазил по всей округе, знакомясь с местной фауной и подвалами, успело стемнеть, так что я отправился в свою комнату, намереваясь хорошенько порыться в местном баре и побалдеть в ванной.

Пару раз едва не заплутав – чертов Палаццо Сакра Корона мало того что был огромным, так еще и обладал весьма своеобразной планировкой, минут через двадцать я все таки оказался в знакомом крыле. Расторопные слуги уже успели зажечь факелы, так что в коридорах то и дело плясали гротескные тени, напоминающие фантазии безнадежного пациента больницы Тринадцати мучеников. Так что я почти не удивился, когда одна их таких теней вдруг пришла в движение и мне навстречу шагнула высокая фигура в богатых одеждах.

– Маркиз ди Саккре, какой неожиданный сюрприз.

Я небрежно поклонился старшему отпрыску герцога, не собираясь особо гнуть спину. Подобное пренебрежение от него не укрылось и сын герцога сощурил глаза:

– Побольше вежливости, бесолов! Знай свое место!

– О, прошу прощения, если чем-то невольно вас оскорбил. Что насчет места – то оно в тридцати шагах за вашей спиной. В комнате, которую мне любезно предоставил герцог. Чем обязан встрече?

Если щенок думал, что я стану лебезить и рассыпаться в извинениях – то зря.

Кажется, он понял, что столь примитивным способом меня не пронять. Сжал и без того тонкие губы:

– Я искал встречи с тобой, бесолов. И хочу, чтобы ты знал. Я не желаю, чтобы ты занимался поиском бесов Палаццо. Семья ди Саккре в состоянии сама справиться с любыми проблемами, не прибегая к сомнительной помощи всякого рода церковных лизоблюдов и столичных хлыщей. Так что поройся по дворцу, поешь с герцогского стола, трахни пару шлюховатых служанок и убирайся в свою Риету. Ты ведь уже поглотил одного беса в Веронне? Вот и хватит с тебя. Имей ввиду – это не просьба. Не забывай, бесолов, что через два года я стану герцогом. И обязательно запомню твое благоразумие… или глупость.

Подобными фразами меня было не пронять, так что я ответил настолько безмятежно, словно говорил о погоде:

– В таком случае вам стоит обратиться к своему родителю. Так как именно он пригласил меня в Ветецию и дал работу. Как только Его Светлость решит, что больше не нуждается в моих услугах – я сразу же покину столь гостеприимный замок. А теперь, если у вас больше ничего нет, то прошу меня простить – очень устал.

Несколько секунд мы играли в гляделки. Сынок герцога смотрел, как ему казалось, свирепо и устрашающе, я – равнодушно. В конце концов он понял, что столь примитивными мерами ничего не добьется и, не прощаясь, зашагал в ту сторону, откуда я пришел.

Я усмехнулся. Этот благородный выкормыш шлюхи, выросший с золотой ложкой в заднице, вдруг решил, что умеет угрожать. Да я куда больше испугаюсь, если по окончании дела зайду в тратторию промочить горло, а там скажут, что пиво и вино закончились.

Еще в коридоре я чувствовал близость Ури. Значит, маленький проныра уже вернулся со своих поисков. Очень надеюсь, что ему сопутствовала удача.

Уже открывая дверь, я по едва заметному запаху понял, что внутри Уриель не один. Шагнув внутрь, я удивленно уставился на открывшуюся мне картину.

Мой фамильяр, явно собираясь помереть от восторга, в экстазе пофыркивал и повизгивал, в то время как тонкие женские пальчики гладили его лохматое брюхо.

– У тебя забавный фамильяр, бесолов.

Дочь герцога Грация, сидя в кресле, поглаживала лежащего у нее на коленях Ури. Она оглядела меня с ног до головы, стоило перешагнуть порог и закрыть дверь. Во взгляде девушки сверкнул тот же самый азарт, что и при первой встрече, но на этот разу куда более явный и опасный.

– Маркиза ди Саккре, какой неожиданный сюрприз…

Я понял, что слово в слово повторил ту же фразу, которую две минут назад сказал ее брату.

Она сморщила очаровательный носик, аккуратно поставила Ури на пол и поднялась. После аудиенции у герцога девушка успела переодеться. В этот раз на ней оказалось платье из темной змеиной кожи, максимально выгодно подчеркивающее каждый изгиб молодого тела:

– К чему эти условности, Лоренцо? Тебя ведь так зовут? Ты помогаешь нашей семье, а значит, наш друг. Для друзей я просто Грация.

– Благодарю за честь, мар… Грация. Боюсь показаться невежливым, но все еще теряюсь в догадках о цели вашего визита. Боюсь, если вас здесь кто-то увидит в столь поздний час – это могут истолковать неправильно.

Она широко улыбнулась, а затем, не в силах сдерживаться, прыснула:

– Забавная шутка, Лоренцо. Впрочем, ты нечастый гость в Ветеции и уж тем более во дворце. Никто не станет болтать, даже если каким-то образом прознает о моем приходе. Здесь все знают, чем это обернется для болтуна.

На миг ее зрачки приняли вертикальную форму, глаза потемнели, а я едва сдержался чтобы не поморщиться от ощущения, словно мне по всем костям разом прошлись крупным наждаком. Дочь герцога коснулась демонического обличья рода ди Саккре. Причем коснулась едва-едва. Мизинчиком, так сказать. Но даже подобной демонстрации хватило, чтобы понять – то, что останется от болтуна, можно будет похоронить в небольшом коробке.

– А что насчет цели визита, – Грация вновь приняла вид безобидной красивой девушки. – Не всегда он должен быть. Ты не находишь? Почему бы юной любопытной девушке не заинтересоваться интересным мужественным воином с тьмой? Наверняка ведь у тебя найдется множество занятных историй, способных скрасить скучный вечер?

Ури, смекнув, что вечер вот-вот перестанет быть скучным, тактично скользнул в тень и я перестал чувствовать его присутствие.

Подойдя вплотную, Грация положила руку мне на грудь, приблизилась губами к моим и поцеловала. Я не стал отстраняться.

– А знаешь…

Обманчиво слабая рука толкнула меня на кровать:

– К дьяволу истории!

Чертополох. Часть 3

Проснувшись на следующее утро, я без особого удивления понял, что лежу в кровати один. О том, что произошло ночью, напоминали лишь смятая и порванная в трех местах простыня да едва уловимые запахи. Пряный – духов и терпкий – разгоряченного девичьего тела.

– Когда-нибудь тебе оттяпают твою пустую черепушку, бесолов. Словно глупому богомолу. Помяни мои слова.

Ури только что доел мелко порубленное телячье мясо, облизнул окровавленную мордочку и счел своим долгом прокомментировать мои ночные выкрутасы с дочкой герцога.

– Ты меня с кем-то спутал, дружище. Многие считают, что подобные мне Богу не молятся.

– А не помешало бы, время от времени. Еще немного и я начну это делать вместо тебя.

Я хмыкнул:

– Выходец из ада, читающий Отче наш? Взглянуть бы на это хоть одним глазком.

Но Ури явно не был настроен на словесную пикировку:

– Я нашел место призыва. Так что хорошенько протри оба глаза и пошли смотреть. Только фонарь прихвати.

Я не стал ему отвечать, наскоро умял завтрак, оделся и уже через двадцать минут оказался в крыле для слуг, возле неширокой лестницы, пролеты которой уходили как на верхние этажи, так и в подвал.

– Дай угадаю. Нам вниз?

Ури фыркнул:

– Сколько лет с тобой таскаюсь – никак не могу надивиться прозорливости. Строители при возведении дворца не мелочились и вгрызлись в землю метров на пять-шесть. Толщина пола такая, что хоть Вельзевула вызывай – никто ничего не поймет.

Я вздохнул и начал спускаться по закрученным в спираль ступеням. Говорить, что уже знаю, с кем имею дело и место призыва ничего нового мне не даст, я не стал. Тогда Уриель точно расстроится и потом будет несколько дней ныть о бесполезно проделанной работе. А мне надо, чтобы мой фамильяр был благодушен и покладист.

Зажечь фонарь пришлось буквально за первым же поворотом. Темень тут стояла такая, что даже мои глаза, вообще-то неплохо видящие в темноте, вряд ли что-то смогли бы разглядеть без источника света. Ури уверенно бежал в круге света, безошибочно ориентируясь в сыром лабиринте каменных стен, пока не привел меня в небольшую проходную комнату.

– Здесь. Чувствуешь?

Тот, кто проводил обряд призыва, постарался замести все следы. И надо сказать, что у него это неплохо получилось, но парочка косвенных признаков все таки осталась. Во-первых, огонь в фонаре слегка сменил цвет – на его язычках стали проскальзывать красноватые всполохи. Во-вторых, тут было ощутимо холоднее, чем даже с коридоре, по которому мы пришли. Ну и в-третьих, когда я срезал у себя небольшую прядь волос и сжег в огне фонаря, то на несколько секунд почувствовал тяжелый запах дегтя.

– Ты прав. Ледяные бесы. Давай выбираться, а то я сейчас тут околею.

Ури подозрительно посмотрел в мою сторону:

– И все? Ты не хочешь узнать, сколько их? Или кто их призвал? Ведь эти любители дармового тепла сами по себе сюда не захаживают.

– Нет нужды. Я видел тела и уже догадывался, с кем мы имеем дело. Сейчас я в этом убедился. Давай выбираться, а то я уже пальцев на ногах не чувствую.

Подхватив с пола фонарь, я уже сделал было шаг обратно, когда внезапно налетевший сквозняк резким порывом сорвал огонек с фитиля и через мгновение я оказался в кромешной тьме.

– Твою мать! Ури, ты помнишь дорогу? Ури?

Инфер не откликнулся. А через пару секунд тоненько заскулил и я понял, что мой фамильяр сходит с ума от страха.

Керамбиты с тихим шелестом покинули ножны. Я не чувствовал чужого присутствия, но знал, что в этом мире, да и в других тоже, полно существ, которым обмануть чувства человека – раз плюнуть.

Прошла секунда. Затем другая. Я до рези в ушах вслушивался в окружающее пространство, но слышал лишь тихий жалобный скулеж своего фамильяра.

Неожиданно все вокруг затопил яркий свет и я прикрыл глаза в попытках прогнать пляшущие перед глазами разноцветные круги. А когда убрал руку, то едва сдержался, чтобы не ущипнуть себя, да побольнее.

Подземелья больше не было. Как и сырого холодного воздуха.

Я стоял посреди полуразрушенного, давно покинутого и забытого города. Невысокие, но изящные дома со старинной архитектурой в полной тишине глазели на меня пустыми глазницами разбитых окон. Трава пучками торчала из стыков мощеной полированными камнями дороги у меня под ногами. Деревья, не боясь топоров и пил, вольготно росли, где вздумается, порой прямо сквозь обрушившиеся крыши.

– Куда это меня занесло?

Я сам не заметил, как произнес свой вопрос вслух. Естественно, мне никто не не ответил и я осторожно приблизился к одному из домов, держа клинки наготове. Заглянул внутрь.

Судя по всему, люди покидали свое жилище в большой спешке. Повсюду валялись осколки от разбитой посуды и чудом не сгнившие остатки мебели. Но при этом никаких скелетов. Если город пал под натиском врагов, то либо люди успели уйти, либо трупы кто-то унес или похоронил.

Я отошел от окна и уже двинулся было дальше по улице, но резко остановился, когда услышал песню.

Поначалу мне показалось, что это обман слуха, вызванный одуряющей тишиной этого места, но потом понял, что мне не чудится. Какая-то женщина пела колыбельную, на древнем языке. На нем говорили пару тысяч лет назад, когда Аппулийской Конфедерации не было и в помине, а на полуострове господствовала древняя Империя.

Судя по всему, пели где-то впереди, буквально через три дома. Все мои чувства кричали о том, что в мертвом городе от подобной певицы ничего хорошего ждать не приходится и нужно срочно искать отсюда выход, но ноги сами понесли меня вперед. И когда до окна, из которого доносилось пение, оставалось сделать пару шагов, мир неожиданно погас.

Я вновь очутился в холодном влажном подземелье. Фитиль стоящего на полу фонаря загорелся сам собой и в расползающемся круге света показался Ури. Инфер ошеломленно тряс головой, хлопая ушами.

– Это что сейчас такое было, Лоренцо? – голос у него дрожал. – Я никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Думал, сдохну прямо здесь.

– От чего?

– Да если бы я знал! Просто в какой-то миг меня сковало таким страхом, что не пошевелиться-не сглотнуть. Мозги разом в кашу превратились!

Я не стал от него ничего утаивать и рассказал про свою галлюцинацию.

Инфер, который был куда старше меня и многое успел повидать, покачал головой:

– Не думаю, что это галлюцинация. Иллюзии сами по себе такой животный страх не вызывают. Только если в нее поверить. Здесь поработала чья-то могучая воля. Я не знаю, где именно ты побывал и кто тебя туда перенес, а затем вернул обратно. И мне это не нравится.

– Да я тоже особого восторга не испытываю. В Риете спрошу у Максимилиана. А теперь давай выбираться.

Ури не возражал.

Разговор с герцогом получился достаточно коротким. Ариминский выслушал мой план, пообещал оказать все возможное содействие и недвусмысленно кивнул на дверь. А вот каноника, который вновь в поте лица трудился в своей церквушке, убедить оказалось куда сложнее.

– И все таки я не могу понять. Ты говоришь, что бесы не самые сильные. И что сможешь их обездвижить на достаточное время для того, чтобы я провел обряд экзорцизма. Но если это настолько просто, почему тогда не справишься сам? Ведь это твоя работа.

Я мысленно помянул всех ангелов и демонов. Сколько себя помню – святые отцы вечно пытаются строить из себя знатоков всего и вся. При этом частенько обнажая собственное невежество. Не скажу, что такое происходит сплошь и рядом, но вести счет подобным случаям я бросил на второй сотне.

– Потому что бесов трое. И даже несмотря на то, что это не самые сильные представители легионов ада – мне понадобится все мое мастерство, чтобы удержать тварей скованными. На то, чтобы изгнать их, у меня просто не хватит сил. А убивать их с помощью клинков я не стану. Если вы помните, святой отец, я обозначил этот момент с самого начала. Но настаивать не могу. Думаю, герцог не откажет в помощи, если вы не чувствуете уверенности.

Отец Тито пожевал губами, бросил на меня взгляд исподлобья и ответил:

– Ни к чему беспокоить герцога. Я все сделаю – раз уж обещал помочь. Куда и когда мне нужно прийти?

– Я сам зайду за вами, примерно за час до полуночи. Просто будьте готовы. Ну там, помолитесь или что принято делать в таких случаях.

Он раздраженно посмотрел в мою сторону:

– Делай свое дело, бесолов, и прибереги остроумие для портовых блудниц, да простит меня Господь за такое слова! Я буду готов.

Не прощаясь, он развернулся и скрылся в церкви.

Я же, не торопясь идти обратно во дворец, зажмурился и с удовольствием подставил лицо теплым солнечным лучам. Это оказалось настолько приятно, что я невольно задумался, а не попросить ли у Максимилиана отпуск? И пускай охотники на бесов не уходят в отпуска, должен же кто-то начать? Создать прецедент, так сказать.

Но помечтать как следует не удалось. Из за спины раздался испуганный знакомый голос:

– Синьор бесолов?

– Вот уж не думал, что увижу тебя вновь, Никола.

Парень, который вчера от страха едва родную речь не забыл, стоял передо мной, переминаясь с ноги на ногу и не рискуя посмотреть страшному бесолову в глаза. Я подумал было потянуть театральную паузу, но потом решил, что парень итак уже набрался впечатлений на всю жизнь вперед:

– Рассказывай, с чем пришел.

– Меня это, Федерик прислал. Ну, дворецкий который. Велел сказать, что все готово. Нужных баб… то есть девушек, привели в Малую охотничью комнату. Ждут, значится, вас.

Отлично! Чтобы подготовить ловушку, мне нужны некоторые приготовления, в том числе несколько молодых и здоровых девушек. Можно было обойтись и парнями, но жертвы, которых мне показали, были женского пола, так что я решил не рисковать.

– Тогда веди.

Некоторое время парень шел молча, лишь изредка бросая в мою сторону взгляды, в которых причудливым образом переплелись страх и любопытство. В конце концов, последнее победило:

– Синьор бесолов?

– Ну?

– А зачем вам эти девчонки?

Несколько секунд здравый смысл боролся во мне с чувством юмора. Пришлось встать на сторону первого – о бесоловах и прелатуре Серви Маледетти в народе и так ходит неоднозначная слава, так что нечего своими руками ухудшать и без того не самую ситуацию:

– Ничего такого, что ты там себе уже надумал. Никаких оргий, жертвоприношений или каннибализма. Мне нужна часть их жизненных сил, для приманки.

Он даже с шага сбился:

– Это как?

Но я толкнул его ладонью в спину:

– Шагай давай. Иначе велю сменить одну из девушек на тебя.

Проняло. Дальше Никола пошел быстро и молча, что меня вполне устроило.

Федерик, тот самый чопорный и надменный дворецкий, чья рожа меня еще в первую встречу знатно выбесила, ждал нас в широкой, увешанной фамильными портретами давно почивших представителей рода ди Саккре.

– Синьор Базиликат, все готово. Девушки ждут вас за этой дверью, а также все, что вы просили. И ещё вот это.

Он протянул мне небольшую бутылочку из темного зелёного стекла и указал на деревянную дверь, усиленную витыми декоративными вставками из серебра.

– Благодарю. Потрудитесь, чтобы сюда никто не входил. Кроме герцога.

– Как прикажете.

Я толкнул дверь и очутился в квадратной комнате, разительно отличающейся по наполнению от предыдущего зала. Эта оказалась куда более уютной, отделанной деревом и светлым камнем. На полу вместо ковра лежало несколько медвежьих шкур, стены были увешаны разнообразными охотничьими трофеями и оружием, а на другом конце комнаты темнели незажженный камин и широкий кожаный диван.

– Дамы, рад вас приветствовать.

Я постарался изобразить максимально галантный поклон из доступных, но троица сидящих на диване девушек все равно наградила меня подозрительными взглядами.

– Зачем мы вам понадобились, синьор? – спросила сидящая справа русоволосая кухарка с длинными ресницами и чуть выдвинутым вперед подбородком. Видимо, самая храбрая.

– Вы знаете, кто я?

– Да, сеньор.

– Тогда вы также знаете, зачем приходят такие, как я. Я провожу проверку всех, кто присутствует во дворце.

Разговаривая, я под внимательными взглядами трёх пар глаз подошёл к небольшому столику возле дивана и взял в руки темную бутылку, изучил этикетку. Речото делла Вальполичелла. Красное сладкое. То, что нужно, чтобы замаскировать горечь.

Я разлил бордовый напиток по трём стаканам.

– Сейчас вы пройдёте стандартную проверку на одержимость. Если все окажется в порядке, то уже вскоре вы сможете вернуться к своим обычным делам.

– А почему я ничего не слышала о подобных проверках во дворце?

Русоволосая продолжала показывать поразительную сообразительность для кухарки. Я с тихим «чпок» извлек пробку из еще одной бутылки. Куда меньшей по размеру, из темного непрозрачного стекла. Скосил глаза на девушек, прикидывая вес, отмерил нужное количество в каждый стакан, протянул один самой разговорчивой:

– Прошу.

– Я не стану это пить! Кто знает, что вы туда намешали, сеньор! Я порядочная девушка!

Глядя на свою подружку, остальные девушки тоже несколько приободрились и уже почти набрались смелости выступить единым фронтом. Так что я погасил бунт в зародыше:

– Если что-то не нравится, то я приглашу сюда сначала Федерика, а затем и герцога, если понадобится. Вы не единственные, кого надо проверить, так что у меня нет времени заниматься препирательствами! Пейте или будете сами разбираться с проблемами!

Подействовало. На лицах всей троицы отразился нешуточный страх, причем у меня сложилось впечатление, что имени Федерика они испугались даже больше, чем герцога. Так что русоволосая осторожно, словно ядовитую жабу, взяла протянутый бокал, несколько мгновений нерешительно смотрела на него, а затем осушила в несколько глотков.

Я одобрительно хмыкнул и протянул два оставшихся бокала.

– Прошу.

– И что теперь? – спросила русоволосая, когда три пустых бокала вернулись на столик.

– Теперь подождем реакции. Она может начаться не сразу.

– Синьор бесолов, а может, выпьем еще?

Одна из девушек, черноволосая обладательница зеленых глаз и пышного бюста, игриво расстегнула одну из пуговиц и закинула ногу на ногу.

– Думаю, тебе хватит.

От осторожности всей троицы не осталось и следа. На ее место пришли раскованность и игривое настроение. А затем и они исчезли, оставив на лицах девушек лишь глуповатые улыбки. Я знал, что их разум сейчас пребывает в очень далеких далях.

Вынырнувший из тени Ури с интересом понюхал опустевший зеленый бутылек:

– Лауданум? То, что нужно. Надеюсь, ты не перестарался?

– В самый раз. Сейчас рядом с ними может хоть вулкан извергаться – они все равно будут в благодушном расположении духа. Так что приступай.

Фамильяр медленно поднялся на задние лапы, стремительно меняя внешний вид. Исчезла шерсть, несколько втянулась уши, симпатичная мордочка укоротилась, оставив лишь две впадины ноздрей. Ури принял реальный облик, при виде которого добрые христиане обычно припоминают все известные молитвы и норовят кинуть в него чем-нибудь тяжелым.

Серое, лишенное шерсти мускулистое тело, три пары рук, каждая нижняя из которых оказалась короче предыдущей. Короткие ноги с обратными коленными суставами и четырьмя когтистыми пальцами. Рот, полный тонких зубов-игл, ярко-желтые глаза и восемь небольших рожек на лысой ушастой башке, образующих два гребня вдоль черепа. Вот что такое мой фамильяр в истинном обличье. Неудивительно, что он предпочитает облик пустынной лисицы, пусть это и скрадывает часть его умений и сил.

– О-хо-хо! Хоррошо-то как!

Ури сладко потянулся и размял шею с громким хрустом позвонков.

– Ну-с, посмотрим, чем наши овечки богаты…

– Только не зарывайся. Хапнешь лишнего и в Риете тебя первый же толковый Ревнитель прищучит.

– Без тебя знаю. А теперь не мешай.

Ури ловко запрыгнул на диван, взял в руки голову одной из девушек и заставил смотреть себе в глаза. Не знаю, что она там увидела в наркотическом угаре, но ее рот тут же приоткрылся, словно для поцелуя. Уриэль жадно втянул воздух и с губ девушки протянулся тоненький мостик жизненной энергии.

Вообще, за такие фокусы можно запросто угодить на костер. По крайней мере Уриэлю, да и я крепко влипну, если Ревнители веры прознают. Даже бесоловам и их фамильярам не разрешается красть жизненную силу у людей. И отчасти я понимал смысл этого запрета – сталкивался пару раз с последствиями, когда неопытные коллеги позволяли своим спутникам слишком многое. Итог всегда был плачевный.

Так что без острой нужды к подобному я старался не прибегать, даже несмотря на то, что был уверен в Уриэле.

Инфер тем временем напился жизненной силы у второй девушки и по хозяйски расселся на груди третьей. Я внимательно следил за происходящим и вовремя заметил, как у нее побледнела кожа, а в груди послышалось нездоровое сипение.

– Хватит!

Я сдернул его за шкирку, грубо прервав контакт. Посмотрел на инфера, чьи глаза сияли, словно два маленьких адских солнца.

– Уууууфф… Едва не сорвался. Эта, последняя, особенно хороша была, чертовка! Еще бы чуть-чуть…

– Еще чуть-чуть и весь план полетел бы дьяволу в задницу, а мне пришлось бы отправить тебя в ад на пару лет. Ты едва не сорвался.

Ури понуро опустил голову, признавая мою правоту.

– Пошли. Нужно подготовить ловушку.

***

– А я уж было подумал, что ты решил справиться собственными силами, бесолов.

Несмотря на поздний час, каноник оказался собран, а на лице не оказалось ни малейшего признака сонливости.

– И я рад вас видеть, святой отец. Готовы отправить адских тварей обратно в Преисподнюю?

Он поморщился:

– Давай без лишней патетики, бесолов. Просто сделаем, что должно. Куда идти?

– На место старого прорыва, куда ж еще. Грань там тонка, так что выбросить бесов в ад будет проще.

Я увидел, что он сомневается:

– Но ведь бесов призвали не там, так?

– Нет, не там. Но в нашем случае нет никакой разницы, где были призваны бесы. Место древнего прорыва подходит идеально.

– Хорошо, пусть будет по твоему. Идем.

Для меня поход по сумеречному или даже ночному лесу не составлял особого труда. Мои глаза, благодаря дару демонической крови, были куда чувствительнее к свету. Так что, перешагивая через корни, ветки, рытвины и кочки, я какое-то время развлекался тем, что слушал, как каноник изо всех сил старается не ругаться и богохульствовать, спотыкаясь об очередное препятствие.

– Почти пришли, отче. Потерпите.

В ответ он пробурчал что-то о дьявольском семени и любви к ночным прогулкам.

В свете полной луны широкая опушка, на которой две тысячи лет назад разверзлись врата в ад, выглядела даже красиво. Если отбросить никуда не девшуюся адскую вонь, то с этого места вполне можно картины писать.

Летняя ночь оказалась наполнена самыми разнообразными крыльями. Тут были и хлопание крыльев, и робкие попискивания полевых мышей, и стрекотание кузнечиков, но особенно старались цикады, своим пением перекрывая остальные звуки.

Мы расположились в зарослях какого-то кустарника со множеством белых, сладко пахнущих цветков. Поначалу от этого запаха очень хотелось чихать, но вскоре я свыкся с этой вонью и начал внимательно следить за поляной.

– Чего мы ждем?

Каноник яростно потер нос, видимо, испытывая похожие чувства.

– Мой фамильяр должен заманить бесов.

– Ты так уверен, что у него получится?

– Более чем.

Я сорвал травинку и сунул в рот. До полуночи оставалось минут двадцать, а значит, ждать оставалось недолго.

Минут через пятнадцать я и каноник синхронно повернули головы в сторону парка. Кто-то вполне натурально звал на помощь, подвывая от «ужаса». Крики очень быстро приближались и я почувствовал оголтелый голод трех бесов. От «запаха» впитавшего силу трех молодых женщин Ури адским тварям самым натуральным образом сорвало крышу, так что обычно осторожные бесы на этот раз полностью отдались погоне, забыв о маскировке.

На поляну выскочила девушка – точная копия той самой русоволосой кухарки, проявившей завидный скептицизм. Точнее, Ури, принявший образ девушки. Перескочив через заросли чертополоха, инфер бросился к начерченному сегодня днем силовому рисунку. Он успел отбежать буквально на несколько шагов, как на поляну выскочили трое. Все в цветах гвардии герцога.

– Все таки солдатики… Готовьтесь, святой отец!

Добежав до начерченного на земле рисунка, Ури «споткнулся» и упал, позволив бесам немного сбавить ход и насладиться удачной охотой. Так что троица ничего не заметила, вступив в границу ловушки.

Я вскочил, в три прыжка оказался недалеко от не успевших ничего понять бесов и вонзил один из керамбитов в чертеж-активатор. Грани скрытого в траве рисунка, густо замешанные на жизненной силе девушек и моем даре, вспыхнули ярким лимонным светом и вся троица с визгами упала на колени. Заклятие спеленало их по рукам и ногам, заморозило саму адскую суть, лишило возможности двигаться. Но при этом не сковало волю – твари быстро смекнули, что к чему, и начали отчаянно вырываться. Слишком уж успели отожраться до моего прихода.

– Быстрее, святой отец! Я не удержу их надолго!

Подоспевший отец Тито преклонил оба колена, размашисто перекрестился и, глядя на пытающихся вырваться бесов, затянул Vade Retro. Его руки начало медленно охватывать бледно-белое жемчужное сияние. Сначала кончики пальцев, затем кисти, потом предплечья.

Дева Мария, что ж так медленно-то! Фигура, сковывающая силу демонов, с катастрофической скоростью жрала мой невеликий запас сил.

Чувствуя, как по лбу льется пот, я спросил:

– Святой отец, не хочу показаться занудой, но нельзя ли побыстрее?

– Делаю все, что могу! Готовься пустить клинки в ход!

Один из бесов смог повернуть голову в мою сторону. Раззявил пасть так, как никогда не смог бы обычный человек и попытался ударить струей холода. Я мигом продрог до костей, но нити управления рисунком не выпустил.

Кажется, пора переходить к плану "Б". Задрав голову, я громко произнес:

– Ваша Светлость, не могли бы вы к нам присоединиться?

Каноник поднял на меня удивленные глаза:

– В каком смысле Ваша Светл… Герцог?!

Проследив за моим взглядом, он увидел, как облаченный в темные штаны и черный камзол с капюшоном герцог Ариминский выходит из под прикрытия деревьев. Сильный, уверенный в себе.

Не глядя в нашу сторону, ди Саккре подошел к одному из бесов, небрежно отмахнулся от атаки холодом и схватил за горло. Медленно, с чувством, сдавил. Раздался громкий хруст и обмякшее тело упало к его ногам.

– Точно не хочешь сам, бесолов?

Я отрицательно покачал головой, чувствуя, как разом снизилась нагрузка на удерживающий рисунок.

– Ну, как знаешь.

Меньше чем за минуту он, словно курят, передавил отчаянно взвывших бесов. Все было кончено.

– Благодарю, Ваша Светлость. Помощь оказалась очень кстати.

– Признаться, я не думал, что она понадобится. Кажется, отец Тито сегодня не в форме.

Каноник, вытирая платком взмокшее лицо и тонзуру, счел за лучшее промолчать. Вышедшие из-за деревьев сын и дочь герцога в сопровождении пятерки наемников потрясенно оглядывали все еще светящуюся ловушку.

Ди Сакрре обвел руками поляну и спросил:

– Ты говорил, что у приготовил сюрприз. Это и есть он?

– Ну что вы, Ваша Светлость. Самое интересное я оставил на закуску.

Взяв клинки в обе руки, я провел кончиком лезвия себе по ладони, дождался, пока несколько тяжелых капель упадет на землю.

Земля под ногами каноника вспыхнула. Стена пламени взвилась на четыре метра вверх и из нее появились красные, лишенные кожи руки с длинными черными когтями. Они вцепились в каноника, потянули вниз, к земле. Тот нечеловечески зарычал и попытался вырваться, но «Сковывающие длани» держали крепко.

А затем произошло то, отчего все, кроме герцога, вздрогнули. Пламя устремилось вниз, и руки, удерживающие рвущегося каноника, вместе с ним. И кожей лже-священника. Сначала она лопнула на макушке, потом на плечах, а затем упала к ногам, оставив стоять на земле омерзительную тварь. Черный, словно ночь, отвратительно воняющий, с четырьмя золотистыми рогами, тремя красными глазами. Он был на две головы выше невысокого каноника и оставалось лишь гадать, как подобная махина поместилась в шкуре небольшого человечка.

– Ну надо же, демон. И кто ж тебя такого убогого, призвал? – с наигранным сочувствием спросил ди Саккре.

– Не тебе говорить со мной в таком тоне, мясо! Я призван в этот мир, чтобы вволю полакомиться человечиной и теперь буду возвращаться, когда заблагорассудится!

В его руке появился устрашающих размеров пилообразный меч, но герцог даже бровью не повел. Смело шагнул вперед, голой ладонью отбил страшный косой удар и в одно мгновение принял демоническое обличье.

До этого момента я считал, что знаю, как должен выглядеть боевой облик потомков Сакра Короны. Читал пару фолиантов в библиотеке прелатуры. Однако увиденное вызвало стойкое желание вернуться в Риету и первым делом выбросить все книги к чертовой матери. За недостоверность.

В одно мгновение у меня перехватило дыхание от могучей давящей ауры, что волнами распространялась от этого существа.

Три метра ростом, с ярко-алой, покрытой мелкими костяными шипами кожей, буграми стальных мышц, широченными плечами и рудиментами крыльев за спиной. Монстр, еще пару секунд назад бывший человеком, вырвал из рук черного демона клинок, отшвырнул в сторону, а затем огромными ладонями схватил за голову.

Золоторогий демон схватился за руки герцога, попытался разжать хватку, начал дергаться в тщетных попытках освободиться, а затем завизжал, да так, что все, кроме герцога, попадали на землю, закрыв уши руками.

– Здесь только я решаю, кто из вашей братии может приходить на мои земли, а кто нет! Мой покровитель – сам Астарот, что поделился своей кровью с Сакра Короной. Ты мне не ровня, червь! Поэтому умрешь здесь и сейчас!

А через секунду голова золоторогого разлетелась, словно перезрелая дыня. Герцог отбросил обезглавленное тело в сторону, повернулся ко мне и вновь превратился в человека. Я прочистил горло:

– Впечатляюще, Ваша Светлость.

– Очень немногие могут похвастаться, что видели меня в боевом облике и остались живы. Поскольку я обязан тебе за поимку демона – считай, что тебе крупно повезло. Я распоряжусь, чтобы тебе выплатили оставшееся вознаграждение, но забудь об обещанном долге. Я заменяю его на твою жизнь.

– И на том спасибо, Ваша Светлость.

Не очень-то и хотелось.

– Кстати, как ты понял, что в Тито вселился демон? Он постоянно был возле меня и ни разу ничем себя не выдал.

Я вздохнул.

– Можно было бы сказать, что священники не потеют в прохладе церкви, смахивая пыль с алтаря. Что шишки в этом парке имеют чуть золотистые края, явно указывая на присутствие крупной нечисти. Что настоящий священник вряд ли стал бы выгонять бесолова из церкви. Учитывая, кому он служит. Вообще, было несколько моментов, когда демон слишком уж переигрывал. Но на самом деле его прокол куда проще.

Я сделал широкий жест рукой, показывая на границу поляны. Видя, что герцог не понимает, пояснил:

– Чертополох.

– Какой еще, к дьяволу, чертополох?

– Вы видите его здесь?

– Конечно нет!

– И я не вижу. Потому что кустов чертополоха тут нет. Легенды о том, что чертополох отпугивает нечисть, появились не на пустом месте. Раньше, когда Разрывы происходили куда чаще, чем сейчас, ангелы, что помогали закрывать бреши и устранять последствия, принесли с собой кусты небесного чертополоха. Он действительно отпугивал многих бесов и даже некоторых демонов, поэтому его высаживали в местах крупных врат. Подобных тем, что были здесь. Однако небесный сорняк не мог распространяться на земле. Его семена не давали всходов. Так что уже к следующему году от божественных колючек осталось лишь знание о его свойствах, которое со временем превратилось в легенду.

– И как эта легенда помогла вычислить беса?

– Легенда – никак. Однако у этого чертополоха обнаружилось любопытное свойство. Там, где он рос, осталось что-то вроде магической проекции. Любое существо ада видит призрак тех самых растений. Призрак, неотличимый от реальности. А остальные существа – не видят. Даже вы не видите. Да и я смог увидеть краем глаза лишь потому, что недавно поглотил силу беса.

Герцог долго смотрел на меня, видно, решая, издеваюсь я над ним или говорю правду.

– Тогда, быть может, ты скажешь, кто его сюда призвал?

Теперь настала моя очередь хранить тяжелое молчание.

– Вы действительно хотите это знать?

Боковым зрением я увидел, как зашевелилась группа людей, пришедших с герцогом.

– Конечно, дьявол тебя забери!

– Пусть будет по-вашему.

Еще не успевшее остыть тело демона все еще несло на себе изрядную долю ауры, так что вызванный мной «Волчий след» сразу же нашел сначала призванного, а затем и призывателя. Тонкая бирюзовая нить вылетела из груди поверженного демона, немного покрутилась в воздухе, определяя направление, а затем стремительно дернулась в сторону людей, пока не оказалась в руке сына герцога.

– Риккардо?!

Возможно, юнец смог бы сохранить лицо и даже выпутаться из ситуации, обвинив меня в клевете, разыграв праведное возмущение, или еще каким другим способом. Но он выбрал самый неудачный из всех возможных – бросился бежать.

– А ну стой! – взревел ди Саккре и вытянул руку вслед убегающему сыну. Сжал ладонь и отпрыск, словно глупый щенок на цепи, резко остановился и, сделав кульбит ногами, рухнул на землю.

Балансируя на грани трансформации, разъяренный герцог Ариминский медленно повернулся ко мне.

– Дай мне клятву крови, бесолов, что никому не расскажешь о том, что видел и слышал в Палаццо Сакра Короне.

Понимая, что возразить ему сейчас сродни экзотическому способу самоубийства, я повторно за ночь полоснул себя клинком по руке и произнес:

– Клянусь кровью и силой!

Набухшая на пальце капля взмыла на уровень моего лица, стремительно просветлела и взорвалась маленьким красным облачком.

Герцог удовлетворенно кивнул:

– А теперь тебе лучше покинуть Ветецию.

И против этого я тоже ничего не имел. Почесал за ухом подошедшую песчаную лисицу:

– Пойдем, дружок. Пора собираться домой.

***

– Ты думаешь, она придет?

Я сидел на пустом перроне вокзала, с наслаждением вдыхая ночной воздух с чуть горьковатым запахом нагретых за день шпал. До отправления скорого на Риету было еще четыре часа, так что, кроме меня и Ури, тут не было ни единой живой души. Впрочем, как и мертвых.

– У меня нет точного ответа на твой вопрос. Но есть варианты.

– Интересно послушать.

– «Да, придёт, потому что слишком глупа». И «Да, придёт, потому что далеко не так глупа, как кажется». Выбирай любой. И кстати, я еще три минуты назад просил тебя исчезнуть. Она не должна почуять твое присутствие.

Ури фыркнул. Вообще, это была его любимая реакция:

– Почаще бы ты проявлял подобную осмотрительность. Ладно-ладно, ухожу.

Я услышал ее приближение минут через двадцать, когда полная луна уже начала потихоньку бледнеть, а небо на востоке – розоветь.

– Вот уж не думала увидеть тебя вновь, Лоренцо. Решил не уезжать, не попрощавшись?

Грация, окатив меня запахом своих духов, села рядом.

– Можно и так сказать. Хотел рассказать тебе кое-что.

– Ты смог меня заинтриговать. Именно поэтому вызвал на этот вонючий перрон? Туда, где никто не подслушает?

Все таки второй вариант – не так глупа, как хочет казаться, подумал я, на секунду усомнившись в том, что собрался сделать.

– Именно. Ты ведь понимаешь, что теперь герцогство достанется тебе?

Она с интересом посмотрела в мою сторону:

– Интрига продолжает накручиваться. Впрочем, кажется, я догадываюсь, что последует дальше. Это ведь только затравка для основного действа?

– Конечно. Ведь все могло быть иначе, укажи «Волчий след» на всех, кто участвовал в призыве демона.

– На что ты намекаешь, бесолов?

– На то, что твой брат слишком слаб, чтобы призвать демона в одиночку. Ты помогла ему, поделилась силой, а твой отец не знает об этом лишь потому, что я посчитал неуместным оставлять род ди Саккре без наследников.

Она понимающе усмехнулась:

– Интересно, а что мешает мне убить тебя на месте и разом закрыть вопрос?

– Мой инфер, конечно. Ури почувствует мою смерть и весьма убедительно расскажет герцогу недостающую правду. С доказательствами.

– Как предусмотрительно. Под благодарностью ты вряд ли имеешь ввиду деньги или жаркие ласки?

Вместо ответа я протянул ей небольшой серебряный медальон:

– Достаточно этого.

– Тратта. Чего-то иного от сукина сына вроде тебя не стоило ожидать. Будь по твоему, бесолов.

Грация нажала на едва заметный выступ и центральная часть медальона отскочила в сторону. Девушка оцарапала палец об острую грань и оставила кровавый отпечаток на полированном серебре. Медальон мелодично тренькнул, подтверждая принятый долг.

– Одна услуга.

Она протянула мне тратту и, перехватив руку, притянула к себе и смачно поцеловала:

– А это бесплатный бонус. Бывай, Лоренцо.

– Бывай, Грация.

Она ушла, а я так и остался на перроне, встречать стремительно набухающий рассвет. Выспаться и в рельсовозе можно.

Маски смерти. Часть 1

Рельсовоз мягко покачивался из стороны в сторону, лениво отзываясь на неровности пути. Я успел хорошенько выспаться в первые сутки путешествия и теперь без особой охоты елозил вилкой по тарелке, гоняя кусочки мяса с одного края на другой.

После халтурки в Ветеции мой карман значительно потяжелел, так что я решил не мелочиться и купил билет в первый класс. Среди привилегий – отделка дорогими породами дерева и благородными металлами, собственный душ, отсутствие попутчиков и возможность заказать еду прямо в купе. Так что я решил немного посорить деньгами. Из минусов – поговорить, кроме как с Ури, оказалось не с кем, а этот маленький брюзга успел порядком надоесть мне своими вопросами.

– То есть ты хочешь сказать, что никаких доказательств не было и ты банально блефовал, шантажируя без пяти минут герцогиню?

Я подумал было сунуть в рот кусок мяса и не отвечать, но быстро смекнул, что от Ури просто так не отделаться:

– Именно.

Инфер покачал головой:

– И почему я не удивлен? На моей памяти ты самый везучий и бесшабашный идиот из всех бесоловов. И как тебе такое только в голову пришло? А если бы она оторвала твою пустую черепушку прямо на месте, вместо того, чтобы торговаться?

– Ну не оторвала же.

– С чего ты вообще решил, что она причастна?

Я отхлебнул из бокала, в котором на этот раз для разнообразия плескалось красное сухое:

– Ее братец – идиот. И не просто идиот, а слабосилок. Вызвать демона и подчинить своей воле у него кишка тонка. Готов поспорить, что эта чудесная мысль пришла к нему в голову не самостоятельно.

– В смысле?

– Думаю, что надоумил его либо сам герцог, окольными путями, либо сестренка.

Ури потряс головой, захлопав ушами:

– Ну, ее выгоду я понимаю – устранить старшего братца с пути к власти. А в чем резон герцога?

– Тут необходимо кое-что знать о демоническом даре рода ди Саккре. Согласно договору, глава рода может править ровно семьдесят лет. Потом он обязан передать дар крови старшему отпрыску и уйти на покой. Надо сказать – очень быстрый покой. Кровь демона поддерживает главу рода, даруя силу и молодость до тех пор, пока он находится у руля. Стоит только передать титул – и старый глава начинает стремительно стареть.

– Даже не спрашиваю, откуда ты это знаешь, – проворчал мой фамильяр. – То есть герцог планировал подставить своих детей и остаться у власти еще на семьдесят лет?

– Если это его интрига, то да. Ди Саккре в этом году исполнится сто семьдесят четыре года. Главенствующий дар от своего отца он получил, когда отпраздновал тридцатипятилетие. А первый фокус с продлением провернул в сто пять. Договор позволяет сохранить за собой власть, если у главы нет прямых потомков. Но только один раз. Как ты понимаешь, тогда герцог просто не стремился заводить отпрысков и сравнительно легко продлил свой срок еще на семьдесят лет.

– А во второй раз пришлось пораскинуть мозгами, да? Получается, ты разрушил планы герцога?

– Повторюсь, только если это его интрига. Но лучше ближайшие полтора-два года, пока власть не перейдет к Грации, в Вените не появляться. Напрямую он меня обвинить ни в чем не сможет, но когда власть имущих это останавливало?

Ури некоторое время помолчал, переваривая услышанное.

– А зачем тогда ты взял тратту с этой бабы?

Я пожал плечами:

– А почему бы и не взять? Кто знает, когда может пригодиться услуга самого могущественного человека севера Конфедерации?

За окном промелькнули сереброносные рудники, недвусмысленно намекая, что до Риеты осталось ехать чуть больше трех часов. Я хотел было вызвать слугу и попросить еще бокальчик, но передумал. За время обеда и разговора с Ури бутылка и так успела показать дно. Не хватало еще явиться в прелатуру пьяным. Вместо этого я достал кисет, нарезанную тонкую бумагу, скрутил сигарету. Отщелкнул замки на окне, потянул вниз и с наслаждением затянулся. Вообще-то курить в рельсовозе было запрещено, но проводники сквозь пальцы смотрели на маленькие шалости пассажиров первого класса.

– Знаешь, что мне не нравится во всей этой истории?

Ури решил немного сменить тему. Я примерно понимал, что он скажет, но все же состроил заинтересованное выражение лица.

– Не понимаю, зачем было вызывать бесов. И привлекать для их поимки бесолова. Кто бы ни затеял эту возню с престолом – бесы в нее не вписываются.

Я не стал отвечать, так как сам этого не понимал.

– У меня сложилось впечатление, словно демон очень хотел, чтобы ты убил бесов клинками. И забрал силу себе.

И вновь я промолчал, выпуская струю дыма в окно. Потому что у меня сложилось такое же впечатление.

– Лоренцо, не рассказывай об этом Максимилиану. Ни о бесах, ни о твоем видении. – Ури стал необычно серьезен. – Я не понимаю, что происходит и мне это не нравится.

– На этот счет можешь не беспокоиться. Я дал герцогу клятву крови и не могу рассказывать ни о чем, что видел и слышал во дворце. То есть я вообще ничего не смогу рассказать про три дня пребывания в Ветеции, потому что из дворца никуда не выходил.

Бросив окурок в узкое горлышко, я пару раз встряхнул бутылкой. Уголек не выдержал такого коварства, пшикнул и потух.

В этот момент в дверь купе постучали. Сначала неуверенно и робко. А затем неизвестный визитер, набравшись храбрости, повторил стук уже куда более уверенно.

Мы с Уриэлем переглянулись и я машинально завел руку за спину, обхватив рукоять одного из клинков. Когда я только-только закончил обучение и приступил к работе, то не был таким параноиком. Но жизнь все быстро расставила на свои места. После того, как приютившие меня в своем доме крестьяне ночью попытались воткнуть мне в живот кухонный нож, позарившись на сапоги и кошелек, вера в людей дала серьезную трещину.

Встав чуть сбоку от двери, я громко спросил:

– Кого там еще дьявол принес?

– Синьор! – я узнал голос проводника. – Пожалуйста, откройте! У нас проблема!

– Соболезную. Я здесь причем?

– В вагоне-ресторане одной даме очень плохо! Врач говорит, что это не болезнь и в ее тело пытается прорваться бес!

Помнится, в день выпускных экзаменов, когда во «взрослую жизнь» провожали меня и еще двух таких же счастливчиков, Максимилиан, разговорившийся после четвертой бутылки вина, выдал показавшуюся нам тогда максимально странной фразу:

– Никогда не играйте в прятки со своей работой. Эта сука куда более опытна, чем вы, и всегда отыщет в самый неожиданный момент.

И лишь спустя несколько лет я начал понимать, насколько старикан оказался прав.

Открыв дверь, я взглянул в перепуганное лицо чем-то похожего на крысу-переростка проводника.

– Простите, что беспокою , синьор, но я видел ваши клинки. Видимо, сама дева Мария послала вас на этот рейс. Дело очень срочное.

– Дама-то хоть красивая, надеюсь?

Его брови стремительно прыгнули вверх, переваривая услышанное, так что я поторопился добавить:

– Да шучу я. Веди к вашей одержимой. Кстати, священнику сообщили?

Шагавший впереди меня проводник повернул голову и смущенно ответил:

– У нас нет священника, сеньор. Новый кардинал Аппулийской Конфедерации запретил клирикам сопровождать рельсовозы. Потому что… как бы сказать…

– Потому что негоже слугам божьим работать на демона?

– Именно, сеньор.

С тех пор, как легионы ада вторглись на землю, а ангелы не стерпели такого самоуправства, прошло уже две тысячи лет. Итогом разразившейся тогда войны стал договор Equilibrium Contractus, заключенный между Раем, Адом и людьми. По нему любой небожитель или посланник ада может спокойно прийти в наш мир. Первые обязались не творить чудеса направо и налево, вторым запретили вредить людям.

И если небесные создания как-то разом потеряли интерес к нашему грешному миру, то адские твари, те из них, чья похоть или страсть наживы оказались сильнее жажды плоти и разрушений, заглядывают сюда не в пример чаще. Один из таких как раз придумал, как заставить двигаться многотонную махину по рельсам и теперь стремительно богател, наблюдая, как разрастается его перевозочная компания, а аристократы дерутся на дуэлях за право купить долю.

Но вот беда – недавно избранный кардинал Конфедерации славился весьма консервативными взглядами. И теперь последствия всего этого придется расхлебывать мне.

Ресторан находился в двух вагонах от моего купе. Стоило только проводнику открыть дверь, как я сразу понял, что рельсовозный доктор оказался прав.

Народу внутри оказалось немного. Ближе всего ко мне сидела немолодая супружеская пара. Судя по гербу на пиджаке мужчины – аптекарь и его супруга. Женщина широко распахнутыми глазами, в которым смешались ужас, отвращение и страх, смотрела в дальний конец вагона. В трех метрах от них расположилась троица студентов в плащах с вышитыми на них стилизованными весами. Будущие юристы держали в руках по бокалу пива и, старательно маскируя испуг, живо комментировали происходящее. А обсудить там было что.

Возле дальнего столика суетилось двое мужчин. Один, с появившейся в черных волосах проседью, дородный и грузный, пытался удержать совсем еще юную девчонку, лет шестнадцати, не больше. Та, рыча на зависть всем тиграм и львам, выгибалась и вырывалась так, что куда более крупный и сильный мужчина едва справлялся. Второй, в зеленом плаще с широкой белой полосой от груди до пят, безуспешно пытался влить ей в рот какую-то микстуру.

Я бросил взгляд на сидящую в метре от них рыдающую женщину и громко произнес:

– Не стоит этого делать, доктор. Микстуры тут не помогут.

Он вздрогнул и посмотрел на меня. Увидел татуировку, которую не скрывал заказанный рукав рубахи, и просветлел лицом:

– Синьор бесолов! Хвала Господу, что вы здесь! Этой синьорине нужна помощь!

– Да уж вижу. Посторонитесь, будьте любезны. Нет! Вы останьтесь!

Второй мужик дернулся было вслед за доктором, но после моего окрика вернулся на место, вновь придавив своим весом вырывающуюся девчушку…

Я посмотрел на ее оскаленное лицо, на удерживающего ее мужика, потом перевел взгляд на заплаканную женщину:

– Это ваша дочь?

– Да, синьор. – сквозь слезы ответила женщина. – Помогите ей, молю!

Я наклонился вперед так, что между мной и лицом девушки осталось не больше десяти сантиметров. Почуяв мое присутствие, пытающийся завладеть телом бес прекратил дергаться, посмотрел прямо в глаза и сказал ее губами на языке демонов:

– Ты опоздал, изгой! Это мясо теперь принадлежит мне!

Ухмыльнувшись, я ответил на том же наречии:

– Размечталась, тварь.

От короткого сильного удара в челюсть голова девушки мотнулась, а сознание благополучно отключилось.

– Что вы делаете?! Как вы смеете бить мою дочь?

Возмущение в голосе папаши можно было черпать ведрами. Я достал один из клинков и ответил:

– Так ее сознание закроется на все время отключки и бесу будет куда сложнее его подчинить. А ты еще раз полезешь ко мне под руку – и будешь сам изгонять беса из своей дочурки. Напомнить, сколько еще ехать до Риеты?

Он покраснел и поспешно извинился.

– А теперь давай-ка ее на пол положим. Ничего еще не закончено.

Отец подхватил девушку под руки и уложил на ковровую дорожку, тянущуюся через весь вагон. Я осторожно дотронулся до пульсирующей на ее шее жилки, отогнул верхнюю губу, убедился, что десны не кровоточат, а зубы обычного размера. Взял пальцы, осмотрел ногти.

– Бес не успел подчинить тело, так что ей повезло.

– Вы можете его прогнать? – с дикой надеждой спросила мать.

– Да. Только не мешайте. Насчет поруганной чести поговорим позже.

– Поруганной чести?

Мать и отец переглянулись, но мне до них уже не было дела. Хищное лезвие керамбита без труда вспороло ткань и я оторвал приличный кусок, обнажив живот и острые девичьи груди. Перелив толику своего дара на кончик клинка, я начал прямо на коже вырезать общие знаки изгнания, используя для этого заемную силу поверженного в Веронне беса.

Папаша внимательно следил за моими действиями, хмурился, но в работу не встревал. И на том спасибо.

Через несколько секунд все было кончено и я удовлетворенно смахнул пот со лба. Как только грани рисунка почернеют – дело будет сделано. Бес отправится в ад, не в силах сопротивляться изгоняющих знаков, а я спрошу у девчушки адресок, когда очухается. Чтобы навестить лет так через пять-семь. Когда дозреет.

Однако довольная улыбка на моей физиономии продержалась недолго. Потому что минута сменяла минуту, изгоняющий знак и не думал закрываться. Более того, даже кровь на пустяковых, в общем-то, царапинах, не сворачивалась и продолжала вытекать тоненькими струйками, хотя давно должна была остановиться даже естественным путем. Конечно, у девчонки могла оказаться гемофилия, но отчего-то я не верил в подобные совпадения.

– Ури…

– Вижу. Сейчас поищу.

Инфер принялся внимательно обнюхивать лежащую без сознания девушку. Ступни, лодыжки, голени. Все это время за необычной пустынной лисицей с интересом наблюдали все присутствующие. Даже аптекарь и его жена, осмелев, подошли ближе.

– Что он делает? – доктор не сдержал любопытства.

– Беса что-то подпитывает. И я не могу понять, что. Иначе бы знаки давно уже отправили потустороннюю тварь обратно в ад.

– Что именно?

– Не знаю. Это может быть все что угодно. Элемент одежды, украшение, заколка.

В этот момент фамильяр замер возле красивого золотого браслета старинной работы на левой руке девчушки, на котором висела подвеска с крупным красным камнем. Пустынный лис внимательно его обнюхал, осторожно лизнул и удовлетворенно чихнул:

– Кажется, наш…

Удар обманчиво слабой руки отбросил Ури на другой конец вагона. Девка распахнула глаза, рывком вскочила на ноги и что есть силы толкнула ладонями своего папашу. Не ожидавший от нее такой прыти мужик охнул, попятился назад и с грохотом опрокинул массивный дубовый стол, рухнув вместе с ним на пол. Все с криками бросились бежать, а мать пронзительно завизжала, когда одержимая, страшно рыча, бросилась на нее.

Я без всяких расшаркиваний лягнул ее ногой в живот, отчего девка, имени которой я так и не узнал, отлетела назад, врезавшись в стену.

– Не так быстро, мразь!

Клинки я доставать не спешил. Даже если бес смог завладеть телом, то все равно связь с носителем пока слишком слаба и его можно изгнать. Особенно если добраться до подвески, которая обеспечивает подпитку из ада.

Словно прочитав мои мысли, она многообещающе посмотрела на меня, затем скосила взгляд на браслет, провела пальцами по кровоточащим царапинам и демонстративно слизнула языком. Затем взвилась в воздух и приземлилась на широкую столешницу. Села на четвереньки, словно зверь.

– Я же сказал, что это мясо станет моим! Уйди с дороги, бесолов, и я оставлю тебе твою жалкую жизнь!

– Сколько уже лет я отправляю вашу братию в небытие, и каждый раз одно и то же. Вы, ребята, слишком уж уверены в себе и тупы, как деревянные башмаки. Тебе не выбраться из вагона. Ты либо сдохнешь от моего клинка, либо отправишься обратно в ад, выслушивать насмешки себе подобных.

«Девушка» зашипела, словно разъяренная кошка, а я медленно пошел вперед, ловя каждое движение. Она шандарахнула кулаком по стеклу, но то оказалось прочным и не поддалось. Тогда тварь прыгнула на меня, выставив руки с удлинившимися когтями. Поймав момент, я шагнул вперед, перехватил руку и провел бросок через плечо. Однако ловкая тварь, изловчившись, второй рукой схватила меня за безрукавку и мы покатились по полу, обмениваясь хаотичными ударами.

Моя голова встретила что-то твердое и в голове взорвалась пороховая бочка. На несколько секунд я потерял ориентацию в пространстве, а когда смог сфокусироваться, то увидел, как бес прыгнул на меня. Подняв ноги, я поймал его животом на свои ступни, с силой оттолкнулся и швырнул худенькое легкое тело себе за спину. Осторожно поднялся, морщась от боли.

– Тебе бы стоило воспользоваться клинками, бесолов. – Глумливо сказала девушка голосом, больше напоминающим металлический скрежет. – Возможно, тогда у тебя появится какой-то шанс. Ну же, давай! Я готов подождать. Вот так, молодец!

Я вытянул в его сторону сжатый кулак:

– На твоем месте меня бы сейчас такие мелочи не заботили, ублюдок. Не ты потерял?

Я разжал пальцы и в моей руке на порванной цепочке повисла подвеска с красным камнем. Кривую улыбку с лица беса словно ветром сдуло.

– Отдай это мне, человек! Я готов заключить сделку. Чего ты хочешь? Знаний, силы, богатства?

Я презрительно скривил губы:

– Отправляйся в ад, жалкая шестерка. Не родился еще тот демон, кто смог бы выполнить мои желания.

Он не успел прыгнуть. Лишившись подпитки из ада, бес не смог противостоять символам изгнания. Страшно закричал, упал на колени, обхватил голову руками. Я почувствовал как все еще кровоточащие на белой коже изгоняющие знаки буквально выдирают его из юного тела и выталкивают обратно в ад. Он пробовал сопротивляться, но не смог. Через несколько секунд на пол без чувств упала потрепанная, но живая девушка, которой очень не повезло напялить на себя проклятый браслет.

Я вытер пот со лба и осторожно дотронулся до скулы, куда угодил острый кулачок одержимой бабы. Болезненно поморщился, когда прикосновение отозвалось тупой болью. Синяк будет в полморды. Удивленно огляделся по сторонам.

– А вы какого дьявола все тут делаете?!

Оказывается, ни студенты, ни доктор, ни проводник и не подумали убраться куда подальше подобру-поздорову. И теперь разглядывали разгромленный вагон-ресторан, время от времени бросая на меня полные страха и восхищения взгляды.

– Доченька!

Пока отправленный в нокаут папаша только-только приходил в себя и вылазил из под стола, заплаканная мать бросилась к лежащей без сознания дочери и, причитая, стала пытаться привести ее в чувство.

Рядом кашлянули:

– Синьор бесолов, от лица всей компании я хочу поблагодарить вас за оказанную помощь! – голос проводника дрожал от торжественности момента и только что пережитого ужаса. – Уверяю вас, что об этом подвиге я доложу руководству.

– Да уж доложите, будьте любезны. Хочу напомнить, что бесоловы, как и остальные люди, любят покушать.

Он намек понял и добавил:

– Уверен, руководство не оставит вас без вознаграждения.

Я повернулся к стоящей на коленях женщине, которая усердно растирала девчонке щеки, хотел сказать, что в отключке ее дочурка проваляется еще минимум несколько часов, но в этот момент почувствовал странное нарастающее жжение в правой руке.

С удивлением поднял на уровень глаз порванный браслет, камень в котором начал странно мерцать. Ритм этой странной пульсации нарастал и я отбросил эту дрянь за секунду до того, как затаенная в нем сила выплеснулась наружу.

Могучая волна, которая, словно круг на воде от брошенного булыжника, устремилась во все стороны, подбросила меня в воздух. Я здорово треснулся об пол, лишь чудом не не врезавшись затылком в валяющуюся чашку.

Попытался подняться, но тут в голове взорвался многоголосый хор нечеловеческих голосов. Они богохульствовали, угрожали, увещевали, обещали неземное блаженство и адские мучения. Наперебой кричали «Убей!», «Впейся в плоть!», «Разорви на части!».

Лишь огромным усилием воли, чувствуя, как разум трещит по швам, я смог прорваться сквозь эту какофонию. Собрал остатки собственных и отнятых у беса в Веронне сил, сформировал неказистый ментальный кулак и бросил прямо в гущу голосов. И они не выдержали. Разочарованно заголосили, но были вынуждены отступить. Теперь их крики уже не причиняли боль, не пытались поработить волю, сделав послушным орудием убийства и разрушения.

Я разжал кулаки, понимая, что красная пелена медленно сползает с глаз и я больше не желаю впиться зубами в шею доктору. Огляделся по сторонам и понял, что сил сопротивляться чужой воле хватило не у всех. Студенты, мать девушки, едва поднявшийся на ноги отец – все корчились от боли, выли, царапали себе лицо, дергаясь в конвульсиях. На ногах устояли лишь доктор и проводник и теперь с ужасом смотрели на все это непотребство.

Оба цветом лица были готовы поспорить со скатертями.

– Что происходит?! – воскликнул доктор.

Да если бы я знал!

– Бегите отсюда, а не задавайте тупые вопросы!

В этот момент женщина перестала корчиться и медленно, молча, распрямилась. Посмотрела в нашу сторону и я увидел, что ее радужки и зрачки побелели так, что глаза превратились в два омерзительных бельма.

Раскрыв рот и продемонстрировав ряд удлинившихся и заострившихся зубов, она молча прыгнула на доктора, схватила железной хваткой и первым же укусом вырвала из шеи здоровенный кусок мяса. В воздух ударил тугой фонтанчик алой крови, окатив стоящего рядом проводника.

Кто-то прыгнул на меня сзади, обхватил руками, но я не собирался становиться чужим обедом. Ударил головой назад, услышал звук ломающейся кости, перехватил руку и провел бросок через плечо. Один из одержимых студентов со всей дури приложился об пол и на какое-то время затих.

Повернувшись, я увидел, как на меня, раззявив зубастую пасть, прет папаша спасенной девушки. Драться с подобной тушей у меня не было никакого желания, поэтому в последний момент я плавно ушел в сторону и, крутнувшись, добавил ему твердым каблуком по затылку. Краем глаза заметил, что женщина прикончила проводника и теперь с аппетитом запихивает себе в пасть окровавленные куски.

Разбираться с ней не было времени, так как пара оставшихся на ногах студентов решила попробовать меня на зуб. Толкаясь и мешая друг другу, одержимые шли, протягивая ко мне руки и воя, словно души грешников на Страшном суде.

– Какая веселая выдалась неделька…

Понимая, что дело принимает дурной оборот, я схватил с покосившегося стола чудом сохранившуюся бутылку из под вина, сделал вперед два рваных шага, чтобы сбить из с толку и резко опустил бутыль на голову одному из студентов, отчего та разлетелась вдребезги. К счастью, бутылка, а не голова. Студент рухнул, как подкошенный, а я схватил второго за запястье, поднырнул под руку и резко потянул на себя. Одержимый сделал неизящный кувырок и тоже оказался на полу.

Улучив момент, я бросился к висящему на стене переговорному устройству, которым был оснащен каждый рельсовоз, сорвал с крепления сигнальный рожок и заорал:

– Вашу мать, охрану в вагон-ресторан! Тут дьявольщина творится! Слышите вы меня или нет, сукины дети?!

Отбросив провод, я смотрел, как студенты поднимаются на ноги, а за ними маячат толстый папаша и мать с окровавленным ртом.

– Паскудство…

Нужно добраться до браслета. Уверен, камень – источник появления «марионеток», а значит, его нужно разрушить. Но сказать куда проще, чем сделать. Между мной и чертовой безделушкой были мужик, баба и парочка студентов. Лишь третий, тот, кому я сломал нос, хоть и поднялся на ноги, но топтался на месте. Видимо, сбитый с толку запахом собственной крови.

Решившись, я взял разбег, прыгнул вперед и кувырком проскочил между студентами. Не сбавляя хода, заскочил на стол слева, оттолкнулся и прыгнул на плечи папаше. Спрыгнул, приземлившись за спиной матери и от души врезал ногой ей в спину, толкнув в объятия муженька, выиграв для себя пару драгоценных секунд. Упал на одно колено перед браслетом, дернул из за спины нож и уже занес руку для удара, но тут третий студент перестал топтаться на месте и прыгнул прямо на меня.

Сообразить я ничего не успел. Мы завалились назад и я поспешно столкнул его с себя, глядя, как белесые глаза становятся нормальными, а возле торчащего из груди ножа по одежде расплывается кровавое пятно.

Оставив клинок в теле, я поспешно достал второй, подобрался браслету и с размаху вонзил лезвие во все еще выплевывающий волны энергии камень. Керамбит вошел в него, словно в вязкую патоку, а не в твердый минерал. Секунду ничего не происходило, а затем по камню пробежала сеточка мелких трещин и он развалился на осколки.

И все кончилось. Сразу. Пропала незримым прессом давившая адская аура и я с наслаждением вдохнул пахнущий кровью и смертью воздух.

За спиной раздался визг, а затем звук опорожняющегося желудка. Я повернулся, глядя, как рвет пришедшую в себя женщину, а остальные в ужасом осматривают разгромленный, залитый кровью вагон-ресторан.

– Да чтоб меня демоны дрючили! Что это было?!

Ури осторожно подошел ко мне ближе.

– Я думал, ты мне скажешь. Судя по всему, браслет – поделка кого-то из сильных демонов. Вот только какого?

– Явно кто-то не из слабосилков, с собственным именем. Отголоски его магии меня чуть не поработили.

Дверь на том конце едва не слетела с петель и в вагон стали вбегать вооруженные легкими ружьями охранники рельсовоза.

– Никому не двигаться!

– Лучано!

Один из студентов бросился к лежащему на полу без движения другу. Мне не нужно было проверять у него пульс, чтобы удостовериться – парень мертв. Лезвие проскользнуло между ребер и пробило легкое.

Студент поднял взгляд и встретился со мной глазами:

– Вы убили его! Убили Лучано!

– Что тут происходит?!

К нам подошел немного побледневший, но сохранивший самообладание человек. Судя по нашивкам на одежде – начальник стражи рельсовоза.

Студент яростно тыкнул в мою сторону пальцем:

– Чертов ублюдок убил моего друга!

Эх, будь мы здесь при других обстоятельствах, я бы ему объяснил, насколько нехорошо швыряться подобными словами.

Начальник стражи, не боясь того, что я стою близко и запросто могу огреть его чем-нибудь тяжелым по башке, наклонился к телу, внимательно осмотрел.

– Это ваш клинок, синьор?

Отпираться не было смысла.

– Мой. Парень пытался меня сожрать и я был вынужден защищаться.

– Сожрать?

Его спокойствие дало трещину и брови прыгнули вверх.

– Да. Все… – я посмотрел на растерзанных проводника и доктора и исправился. – Почти все здесь под действием демонической воли вот из этого браслета превратились в «марионеток» – безвольных рабов, движимых жаждой убийства и разрушения.

– В каких еще марионеток?! Я не помню ничего такого! Этот бесов сын просто взял браслет в руки и что-то с ним сделал! Видимо, зачаровал нас. Он же бесолов, синьор, им нельзя доверять!

У меня возникло стойкое желание хорошенько дать по шее неугомонной падле.

– Успокойтесь, молодой человек, и последите за своим языком!

Начальник охраны повернулся ко мне и сказал вежливо, но твердо:

– Синьор, я вынужден доложить о случившемся в Риету. А вас попрошу следовать за мной. Как только мы прибудем в город, я передам вас в руки властей, а до той поры мы поместим вас под стражу.

Сопротивляться было бесполезно. Точнее, сопротивляться-то я могу, и весьма успешно, но после побега стану самым разыскиваемым человеком во всей Конфедерации. Придется подчиниться и ждать, пока Ревнители разберутся, что к чему.

– Паскудство… Ведите, синьор. Надеюсь, в этой вашей «под стражей» есть стул?