С меня хватит

Глава 1. Предел

Ева

Я сидела на маникюре, когда раздался звонок телефона. Я подпрыгнула на стуле и получила неодобрительный взгляд мастера.

– Простите, я думала, муж звонит, – стала я оправдываться.

Дурацкая привычка вечно чувствовать себя во всем виноватой. Я бы так хотела от нее избавиться.

– Муж подождет, не царь, – сказала мастер и стала втирать масло. – Сейчас впитается и поговорите. Закончили почти. Или у вас ребенок?

Ее взгляд смягчился. Тревожные дерганья она могла простить только в честь материнства. Но я матерью не была и покачала головой.

– У меня нет детей.

Девушка улыбнулась мне с легкой завистью и отпустила.

Пока она втирала масло, телефон беззвучно надрывался.

Звонил не муж, а моя мама. Ее настойчивость не пугала, но нервировала изрядно.

Я расплатилась у администратора салона и сразу приняла сто пятый вызов.

– Пожар, мам? Чего ты звонишь без остановки? – сразу решила я быть смелой и дерзкой.

Мама буквально заорала на меня в трубку, тоже не озаботившись приветствием.

– Ты видела, Ева? Нет, ты видела ее?

Ее драма заранее утомила меня.

– Что я должна была видеть? – спросила я лениво, стараясь не поддаваться панике.

– Эта крыса, его помощница, в твоей постели! Она спит с твоим мужем, дочка, вот что я тебе скажу.

Я встала посреди торгового центра и хотела сказать: «Не верю». Но не сказала, потому что верилось в такое достаточно легко. Я прикрыла глаза и прошептала:

– Мам, она работает с ним. Они не спят.

– Она опубликовала фото из твоей кровати, Ева. Я знаю, потому что ты со мной выбирала это белье.

Я простонала:

– Не может быть.

– Смотри сама! – Мамин торжествующий голос просто убивал меня. – Открой сообщения.

Глаза стали наполняться слезами. Я стерла их, чтобы посмотреть фото от матери.

Она сделала скриншот, на котором Виктория действительно лежала в моей постели и улыбалась. Ее голые костлявые плечи очень кинематографично торчали из-под простыни и намекали на голое тело под ней. Беспорядок в волосах намекал на секс.

Секс с моим мужем.

Если я могла предположить совпадение в рисунке белья, то витое изголовье нашей супружеской кровати не оставляло сомнений. На фото также попал и кусок лампы, которую я лично покупала в антикварной лавке.

Мать продолжала орать из телефона. Я прекрасно слышала ее, к сожалению, хотя не включала громкую связь.

– Я говорила тебе, что так нельзя. Пусть заведет себе парня-помощника. Эта девка еще в новый год на корпоративной вечеринке на него смотрела плотоядно. Тимур окончательно потеряет к тебе интерес. Как можно тянуть с ребенком столько времени? Роди ему и…

Слушать о своей неспособности рожать детей я не стала. У мамы это любимая тема, а у меня, напротив, больная.

Пожалев свои измученные нервы, я сбросила звонок, сунула телефон в карман и поспешила на парковку.

Пожалуй, никогда еще я не ездила так быстро. Не знаю, почему я решила, что успею застать любовников. Понятия не имела, что делать с ними, если застану. Но я давила на газ, опасно перестраивалась и прибавляла на мигающий жёлтый, чтобы проскочить светофор.

Слезы слепили глаза. Я размазывала влагу по лицу, не заботясь о подтеках туши. Главное – успеть приехать домой вовремя.

Я накрутила себя до тряски и почти не плакала, когда оказалась у ворот. Створки ползли в сторону очень медленно, открывая мне наш красивый двор и дом.

Наш?

Как никогда я чувствовала, что моего в этом доме нет ничего. Все там чужое. И стены, и сад, и мебель. Даже муж, кажется, не принадлежал мне одной.

Кажется?

Я грустно усмехнулась. Тимур вообще не принадлежал мне. Никогда. Это я была его собственностью и безвольной куклой.

Бросив машину у крыльца, я ворвалась в дом, скинула пальто на диван в гостиной. Перчатки полетели на пол.

Я услышала шум на кухне и прошла туда. Не ошиблась.

Тимур как раз шел к столу с тарелкой еды. Я сразу заметила, что у него мокрые волосы и румянец на щеках. Да и банный халат тоже не оставлял простора для фантазий. Муж недавно был в душе. Он всегда принимает душ после секса.

Тимур окинул меня взглядом с ног до головы. Его губы скривились, рисуя на красивом лице гримасу недовольства.

– Ева, я просил миллион раз не таскаться по дому в уличной обуви. Ты прекрасно знаешь, сколько стоят эти ковры, – проговорил он сурово, но очень спокойно.

Проклятье! Как он всегда умудряется гасить мой огонь своими приземленными претензиями и невозмутимым видом?

Я попыталась найти на лице мужа хоть тень стыда или вины, но он едва взглянул на меня. Тим поставил тарелку на стол и присел.

Растеряв все грубые слова, я дрожащими руками вытащила мобильный из сумки, ткнула в скриншот и швырнула по столу телефон.

Тимур поймал его, остановил и мельком глянул на картинку. Он нахмурился, выдавая неудовольствие от увиденного, и посмотрел на меня из-под бровей.

– Что это, мать твою?! – выкрикнула я.

– Смени тон, Ева, – посоветовал он своим фирменным ледяным голосом.

– Сменить тон? – Я ахнула. – Что еще сменить, Тимур? Белье после твоей любовницы? Кровать? Чертовы обои в спальне?

Он сжал вилку в кулак и наколол на нее несколько соцветий брокколи.

– Вика совершила ошибку. Я уже уволил ее, – сообщил мне муж кадровые перестановки.

У меня челюсть отвисла.

– Ты полагаешь, этого достаточно? – я пыталась копировать его безэмоциональный голос, но неудачно.

– А что ты хотела?

Я всплеснула руками и нервно расхохоталась сквозь слезы. От его цинизма меня начало тошнить. Все мои тормоза и страхи испарились. Я поняла, что больше не в силах терпеть его издевательства.

– Ты окончательно охренел, Тим?

Он оценил мою лексику, прищурился

– Следи за словами, девочка, – проговорил муж с угрозой. – Тебе не идет брань.

Я собиралась послать его в жопу, но Тим встал из-за стола и быстро добавил:

– Я не спал с ней, Ева.

Никогда раньше он не снисходил до оправданий. Обычно после моих попыток узнать, что за женщина сопровождала его в командировке или на деловом обеде, муж лишь кратко сообщал, что это не мое дело.

Я не поверила ему, конечно.

– Я не спал с Викторией, – повторил Тимур.

Как будто ложь, которую сказали дважды, может стать правдой.

Я упёрла руки в бока и поинтересовалась:

– Что же вы делали в спальне, интересно. В шашки играли?

– Мы работали. Я говорил утром, что неважно себя чувствую и не поеду в офис.

– Да-да, и выделил мне время на маникюр именно сегодня. Какое совпадение.

Тим поднял и опустил руку, как будто не нашел сил мне что-то еще объяснять.

– Ева, у меня голова раскалывается от чертовой мигрени. Клянусь, ты абсолютно не вовремя решила изобразить сцену ревности. Иди наверх, прими душ и успокойся.

Тимур вернулся за стол и продолжил свой обед. Я стояла и смотрела, как он накалывает на вилку куски белого мяса и овощи, тщательно пережёвывает, глотает и снова отправляет пищу в рот.

Даже в таком заурядном действе мой муж выглядел как чёртово совершенство. Я отчаянно желала дернуть за халат, чтобы увидеть больше его груди и, может быть, подтянутый живот тоже.

Видит бог, я не винила Вику в слабости на передок. Любая женщина с глазами и функциональной половой системой будет желать этого мужчину. Но всему есть свой предел. Я до своего дошла в эту самую секунду.

– Знаешь, Тим, – проговорила я, на этот раз удачно копируя его скотский беспристрастный тон. – Я до смерти устала от твоего пренебрежения, унижений и измен. С меня хватит. Я с тобой развожусь.

С этими словами мои силы и храбрость кончились. Я очень хотела посмотреть на реакцию Тима, но бежать мне хотелось сильнее. Наверное, сработал инстинкт самосохранения. Я знала, что Тимур взбесится. Любая моя инициатива приводила его в ярость.

Эффектно тряхнув волосами, я помчалась прочь из кухни, на зло мужу вколачивая каблуки в его проклятый персидский ковер.

Разумеется, далеко удрать я не успела. Да и не собиралась. Взлетев по лестнице, я вошла в нашу спальню и увидела смятую постель. Новая волна унижения обожгла меня. Захотелось содрать с себя кожу, чтобы не чувствовать каждой клеточкой эту боль. Меня затошнило. Я с трудом сдержала позыв рвоты.

Тим не потрудился даже постель заправить, чтобы замести следы. Он вообще не считался с моими чувствами.

Я любила его так сильно. Я думала, у нас получится…

Какая дура.

Вытащив из шкафа чемодан, я стала закидывать туда одежду, стараясь не смотреть лишний раз на кровать. За этим занятием меня и застал муж.

– Прекрати, – тихо приказал он. – Ты никуда не уедешь из моего дома.

– Еще как уеду, – кричала я сквозь слезы. – Иначе какой смысл в разводе? Я не желаю больше жить с тобой под одной крышей, спать в этой чертовой постели, в этой спальне, где ты с ней…

Тим не дал договорить, схватил меня за плечи и встряхнул.

– Сказал же, я не спал с ней, Ева!

– Брехня, – выплюнула я ему в лицо. – Ни одному слову твоему не верю. Пусти.

Я сумела вырваться, но вернуться к вещам не успела.

Тимур схватил мой чемодан, толкнул бедром дверь на террасу и выбросил весь мой нехитрый багаж со второго этажа.

– Сволочь, – прошипела я, сжимая кулаки.

Моя боль достигла пика, перемешалась с беспомощностью и ненавистью к самой себе.

– Выбирай выражения, дорогая жена, – снова спокойно посоветовал муж.

Я задрала нос и вызывающе поинтересовалась:

– Иначе что? Отлупишь меня?

Наконец я задела Тимура за живое. Он сверкнул глазами и прошипел:

– Я никогда пальцем тебя не трогал, Ева. Бить женщин – не в моих правилах.

Пришлось признать, что он прав.

– Действительно, ты меня не трогал, – согласилась я с издевкой в голосе. – Побои – не твой стиль. Намного интереснее уничтожить человека морально. Да, Тим? Ты виртуозно причиняешь душевную боль.

Тимур сжал переносицу и покачал головой. Спорить он со мной не стал, как всегда, отправил с глаз.

– Иди прими душ, Ева. Тебе надо успокоиться, – заявил он.

– Нет, – продолжала я свой бунт. – Мне надо уйти прямо сейчас и развестись с тобой как можно скорее. Чертов чемодан меня не остановит.

Сказав это, я развернулась и снова побежала в противоположную от мужа сторону. У меня есть машина и немного наличных денег. Карту он, конечно, сразу закроет. Ну и плевать. Я лучше вернусь домой и буду работать за копейки в кофейне, жить с матерью…

Последний факт меня больше всего печалил. Я выходила замуж по любви, но и с огромным желанием свалить от матери куда подальше.

К черту! Останусь в Москве, сниму угол с соседями, устроюсь тут на работу.

Обдумать эту мысль я не успела, потому что Тим поймал меня в коридоре у лестницы и схватил за руку.

– Никакого развода не будет, Ева! – заявил он, сверкая глазами.

Желваки ходили по его щекам. Муж был в бешенстве. Я никогда его таким не видела и с ужасом поняла, что он невероятно горяч и привлекателен в гневе.

Кажется, я окончательно рехнулась, если желаю его в такой ситуации.

– Ты не хотел жениться на мне, – напомнила я Тиму. – Так какого же черта тебя теперь не устраивает развод?

– Мне нужна жена и семья. Это важно для бизнеса. Я не позволю тебе топтаться на моей репутации. Ты выбрала совершенно неподходящее время, чтобы испытывать на мне свой паршивый характер.

– Мне насрать на твой бизнес, Тим.

– О, это я знаю. Тебе на все плевать, кроме ноготочков, ресничек и фитнеса. Были бы у тебя мозги, не устроила бы сейчас этот цирк.

Он сжимал мою руку все сильнее, но я не чувствовала боли, только ярость. Как он смеет, черт подери!

– Разве не ты приказал мне регулярно делать маникюр и заниматься спортом, Тим? Сам велел мне регулярно обновлять гардероб, стрижку и качать зад в зале. Это тебе, козлу, важно выводить меня в свет, как племенную лошадь, чтобы не ударить в грязь лицом перед партнерами.

– О, какая тяжелая жизнь, милая. Давай, жалуйся. Тебя вроде бы устраивала эта ярмарка тщеславия, Ева, – напомнил он.

К сожалению, Тим был прав. Я соглашалась на все, потому что любила его и хотела угодить во всем. Разумеется, сейчас признаваться мужу в любви я не собиралась.

– Да, меня все устраивало, пока ты не обнаглел окончательно. Я ухожу, Тим. Пусти.

Как ни странно, он действительно отпустил меня и наигранно рассмеялся. Его громкий злой хохот как будто бил меня по лицу.

– Да кому ты нужна, Ева? Толку от тебя – ноль. Ты даже ребенка не смогла родить.

Он сказал эти жестокие слова, глядя мне в глаза.

Я была совсем одна в большом городе, без поддержки друзей или хотя бы мамы, когда потеряла ребенка. Тимур был со мной в эти черные дни. Пожалуй, только в больнице он был со мной любезен и нежен. Я не ожидала, что муж будет упрекать меня за выкидыш теперь. Хватало родной матери, которая каждый день напоминала о моей самой главной функции и цели в жизни. Родить для Тима наследника.

И вот теперь сам Тимур решил пойти с козырей.

Удар ниже пояса.

У меня отказали тормоза, глаза заволокло туманом ярости.

Я размахнулась и ударила мужа по лицу.

Глава 2. Постель

Я размахнулась и ударила мужа по лицу. Тимур не поморщился, только дернул головой и уставится на меня с нескрываемым удивлением в глазах. Удивить его мне показалось мало. Я сжала кулак и ударила с другой стороны. Не дав ему очнуться, снова залепила пощёчину справа.

Никогда и никого я пальцем не тронула. Но Тимур сумел превратить милую добрую покладистую жену в монстра.

Я взбесилась и накинулась на него, чтобы избить. Мне хотелось причинить боль этому человеку. Чтобы он почувствовал хоть часть того, что я ощущала каждый день.

Тим пытался увернуться, но я не зря ходила пару раз на бокс. Его попытки уйти от удара были предсказуемы и наказуемы.

Вообще, сопротивлялся он как-то вяло. Словно не верил, что я действительно бью его, пока не попала в глаз и по скуле.

Тимур охнул от боли, зарычал и прижал меня к себе. Я бросила пытаться достать до его лица и стала молотить кулаками по груди, плечам, попыталась пнуть. Он скрутил меня и затащил в ближайшую спальню, бросил на кровать.

Я вскочила и попыталась снова на него накинуться, но увидела, как Тимур вытирает кулаком кровь у рта.

Я вскрикнула и прикрыла свой рот ладонью, не понимая, как смогла натворить такое. Ноги подогнулись, и я осела на кровать. Не думала, что смогу так сильно ударить.

Сунув пальцы в волосы, я опустила голову и зашептала:

– Прости, пожалуйста. Я не хотела.

– Страшно представить, что бы я получил, если бы ты хотела, – проворчал он.

Он потер челюсть, дернул щекой.

Если честно, я не удивилась бы, ударь он меня в ответ. Тим всегда был суров и жесток со мной. Он не поднимал руку, но я так сильно боялась его гнева, даже банального неодобрения. Поэтому старалась не злить мужа, опасаясь расплаты.

Однако, Тим после побоев как будто сам удивился так сильно, что растерял всю свою суровость. Он взглянул на часы и снова скривил лицо.

– Срочный звонок. Я должен ответить, – сообщил мне Тимур и вышел из комнаты.

Воспользовавшись его занятостью, я немного пришла в себя и вышла во двор, чтобы собрать сброшенные со второго этажа вещи.

Мой несчастный чемодан валялся под кустом шиповника. Корпус треснул, колесико отлетело, мое белье и одежда валялись по всему двору. Спасибо ветру, который стащил и раскидал трусики, как знатный извращенец.

Я чувствовала себя совершенно несчастной, униженной и сломленной, пока снимала нижнее белье с кустов и подбирала с травы.

– Оставь все, – приказал Тимур.

Он вырос за моей спиной, как радиоактивный гриб после токсичных осадков.

– Мне нужны вещи, – продолжала оправдываться я из последних сил.

– Уверен, ты найдешь еще кучу всего в комнате.

– А это…?

– Завтра уберут помощники. Уже темнеет, Ева. Ты не одета. Иди в дом, а то замерзнешь.

Вспомнив строчку из маминого любимого фильма, я сказала:

– А может, я хочу замерзнуть, заболеть и сдохнуть.

Тиму меткая цитата не зашла. Он схватил меня за локоть и потащил обратно в дом.

– Не говори глупостей.

– Не делай вид, что тебе есть до меня дело, – продолжала я ругаться. – Играть в заботу – просто смешно. Я бестолковая, деревенская жена. От меня нет толка. Я даже ребенка тебе родить не могу.

Тимур отпустил меня неожиданно. Я споткнулась и чуть не упала. Муж остановился посреди гостиной и сказал совершенно удивительные слова:

– Прости меня, Ева. Я не должен был тебе говорить такого. Это не твоя вина.

Я сглотнула и подняла голову, осмелившись взглянуть в глаза Тиму. Впервые за долгое время я видела на его красивом лице что-то кроме пренебрежения и недовольства. Последний раз он смотрел на меня почти нежно и пытался поддерживать, когда я оказалась в больнице. Мне было тогда очень плохо и Тимуру тоже. Мы переживали потерю малыша вместе.

А потом Тим превратился в глыбу льда.

Рассмотрев лицо мужа, я заметила, что не только губа припухла, но и глаз начал синеть. В ответ на его извинения я тоже решила проявить заботу.

– У тебя будет синяк огромный, если не приложишь лед, – посоветовала я.

Тимур выругался и ушел на кухню. Я пошла за ним, надеясь нормально поговорить и все-таки уехать сегодня. Пока муж ковырялся в морозилке, я попросила:

– Пожалуйста, дай мне уехать. Я не хочу оставаться в этом доме после…

– Нет, – отрезал Тимур, не дослушав.

Он не нашел пакета со льдом и приложил к виску пачку замороженных ягод. Первым делом мне захотелось избить его этим пакетом. Но потом я рассмотрела, что на упаковке клубника, и сглотнула. Теперь мне отчаянно захотелось выдрать у него пакет, открыть и съесть ледяную ягоду. Я сглотнула еще раз и подавила странный варварский позыв.

С трудом, но я вернулась к своим баранам.

– Я все равно уйду от тебя и подам на развод, – продолжала я гнуть свою линию.

– Нет. Не подашь, – спокойно сказал Тим. – Мне не нужен развод сейчас. Или ты не слышала, что я говорил о госзаказе и своей репутации?

– А ты не слушал, когда я сказала, что мне насрать на тебя, твои заказы и репутацию.

– Угу, конечно. Насрать тебе, – заворчал Тимур, присаживаясь. – На Вику тебе тоже насрать, я полагаю? А избила ты меня чисто для удовольствия.

– Можно и так сказать. Ты меня на цепь не посадишь. Я хочу развестись, Тим. Это не шутка.

Он бросил на стол клубнику и усмехнулся.

– Шутки в стороны значит? – Его голос звучал с угрозой снова.

Я старалась не трястись. Он ведь не сделает мне ничего? Я ударила его много раз, и он не ответил тем же. Вряд ли теперь прилетит за слова.

Храбрости хватило, чтобы кивнуть.

– Ладно, дорогая. Хочешь развод – пожалуйста, – наигранно легко согласился Тимур и сразу добавил: – Напомни, как дела у твоей матери?

– Хо-хорошо, – пискнула я.

– У нее чудесный салон красоты в новом элитном районе твоего чудного родного городка. Не так ли? – продолжил Тим.

Я начала понимать, куда он клонит, и сжала кулаки. Захотелось врезать ему снова и побольнее.

– Сволочь, – прошипела я.

– Конечно, я сволочь. Твоей маме я нравился куда больше, когда она выпросила в аренду отличную площадь на первом этаже. Я мог отдать это место булочной или под магазин.

– Есть у них в доме и магазин, и булочная, – не постеснялась напомнить я.

– Конечно. И салон при этом есть. Будет очень грустно, если я закрою договор аренды или подниму цену. Ты же знаешь, что сейчас я почти ничего не получаю с этой площади, м? Как тебе такой поворот событий, Ева?

– Ты не посмеешь, Тим.

– Проверь, дорогая.

Он снова взглянул на часы и пошел разговаривать в кабинет. Я осталась совсем одна. Разве что в компании клубники, которую теперь могла съесть. Разодрав упаковку, как и мечтала, я достала ледяную ягоду и вонзила в нее зубы. Откусить не получилось, но я не сдавалась.

Слезы текли по лицу, пока я кусала ледяную клубнику. Тимур пропал в кабинете с концами. Как ни крути, а он глава большой компании. Ему действительно некогда возиться с моими причудами, пока остальные работают.

Тем более если он действительно уволил Вику… Значит, сейчас сам делает ее работу. Расписание, организация, делопроизводство. Я не сочувствовала мужу, но и не завидовала.

Сам виноват. Нечего было тащить эту девицу в дом.

Поймав себя на мысли, что начинаю допускать невиновность Тима, я наконец откусила половину деревянной ягоды. Ужасно хотелось плакать громко, навзрыд. Я отчаянно боялась уйти из этого дома в большой мир. Боялась вернуться к матери неудачницей, снова разочаровать ее.

Но сильнее всего этого меня пугали угрозы Тимура. Если он заберет у мамы помещение, это будет удар. Я не просто разочарую, а подведу ее. Она меня никогда не простит.

Тимур не отпустит меня. Я сама не уеду, пока он не откажется от идеи пустить мою мать по миру.

Уничтожив половину пачки клубники, я вытерла ледяной сопливый нос и пошла наверх.

Дверь в нашу спальню оставалась открыта. Увидев мельком смятую постель, я дорисовала в ней Вику, как на ее фото. Клубника попросилась обратно. Я зашла в комнату только на минуту, не глядя вытащила из шкафа футболку и трусики и сразу ушла в гостевую спальню.

Чтобы согреться и успокоиться, я полезла в душ и долго стояла под струями горячей воды. Согреться получилось. Успокоиться – нет. Зато я почувствовала, что безумно устала. Уже давно стемнело, но обычно я не могла уснуть до ночи. Или пока Тимур не приходил в постель.

Я очень надеялась, что муж поимеет совесть и не станет сегодня со мной разговаривать. Нарядившись в майку и трусики, я залезла в постель и укрылась с головой одеялом.

Надежды мои не оправдались. Почти сразу я услышала шаги на втором этаже, а буквально через минуту пучок света ворвался в открытую дверь. Открыв глаза, я увидела широкоплечую фигуру мужа на пороге комнаты.

– Ева, это детский сад.

Я ничего не ответила. Съежившись под одеялом, я ждала новых разборок. Но Тим опять меня удивил. Он… ушел. Я снова слышала шаги и ругань мужа в коридоре. Он не стеснялся в выражениях, но мне было плевать. Пусть хоть понос у него горлом пойдет, лишь бы остаться уже в тишине и заснуть.

Кажется, я действительно задремала, но буквально на несколько минут. Потому что свет из коридора снова меня разбудил. Теперь уже Тимур не стал говорить со мной на расстоянии. Он сел на кровать и потребовал:

– Я хочу, чтобы ты вернулась в нашу спальню.

– Я скорее сдохну, – мяукнула я сонно.

– Глупости, Ева. Я хочу, чтобы ты спала в моей постели.

– Пошел к черту. Я не лягу в эту кровать после твоей любовницы. У меня еще осталось немного гордости и тонна брезгливости.

Тим усмехнулся.

– Какой интересный набор, – оценил он.

– С тебя хватит. Уйди, Тим. Дай поспать.

– Я сменил простынь, Ева, – неожиданно сообщил он. – Все белье, если быть точным.

Если я еще пыталась дремать, то окончательно проснулась.

– Ничего себе. И клининга не дождался? Я и не знала, что ты умеешь.

Мой тон должен был звучать издевательски, но получилось шутливо и почти по-дружески поддеть Тима.

– Я тоже не в восторге от пребывания Вики в нашей постели, – пояснил Тимур. – Я не лягу в кровать после чужого человека. В этой брезгливости мы с тобой солидарны.

Его объяснения звучали очень логично и вписывались идеально в теорию о похотливой помощнице, которая поплатилась. Но я все равно не могла поверить, что Тимур не спал с ней. Скорее всего, его разозлила фотка в соцсетях после секса. А постель он поменял, чтобы сбить меня с толку.

Я продолжала молчать.

– Не заставляй тащить тебя в спальню силой, – пригрозил Тимур.

– Я не заставляю. Прошу, оставь меня в покое. Я видеть тебя не могу…

– Можешь. Все ты можешь, Ева.

Тимур перевернул меня с боку на спину и навалился сверху. Оказывается, он был в одних боксерах.

Мое тело среагировало на него мгновенно. Горячая кожа, приятная тяжесть и желание мужа. Я чувствовала, что он хочет меня, и вопреки всему отвечала взаимностью. С трудом противилась чувствам. Максимум, что вышло – это не обнять Тима за плечи. Я прижала руки по швам и старалась не застонать.

Тимур склонился и прильнул к моей шее губами.

Мерзавец знал, что сводит меня с ума, и наслаждался. Но я решила быть сильнее своих похотливых желаний.

Беспомощность убивала. Я ненавидела Тимура за эту странную власть надо мной. И себя за яркие вспышки возбуждения и… любви.

– Неужели ты так сильно меня ненавидишь, что возьмешь силой, как дикарь какой-то? – прошептала я, с трудом сдерживая слезы.

Тим приподнялся на локтях и старался разглядеть мое лицо в темноте.

– Вряд ли я смогу изнасиловать тебя, дорогая, – самодовольно заявил он. – Ты всегда готова…

Он протолкнул руку вниз по моему животу к трусиками. Я сдвинула ноги изо всех сил, чтобы не позволить ему проникнуть дальше. Стала извиваться, пытаясь сбросить его с себя.

– Нет. Я не хочу.

– Уверена?

Тимур не спешил слезть с меня, но и не стал злоупотреблять силой и властью. Он выбрал другую тактику: стал водить пальцем под резинкой трусиков, дразня и соблазняя.

– Ты не хочешь меня, Ева? Серьёзно? – насмешливо поинтересовался он. – Будь честной.

О, я хотела. Ужасно хотела почувствовать его губы на своей коже, пальцы на груди, ощутить его внутри.

– Секс у нас всегда классный. Не порти хотя бы его, – продолжал сладко петь Тим.

Его слова придали мне сил, стойкости и возмутили до глубины души

– Значит, это я порчу все, кроме секса? Не ты ли превратил наш брак в ад?

Я оттолкнула его, и Тимур наконец-то скатился с меня на матрас.

Дышать сразу стало легче. Но я бы с удовольствием дышала через раз, продолжая прижиматься к нему.

– Ты думала, я буду послушным пушистым котом? После всех своих интриг. Нет, дорогая жена.

– Катись отсюда. – Мой голос звучал жалобным писком.– Я не жена тебе больше.

– Это мы еще посмотрим,– огрызнулся Тим.

Он сел на постели, растрепал волосы.

Я думала, он оставит меня, как я просила, но не сбылось.

– Да какого черта! – возмущённо воскликнул Тим. – Это мой дом, а не сраная гостиница. Не хочешь спать в моей постели, значит, я сам лягу здесь.

Моему изумлению не было предела.

– Ты дурак? – спросила я, совершенно не понимая, зачем он пытается любой ценой остаться со мной.

Тимур не стал отвечать. Видимо, посчитал вопрос риторическим.

– Спи, Ева, – сказал он. И добавил издевательски: – Если сможешь.

Чтобы разозлить Тимура, я решила, что сразу усну. И уснула.

Глава 3. Кофе, синяк и ягоды

Утром я проснулась одна и трусливо понадеялась, что Тимур ушел на работу.

Вопреки уверениям мужа, мой пыл не угас. Я не передумала. Нам нужно расстаться.

Хотя одна мысль об этом причиняла мне боль. Но после драки мои демоны обрели свободу, и я больше не собиралась прятать их глубоко внутри.

Спустившись вниз, я увидела в гостиной свой чемодан. Одежда лежала внутри кучкой. Тим не сподобился ее сложить или отнести в стирку. Но я и представить не могла, как он собирает мои вещи по всему двору.

Я осмотрелась и прислушалась. На кухне кто-то гремел посудой.

Конечно, это не муж собрал вещи, а ребята из клининга, и экономка уже тут. Видимо, Тим пустил их в дом, уезжая на работу. Натянув на лицо улыбку, я поспешила на кухню поздороваться.

– Доброе… – начала я, но осеклась.

Никого чужого в доме не было. Это Тимур гремел кастрюлями.

Тим хмыкнул и саркастично повторил:

– Угу. Доброе. Добрее не бывает.

Растрёпанный, босой, в боксерах и простой белой майке он выглядел как очень сексуальный домовенок.

Тим повернул голову, и я заметила у него под глазом синяк. Не большой, но синяк.

Мне стало стыдно, но демоны подсказали не показывать своих эмоций. Тем более слабости.

Поэтому я уверено потребовала прояснить ситуацию:

– Что ты здесь делаешь?

Тимур снова хмыкнул и полез в холодильник.

– Не поверишь, живу я здесь, дорогая жена, – ответил он с насмешкой. – Тебе яйца сварить?

– Нет. А хотя давай. А вообще нет. Не буду.

Я не издевалась над ним, просто действительно не могла понять, голодна или нет.

Тим покачал головой и достал себе три яйца. Он деловито налил воды в блестящий сотейник, включил плиту с первого раза. Я не стала упрекать его за неподобающую посуду.

Мама меня бы прокляла за яйца в посуде для соусов. У нас всегда для этого была отдельная плохонькая кастрюлька.

Тимур засыпал зерна в кофемашину и окончательно меня удивил.

Я не могла промолчать.

– Не знала, что ты умеешь пользоваться бытовыми приборами.

– С потерей зрения обостряются все остальные способности, – пошутил в ответ муж. – Кофе-то налить тебе?

Я кивнула и присела за стол. Тим включил кофеварку и устроился напротив. Его синяк светил мне ярче любой лампы. Я не мола смотреть на красивое побитое лицо мужа и не нервничать.

– Ты не поехал в офис из-за… – я не смола договорить и показала на лицо.

– Нет, – спокойно, в своем стиле, проговорил Тим. – Синева еще неделю не сойдет. Я точно не могу позволить себе такой отпуск.

– Тогда почему ты сейчас дома?

– Потому что нам надо поговорить.

Тимур отвлёкся на готовый кофе и достал чашки. Я думала, он будет орать на меня за свой неподобающий вид, но муж вел себя невозмутимо. Даже мило. Такого с ним давно не случалось.

Или… никогда?

Я почувствовала пьянящую свободу и впервые в жизни воспользовалась своей странной безнаказанностью.

– Как мило. Видимо, давно надо было тебя избить, чтобы ты начал говорить со мной, а не отдавать приказы.

Муж игнорировал мои издевательства.

Я наблюдала, как он наливает себе и мне кофе. Тим пил черный всегда. Если честно, я не ожидала, что он достанет мою любимую фарфоровую пару и нальет мне кофе именно туда. Также внезапно муж добавил банановое молоко. Чуть больше, чем мне хотелось бы, но все же…

Его наблюдательность и любезность порадовали бы меня в любой другой день. Только не сегодня.

Я сделала глоток и поспешила расстроить Тима.

– Если считаешь, что я передумаю из-за кофе и вареных яиц на завтрак с твоих рук, то спешу расстроить. Я все еще хочу развестись.

Ни один мускул на его лице не дрогнул. Черт знает, готов он был к моему упрямству или нет. Думаю, нет. Но Тимур не выдал досады.

– Я думаю, мы можем в очередной раз договориться, Ева, – проговорил он, усаживаясь за стол. – Что ты хочешь?

Я открыла рот, но он поднял руку.

– И не надо петь песни про измены, гордость, брезгливость и прочее. Я прекрасно знаю, что ты просто набиваешь цену. Как всегда. Чего тебе нужно? Новую машину? Обновить гардероб? Мальдивы? Или матери твоей приспичило расширяться?

Мне ужасно не хотелось плакать при нем снова, но нервы звенели от обиды. Я сглотнула ком и с трудом выдавила:

– За что ты так со мной, Тимур? Что я тебе сделала?

Он покачал головой и улыбнулся.

– Артистка, – безобразно ласково проговорил Тим. – Бога ради, Ева, прекрати ломать комедию. Глупо делать вид, что наш брак наполнен счастьем, любовью и нежностью. Просто озвучь свои условия и избавь меня от скандала. Как обычно.

– Слушай, даже для тебя такой цинизм – это перебор. Неужели ты считаешь, что брак – это сделка? Я твоя жена, а не партнер.

Он расхохотался на весь дом, запрокинув голову. Даже стер воображаемые слезы с уголка здорового глаза.

– Класс! Офигеть, – веселился Тимур. – Невероятно забавно слышать такие слова от девицы, которая заставила меня жениться.

Я чуть со стула не упала от такого заявления.

Глупо оправдываться, но я не сдержалась и напомнила:

– Я не заставляла тебя, Тимур.

– Ага. И вы с матерью не планировали устроить мне травлю, обвинить в насилии. Разумеется, такого не было.

Он говорил слишком зло и уверенно. Не мог Тим так нагло врать мне в глаза. Тем более о том, чего не было. Он тот еще гад, но прямой при этом.

Я невольно вспомнила те дни, когда мы еще не были женаты.

Два года назад я познакомилась с красивым веселым мужчиной. Влюбилась в него по уши и, кажется, это было взаимно. Я забеременела. Ладно, скажем прямо, я залетела. Но ответственность осознавала и уж точно не пыталась давить на Тима.

– Тимур, ты сам предложил пожениться, – напомнила я ему. – Какая травля? Какое насилие?

– Насилие, которое сложно доказать, – объяснил Тим. – Но после таких заявлений я точно попрощался бы с инвестициями. Да и с бизнесом своим тоже. Брось, Ева. Это был шикарный план. Снимаю шляпу. Ты же сама придумала. Или все-таки матушка?

Я сидела и качала головой, как будто это могло убедить мужа.

– Я ничего не придумывала, – проговорила я, стараясь держать себя в руках. – Я не заставляла тебя. Разве не помнишь? Ты вернулся в Москву. Я узнала позже, позвонила тебе. Я ведь даже не была уверена, что хочу ребенка.

– Да, это был отличный ход. А потом твоя мать явилась ко мне в офис и… – Тим махнул рукой. – Слушай, какой смысл сейчас копаться в этом дерьме? Я тебе в какой-то степени благодарен. После женитьбы меня стали воспринимать всерьез. Сама знаешь, что в нашей стране тридцатилетние холостяки вызывают вопросики. Короче, Ева. Возвращаемся обратно к нашим баранам. Чего тебе, блин, не хватает для счастья?

«Тебя», – хотела я прокричать на весь дом. – «Твоего внимания, уважения, хоть капли твоей нежности».

Я закусила губу и молчала, стараясь не разреветься.

Сложно и одновременно легко представить, как моя мать врывается к Тиму в офис и угрожает оклеветать его.

Я пыталась вспомнить, уезжала она или нет? Но мне и своих переживаний хватало. Я пыталась не попадаться матери на глаза, много работала, домой приходила ночевать. Тимур действительно не собирался жениться на мне, но обещал поддержать.

Неужели она заставила его? Как он мог согласиться?

– Ева! – раздраженно позвал меня Тим. – Ты мне ответишь?

– Не знаю, – прохрипела я едва слышно. – Я не знаю, Тимур.

– Подумай, – бросил он. – Я не тороплю.

Краем глаза я заметила, что его телефон вспыхнул. Тимур недовольно прорычал и скинул звонок через часы. Он снял кастрюлю с огня, сунул ее под холодную воду.

– Задолбали, мать вашу. Еду я, еду, – выругался он и ушёл наверх одеваться.

Через пять минут муж спустился уже в костюме. Я все еще сидела за столом, тасуя в голове воспоминая, слова, мысли. Этот калейдоскоп сводил меня с ума.

– Все еще не придумала, что хочешь? – спросил муж, доставая контейнер и складывая туда яйца. – Придется в офисе поесть. Да и на фиг все это… Аппетит пропал.

Он оставил еду на столе, так и не собрав себе завтрак.

Если у Тима аппетит пропал, то мой внезапно прорезался. Я вдруг очнулась и вспомнила, что вчера ела ледяную клубнику. Мне захотелось ее до дрожи. Пока муж завязывал галстук, я копалась в морозилке. Но там были только его проклятые брокколи, тунец, пачка бифштексов.

– Тим, – позвала я. – А куда делась клубника?

– Настасья сегодня привезет в обед, – сказал муж.

– Нет. Вчера была целая пачка. Заморозка. Я съела всего пару штук.

– И оставила на столе. Я утром еле отмыл лужу.

– И куда дел ягоды?

Тимур закатил глаза и похлопал себя по карманам, ища ключи.

– Выкинул, конечно, Ева. Что я еще должен был сделать? Компот сварить?

Это стало последней каплей. Я расплакалась в самый неподходящий момент. Уверена, Тимур в очередной раз окрестил меня истеричкой, актрисулькой или просто дурой.

Он разозлился. Предсказуемо. Мои слезы всегда его раздражали.

– О, конечно. Давай поплачь. Я снова во всем виноват.

Тимур надел очки, пряча синяк, развернулся и ушел, не попрощавшись.

Я почти привыкла к такому отношению, но сегодня мне все было особенно больно.

История с Викой, уверенность Тимура в моей тотальной меркантильности, да еще и его странные обвинения двухлетней давности вымотали меня, почти уничтожили.

Я с трудом успокоилась к обеду. Приехала бригада уборки и Настасья Михайловна. Она закупала продукты и готовила для Тимура еще до нашей свадьбы. Эта женщина была самым приятным человеком в этом городе. Она единственная относилась ко мне тепло.

Настасья никогда не задавала лишних вопросов, но смотрела всегда проницательно и красноречиво. Я чувствовала ее симпатию и поддержку.

Думаю, чемодан в гостиной натолкнул ее на очередные выводы. Но я уже знала, что Настасья ничего не спросит об этом.

– Евочка, здравствуйте, – как всегда ласково поздоровалась она. – Вы обедали? Сварить быстренько супчик с лапшой?

– Нет, спасибо. Я не голодна.

От нервотрепки мне уже ничего не хотелось. Даже ягод. Но благодаря появлению в доме людей я хотя бы взяла себя в руки и прекратила киснуть.

– Я сварю, – улыбнулась Настасья. – А там сами решите.

Разумеется, как только я уловила запах супа, сразу захотелось есть. Пообедав, я начала соображать и первым делом позвонила матери.

Она не взяла трубку.

Смешно. Мои неотвеченные вызовы всегда приравнивались к преступлению. Она же и через два часа не соизволила мне перезвонить. Только написала:

«Занята в салоне. Завтра созвонимся».

– Ну уж нет, – сказала я сама себе вслух. – До завтра я с ума сойду.

– Добавки, Евочка? – спросила Настасья.

– Нет спасибо. Очень вкусно. Я наелась.

Она причмокнула языком, не одобряя мое быстрое насыщение. Подружки в школе рассказывали такие истории про бабушек. Они всегда считают, что внучка голодна и кормят до отвала.

У меня бабушки не было, поэтому я очень ценила немного токсичную гастрономичную заботу Настасьи.

– А на ужин картошечки сделаю, да? И рыбки пожарю, – с надеждой проговорила она.

– Боюсь, я не буду дома ужинать. Сделайте для Тимура. Он ничего не поел с утра.

И снова Настасья фыркнула.

– Ему все по калориям готовить надо. Ты же знаешь.

Я знала и покивала сочувственно. Мне было неловко расстраивать Настасью Михалну, но и врать я не хотела.

Пока мы с ней болтали о еде, я одной рукой заказывала билет до дома.

Вернее, в город, где я выросла.

Домом то место я давно уже не считала. В коттедже Тима тоже редко чувствовала себя в безопасности, но точно чуть лучше, чем с матерью под одной крышей.

Тимур отчасти прав. Я терпела его похождения не только от великой любви. Мне совершенно не хотелось возвращаться к прежней жизни.

Но сейчас я остро ощутила потребность разобраться во всем, что произошло два года назад. Если Тимур не хочет говорить, я должна спросить у мамы.

Я поймала свободный билет на ближайший поезд и скорее вызвала такси. Пока машина ехала, я собрала минимум вещей, положила в сумку паспорт.

– Уезжаете, Евочка? – спросила Настасья, когда я спускалась с лестницы.

У ворот уже стояла машина.

– Да, – ответила я. – Вы закроете дом? Тим уехал поздно. Вряд ли вернётся до ночи.

– Все сделаю. Не переживайте, – заверила меня экономка и вернулась на кухню.

Я выдохнула и поспешила к такси. Тимур будет в бешенстве, но оно того стоит.

Глава 4. Милый дом

Всего пара часов в поезде, но я устала адски. Успела дважды подремать, размяться и прогулялась во время остановки. Раньше я легко переносила дорогу до Москвы.

Старею или набаловалась. Кресла поезда весьма уступают по комфорту уютным сидениям в салоне моей машины.

Тим часто был груб, но он никогда не экономил на мне.

После полунищего детства и юности я быстро привыкла к жизни в достатке, но не забывала корни.

Мой приятель и бывший коллега Витька называл это синдром бомжа. Я боялась испачкать дорогое платье. Первое время ездила как улитка, переживая, что в меня обязательно кто-то въедет. До сих пор я обращала внимание на цены, хотя могла позволить себе любую еду в ресторане или вещь в магазине.

За два года научилась ценить некоторые плюсы золотой карты.

Например, я не задумываясь заказала себе номер в отеле, чтобы не ночевать у матери.

Взяла обычный сьют, не люкс.

Мать продолжала игнорировать мои звонки. Поэтому я оставила вещи в гостинице и вызвала такси до маминого салона.

Я не сомневалась, что она там не слишком занята. Просто не хочет говорить со мной. Обычная история. Если ей надо – она будет атаковать мой мобильный, пока я не сниму трубку. Мои звонки – не так важны.

В холле я буквально налетела на Витю. Он поймал меня за плечи, попытался извиниться, но узнал и засиял как медный тазик.

– Евик, привееет, – проговорил он нараспев. – Ты откуда тут взялась? Ты наконец развелась со своим арбузером? Опять работать устроилась?

Я посмеялась.

– Привет, Вить. Хорошая шутка. Я на денек приехала.

Витька сник.

– А, к маме?

– Ага. Поехала к ней как раз.

Я смотрела на Витю, который буквально пожирал меня глазами.

– 

Ты изменилась, – мечтательно проговорил он. – Стала как те московские дамочки, что живут в люксе. Мы вечно угорали над ними, помнишь?

Блаженное лицо моего приятеля светилось от ностальгии. Я не скучала по тем временам, но из вежливости поддержала разговор.

– Все помню. Я не такая, клянусь. Номер обычный сняла, никаких люксов. Это дурной тон.

– Значит, вечерком спустишься в бар? – обрадовался Витя.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Я устала, если честно.

Витя держал меня за руку и не собирался отпускать без обещания провести с ним время.

– Не принимаю отказы. Я сделаю тебе любимый коктейль с гранатовым соком.

Я невольно сглотнула. Гранатовый сок в коктейле – это круто, но меня неожиданно взбудоражили мысли о кусочках льда в стакане.

– Черт! Ты просто дьявол-искуситель. Я спущусь.

– Обещаешь?

– Клянусь. Машина ждет.

Махнув рукой в сторону двери, я аккуратно освободила свои пальцы из его хватки. Витя больше не стал меня задерживать.

Сев в машину, я достала салфетки из сумки и протерла руки. Даже невинные прикосновения другого мужчины были мне неприятны. Я хотела, чтобы меня трогал только мой муж.

От мысли, что после развода Тимур не прикоснется о мне, стало плохо почти физически. Я была зависима от близости с ним. В постели он как будто оттаивал. Иногда мне казалось, что такая страсть просто невозможна без любви или хотя бы симпатии.

Возможно, мужчины устроены иначе.

Бредово, конечно, пытаться постичь мужчин, когда я и в женщинах не очень разбираюсь.

Подружек у меня со школы не осталось. На работе я сошлась только с Витькой. Маму свою не понимала совсем. Вернее, понимала, но не принимала ее логики и поступков.

А еще я ее всю жизнь боялась.

Даже сейчас. Казалось бы, я вышла замуж, уехала, жила свою жизнь. Но мнение матери всегда висело надо мной как острый меч.

Выйдя из такси, я буквально тряслась от страха. Я ужасно боялась ее разочаровать, расстроить, разозлить.

Но выяснить правду я была просто обязана.

Войдя в салон, я сразу увидела маму. Она сидела на диванчике и весело болтала с клиенткой.

– Добрый вечер, – поздоровалась я, расстёгивая пальто и стаскивая шарф.

Мама медленно подняла голову. Словно не хотела меня видеть на своей территории.

Также медленно дежурная улыбка расползалась по ее лицу. А глаза смотрели на меня сурово.

– Ева, какой сюрприз, – пропела мама, поднимаясь мне навстречу.

Она едва коснулась моей щеки губами.

– Привет, мам. Я тебе весь день звоню.

– Ах, правда? У меня что-то с телефоном, – наврала она, не моргнув глазом. – Пойдем в кабинет, что ли?

Я последовала за ней, чтобы не устраивать шоу. На нас и так уже посматривали маникюрщицы. Сплетен им хватит надолго.

Едва мы остались наедине в мамином кабинете, ее улыбка сразу сползла с лица.

– Ева, ты сдурела? – отчитала она меня грозным шепотом. – Что за манеры? Явилась сюда без разрешения. Как снег на голову.

– Как налоговая, – пошутила я, припомнив самую страшную присказку Тимура.

Мама поплевала три раза и постучала по столу.

– Не каркай, – огрызнулась она. – Ты зачем приехала в город? У Тимура здесь дела?

– Нет. Я сама. Хотела поговорить с тобой.

Мама ахнула.

– Сама из Москвы прикатила? Ты вроде не любишь трассу.

– На поезде, – уточнила я. – Так быстрее и надежнее.

Мама начала понимать, что мои намерения серьезны и сразу предположила:

– Ушла от мужа из-за вчерашнего?

Я покачала головой. Посвящать ее в наши разборки у меня не было желания. Сейчас меня сильнее всего волновали события двухлетней давности.

Набравшись храбрости и воздуха в легкие, я на одном дыхании выпалила:

– Ты ездила к Тимуру в Москву после того, как я сказала о беременности?

Мама изменилась в лице. Она побледнела, опустила глаза и неловко попыталась сцепить руки в замок.

– Я не… Нет, – проговорила она запинаясь. – Я не видела Тимура больше года. Последний раз в больнице…

Я подняла руку, прерывая ее.

– Я не про больницу, мам. Еще до нашей росписи вы встречались?

– Не понимаю, зачем бы мне это понадобилось? Он твой муж, а не мой.

От ее нестройных оправданий я разозлилась. Все те же демоны, которые освободились после драки с мужем, влили свинца в мой голос.

– Мама! – рявкнула я. – Ты заставила Тимура жениться на мне?

Она всплеснула руками и что-то быстро и невнятно заговорила.

– Не смей врать! – я снова повысила голос, но сразу взяла себя в руки спросила тише: – Ты угрожала ему скандалом о насилии?

Мама поджала губы. Ее подбородок задрожал, а глаза стали наполняться слезами. Такие концерты я тоже видела и не купилась.

– Мама, сейчас не время для сцен. Ты ездила к Тимуру! – повторила я уже без вопроса, а с уверенностью. – Он все мне рассказал.

Она сразу прекратила изображать слезы, упёрла руки в бока и насмешливо проговорила:

– Молодец какой. Два года ждал, чтобы начать болтать.

– Значит, это правда. – Я охнула и опустилась на стул.

До последнего я надеялась, что Тимур выдумал визит матери и шантаж. Намного проще его представить подонком, чем родную мать лгуньей и интриганкой.

Я старалась не расплакаться. Мать всыпет мне за слезы покрепче мужа.

– Зачем ты это сделала? – проговорила я едва дыша. – Как ты могла?

– Могла! – заявила мама. – Ты же не смогла. Пришлось мне. Как всегда, Ева. Ты должна спасибо сказать, а не устраивать мне разборки в духе сериала.

От ее уверенности в себе меня затошнило. Она вообще не раскаивалась.

– За что мне говорить спасибо? – поинтересовалась я со злой усмешкой. – Ты влезла с ногами в мою личную жизнь. Я тебя не просила. Ты не имела права.

Мама не собиралась соглашаться.

– Имела, Ева. Ты моя дочь.

– Я не твоя собственность. У меня есть мнение…

– В задницу его засунь, – зло выплюнула она. – Где бы мы были, если бы я слушала твое мнение? Жили бы в однушке, терлись задницами. Тебе выпал шанс, девочка. А ты собиралась его профукать.

– Шанс? – повторила я за ней. – Какой шанс?

Мама раздражённо прищелкнула языком и отругала меня:

– Не прикидывайся глупее, чем есть на самом деле. Даже с твоими куриными мозгами сложно игнорировать красивого богатого мужика. У тебя хватило мозгов лечь под него, залететь, а дальше начала фигней страдать. Как можно было сказать ему, что не хочешь ребенка?

– Мне было девятнадцать лет. Я хотела учиться.

– Бред, – оценила мама мои желания. – Зачем тебе учеба, если подвернулась такая возможность? Ты ни слова ему о свадьбе не сказала, не намекнула.

– Тим обещал помогать, – вспомнила я.

И сразу поняла, что мать слышала тот наш разговор по телефону. Когда я рассказала Тимуру о беременности и своих переживаниях.

НАШ ПРИВАТНЫЙ РАЗГОВОР!

Она подслушивала и…

Мама разогналась и активно заполняла пробелы тех дней.

– Да-да, помогать он обещал. Не смеши меня, девочка. С мужиками так нельзя. Ты должна была за горло его взять и тащить в ЗАГС. Но у тебя кишка тонка. Знаешь, я с твоим папашей один раз опростоволосилась. И где он теперь? Кто нам помогал? Никто, Ева. Я тащила все сама, на своем горбу. Я не могла позволить тебе упустить такой шанс.

Я схватилась за волосы. От ее признаний голова шла кругом.

– Мама, это был мой шанс, а не твой. Я любила Тима…

Мама фыркнула.

– Любовь – чушь. Нужно не о любви думать, дочка!

– А о чем?

– О деньгах, надежности, стабильности, о будущем. Чтобы задница твоя в тепле была. Я о тебе позаботилась, дура неблагодарная.

– Позаботилась? – зашипела я на нее. – Да ты все разрушила. Тимур меня ненавидит. Ты хоть представляешь, на что была похожа моя жизнь?

Мама расхохоталась.

– Не смеши, Ева. Я видела твой дом, твою машину. Ты как сыр в масле катаешься.

– Мой муж меня ненавидит, – закричала я, чтобы достучаться до нее. – Он думает, я заставила его жениться, а не ты. Мой брак – это ад, мама.

Я не рассчитывала на извинения, но надеялась, она хотя бы пожалеет меня. Как бы не так. Мама легко объяснила суть моего несчастья.

– Это потому что ты не смогла родить ему. Тимур хотел ребенка, а ты не смогла выносить. Что ты теперь хочешь от мужика? Поэтому он тебя за человека не считает и ходит по бабам.

И снова мое больное место приняло удар. Сначала муж, теперь мать. Все они знали и не стеснялись бить в самое сердце.

– С меня хватит! – в очередной раз за эти дни проговорила я и поспешила на улицу.

Как ни странно, мать побежала за мной, но догнала только на крыльце. Возможно, чтобы не баловать своих сотрудниц продолжением шоу-разборок.

– Я всегда хотела лучшего для тебя, Ева! – прокричала она мне в спину. – Я пахала всю жизнь ради тебя, ночей не спала, ела что попало. Все дала, чтобы у тебя была достойная жизнь. Все ради тебя.

Я обернулась, мотнула головой на вывеску ее салона и спросила:

– Это помещение ты у Тимура выскулила тоже ради меня? А деньги на ремонт и оборудование откуда? Считаешь, так выглядит достойная жизнь? Я очень сомневаюсь.

Не дожидаясь ее ответа, я скорее пошла прочь.

Ноги несли меня вперед. Я почти бежала. Слезы лились ручьем. Я сначала смахивала их, пыталась сдержаться, потом плюнула и позволила себе выплакаться.

Вечер уже спустился на город. Стало заметно прохладнее. Я пожалела, что легко оделась. Короткое пальто не грело. Даже быстрый шаг не спасал. Я начала мерзнуть.

Пришлось присесть на первую попавшуюся лавочку, вытереть глаза, успокоиться и вызвать машину до отеля.

Боже, как же здорово, что не придётся ночевать у матери или ехать в ночь обратно в Москву.

Заказывая такси, я увидела пятьдесят три неотвеченных вызова от Тима.

Объясняться с ним сейчас не было ни сил, ни желания. Я смахнула оповещения и стала ждать машину.

Глава 5. Ревнивец

Приехав в отель, я сразу пошла в бар к Витьке. Оставаться сейчас наедине со своими мыслями не хотелось вообще.

Наверное, я плохо поступала с приятелем. Витя стабильно подавал мне знаки симпатии и регулярно намекал, что не против выйти из френдзоны. Но я игнорировала его комплименты и максимальную эмпатию, держала на расстоянии, но не отпускала. Витя был единственный из города, кроме мамы, с кем я сохраняла связь.

Мы переписывались часто. Я регулярно жаловалась ему на Тима. Он поддерживал меня, успокаивал.

Можно сказать, я по привычке решила уткнуться сопливым носом в дежурную жилетку.

Витька не сопротивлялся.

– Ева! – радостно закричал он на весь полупустой бар. – Круто, что ты пришла. Я уж думал, продинамишь.

Он вышел ко мне и помог снять пальто. Даже в полумраке вечернего бара Витя заметил, что я ревела.

– Все плохо? – сразу догадался он. – Расскажешь?

Я отрицательно покачала головой.

– Лучше ты мне расскажи что-нибудь. Я устала тебе жаловаться. Просто хочу отвлечься.

– Я коктейль обещал, – напомнил Витька и проводил меня к высокому стулу.

Сам он вернулся за стойку и поставил на нее высокий стакан для лонга. Витька приподнял бровь и щедро предложил:

– Побольше джина?

Я представила, как колючий алкоголь согревает желудок, и сразу почувствовала тошноту.

– Нет. Сделай просто на соке, пожалуйста. Если я сейчас выпью, то моментально захмелею.

– Ничего не имею против. Ты миленькая после двух коктейлей.

Я вымученно улыбнулась ему, но не передумала. Витька настаивать не стал и виртуозно смешал мне что-то с тоником и гранатом. Он щедро насыпал льда, и я с удовольствием втянула в рот холодный сладкий напиток.

– А помнишь, Анечку, горничную, – начал Витя исполнять мою просьбу.

Я кивнула.

– Конечно, помню. Она все время обещала уволиться.

– Да, точно. Так вот, на днях выяснилось, что она воровала из номеров. Представляешь?

– Да ты что?

– Ага, и админы, конечно, устроили разборки…

Витя рассказывал подробности, а я кивала и потягивала свой коктейль. Он быстро кончился и бармен сразу сделал мне второй. Я с сожалением проводила глазами оставшийся в стакане лед.

Витька вернул мне полный стакан и продолжил свой рассказ.

Я быстро потеряла интерес к жизни отеля, ресторана и бара. На меня накатили воспоминания. Я смотрела на соседний пустой стул и представляла там Тима.

Он приходил ко мне за эту стойку каждое утро. Я варила для него кофе с собой, но гость никуда не уходил. Он болтал со мной о погоде, новостях, немного жаловался на работу и занятость.

Вечером я обычно помогала Вите за стойкой, но, когда приходил Тим, бармен отпускал меня посидеть за столиком.

Когда второй стакан коктейля начал заканчиваться, я не сдержалась.

– Вить, а дай ложку, пожалуйста. Этот лед на вид, как мороженое.

Витька засмеялся, но орудие для добычи льда из стакана мне вручил. Я сразу раскусила кубик, который почти растаял. Простонала от наслаждения и сразу подцепила второй кусок. На нем еще остался кусочек мякоти апельсина. Божественно на вкус.

– Капец ты странная стала, Евка. Москва портит людей, я слышал. Ты видимо, немного сошла с ума. Лед трескаешь, как сухарики.

– Даааа, что-то я подсела на холодное. Вчера лопала мороженую клубнику. Ты ел когда-нибудь? Она такая вкусная.

Витька ржал, не пытаясь сдержаться.

– Клубника из заморозки? Из нее наш повар сорбет готовит. С бананом, – сообщил он.

У меня заурчало в животе.

– А можно сейчас заказать? – попросила я.

– Конечно. Один момент.

Пока Витя ходил на кухню, зашли двое мужчин в костюмах. Я таких помнила. Бизнесмены, постояльцы. Москва или Питер. Может Екат или Тюмень. Очень деловые.

Они заказали кальян и виски у официанта.

Когда Витя вернулся с мороженым для меня, деловые люди уже дымили.

– Давно тут кальян? – спросила я у бармена.

– Не очень. Такие вот ребята часто днем бывают. Один в один – твой скотина-муженек.

Витя сам посмеялся над своим удачным сравнением.

Я больше не могла нюхать дым и соскользнула со стула, чтобы выбежать на улицу. Меня мутило. О сорбете из клубники я и думать забыла. Все силы уходили на то, чтобы удержать внутри коктейли и лед.

Витя выбежал за мной через минуту. Он накинул мне на плечи пальто и обнял.

– Ева, ты обиделась? – я не хотел. – Но твой Тимур реально козел. Ты же сама говорила.

– Говорила, – покаркала я, сдерживая тошноту и слезы.

Свежий воздух действовал целительно. Мне сразу стало лучше физически, но упоминание Тима вернуло меня в переживания. Слезы снова подкатили к глазам.

Я всхлипнула, и Витя сжал меня крепче.

– Прости меня, Евик. Прости, пожалуйста, – уговаривал он, искренне переживая. – Я не хотел обидеть. Наоборот. Ну не плачь, прошу тебя.

От его доброты меня размотало окончательно. Слезы полились рекой.

Витя повернул меня к себе лицом и стал стирать их, ласково гладя.

Я прекрасно считала его нежность и заботу. Это были не дружеские прикосновения. Точно – нет. Обычно я пресекала Витины попытки сближения на корню. Но сегодня мне было так плохо. Ко мне так давно никто не был добр и внимателен. Я размякла и позволила Вите продолжать.

Разумеется, он почувствовал, что я не против, и усугубил…

Можно сказать, я не удивилась, когда он прикоснулся губами к моей щеке. Вроде бы внезапно, но одновременно ожидаемо.

Я отстранилась и замотала головой.

– Вить, не надо. – Я шмыгнула носом и выставила руку вперед, чтобы обозначить дистанцию.

Никому кроме мужа я не позволяла близости. К сожалению, даже сейчас я желала объятий Тима, а не добряка Витьки.

– Черт! Я дал маху, Ев. Не злись. – Витя сделал шаг, снова собираясь меня хотя бы обнять.

Я не успела сказать, что не стоит меня трогать, как из-под земли за Витиной спиной вырос мой муж.

От удивления я вскрикнула и подпрыгнула на месте.

– Тим, – взвизгнула я пронзительно и противно.

Собственный голос резал уши. Тимур не обратил на меня внимания. Он взял Витю за воротник и буквально отшвырнул в сторону. Бедный парень с трудом устоял на ногах.

– Тебе девушка сказала – не надо. Ты глухой? – гавкнул на него мой муж.

– Витя, ты в порядке? – вклинилась я и попыталась подойти к нему.

Но Тимур мгновенно развернулся и встал между нами.

– Не нужно трогать чужую жену, – продолжал рычать Тим.

– Не нужно издеваться над женой, – смело заявил Витя, выпрямившись.

Я увидела, как Тимур сжал кулаки. Еще слово, и он ударит Витьку. Схватив мужа за запястья, я собрала все оставшиеся силы и потребовала:

– Не смей трогать его. Прекрати.

Мне он ничего не ответил, а перед Витей продолжал метить территорию.

– Ты не имеешь права к ней прикасаться. Еще раз я увижу…

– Ты не имеешь права ее обижать, – не струсил Витька. – Увидишь дофига всего. Обещаю.

– Витя, прошу тебя, – простонала я. – Давайте вы оба прекратите.

Невероятно, но ко мне прислушался Тимур. Наверное, впервые в жизни.

Он аккуратно освободил свои руки от моего захвата, и сам взял меня за локоть. Второй рукой он залез в карман моей куртки и достал ключ-карту.

– Уже прекратили, – сообщил он и повел меня обратно в помещение.

Могу поклясться, я слышала утробное рычание, пока мы буквально бежали к лифту.

– Откуда ты тут взялся? – успела спросить я.

– Приехал, – сообщил Тимур.

Он вызвал лифт, и я заметила, что Тима буквально трясет от сдерживаемой злости. Я молилась, чтобы он не задумал какую-то пакость для Вити, и рассматривала тайком.

Тимур кусал губы и сосредоточенно следил за мигающими цифрами этажа. Под глазом у него все еще оставался синяк.

К нам подошел милый дяденька, улыбнулся. Тимур кивнул ему в ответ. Я с трудом дернула уголками губ.

Слава богу, в нашей стране не принято болтать о погоде. Поэтому мы все втроем просто молча зашли в лифт и поехали. Тимур не отпускал меня ни на секунду. Я чувствовала его хватку на своем локте и закипала от возмущения.

Когда мы вышли из лифта в коридор, я уже забыла о слезах и снова желала нанести мужу особо тяжкие. Первым делом я выдрала у него локоть и начала метать свой бисер.

– Как ты смеешь забирать мой ключ, тащить меня через весь отель, держать как какую-то преступницу? – шипела я на него, семеня по ковролину.

– Ты же сбежала, как преступница, – резонно заметил Тимур. – Не предупредила меня.

– Я и не обязана тебя предупреждать. Ты кто такой?

Тимур открыл дверь номера и толкнул меня внутрь. Пальто упало на пол, но оно меня волновало сейчас меньше всего.

– Я твой муж, Ева! Забыла? Очевидно, да, раз стоишь на крыльце и целуешься со своим бывшим.

– Он не мой бывший, – выпалила я возмущенно. – И ты прекрасно это знаешь. Или забыл, как Витка прикрывал меня, пока я бегала к тебе на свидания?

– Я все прекрасно помню. И то, как он жрал тебя глазами и как пытался сломать мне пальцы при рукопожатии.

Яростно сбросив тесные туфли, я напомнила Тимуру:

– Слушай, тебе ли упрекать меня? Сам вчера только трахал свою помощницу…

– Никого я не трахал, Ева! – заорал Тим. – Сколько можно повторять? И она уже не моя помощница.

– Так и Витька – не мой бывший. Ты как будто не знаешь, что я спала с одним единственным мужчиной. – Чтобы сделать ему больно, я лживо добавила: – И ужасно жалею о этом. Наверное, стоило переспать…

Тимур не дослушал. Он схватил меня за плечи и прижал к стене.

– Замолчи! – зашипел на меня муж. – Даже думать не смей о другом. Поняла? Ты моя, Ева!

Я беспомощно дернула руками, но Тимур прижимал меня крепко, и я не могла ударить его или хотя бы оттолкнуть.

– Не твоя! – взбунтовалась я. – Больше не твоя. Я устала до одури быть выставочной домашней собачкой. Пошел к черту!

Я выплёвывала эти слова ему в лицо, не заботясь о слюнях, который летели от злости у меня изо рта.

Мне надоело потакать ему, быть удобной, заботливой, покладистой, вечно виноватой во всем женой.

Что бы там мать ни устроила, я точно не заслужила такого обращения.

– Отвали, – закричала я на весь отель.

Не знаю, на что я надеялась, но точно не ожидала, что Тим рявкнет:

– Нет! – А потом накроет мой рот своими губами.

Муж редко целовал меня. И, кажется, лишь в начале отношений целовал так страстно, как сейчас. Его губы были жадными, требовательными. Щетина колола мне лицо, но я чувствовала не боль, а желание.

Безумное, мощное, обжигающее желание принадлежать Тимуру.

Моя бравада о свободе и независимости развеялась в пыль. Я дёрнулась лишь раз, а потом просто отдалась его неистовому напору. Тимур почувствовал, что я больше не сопротивляюсь, и ослабил хватку. Я подняла руки и обняла его за шею, стала отвечать с той же страстью, не скрывая желания.

Мой муж был прав, когда насмехался и уверял, что не сможет меня изнасиловать. Я не могла сопротивляться тем чувствам, что он пробуждал в моем теле. Да и в сердце.

Ладони Тимура нырнули под мой свитшот. Он погладил мой живот и сжал грудь через лифчик. Я застонала ему в рот.

Тим оторвался от моих губ, чтобы заскользить языком по шее до уха.

– Хочу тебя, – шепнул он и куснул мочку. – До одури тебя хочу, зараза.

Он куснул еще раз и чуть больнее. Я вскрикнула:

– Чтоб тебя черти в аду драли, Салихов.

Обычно я не болтала во время секса, наслаждаясь, но сегодня не отказала себе в удовольствии сказать все, что думаю.

Тимур рассмеялся, хотя я думала, он рассвирепеет окончательно.

Акценты сместились. Ругань превратилась в эротическую игру. От нас буквально искры летели.

Я позабыла обо всем на свете, когда муж отодвинул чашечку бюстгальтера и сдавил губами мой сосок.

Он прервал ласки груди, чтобы стащить штаны вместе с трусиками по моим ногам. Я вышла из них, и Тим отбросил джинсы в сторону.

Он выпрямился, подхватил меня под попку и прижал к стене. Я снова не сдержала крика. Тим вошел быстро и мощно. Одним движением заполнил меня. Я сжалась и протяжно простонала.

Боже, как же это было хорошо.

Я обхватила его плечи и держалась, пока муж толкался бедрами вперед, вколачивался в меня и без остановки целовал плечи, шею, губы.

Когда мне стало нестерпимо хорошо, я зажмурилась. Но Тимура это не устроило.

– Посмотри на меня, – потребовал он.

Я открыла глаза, не смея ослушаться. Господи, почему он такой красивый? За что мне эти дикие черные глаза? Зачем я обожаю его плотно сжатые губы и острые скулы.

– Ты моя… Ева! Моя. Поняла?

Я закусила губу и старалась изо всех сил отменить кульминацию, чтобы не подтвердить его слова.

Но ощущения сегодня были особенно острые и яркие. Я не продержалась долго и отпустила.

Тим одарил меня немного сумасшедшей улыбкой победителя.

«Люблю тебя. Я люблю тебя», – хотелось прокричать мне. Я любила его вопреки всему и ужасно злилась на себя за это.

Чтобы стереть с его красивого лица эту самодовольную ухмылку, я прошептала:

– Ненавижу тебя. Ненавижу.

Тима мое признание не смутило. Он сделал еще пару толчков и тоже кончил.

Несколько минут Тимур стоял, продолжая прижимать меня к стене. Он тяжело дышал мне в ухо, целовал чувствительное местечко за ним.

Именно в такие моменты я испытывала пьянящую эйфорию. Казалось, что этот человек любит меня. А все остальное придумала моя неугомонная мать. Нет у Тима других женщин. Откуда они возьмутся, если он трахает меня почти каждый день. А в выходные и не один раз.

Я усмехнулась своим мыслям.

– Что? – спросил Тим. – Я сделал нечто забавное?

– Угу. Примчался, чтобы поиметь меня. Весьма забавно.

Он игнорировал издевательства, понес меня куда-то. Спасибо, что не бросил у стены.

Я думала, Тимур оставит меня в покое и пойдет в душ. Он и пошел. Вместе со мной.

Не говоря ни слова, он включил воду и избавил меня от остатков одежды, сбросил свою.

Между нами что-то неуловимо изменилось. Я старалась не обращать внимания, но неугомонное сердце снова пело и надеялось.

В душе меня ждал второй раунд. Муж гладил меня мыльными руками, и я снова плавилась от его прикосновений. Он развернул меня к себе спиной и надавил на поясницу, заставляя прогнуться.

Тимур взял меня сзади, и на этот раз никто не торопился. Он двигался неспешно, не прекращая ласкать меня.

Второй оргазм я смогла прочувствовать, отсмаковать.

Удивительно, что муж снова развернул меня к себе лицом и кончал, глядя мне в глаза. Я упивалась эмоциями, которые читала в его взгляде.

Я все ждала, что Тим уйдет, оставит меня, как обычно. Но и после финала он остался со мной в душе, смыл с нас обоих пену, выключил воду, подал мне руку и полотенце.

Вполне банальные, но столь непривычные для меня знаки внимания. Я онемела и не пыталась выяснить, какая муху укусила моего нордического супруга.

– Ты уехала из дома на поезде, – сказал он, когда я затягивала пояс на халате. – Почти не взяла вещей с собой.

– И что с того? – не поняла я претензии.

– Я думал, мы договорились, Ева. Никакого разрыва…

Покачав головой, я вышла из ванной.

– Ты сам с собой договорился, Тимур. Но я не ушла от тебя. Пока.

– В смысле? – не понял он.

В отличие от меня Тим не спешил одеваться. Абсолютно голый, он вышел за мной в комнату. Его нагота ужасно отвлекала, но я собралась.

– Я не ушла из дома, – повторила для особо непонятливых. – Я поехала, чтобы поговорить с матерью.