Нюрнберг. Приговор нацизму
© Звягинцев А.Г.
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025
Фотография на 1-й стороне переплета: © Евгений Халдей / РИА Новости
В оформлении книги использованы рисунки народного художника СССР Н. Н. Жукова из коллекции Центрального музея Вооруженных Сил Российской Федерации
Данная книга является переизданием труда А. Г. Звягинцева «Нюрнберг. Высший суд». Внесены дополнения, сделаны сокращения, добавлен новый иллюстративный материал
Фотография © Михаил Метцель / РИА Новости
Мы должны делать все от нас зависящее, чтобы преступные нацистские доктрины, в какие бы одежды они ни рядились, остались в прошлом, чтобы выводы Нюрнбергского трибунала были и сегодня незыблемы. Мы обязаны беречь и отстаивать правду о войне, противостоять любым попыткам оправдать пособников нацистов, не позволим поставить в один ряд палачей и их жертв, исказить истину и заменить ее разного рода фальсификациями и домыслами.
Президент Российской Федерации В. В. Путин
К читателям книги «Нюрнберг. Приговор нацизму»
Уважаемые читатели!
Уже в 1942 году советское руководство осознавало необходимость создания международного трибунала, перед которым должны были предстать главари нацистского режима и понести заслуженное наказание. Подписание Акта о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил ознаменовало окончание Великой Отечественной войны и победу над нацизмом, но казалось немыслимым поставить на этом точку. Требовалось дать моральную и юридическую оценку многочисленным бесчеловечным преступлениям гитлеровских захватчиков.
Символично, что идея «Суда народов» воплотилась именно в Нюрнберге в старинном городе, который более 10 лет был цитаделью немецкого нацизма, а позднее вошёл в историю как символ краха чудовищных мечтаний о господстве арийской расы. Нюрнбергский процесс обнажил бесчеловечную сущность Третьего рейха, продемонстрировав миру все муки и страдания людей, подвергшихся жестоким ударам aгрессора.
Книга, которую вы держите в руках, призвана распахнуть перед читателями двери в судебный зал Дворца Правосудия и рассказать о главном трибунале XX века. Созданное на основе исторических исследований и дополненное воспоминаниями участников и фотохроникой, издание будет интересно как профессиональным исследователям, так и самому широкому кругу читателей.
Председатель Российского исторического общества С. Е. Нарышкин
Деятельность Нюрнбергского Международного военного трибунала нередко называют «нюрнбергским эпилогом». В отношении казненных главарей Третьего рейха и распущенных преступных организаций эта метафора вполне оправдана. Но зло, как видим, оказалось более живучим, чем многим это представлялось тогда, после Великой Победы. И оно не кануло в Лету со смертью последних военных преступников. События наших дней, в том числе в соседних с Россией странах, это как нельзя лучше подтверждают.
Именно поэтому мы должны продолжить дело, начатое Судом народов 80 лет назад, и не только ради сохранения исторической памяти, но и для того, чтобы не допустить нового ада на нашей планете!
Александр Звягинцев
От автора
Меня часто спрашивают, почему на протяжении многих лет я постоянно обращаюсь к Суду народов в Нюрнберге? Почему эта тема столько лет не отпускает меня?
Помню, как мама повела меня на Старое Лукьяновское кладбище в Киеве, на могилу моей прабабушки Феклы Дмитриевны. Я тогда только пошел в школу. Когда мы шли мимо Бабьего Яра, мама сказала: «А ведь здесь могла лежать и я…»
Автор книги и заместитель Генерального прокурора СССР В. В. Найденов у мемориала в Бабьем Яру. Киев, сентябрь 1976 года. (Фото из личного архива автора.)
Мама всю жизнь не могла забыть сентябрьское утро 1941 г., когда она провожала своих школьных подруг-евреек, которые по приказу гитлеровцев с родителями колонной шли к Бабьему Яру. В районе Львовской площади сопровождавший колонну конвоир-немец спросил у мамы: «Юден?» Она честно сказала: «Нет, русская». Немец выдернул ее из колонны и толкнул в спину: «Weg! Уходи!»
Так мама чудом не разделила страшную судьбу своих школьных подруг.
В Бабьем Яру были расстреляны не только евреи. Здесь сложили голову еще более 25 тысяч военнопленных, подпольщиков, коммунистов, комсомольцев, цыган, здесь расстреляли трех игроков футбольной команды «Динамо» – участников так называемого Матча смерти.
Но страшный час моей мамы и бабушки пробил позже, когда их – русских, украинцев, людей других национальностей – загнали в телятники и отправили в фашистское рабство в Германию, а деда-подпольщика расстреляли…
Все без исключения мои родственники прошли войну. Многие не вернулись домой. Отец с первых дней войны был на фронте. Летом 1943 г., во время Курской битвы, он вместе с отрядом минометчиков был заброшен в тыл врага. И когда кончились мины, гитлеровцы выдвинули ультиматум – сдаться в плен. Сдаваться никто не собирался…
В наградном листе на представление отца к высокой государственной награде в разделе «Конкретное изложение личного подвига», в частности, отмечалось, что с 5 по 10 июля 1943 г. под его командованием было уничтожено «до батальона пехоты… после того как закончились мины, бойцы стали расстреливать немцев из автоматов». Подняв оставшихся в живых солдат в атаку, отец не только «вышел из окружения, но и вынес всю материальную часть минометов». На следующий день он опять пошел в бой и был тяжело контужен. Нашли его только на вторые сутки. Несколько месяцев жизнь его висела на волоске, тем не менее он выжил, его выходили в пермском госпитале. Отец был человеком большой физической силы – рассказывали, в молодости на спор зубами мешок с пшеницей с земли поднимал. Но ушел он из жизни рано – в 56 лет, фронтовые раны и контузии дали о себе знать.
Отец, мама, бабушка с моего раннего детства рассказывали о войне, о тех ужасах, что им пришлось пережить. Впечатление было столь сильным, что, когда канцлер ФРГ Конрад Аденауэр решил распространить действие законов о сроках давности на преступления фашистов, я сочинил стихи. Их даже напечатали. Начинались они, помнится, так: «Не спрятаться под сводами законов, Которые родились век назад, Тем обер-палачам из Бонна…» Шел мне тогда тринадцатый год.
А через год, когда я узнал, кто такие Фемида и Немизида, написал еще один стих. Он начинался более пафосно: «Им не уйти от кары Немизиды, фашистским служкам дьявольских затей…» Вот тогда-то, 60 лет назад, я впервые прикоснулся в своем творчестве к главному процессу человечества и юриспруденции.
Позже, уже во взрослой жизни, мне довелось много встречаться с участниками Нюрнбергского процесса, слушать их рассказы. Эти живые воспоминания как-то неразрывно слились в моем сознании с воспоминаниями моих родных в единое целое. Так что Нюрнбергским процессом «болею» давно. За это время я написал около десяти документальных произведений о Суде народов, пьесу и роман-хронику «На веки вечные». Эти книги переведены на английский, французский, немецкий и другие языки народов мира, изданы за рубежом. По моим сценариям снято около пятнадцати кинолент о Нюрнбергском процессе и один игровой телевизионный многосерийный фильм. Казалось бы, довольно, но время постоянно напоминает: растут новые поколения, необходимо, чтобы и они знали правду об этом важнейшем событии в истории всего человечества.
В представленной книге изложены самые яркие эпизоды Суда народов, приводятся ранее не публиковавшиеся материалы, свидетельства участников процесса, их родственников и очевидцев, недавно рассекреченные архивные документы. Благодаря этому удалось более полно и всесторонне взглянуть на Нюрнбергский процесс, лучше понять и отобразить мотивацию действий его участников. Появилась возможность более объективно разобраться в решениях и поступках глав государств и правительств в контексте тех далеких и нынешних событий.
Книга специально и сознательно написана так, чтобы она была понятна и интересна, в том числе и молодым читателям. В ней нет затянутых рассуждений и лобовых нравоучений, зато есть горькая правда истории.
Некоторые темы поданы под углом последних исторических исследований и вновь открывшихся фактов – они развенчивают или дезавуируют ряд распространенных западных стереотипов и мифов. Ведь время не только хоронит секреты, но иногда выдает их через многие десятилетия.
Наверное, мне повезло больше, чем предшественникам, обращавшимся к истории Нюрнбергского процесса, потому что начиная с середины семидесятых годов прошлого века мне довелось встречаться с главным обвинителем от СССР на Нюрнбергском процессе Романом Андреевичем Руденко, слушать его выступления, в том числе и воспоминания о работе трибунала, которые всегда становились предметом обсуждения и споров. Обо всем, что было связано с Нюрнбергом, о работе Руденко на процессе мне рассказывали его братья Николай Андреевич, Петр Андреевич, Антон Андреевич и другие родственники, а также ближайшие сподвижники, непосредственно работавшие под его началом в Нюрнберге. Встречи с участниками Нюрнбергского трибунала со стороны США, Великобритании, Франции, их родственниками также весьма расширили мои представления о Суде народов. Переданные ими документы и фотографии стали ценным дополнением к фактологической составляющей книги.
Автор с Генеральным секретарем Совета Европы Т. Ягландом. Стратсбург, Совет Европы (2016)
Снимая документальные фильмы о Нюрнбергском процессе, я как руководитель проекта и автор сценария посетил десятки стран мира. Встречался с последними живыми очевидцами и участниками процесса. Беседовал с политиками и видными общественными деятелями, так называемыми отцами Отечества, людьми разных профессий и убеждений, студентами и преподавателями, научными и творческими работниками. В Париже и Буэнос-Айресе, Москве и Санкт-Петербурге, Мадриде и Пекине, Казани и Тюмени, Гаване и Риме, Екатеринбурге и Пензе, Улан-Баторе и Тиране, Брюсселе и Варшаве, Симферополе и «Артеке», Страсбурге и Ереване, Генуе и Минске, Тарсии и Мардзаботто, Баку и Санта-Анна-ди-Стаццема, Обнинске и Выксе, Йоханнесбурге и Валлетте, Калуге и Саратове, Пусане и Праге, Бангкоке и Белграде, а также в других больших и малых городах в совершено разных аудиториях я проводил интерактивные кинобеседы и встречи, которые длились зачастую часами. Видел, с каким неподдельным интересом слушатели впитывают информацию. Меня всегда радовало, что люди не оставались равнодушными, задавали острые, непростые вопросы. Значит – задело, значит – уже не забудется.
Помню, как после одной из таких встреч в 2017 г. в Волгограде, организованной Советом Европы, на которой было представлено около тридцати стран Европы и Америки, писательница, профессор, автор бестселлера «Карта культурных различий…» из США Эрин Мейер[1] сказала: «После того что я узнала здесь, мне тяжело переосмысливать прошлое. Это все мне было неизвестно». Встреча тогда закончилась в неформальной обстановке – задетые за живое слушатели не хотели прерывать дискуссию и не отпускали меня до двух часов ночи. Эрин Мейер, вернувшись домой, написала и отправила личное письмо генеральному секретарю Совета Европы Турбьёрну Ягланду, которое мне потом передали. В этом послании, в частности, говорилось:
«Господин Звягинцев сделал замечательную сессию-презентацию о Нюрнбергском процессе, которая состоялась в рамках программы Международного молодежного семинара „Память и уроки Второй мировой войны“, организованного Советом Европы и российскими партнерами. Его страсть и преданность своей работе были очевидны благодаря представленной подробной информации о процессе и личной связи с историей и ее участниками. Я узнала новые необычные аспекты Нюрнбергского процесса, повлекшие за собой определенные события, о которых я и не догадывалась раньше. Я благодарю господина Звягинцева за энтузиазм и преданность столь важному событию в истории»[2].
В этой связи хочется отметить, что я всегда ставил и ставлю для себя задачу писать точную и правдивую летопись событий, которые проходили в Нюрнберге в 1945–1946 гг. Нынешние и будущие политики и общественные деятели обязаны знать о них. Это знание должно стать суровым предупреждением для тех, кто хотел бы властвовать над другими народами и странами, не задумываясь о той цене, которую неминуемо приходится платить за подобные заблуждения. Вот почему нельзя забывать приговор, вынесенный в Нюрнберге.
Да, порой не такая уж бескомпромиссная мать-история взваливала реализацию решений Нюрнбергского трибунала на очень слабые плечи политиков. Поэтому и неудивительно, что коричневая гидра национал-фашизма во многих странах мира вновь подняла голову. Возникло новое масштабное зло – терроризм, быстро выросший в самостоятельную глобальную силу. С нацизмом его объединяет многое: в частности, намеренное игнорирование международного и внутреннего права, полное пренебрежение моралью, ценностью человеческой жизни. Неожиданные, непредсказуемые атаки, цинизм и жестокость, массовость жертв сеют страх и ужас даже в странах, которые, казалось бы, хорошо защищены от любой угрозы.
Деятельность Нюрнбергского Международного военного трибунала нередко называют «нюрнбергским эпилогом». В отношении казненных главарей Третьего рейха и распущенных преступных организаций эта метафора вполне оправдана. Но зло, как видим, оказалось более живучим, чем многим это представлялось тогда, после Великой Победы. Оно не кануло в небытие со смертью последних военных преступников. События наших дней, в том числе в соседних с Россией странах, это как нельзя лучше подтверждают.
Время – суровый судья. Оно абсолютно. Будучи не детерминированным поступками людей, оно не прощает неуважительного отношения к вердиктам, которые уже однажды вынесло, будь то конкретный человек или целые народы и государства. К сожалению, стрелки на циферблате его исторических часов никогда не показывают человечеству вектор движения, зато, неумолимо отсчитывая мгновения, время охотно пишет роковые письмена тем, кто пытается с ним фамильярничать.
И поэтому: чтобы не наступили темные времена, чтобы Нюрнбергские принципы восторжествовали во всем мире и были реально воплощены в жизнь, чтобы правда о Второй мировой войне, в том числе о роли СССР в разгроме гитлеровской коалиции, подготовке и проведении Нюрнбергского процесса, созидании послевоенного миропорядка была доведена до несведущих и победила как откровенную ложь, так и умышленное или неумышленное замалчивание, сделать придется еще очень много.
Пролог
Трудно предвидеть, что бы произошло с человечеством, если бы не героические усилия Советской армии, разгромившей гитлеровские орды, в которых воевали представители едва ли не всех европейских стран.
«В случае победы Гитлера,– сказал мне президент Чехии Милош Земан во время интервью, которое я брал у него для фильма о Нюрнбергском процессе в 2016 г.,– все мы говорили бы сегодня по-немецки. И это в лучшем, почти невероятном, случае. Скорее всего, мы бы умирали от голода, непосильного труда и пыток в концентрационных лагерях или были бы просто убиты. Не будь Советского Союза – даже американские генералы это признавали,– союзники проиграли бы войну с Гитлером. Нельзя ставить под сомнение решающую роль Советского Союза в победе над фашизмом».
ЧТОБЫ ПОМНИЛИ!
Вторая мировая война, развязанная в Европе фашистской Германией, а на Востоке – империалистической Японией, втянула в свою орбиту более 80 процентов населения всего земного шара. Под ружье было поставлено более 110 миллионов человек. В ней участвовало 61 государство. Прямые потери нашей страны составили около 27 миллионов человек. Большинство советских людей погибло на оккупированной территории (15 миллионов 600 тысяч), в концлагерях и на принудительных работах. Фашисты отправили в рабство почти пять миллионов наших соотечественников. К людским потерям следует добавить и то, что после войны в СССР рождаемость сократилась на 15,5 процента.
На территории СССР нацисты полностью или частично разрушили и сожгли 1710 городов, более 70 тысяч сел и деревень, свыше шести миллионов зданий, лишили крова около 25 миллионов человек. Колоссальные разрушения были нанесены промышленности, сельскому хозяйству, транспорту, медицинской и социальной сферам. В огромных масштабах расхищены культурные ценности, уничтожены исторические памятники. Разрушено 1670 православных церквей, 237 римско-католических, 532 синагоги.
Общая стоимость материальных потерь, понесенных Советским Союзом, выражается в астрономических цифрах!
С июня 1941 г., ведя освободительную войну против немецко-фашистских агрессоров, наши воины сражались с 607 дивизиями противника. Из них 500 соединений были отборными дивизиями германского вермахта. В то время как всем нашим союзникам, вместе взятым, противостояло в 3,5 раза меньше – не более 176 дивизий (и это с учетом воевавших в Северной Африке и Южной Италии).
Безвозвратные потери Советской армии при освобождении европейских стран составили около миллиона человек. А всего участвовало в освобождении 16 стран Европы около девяти миллионов советских граждан.
Вся экономика стран, покоренных Третьим рейхом, реально работала против нашего государства. Фактически мы воевали против военно-промышленного комплекса и ресурсов всей Европы. Из Франции вермахту было поставлено более 200 тысяч автомобилей, на ее заводах ремонтировались танки «Рено» и поставлялись гитлеровцам морские бомбардировщики «Дорнье». Из Чехии и Бельгии шли мощные поставки стрелкового оружия. Даже из нейтральной Швеции поставлялись в фашистскую Германию подшипники для танков и подводных лодок, а также железная руда.
Поставки шли и из США. Компания «Стандарт Ойл» снабжала Германию миллионами баррелей нефти. На Канарских островах была устроена заправочная база для немецких субмарин. Она же продала нацистам через посредников большую партию хлопка, из которого производили порох, а также 25 тысяч тонн взрывчатки. Американские компании продавали немцам аппаратуру спецсвязи, взрыватели к снарядам, радиолокационное оборудование и многое другое… А компания «Кока-кола», чтобы не засвечиваться, наладила производство на территории Германии нового напитка «Фанта». Красноармейцы часто находили в немецких пайках порошок, разбавив который водой, можно было получить апельсиновую газировку. Достаточно сказать, что прибыль американских корпораций во время войны выросла с шести миллиардов в 1940 г. до десяти миллиардов в 1944 г.
Хорошо отлаженный довоенный американо-немецкий бизнес приносил большие дивиденды.
Мысленно окидывая взором время, предшествующее Нюрнбергскому процессу, изучая историю, ясно видишь, что этого уникального в истории человечества процесса могло и не быть.
Идея проведения международного трибунала возникла и утвердилась в мировом сообществе далеко не сразу. Некоторые государственные деятели Запада думали расправиться с военными преступниками, не заботясь о юридической процедуре и формальностях. Например, еще в 1942 г. премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль говорил, что нацистская верхушка должна быть казнена без суда. Это мнение он не раз высказывал в дальнейшем.
Похожие идеи существовали и по другую сторону Атлантики. В марте 1943 г. госсекретарь США Корделл Халл заявил на обеде, где присутствовал и посол Великобритании в США лорд Галифакс, что предпочел бы «расстрелять и уничтожить физически все нацистское руководство».
Еще проще смотрели на эту проблему некоторые военные. К примеру, 10 июля 1944 г. американский генерал Дуайт Эйзенхауэр предложил расстреливать представителей вражеского руководства «при попытке к бегству».
Высказывались также мысли полностью уничтожить весь немецкий Генеральный штаб, весь личный состав СС, все руководящие звенья нацистской партии (вплоть до низовых) и т. д.
Тогдашний президент США Франклин Рузвельт не только не возражал соратникам, но фактически их поддерживал. 19 августа 1944 г. он заметил: «Мы должны быть по-настоящему жесткими с Германией, и я имею в виду весь германский народ, а не только нацистов. Немцев нужно либо кастрировать, либо обращаться с ними таким образом, чтобы они забыли и думать о возможности появления среди них людей, которые хотели бы вернуть старые времена и снова продолжить то, что они вытворяли в прошлом».
Такие суждения были характерны для многих американцев. По данным социологического опроса 1945 г., 67 процентов граждан США выступали за скорую внесудебную расправу над нацистскими преступниками, фактически за линчевание. Англичане также горели жаждой мести и, по замечанию одного из политиков, были в состоянии обсуждать лишь место, где поставить виселицы, и длину веревок. И, признаться, зная, что творили фашисты, их можно понять. Но руководство Советского Союза, понесшего самые тяжелые потери в войне, придерживалось иной точки зрения.
Еще в конце 1941 г. советское правительство поставило перед союзниками вопрос об ответственности германского правительства и командования за совершаемые ими преступления на территориях, временно оккупированных вермахтом.
27 апреля 1942 г. правительство СССР официально направило послам и посланникам всех стран ноту «О чудовищных злодеяниях, зверствах и насилиях немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах и об ответственности германского правительства и командования за эти преступления». Требование о создании Международного военного трибунала содержалось и в заявлении советского правительства от 14 октября 1942 г. «Об ответственности гитлеровских захватчиков и их сообщников за злодеяния, совершаемые ими в оккупированных странах Европы».
2 ноября того же года указом Президиума Верховного Совета СССР была образована Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников.
Комиссия собрала множество материалов, уличающих гитлеровцев в уничтожении миллионов мирных жителей, в том числе детей, женщин и стариков, в бесчеловечном обращении с военнопленными, а также в разрушении городов, сел, памятников старины и искусства, угоне в немецкое рабство миллионов людей. Это были показания свидетелей и потерпевших, документальные материалы – фотоснимки, акты экспертиз и акты эксгумации тел погибших, подлинные документы, изданные самими гитлеровцами.
В ноябре 1942 г. в Москве готовился ответ на очередную английскую дипломатическую ноту. На проекте ответа, подготовленном наркомом иностранных дел В. М. Молотовым, советский руководитель И. В. Сталин вписал фразу: «Советское правительство приветствовало бы, если под углом зрения вышеизложенного была бы достигнута договоренность о создании теперь же, еще до окончания войны, Международного трибунала».
В ноябре 1943 г. Сталин, Рузвельт и Черчилль подписали в Москве Декларацию об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства. В ней, в частности, отмечалось, что главные военные преступники «будут наказаны совместным решением правительств-союзников».
Небывалые злодеяния фашистов вызывали ярость во многих странах мира и в первую очередь в оказавшихся непосредственными жертвами фашистской агрессии и массовых злодеяний оккупантов. Люди жаждали мести и не были готовы проявить терпение, столь необходимое для организации и ведения судебных процессов по всем правилам юриспруденции.
Неудивительно, что внесудебные расправы все-таки вершились. Бойцы французского движения Сопротивления в порыве гнева казнили без суда более восьми тысяч фашистов и их пособников. И это далеко не единственный пример.
Но руководство СССР твердо настаивало на необходимости гласного и объективного суда, дабы урок истории стал еще нагляднее и поучительнее. Советскому Союзу нужен был не просто формальный, показной трибунал, который придал бы видимость законности расправе победителей над побежденными, а по-настоящему легитимный суд, решения которого опирались бы на международное право и сохранили на века незыблемый юридический и моральный авторитет. Как видим, оно оказалось гораздо дальновиднее и мудрее многих западных политиков, выступив за строгую юридическую процедуру наказания военных преступников.
Когда Черчилль пытался навязать Сталину свое мнение о бессудных расправах, тот твердо возразил: «Что бы ни произошло, на это должно быть… соответствующее судебное решение. Иначе люди скажут, что Черчилль, Рузвельт и Сталин просто отомстили своим политическим врагам!»
«Мы должны сделать так,– настаивал британский премьер на встрече со Сталиным в Кремле 9 октября 1944 г.,– чтобы даже нашим внукам не довелось увидеть, как поверженная Германия поднимается с колен!»
Сталин был в принципе не согласен с такой постановкой вопроса, он ответил Черчиллю так: «Слишком жесткие меры возбудят жажду мести».
Следует отметить, что еще в ходе войны в Советском Союзе состоялись первые в мире публичные процессы над нацистскими преступниками и их пособниками.
Первый процесс состоялся в июле 1943 г. в Краснодаре. В декабре того же года – в Харькове, где судили немецких офицеров, обвиненных в варварских казнях мирных граждан с применением «газенвагенов», или, как их называли в народе, душегубок.
Постепенно к идее суда подходили и западные союзники. В конечном счете советское руководство добилось своего. Но при этом, по мнению премьер-министра Великобритании Черчилля, суд над главными немецкими преступниками должен был стать политическим, а не юридическим актом. Президент США Рузвельт заявлял, что процедура не должна быть слишком уж юридически строгой и при всяких условиях на суд не должны быть допущены корреспонденты и фотографы.
Справедливости ради необходимо сказать, что, наряду с циничными предложениями о трибунале как о формальном прикрытии предрешенной смертной казни, некоторые представители антигитлеровской коалиции высказывали мысль о необходимости серьезного разбирательства и справедливых вердиктов. «Если мы просто хотим расстреливать немцев и избираем это своей политикой,– говорил американский судья Роберт Джексон (в будущем – главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от США),– то пусть уж так и будет. Но тогда не прячьте это злодеяние под видом совершения правосудия. Если вы заранее решили в любом случае казнить человека, то тогда и в суде над ним нет никакой необходимости…»
К началу 1945 года мировая война вступила в свою завершающую фазу. Красная армия уже подступала к Берлину, что естественно не могло не беспокоить наших союзников. Ибо речь уже шла о послевоенном разделе сфер влияния в Европе. И эти вопросы были обсуждены 4—11 февраля 1945 года в Крыму. Именно там состоялась вторая по счёту многосторонняя встреча лидеров трёх стран – СССР, США и Великобритании. Она прошла в Ливадийском дворце в 3 километрах от Ялты и вошла в историю как Ялтинская (Крымская) конференция союзных держав. Делегацию СССР возглавлял Иосиф Сталин, делегацию США – Франклин Рузвельт, делегацию Великобритании – Уинстон Черчилль.
Фактически на Ялтинской конференции были заложены основы современного международного права и принципы суверенного равенства всех государств, а также принципа «трёх Д» – денацификации, демилитаризации и демократизации. Конференция также определила мироустройство планеты на многие десятилетия.
«Большая тройка» в лице Сталина, Рузвельта и Черчилля в Ялте окончательно определилась с созданием новой Лиги Наций. В Тегеране, Ялте и на переговорах в Думбартон-Оксе была концептуально оформлена идея создания Организации Объединённых Наций (ООН).
Именно на этих встречах или, как их называют, «конференциях победителей» были разработаны основные принципы деятельности ООН при решении кардинальных вопросов обеспечения мира. Был отформатирован и приведен в действие «принцип единогласия великих держав» – постоянных членов Совета Безопасности, имеющих право вето.
Достигнутые в Ялте договоренности стали краеугольным камнем стабильности международной системы вплоть до развала СССР. Ялтинскую конференцию смело можно назвать прологом будущего Суда народов.
С 17 июля по 2 августа 1945 г. в Потсдаме, в непосредственной близости от Берлина прошла Потсдамская (Берлинская) конференция лидеров «большой тройки». Это была их последняя официальная встреча. В ней участвовали от СССР – И. Сталин, от США – Г. Трумэн, от Великобритании – У. Черчилль (до 25 июля) и К. Эттли (с 28 июля). Постдамская состоялась после разгрома гитлеровской Германии. На ней решались проблемы послевоенного устройства Европы. Там были приняты официальные обязательства – судить виновных. В итоговом документе отмечалось, что на ведущихся в Лондоне переговорах будет выработано согласованное мнение по этой проблеме и установлен конкретный срок начала процесса.
Не секрет, что при работе над Уставом Международного военного трибунала возникали споры. Ведь главные партнеры по антигитлеровской коалиции имели разные правовые системы (англосаксонская, континентальная и социалистическая). В каждой стране существовали свои правовые традиции, действовали существенно различающиеся, особенно в процессуальном плане, системы национального законодательства.
Несмотря на наличие существенных трудностей, юристы четырех держав-победительниц нашли взаимоприемлемые решения и сформировали уникальный процессуальный инструментарий, который оказался действенным.
8 августа 1945 г., через три месяца после Победы над фашистской Германией, правительства СССР, США, Великобритании и Франции учредили Международный военный трибунал. Он стал первым в истории цивилизации опытом осуждения преступлений государственного масштаба – правящего режима, его карательных институтов, высших политических и военных деятелей. Это решение вызвало одобрительный отклик во всем мире: надо было дать суровый урок авторам и исполнителям людоедских планов мирового господства, массового террора и убийств, зловещих идей расового превосходства, геноцида, чудовищных разрушений, ограбления огромных территорий. В дальнейшем к соглашению официально присоединились еще 19 государств, и трибунал стал с полным правом называться Судом народов.
В принятом в Лондоне Уставе Международного военного трибунала была юридически установлена ответственность тех, кто формировал, направлял и реализовывал политику войны как источника ненависти и массовых злодеяний. При этом криминализация агрессии как тягчайшего международного преступления обрела прочную международно-правовую базу.
Процесс начался 20 ноября. Важной чертой Нюрнбергского трибунала явилось обеспечение необходимых процессуальных гарантий для подсудимых. Обвиняемые имели право защищаться лично или при помощи адвоката, представлять доказательства в свою защиту, давать объяснения, допрашивать свидетелей…
В частности, подсудимым предоставили защитников из немцев, которым платили хорошие по тем временам деньги. Они располагали услугами 27 адвокатов (причем многие из них были в прошлом членами нацистской партии), защитникам помогали 54 ассистента-юриста и 67 секретарей. Подсудимые имели возможность знакомиться со всеми документами, которые представлялись на процессе, причем в переводе на немецкий язык. Все они понимали, что говорится на процессе: был организован синхронный перевод на четыре языка – английский, французский, русский и немецкий. Подсудимые могли представлять свидетелей. Причем количество свидетелей со стороны защиты подсудимых было в два раза больше, чем со стороны обвинения. В целом на защиту было потрачено в три раза больше времени, чем на обвинение. Достаточно сказать, например, что один только Геринг, которого все называли «наци № 2», выступал на процессе почти два дня.
В зале суда и на местах были допрошены сотни свидетелей, рассмотрены тысячи документов, фотографий, просмотрены документальные фильмы, кинохроника. Достоверность и убедительность этой базы не вызывали сомнений. Стенограммы Нюрнбергского процесса составили почти 40 томов, содержащих 16 тысяч страниц. Заседания записывались на магнитную пленку и диски.
Нюрнбергский процесс был гласным в самом широком смысле этого слова. Все 403 заседания были открытыми. В зал суда было выдано 60 тысяч пропусков, и часть из них получили немцы. Печать, радио, кино дали возможность миллионам людей во всем мире следить за ходом процесса. Именно для этой цели представителям средств массовой информации была отведена бóльшая часть мест в зале заседаний – 250 из 350.
Словом, Нюрнбергский процесс был действительно судом, а не политическим судилищем победителей над побежденными.
Нельзя не отметить, что советская делегация проделала огромную работу по подготовке к судебному процессу. Необходимо было привести в порядок огромное количество материалов и документов Чрезвычайной государственной комиссии. Требовалось также подготовить для использования на процессе трофейные документы, захваченные советскими войсками. С этой целью в Нюрнберг была направлена группа работников прокуратуры для отбора материалов, которые могли быть использованы нашими обвинителями, а также для предварительного допроса обвиняемых и свидетелей.
Для предварительного допроса обвиняемых и свидетелей, а также для надлежащего оформления доказательств, представляемых трибуналу, в советской миссии были организованы документальная и следственная части.
Государственные обвинители от Советского Союза представляли доказательства, касающиеся преступлений, совершенных не только против СССР, но и против Чехословакии, Польши, Югославии, Греции, а также преднамеренного убийства 50 пленных офицеров британского воздушного флота, бежавших в марте 1944 г. из лагеря в Сагане (их расстреляли после поимки по прямому приказу Гитлера).
В соответствии с решением, принятым на заседании Комитета обвинителей, советские обвинители допрашивали в суде 15 из 19 подсудимых.
Немало споров между союзниками возникло при подготовке приговора. Примером может служить дискуссия по вопросу об отношении трибунала к общему плану или заговору руководителей Германии.
Представитель Франции А. Д. де Вабр и его заместитель Р. Фалько не находили признаков ни того ни другого. К такой же оценке склонялся американский судья Ф. Биддл, считавший, что до Нюрнбергского процесса понятия «заговор» в международном праве не было.
Представители СССР приводили довод за доводом в пользу того, что общий план, или заговор, реально существовал, вызвал тяжелейшие последствия и ему нужно дать соответствующую оценку. Англичанин Н. Биркетт занимал такую же позицию и доказывал, что признание наличия общего плана, или заговора, является принципиальным для трибунала, иначе процесс над нацизмом, нацистской партией и государством превратится в суд над горсткой конкретных персон.
В результате был достигнут компромисс. Трибунал признал наличие общего плана, или заговора, в подготовке и развязывании агрессивных войн, но не в совершении военных преступлений и преступлений против человечности.
Приговоры отдельным осужденным также рождались в столкновении мнений. В некоторых работах отмечается жесткость советских судей, которые якобы выступали за повешение всех. На самом деле смертной казни для всех требовал главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко, однако советские судьи были немного другого мнения, они более дифференцированно подходили к назначению наказания подсудимым.
Суд не был скорой расправой над поверженным врагом.
«Сразу после войны люди скептически относились к Нюрнбергскому процессу (имеются в виду немцы),– сказал мне летом 2005 г. заместитель председателя Верховного суда Баварии господин Эвальд Бершмидт, давая мне интервью во время съемок фильма „Нюрнбергский набат“. – Это все-таки был суд победителей над побежденными. Немцы ожидали мести, но необязательно торжества справедливости. Однако уроки процесса оказались другими. Судьи тщательно рассматривали все обстоятельства дела, они доискивались правды. К смертной казни приговорили виновных. Те, чья вина была меньше, получили другие наказания. Кое-кто даже был оправдан. Нюрнбергский процесс стал прецедентом международного права. Его главным уроком явилось равенство перед законом для всех – и для генералов, и для политиков».