Кто меня убил?

Глава 1

Сварливая домохозяйка.

Вера Сергеевна была самой обыкновенной женщиной. Она была в меру красивой и в меру неприятной, в меру глупой и в меру умной. Она наверняка бы воскликнула: “О, Достоевский! Я его читала” если бы услышала в разговоре с человеком упоминание про этого писателя, и говорила бы чистую правду, но на вопрос о влиянии персонажа Митьки на сюжет в “Братьях Карамазовых” ничего бы вам не ответила. Она возможно бы рассказала вам смешной анекдот, который действительно вас повеселил, но не стала бы развивать шутку дальше, просто потому что не могла этого сделать.

Вера Сергеевна была в меру Верой Сергеевной, и Валентиной Дмитриевной, и Светланой Константиновной, и мы с большой долей уверенности могли бы называть ее и Анфисой Эдуардовной, так же, как и Петром Семеновичем, настолько черты ее были невыразительны, а личность обыденной, но из чувства самого обыкновенного такта будем называть ее именем, которое получила она при рождении.

Женщина не спала уже несколько часов и с недовольной миной наблюдала за спящим мужем своим, таким же в меру обыкновенным, как и в меру упитанным, в меру лысеющим и в меру счастливым. Лев Георгиевич сладко посапывал и сжимая крупными руками своими подушку на которой лежала его чинная голова, тихонько постанывал.

– Опять ему, небось, Ирка снится! – недовольно бурча вела разговор сама с собой Вера Сергеевна – Ишь, облизывается, кот дранный!

Лев Георгиевич действительно облизнул пухлые губы свои и даже как будто бы улыбнулся от увиденного во сне.

Ирина Ивановна, которую Вера Сергеевна пренебрежительно называла Иркой, была ее старой знакомой, еще со школы. Чуть ли не за одной партой сидели и дружили до тех самых пора, пока в жизни Веры Сергеевны не появился Лев Георгиевич. Уж тогда-то их дружбе, в том самом истинном смысле, пришел конец. Хуже всего было то, что Ирка уже лет как десять являлась коллегой супруга Веры Викторовны и уже совсем катастрофично было то, что Ирина Ивановна обладала приятным голосом, таким знаете ли, будоражащим и наводящим на всякого рода фантазии, и стройной фигурой, о которой Вера Викторовна могла только мечтать.

– У, стервец! – продолжала ругать Вера Сергеевна своего супруга и все наматывала и наматывала на маленький клубочек мысли бесконечные нити предположений и предчувствий. В предчувствия Вера Сергеевна верила с невероятной силой и страстью, со страстью, отметающей всякую логику и всякие обстоятельства в сторону. И даже такое незначительное обстоятельство как неприязнь и даже своего рода ненависть Льва Георгиевича к Ирине Ивановне не выстаивало перед верой в предчувствия Веры Сергеевны и секунды. И если вам это может показаться в какой-то мере забавным, то Льву Георгиевичу было совсем не до смеха. В иные минуты жизни он был готов задушить собственную супругу голыми руками, но будучи от природы человеком кротким и понимающим, вполне довольствовался знанием о своей в меру счастливой жизни. Он был из тех людей, которые не верили в то, что в соседском саду трава зеленее, покуда сам эту траву не рассмотрит пристально, меж мальцами не помнет и даже быть может попробует на вкус. Но то трава, а речь ведь идет о Вере Сергеевне и какой-то несуществующей женщине, которую и попробовать бы можно была, но последствия будут куда серьезнее. А таких рисков Лев Георгиевич позволить себе не мог.

Уставшая от лицезрения довольного лица своего возлюбленного мужа и доведенная до предела – нити догадок и предположений образовали целый ком размером с планету, Вера Сергеевна не выдержала и толкнула Льва Георгиевича локтем в бок. От неожиданности мужчина хрюкнул и продрав глаза, стал озираться вокруг.

– Еще и строит из себя не пойми, что, – размышляла Вера Сергеевна, наблюдая замешательство своего мужа – делает вид, что ничего не понимает!

А Лев Георгиевич и в самом деле ничего не понимал. Только, что ему снилась рыбалка и вот он уже наварив со своими старыми школьными товарищами ароматной ухи тянется к рюмочке с холодной водочкой, как вдруг какой-то толчок, вся картинка трескается и осыпается, и он оказывается в своей до боли знакомой комнате.

Но это не представляло никакой важности. Главное, что Вера Сергеевна все понимала, а муж мог открещиваться от всего на свете, положение дел от этого никак бы не поменялось.

– Радость моя, что случилось? – сонно прохрипел Лев Георгиевич.

– Радость моя, – буркнула его супруга. В ее то голове отчетливо и четко Лев Георгиевич танцевал с Иркой, которая так нахально вихляла своим задом и страстно переставляла ноги, вращая шар из ее, Веры Сергеевны, предчувствий, как это было тогда десять лет назад, на годовщине их свадьбы в том самом дорогом и роскошном ресторане. Женщина закипала. Даже ресторан вдруг перестал ей нравиться, от этих воспоминаний. Ирка была способна отравить любое радужное событие из жизни Веры Сергеевны одним лишь своим существованием!

– От твоего храпа я совершенно не могу спать! – недовольно выстрелила топорами и кинжалами слов Вера Сергеевна в своего супруга и на момент показалось, что вот-вот раскроит ему голову на две ровные части одним из снарядов.

– Я? – удивился мужчина – Храплю?

И действительно, уж не один десяток лет жили они, душа в душу, под одной крышей, да в одной кровати, а на храп Вера Сергеевна еще ни разу не жаловалась.

– Видать возраст берет свое, – подумал мужчина.

Зазвенел будильник, знаменующий, что до пробуждения и последующего сбора на работу Льву Георгиевичу оставалось еще десять минут. Мужчина всегда ставил два будильника: первый – означающий, что можно поспать еще десять минут и второй – что пора вставать. Эти десять минут были самой лучшей частью утра, что нельзя было сказать о завтраке, который готовила своему супругу Вера Сергеевна, и который он так и не смог полюбить, как бы не старался и не убеждал себя тем, что стряпню жены он любить обязан.

– Схожу к врачу сегодня, – виновато проговорил мужчина, возвращаясь к тому, что не давало спать, как он думал, его любимой жене.

– Сходи-сходи, – ехидно процедила Вера Сергеевна – пусть он там тебе что-нибудь да подрежет.

Она изобразила пальцами ножницы и с глазами полными, непонятной для мужчины, злобы с упоением разрезала воздух.

– И что это она в самом деле? – недоумевал мужчина. Драгоценные десять минут были испорчены напрочь. И хотя, Лев Георгиевич был человеком кротким и понимающим, о чем говорилось ранее, он тем не менее твердо решил, что сегодня будет обижен на весь мир. Поднявшись на ноги, он вышел из спальни и когда окончательно убедился в том, что Вера Сергеевна его не видит и не слышит, с упоением, хоть и почти шепотом выругался: “Вот дура!”.

***

Лев Георгиевич наконец-то добрался до своей любимой работы, миновав и весь город, и тюремный срок за убийство нескольких прохожих, которых он в силу своего утреннего огорчения очень хотел сбить, но все-таки воздержался. Из соображений ли практичности, а может от человеколюбия, но не стал он никого давить. Где надо было – останавливался, а где нужно – нервно жал на звуковой сигнал и ругал незадачливого прохожего такими словами, какие в приличном обществе произносить не принято, да и в неприличном тоже.

Выйдя из машины, мужчина решил, что сегодня зайдет в ресторан, в которым он уже более десяти лет был управляющим, с парадного входа, а не с черного как обычно. Что уж ему взбрело в голову – неизвестно, но вам я думаю знакомо это желание что-то изменить в привычном укладе своей жизни, хоть и такой мелочью.

– Лев Георгиевич, доброе утро! – поприветствовала управляющего миловидная официантка средних лет, отдавшая этому ресторану большую часть своей жизни, что отразилось на ее лице. Она автоматически улыбалась, автоматически здоровалась и автоматически уходила в подсобку, жаловалась на больные ноги и ругала всякого кто хоть мало-мальски был ей не мил.

– Здравствуйте, Светочка, – поприветствовал ее Лев Георгиевич – как поживаете?

– Прекрасно! – приятно прощебетала официантка – Сегодня будет прибыльный день!

– Это еще почему? – улыбнувшись, спросил мужчина, ему нравилась мысль о прибыльном дне.

– Так вы же зашли с парадного! – выпалила Светочка и искусственно засмеялась – А вы и сами знаете, что если первый посетитель мужчина – то и чаевых будет много.

Лицо Льва Георгиевича из довольно растянутого скукожилось в недовольную гримасу. Во-первых, посетителем он не был, во-вторых, чаевые его никак не касались и в-третьих – а где же шеф?!

– Как первый – недоуменно спросил Лев Георгиевич – А шеф где?

– Так понедельник же, – оскалилась в злорадной улыбке официантка – с выходных еще не отошел. Это вы сегодня рано приехали, – продолжила она – он раньше обеда никогда на кухне не появляется.

– Ясно, – буркнул Лев Георгиевич и нервной походкой поспешил к себе в кабинет.

– Да я тебя, сволочь такую, премии лишу! – негодовал мужчина, расхаживая взад-вперед в своем небольшом кабинетике – Да я тебя, уволю, к чертям собачьим!

Настроение мужчины было испорчено окончательно.

– Доброе утро, Лев Георгиевич, – открыв дверь приветственно произнесла стройная блондинка бывшая той самой Ириной Ивановной или Иркой.

– Да уж какое доброе? – недовольно буркнул мужчина – Где шефа черти носят?!

– Будет через час, – потупилась Ирина Ивановна – он всегда по понедельникам…

– Да знаю я! – перебил ее Лев Георгиевич – Вот мне одно не понятно, почему все и всё знают, и ничего с этим не делают?!

– Вам лучше знать, Лев Георгиевич – уверенно ответила Ирина Ивановна – он в вашем подчинении находится, не в моем. Если вы думаете, что с ним об этом не говорила, то вы ошибаетесь.

– Почему вы ничего мне об этом не сказали? – продолжал свои нападки управляющий.

– Как?! – Ирина Ивановна начинала закипать от его беспочвенных обвинений – Говорила, и не раз говорила, да только у вас вечно какие-то дела!

– Пишите! – закричал Лев Георгиевич.

– Сейчас же напишу! – криком на крик ответила женщина – Заявление на увольнение напишу, сию минуту!

– Да я сам вас уволю! – не унимался Лев Георгиевич.

– Да вы только попробуйте! Я на вас в суд подам! – защищалась женщина.

– Как шеф придет, срочно ко мне! – приказал Лев Георгиевич и глубоко выдохнув продолжил – Свободны!

Ирина Ивановна вышла из кабинета. И чего он так на нее взъелся? Это ведь на него совсем не похоже.

– Стыдно должно быть, – сам себя пожурил Лев Георгиевич и достал из шкафчика пузырек с успокоительным.

– И ведь сейчас придет этот пьяница, а я уже успокоюсь. Хорошо, что Ирина Ивановна мне не нравится, а то было бы даже стыдно, что накричал на нее. И сейчас стыдно, а было бы и того хуже, – размышлял Лев Георгиевич и придя к этим выводам, все раздувал и раздувал внутри себя злобу, чтобы пламя ее и шефа хоть как-то коснулось.

Где-то через час в дверь постучали, и на пороге тут же показался, осунувшийся мужичок, с блестящей лысиной и затуманенными глазами. Он посмотрел сквозь Льва Георгиевича и тут же уверенно сел в кресло, ничего не говоря и не дожидаясь приглашения.

– Звал? – проскрипел шеф прокуренным голосом.

– Ты чего на работу так поздно приходишь? – без всякой злобы спросил Лев Георгиевич.

– Пил вчера, – лаконично и нагло отрезал лысый мужичок.

Лев Георгиевич знал, что шеф ответит именно так, знал, что ничего то он утаивать не будет, как есть, так и скажет, честно и без всяких угрызений совести.

– Я же уволю тебя, Игорь, – как-то обреченно проговорил управляющим, будто не верил своим собственным словам.

– Так увольнял уже, помнишь? – хитро улыбнувшись и замигав глазами, в которых наконец-то за все время их разговора появилось что-то похожее на интерес.

И Лев Георгиевич это помнил. Повара ушли за шефом и началась полнейшая неразбериха. Новые шефы менялись один за другим и ничего толкового выстроить на кухне так и не успевали, не могли, а может и вовсе были неспособны этого сделать. Пришлось стоять перед Игорем на коленях, умолять чтобы вернулся, а он, скотина, отказывался без повышения оклада. Пришлось пойти на уступки.

– Пошли на кухню, – выдохнув проговорил Лев Георгиевич – посмотрим, как у тебя там все устроено.

– Пошли, – Игорю было все равно, он знал, что на кухне все в полном порядке.

Управляющий с шефом осмотрели кухню. Заглянули в каждый холодильник, каждый уголок изучили, даже стыки у плитки на полу осмотрели. Придраться было не к чему.

– А как у тебя со складом? – спросил в конце Лев Георгиевич, надеясь хоть за это зацепиться.

– У бухгалтера спроси, – ухмыльнулся Игорь – все как в аптеке.

– И ведь наверняка он не врет, – размышлял про себя Лев Георгиевич – и там все грамм к грамму, не знаю, как он это делает, может и в самом деле следит за всем, либо бухгалтера умасливает чем, но по бумагам все и всегда сходиться у него. Должно в конце месяца на складе быть десять килограмм вырезки говяжьей, значит столько и будет.

– Я вообще могу здесь не появляться, – произнес шеф, увидев, что Лев Георгиевич как-то увяз в своих размышлениях – все и так работает как часы. Но если меня здесь не будет, то со временем часы перестанут работать, или пойдут в обратную сторону. Без глаза тут никак, сам знаешь.

– Ага, – пробормотал управляющий, выходя мало-помалу из своих дум.

– Мы тебе план в прошлом месяце на полмиллиона перевыполнили, и по затраты на десять процентов сократили – продолжил Игорь – что тебе еще нужно?

Лев Георгиевич не знал, что ответить. Он был из тех руководителей, которые иногда впадали в иллюзию о том, что они являются тиранами и жесткими людьми. Но мужчина был другим и вспыхнув, исчерпал в своей злобе все силы. Лев Георгиевич совсем раскис, почти растекся по полу, посреди кухни, рядом с пьяницей шефом, который недоумевающе поглядывал в его сторону.

– Сделай борща, как ты умеешь, – наконец-то процедил управляющий – есть хочу – страсть!

– Это мы сейчас сделаем, – довольно ответил шеф.

Лев Георгиевич сел в зале возле окна и стал ждать своего борща, поглядывая на раскачивающиеся от ветра ветви берез. Шеф же нашел своего заместителя и так отчихвостил его в своем кабинете, что с того вся краска сошла мигом.

– Видишь до чего ты кухню довел, идиот! – орал шеф на своего су-шефа – К нам управляющий с проверкой пришел!

– Шеф, – повторял и блеял несчастный су-шеф, покрываясь потом.

– А если бы он двадцать килограмм тунца нашел в заморозке?! – продолжал шеф – Чтобы мы тогда делали, скажи?!

Су-шеф ничего ответить не мог.

– Пошел вон! – прокричал шеф – Борщ проверь для Георгича! Чтобы нарезочка как в аптеке была и вкусно как у бабушки!

Су-шеф вылетел пулей на кухню и пошел на раздачу.

Борщ был идеальным, но су-шефу нужно было куда-то деть свою обиду на своего начальника.

– Понаберут по объявлению, мучайся с вами! – буркнул он на повара и для вида добавил в борщ маленькую щепоточку сахара – Ты пил что ли, совсем ничего не чувствуешь?

Повар ничего не ответил, а су-шеф продолжал поливать его грязью до конца дня – чувствительный был мужчина.

Спустя несколько часов, повар готовивший борщ вышел на улицу и закурив сигарету, достал телефон и стал звонить своей жене, чтобы пожаловаться ей на своих начальников, которые будто бы белены объелись сегодня, но она не подходила к телефону.

– Вот сука! – выпалил повар и стал набирать гневное сообщение, адресованное жене.