Курская провокация

Пролог

В ночное время 06.08.2024 года Вооружённые силы Украины, сконцентрированные у Государственной границы РФ в Курской области, начали артиллерийскую подготовку. Она продолжалась в течении целого часа (возможно, и дольше?); одновременно пограничные позиции атаковали не менее пятидесяти беспилотных летательных аппаратов. Ситуация привычная? В общем, да. Однако! Равноценной бомбёжки никому из служивших там воинов на память не приходило.

Бо́льшую часть беспило́тников (силами ПВО) мастерски ликвидировали, но несколько всё же упали да оглушительно сдетони́ровали. Всюду рвались осколочные снаряды; стоял чудовищный грохот; вверх, на расстояние до трёх метров, взметалась подорванная земля и то́тчас же опускалась; вместе с ней по ближней округе разлетались неисчислимые стальные осколки. Образовался невероятный, ни с чем не сравнимый, хаос.

Укронацисты поставленной цели добились: обезумевшие солдаты забились в подземные блиндажи и сидели ни живы́ ни мертвы́. Оно и неудивительно, ведь на курской границе сконцентрировали одних неопытных сро́чников. Вражеской агрессии, когда едва ли не валится фронт, уполномоченные лица никак не предвидели. То ли от внешней разведки не поступило упреждающих данных, то ли подготовительные мероприятия проводились в режиме строжайшей секретности, то ли сработал обыкновенный человеческий фактор? Впрочем, факт остаётся фактом. Наверное, считалось, что в те суровые времена боеспособные силы гораздо нужнее в пределах передовой.

Итак, проведя немыслимую артподготовку, враждебно настроенные силы перешли к активному наступлению. Как оказалось, у российской границы скопилось четыре механизированные бригады; они состояли из наиболее профессиональных бойцов – совместного, украинского и иностранного, ополчения. Действительно, под видом обычных наёмников, в той дьявольской авантюре участвовали элитные воины из южных и западных стран; в основном они прибыли из Прибалтики, Германии, Франции и, разумеется, Соединённых Штатов Америки. В тот судьбоносный день (от провального либо удачливого исхода решалась окончательная судьба всей специальной военной операции), едва рассеялась пороховая и едва зарделось рассветное солнце, первые танки, гружённые до зубов вооружённой пехотой, преодолели российский кордон; они направились прямиком на боевые, защищённые плохо позиции. Вторгались в районе двух населённых пунктов: хутора Олешня и села Николаево-Дарьино.

Бой случился недолгим. Оборонялся, единственно, лишь офицерский состав. Неподготовленные сро́чники ни разу так и не выстрелили; они добровольно сда́лись. Немногочисленных защитников судьба ждала незавидная: кого перебили, кого по-бандитски, насильно пленили. Как только передовой аванпост нахра́пом расчистили, на российскую территорию, словно несчётная саранча, хлынула основная масса враждебных наёмников. Всё верно, пока тупоголовые «укро́пы» сражались, они спокойно, хитро выделанные, отсиживались в тылу.

Дальнейший путь проходил у вражеских войск практически беспрепятственно. Короткие стычки ежели и бывали, то быстро заканчивались. Любое сопротивление подавлялось несоразмерным количеством вторгавшегося врага. Трудно представить, но первые, кто оказал достойный отпор, – это военнослужащие женской тюрьмы, расположенной в пространстве селения Малой Локни́; там сгруппировались контрактники и офицеры из разных, наглухо разбитых военных подразделений. Правда, то кровопролитное столкновение случилось немногим позже; вначале же вражеские захватчики напали на город Суджа.

Во второй половине дня 07.08.2024 года передовые украинские части вошли на окраину районного центра. Продвигались и нагло, и беспрепятственно, словно чувствовали себя здесь полноправными «хозеева́ми». Через несколько домовых владений показался фирменный магазин «Пятёрочка». Поскольку неприятельские войска входили без боя, без единого выстрела, постольку городская жизнь текла в привычном режиме. Торговый центр работал, и в нём находились как прилежные продавцы, так и постоянные, привычные покупатели. Всего внутри насчитывалось девять живых людей. Никто из них не знал, какая, непоправимая, случилась беда и какие в ближайшем будущем их ждут серьёзные неприятности.

Тем временем, пока одни затоваривались, а другие добросовестно да вежливо отпускали, к центральному входу приблизился первый солдат. Он вынул мобильный смартфон, включил переднюю камеру и за́нялся «победной» фиксацией. Документальная съёмка проводилась по типу автопортре́тного се́лфи. Вёл её украинский военнослужащий О́ндрий Матве́енко (имя изменено). Выглядел он как самый обычный солдат, как большинство, одноликих, его сослуживцев (пятнистая военная форма да лохматые рыжие бороды придавали им одинаковый вид). По внешнему облику можно судить, что рост его казался высоким, плечи широкими, лицо мордатым, глаза голубыми. Когда мясистые губы ощеривались широкой улыбкой, наружу проявлялось отсутствие третьего зуба; его недоставало слева, в верхнем ряду. Головным убором являлась железная каска, увенчанная очками защитными, жёлтыми.

Довольный укронацист передвигался медленно. Периодически изменял снимаемый ракурс. Выхватывал то себя самого, то прибывших вместе с ним матёрых головорезов, «великих» завоевателей. Их просто распирало от лёгкой победы, от полного счастья. Бесславные выродки! Они представляли, как в скором времени пройдут парадом по Красной площади. По крайней мере так объяснило им высшее руководство, когда склоняло на дерзкую авантюру. Хотя, судя по беспрепятственному движению да первому впечатлению, преподносимые прогнозы, с их точки зрения, могли всецело осуществиться.

Пока О́ндрий занимался порочным самолюбованием, двое его сослуживцев ворвались во внутренние помещения окраинного магазина «Пятёрочка». Чтобы засвидетельствовать их «боевые заслуги», Матве́енко помчался за ними, вприпрыжку, следом. Втроём они скрылись внутри торгового помещения.

Остальные оккупанты, бойцы из авангардного взвода, заняли́сь типичной вакханалией, бессовестным вандализмом. Как будто специально, у одного из бесноватых мерзавцев нашлось четыре баллона различной краски: чёрной, зелёной, синей, а также малиновой. Пока их наглые сослуживцы изгалялись во внутренних помещениях, они расписывали наружные стены непристойными записями, отчасти уничижительными, а частью до́нельзя оскорбительными. Все они относились к российским гражданам и изобиловали нецензурными матюгами, ненормативными фразами. Бесславные ублюдки глумились на славу; они не испытывали ни совести, ни стыда, ничего человеческого. Точно их воспитывали не в образованном обществе, современном, цивилизованном, а в дикой природе, в первобытнообщинном строе.

Тем временем «телефонный оператор» да двое его нахальных товарищей шуровали нисколько не меньше. Едва они вломились во внутреннее пространство, как сразу показали всю настоящую бандитскую сущность. Грубо говоря, вели себя по-хамски, вызывающе, неучтиво и в резкой форме – в общем, чисто по-свински. Неограниченное превосходство подкрепилось предупредительным автоматным выстрелом. С простреленного потолка посыпалась белёсая штукатурка. Испуганные посетители зажались по разным углам; растерянные продавцы стояли как вкопанные; обдо́лбанные налётчики по-идиотски, бесшабашные, ржали.

– Что, ссыте, когда страшно?! – воскликнул «осчастливленный» фото-съёмщик; он поводил телефонной камерой по перепуганным лицам. – Будете знать, как воевать с великим украи́нским народом. Чаво, – перевралось им слово «чего», – небось неприятно, когда попадаешь в неприятную ситуацию, аналогичную нашей?

– О чём Вы говорите? – пролепетала молоденькая, лет девятнадцати, девушка, привставшая из-за ближайшей кассы; она смотрелась худой и высокой, белокурой и синеглазой, курносой и миловидной [Жукова Леся (назовём её так – условно) выглядела растерянной, до жути напуганной]. – Мы мирные жители и не имеем к вашей войне ни малого отношения, – ей очень хотелось добавить «если такие смелые воюйте с обученными бойцами», но, сметливая, предусмотрительно промолчала, вслух лишь сказала: – Что вы от нас хотите?

– Чтобы нас как следует отоварили, аха-ха-ха, – Матве́енко дико захохотал; он обронил первый, попавшийся под ру́ку, прилавок и рассыпал по по́лу сложенные аккуратно герметичные упаковки (в них содержались различные сладости).

Двое других преступников последовали показанному примеру. Все трое стали крушить, чего им только не попадалось. Попутно «по-грязному» матерились да распалялись в уничижительной лексике. Часть из сметаемого товара, под сумасшедший гогот, кидали на кассу к Жуковой и требовали пробить. Всё то разбойничье мародёрство сопровождалось ни на секунду не прекращавшейся меди́йной фиксацией; она закреплялась на телефонный видеофайл. Продавщица вот-вот, ошеломлённая, готова была заплакать. Безучастный О́ндрий ехидно спросил:

– Чаво стоишь ресницами, мозглявыми да плаксивыми, хлопаешь? Выдавай нам товарный чек, а вместе с ним и всю рублёвую выручку. Аха-ха-ха, – он весело рассмеялся, а следом с нескрываемой издёвкой злоязычно продолжил: – «Доллариев» американских вы ведь не держите? Русские свиньи!..

– Га-га-га, – поддержали его не менее зловредные преступные соплеменники.

Леся едва не плакала. Недоумённая, она не знала, как вести себя дальше. Молоденькая блондинка всё ещё надеялась, что происходят какие-то санкционируемые учения – репетиция прорыва отдельной диверсионной группы. Что в последнее время, к великому сожалению, случалось отнюдь не редко. Она выдавила доброжелательную улыбку и попыталась хоть как-то разрядить критическую, едва ли не чрезвычайную обстановку.

– Вы ве-дь не серьё-зно?.. – Жукова заикалась; с настолько развязным поведением она столкнулась впервые. – Скорее всего, вы шутите? Это какой-то розыгрыш?

– Нет, российская шлюха! – в нелицеприятную беседу вмешался Ляйне́нко, второй из грубых налётчиков; от первого он отличался худощавым телосложением и карими злыми зенками. – Мы вовсе не шутим и сейчас, нерасторопная, ты узнаешь всю силу нещадного украи́нского гнева.

В подтверждение он приблизился на расстояние вытянутой руки и со всего размаха зарядил ей хоро-о-ошую оплеуху. От полной неожиданности и в силу хрупкой фигуры, Леся повалилась на кассовый аппарат. Компьютерный монитор был, понятное дело, ею сметён и, вдребезги разбитый, грохнулся на изрядно загаженный плиточный пол.