Медиар. Тайна астероида Q703

© Валерий Амитов, 2025

ISBN 978-5-0067-2394-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

…Мы прибыли на Q703 согласно протоколу. Посадка прошла в штатном режиме, атмосфера – стабильный вакуум, радиационный фон – в пределах допустимого. Первый разведывательный выход не выявил аномалий, за исключением странных электромагнитных помех в диапазоне С. Виновником, вероятно, оказался Медиар – минерал, ради которого мы здесь.

Его структура нестабильна. При детальном анализе обнаружены следы неизвестных молекулярных связей, нехарактерных для естественных образований. Мы считали его инертным, но… он реагирует на присутствие.

Через три цикла начались сбои. Бортовой ИИ зафиксировал несуществующие сигналы, а системы слежения – движения там, где их быть не могло. Люди жалуются на головную боль, а некоторые слышат голоса в радиочастотах, которых не должно быть.

Мы провели экстренное совещание. Операцию пришлось свернуть и готовиться к эвакуации. Но сигнал бедствия так и не ушёл. Кажется, мы здесь совсем одни. Или уже нет.

Передаю этот отчёт на аварийный канал. Если получите его – не повторяйте нашей ошибки.

Мы думали, что нашей задачей было изучение материи на астероиде, но это не так. Здесь что-то было… и теперь оно внутри нас.

Часть 1. Во тьме ночной

Капсула медленно отделилась от основного корабля, оставляя за собой лишь тонкую ниточку радиосигнала, соединяющую Мэлса с экипажем «Евы». Ему предстояло провести разведку на поверхности Q703, одного из ближайших астероидов возле Юпитера, и собрать образцы ценного материала – Медиара. Этот минерал, по предварительному анализу, обладал уникальными свойствами: он мог становиться катализатором зарождения жизни в самых бесплодных условиях, а также менять структуру материи одним лишь своим присутствием. Однако полные исследования не удалось произвести в силу малоизученности самого астероида и неудачных экспедиций.

Гравитация астероида была слабой, но капсула всё равно заходила на посадку аккуратно, управляемая автопилотом. Мэлс проверил крепления скафандра, сверил параметры атмосферы. Всё шло по плану… пока не сработала тревога.

– Отклонение от курса. Неизвестное притяжение.

Рывком его швырнуло вниз. Экстренный гравитационный стабилизатор не сработал – что-то мощное тянуло его капсулу к поверхности. Сквозь обзорный экран он увидел, что летит не просто к каменистому плато, а прямо в центр гигантского кратера, похожего на улей.

– Ева, у меня аварийное снижение! Повторяю, что-то меня тянет вниз!

Ответа не было.

Капсула пролетела в самую гущу кратера и рухнула с оглушающим ударом где-то на его дне. Внутри капсулы мигали красные индикаторы. Система аварийного выхода сработала, и боковая панель со скрежетом отъехала в сторону, открывая пилоту путь наружу. Выбравшись из капсулы, Мэлс застыл. Оценив ситуацию вокруг он заметил, как нечто похожее на лабиринт простиралось из каменных волокон, похожих на переплетенные корни. Их поверхность мерцала странным, почти живым светом. Он достал пробник и аккуратно собрал несколько частиц с поверхности. Сенсоры показали немыслимое – волокна проводили энергию и состояли из чистого Медиара.

– Это невозможно… – прошептал он.

Взглянув наверх, Мэлс увидел маленькую светящуюся звезду. Эта точка была так далеко, что он едва мог осознать как он пролетел такое огромное расстояние на такую глубину и остался жив. Вернувшись к образцу он заметил на сенсоре еще одну частицу, которую ранее не видел.

Если бы можно было добыть такой Медиар и изучить его на Земле, то вероятно – это перевернуло бы представление о жизни во Вселенной. Но сигналов с корабля так и не поступало – минерал полностью блокировал радиосвязь.

Единственное, что он мог сделать, – идти вперёд.

Продвигаясь дальше по лабиринту, Мэлс ощущал нарастающее давление в груди. Лабиринт был слишком упорядоченным. Будто нечто его создало, следуя разумному замыслу. Вытянутые прутья вдоль стен лабиринта то сливались в одну косу, то вновь расходились в разные стороны и утопали в точно таких же витиеватых косах.

Пройдя ещё немного, Мэлс замер. На приглушенной мерцающей поверхности стены, переливающейся плотной тканью минеральных волокон, вдруг вспыхнул неестественный блик. Свет был тусклый, будто отражён не от металла, а от чего-то старого, потертого, но определённо чужеродного в этом окружении. Что-то в этом отблеске задело Мэлса за живое. Не визуально – интуитивно, на уровне подсознания. Он уже видел это раньше. Или ему так казалось. Не раздумывая, он ускорил шаг, а затем почти побежал. С каждым шагом свет становился четче. Он подрагивал, пульсировал в такт дыханию лабиринта – как если бы сама структура астероида оживала в ответ на его приближение.

Наконец он увидел скафандр. Он был встроен прямо в стену, впаян, словно стал её частью. Сначала Мэлс принял его за изогнутую часть минерала, но приглядевшись, заметил очертания человеческой фигуры. Его сердце сжалось – не от страха, а от необъяснимой тоски. Шлем был повернут чуть вбок, как будто тот, кто был внутри, пытался что-то разглядеть перед тем, как замер навсегда. Вся поверхность скафандра была покрыта наростами, местами проросшими вглубь ткани, словно минерал питался изнутри.

Мэлс шагнул ближе и остановился прямо перед лицевой панелью. Он почти слышал, как пульсирует его собственная кровь. Рука, неуверенная, словно чужая, потянулась вперёд и содрала один из наростов с верхней части шлема. Минерал треснул с неприятным хрустом, и на мгновение пространство наполнилось тонкой пыльцой, сверкающей в свете фонаря. Под наростом проступили буквы. Потертые, выцветшие, едва читаемые. «Ева-3».

– Кто ты?.. – выдохнул Мэлс, почти неосознанно.

Он провёл рукой по шлему. Под тонким слоем грязи и пыли различались царапины, удары, будто тот, кто находился внутри, сопротивлялся, стучал, звал на помощь. Внутри шлема ничего не было видно – только матовая темнота, затянутая тонкой плёнкой минерального осадка. Мэлс наклонился ближе. Почти приложился к стеклу. И тут ему показалось, что внутри кто-то смотрит на него в ответ.

…присутствие скафандра нарушало структуру реальности в этой точке.

Он резко отшатнулся, холод пробежал по позвоночнику. Свет фонаря задрожал. Пространство вокруг будто стало гуще, тяжелее, будто само присутствие скафандра нарушало структуру реальности в этой точке. «Официально…», мелькнуло в голове Мэлса. «…никаких миссий сюда не было.»

Он посмотрел на эмблему на плече – стертая, но всё ещё читаемая. Символ похожий на тот, что носили инженеры до него. Тот же шеврон. Только цвет фона отличался – и дата под ним: 2073. Но сейчас был 2101-й. Мэлс сделал шаг назад. Складывалось ощущение, будто этот скафандр – не просто мертвый фрагмент прошлого, а маяк, сигнал из другого времени. Или из другого варианта реальности. Стены вокруг него тихо завибрировали. Где-то в глубине раздался мягкий гул. Минерал на стенах вспыхнул на долю секунды и затих. Словно что-то проснулось. Или узнало его.

Часть 2. Ненужный инженер

«Ты не должен был здесь оказаться.» Эти слова эхом звучали в голове Мэлса ещё с того момента, как он ступил на борт «Евы». Он знал это. Они знали это. Все вокруг смотрели на него так, будто он – ошибка в системе, сбой в идеальном механизме экспедиции. Он не был лучшим инженером-селектором. Даже наоборот – средний, почти посредственный специалист, застрявший в бюрократическом аду Космического Исследовательского Консорциума (КИК). Он провалил три аттестации, однажды умудрился разгерметизировать целый биокупол на Марсе, а его наставник когда-то сказал:

– Если бы космос мог сам выбирать себе исследователей, тебя бы в его списке точно не было.

Но система дала сбой. Мэлс попал на «Еву» по нелепой случайности. Волею судьбы, а может просто невезения более опытный инженер, Нир Салливан, вывихнул лодыжку за день до старта экспедиции. Новый экипаж не хотели задерживать, и из списка резервных кандидатов кто-то ткнул пальцем… и ткнул прямо в него. Так Мэлс оказался на борту.

Официально миссия «Евы» была исследовательской – они направлялись к астероиду Q703, чтобы изучить геотермальные процессы. Сам факт того, что на астероиде происходят процессы свойственные для сформированных планет – не мог не заинтересовать ученых. Но экипаж знал не всю правду.

Им нужно было найти Медиар – уникальное соединение, которое, по данным КИК, могло влиять на зарождение жизни в мёртвых условиях. По сути, оно могло заменить воду, кислород и даже целые экосистемы, при правильной реструктуризации камня. Для этого и нужны были специалисты-селекторы.

Если бы минерал удалось приручить – человечество смогло бы заселять даже астероиды, подобные Q703.

О Медиаре знали слишком мало. Единственные зафиксированные образцы показывали аномальное поведение – они глушили радиосигналы, поглощали энергию, а иногда… двигались. Для исследовательской корпорации не было стимула сильнее, чем неопознанное вещество, поэтому этот проект был обречен на продолжение. Таким образом и начался запуск селекторной экспедиции.

– Вы же понимаете, что я не первый кандидат на эту должность? – сказал Мэлс капитану Куинси накануне старта. Женщина, постаревшая от вечных перелетов и волокиты электронных отчетов, взглянула на него усталым взглядом.

– Нам нужен инженер. Не лучший. Просто инженер. Умеешь работать с селекторными капсулами?

– Да, но ведь это другое…

– Значит, ты нам подходишь.

Она больше не говорила с ним. Проведя именной талончик по сканеру что-то просигналило и талончик Мэлса загорелся синим цветом. Он ранее видел такие у практикующих инженеров-селекторов, а теперь и вовсе стал одним из них. По крайней мере, ему так казалось.

Единственный, кто проявил к нему хоть каплю интереса, был Гаррет Холл – научный консультант с пятнами седины на висках и вечно усталым взглядом, за которым, впрочем, прятался живой ум и язвительное чувство юмора.

Они сидели в общей столовой. За тонкими алюминиевыми столами почти никого не было – экипаж питался в разное время, а некоторые и вовсе избегали общения. Над головой гудели рециркуляционные вентиляторы. Гаррет ковырял вилкой сухой белковый омлет.

– Ты не задаешь вопросов, – неожиданно сказал он, не поднимая взгляда.

Мэлс оторвался от подноса.

– Каких именно?

– Ну… например, почему никто из предыдущих экспедиций не вернулся?

Мэлс нахмурился.

– Это шутка?

Гаррет фыркнул, ссутулившись в плечах:

– Ха. А вот и нет. Хотя… могла бы быть. Только тут никто не шутит. Слишком строгий отбор кандидатов. Не каждый проходит.

– Я думал, до нас тут были только зондовые миссии.

– Официально – да. Но есть данные, которые… скажем так, утекли не по команде. Что-то было. Один из кораблей, как говорят, передавал сигнал уже с поверхности. Потом тишина.

Мэлс пристально смотрел на него.

– И ты всё равно пошёл на эту миссию?

– А ты разве нет?

Мэлс усмехнулся.

– Я… Я и сам не знаю. Когда пришло приглашение, я подумал, что это ошибка.

– Угу, – Гаррет поднял взгляд, – мне тоже так показалось. Только, в отличие от тебя, я дважды отказывался. А потом они выслали контракт. Знаешь, что там было? Одна строка: «Ты уже был там».

Мэлс замер.

– Ты что, издеваешься?

– Хотел бы. Но нет. И, судя по глазам отборщика, он тоже не шутил. Такое чувство, будто они знают о нас что-то, чего мы сами забыли. Повисла пауза. За пределами столовой завибрировали стены – работали маневровые двигатели. Мэлс откинулся на спинку скамьи.

– Ты вообще… веришь в это? Что мы столкнемся с чем-то… неведомым?

– Я не верю. Я знаю. – Гаррет вытер губы салфеткой и встал. – Ты когда-нибудь слышал слово Медиар?

– Что? Нет.

– Вот и я не слышал. До того, как подписал контракт. А теперь оно везде – в базах, в инструктажах, в пустых строках кода. Как будто они пытаются стереть его, но оно возвращается. Словно вирус.

– Это какая-то минералогическая аномалия?

Гаррет обернулся у выхода:

– Может быть. Или это то, что мы воспринимаем как аномалию. А на самом деле – это и есть норма. Просто не для нас.

Мэлс ухмыльнувшись уткнулся в свою тарелку. Холл протянул ему планшет. На экране была миссия «Ева-3». Официально её не существовало. Никаких данных. Никаких отчётов. Просто пустота. Мэлс почувствовал, как холод пробежал по спине.

– Думаешь, нас отправляют на смерть?

– Не знаю, – сказал Холл и усмехнулся. – Знаю только одно… Если мы найдём тот самый Медиар, который они пытались модернизировать, никто из нас не будет прежним.

Он ушёл, оставив Мэлса наедине с пустой тарелкой и новыми, липкими вопросами. С того вечера они начали разговаривать чаще. Не потому, что доверяли друг другу. А потому, что понимали: больше им доверять некому.

Они вышли на орбиту Q703 на шестой день полёта. Всё шло по плану. Мэлс закрепил скафандр, проверил инструменты и направился в шлюзовой отсек, где уже стояла спусковая капсула. В отсеке было тихо – даже гул систем казался отдаленным.

Гаррет Холл стоял у пульта, задумчиво изучая внешний вид капсулы. Увидев Мэлса, он криво усмехнулся:

– Гляди-ка, а ты и правда собрался спуститься. Не думал, что ты из этих.

Мэлс, не остановившись, продолжил шаг к капсуле.

– Из каких?

– Из тех, кто лезет первым в черную дыру, потому что им приказали. – Гаррет сделал паузу. – Скажи честно: ты раньше хоть раз был в настоящей экспедиции?

Мэлс застегнул верхний замок скафандра, глядя на него исподлобья.

– Это не первая моя миссия, если ты о том. И не первый раз, когда кто-то в носороговом костюме ученого задаёт такие вопросы.

Гаррет фыркнул, но уже без насмешки – скорее, с интересом.

– В носороговом, говоришь. Ну-ну. Запомни тогда: если увидишь на поверхности что-то, что не должно двигаться, а оно двигается – не думай. Не анализируй. Просто улетай.

– Запишу в блокнот под названием «Мудрость старого параноика». – Мэлс ухмыльнулся и проверил индикаторы связи.

Гаррет, чуть потеплев, кивнул:

– Ладно. Только не геройствуй там внизу. Если действительно что-то увидишь, что выглядит знакомо – осмотри второй раз. Оно может быть не тем, чем кажется.

– Я и первому то взгляду особо не доверяю. – Мэлс опустился в кресло капсулы. Пристегнувшись, он проверил замки и провёл системную инициализацию. Гаррет отступил от пульта и выпрямился.

– Ева, капсула готова к спуску.

– Принято, Селектор-02. Держим связь. – отозвался голос ИИ.

Капсула отделилась от корабля и начала снижение. Сначала Мэлс почувствовал лёгкий толчок. Потом… неведомая сила начала тянуть его вниз.

– Отклонение от курса! ЕВА, МЕНЯ ТЯНЕТ!

Голос пилота сорвался на хриплый крик. Индикаторы на панели вспыхивали тревожным красным. Автоматическая система стабилизации не отвечала, инерционные двигатели слабо пульсировали в попытке исправить траекторию. Ответа не последовало. Гулкое молчание давило на уши, будто корабль погрузился в безвоздушный вакуум, где даже звук гаснет. Перед ним раскинулся кратер – гигантская бездна, чернеющая в мёртвом лунном свете. Ее стены были испещрены глубокими бороздами, напоминающие соты.

– Чёрт… — пилот попытался вручную скорректировать курс, но силовые приводы заклинило. Скорость падения росла. Время словно замедлилось. Капсула пробила границу кратера и ринулась в бездну. Гравитационные датчики сошли с ума, перегруженные противоестественными скачками ускорения. Внезапно, в эфире что-то зашуршало. Не сигнал, не помехи – что-то другое. Тихий, почти ласковый шёпот просочился сквозь гул аварийных предупреждений.

«Ты не должен был здесь оказаться.»

Пилот застыл. На мгновение ему показалось, что голос звучал изнутри шлема. А потом всё оборвалось.

Часть 3. Структура

Мэлс шагал по лабиринту, затаив дыхание. Каменные волокна, из которых было выстроено это место, мерцали приглушенным светом, как если бы в них скрывался собственный источник энергии. Он продолжал двигаться вперёд, каждый шаг становился всё более тяжёлым, будто что-то невидимое давило на его грудь.

Он вновь достал прибор, чтобы собрать образцы, и вдруг заметил, что форма структуры вокруг него становилась всё более очевидной. Волокна, казалось, образовывали четкие линии, вплетенные друг в друга, создавая не просто лабиринт, а нечто большее – огромный и сложный механизм, словно гигантская клетка или сеть, но не из ткани, а из камня и минералов. Его мысли сбивались. Он пытался вернуться к основной задаче – найти Медиар. Но в этом странном месте чувствовал, что что-то не так. Это место было создано, оно не могло быть случайным. Возможно, это структура, возведенная руками другой разумной цивилизации, или же нечто… иное. Когда он повернул за угол, его взгляд наткнулся на нечто странное. Из стены выдавливался скафандр. Он был запечатан в каменные волокна, покрытые слоем Медиара, как будто его туда вмуровали. Скафандр выглядел чуждым, незнакомым, с древними, выцветшими буквами на верхней части шлема. Мэлс осторожно подбежал и прочитал надпись, вытирая с него слой пыли и минерала: «Ева-3».

Эти слова взорвали его разум. Он чувствовал, как его сердце сжалось от осознания: это была экспедиция, о которой они ничего не знали. В её имени было скрыто больше, чем он мог себе представить. Мэлс взглянул на скафандр и его мысли начали мелькать быстрее. Ему пришло в голову, что у него, возможно, есть шанс узнать больше, выйти на связь с «Евой», несмотря на блокировку радиосигнала. Он достал прибор и стал искать возможные частоты. Через несколько минут ему удалось установить слабый сигнал, но настолько слабый, что почти невозможно было разобрать слова.

– Холл? Ты слышишь меня? – прокричал Мэлс в микрофон, сжимая прибор в руках.

– Мэлс, ты в порядке? – голос Гаррета был напряженным. – Ты что-то нашёл? Тебя не было два часа!

– Да. Скафандр. Здесь есть что-то… не так. Я нашёл структуру, словно огромная клетка. Кажется, она не случайна. Все вокруг кажется неслучайным, Гаррет.

– Хорошо, хорошо, продолжай. Не останавливайся. Ты можешь собрать образцы? Это очень важно, Мэлс. Так мы сможем понять с чем конкретно мы имеем дело.

Мэлс ощущал странное беспокойство в голосе Гаррета, но не успел спросить, что тот имел в виду. Вдруг связь оборвалась. Снова.

– Твою мать….Гаррет… Гаррет ответь!! – зажимая прибор он изрядно выругался. – Холл? Ты на связи?

Но тишина была всеобъемлющей. Мэлс не понимал, что происходит. Почему связь постоянно обрывается? Он уже начал опасаться, что радиосигнал, блокируемый Медиаром, мог стать причиной этого. Однако был ещё один вопрос, который мучил его. Почему Гаррет вел себя так, как будто знал больше, чем говорил? Он продолжал двигаться, забивая тревогу и желание узнать правду о своём положении. Тем временем его разговор с Гарретом не давал покоя. Ответы на вопросы, на которые он надеялся получить хотя бы минимальное объяснение, всё не приходили.

Через несколько часов, когда он снова попытался выйти на связь, ему удалось установить контакт. Связь трещала. Сквозь помехи просачивался голос, сначала еле слышный, как эхо в чужом сне:

– …Мэлс… ты… слышишь меня?

Мэлс вздрогнул. Он стоял у подножия расщелины, где стены минерализованного каньона пульсировали тусклым янтарным светом.

– Да, слышу тебя, наконец-то, – ответил он, дыша тяжело. – Связь была нестабильна, я…

– Не важно, – перебил Гаррет. Его голос стал тише, почти шепотом, но в нем чувствовалась напряженность. – Слушай внимательно. Времени мало. Ты должен забрать образцы. Только из этих точек. Как понял?

– Какие точки? Координаты не сходятся с разведданными. Тут всё… другое.

– Игнорируй это. Координаты обновлены. Они были скрыты. Я… Я получил доступ через ядро корабля. Они важны, Мэлс. И ты должен сосредоточиться. Ни шагу в сторону. Ни крошки породы из других зон. Только из этих.

Мэлс оглянулся, на мгновение задержав взгляд на глухо мерцающем выступе. Что-то внутри него сопротивлялось.

– Гаррет, послушай, это место… оно не чувствуется естественным. Я не могу объяснить, но… что-то здесь не так.

– Не отвлекайся. – Гаррет говорил быстро, глухо. Словно кто-то мог подслушать. – Мы не можем позволить, чтобы эти данные стали… публичными. Ни экипажу, ни командованию, ни тем более Центру. Только ты и я. Меня слышно?

– Это часть миссии? – Мэлс нахмурился. – Это было в протоколе?

– Нет. Это выше протокола. Поверь мне, если ты доверяешь хоть чему-то, что я говорил до этого, то сейчас самое время довериться. Это может изменить всё. Я не могу объяснить сейчас, но образцы… Я кое-что понял – они не просто материал. Это ключ.

Мэлс помолчал. Сердце колотилось. Он вспомнил, как Гаррет в первые дни разговаривал с ним, когда остальные держались холодно. Как делился мыслями, слушал. Как не смеялся над его вопросами. Он доверял ему.

– Хорошо. Я возьму образцы. Только из этих точек.

– Спасибо, Мэлс. – Голос стал мягче. – Просто… поторопись. Отправь их на корабль как можно быстрее. Если что-то случится – они должны быть у нас. Координаты отправки я тебе выслал.

Мэлс хотел задать ещё один вопрос, но связь резко захлебнулась. Сквозь шипение он расслышал только:

– Не дай им…

Тишина поглотила эфир. Остался только Мэлс и пульсация минерала под ногами. Он стиснул зубы, ощущая отчаяние. Он был в ловушке, и, как ни странно, это было лишь начало. Он продолжал собирать образцы, не осознавая, чем это может обернуться для него.

Тем временем, на борту «Евы» Гаррет сидел в своем кабинете и следил за состоянием связи. Он знал, он был уверен, что Мэлс не сможет вернуться живым. Для него был важен лишь один вопрос – Медиар. Он следил за каждым шагом Мэлса, подсказывая ему, куда идти, не давая осознать, что его судьба уже решена. Когда сигнал был снова установлен, Мэлс отчаянно пытался донести информацию до Гаррета.

– Холл, ты должен мне объяснить, что здесь происходит! Что это за структура, что за… – связь прервалась. Мэлс почувствовал, как его охватывает ужас. Он понял, что связь будет прерываться всё чаще. Понимал, что вряд ли вернётся домой и ценой его жизни может стать неизвестный космический камень.

Часть 4. Скрытая угроза

В рубке связи «Евы» царила напряженная тишина. Связист Джереми Кросс уже несколько часов не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Каналы связи были зашифрованы, но время от времени в системе появлялись едва уловимые отклонения – короткие всплески сигнала, похожие на эхо от другого источника. Он снова запустил анализ, откинувшись в кресле и сжимая в руках кружку уже остывшего кофе.

– Давай же… где ты прячешься? – пробормотал он, сверяя частоты.

И вдруг – прорыв. На одном из закрытых каналов шел разговор, которого не должно было быть. Он включил запись.

– …Ты должен двигаться дальше, Мэлс. Ты близок. Я вижу данные, которые ты отправил. Это невероятно…

Голос Гаррета Холла. Научный консультант.

– Гаррет, ты не понимаешь… Я нашёл кое-что. Это не просто минерал. Тут что-то ещё…

Кросс прищурился. Он резко выпрямился и начал сверять источник передачи. Канал работал в обход основных систем. Это была скрытая частота, зашифрованная так, что ее невозможно было обнаружить стандартными средствами мониторинга.

– Черт… – прошептал он.

Он ускорил запись, переслушивая предыдущие переговоры. Оказалось, Гаррет вёл диалог с Мэлсом уже несколько часов. Более того, он не просто разговаривал с ним – он руководил его действиями.

– Главное – доставить образец, Мэлс. Это важнее, чем ты можешь представить…

Кросс замер. Значит, они что-то уже отправили. Он быстро ввел команду на сканирование грузовых отсеков. Через несколько секунд система выдала результат. Одна из капсул транспортного шлюза недавно активировалась. Время отправки совпадало с последними переговорами.

– Они уже передали что-то на корабль!

Не теряя времени, он открыл канал связи с капитаном.

– Капитан Куинси, вам нужно это услышать.

Спустя десять минут в рубку связи ворвались охранники. Гаррета схватили прямо у командного терминала, где он продолжал направлять Мэлса.

– Что за чёрт?! – рявкнул он, когда его заломили.

Куинси вошла следом, её лицо было напряженным.

– Что это значит, Холл? Какого чёрта ты делаешь?

– Я… Я просто пытался разобраться в природе Медиара! Вы не понимаете, он – живой, он… – начал было Гаррет, но его грубо усадили на стул.

Капитан жестом приказала включить запись.

– Нам хватило твоих объяснений. Ты целенаправленно обходил протоколы и подвергал экипаж риску. Гаррет усмехнулся.

– Подвергал риску? Вы даже не знаете, что мы нашли. Что на самом деле исследовали все эти экспедиции до нас. Давайте, расскажите всем, хоть одна экспедиция вернулась с астероида, капитан? Эти образцы изменят всё представление о вселенной!

– Охрана, изолируйте его.

Связист отключил канал.

– А что делать с Мэлсом? – спросил кто-то из офицеров.

Куинси тяжело вздохнула.

– Свяжите меня с ним.

Но в этот момент раздался тревожный сигнал. На терминале мигало предупреждение: «Анализ биоструктуры полученного образца завершён… Обнаружена аномалия.» Куинси нахмурилась.

– Какой образец?

Кросс посмотрел на неё с широко раскрытыми глазами.

– Тот, что уже на корабле.

Часть 5. Системный сбой

Тьма сдавливала пространство, превращая каждый шаг в тяжёлое бремя. Лабиринт, кажется, жил своей жизнью, реагируя на Мэлса, как если бы он был не просто человеком, но частью чего-то гораздо более древнего и непостижимого. Каменные волокна, которые когда-то были просто минералом, теперь тянулись, словно мышцы, расширяясь и сжимаясь в ответ на его присутствие. С каждым шагом он ощущал, как лабиринт всё больше заполняет его сознание, сливаясь с его мыслями. Он не мог оторваться от этого. Возвращение назад? Нет, это уже не было выбором. В этом месте, среди тяжелых теней и шёпота в его голове, он знал: он был не просто исследователем. Он был частью этой конструкции. Чем дальше он шёл, тем более отчётливо ощущал этот контакт. На мгновение перед ним возникла картина. Это было изображение – обрывки памяти, отрывочные кадры из другого времени. Голос Гаррета прорезал туман.

– Ты не понимаешь, Мэлс! Ты не понимаешь, что ты здесь делаешь! Это не просто минерал! Это… это вирус! Мы все… мы все заражены! Ты не можешь просто взять его и уйти! Ты не можешь!

Гаррет, тот, кто вел его весь этот путь, и теперь – связанный, беспомощный, его слова лишь эхом отзывались в мрачной пустоте. Мэлс закрыл глаза и снова заглянул в темные углы памяти. Он видел, как Гаррет, с кожей, покрытой синими разводами, был выведен из своего состояния. Его руки скованы в наручниках, он выглядел, как человек, который потерял всё. Мэлс сжал прибор в руках, пытаясь восстановить связь. Всё бесполезно. Сигнал был слишком слаб. Но вдруг, среди тишины, раздался знакомый голос.

– Мэлс! Это Куинси! – голос капитана пробился сквозь шум и треск. Она звучала напряженно, но твёрдо. – Ты меня слышишь? Ответь мне, черт побери! Ты должен вернуться! Мы теряем тебя! Ты… ты не можешь продолжать это, вернись в капсулу! Это приказ!

Мэлс замер. Её слова пронзили его сознание, но вместо того, чтобы вернуть его к реальности, они только усилили его разлад. Возвращение на Еву означало бы конец, конец его исследованию, конец пути, который он так пытался пройти. И в то же время он знал, что капитан не могла ошибаться. Она не могла. Это место было живым, оно менялось с каждым шагом, с каждым вдохом. Его не покидало чувство обманутости. Гаррет не случайно связался с ним по закрытому каналу, утаив свои намерения даже от капитана.

– Ты слышишь меня, Мэлс? – снова раздался её голос, уже слабее, почти отчаянный. – Гаррет… он… он в таком состоянии, Мэлс. Ты… ты должен понять, что это не просто минерал, не просто аномалия. Ты становишься частью этого. Мы все становимся. Ты должен вернуться! Немедленно!

Он почувствовал, как каменные стены, которые его окружали, будто бы сжались, вжимая в него этот выбор. На горизонте его сознания вновь промелькнула картинка – светящийся минерал, его руки, тянущиеся к нему, жадно поглощая его силу. Он разжал пальцы, в которых сжимал прибор, и сделал шаг вперёд. Но тут его остановил голос, который он не мог игнорировать.

– Не вернёшься. Ты не сможешь. Ты уже часть этого. – Это был голос Гаррета, но искаженный, разорванный, в нём была не его душа. Это было что-то другое, что-то чуждое, что было здесь до него. Мэлс замотал головой, пытаясь избавиться от этого кошмара, но мысленно уже был в другом месте – там, в этом лабиринте, в самом центре. Минерал. Он был настолько близко.

– Ты… не можешь… – прошептал Гаррет. – Тебя… ждут на «Еве». Ты должен вернуться! Ты… всё равно не сможешь… Не возвращайся… ты не выберешься отсюда…

– Нет, – думал Мэлс. – Я не могу вернуться. Я должен завершить начатое.

– Мэлс, это не твои слова! Это он, не так ли? Минерал… он управляет тобой! Ты даже не осознаешь, что с тобой происходит! – Куинси снова говорила, её слова были полны страха и решимости. Она говорила всё быстрее. – Ты должен вернуться, и немедленно!

В его голове прокатился резкий щелчок, и он сжал зубы. Он знал, что капитан не могла ошибаться, но что-то в нем сопротивлялось. Это было не просто исследование. Это было нечто большее. Это была его судьба. Пальцы его рук снова потянулись к минералу, который лежал в центре лабиринта. Он почувствовал, как стены начинают сжиматься, как каменные волокна начинают пульсировать, отдавая ему чувство, что он не просто человек, а часть чего-то гораздо большего. Что-то, что было здесь до него. Что-то, что не зависело от его решений, но так жаждало его действий. Он сделал шаг, ещё один, и перед ним возникла непроходимая стена света. Минерал, сияющий и живой, был у него под ногтями, в его теле, в его мозгу. Это было завершение.

В голосе капитана звучала последняя капля отчаяния.

– Мэлс! Ты не можешь… Мы потеряем тебя… Пожалуйста, вернись…

Но ответа не было.

Часть 6. Истина где-то рядом

Мэлс сидел на ранце, ссутулившись, будто бы пытаясь скрыться от пустоты, раскинувшейся вокруг. Его перчатки казались слишком грубыми для того, чтобы держать столь тонкий, почти живой минерал. Оранжевое ядро пульсировало в его ладонях с ритмом, который не поддавался логике – не совпадал ни с сердцебиением, ни с привычными энергетическими частотами. Будто оно дышало по своим законам. Будто жило.

Он наклонил голову ближе, искав взглядом зерно разумного в глубине этого кристалла. Внутри клубились тени, как дым подо льдом. Они то исчезали, то вновь всплывали, принимая формы – смутные, человекоподобные. Словно бы кто-то – или что-то – наблюдало за ним в ответ.

– Что ты такое… – прошептал он, чувствуя, как пальцы непроизвольно крепче сжали минерал.

И тут же отдернул руку – по коже прошел слабый разряд, будто объект отозвался на прикосновение. Ничего угрожающего, но ясно ощутимое вмешательство. Связь с «Евой» дрожала, как голос умирающего. В ухе то и дело вспыхивал статический шум, и лишь изредка прорывался голос Куинси:

– Мэлс… приём… мы… координаты…

Он отключил канал. Это был не страх, нет. Это было чувство, что он коснулся чего-то, что не должен был понимать. Не просто камень. Не артефакт.

Этот минерал не хранил знания – он передавал их. Мэлс чувствовал это всей кожей: что-то мягко вползало в сознание, не вторгаясь, но раздвигая границы. В голове вспыхивали образы – неясные, но живые: белая поверхность астероида, знакомые и незнакомые лица, шлем с надписью… он не мог разобрать, какую. Ева? Или что-то другое?

Он сделал вдох. Медленный. Сдержанный.

– Если ты можешь передавать информацию, значит, ты можешь передавать нечто большее, – подумал он.

– Или даже перемещать её.

Он знал, что минерал аномален. Но впервые у него закралось иное: этот камень может быть ключом. Не к выходу. К пониманию. Или к двери, которую не стоит открывать.

– Ты хочешь мне что-то показать? – пробормотал он, обращаясь к минералу, как к существу.

Тот пульсировал в ответ. Один раз. Второй. Словно отвечая: да. Мэлс замер. На долю секунды он ощутил себя не одиноким исследователем на мёртвом астероиде, а связующим звеном. Между чем-то гораздо большим. И в эту секунду, впервые, он испугался не за себя – а за то, что будет, если он поймет до конца.

Тем временем на борту корабля шли споры.

– Мы не можем ждать вечно! – раздался голос пилота Бэйли. – Чёрт побери, этот астероид просто ловушка! Мы и так потеряли связь с прошлым экипажем, теперь и Мэлс там застрял!

– Соблюдай субординацию, Бейли. – резко отрезала Куинси.

– Он знал на что идет. Это было его решение. А наше – вернуть корабль и экипаж на Землю, пока у нас ещё есть такая возможность.