Кто меня убил?

Глава 1

Сварливая домохозяйка.

Вера Сергеевна была самой обыкновенной женщиной. Она была в меру красивой и в меру неприятной, в меру глупой и в меру умной. Она наверняка бы воскликнула: “О, Достоевский! Я его читала” если бы услышала в разговоре с человеком упоминание про этого писателя, и говорила бы чистую правду, но на вопрос о влиянии персонажа Митьки на сюжет в “Братьях Карамазовых” ничего бы вам не ответила. Она возможно бы рассказала вам смешной анекдот, который действительно вас повеселил, но не стала бы развивать шутку дальше, просто потому что не могла этого сделать.

Вера Сергеевна была в меру Верой Сергеевной, и Валентиной Дмитриевной, и Светланой Константиновной, и мы с большой долей уверенности могли бы называть ее и Анфисой Эдуардовной, так же, как и Петром Семеновичем, настолько черты ее были невыразительны, а личность обыденной, но из чувства самого обыкновенного такта будем называть ее именем, которое получила она при рождении.

Женщина не спала уже несколько часов и с недовольной миной наблюдала за спящим мужем своим, таким же в меру обыкновенным, как и в меру упитанным, в меру лысеющим и в меру счастливым. Лев Георгиевич сладко посапывал и сжимая крупными руками своими подушку на которой лежала его чинная голова, тихонько постанывал.

– Опять ему, небось, Ирка снится! – недовольно бурча вела разговор сама с собой Вера Сергеевна – Ишь, облизывается, кот дранный!

Лев Георгиевич действительно облизнул пухлые губы свои и даже как будто бы улыбнулся от увиденного во сне.

Ирина Ивановна, которую Вера Сергеевна пренебрежительно называла Иркой, была ее старой знакомой, еще со школы. Чуть ли не за одной партой сидели и дружили до тех самых пора, пока в жизни Веры Сергеевны не появился Лев Георгиевич. Уж тогда-то их дружбе, в том самом истинном смысле, пришел конец. Хуже всего было то, что Ирка уже лет как десять являлась коллегой супруга Веры Викторовны и уже совсем катастрофично было то, что Ирина Ивановна обладала приятным голосом, таким знаете ли, будоражащим и наводящим на всякого рода фантазии, и стройной фигурой, о которой Вера Викторовна могла только мечтать.

– У, стервец! – продолжала ругать Вера Сергеевна своего супруга и все наматывала и наматывала на маленький клубочек мысли бесконечные нити предположений и предчувствий. В предчувствия Вера Сергеевна верила с невероятной силой и страстью, со страстью, отметающей всякую логику и всякие обстоятельства в сторону. И даже такое незначительное обстоятельство как неприязнь и даже своего рода ненависть Льва Георгиевича к Ирине Ивановне не выстаивало перед верой в предчувствия Веры Сергеевны и секунды. И если вам это может показаться в какой-то мере забавным, то Льву Георгиевичу было совсем не до смеха. В иные минуты жизни он был готов задушить собственную супругу голыми руками, но будучи от природы человеком кротким и понимающим, вполне довольствовался знанием о своей в меру счастливой жизни. Он был из тех людей, которые не верили в то, что в соседском саду трава зеленее, покуда сам эту траву не рассмотрит пристально, меж мальцами не помнет и даже быть может попробует на вкус. Но то трава, а речь ведь идет о Вере Сергеевне и какой-то несуществующей женщине, которую и попробовать бы можно была, но последствия будут куда серьезнее. А таких рисков Лев Георгиевич позволить себе не мог.

Уставшая от лицезрения довольного лица своего возлюбленного мужа и доведенная до предела – нити догадок и предположений образовали целый ком размером с планету, Вера Сергеевна не выдержала и толкнула Льва Георгиевича локтем в бок. От неожиданности мужчина хрюкнул и продрав глаза, стал озираться вокруг.

– Еще и строит из себя не пойми, что, – размышляла Вера Сергеевна, наблюдая замешательство своего мужа – делает вид, что ничего не понимает!

А Лев Георгиевич и в самом деле ничего не понимал. Только, что ему снилась рыбалка и вот он уже наварив со своими старыми школьными товарищами ароматной ухи тянется к рюмочке с холодной водочкой, как вдруг какой-то толчок, вся картинка трескается и осыпается, и он оказывается в своей до боли знакомой комнате.

Но это не представляло никакой важности. Главное, что Вера Сергеевна все понимала, а муж мог открещиваться от всего на свете, положение дел от этого никак бы не поменялось.

– Радость моя, что случилось? – сонно прохрипел Лев Георгиевич.

– Радость моя, – буркнула его супруга. В ее то голове отчетливо и четко Лев Георгиевич танцевал с Иркой, которая так нахально вихляла своим задом и страстно переставляла ноги, вращая шар из ее, Веры Сергеевны, предчувствий, как это было тогда десять лет назад, на годовщине их свадьбы в том самом дорогом и роскошном ресторане. Женщина закипала. Даже ресторан вдруг перестал ей нравиться, от этих воспоминаний. Ирка была способна отравить любое радужное событие из жизни Веры Сергеевны одним лишь своим существованием!

– От твоего храпа я совершенно не могу спать! – недовольно выстрелила топорами и кинжалами слов Вера Сергеевна в своего супруга и на момент показалось, что вот-вот раскроит ему голову на две ровные части одним из снарядов.

– Я? – удивился мужчина – Храплю?

И действительно, уж не один десяток лет жили они, душа в душу, под одной крышей, да в одной кровати, а на храп Вера Сергеевна еще ни разу не жаловалась.

– Видать возраст берет свое, – подумал мужчина.

Зазвенел будильник, знаменующий, что до пробуждения и последующего сбора на работу Льву Георгиевичу оставалось еще десять минут. Мужчина всегда ставил два будильника: первый – означающий, что можно поспать еще десять минут и второй – что пора вставать. Эти десять минут были самой лучшей частью утра, что нельзя было сказать о завтраке, который готовила своему супругу Вера Сергеевна, и который он так и не смог полюбить, как бы не старался и не убеждал себя тем, что стряпню жены он любить обязан.

– Схожу к врачу сегодня, – виновато проговорил мужчина, возвращаясь к тому, что не давало спать, как он думал, его любимой жене.

– Сходи-сходи, – ехидно процедила Вера Сергеевна – пусть он там тебе что-нибудь да подрежет.

Она изобразила пальцами ножницы и с глазами полными, непонятной для мужчины, злобы с упоением разрезала воздух.

– И что это она в самом деле? – недоумевал мужчина. Драгоценные десять минут были испорчены напрочь. И хотя, Лев Георгиевич был человеком кротким и понимающим, о чем говорилось ранее, он тем не менее твердо решил, что сегодня будет обижен на весь мир. Поднявшись на ноги, он вышел из спальни и когда окончательно убедился в том, что Вера Сергеевна его не видит и не слышит, с упоением, хоть и почти шепотом выругался: “Вот дура!”.

***

Лев Георгиевич наконец-то добрался до своей любимой работы, миновав и весь город, и тюремный срок за убийство нескольких прохожих, которых он в силу своего утреннего огорчения очень хотел сбить, но все-таки воздержался. Из соображений ли практичности, а может от человеколюбия, но не стал он никого давить. Где надо было – останавливался, а где нужно – нервно жал на звуковой сигнал и ругал незадачливого прохожего такими словами, какие в приличном обществе произносить не принято, да и в неприличном тоже.

Выйдя из машины, мужчина решил, что сегодня зайдет в ресторан, в которым он уже более десяти лет был управляющим, с парадного входа, а не с черного как обычно. Что уж ему взбрело в голову – неизвестно, но вам я думаю знакомо это желание что-то изменить в привычном укладе своей жизни, хоть и такой мелочью.

– Лев Георгиевич, доброе утро! – поприветствовала управляющего миловидная официантка средних лет, отдавшая этому ресторану большую часть своей жизни, что отразилось на ее лице. Она автоматически улыбалась, автоматически здоровалась и автоматически уходила в подсобку, жаловалась на больные ноги и ругала всякого кто хоть мало-мальски был ей не мил.

– Здравствуйте, Светочка, – поприветствовал ее Лев Георгиевич – как поживаете?

– Прекрасно! – приятно прощебетала официантка – Сегодня будет прибыльный день!

– Это еще почему? – улыбнувшись, спросил мужчина, ему нравилась мысль о прибыльном дне.

– Так вы же зашли с парадного! – выпалила Светочка и искусственно засмеялась – А вы и сами знаете, что если первый посетитель мужчина – то и чаевых будет много.

Лицо Льва Георгиевича из довольно растянутого скукожилось в недовольную гримасу. Во-первых, посетителем он не был, во-вторых, чаевые его никак не касались и в-третьих – а где же шеф?!

– Как первый – недоуменно спросил Лев Георгиевич – А шеф где?

– Так понедельник же, – оскалилась в злорадной улыбке официантка – с выходных еще не отошел. Это вы сегодня рано приехали, – продолжила она – он раньше обеда никогда на кухне не появляется.

– Ясно, – буркнул Лев Георгиевич и нервной походкой поспешил к себе в кабинет.

– Да я тебя, сволочь такую, премии лишу! – негодовал мужчина, расхаживая взад-вперед в своем небольшом кабинетике – Да я тебя, уволю, к чертям собачьим!

Настроение мужчины было испорчено окончательно.

– Доброе утро, Лев Георгиевич, – открыв дверь приветственно произнесла стройная блондинка бывшая той самой Ириной Ивановной или Иркой.

– Да уж какое доброе? – недовольно буркнул мужчина – Где шефа черти носят?!

– Будет через час, – потупилась Ирина Ивановна – он всегда по понедельникам…

– Да знаю я! – перебил ее Лев Георгиевич – Вот мне одно не понятно, почему все и всё знают, и ничего с этим не делают?!

– Вам лучше знать, Лев Георгиевич – уверенно ответила Ирина Ивановна – он в вашем подчинении находится, не в моем. Если вы думаете, что с ним об этом не говорила, то вы ошибаетесь.

– Почему вы ничего мне об этом не сказали? – продолжал свои нападки управляющий.

– Как?! – Ирина Ивановна начинала закипать от его беспочвенных обвинений – Говорила, и не раз говорила, да только у вас вечно какие-то дела!

– Пишите! – закричал Лев Георгиевич.

– Сейчас же напишу! – криком на крик ответила женщина – Заявление на увольнение напишу, сию минуту!

– Да я сам вас уволю! – не унимался Лев Георгиевич.

– Да вы только попробуйте! Я на вас в суд подам! – защищалась женщина.

– Как шеф придет, срочно ко мне! – приказал Лев Георгиевич и глубоко выдохнув продолжил – Свободны!

Ирина Ивановна вышла из кабинета. И чего он так на нее взъелся? Это ведь на него совсем не похоже.

– Стыдно должно быть, – сам себя пожурил Лев Георгиевич и достал из шкафчика пузырек с успокоительным.

– И ведь сейчас придет этот пьяница, а я уже успокоюсь. Хорошо, что Ирина Ивановна мне не нравится, а то было бы даже стыдно, что накричал на нее. И сейчас стыдно, а было бы и того хуже, – размышлял Лев Георгиевич и придя к этим выводам, все раздувал и раздувал внутри себя злобу, чтобы пламя ее и шефа хоть как-то коснулось.

Где-то через час в дверь постучали, и на пороге тут же показался, осунувшийся мужичок, с блестящей лысиной и затуманенными глазами. Он посмотрел сквозь Льва Георгиевича и тут же уверенно сел в кресло, ничего не говоря и не дожидаясь приглашения.

– Звал? – проскрипел шеф прокуренным голосом.

– Ты чего на работу так поздно приходишь? – без всякой злобы спросил Лев Георгиевич.

– Пил вчера, – лаконично и нагло отрезал лысый мужичок.

Лев Георгиевич знал, что шеф ответит именно так, знал, что ничего то он утаивать не будет, как есть, так и скажет, честно и без всяких угрызений совести.

– Я же уволю тебя, Игорь, – как-то обреченно проговорил управляющим, будто не верил своим собственным словам.

– Так увольнял уже, помнишь? – хитро улыбнувшись и замигав глазами, в которых наконец-то за все время их разговора появилось что-то похожее на интерес.

И Лев Георгиевич это помнил. Повара ушли за шефом и началась полнейшая неразбериха. Новые шефы менялись один за другим и ничего толкового выстроить на кухне так и не успевали, не могли, а может и вовсе были неспособны этого сделать. Пришлось стоять перед Игорем на коленях, умолять чтобы вернулся, а он, скотина, отказывался без повышения оклада. Пришлось пойти на уступки.

– Пошли на кухню, – выдохнув проговорил Лев Георгиевич – посмотрим, как у тебя там все устроено.

– Пошли, – Игорю было все равно, он знал, что на кухне все в полном порядке.

Управляющий с шефом осмотрели кухню. Заглянули в каждый холодильник, каждый уголок изучили, даже стыки у плитки на полу осмотрели. Придраться было не к чему.

– А как у тебя со складом? – спросил в конце Лев Георгиевич, надеясь хоть за это зацепиться.

– У бухгалтера спроси, – ухмыльнулся Игорь – все как в аптеке.

– И ведь наверняка он не врет, – размышлял про себя Лев Георгиевич – и там все грамм к грамму, не знаю, как он это делает, может и в самом деле следит за всем, либо бухгалтера умасливает чем, но по бумагам все и всегда сходиться у него. Должно в конце месяца на складе быть десять килограмм вырезки говяжьей, значит столько и будет.

– Я вообще могу здесь не появляться, – произнес шеф, увидев, что Лев Георгиевич как-то увяз в своих размышлениях – все и так работает как часы. Но если меня здесь не будет, то со временем часы перестанут работать, или пойдут в обратную сторону. Без глаза тут никак, сам знаешь.

– Ага, – пробормотал управляющий, выходя мало-помалу из своих дум.

– Мы тебе план в прошлом месяце на полмиллиона перевыполнили, и по затраты на десять процентов сократили – продолжил Игорь – что тебе еще нужно?

Лев Георгиевич не знал, что ответить. Он был из тех руководителей, которые иногда впадали в иллюзию о том, что они являются тиранами и жесткими людьми. Но мужчина был другим и вспыхнув, исчерпал в своей злобе все силы. Лев Георгиевич совсем раскис, почти растекся по полу, посреди кухни, рядом с пьяницей шефом, который недоумевающе поглядывал в его сторону.

– Сделай борща, как ты умеешь, – наконец-то процедил управляющий – есть хочу – страсть!

– Это мы сейчас сделаем, – довольно ответил шеф.

Лев Георгиевич сел в зале возле окна и стал ждать своего борща, поглядывая на раскачивающиеся от ветра ветви берез. Шеф же нашел своего заместителя и так отчихвостил его в своем кабинете, что с того вся краска сошла мигом.

– Видишь до чего ты кухню довел, идиот! – орал шеф на своего су-шефа – К нам управляющий с проверкой пришел!

– Шеф, – повторял и блеял несчастный су-шеф, покрываясь потом.

– А если бы он двадцать килограмм тунца нашел в заморозке?! – продолжал шеф – Чтобы мы тогда делали, скажи?!

Су-шеф ничего ответить не мог.

– Пошел вон! – прокричал шеф – Борщ проверь для Георгича! Чтобы нарезочка как в аптеке была и вкусно как у бабушки!

Су-шеф вылетел пулей на кухню и пошел на раздачу.

Борщ был идеальным, но су-шефу нужно было куда-то деть свою обиду на своего начальника.

– Понаберут по объявлению, мучайся с вами! – буркнул он на повара и для вида добавил в борщ маленькую щепоточку сахара – Ты пил что ли, совсем ничего не чувствуешь?

Повар ничего не ответил, а су-шеф продолжал поливать его грязью до конца дня – чувствительный был мужчина.

Спустя несколько часов, повар готовивший борщ вышел на улицу и закурив сигарету, достал телефон и стал звонить своей жене, чтобы пожаловаться ей на своих начальников, которые будто бы белены объелись сегодня, но она не подходила к телефону.

– Вот сука! – выпалил повар и стал набирать гневное сообщение, адресованное жене.

Глава 2

Верная жена

Телефон, в который отчаянно пытался проникнуть своим звонком раздраженный повар, валялся на полу рядом с кроватью, мерно покачивающейся из стороны в сторону, плавно и ритмично.

Сквозь тишину, сквозь ее как, казалось бы, плотные волокна, еле-еле пробивались тихие, протяжные и сладкие стоны. Они будто пронизали собой материю тишины и создавали что-то похожее на музыку.

Вы когда-нибудь уставали по-настоящему? Той усталостью, что лишает сна и всякое желание делать что-либо: дышать, есть, думать. Находились ли вы в том состоянии апатии, которая являясь неминуемым последствием такой усталости, сковывает вас с головы до ног, от волос и до мыслей, застывших смолой в голове, от того самого начала, которым вы являлись и до того представления о том, кем вы хотите быть?

Маргарита Викторовна – супруга того самого повара, о котором нам особо и рассказать нечего, кроме того, что он хорошо умел варить борщ, находилась в этом самом состоянии.

Они жили вместе уже несколько лет. Когда-то влюбились в друг друга, как это и бывает меж людьми, страстно и немного наивно. Потом съехались, стали снимать плохонькую квартирку вдали от центра, что конечно же не было таким уж изъяном, учитывая крошечный размер городка, в котором они жили, но порой даже меньшее может послужить поводом для ругани. И они ругались, громко и звонко, с разлетающимися в разные стороны осколками посуды, и мирились, на той самой кровати, которая сейчас плавно покачивалась из стороны в сторону. А потом шли на кухню, пол которой был усыпан осколками, закуривали и смеясь ругали друг друга за глупость минувших событий.

– Опять тарелки покупать, – смеясь проговаривал повар, выдыхая клубы едкого дыма.

– И графин, не забудь про графин! – добавляла Маргарита Викторовна, поправляя растрепанные волосы свои.

– И вот на кой нам этот графин сдался? – размышлял мужчина – Воду мы из него никогда не пьем, только и берем для того чтобы об стену бить.

А денег у этой семейной четы особо не водилось. Повара много работают, но мало получают, иногда много пьют, а иногда пьют так, что совсем не могут работать. Маргарита же Викторовна перебивалась случайным заработком то тут, то там, а заработанное спускала на всякие милые мелочи, на которые так падки бывают иные девушки.

Безденежье подтачивало эту молодую семью. Что и говорить, если даже от мыслей о приобретении графина, на повара накатывали волны жгучей жадности. А как же дом купить? А машину? Как ребенка воспитать, которого пара очень хотела, но не решалась завести из опасений связанных с отсутствием денег? Как же жить в этом мире, где со всех сторон тебя окружают красивые и счастливые люди, рассказывающие о своих путешествиях по морям и пляжам мира? Разъезжают на своих дорогих машинах, красиво одетые, с этими своими белоснежными улыбками и говорят-говорят о прекрасной жизни своей.

Это несоответствие вгоняло Маргариту Викторовну в ступор. Она не понимала, почему кто-то живет так – на своей яхте, а она вот так – в своей плохонькой квартире, стены которой пропитались десятками точно таких же, ничем не выдающихся жизней. И что с этим делать?

Если верить тем же самым людям, рассказывающим о своей прекрасной жизни, то все было предельно просто. Нужно было только поменять мышление, смотреть на мир позитивно и принимать с благодарностью каждый новый день.

Но Маргарита Викторовна и так смотрела на мир глазами полными благодарности и признания, были на то свои причины, о которых мы пока говорить не станем. А муж, вы бы видели ее мужа! Только человек настроенный оптимистично мог бы рассмотреть в нем подобие человека!

Их жизнь застыла на месте. И казалось, что так будет всегда, до самого конца, о котором Маргарита Викторовна иногда думала с каким-то сладостным предвкушением.

Вот и сейчас, находясь в этом противном состоянии неопределенности, девушка лежала на кровати и о чем-то фантазировала. О другой жизни, о другом потолке и стенах, которые будут красивой аппликацией окружать ее другую кровать. Думала она и о новом спутнике жизни. Она отчетливо представляла каким он должен быть. Крепким, с белоснежной улыбкой и длинными, вьющимися волосами. Она смотрела в эти вымышленные голубые глаза и сердце ее замирало.

Руки ее невольно опустились на грудь. Пальцы наворачивая круги прикосновений по поверхности сосков ввели девушку в состояние эйфории. Мысленно отдаваясь своему вымышленному будущему супругу, Маргарита Викторовна боязливо раздвинула ноги и стала ласкать себя пальцами.

Она устала, смертельно устала и единственным, что могло ее спасти был этот прилив похоти с человеком, которого быть может и не существовало в действительности.

Девушка не слышала телефонного звонка. В это самое время она, громко крича, где-то там в своей вымышленной реальности, скакала на члене несуществующего незнакомца.

Когда же она дошла до предела и открыла глаза, то снова оказалось в своей плохонькой квартире. Рядом с ней никого не было, и какое-то время она даже не понимала, почему меж ног у нее влажно и горячо.

На глазах девушки навернулись слезы.

– И снова я здесь, – прошептала она.

Придя в себя от этой фантазии, но по-прежнему находясь в состоянии разочарования. Она села на край кровати и взяла в руки телефон.

– Зачем звонить мне столько раз? – раздраженно бросила она в пустоту, увидев пропущенные звонки своего мужа.

– Что?! – закричала она, прочитав сообщения от него – Да как ты?!

Она задыхалась от ярости. Вскочив на ноги она без всякого смысла и цели бросалась то в один угол комнаты, то в другой.

– Ладно, если ты так думаешь, – продолжала она разговаривать сама с собой – то пускай так и будет.

Маргарита Викторовна скинула с себя легонький халатик, в котором обыкновенно ходила по квартире. И совершенно обнаженная устремилась в ванную.

Спустя какое-то время, она вернулась и стала скрупулёзно и старательно прихорашиваться.

– Нравиться тебе называть меня шлюхой – ты ее и получишь, – шипела она, стараясь унять дрожь в пальцах.

Не прошло и часа, как Маргарита Викторовна полностью преобразилась. Осталось еще выбрать платье, но тут ей на помощь пришла та самая бедность, от которой она сходила с ума – никакого выбора толком и не было.

Глава 3

Незадачливый любовник.

Маргарита Викторовна сидела за барной стойкой застыв в величественной позе, которая невольно притягивала к себе всякого рода искателей плотских утех. И действительно, мужчины подходили к ней один за другим, но она лишь смеялась им в лицо и отправляла восвояси, что доставляло ей особое удовольствие. Немного отойдя от первого впечатления, произведенного на нее словами мужа, девушка уже и не намеревалась что-то ему доказывать. Она просто наслаждалась ролью жертвы вокруг которой увивались охотники, уходящие в итоге ни с чем.

В бар, в котором царственно развалившись на своем стуле, находилась Маргарита Викторовна, зашел мужчина, тут же обративший внимание на девушку. Аккуратно проплыв к барной стойке, он, не спуская своих мутных голубым дымом глаз заказал у бармена выпивку. Девушка тут же обнаружила наблюдателя, осмотрела его с ног до головы и не найдя в нем ничего примечательного, переключилась на разговор сидящей рядом пары.

Неизвестный, будучи опытным охотником сразу почувствовал, что Маргарита Викторовна просто играется, и это подтверждалось отходящими от нее раздосадованными мужчинами, отчего желал заполучить ее еще сильнее.

– Вам это не нужно, – произнес он уверенно, приблизившись к Маргарите Викторовне вплотную – знакомиться со случайными проходимцами в баре не соответствует вашей сути.

– Увидели, как я даю отворот-поворот всем этим мужчинам и решили, что знаете какая я? – девушка решила задать незнакомцу самый простой и очевидный вопрос, чтобы смутить его, ведь теперь ему придется выкручиваться, что-то выдумывать.

– Нет, – ответил он тут же, все с той же уверенностью человека бывшего готовым к подобному вопросу – это видно по тому как вы себя держите, как разговариваете с людьми и смотрите на них. Каждый ваш жест выдает в вас человека, который попал сюда по какой-то глупой случайности.

– Вы думаете, что я не могу себе позволить выпить в этом заведении? – возмутилась девушка, она уже выпила несколько коктейлей и призрак нищеты, от которого она все пыталась убежать, настиг ее снова. В действительности, он стоял у нее за спиной, и она об этом знала, хоть и пыталась обмануть себя тем, что это не так.

– Вы неправильно меня поняли, – произнес он вкрадчиво, чтобы успокоить, а про себя подумал: “Попалась!” – я говорю не про то, что вы не заслуживаете этого места, а про то, что оно не заслуживает вас.

– Да что вы говорите? – язвительно спросила Маргарита Викторовна.

– Он смешной, – подумала она – и совершенно не умеет разговаривать с девушками, помучаю его еще немного.

– Друг, – обратился он к бармену – самого дорогого вина этой девушке! Вы пьете вино?

– Пью, – Маргарита Викторовна улыбнулась, она промахнулась в очередной раз – но только белое.

– Белое! – выкрикнул неизвестный.

Бармен достал бутылку белого вина, ловко его открыл и поставил перед незнакомцем вместе с двумя бокалами, которые тут же и наполнил.

– Выпьем же за знакомство! – улыбаясь краешком рта выпалил неизвестный.

– За знакомство! – вторила ему Маргарита Викторовна, введенная в замешательство его несуразностью и щедростью.

– Подождите! – перед тем как сделать глоток остановилась девушка – Как ваше имя?

– Аркадий, – спокойно произнес мужчина, замерев как-то по-глупому с бокалом в руке.

Девушка прыснула со смеха, она ожидала чего угодно, но только не этого. Аркадий! – произнесла она в своей голове и снова засмеялась. Не то чтобы она имела что-то против этого имени, каждое имя очаровательно по-своему, но это имя совершенно не вязалось у нее с происходящим.

– И никаких Кеш или Аркаш, – невозмутимо продолжил мужчина – это какое-то издевательство над столь благородным именем как Аркадий.

Он пошел ва-банк и выставлял себя полнейшим дураком, видя, что это веселит незнакомку.

– А я Аня, просто Аня, – продолжая улыбаться выдавила из себя Маргарита Викторовна – и не смейте называть меня Анной.

– Приятно познакомиться, Аня, – улыбнулся мужчина и они выпили.

У всех свои игры, и Аркадий, не бывший в действительности Аркадием, играл с Аней, которая как мы знаем Аней не являлась. Иногда нам просто хочется побыть кем-то другим, выдумать себе другую жизнь и некоторое время побыть в этой иллюзии, ища в ней отдохновение от гложущей нас рутины.

Смелость – города берет, а глупость без всякого усилия обуяла весь мир и Аркадий пользовался этим вовсю, все более усугубляя в Маргарите Викторовне убеждение в том, что она им совершенно очарована.

Они о чем-то болтали, то искренне смеясь, то заворожено друг друга слушая. Вы и сами были на их местах и лучше моего знаете, о чем могут говорить двое охмеленных и увлеченных людей, испытывающих друг к другу симпатию. Маргарита Викторовна врала о своей жизни, неизвестный о своей, и все это складывалось во что-то интересное и захватывающее.

– Поедем к тебе? – совершенно передумав быть верной супругой предложила Маргарита Викторовна своему спутнику.

– Поедем, – ответил он сладострастно ухмыльнувшись.

Мужчина вызвал такси, и они поехали в неизвестном для Маргариты Викторовны направлении. Плюхнувшись и растекшись на заднем сидении, они, не обращая внимание на приветливое обращение таксиста слились в страстном и пьяном поцелуе и стали изучать тела друг друга руками.

Рука неизвестного сжала коленку девушки и стала подниматься выше по внутренней стороне бедра приятным скольжением. Аккуратно и медленно под юбку, резко и нахально пальцами в трусики. Закрыв глаза и задержав дыхание, Маргарита Викторовна представила того самого принца, которого видела сегодня ранее и вдруг осознала, что не может она так просто отдаться в такси на заднем сиденье. Но еще отчетливее ей стало ясно, что Аркадий точно не был предметом ее желаний.

– Остановитесь! – мгновенно протрезвев обратилась она к водителю.

– Что случилось? – недоумевал Аркадий.

– Я не могу так, прости, – она оттолкнула его руку и резко выпорхнув из такси побежала прочь.

Аркадий сидел на месте и слова произнести не мог. Он уже считал себя победителем, а тут такое.

– Не везет? – сострадательно спросил водитель.

– Десять тыщ за бутылку, – будто бы сам с собой проговорил Аркадий и лицо его скукожилось в нечто неприятное и раздосадованное.

– Куда едем? – спросил водитель, догадываясь, что пассажир не горит желанием возвращаться домой.

– Да пропади оно все пропадом! – разочарованно выпалил Аркадий – Поехали в департамент.

Водитель понимающе улыбнулся и тронулся с места.

– Ничего не случилось, я просто выпустила пар, – повторяла про себя Маргарита Викторовна, вором крадущаяся сквозь огни ночного города к себе домой, к мужу, который ее ждал и изнывал от чувства вины за слова которые он позволил произнести в отношении своей супруги.

Глава 4

В департаменте

Человек, которого мы определили, как Аркадия уверенной походкой шел по темному и пустому коридору департамента. Невооруженным взглядом было видно, что он раздражен, огорчен и озадачен вне всякой меры. Нервозность мужчины незримой жидкостью выходила за края его стройной фигуры и лилась во все стороны, заливала пол, пачкала стены и растекалась во все стороны. Механически он остановился на перекрестке из расходящихся в разные стороны коридоров, категорично повернул налево и поспешил к мерцающему вдали свету. Сделав несколько десятков шагов, Аркадий, чуть запыхавшись, встал напротив кассового окна.

– Добрый вечер, Ольга Викторовна, – обращаясь в никуда бросил он.

Из окошка высунулся аккуратно вздернутый носик, покрытый толстым слоем тонального крем.

– О, Аркадий Юрьевич, здравствуйте-здравствуйте, – проговорил приятный своей кокетливостью женский голос, с легкой хрипотцой выдающий то ли злоупотребление табаком, то ли почтенный возраст своей обладательницы, или же все вместе разом.

– Вам как обычно? – спросил голос.

– Да! – резко ответил Аркадий, который видимо и был Аркадием, раз Ольга Викторовна его так называла, но тут же добавил – Впрочем, дайте подумать.

Мужчина закрыл глаза и начал представлять себе Маргариту Викторовну, спрятавшуюся за именем и историей некой Ани, которой быть может никогда и не было на этом свете.

– Нет, – начал мужчина после того как закончил вырисовывать ее образ в своей голове – как обычно не нужно.

– И что же вы хотите в этот раз? – лукаво спросила Ольга Викторовна, служившая в департаменте, чуть ли не целую вечность – На экзотику потянуло?

– Мне нужна брюнетку с вьющимися волосами, – начал описывать Аркадий предмет своего вожделения – длиной чуть ниже плеч. С голубыми и большими глазами и вздернутым носиком. Губы могут быть полными и такими, знаете ли, сочными, глянцем переливающимися, но могут быть и сухими, и тонкими, как легкие едва уловимые линии, если вы понимаете, о чем я. Рост не столь важен, но она должна быть выше меня. Худенькая, с тонкой-тонкой талией.

– А грудь какую хотите, Аркадий Юрьевич? – продолжал допрашивать голос, и в вопросах его звучали нотки чего-то хищного, какие-то плотоядные буквы скакали в проговариваемых словах.

– Ах, грудь, – мужчина будто бы смутился этого вопроса – небольшая, размера может быть второго, но точно не больше.

– А там внизу как все должно быть? – снова спросила Ольга Викторовна.

– Не знаю, под микроскопом не смотрел, но пусть будет гладко, – резанул мужчина воздух своим быстрым ответом.

– Я вас поняла, – ответил голос – сейчас посмотрю, что у нас есть.

Снова в коридоре воцарилась тишина и Аркадий Юрьевич стоящий в ней столбом смотрелся очень органично, сливался с этим безмолвием как предмет мебели.

– Смотрите, – разрубила эту тишину Ольга Викторовна – у нас есть три девушки. Одна из них подходит под ваше описание идеально, вторая – вашего роста, а у третьей внизу не все так гладко как вам хотелось бы, но это поправимо.

– Какие у них имена? – спросил Аркадий Юрьевич.

– Первую зовут – Виктория, вторую – Надежда, а третью – Анна, – перечислил голос.

– Мне нужна Аня, – возбужденно пробормотал мужчина.

– Придется подождать, Аркадий Юрьевич, – произнесла Ольга Викторовна – нужно исправить все внизу. И доплатить придется, так как сами понимаете, не все любят гладкость так как вы, и как бы Анна не осталась без работы на какое-то время.

– Я согласен, – Аркадий был готов на все.

– Хорошо, – довольно протянула Ольга Викторовна – с вас стандартный тариф, плюс 100 рублей минута.

Мужчина судорожно достал из кармана брюк своих кошелек и извлек из него нужное количество купюр.

– Проходите в 110 кабинет, – произнесла Ольга Викторовна и протянула мужчина ключи – Анна будет у вас минут через 10.

– Спасибо, – ответил мужчина и выхватив ключи поспешил уверенной походкой в кабинет, который он и с закрытыми глазами мог бы найти.

Стена рядом с окошком скрипнула и сияющим очертанием выделилась в прямоугольник, по размерам своим вполне схожим на обычный дверной проем. Выделившийся кусок стены подобно двери открылся и из-за него в коридор вышла Ольга Викторовна – сухонькая блондинка, с выбеленным лицом, вызывающе красными губами и глазами в которых даже за километр можно было увидеть танцующие огоньки яркого пламени.

Она чуть ли не облизываясь смотрела во след удаляющемуся Аркадию Юрьевичу.

– Я бы его сейчас, – прошептала она страстно и лишь тяжело выдохнула, когда мужчина скрылся из виду.

Ольга Викторовна работала в департаменте чуть ли не всю свою сознательную жизнь, пришла сюда просто Олькой и долгие десятилетия моталась из кабинета в кабинет до тех самых пор пока не вышла в тираж и не села за кассу. От большой любви к этому места, она не ушла за большими деньгами в другие места, хоть предложений от бывших посетителей имела в достатке.

– Ольга Викторовна, – обращался к ней с подобной просьбой один из них – а не хотели бы вы пойти ко мне в дом горничной или няней?

– Ну какая я горничная? – кокетливо смеялась женщина, отпускала колкость и категорически отказывала просителю.

Правда работа за кассой не доставляла Ольге Викторовне особого удовольствия, ей бы до настоящих дел добраться, до тех самых дел, которые происходили в кабинетах. И руководство департамента время от времени шло ей на встречу, ведь спрос на ее услуги был, и спрос не малый. Жаль только, что Аркадий Юрьевич был к ней совершенно равнодушен. Иной раз это обстоятельство совершенно убивало женщину, и она забывалась в объятиях Викторов Семеновичей, Петров Ильичей и в объятиях других мужчин, которые, как и Аркадий Юрьевич выдавали себя ни бог весть за кого.