Калина черная. Калина красная
Предисловие
Посвящение;
Сильнейшей женщине из всех, что мне посчастливилось знать, моей матери.
Калина – город регионального значения Калининской области. Он родился еще в семнадцатом веке у подножия великих Уральских гор.
Город известен своим этническим разнообразием, ядреной смесью кухонь и культур. А так же принципиальной любовью к традициям. Население города приближенно к миллиону. Однако в последнее десятилетие стремительно падает. Причина – уровень преступности, который в Калине превышает показатели любого другого города, включая столицу.
Жить в Калине – значит принадлежать к группе особой профессиональной деятельности. Будет это добровольно или по принуждению вопрос десятой важности.
Туристов здесь почти нет. А местные отличаются особой насторожённостью и предвзятостью к любым проявлениям инакомыслия. Они так долго живут в условиях постоянного страха и до того свыклись с чувством непрекращающейся тревоги и тоски, что стали считать это своим культурным кодом. Гордиться, и в извращенной форме защищать свой образ жизни.
Страх живет тут в каждом. От главарей банд до рядовых жителей. В мере города, полиции и прокуратуре. В домах, музеях, ресторанах. На каждой скамейке в каждом парке. В каждой бродячей кошке.
Это Калина. Это их дом.
Глава 1
На проспекте Коллонтай, в одном из центральных районов Калины, еще в начале двадцатого века родился гадкий утенок.
Это одноэтажное, деревянное сооружение из пяти просторных комнат и четырех коморок строилось как гостиничный двор, но в первый же год после его открытия, загадочное самоубийство жены и двух дочерей хозяина разрушило не только жизнь бедного старика, но и самого здания.
Немного позже, в 1942 году, уже будучи бесхозным, это сооружение лишилось всякой надежды на реабилитацию в глазах горожан. Тогда, в течение нескольких месяцев немецкие солдаты использовали его как пыточную. Раз за разом втаскивая внутрь живых и вынося мертвых, они превращали здание в глазах горожан в настоящее, вечно голодное чудовище.
В послевоенное время правительство попыталось выбелить брюхо "чудовища", организовав в нем музей-памяти Великой Отечественной Войны. Однако, солдат, в честь которого назвали дом-музей оказался предателем. Опубликовавший его личный дневник и письма журналист, в пух и прах разнес государственный научный институт. Тогдашняя власть быстро замяла дело превратив дом в склад местного завода по производству сельско-хозяйственной утвари.
После развала союза, склад прибрал к рукам теперешний хозяин завода, однако старое, холодное здание без водопровода и электричества было ему не нужно. При первой же возможности он продал его местному авторитету, а уже тот, впервые, пусть и не надолго, превратил это холодное знание в подобие дома, заселив туда пару работающих на него «джентльменов удачи».
В 2018 году, и сам авторитет, и все его имущество стало принадлежать главе одной из шести крупнейших банд области, быстро нарастающей в своей мощи – "Медузе". Ее глава быстро выселила из дома постояльцев, провела наконец в здание воду, газ и электричество. Она превратила гадкого утенка, в прекрасного, черного лебедя скорби, открыв в нем ритуальное агентство «Последний путь».
В доме отныне постоянно проживало и работало два человека. Молодая девушка с бледной кожей и худощавым телом – Катерина, ставшая агентом и консультантом на всех этапах похоронных процедур, и охранница, женщина, не высокого роста, крупная, пугающая своей нетипичной для женщин брутальностью, с большими руками и суровым лицом. Ее звали Надежда, но знакомым было привычнее звать ее давно приклеившейся кличкой – Борзая.
В агентстве так же работали но не проживали несколько мужчин занимающиеся тяжелой работой. С начала основания агентства мужчины часто менялись, но Катерина и Надежда обрели в каменных стенах свой дом. Не смущаясь обстановки траура они оборудовали себе по небольшой комнате, ванную и кухню из одной просторной комнаты, она же выполняла роль гостиной.
Работы в агентстве было предостаточно. Высокая преступность становилась причиной высокой смертности в городе. «Последний путь» предлагал широчайший спектр услуг, что называют на «любой кошелек». А авторитетность, связанная с "Медузой", позволяла обходиться без какой либо рекламы. Каждый коренной житель Калины знал, что это маленькое деревянное здание в тени старого клена, с покосившемся забором и бурьяном, окруженное высокими домами и торговыми центрами – сердце их города. Такое, какое оно есть на самом деле.
Часы пробили полночь. Отрывной календарь показал красную единицу. Настал апрель. Тридцать ненавистных дней. Катерина сидела в кресле меж двух раскрытых гробов. Как близнецы они возвышались над ней, параллельно друг другу, как две прямые которым больше не суждено пересечься. Различались у гробов лишь обивки – красная и черная. Для жены и мужа, которых привезут к обеду уже наступившего дня. Она смотрела на напольные, старые часы напротив. Казалось, с наступившим днем они прилично замедлились. Три минуты нового дня длились невыносимо долго. Тиканье часов, словно насильно стало пробуждать в ней подавленные чувства. Вибрация телефона ощущалась как оправдание перед казнью.
– «Спишь?»
– Нет.
– «Бери своих и на Невельскую сорок два. Уже обо всем договорились. Просто забери его и подержи у себя до утра»
Катерина медленно положила телефон в карман. Она задержать в кресле еще на пару секунд, и наконец, поднялась.
В дальней комнате здания ритуального агентства жила его охраница. Когда Катерина вошла в комнату, Надежда сидела в кресле и читала тонкий сборник пьес Чехова. Она быстро подняла бритую голову.
– Света звонила. Нужно привести тело. С Невельской.
– Подойду через две минуты.
– Конечно.
Катерина быстро накинула черный кожаный плащ и вышла на улицу. Кристаллики льда хрустели в грязи под сапогами. Дул холодный ветер. Он уже не щепал щеки как зимой, но и не ласкал волосы, как делал это летом. Весенний ветер был равнодушен к людям. Природа занималась собой.
Катерина села за руль старой, черной газели служивший агентству катафалком. Через минуту рядом села Надежда. Автомобиль медленно тронулся. По дороге они подобрали трех работников агентства и направились к назначенному адресу.
Невельская улица, а скорее район находился в северной части города, и отделялся от него небольшой лесополосой. Линия элитных домов тянулась несколько десятков метров и заканчивалась берегом небольшого озера.
Газель остановилась у высоких каменных ворот. В больших окнах горел свет, а у порога стояла женщина в тонком шелковом халате. В руках она держала телефон и попутно с кем-то разговаривая молча впустила всех внутрь.
Войдя, Катерина сразу почувствовала желание снять испачканные в грязи сапоги. В комнате, в которую их повели, лежал белоснежный ковер. Однако, пока Катерина размышляла над своей задумкой, мимо нее прошла Надежда с мужчинами. Белоснежный ковер тут же был безвозвратно испорчен.
– «Цыганский шик» – тихо прокомментировал обстановку младший из мужчин – Раян. – вкус с деньгами точно в обязательный комплект не входит.
– И удача тоже – подхватил другой мужчина – Ярослав, кивая в сторону лежащего на диване трупа тучного мужчины средних лет. – Грузим? – равнодушно спросил он, подходя к дивану.
– Стой – остановила его Катерина – Скорая уже была? – Она обратилась к молодой женщине в халате, но та была слишком увлечена разговором по телефону. Она говорила на армянском, который Катерина знала лишь обрывками. Женщина утверждала, что хочет скорее со всем закончить и уехать. Не обращая внимания на вопрос, она начала повторять, что нечего не знает в трубку все громче и громче пока не начала плакать.
– Ждем еще – прозвучал позади грубый голос. Обернувшись, Катерина узнала в пожилом мужчине начальника прокуратуры – Константина Рожьева. Рядом с ним стоял молодой следователь. Они оба подошли к женщине и по приказу старшего, молодой следователь увел женщину в другую комнату.
Рожьев осмотрел всех привычным для следователя взглядом, ненадолго остановившись на Надежде, но та, привыкшая к подобным взглядам осталась неподвижна.
– Тогда подождем протокола – Катерина в очередной раз столкнулась с пустотой. Рожьев молча сел в кресло рядом с диваном и закурил. Не зная чем себя занять работники агентства вырванные в полночь из постелей расселись на свободные места. Катерина и Надежда остались на своих местах.
Через несколько минут к дому подъехала машина скорой помощи. В дом почти вбежали двое мужчин. Один, молодой не старше тридцати лет, в униформе скорой с двумя чемоданами и второй, значительно старше, очевидно, водитель, тащил в руках мягкие носилки и большую, тяжелую, судя по тому, как она тянула его руку, сумку.
Они оба ринулись к тому, кого Катерина еще секунду назад считала трупом.
– Когда потерял сознание? – Работник скорой обратился к рядом сидящему Рожьеву попутно скидывая одеяло с трупа на пол.
– Он мертв – сердито процедит Рожьев. – уже давно.
Молодой мужчина на секунду замер, а затем выдвинул нижнюю челюсть трупа, и поднёс ухо, ко рту наблюдая взглядом за грудиной.
– Ты меня слышал? – Рожьев поднялся с кресла.
– Что делал перед этим? – сохраняя спокойствие, строго спросил молодой мужчина. Он потратил на осмотр тела около пяти секунд, когда стянул его с дивана на пол и начал отдавать распоряжения водителю – готовь мешок.
Сам мужчина за считаные секунды стянул с тела рубашку и, положив руки ладь на ладонь на грудину стал ритмично надавливать, считая вслух. Досчитав до десяти, он передал эту роль водителю, а сам ринулся к оранжевому чемодану. Рожьев будто растерялся, но когда мужчина наложил артериальный жгут на руку трупа и стал вводить в вену катетер, полковник не на шутку взбесился. Он схватил молодого мужчину за шкирку как щенка и стал орать.
– Я же тебе сказал, что он мертв. Ты чего тут за цирк устраиваешь? Где Соболев?
– Какой нахер Соболев? Руки убери! – он с силой оттолкнул Рожьева, так что тот упал в кресло.
– Анар – обратился к мужчине водитель не переставая считать. – катетер вышел. Тридцать!
Анар быстро, одним движением снял жгут с руки мужчины, взяв мешок Амбу и наложив его на мужчину, сделал два искусственных вдоха. После этого водитель начал считать сначала. До очередного «Тридцать», Анар успел заново наложить жгут и ввести новый катетер. Из желтой сумки он достал шприц и наполнил его содержимым двух ампул и ввел через катер одновременно произнеся в слух время с электронных часов. Делая искусственные вдохи он поднял голову и столкнувшись с широко распахнутыми глазами Катерины спросил:
– Кто тут видел, как он сознание потерял? Чем болел вообще? Вы кто пациенту? Родственники есть?
Находившиеся к комнате молчали. Каждый по разным причинам. Рожьев в гневе поднялся, но столкнувшись один раз с силой молодого крепкого мужчины не решился снова на прямое противоборство. Выходя из комнаты он стал яростно стучать по экрану телефона.
– Мы из ритуального агентства – нерешительно сказала Катерина. Она сама не понимала от куда взялась эта робость в голосе. Еще никто не пытался «оживить» при ней ее клиента.
– Ну пиздец. Вы хоть его осматривали!? Или прям так закопали бы?!
– Тридцать!
Анар сделал искусственный вдох и подняв мешок для пассивного выдоха пациента, резко отпрянул. Лежавший «труп» сделал второй вдох вполне самостоятельно.
Тучный мужчина испуганно выпучил глаза и стал оглядываться по сторонам.
– Что тут такое? Вы кто?
Водитель, отряхивая руки, отошел в сторону. Анар схватившись за тонометр стал накладывать его на руку еще не пришедшего в себя мужчину.
– Успокойтесь. Я врач скорой. Вы были в состоянии клинической смерти. Не вставайте. Постараетесь успокоиться. Не шевелите правой рукой.
Мужчина, подчинившись строгому голосу, послушно лег, но вошедший в комнату Рожьев заставил его вскочить на ноги прямо с тонометром на руке. Он бросился к полковнику. Шатаясь и падая он стал хватать того за брюки.
– Спасибо! Спасибо! Я больше Вас не подведу! Обещаю, больше никогда не.
– Заткнись! – Грубо прервал его Рожьев. – Вставай!
– Вообще-то лучше лечь – наблюдая за этой сценой отметил Анар.
– Я в порядке! – радостный мужчина попытался встать, но тут же упал.
– В порядке. Конечно. – Анар помог мужчине лечь на спину, и в месте с водителем положил рядом носилки – ложитесь на носилки.
– Зачем? Он задавал вопрос и смотрел на Рожьева. Тот, сжимая до скрежета зубы снова вышел из комнаты. – все же хорошо?
– Лучше не бывает – перекладывая пациента, сказал Анар – но врачу лучше показаться. Или вы каждый вторник ненадолго умираете?
Потеряв Рожьева из виду, мужчина просто молча выполнял указания.
– Вы поможете, или только жмуров таскать умеете? – Нагибаясь к ручкам носилок спросил у мужчин Анар.
Мужчины явно хотели отвесить пару комментариев, но Катерина их опередила.
– Помогите.
Анар еле заметно кивнул ей.
Без особого энтузиазма, мужчины помогли погрузить пациента в машину. Под вой сирен Катерина смотрела на удаляющуюся в темноте машину скорой помощи.
– Какого рожна это было? – Раян подошел к Катерине. Он усердно протирал руки спиртовой салфеткой – они на этих носилках только бомжей таскают? Кому-то точно прилетит – кивая в сторону полковника хлопающего дверью своего внедорожника сказал он.
– Новенький, наверное – Сказал Ярослав – на его труп меня не зовите. Не люблю сильные увечья.
– Это не наше дело – Когда свет от фар исчез за лесом, Катерина вернулась в свою машину. Не успела она тронуться с места как на телефон пришло сообщение от не зарегистрированного номера. «отбой» Правда сказать в телефонной книге у Катерины не был зарегистрирован и один номер. Этого не знал никто, но все требовавшиеся ей номера она знала наизусть. Память была словно частью ее тела. Одиннадцатым пальцем которому приходилось работать за остальных. Она не позволяла себе забывать номера телефонов, имена и лица, она запоминала все для того, что бы на самые тяжелые события не оставалось места, и их можно было забывать. У нее получалось. Она научилась.
Его лицо осталось у нее в памяти. Стояло перед глазами, когда она вернулась в агентство. Она видела его перед собой. Его синюю форму и горящие решительностью глаза. Он не знал, и потому был так уверен в себе, или знал, и был просто безрассуден? Невольно пришла мысль, что она не хотела бы устраивать его похороны, ведь таких как он, она не встречала этом городе.
Глава 2. Эпизод 1
В обед, как и планировалось, в агентство привезли два тела: мужа и жены. Катерина еще раз переодела их в подготовленные костюмы и прикрепила к каждому брошь в виде головы медузы. Она нанесла на губы женщины помаду темно-алого оттенка, ту самую, которую она при жизни старалась обновлять на губах при каждой возможности.
Гробы перенесли в специально оборудованную, просторную комнату для «прощаний», туда, через парадный вход начали стекаться многочисленные посетители.
Среди нескольких десятков поддерживающих иллюзии траурного настроения, Катерина отметила только одного человека, кто в этот день действительно горевал. Это была мать почившей, пожилая женщина. Она стояла у гроба обитого красным бархатом и дрожащими руками прикасалась к щеке дочери. Ощущая холод бледной кожи она тихо плакала. Ее губы были неподвижны, а с глаз текла вода. Даже вколотое ей успокоительное не смогло сдержать материнского горя.
Уловив еле заметную дрожь в ногах пожилой женщины, Катерина молча поставила рядом с ней стул и отошла.
Церемония быстро закончилась. Катерина сопровождала весь процесс. По дороге до загородного кладбища она обзвонила все инстанции. Проверила готовность могил, православного священника и ресторана где пройдет обед. Все была слаженно и отработано сотни раз.
К вечеру когда она вернулась в агентство, ее уже ждали рутинные заботы – курьер, доставивший новую партию похоронной атрибутики и скорбящие дети желающие подешевле похоронить умершую мать. Когда она закончила с ними, была уже глубокая ночь.
– Ни одно похоронное агентство в городе кроме нас не работает круглосуточно – заканчивая перетаскивать товар в кладовую пожаловалась Надежда.
– Ни в одном из них ты не найдешь такую зарплату как у нас – не отвлекаясь от монитора Катерина достала из шкафа в столе белый конверт и протянула его Надежде.
Та, открыв, одобрительно кивнула.
– Я буду у себя.
– Доброй ночи. – так же не отрываясь от дел сказала Катерина. Она заканчивала план организации очередных похорон, когда зазвенела музыка ветра над входной дверью – добро пожаловать. Чем могу помочь? – она подняла голову и увидела вошедшую. – Света.
Светлана была довольно высокой женщиной, она всегда предпочитала одевать деловые костюмы, иногда слишком большие для ее стройной фигуры и лишающие ее намека на вульгарную сексуальность. Убранные в высокий пучек светлые волосы и полное отсутствие макияжа, тем не менее, не делало ее мене привлекательной. Та аура уверенности и животной опасности исходившая от нее привлекала мужчин гораздо сильнее чем они сами того хотели.
– Два часа ночи – глядя на дорогие часы отметила Светлана. Ни спрашивая разрешения она прошла мимо Катерины и отправилась на кухню. Катерине нечего не оставалось как только свернуть работу и отправиться следом.
Светлана поставила пакет принесенный с собой на обеденный стол и стала доставать контейнеры с едой.
Катерина не чувствовала голода, как практически и всегда. Но послушно села за стол и начала есть.
Налив себе вина, Светлана села напротив.
– На счет вчерашнего, – Съев почти половину принесенной еды Катерина наконец решилась спросить то что так сильно мучало ее – Того с Невельской. Он еще жив?
– Ржавый? Пока в стационаре, как выйдет, разберемся.
– Нет. Тот со скорой.
– Кто? – сначала не поняла Светлана – А. Тот. Почему тебе это интересно? Понравился?
– Нет – поспешно, немного обиженно ответила Катерина. – просто интересно.
– Ну тогда нечего страшного, что я им рыб с весной поздравила. – Увидев расширенные зрачки Катерины, Светлана улыбнулась – не понравился, да? Живой твой мальчик. Оказался не в том месте не тем фельдшером. Я же не чудовище за такое убивать. Он, очевидно, талантливый. От «Марошки» откачал на раз-два. Может и пригодиться. Новенький в городе, никто еще не успел к рукам прибрать. Не хочешь посодействовать? От такого зятя я бы не отказалась.
– Нет. – Катерина быстро доела и сложила контейнеры друг на друга. – спасибо за ужин. Ты наверно ужасно спешишь? Да и я уже спать хотела – она демонстративно зевнула.
– Ну конечно. – неохотно поднимаясь сказала Светлана. – завтра на седьмовке будут разборки шестерок. Не суйся туда. И живо обними на прощание сестру.
Когда Светлана ушла, у Катерины уже не осталось ни малейшего желания работать. Но спать не хотелось настолько, что она даже не стала пытаться лечь, одевшись, она вышла на улицу.
Люди и машины сновали вдоль дорог не обращая внимания на нее. Это ей нравилось. Она шла, притворяясь, что имеет какую-то цель, что знает куда идет и, непременно, кто-то ее там ждет.
Ночь в Калине жила столь же насыщенной жизнью, что и день. Она пестрила другими оттенками и славилась другими героями, но дышала с таким же желанием приключений.
Прогуляв около получаса она набрела на тихий, старый парк. На скамейке у ворот сидела трое мужчин. Они громко смеялись и очевидно выпили лишнего. Желание прогуляться в парке улетучилось само собой. Катерина только надеялась, что получиться уйти прочь не привлекая внимания.
Разве это было возможным? Только завидев ее, один из мужчин держащий в руке бутылку пива громко свистнул.
– Эй! Киска! Ты куда!? – он поднялся со скамьи, и под хохот друзей стал нагонять Катерину. – чего так поздно и одна? Давай провожу. Где ты живешь?
– Не надо. – ускоряясь Катерина засунула руку в карман нащупывая складной нож. Не раскладывая его она вытащила руку надеясь разойтись по хорошему.
– Чего девочку пугаешь? – шуточно толкнул друга другой мужчина. Все трое уже шли в шаге от нее. – ты на него не обижайся только, он вообще парень хороший.
– Все в порядке. До свидания. – она попыталась вновь ускориться, но тут третий, по виду самый пьяный мужчина схватил ее за рукав. – лучше не надо. – она с силой вырвала руку и подняла рукав обнажая под светом фонаря небольшую татуировку на предплечье с изображением головы медузы Горгоны. Она надеялась, что этого будет достаточно, но мужчина только рассмеялся.
– Это еще че такое? – спросил он. Но другой остановил его.
– Братан, ты чего. Это ж татуха "Медузы". Нафиг надо, пошли, давай. – Второй, по-видимому, самый трезвый потянул друга за рукав, но тот только разозлился.
– Идиот что ли. Кто такую девчонку в "Медузу" возьмет. Детям и бабам авторитетов такие не делают. Долго дома фломастером рисовала? – Он рассмеялся.
– Давайте я лучше заплачу – учитывая неадекватное состояние мужчин Катерина решила пойти другим путем. Она достала телефон – скажи номер я переведу.
Это рассмешило мужчину еще сильнее
– Фига умная. Номер? А фотку паспорта не надо? Наличка есть?
– Нет
– Обломатушки тогда. Ну, нечего. Мы не требовательные. Можем и натурой взять. – он был в хорошем настроении, но увидев что Катерина начала что-то печатать со злостью выхватил телефон. – ну хорош. Давай, идем в машину, довезем в целости и сохранности как говориться.
– Ну, нахер – наконец вынес вердикт второй мужчина – я в это не полезу. Поняв, что переубедить друзей не получиться он быстро скрылся из виду.
– Ну и хер с ним – оставшиеся мужчины не сильно расстроились – нам больше достанется, да, Гвоздь?
Первый мужчина обернулся на друга и в этот момент Катерина быстро дернувшись с места побежала.
Она слишком часто лишала себя сна, мало еда и практически не занималась спортом. И прекрасно понимала, что не сможет убежать. Почувствовав мужчин за спиной, она раскрыла нож и резко обернувшись воткнула его в живот одному из них. Выпустив из рук нож она отскочила.
Второй застыл на месте.
– Сука ты че сделала?!
Толстовка мужчины быстро стала пропитываться кровью. Рыча от боли он упал на бок и застонал.
Второй мужчина выхватил из кармана свой нож но не успел раскрыть его как тут же упал на землю. Со спины ему по голове с внушительной силой ударили битой. Надежда стояла над ним полная спокойствия.
– Цела?
Катерина молча кивнула. Ее правая рука, которой она вонзила нож дрожала.
– Пошли от сюда.
– Мой телефон – она указала на побитого Надеждой парня.
– В каком кармане?
– Правый.
Надежда, надев садовую перчатку достала из кармана мужчины телефон.
– Надо вызвать скорую – Глядя на почти затихшего мужчину с ножом в животе прошептала Катерина.
Надежда спокойно посмотрела на него.
– Уверенна? Ладно. Но сначала нож со своими отпечатками вынь.
– Нельзя – Катерина резко опомнилась – нельзя вынимать нечего из тела. Иначе точно умрет.
– Ну и туда ему и дорога. – Отдавая телефон Катерине сказала Надежда. – Пошли уже. Потом разберёмся.
– Ты иди – решила наконец Катерина, набирая «03» – а я останусь. Это ведь была самооборона. «Да. Здравствуйте. Мне нужна скорая….»
– Сама же проблемы себе создаешь – Положив биту на плече, Надежда оглянулась и, убедившись в отсутствии камер, ушла.
Катерина подошла ближе к мужчине с пробитой битой головой. Из под него быстро растекалась лужа темно-алой крови. Другой, пока еще живой, повернулся на спину и стал часто дышать. Ей показалось, что они прождали скорую вечность, хотя на самом деле, с момента звонка не прошло и десяти минут, как машина была уже перед ними.
К этому времени, мужчина стал дышать все реже.
Машина с включённым сигналом остановилась рядом. Из нее вышел уже знакомый Катерине фельдшер. Но все о чем она могла думать в данный момент был даже не раненный мужчина, а нож, торчащий из него и то насколько все случившееся было обыденностью для места где она жила. До этого дня она не считала себя полноправной его частью. С самого детства, когда она впервые совершила что-то ужасающее, она всеми силами старалась дистанцироваться он этой стороны мира в котором жила.
– Эй! – Из транса ее вывел голос Анара. Он слабо, но ощутимо хлопнул ее по плечу – Что случилось? – пока она приходила в себя, он уже успел осмотреть мужчину с пробитой головой – этот уже все – обращаясь к водителю, сказал он – этого заморфиним и грузим – меряя давление продолжал он. – черт, нет, давай скорее в машину тут давление поднимать надо будет.
Катерина не зная куда себя деть просто стояла но когда носилки вкатили в машину она ринулась к Анару.
– Можно мне с ним?
– Ты кто ему? – Он подозрительно оглядел ее с ног до головы. Но Катерина не знала что сказать – ладно залезай живее, потом разберемся.
Она прошла в зад машины и старалась не мешать.
Машина тронулась с места подпрыгивая на каждой кочке, но Анар, казалось, этого не чувствовал. Как опытный моряк на качке, он ловко вскрывал ампулы, набирал лекарства и попадал в вену. Подозрительно глянув на Катерину, тем не менее, нечего не говорил.
– Я могу чем-то помочь? – не представляя чем именно, спросила Катерина.
– Придумай, что сказать полиции, потому что они наверняка прибегут в приемник через десять минут после нас.
– Я защищалась. – тихо, с чувством глубокой вины ответила Катерина.
– Этого им обычно мало. Дружбан то твой свинтил.
– Кто?
– Тот, кто второго приложил. Ударили явно сзади, и чем-то, что в кармане не спрячешь.
Катерина сжала губы.
– Всех работников ритуалок полутрупы преследуют?
Вдруг ей стало стыдно, что он помнит ее. Помнит, как равнодушно она вела себя. Наверняка такому человеку как он нравиться милые, борющиеся за мир во всем мире очаровательные девушки, а не депрессивные агенты ритуальных агентств.
Их прервал раненный, начавший хрипеть мужчина. Анар быстро достал шприц и вел в катет еще некоторое количество вещества. Под рукой опытного водителя, машина быстро подъехала к стационару, где их уже ждал дежурный хирург. Пациента тут же переложили на носилки и быстро укатили вглубь длинного коридора.
Катерина сидела на против медсестры приемного отделения и сжимала руки. Анар вышедший из отделения снял перепачканные кровью перчатки.
– Как с полицией разберешься, иди домой. Он тут надолго.
– Спасибо. – Тихо произнесла она.
Он вздохнул и подойдя к медицинской сестре сел заполнять документы. Молодая медсестра предприняла пару попыток привлечь внимание молодого фельдшера, но быстро поняла, что это бесполезно. Он закончил с документами и, на последок взглянув на Катерину странным сочетанием чувств, вышел.
Катерина, ощутив резкое желание расплакаться, резко остановила себя. Она, возможно, убила человека, разве теперь имеет право плакать? Но как тяжело проглотить этот ком в горле. Как хотеться ворваться в операционную и сказать всем и каждому в ней, что она не хотела никого убивать. Что она лишь защищала. Защищала свою никчемную жизнь. Она уже сомневалась, достойна ли ее жизнь защиты.
Глава 2.Эпизод 2
Катерина просидела неподвижно почти час, когда в приемное отделение вбежала Светлана. За ней вошел крупный мужчина. Тяжело дыша, она схватила Катерину за руки.
– Ты в порядке? Они что-то сделали?
– Я «что-то» сделала. – Катерина посмотрела на сестру, и не в силах больше сдерживаться, заплакала.
Светлана села рядом и прижала сестру к себе.
– Успокойся. Все в порядке. Я со всем разберусь.
– А если он умрет?
– Тогда он еще удачно отделается. Ну все. Хватит. Пошли, отвезу тебя домой.
– Нет. Я останусь.
– Зачем? Ты и так сделала для него слишком много. Давай, поговорим в машине.
– Я не поеду. – Катерина вырвалась из объятий сестры и вытерла рукавами плаща слезы.
Светлана раздраженно выдохнула. Она достаточно хорошо знала упертый характер сестры, к формированию которого сама приложила руку. Она обратилась к рослому мужчине, пришедшему с ней:
– Жди в машине у входа. Когда ей надоест сидеть тут, как великомученице, отвези домой.
Резко поднявшись, она вместе с мужчиной вышла.
Проводя сестру взглядом, Катерина будто вновь лишилась опоры. Она облокотилась о стену. Поясница начала болеть. Похоже, даже позвоночник был уже не в силах выносить ее эгоизма в лишении организма сна. Она не заметила как соскользнула на соседний стул и ненадолго, сама того не заметя уснула.
Первым, что он увидела, проснувшись, были черные ботинки с железными пластинками на носах, синие штаны, куртка, а затем уставшее лицо Анара.
Это выражение лица – душевное заболевание жителей Калины. Катерина называла его – хронической тоской. Когда ни яркое солнце, ни вкусный обед не могли принести в жизнь полную боли, недосягаемого счастья.
– Ну, и что эта ночевка в приемнике тебе дала?
– Операция еще не закончилась? – только спросив, она поняла, что Анар наверняка этого не знает.
В этот момент он казался единственным человеком, которому она бы поверила. Даже если б он сказал, что операция прошла невероятно успешно, и мужчина с проколотым ею животом уже отправился домой, она бы приложила все силы, что бы поверить в это. Но вместе с дремотой растворялась и надежда. Она молча села, не зная, что еще могла сделать или сказать.
Анар вздохнув сел рядом. Он облокотился головой о стену и закрыл глаза. Просидев так немного, спокойно спросил.
– Звать-то тебя, кстати, как?
– Катя.
– Анар. Есть хочешь?
– Не знаю – растерявшись от неожиданности, ответила Катерина.
– Моя смена закончилась – он посмотрел на электронные часы – шесть минут назад. Надо вернуться на станцию и сдать ее. Лучше бы залечь в спячку часов на десять, но если не поем рискую не проснуться. Давай, накорми ближнего своего. – Он поднялся, – ты же не думала, что поездка на шикарной машине с мигалками бесплатная? Ты же местная? Я тут меньше недели. Покажи в какой забегаловке готовят что-то сносное и желательно с меньшей вероятностью схватить кишечную палочку. – и отправился к выходу не дожидаясь ни реакции ни ответа Катерины.
Уставшая ждать ответа, который ей никто не собирается тут давать, и поняв, что каким бы не был исход, он уже случился, она не в полной мере понимая что делает, поднялась и последовала за Анаром.
До станции скорой помощи пришлось вновь прокатится на их машине. Внутрь станции Анар зашел один. Это старое, потрепанное десятилетиями непрерывной работы и не видящее ремонта с момента основания двух этажное здание, отбрасывало грозную тень, от которой Катерина невольно чувствовала некий упрек. Она старалась держаться подальше все пятнадцать минут, которые простояла под его окнами. На другом конце улицы, в черном внедорожнике она увидела мужчину которому сестра наказала отвести ее домой. Он сидел неподвижно, не сводя с нее глаз, а когда Анар наконец вышел и Катерина повела его за собой, машина стала медленно волочиться за ними.
– Ну что, долго идти?
– Около часа. – Встретив обреченный взгляд Анара, Катерина невольно улыбнулась – на автобусе меньше десяти минут. – она указала на остановку впереди.
– Напугала.
Основная масса жителей Калины уже разбрелась по работам, и на остановке стояло лишь пара человек, но и от них Катерина предпочла встать подальше. Она смотрела то в пол то на проезжающие мимо машины.
– Пить хочешь? – Анар подошел к маленькому окошку в каморке остановке, где хмурая женщина торговала всякой мелочевкой. – Здравствуйте. Маленькую бутылку воды, пожалуйста, и – он выжидающе посмотрел на Катерину и та растерявшись выпалила то что первое пришло на ум:
– Вишневое пиво.
Анар только слегка поднял брови, но быстро купил воду и передал банку пива Катерине.
– Спасибо. Можно перевести? – она взяла банку и достала телефон.
– Забудь. Я конечно не врач, но пить это на голодный желудок такая себе идея.
Катерина, будь даже против этого замечания не стала бы открывать пиво сейчас. Она уже жалела, что назвала его, будто обнажила перед кем-то один из своих слоев.
К остановке подъехал желтый автобус. На грязном окне можно было разглядеть цифру три, увидев ее, не многочисленные ожидающие даже не двинулись с места. Катерина же уверенно вошла, ведя за собой Анара. Внутри автобуса было совершенно пусто, из магнитолы играл тюремный шансон, а в воздухе стоял сигаретный дым, тянущийся от пожилого водителя. Он одним глазом взглянул на пассажиров, и спокойно двинулся по маршруту, потягивая по дороге дешевые сигареты.
Они сели на первые попавшиеся места в середине.
Что он здесь делал? Этот вопрос волновал Катерину с первой их встречи. А когда она узнала, что он приехал сюда меньше недели назад, интерес воспылал с новой силой. Он совершенно не вписывался в этот город. Она определенно считала его привлекательным. Монгольские корни в нем достигали результатов своих лучших комбинаций. Стиль в одежде был прост и опрятен. Короткие черные волосы аккуратно уложены. Разве это были волосы того кто работал в сумасшедшем режиме ночь на пролет? Уверенный, вежливый, добросердечный. Нет. Он не вписывался в ее мир.
Заметив, что Анар уловил ее изучающий взгляд, она стыдливо отвернулась. Разглядывать родной город через грязное окно уже не просто не хотелось, это казалось пыткой.
По дороге Катерине показалось, что Анар ненадолго задремал, однако когда автобус остановился, мужчина резко открыл глаза.
Они вышли на конечной остановке маршрута. На узкой улице, где среди двухэтажных коммуналок располагалось небольшое здание из красного кирпича. Старая, деревянная вывеска в древнерусском стиле гласила – «Пельменная». Краска на нескольких буквах выцвела но обновлять ее по всей видимости никто не спешил.
– Надеюсь это тот случай когда не стоит судить по обложке. – входя в заведение сказал Анар.
Внутри кафе было довольно уютным, в выдержанном славянском стиле. Анару в глаза сразу же бросились белоснежные скатерти и приятный запах свежей еды. Он заметно расслабился. Посетителей почти не было. Но в буднее утро это было не странно. Они сели за стол у большой декоративной печи. Почти сразу к столу подошла молодая девушка. Увидев Катерину она заулыбалась.
– Привет! Давно тебя не видела. – она недоверчиво посмотрела на Анара, – Хотите взглянуть на меню? – и протянула ему маленькую книжечку.
– Только пельмени продаете? – листая меню, спросил Анар
– Это пельменная – огрызнулась девушка.
– Амина, – обратилась к официантке Катерина – спасибо за меню, мы позовем, как выберем что-то.
Девушка кивнула и быстро ушла.
– Обычно я произвожу на молодых девушек неизгладимое впечатление. – с наигранной грустью сказал Анар – но в этом городе будто растерял все свое очарование.
Он видно ожидал вызвать у Катерины ответный саркастичный выпад, но девушка только поджала губы.
– Амина не такая девушка. На медсестру подействовало – она пожалела о сказанном в ту же секунду, но было поздно. Анар вежливо сделал вид будто нечего не слышал, хотя уголки губ сами потянулись в верх. Он был привлекателен и знал об этом, но Катерина не хотела, что бы он понял что она тоже это признает – Кроме пельменей здесь подают и вареники. – она замялась – и водку.
– Лепят здесь? Надеюсь, за качеством мяса хорошо следят.
– Еще как. – Раян появился из за деревянной колонны и бесцеремонно сел рядом с Катериной – На заднем дворе свинок держу. Забочусь как о детях. Режу и рыдаю.
– Знакомое лицо – закрывая меню, сказал Анар – Ты же тот рабочий.
Слово «Рабочий» вовсе не звучало как оскорбление, но гордый Раян тут же выпрямился.
– Вспомнил. Ты тот санитар, что всю работу нам похерел. Это мое кафе, как и оба дома за ним. – обозначив свою роль Раян больше не испытывал ни малейшего желания разговаривать с гостем. Он обернулся на Катерину – Амина сказала, что ты пришла.
Катерина указала рукой на Анара.
– Его зовут Анар. Вчера он очень помог мне, и в благодарность я решила показать ему лучшее кафе в Калине.
– Очевидно, по адресу – Заулыбался Раян не оборачиваясь на Анара – что хочешь поесть? Я сам все сделаю.
– Ты выбрал что-то? – спросила Катерина Анара.
– Я всеяден. Так что давай на свой вкус.
Катерина не знала, был ли у нее свой вкус. Она почти нечего не чувствовала, когда ела. Не подавая вида, она взяла меню и притворилась, что делает тщательно продуманный выбор, хотя на деле называла случайные позиции.
– Отличный выбор – закончив записывать все в телефон сказал Раян – дай мне двадцать минут.
– Калина только кажется большим городом – будто оправдываясь за поведение Раяна сказала Катерина – на деле все друг друга знают.
– Да без проблем. Только надеюсь, он не собирается плевать мне в тарелку.
– Раян не такой человек. Он ценит это место больше себя и очень дорожит репутацией. Не волнуйся.
– Не волнуюсь. А вот ты явно переживаешь за всех вокруг кроме себя.
Она сама не поняла, почему недовольно посмотрела на него.
– Расслабься. Лечить не собираюсь. – Он откинулся в кресле – работу на дом не беру.
– Зачем попросил показать кафе? – наконец решила прямо спросить она – интернета в телефоне нет? Мог и просто адрес спросить. – молчание в ответ было красноречивее всех слов – он умер, да? Когда ты узнал?
Анар немного помолчал, но все же вздохнув ответил честно.
– Утром, когда привез туда другого пациента. Но твой умер почти сразу, на операционном столе. Шансов почти не было. Но тебе никто не сообщил, верно? Что, полиция даже вид не сделала, что допрашивала тебя? Сестра так быстро все уладила?
Катерина замерла на месте. Притягательный мужчина в миг обрел ауру опасности.
– Я не хотела его убивать. – прошептала она.
– Может быть. Откуда мне знать, меня там не было.
– Чего ты хочешь от меня? – напрягаясь с каждой секундой все сильнее спросила она – я не учувствуют в отношениях между бандами и нечего не знаю.
– На сколько мне известно, все кто живет в Калине так или иначе связанны с группировками. Кто-то меньше кто-то больше. Непричастных, как и невинных нет априори.
Его взгляд был прежним, но теперь он не очаровывал, а пугал ее.
– Чего ты хочешь? – повторила, сжимая кулаки Катерина.
– Сделку.
Глава 2. Эпизод 3
– Давай уточним. Ты не знаешь, кто я и чего хочу. Я знаю, что ты сестра главы «Медузы» и скорее всего не хочешь абсолютно нечего. Не надо удивляться. Ваш город издает много шума. Я в курсе о существовании всех группировок. Знаю, что настоящая власть в руках лишь шести и в курсе, что между собой они не просто не ладят, а ведут настоящую холодную войну. У меня нет желания погружаться в нее, да и не надо, ведь если ты посвятишь меня во все тонкости своего мира, я смогу тихо и не заметно сделать то ради чего сюда приехал.
– Нет.
– Постой. Лучше спокойно сядь на место. Не хочу, что бы тот уборщик снова засунул свой нос сюда. Эй! Если уйдешь сейчас я не смогу гарантировать твою безопасность.
– Один уже доугрожался.
– Точно! Ты ведь опасная девчонка! Но я не уличный хулиган. Я знаю куда больше. Скажем, обстоятельства скоропостижной смерти некого Антона Страдивали.
– Не понимаю о чем ты.
– Прошу, не разочаровывай меня. Этот сутенёр умер от твоих прекрасных рук. Но самое интересное, что я знаю как доказать это его закадычным друзьям и семье. Присядь. Хорошо. Пока ты это перевариваешь, проясним. Не спрашивай от куда мне все известно. Не скажу. Валить меня бесполезно, заветное письмо с доказательствами автоматически полетит по адресам. Цели ломать тебе твою, прости за откровенность, жалкую жизнь у меня нет, так что прими верное решение и наше вынужденное сотрудничество пройдет тихо и мирно. Я исчезну из города будто меня здесь никогда и не было.
– Гарантии?
– Увы. Только мое честное пионерское.
– Что ты хочешь, что бы я делала?
– Делать как раз нечего не надо. Живи как жила, но когда я о чем-то буду спрашивать – говори правду. Вот и все. Видишь, не так уж и сложно.
– Если ты знаешь о Страдивали, должен знать, что информатора можно было подобрать и менее опасного. Плевать какие цели ты преследуешь, но если в процессе пострадает моя сестра – судьба сутенера покажется мирной кончиной в кругу семьи под анальгетиками.
– Страдаешь раздвоением личности? Иначе не могу объяснить как человек, так искренне переживающий о том, что заколол насильника мог так холоднокровно расправится с бедным сутенером. Хотя, откуда мне знать, с чем тебе пришлось у него столкнуться. В любом случае, мне жаль.
– Он был чудовищем. И тебя это не касается. Жалеть меня не надо.
– Почему? Да уж. У жалости в нашем обществе слишком плохая репутация, не думаешь? Если бы люди были способны жалеть кого-то кроме себя. Проявлять хоть немного участия, таких злодеев как я было бы куда меньше.
– Так ты злодей?
– Не похож?
– Не особо. Ты больше похож на обиженного мальчика чьих родителей или девушку или может собачку убил бандит и теперь он вырос и прибежал мстить. Только мальчику невдомек, что в Калине нет ни одного человека что не потерял бы кого-то в этих как ты выразился «холодных воинах» и таких мстителей как ты мне приходиться укладывать по гробам пачками. Они умирают от рук своих же целей. Глупые. Могли просто забыть все это как страшный сон и уехать. Найти тихое место за пределами области и наслаждаться мирной жизнью.
– Зубы у тебя есть. Но фантазия примитивная. Ты знаешь такое явление как «крысиный король»?