Жена темного бога

Глава 1

Над прибрежными скалами брезжил рассвет. Солнце уже выглядывало из-за гор на востоке, но, даже когда оно поднимется, в потаенной бухте, на глубине «колодца», еще долго будет сохраняться тень.

Дроу пользовались этим, чтобы проводить боевые тренировки даже при свете дня. Около сотни эльфов разбились по парам и отрабатывали удары оружием.

Я сидела на краю скалы, болтая босыми ногами, как девчонка-простолюдинка, и следила за тем, что происходит внизу. Свалиться и разбиться я не боялась – скалы в этом месте плавно опускались к песку, подобно ступеням, разве что чересчур высоким для человека.

Сегодня занятиями дроу руководил Аштар. Я не раз видела, как он тренирует мою домашнюю охрану, но это было нечто совсем иное. Разница с людьми бросалась в глаза даже невзирая на то, что на эльфах были доспехи и шлемы, скрывавшие темную кожу. Сенавийцы могли быть толстыми или худыми – все берзанцы, как один, отличались стройностью. Человеческие мужчины подчас не достигали ростом даже меня, хотя я тоже не могла похвастаться высотой, – берзанцев словно при рождении ровняли по линейке, чтобы не дай боги кто-то из них оказался низким. И все двигались четко в ритм. Одинаково отводили руку назад, выставляли ногу вперед. Делали вдох одновременно.

Я повторяла себе, что все они отборные воины, большинство из которых муштровали столько лет, сколько люди не живут, и все равно не могла избавиться от ощущения, что смотрю на одно существо, разделенное на сто абсолютно одинаковых копий. Чудовищно убедительному впечатлению мешали лишь немного отличающиеся доспехи у разных воинов.

Если у этого существа, единого в ста лицах, и был отдельный мозг, его звали Аштар. Он выделялся среди всех тем, что не надел доспехи и не скрыл внешность под шлемом. Генерал раньше казался мне высоким, а сейчас я видела, что он далеко не самый рослый – хватало и тех, кто возвышался над ним на полголовы. Однако каким-то чудом Аштар не терялся среди десятков воинов своего народа, даже когда ходил между ними и поправлял неверные движения. Я не знала, в чем дело. В особой стати? В выражении лица? В чем бы ни крылась причина, его всегда было видно, куда бы он ни пошел. Стоило ему поднять руку – и замирала вся сотня. Стоило резко опустить – и они садились на песок, готовясь внимать его словам.

Воины делали это почти бесшумно. Их доспехи были подобраны так, чтобы железо не лязгало и не звенело при движении. Наверное, это ослабляло защиту, но еще попробуй попади по эльфу с его-то стремительностью. Черная ткань, вороненая сталь – передо мной воистину находилась армия ночи с богом тьмы во главе.

Аштар, словно услышав мои мысли, повернулся ко мне, отбросил со лба пряди длинных черных волос и улыбнулся. Вся сотня дроу в этот же миг посмотрела на меня.

От этой синхронности меня пробрала дрожь по плечам. В последние два дня, которые я вынужденно провела в лагере дроу, наши отношения с Аштаром были очень напряженными. Однако сейчас, под взглядами толпы эльфов, я пересилила себя и помахала ему рукой.

Он махнул в ответ и, как ни в чем не бывало, продолжил тренировку.

Всего одна ночь – та, в которую Аштар объявил меня богиней, – проложила между нами бездну. Причем в поведении Аштара ровным счетом ничего не изменилось. Он по-прежнему был ласков со мной, предупредителен и обходителен. В лагере для меня поставили отдельный шатер, снабдили всем необходимым – новой одеждой, гребнем для волос и прочими женскими мелочами, дали двух слуг-дроу, которые бегали за водой и исполняли все мои поручения.

Правда, сами они себя называли не слугами, а последователями богини. Такой, казалось бы, незначительный нюанс, а меня от него аж трясло.

Похоже, дроу в лагере ни капли не сомневались в словах Аштара. Каждый из них, когда проходил мимо меня, обязательно склонялся, поднимая руку к небу и прижимая ее к груди. Это значило «свет твоих звезд в нашем сердце, богиня».

Спасибо, что хоть жертвы в мою честь пока не приносили.

Я не просила объявлять себя божеством. Тем более тем, о котором ничего не знаю. Теперь я тысячу раз за день проклинала себя за то, что так и не прочитала книгу из мастерской. Выспрашивать у дроу о том, какова их звездная богиня и чем вообще она занимается, было опасно – я не представляла, что может произойти, как только эльфы сообразят, что их надули.

Как мог Аштар это не предусмотреть? Как мог настолько рисковать? Захотелось ему провозгласить себя богом – да пожалуйста. Я-то здесь при чем? Да и зачем ему это вообще? Ну неужели я бы не сошла за обычную любовницу? Можно подумать, я у него первая за полтора века! Да он, наверное, с сотнями женщин успел переспать. И что – каждую объявлял богиней? Что-то не похоже на то!

Аштар был слишком занят армией, чтобы отвечать на мои вопросы. Все наши попытки поговорить раз за разом проваливались. А я, новоявленная богиня, уже два дня, по сути, находилась в положении пленницы. Мне не разрешали покидать лагерь, а запрет на общение с другими людьми и не требовался – здесь попросту не было никого, с кем бы я захотела поболтать на досуге.

Элай в первую же ночь улетел обратно во дворец, чтобы долгое исчезновение принца не вызвало ни у кого подозрений – для Хашима готовилась засада, и ее нельзя было испортить такой глупостью. Мирале остался, но постоянно где-то пропадал. Ну а с Хведером свое бедственное положение я точно не собиралась обсуждать. Он мог верить, что спас меня от людей Альго, но на самом деле только глубже утопил меня в чужих интригах.

Если же не считать этих троих и горстки контрабандистов, которые работали на Мирале, то поблизости никого, кроме дроу, и не было. Как выяснилось, разбойники давно знали о спрятанной в этих местах небольшой бухте и для собственной выгоды распускали слухи о том, что прибрежные скалы в окрестностях слишком опасны для кораблей. Жители соседних деревень существовали за счет контрабанды, поэтому поддерживали молву, тем более что со стороны узкий проход между утесами действительно был незаметен. Сюда могли попасть только свои, а благодаря стараниям Мирале их количество оказалось невелико.

Что меня поразило, так это численность темных эльфов, которые скрывались от солнечного света в пещерах среди скал и в шатрах на поверхности. Контрабандисты перевезли около трех тысяч дроу – не легионы, как мне показалось в первую ночь, но и некоторые армии насчитывали меньше воинов. А учитывая нечеловеческие силу и выносливость, способность превращаться во тьму и видеть в ночной мгле, такое войско легко могло заткнуть за пояс и втрое превосходящее число сенавийских воинов.

Разумеется, трехтысячный лагерь было просто так не спрятать даже в безлюдных прибрежных скалах. Оставались считаные дни до того, как присутствие огромного вражеского отряда в самом сердце Тайезской провинции станет явным.

Аштар, впрочем, и не собирался таиться. Хашим должен прибыть в город со дня на день – тогда все и будет решено. Как именно, меня никто не ставил в известность. Наверное, мне и не стоило спрашивать. Вон сколько «раб» сумел сделать за моей спиной, пока я наивно верила, что спасаю беднягу… Значит, и дальше как-нибудь без меня справится.

Рядом раздались шаркающие шаги. Мирале застыл на краю скалы, глядя вниз, затем поманил молодого слугу. Тот расстелил на камне циновку и торопливо отбежал назад. Я проводила парня взглядом. Знакомое лицо…

Старик с кряхтением устроился на циновке, старательно делая вид, будто сел в этом месте совершенно случайно, а мое присутствие здесь вообще ни при чем. Мне из чистого упрямства не хотелось начинать разговор первой, но любопытство победило.

– Это же Бендевар, слуга, который шпионил на вас в моем доме. Я думала, его убьют за то, что он выдал себя.

– Ни к чему тратить человеческие ресурсы, – рассудительно заметил Мирале. – Я предложил ему второй шанс, и Бендевар за него ухватился. Теперь более верного слугу еще нужно поискать. Так, глядишь, и заслужит прощения всех долгов.

– Которые вы же ему и «нарисовали», – усмехнулась я.

– Разве этому есть какие-то доказательства? – деланно удивился он.

Я не стала отвечать, лишь покачала головой. Проживи Мирале больше ста лет, плел бы интриги еще лучше Аштара.

Между нами опять воцарилась тишина. Минут пять мы молча наблюдали за тем, как внизу эльфы тренируют боевые построения. На сей раз первым сдался старик.

– Вы бы подстелили что-нибудь. Почти на голом камне сидите. Простудитесь же.

– Да, если богиня застудит себе мягкое место, заболеет из-за этого и умрет, это будет очень странно, – согласилась я.

– Вы что, таким детским способом проверяете, сколько в вас божественности?

– Вряд ли больше, чем три месяца назад, когда я последний раз свалилась с насморком и сильным жаром. Слава богам, отошла всего за несколько дней.

Мирале тихо фыркнул. Я продолжала сидеть на краю обрыва, свесив ноги.

Земля подо мной была теплой, на такой ничего не застудишь.

Я повернулась, глядя на старика. Сегодня он оделся поскромнее – хоть и в шелка, но не такие многослойные, как обычно. Да и тюрбан не поражал размерами.

– Лорд Мирале, удовлетворите, пожалуйста, мое праздное любопытство.

– Что вы хотите узнать?

– Почему на вас такой маленький тюрбан?

– Потому что дроу не носят головные уборы и все равно не оценят его размеры, – ответил старик. – А еще потому что все спрятанные в нем тайны сегодня я оставил в Тайезе, откуда только-только вернулся.

Я засмеялась. Есть все-таки у него чувство юмора.

– Что же это за тайны? Говорят, люди прячут скелеты в подполе. А у вас, значит, в тюрбане?

– Какие скелеты, леди Мелевин, упаси вас боги! – ужаснулся он. – Я там прячу яды, отравленные кинжалы и прочие мелочи, необходимые любому преуспевающему торговцу и аристократу.

– Так я и думала. Может, тогда поделитесь новостями из города?

– Уверены, что действительно хотите их услышать?

– Я бы и месяца не продержалась во главе рода, если бы боялась дурных новостей.

Мирале одобрительно кивнул.

– Полагаю, вам интересно, что с вашими владениями и племянницей. Плантации и кофейни работают, как и всегда, хотя и не уверены теперь, кому подчиняются. Альго обвиняет вас в государственной измене, а это, сами понимаете, серьезное заявление от человека, который посадил под домашний арест самого принца.

– Что?! Не может быть, чтобы у Альго были настолько большие полномочия! Почему Элай до сих пор не бросил его в тюрьму, обозвав выскочкой?

Старик хмыкнул.

– Другой бы на его месте так и сделал, но Элай хочет показать, что брат несправедлив, а его ближайшие сподвижники – самодуры, злоупотребляющие властью. Не волнуйтесь, подчинение Элая – это только видимость. Когда будет необходимо, он перестанет притворяться. К тому же принц не сидит сложа руки и продолжает аккуратно влиять на события. Взять, к примеру, ваше поместье, оцепленное городской стражей. Слуги все еще там.

– Их допрашивали? – вырвалось у меня.

– Да, но не беспокойтесь, никого не бросили в тюрьму и не пытали. Они все одинаково шокированы, что вы оказались хелсарретским магом, и их свидетельства не вызвали подозрений у городской стражи, так что и нужды кого-то бросать в темницу не возникло. Хотя, разумеется, вмешался и сам Элай – он послал охранять ваш дом преданных ему людей, которые не допустят разграбления. Не поздоровилось только тем вашим телохранителям, которые сопротивлялись людям Альго. Их сильно избили. Несколько из них, между прочим, удивительным образом исчезли, – он выразительно посмотрел на меня. – И козни Альго здесь ни при чем – ваши охранники не у него.

Я покачала головой.

– Если вы считаете, что я их где-то спрятала, то вы ошибаетесь. Я их не видела и не представляю, где они могут быть. Но если им удалось избежать допросов Альго, и к лучшему. А что с Нисой?

Старик помолчал.

– Что с ней? – не вытерпела я. – Когда вы не отвечаете, я начинаю думать худшее – что она мертва!

– Нет, она жива и, кажется, полностью невредима. Но Альго удерживает ее у себя под тем предлогом, что вы пытались ее убить и можете попытаться сделать это снова. «Бедной девочке» необходима защита, и обеспечить ее может только Альго.

– Подонок, – процедила я.

– Он оказался хитроумнее, чем можно было предположить, – согласился Мирале. – Я ведь помню этого мальчишку. Он изо всех сил нарывался на то, чтобы окончить жизнь в темном проулке с перерезанным горлом. А оно вот как вывернулось… Если Альго хотя бы половине своей нынешней изворотливости научился у Хашима, то первый принц – враг куда более опасный, чем нам казалось.

– Еще не жалеете, что ввязались в это? – я обвела рукой тренирующихся дроу.

– Ни капли, – серьезно сказал он. – Единственное, что меня беспокоит, это будущее моих детей и внуков в случае, если я проиграю. Я старался научить их всех выживать, не полагаясь на уже скопленное богатство, но боюсь, что не все усвоили мои уроки.

Вспомнив Иньего, я кивнула. Странно было думать, что мы с этим пустоголовым красавчиком росли вместе, и родители даже одно время надеялись, что мы сможем стать супругами. Слава богам, свадебное предложение от рода ан-Иршван не успело прийти до того, как я сбежала в Хелсаррет.

– А вы не думаете, – вдруг спросил Мирале, – что Альго может иметь отношение к гибели вашей семьи? Нису он сейчас удерживает явно не из добросердечия. Если вас не оправдают в короткие сроки, она станет единственной наследницей рода ан-Сафат. После всех пережитых бедняжкой потерь у Альго не останется выбора, кроме как взять ее под свое крыло, жениться и стать владельцем крупнейших кофейных плантаций в Сенавии.

Я вздохнула. Беглый гашишшин говорил о доверенном человеке Хашима, передавшем приказ об устранении моей семьи – за исключением меня. Мог ли это быть Альго, поразительно быстро ставший другом первого принца? Мог. Но я все равно, даже после того как он меня предал, продолжала искать для него оправдания.

– Альго упоминал, что ему предлагали жениться на дочери одного из драконов. Ходили слухи, будто он уже женат, так что я и не ожидала, что это не так. Зачем бы ему отказываться от такой удачной партии? Мне он сказал, что не согласился на свадьбу из-за меня – когда-то Альго был в меня влюблен.

– Удобно быть влюбленным в женщину – главу рода, в котором нет мужчин, – заметил старик. – Дочь дракона в женах – это статус, но не обязательно богатство. За нее могли не давать приданого, ведь жених должен быть счастлив от простого факта, что его принимают в подобную семью. Особенно если он никакой благородной кровью похвастаться не в состоянии – то, что предков Альго двести лет назад лишили земель, не в счет, за это время Вальядесы слишком сильно перемешались с чернью. Вы – другое дело. Ан-Сафат – древний аристократический род, хоть он и переживал разные времена. Благодаря плантациям вы достаточно богаты, чтобы человек вроде Альго счел это хорошим кушем. Его успехи на войне, слава героя и полководца, ваша благородная кровь и деньги – такое сочетание дает отличный шанс закрепиться при королевском дворе и весьма неплохо там себя чувствовать. Это еще и возможность утереть нос в Тайезе всем тем, кто когда-то насмехался над молодым фехтовальщиком, чересчур много возомнившим о себе. Если Хашим сместит младшего брата, то с учетом вашего приданого Альго может рассчитывать на щедрую награду за раскрытие «заговора» с участием вас и Элая – место наместника Тайезской провинции.

– Это еще не значит, что он попросил принца вырезать всю мою семью. Зато может служить доказательством того, что он, узнав, о намерении Хашима уничтожить род ан-Сафат, попросил оставить в живых хотя бы меня.

Мирале скосил на меня хитрый глаз.

– Вы сами-то в это верите?

– Скорее нет. Напав на меня в поместье, он уж очень легко говорил о том, что отдаст меня палачу. Наверное, мне стоило бы раньше обратить внимание на эти вещи и принять какие-то меры, чтобы Альго не было так просто обвести меня вокруг пальца.

– Вам всего двадцать пять, вам простительна некоторая наивность, – мягко ответил он. – Больше доверяйте Аштару. Он искусен в интригах и людей, подобных Альго, раскусывает еще до того, как те успевают произнести хоть слово.

– Сложно доверять мужчине, который против моей воли объявил меня богиней.

Старик скрипуче рассмеялся.

– Леди Мелевин, многие женщины всю жизнь мечтают о том, чтобы их провозгласили богинями! А вы получили это – и недовольны?

– Демон кроется в мелочах. Меня не очень-то радуют обстоятельства, при которых я превратилась в богиню.

– Так измените их, – предложил он, как будто это было нечто само собой разумеющееся. – Аштар назвал вас богиней, но ее образ создаете вы сами. Вам решать, на кого вы больше похожи: милостивую Эльметру Дарительницу или суровую Атану Воительницу, а может, на ветреную Сэйру Легконогую. Верные ему дроу, мне кажется, примут любую вашу ипостась.

Я помолчала какое-то время.

– Лорд Мирале, я до сих пор не попросила у вас прощения. Если вам вдруг это важно, то мне стыдно перед вами.

– За что? – искренне удивился он.

– В вашем доме на представлении Нисы я повела себя некрасиво, вдобавок обвинила в том, чего вы не делали. А вы приносите мне новости из дома и вдобавок даете мудрые советы, не требуя ничего взамен.

Теперь паузу выдержал старик, пожевав морщинистыми губами и глядя на отряд эльфов на берегу.

– Я, конечно, на вас разозлился в тот день, но тогда я еще не знал, что вы по-своему защищаете Аштара. Мне казалось, вы вынашиваете собственные планы, идущие вразрез с нашими, а возможно даже, служите Хашиму. В конечном итоге вы старались на наше общее благо, а между нами произошло обычное, хоть и печальное недопонимание. Мне не за что держать на вас обиду. Да и сражаемся мы на одной стороне. Ваш успех – мой успех. И наоборот.

– Спасибо.

– Поблагодарим друг друга, когда выживем в этой авантюре, – ответил он и чему-то улыбнулся, наблюдая за тренировкой. – Как интересно. Слышал, что Аштар тренировал ваших телохранителей. Среди них, наверное, были и ветераны?

– Да, я намеренно нанимала мужчин с боевым опытом в свою охрану. Несколько из них прошли восточную кампанию против кочевников под командованием принца Хашима. А причем здесь это? – недоуменно уточнила я.

Мирале указал на эльфов.

– Аштар учит своих воинов тому, как сражаются наши войска. Вы не обратили внимания? Я еще не замечал, чтобы они так точно повторяли сенавийские боевые формирования.

Я задумчиво окинула взглядом участок пляжа с тренирующимися эльфами. Как только старик это произнес, я наконец поняла, что казалось знакомым в движениях дроу. Но конкретно эти построения я и не могла узнать, ведь никогда раньше не видела, как сражаются или тренируются сенавийские войска.

Значит, Аштар в плену действительно времени не терял. Мне вновь оставалось лишь поразиться силе его воли – даже если кажется, что все потеряно, несмотря ни на что двигаться к своей цели.

Это вызывало восхищение. Я такой волей похвастаться не могла. А может, у меня просто никогда не было достойной цели, к которой так хотелось стремиться? Ведь я легко отказалась даже от мечты стать настоящим магом, когда узнала в обители о гибели семьи.

Мне не первый раз приходило в голову, что это могло быть последнее испытание Ланоны на то, насколько я готова посвятить служению ей свою жизнь. И я его провалила. Но даже если ни Хашим, ни Хелсаррет не приложили к этому руку и вина лежит на Альго, я бы все равно повторила сделанный в тот момент выбор.

Над скалами вдруг разнесся крик орла, хотя птиц на небе видно не было. Аштар сразу вскинул руку. Формирования дроу мгновенно рассыпались, и стало непонятно, какие именно маневры они только что отрабатывали. Эльфы засуетились, начав исчезать в пещерах.

Мирале, по-старчески скрипя, тяжело поднялся с циновки.

– Пора, – коротко сказал он.

– Пора что? – не поняла я.

– Отправляться в Тайез и готовиться к бою с Хашимом.

Старик кивнул на бухту. В узком проходе между скалами появился еле-еле протиснувшийся пузатый кораблик с белыми парусами. Судя по его размерам и оснастке, он предназначался для перевозки товаров вдоль побережья. В волнах судно «сидело» высоко – значит, пришло пустым.

Уйдет оно отсюда наверняка заполненное до предела. Только груз будет живым, и к причалам Тайеза корабль пристанет поздно вечером, когда за ними уже никто не будет следить. А к утру удивительным образом судно вновь опустеет.

– Три тысячи туда не поместятся, – заметила я.

– А кто сказал, что Аштару в городе нужны все три тысячи дроу? – парировал Мирале.

Никто. Но я ведь и не спрашивала.

Прикусив нижнюю губу, я отыскала глазами Аштара. Он стоял на песке, с прямой спиной, открытым взглядом, повернувшись лицом к кораблю. Даже издалека от предводителя темных эльфов веяло такой силой и спокойствием, что казалось: будь это судно под завязку набито врагами, он бы встретил их не моргнув. И выстоял бы.

Потому что он воплощение бога Тахата.

И больше разговора с ним избегать было нельзя.

Глава 2

Когда я спустилась со скал, Аштар успел куда-то уйти. Я медленно зашагала мимо пещер по кромке воды, высматривая его. Прохладная вода ласкала босые ноги, песок щекотал пятки.

Отсюда, с пляжа, было видно, насколько утесы испещрены выемками, ходами и небольшими пещерами. Даже углубленные контрабандистами, они явно не были рассчитаны на пребывание трехтысячного войска. Когда я поднимала взгляд и смотрела на почти отвесные скалы, мне начинало казаться, что дроу на самом деле родственники птицам. Отовсюду, буквально из каждой дырки, из-под каждого навеса, который давал достаточно тени, торчали худые ноги спящих или отдыхающих эльфов. Кажется, они пролезли даже в те места, где раньше действительно находились птичьи гнезда.

Это выглядело забавно, если не думать о том, что каждый обладатель этих высунутых ног легко мог одолеть нескольких человек в бою. И уже завтра армия ночных убийц окажется в Тайезе, многие жители которого ни разу в жизни в глаза не видели дроу.

Я до сих пор не знала, как Элай собирается обосновать это вторжение, которое обычные люди, да и многие аристократы, расценят вполне однозначно. Может быть, и никак не собирается. Он принц, дракон, делает что хочет. Его предки тоже не стали объяснять, почему вторглись в Сенавию, а просто взяли и захватили нашу страну. Чем Элай хуже?

Отчаявшись увидеть с берега Аштара, который мог находиться где угодно в хитросплетении пещер, я обратилась к спешащему мимо дроу, который остановился, чтобы поклониться мне.

– Ты не знаешь, где Аштар? – спросила я и, только когда уже договорила, по взметнувшемуся на меня взгляду догадалась, что произнесла это на берзанском.

Еще одна загадка – или же хитрый трюк Аштара. Понимание языка темных эльфов пришло в тот миг, когда меня объявили их богиней. Теперь я использовала их речь неосознанно, будто с детства только на ней и говорила, а ведь еще несколько дней назад не могла разобрать их письмена в переводческой книге.

И это меня тоже злило. Сколькими чарами меня опутали без моего ведома? Делала ли я хоть что-нибудь по своей воле или все это время меня с помощью заклинаний дергал за ниточки, как марионетку, генерал темных эльфов? Аштар уверял, что он ни при чем, но верить ему стало слишком сложно.

– Атар-дарзарат в большой пещере, божественная госпожа, – ответил дроу.

Я вздохнула.

Атар-дарзарат. Точно.

Так звучало воинское звание Аштара. Мы называли его генералом, на свой, сенавийский манер, но сам эльф никогда о себе так не говорил, и заметила я это только здесь. А причина была в том, что у термина «атар-дарзарат» прямого перевода на наш язык не существовало. Самое близкое, что у меня получалось подобрать: «тот, кто указывает путь».

Генерал командовал войском в бою. Атар-дарзарат был больше, чем это. Любой воин в любой момент мог подойти к нему и изложить любую жалобу, и «указывающий путь» обязан был выслушать. Генерала назначал монарх. Атар-дарзарата выбирали сами воины. Он имел право распоряжаться всем, что касалось присягнувших ему отрядов, вплоть до того, чем они будут питаться и кому из богов поклоняться.

Почти как король. Однако если воинам переставало нравиться, какой путь для них выбирает атар-дарзарат, они просто избирали другого. Предыдущий лишался всех званий и возвращался в тот отряд, с которого начинал службу. Убийство бывшего «указывающего» считалось позором и клеймом на всю оставшуюся жизнь, поэтому насильственные «свержения» исключались. Проще говоря, у того, кто занял высокую должность, были все причины десять раз подумать над каждым своим действием, чтобы невзначай не рухнуть обратно в грязь и не купаться в ней оставшихся лет сто-двести долгой эльфийской жизни.

Учитывая, что Аштар соплеменникам представился безродным сиротой-карманником, семьдесят лет для достижения подобного статуса могли считаться быстрым сроком. Шаг от духовного лидера к богу казался в его случае вполне логичным.

Поблагодарив дроу, я направилась к большой пещере, которая из-за крупных размеров служила чем-то вроде военного штаба. Вход в нее располагался в конце пляжа и был достаточно узким. Характерные отметины по бокам давали понять, что раньше лаз представлял собой трещину в скале, которую контрабандисты расширили настолько, чтобы в нее мог пройти один человек. Дальше, через три-четыре шага, ход расширялся до просторного зала с высокими сводами. Через отверстия в стенах и потолках внутрь проникало столько света, чтобы днем не приходилось пользоваться факелами и при этом дроу чувствовали себя защищенными от солнца.

Лаз никто не охранял. В этом не было никакого смысла, учитывая, сколько вокруг темных эльфов. Я собиралась сразу пройти внутрь, но замерла, увидев перед входом Хведера.

Он сидел на песке у воды, спустив в нее ноги с закатанными штанинами, и наблюдал за тем, как прозрачные волны окатывают его ступни. Мимо пробежал крабик. Северянин сдвинул пятку, уступая ему дорогу, а затем кинул в волны плоский камешек.

Шлеп-шлеп-шлеп. «Блинчик» три раза отскочил от воды и утонул.

– Неплохо, – похвалила я, подходя ближе. – Ты явно делаешь большие успехи в типичных занятиях войскового мага.

– Ни единому слову не верю в той чепухе насчет твоей божественности, но в одном не сомневаюсь – желчи в тебе столько, что обычное человеческое тело не выдержит, – не остался в долгу Хведер. – Может, ты богиня не звезд, а язвительности?

– Хоть кто-то здесь сохранил трезвый разум. Никогда не думала, что скажу это тебе, Хвед, но я рада, что ты здесь.

– А я нет, – ответил он и запустил новый «блинчик».

Шлеп-шлеп… Утонул.

Рядом с северянином лежала целая кучка плоских камешков. Наверное, у него было много свободного времени, раз хватило на то, чтобы походить по берегу и собрать достаточно гальки нужной формы. Я взяла один, вопросительно посмотрела на Хведера, дождалась кивка и, примерившись, метнула в воду.

Хлюп. Не получилось ни единого отскока.

– Ну вот, – вздохнула я.

– Руку неправильно ставишь, – бесстрастно оценил северянин. – Первый раз, что ли?

– Вроде того. У моей семьи не было владений прямо на побережье, поэтому мы с братьями и сестрой нечасто попадали на пляж. А ты где так напрактиковался?

– Дома.

– В Майрице? – предположила я, помня о том, что маг изображал представителя торгового содружества из этого города и делал это настолько убедительно, что никто не догадался о подмене.

– Почти. Я родился рядом с Майрицем. Из окон нашего дома было видно мыс, а за ним – море.

– Вот почему ты столько знаешь о кораблях.

Он кивнул.

– Толку-то… Корабельщиком все равно уже не стану.

– Ты стал намного большим, чем корабельщик, – магом.

– Так это выглядит со стороны или ты пытаешься подольститься? – Хведер мрачно глянул на меня и швырнул в море очередной камень. – Потому что на деле я не больше, чем мальчик на побегушках. Что для Хелсаррета, что для твоего возлюбленного атар-др-др-что-то-там.

– Атар-дарзарата, – машинально поправила я. – Это ты наложил на меня чары понимания берзанского языка?

Он удивленно повернулся ко мне.

– Ты считаешь, что это я сделал?

– А кто еще? Аштар отпирается. Остаешься только ты.

– Проклятье! – спохватился Хведер, дернув головой обратно к морю. – Забыл подсчитать, сколько касаний…

– Пять, – ответила я. – Так это не ты?

– Боги тебя упаси, Мелевин. Хотел бы я знать такие чары. Первым делом наложил бы их на себя и стал понимать язык всех живых существ, включая зверей. Тогда бы точно обогатился и уехал наконец из демонова Тайеза.

Я со вздохом уставилась в ясное безоблачное небо. Значит, Аштар лжет?

Как мы до этого дошли?

– Что ты здесь делаешь? – очнулась я. – Мирале сказал, что сегодня дроу отбывают в Тайез. Вряд ли у войскового мага совсем нет обязанностей, чтобы он мог в такой момент сидеть камешки в воду бросать.

Он искоса глянул на меня.

– Если подумать, то тебя в последние два дня я тоже не видел. Чем все это время занималась ты?

– А ты в самом деле считаешь, что я безумно рада новой «должности»? Я не просила делать меня богиней, о которой не знаю ничего, кроме имени. Тем более я не желала участвовать в дворцовом перевороте. Вряд ли ты поверишь, но последние два дня я сидела вон там, – я ткнула пальцем в вершину прибрежных скал, – в белом шатре, и в ужасе думала, как мне с этим жить, пока эльфы по очереди совершали ко мне паломничество, откровенно на меня пялясь и интересуясь, не нужно ли что-то их божественной госпоже. Пока я с этим смирялась, выяснилось, что я успела пропустить все на свете и понятия не имею, что вообще происходит. Мирале сказал, что дроу собираются драться с Хашимом. Это правда?

Хведер опять не торопился отвечать. Он взял очередной «блинчик», размахнулся, запустил его по волнам и пораженно охнул.

– Шесть раз! Мой рекорд за это утро.

Я не помнила, как северянин относится к приметам, но на всякий случай сказала:

– Хороший знак.

– Да, – рассеянно кивнул он, все еще глядя на то место, где утонула галька. – Наверное, потому что бухта закрытая и вода здесь спокойная… Так значит, ты вообще ни о чем не знаешь?

– Только о том, что было сказано в первую ночь, когда мы все сюда прибыли.

В кои-то веки Хведер посмотрел на меня с сочувствием.

– Не подозревал, что тебе еще паршивее, чем мне.

– Приму твои соболезнования как-нибудь попозже, учитывая, что, если бы не ты, я была уже на пути к Атлике и совершенно новой жизни.

– Не злись, – примирительным тоном произнес он. – Я уже сказал: я мальчик на побегушках. У меня нет выбора, кроме как делать то, что приказывают.

Я помотала головой, отказываясь в это верить.

– Чушь какая-то. Ты маг.

Его губы дрогнули в чем-то среднем между усмешкой и печальной гримасой и все-таки разъехались в усмешке.

– А ты богиня.

– Ладно, прости, – я подняла руки, сдаваясь. В конце концов, Хведер давно дал понять, что в Тайезе не по собственной воле. – Ты никогда не рассказывал, что случилось и почему ты не остался в Хелсаррете или не уехал к одному из королевских дворов в Хелоте как посланник обители. Ведь это происходит со всеми, кто прошел все ступени ученичества и не пожелал остаться в оазисе, чтобы пестовать учеников.

Он помолчал.

– Сядь.

Я послушно опустилась на песок рядом с ним и запустила в море еще один «блинчик». Разумеется, его постигла та же участь, что и прошлый. Только в этот раз северянин никак не прокомментировал мою неудачу.

– Я уехал, – наконец произнес он. – В Майриц. Я долго этого добивался, и в обители согласились, что тому, кто там родился и разбирается в тонкостях местной культуры, будет проще усилить позиции Хелсаррета в королевстве. Некоторые из наставников выступали против. И они оказались правы. Я увлекся, решая личные дела.

– Те, из-за которых ты в юности и сбежал в обитель? – предположила я.

– Ага. Не удержался и стал мстить людям, которые лишили меня наследства, – Хведер посмотрел на меня. – Я наивно думал, что предоставлен сам себе, но за мной наблюдали. В качестве наказания меня лишили права открыто называться магом и отправили в Тайез исполнять мелкие поручения обители. И приставили к тебе. Догадываешься почему?

– Потому что я тоже жила местью. Наставники хотели, чтобы ты со стороны увидел, как это бывает, когда кто-то теряет все в погоне за отмщением.

Теперь игры Хелсаррета были очевидны. Жаль, стало слишком поздно.

– Значит, тебе обещали, что если ты достигнешь успеха со мной и Аштаром, то тебя вернут в Майриц? – предположила я.

– Да. Но я тогда тоже не знал, что меня сделают магом при Погибели Драконов, да еще во время государственного переворота, с риском свернуть себе шею в любой момент, – хмыкнул северянин. – Причем Аштар ни хрена джинньего мне не доверяет. Он рассказывает мне только самые очевидные вещи и поручает маловажные задания, провал в которых никак не повлияет на план. В чем-то это справедливо, учитывая, что у Хелсаррета давний договор с драконами, что они друг против друга не воюют. Элай говорит, что вместо его отца давно правит Хашим, и это правда, судя по тому, что личный королевский маг всегда следует за первым принцем, а не за королем. Он будет докладывать Хашиму абсолютно обо всем и сражаться с нами в полную силу.

Опасения Хведера были понятны. Он, может, и прошел все ступени ученичества, но в силу возраста большого опыта еще не набрался. Тот маг, который сейчас служил королю Сенавии, был гораздо старше. Я не знала его лично, но слышала от наставников обители похвалы в его адрес.

Это, конечно, тревожило, но в нашу пользу играло строгое правило обители – каждому правителю мог служить только один хелсарретский маг. Так наставники старались поддержать баланс в мире. Касалось это только тех, кого обитель контролировала, но ведь существовали и те, кто ей не подчинялся, вроде меня. Об этом я и напомнила северянину:

– Он один, а нас двое. Даже трое, если взять самого Аштара.

– Будет ли он колдовать? – резонно возразил Хведер. – Бог или не бог, он явно платит за магию цену, как и мы. Для него слишком велик риск потерять все из-за прихоти Ланоны.

– Что-то мне подсказывает, у него еще много секретов, – проворчала я, обведя рукой бухту, в которой крылась трехтысячная армия.

Северянин хмыкнул и кивнул.

– Тоже верно.

– Почему ты не можешь потребовать у Хелсаррета хотя бы запас артефактов? – спросила я.

– Могу… И уже запросил. Но видишь ли, в чем подвох. Мы втроем знаем, что обитель обменяла меня на секрет убийства драконов. А Хашима она будет заверять, что я беглый ученик и за мои действия отвечаю лишь я сам. Поэтому открыто помощи мне не дадут и вообще чуть что – снимут голову. Наставникам выгодно играть на обе стороны и выжидать, кто же победит, чтобы выжать из этого максимальную пользу. На месте Аштара я бы был уверен, что, как только он выдаст мне секрет, я помашу ручкой и сделаю ноги. А когда секрет окажется у Хелсаррета, от Аштара либо избавятся, чтобы он не разбазаривал ценные сведения, либо оставят их наедине с Хашимом без помощи магов.

– Опасаться драконов и заключать с ними договоры больше не будет нужно, потому что у обители наконец-то найдется на них управа.

– Ага. Проблема тут в том, что, пока Аштар мне не верит, я не могу сделать ничего по-настоящему важного, что приблизит нас к победе. А если моя сторона проиграет, меня почти наверняка выдадут Хашиму, чтобы удовлетворить его гнев.

Еще один «блинчик» взрезал волны и сгинул в бирюзовой толще воды после трех касаний. Хведер запустил руку в и без того взъерошенные ветром пшеничные волосы на затылке.

– В Майрице было тепло, сыто и спокойно, Мелевин.

– И ты веришь, что обитель сдержит обещание? После всей той лжи, которой кормили тебя самого и которую заставляли скармливать мне? – от желчного замечания было слишком сложно удержаться.

– Если бы в Хелсаррете все лгали всем, то общество магов стремительно развалилось бы, – возразил он. – Наверное, это какое-то последнее испытание…

– И сколько их таких «последних» еще будет? Они не закончатся, пока ты не поседеешь и не покроешься морщинами. Тебе не надоело, что тобой вечно все пользуются?

– Я бы, наверное, прислушался, если бы эти слова не исходили от женщины, которой сначала попользовался Хелсаррет, а потом ее любовник.

И попробуй поспорь.

– Говнюк ты, Хвед.

– Беру с тебя пример, – он рассмеялся, затем помолчал какое-то время, глядя на тихо плещущиеся волны. – Знаешь, а мы ведь с тобой отличная пара.

– Надеюсь, это не признание в любви?

– Мечтай больше, – северянин продемонстрировал мне неприличный жест, на что я только фыркнула. – Вообще-то я пытался аккуратно напомнить, что однажды ты предлагала нам работать вместе.

«В самом деле?» – чуть было вслух не удивилась я. Кажется, ситуация обстояла немного иначе – в таверне, куда Хведер вызвал меня после охоты с Элаем и Альго, он разнылся, что находится у меня на крючке. А я ответила что-то вроде того, что на крючке у меня быть выгоднее, чем у обители. Значит, северянин увидел в этих словах предложение сотрудничать.

– Допустим, – расплывчато сказала я, решив не углубляться в свое представление о том, как все происходило.

– Вот я и подумал, – он подбросил в ладони очередной камешек, но кидать пока не стал. – Ты в дерьме, я в дерьме… Самое время объединиться, тебе не кажется?

– Хорошая идея. Только у меня, как и у Аштара, нет гарантий, что ты не переметнешься обратно к Хелсаррету, как только представится возможность. Ты пока демонстрировал всецелую верность обители.

– Да, – Хведер неохотно кивнул. – Но пришла пора признать, что каждый раз оказываешься права ты, а не я. Ты умнее меня, Мелевин, как бы мне ни хотелось обратного. Если кто-то и вытащит нас двоих за волосы из болота, то это ты.

– За волосы из болота? – переспросила я.

– Поговорка с моей родины. Означает, что кто-то способен сделать невозможное.

Я нервно засмеялась.

– Звучит, как будто ты все-таки веришь, что я демонова богиня какая-то.

– Молиться тебе не стану, не рассчитывай, – с неожиданной серьезностью ответил северянин. – Но если ты придумаешь способ, как нам выжить и устроить свою жизнь без того, чтобы в нее лез Хелсаррет, я молнией с небес испепелю любого, кто посмеет засомневаться в твоей божественности.

Он резко отвел руку и запустил «блинчик». Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп-шлеп-шлеп-шлеп…

– Ого! – Хведер от восторга вскочил на ноги. – Семь раз! Да это абсолютный рекорд!

А я молчала, оцепенело глядя на расходящиеся по воде круги.

Глава 3

Оставив Хведера с его попытками повторить свой новый рекорд, я вошла в большую пещеру.

Когда-то здесь, наверное, текла подземная река, которая выносила воды через многочисленные трещины в море. А может, земля попадала на пол пещеры через отверстия, потому что почва под ногами была мягкой, с примесью песка. Округлый свод поднимался ввысь, делая зал похожим на перевернутую плошку для риса. Размер у этой «плошки» в действительности оказался не таким уж большим – может быть, шагов семь-восемь в поперечнике, но из-за высокого потолка она действительно казалась крупной.

Зал решили превратить в военный штаб, хотя по краям все равно лежали свернутые одеяла и свертки, вероятно, с оружием или другими боеприпасами. Солнечный свет проникал через трещины в скале, рассеивая сумрак настолько, чтобы даже люди не испытывали трудностей.

В тени стоял большой стол с разложенной на ней картой. Аштар изучал ее вместе с капитаном контрабандистского корабля и двумя офицерами дроу. Пятый присутствующий меня, признаться, сильно удивил – это был тот самый беглый гашишшин, которого я спасла от смерти недалеко отсюда, в Касалесе.

Больше осведомитель Мирале не носил повязку, скрывающую лицо, хотя одевался по-прежнему как член ордена. Он первым заметил мое вторжение и, к моему ужасу, порывисто склонился в уже набившей оскомину молитвенной позе темных эльфов.

– Божественная госпожа! Рад тебя вновь приветствовать. После того как я узнал, кто ты на самом деле, ежедневно молил богов, чтобы они позволили мне еще хоть раз встретиться с тобой и достойно поблагодарить за возвращение к жизни. Ты дала мне второй шанс во всех смыслах, и я не подведу тебя.

– Пожалуйста, – неловко ответила я.

Кошмар. Неужели этот тоже считает меня богиней? А я даже не собиралась избавлять его от наркотической зависимости! Это был всего лишь случайный эффект от плохо известного мне заклинания.

Ситуацию спас Аштар, который поднял голову от карты. Его сумеречное лицо сразу просветлело.

– Мэль. Ты пришла.

Всего несколько слов, а я уже чувствовала себя виноватой. Ведь это не он два дня закрывался от общения, а я.

– Кажется, я помешала…

– Вовсе нет.

Аштар повернулся к собеседникам, извинился и отошел от стола. Те, как ни в чем не бывало, вновь склонились над картой, продолжая что-то тихо обсуждать. Сумрак в пещере не дал мне четко рассмотреть, что на ней изображено, но, похоже, это был план Тайеза.

Пусть даже в город проникнет лишь часть отряда, незаметно разместить столько дроу до приезда Хашима будет непросто. Не удивительно, что военачальники сейчас ломают голову, как это провернуть.

Аштар приобнял меня за плечо и провел чуть дальше по анфиладе пещерных залов. Мы остановились в небольшой «комнате», которая служила складом. Тюки и ящики гасили звуки – здесь нас никто не услышал бы, если бы только не подошел вплотную.

И сразу же мои губы накрыл долгий поцелуй. Эльф целовался так страстно и жадно, будто прошло не два дня, а два года. У меня внутри все перевернулось от его напора. Стоило огромных усилий наконец отстраниться, напомнив себе, сколько этот мужчина дурил мне голову.

Хведер там еще что-то про мой выдающийся ум говорил. Ха! Аштар обвел меня вокруг пальца, как младенца. Хотя, наверное, учитывая разницу в нашем возрасте, для него я и есть младенец…

– Хватит, – тяжело дыша, я уперла ладони в его грудь, чтобы не позволить опять приникнуть ко мне.

– Уверена? – дыхание дроу было горячим и ничуть не сбилось. – А то у меня создалось впечатление, что ты очень даже не против.

Его взгляд красноречиво упал на большой мягкий тюк, который вполне подошел бы для того, чтобы в него упереться…

Я потрясла головой, избавляясь от непристойных мыслей. Мы же не прыщавые подростки, в конце концов, чтобы думать только о плотской любви и зажиматься в каждом углу! Я, по крайней мере, точно не такая. Да и что если сюда кто-то войдет? Пещера на то и пещера – дверей в ней нет.

И вновь возник закономерный вопрос: а не последствия ли это чар, которые эльф мог наложить на меня давным-давно, в поместье? Удобно приворотить к себе молодую привлекательную хозяйку, чтобы она дала новому рабу больше свободы. Не приглянись мне Аштар, он мог пахать с рассвета до заката на отдаленной плантации, а не лениво тренировать по утрам нескольких стражников в одном из крупнейших городов Сенавии, где так легко плести интриги.

Напоминание об этом отрезвило меня. Я выпрямилась и уверенно сделала шаг в сторону, чтобы между мной и дроу оставалось пространство. Намек был достаточно ясный, чтобы в серых глазах, только что полыхавших желанием, угас огонь и проявилась печаль.

– Гнев на милость ты еще не сменила, – подытожил Аштар.

– Будет справедливо, если я продержусь в гневе столько же, сколько ты меня обманывал, – парировала я.

– Это не было обманом.

– Не утягивай нас в зыбучие пески софистики, пожалуйста. Ты против воли окунул меня в безумную авантюру, которая ничем иным, кроме как моей гибелью, закончиться не может. Меня убьют либо сенавийцы, потому что для них все выглядит так, будто я предала свою страну, либо берзанцы. Рано или поздно они выяснят, что я никакая не богиня.

– То есть ты даже попытаться представить не хочешь, что я убью Хашима, Элай сядет на трон и наши государства будут мирно сосуществовать рядом, а ты действительно богиня?

Я едва не расхохоталась.

– О нет, в первое я очень даже верю. А вот остальное… Напоминает какую-то детскую сказку, уж прости. Мирное сосуществование трех народов, которые настолько сильно различаются между собой, только там и возможно. Драконы всегда будут наглеть из-за своей неуязвимости, эльфы с их долгой жизнью будут веками помнить обиды и мстить следующим поколениям, которые уже ни в чем не виноваты, ну а люди… Люди заведомо в проигрыше. Да и как ты этого добьешься? Погибель Драконов посадит на трон дракона, у которого полгода находился в рабстве на положении придворного шута? Твой собственный народ надорвет животы, когда услышит об этом. Не знаю, как ты убедил в такой глупости Элая и Мирале, но со мной шутка не выйдет.

– Это не шутка, – взгляд Аштара приобрел оттенок стали.

Проклятье. Кажется, он был серьезен. Я со вздохом потерла переносицу и призналась:

– Шутка или нет, как тебе верить, я больше не знаю. Ты то откровенно обманываешь, как с моим «звездным сиянием» на корабле, то недоговариваешь правду.

– А ты разве не скрывала от меня, что обучалась в Хелсаррете и что я нужен тебе вовсе не для мести за семью, а потому что потребовала обитель? – остро глянул на меня Аштар.

– У меня не было выбора. И я, кажется, уже просила за это прощения.

– Выбор есть всегда. Если он нам не нравится, мы начинаем искать для себя оправдания и говорить, что у нас нет выбора.

Я мрачно посмотрела на него. В животе сгущался комок желчи и обиды.

– То есть ты хочешь сказать, что обманывать меня было твоим выбором?

– Сначала я не мог тебе доверять, потому что не знал, кто ты и чего хочешь. А потом ты заплатила Ланоне своим контролем над событиями, и рассказывать тебе что-то стало попросту опасно. Если вдруг ты забыла, то ты даже согласилась со мной, когда я сказал, что не могу посвятить тебя во все детали. Но если тебе удобнее считать, что я тебя обманывал, пусть так.

– Да уж конечно! Ты нарочно лгал мне, что не хочешь связываться со своими друзьями из Берзана, хотя знал об армии, которая здесь собирается ради тебя! – медленно вскипала я.

– Нет, тогда я говорил правду, – тихо ответил Аштар. – Я провел в служении одной-единственной цели всю жизнь, Мэль. Если ты считаешь, что за сто пятьдесят лет я ни разу от этого не уставал, то ты меня переоцениваешь. Хашим в самом деле меня почти сломал. Я перетянул Элая на свою сторону не потому, что жаждал продолжать борьбу, а потому что хотел освободиться любым способом. А потом встретил тебя и…

Дроу замолчал. Вместо слов теперь говорил его взгляд, в котором отражался почти год пыток и издевательств. И еще неизвестно, где было больше шрамов – у Аштара на душе или на теле.

Это ослабило кипящую у меня внутри злость, но не погасило совсем.

– Когда ты понял, что вновь готов сражаться?

– Когда увидел, как ты с помощью звездного света исцелила беглого гашишшина. Тогда стало предельно ясно, что ты и есть земное воплощение Аннатэ. Это тебя я искал и о тебе просил Ланону. Если я погибну, пытаясь остановить драконов, должен остаться кто-то, кто продолжит мой путь и позаботится о моем народе. Кто лучше всего сделает это, если не их божественная мать?

– И ты ошибся. Мне плевать на берзанцев. Да уже почти на все плевать. Я отдала собственную племянницу в уплату за магию. Ты всерьез думаешь, что я стану беспокоиться о тысячах незнакомых мне эльфов, чью культуру я вдобавок не знаю и не понимаю?

Аштар опустил веки, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Когда он открыл глаза, в них вновь блестела сталь.

– Можешь считать все это глупостью, но за ней кроются расчеты, к которым я готовился десятилетиями. Магия Ланоны еще ни разу меня не подводила. Даже когда я отчаивался и начинал думать, что богиня сыграла со мной злую шутку, как в тот раз, когда я оказался в руках у Хашима, ситуация все равно выворачивалась по-моему. В самом деле, сейчас ты не похожа на богиню, и мне приходится прибегать к трюкам, чтобы выдать тебя за нее. То «звездное сияние», то распускание слухов с помощью нанятых актеров, чтобы позже людям было проще принять твою божественность… Однако твои силы уже начали пробуждаться: увеличение мощи магии, знание других языков. Может быть, и еще что-то, о чем мы пока не знаем. Не веришь, что это именно твои способности? Попроси Хведера, чтобы он провел ритуал очищения от чар. Если северянин не лжет насчет того, что уже прошел посвящение в маги, то ему снять с тебя все еще действующие эффекты от наложенных когда-либо заклинаний будет раз плюнуть. Я бы, правда, не хотел, чтобы Хведер тратил силы на что-то, что не относится к его прямым обязанностям, но у меня начинает создаваться впечатление, что это сейчас важнее. Тогда увидишь – никакими чарами я тебя не опутывал. Твои чувства ко мне зародились сами по себе, а на языке дроу ты говоришь, потому что сама его создала, пока не вошла в цикл смертных перерождений. Но даже если представить, что я всем солгал насчет твоей божественности, и ты меня теперь никогда не простишь, я бы все равно сделал все то же самое. Я не могу всегда быть рядом. В поместье я тебя уже едва не потерял из-за Альго и не хочу, чтобы это снова повторилось. В это же время у меня под рукой три тысячи фанатиков, которых я тщательно отбирал в течение семидесяти лет. Они поверят каждому моему слову и сделают все, что я говорю. А теперь подумай о том, что тебя буду защищать не один я, а три тысячи дроу, обожествляющих тебя. Как я мог не дать тебе новый дом, если невольно стал причиной того, что тебя в Сенавии объявили вне закона?

Я прикусила губу, но справилась с собой и гордо вскинула голову.

– Ты забываешь о том, что у меня могут быть свои собственные желания и свои собственные расчеты. Если хочешь быть со мной, нельзя решать мою судьбу в одиночку. Но предложение твое я приму и к Хведеру обращусь. Может быть, наконец пойму, зачем бы бессмертной богине сбегать от своих детей и мужа в смертное тело, которое ничего не помнит о своей божественной сущности.

– Хорошо, – Аштар тяжело вздохнул – было заметно, что его мои слова расстроили. – Чтобы примириться с этим, вспомни свою бабушку. А я пока займусь тем, чем и обещал, – убивать того, кто вырезал твою семью.

Глава 4

Из пещеры я выскочила разъяренная, хотя вообще-то шла сюда, чтобы помириться с Аштаром. На что в точности злилась, я уже и сама не вполне понимала. То ли на него, то ли на себя саму…

Дроу, как всегда, отнесся ко мне с терпением. Впрочем, если учесть, сколько лет он сначала платил Ланоне за секрет убийства драконов, а потом вынашивал планы и становился во главе войска, то выдержка у него поистине безграничная. Шире, чем любая пустыня, и глубже, чем океан на западе. Если Аштар верит, что его ко мне привела Ланона, чтобы пришел в действие некий невероятно важный план, то, в самом деле, почему бы и не потерпеть немного мою обиду?

Больше всего, пожалуй, злило его нежелание признавать, что он мне лгал, и достаточно явное следствие из его поведения – меня будут обманывать и дальше. Потому что так надо. Расчеты у него, видишь ли, чтоб ему подавиться, и знает он, что мне нужно, конечно же, лучше меня!

А с другой стороны, он ведь в какой-то мере действительно меня защитил. Где бы я сейчас была без него? Хелсаррет пальцем о палец не ударил бы ради моего спасения, только туже затянул бы удавку на шее. В неприятности я бы вляпалась и без дроу, но это он отправил ко мне Хведера, а не обитель.

Так и что меня больше злит: то, как Аштар со мной обошелся, или мои собственные глупость и беспомощность – что не смогла предвидеть беду и обезопаситься, из-за чего сейчас полностью завишу от Аштара?

Хведер, к счастью, от пещеры далеко не ушел, хотя уже не сидел, а бродил по берегу, выискивая плоские камни. На меня он воззрился с удивлением.

– За тобой там что, гуль гонится?

– Ты можешь провести ритуал очищения меня от магии? – выпалила я.

– Ну да…

– Тогда идем. Что для него нужно?

– Погоди, ты его хочешь прямо сейчас провести? – вытаращился северянин.

– Так ты можешь или нет?

– Могу, но не в сей же миг! Подготовиться надо… А Аштар дал разрешение?

– Дал.

Он так заглянул мне за спину, как будто там стоял Аштар и изо всех сил отрицательно мотал головой.

– Мне надо его найти и уточнить…

– Я бы не стала тебе врать, – отрезала я.

На лице северянина появилась ехидная ухмылка.

– Скажи честно, Мелевин. Ты как с цепи сорвалась, потому что раньше отдавала всем вокруг приказы сама, а теперь вынуждена подчиняться Аштару? Тяжело, наверное, когда кто-то все решает за тебя…

У меня заскрипели зубы.

– Когда это ты такой умный стал, а? Можем, конечно, и пособачиться, только на это нет сейчас времени! У нас пара часов осталась до того момента, как все уедут в Тайез.

Теперь Хведер повернулся к пузатому торговому кораблю.

Туда загружались запасы сразу из двух лодок, а на палубе дроу уже помогали контрабандистам. Еще одна группа эльфов раскладывала тюки на берегу, ожидая, пока одна из лодок не освободится и не приплывет за ними.

Дроу вообще-то были неплохими мореходами. Люди с их коротким веком успели забыть об этом, а ведь еще двести лет назад корабли темных эльфов здесь отнюдь не были диковинкой. Но драконы стали пристально следить за морскими границами, сжигая все суда берзанцев, стоило им отчалить от берега. С тех пор мы знали темных эльфов скорее как подземный народ, а не ночной, какими они были изначально.

Работа шла споро. Может быть, у нас и двух часов не было.

– Ладно, – не очень-то довольно согласился северянин. – Не отставай.

Он повел меня в другую часть пляжа, где тоже находились природные пещеры. Я спешила за Хведером, утопая в холодном с ночи песке. На сердце лежала тревога. А если не успеем? Любой ритуал – дело небыстрое. Я и слышала о ритуале очищения от магии, но обучиться ему не успела – молодым ученикам в Хелсаррете о нем нарочно ничего не рассказывали, чтобы наставники могли отследить все заклятия, которые мы применяем. В результате я понятия не имела, что для него нужно и сколько времени может потребоваться северянину.

Мне оставалось только положиться на него. Ирония судьбы – еще месяц назад он был последним человеком, к которому я обратилась бы за помощью.

Сеть пещер, где жил Хведер, отличалась меньшими размером и разветвленностью, но ее тоже заметно расширили и приспособили для людей. Свет, как и в военном штабе, проникал через трещины в стенах и потолке, едва-едва рассеивая мрак.

Я думала, что мы будем толкаться с дроу в проходах, однако в «комнатах» по пути не встретилось почти никого из них. На холодном каменном полу лишь лежали аккуратно сложенные и подготовленные к переносу вещи, да и то не так много, как можно было бы ожидать от трех тысяч эльфов.

Вспомнив обо всем, что происходило утром, я отметила, что действительно видела не так уж много берзанцев.

– Где все? – напрямую спросила я Хведера.

– А что ты делала ночью? – не оборачиваясь, поинтересовался он.

– Не поверишь: спала.

Он с откровенной завистью вздохнул.

– Охотно верю. Ты-то богиня, а не войсковой маг… Впрочем, я для этого эльфам тоже не особенно понадобился. Многие еще ночью ушли.

– Как ушли? – поразилась я.

– Ногами, – ядовито отозвался маг. – Крылья, слава богам, дроу пока не отрастили.

– Их три тысячи, Хвед. А я ничего не слышала.

– Потому что они мастера бесшумности. Похоже, Аштар годами их целенаправленно тренировал, чтобы они тенями ходили среди людей, а мы об этом и не догадывались.

Я припомнила рассказ о том, как появился орден гашишшинов. Если убийцы переняли все умения у своих основателей и все равно не могли с ними сравниться, то привезенная Аштаром и Мирале в Тайез сила еще страшнее, чем я думала.

– Меня не поставили в известность, как ушедший отряд проникнет в город и проникнет ли вообще, а не останется ли где-нибудь неподалеку от крепостных стен ждать в засаде, – продолжал Хведер. – Но, клянусь золотыми перьями Ланоны, не удивлюсь, если к приезду Хашима в Тайезе будет не три тысячи эльфов, а десять, и они будут сидеть прямо на наших головах, а мы этого в упор не будем видеть.

– Значит, мы в этой игре на правильной стороне.

– Надеюсь, – коротко ответил он. – Пришли.

Мы остановились возле проема, который и комнатой не получалось назвать, скорее углублением в стене. Циновка, используемая для сна, была свернута и связана, рядом лежал небольшой заплечный мешок. Вот и все пожитки.

– Небогато живешь, – оценила я.

– Не стал брать сюда много вещей, потому что знал – это ненадолго. Да и любовник твой обосновался немногим шикарнее. У него еще две табуретки стоят. Бог все-таки, не хрен собачий…

– Ингредиенты для ритуала у тебя с собой есть? – перебила я.

– Есть, но не все. Сядь пока здесь, схожу одолжу кое-что у соседей.

Он с тихим ворчанием, как вечно недовольный старик, ушел дальше по коридору. Оглядевшись, я развязала циновку, разложила ее возле стены и уселась в позе хелсарретского мага. Вышло это само собой, но, поколебавшись, я не стала ее менять.

К демонам всё. Пусть дроу думают о своей богине что хотят.

Время от времени кто-то из них проходил мимо. Как и снаружи, они останавливались и кланялись, спасибо хоть благословения не просили, а то у меня бы, наверное, успел за эти два дня отсохнуть язык. Поскольку Хведер задерживался, я вскоре и вовсе закрыла глаза, чтобы не видеть мелькающие перед собой фигуры. Пусть считают, что я молюсь или сплю.

Я не делала ни то ни другое. Я думала.

Аштар сказал, что мне нужно вспомнить о бабушке, чтобы примириться с собственной божественностью. Меня так разбирала злость в тот миг, что я не спросила, как мне это поможет. А зря. На первый взгляд ее история казалась никак не связанной со мной. Да и вообще «вспомнить» было слишком громким словом. Бабушку я никогда не видела. Она умерла незадолго до моего рождения, будучи уже пожилой женщиной, и судить о ней я могла лишь с чужих слов.

Хотя ее настоящее имя звучало как Заряна, все звали ее Зарой – на более привычный нам манер Барайшата, драконьей родины, где существовало похожее имя. Бабушка не сопротивлялась. Она, кажется, не очень любила родину, и понятно почему.

То, что мы здесь называли одной страной Илавой, на самом деле представляло собой хрупкий союз примерно десятка княжеств. Их число постоянно менялось – одно княжество захватывало другое, затем распадалось, куски опять начинали воевать между собой и поглощать соседей, и так без конца. Князья постоянно искали союзников извне, чтобы одержать верх в междоусобице, даже тех, которые правили очень далеко от Илавы.

Один из таких князей захотел получить поддержку от эмира аж в Атлике и в знак серьезности своих намерений послал к нему свою дочь, чтобы та стала барайшатской эмиршей. По суше путь занял бы слишком много времени, поэтому девушку послали к будущему мужу морем. И прогадали. На корабль напали пираты.

Морские разбойники перебили на торговом судне всех. Лишь Заряну тронуть не поднялась рука – белокожая, золотоволосая, тонкая, как тростинка, с круглым, как луна, лицом, она напоминала светлого духа, а не живую девушку. В Атлике женщин с такой внешностью было не найти – народ там рождался чернявый, смуглый и темноглазый. Илавийку решили забрать и подороже перепродать какому-нибудь султану, в чьем гареме не хватало экзотических красавиц.

Но и пиратам не сопутствовала удача. Они попали в бурю и слишком близко подошли к побережью Сенавии, где наткнулись на сторожевой корабль. Тому не составило никакого труда захватить потрепанное в шторме разбойничье судно и всю добычу. А среди нее – и прекрасную илавийскую девушку, которая уже отчаялась попасть к жениху.

Заряну доставили в Тайез и фактически бросили посреди порта. Пусть она и была княжной, но ее родина находилась за тысячи миль отсюда, всех ее слуг и спутников перебили, драгоценности отобрали, и никто не мог подтвердить, что она действительно из благородного рода. Ей предложили обратиться во дворец – вот и вся помощь, которую смогли оказать моряки одинокой девушке, оказавшейся на чужбине.

Другая бы на месте моей бабушки бросилась с прибрежных скал. Заряна, как говорили, продемонстрировала истинно княжеский характер: последовала совету моряков, направилась во дворец, переполошила тогдашнего наместника провинции и заставила его не только дать ей приют, но и отправить посланника к жениху. Через некоторое время в Тайез прибыл представитель эмира. Он посмотрел на девушку… и сообщил, что жених от нее отказывается.

Эмирскому представителю не понравилось, что невеста побывала в руках сначала пиратов, а потом моряков. Мало ли, а вдруг уже порченая? Свиту ее перебили, драгоценности как военная добыча успели перекочевать в казну наместника. Сама по себе княжна была эмиру неинтересна – красавиц в мире много, из-за одного лишь привлекательного личика отправлять свою армию на край света, чтобы помочь далекому князю, не хочется. Отказ обосновали тем, что никто не может доказать, что Заряна – это в самом деле Заряна, а не какая-то другая девушка, которая выдает себя за илавийскую княжну. Словесному описанию она, может, и соответствует, но точный живописный портрет эмиру никто не отправлял. Связываться с князем слишком долго, поэтому жених снимает с себя все обязательства и разрешает невесте отправляться домой.

Только деньгами он при этом снабдить ее забыл. Они же ничего друг другу не должны? Не должны. Вот и разговор окончен.

Заряне вновь повезло. А может, она была предприимчивой женщиной, поэтому догадалась очаровать молодого неженатого лорда, которого встретила во дворце. Дед, во всяком случае, клялся, что полюбил бабушку, как только впервые увидел ее, сидящую у фонтана внутри крепостных стен. Да полюбил так сильно, что ему оказалось плевать – княжна перед ним или обманщица, есть у нее деньги или нет, порченая она или до сих пор девственница.

Бабушка оказалась хорошей женой. Родила деду трех детей, хоть до взрослого возраста и дожил только один, помогала на плантациях, всегда горой стояла за семью. На ее репутации не нашлось бы и пятнышка. Возможно, так она старалась компенсировать то, что дед, женившись на ней вместо любой другой сенавийской аристократки, ничего не приобрел. Разумеется, к ее отцу-князю отправили с торговым караваном письмо с новостями о том, где его дочь, и предложением наладить родственные связи. Но то ли караван не дошел до Илавы вообще, то ли князя успели к этому моменту свергнуть, то ли он махнул рукой на дочь, которая не принесла задуманной выгоды, – я не могла вспомнить, чтобы прадед из Илавы хоть что-нибудь ответил на послание. Существовало ли оно вообще?

Пытаясь меня шантажировать, Мирале говорил, что бабушка никогда не общалась с соплеменниками, хотя илавийские путники и торговцы время от времени появлялись в Тайезе. Я не могла проверить слова старика, поскольку еще не родилась в то время. Даже Кидат, который работал у нас дольше других слуг, вряд ли смог бы это прояснить. Единственным, кто знал правду, был мой отец, погибший два года назад, а он никогда не вспоминал илавийцев и не пытался наладить с этой страной никаких отношений. Оправдывал он это тем, что Илава слишком далеко. Но, может, брал пример с бабушки, которая не желала поддерживать отношения с родичами, не проявившими никакого интереса к ее судьбе?

Я поерзала, слегка отодвинувшись от стены. Холод скалы начал проникать через одежду, а Хведер все не являлся. Устроившись поудобнее, я продолжила вспоминать.

Моя бабушка не была ни магом, ни богиней и не давала повода о себе так думать. В Илаве поклонялись каким-то своим богам, однако она легко сменила веру и ходила в Пантеон приносить дары точно так же, как другие матроны Тайеза. Почему Аштар сказал, что ее история должна для меня что-то прояснить?

Я не исключала, что бабушка не была никакой княжной и присвоила себе чужое имя, чтобы выжить. Да, по чужим свидетельствам, она всю жизнь демонстрировала хорошее образование, умение играть на музыкальных инструментах, говорила и писала по-илавийски и по-барайшатски, а оказавшись в Сенавии, выучила и местный язык. Но все эти знания доступны и слугам высокого ранга. Только служанку изнасиловали бы и в лучшем случае продали в рабыни, в худшем – убили, а вот у дочери князя, тем более невесты эмира, был шанс получить свободу в обмен на выкуп. Это объясняло, почему бабушка, уже обретя эту свободу, не хотела возвращаться на родину и даже просто разговаривать с другими илавийцами – они могли раскрыть ее обман. Причем здесь какая-то божественность?

Разве что бабушка не ехала ни к какому жениху. Она, как и я два года назад, бежала из Хелсаррета и попалась пиратам. Выжила благодаря колдовству, отомстила разбойникам, направив их судно прямо к сторожевому кораблю, затем очаровала наместника, устроила «отказ» эмира и приворожила к себе молодого лорда, чтобы затаиться в сенавийской глуши и порвать с жизнью хелсарретского мага.

Окажись это правдой, я бы ее не осудила – сама поступила бы так же в схожей ситуации. Заодно становилось ясно, откуда у меня дар. Мудрецы обители считали, что искра колдовского дара передается по наследству – и вот ответ, от кого я ее получила. Но это по-прежнему не давало ни единой подсказки, что меня здесь должно привести к мыслям об эльфийской богине звездного сияния.

Всюду тупики. Думай, Мелевин…

Моей бабушке по человеческим меркам сейчас исполнилось бы очень много лет – около восьмидесяти. Но так и Аштар не мальчик. Глядя на его гибкое тело и молодое красивое лицо, легко забыть, что ему полтора века. Что если он встречался с бабушкой Заряной, а то и сам помог ей сочинить эту красивую историю о пленной илавийской княжне?

Мог ли Аштар уже тогда, больше пятидесяти лет назад, что-то подозревать о том, что однажды он попадет к ее внучке?

Нет, чушь. Эльф в то время был занят тем, что пытался продвинуться в берзанской армии. На пятьдесят лет вперед не способен планировать даже он. Да и Аштар бы, наверное, посоветовал бабушке дать внучке побольше знаний о дроу, чтобы я сейчас не представляла собой слепого котенка.

Впрочем, может, она бы и научила меня чему-нибудь, проживи достаточно долго. А умерла она…

Я резко выпрямилась и распахнула глаза, заставив вздрогнуть очередного дроу, выражавшего мне свое почтение поклоном.

…ровно за девять месяцев до моего рождения.

Реинкарнация была теорией, пришедшей откуда-то с Востока, чуть ли не из самого Сетуая. В Хелсаррете рассказывали о ней только для того, чтобы расширить кругозор учеников. Мастера опровергали ее двумя основными вещами: вечной жизнью демонов и духов, которые ни во что не перерождались, и существованием некромантии, позволявшей вернуть вполне определенную душу в тело даже через продолжительное время после смерти.

Но что если реинкарнация – это не общее, а частное явление? Или это наложенное каким-то могущественным существом проклятие – не умирать, а каждый раз перерождаться, теряя память о прошлой жизни?

Слишком сложная теория для моей маленькой головы. Да и какая мне разница, кем я была до рождения, если все равно этого не помню? А без воспоминаний, похоже, получить божественную силу невозможно – только ждать, когда она проявится сама. Так можно и целую жизнь провести в бесплодных попытках ее пробудить и в надежде: вот сейчас, ну вот теперь-то точно…

Одетый во все черное, сам черный, как уголь, незнакомый дроу все еще стоял рядом и вопросительно смотрел на меня. Наверное, решил, что я его сейчас отправлю куда-нибудь с поручением, а может, благословлю. Натянув улыбку, я помахала рукой со словами «Да сопутствует тебе удача, сын мой». Эльф просветлел, поклонился и буквально запорхал по узкому коридору.

Да уж.

Утверждение Аштара о том, что я воплощение Аннатэ, могли оставаться простым враньем. Даже если это правда, толку от них было немного. Не говоря уже о том, что у меня так и не возникло никакого желания быть какой-то там богиней, тем более проклятой, запертой в немощном человеческом теле.

В проходе наконец показалась фигура Хведера, который проводил озадаченным взглядом вприпрыжку удалявшегося дроу.

– Вживаешься в роль богини, а?

– Ингредиенты достал? – нетерпеливо уточнила я.

– Достал, угомонись, – он потряс небольшой медной курильницей для благовоний. Похожая на бочонок на ножках с крышкой, она легко умещалась в широкой мужской ладони. – А теперь еще раз хорошо подумай: уверена, что тебе нужно избавиться от всех лежащих на тебе чар? Конечно, не сомневаюсь, что косметическими чарами ты не балуешься и грудь у тебя настоящая…

Я закатила глаза.

– Даже без накладок на лифе, если это так важно.

– Так и думал, – северянин прокашлялся. – Вообще-то я хотел сказать, что если кто-то наложил на тебя чары понимания берзанской речи, то это полезная вещь, от которой не стоит отказываться. Ты не представляешь, насколько тяжело работать с эльфами, не зная, что они тебе говорят. У меня такое чувство, что они только и делают, что поносят меня за спиной. Из вежливости говорить при мне на сенавийском им не приходит в голову. Да и наш язык знают далеко не все из них.

– Начинай уже ритуал быстрее.

– Ясно, – вздохнул он. – Воля богини – закон.

Хведер порылся в мешке и достал шкатулку с освященным в храме Ланоны ладаном. Зажженную курильницу он поставил передо мной так, чтобы меня окутывал исходящий сразу из нескольких отверстий дым. Мне пришлось подвинуться – маг тоже сел на циновку, с другой ее стороны.

– Это все? – спросила я. – От меня больше ничего не требуется?

– Можешь помолиться, – ответил он. – Всё, не мешай читать заклинания. Я не все их идеально помню, а фолианты с собой в дороге не потаскаешь. Если собьюсь, придется начинать с начала, и так много раз, пока ты не утихомиришься.

– Молчу-молчу.

Оставалось только ждать. Пока Хведер сидел с закрытыми глазами и бормотал заклятия, я устало смотрела в потолок и уныло обдумывала свое положение. Мимо продолжали ходить дроу, хоть и реже – похоже, в бухту прибыл второй корабль за тайным грузом. Эльфы окидывали нас с северянином любопытными взглядами, но не мешали.

Прошла почти четверть часа, прежде чем Хведер зашевелился. У меня успели затечь ноги, и я хотела встать, однако обрадовалась слишком рано – мне жестом дали понять, чтобы я не двигалась.

Бормотание мага стало звучать иначе – заклинание сменилось. Он взял курильницу, обошел меня по кругу, сдувая на меня дым, три раза в одну сторону и три раза в другую. Кожу стало пощипывать. Это подтверждало, что Хведер не устраивает простой спектакль, а проводит настоящий ритуал – магия с помощью дыма въедалась в мое тело, снимая все другие чары.

Наконец северянин поставил медный сосуд на пол и потянулся, схватившись за поясницу. Пощипывание сразу прекратилось.

– Надеюсь, Аштар поскорее победит Хашима, чтобы можно было спать в теплой кровати, на ровной поверхности, а то я становлюсь слишком стар для таких приключений. Ну так что? Есть изменения?

Я прислушалась к своим ощущениям. Чувства к Аштару оставались прежними – злость, обида из-за его поступков, похожих на предательство. И тоска. Я ведь правда успела его полюбить в поместье, оттого сердце и болело сейчас с такой силой.

Значит, приворота не было. Я не знала, полегчало у меня на душе от этого осознания или нет.

Оставалось проверить последнее. Мимо как раз спешил очередной дроу.

– Постой, – окликнула я его. – Там приплыло еще одно судно?

Договорить не успела, а уже услышала, что говорю на берзанском.

– Да, – на его родном языке ответил мне эльф. – Если вы хотите на него успеть, божественная госпожа, то оно отходит из гавани через час.

Едва он отошел, Хведер хмыкнул.

– Судя по тому, что я сейчас ни демона не понял в вашем обмене репликами, ты когда-то выучила берзанский и забыла об этом. Чары здесь явно ни при чем. Порадуйся, что не лишилась полезной способности.

Порадуйся… Мне хотелось плакать. Выходит, я зря огрызалась и срывалась на Аштара два дня? Он все это время был прав – я действительно реинкарнация богини темных эльфов?

– Не хочу быть никакой богиней, – неожиданно охрипшим от сдавивших горло эмоций голосом произнесла я. – У меня нет на это сил.

– Хватит ныть, Мелевин, – губы у Хведера дернулись. – Каждый год в Хелсаррет устремляются сотни неофитов. Десятки погибают еще по пути: в море, в пустыне или от рук разбойников. Еще десятки – уже во время обучения, когда не могут обуздать магию. Ты выжила, получила возможность стать магом – и в последний момент бросила обучение ради личных целей. Теперь у тебя есть шанс стать чем-то большим, чем маг, а ты распускаешь слюни. Подумай, сколькие из тех, кто лежит на братском кладбище в обители, тебе сейчас позавидовали бы.

Он порывисто встал и схватил курильницу так резко, что она чуть не выпала из его рук. Повернувшись ко мне спиной, северянин скрылся в коридоре – наверное, возвращать медный сосуд владельцу.

А я осталась сидеть на циновке одна, глядя в пустоту.

Вот и еще одна шутка Ланоны. Мечты сбываются, но не тогда и не так, как нам бы этого хотелось.

Глава 5

Аштар пришел ко мне через час. Сам, хотя я просила приближенных к нему дроу дать мне знак, когда атар-дарзарат освободится.

Я сидела вдалеке от лагеря, на самом краю скалы. Под босыми ногами грохотало море, разбиваясь о камни. Небо было безоблачным, ярко-синим, контрастируя с моим пасмурным настроением. На горизонте оно почти сливалось с водным простором, который издалека казался ровным, совершенно спокойным. Идеальная гладкость.

А здесь, на берегу, дул бриз. На удачу, прямо в сторону Тайеза, чтобы наши корабли, один из которых только что вышел из бухты, быстрее добирались до города. Хотя на удачу ли? Может, нам помогала Сэйра Легконогая, а может, и мы сами, не подозревая о том, помогали себе.

Аштар молча сел рядом со мной, глядя вдаль. Ветер бросал его длинные темные волосы в лицо, разметал по плечам, путал пряди. Дроу их не поправлял. Ему было все равно. Как статуе, смотрящей в вечность, плевать на то, что у ее ног собираются стаи голубей.

Я повернула к нему голову и принялась разглядывать точеный профиль. Он по-прежнему казался мне притягательно красивым. Я его редко видела таким – в лучах высоко поднявшегося солнца, а не в тени комнат или свете свечей.

– Разве солнце не должно причинять тебе боль? – спросила я. – Или это тоже была ложь?

– Оно и причиняет. Я много времени проводил на свету – к этому пришлось приучить себя еще в Хелсаррете. Наставники не делали поправок на мою ночную природу. А теперь я не могу потерять лицо перед армией, которую тренировал для того, чтобы она могла дать отпор врагам в любое время суток, – он посмотрел на меня. – Но это не значит, что солнечный свет стал приносить мне удовольствие.

– Тогда зачем ты здесь?

– Потому что обидел тебя и чувствую за это вину, хотя все еще думаю, что был прав.

– Причиняя себе страдания из-за чувства вины, ничего не исправишь.

– Я проявляю к тебе уважение, приходя к тебе, а не гоняя тебя к себе. Ты можешь это не ценить, но эти жесты что-то значат и для меня тоже.

– Я ценю, – качнула я головой. – Хочешь спросить, как прошел ритуал? Или Хведер уже рассказал?

– Он занят на корабле. Я у него ничего не спрашивал, да и не вижу смысла. Я уже говорил тебе, что ритуал не изменит твою сущность. Видимо, так и произошло? – усмехнулся Аштар.

Я ничего не ответила. Он вздохнул и взял меня за ладонь, положив ее к себе на колени.

– Мэль, послушай…

– Ты был знаком с моей бабушкой? – перебила я.

Настал его черед выдерживать паузу.

– Да. Ее история прямо противоположна твоей: ты сбежала в Хелсаррет сама, а она не хотела туда, но в обители заметили ее огромный потенциал и хотели заполучить ее в ученики. Перед тем как попасть «в плен» к пиратам, она оказалась в Берзане, где ей и подсказали идею, как сбить со следа магов и затаиться в сенавийской глуши.

– Ты подсказал, – поправила я.

Он кивнул.

– Я уже тогда заметил, что у нее такой потенциал неспроста. Но мы оба были не готовы к тому, чтобы пробудиться, поэтому я дал совет и отпустил ее, потеряв из виду. Когда Элай сказал, что вместо Мирале проиграл меня в карты некой Мелевин ан-Сафат, и мы встретились… Я был удивлен. Хотя на самом деле удивляться здесь нечему – мы предназначены друг для друга. Судьба всегда будет сводить нас вместе.

– И… кхм… у вас с моей бабушкой что-то было?

Аштар неожиданно рассмеялся.

– Это было бы иронично, но нет, ничего. Наши жизни пересеклись всего на два дня, и я вызвал у твоей бабушки довольно сильную неприязнь, хотя позже стало ясно, что моим советом она все же воспользовалась. Аннатэ долго сопротивлялась Тахату, прежде чем принять его любовь и согласиться соединить с ним свою судьбу. Наверное, мы обречены на это в каждом воплощении: я буду сразу влюбляться и долго добиваться тебя, а ты будешь отрицать свои чувства и пытаться от меня ускользнуть.

– Финал остается неизвестным, – заметила я. – Вы разошлись с моей бабушкой, несмотря на то что она была воплощением Аннатэ. Значит, можем разойтись и мы с тобой.

Или все дело в том, что нет никаких воплощений, а все это плод фантазии одного темного эльфа, который страстно хотел сбросить драконов с сенавийского трона.

Мне очень хотелось так думать. Только куда в этой мозаике пристроить фрагмент с необъяснимым знанием берзанского языка, я пока не понимала.

– Да, – согласился он. – Но я верю в то, что в нынешнем воплощении у нас с тобой все получится.

– В это не верю я, Аштар. Вернее, в то, что мы с тобой чьи-то реинкарнации.

– Это и не важно – моей веры хватит на двоих. Важно, что ты ко мне чувствуешь.

Он пристально смотрел на меня. Я взглянула в его глаза и отвернулась. Выдержать их взгляд оказалось слишком сложно. В них было всё: и пожар, и пепел, и любовь ко мне, и ненависть к Хашиму, и вера, которую я не принимала, и долгие годы тяжелых испытаний. На что я рассчитывала, наивно полагая, что смогу связать жизнь с дроу, который в несколько раз меня старше? Он всегда будет непостижим.

– Возможно, я тебя сейчас обижу, но мне хочется быть с тобой честной, потому что обмана ты не заслуживаешь, – ответила я. – Три дня назад я сказала бы, что люблю, а теперь все стало чересчур запутанно. Если я чья-то реинкарнация, насколько вообще чувства, которые я к тебе испытываю, действительно мои? А что насчет тебя – в самом ли деле ты ко мне что-то чувствуешь или только убеждаешь себя в этом, потому что в противном случае твои действия на протяжении почти полутора века потеряют смысл? Меня ли ты любишь или некое представление об Аннатэ, которому я могу и не соответствовать? Мне нужно разобраться или хотя бы смириться с тем, что теперь все иначе.

Аштар терпеливо кивнул.

– Я это понимаю и буду ждать. Время всегда все расставляет по истинным местам. Ну а пока послушай. Мне пора возвращаться в Тайез, к Элаю. Разведчики заметили корабли Хашима. Завтра утром он будет в городе.

– Корабли? – недоуменно переспросила я. – Он же едет, чтобы сделать простое внушение нерадивому младшему брату.

– То, что он взял с собой три боевых галеры, набитых бойцами, этому противоречит, но не сомневаюсь, что Хашим придумает этому благовидное оправдание. Например, что воины нужны дать отпор атликийским пиратам или что-нибудь вроде того.

Я призадумалась, глядя на лазурный горизонт.

– Он бы не успел собрать три боевых корабля. До Эсаргоса слишком далеко. Пока птица с посланием туда долетит, пока суда будут снаряжены и пройдут по рекам до моря, а оттуда до Тайеза… Хашим, должно быть, о чем-то знал и готовился заранее, а письмо от Альго было лишь предлогом. Ты уверен, что Элай не использует тебя в игре против брата, которую мог вести задолго до твоего появления? Если это так, то передача тебя Элаю полгода назад тоже представляется совсем в другом свете. Не рассчитывал ли Хашим, что ты убьешь его младшего брата, от которого он не способен избавиться сам?

– Отдав меня в руки тому, кто его ненавидит, он просчитался, – спокойно сказал Аштар. – Мне есть чем ответить его отрядам. Тем не менее нужно ожидать худшего. Если учесть, сколько на меня было совершено неудачных покушений, первый принц должен догадываться, что я уже давно не пленник и мы с Элаем заключили союз. А в последний момент и Альго неудачно вмешался в планы, тоже явно следуя указаниям хозяина. Скорее стоит удивляться, почему Хашим взял всего три корабля, а не целую армию. Сражение простым не будет, поляжет наверняка много и людей, и эльфов. Поэтому прошу тебя с Дисой уехать.

– Куда? – вырвалось у меня.

– На виллу Темерзин, которая принадлежит Мирале. Там ждет корабль с моими дроу на борту. Если что-то в Тайезе пойдет не так, вас двоих вместе с семьей Мирале вывезут в Берзан.

– Нет.

Он крепче сжал мою ладонь, все еще лежавшую на его теплом колене.

– Мэль…

– Нет, и слышать ничего не хочу, – упрямо повторила я. – Извини, что бы ты там ни думал о моей божественности, моя родина здесь, а не в Берзане. Прожить всю жизнь в чужой стране, среди незнакомцев, я не готова, даже если риск этой жизни лишиться. Пусть мне сложно тебя простить за то, что ты меня без спроса во все это втянул, но за свой дом я буду сражаться и никуда не уеду. Богиня – не богиня, я остаюсь колдуньей. У тебя разве есть лишние маги под рукой?

– Ты не просто маг, ты гораздо больше. Если с тобой что-то случится, я себе этого не прощу.

– У тебя не получится себя простить, если ты умрешь, – парировала я. – Думаешь, мне будет легко на душе от мысли, что я могла помочь, а вместо этого спрятала голову в песок, отсидевшись на отдаленной вилле? Аннатэ, может быть, и согласилась остаться дома, пока ее божественный супруг где-то там воевал в дальних краях, но я не она. Я еду с тобой в Тайез, и не спорь. Если среди твоих эльфов найдется кто-то готовый присмотреть за Дисой, пока я за ней не вернусь, буду благодарна.

– Хорошо, – Аштар тем не менее обрадованным не выглядел. – Твою племянницу возьмут на виллу и проследят за тем, чтобы она чувствовала себя хорошо и ни в чем не нуждалась. Прости, что не смог сберечь вторую твою племянницу. Альго слишком хорошо ее охраняет, мне пока не удалось ее вытащить.

Я фыркнула.

– Это говорит тот, кто однажды припугнул ее кровавой расправой?

– Как бы я к ней ни относился, она твоя родственница.

– Тебе в любом случае не за что извиняться, – я слабо улыбнулась. – Это Ниса пригласила Альго в дом. Она сама вызвала беду на свою голову, пусть в кои-то веки расплачивается за собственные поступки.

– Справедливо, – Аштар поднялся и протянул мне руку. – Значит, мы оба возвращаемся в Тайез и вместе сражаемся с Хашимом. Но должен предупредить: я по-прежнему буду делать то, что считаю нужным, как бы ты меня ни проклинала или ненавидела.

– Кто бы сомневался, – вздохнула я и приняла его ладонь.

Он неожиданно усмехнулся и опалил меня взглядом.

– А знаешь, я, видимо, тоже не вполне соответствую Тахату. Меня слишком сильно радует мысль, что ты будешь рядом, а не на вилле, где я не смогу тебя ни коснуться, ни хотя бы увидеть.

Я не смогла сдержать ответную улыбку. Его слова тоже вселяли в меня воодушевление, что, может быть, у нас еще есть надежда на совместное будущее.

К этому чувству присоединилось странное томление в груди. Завтра… Возможно, уже завтра я получу то, чего страстно ждала два года. Убийца моей семьи будет наказан.

Глава 6

Корабли принца подошли к Тайезу вскоре после рассвета, едва над водой развеялась утренняя дымка. Это были три крупных галеры – с тремя рядами весел и несколькими косыми мачтами. На подобных судах в Сенавию двести лет назад прибыли люди – сторонники Надима вей-Амрана, помогавшие ему удержать огромную завоеванную территорию.

За два века такой тип кораблей начал устаревать – северяне, сородичи Хведера, учились строить парусные суда без гребцов, которые ничуть не уступали, а то и превосходили гребной сенавийский флот. Королевскую династию это не беспокоило. Они всецело царствуют в воздухе. Зачем им царствовать еще и на море? Любое судно оставалось беззащитным перед драконом, а магов, которые могли бы противостоять крылатым ящерам, на каждый борт не напасешься.

Да и галеры пока еще рано было списывать со счетов. Длинные, с площадками для стрельбы на носу и корме, даже с катапультами, они перевозили по двести бойцов или больше, в зависимости от размера. Это значило, что Хашим привез в Тайез самое меньшее шестьсот воинов. Слишком много для простого сопровождения и вполне достаточно, чтобы установить контроль над городом, если младший принц вздумает упрямиться. Никакой своей армии у Тайеза не было – не считать же ей немногочисленную дворцовую охрану Элая да городских стражников, которые не получали воинского образования и набирались из обычных горожан.

Но первая галера, пытаясь пройти через узкий проход в гавань, с оглушительным треском наткнулась на что-то и… застряла. Вторую постигла та же участь.

Моряки не знали, что ночью на этом месте было затоплено несколько торговых кораблей, перегородивших вход в гавань для любых судов, кроме рыбацких лодчонок, а магия сделала препятствие невидимым.

Город оставался удивительно тихим. Над крышами поднимался дым от очагов, свидетельствуя, что жители не вымерли, однако никто не спешил на помощь первому принцу. Если кто-то на крепостных стенах и видел беду, постигшую Хашима, он тоже был безучастен. Берег пустовал, лишь надоедливо кричали чайки, как будто смеясь над незадачливыми пассажирами галер.

Скоро с одной из галер спустили небольшую лодку. Она легко обошла преграду, и несколько представителей наследника трона отправились в Тайез, чтобы выяснить, какого демона происходит.

Однако вместо радушной встречи их ждал вооруженный отряд воинов, который взял посланников под стражу, стоило им ступить на причал. Тайезцы отчего-то были неприветливы, и никто не желал отвечать на вопросы, что происходит.

Представителям Хашима ничего не оставалось, кроме как пойти за ответами во дворец Элая…

Глава 7

За несколько часов до прибытия галер

– Уверены, что все пройдет по вашему плану? – спросила я, глядя из окна дворцовой библиотеки на окутанный тьмой Тайез.

Днем отсюда открывался прекрасный вид, ночью же не было не разобрать даже то, где заканчивается окружающая дворец крепостная стена и начинается город. Все фонари на улицах, как по волшебству, погасли. Умные люди и те, кого боги одарили умением предчувствовать беду, не выходили из домов, чтобы вновь зажечь огни. Самой густой мглой затянуло порт, в котором стояла подозрительная, несвойственная ему тишина. Даже контрабандисты сегодня предпочли сидеть у теплых очагов или остаться в постелях, а рыбаки, выйдя на ночную рыбалку, быстро передумывали и возвращались обратно к женам.

Где-то там Хведер топил в гавани суда, на которых незадолго до того мы с частью эльфийского войска перебрались в порт.

– Планы никогда не сбываются до мельчайших деталей, – возразил Элай.

– А могли бы просто сказать «да», ваше высочество, и я бы успокоилась, – пробормотала я.

Принц растерянно потер щетину на подбородке.

– Все время забываю, что женщинам лучше не говорить правду.

– И нужно помнить: если женщина поймет, что ты ее обманываешь, она тебя никогда не простит, – заметил Аштар.

Мирале надтреснуто засмеялся.

На столе, заставленном книгами, горела единственная лампа, освещавшая нас всех – трех мужчин и одну женщину. Наверное, библиотека была странным местом для встречи заговорщиков, но именно сюда выводил потайной ход, который шел во дворец аж из порта. Когда-то давно он предназначался для того, чтобы правитель в осажденном городе мог скрытно добраться до корабля и сбежать из Тайеза. Кто мог предсказать, что однажды коридор используют с обратной целью – попасть из гавани к посаженному под домашний арест правителю?

То ли Элай хорошо вжился в роль несправедливо угнетенного младшего брата, то ли в самом деле не лучшим образом переживал домашний арест, но выглядел он хуже, чем при нашей последней встрече. Щетина отросла так сильно, что стала походить на короткую бородку, хотя Элай никогда их не носил; тени на веках углубились; миндалевидные золотые глаза смотрели с усталостью.

Впрочем, последнее могло быть вызвано и не ограничениями, которые на принца наложил Альго. Запрет на увеселения и прогулки за пределами всего нескольких комнат во дворце длился всего два дня – это совсем недолго. У меня не было возможности спросить у Элая, как он может терпеть рядом с собой убийцу невесты. Не исключено, что этот союз давался ему не так уж легко.

– Ладно, – сказал он, нарушая пронзительную тишину в библиотеке. – Предлагаю дальше общаться без формальностей и титулов, учитывая, насколько сближает общий заговор. По крайней мере, ко мне можно обращаться без «ваших высочеств» – если вы каждый раз станете это добавлять, мы никогда не сменим власть в Сенавии, потому что только и будем, что говорить… Итак, рад, что вы все благополучно добрались сюда по потайному ходу, не заблудившись по дороге. Правда, мне придется вас убить за то, что вы теперь знаете, как я постоянно удираю из дворца, чтобы забыться в объятиях танцовщиц в портовых тавернах… Но этим я займусь когда-нибудь потом, – принц криво улыбнулся собственной неудачной шутке. – Сейчас предлагаю вернуть дворец под мою власть, а это включает одно дело, которое наверняка понравится Мелевин.

– Какое? – нахмурилась я.

– Дворец и так находился под вашим контролем, ваше высочество, – возразил Мирале.

– Разумеется, – Элай важно поправил тонкий шелковый кафтан, под которым были надеты шелковая же туника и свободные штаны, заправленные в сапоги из выделанной кожи, – изящный наряд совсем не для ночных чтений в библиотеке. – Но не все об этом догадывались. Пришла пора объяснить Альго Вальядесу, что он зарвался.

– Он здесь? – удивилась я.

– Здесь, – кивнул принц. – Расположился в лучших покоях, словно уже метит на мое место. Хуже того, что эта шавка привела с собой около несколько десятков наемников под видом личной охраны. Каждый из них за Альго готов с башни спрыгнуть. Это им поручено меня охранять, и они, надо сказать, ответственно подошли к делу, заперев в личных покоях не только меня, но и тех моих советников, кто показался Альго слишком подозрительным. Слава богам, этим неучам не пришло в голову, что закрываться в библиотеке можно не только для того, чтобы почитать книги, а то я бы сорвался гораздо раньше… С удовольствием посажу на кол каждого ублюдка, но начать нужно все-таки с их командира. Аштар, сколько дроу ты взял с собой во дворец?

– Достаточно, – коротко ответил тот.

Я обратила внимание, что Аштар держится очень скромно, даже несмотря на то что перестал играть роль раба. Хотя сила – армия дроу, которая должна была выступить против воинов Хашима, – находилась именно в его руках, он позволял Элаю жаловаться и командовать.

Принц задумчиво выглянул в окно.

– Во дворце тихо.

– Было бы шумно, это значило бы, что мои эльфы не справились.

– Ладно, – Элай расправил плечи и развернулся к выходу из библиотеки. – В любом случае уже плевать. Даже если кто-то сбежит, то не успеет предупредить хозяина.

Он смело распахнул двери, за которыми должна была стоять стража из отряда Альго. Сама идея о том, чтобы охранять неуязвимого дракона, казалась мне странной, однако Альго, по всей видимости, считал это необходимым демонстративным жестом. И этим он подписал своим людям смертный приговор.

Четверо мужчин в доспехах вповалку лежали у двери. Никто из них даже не успел достать оружие. По полу медленно растекалась лужа крови, пачкая туманно-белый мрамор.

В углу, куда не доставал свет от лампы, зажженной возле входа в библиотеку, шевельнулись две черные фигуры.

– Проход свободьен, господьин, – с сильным акцентом по-сенавийски прошелестел дроу.

Элай, только что такой целеустремленный, замер перед четырьмя трупами, как будто боялся наступить в кровь и замарать сапоги из дорогой кожи. Аштар шагнул так близко к нему, что почти коснулся принца плечом.

– Поздно сомневаться, Элай, – едва слышно произнес он. Шедший позади Мирале склонил голову, напрягая слух, но вряд ли что-то разобрал, а до меня, наоборот, донеслось каждое слово. – Я могу пройти свой путь и без тебя, но ты и сам знаешь, где тогда окончится твой.

– Это не сомнения, – ответил тот. – Просто я вдруг вспомнил, насколько не люблю кровопролитие. Но ненависть к Хашиму и его прихвостням намного сильнее.

Он смело ступил в алую лужу и пошел дальше, оставляя за собой кровавую цепочку шагов.

Аштар повернулся ко мне.

– Тебя перенести?

Я отрицательно покачала головой.

– В этой игре не победить, не испачкавшись. Кроме того, мой запас благодушия по отношению к Альго и его наемникам, несколько раз пытавшимся меня убить, давно истощился.

Приподняв юбку, я перешагнула через раскинутую руку мертвеца и направилась за принцем. За мной потянулась такая же вереница кровавых следов, только размером поменьше.

Мы успели пройти два поворота, когда впереди наконец послышались лязг железа и шум шагов. Навстречу выскочили трое стражников во главе с офицером, который резко остановился и поклонился Элаю. По нашитым на накидку гербам стало ясно, что это капитан дворцовой стражи. Невзирая на ночной час, мужчина был уже в доспехах и полностью вооружен.

– Ваше высочество! – выдохнул он. – Во дворце что-то происходит. Я не смог найти вас в покоях и… – капитан наконец выпрямился и заглянул принцу за спину, увидев нас. Его лицо мгновенно приобрело совсем другое, ожесточенное выражение. – Значит, началось?

– Да, Рико, – подтвердил Элай. – Действуй по плану. В первую очередь можешь вырезать всех сторонников Альго, которых встретишь. Хотя, думаю, наши темнолицые друзья с этим уже справились.

– Надеюсь, они оставят для моих ребят парочку скотов. У меня хватает желающих вскрыть им кишки, – кровожадно отозвался капитан и вновь поклонился. – С вашего позволения поспешу отдать необходимые приказы. Вам потребуется сопровождение?

– Тех, кто с тобой, хватит, – согласился принц.

– Выше высочество, – подал голос Мирале. – Думаю, мне стоит уйти с капитаном. В городе я для вас буду полезнее, чем здесь. Дроу действуют безукоризненно, но они не оставляют вариантов, а некоторых людей еще можно убедить в том, что они выбрали неправильную сторону.

– Конечно, – кивнул он. – Да благоволят тебе боги.

Дальше мы шли молча. Шуршало мое платье, тихо погромыхивали доспехи сопровождавшей нас стражи. В этой тишине становилось слышно, как постепенно оживает дворец. Здесь тихий вскрик, там слишком резкий стук двери, коридоры наполнялись шумом спешащих людей. Дворец уже не тайно, а явно возвращался под власть младшего принца.

Дроу свою работу выполнили, и некоторые из них теперь нас сопровождали. Это было невозможно понять, если только не начать пристально вглядываться в самые темные участки коридоров. Где-то тень оказывалась подозрительно густой, где-то она странно изгибалась, где-то вдруг мелькали белки глаз. Стражники нервно оглядывались назад – они тоже это заметили.

Я невольно поймала себя на мысли, что нам повезло иметь дроу на своей стороне. Выступай они против нас, коварство ордена гашишшинов показалось бы детской игрой.

Нам пришлось пройти через двор, чтобы добраться до комнат Альго. Он действительно не постеснялся занять лучшие гостевые покои – с выходом во внутренний сад, одно из самых тихих и благодатных мест во дворце. Двери находились в тени галереи с ажурными мраморными арками. Возле них уже стояла пара стражников в напряженной позе. Очевидно, они уже были поставлены в известность о новом положении дел во дворце, но присутствие двух темных эльфов, замерших в арочном проеме, их все равно беспокоило.

Между людьми и эльфами, возле дверей в покои, лежало объяснение нервозности дворцовой охраны – два мертвых наемника Альго, убитых так же бесшумно и внезапно, как и приставленные к принцу соглядатаи около библиотеки.

Принц остановился, едва удостоив трупы взглядом, и кивнул на резные двери.

– Внутри уже кто-то был?

Аштар повернулся к дроу и повторил вопрос на берзанском. Один из них покачал головой.

– Слуг просили не трогать. За дверью только они, хозяин и с ним человеческая женщина. Все спят. Мы остались проследить, чтобы их никто не потревожил до вашего появления.

– Открывайте, – приказал Элай, услышав перевод.

Таиться больше не было смысла. Стража вломилась в покои с шумом и криками, гремя оружием и доспехами.

В первой комнате на полу спали двое слуг. Перепуганные, дезориентированные, они предпочли тут же сбежать, бросив хозяина. Обнаженные мечи в руках дворцовой стражи – лучшая проверка верности прислуги. Если Альго нанял этих людей уже в Тайезе, то их тем более можно было понять. Никому не захочется рисковать жизнью ради человека, которого знаешь всего неделю.

Элай и на беглецов не обратил никакого внимания. Не замедляя шаг, он уверенно прошел две комнаты и толкнул ногой двери в третью. Это оказалась спальня. Почти всю ее занимала роскошная кровать с балдахином, окруженная воздушными занавесями, которые спасали хозяев от комаров.

Альго вскочил в тот же миг, когда принц ворвался в помещение. Глаза были все еще осоловелыми, растерянными, на обнаженном теле – никакой одежды, но в руке сверкнул кинжал, а поза выражала готовность мгновенно броситься в бой.

Должно быть, воинские инстинкты не раз спасали Альго в военных походах, но в этот раз они ничем помочь ему не смогли. Даже толком не проснувшийся, он быстро сопоставил количество вломившейся стражи, присутствие неуязвимого дракона, темного эльфа с собственными фехтовальными способностями и с грязной бранью бросил оружие.

А потом на кровати вскрикнула наконец очнувшаяся женщина.

Я впервые посмотрела на нее после того, как следом за Элаем и Аштаром вошла в спальню. Мне не было интересно, с кем спит Альго – мало ли шлюх, которые с радостью прыгнут в постель к тому, кто способен наложить домашний арест не на кого-нибудь, а на младшего принца и наместника провинции. Но голос показался таким знакомым…

– Мелевин! – охнула девица, натягивая покрывало на голую грудь. – Что ты здесь делаешь?

Темные и густые, чуть вьющиеся длинные волосы, аппетитные формы, гладкая молодая кожа… Да, мне не послышалось – это была моя племянница. Я понимала, почему Альго ей соблазнился. А тому, что она в итоге оказалась в его постели, да еще явно по собственной воле, удивляться точно не следовало.

Как и тому, что Ниса обратилась именно ко мне, а не к принцу или предводителю темных эльфов, которому недавно пыталась отдаться. Конечно, кто же еще вытащит ее из проблем, если не вечно прощающая тетка-дура?

Я отвернулась.

– Обоих в Зал Дивана, – приказал Элай страже. – Сейчас я проведу над ними суд.

– Судилище, ты хотел сказать? – криво усмехнулся Альго. – Хоть кто-то, кроме тех, кто лижет твой зад, там будет присутствовать?

Принц и бровью не повел.

– Притащите его туда, как есть, голым, – равнодушно добавил он стражникам. – Девке, так и быть, дайте одеться.

Альго плюнул в него, но Элай легко уклонился, вновь продемонстрировав отличное самообладание. Зато стража за господина в долгу не осталась. Мне стало не по себе, когда в живот Альго с размаха влетел кулак в стальной перчатке, однако я просто отвела взгляд в другую сторону.

Тот, кто собирался без доказательств отдать меня палачу, чтобы выслужиться перед наследником трона, недостоин моей жалости.

Ниса пыталась всхлипывать, без конца называла мое имя. Я делала вид, что не слышу. Закутанную в покрывало, ее вытащили из комнаты вместе с Альго силой и практически понесли в основное здание дворца. Элай хмуро проследил за этим и повернулся ко мне.

– Мелевин, я, конечно, плохо знаком с твоей семьей, но мне же не показалось, что это твоя племянница?

– Не показалось, – я качнула головой.

Он прочистил горло.

– Послушай, я могу списать твою давнюю дружбу с Альго на ошибки молодости, тем более что сейчас вы явно не товарищи. Однако застать твою племянницу в его постели – это уже другое дело.

– Я здесь ни при чем. Альго схватил ее, после того как напал на меня в поместье и не смог поймать. Наверное, думал, что получится на меня воздействовать через нее. А Ниса… Боюсь, она будет только рада при случае вонзить мне нож в спину. Поступай с ней так, как сочтешь нужным. Просить за нее я не стану.

– Ладно, – Элай не сводил с меня задумчивого взгляда. – В таком случае жду тебя в Зале Дивана. Хотя, если не захочешь в этом участвовать, я пойму.

Я и не хотела. Да был ли выбор? Отказ от участия походил на очередную попытку сунуть голову в песок и не снимал с меня ответственности за происходящее.

– Я приду, – коротко ответила я.

Принц кивнул и вышел из комнаты. Аштар продолжал стоять на месте.

– Ты идешь? – спросила я, сделав шаг к дверям.

Дроу не отреагировал. Нахмурившись, я приблизилась к нему, заглянула в лицо и вздрогнула.

Он улыбался, наблюдая в окно за тем, как стража ведет Альго на суд. А в серых глазах эльфа горело такое лютое пламя, какого я там не видела еще никогда.

Глава 8

Зал Дивана на самом деле имел очень мало общего с низкими просторными софами, где было удобно как лежать, так и сидеть. Диваном в Барайшате, на родине драконов, называли круг советников, которые помогали управлять государством. Отсюда название перешло и на софы, на которых эти советники любили отдохнуть во время многочасовых обсуждений того или иного закона.

В Сенавии, как это часто происходило, драконий обычай переняли лишь частично, изменив на свой лад. Вместо соф в зале стояли кресла, более привычные для местной знати. Да и рабочие вопросы Элай, как правило, решал у себя кабинете, быстро, без долгих препирательств.

Я не помнила, чтобы даже до появления принца, расслабленно относящегося к государственным делам, в Зале Дивана проводился хотя бы один совет, не говоря уж о судах. Но все бывает в первый раз.

Прямоугольный зал, как и многие другие помещения во дворце, был произведением искусства и навевал настроение одновременно строгое и возвышенное – как раз такое, какое необходимо для создания законов, направленных на улучшение жизни в государстве. По стенам из белого мрамора и на потолке, украшенном резьбой, вился темно-зеленый геометрический орнамент. В одном из концов на возвышении стоял трон правителя, по бокам были выставлены мягкие деревянные кресла для советников. В другом конце в нишах под двумя арками предполагалось место для присутствующих из невысоких сословий. Над ним – балкончик для тех придворных леди, которые не имели права принимать в советах участия, но хотели их послушать.

Элай устроился на троне, Аштар встал его возле плеча. Темноволосый, в черном нагруднике, с мечом из вороненой стали на поясе, он походил на тень принца и не оставлял сомнений в природе их союза. Впервые кто-то из дроу стоял возле трона – и не на коленях.

Балкончик сегодня пустовал. Да и придворных собралось немного. На востоке только-только начинало светлеть небо – в такой час даже многие рабы еще лежали в постелях, а знать вставала гораздо позже. Элай позаботился о том, чтобы у суда были свидетели, поэтому в зал один за другим входили верные ему лорды, которые не испугались самоуправства Альго и не покинули дворец. Я узнала пожилого Савана, который, сонно и слегка растерянно моргая, занял место напротив моего, и еще двух министров, судя по не очень опрятному виду, только что поднятых с кроватей. Присутствовали еще несколько лордов, оказавшихся здесь скорее случайно и точно так же плохо понимавших, что происходит.

На меня, занявшую первое кресло по правой стороне, бросали едва ли не больше взглядов, чем на Аштара. Однако если аристократы и обсуждали это между собой, то шепотом, и никто из них не задавал вопросы, зачем его в такую рань вытащили из постели. Для беспрекословного подчинения Элаю хватало единственного взгляда на Альго.

Вчерашнему хозяину дворца так и не позволили одеться. Он стоял на коленях полностью обнаженный, связанный веревками и метал на всех молнии глазами. Альго всю жизнь отчаянно стремился к богатству и высокому положению. В молодости он легко мог на дуэли превратить противника клинком в решето просто за неудачно слетевшую с языка фразу. Оказаться выставленным голышом перед высшей знатью само по себе было несмываемым позором и страшным наказанием для человека вроде него. И это служило весьма недвусмысленным посланием для всех, кто присутствовал в зале.

Нису держали в стороне. Дуреха-племянница, насколько я знала, провинилась только тем, что ее застукали вместе с Альго. Однако, учитывая ее статус и обстоятельства, при которых она сегодня попалась принцу на глаза, Элай не мог ее просто так отпустить.

Девчонку трясло. Если ее любовник держался достойно, сжав челюсти и молча ожидая своей участи, то Ниса таким похвастаться не могла. Она всхлипывала, размазывала по лицу слезы, и ее нежная, томная красота с каждым мгновением таяла в потоках бесконечных рыданий. Это было заметно даже при щадящем свете ламп, свисавших с потолка на длинных цепях.

Ей разрешили одеться, чтобы не смущать женской наготой почтенную публику, но только в исподнее. Это уже был не драконий, а наш, исконный сенавийский обычай – так без лишних слов показывали, что женщину поймали на неверности или предосудительных добрачных отношениях.

Проще говоря, Ниса добилась ровно того, о чем я ее все это время и предупреждала. Клеймо позора, нанесенное в королевской резиденции, при всем цвете аристократии Тайеза, точно не смыть уже никогда. Ни о каком замужестве с прилюдно опозоренной женщиной и речи идти не могло, не говоря уже о том, что ни одно приличное семейство не захочет иметь торговые дела с леди, которая так себя зарекомендовала. Лучше бы Нисе всерьез задуматься о том, чтобы стать жрицей Эльметры, не покидающей храм в течение тридцати лет… Ах да, туда ведь принимают только целомудренных девушек, так что и это уже невозможно.

По крайней мере, у племянницы были все шансы выйти из дворца на своих двоих и вернуться домой, если только у нее хватит ума не брякнуть очередную глупость. За жизнь Альго я бы не дала и ломаного гроша. Вопрос состоял лишь в том, будут его пытать перед смертью или казнят сразу.

В зал вошел еще один лорд, огляделся и, вздрогнув, занял свободное место. За окнами, удачно выходящими на восток, все сильнее бледнели звезды, отступая перед прячущимся где-то за горами солнцем.

Я удивлялась, почему Элай не начинает спектакль. Уже и так было ясно, что происходящее настоящим судебным разбирательством никак не назовешь. К чему тогда промедление? С башен уже стали видны приближающиеся к городу галеры Хашима. Еще час-два при нынешнем ветре – и они войдут в гавань. Судьбу Альго нужно успеть решить до этого, чтобы мы могли заняться более важными делами.

Когда двери в очередной раз распахнулись, стало ясно, в чем причина ожидания. В зал вошла целая группа аристократов – человек двадцать. Мой изумленный взгляд метался от лица к лицу. Это были почти все самые богатые и влиятельные лорды Тайезской провинции – главы своих родов и их первые наследники. Не хватало лишь некоторых – скорее всего, тех, кого Легконогая Сэйра на их счастье надоумила в последние дни уехать из города.

Среди этой небольшой толпы был и Мирале. В отличие от остальных, искренне удивленных увиденным, он не стал изображать ошеломление, спокойно просеменил через зал, подвинул ко мне свободное кресло и устроился рядом.

– Доброе утро, леди Мелевин, – как ни в чем не бывало поздоровался старик, словно мы встретились в кофейне за чашечкой кофе. – Без меня случилось что-нибудь важное?

Я едва не поперхнулась от его невозмутимости. Этот человек поражал меня даже больше, чем Аштар.

– Ничего, если не считать того, что его высочество схватил свою «няньку» и заодно с ним мою племянницу, которая выбрала очень неудачное время и еще более неудачную кандидатуру для интрижки.

– Да, вижу, – Мирале вздохнул. – Слава богам, Гаэль на днях сообщил мне, что уже заинтересован в другой девушке. Ох уж эта юношеская ветреность… Хотя, разумеется, вам я сочувствую, – спохватился он. – Наверное, такой удар…

– Да нет, – честно ответила я. – Вы всегда были правы, лорд Мирале. Хорошей хозяйкой Нисе не быть никогда, и если откровенно, то я тоже рада, что Гаэль подобрал себе другую даму сердца. Он заслуживает лучшего.

Старик крякнул.

– Рад, что мы в этом согласны… О, вот теперь, кажется, можно начинать суд.

Я проследила за его взглядом. Последние гости, справившись с шоком, отошли от дверей, и стало видно, почему никто из аристократов не пытался уйти.

В зал вошли десять мужчин в черной одежде и тюрбанах с повязками на лицах. Гашишшины встали у стен, за спинами нервно оглядывающихся лордов, и сцепили руки за спинами, подобно стражам.

Я пораженно уставилась на Мирале.

– Орден никогда ни на кого открыто не работал. Это ваша заслуга?

– Орден никогда не признавался в том, что выполняет заказные убийства, – понизив голос, поправил он. – Возможность взять их на службу, как обычных наемников, существовала всегда, хотя орден в большинстве случаев отказывался. Он достаточно зарабатывал на тайных делах, чтобы не опускаться до превращения в наемничий отряд.

Старик выдержал паузу и еще сильнее сбавил тон, почти шепча:

– И да, это моя заслуга. Хотя, по правде, если бы не ваш темнолицый любовник, у меня вряд ли бы получилось достигнуть успеха. Руководство тайезской резиденции ордена пришло в большое возбуждение от мысли, что они могут работать с прямыми потомками своих основателей, а их проповедники – скорректировать путь веры, который за несколько веков несколько отошел от заветов предков.

– Но еще месяц назад гашишшины пытались убить Аштара.

– Во-первых, они не знали, что он воплощение бога. Во-вторых, они просто выполняли очередной заказ. Извинения Аштару уже переданы, орден надеется, что не оскорбил его, пребывая в неведении о его истинной сущности.

– Какое облегчение, что они не восприняли его божественность как ересь, – пробормотала я.

– Дроу-основатели не были дураками и внесли в устав созданного ими ордена положения о смертных воплощениях Джайхада. Парочка таких воплощений у гашишшинов уже была в истории, так что ходящий во плоти Тахат для них не новость. Как Аштар правильно предположил, орден решил не ссориться с тем, кто действительно может оказаться богом и к тому же, ослабленный и безоружный, однажды уже расправился с лучшими воинами ордена, не получив ни царапины. Не знаю, во что они верят на самом деле, но наверняка руководство вполне справедливо рассудило, что обидевшийся на отказ Аштар способен в одиночку войти в резиденцию и через полчаса выйти прогулочным шагом, не оставив за собой ни одну живую тварь.

И ведь он правда способен. Я в этом нисколько не сомневалась.

После того как гашишшины заняли места возле каждого присутствующего здесь главы рода, наступила тишина. Мирале говорил очень тихо, однако был вынужден замолчать, потому что в этот момент даже шепот далеко разносился по залу.

Элай все это время задумчиво потирал короткую бородку, как будто происходящее его не касалось. Наконец его взгляд наполнился живым присутствием, и принц выпрямился на троне.

– Приветствую всех, кто пришел сегодня, чтобы стать свидетелем началу изменения того мироустройства, к которому вы привыкли за последние два века. До тех, кто не смог явиться, эту новость донесут, – он бросил красноречивый взгляд на гашишшинов.

Голос у Элая был сильный, глубокий, хорошо поставленный и разносился по всему залу. Впрочем, и будь он тихим, неразборчивым, все бы внимательно вслушивались в каждое слово, слетающее с его языка.

– Как назначенный королем наместник этой провинции, я имею право единолично вершить суд и принимать любое решение, которое не противоречит законам государства, – продолжал принц. – Всем здесь известно, что я достаточно долго держался в стороне от власти, стараясь ей не злоупотреблять. Ни человек, ни дракон, ни кто-либо другой не может разбираться во всем одинаково хорошо, поэтому я назначил на все важные должности в провинции людей, лучше всего понимающих в деле, которым они занимаются. Хотя были те, кто упрекал меня в расточительстве, лени, пренебрежении обязанностями, каждый из вас на самом деле за время моего правления прибавил в благосостоянии. Жизнь в провинции стала благополучнее, казна полна, и даже пресловутые атликийские пираты, давняя гроза побережных поселений, докучают не сильнее, чем за все последние десятилетия. Хотя вы не всегда это видели, я был тем, кто сделал Тайез богаче, привлек в него людей науки и искусства, позволив городу развиваться во всех направлениях.

– Это так, – неожиданно вставил лорд Саван.

К нему сразу повернулись головы лордов. Седой, как луна, и, казалось, такой же вечный министр принимал участие в управлении Тайезом еще до рождения Элая и занимал свою должность не благодаря лести, родовитости или взяткам, а потому что был ее во всех отношениях достоин. Его поддержка значила многое.

– Спасибо, лорд Саван, – отозвался принц. – Однако совсем недавно ко мне прислали человека, простолюдина, который не получил хорошего разностороннего образования и зарекомендовал себя лишь в одной области – в рукопашном бою. Мой брат, его высочество Хашим, по какой-то причине решил, что именно этот человек сможет определить, насколько хорошо я управляю Тайезом. Вы видите его перед собой – это Альго Вальядес.

Представление вряд ли требовалось – если кто-то не слышал о талантливом и нахальном фехтовальщике семь лет назад, то за эту неделю Альго, кажется, успел везде. Однако взгляды аристократов в зале, как по команде, переместились к нему.

Альго лишь гордо тряхнул кудрявой головой, высоко поднимая подбородок.

– Переходи к сути, Элай. Только и умеешь, что утомлять многосло…

Пинок от стражника оборвал оскорбление. Принц вскинул руку, останавливая ретивого подчиненного.

– Спокойнее, а то, не дай боги, посланник моего брата не доживет до конца суда. Все равно единственное, что Альго может предъявить, это его пустые слова и угрозы. У меня, наоборот, хватает доказательств, что этого человека подослали ко мне с дурным умыслом, а не потому что я не справляюсь с обязанностями наместника.

– Доказательства, которые нарисовали верные тебе люди? – краем рта усмехнулся Альго.

В другом уголке губ запеклась кровь.

– Верные не мне, а королю и Сенавии, – поправил принц. – Лорд Саван может предоставить любому желающему копию отчетов, которые он и его помощники готовят каждые несколько месяцев и которые отражают подлинное положение торговли в Тайезе. То же самое касается любого из моих министров. Ты хоть одну из этих бумаг прочитал, Альго? Или легче обесценить ежедневный труд десятков людей намного образованнее тебя, сказав, что все это ложь, «нарисованная» по моему требованию едва ли не вчера?

Альго хотел что-то ответить, но удар стальной перчаткой по лицу не располагал к беседе. Пока он сплевывал на мраморный пол кровь, Элай обратился к стражнику:

– А сейчас спасибо. Уровень доказательств Альго, думаю, всем стал ясен. Дальше они будут только отвлекать нас от дел, поэтому проследи за тем, чтобы он нам не мешал.

Принц окинул зал взглядом.

– Альго голословно обвинял меня в несостоятельности не сам по себе. Наверняка кто-то из вас слышал, как он открыто признавал, что действует по приказу Хашима.

– Признавал, – эхом откликнулся лорд с другого конца моего ряда.

Еще несколько человек кивнули. Ох, Альго, Альго… Хороший фехтовальщик не всегда отличный стратег. Стремясь себя обелить перед аристократией Тайеза, он не рассчитал, насколько легко Элай сможет выкрутить его слова против него же.

– Иначе говоря, мой брат приказал своему помощнику меня оболгать. Но обвинений в том, что я запустил управление провинцией и веду к ее упадку, показалось мало, – принц как будто намеренно не упомянул, кому именно показалось: Хашиму или Альго. Повернувшись в мою сторону, он внезапно указал на меня. – Несколько дней назад Альго нанес визит леди Мелевин ан-Сафат, на чьей репутации до сих пор не было ни пятнышка, и объявил ей, что она, оказывается, состоит в сговоре с генералом темных эльфов Аштаром, тогда еще простым рабом, и готовит целую армию для вторжения в Тайез и захвата власти.

В противоположном ряду раздался нервный смешок. Действительно, слова Элая звучали странно, учитывая, что Аштар стоял вооруженный у его плеча.

– Кому-то смешно? – осведомился принц. – Да, сейчас это может показаться забавным, но леди Мелевин не участвовала ни в каком заговоре. Более того, Аштар находился не при ней, и обыск, а скорее разгром и разграбление, которые учинил Альго в ее родовом поместье, доказали, что это правда. Генерал дроу был со мной. Поскольку мне не нужны никакие доказательства моих собственных поступков, я снимаю с леди Мелевин все обвинения.

Чувствуя себя, словно в тумане, я поднялась с кресла и поклонилась Элаю. Говорили как будто не обо мне, а о ком-то другом. Конечно, принц не обязан был о чем-то предупреждать, но мог бы все-таки и намекнуть, какую роль собирается мне предписать в этом представлении.

– Благодарю за защиту моей чести, ваше высочество.

– Я не потерплю угнетение невинных женщин, – ответил он и вновь устремил суровый взгляд на Альго. – Слуги в доме леди Мелевин подтвердили, что слышали, как ее запугивали. Она утверждала, что непричастна ни к каким заговорам, а Альго говорил, что если она будет упорствовать, то отдаст ее палачу, который все равно выбьет из нее необходимые признания. И кто теперь будет рассказывать о «нарисованных» доказательствах?

Альго раскрыл рот. И опять удар пресек его речь раньше, чем хотя бы один звук успел покинуть глотку.

Элай закинул ногу на ногу.

– Альго при свидетелях сообщил, что его отправили в провинцию, чтобы он нашел людей, которые якобы на меня плохо влияют, чтобы мой брат мог их публично наказать. Леди Мелевин должна была стать козлом отпущения…

– Как быть с ее чудесным спасением из рук господина Вальядеса, ваше высочество? – перебил его достаточно громкий голос.

Я прищурилась, пытаясь рассмотреть его обладателя. Ах да, конечно. Камалл ан-Ладас, один из моих давних конкурентов, любящий вставлять мне палки в колеса. Не смог смолчать, даже понимая, что за это принц наверняка его не обласкает.

– Ходят слухи, что Мелевин ан-Сафат – маг из Хелсаррета, – не успокаивался Камалл. – И что это она убила целый отряд наемников возле деревни Касалес, где недавно произошла нашумевшая резня. Как это укладывается в ваши слова о том, что леди ан-Сафат невинна?

Я вновь встала с кресла, пока помрачневший Элай не сказал что-то, что мне будет категорически невыгодно.

– Да, я маг, – с невозмутимостью, которую отнюдь не испытывала, согласилась я. – Но не подчиняюсь Хелсаррету. И я действительно расправилась с отрядом наемников. Те люди были посланы Альго, чтобы заманить меня в ловушку и убить, а позже с помощью этого очернить его высочество Элая. В тот момент я еще не знала о планах Альго и думала, что это гашишшины, которые уже нападали несколько раз на мою семью. Я защищала свою жизнь и двух племянниц, которые чудом выжили в кровавой бане два года назад. Любой на моем месте сделал бы то же самое. Вы в том числе.

Я не сомневалась, что этими словами подписываю себе приговор. Признаться все равно бы пришлось – мое бегство из поместья с использованием песчаной магии видели слишком многие, да и объявленная Аштаром «божественность» мешала замалчиванию. Но если два года я скрывала правду, думая о том, как она отразится на работе моих плантаций и поисках убийцы семьи, то сейчас опасаться следовало совсем иных вещей. Как быстро мои враги объявят, что я навела приворот на Элая и Аштара, дурила Альго иллюзиями, или припишут мне любую другую нелепость?

Оглядевшись, я ожидала увидеть осуждение в глазах начавших перешептываться лордов. И удивилась, когда один из них повернулся к Камаллу.

– Сложно обвинять леди ан-Сафат в том, что она использовала находящуюся в ее руках силу по назначению. Не вы ли несколько лет назад выложили баснословную сумму, чтобы маг из резиденции на Храмовом холме сопровождал из Атлики ваш груз дорогого мрамора? Мы все обращаемся к магам за услугами, и любой из нас хотел бы иметь возможность самому владеть их умениями, чтобы на наши торговые караваны меньше нападали, наш урожай рос быстрее, а дети не болели.

– Она скрывала это! – возмутился тот.

– О боги, Камалл, ну вы же не идиот? – закатил глаза говорящий. – Умные люди давно уже сложили простые факты: отсутствие леди ан-Сафат в течение нескольких лет, ее внезапное возвращение после смерти семьи, стремительный успех в деле выращивания кофе – и сделали выводы. Кроме того, вы тоже всем рассказываете, что никогда не ходили в портовые бордели и не проводили там время с танцовщицами, хотя тому было множество свидетелей. Странно, что при всей вашей убедительности ваша жена вам не верит.

Покрасневший как рак Камалл ничего не ответил. Раздались смешки. Я благодарно улыбнулась лорду, который так удачно разрядил обстановку и защитил меня, хотя наверняка он сделал это не ради меня, а чтобы насолить Камаллу, который был и его давним соперником.

Высказывание об умных людях явно было добавлено для красного словца, однако я и правда не замечала, чтобы на лицах большинства присутствующих отражалось удивление от моего признания. Неужели нанятые Аштаром актеры все же сделали свое дело и мне стоило сказать ему спасибо, а не злиться на то, что он раскрыл мою тайну?

Я уже собиралась сесть, как брошенная Альго фраза заставила меня оцепенеть.

– Надо было убить тебя еще два года назад.

Звук удара. Кашель, показавшийся мне оглушительным, хотя в зале еще не стихли шепотки по поводу меня и Камалла.

Я медленно повернулась. Альго, согнувшись, опять сплевывал кровь. На сей раз, похоже, вместе с ней вылетел и зуб. Стражники не сдерживали силу – понимали, что им никто не отомстит.

– Подождите, – попросила я их. – Пусть договорит.

Он выпрямился, дерганым движением головы отбросив упавшие на глаза волосы, и, извернувшись, плечом вытер с подбородка кровь. Его не так много били, а раны уже обезобразили его когда-то привлекательное лицо. Даже если Альго сегодня выживет, прежним красавчиком ему никогда не стать. Мне бы пожалеть бывшего любовника, которым я в юности могла любоваться часами… Но сердце оставалось безучастным.

– Какое отношение ты имеешь к тому, что произошло два года назад? – настойчиво произнесла я, потому что он не спешил отвечать.

Альго приоткрыл рот, потрогал языком зубы, видимо, тоже начавшие шататься, и скривился.

– А то ты не догадываешься.

– Нет. Мне сказали, что два года назад мою семью заказал гашишшинам принц Хашим. Почему, мне так и не удалось выяснить.

Он оглядел зал и щербато усмехнулся.

– Мне все равно отсюда не выйти, верно? Хашима мне обелять незачем, он тот еще говнюк. Посылая меня сюда, он на то и рассчитывал, что его младший братец сорвет злость именно на мне, а вы все еще и порадуетесь, что выскочку Вальядеса наконец поставили на место. Но если уж здесь моя история и окончится, давайте вы хотя бы будете судить меня за то, что я действительно сделал, а не за эти нелепые выдумки.

– Ближе к делу, – процедила я. Нутро медленно заполнял гнев. – Не испытывай мое терпение, Альго. Я два года искала заказчика и каждый раз натыкалась на глухие стены. Если ты не скажешь мне правду прямо сейчас, клянусь, инструменты палача, которым мне угрожал, покажутся тебе детскими игрушками в сравнении с тем, что устрою я.

– Кишка тонка, – ухмыляясь, бросил он. – Ты всегда такой была – с виду боевая, а на деле слабая девочка. Потому я тебя и пожалел. Три раза я приходил к твоим родителям, чтобы доказать, что я тебя достоин. Три раза мне отказывали. Простолюдин никогда не будет парой кому-то из рода ан-Сафат, сколько бы он ни умел, как бы ни прославился. Два года назад, когда я выиграл для Хашима несколько битв и доказал свою пользу, он предложил мне награду. Я мог взять золото, которого бы хватило на покупку целого поместья… Или воспользоваться услугами гашишшинов. Месть слаще денег. Я попросил, чтобы гордая семья ан-Сафат, которая слишком высоко задирала нос, перестала существовать. Вся, кроме тебя. Когда придурки не смогли убить двух соплячек, твоих племянниц, я махнул рукой. Род ан-Сафат в любом случае закончится на вас.

– Ч… что? – ахнула Ниса.

На ее лицо падала тень от ниши, но даже так было заметно, насколько она побледнела. Упрекать меня в том, что я ничего не делаю для поиска убийцы ее отца, и в итоге самой же залезть к этому убийце в постель – боги злого рока, должно быть, сейчас хохотали над Нисой, держась за животы.

Я, наоборот, не испытала ни капли удивления. Сколько бы я ни ломала голову, не могла найти у Хашима ни одного мотива избавиться от моей семьи, зато у Альго, в самом деле, их хватало с лихвой.

Гнев, разгорающийся в душе, стих. Завершились два года поисков и мыслей о мести. Пусть я слишком поздно выяснила, кто виновен в трагедии, но он получит по заслугам. Такое спокойствие, как сейчас, я не испытывала уже давно.

А может быть, это было и не спокойствие, а пустота.

Я села обратно в кресло.

– Ваше высочество, благодарю, я услышала все, что хотела. Прошу вас продолжать суд и отнестись к подсудимому со всей строгостью.

– Да, ваше высочество, – насмешливо вторил Альго. – Судите меня за то, что простолюдин прыгнул выше вас, а смелости у меня хватило на большее, чем у вас всех вместе взятых. Пусть этот спекта…

То ли он испытывал страстное влечение к граблям, на которые наступал вновь и вновь, то ли рассчитывал, что стражники забьют его до смерти еще до того, как он попадет к гораздо более изобретательному палачу.

Элай демонстративно вздохнул.

– Тебя судят не за смелость, а за вопиющую наглость и отсутствие мозгов, которых у любого из присутствующих больше, чем у тебя. Хотя насчет спектакля ты в какой-то мере прав. Приговор был очевиден еще до твоего признания, что ты виновен в страшной резне, которую учинил с родом ан-Сафат. Собственно, решение я принял в тот момент, когда до меня дошло интересное послание, обнаруженное в твоих вещах.

Он вынул из-за пазухи небольшое письмо и бросил его на пол. Бумага проскользила по гладкой поверхности почти до середины зала, притянув к себе взгляды лордов. Один из них не выдержал, подскочил с кресла, схватил письмо и развернул.

– Печать его высочества Хашима, – ахнул он. – И его почерк!

– Сэкономлю всем остальным время на прочтение, – Элай милостиво взмахнул рукой. – Мой брат обращается там к своему протеже Альго Вальядесу с приказом найти или «устроить» доказательства того, что я замышляю зло против моего царственного отца. Учитывая, что именно Хашим подарил мне своего пленника, известного как Погибель Драконов, этот приказ выглядит особенно ироничным. В награду за успешное выполнение задачи Хашим предлагает Альго стать наместником Тайезской провинции.

Если во время моей перепалки с Камаллом еще нашлись лорды, которые хранили молчание, то сейчас от перешептываний не смог удержаться никто. Письмо переходило из рук в руки, чтобы каждый мог убедиться – печать первого принца подлинная, а витиеватые строчки выведены его собственной рукой. Хотя вряд ли многие собственными глазами видели оригиналы писем Хашима, «доказательство» выглядело непререкаемым.

Альго захохотал при виде письма, но ничего не сказал. Может быть, хотел утопить подставившего его Хашима вместе с собой, а может, понял, что отпираться будет бессмысленно – только получать новые увечья от стоящих по бокам стражников.

Я бы скорее поставила на то, что письмо – подделка. Альго наломал дров, и все же он не настолько дурак, чтобы держать при себе свидетельствующий против него скандальный документ. Хашим тем более слишком умен для подобного. Элаю же отчаянно требовалось перетянуть местную аристократию на свою сторону и объяснить, почему он начинает боевые действия против брата.

Конечно, фальшивка, изобличающая злой умысел Хашима, это лишь одна ступенька в длинной лестнице, которая может привести к преданности знати, но даже формальный повод для войны лучше, чем совсем никакого. Кто-то в него да поверит.

Тем более что самоуправство первого принца в таком свете само тянуло на измену и мятеж. Раздавать должности наместников провинций имел право только король. Присвоив эти полномочия, Хашим значительно опережал события, потому что его шестидесятилетний отец будет править еще лет десять, прежде чем умрет своей смертью. Пусть первый принц не мог его убить, зато мог лишить пищи и заставить в конце концов подписать отречение от трона, потому что неуязвимость к оружию и ядам еще не означает отсутствие страданий от голода, холода и жажды.

Такая «скоропостижная» смена власти понравилась бы не всем аристократам, которые за два века привыкли строить долгосрочные планы и рассчитывать на то, что король, на которого они возложили столько надежд, до семидесяти-восьмидесяти лет никуда с трона не денется.

– Альго Вальядес, приговариваю тебя к смертной казни, – провозгласил Элай. – Твоя голова будет сегодня же доставлена хозяину как знак, что его заговор раскрыт.

– А мою жену тоже казнят со мной? – насмешливо спросил Альго. – Ну там как в древние времена, когда супругу погребали вместе с ее мужем, чтобы она сопровождала его в загробном мире.

– Какую жену? – озадаченно переспросил Элай.

Альго страшно, кроваво оскалился, сверкая глазами из-под темно-каштановых волос.

– Нису Вальядес.

– О-хо-хо, – тихо выдохнул Мирале рядом со мной, закрывая ладонью глаза.

Принц растерянно посмотрел на меня. Я могла лишь недоуменно пожать плечами. Тогда он перевел взгляд на племянницу.

– Это правда? Альго – ваш супруг?

Она не ответила, зарыдав еще громче. Вместо нее заговорил один из тех лордов, которые пришли в зал первыми.

– Правда, ваше высочество. Вчера в дворцовом храме совершился брачный обряд. Из приглашенных и свидетелей присутствовали только подчиненные Альго. Я знаю об этом лишь потому, что моя жена, как обычно, в это время пришла помолиться, а ее не пустили в храм. Когда она пыталась выяснить, что происходит, то успела увидеть Альго и леди Нису возле алтаря.

– Меня заставили! – выкрикнула Ниса.

– Странно, никто не видел, чтобы вас туда тащили силой, – не без ехидства заметил лорд.

Я вновь поймала на себе растерянный взгляд Элая.

Проклятье. Он наверняка понимал, что я не пыталась подстраховаться за его спиной, подкладывая его врагу свою племянницу, хотя кто-нибудь другой на месте Элая так бы и подумал. Но теперь отпустить дуреху, пойманную не с тем кавалером, стало еще сложнее. Она не просто случайная любовница, она законная супруга, которая делит с мужем ответственность за его поступки.

Хуже всего, что участие моей племянницы ставило под вопрос и без того не самые крепкие отношения в нашем тесном кругу заговорщиков. Аштар прекрасно знал, насколько пуста голова Нисы, и даже он сейчас хмурился. Если я начну за нее вступаться перед принцем, ему ничего не останется, как пойти у меня на поводу, чтобы, в свою очередь, не рассориться с Аштаром. Дроу наверняка встанет на мою сторону – сторону его возлюбленной и воплощенной богини. А что подумают наблюдающие за этой ситуацией главы тайезских родов…

Альго можно было лишь похлопать стоя. Он воспользовался недальновидностью Нисы сполна – наконец стал причастен к древности и богатствам рода ан-Сафат и во всех смыслах насладился местью за то, что ему когда-то отказали от этого дома.

А Нису и уговаривать не пришлось, особенно если Альго в самом деле предлагали должность наместника и он где-то при девчонке об этом обмолвился. Я даже не знала, что ее привлекло в нем больше. То ли деньги, то ли влияние, то ли возможность перетянуть на свою сторону одного из полководцев Хашима, таким способом насолив драконам, которых Ниса считала виновными в смерти родителей. А может быть, эта дурочка думала еще и о том, что таким способом оставляет меня, ее главную соперницу, во всех смыслах далеко позади. Как ни посмотри, идеальный ход!

Странно, я должна была испытывать хоть что-то, когда смотрела, как она заливается горючими слезами. Обиду, злость, да хотя бы в конце концов разочарование, что племянница, выжившая только благодаря мне, оказалась неблагодарной сукой. Однако в душе продолжало царить полное безразличие.

Разве что на какой-то миг стало страшно. Я отдала Нису – последнее, что по-настоящему связывало меня с погибшей семьей, – в уплату Ланоне за чары, чтобы сбежать из поместья. Не могла ли я этим косвенно создать ситуацию, при которой племянница навсегда перестанет быть частью рода ан-Сафат и, не исключено, вообще лишится жизни?

Могла. Только Ниса и сама приложила к этому столько усилий, что заслужила свою участь.

Я поправила платье и опять встала.

– Публично заявляю, что племянница действовала по собственному разумению, без моего одобрения, и не ставила меня ни о чем в известность. О ее свадьбе, если таковая вообще была, я узнала только что, вместе с вами. В соответствии с этим снимаю с себя всю ответственность за действия Нисы Вальядес и прошу считать ее не имеющей отношение к роду ан-Сафат. Отныне ответственность за нее несет ее новая семья.

– Что ж, так и быть, – Элай испытал заметное облегчение. – Ниса отправится в тюрьму до выяснения, участвовала ли она в заговоре своего мужа, и если участвовала, то сколько вреда причинила. Стража, увести ее.

Племянница пыталась выкрикивать, что она ни в чем не виновата, но никто не слушал – все понимали, что она скажет что угодно, лишь бы избежать тюрьмы и тем более повторения участи мужа. Стражники, тоже уяснившие, что девчонка не имеет влияния, не церемонились и быстро утащили ее в коридор. За закрытыми дверьми ее слезливые крики мгновенно стихли.

Я медленно выдохнула. Учитывая назревающее противостояние двух принцев, следующее судебное разбирательство будет проведено еще не скоро, если оно вообще когда-нибудь случится. А поскольку вспоминать о племяннице некому, кроме меня, то в тюрьме она надолго.

Нису можно считать вычеркнутой из моей жизни навсегда. Цена магии в этот раз оказалась буквальной и, если задуматься, пугающей. Но не следовало ли мне на самом деле поблагодарить Ланону за то, что она так кардинально избавила меня от пригретой на груди змеи?

Едва она скрылась в коридоре, Элай вновь махнул страже рукой.

– Пора привести в исполнение приговор Альго. Его стоило бы повесить, как простолюдина, но тратить время на постройку виселицы я не собираюсь. Кто отрубит ему голову?

– Прямо здесь? – поразился Камалл, оглядывая зал.

Никакого специального места для казней в нем, разумеется, не предполагалось. Смертные приговоры всегда приводили в исполнение за пределами дворца, на главной площади, где казнь мог видеть весь народ Тайеза. Однако сегодня времени на это попросту не было.

– Прямо здесь и прямо сейчас, – спокойно согласился принц. – Не вижу причин откладывать правосудие. Кто боится крови – разрешаю отвернуться.

– Позвольте мне исполнить приговор, ваше высочество, – раздался голос Аштара.

– Позволяю.

На ходу вытаскивая черный меч из ножен, эльф упругой, грациозной походкой спустился с возвышения, на котором стоял трон. Альго дернулся в руках стражников.

– Если уж мне суждено сдохнуть, то хотя бы не от руки чернозадого ублюдка! Сделай это сам, Элай. Или так и будешь чужими руками жар загребать?

– Гордись тем, что получил, – бросил ему принц. – За все твои преступления тебя должны были бы заживо сожрать крысы, а ты примешь смерть от клинка Погибели Драконов, быстро и без мучений. Это намного больше, чем ты заслужил. Хотя бы умри с честью, а не плюясь желчью и визжа, как свинья.

Альго зашипел, принявшись отчаянно извиваться, но стражники держали его крепко. Аштар окинул своего бывшего соперника холодным взглядом.

– Стой ровно, если хочешь умереть сразу, а то ведь я могу совершенно случайно промахнуться и сначала отрубить тебе руку.

В ответ донеслось грязное ругательство, достойное наемника. Дроу слабо усмехнулся и поднял голову, глядя на меня.

– Ваше высочество и лорды Тайеза, я бы хотел посвятить эту смерть леди Мелевин ан-Сафат. Я обещал ей, что найду виновника гибели ее семьи и принесу его голову к ее ногам. Мэль, принимаешь ли ты мой дар?

– Принимаю, – ответила я.

Похоже, только в этот момент до Альго дошло, что на самом деле между мной и Аштаром. Как бы он ни изощрялся в попытках отомстить моей семье и предводителю дроу, мы его все-таки обошли.

– Ах ты уб…

Длинный темный клинок взметнулся в воздух тенью, но упал на шею Альго тяжелее топора.

Говорят, каждому палачу приходится долго тренироваться, чтобы перерубать позвонки с первого раза, а его оружие специально утяжелено. Сила эльфа позволила обойтись без этих ухищрений. Всего один взмах – и голова Альго, мгновение назад изрыгавшая проклятья, с глухим стуком покатилась по полу, разбрызгивая кровь.

Я не выдержала и отвернулась, воспользовавшись советом Элая. Два года представляя себе сцены свершения мести, я видела это несколько иначе. Впрочем, мне ли не знать, что мы всегда получаем то, чего хотели, совсем не так, как мы этого хотели?

Стражники отпустили обмякшее безголовое тело, бросив его на мраморные плиты. Я все еще смотрела в сторону, когда Элай распорядился вытащить труп из зала и бросить в помойную яму возле дворца.

Голова продолжала лежать на полу. Принц покинул трон, спустился возвышения и встал возле нее, сначала задержав взгляд на искаженных чертах мертвеца, а затем посмотрев на аристократов.

– Господа и единственная дама, – громко произнес он, – кто-то из вас мог подумать, что я собираю вас ради этой казни, но она была лишь прелюдией к моему обращению. Я никогда не планировал заговоров против моего отца – многие из вас могли убедиться, что я вообще равнодушен к власти. Однако Хашим своими кознями не оставил мне выбора. Я собираюсь дать ему отпор и рассчитываю на вашу помощь в этом. Некоторые из вас еще несколько дней назад, а некоторые только этой ночью получили мои предложения по взаимовыгодному сотрудничеству…

– Ваше высочество! – неугомонный Камалл опять влез посреди речи, перебив Элая. – Не знаю, что у остальных, но то, что принесли мне, было скорее ультиматумом, чем предложением, и уж точно не взаимовыгодным. Ваш брат уже на подходе к городу, и если он узнает, что мы все вступили с вами в заговор, нам не сносить головы!

Элай поморщился, перевел взгляд на гашишшина, который стоял позади кресла Камалла, и кивнул ему.

Удар был стремительным. Вычерненный кинжал двигался лишь чуть медленнее, чем до этого – меч Аштара. Камалл вряд ли успел понять, что происходит, как рухнул на пол с остекленевшими глазами и все еще возмущенно открытым ртом.

Старший сын, сидевший рядом с ним, сдавленно охнул. Он с ужасом глядел на распластавшегося у ног отца, не рискуя даже шевельнуться.

– Лорд Беарно ан-Ладас, – обратился к нему Элай, – поздравляю, вы теперь глава своего рода. Желаю не допускать таких же ошибок, как ваш отец, и долго, успешно управлять делами семьи.

Побледневший паренек слабо мотнул головой.

Принц вновь обвел присутствующих в зале заметно посуровевшим взглядом.

– Господа, я дракон, а это значит, что хорошим дипломатом мне никогда не быть. Невзирая на это, я стараюсь быть именно дипломатом, а не драконом. Поскольку Камалл меня не понял, среди вас могут быть и другие, до кого тоже туго доходят намеки в виде отрубленных голов. На всякий случай повторю то, что хотел донести, словами, и попроще. Они вам не понравятся, но вам нужно усвоить, что это слова пусть плохого, зато дипломата. Дракон с вами разговаривать вообще не будет. Так вот, вы получили предложения. Они взаимовыгодные, потому что вы сохраните жизни и титулы, немного потеряв в деньгах, а я получу вашу денежную поддержку и обеспечу вам мир в будущем. Насколько быстро наступит этот мир, зависит от вашего рвения. Моему брату в силу его драконьей сущности мир глубоко не интересен. Тайезу пока везет – он находится далеко от границы с Берзаном, куда Хашим уже несколько лет стягивает войска. Оправдывает он это тем, что дроу – наши враги. Мы расплачиваемся за воинственность моего брата тем, что большая часть наших доходов уходит на войну. К счастью, пока что мы прощаемся лишь с доходами, а не с отцами, сыновьями и братьями, потому что армия в Сенавии – дело добровольное, а не принудительное. Но советую хорошо подумать: у всех присутствующих есть по меньшей мере пара знакомых, кто отправлялся в восточную военную кампанию против кочевников и вернулся. А вернулся ли хоть кто-нибудь из тех, кто добровольно записался в войска и отправился воевать с Берзаном?

– Почти никто, – хрипло произнес один из лордов. – Альго с его наемниками был среди немногих, кому удалось.

– Правильно. Потому что они все погибают там. Мы мало слышим об этом, потому что мы далеко от границы, но война уже докатилась до нас. Кто получил мои предложения по сотрудничеству этой ночью?

В воздух поднялось несколько рук.

– И кто вам их доставил?

– Дроу, – ответил тот же лорд.

Элай оскалился. Золотые глаза зловеще сверкнули.

– Не хочется вас пугать, но у каждого из вас сейчас дома находятся дроу, которые проследят за тем, как вы соблюдаете условия, изложенные в предложениях. Почему не гашишшины? Потому что эльфы опаснее, и убить их сложнее. Вы, наверное, в ужасе думаете: «Ах, Элай, этот паршивый сукин сын, он устроил нам вторжение дроу». Правда в том, что оно случилось бы и без меня. Не будь у вас сукиного сына Элая, берзанцы вырезали бы вас всех в своих кроватях и утром испарились бы, как сон, а вы даже не знали бы, откуда они явились и куда делись. Это то, до чего довел Хашим, бросая сенавийцев сотнями и сотнями в горнило войны. Дроу не хотели войны с людьми, пока их к этому не вынудили. Я же предлагаю войну не с целым Берзаном, а с моим братом. Когда Хашим умрет, я верну эльфам их землю, несправедливо отобранную у них двести лет назад, и между нашими странами наступит мир. Ваши отцы, сыновья и братья перестанут бессмысленно погибать, торговые корабли Берзана вновь будут приплывать к нашим берегам, и мы будем процветать. Вместе. Взаимно. А поможет мне этого добиться Аштар Погибель Драконов, который будет командовать моим войском. Ну что, на сей раз я доходчиво объяснил или есть еще какие-то вопросы?

В конце зала раздался неуверенный кашель. Юноша, почти подросток, чьего имени я не знала, робко потянулся встать с места. Лорд постарше, судя по всему, его отец, побледнев, дернул сына обратно, но тот отпихнул родителя и все же заговорил:

– Ваше высочество… экхм… простите… Что помешает Погибели Драконов после Хашима убить и вас?

Я едва не захлопала в ладоши его смелости.

Аштар неожиданно рассмеялся, мягко и располагающе. Этот смех так резко контрастировал с кровавыми событиями и мрачной речью принца, что произвел прямо противоположное воздействие – от него захотелось поежиться.

– Я мог убить его высочество Элая в любой момент, – ответил Аштар, – и не сделал этого потому, что Берзан хочет не войны, а мира. Вам может показаться, что мы принуждаем вас, и это правда. Но это единственный путь, который может привести наши государства к процветанию. За два века Берзан много раз инициировал переговоры и присылал послов с подарками. Никто из них не вернулся. Раз путь мира провалился, нам остался только путь силы. И даже вступая на него, мы хотим уберечь как можно больше людей от гибели, потому что наш главный враг – не Сенавия, а Хашим, который не желает останавливать войну.

– А где гарантии, что так и будет? – спросил все тот же юноша, бледнея и краснея одновременно и все же не боясь подавать голос.

– Мое слово. В моем государстве я атар-дарзарат – тот, кто указывает путь. Даже король вынужден прислушиваться ко мне. Других, лучших гарантий вам никто и никогда не даст.

– С-спасибо, – все-таки заикнувшись под конец, поблагодарил мальчишка и хлопнулся обратно в кресло.

В этот момент в окне блеснул первый луч солнца, выглянувшего из-за гор. Элай, начавший заметно терять терпение, хлопнул в ладони и потер их друг о друга.

– Прекрасно, значит, все вопросы выяснили. Подытожу: мы стремимся к миру и процветанию, и у тех, кто будет со мной сотрудничать, гораздо больше шансов добраться до них живыми. На этом всех поздравляю, собрание окончено. Вы можете вернуться домой, только не забывайте о том, что вас там ждут приветливые дроу. Стража! Поднимите кто-нибудь эту голову у меня под ногами. Мне ее сейчас еще брату отправлять…

Глава 9

Лорды разошлись по домам с необычной торопливостью, старательно обходя лужицы крови на полу. И все равно кто-то в них неудачно наступил, так что коричневатые разводы скоро размазались почти по всему залу. Задержаться и поболтать, обсудить суд никого не тянуло.

Мне не хотелось толкаться в дверях, поэтому я дождалась, пока в зале не станет посвободнее. Элай и Аштар уже ушли, Мирале выскользнул незадолго передо мной, и я осталась без компании. Остановившись в коридоре, чтобы обдумать дальнейшие действия, я быстро поняла, что выбрала неудачное место. Всего в десятке шагов от меня всхлипывал новый глава рода ан-Ладас, которому пришлось самому вместе с пожалевшим его стражником вытаскивать из зала тело отца.

Чем мне заняться, прояснилось мгновенно. Я развернулась и направилась к кабинету Элая.

Чутье меня не подвело. Аштара не было, но принц и Мирале нашлись именно там. Старик, поправляя накренившийся тюрбан (сегодня привычно крупный), сердито отчитывал Элая.

– Ваше высочество, это была ужасная речь. Я могу составлять проекты предложений, писать для вас наброски выступлений, но к чему это, если вы отходите от них и говорите то, чего в плане вообще не было? Поддержка аристократии и так, простите за грубость, держится на соплях, а вы резкими и необдуманными высказываниями не улучшаете положение.

– То есть то, что я приказал убить Камалла, у тебя возмущения не вызывает, – уныло заметил он.

– Нет, потому что это было правильно. Камалл, во-первых, да простят меня боги, был тем еще идиотом, который только из-за своей глупости постоянно нам мешал бы, а во-вторых, без этого жеста остальные не поняли бы, насколько вы серьезны.

– Боги… – едва слышно пробормотал Элай, с таким измученным видом потерев веки, что мне стало его жаль.

Я уже убедилась, что он искренне, всей душой питал отвращение к кровопролитию. Что же его тогда заставило согласиться на это?

Понимая, что меня до сих пор не заметили, я закрыла дверь с намеренным хлопком. Мужчины наконец обернулись.

– Хотела предложить помощь в написании следующих речей, но вижу, что, оказывается, помощник для этого уже есть. Наверное, я помешала…

– Заходи, – устало махнул рукой Элай. – Если, конечно, ты не ищешь Аштара.

– А вы знаете, где он?

– Ты, – поправил принц. – Оставьте мне хоть немного простоты среди навалившихся сложностей и перспектив умыть Тайез в крови. Мирале, тебя это тоже касается.

– Да, ваше выс… – старик осекся и неловко улыбнулся. – Хорошо, если тебе так будет спокойнее. Хотя я считаю, что будущему королю нужно даже самых близких друзей держать на расстоянии. Сообщников – тем более.

– Я подумаю над этим. Попозже. А пока будь добр, проверь, чтобы посланников Хашима приняли именно так, как мы договаривались.

Я выглянула в окно. Из кабинета было видно вход в гавань и корабли, как раз подходящие к невидимой преграде. Ночной ветерок к рассвету стих, и черно-красные паруса в цветах первого принца слегка пообвисли, но гребцы уверенно толкали галеры вперед.

– Почему ты уверен, что Хашим не прилетит сам узнать, в чем дело? – спросила я.

– Потому что я знаю брата. Он слишком горд. Сначала отправит кого-нибудь вместо себя, а потом уже соизволит пошевелиться сам.

Мирале молча поклонился и вышел. Мы остались с Элаем наедине, с устремленными на гавань взглядами.

Вода так красиво и мирно серебрилась – и не скажешь, что мы оба только что вышли с кровавого совета, на котором по приказу хозяина этого кабинета были убиты два человека.

– Тоже пришла меня отчитать за жестокость? – нарушил тишину он.

– Подумывала об этом, – призналась я. – Но ты и сам знаешь, что перегнул палку под конец.

– Только под конец… Ты гораздо более стойкая, чем кажется, когда смотришь на твой хрупкий стан и милое личико. Может быть, это тебе следовало встать во главе мятежа? – кривовато усмехнулся Элай.

Я пристально его оглядела. Там, в зале, он производил совсем иное впечатление. Впрочем, уже давно было ясно, что принц – неплохой актер.

– Прости за откровенный вопрос, но почему ты влез в авантюру с мятежом против Хашима? Ты даже не пытаешься скрыть, что тебе это не нравится, но все равно этим занимаешься. Не говоря уже о том, что Аштар, убивший твою невесту, по какой-то причине тебе ближе, чем родной брат.

Он помолчал. Первая галера уже остановилась перед входом в гавань. Дворец находился слишком далеко, чтобы разобрать, бегают ли гребцы по палубе, в панике пытаясь понять, что происходит, однако воображение рисовало это очень отчетливо.

– Не прошло и получаса, как я приговорил к казни твоего бывшего жениха и отправил твою племянницу в тюрьму. А мы с Аштаром, который, к слову, этот приговор исполнил, по какой-то причине тебе ближе, чем родная племянница, – в тон ответил Элай. – Могу вернуть тебе твой же вопрос. Почему ты еще не вцепилась мне в волосы и не пытаешься выцарапать глаза?

Я пожала плечами.

– Потому что не владею секретом убийства драконов и все равно не смогу поставить тебе хотя бы синяк?

Он рассмеялся.

– Нет, Мелевин, серьезно.

– Если серьезно, то бывший жених собирался отдать меня на потеху палачу, а жадную до власти племянницу не остановило даже то, что муженек незадолго до этого разгромил ее дом и взял ее в заложники, чтобы напугать меня. Они оба получили по заслугам. Очевидно, общая кровь в венах – это еще не семья.

– В таком случае ты меня поймешь, – принц отодвинулся, потянулся к кувшину на краю стола и заглянул в него. – Будешь вино? Теплое, правда.

– Не откажусь.

После всего, что произошло, глоток вина точно не помешает. Я бы с удовольствием выпила и весь кувшин, но тогда о том, чтобы встречать Хашима на ногах, можно забыть.

Элай подал мне серебряный кубок, свой опустошил залпом и плеснул снова.

– Давай сначала я задам тебе вопрос. Представь, что убили человека. Кто виноват: рука, держащая нож, или голова, в которую пришла дурная мысль?

– Я бы сказала, что виноваты оба. Невозможно разделить руку и голову, потому что они принадлежат одному телу.

Он болезненно поморщился.

– Знаете, за что не люблю умных женщин? Вы способны испортить любую мудрость.

– Может быть, я, наоборот, глупа и не поняла метафору?

Принц фыркнул.

– Кого ты пытаешься обмануть?

– Так и кто же, по-твоему, виноват?

– Голова. Это в нее приходят идеи. Сложно обвинять руку, предназначенную для исполнения приказов головы, в том, что она этим и занимается.

– Но Аштар не исполнял приказов Хашима.

– Он был вынужден реагировать на его действия. Лейла не хотела воевать, но она родилась дочерью полководца, и ей было суждено наследовать дело отца не только по сенавийским законам, но и по нашим, исконным драконьим традициям. Если бы она вышла за меня замуж, я бы, конечно, легко добился того, чтобы ей не пришлось этим заниматься. Так бы и случилось, если бы не Хашим.

Я нахмурилась.

– Что произошло?

– Очередная стычка на границе с Берзаном, окончившаяся гибелью дракона. До Аштара дроу гораздо реже рисковали нас пощипывать. Мы их почти разгромили, если уж начистоту. Но, пока Хашим отвлекался на кочевников, некий новоявленный генерал усилил армию Берзана и увеличил напор, раз за разом отбрасывая наши отряды все дальше и дальше к изначальной границе. Хуже того, каким-то образом этот генерал выяснил, как нас убивать. Брат решил, что берзанцев пора проучить, и отправил к ним одного из самых опытных драконов во главе небольшого войска. И Лейлу, мою невесту, чтобы она училась у отца, как нужно жечь и убивать. Допустим, один дракон расслабился и поэтому проиграл. Но два неуязвимых чудовища, к тому же готовых к схватке, никак не могли дать себя победить горстке дроу – так считалось раньше. Аштар доказал, что мир изменился, а мы этого и не заметили. Он заманил их в ловушку и собственноручно убил обоих предводителей драконьего войска, демонстрируя всем, что будет с теми, кто посмеет сунуться на земли Берзана.

– Соболезную, – я сочувственно коснулась плеча Элая.

Он отстранился.

– Спасибо, но ни к чему. Я не ненавижу Аштара, потому что он делал ровно то, что должен делать хороший предводитель, заботящийся о своей стране. Я на его месте сделал бы то же самое. Хашим, напротив, мог не отправлять на войну девушку, невесту родного брата, которая к тому же не рвалась брать в руки оружие. Это она любила поэзию, – принц выразительно посмотрел на меня. – Если бы не Лейла, я бы не сочинил ни одного стиха. До встречи с ней я был ничем не лучше Хашима, – он протянул мне свои ладони. – Эти руки умелее обращались с мечом, чем с писчим пером. Лейла показала, что есть другой путь. Путь, который мой брат презирает и о котором не желает слышать.

– Путь мира, о котором говорил Аштар, – тихо произнесла я.

Элай кивнул.

– Хашим считал, что участие в настоящих сражениях, подобающее дракону, выбьет из Лейлы «детскую» дурь. И вот что получилось. Я хочу верить, что она погибла не зря, а ради того чтобы в конце концов мы с Берзаном могли жить в мире. Для этого мой брат должен умереть.

– Значит, ты идеалист.

– Или мститель, который прикрывается идеализмом, – он пожал плечами. – Пусть рассудят потомки.

В дверь коротко постучали и открыли ее, не дожидаясь ответа от принца. В проеме появился страшно усталый Хведер.

– Ваше высочество, я все выполнил. С галер уже спускают лодку. Можно я посплю немного, пока представители добираются до причала?

– Конечно, отдыхай, – Элай отставил кубок и выпрямился. – Идем, Мелевин, поможешь мне. Вы с Мирале дипломаты получше меня, и я бы не отказался, чтобы вы оба были рядом.

Он уже сделал шаг к выходу, но оглянулся, бросил последний взгляд в окно, на три галеры, и добавил мне:

– Надеюсь, уже сегодня и я смогу отомстить за ту, кого любил.

Глава 10

Не успели мы далеко отойти от кабинета, как меня перехватил Аштар. В прямом смысле: быстрым шагом вышел из другого коридора и взял за руку, едва приблизился.

– Можно я украду Мэль ненадолго? – спросил он у Элая.

Тот, погруженный в мысли, лишь махнул рукой.

– Не опоздайте оба.

Эльф вывел меня во внутренний сад и остановился за тесным рядом цитрусовых деревьев. Их посадили не так давно, поэтому они пока больше напоминали аккуратно подстриженный кустарник.

Стоило вдохнуть их запах, как внутри все сжалось от воспоминаний о родном померанцевом садике. Я и не подозревала, что всего за несколько дней так истоскуюсь по дому.

Аштар правильно истолковал по моему взгляду, о чем я думаю.

– Я отправил в поместье людей, чтобы они проверили, как идут дела. Там все должно быть в порядке.

– Людей? – я вскинула бровь. – У тебя не только дроу в подчинении?

Он склонил голову набок.

– А как я, по-твоему, не выходя за пределы поместья, нанимал актеров и связывался с Элаем? Я решал проблемы твоих слуг, а они помогали мне найти тех, кто решит мои проблемы.

– И как только ты все успевал…

– Слишком мало спал. Рассчитываю сегодня это исправить, – Аштар бросил взгляд в ту сторону, куда ушел Элай. – Может, ты пока пойдешь домой?

– Звучит как сомнения в том, что битва с Хашимом окончится твоей победой.

– В этом я совершенно уверен, но за тебя волнуюсь, – серые глаза с беспокойством устремились на меня. Дроу с такой нежностью погладил меня по щеке, что защемило сердце. – Тебя могут ранить. Пережидать на вилле с Дисой ты отказалась, но что мешает пойти в поместье? Ты по-прежнему остаешься в центре событий, только с охраной…

– …которая чуть что увезет меня на виллу, а оттуда в Берзан, – хмыкнув, перебила я. – Ты выдаешь себя.

Он вздохнул.

– Говорю же, я волнуюсь. Любящему мужчине это не позволено? Можешь не верить, но я не могу простить себе, что меня не было рядом, когда на тебя прямо в доме напал Альго.

– Тогда идем вместе со мной.

– Не могу… Со мной сейчас опаснее, чем без меня.

Я сдалась и прильнула к нему, уткнувшись лбом в его грудь. Было жестко, учитывая, что Аштар сегодня надел доспехи, но мне не хотелось отстраниться. Наоборот, появилось непреодолимое желание обнять его и прижаться как можно крепче.

И плевать на все те преграды, которые пролегли между нами за последние дни. Я слишком устала, чтобы продолжать злиться.

– Мэль, – тихо произнес он, – ты выйдешь за меня замуж?

Я встрепенулась и пораженно уставилась на него. Соблазнительные губы чуть улыбались, но глаза смотрели серьезно.

– Разве Аннатэ уже не жена Тахата? – уточнила я.

– Да, но ты не веришь в свою божественность. Ну и, наверное, во мне тоже слишком много от эгоистичного смертного. Я хочу собственную свадьбу вместо того, чтобы довольствоваться легендами о том, насколько хорошо было Аннатэ и Тахату вдвоем на острове, пока число их потомков не перевалило за пару-другую тысяч.

– Теперь понимаю, почему они решили сбежать в смертные тела, – ехидно заметила я. – При таком количестве детей на острове стало невозможно уединиться.

Мы рассмеялись, однако Аштар быстро посерьезнел вновь.

– Мэль, я пойму, если ты откажешься. Когда мы встретились, ты просила меня защитить твою семью. Частично я в этом преуспел – Диса под защитой, только частично и провалился – Ниса в тюрьме.

– Это не так, – спокойно ответила я. – Ты же слышал меня на суде. Выйдя замуж за Альго, Ниса перестала быть частью моей семьи.

– Допустим, но, если сегодня что-то пойдет не так, драконы не успокоятся, пока не уничтожат всех, кто мне дорог. А это в первую очередь ты. Я уже чуть было не потерял тебя один раз.

– И ты честно предупреждал меня, что твоя помощь в итоге может стоить мне жизни.

– Мне нравится твой настрой, – засмеялся он. – Я пытаюсь тебя отговорить от брака, а ты сопротивляешься.

– Но и «да» я пока еще не сказала, – игриво заметила я.

– Так значит, это просто твоя любовь к противоречию? – сверкнул улыбкой эльф. – Ладно, я понял… Пока ты принимаешь мои свадебные подарки, дам тебе время подумать над ответом и над тем, нужен ли тебе такой муж, как я.

Я нахмурилась. Какие свадебные подарки?

В Сенавии было принято дарить женщинам перед свадьбой украшения, чтобы невеста в свой самый важный день их надела. Это было не только обещание от жениха, что он обеспечит семью, но и возможность для невесты, если она бедна и не имеет своих драгоценностей, пощеголять перед гостями. Выходя замуж за аристократа, девушка, кроме традиционных украшений, могла рассчитывать и на другие приятности – хотя за невесту всегда давали приданое, женихи тоже часто одаривали чем-то благородную фамилию, с которой породнились. Это могли быть владения, заморские диковинки, экзотические домашние питомцы – все что угодно, на что у лорда хватало фантазии и денег.

Аштар сватался ко мне не по-сенавийски. Но берзанских обычаев на этот счет я не знала.

– Похоже, я что-то пропустила. Что у дроу принято дарить невесте перед свадьбой? – поколебавшись, уточнила я.

Он отрицательно покачал головой.

– Я сватаюсь к тебе не как берзанец, а как атар-дарзарат Аштар Погибель Драконов. Я подарил тебе поклонение своих последователей, которые никогда не бросят тебя, если ты будешь к ним благосклонна, как к родным детям. Чтобы утолить твою месть, я помог схватить и убил человека, вырезавшего твою семью. Третьим подарком будет голова Хашима, который помог Альго уничтожить твоих родных. Суть четвертого подарка я пока сохраню в тайне, но надеюсь, что его ты примешь охотнее остальных.

Я растерянно молчала. В самом деле, дары, достойные Погибели Драконов. Чего-то такого и следовало ожидать, а не украшений и цветов.