Дух Прерий

Пролог: Священные Земли

Я была здесь, когда еще не было гор, лишь мягкие холмы, омываемые древними морями. Я чувствовала поступь гигантских зверей и шепот ветров, переносящих семена жизни. Я видела, как солнце рождается каждое утро и умирает каждый вечер, окрашивая небо в цвета, которые невозможно назвать. Я – Земля.

На протяжении бесчисленных циклов луны и солнца, по моим бескрайним просторам ступал Народ. Они были моими детьми. Они ходили легко, оставляя следы, которые тут же стирались ветром, словно показывая свое уважение к моему дыханию. Они брали из моих рук ровно столько, сколько нужно было для пропитания и жизни, не больше. Они слушали мои голоса в громе и шелесте травы. Они знали мои священные места – там, где завеса между миром видимым и невидимым была тонка, где обитали Духи Предков, где Сердце Мира билось в унисон с их сердцами. Священные Земли были не просто частью меня, они были моей душой и их душой.

Но пришло время перемен. С востока пришел новый ветер, несущий странные запахи дыма, металла и алчности. Пришли другие люди. Их шаги были тяжелыми, их взгляды – жадными. Они не видели во мне живое существо, Мать, дающую жизнь. Они видели лишь то, что можно взять, разделить линиями на бумаге, огородить, выкопать. Они не слышали шепота Духов, их уши были заложены звоном монет.

Они гнали бизонов, прокладывали железные пути, строили свои твердыни и города на моей коже. Они нарушали свои же обещания, словно слова не имели веса. Но самое страшное – они покусились на Священные Земли. Они почуяли там богатство – блестящие камни и черную кровь, скрытую глубоко внутри. Они вторглись туда с кирками, динамитом и железными машинами, разрывая мою плоть, оскверняя места покоя древних, заглушая крики Духов своим грохотом.

Я стонала от боли. Мои реки плакали мутной водой, мои деревья падали под их топорами, мои священные камни разлетались в пыль от взрывов. Мои дети, Народ, чувствовали мою боль. Они были загнаны в пыльные, безжизненные уголки, их дух был сломлен, их голоса звучали тихо и безнадежно. Отчаяние стелилось над землей, как утренний туман.

Казалось, все потеряно. Что алчность и железо победили древнюю связь, что Дух Прерий обречен угаснуть под тяжестью их мира.

Но Дух не умирает легко. Он может затаиться, стать невидимым, но он помнит. Он чувствует. И когда боль становится невыносимой, когда осквернение достигает сердца, Дух начинает шевелиться.

Из самого сердца Священных Земель, из глубины, которую они пытались разграбить, я почувствовала ответ. Не смирение, а гнев. Не апатию, а решимость. Я почувствовала, как хрупкие нити, связывающие моих детей – рассеянных, разных, порой враждующих – начинают сплетаться в единый, крепкий канат. Я почувствовала, как древняя память просыпается в их крови.

Я послала весть. Не на языке людей, а на языке видений, знаков, ощущений. Я напомнила им о том, кто они. Я показала им путь – путь Единства, путь Сопротивления, путь, использующий мою силу, силу Земли, против силы железа. Я показала им, что даже самый маленький ручей, сливаясь с другими, может стать могучей рекой. Что даже самые тонкие нити, сплетаясь, могут удержать гору.

Теперь время ожидания закончилось. Жажда белых достигла своего пика. Они идут за последним – за моей душой, за душой моего Народа.

Но Народ услышал зов. Он собирается. Он помнит. Он готов бороться не только за жизнь, но и за право быть собой, за право Земли быть священной.

Приближается буря. Земля ждет. Духи пробуждаются. И Дух Прерий готовится заговорить. Не шепотом травы, а грохотом грома и эхом тысяч голосов, объединенных в один клич: Земли Индейцам!

Часть 1: Последнее Предательство

Глава 1: Пыль Резервации

Солнце садилось, окрашивая небо в выцветшие оттенки оранжевого и багрового, но даже самый красивый закат не мог скрыть убожества, окутавшего индейскую резервацию, словно саван. Пыль была здесь повсюду. Она поднималась от каждого шага, оседала на лицах, одежде и скудных жилищах, проникала в легкие, напоминая о том, что даже воздух на этой земле больше не принадлежал им свободно. Это была не плодородная пыль прерий, а сухая, безжизненная взвесь истощенной земли, обнесенной колючей проволокой и невидимыми границами.

Среди редких, хилых построек, предоставленных "белым отцом" – по большей части ветхих лачуг и палаток, – царили нужда и апатия. Женщины готовили скудные ужины из правительственных пайков – муки, жира и изредка жесткого мяса. Дети играли тихо, без прежней звонкости, их животы часто были голодны, а глаза – тусклы от болезней. Кашель разносился по лагерю – туберкулез и другие неведомые прежде хвори подтачивали силы людей, живущих впроголодь и тесноте.

Потеряны были не только земли, но и смысл жизни. Некогда могучие охотники сидели без дела, их луки и копья пылились, а винтовки, если и были, использовались лишь для редкой добычи мелкой дичи на ограниченной территории резервации. Великие стада бизонов, дававших пищу, одежду и кров, исчезли, уничтоженные белыми охотниками и политикой правительства. Без охотничьих угодий, без свободы передвижения, без возможности следовать древним путям предков, дух народа угасал, как угольки костра под слоем пепла.

Молодой Быстрый Лис сидел у входа в семейную лачугу, стругая кусок дерева острым ножом. Он был высок и крепок для своих девятнадцати зим, с быстрыми, умными глазами, которые, казалось, видели слишком много горечи для его лет. Его имя – Свифт Фокс – когда-то означало ловкость и хитрость на охоте, быстроту в бою. Теперь оно звучало как издевка. Где здесь быть быстрым? Где хитрить? Вся его жизнь проходила в пределах этого тесного, пыльного загона. Он чувствовал, как энергия юности, предназначенная для бескрайних прерий и горных склонов, задыхается в этих стенах.

Он видел разочарование на лицах старших, слышал их горькие слова о сломанных обещаниях, о договорах, разорванных белыми, как старые тряпки. Он видел, как его сверстники теряют надежду, погружаясь в безделье или пытаясь заглушить боль "огненной водой", приносимой торговцами. Его собственный дух бунтовал против этой покорности, против этой медленной смерти. Он хотел действия, хотел свободы, хотел вернуть достоинство своего народа. Но пути не было.

Быстрый Лис поднял глаза к горизонту. Далеко-далеко, за холмами резервации, под начинающим темнеть небом высились зубчатые очертания гор – Пики Духов. Это были не просто горы. Это была часть Священных Земель – территории, обещанной их предкам "навечно" в одном из самых ранних и торжественных договоров. Там, по рассказам старейшин, до сих пор жили духи, там были древние места силы, там земля была живой и щедрой. Он никогда не был там, эти земли находились слишком далеко и уже много лет были вне досягаемости, но он слышал о них с самого детства. Это было место из легенд, последнее напоминание о потерянном рае.

Священные Земли… Даже упоминание их вызывало в сердце Быстрого Лиса смесь тоски и едва тлеющей надежды. Эти земли были их прошлым, их наследием. Теперь они были просто точкой на горизонте, к которой запрещено приближаться.

Недавно по лагерю поползли новые слухи. Шепотки стариков угасали, но в них сквозила тревога. Говорили, что белые проявляют к Священным Землям особый интерес. Что там что-то нашли. Что даже тот старый, почти забытый договор теперь под угрозой. Что жадность белого человека, ненасытная, как степной пожар, вновь тянется к тому, что не принадлежит ему.

Быстрый Лис сжал кулаки. Пыль резервации была горькой на вкус. Он не хотел провести всю жизнь, глотая ее, наблюдая, как его народ медленно угасает. Он не знал, что делать, но чувствовал – должно быть что-то, кроме этого ожидания конца. Что-то, что вернет им землю, небо и самих себя.

Он продолжал смотреть на Пики Духов, пока последние лучи солнца не скрылись за горизонтом, оставляя его наедине с пылью и своим растущим разочарованием. Но где-то глубоко внутри, рядом с болью, теплилась маленькая искорка. Искорка, которая еще не знала, что скоро разгорится в пламя.

Глава 2: Тени Прошлого

По вечерам, когда дневная жара спадала и воздух становился чуть прохладнее, самые стойкие из старейшин собирались у небольшого костра. Это были хранители памяти, те, кто еще помнил времена до резерваций, до голода, до постоянного страха. Молодые, включая Быстрого Лиса, часто садились поодаль, слушая их рассказы. Официальные школы, открытые белыми, пытались стереть из памяти их историю, их язык, их самих. Но здесь, у костра, прошлое оживало.

«Помню, как земля дрожала под копытами миллионов бизонов», – говорил старый Волк, его голос был хриплым, как шелест сухой травы. Его глаза, некогда острые, теперь смотрели куда-то вдаль, в прошлое. «Мы были частью этого движения, частью дыхания прерий. Земля давала нам все. Мы не брали больше, чем нужно, и уважали ее. Мы были свободны, как ветер».

Другой старейшина, по имени Медвежий Коготь, добавлял: «Пришли белые, сначала их было мало. Они говорили о мире, о торговле. Мы были готовы делиться, как учит Великий Дух – Земля достаточно велика для всех. Мы заключали договоры. Они называли это "бумагами", мы называли это "словами чести". Мы верили их словам, скрепленным рукопожатием и общими трубками мира».

Рассказы о договорах были особенно болезненны. Старейшины вспоминали, как правительственные агенты и армейские офицеры торжественно клялись, что определенные земли, *особенно* Священные Земли, будут принадлежать племенам "до тех пор, пока светит солнце и текут реки". Эти земли были не просто охотничьими угодьями; они были духовным центром, местом паломничества, где предки обретали покой, а живые – связь с Великим Духом.

«Они рисовали линии на своих бумагах», – говорил Мудрая Черепаха, самый почитаемый из старейшин, его лицо было испещрено морщинами, как древняя скала, но глаза излучали спокойствие и глубокое знание. «Мы не понимали этих линий. Земля – это не бумага. Но они обещали, что внутри этих линий мы будем в безопасности, что никто не тронет наши Священные Земли. Мы поверили».

Мудрая Черепаха был не только хранителем истории, но и знахарем, связующим звеном между миром людей и миром духов. Он знал древние песни и ритуалы, которые связывали племена с Землей, с небом, с животными и духами предков. Он учил молодых уважать каждую травинку, каждый камень, потому что в них тоже живет дух. В мире резервации, где даже Земля казалась мертвой, его слова были слабым огоньком надежды.

«Духи наших предков живут в земле», – говорил он тихим, но сильным голосом. «Они наблюдают за нами. Они скорбят, видя нашу нужду и слабость. Но они не оставили нас. Их сила – в нашей связи с Землей, особенно со Священными Землями. Это сердце нашего народа. Если сердце перестанет биться, умрем все».

Но именно Священные Земли стали источником нового, растущего беспокойства. Слухи, сначала неопределенные, становились все более настойчивыми. Белые нарушали границу. Искали что-то.

«Они не чтят свои "бумаги"», – горестно вздыхал Медвежий Коготь. «Каждый раз новый договор, новые обещания. И каждый раз – ложь. Они берут все больше и больше. А теперь, говорят, они хотят взять и те земли, которые обещали навсегда. Те, что за Пиками Духов».

Слухи о "золоте" или "черной воде" (нефти) на Священных Землях вызывали не только гнев, но и глубокий страх. Это было не просто нарушение договора; это было осквернение. Это был удар по самому сердцу их духовности, по могилам предков, по местам, где обитали духи.

Быстрый Лис слушал, и его разочарование сменялось жгучей яростью. Он слышал эти истории с детства, но сейчас, видя реальность резервации и слушая о новой угрозе Священным Землям, они обретали новый, страшный смысл. Свобода, величие, честь, договоры – все было втоптано в пыль. Он смотрел на Пики Духов, темнеющие в ночи, и чувствовал, как внутри него поднимается волна гнева.

«Что мы будем делать?» – спросил он однажды вечером, не выдержав. «Мы будем сидеть здесь, пока они не заберут последнее? Пока не умрет последний из нас?»

Старейшины тяжело вздохнули. Они были стары, измотаны борьбой, болезнями и потерей. Они знали цену сопротивления. Но слова Быстрого Лиса отражали чувства многих молодых.

Мудрая Черепаха посмотрел на него своим глубоким взглядом. «Пути Великого Духа не всегда ясны, Быстрый Лис», – сказал он. «Иногда нужно ждать. Иногда нужно действовать. Главное – не терять связь с Землей и духами. Они подскажут путь».

Но Быстрый Лис не хотел ждать. Он видел, как с каждым днем умирает его народ. Он чувствовал, что времени на ожидание нет. Тени прошлого нависали над ними, но надвигающаяся угроза была очень реальной. И она касалась не только земли, но и самой их души. Вопрос был не в том, будет ли новое предательство. Вопрос был в том, как они на него отреагируют.

Глава 3: Земля, Обещанная Навеки

Для тех, кто вырос в резервации, Священные Земли были больше, чем просто географическое место. Они были сердцем мира, колыбелью их народа, живым существом, с которым предки заключили нерушимый союз. Даже рассказы старейшин, передававшиеся из поколения в поколение, не могли в полной мере описать их красоту и величие тем, кто никогда их не видел.

Это была территория, простиравшаяся за Пиками Духов – скалистыми вершинами, чьи острые пики, казалось, царапали небеса. За горами лежали обширные долины, нетронутые человеком, где трава прерий достигала человеческого роста, а дикие цветы расцветали в невообразимом изобилии. Леса у подножия гор были густыми и полными жизни, реки текли чистые и быстрые, киша рыбой. В этих землях водилось множество дичи – олени, лоси, горные козлы, медведи. И, по рассказам, там до сих пор изредка появлялись тени бизонов, напоминание о былом изобилии.

Но главное было не в богатстве охотничьих угодий. Священные Земли были пронизаны духовной силой. Здесь находились древние места силы – пещеры с наскальными рисунками, которым тысячи лет, священные источники, чьи воды, как верили, исцеляли не только тело, но и душу, вершины, откуда вожди и знахари отправлялись в видения, чтобы общаться с Великим Духом. Здесь были похоронены величайшие воины и мудрецы племен, их духи охраняли эти земли. Каждая долина, каждый холм, каждый ручей имел свое имя, свою историю, связанную с мифами и легендами народа.

Это было место, куда стремились паломники, чтобы обрести силу, где проводились самые важные церемонии, где молодежь проходила испытания, чтобы стать воинами. Отсюда брали материалы для священных трубок, перья для головных уборов, травы для лекарств. Священные Земли были их храмом, их архивом, их домом в самом глубоком смысле этого слова.

Когда пришли белые, их количество росло, и они начали претендовать на все больше земель, племена понимали, что нужно что-то делать. После долгих войн и бесконечных переговоров был заключен Великий Договор о Священных Землях. Старейшины вспоминали тот день с болью и гордостью. Они сидели напротив представителей правительства США, чьи лица были чужими, а намерения – непонятными до конца.

«Они говорили красивые слова через переводчиков», – рассказывал Мудрая Черепаха, его голос был полон горечи. «Они говорили о мире, о границах, которые никто не нарушит. Они обещали, что эти земли, Священные Земли, останутся за нами навсегда. Что здесь наши дети смогут охотиться, а духи предков – покоиться в мире. Они клялись своими богами и своими "бумагами". Мы дали им свои слова чести, которые для нас священны».

Индейские вожди и старейшины, собравшиеся тогда, восприняли договор как нечто большее, чем просто соглашение на бумаге. Это был пакт, скрепленный духами Земли, обещание, данное не только людям, но и Великому Духу. Они верили, что "белый отец" в Вашингтоне, такой могущественный и далекий, сдержит свое слово. Они не понимали концепции "бумаги", которая могла быть легко изменена или разорвана. Для них слово, произнесенное торжественно, имело силу скалы.

И какое-то время, после заключения этого договора, Священные Земли оставались относительно нетронутыми. Белые поселенцы двигались дальше на запад, основали форты и города в других местах. Войны и конфликты вспыхивали на других территориях, но эти земли были словно защищены невидимым щитом – щитом торжественного обещания.

Однако в последние годы этот щит начал истончаться. Слухи о появлении белых на границах Священных Земель, а затем и внутри них, становились все более частыми и тревожными. Сначала это были одинокие старатели, потом небольшие группы. Их отгоняли, иногда с стычками, но они возвращались. За ними появились люди в униформе – армейские патрули, которые, казалось, исследовали территорию.

В резервации, где каждый день приносил новые лишения, эти новости воспринимались особенно остро. Это было не просто еще одно посягательство на землю; это было прямое нарушение самого важного договора, самой торжественной клятвы. Это было вторжение в их святая святых.

«Они ищут что-то», – шептались люди. «Что-то ценное для них. Что-то, что заставит их забыть о своих обещаниях».

Быстрый Лис слушал эти слухи с тяжелым сердцем. Священные Земли были для него не просто местом из рассказов, но символом того, что еще осталось от их прежней жизни, надеждой на сохранение души народа. Мысль о том, что эти земли могут быть отняты, осквернены, заставила его кровь закипеть.

Он смотрел на Пики Духов, уже почти невидимые в наступившей темноте. Земля, обещанная навеки. Очередное обещание, которое готовились растоптать. Но на этот раз, чувствовал он, ставки были слишком высоки, чтобы просто склонить головы. Что-то должно было случиться. Что-то должно было измениться.

Глава 4: Аппетит Новых Хозяев

В мире Джона Кроуфорда пыли резерваций не существовало. Существовали только цифры в бухгалтерских книгах, карты с отмеченными потенциальными месторождениями и телеграфные линии, соединяющие его отдаленные владения с финансовыми центрами Востока. Вдали от скудных лачуг и угасающих костров, в своем временном офисе в быстро растущем городке, возникшем на границе индейских территорий, Джон "Железный" Кроуфорд был в своей стихии.

Его прозвище, данное ему деловыми партнерами и врагами, говорило само за себя. Кроуфорд был несгибаем, холоден и крепок, как сталь. Его лицо с острыми скулами и пронзительными серыми глазами редко озарялось улыбкой, а если и озарялось, то это была улыбка акулы, предвкушающей добычу. Он приехал на Запад не за романтикой и не за свободой, а за богатством – единственным, что, по его мнению, имело настоящую ценность в этом мире. Он скупал землю, строил шахты, прокладывал пути, не обращая внимания на то, кто жил на этой земле до него. Коренные жители были для него лишь помехой, подлежащей устранению в интересах "прогресса" и его личного состояния.

Последние отчеты, поступившие от геологов и разведчиков, привели Кроуфорда в состояние почти лихорадочного возбуждения. Образцы, принесенные из района за Пиками Духов – тех самых Священных Земель, защищенных старым договором, – были невероятно многообещающими. Золото. И, возможно, что-то еще более ценное – признаки обширного нефтяного месторождения. Это было открытие, способное сделать его одним из самых богатых людей Америки.

Но была проблема. Земля юридически принадлежала индейцам. Тот древний, казалось бы, забытый договор, подписанный десятилетия назад, стоял на пути. Кроуфорд не признавал святости земли или прав, основанных на каких-то там "словах чести" и "духах предков". Он признавал только право собственности, закрепленное на бумаге, и силу, способную эту бумагу обеспечить.

«Договор – это всего лишь лист бумаги, мистер Хендерсон», – сказал он своему адвокату, не отрывая взгляда от геологической карты, лежавшей на столе. Его голос был низким и ровным, но в нем чувствовалась стальная решимость. «А бумагу можно отменить, особенно если она устарела и не соответствует нынешним реалиям. А нынешняя реальность такова, что под этой землей лежит богатство, способное принести миллионы в казну государства и еще больше – тем, кто готов его добыть».

Кроуфорд не собирался ждать, пока правительство само "пересмотрит" договор. Он начал действовать немедленно, задействовав все свои связи. Он был крупным спонсором политиков на уровне штата и в Вашингтоне. У него были друзья в Сенате и Конгрессе, люди, обязанные ему услугами или просто убежденные в том, что "развитие Запада" важнее каких-то там индейских претензий.

Он отправлял телеграммы, писал письма, организовывал встречи. Его аргументы были просты и убедительны для тех, кто мыслил его категориями: индейцы не используют эти земли эффективно; они препятствуют экономическому развитию; их присутствие там – угроза для будущих поселенцев и рабочих; договор был подписан в других условиях и теперь недействителен по факту. Он предлагал огромные инвестиции в регион – строительство шахт, буровых вышек, железных дорог, создание рабочих мест. Все это, конечно, под его полным контролем.

Давление оказывалось и на армию. Кроуфорд встречался с высокопоставленными офицерами, включая Полковника Нейтана Блэквуда, командующего ближайшим фортом. Он представлял ситуацию так: индейцы на Священных Землях – это потенциальные мятежники, угроза безопасности. Армия обязана защитить американских граждан, то есть его будущих рабочих и старателей, и обеспечить порядок. Для этого необходимо "зачистить" территорию.

Полковник Блэквуд был идеальным партнером для Кроуфорда. Жесткий, дисциплинированный, он искренне считал индейцев низшей расой, дикарями, мешающими цивилизации. Он не нуждался в убеждении относительно "угрозы"; ему нужен был лишь официальный приказ и политическая воля сверху. Кроуфорд гарантировал, что эта воля появится.

«Полковник», – говорил Кроуфорд, разливая дорогой виски в своем офисе, – «Ваша задача – обеспечить безопасность. Моя задача – дать вам для этого основания. Как только решение будет принято в Вашингтоне, вам понадобится всего лишь повод для действий. А я позабочусь, чтобы повод появился».

Кроуфорд знал, что индейцы не сдадутся без боя. Слухи о их растущем недовольстве доходили и до него. Но он недооценивал их. Для него они были разрозненными группами отсталых людей, не способных организовать серьезное сопротивление против регулярной армии США. Он видел в них лишь дичь, которую нужно загнать в угол.

Его аппетит был ненасытен. Он хотел не просто долю богатств Священных Земель; он хотел их *все*. И он был готов использовать всю свою власть, деньги и влияние, чтобы сломить последний барьер – старый договор и волю людей, считавших эту землю священной.

Рабочий день Кроуфорда заканчивался далеко за полночь. Он сидел один за столом, при свете керосиновой лампы, изучая карты, рассчитывая прибыли, планируя будущее. Будущее, в котором Священные Земли превратятся в шахты, буровые площадки и поселки старателей. Будущее, в котором индейцы исчезнут с лица земли или будут загнаны в такие резервации, откуда уже никогда не смогут выбраться.

Он улыбнулся – та самая холодная, хищная улыбка. Земля за Пиками Духов была почти у него в руках. Оставалось лишь заставить Вашингтон сделать последний шаг. И Кроуфорд не сомневался, что его давление, его деньги и его "железная" воля сломят любое сопротивление, бумажное или человеческое.

Глава 5: Письмо из Вашингтона

День был душным. Жаркое солнце висело в небе, как расплавленная монета, не давая тени даже под редкими, чахлыми деревьями. В центре резервации, у здания Индейского Агентства – небольшой, обшарпанной постройки, служившей символом власти "белого отца" – собрались вожди и старейшины нескольких племен, живущих по соседству. Их вызвали телеграммой, краткой и повелительной, не объяснявшей причины. Чувство тревоги витало в воздухе, смешиваясь с вездесущей пылью.

Прибыл Индейский Агент, мистер Абернати, – полный мужчина в строгом костюме, который выглядел совершенно чужеродным в этой обстановке. С ним были двое солдат в синей форме, чьи лица были бесстрастны, а винтовки с примкнутыми штыками, казалось, источали собственную ауру холодной угрозы. Абернати не предложил сесть, не произнес традиционных приветствий. Он стоял, держа в руке свернутую бумагу, и его взгляд скользил поверх голов собравшихся, словно он видел перед собой не людей, а лишь препятствия.

Мудрая Черепаха сидел в первом ряду, его руки спокойно лежали на коленях. Рядом с ним были другие вожди, включая могучего Красного Орла, чье лицо, обычно суровое, сейчас выражало настороженность. Быстрый Лис стоял поодаль вместе с другими молодыми воинами, его глаза были прикованы к руке Агента, державшей бумагу. Он чувствовал, как напряжение передается от старших.

«Вожди племен… э… этих земель», – начал Абернати, его голос был сухим и официальным, каждое слово звучало так, словно он делал одолжение, говоря на языке, понятном этим "дикарям". Он не использовал их имен, только общее, пренебрежительное обращение. «Я получил директиву из Вашингтона, касающуюся вашего племени и земель, ныне известных как Территория Охраняемых Ресурсов номер Семь».

Территория Охраняемых Ресурсов номер Семь. Так белые называли Священные Земли. От этого бюрократического названия, лишенного всякой поэзии и святости, у Быстрого Лиса сжались кулаки.

«Правительство Соединенных Штатов, в лице Министерства Внутренних Дел, провело тщательный анализ текущей ситуации», – продолжал Абернати, разворачивая документ. Он начал читать монотонным голосом, который делал даже самые страшные слова безжизненными и официальными.

«Установлено, что земли, обозначенные в Договоре от… э… такого-то года, как принадлежащие индейским племенам на неопределенный срок, в настоящее время не используются эффективным образом для нужд цивилизованного общества». Он сделал паузу, словно ожидая, что эта фраза сама по себе положит конец всем возражениям.

Мудрая Черепаха тихо вздохнул, жесткой кожи его лица не дрогнула, но в глазах мелькнула боль. Не используются эффективно? Земля, где жили духи предков, где собирали священные травы, где проводили церемонии? Их понимание "использования" было совсем другим.

Абернати продолжил, перечисляя аргументы, словно зачитывал список покупок. «Прогресс страны требует освоения всех доступных территорий. Открытие значительных природных ресурсов на этих землях делает их критически важными для национальной экономики. Кроме того, присутствие индейцев вне официально закрепленных резерваций создает угрозу безопасности для белых поселенцев и рабочих, прибывающих в регион».

Быстрый Лис почувствовал, как его кровь начинает кипеть. Угроза безопасности? Это белые приходили на *их* земли, а не наоборот!

«В свете вышеизложенного», – читал Агент, – «Правительство Соединенных Штатов объявляет о необходимости пересмотра и, по сути, аннулирования положений Договора от… года, касающихся Священных Земель, ныне Территории Охраняемых Ресурсов номер Семь. Эти земли будут открыты для заселения и разработки ресурсов. Племенам, чьи представители могут находиться на этой территории, предписывается немедленно покинуть ее и вернуться в свои резервации. Любое сопротивление будет рассматриваться как акт мятежа против правительства Соединенных Штатов и будет подавлено силой».

Абернати закончил чтение и свернул бумагу. Он поднял взгляд, ожидая реакции.

Наступила долгая, давящая тишина. Солнце пекло. Солдаты стояли неподвижно. Пыль оседала на лицах индейцев, но никто не шевелился.

Затем тишина взорвалась. Не криками гнева сразу, а стонами, вопросами, вздохами недоверия.

«Аннулировать? Как можно аннулировать клятву?» – прошептал один старый воин, его голос дрожал.

Красный Орел поднялся. Он был высок и внушителен. «Договор был вечен!» – произнес он сильным, глубоким голосом. «Он был подписан нашими предками, он скреплен духами Земли! Вы обещали! Вы клялись!»

Абернати равнодушно пожал плечами. «Это юридический документ, вождь. Время меняется, обстоятельства меняются. Договор устарел и не соответствует нынешним потребностям. Это официальное решение правительства».

«Это предательство!» – воскликнул кто-то из толпы.

«Вы лжецы! Вы нарушители клятв!» – раздались голоса.

Гнев начал закипать. Старейшины, обычно сдержанные, тоже выражали свое возмущение. Они вспоминали торжественность того дня, когда подписывали договор, рукопожатия, слова о мире. И теперь все это оказалось ложью.

Мудрая Черепаха поднялся медленно, опираясь на посох. «Мистер Абернати», – сказал он тихо, но его голос привлек всеобщее внимание. «Эта Земля не бумага. Она живая. В ней наши предки. В ней наша душа. Вы не можете просто "аннулировать" связь народа с его матерью-Землей. Этот договор был не только между людьми. Он был между вашим народом, нашим народом и Великим Духом. Нарушая его, вы нарушаете не только слово, но и священный порядок».

Абернати слушал с откровенным пренебрежением. «Я не занимаюсь мистикой, старик», – отрезал он. «Я передаю официальное распоряжение правительства Соединенных Штатов. У вас есть…» он взглянул на бумагу, «…один месяц, чтобы покинуть территорию добровольно. После этого срока там будет действовать армия. Любой, кто будет найден на Территории Охраняемых Ресурсов номер Семь, будет считаться врагом государства».

После этих слов он снова свернул документ и, кивнув солдатам, развернулся и направился обратно к зданию Агентства, не обращая внимания на гневные и отчаявшиеся возгласы, следовавшие ему вслед. Солдаты двинулись за ним, их лица оставались равнодушными.

Индейцы остались одни в пыли под палящим солнцем. Шок сменился растерянностью, а затем – глубокой, всепоглощающей безысходностью. Священные Земли, обещанные навеки, теперь официально отбирались. Последний бастион их духовности и наследия должен был пасть под натиском жадности и бюрократической воли.

Быстрый Лис чувствовал, как горячие слезы ярости наворачиваются на глаза. Разочарование, которое он испытывал в резервации, теперь казалось ничем по сравнению с этой болью предательства. Он посмотрел на горизонт, туда, где под небом высились Пики Духов. Отнять Священные Земли… Это было не просто отнять землю. Это было отнять душу.

Вожди и старейшины начали расходиться, каждый погруженный в свои тяжелые мысли. Некоторые выглядели сломленными, другие – опасно спокойными. Быстрый Лис знал, что это объявление – не конец, а начало. Начало чего-то страшного и, возможно, неизбежного. Но в его сердце, рядом с яростью, рождалось другое чувство – решимость. Если Земля была их душой, то ее нужно защитить. Любой ценой.

Глава 6: Золото и Нефть

Официальное письмо Агента Абернати, словно брошенная в спокойную воду скала, вызвало волну страха и возмущения, которая прокатилась по резервации. Первые дни после его визита прошли в мрачном оцепенении. Люди ходили с опущенными головами, шепотом обсуждали услышанное, снова и снова возвращаясь к словам о нарушенном договоре и угрозе силы. Надежда, и без того слабая, казалось, почти угасла. Как можно сопротивляться могущественному правительству, чья рука простиралась так далеко и чьи слова были так холодны и безжалостны?

Но вскоре с границы Священных Земель пришли вести, которые подтвердили самые страшные опасения и разожгли угасающие угли гнева. Разведчики и охотники, которые рисковали проникать на запретную территорию, вернулись с тревожными рассказами. Они видели не просто одиноких старателей, как прежде. Они видели большие группы белых, разбивших лагеря в самых красивых долинах за Пиками Духов. Они слышали стук молотков, скрежет лопат, видели свежие насыпи земли, просеиваемой в поисках золота. В одном месте, у Черного Ручья, они заметили странные деревянные башни и установки, из которых поднимался резкий, незнакомый запах – запах "черной воды", о которой уже ходили слухи.

Это было несомненное подтверждение. Белые нашли то, что искали. И это "что-то" было настолько ценным в их глазах, что они готовы были растоптать самые торжественные клятвы и выгнать целый народ с его исконной земли.

Давление на индейцев усилилось мгновенно и резко. Если раньше армейские патрули лишь изредка показывались вблизи резервации и на границе Священных Земель, то теперь они стали привычным зрелищем. Солдаты в синей форме, возглавляемые сержантами с усами и суровыми лицами, объезжали периметр резервации, словно надзиратели, следящие за заключенными. Они останавливали индейцев, покидающих лагерь даже для сбора хвороста или охоты на мелкую дичь на разрешенной территории, досматривали их, иногда отбирали скудную добычу или инструменты под надуманными предлогами.

На подходах к Священным Землям, даже на значительном расстоянии от них, были выставлены армейские пикеты. Любой индеец, осмелившийся приблизиться, останавливался, ему приказывали немедленно вернуться. Несколько молодых воинов, попытавшихся возразить или пройти, были избиты или арестованы и увезены в форт. Угроза, о которой говорил Агент Абернати, стала осязаемой реальностью. Армия встала на защиту жадности.

А затем начали прибывать старатели и горняки. Они приезжали в фургонах, на повозках, верхом. Это были грубые, шумные люди, с лицами, обветренными и жадными, с кольтами на поясах и лопатами в руках. Они везли с собой инструменты, палатки, виски и уверенность в своем праве брать все, что найдут. И за ними, всегда рядом, следовали армейские отряды – эскорт, защищающий их от "враждебных дикарей".

Быстрый Лис видел один из таких караванов, когда вместе с другими мужчинами наблюдал из укрытия за дорогой, ведущей к Пикам Духов. Десятки фургонов, сотни людей, лошади, мулы, груженные припасами. И солдаты – много солдат, едущих впереди, по бокам и позади. Они выглядели готовыми к бою, с винтовками наготове. Это было зрелище, от которого внутри все сжималось. Против такой силы, казалось, нельзя выстоять.

Он видел, как белые, не таясь, прокладывают дороги, вырубают деревья, ставят свои палатки и строения на земле, которую его народ считал священной. Видел, как их лошади топчут траву, как они роют землю в поисках блестящих камней или черной жижи. Каждый такой акт был пощечиной, оскорблением, осквернением. Они не уважали Землю, не видели ее живой, видели лишь то, что можно выкопать и продать.

«Они как саранча», – прошептал один из старых воинов рядом с Быстрым Лисом, его голос был полон отвращения. «Жрут все на своем пути, не думая о завтрашнем дне. Не думая о том, что останется для других».

В резервации царило уныние. Слухи о жестокости солдат и жадности старателей распространялись быстро. Женщины плакали, мужчины сидели, ссутулившись, чувствуя свое бессилие. Вожди проводили бесконечные советы, но не могли найти выхода. Отправлять новые делегации в форт или Агентство было бесполезно – их либо не принимали, либо отвечали угрозами. Писать в Вашингтон? Их слова тонули в бюрократических коридорах, в отличие от золота и нефти Кроуфорда.

Напряжение росло с каждым днем. Молодые воины, как Быстрый Лис, с трудом сдерживали ярость. Они видели, как их земли, их наследие, их будущее отбирают на их глазах, а их самих унижают и загоняют, как скот.

«Мы не можем просто сидеть!» – горячо говорил Быстрый Лис своим сверстникам. «Мы должны что-то делать! Мы должны сражаться!»

Но большинство было сломлено. «Сражаться против кого, Быстрый Лис?» – отвечали они. «Против винтовок, пушек, тысяч солдат? Они сотрут нас в пыль. Мы слишком слабы, слишком малочисленны. И мы разобщены».

И это было правдой. Разные племена, даже живя рядом в резервациях, сохраняли старые обиды, старые разногласия. У каждого вождя был свой взгляд на ситуацию, своя стратегия – если ее можно было так назвать. Кто-то хотел молить о пощаде, кто-то – бежать дальше, кто-то – покорно принять судьбу. Единства не было. А без единства не было и силы.

Глядя на дым костров старателей, поднимающийся над Священными Землями, слушая скрип их повозок и лай их собак, Быстрый Лис чувствовал, как гнев и бессилие смешиваются в душе. Неужели это конец? Неужели последнее обещание будет нарушено, а их народ навсегда затеряется в пыли резерваций, лишенный своей души?

Но в это время, вдали от лагерей и армейских патрулей, человек, которого звали Сидящий Медведь, сидел один у тихого ручья на окраине Священных Земель. Он не был вождем или прославленным воином. Он был простым человеком, искателем видений, известным своей связью с духами. Он чувствовал боль Земли, как свою собственную. Он чувствовал гнев предков. И он знал, что время слов прошло. Время действовать пришло. И Великий Дух готовился показать ему путь – путь единства и сопротивления, который должен был начаться с него.

Глава 7: Приказ Полковника Блэквуда

В отличие от пыли и хаоса резервации, Форт Дэвис был воплощением порядка и дисциплины. Аккуратные ряды казарм, штабное здание с американским флагом на флагштоке, плац, выметенный дочиста, – все говорило о силе и организации. Здесь, за высокими деревянными стенами, мир подчинялся четким правилам иерархии и командования. И на вершине этой иерархии в регионе стоял Полковник Нейтан Блэквуд.

Блэквуд был человеком лет пятидесяти, с жестким, волевым лицом, обрамленным коротко стриженными седеющими волосами. Его усы были аккуратно подстрижены, а форма всегда идеально чиста, несмотря на вездесущую пыль Запада. В его серых глазах не было теплоты, только холодный, оценивающий взгляд, который, казалось, просчитывал все наперед. Он был ветераном Гражданской войны, закаленным в боях, где цена человеческой жизни часто была низкой. Западная кампания против индейцев казалась ему логичным продолжением борьбы за единство и господство – только теперь враг был иным, "низшим", но не менее опасным для планов молодой нации.

Для Блэквуда индейцы были не народом, а проблемой. Проблемой, которую необходимо решить, используя военные методы. Он искренне верил в превосходство белой цивилизации, в Manifest Destiny – божественное предопределение Америки расширяться на Запад. Коренные народы были, по его мнению, дикарями, отсталыми варварами, чье кочевое существование и первобытные обычаи несовместимы с прогрессом, сельским хозяйством, городами и железными дорогами. Их земли должны были принадлежать тем, кто сможет "эффективно" их использовать – то есть белым поселенцам и бизнесменам вроде Джона Кроуфорда, с которым у Блэквуда установились прочные, хотя и чисто деловые, отношения.

Когда из Вашингтона пришел приказ, подтверждающий аннулирование старого договора и предписывающий "зачистить" Священные Земли, Блэквуд встретил его с нескрываемым удовлетворением. Наконец-то четкость. Наконец-то возможность действовать без излишних бюрократических проволочек, которые так раздражали его в работе с Индейским Агентством.

Он собрал своих офицеров в штабе. Карта региона, исчерченная линиями и пометками, лежала на столе. «Джентльмены», – начал он своим резким, командным голосом, – «Вы получили копии директивы из Вашингтона. Старый договор, касающийся территории за Пиками Духов, более недействителен. Эти земли открываются для освоения, и наша задача – обеспечить безопасность этого процесса».

Он обвел взглядом лица офицеров. «На этой территории могут находиться отдельные группы индейцев, которые игнорируют предписание Агентства покинуть ее. Они представляют потенциальную угрозу. Ваша задача – обнаружить их и вынудить уйти. Используйте все доступные средства. Если они оказывают сопротивление, применяйте силу. Любое скопление индейцев на этой территории после установленного срока считается враждебным. Никаких переговоров. Никаких сантиментов».

Взгляд Блэквуда стал еще жестче. «Некоторые из вас могут столкнуться с сопротивлением. Это не просто бродяги, это потенциальные мятежники, вдохновленные своими… э… пророками и вождями. Недооценивать их нельзя, но и бояться не следует. Вы – армия Соединенных Штатов. Ваша задача – выполнить приказ, быстро и эффективно. Зачистить эту территорию. Обеспечить безопасность. Любые действия, необходимые для достижения этой цели, будут оправданы».

Он не говорил прямо "убивать", но смысл был ясен. "Зачистить" в его понимании означало устранить присутствие индейцев любым способом.

Едва приказ был отдан, патрули Форта Дэвис стали действовать еще агрессивнее. Они уже не просто отгоняли индейцев от границы Священных Земель; они начали проводить рейды по периметру резервации, вторгаясь на территорию, которая, формально, еще принадлежала племенам. Их целью было не столько поймать "мятежников", сколько запугать население, показать, что власти готовы применить силу.

Первые стычки были жестокими и односторонними. Небольшой отряд солдат наткнулся на семью, которая собирала коренья на краю резервации, слишком близко к новой "запретной зоне". Несмотря на мольбы и объяснения, что они не нарушают никаких правил, солдаты грубо разогнали их, перевернули корзины с собранным, растоптали коренья. Когда старая женщина попыталась защитить свою дочь, сержант ударил ее прикладом винтовки. Семью прогнали, оставив у избитой старухи и плачущей женщины.

В другом случае патруль обнаружил группу мужчин, которые пытались охотиться на мелкую дичь за пределами резервации, но еще далеко от Священных Земель. Солдаты приказали им бросить оружие (несколько старых винтовок и луки) и лечь на землю. Мужчин избили, сломали им луки, разбили винтовки и оставили, забрав лошадей. Это были не воины, а простые охотники, пытавшиеся прокормить свои семьи.

Эти акты жестокости и унижения быстро доходили до резервации, усиливая страх и гнев. Быстрый Лис и другие молодые воины слушали эти рассказы с кипящей кровью. Они видели, что армия действует не по закону или договору, а по праву сильного, защищая интересы тех, кто хотел забрать их землю.

Полковник Блэквуд, сидя в своем кабинете в форте, подписывал отчеты об этих "операциях по поддержанию порядка". Для него это были рутинные действия, необходимые для установления контроля над территорией. Он не видел лиц избитых индейцев, не слышал плача женщин. Он видел только цифры в отчетах и приближение дня, когда Территория Охраняемых Ресурсов номер Семь будет полностью "зачищена" и готова для "цивилизованного" освоения.

Его амбиции подпитывались уверенностью в своей правоте и поддержкой влиятельных людей. Он знал, что успешное завершение этой кампании откроет перед ним новые перспективы. Индейцы были лишь последним препятствием на пути к его цели и цели его страны. И он был готов убрать это препятствие, не моргнув глазом. Жестокость была для него не самоцелью, но эффективным инструментом. И он собирался использовать его в полной мере.

Глава 8: Видение у Горы

В стороне от основного лагеря резервации, где ропот недовольства и страх смешивались с кашлем больных и плачем детей, жил человек по имени Сидящий Медведь. Он не был вождем, не командовал воинами и не сидел в советах старейшин – по крайней мере, не в тех, что решали повседневные дела. Его место было между миром людей и миром духов. С самого детства он отличался тихим нравом и необычайной восприимчивостью к голосам, которые другие не слышали. Он проводил много времени в уединении, молясь, постясь и ища знаков в природе. За это его уважали, но и немного сторонились. Его сила была иной – не в мышцах или стратегии, а в связи с Великим Духом и духами Земли.

В последние дни боль своего народа и боль Земли стали для него невыносимыми. Он чувствовал, как Священные Земли, сердце его мира, стонут под тяжестью чужих шагов, как их душу раздирают лопаты и кирки белых. Он слышал плач духов предков, чьи могилы оскверняли. Тревожные новости из резервации, рассказы о жестокости солдат, о жадности старателей – все это проникало в него, наполняя скорбью и гневом, которые он не мог выразить обычными словами.

Он ушел из лагеря, направившись к невысокому, одинокому холму на краю резервации, откуда были видны далекие Пики Духов. Здесь, под огромным небом, он чувствовал себя ближе к Великому Духу. Он развел небольшой костер, воскурил священные травы и начал молиться, прося руководства, прося знака. Он молился долго, до тех пор, пока звезды не зажглись на чернильном небе, а костер не превратился в тлеющие угольки. Его тело устало, но дух был напряжен до предела.

И тогда оно пришло. Не как сон, а как яркая, ошеломляющая реальность, наложенная на окружающий мир. Все исчезло – холм, звезды, тлеющий костер. Его сознание унеслось в вихрь образов и звуков.

Сначала он видел пыль. Бесконечную, удушающую пыль, в которой тонули его люди. Видел сломанные стрелы, символы сломленного духа. Видел, как разные племена стоят спиной друг к другу, разделенные невидимыми стенами старых обид и недоверия. Видел, как реки, которые должны были течь единым потоком жизни, распадаются на мелкие, пересыхающие ручьи. Над всем этим нависали тяжелые, темные тучи – тучи жадности и разрушения, идущие с востока.

Затем видение переместилось на Священные Земли. Он видел, как их прекрасные долины покрываются уродливыми шрамами – шахтами, дорогами, строениями. Слышал лязг металла, грохот взрывов, крики чужих людей. Видел, как священные места оскверняются, как духи Земли и предков корчатся в агонии, их голоса заглушаются шумом "прогресса". Видел, как кровь Земли – черная (нефть) и блестящая (золото) – высасывается из нее, оставляя лишь пустоту и мертвые камни. Видел, как американские солдаты топчут священные травы и срубают деревья, не видя и не чувствуя святости этого места.

Отчаяние и бессилие захлестнули его. Неужели это конец? Неужели все потеряно?

Но тут видение изменилось. Из самого сердца Священных Земель, из-под земли, которую оскверняли, начал подниматься слабый, но чистый свет. Он рос, становясь ярче, теплее. Он освещал лица предков, смотревших с болью, но и с надеждой.

Из света раздался голос – негромкий, но проникающий в самую душу. Голос самой Земли, голос Великого Духа. Он говорил о Единстве.

Сидящий Медведь видел, как пересохшие ручьи снова наполняются водой и сливаются в одну мощную реку. Видел, как руки разных людей, разных племен – лакота, шайенны, апачи, арапахо и другие – тянутся друг к другу и сплетаются в крепкий узел. Видел, как сломанные стрелы собираются вместе и превращаются в один острый, направленный наконечник. Видел, как разные животные-духи – бизон, волк, орел, лис, медведь – бегут бок о бок, их силы объединены.

Он видел воинов. Они не стояли на открытом месте под огнем, как раньше. Они использовали Землю – прятались в каньонах, двигались тенями по холмам, знали каждую тропу, каждый камень. Они не сражались *против* Земли, они сражались *с ней* и *за нее*. Земля сама помогала им – камни обрушивались, вода затапливала, ветер скрывал их движения.

И в центре этого объединения, этой борьбы, этого света он увидел фигуру. Не могучего воина, а человека, чей взгляд был устремлен внутрь, чьи руки были подняты в молитве и призыве, но чья воля была тверже скалы. Этот человек собирал воедино силы племен, направлял их, держал в своих руках хрупкий, но сияющий символ единства.

С ужасом и трепетом Сидящий Медведь понял, что эта фигура – он сам.

Видение начало меркнуть, образы рассыпались, звуки стихли. Он резко вдохнул, словно только что вынырнул из глубокой воды. Он сидел на холодном камне у потухшего костра, дрожа всем телом, хотя ночной воздух был теплым. Лицо и одежда были мокрыми от пота. Сердце колотилось в груди, как дикая птица, попавшая в клетку.

Видение было настолько реальным, настолько сильным, что казалось, будто он до сих пор ощущает жар единения и холод страха. Он, Сидящий Медведь, человек видений, должен стать объединяющим лидером? Он, никогда не водивший людей в бой, должен возглавить борьбу? Это казалось невозможным, неподъемным. Он чувствовал вес этой миссии, и он был страшен.

Сомнения и страх терзали его. Что, если он неверно истолковал знак? Что, если у него не хватит сил? Что, если он приведет свой народ к еще большей гибели? Он был всего лишь человеком.

Но затем он вспомнил боль Земли, плач предков, лица своих людей в пыли резервации. Он вспомнил жадность и жестокость белых, которые готовы были уничтожить самое святое. Альтернатива была ясна – медленное, мучительное угасание народа, смерть их души, полное уничтожение связи с прошлым и будущим.

Священные Земли были не просто территорией. Они были душой народа. И видение показало, что Земля *может* и *готова* бороться за себя, но ей нужна помощь – помощь ее детей, объединенных, как единая река.

Сидящий Медведь посмотрел на темные очертания Пиков Духов. Видение не было ошибкой. Это был призыв. Призыв к нему, к его народу, к другим племенам. Он не мог от него отвернуться. Бремя было тяжелым, но он должен был его поднять.

Медленно, чувствуя тяжесть в каждой кости, он встал. Рассвет еще не наступил, но в восточном небе уже брезжила слабая полоска света. Его путь был ясен, хоть и страшен. Ему нужно было покинуть уединение, в котором он чувствовал себя комфортно, и отправиться к другим. К вождям, к старейшинам, к воинам разных племен. Ему нужно было рассказать им о видении. И убедить их объединиться. Миссия, которая казалась невыполнимой, начиналась прямо сейчас.

Глава 9: Призыв к Вождям

Когда первые серые предрассветные сумерки коснулись горизонта, Сидящий Медведь поднялся с камня. Дрожь в его теле утихла, но в душе горел огонь, зажженный видением. Страх перед неподъемной миссией оставался, но теперь он смешивался с непреклонной решимостью. Он знал, что идет не своей волей, а по призыву Земли и Духов.

Он вернулся в свой скромный вигвам в лагере, тихо собрал самое необходимое: кожаный мешок с небольшим запасом вяленого мяса и кореньев, флягу для воды, священную трубку и табак, амулеты и травы для молитв. Он оставил позади тихую жизнь искателя видений и ступил на путь, который обещал быть долгим, опасным и полным разочарований. Он не сказал никому, куда направляется, кроме, возможно, Мудрой Черепахи, который лишь молчаливо кивнул, прочитав правду в его глазах.

Его путь лежал к другим племенам, разбросанным по резервациям или скрывающимся в отдаленных уголках, еще не полностью захваченных белыми. Это были лакота, шайенны, арапахо, и другие – народы, связанные общей судьбой, но часто разделенные старыми обидами, разными языками и племенной гордостью. Расстояния были огромны, земли – незнакомы или враждебны. Между резервациями пролегали территории, уже занятые белыми поселенцами, или патрулировались солдатами.

Сидящий Медведь двигался быстро и бесшумно, как тень. Он шел пешком, полагаясь на свою выносливость и знание природы. Он избегал дорог, предпочитая скрытые тропы через холмы и каньоны, русла пересохших рек и густые заросли. Дни были жаркими, ночи – прохладными. Он спал под звездами, слушая голоса ночной степи, которые теперь казались частью его видения.

Путь был не только физически изматывающим, но и эмоционально тяжелым. Он видел знаки присутствия белых повсюду: телеграфные столбы, протянувшие железные нити через прерии, следы колес фургонов, дым на горизонте от паровозов или белых поселений. Несколько раз ему приходилось прятаться от армейских патрулей. Однажды он наткнулся на группу старателей, которые с шумом и руганью копали землю, не замечая ничего вокруг, одержимые своей золотой лихорадкой. Их бездумное вторжение в Землю причиняло ему физическую боль.

Пересечение невидимых границ между племенными территориями тоже было испытанием. Каждое племя имело свои священные места, свои запреты для чужаков. Сидящий Медведь чувствовал перемену в духе Земли, пересекая эти границы. Он молился духам каждой территории, прося разрешения и помощи. Он знал, что его послание о единстве будет трудным для принятия. Веками племена воевали друг с другом, соревновались за охотничьи угодья, мстили за обиды. Забыть все это ради общей цели – задача, почти такая же сложная, как победить белых.

Первое крупное племя, которого он достиг, были шайенны, жившие в резервации в нескольких днях пути. Он приблизился к их лагерю на рассвете, подняв руки в знак мира. Его узнали – весть о человеке видений, Сидящем Медведе, распространилась среди племен, хотя многие воспринимали его с долей скептицизма. Ему разрешили войти и попросили объяснить цель его визита.

Он предстал перед советом вождей и старейшин. Они сидели, скрестив ноги, их лица были строгими и усталыми. Среди них был Красный Орел, вождь с легендарной репутацией воина и охотника, чье лицо носило шрамы старых битв. Он смотрел на Сидящего Медведя с недоверием.

«Ты пришел издалека, Сидящий Медведь», – сказал Красный Орел своим глубоким голосом. «Твой путь был опасен. Говори, зачем ты пришел и что так важно, что заставило тебя покинуть свое уединение».

Сидящий Медведь говорил долго, его голос сначала был тихим, но становился сильнее по мере того, как он описывал свое видение. Он говорил не как политик или военный лидер, а как посланник духов. Он описывал страдания Земли и народа, жадность белых, оскверняющих Священные Земли. Затем он пересказал свое видение – реки, сливающиеся в одну, стрелы, объединяющиеся в наконечник, животных-духов, бегущих вместе.

«Великий Дух и Духи Земли показали мне путь», – говорил он. «Путь не в бегстве или покорности. Путь в единстве. В одиночку мы слабы, нас легко сломить, как сухую ветку. Но вместе, как лес, мы можем выстоять против бури. Наша сила – в нашей связи с Землей и друг с другом. Священные Земли – это не только наша история, но и наше будущее. Мы не можем позволить им умереть. Мы должны бороться. Но не как отдельные племена, а как единый народ, чье сердце бьется в унисон с сердцем Земли».

Он говорил о необходимости отбросить старые обиды, о том, что только вместе они смогут противостоять "железнобоким" и их грохочущим машинам. Он говорил о тактике, показанной в видении – использовать Землю как союзника, сражаться из укрытий, быть быстрыми и невидимыми, как ветер.

Старейшины слушали, некоторые с интересом, некоторые с явным скептицизмом. Красный Орел слушал внимательно, но его лицо оставалось непроницаемым. Когда Сидящий Медведь закончил, наступило молчание.

Первым заговорил Красный Орел. «Твои слова сильны, Сидящий Медведь», – сказал он. «Твое видение, возможно, исходит от духов. Но единство? Наши племена проливали кровь друг друга. Мы разные. Как мы можем стать одним народом? И как мы можем победить тех, кого ты назвал "железнобокими"? Их винтовки убивают издалека, их пушки разрушают горы. У нас нет столько оружия, нет столько людей».

Другие старейшины высказали свои сомнения. «Наши воины устали от борьбы», – сказал один. «Мы потеряли слишком много. Наши дети голодают». «Что нам дадут эти Священные Земли сейчас?» – спросил другой, его голос был полон горечи. «Они уже осквернены».

Сидящий Медведь терпеливо отвечал. Он не обещал легкой победы. Он говорил о тяжелой борьбе, о потерях. Но он также говорил о достоинстве, о чести, о спасении души народа. «Земля жива, даже если ее ранят», – сказал он. «Духи не покинули ее. Если мы встанем на ее защиту, ее сила будет нашей силой. Единство не значит, что мы станем одинаковыми. Это значит, что мы будем стоять рядом, как пальцы одной руки, готовые сжаться в кулак».

Разговор продолжался долго. Было очевидно, что его слова посеяли семена, но почва была твердой, утоптанной годами поражений и недоверия. Некоторые молодые воины слушали с горящими глазами, их уставшие души жаждали цели. Но старшие были осторожны.

В конце концов, Красный Орел сказал: «Мы обсудим это. Твои слова… они заставляют задуматься. Но путь, который ты предлагаешь, очень опасен. И трудно поверить, что вековые стены между нами можно разрушить за одну луну».

Сидящий Медведь знал, что это не отказ, но и не согласие. Он поблагодарил их за внимание, принял скромное угощение и отправился в путь снова. Ему предстояло посетить еще много племен, повторить свою историю, столкнуться с тем же скептицизмом, той же болью, тем же страхом.

Солнце уже стояло высоко, когда он покинул лагерь шайеннов. Задача казалась еще более грандиозной, чем в видении. Но в его сердце горел огонь, и он чувствовал поддержку Земли под своими ногами. Он был всего лишь человеком, несущим послание. Но иногда одно послание, если оно истинно и приходит вовремя, может изменить ход истории. Его одинокий путь по пыльным прериям продолжался.

Глава 10: Совет Тайной Долины

Скрытая Долина, куда собрались вожди и старейшины, была местом, известным немногим. Затерянная среди лабиринта каньонов и узких проходов, она представляла собой естественную крепость, защищенную самой Землей. Свежий ручей бежал по дну долины, питая густую траву и редкие, но могучие деревья. Воздух здесь был чище, чем в резервации, пропитанный запахами сосны и влажной земли. Это было место, где можно было вдохнуть полной грудью, почувствовать связь с нетронутой природой – редкое утешение в эти мрачные времена.

Вожди и их ближайшие советники прибывали поодиночке или небольшими группами, преодолевая большие расстояния, тайно, обходя армейские патрули и белые поселения. Они представляли разные племена – лакота, шайенны, арапахо, кроу и другие, чьи судьбы были переплетены на этой земле. Они разбили свои вигвамы и палатки на некотором расстоянии друг от друга, словно невидимые линии старых границ и обид до сих пор разделяли их. В воздухе витала настороженность. Веками эти племена были соседями, иногда союзниками, но чаще – соперниками, даже врагами. Теперь их объединила общая угроза, но старое недоверие не исчезло бесследно.

Быстрый Лис пришел с делегацией своего племени, сопровождая одного из старейшин. Он с интересом и тревогой наблюдал за прибывающими. Он видел легендарного Красного Орла, чье имя знали все воины, видел других вождей, о чьей мудрости или силе ходили рассказы. И видел Сидящего Медведя, который сидел чуть в стороне, его взгляд был спокойным, но в нем чувствовалась глубокая сосредоточенность.

Совет начался у большого костра в центре долины, когда солнце достигло своего пика. Вожди и старейшины расселись по кругу, их лица отражали тяжесть момента. Воздух был наэлектризован ожиданием. Все знали, что решение, принятое здесь, может определить судьбу их народов.

После традиционных молитв и обмена священной трубкой, Мудрая Черепаха, как самый старший и почитаемый, обратился к собравшимся. Его голос был старческим, но проникновенным. Он говорил о страданиях народа, о сломанных договорах, о наглости белых, посягнувших на Священные Земли. «Мы собрались здесь, потому что наши сердца болят, а будущее темно», – сказал он. «Мы слушали слова Сидящего Медведя, который принес весть о видении. Теперь пришло время всем услышать его слова и решить, как нам поступить».

Сидящий Медведь встал. Он не был самым высоким или самым грозным на вид, но когда он начал говорить, все взгляды обратились к нему. Он говорил просто, без прикрас, но с такой убежденностью и силой, что каждое слово проникало в самую душу. Он говорил о Земле – не как о собственности, а как о Матери, о существе, которое дает жизнь и с которым заключен священный союз. Он говорил о Священных Землях как о сердце этого существа, о месте силы и памяти, которое теперь под угрозой уничтожения.

Он подробно описал свое видение: угасающий народ, разделенный и слабый, и оскверненные Священные Земли, корчащиеся от боли. Он не скрывал ужаса, который испытал. Но затем его голос наполнился силой. Он говорил о свете, поднявшемся из Земли, о голосе Великого Духа, призывающем к *единству*.

«Я видел реки разных племен, сливающиеся в одну могучую реку, способную смести препятствия», – говорил он, его глаза горели внутренним светом. «Я видел стрелы, символы нашей силы и воли, разбросанные и бессильные, но затем собранные вместе, образующие единый, острый наконечник, способный пробить самую крепкую броню. Я видел духов животных – наших братьев – бегущих бок о бок, их силы объединены для защиты своего дома».

Он протянул руку в сторону Пиков Духов, видневшихся на горизонте. «Земля страдает, но она не мертва! Духи предков не покинули ее! Они ждут нас! Они показали мне, что наша сила не в том, чтобы стоять открыто против огня железнобоких. Наша сила в знании Земли, в скорости, в невидимости, в использовании каньонов как наших стен, гор как наших союзников. Но главное – наша сила в том, что мы должны стать *единым народом*! Отбросить старые обиды, забыть прошлое соперничество! Сейчас есть только один враг, и его цель – уничтожить нас всех, забрать последнее, что у нас есть – Священные Земли, нашу душу!»

Его слова повисли в воздухе. Вожди обменивались взглядами. В глазах некоторых молодых воинов, включая Быстрого Лиса, загорелся огонек надежды и решимости. Но лица многих старейшин оставались хмурыми, выражая глубокие сомнения.

Первым заговорил Красный Орел. Он встал, его фигура была внушительной. «Твои слова сильны, Сидящий Медведь», – сказал он, его голос был глубоким и звучным. «Видение, возможно, исходит от Духов. Но видение – это не реальность. В реальности у них есть многотысячная армия, пушки, которые стреляют дальше, чем мы можем видеть, ружья, убивающие быстрее, чем наши стрелы. В реальности наши люди голодают, больны и устали от войн. Мое племя потеряло много воинов в прошлых битвах. Отправить их сейчас против такой силы – значит обречь на верную гибель последних».

Он обвел взглядом собравшихся. «Единство? Да, это красиво звучит. Но разве мы не пытались объединяться раньше? И что из этого вышло? Разве не находились те, кто ставил свои интересы выше общих? Разве не предавали нас те, кому мы доверяли?» В его словах сквозила горечь прошлых поражений и предательств. «А если мы проиграем – а шансы велики – они придут за нами в резервации. И тогда они не оставят никого в живых. Полное подчинение, возможно, болезненно, но оно дает шанс на выживание. Война, которую ты предлагаешь, может привести к полному уничтожению наших народов»

Его слова открыли шлюзы. Один за другим вожди высказывали свои опасения, свою усталость от борьбы, свой страх перед мощью белых.

«Наши люди не готовы к войне! У нас нет оружия!»

«Мы не можем доверять друг другу в бою, когда веками наши отцы и деды сражались друг против друга!»

«Агенты говорят, что если мы будем вести себя тихо, возможно, они оставят нам хоть что-то!»

«У нас нет пророка, который поведет нас! Мы не знаем, как сражаться так, как говоришь ты, Сидящий Медведь!»

Споры становились все более жаркими. Голоса повышались. Кто-то говорил о необходимости молить о пощаде, кто-то – о бегстве на север, в Канаду, пока еще есть силы. Лишь немногие, в основном молодые воины и некоторые старейшины, как Мудрая Черепаха, поддерживали Сидящего Медведя, говоря о чести, о долге перед предками и Землей.

Мудрая Черепаха поднял руку, призывая к тишине. «Слова Красного Орла мудры, в них боль и опыт поражений», – сказал он. «Да, противник силен. Да, мы разобщены. Но разве у нас есть выбор? Белые не остановятся. Они берут все. Если мы отдадим Священные Земли, что останется? Резервации, где мы умрем от болезней и голода? Они заберут и их, когда там найдется что-то ценное. Бегство? Куда? Везде их форты, их железные дороги. Полное подчинение? Это не жизнь, это медленное угасание, потеря всего, что делает нас теми, кто мы есть».

Он посмотрел на Сидящего Медведя. «Видение показало путь. Путь трудный, да. Но это путь действия, а не бездействия. Это путь борьбы за то, что священно. Великий Дух не обещает легкой победы, но Он показывает, что сила в единстве и в Земле. Мы можем либо умереть поодиночке, сломленные и забытые, либо встать вместе и сразиться за свою душу. Даже если мы падем в бою, мы падем как воины, защищающие свою Мать-Землю. И наши духи найдут покой на Священных Землях, а не будут скитаться в пыли резерваций».

Его слова заставили многих задуматься. Спор продолжался. Но теперь в нем звучала не только безысходность и страх, но и отголоски гордости, вызова, древней воинской доблести, которая, казалось, почти умерла. Вопрос стоял не только о земле, но и о достоинстве. Стоит ли жизнь без достоинства того, чтобы за нее цепляться любой ценой?

Сидящий Медведь слушал всех, его лицо было спокойно. Он не перебивал, давая каждому высказаться. Когда споры начали утихать, он снова заговорил, его голос был тихим, но твердым, как камень, скрытый под землей.

«Я не призываю вас к самоубийству», – сказал он. «Я призываю вас к жизни. Жизни, достойной наших предков. Жизни, связанной с Землей. Видение показало не только борьбу, но и *победу* – не победу над всеми белыми, но победу в сохранении Священных Земель, в сохранении себя. Это возможно, но только если мы станем одним целым. Как пальцы руки, которые поодиночке слабы, но вместе могут сжать копье. Как нити, которые поодиночке легко порвать, но вместе они образуют крепкую веревку».

Он посмотрел каждому в глаза, один за другим. «Выбор за вами. Продолжать глотать пыль резерваций, ждать, пока у вас заберут последнее, и умереть, забыв, кто вы? Или встать, объединиться и сразиться за свою душу, за души наших детей, за душу Земли? Даже если мы падем, наша история будет рассказана. История народа, который отказался склониться».

Солнце начало склоняться к западу, окрашивая долину в золотистые тона. Вожди и старейшины сидели в молчании, обдумывая слова Сидящего Медведя и Мудрой Черепахи, взвешивая страх перед поражением и стыд подчинения. Решение было слишком важным, чтобы принять его поспешно. Совет Тайной Долины достиг своей кульминации. Выбор был сделан не между жизнью и смертью, а между двумя видами смерти – медленным угасанием или славной борьбой – и призрачной надеждой на спасение через единство и сопротивление. Решение должно было быть принято. И оно навсегда изменит их судьбу.

Глава 11: Голоса Сомнения и Надежды

Молчание, наступившее после выступления Сидящего Медведя, было тяжелым и напряженным. Слова о видении, единстве и борьбе за душу Земли коснулись сердец собравшихся, но реальность давила своей неумолимой тяжестью. Солнце клонилось к горизонту, и длинные тени ложились на дно долины, словно предвещая мрачное будущее.

Первым тишину нарушил Красный Орел. Он сидел с прямой спиной, его глаза, привыкшие высматривать врага на горизонте, сейчас смотрели на огонь костра. Его голос был глубоким и размеренным, лишенным излишних эмоций, но в нем слышалась усталость человека, видевшего слишком много войн и поражений.

«Сидящий Медведь, я уважаю твои слова и твое видение», – начал он. «Возможно, Духи действительно говорили с тобой. Но Духи не ходят по земле с винтовками и пушками. Это делают белые. Их армия многочисленна, их оружие убивает быстрее и дальше, чем наши луки или старые ружья. Мы знаем это. Мы видели это. Мой народ сражался храбро, но каждый раз нас оттесняли, каждый раз мы теряли лучших воинов, лучших женщин. Наши дети растут, не зная, что такое сытость».

Красный Орел поднял голову и обвел взглядом собравшихся. «Ты говоришь об единстве. Да, это сильное слово. Красивое слово. Но мы – разные племена. У нас разный язык, разные обычаи, разные вожди. Наши отцы сражались друг с другом за право охотиться на определенных землях. Наши деды помнят кровь, пролитую между нами. Как можем мы забыть все это в один день и стать одним кулаком, как ты говоришь?»

Он тяжело вздохнул. «Даже если мы объединимся, нас все равно меньше. Их города растут, как грибы после дождя. Их люди прибывают, как саранча, покрывая Землю. Ты предлагаешь нам сразиться с океаном. Я боюсь, что этот бой будет нашим последним. И тогда не будет даже резерваций, не будет даже этой пыльной жизни. Будет только полное уничтожение». Красный Орел замолчал, его слова были горькими, но в них была правда, основанная на долгом и болезненном опыте.

Другие вожди подхватили. Старый вождь по имени Черная Нога говорил о нехватке оружия и припасов. «Мы голодаем здесь, в резервации. Где мы возьмем еду для воинов? Где мы возьмем порох и пули? Белые контролируют все пути снабжения».

Вождь Серая Куртка выразил опасения по поводу предательства. «Среди нас всегда найдутся те, кто испугается, кто позарится на подачки белых, кто продаст своих братьев. Как мы можем доверять друг другу, когда на кону наши жизни?»

Голоса сомнения и усталости звучали один за другим, отражая глубокую боль и отчаяние, накопившиеся за годы поражений и унижений. Казалось, тяжесть прошлого давит на них, не давая распрямиться.

В это время Быстрый Лис слушал, как его сердце сжимается от боли и гнева. Он понимал слова Красного Орла, понимал страх старейшин – это были реальные проблемы. Но видеть, как его народ готов смириться с исчезновением, было невыносимо. Он чувствовал, как ярость поднимается в нем, ярость против белых, которые довели их до такого состояния, и ярость против апатии, поразившей его народ.

Когда один из старейшин закончил говорить о безнадежности, Быстрый Лис не выдержал. Он сделал шаг вперед, привлекая внимание. Его голос был молодым и сильным, хотя в нем чувствовалось волнение.

«Вожди, старейшины», – начал он, обращаясь к ним с должным уважением, но его слова звучали как вызов. «Я слушал ваши слова. Вы говорите о трудностях, о потерях, о силе белых. Все это правда. Мы знаем, что такое голод и болезнь в резервации. Мы знаем, что такое унижение. Но разве это жизнь? Разве это то, чего хотели наши предки для нас?»

Он посмотрел на Красного Орла, затем на других вождей. «Вы говорите о страхе перед смертью в бою. Но разве мы не умираем каждый день здесь, в пыли резервации? Умираем медленно, теряя силу, теряя честь, теряя самих себя. Разве лучше умереть так, чем умереть, сражаясь за свою Землю, за своих детей, за память о том, кто мы есть?»

Его голос наполнился страстью. «Я вырос, слушая рассказы о былом величии, о свободных прериях, о нашей связи с Землей. Теперь я вижу только пыль, голод и унижение. Я вижу, как белые топчут наши Священные Земли, берут то, что не принадлежит им, смеются над нашими клятвами. Я не могу просто сидеть и смотреть на это! Мое сердце воина не может смириться с этим!»

Он указал в сторону Пиков Духов. «Сидящий Медведь прав! Священные Земли – это наша душа! Если мы потеряем их, мы потеряем все! Духи предков не поймут нас, если мы отдадим их могилы без боя! Видение Сидящего Медведя дало нам надежду! Оно показало, что мы можем сражаться! Не так, как раньше, а используя Землю, используя единство!»

«Да, у нас мало оружия! Да, мы разные племена! Но наша сила не только в оружии или в численности! Наша сила в знании Земли, в нашей скорости, в нашей связи с Духами! Наша сила в том, что мы защищаем свой дом, свою Мать! У белых много ружей, но они не знают эту Землю так, как знаем ее мы! Они не чувствуют ее, как мы!»

Быстрый Лис задыхался от эмоций, но продолжал говорить, обращаясь теперь ко всем собравшимся, особенно к молодым воинам, чьи глаза горели в ответ на его слова. «Мы – новое поколение! Мы выросли в трудные времена. Возможно, мы не видели былого величия, но мы видим нынешнее унижение. И мы не хотим, чтобы наши дети видели то же самое! Мы готовы сражаться! Готовы научиться, готовы умереть! Только дайте нам шанс! Объедините нас! Пусть старые обиды умрут! Пусть возродится дух воина! Давайте сразимся за Землю, которая дала нам жизнь!»

Его пламенная речь произвела впечатление. Некоторые старейшины покачали головами, считая его слова юношеским безрассудством. Но многие молодые воины зашумели, выражая свое согласие. В Тайной Долине, казалось, столкнулись два разных мира – мир усталых старейшин, помнящих цену войны, и мир молодых, готовых рискнуть всем ради достоинства.

Тогда заговорил Мудрая Черепаха. Его голос был спокойным, но в нем звучала мудрость веков. Он не обращался ни к кому конкретно, его слова были обращены ко всем и к самой Земле.

«Мы слышали слова Красного Орла, слова разума и опыта», – сказал он. «Он говорит о силе противника, о наших слабостях. Это правда. Мы слышали слова Быстрого Лиса, слова сердца и ярости. Он говорит о чести и достоинстве. Это тоже правда».

Он посмотрел на Сидящего Медведя. «Мы слышали видение Сидящего Медведя. Видение пришло от Духов. Духи не говорят просто так. Они показывают нам путь, даже если он труден. Видение говорит об единстве. Это не просто человеческое желание. Это призыв свыше. Если мы проигнорируем его, мы отвергнем помощь Духов. Мы отвергнем самих себя».

Мудрая Черепаха медленно обвел рукой долину, затем указал на Пики Духов. «Эта Земля священна. Она – не просто камни, трава и вода. В ней живет душа нашего народа. Белые не понимают этого. Они видят только то, что можно взять. Если мы отдадим им эту Землю, мы не просто потеряем территорию. Мы отрежем себя от своих корней. Мы станем как листья, оторванные от дерева, унесенные ветром и сгнившие в пыли».

«Сражение будет страшным», – признал он. «Многие падут. Будет боль и скорбь. Но есть разница между смертью от руки врага, когда ты стоишь прямо и защищаешь то, что священно, и смертью от тоски и безнадежности в клетке, когда у тебя отняли все, включая твою душу. Духи принимают тех, кто уходит достойно, с честью воина, защищающего свой дом».

Он посмотрел на вождей и старейшин. «Решение тяжело. Оно несет огромный риск. Но иногда рискнуть всем – это единственный способ сохранить хоть что-то. Видение показало, что есть *шанс*. Шанс не на легкую победу, но на то, чтобы сохранить Священные Земли, сохранить нашу душу, сохранить себя как народ. Этот шанс дают нам Духи. Можем ли мы отвернуться от него?»

Атмосфера накалилась. Слова Мудрой Черепахи, соединившие практические опасения с духовной необходимостью, заставили всех вновь задуматься. Дебаты продолжались, голоса спорили, но под поверхностью гнева и страха росла новая, хрупкая решимость. Выбор был мучительно труден, но оставаться пассивными, как предлагала реальность резерваций, казалось теперь не меньшим предательством – предательством по отношению к Земле, к предкам, к самим себе. Совет Тайной Долины приближался к своему решающему моменту.

Глава 12: Решение Великого Круга

Солнце окончательно скрылось за западными горами, и холод ночи начал медленно спускаться в Тайную Долину. Огонь в центре круга горел ярко, его пламя отбрасывало мерцающие тени на лица собравшихся. Часы долгих и мучительных обсуждений, споров, выражения страхов и сомнений, казалось, вытянули из каждого последние силы. Воздух был плотным от невысказанных слов и тяжести невыносимого выбора.

Старые обиды, веками разделявшие племена, словно ожили в темноте. Вожди вспоминали стычки, угон лошадей, кровь, пролитую между их народами. Как можно теперь доверить свою жизнь и жизнь своих детей тем, кого раньше считали врагами? Страх перед могуществом белых, перед их "железнобокими" и грохочущими пушками, был осязаем. Видение Сидящего Медведя было прекрасным и вдохновляющим, но могло ли оно противостоять стальному натиску?

Тишина затягивалась. Каждый вождь, каждый старейшина сидел, погруженный в свои мысли, взвешивая неизбежность гибели в резервации против призрачного шанса на спасение в отчаянной борьбе. Молодые воины, как Быстрый Лис, чувствовали, как внутри них горит нетерпение – желание действовать, а не ждать.

Наконец, Мудрая Черепаха снова заговорил, его голос был тихим, но каждое слово прозвучало с весом веков. «Мы услышали слова каждого», – сказал он. «Слова страха, слова гнева, слова надежды. Мы увидели, как глубоки раны, разделяющие нас. Но мы также увидели, как едина наша боль, как едина угроза, нависшая над нами. Белый человек не различает лакота или шайенна, арапахо или кроу. Для него мы все просто "индейцы", препятствие, которое нужно убрать».

Он посмотрел на Красного Орла, затем на других вождей, чьи лица были видны в свете костра. «Видение Сидящего Медведя показало нам не только опасность, но и путь. Путь, который требует от нас большего, чем мы когда-либо требовали от себя. Он требует от нас стать *одним* – одним народом, одной силой, одним сердцем. Не забыть, кто мы есть по отдельности, но помнить, что вместе мы сильнее. Как ручьи, которые, сливаясь, становятся рекой».

«Я стар», – продолжил Мудрая Черепаха. «Я видел много зим. Я видел рассветы и закаты нашего народа. И я знаю, что без этой Земли – Священных Земель – не будет больше рассветов. Мы умрем, как сухая трава, оторванная от корней. Духи покинут нас. Наши дети не будут знать, кто они такие».

Он указал на огонь. «Этот огонь горит сейчас, питаемый деревом. Но он погаснет, если его не подпитывать. Наша сила – в нашей связи с Землей. Если мы позволим белым погасить сердце Земли, наш огонь тоже погаснет навсегда».

Наступила еще одна пауза. Быстрый Лис чувствовал, как колотится его сердце. Сейчас. Решение должно быть принято сейчас.

Тогда произошло то, чего он ждал и чего боялся одновременно. Красный Орел, вождь, выразивший наибольший скептицизм и опасение, поднялся. Все взгляды обратились к нему. Его лицо было мрачным, но в глазах горел решительный, хотя и печальный огонек.

«Мой народ устал», – произнес Красный Орел. «Мои воины не хотят больше воевать. Я сам… я видел слишком много боли. Слова Быстрого Лиса о смерти в резервации – они правдивы. Слова Мудрой Черепахи о душе Земли – они тоже правдивы. Я думал о словах Сидящего Медведя, о видении. Я не знаю, сможем ли мы победить. Возможно, нет. Возможно, этот путь приведет нас к концу».

Он выпрямился, его фигура стала еще более величественной в свете костра. «Но я также думаю о наших детях. Я думаю о наших предках. Я думаю о Священных Землях, где покоятся их кости, где живут Духи. Если мы не поднимем руку, чтобы защитить их, мы потеряем право называться их потомками. Мы будем вечно скитаться, как бесприютные тени».

Красный Орел обвел взглядом вождей и старейшин. «Я не верю в легкие победы. Я не верю, что старые обиды исчезнут за одну ночь. Но я верю в слова Сидящего Медведя о том, что только вместе у нас есть *хоть какой-то* шанс. Шанс сразиться с честью. Шанс умереть стоя, а не на коленях. Шанс показать белым, что не все можно купить или отнять силой. Что есть вещи, которые для нас священны и за которые мы будем сражаться до последнего вздоха».

Он посмотрел на Сидящего Медведя. «Твое видение объединило нас сегодня здесь. Твои слова коснулись наших сердец. Ты показал нам путь, даже если он ведет через тернии и кровь. Если Духи выбрали тебя, чтобы показать этот путь, значит, в этом есть смысл. Я, Красный Орел, вождь…» он назвал свое племя, «…кладу конец старым обидам. Я протягиваю руку своим братьям из других племен. Мой народ встанет рядом с вами».

Он повернулся к своему народу. «Я не могу обещать вам победу», – сказал он своим воинам и старейшинам, пришедшим с ним. «Я обещаю вам борьбу. Тяжелую борьбу. Но это будет борьба за все, что для нас свято. Кто со мной?»

Голос Красного Орла был тверд, и его готовность, несмотря на все сомнения и опыт поражений, рискнуть всем ради достоинства, стала поворотным моментом. Как прорыв плотины, вслед за его словами послышались голоса других вождей. Один за другим они вставали, объявляя о своем решении присоединиться к Союзу. Старые обиды не были забыты, но были отодвинуты на задний план перед лицом общей, смертельной угрозы.

«Мой народ тоже встанет!» – сказал вождь Черная Нога, его голос звучал торжественно.

«Мы будем сражаться рядом с вами!» – добавил вождь Серая Куртка.

В Тайной Долине, под светом звезд и мерцанием костра, происходило нечто великое – рождался союз, невиданный в истории этих племен. Это было не легкое решение, не триумф бездумного оптимизма, а горький выбор, сделанный из отчаяния, но и из глубокой, древней связи с Землей и духами. Это было решение сражаться не потому, что они были уверены в победе, а потому, что не могли поступить иначе.

Они решили объединиться. Назвали свой союз "Союз Великого Круга", символизируя круг жизни, единство народов и Земли. Это был не просто военный пакт, а обещание поддерживать друг друга, делиться скудными ресурсами, защищать не только воинов, но и женщин, детей, стариков, сохранять традиции и язык.

Теперь встал вопрос о лидерстве. Кто поведет этот хрупкий, новорожденный Союз? Традиционно каждое племя имело своего вождя, и никто из них не был готов полностью подчиниться другому. Но Сидящий Медведь, человек видений, не был вождем в обычном смысле. Он принес послание, он вдохновил их.

Мудрая Черепаха снова заговорил: «Видение пришло к Сидящему Медведю. Он услышал голос Земли и Духов. Он не вождь воинов, не вождь племени. Он – связующее звено. Он – тот, кто напомнил нам, кто мы есть и за что стоит сражаться. Ему не нужна власть над нами, ему нужно, чтобы мы слушали Землю и Духов. Пусть он будет нашим объединяющим лидером. Тем, кто будет напоминать нам о цели, кто будет искать знаки, кто будет вести нас не только в бою, но и духом».

Предложение было принято. Вожди, несмотря на свою гордость, понимали мудрость этих слов. Сидящий Медведь был вне их обычных соперничеств. Его сила была духовной, не угрожающей их племенной власти. Он стал символом единства, живым воплощением видения.

Сидящий Медведь принял это бремя с той же торжественной серьезностью, с какой принял видение. Он знал, что это не почетная должность, а тяжелая ответственность. Ему предстояло не командовать армией, а поддерживать хрупкое единство, разрешать споры, вдохновлять в минуты отчаяния и слушать голоса, которые ведут их по этому опасному пути.

Совет Тайной Долины завершился. Решение было принято. Объединение, казавшееся невозможным, стало реальностью. Союз Великого Круга родился в ночь, окрашенную страхом и надеждой. Вожди и воины расходились, чтобы вернуться к своим племенам и объявить о принятом решении. Война за Священные Земли, война за душу народа, была теперь не призрачной угрозой, а неизбежным будущим.

Глава 13: Подготовка к Войне

Из Тайной Долины вожди и их спутники возвращались в свои лагеря с тяжелым, но обновленным чувством цели. Решение было принято. Горькое, пугающее, но единственное, которое, казалось, оставляло хоть какой-то шанс сохранить душу народа. Путь домой был быстрым и осторожным. Каждый знал, что после объявления о нарушении договора армейские патрули станут еще бдительнее.

Вернувшись, вожди собрали свои племена. Это было не такое формальное собрание, как Совет в Тайной Долине, но не менее важное. Перед своими людьми они объявляли о решении – решении объединиться с другими племенами, с которыми когда-то враждовали, и сражаться за Священные Земли. Слова Сидящего Медведя о видении, о единстве, о душе Земли передавались из уст в уста, получая новую силу в каждом племени.

Реакция была разной. Старые люди вздыхали, вспоминая прошлые потери, и в их глазах читался страх. Женщины плакали, оплакивая еще не павших воинов, но принимая неизбежность. Дети слушали, их глаза были полны любопытства и тревоги. Но среди молодых воинов, тех, кто вырос в унижении резервации, слова о борьбе и достоинстве нашли благодатную почву. Их глаза загорались решимостью. Они жаждали действия, жаждали вернуть себе честь.

Принятое решение держалось в строжайшей тайне от белых. Индейский Агент Абернати и солдаты в форте полагали, что племена, как обычно, будут скорбеть, просить о пощаде или, в худшем случае, устраивать мелкие, разрозненные стычки, которые легко подавить. Они не могли и помыслить о возможности организованного сопротивления, тем более – единства.

Поэтому подготовка к войне велась скрытно. Днем жизнь в резервации шла своим чередом – видимая апатия, рутинная работа, сбор скудных пайков. Но как только опускалась ночь, лагеря оживали иной жизнью. В укромных местах, вдали от любопытных глаз (и ушей), собирались мужчины.

Началось обучение. Это не были строевые учения армии. Воины учились тому, что знали их предки, но адаптировали это к новым условиям. Опытные охотники и следопыты обучали молодых искусству незаметного передвижения по местности, чтению следов, использованию естественных укрытий. Лучшие наездники делились секретами боя на лошади и быстрой, маневренной езды, необходимой для партизанской тактики. Учились использовать каньоны и ущелья как ловушки, холмы как защитные валы, реки как пути отхода. Основной принцип, вдохновленный видением Сидящего Медведя: Земля – ваш союзник, если вы знаете ее и уважаете.

Оружие было одной из самых больших проблем. Винтовок и патронов было мало, в основном это были старые, порой неисправные ружья, тайно хранившиеся десятилетиями. Их чистили, ремонтировали, экономили каждый патрон. Луки и стрелы, традиционное оружие, вновь стали важными. Они были бесшумны и эффективны на близкой дистанции. Лучшие лучники обучали молодежь стрельбе. Изготовляли новые стрелы, закаливали наконечники в огне. Копья затачивались, ножи и томагавки точились до бритвенной остроты. Из толстых шкур бизонов, добытых еще в лучшие времена и бережно хранившихся, изготавливали прочные щиты.

Быстрый Лис стал одним из самых активных участников подготовки. Его юношеская энергия и решимость нашли выход. Он не только усердно тренировался сам, совершенствуя навыки стрельбы и верховой езды, но и помогал обучать других молодых воинов. Он был полон огня, который вдохновлял сверстников. Он чувствовал, что наконец-то его жизнь обрела смысл – смысл борьбы за то, что было отнято. Он часто подходил к Сидящему Медведю, слушая его советы, перенимая его спокойствие и мудрость, которые были нужны не меньше, чем воинские навыки.

Важную роль в подготовке играли женщины, и среди них особенно выделялась Лунный Цветок. Хотя ее основная роль была в целительстве и сохранении духовных традиций, она, как и многие индейские женщины, была сильной и деятельной. В отличие от белых женщин, чья жизнь часто была ограничена домом, индианки традиционно участвовали в жизни общины, управляли хозяйством, обрабатывали шкуры, собирали пищу.

Лунный Цветок организовала женщин племени. Они собирали целебные травы, готовили запасы пищи, которую можно было легко взять с собой и которая не портилась – вяленое мясо, пеммикан. Они шили крепкие мокасины для долгих переходов, чинили одежду, собирали и готовили материалы для биваков и укрытий. Ее дом (или вигвам) стал центром этой деятельности. Она также отвечала за сбор и хранение всего, что могло пригодиться для ухода за ранеными – перевязочных материалов, лекарств из трав.

Но ее роль не ограничивалась материальной подготовкой. Лунный Цветок была хранительницей многих древних песен и ритуалов. Она проводила церемонии благословения для воинов перед тренировками, молилась за их защиту. Она утешала матерей и жен, чьи мужья и сыновья готовились к войне, поддерживала их дух, напоминая о важности того, за что они будут сражаться. Она учила детей истории и традициям, чтобы даже в случае самого худшего эти знания не были потеряны. Ее спокойствие и вера были опорой для всего племени. Она была сердцем общины, поддерживающим жизнь, пока мужчины готовились к битве.

Мудрая Черепаха руководил духовной подготовкой. Он проводил ритуалы для очищения духа, рассказывал истории о великих воинах прошлого, учил, как искать знаки в природе и как общаться с Духами. Он напоминал воинам, что они сражаются не только с людьми, но и с темными силами жадности и разрушения, и что их главная сила – в чистоте сердца и связи с Великим Духом и Землей.

Время, отведенное белыми на "добровольное" выселение, истекало. Напряжение нарастало. Каждый день мог стать началом. Подготовка шла полным ходом, но ресурсы были ограничены, а враг – могуществен.

Глядя на своих людей – на молодых воинов с горящими глазами, на женщин, самоотверженно работающих, на старейшин, делящихся мудростью, – Сидящий Медведь чувствовал смесь гордости и глубокой тревоги. Единство было хрупким, но оно было. Надежда была слабой, но она теплилась. Они делали все, что могли. Оставалось только ждать. Ждать, когда белые сделают следующий шаг. И быть готовыми встретить его. Подготовка к войне завершалась. Время слов ушло, пришло время действий.

Глава 14: Поиски и Находки

Решение было принято. Слово было дано. В Тайной Долине вожди и старейшины разных племен сплели свои руки в хрупкий, но крепкий узел Союза Великого Круга. Но одной лишь решимости было недостаточно. Предстояла огромная работа – превратить это решение в реальную силу, способную противостоять могущественной американской армии.

Первые дни после Совета были наполнены лихорадочной деятельностью, которую нужно было вести в условиях строжайшей секретности. Вожди вернулись в свои лагеря и резервации, сообщая о принятом решении. Реакция была разной: от полного одобрения и горячего желания сражаться до страха, скептицизма и даже открытого осуждения. Некоторые семьи, напуганные угрозами армии, предпочитали остаться в резервациях, надеясь, что их это спасет. Но большинство, вдохновленное новостью об объединении и перспективой борьбы за Священные Земли, начало готовиться.

Сидящий Медведь, принявший на себя роль объединяющего лидера, не был военным вождем в традиционном понимании, но его видение дало направление. Он собирал вокруг себя воинов и старейшин из разных племен, слушал их советы, делился своими мыслями. Быстрый Лис стал одним из его самых верных и активных сторонников, воплощая энергию и стремление нового поколения.

«У нас есть воля, но у нас мало оружия и припасов», – сказал Сидящий Медведь на одной из первых встреч после Совета. Его голос был спокойным, но каждое слово несло вес. «Армия сильна, и у них всего в избытке. Мы не сможем сражаться с ними в открытом бою, как раньше. Мы должны быть быстрыми, как лисы, невидимыми, как духи, и ударять там, где они не ждут. Для этого нам нужно оружие, которое стреляет далеко, и припасы, чтобы не умереть от голода, пока Земля не даст нам своих плодов».

Было решено отправить небольшие, скрытные отряды в разных направлениях. Их задачи были разнообразны и опасны. Некоторые должны были отправиться в отдаленные торговые посты или к границам Мексики или Канады, где, по слухам, можно было раздобыть оружие и порох через контрабандистов, готовых рискнуть ради прибыли. Другие – попытаться "добыть" необходимое у самого врага, нападая на небольшие армейские обозы или изолированные патрули, рискуя быть пойманными или убитыми. Еще одна, не менее важная задача, заключалась в разведке – следить за передвижениями американской армии, изучать их маршруты, расположение фортов и лагерей старателей, искать слабые места.

Быстрый Лис вызвался возглавить один из разведывательных отрядов. Его знание местности вокруг родной резервации и ловкость делали его идеальным для этой задачи. С ним пошли несколько других молодых воинов из разных племен – это были первые реальные шаги к единству в действии, преодоление языковых барьеров и недоверия через общую цель.

«Наши глаза и уши должны быть повсюду», – наставлял их Сидящий Медведь. «Земля говорит с теми, кто умеет слушать. Смотрите на птиц, на животных, на воду. Они покажут вам, где ступает чужая нога. Не вступайте в бой, если вас не вынуждают. Ваша жизнь ценнее любой информации».

Отряд Быстрого Лиса двинулся к границам Священных Земель, оставаясь в тени. Они передвигались ночью, скрывались днем в складках местности или густых зарослях, оставляя минимум следов. Быстрый Лис обнаружил, что его товарищи из других племен обладают знаниями, которых не было у него – как двигаться по скалам, как читать знаки дыма другого племени, как находить воду там, где, казалось, ее нет. Они делились этими знаниями, и это укрепляло их связь.

Они видели, как белые активно осваивают территорию. Лагеря старателей росли, как язвы на теле Земли, вырубались леса, загрязнялись ручьи. И повсюду были солдаты – на аванпостах, патрулирующие дороги, охраняющие подходы к месторождениям. Быстрый Лис чувствовал их присутствие как чужеродное и враждебное. Он видел их мощь – ряды палаток, артиллерийские орудия, офицеров в чистой форме, отдающих приказы. Это зрелище могло сломить дух, но для него оно лишь усиливало решимость. Он своими глазами видел, что они теряют.

Они обнаружили, что армия прокладывает новую дорогу к одному из предполагаемых месторождений, и ее маршрут проходит через узкий каньон. Это было потенциально уязвимое место. Они отметили расположение армейского форта поблизости, оценили количество солдат и лошадей, наблюдали за сменой караулов. Все эти детали были важны.

Тем временем другие отряды тоже действовали. Один из них, возглавляемый опытным воином по имени Серая Лошадь, попытался перехватить небольшой обоз, направлявшийся в форт. Они знали, что это рискованно. Засада была устроена в узком месте, но солдаты оказались более бдительными, чем ожидалось. Завязалась короткая, жестокая схватка. Индейцы были вынуждены отступить, потеряв двоих воинов убитыми, но им удалось захватить несколько ящиков с винтовками и боеприпасами – скудная, но жизненно важная добыча, оплаченная кровью.

Другой отряд, состоявший из старейшин и молодых людей, отправился к дальнему торговому посту, известному своей нечистоплотностью. Им пришлось продать почти все ценное, что у них было – старые украшения, редкие шкуры, – чтобы купить дюжину устаревших винтовок, несколько фунтов пороха и немного свинца. Торговец наживался на их нужде, но это было лучше, чем ничего.

Каждый такой поход был испытанием. Голод, усталость, постоянная угроза обнаружения, потери – все это напоминало о высокой цене, которую приходилось платить даже за подготовку. Скудные ресурсы, которые удавалось добыть, нужно было распределять между всеми племенами Союза. Каждая винтовка, каждый патрон были на вес золота.

Когда отряд Быстрого Лиса вернулся, он подробно рассказал Сидящему Медведю и другим вождям о том, что видел. Он описал расположение лагерей белых, маршруты патрулей, количество солдат. Он говорил о каньоне, как о возможном месте для засады.

Сидящий Медведь внимательно слушал, задавая вопросы. Он мысленно накладывал рассказ Быстрого Лиса на свое видение, ища подтверждения и руководства. Мудрая Черепаха сидел рядом, его глаза были закрыты, он словно слушал не только слова, но и голоса Земли, которые принес с собой молодой воин.

«Они многочисленны, это правда», – сказал Сидящий Медведь, когда Быстрый Лис закончил. «Их оружие сильно. Но они не знают эту Землю. Они ходят по ней, как слепые, полагаясь только на свои карты и компасы. Мы рождены здесь. Эта Земля – наша мать. Она будет на нашей стороне».

Он посмотрел на скудную груду добытых винтовок и припасов, принесенных другими отрядами. Этого было катастрофически мало для полномасштабной войны. Но было что-то другое – знание. Знание местности, знание врага, знание друг друга. И растущее, пусть и хрупкое, единство.

Подготовка продолжалась. Женщины шили мокасины, готовили пеммикан для походов. Старики чинили старое оружие, мололи порох, отливали пули из свинца, который удавалось найти. Дети учились наблюдать и предупреждать о приближении чужаков. Каждый член племени, кто не был слишком стар или слишком болен, находил себе дело.

Но несмотря на всю эту деятельность, чувство надвигающейся бури висело в воздухе. Время, данное белыми на добровольное переселение, истекало. Армия наращивала свое присутствие на границах Священных Земель. Жадность Джона Кроуфорда и безжалостная решимость Полковника Блэквуда не оставляли места для отступления.

Союз Великого Круга готовился к войне. Это была война не за завоевание, а за выживание. Война за Землю, которая была их душой. Они были малочисленны, плохо вооружены, но в их сердцах горел огонь, зажженный отчаянием, видением и вновь обретенным, пусть и хрупким, единством. Первые шаги были сделаны, но путь впереди был долгим и кровавым. И каждый, кто встал на этот путь, знал, что он может стать последним.

Глава 15: Последняя Ночь Мира

Воздух в лагере Союза Великого Круга был густым от запаха дыма костров, пота и невысказанного страха. Ночь опустилась на Тайную Долину, и миллионы звезд, равнодушные к людским бедам, рассыпались по чернильному небу. Сегодня не было обычного смеха детей, не звучали веселые песни у костров. Царила напряженная тишина, прерываемая лишь тихим шепотом, стуком подготавливаемого оружия и плачем самых маленьких, чувствующих тревогу взрослых.

Решение было принято. Вожди разных племен, преодолев вековые разногласия, поклялись стоять плечом к плечу. Были выбраны места для обороны, разработаны первые тактические планы, основанные на знании местности и внезапности, как показал в видении Сидящий Медведь. Воины точили ножи, проверяли тетивы луков, чистили немногие винтовки и револьверы, добытые с таким трудом. Женщины готовили последние запасы еды для походов, шили мокасины, перевязочные материалы. Все, кто мог держать оружие или помочь иным способом, готовились к неизбежному.

Быстрый Лис сидел со своим отцом у маленького семейного костра. Завтра, возможно, он впервые пойдет в настоящий бой против "железнобоких". Смесь возбуждения и глубокого, холодного страха скручивала его желудок. Он видел страх в глазах матери, когда она обнимала его дольше обычного. Видел тихую гордость и тревогу на лице отца.

«Будь быстр, как твое имя», – сказал отец, его голос был хриплым. «Слушай старейшин и Сидящего Медведя. Помни, за что ты сражаешься. Не за добычу. Не за славу. За Землю. За нас. За тех, кто придет после нас».

Быстрый Лис кивнул, не находя слов. Он смотрел на отца, на мать, на младших сестер, спящих у костра. Это была их последняя ночь вместе, возможно. От этой мысли сердце сжималось.

По всему лагерю проходили тихие прощания. Мужчины и женщины, которые не пойдут в бой, прощались с теми, кто уйдет. Объятия были долгими и крепкими, взгляды – полными любви и боли. Никто не знал, кто вернется, а кто останется лежать в земле, которую они собирались защищать.

Мудрая Черепаха и другие знахари проводили ритуалы и молитвы. Воины собирались вокруг них, их лица были серьезны. Они воскуривали священные травы, пели древние песни, призывая на помощь Духов предков, Духов Земли, Великого Духа. Они просили о силе, о мужестве, о защите. Эти ритуалы были не просьбой о легкой победе, а актом смирения перед лицом высших сил и подтверждением своей связи с миром, за который они собирались сражаться.

Сидящий Медведь сидел в центре лагеря, окруженный вождями. Он не спал. Его глаза были устремлены вдаль, словно он уже видел то, что должно произойти. Его бремя было огромно. На нем лежала ответственность не только за жизни воинов, но и за судьбу всего Союза, за исполнение видения. Он чувствовал силу, исходящую от объединенных племен, но чувствовал и их хрупкость. Он молился тихо, его слова сливались с ночным ветром.

Красный Орел ходил среди своих воинов, говорил с каждым, его голос был негромким, но полным решимости. Он не скрывал трудностей, но напоминал о цели. В его глазах читалось мрачное понимание того, что грядет, но не было колебаний. Его сомнения были преодолены решением стоять до конца.

По мере того как ночь углублялась, напряжение усиливалось. Люди старались спать, набраться сил, но сон не шел. Каждый шорох, каждый звук казался предвестником.

И предвестник не заставил себя ждать.

Ближе к рассвету, когда небо на востоке начало светлеть слабой серой полосой, с дозорных постов, расположенных на возвышенностях вокруг долины, пришли гонцы.

«Они идут», – коротко сказал первый гонец, его лицо было напряжено. «Много всадников. С ружьями. Идут со стороны форта. Медленно, но идут».

Второй гонец, прибежавший через несколько минут, подтвердил: «Видел их! Как змея, ползущая по земле! Много. Идут к границам Священных Земель. Несколько отрядов. Кажется, пытаются окружить».

Третий добавил: «Слышал грохот. Кажется, везут свои… эти… гром-палки». Пушки.

Слухи подтвердились. Армия Полковника Блэквуда начала свое движение. Они не собирались ждать, пока индейцы "добровольно" уйдут. Они шли, чтобы забрать Священные Земли силой, подавить любое сопротивление, как и предписывал приказ.

В лагере поднялся тихий ропот. Воины напряглись. Дети проснулись от общей тревоги. На лицах женщин появился еще больший страх.

Но Сидящий Медведь поднялся. Его фигура была видна в тусклом свете зари. Он поднял руки, призывая к спокойствию.

«Они идут», – сказал он своим людям, его голос был отчетливо слышен. «Как Духи и предки предупреждали. Как видение предсказывало. Они идут, чтобы забрать нашу Землю, наше сердце, нашу душу. Сегодня ночь кончается. Приходит рассвет. И с ним – война».

Он посмотрел на восток, где небо становилось все светлее. «Мы готовы. Мы едины. Земля с нами. Духи с нами. Сегодня мы покажем им, что Земля не бумага. Что душу народа нельзя купить или отнять. Что мы – ее дети, и мы будем сражаться за нее».

«Пусть каждый воин готовится. Пусть каждый, кто остается, молится и поддерживает тех, кто идет в бой. Помните, кто вы. Помните, за что мы стоим».

Несмотря на страх, слова Сидящего Медведя вселили новую силу. Уныние отступило перед лицом неизбежности и необходимости действовать. Люди выпрямились. В глазах, которые еще минуту назад выражали ужас, появилась стальная решимость. Последняя ночь мира закончилась.

На востоке, над горизонтом, показалась тонкая полоска света. Рассвет надвигался. С ним надвигалась и армия. Где-то там, в предрассветной мгле, уже двигались солдаты, готовые выполнить приказ Полковника Блэквуда – "зачистить" Священные Земли.

А здесь, в Тайной Долине, собрались те, кто отказался быть "зачищенным". Те, кто выбрал сражаться за свою землю, за свое достоинство, за свою душу. Они были готовы.

Грянула заря. Война началась.

Часть 2: Круг Единства

Глава 16: Рождение Воина

После Совета в Тайной Долине атмосфера в индейских лагерях изменилась. Мрачная апатия и безнадежность, царившие в пыли резерваций, сменились суровым, но мощным чувством цели. Решение было принято. Путь был избран. Он вел через борьбу, через кровь, но это был их путь, путь, указанный Духами и Землей. Вожди, вернувшись из долины, объявили о создании Союза Великого Круга – объединения племен для защиты Священных Земель. Новость была встречена с тревогой, но и с нескрываемым воодушевлением, особенно среди молодых.

Для Быстрого Лиса это решение стало не просто одобрением его собственных горячих призывов к сопротивлению; это было освобождение. Энергия и ярость, которые томились в нем, задыхаясь в замкнутом пространстве резервации, теперь нашли выход. Он больше не чувствовал себя беспомощным листом, унесенным ветром чужой воли. Он был частью чего-то большего, частью нарождающегося кулака, готового нанести ответный удар.

Он немедленно присоединился к группам молодых воинов, начавших интенсивные тренировки. Эти тренировки отличались от тех, что проводились в прежние, более мирные времена, или от имитации охоты, которая была возможна в резервации. Опытные воины из разных племен, ветераны прошлых конфликтов, объединили свои знания. Красный Орел, несмотря на свое внешнее спокойствие, оказался требовательным и проницательным наставником. Он видел в Быстром Лисе не только пыл юности, но и острый ум, способность учиться и быстро принимать решения.

«Они сильны в открытом бою, на ровной земле», – объяснял Красный Орел, наблюдая за тем, как молодые воины отрабатывают скрытное перемещение по пересеченной местности. «Их ружья стреляют далеко, их пушки разрушают скалы. Сражаться с ними, стоя в чистом поле, – это самоубийство. Наша сила не в том, чтобы стоять на месте, а в том, чтобы двигаться. Быстро, неожиданно, как тени».

Обучение включало в себя не только владение оружием – луками (которые снова стали цениться за бесшумность), новыми, добытыми или украденными винтовками, копьями и ножами – но и тактику партизанской войны. Воины учились использовать каждый овраг, каждый камень, каждый куст как укрытие. Они отрабатывали быстрые налеты и немедленный отход, учились ставить ловушки, устраивать засады в узких каньонах, использовать знание местности, чтобы дезориентировать противника.

Быстрый Лис впитывал эти уроки, как сухая земля впитывает дождь. Его природная ловкость и скорость, которые раньше проявлялись лишь в мелкой охоте или играх, теперь стали его главными преимуществами. Он учился читать следы не только животных, но и людей в сапогах. Он учился определять по малейшим признакам, где прошел патруль, куда он направляется, сколько там человек. Его глаза, привыкшие высматривать дичь, теперь высматривали врага.

Он также проводил время с Мудрой Черепахой и Сидящим Медведем. Мудрая Черепаха учил его не только физической подготовке, но и духовной. Он говорил о связи воина с Землей, о том, как слушать ее, как просить у нее помощи и защиты. Он учил его ритуалам, которые должны были укрепить дух перед лицом опасности и помочь справиться с болью потери.

Сидящий Медведь же не тренировал его в бою напрямую, но их разговоры были не менее важны. Он говорил о принципах, увиденных в видении – о силе единства, о необходимости действовать сообща, как единое целое, даже если воины принадлежат разным племенам. Он помогал Быстрому Лису понять, что война – это не только сила и ловкость, но и стратегия, терпение и, самое главное, цель.

«Твоя ярость сильна, Быстрый Лис», – говорил Сидящий Медведь. «Это хорошо. Воину нужна ярость. Но ярость без цели разрушает. Она должна быть направлена, как стрела. Наша цель – не просто убивать белых. Наша цель – защитить и вернуть Священные Земли. Каждое твое действие должно служить этой цели».

Быстрый Лис быстро выделялся среди других молодых воинов. Он был не только сильным и быстрым, но и умным, способным анализировать ситуацию и предлагать решения. Его энтузиазм был заразителен, он вдохновлял своих сверстников, помогая им преодолеть страх и неуверенность. Молодые воины из разных племен, которые раньше держались особняком, стали сплочаться вокруг него, видя в нем своего лидера. Он стал мостом между племенами на уровне молодых воинов, воплощая на практике идею Союза Великого Круга.