Паранормальный гамбит
Глава первая. ДЕБЮТ
Головная боль и сухость во рту.
Два ощущения лучше, чем одно. Организм не зацикливается. Он пытается понять, что же хуже – колун в мозгу или Сахара в горле.
Вино делали тысячелетиями. Создавали миллионы рецептов. Разрабатывали несметную тучу технологий. Веками доводили процесс до совершенства. Но никому не удалось сделать напиток, от которого утром бы не болела голова. Если вечер удался.
– Сеня! Ты уже дошел до кондиции?
– До какой?
– До нужной.
Промелькнувший в мозгу диалог показал, что голова подключилась к процессу осуждения деятельности виноделов.
Действительно, препаратов, нейтрализующих алкоголь в крови, хоть пруд пруди, можно три литра спирта выпить, и ни в одном глазу. Голова с утра болеть не станет, но и в кондиции не будет. И если побывал в кондиции, в нужной, то одной таблеткой за минуту любое похмелье легко снимается. Как рукой. Но сначала нужно проснуться с четырьмя тоннами чугуна в голове. И выжженным полем в глотке.
К двум ощущениям прибавилось третье. Мозг услужливо подсказал анекдот в тему: «Да! Пью я водку, пью! Потому что жидкая. Была бы твердая – грыз бы!» Возникшее избыточное давление ниже пояса подтвердило, что хотя вчера по большей части вино было сухое, но все равно жидкое.
Три ощущения – это уже достаточный повод, чтобы предъявить организму претензию в бездействии. Да он и сам все понял. На всякий случай выдал стандартную фразу – зачем так напиваться? Не знает он зачем! Любой школьник знает, а организм с утра, видите ли, не знает! Держите меня за хобот! Да без нужной кондиции эрософон, что баба-яга против Апрелины Джолой – победительницы конкурса «Сексуальность года».
Артур повел ладонью по простыне, выискивая точку, где рука может оказать посильную помощь организму по приведению тела в вертикальное положение. Пальцы наткнулись на что-то теплое. Неожиданно. Еще несколько прикосновений сообщили, что это теплое не так уж и мало. Озадаченный Артур, с трудом оторвав голову от подушки, повернул ее, желая узнать, что же там обнаружила рука.
Все три ощущения разом испарились, уступив место четвертому – оторопи. На Артура смотрели большие глаза цвета утреннего моря. Короткая прическа, казалось, состояла из нескольких вороньих крыльев, но в целом, выглядела удивительно элегантно. И это несмотря на ранний час. Относительно, разумеется. В тонких, четко очерченных губах пряталась едва заметная усмешка. Обнаженные плечи не выглядели хрупкими, скорее наоборот, выдавали приверженность своей хозяйки к спорту. Из-под темно-синей атласной простыни высовывалась почти во всю длину точеная нога, ничем не уступающая ноге Апрелины.
Здесь до Артура дошло, что его ладонь размещается на бедре красавицы. Словно получив электрический разряд вольт в триста, он шарахнулся в сторону, не удержался на краю кровати и грохнулся на пол. Полный искреннего веселья смех девушки заметался по комнате.
О, ужас! Все подробности минувшей ночи разом всплыли в памяти. Неужели это было на самом деле!? Неужели он все это вытворял с реальной красавицей, а не квазивиртуальным продуктом эрософона?
Над краем кровати появилось улыбающееся лицо.
– Неплохо! – проговорила красавица. – Когда у меня будет бегущая в панике армия, я назначу тебя командиром.
Артур только прикрыл глаза. Уж лучше бы раскалывалась голова, а во рту топталось стадо одногорбых верблюдов.
– Прости… те, – выдавил он.
– Что случилось? Куда подевалась ночная ретивость?
– Я… Я не хотел…
Ничего хуже он брякнуть не мог.
– Что?! Не хотел! Не хотел меня?!
Голос звучал грозно-возмущенно, но в аквамариновых глазах плясали чертики веселья.
– Нет! Я не хотел сказать, что не хотел…
Артур запутался окончательно. Замолчал. Вспомнил ночь, и краска стыда выступила на щеках.
– Все! Я хочу кофе, – огласила приговор девушка. – Буду считать себя глубоко оскорбленной, пока не получу чашечку прямо в постель.
Лицо исчезло.
«Мне дают шанс, – подумал Артур. – За что такое великодушие?»
Поднявшись, он увидел, что девушка лежит на спине, укрытая до самого подбородка. Но тончайшая ткань простыни скорее подчеркивала, чем скрывала фигуру во всем ее великолепии.
– Кофе сейчас будет.
Подцепив комбик, валяющийся на полу, Артур отправился на кухню. Это просто спасение! Оставаться в комнате не было сил. А кофе… Кофе он действительно умел варить великолепно. Два дня в неделю в элитном кафе «Росинант» он зарабатывал на жизнь, приготавливая напиток для посетителей, которые записывались за месяц. Хотя, конечно, на жизнь давно уже не нужно было зарабатывать. Прожиточный минимум гарантировала Конституция. Другой причиной того, что большая часть населения не работала, было само отсутствие работы. Так, например, Артур, выпускник Московского университета имени Ломоносова по специальности «Математика пространств», не мог найти ничего около трех лет. Пока, смеху ради, вместе с компанией таких же как он высокообразованных молодых людей не зашел случайно на конкурсное испытание, которое проводил «Росинант».
Под одобрительные восклицания десятка товарищей, видящих в экзамене способ развлечься, Артур вспомнил все, что рассказывала о кофеварении мама. А знала она немало – вместе с отцом коллекционировала рецепты. Поскольку выпито было уже предостаточно, Артур добавил от себя несколько «улетных приколов», желая посмеяться над экспертами.
Сообщение пришло на следующий день. Артуру предложили занять вакантное место кофевара с окладом… Дойдя до этого, молодой человек не колебался, и два дня в неделю жизнь его стала наполнена смыслом. Как следствие – персональный гоночный стер, объединенные в одну две стандартные квартиры, набитые самой современной техникой. Но свободного времени оставалось предостаточно, связи с компанией не обрывались.
– Песок, двести шестьдесят градусов Цельсия, – скомандовал хозяин квартиры. На кухне он чувствовал себя несравненно увереннее. Выбирая турку, диктовал домашнему кухонному роботу параметры помола зерен, исходную температуру и объем воды, уровень очистки, состав дополнительных ингредиентов.
Верхний слой песка остывал, а нижний оставался по-прежнему очень горячим. Выждав момент, который не в состоянии рассчитать ни одна машина, Артур медленно повел днищем, рисуя замысловатую фигуру. И вдруг резко зарыл ее вглубь песка. Вибрируя ручкой так, что по поверхности воды пошла рябь, извлек.
Но, совершая привычный колдовской обряд превращения невзрачных коричневых зерен в волшебный напиток, молодой человек не мог уйти от своих мыслей.
Получить удовольствие для себя и получить удовольствие, доставив его другому – две абсолютно разные вещи. Ясен север, пытаться обрадовать продукцию эрософона может только натура, обладающая повышено-романтическим отношением к фемтосхемам и программному обеспечению. Поскольку в жизни подобные экземпляры встречаются крайне редко, если не вымерли совсем – их в отличие от редких животных в Красную книгу не заносили, – то в мире давно уже сложился стереотип общения с героями и героинями эрософонов.
Свободной рукой Артур провел по шраму на щеке – жест означал, что мысли хозяина далеко не в этой кухне. Но на качестве кофе это никак не могло сказаться – наработанная техника и немалый опыт гарантировали наивысочайший уровень.
Хотя закон запрещал использование эрософонов лицами до восемнадцати лет, у Артура не было никого из друзей, кто не познакомился с аппаратом раньше шестнадцати. Мир был полон людей, имеющих огромный сексуальный опыт… обращения с виртуальными куклами. А вчера к нему в постель попала реальная девушка, которую он принял за свою обычную игрушку. Нетрудно представить ее ощущения.
От момента наливания кофе в чашку до первого глотка должно пройти ровно тридцать пять секунд. Взглянув на часы, Артур зашагал в комнату. В глаза лучше не смотреть, решил он.
Девушка, увидев поднос с чашкой, рывком села. Простыня взлетела, но была вовремя поймана и зажата подмышками. После первого глотка брови девушки выразительно поднялись вверх.
– Ого! – не удержалась она от восклицания. Допив чашку, красавица отставила поднос в сторону и поднялась, не выпуская простыню.
– Ну… за «хотел-не хотел», ты, пожалуй, полностью прощен, – милостиво молвила она, направляясь в туалетную комнату.
И на том спасибо! За остальное, понятное дело, прощенья быть не может.
Молодой человек взял поднос, и именно в этот момент картинки ночи, одна ярче другой, начали вставать перед глазами. Конечно, он и ночью понимал, что на этот раз его ощущения удивительны и окрашены в яркие тона. Все это он относил к точному попаданию в кондицию. А выяснялось, что это была первая в его жизни реальная девушка. Да! Так уж получилось. Первая.
Вздохнув, он отправился на кухню. Оставил поднос, зашагал в другую туалетную. По дороге вспомнил, что голова болит, а во рту свила гнездо стая птеродактилей.
Она вышла, когда торопливо умытый Артур несколько минут ждал ее в холле. Смоляные, слегка влажные, лежащие теперь шапочкой волосы охватывал тонкий серебристый обруч. И вообще, вся она была черно-серебристая.
– Может, позавтракаешь со мной?
– Нет. После бурной ночи диетологи не рекомендуют есть до обеда, чтобы закрепить достигнутый эффект. Очень полезно для фигуры.
Не поспоришь, в фигуре она понимает.
– Могу я еще раз увидеть тебя?
– Нет.
– Почему?
– Послушай, рыцарь! Конечно, вчера вечером я видела, что ты немного пьян. Понимала, что когда ты рассказывал про свои сногсшибательные победы, это не больше чем обычный треп. И реальность в десять раз хуже…
– Я рассказывал про победы?
– О, еще как, мой рыцарь! Но не в этом дело. Подобную белиберду я слышу по пять раз на дню. Это модная клемма наших дней.
Да, верно. Модная, словно поздороваться при встрече. У каждого времени свои завихрения. Безудержное хвастовство всего лишь дань моде. Ни к чему не обязывающая.
– Но что там говорить, буду честной. Юноша ты вполне симпатичный. Мне нравится…
Артур вскинул голову, в глазах мелькнуло подобие надежды.
– …провести с таким ночь. И забыть.
– Я был настолько ужасен?
Девушка помолчала. Возможно, выбирала выражение поделикатнее.
– Тебе не стоит так пить.
Выбрала все-таки.
– Но не огорчайся, – продолжила красавица. – Мне все равно всегда будет что вспомнить.
И снова маленькая пауза.
– Кофе был великолепен.
На работу только послезавтра. День набирал обороты, но Артур решил вздремнуть, справедливо полагая, что в поговорке «утро вечера мудренее» главное не время суток, а сам факт наличия сна. Но не спалось.
Машина взвилась свечкой на двадцатикилометровую высоту. Артур перевел аппарат в горизонтальный полет. Плавно разогнал до предельной скорости. Через два часа догнал утро.
Рассвет на берегу Кубы баловался семью цветами радуги и семью миллионами оттенков. Молодой человек был уверен, что дождался нужного. Но на всякий случай сделал еще с тысячу снимков. Затем просто сел на песок, охватив руками колени. Через час, когда солнце начало припекать, а пляж заполняться людьми, он сел в стер и снова полетел к утру.
Вернулся Артур уже поздним вечером. Валяющийся на столе коммуникатор был полон сообщений. Понимая, что это абсолютно нереально, он просматривал их одно за другим. Дойдя до последнего, молодой человек даже не почувствовал разочарования. Нужного не было, да и не могло быть.
Рисунок получился более или менее похожим с пятнадцатого раза. Набор вороньих крыльев вместо прически, тонкие губы. Плечи с тонюсенькими черными бретельками платья.
Артур задал эксплореру команду «Поиск». Через минуту показалось, что тот завис. Но электронный исследователь продолжал работу. Наконец, он предъявил результаты. Четыре миллиарда найденных записей. Артур сократил поиск до «Вчера», затем начал варьировать цвет глаз, используя снимки моря. Число находок сократилось многократно, но это не помогло.
Молодой человек снова начал играть цветом глаз, но поиск оставался безуспешным. Потратив почти три часа, он понял, что засыпает, и нет никаких сил бороться с этим.
Ему снилась красавица. Артур чувствовал, что безмерно счастлив, – она разрешила целовать пальцы. О большем и не мог мечтать. Под утро он неожиданно проснулся. Твердым росчерком добавил к рисунку контур носа и овал лица. На этот раз поиск получился удачным.
На большинстве изображений была не она. Но, посмотрев стоп-кадры со сто сорок седьмого по сто пятьдесят пятый, молодой человек понял, что сеть смиловалась, выдавив из бездонных закромов серверов информацию о красавице, несмотря на скудные параметры, которые он задал. Все они были сделаны с одной и той же камеры. Временной отрезок задавался в тридцать дней, потому девять изображений – это много. У красавицы могла быть другая прическа, глаза не попасть в камеру. И тогда ее изображения не оказались бы в поле зрения эксплорера. Несомненно, она бывала здесь часто, возможно каждый день. Предчувствие удачи радостью заполнило грудь. Сердце стучало часто. «Что со мной?» – подумал Артур.
Изучение изображения заняло немного времени. Основным объектом за спиной девушки был огромный каменный матрос со старинным автоматическим оружием в руках. Молодой человек передал фрагмент на изучение. Ответ последовал немедленно.
«Монумент Славы возведенный в честь моряков, погибших во время Второй мировой войны. Берег Кольского залива».
Почти весь день Артур проторчал в Североморске. Ближе к вечеру, уже садясь в кабину стера, услышал вызов коммуникатора. Артур включил только звук. Нормальная практика – вызываемый определяет формат разговора.
– Привет, Корень! – услышал он.
Это не кличка – фамилия. Бывают такие, по которым даже близкие друзья предпочитают называть. Вместо имени.
– Здравствуй, Алибек!
– Ты куда пропал?
– Да так, дела всякие!
– Дела? – засмеялся Алибек. – Мало тебе, что работаешь, еще и делами занимаешься?
– Ну да. Так получилось.
– Я правильно посчитал, завтра ты на работу идешь?
– Да.
– И сегодняшний вечер не с нами?
– Конечно нет.
– Понял, уважаю. Но я что спросить хотел. Ты послезавтра как? В состоянии будешь после смены с нами в Североморске оттянуться?
– Где?
– В Североморске. Это Кольский полуостров.
– Да… конечно, – Артур был ошарашен.
– Ну вот и отлично! Собираемся в семь, где обычно.
Алибек отключился. Надо же! Народ собрался в Североморск! Бывают совпадения. Нам по пути.
Вечером в голову закралась крамольная мысль. А что если создать на эрософоне эту красавицу, которая уже второй день сводила с ума? Что бы… конечно же, нет!.. не развлечься! Провести ладонью по ее волосам, коснуться губами кончиков пальцев, утонуть в бездонных глазах. Но следом пришла другая мысль. А не будет ли это изменой? Так и не решив этическую проблему, молодой человек уснул. Девушка приснилась снова. Утром он признался себе, что влюблен. Влюблен по уши.
Темп, в котором Артуру приходилось готовить кофе на работе, был весьма напряженным. Известно, что хороший кофе сидя не сваришь, поэтому всю шестичасовую смену Корень проводил стоя. Но у головы свободного времени достаточно. Обычно он смотрел канал всеобщего информвидения – новости и немного аналитики, – не особенно вникая в суть. За всю смену запомнилась только передача о нуалях. Один популярный ведущий, известный как мастер перевода с языка специалистов на общечеловеческий, провел блиц-интервью с исследователями этого явления, из которого следовало, что на троих ученых приходится пять мнений. От себя же он добавил, что церковь объявила появление нуалей приближением конца света. Уточнив что-то в редакторской группе, ведущий сообщил: это четыреста восемьдесят восьмое объявление конца света. Таким образом, населению предлагалось самим сделать вывод, что нуали – очередная страшилка для обывателей.
Развлечение в Североморске шло по обычной схеме. Сначала перевод организма в легкое приподнятое состояние путем употребления дешевого вина с немудреной закуской. А что делать? Не все могут позволить себе «Росинант», приходится обходиться социальной сетью. Затем маневры на аэротакси. С виду рискованные, но на деле абсолютно безопасные – автоматика не допустит аварии. Можно быть спокойным как за самих лихачей, так и за остальных жителей города. Потом снова уселись на открытой веранде социального кафе. Конечно, не обошлось и без традиционных шуток над роботами. Обслуга социалок не оснащена излишней интеллектуальной составляющей.
Слово взял Алибек.
– Что будем делать, тимуровцы? – надо же, откопал фразочку. Все сразу поняли, о чем он. Сделать что-нибудь полезное в том месте, где гуляли – традиция давняя, уже больше полугода поддерживается.
– Отчистим памятник героям, – отозвался Артур.
– Корень! Ты умеешь чистить памятники?
– Нет! Наймем специалистов, заплатим.
– А ты представляешь, сколько это будет стоить? Не уверен, что все смогут внести свою долю.
– Не надо, я за все заплачу сам.
– Ты? – удивлению друзей не было предела. Он, конечно, был самым богатым, но старался никогда не показывать этого.
– Да. Я преследую свой интерес. Мне хотелось бы не говорить о нем.
– Твое право, – проговорил Перец. Перец – это кличка, зовут его Данила Серебровский. – Только ты бы узнал, сколько это стоит.
– Хорошо.
Коммуникатор изобразил невзрачную женщину средних лет в униформе с эмблемой города.
– Служба городского хозяйства. Что вы хотели?
– Я хотел увидеть памятник морякам-североморцам чистым.
– Плановая помывка через двадцать семь дней, – ответила дежурная.
– Нет. Я хотел заказать сейчас. И не помывку, а полную чистку. Сколько это будет стоить?
Брови дежурной взметнулись, но она на работе. Есть ясный вопрос – надо дать точный ответ.
Озвученная сумма превращала счет Артура в ноль. Но он не колебался.
– Хорошо. Это можно сделать до восьми утра?
– Да, – лицо дежурной вдруг исказила легкая гримаса. – Стоп! Спецочистителя на складе нет! Такая работа не планировалась в этом году, а у него ограниченный срок годности.
– Где можно взять этот очиститель?
– Здесь рядом, на другом конце города. И склад у них открыт круглосуточно. Только… понимаете, мы сможем доставить это утром, после девяти. Сейчас некому оплатить счета.
Корень, понявший все с полуслова, расстроился, что и отразилось на его лице.
– Вам это очень нужно?
– Очень.
– Могу я дать совет?
– Слушаю вас!
– Летите за спецочистителем сами. Шесть рейсов аэротакси.
– У нас есть шесть машин.
– Отлично. Я сейчас дам вам координаты склада, сама сделаю заказ.
– Спасибо! А куда везти?
– Выливайте из бочек прямо на памятник. Это стандартная технология. Я создам зону безопасности вокруг. Можно еще один совет?
– Конечно?
– Закажите начало работ на шесть утра. Тогда они обойдутся вам дешевле – по дневному тарифу.
– А успеют?
– Конечно. Работа займет пятьдесят шесть минут.
– Скажите, вы фея?
Дежурная улыбнулась. И вдруг лицо ее преобразилось. Теперь на Артура смотрела красивая женщина с точно выверенными пропорциями лица. Чтобы быть красивым, нужно всего-то дарить людям немного радости.
– Итак, учитывая, что часть работы вы сделаете сами, общие ваши расходы сократятся на тридцать два процента.
«Будет на что купить цветы!» – подумал Корень.
Развернувшееся аэротакси, шло на памятник в крутом пике. Перекрестье прицела, входящего в стандартную комплектацию бочки, предназначенной для опорожнения с воздуха, держало верхнюю точку монумента.
– Сброс! – скомандовал Артур, и Алибек нажал кнопку управления заслонкой. Светящаяся, чуть зеленоватая струя вылетела из-под брюха, точно угодив в цель!
– Есть! – громко крикнул, размахивая руками Алибек, у которого на голову была надета точно такая же оптика, как и у Корня, только без перекрестья. Радостный вопль раздался с других аэротакси, ждущих своего захода. Вторая машина, сделав небольшую горку, ринулась в атаку. И снова ювелирное исполнение сброса. На этот раз отреагировали на этот раз не только криками пассажиров, но и запредельными кульбитами, сопровождаемыми небольшими фейерверками.
– Смотри! – Алибек вдруг повернул голову Артура в сторону одинокого аэротакси. – Видишь этого качка?
– Да.
Несмотря на значительное расстояние, оптика позволяла хорошо рассмотреть лицо мужчины, подсвеченное внутренними приборами.
– Он кто?
В этот момент «качок», словно почувствовав интерес к его персоне, повернул голову. Мгновенно холодная рука Алибека скользнула по лбу товарища. Метнувшийся было поток энергии от незнакомца, словно растворился.
– Так, знакомый один, Лавр Домкратов.
– Рамоз?
– Конечно. Я потом расскажу. Любопытнейшая личность.
Корень снова повернул голову, но аэротакси уже исчезло. Друзья «отбомбились», машины собрались в плотный круг.
– Порядок, тимуровцы! Благодаря Корню этот день мы запомним надолго! Куда теперь? Командуй Артур, вечер твой!
– Мне бы надо цветы купить…
– Купить? – У Перца отвисла челюсть. – А что, на социальных плантациях за городом их уже нет?
– Там не такие. Мне нужны дорогие цветы.
– Тогда, может, выберешь по каталогу?
– Ничего ты в цветах не понимаешь, Перчик. Их надо смотреть живьем и даже нюхать, – вмешался Алибек. – Корень, я знаю одну великолепную оранжерею в Брянске. Ты как?
– Да все равно где! Главное, чтобы хороший выбор был.
– Тогда погнали!
В Брянске, снова взяв аэротакси, компания продолжала резвиться. Настроение было великолепным. Еще бы! Не часто удается сделать по-настоящему хорошее дело. На хорошие дела нужны немалые деньги. А где их взять нормалу, если в обществе столько рамозов?
Впрочем, молодые люди с хохотом и улюлюканьем демонстрирующие высокий класс обращения с серийными машинами, не могли знать, как устроена экономика этого мира. Информационные потоки, сравнимые с гигантскими океанскими волнами, выполняли главную задачу – скрывать и маскировать любые важные для жизни общества сведения, по крохам просачивающиеся сквозь завесу из тупых шоу, еще более тупых развлекательных программ и отретушированных новостей, где девяносто процентов составляла «чернуха». А потому во всей компании, насчитывающей дюжину молодых людей «золотого» возраста, только один представлял, почему их лучшие годы проходят в праздности.
– Алибек! Смотри! Мне показалось, что это опять… как его… Лавр Домкратов.
Артур махнул рукой в сторону скользнувшего к Десне аэротакси.
– Что? – сидящий за управлением Алибек разом встрепенулся. – Тебе не показалось?
– Не знаю. Но похож, очень похож.
– Возьми руль, пожалуйста.
Алибек завозился с часами. Большие наручные часы с мощным стальным браслетом – модная клемма последних лет. Но только среди нормалов. Рамоз, пусть даже его уровень можно охарактеризовать словом «никакой», часы не наденет. Считается, что он всегда может определить время сам.
– Ну что?
– Да все нормально, – отозвался Алибек. Однако голос его не излучал оптимизма.
Оранжерея встретила молодежь ослепительным великолепием. Творение природы в сочетании с умело приложенными руками создавало неповторимую мелодию красоты. Притихшие молодые люди передвигались по залам осторожными шагами, боясь издать лишний звук. Словно опасаясь спугнуть чудесную сказку.
Полтора часа пролетели незаметно. Артур, наконец, вспомнил, зачем пришел. Еще час он колебался – выбор был настолько обширен, что не мудрено и растеряться. В конце концов, пошел по классическому пути, заказав лишь один цветок. Но какой!
Конечно, затея Корня была полнейшим безумием, но влюбленным везет. Вздремнув всего два часа, в половине восьмого он уже ходил вокруг памятника. Отчищенный с использованием самых современных технологий, огромный матрос стоял на постаменте, выполненном в виде рубки подводной лодки. В лучах утреннего солнца ярко горели бронзовые барельефы, на которых перечислены соединения, части и корабли флота, наиболее отличившиеся в годы войны. В обновленном виде монумент привлекал внимание. Неудивительно, что небольшая толпа североморцев образовалась возле памятника, несмотря на ранний час.
Красавица появилась минут через двадцать. И хотя на этот раз основу ее наряда составляло короткое платье лимонного цвета, а волосы были собраны в узелок на затылке, Артур узнал девушку сразу. Он подошел сзади, немного поколебавшись, прикоснулся к обнаженному локтю. Красавица грациозно повернулась. В глазах ее промелькнули узнавание и радость. Но через секунду она справилась.
– А-а! Рыцарь, – по губам скользнула легкая усмешка. – Что занесло тебя в наши края?
Не в силах протолкнуть ком в горле, он протянул прозрачную корзинку, в которой лежал ослепительно белый цветок с рубиновой сердцевиной. Девушка на мгновение опустила взгляд. Потом вновь ее глаза внимательно посмотрели в лицо Артура.
– Орхидея, – произнесла она после короткой заминки.
– Да, это орхидея, – проглотив комок, проговорил молодой человек.
– Ты не понял, рыцарь! Так меня зовут.
Выдержав паузу, во время которой Артура можно было считать неотъемлемой частью монумента, девушка аккуратно вынула корзинку из руки.
– Здесь же. В пять вечера. И постарайся вспомнить свое имя.
Оторопевший Корень смотрел вслед. Сначала он хотел броситься за красавицей, но внутренний голос посоветовал этого не делать. «Тебе назначили свидание, дурак, а ты хочешь все испортить. Иди домой и выспись!»
Внутри памятника неожиданно раздался какой-то странный, чуть скрипящий звук. Артур вздрогнул. Из скрытых репродукторов послышалась мелодия. Механический голос, каким говорят только роботы в старинных фильмах, запел:
– Прощайте, скалистые горы…
Грациозной, слегка покачивающейся походкой, Орхидея Иванова вошла в здание, на фасаде которого, располагалась надпись: «Институт комплектации хозяйственных роботов». Проследовав в гардеробную комнату под номером шестьдесят один, она заперла за собой дверь. Аккуратно повесила платье и, надев стандартный комбик с эмблемой института, придала ему вид «серая мышь» – бесформенная мешковатая невзрачная одежонка. Девушка подошла к задней стене гардеробной и положила ладонь на теплый аморфный металл. Появившийся сканер прошелся по глазам лучом, снимая рисунок сетчатки.
– Доброе утро, Орхидея! – система допуска уже проанализировала отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаз, химический состав выделений потовых желез на пальцах. Оставался тембр голоса и состав выдыхаемого воздуха.
– Доброе утро, чучело! – отозвалась девушка. Выбранная фраза рассказала об отвратительном настроении. Но сторожевому роботу не ставили задачу анализировать состояние души.
Стена ушла вниз. По крутой винтовой лестнице Иванова спустилась на два этажа. Узкий коридор извивался, чтобы подойти к лестницам еще из двадцати гардеробных, затерянных среди восьмисот других, распложенных в огромном холле института. Наконец, коридор выпрямился. Постепенно спускаясь вниз, он уходил на задний двор под хозяйственные постройки: энергоблоки, утилизаторы, автоматизированные мастерские, склады. Коридор и зал, к которому он выводил, были самыми недоступными для любопытных помещениями во вселенной. По сравнению с его защитой «абсолютное зеркало» можно было считать полупрозрачной занавеской. Система маскировки коридора и помещения за ним не только поглощала зондажный сигнал в любом диапазоне, включая СИ, но и в реальном времени формировала ответ, мгновенно проанализировав структуру входного сигнала. И никому в голову не могло прийти, что информация не соответствует действительности.
В большом зале, на стенах которого имитировались окна, выходящие на побережье океана, лесную полянку, заснеженную равнину со стаей пингвинов, сидело около пятидесяти человек. Орхидея свернула из прохода в ближайший закуток, который изнутри оказался довольно просторным.
Вольготно развалившись в креслах, сидели Виктор Тим и Алибек Западов. Последний, как обычно с чашкой кофе в руке – спать парню приходилось по четыре-пять часов в сутки. Из ночи в ночь.
– Ваш гениальный план, – в голосе девушки звучало немало сарказма, – успешно срабатывает. Я имею навар, в виде цветка с редким названием. А вы, если не будете лопухами, сможете заполучить вашего математика тепленьким.
– Спасибо, Орха! Только ты очень мне не нравишься.
– Это чем же, Вик?
– А ты не понимаешь?
– Понимаю. Алик! Сходи к Ирочке, скажи ей пару комплиментов. Что-нибудь про бездонные глаза и богатый внутренний мир. Нам, как ты видишь, нужно с Виком обсудить проблемы взаимопонимания.
Орхидея явно напрашивалась на скандал. Алибек молча поднялся и ушел за перегородку. Девушка щелкнула пальцами. Послышался звук сервомоторов. Здесь не было никаких роботов, только простейшие механические системы. Через пять секунд закуток отделила звуконепроницаемая стена.
– Так что ты понимаешь, Вик?
– Что тебе перестал нравиться спектакль, который мы разыгрываем для единственного зрителя – Артура Корня.
Девушка молчала, ожидая продолжение.
– И это случилось оттого, что тебе начал нравиться сам Артур Корень.
Орхидея по-прежнему внимательно смотрела в лицо Виктору. Но тот замолчал, и девушка поняла, что он сказал все.
– У тебя это называется нравиться? Он снится мне вторую ночь напролет! Я вспоминаю его руку на бедре, и меня в дрожь бросает! Я сейчас разговариваю с тобой, а думаю о нем! Да я влюблена в него, как кошка! Так бывает?
– Бывает. Очень редко, но бывает. Только в чем проблема? Нравится парень – он твой, делу это не помешает. Мне кажется, – Виктор кивнул в сторону цветка, – он тоже в твою сторону неровно дышит.
Тим, конечно, друг. Хоть и старше намного. С детства так повелось.
– Послушай, дядя Витя, мудрый и всепонимающий. В отцы мне годящийся…
– Да брось ты! Всего на шестнадцать старше.
– В шестнадцать лет Гайдар полком командовал. А дочку сварганить в эти годы любой гайдаровец сможет! Так вот, дядя Витя, в отцы мне годящийся. А временами, чего там таить, отца и заменявший! Скажи мне, дядя Витя, зачем же вы сделали из меня последнюю подзаборную…
Тим вскинул голову. Ну и термин подобрала Орхидея! Сейчас не двадцать первый век, когда люди не хотели понимать, что мат вреднее для головы, чем никотин для легких. Все серьезно. По-настоящему.
– Что ты говоришь! Ты же сама прекрасно знаешь, ничего не было!
– Я-то знаю! А он? Скажи мне Вик, что знает он? А?
Девушка ждала ответа, но Тим не спешил.
– И самое главное, скажи мне, что хуже: то, что он сейчас знает или то, что будет знать, если ему откроется вся правда?
– Хороший вопрос. Только я хочу тебе напомнить, что еще неделю назад ты горячо поддерживала наш план.
– Твой.
– Нет, милая. Наш! Без твоего участия это просто пустой прожект. Насколько я помню, ты не задавалась подобными вопросами.
Голос Виктора становился все жестче. Но Орхидея, выпустив пар, уже размякла.
– Мне было все равно.
– А ему? Мы же точно знали, что после разыгранного спектакля он никуда не денется. Землю наизнанку вывернет, а тебя найдет. Может, теперь ты сможешь догадаться, что должен был чувствовать он?
– Да, я к тому же еще дрянь редкостная.
– Полно. Ты просто хорошо сделала свою работу. У нас приказ, и мы должны выполнить его.
– О, шеф! Я просто прекрасно выполнила свою дрянную работу. Я дрянь, дрянь, дрянь!
«Вспомнила, что я ей не только, дядя Витя, друг отца и ее друг, но еще и начальник, – подумал Тим. – Уже неплохо».
– Нет, Орха! Ты не дрянь!
«Это запрещенный прием, – мелькнуло в голове. – Но у меня нет выхода. Раньше или позже, но все равно придем в эту точку».
– Ты не дрянь, потому что знаешь, как терять близких…
Отца Орхидеи застрелили из «универсала». Не специально, без всякой злобы. Просто случайно оказался в том месте, где у рамозов проводились очередные игрища.
– И ты знаешь, что из года в год, так называемых «случайных гибелей» становится все больше и больше. Хочешь сегодняшнюю сводку?
– Нет.
И, правда, не хотелось. Там все ясно – длинный список погибших, множество разрушений.
– А ты знаешь, что у каждого, кто попал в этот список, есть родители, дети, братья, сестры, друзья? А ты знаешь, что сводки становятся все длиннее и длиннее?
Орхидея знала. Когда Вик привел ее сюда в первый раз, список помещался на одном экране.
– Здесь ты делаешь все, что можешь, чтобы списка не стало совсем. И дрянью ты станешь, когда прекратишь делать это. Потому что умеешь работать лучше других.
Девушка молчала, уставившись в пол. Виктор понял, что достучался до разума. Но нужно закрепить достигнутое.
– Впрочем, я понимаю. Все мы не железные. Если трудно, давай выведу тебя из операции. Сегодня Ирина пойдет на встречу с Артуром, скажет, что у тебя срочная работа…
– Нет! – в голосе Орхи звучал настоящий ужас. – Только не это!
Ирина Ясинская пришла в СОП – службу особых поручений – через три года после Орхидеи. А еще через год ни у кого не осталось иллюзий – это дятел по призванию.
Дятлами «особых порученцев» начали называть еще при Ярославе Иванове – отце Орхидеи. Первый командир службы любил повторять:
– Работа у нас простая – сел и долби, пока не будет результата. Так что вперед, дятлы!
Задание центроштаба на поиск кандидатур с нужными параметрами было сложным, но случались и сложнее. Тридцать отобрали за два месяца. Через неделю получили втык, потому что двое не дотягивали по одному параметру. А еще через три дня пришел приказ на безусловную вербовку Артура Корня. Многократно подчеркивалось, что это задание чрезвычайной важности, что любое другое, мешающее его выполнению, автоматически отменяется. Кроме того, срок был весьма жестким.
Никто из посвященных не сомневался, что на острие будет работать Ирина. Редкая умничка, с мгновенной реакцией. Хладнокровна, выдержана. Немалый опыт сложнейших операций. Но тогда Тим решил по-другому.
– А что, думаешь, она не справится? – невозмутимо спросил Виктор.
– Эта!? Эта справится. Но я ее загрызу.
Тим усмехнулся. Ясинская отличалась сногсшибательной сексапильностью. Осиная талия не более пятидесяти сантиметров в охвате, высоченная грудь, длиннющие ноги при появлении Ирины заставляли забывать обо всем на свете мужчин от пятнадцати до ста десяти лет в радиусе пятьдесят метров. Алибек, предварительно придав себе серьезный вид, рассказывал, что у рамозов полностью блокируется СИ-диапазон. Дополняли картину роскошные волосы натуральной блондинки и огромные карие глазища.