Конкурс суетливых желаний

Пролог

Пролог

Максим Потапов сидел в душной маршрутке, прижавшись лбом к дрожащему окну, за которым серый город расплывался, как чернильное пятно на бумаге. Пальцы его сжимали пластиковый пакет с тремя картофелинами и упаковкой яиц, как будто это был чемодан с последней надеждой. В салоне пахло чужими жизнями, застывшими в воздухе, как пыль на окне.

– Мужчина, не спите, ваша остановка! – огрызнулась кондукторша с голосом, похожим на скрип гвоздя по стеклу.

Максим кивнул, но не шелохнулся. Он не спал. Просто он больше не был здесь. Не совсем был.

Где-то глубоко внутри уже началась ломка. От усталости, от однообразия, от жизни, в которой каждый день был как вчера, только с чуть большим разочарованием. Последняя неделя превратилась в рваный монтаж кадров: отчёт, переделанный шесть раз; девушка, ушедшая к какому-то «фитнес-тренеру с телом и душой»; ботинок, предательски лопнувший в неподходящий момент. И финальный аккорд – дождь, пролившийся ровно в тот момент, когда он выходил из подъезда без зонта.

Максим не был нытиком. Он был человеком, который терпел до предела – пока его внутренний мир не растрескался, как старый лёд весной.

Он выдохнул в запотевшее стекло:

– Да хоть бы что-то сбылось так, как я хочу, хоть прямо сейчас…

И в ту же секунду наступила тишина. Такая густая, будто весь мир нырнул в подушку.

Маршрутка исчезла. Вместо неё была та же улица, но как будто нарисованная неумелой рукой. Дома казались чуть перекошенными, как старые зубы. Фонари светили так, словно сами не знали, куда направить луч – как будто их что-то напугало. Небо было молочно-серым, будто кто-то вылил овсяный кисель между крышами.

Максим оглянулся. Ни людей, ни машин. Только он – и город, который, кажется, дышал.

Из переулка вышла женщина. Или не женщина. Слишком уж высокая. Движения – как у куклы в перчатке. На лице – маска, вся в маленьких зеркальцах. В каждом – Максим, но чуть искажённый. Один с сигаретой, другой – лысый, третий – с кровью на рубашке.

– Максим Потапов, – сказала она голосом, похожим на переговоры по рации, – вы официально зарегистрированы как участник.

– Чего участник?.. – Он отступил на шаг.

– Конкурса Суетливых Желаний.

Слова будто ударили в грудь. Не сильно, но зябко. Как ветер, проникающий под рубашку.

– Я… ничего не подписывал, – выдавил он.

– Вы пожелали. Это сильнее любых подписей.

Фонари мигнули. В их свете из переулков стали выходить другие. Мужчина с белым чемоданом. Женщина в леопардовом пальто и с ботоксной улыбкой. Дедушка с пустыми глазами. Парень, уставившийся в смартфон.

Все они шли, будто заворожённые, как сны, решившие прогуляться днём.

А женщина с зеркальной маской добавила:

– Добро пожаловать. Ваши желания исполняются. Все уже началось.

И город резко хлопнул створками окон, как театр, где занавес рухнул без предупреждения.

Максим остался стоять, один, с картофелем и яйцами, в мире, который вдруг начал исполнять желания.

Глава 1

Максим шагал по городу осторожно, как по тонкому льду. Асфальт под ногами казался слишком ровным, слишком чистым – словно его начистили до блеска в ожидании важного гостя. И тишина… Она была не мёртвой, а выжидающей. Как будто воздух затаил дыхание, слушая, как стучит его сердце.

Город, в который он попал, напоминал декорации к спектаклю, который забыли поставить. Дома – высокие, но безликие, будто выточенные из воска. Их окна светились тусклым светом, в котором угадывались силуэты, но не лица. Реклама на стенах переливалась бессмысленными словами: «Получи», «Выиграй», «Заработай». Ни брендов, ни смыслов – только обещания.

Максим вышел на площадь. Она была круглой, как мишень. Посередине находилась сцена из чёрного дерева, гладкого, как зеркало. Вокруг – скамейки, но все разные: одна – детская, с облупленной краской; другая – роскошная, с вензелями; третья – железная, как будто украденная из больничного двора. Казалось, каждая скамейка – из чьей-то жизни.

На сцене стоял Он.

Высокий, тонкий, будто вырезанный из бумаги. В костюме, который менял цвет при каждом повороте: то бордовый, то чернильно-синий. На его лице была надетя маска с циферблатом. Вместо глаз – два золотых часовых механизма, стрелки которых вращались в разные стороны.

Он сделал шаг вперёд – и тишина треснула.

– Добро пожаловать, дорогие участники, – голос у него был одновременно и весёлым, и утомлённым, как у телеведущего после долгого эфира. – Вы официально вступили на тропу Конкурса Суетливых Желаний. Поздравляем, вы были достаточно громки в своих просьбах.

Максим огляделся. Люди стояли, разбросанные по краю площади. У каждого – свой стиль, своё выражение лица, своя беда. Никто ничего не говорил. Только слушали, вжав головы в плечи, будто на перекличке у неизвестного бога-сержанта.

– Это – промежуточная зона, – продолжал конферансье. – Здесь сбывается то, что вы сами себе заказали. С минимальной коррекцией. Короче, как кафе быстрого питания для судьбы.

Он рассмеялся, хлопнув в ладоши. Получилось глухо, как удар по крышке гроба.

– Условия конкурса просты. У каждого из вас было желание… Было? Или нет?

Он оглядел присутствующих.

– Оно принято. Повторите за мной: принято. Принято. Принято. А теперь – выполняйте. Или не выполняйте. Вы же суетливые люди. Что вам стоит – всё равно будет больно, кхе-кхе.

– Мы… просто сказали его, – пробормотала пожилая женщина с чёрной косынкой.

– И этого было достаточно, – мягко ответил он. – Суетливые желания – как спички. Вроде мелочь, а жгут леса.

На экране, висящем в воздухе, будто подвешенном за леску к небу, появилась надпись:

Испытание 1.

– Каждый из вас будет проживать свою собственную реальность. Без сцен, без костюмов – только вы и ваше желание. Сбудется всё. Но не так, как вы думаете. А так, как оно звучало, пропущенное через призму ваших подсознательных страхов, скрытых мотиваций и нереализованных возможностей, так сказать, кхе-кхе.

Он сделал паузу.

– Побеждает тот, кто сможет… изменить суть. Не желание, а себя. Понять, зачем он на самом деле его выдал. Признать, переписать или, как это часто бывает, отказаться.

Кто-то хмыкнул. Кто-то зевнул. Кто-то дрожал.

Максим стоял, чувствуя, как от его спины откалываются привычные мысли. Это не был сон. Это было что-то другое – острое, странное, как переезд в новый город, где все улицы знакомы, но названия у них другие.

– А если проиграем? – спросил юноша с неоновыми кроссовками.

– Останетесь здесь. На переосмысление. Иногда на годы. Иногда – навсегда. Но не переживайте: скучно не будет. С вами будут ваши желания. И только они.

Максим вцепился в поручень у скамейки. Холодный металл обжег ладонь. Как будто мир сам напоминал:

Ты просил – ты получил. Дальше – сам.

И тут сцена исчезла. Площадь погасла, растворившись в темноте, как след на песке после прилива.

А вокруг раздался шёпот:

«Максим Потапов. Испытание начато».