В плену у прошлого 3

Глава 1

У неё необычный цвет глаз. На солнце они блестят светлым изумрудом, а в сумраке тёмные и насыщенные радужки глаз. Рыжие, волнистые локоны до ягодиц. В волосах вся сила девушки, они на солнце отражают огненное пламя и завораживают окружающих. Нет, семнадцатилетняя девушка не ведьма, она верит в Аллаха и читает каждый день молитву, как и её семья. Она живёт с отцом, матерью, двумя братьями и самой младшей сестрёнкой.

Рыжеволосая девушка старшая дочь и сестра. Но в семье самого влиятельного мужчины, хозяина этого города другие обычаи, а значит Эдже не имеет силы. Несмотря на это, она непокорна и строптива, и только когда ей страшно она может с уважением относится к мужчинам в семье. Хитрая как лиса, может убедительно рассказывать ложь лишь бы получить желаемое.

С самых ранних лет её обучали быть послушной и покорной, делали серьёзный акцент на воспитании. И ни к кому не было столько отдано внимания как Эдже, и в этом хранилась страшная тайна, которую никто не желал вспоминать. Иногда, Эдже показывала себя с разных сторон то она добрая и послушная, то злая и холодная с зелёными, ядовитыми глазами змеи.

Эдже – дочь врага. Того, кто разорвал душу её матери и много раз пытался её убить. Она дочь ужасного, самого дьявола, ведь человек не способен пролить столько крови и мучить невинные души. Поэтому, Ясемин и Демир с осторожностью подбирали лучших воспитателей, учителей для неё, а в возрасте полового созревания отправили девочку в самую строгую часть Эмиратов. Там её встретил Каан и его законная жена. Каан очень строг к племяннице и не потому, что у них так заведено, а потому как Эдже – копия Эрдогана Ишаран почти во всём. Ясемин сильно переживала за дочку, говорила мужу:

– Демир, а мы не слишком строги с ней?

– Не слишком. Она создаёт слишком много проблем, но я найду управу на неё. И ты не вздумай показывать свою жалость.

– Демир, это нормально, что она становится не разговорчивой, имеет свои секреты и стесняется парней. Это переходный возраст, и я сама такой была.

– Нет, ты была другой, поэтому Эдже какое-то время побудет у Каана.

Так проходило время и ничего не менялось, только злило Эдже и заставляло бояться одно лишь слово: Эмираты.

****

Девушка стояла на берегу моря и смотрела вдаль на то, как волны одна за другой бьются о скалы. Она мечтает отправиться в круиз одна, где нет строгих правил, и никто не станет отчитывать за поведение. Во многих странах бывала и больше всего ей понравилось в России. Носи любую одежду, разговаривай с кем хочешь, загорай в открытом купальнике на пляже, где ходят люди, и никто тебя не осуждает. Однажды Эдже, набралась смелости и вечером, когда семья спала в своих номерах, она вызвала такси и поехала на пляж. Да, не было солнца, но на пляже отдыхали люди и девушка спокойно сняла платья и плавала в море. Отдохнула пару часов, смотрела на звёздное море, закапывала длинные ноги в песке и дышала морским воздухом. А после села в такси и вернулась в отель. Никто об этом не узнал, как и о других её похождениях, но только уже дневных.

– Доченька, о чём задумалась? – спросила Ясемин стоя рядом.

– О круизе, мама. Вот бы отправиться в дальнее путешествие.

– Мы же только вернулись оттуда.

– Вот именно «МЫ», а не я одна. – Вздыхает с тяжестью.

– Эдже, ты, девушка и тебе нельзя нигде быть одной. Когда-нибудь ты выйдешь замуж и рядом будет любимый мужчина, а позже дети. Не получится одной. – Ясемин обняла дочку и погладила по спине.

– Я не хочу замуж, и дети в мои планы на будущее не входят.

– Тиши, дочка, – шепчет Яс, переживая о том, что Демир услышит о заявленном желание Эдже, – что за глупости в твоей голове?

– Глупости? – удрученно качает головой и смотрит на бьющиеся о скалы волны. – Почему мне все закрывают рот и не дают право выбора? И ты становишься похожа на них всех. Меня сильно это обижает, мама.

– Нет, нет, дочка. Я тебя понимаю лучше остальных, да и наш папа, как и я любит тебя. Мы просто все переживаем за твоё будущее.

– Не правда. Вы не советуете, а приказываете, словно я отличаюсь от всех умом и не способна здраво рассуждать.

– Ты всё преувеличиваешь, Эдже.

– Нет, я чувствую, что проживаю чужую жизнь. Папа говорит, а я безоговорочно соглашаюсь и так всегда.

– Дочка, я тоже через это проходила. Отец, а после дедушка меня контролировали 24/7 и, я однажды ослушавшись сбежала из дома к морю, и я до сих пор жалею об этом.

– Почему жалеешь? Тебя строго наказали? – подняла изумрудные радужки на свою мать.

– Да-а. – Отвела глаза Ясемин не осмелившись рассказать про ту самую страшную ночь в её жизни. – Я поговорю с нашим папой о тебе. Дай Аллах, он перестанет давить на тебя.

– А хуже не станет? – взволнованно спросила Эдже. – Мам, может не стоит? Я переживаю, что он рассердится и отправит меня в Эмираты.

– Папа тебя любит и ему надо знать, что у нашей уже почти взрослой дочери есть планы на будущее для того, чтоб стоять твёрдо на ногах.

– Ты лучшая. – Обрадовано произнесла Эдже.

К вечеру семья Демира Оглы собралась в трапезной. Глава семьи пригласил своего лучшего друга – Магу и его сына – Омера, они часто устраивали совместные ужины.

Ясемин решила за столом поднять тему о будущем Эдже. Они часто в кругу семьи решали дела, делились мнением и строили планы, и Магу они считают близким семьи.

– Эдже, дорогая, ты подумала, куда хочешь поступать после экзаменов? – женщина мило улыбалась, открывая душу, дабы дочка почувствовала поддержку.

– Я хочу работать в модельном агентстве и для этого записалась на кастинг моделей.

– Кхм, – сердито выдохнул Аид, бросив недовольный взгляд из-под насупленных бровей, и процедил сквозь зубы, – какой позор.

Ясемин отдернула старшего сына:

– Не говори так, Аид. Быть моделью – не позор. – Строго заявила, объяснив Эдже. – Дочка, тебе надо выбрать будущую профессию, а ты говоришь об увлечение.

– Ну да… Наша Эдже далеко пойдёт, ведь там извилинами шевелить не просят.

– Сейчас же замолчи! – повысила голос женщина, стукнув несильно по столу.

Ямир не вмешивался в их диалог так же, как и Демир. Они оба держали линию смиренности и испытывали лёгкий шок. Эдже сидела с прямой спиной и смотрела на отца, ожидая его вердикта. Ей важно мнение отца, и она молится в душе, чтобы дал своё разрешение.

– Мам, я ещё выбираю профессию. – ответила, обращаясь к отцу, дабы снять его напряжённый вид и расположить к себе. – Пап, как думаешь, какая профессия сейчас самая востребованная?

– Не увиливай с темы. – Строго наказал Демир, бросив грязную салфетку в пустую тарелку. – Ты правда хочешь научиться дефилировать в модных нарядах?

Взволнованный взгляд бросила на мать, а Ясемин согласно кивнула ей, намекая: „Не бойся”.

– Это моя мечта и если ты благословишь…

– Тебе неприемлемо заниматься таким делом, – властно оборвал. – Я категорически против и это окончательное моё решение, и возражений я не принимаю. – Демир повернул голову к жене, давая понять, что он недоволен.

– Дорогой, а что плохого в том, что Эдже будет дефилировать в красивой одежде? Это же не запрещено в нашей стране.

– Вот именно, пап. Да и у меня все шансы стать моделью… Я высокая, у меня красивые длинные ноги, – с пунцовыми щеками от смущения перечислила свои достоинства, выйдя из-за стола, – Посмотрите, разве у меня не изящные ножки? – приподняла подол платья, оголяя колени.

Омер приоткрыл рот в немом изумлении и резко отвёл глаза на Демира. Что это сейчас было? Не понял. Неловко почувствовал себя и убрал руки со стола, ведь Эдже ведёт себя слишком ветрено и безрассудно. Невинная семнадцатилетняя девушка, нераспустившийся цветок и на Эдже может смотреть только будущий муж, и так как Омер ещё не попросил её себе, ему стало не по себе и смотреть на неё нельзя.

Демир быстро встал из-за стола, за ним Ямир с Аидом, но, а следом Ясемин. Женщина по сжатым кулакам мужа заметила, насколько глава семьи, рассерженный не на шутку.

– Иди в свою комнату, Эдже, и жди меня там. – Непривычным для Эдже голосом произнёс он. – Мы с тобой обо всём поговорим.

Эдже стояла напротив стола и испуганно опустив глаза, поджала губы от обиды. Снова они все указали ей самое низкое место в семье. Унизили перед гостями.

Глава 1.2

Эдже вошла в свою комнату и пнула мягкий пуфик от обиды. Сняла серьги, браслет и швырнула их в стену.

– Ничего, ничего, я вам ещё всем покажу! – прошипела и выйдя на балкон, тихо заплакала.

– Демир, мы поедем домой. Спасибо за приглашение, – Мага с сыном встали из-за стола и Мага обратился к жене друга, – Ясемин, здоровья твоим рукам. Всё безупречно вкусно. Завтра ждём всех вас к нам домой на ужин.

Все встали из-за стола.

– Брат, я не знаю, что сказать по поводу своей дочери… – хозяину дома никогда ещё не было так стыдно. Чувствовал себя опозоренным, будто бы грязью облили и на показ выставили.

– Перестань. Ужин не испорчен, вечер такой же прекрасный, но, а девочка… она ещё совсем молода. Знаешь, я сам отец девочки и хорошо тебя понимаю, – вздохнул, – Завтра я жду вас в гости. Моя дочь – Камилла, приготовит любимый пирог твоей жены.

Ясемин улыбнулась:

– Спасибо за приглашения, к сожалению, завтра я не смогу с вами разделить ужин. Улетаю за младшенькой дочерью к Каану в Эмираты.

Демир протянул руку Маге:

– Брат, мы обязательно приедем к вам на ужин в ближайшие дни, – они пожали друг другу руку, а сын Маги потянулся к руке Демира и поцеловал её в знак уважения.

Гости ушли и Ясемин хотела поговорить с дочерью, но Демир остановил жену за руку.

– Не вздумай, Ясемин, идти к ней.

– Я должна поговорить с Эдже.

– Твои разговоры не помогают, пора прибегнуть к моим методам воспитания. – Строго сказал Демир и Ясемин ничего не оставалось, как согласиться с ним и смотреть ему вслед.

В одном он прав, Эдже не всегда прислушивается к матери, а поговорив с отцом становится смиренной и послушной, но ненадолго. Иногда, кажется, что сам чёрт вселяется в молодую девчонку и она совершает опрометчивые поступки, от которых всем становится не по себе. Будто бы специально испытывает семью и будит зверя в отце, совершенно не осознавая, что играет на нервах главы мафии.

– С ней не разговаривать нужно, а лупить, как ослицу! Упрямая девчонка! – недовольно воскликнул Аид.

– Она же девочка, не надо с ней так. – Высказал своё мнение Ямир – младший сын.

Ясемин с тяжестью вздыхала, переживая за разговор Демира с Эдже. Их разговор всегда заканчивался Эмиратами и слезами, хотя и все понимали, окромя Эдже, что так нужно для её же блага.

– Аид, помолчи, пожалуйста. Ты душу мне рвёшь.

– А сколько раз из-за сестры мы получали с братом? Я до сих пор помню, как отец меня лупил игалем, потому что я столкнул её с велосипеда за то, что она обзывалась и показывала язык. – Недовольно сказал Аид.

– Злопамятность – грех, сынок. – Расстроенно ответила Яс и вышла на свежий воздух.

Демир вошёл в комнату дочери и попросил её присесть на диван, чтобы поговорить. Разговор начался с главного:

– Ты, завтра поедешь в Эмираты вместе с мамой.., – не успел договорить, как она перебила его, громко вопрошая.

– Опять что-ли?

Демир после первого её вопроса продолжил говорить тихо и спокойно не обращая внимания, что дочь перебивает:

– Мама заберёт Самиру домой, а ты останешься во дворце дяди Каана с его семьёй. Продолжишь учиться, может и экзамены там будешь сдавать. От тебя будет зависеть, когда именно ты вернёшься домой.

Эдже резко подскочила с дивана и со слезами на глазах закричала:

– Почему вы не спрашиваете чего хочу я? Папа, почему?

Демир облокотившись локтями о свои колени, сплёл руки в замок и смотрел на дочь, спокойно ответив на вопрос:

– Как это не спрашиваем? Я всегда спрашиваю у тебя о твоих пожеланиях, исполняю мечты, и ты ни в чём не нуждаешься. И мама спросила сегодня за столом, но лучше бы не спрашивала, ведь твой ответ меня очень огорчил. Мало тебе этого, так ты ещё решила добить нас всех, опозорить перед гостями. Что в твоей голове, дочка?

– Соглашусь, что всё для меня делаете с мамой, но то, что я сказала за ужином моя – мечта. Я надеялась, что ты дашь разрешения дефилировать мне, однако ты лишь разозлился. И я ничего позорного не сделала, ведь мы не в Эмиратах и тем более, дядя Мага с Омером нам родные люди. Кого стыдиться?

Это была последняя капля терпения Демира:

– Кого стыдиться?! – резко встал с дивана, – Ты бы ещё платья сняла перед ними, но, а, что родные люди же!

Эдже засмущалась, представив себя голой перед гостями. Скривила лицо:

– Пап, ты чего такое говоришь? Я же не это имела в виду. – Спрятала от стыда глаза.

– Я всё решил. Собирай вещи, завтра летишь с матерью в Эмираты. – Вердикт звучал без капли сомнения в голосе.

Эдже решила взять отца своими горькими слезами, вызвать жалость и иногда это получается сделать.

– Папа, папочка, пожалуйста, не отправляй в Эмираты, – бросилась к отцу на шею, крепко обняла и у Демира сердце кровью обливалось.

Подумал он:

„Я делаю ей больно тем не менее, она заслужила своё наказание. Нельзя ей верить, иначе потом будет хуже. Она не успокоится. Уже проходили“.

Демир обнял её в ответ, заключив:

– Тётя Эдже, дедушка Азиз и двоюродные братья, и сёстры по тебе соскучились. Тебе надо их навестить.

Мага с сыном ехали домой и обсуждали бизнес Омера. Мага член мафии Демира, а сын его преемник, если место за столом освободится, то Демир придёт за Омером. Ничего в правилах не изменилось, которые давным-давно создал Серхат Оздемир.

– Лев мой, о чём ты задумался? – Мага заметил с самого начала дороги, что сына, что-то сильно беспокоит.

– Отец, помнишь, господин Демир пообещал мне свою старшую дочь Эдже?

Мага коротко кивнул:

– Как такое забыть. Ты же единственный, кто не испугался и спас девочке жизнь, когда на неё напала чужая бойцовская собака.

– Да, да. И я осмелился тогда попросить Эдже себе в жёны, и он пообещал, что как только она достигнет нужного возраста, то он мне её отдаст, – пауза, – Эдже обещана мне.

– Правильно всё говоришь, но не договариваешь, сын. Или ты забыл о главном условии?

Омера бровь поднялась, появилось на лице лёгкое волнение, страх, что не будет девушка его.

– Что ещё за условие? – сердце участилось и готово было разорвать грудную клетку от ожидания.

Мага специально не торопился отвечать, ведь ответ на вопрос считывал с лица сына.

– Отец, не мучай. Выкладывай уже. Что там за условие, о котором я забыл.

– Искренняя и сильная любовь, и никакого развода. – Начал вспоминая рассказывать, – Демир тебе сказал, что отдаст свою дочь, если твоя любовь с годами не умрёт.

– Не умерла! Никогда не умрёт! – серьёзно воскликнул Омер.

– Ты, точно хочешь именно эту девочку? – настороженно вопрошает. – Она уж точно не подарок, будет тебе тяжело или невозможно терпеть её несносный характер. Может для начала хорошо подумаешь и присмотришься к другим красавицам? – взирал на сына, требуя спокойным тоном.

– Нет, я хочу Эдже. У меня достаточно сил и терпения, чтобы повлиять на огненную красавицу.

– А если ты не справишься или закончится твоё терпения, и ты вспылишь? Понимаешь, что тогда он захочет сделать с тобой, но сначала со мной?

– А разве он будет иметь права на неё, когда я заберу её в свою семью? И вообще я думаю, что мы с ним обговорим сразу все „за“ и „против“.

Эдже поджав ноги к груди, лежала в кровати, пока дверь комнаты не открылась и девушка не увидела Ямира.

– Эдже, что сказал отец? – Ямир присел к ней рядом на кровать и она быстро прильнув к нему обняла.

– Всё хорошо. Ну чего ты?

Ямир отличался от Аида тем, что у него слишком доброе сердце и он не может долго находиться в злости. Иногда бывает вспыльчив, но быстро отпускает ситуацию и не таит обиду. Не злопамятный. Характер ему достался от нежной, доброй матери.

– Братик, отец меня снова в Эмираты отправляет, а я не хочу туда. Может ты поговоришь с ним, чтобы он передумал о своём решении.

В комнату вошёл Аид, он слышал их разговор за приоткрытой дверью.

– О, Аллах! Постыдилась лучше бы за своё поведение, но нет, она у нас всегда права! – грозно твердит Аид, пригрозив пальцем.

– Хватит криков, брат. Эдже жалеет уже о своей ошибке, пожалел бы её. – Спокойно говорит Ямир.

– Не разговаривай с ним Ямир, а то и на тебя будет зло смотреть. Он же у нас считает себя самым правильным, потом и тебя виноватым сделает во всём.

Аид приоткрыл рот от того, как лихо сестра сталкивает его лбом с братом. При этом делает жалкий и невинный вид ангела.

– Что-о? Пожалеть? А маму нашу, кто пожалеет? А что, ты, будешь делать, если начнутся слухи, что Эдже ветреная девушка?

– Заткнись! Закрой свой рот! – не дрогнув выкрикнула Эдже.

Аида всего стало трясти от неслыханной дерзости сестры. Никто и никогда не смел так с ним разговаривать, а тут родная сестра ему затыкает рот. Ямир сам от неожиданности вздрогнул и хотел дать по губам сестре, но Аид – брат близнец через пару секунд уже стоял возле него держа Эдже за длинный волос и трепал её как куклу.

– Кому, ты, закрываешь рот? А? – ударил ей пощёчину, но в это время уже забежала в комнату Ясемин с Демиром и Яс дёрнула старшего сына за плечо и со всего размаху дала ему ответную пощёчину.

Аид пошатнулся от пощёчины и с горькой досадой посмотрел на мать. Потёр щёку и направился твёрдой походкой к двери.

– Сынок, Аид…

Ясемин сама не ожидала такого от себя. Увидела, что её красивую девочку обижают и вспылила.

– Не надо, дорогая, пусть Аид остынет. – С тревогой произнёс Демир.

Глава 1.3

Эдже медленно открыла глаза чувствуя, как утренний свет проникает сквозь тёмные портьеры. Лежала в шёлковой постели, глядя в потолок, и крутила в голове щемящие сердца мысли о возможной поездке в Эмираты. Также подумывала об идеях, которые должны смягчить сердце отца и изменить его решение. Время в пустую хитрая девушка не тратила, ведь решается её будущее. Или топтать сандалии в Эмиратах или остаться дома и стремиться к своей мечте – дефилировать.

В Эмиратах Эдже не нравилось из-за изрядной строгости обычаев и традиций, особенно патриархат, где вся власть принадлежит мужчинам, а женщины занимают ступень подчинённой. Конечно, в её семье тоже глава семьи отец и его решения для всех закон, но мама может высказывать недовольства, спорить и с чем-то не соглашаться, имея своё мнение и ей, как правило, ничего за это не будет. Всё, потому что живут они в Турции, где всё по-другому.

Каждый визит к дяде Каану заставлял носить длинные платья, которые она от злости сожгла, после того как споткнулась и упала на виду у неприятелей. Ещё ей пришлось покрывать голову, потому как дядя Каан – Эмир предупредил, что закон для всех един и рыжая красотка разозлит народ, и он может остричь ей волосы, и будет прав.

Эдже чувствовала себя чужой во дворце Каана. Всегда сталкивалась с непониманием и неприятием. Девушки во дворце и знакомые часто спорили с ней по поводу её взглядов и поведения. Эдже не могла смириться с тем, что её свобода ограничена строгими традициям, а от неё требовали уважать их традиции. Уважала, только не хотела носить мешкообразную и закрытую одежду, поэтому вызывала презрение у многих и всё же по наказу дяди придерживалась их правил.

Эдже своей дерзостью и несносным характером успела нажить недоброжелателей, но и были те, кто завидовал её необычной красоте и цвету глаз. Шептались за её спиной, ведь она не похожа на них и кого-то из своей семьи. Длинные ноги, рыжий как огонь волос, зелёные глаза и худощавое сложение тела, да и характер, словно её создал сам дьявол.

Законная жена Каана – Эдже, единственная, кто поддерживал племянницу, часто говоря: «Не обращай внимания на них. Они завидуют тебе».

Девушке было тяжело справиться с нападками окружающих, однако благодаря тётушке всё сглаживалось и не казалось таким ужасным.

Её особенная красота, которая привлекала внимание, становилась причиной зависти и неприязни. Девушки в деревне, где стоял дворец Эмира, считали Эдже высокомерной и чужой, и это только усиливало её чувство изоляции. Но пришло время, и она заметила, что парни стали обращать на неё внимание и стремится уже обратить её внимание на себя. И Эдже выросла от ненужных ей мыслей, обид и изоляции, став пользоваться всем, что имеет у себя. Она заставила принять её такой какая она есть и вызывала у мужчин дикое желание тронуть запретный плод, а зная её семью не набирали смелости.

Помнит совсем детские, беззаботное годы. Можно было капризничать, устраивать истерики, требовать всё что хочешь и тебя за это не наказывали. Конечно же, было время Ясемин была слишком строга за дело, но стоило Эдже заплакать и начинать долго обижаться, то Ясемин начинала сразу же жалеть свою маленькую частичку огня.

Воспоминания о детстве, о тех днях, когда всё казалось проще и беззаботнее, нахлынули на неё, но теперь всё изменилось.

За семнадцать лет было много трудностей и потерь, и это оставило глубокий след в сердце. Самая большая боль – смерть прадедушки Серхата и прабабушки Лейлы. В один день они ушли из жизни, пять лет назад. Эдже долго не могла принять их смерть, траурный дни для девочки длились больше двух месяцев. Она почти ни с кем не разговаривала и плакала по ночам от тоски, и утраты человека, который понимал её без слов. Правнучка для Серхата была его ярким лучиком, она вселяла в него надежду на исцеление от рака, он любил правнучку несмотря на сложный характер. Не стало её могущественного прадедушки и доброй прабабушки, которые влияли на родителей.

Комната Эдже была уютной и светлой. На стенах висели фотографии и картины, напоминающие о счастливых моментах, которые она сделала и написала с помощью мамы – знаменитого художника. У окна стоял небольшой письменный стол, заваленный книгами и тетрадями. Рядом с кроватью находилось мягкое кресло, в котором Эдже любила сидеть с чашкой чая и писать свой личный дневник. Прятала дневник, как своё сердце. Туда, где никто не догадается искать – за картину над кроватью. На полу лежал пушистый ковёр, который добавлял комнате тепла и уюта. Эдже не любила тёмные тона, они навевали тоску и печаль по Серхату, ведь это его вкус носить всё тёмное и любить тёмный интерьер дома.

Когда дверь в комнату тихо открылась, вошла Ясемин, лицо женщины было наполнено заботой и пониманием. Она села на край кровати и нежно поцеловала свою частичку огня.

– Доброе утро, душа моя.

Ясемин тридцать пять лет, молодая и прекрасная леди с мягкими чертами лица и добрыми глазами. Длинные, как смола волосы аккуратно собраны в пучок, а на лице всегда была лёгкая улыбка, которая могла успокоить даже в самые трудные моменты. На ней простое, но элегантное платье, которое подчеркивало естественную красоту и грацию.

Грусть в глазах дочери женщина заметила сразу, как вошла в комнату.

– Хочешь поговорить?

Эдже вздохнула и села, обняв колени руками.

– Мама, я не хочу лететь в Эмираты, – призналась она. – Всё было так хорошо, а теперь… теперь моя мечта может рухнуть.

Ясемин кивнула, понимая её чувства.

– Я знаю, дорогая. Но важно помнить, что у тебя есть сила справиться с любыми трудностями. Ты всегда была сильной и смелой, поэтому никуда твоя мечта не денется.

– Не надо было папе говорить, я ведь предполагала, что он так скажет. Ты меня не послушала и вот видишь, что произошло? – обвинила мать в ссоре с отцом. – Ты должна с ним поговорить. Я знаю он тебя послушает.

– Эдже, прежде чем искать виноватых вспомни, кто поднял подол твоего платья, потому что главная причина злости отца хранится в непристойном твоём поведении. И никак не в твоём желании стать моделью.

– Одна моя одноклассница стала моделью, её отец не против. Почему же мне нельзя заниматься тем, что мне нравится?

– Потому что наша семья отличается от её семьи. Ты из влиятельного рода. Понимаешь, рода? Твой дядя – Эмир строгой части Арабских Эмиратов, и мы его семья, которая обязана чтить законы, обычаи и традиции его родины. Так же ты сестра наследника Эмира, сестра Аида. И ко всему твой отец влиятельный, уважаемый человек, у которого не может быть дочери, которая дефилирует по подиуму.

Эдже кивнула, хотя в душе ей хотелось кричать. Она не понимала, почему её желания всегда оставались на втором плане. Почему она должна жертвовать своей свободой ради чужих обычаев?

– Почему же тогда ты за ужином совсем по-другому говорила? – перебила, резко задав вопрос.

– Я некоторые обстоятельства не учла.

Ясемин обняла дочь, и они сидели так недолгое время, наслаждаясь моментом близости и понимания.

– Пойдём, позавтракаем, – предложила Яс, вставая с кровати и протягивая руку Эдже.

Эдже кивнула и, взяв мамину руку, поднялась с постели.

– Приму душ и приду.

Ясемин кивнула.

Эдже взяла с вешалки платье персикового цвета и перед тем, как войти в ванную комнату ещё раз попросила у мамы:

– Поговори с папой.

В доме пахло свежезаваренным кофе и тостами. На столе уже стояли тарелки с омлетом, свежими овощами и фруктами. Ясемин всегда умела приготовить что-то вкусное и полезное, и все ели с большим удовольствием.

Когда Эдже вошла на кухню, то увидела Ямира и отца, они уже сидели за столом с серьёзными лицами, обсуждали какие-то важные дела.

Демир поднял глаза, когда заметил дочь.

– Доброе утро, – сказал он.

– Доброе утро, папа, – ответила Эдже, стараясь скрыть свою грусть и подойдя к нему, поцеловала его руку. – Доброе утро, брат. – Отдала должное внимание младшему брату.

– Присаживайся, дочка, – он сделал паузу. – А Аид где? – спросил Демир у Ясемин.

Она с тяжестью вздохнула, ведь старший сын не разговаривает с ней после вчерашнего. Игнорирует. Естественно, Яс об этом не расскажет Демиру, потому что не хочет наказания для Аида. А какая мать желает, чтобы ребёнку было больно? Она, наоборот, закроет от всех своего птенчика и подставит себя под удар, но только не своего ребёнка.

– Здесь, отец. Я пришёл. – Аид прошёл мимо матери, словно она не стояла у входа. – Доброе утро, отец, брат и Эдже. – Подойдя к отцу, он так же поцеловал его руку и сел за стол. Вот только он не был приглашённым к столу…

В его словах хорошо подчеркивалось отношение к каждому, когда он желал „доброго утра“. Смело с его стороны и опрометчиво. Демир не терпел высокомерие и за каждую грусть любимой жены, готов жестоко наказывать.

– Аид, я не разрешал тебе садиться за стол.

Аид положил лаваш на место и встал из-за стола.

– Прости отец, я поторопился.

– И не только. Ещё ты слепой раз не увидел свою маму.

Ясемин тут же подошла к ним:

– Демир, не нужно ругаться. А ты, сынок, садись. Не стой.

Аид смотря на отца, произнёс:

– Я не целую руку, которая меня бьёт. – Это получилось с вызовом, хотя Аид так не хотел передать ответ.

Демир встал из-за стола и рассерженно повысил голос:

– Меня мой отец бил так, что я терял сознание от боли! Ходил с синими полосами и ссадинами на спине, и я целую ему руку! Если надо могу и ноги вымыть, потому что он мой отец! Моя кровь и закон!

Ясемин положила свою ладонь Демиру на плечо, с волнением сказав:

– Демир, Аид всё понял. Понял. Не ругайся. И я вообще не обижена на него, он же только проснулся…

– Извинись перед матерью. – Требует Демир.

– Извини мама.

Они сели за стол, и завтрак продолжился в тишине, прерываемой лишь редкими репликами.

– Демир, брат? – Глава семьи услышал голос Маги и вышел из-за стола, направившись в холл дома.

– Дорогой, а чего ты не позвонил? Я бы подготовился к встрече. – Они обнялись.

Мага пожаловал со своим сыном и тот поцеловал руку Демиру.

– Демир, я пришёл со своим сыном по очень важному делу. Я буду говорить от имени своего сына Омера, – улыбнулся Мага. – Примешь нас?

– Приму, – кивнул Демир.

– Цветы для твоей прелестной жены. – Отдаёт их Демиру.

– Сладости для вашей старшей дочери. Для нежной и невинной девушки. – Произнёс с осторожностью Омер. Он переживал и следил за каждым своим словом и действием.

Эдже появилась на их горизонте и Демир догадываясь о визите гостей, сказал дочери:

– Дочка, ты не летишь в Эмираты.

Моя дикая львица

Глава 2

Омер

За двадцать один год я побывал во многих странах Мира. Семейный бизнес требует разъезжать по разным странам, встречаться с разными генеральными директорами «золотых точек» и предлагать им драгоценные камни, украшения заключая с ними выгодные контракты. В институтские годы я по началу ездил в соседние страны с отцом, набирался опыта вести переговоры и учился у него всему.

Отец был проводником в моих начинаниях, а сейчас даёт советы в нужное время. Он передал мне бизнес, доверяя все дела, а сам работает с дядей Демиром.

Учился я в городе Шарджа. В городе строгих правил, где родился и жил до того времени, пока отец не развёлся с моей матерью. Расстояние, постоянное отсутствие отца дома разрушила любовь родителей. Он всегда находился в Турции и оттуда вёл дела бизнеса, а в Эмиратах бизнес продал. Ко всему этому он в городе Бурса нашёл молодую любовницу и разведясь с моей мамой, женился на той.

По воле отца я уехал жить в Турцию, но жить в отчем доме не согласился. В первые месяцы мне пришлось жить у отца и терпеть невыносимую его жену. Бесила меня своим поведением, стараясь во всём мне угодить, когда я её об этом не просил.

Я старался находиться всегда в офисе, потому что я категорически не желал с отцовской женщиной контактировать. Долго терпеть её не пришлось, я на славу Всевышнего хорошо потрудился и заработал себе на жильё.

Купил трёхкомнатную квартиру в центре Бурсы с учётом того, что моя дорогая мама с младшей сестрёнкой переедут ко мне жить. Мама не решилась, она привыкла к Шардже и осталась с сестрой жить в доме, который оставил ей мой отец.

Для меня самые родные девочки – мама, сестрёнка Камилла и любимая Эдже. Другие для меня ничего не значат.

Я стараюсь приезжать к матери на каждые выходные, дарить ей подарки и хорошее настроение. Она много плачет, хоть и говорит, что нет, но мне всё докладывает Ками. Всё плачет из-за отца, она его до сих пор любит, но отцу она стала не нужна. Разлюбил из-за той молодой женщины, что больше всего походит на ведьму.

Два месяца назад я привёз сестре белого котёнка, а матери волнистого попугая, о котором она мечтала. От радости она плакала и не могла на него насмотреться. Со временем понимаешь, что для счастья необходимо, чтобы родные были рядом и можно дополнять их вот такими яркими моментами.

Мне для счастья надо немного, Эдже любимую рядом.

Когда я узнаю, что Эдже в Эмиратах, то незамедлительно отправляюсь туда. Эту рыжеволосую красотку ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра, а то сразу начинают налетать „чайки“. В последнее время желающих получить мою Эдже слишком много, но не осмеливаются обидеть, потому что знают с какого она рода и кому принадлежит. Узнал я как-то, что один мой знакомый прокатил её на своей лошади, а после пригласил погулять у моря. Не состоялась прогулка у них, потому что я тому ослу сломал ногу в спортивном зале во время борьбы. И ещё раз доходчиво объяснил чья Эдже, чтобы впредь не сомневались.

За рыжую девочку я рвал, рву и буду рвать! Она моя!

У меня с Эдже очень хорошие дружеские отношения, девочка мне доверяет.

Я влюбился в Эдже ещё будучи ребёнком и с каждым годом любовь только набирает обороты, становясь сильнее. И я ей безусловно нравлюсь, хотя старается это скрывать. Однажды, я заметил с каким интересом смотрела на меня на море. Её глаза горели, как два изумруда, а бледные щёки стали багрового оттенка, она точно оценивала не моё плавание. Красивая моя, оценивала меня, как мужчину.

У неё несносный характер, она шторм и буря. Мне порой и сказать нечего ей, когда она взрывается и злится если что-то происходит не так как она ожидала. Эта девочка – огонь, которую я хочу покорить, дабы её языки пламени не обжигали меня. Считает себя бесстрашной, но у неё есть страхи, мечтает быть ни от кого не зависящей, забывая, что она девушка и это не её обязанности.

Вчера за ужином в доме дяди Демира, я опешил, когда Эдже при нас мужчинах оголила ноги, подняв подол своего платья. Я впервые не смог контролировать своё мужское достоинство, которому резко стало тесно в трусах. Благодаря традициям я на ужин надел длинную гутру, и она на ура прикрыла моё желание. Меня бросило в жар и участилось сердцебиение, как хорошо, что мы быстро ушли, и я быстро смог успокоиться. Всю ночь думал о ней, о её шикарных, длинных ножках, что аж увидел эротический сон с её главным присутствием, а проснулся весь мокрый от пота.

Если дядя Демир не согласится отдать мне свою дочь, то Аллах свидетель моим словам – украду и вопреки всему овладею ею. Буду смотреть, долго смотреть на бархатное чистое тело. Много раз целовать и ласкать его, касаясь каждого изгиба. Я войду в неё и соберу с её лица последние невинные слёзы, оставив в ней свой след.

Дядя Демир человек, сдерживающий обещания, он всегда выглядит могущественным и серьёзным. Я верю, что отдаст мне Эдже, иначе его обещания для всех перестанут иметь значимость. И всё равно я чувствую внутреннюю дрожь от волнения, но готов идти до конца ради любви.

Хозяин дома пригласил нас в гостиную, я шёл за отцом и нервно перебирал в руке тасбих. С позволением я присел на диван, отец сел слева от меня, а дядя Демир расположился напротив нас в обшитом чёрной кожей кресле.

– Дорогой друг, брат, мы с сыном пожаловали с важным делом. – Начал говорить уверенно отец.

– Я прошу вас отдать мне в жёны свою дочь, – добавил я, не переставая перебирать бусинки тасбиха в руке.

Он перевёл строгий взгляд на меня, смотрит будто заглядывает мне в душу.

В комнате повисла напряжённая тишина,

– Ты осознаёшь, что просишь? – наконец спросил он. – Эдже душа моей жены и часть моего сердца. Ты понимаешь, что это значит, сынок?

Я краем глаза заметил, как по виску отца катится капля пота. Он побледнел и хочет, что-то сказать, но не решается.

– Да, отец Демир, я всё понимаю, – ответил спокойно я, обращаясь к нему с почтением. – Я люблю Эдже и готов сделать всё, чтобы она была счастлива. И я готов взять на себя всю ответственность за её безопасность, и благополучие.

Он встал с кресла и подошёл к окну. Наступила снова мучительная тишина. Хорошо это или плохо я не знаю.

– Брат, если нужно время на ответ, то мы готовы ждать сколько нужно, – заявляет неожиданно отец. – Мы знаем, что Эдже исполнится восемнадцать лет через две недели.

Что он говорит? Я не намерен ждать! Нисколько не нужно мне!

Я резко встал с дивана и крепко сжимая тасбих в руке стал говорить:

– Отец хотел сказать, что помолвку можем устроить в ближайшее время, а совершить никах после её совершеннолетия.

Отец выпучил глаза и приоткрыл рот. Дёрнул меня вниз за руку, заставляя сесть, но я не выполнил волю отца.

– Никогда не сомневался в своих чувствах к Эдже. Скажите, что сделать, чтобы вы доверили свою дочь мне?

Отец Демир повернулся к нам и после долгой паузы произнёс:

– Я понял, что ради моей дочери ты не боишься потерять жизнь. И я также не забыл о своём обещании тебе, – он подошёл к арке разделяющей комнаты и громко сказал, – Дочка, принеси нам кофе. Я жду.

Мой отец с шумом выдохнул и его лицо засветилось в радости. Значит отдаст? Отдаст мне Эдже?

– Ты мне нравишься, Омер. Я отдаю тебе свою дочь. – Произнёс заветные для меня слова и сел в кресло.

Я тут же встал, подойдя к нему поцеловал ему руку и поблагодарил.

– Назови дату помолвки.

– Завтра, – резко ответил.

Он отрицательно качал головой:

– Не получится. Ясемин поздно вернётся с Эмиратов, а без неё нельзя, она должна подготовить дочь.

– Послезавтра вечером сможем?

– Да. Мы подготовим Эдже для церемонии. – Согласился он. – И будете счастливы.

Раздался непонятный шум, и мы все синхронно повернулись в его сторону. В проёме арки стояла Эдже. У её ног лежал перевернутый поднос с разбитыми чашками, а из глаз тонкими дорожками текли слёзы и падая они разбивались об пол.

Глава 3

Эдже

Я стояла у арки, не веря своим ушам, что они говорили обо мне. Говорили, как о вещи, у которой скоро сменится хозяин. Я во многих моментах жизни не перечила отцу, мирилась там, где не могла ничего изменить, но сейчас это другое. Решили без моей на то воли мою судьбу, закапывая мечты с целями на будущее.

– Эдже, – спокойно произнёс отец моё имя, подойдя ко мне, – ты станешь женой Омера.

Слова отца эхом разносились, и я стала трясти головой, умоляя его:

– Я не хочу, я не хочу, папа.

– В таких вопросах мне не нужно твоё согласие.

Я не в силах сдержать эмоции, выбежала из дома в сад. Слышала голос мамы, она звала меня, однако мне в такие минуты никого не хочется видеть рядом и показывать свои слёзы.

Сад был моим убежищем, местом, где я всегда находила покой. Но сегодня даже цветы и деревья не могли утешить меня. Я упала на колени, обхватив голову руками, и продолжила плакать.

Омер мне нравится и с ним я делюсь своими переживаниями, мыслями, как и он всем делится со мной. Вот только я его считаю другом и никогда не думала о свадьбе с ним. Кто вообще поставил вопрос о нашей свадьбе? Я не хочу выходить замуж сразу же после восемнадцатилетия, потому что это значит окромя дома, мужа и детей я ничего больше видеть не буду. Мама рассказывала мне, как ей было тяжело справляться со всеми нами. Вечные недосыпы, головные боли, иногда срывы, потому что ты перестаёшь жить для себя и к этому надо привыкать, стараясь не сойти с ума. Не хочу такой участи. Я молодая, красивая, умная и я должна блистать в этом Мире как жемчужина. Учиться, работать и только потом к годам тридцати подумать о семье.

Вдруг я услышала шаги и быстро стерев слёзы, подняла глаза. Я увидела Омера с серьёзным лицом, он медленно подошёл ко мне и присел рядом.

– Эдже, – тихо начал он, – знаю, что это неожиданно. Но твой отец давно пообещал тебя мне, и я попросил тебя сегодня.

– Ты попросил? – у меня ресницы склеивались от подступающих слёз и тем не менее я заметила, как дёрнулся его кадык.

– Да, я. – повернул своё лицо и посмотрел на меня с взглядом полной решимости.

Я смотрела на него сквозь слёзы, пытаясь понять, что делать дальше. В его тёмные глазах была тьма и она обволакивала меня, наверное, пугала бы если бы не знала его душу и характер.

Мой голос дрожал, однако, я обязана попробовать убедить его отказаться от меня.

– Омер, пожалуйста, – начала я, – я не хочу выходить замуж, – Омер внимательно слушал меня, не перебивая. – Я хочу учиться в институте, а после работать и ни от кого не зависеть. Не хочу себе жизни, как у женщин в Арабских Эмиратах и такой, где женщина не имеет свободы. Может я кажусь тебе очень странной, ведь ты знаешь из какого я рода и всё же я скажу… я хочу сама строить свою жизнь. И мне для этого не нужен ничей указ или мужчина рядом, я сама могу о себе позаботиться. Понимаешь?

Он встал на ноги и стоял ко мне спиной, перебирая тасбих в руке пока они не порвались и их красные бусы не рассыпались на дорожке.

Развернулся ко мне, и я встала к нему напротив.

– Я услышал твоё желание, – спокойно ответил мне. – Конечно же ты продолжишь учёбу и если захочешь, то сможешь работать по профессии. Я не стану препятствовать тебе только если твои желания будут правомерными и благочестивыми. И ты можешь быть спокойна в том, что я не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Я буду поддерживать тебя во всём, но твоё поведение не должно позорить мою честь.

Я отрицательно качнула головой:

– Я не согласна.

– Уже всё решено, – он сделал паузу, затем его голос стал более строгим. – Эдже, я не хочу тебя ломать, поэтому прими меня по собственной воле.

Почувствовала, как моё сердце сжалось от этих слов.

Он властной походкой ушёл, а я осталась одна в саду.

Летний сад окутан мягким светом солнца. Его лучи пробивались сквозь листву деревьев, создавая причудливые тени на земле. Лёгкий ветерок шевелил листья и цветы, наполняя воздух их ароматом. Птицы продолжали свои песни, добавляя мелодичность в атмосферу. Фонтан в центре сада тихо журчал, его вода искрилась в лучах солнца, создавая ощущение спокойствия и умиротворения. И я бы любовалась этим садом, как раем если бы не чувствовала себя разбитой.

– Сестра, тебя мама зовёт. – Появился на пути Аид.

– Брат, оставь меня и маме скажи, что я не хочу никого видеть и слышать.

– Как прикажете, принцесса. Что-то желаете ещё? – язвит Аид, снимая игаль со своей головы и медленно начинает ко мне приближаться.

Я стала пятиться назад:

– Что ты собираешься сделать?

– Ты ответишь за то, что сегодня поставила отца в неудобное положение. За то, что вазу мою разбила, которую я хотел подарить значимой для меня девушке. За то, что мстить мне вздумала. Думаю, дальше не надо перечислять все твои мерзкие гадости, которые ты не перестаёшь творить.

Надо делать ноги, пока они целы. Развернулась и столкнулась с Ямиром. О, Аллах, как же милостив ты!

– Сестра, иди к маме, а ты брат успокойся.

Я с радостью поспешила убраться из виду Аида и ещё успела выплеснуть пару недобрых слов в его сторону.

Идя под окнами дома, посмотрела на парковку, машины Омера уже не было, они уехали.

– Ясемин! Это ты не понимаешь! Я решил, что Омер станет её мужем и я от своего слова не откажусь! – крик отца доносился до меня из окна их комнаты.

– Перестань орать на меня! – кричит в ответ мама. – Я свою дочь родила… Моя дочь сама вправе выбирать себе мужа!

– Твоя дочь? – голос отца звучал удивлённо и тихо. Я остановилась и прислушалась к их ссоре. Может мама сможет переубедить отца?

– Повтори! Ты сказала твоя дочь?!

– Да, я так сказала, потому что ты довёл меня, Демир.

Резкий удар, грохот. Он же не бьёт маму?

– Послушай меня, Ясемин, когда эта чертовка в тысячный раз вляпается в какую-нибудь беду, я не стану больше помогать. – тишина. – Причину ты сама озвучила.

Родители тоже сошли с ума.

– Я заберу сейчас Эдже и мы какое-то время поживём в Эмиратах. Я, Эдже и Самира. По поводу свадьбы – её не будет.

Я дёрнулась от неожиданного грохота.

– Ни-ку-да уже ты не поедешь, а Самиру привезёт Каан со своей семьёй. Как раз к свадьбе приедут.

– Демир, ты забываешься. Со мной так не надо разговаривать и крушить всё в нашей комнате. Я же и ответить могу.

Я выдохнула. Мама сильная. Совсем папу не боится.

– Яс, ты моя жена. Госпожа моя, что же ты так упрямишься с этой свадьбой? – хм, если голос отца стал теплее, то значит свадьбу он точно отменит. Мама заставит его это сделать.

– Демир, не трогай… Я не хочу… Ты сильно расстроил меня…

– Хорошо, но Эдже станет женой Омера, потому что я дал слово главы маф… за своим столом и назад его забрать не могу. Прости, любимая.

Что он сказал? Слово кого он там дал?

Глава 4

После большого скандала с женой, Демир отправил старшего сына в Арабские Эмираты за Самирой и передать благие новости о помолвке Эдже. Сам он поехал на собрание своей мафии, которая ждала своего главу для обсуждения дел и их решения.

Собрание прошло, как обычно, без разочарования в своих людях. Члены мафии боялись совершать ошибки и перед тем, как что-то сделать долго взвешивали последствия. На вечере сегодня они только слушали Демира, потому как видели, что глава вне настроения и изрядно зол.

По окончанию собрания, Демир возвращался домой на машине, наслаждаясь тишиной ночи.

– Демир, у тебя всё в порядке? – спросил Мансур долго уже наблюдая, как Демир задумчиво смотрит в окно на проплывающую набережную и играет нервно желваками.

Демир не любил каждому раскрывать душу, ведь Мансур за сегодняшний вечер не первый, кто задал подобный вопрос.

– Устал. – Сухо ответил он, даже не посмотрев на мужчину, который сидел напротив него в салоне автомобиля. – Брат, притормози. – Демир увидел, как модельное агентство, в которое он недавно наведывался объято пламенем.

„Аллах, Аллах, пусть никто не пострадает. Что же у них случилось?“ – подумал про себя.

Они ехали дальше и приятную тишину нарушил Мансур, выглядывая из окна при этом восклицая:

– Это что наша Эдже?!

Демир, нахмурившись, повернулся к другому окну, но никого не увидел.

– Где?

– В клуб только что вошла с компанией.

– Ты ошибся, Мансур, – недовольно произнёс Демир знает, что Эдже не такая, кто гуляет по ночам, а особенно по клубам. – Моя дочь сейчас дома, – уверенно ответил он, стараясь убедить друга.

– Извини брат, показалось. Увидел очень похожую девушку на Эдже.

– Моя дочь очень правильная и благочестивая, и никогда не позволит себе такой грязи. – Он не забыл про случай с платьем, но, как отец – будет несмотря ни на что любить дочь и всем рассказывать, как он ей гордится.

Машина остановилась и Мансур вышел у своего дома, попрощавшись с Демиром.

По дороге телефон Демира зазвонил. Он ответил, не глядя на экран.

– Алло.

– Господин Демир, вам звонит директор из модельного агентства. Мы сегодня с вами разговаривали по поводу вашей дочери, и я выполнил вашу просьбу.

– Ты хочешь ещё денег за это? – резко спросил Демир не дослушав директора.

– Ваша дочь подожгла наше здание! Мой бизнес сгорел! И если вы не возместите ущерб, мы подадим заявление в полицию и её посадят! – раздался холодный бас на другом конце линии.

Демир в ярости закончил разговор и увидел всплывающее уведомление. Открыл, а там видео, где крупным планом его дочь заходит в гримёрную и устраивает поджог. Это доказательство, которое может создать ему большие проблемы. Дочь главы мафии не должна так себя вести и пусть никто из мирных не знает кем является Демир, но знают члены мафии и другие им подобные. Девчонка подрывает его авторитет и власть, и если её не усмирить, то она «утопит» его в позоре. Честь его будет задета и тогда он может потерять не только свой статус, но и жизнь. Законы мафии жестоки, если твой авторитет так легко подрывает девчонка, значит ты шакал и недостоин управлять мафией. Свои же и накинут петлю на шею.

Демир громко приказал водителю ехать быстрее. Его мысли были полны гнева и беспокойства.

Когда личный автомобиль заехал во двор, Демир почувствовал, как его сердце начало биться быстрее. Он торопливо вошёл в дом и не разувшись, сразу направился в комнату к дочери. В просторной гостинице дремал Ямир, даже не подозревая, что начинается ураган и гнев отца.

Ясемин также сладко спала в комнате и видела лишь добрые, светлые сны.

Он поднялся по лестнице и ворвался в спальню дочери. Подойдя, он скинул одеяло, под которым должна была быть Эдже. На кровати под одеялом оказались уложенные вещи так, чтобы создать иллюзию присутствия. Его лицо побагровело от жгучего желания наказать её, но сначала ответит Ямир, ведь он был в ответе за тем, чтобы она ничего не натворила из-за помолвки.

– Ямир! – закричал он, и парень мгновенно появился в дверях.

– Что случилось, отец? – сонным голосом спросил он.

Демир в бешенстве схватил сына за грудки и стал его трясти, крича остервенелым голосом:

– Я тебе, что сказал делать в моё отсутствие?! А?!

Ямир трясёт головой не понимая, что происходит, а когда видит, что Эдже устроила на своей кровати, стал сбивчиво говорить:

– Я, я… Я не слышал, как она ушла.

Демир отшвырнул Ямира, как котёнка на кровать Эдже и грозно прокричал:

– Какая тебе Шарджа, когда ты за девчонкой посмотреть не можешь?!

Каан понимал о чём отец говорит. Ямир влюблён в сестру Омера – Камиллу.

А это значит, что он не отправится управлять Шарджей, где живёт девушка, в которую он влюблён.

Ямир подскочил с кровати:

– Отец, прошу тебя. Ради Аллаха я приму любое наказание, но не лишай меня желаемого!

На телефон Демира поступил звонок от Мансура, и он ответил, выйдя из комнаты:

– Демир, мне не показалось. В клуб вошла Эдже, и она сейчас находится там, – сделал короткую паузу. – Ты хоть понимаешь, что начнётся если со стороны Омера или сам Омер узнает, что позволяет себе Эдже?

– Мансур, я ценю твоё беспокойство в мою сторону, но сейчас не до выяснения, что ей грозит за… – посмотрел на тёмный экран телефона. Батарея разрядилась не вовремя.

– Отец. – Подавленно сказал Ямир.

– Молчать, щенок! Если с Эдже что-то случиться в этом клубе, я тебя первого задавлю! – вышел из комнаты и встретился с Ясемин.

– Что за крики? Что с Эдже и о каком клубе идёт речь? – сбивчиво вопрошает с волнением в голосе прижимая руку к груди.

– Если твоя дочь, – выделил слова «твоя дочь» – опозорит мою честь, я её жалеть не стану! Убью! – грозит пальцем. – Твоя дочь устроила пожар в модельном агентстве и теперь с меня требуют возместить убытки или не то её ждёт тюрьма и это, во-первых. Во-вторых, пока ты её жалеешь и защищаешь, твоя рыжая девка в клубе средь толпы мужчин!

Ясемин прикрыла ладонью рот от шока, а Демир пошёл к машине.

Глава 4.1

Демир в строгой чёрной рубашке и классических брюках известного бренда Арабских Эмиратов, сел в личный автомобиль и управляя им сам, направился в клуб, где по информации Мансура находилась его дочь.

Демир прокручивал в голове разные варианты происходящего там. По его виску стекала капля пота от невыносимого желания стереть с лица Земли этот ночной клуб. Он даже представить себе не может дочь в одежде, в которой её видели, как и с трудом принимает факт, что Эдже в клубе. Одно и другое было за гранью его воображения и когда он увидит лично, то лишь Аллах знает, как он отреагирует. Демира тяжело вывести из себя, он всегда подходит ко всему с холодным рассудком, но на некоторые вещи не может закрыть глаза. Особенно на позорные поступки дочери, что давно вышли за рамки дозволенного. По началу, когда Мансур заметил Эдже, у Демира пробежалась мысль, что его дочь ни за что так не опустится. И как же унизительно, неприятно узнавать о дочери, которая плюнула на законы, правила своей семьи и отца.

Он едет с мыслью наказать, а мера наказания будет зависеть от того, насколько далеко зайдёт строптивая девчонка. Наказание за неподобающий вид, побег, преступление, будет уже незавидным, и она его навсегда запомнит.

Демир медленно подъехал к клубу, его сердце билось быстрее обычного. Он припарковал машину и вышел, оглядываясь вокруг. Неоновая вывеска клуба ярко светилась, привлекая внимание прохожих.

Подойдя к входу, Демир заметил, как охранник внимательно осматривает каждого входящего. Он поправил воротник своей рубашки и уверенно направился к двери. Охранник, увидев Демира кивнул ему, и Демир со строгим лицом вошёл внутрь.

Клуб был наполнен музыкой и светом. Люди танцевали, смеялись и наслаждались вечером. Демир почувствовал, как его охватывает напряжение, когда замечает у барной стойки свою дочь. Эдже сидит у бара, закинув ногу на ногу и крутит в руке бокал с тёмной жидкостью. Улыбается, что-то говоря парню, который не отводит жадные глаза от её открытых ног. Одета Эдже в топ и кожаную юбку, и только Аллах видел, где она взяла эти ничего не закрывающие тряпки.

Демир сжал кулаки и направился к ней, но ему дорогу перегородила незнакомка. Она как бабочка перед лицом хищника остановилась.

– Я раньше тебя не видела здесь. Ты новенький? – писклявым голосом спросила. Она выглядела очень молодо, скорее всего ровесница его дочери.

– Девочка, тебе бы в куклы играть, а не на мужчин старше себя прыгать.

Лицо девушки залилось краской, и она тут же ушла прочь с глаз.

Эдже уже не оказалось за барной стойкой и Демир выругался, продолжая искать её в зале.

– Убью!

Он заметил Эдже, как она выходит на улицу с девушками и направился следом за ней, стараясь не потерять её из виду. Вышел и его лицо скривилось от гадливости, потому что не узнавал свою дочь. Стоит к нему спиной, машет электронной сигаретой и бурно рассказывает, как много раз она была в этом клубе. Заливисто смеётся, поддерживая смех других и даже не догадывается, что наговорила себе уже на приговор.

Одна из девушек заметила, как Демир смотрит на них всех и с волнением говорит:

– Там мужик какой-то на нас очень странно смотрит. Пошлите внутрь.

Эдже делая затяжку поворачивается к клубу и встречаясь взглядом с отцом, замирает, невольно выпуская дым прямо ему в лицо.

– Папа? – на выдохе произносит она, теряя из рук электронную сигарету.

– Валим! – кто-то воскликнул из толпы девчонок, и они забежали в клуб.

Вены на лице, шее Демира вздулись от ярости, и он с обезумевшими глазами ударил по лицу Эдже с такой силой, что она рухнула на землю и на минуту потерялась. Он никогда её не бил и поэтому его всего трясло, потому как боялся убить.

Кто-то из толпы рядом стоящих мужчин решил вступиться за бедную девушку, но охрана клуба тут же вмешалась и остановила того смелого человека.

– Больно, – всхлипывает тихо Эдже, держась рукой за разбитый нос, откуда сочилась кровь. Поднимая глаза на отца, видит, как он медленно подходит к ней, и она начинает отползать назад. – Пожалуйста, не надо. Не надо.

Демир схватил дочь за ногу и притянул к себе, а после схватил за распущенный, длинный волос и наклонившись к её голове, прошипел:

– Молись, молись, чтобы я тебя не убил.

Эдже закричала от боли, когда он потянул её в сторону машины и тащил за собой, не позволяя ей встать на ноги. На помощь никто не подбежал, хотя и слышал мольбу и крик девушки.

– Папа, мне больно. Пусти, пусти меня. Я больше никогда не буду убегать из дома. Умоляю.

Демир отпустил дочь и наклонившись к ней, грозно произнёс в лицо:

– Конечно, ты больше никогда не будешь убегать из дома, ведь дом для тебя теперь станет тюрьмой, а я твоим наказанием. До свадьбы и шагу не сделаешь из дома.

Открыл двери автомобиля и подняв Эдже с земли, засунул в машину.

– Дома мы продолжим… Ты мне расскажешь, как ты устроила поджог и сколько уже раз сбегала из дома. А завтра в больницу поедем, чтобы вынести справедливый приговор! – громко закрыл за ней дверь и сел за водительское сидение.

– Зачем? Зачем в больницу? – сбивчиво спросила и когда он резко обернулся, то Эдже дёрнулась, вжавшись в кресло. Испугалась, что снова ударит.

– Узнаем, чиста ли ты и невинная, как кажешься. Ты же знаешь, что будет если ты окажешься испорченной? Знаешь, Эдже? – холодно говорил Демир, задавая вопрос дочери.

Он не должен с ней об этом говорить, но она уже довольно взрослая и сама себя неправильно повела. От этого и вопросы такие личные.

Эдже спрятала глаза, опустила голову и ей никогда не было так стыдно перед ним, как сейчас. С мамой она может об этом говорить, и они говорили… про критические дни и то, что нужно и нельзя делать в их время. Про любовь, секс и невинность, и что она должна принадлежать только одному – мужу.

Демир отступил, заметив, как притихла и засмущалась дочь.

Ехали в тишине. Эдже боялась даже двигаться, сидела так тихо, как мышка, заставляя Демира поглядывать в зеркало заднего вида.

Ямир дома ожидал отца и успокаивал мать. Ясемин не находила себе места, боясь одной только мысли, что с Эдже может произойти то же самое, что и с ней в прошлом. Так же боялась его гнева, она не переживёт… Ясемин ничего из перечисленного не выдержит.

Ворота открылись и после остановки машины из неё вышла Эдже и Демир. Ясемин подошла к дочери и какое было для неё удивление видеть дочь в таком виде. И ещё от неё исходил смешанный запах духов и спиртного.

– Мама, – по лицу Эдже текли слёзы, рисуя кривые дорожки. Ей нужна помощь, поддержка и защита.

Ясемин сделала шаг назад, вытянув руку вперёд, сказала:

– И это наша дочь? Это Эдже? – Яс сделала короткую паузу, – Нет… нет. Ты не можешь быть моей Эдже. Я её по-другому воспитывала. Она бы так меня никогда не разочаровала.

– Мама, прости меня! – в голос заплакала Эдже, сев перед ней на землю. Увидела Ямира, отрицательно качая головой, вопила. – Брат, Ямир, я не хотела.

– У меня больше нет сестры. – Ямир бы так никогда не сказал ей, но за то, что по её вине он лишился шанса быть с любимой – не простит сестру.

– Вот она твоя Эдже! Ты как-то сказала мне, что такой же была как она! Вот я и спрашиваю… такой ты была?

– Хватит! Хватит! Я уже пожалела о своих словах!

Демир плюнул в сторону и приказным тоном сказал с последующим предупреждением:

– Отвезёшь завтра её к своему гинекологу. Если она испорчена, то лучше ей не возвращаться домой.

Ясемин закрыла лицо руками и закричала в голос.

– Как ты можешь о таком говорить?!

– А ты хочешь, чтобы Эдже убили после брачной ночи, а потом пришли за нами? Ты этого хочешь?

– Я… Я. – Эдже подала голос, но услышала в ответ.

– Заткнись и иди в свою комнату, – сказал Демир и вернулся к разговору с женой. – Ты меня поняла, Ясемин?

– Поняла.

Глава 5

Эдже

Во рту остался солоноватый привкус крови, а разбитые губы щиплет. Глаза опухшие и красные будто бы у меня аллергия или пчела укусила за оба глаза. Я стою в душе и смотрю на своё жалкое отражение, замечая под ногами клок рыжих волос. У меня всё болит. Мне никогда не было так больно, как сегодня. Меня ни разу не бил отец до этого дня, и я не видела его такого бешеного вида. Мне впервые в жизни больно на душе и страшно представить, что жизнь больше не будет прежней. Папа не пощадит меня, ждёт день, чтобы поскорее выдать замуж. Мама встала на его сторону и сделала вид, что не увидела в каком состоянии отец привёз меня домой. А если бы он меня убил? Что если бы меня привезли и положили перед ней в саване? Мне стало казаться, что она бы так же отцу ответила: «Это не моя Эдже». И всё из-за «первобытных» законов, традиций, обычаев. Мы живём в другом времени и в городе, где давно старым обычаям пришёл конец и им на смену пришли новые. Современность и мода! Я не спорю, есть те, кто до сих пор придерживается старых обычаев, но это пожилые люди и те, кто живут в дальних деревнях. И я старалась просто быть собой, боролась за это, но теперь понимаю, что бессмысленно.

Мой прадедушка говорил, что у каждого своя судьба и только Аллах вправе её решать. Я согласилась тогда, а сейчас я так не считаю, ведь именно мою судьбу решает отец.

Отец мою комнату превратил в хаос. Там страшный беспорядок, ничего не лежит на своих местах. Он искал вещи неподобающего вида, называя их «рваными тряпками» и когда нашёл под кроватью, то очень сильно меня ими хлестал, а потом на глазах разорвал. Папа забрал шнур от телевизора, ноутбук, телефон, вообще оторвал меня от внешнего Мира. Наказал мне сидеть в своей комнате и выходить только на завтрак, обед и ужин, а всё остальное есть в моей комнате.

Я надеваю на себя халат и выхожу из душа, замечая маму сидевшую в кресле ко мне спиной. Она чем-то отвлечена и сразу не поворачивается ко мне, а когда я увидела, чем именно, то выхватила из её рук свой личный дневник.

– Это моё!

Она встаёт напротив меня и ударяет мне хлёсткую пощёчину, выхватывая дневник из моих рук.

– Бесстыжая! И сколько таких ночей было, когда ты сбегала на пляжи и сидела там никого не стыдясь?! – кричит на меня и я понимаю, что всё вышло из-под контроля и если она не перестанет кричать, то зайдёт он. Мой папа.

– Немного, немного было таких ночей, – говорю тихо, смотря на дверь комнаты. – Мама, пожалуйста, папа может услышать. Не кричи.

– Что ты сказала?! – в комнату врывается отец и я невольно прячусь к маме за спину.

– Демир, успокойся. Ты всё неправильно услышал, – мама тоже испугалась, прикрывает меня собой.

– Я всё правильно услышал и понял, и я точно из-за вас стану убийцей.

Он дотянулся до меня, снова схватил за волос и потянул к себе. Мама кричит, чтоб не трогал, чтоб отпустил, но я уже мысленно прощаюсь с жизнью, ведь в его руке блестит оружие.

– Вот! Вот! Посмотри, почитай! Она невинна и пишет о том, что ходила на пляж загорать и смотреть на звёзды! Демир!

Он отпускает мой волос, и я падаю на четвереньки, а когда встаю, то бегу в душ и закрываюсь там на ключ. В ушах звенит от боли и страха, и я не могу успокоить истерику. Сползая спиной по холодной стене, закрываю уши, чтобы не слышать его и мамин крик.

Спустя время наступила тишина, но я так и не вышла из душа. Всю ночь так просидела, иногда вздрагивала от любого шороха, осознавая, что мне не сегодня так завтра придёт конец.

Это завтра наступило быстро.

– Эдже. – Стук в дверь и голос мамы, которая не дала меня убить. – Перестань бояться и выходи ко мне.

Я встала на ноги, но глаза от усталости закрывались и кружилась голова.

– Что ты там делаешь? Не пугай меня. Открой.

– Зачем, мама? Чтобы надо мной снова издевались? Тебе правда не терпится поскорее от меня избавиться? Может мне помочь вам?

– Что ты такое говоришь? Как я могу желать смерти своей дочери? – её голос сменился на плач, – Я тебе обещаю, отец больше не тронет тебя. Открой дверь и не доводи меня.

Я открыла дверь, и мама тут же прильнула ко мне. Обняла.

Как же у них всё просто. Накричали, ударили, а потом как ни в чём не бывало погладили по голове. От такого перестаёшь считать себя человеком, ведь так обращаются с животными, а не со своими детьми.

– Ты не должна злиться на нас с отцом, ведь ты не права. Мы любим тебя, и ты когда станешь матерью, то поймёшь, как обливается кровью сердце, если ребёнку плохо и больно.

– Никакого ребёнка я не хочу. У меня не будет детей. – тихо шепчу я с опущенными руками.

– Не смей так говорить! – выругалась она, – Аллах свидетель нашим словам и может так наказать, что потом будешь жалеть всю свою жизнь!

– Хорошо, мама. Я больше ничего не скажу. Я буду молчать.

За завтраком была тишина. Отец мне ни слова не сказал, он даже не подпустил меня к себе для поцелуя руки и благословения на сегодняшний день. Ямир поступил хуже, он игнорировал, словно меня вообще нет. И самое обидное до боли то, что не прикасался после меня к блюдам.

– Эдже, мы сейчас позавтракаем и поедем в больницу с тобой к врачу. Ещё надо заехать в ателье и заказать платье на ночь хны.

– К какому врачу? – подняла на неё глаза. Отец встал из-за стола, и я напряглась, машинально добавляя к вопросу. – Хорошо, мама. Я поняла о ком ты.

– Дорогая, вас отвезёт Мансур. В случае чего, он знает, как поступить. – Отец подошёл к маме и поцеловал её, а Ямиру строго сказал. – А ты вставай и иди за мной.

– Отец, я же ещё не поел.

Отец отодвинул от брата тарелку, забрал хлеб из рук и положив свою ладонь ему на шею, властно воскликнул:

– Еду надо заслужить! Заработать!

Я не могла ничего сказать отцу, а раньше бы сказала, чтоб он не трогал брата. Что я наделала? Я подставила Ямира! Как всё теперь исправить? Как?

– Демир, мой львёнок голоден. Ты может поел, а он нет! – мамин голос остановил отца, и он ушёл, но и Ямир больше есть не стал.

На выходе из дома я подошла к брату и постаралась извиниться, но услышала в ответ лишь боль.

– Не прикасайся. Не подходи ко мне и никогда больше не смей со мной разговаривать. У меня больше нет сестры. И Аид был прав, ты дрянь!

Он высказался прямо мне в лицо, не хватило только плевка. Меня словно резало по частям в тот момент, пока он говорил мне эти слова. Меня ломало от того, что я не могу ничего исправить ради него, потому что я боюсь подходить к папе. Потому что, я трусиха и, наверное, братья правы… я дрянь!

Мы быстро приехали в больницу и нас сопровождал дядя Мансур, но он не один. За нами ехала ещё одна машина и они с каменными лицами не выпускали меня из глаз. Наверное, прикажи им раздавить меня и они это сделают легко без капли жалости. Я знаю, почему отец их послал. Ни чтобы нас защищать с мамой, а для того, чтобы совершить справедливость надо мной.

– Госпожа Ясемин, проходите, пожалуйста, в кабинет. Врач вас с дочерью ожидает.

Вот после этих слов время остановилось для всех нас. И мне страшно, очень страшно и стыдно, потому как я…

Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Глава 5.1

Эдже

Страшно и стыдно, потому как я никогда не была у врача гинеколога. Потому как никто и никогда меня там не трогал. Не касался моих интимных зон. О чём там говорить, я ни с кем ни разу не целовалась и совсем не умею этого делать. Если я гуляла в открытой одежде и сбегала в клуб это не значит, что я могла себе позволить большего. Я лишь показывала всем свою красоту, но никогда не отдавала её мужчине. Никому и никогда!

– Не бойся, девочка. Это не страшно и не больно. Я просто посмотрю тебя и всё. – Говорит врач, а я не могу успокоить дрожь голоса, колен и рук. Мне словно перекрывает ужас кислород.

– Мам… Мам, мне трудно дышать, – я ловлю ртом воздух и хватаюсь рукой за горло.

Врач дала мне стакан с обычной водой, а мама, гладя меня по спине, успокаивала, предупреждая, что она будет сидеть в кабинете и никуда не уйдёт.

– Да, Эдже, мы с тобой пройдём за ширму, а твоя мама будет сидеть здесь.

Я кивнула. Мне скорее захотелось всё это закончить, ведь не начинать нельзя.

Мы зашли за белую ширму, там стояло гинекологическое кресло и ступенька к нему. Врач надевая белые перчатки, и закрывая лицо маской, попросила меня раздеться и сесть в кресло. У меня не было выбора. Не могла быстро снять платья и врач в белом халате, и с цветной шапкой на голове мило улыбнулась, сказав:

– Не торопись, милая, я подожду.

Когда я разделась то прикрывая грудь руками, мелкими, неуверенными шагами подошла к креслу и села на него, соединив ноги вместе.

– Не стесняйся меня, – она выдержала паузу, – расслабься, пожалуйста, и расставь ножки на подлокотники… Умница.

Я чувствовала, как меня касаются её холодные руки. Она трогала мои половые губы, надавливала на низ моего живота и спрашивая: «не больно ли мне?».

– Нет. – По моим глазам катились слёзы и всё становилось не нужным. Не значимым. Позор!

Мама что-то за ширмой спрашивала меня, но мне всё равно, что ей нужно. Мне правда уже неважно, что со мной сделают или не сделают.

– Госпожа Ясемин, ваша дочь здорова и девственная плева не повреждена. Она девственница. – Заключила врач в то время, когда я уже натягивала на себя платье.

Меня сначала облили помоями, а после решили отмыть, понимая, что я ещё принесу им пользу. НО я же это не забуду никогда! Никогда не забуду, что меня водили к врачу, потому как сомневались в моей чистоте. Моя честь тронута врачом до брака! И худшего позора я не знаю!

Во мне что-то треснуло, ведь меня тронули, во мне засомневалась родная мать и отец, меня опозорили, и я только после этого перестаю быть чистой.

Мы вышли из кабинета, и дядя Мансур холодно спросил:

– Проблем нет?

– Нет, – она перевела на меня взгляд, добавив, – не поедем в ателье. Мансур, отвези нас домой.

Он кивнул, и мы пошли к выходу. Мама всё время обнимала меня за плечо и раз десять успела уже извиниться, пока мы шли к машине.

– Доченька, красавица моя. Мне очень жаль, что так произошло. Нашего отца не переубедить, сама же знаешь. Вот увидишь и он у тебя попросит прощения. Больше никто тебя не обидит.

Дядя Мансур с грустью смотрел на меня, но и его жалость мне не нужна.

Так плохо, что хочется закрыться от всех и, чтобы меня не трогали.

Наша машина въехала во двор, и я вышла.

– Сестра!! Сестрёнка!!

Это моя маленькая сестра Самира, самая невинная в этом доме девочка. Она крепко меня обняла и даже поцеловала в щёчку.

– Привет, мой цветочек! – в ответ сказала я.

– Посмотри мы все приехали на твою помолвку. Дядя Каан с семьёй, дедушка Азиз… Мы все собрались, чтобы поддержать тебя.

– Ну привет, моя совсем уже взрослая девочка. – Тётя Эдже – жена дяди Каана протянула мне коробку с красным большим бантом. – Этот подарок от меня наденешь сегодня на помолвку.

Мы все вошли в дом и я ушла в свою комнату. Как не странно, но меня оставили в покое. Я имела права отказаться от обеда, потому как чувствовала себя плохо. Мама одобрила мой ответ, но всё же принесла мне еду в комнату. Она единственная, кто понял, что мне стыдно после всего, что случилось.

Я уснула, а разбудил меня голос сестры.

– Эдже, Эдже, просыпайся. Твой будущий муж приехал! – обрадованно восклицает, толкая меня в плечо.

Вошла мама.

– Дочка, Омер с семьёй приехал. Надо вставать и готовиться.

– А папа где?

– Он с ними в гостиной нас ждёт. Вставай.

Началась какая-то суета. Забежала тётушка Эдже – жена дяди Каана, сказав мне:

– Я сделаю тебе макияж, чтобы скрыть синяки и разбитую губу. – Она быстро стала доставать из своей сумочки косметику.

– Я тогда пойду приготовлю всё для кофе, поднос серебряный найду, новые чашки. О, Аллах, так переживаю! – мама поцеловала меня в щёчку. – Встретимся на кухне.

Я ощущала себя куклой, которой выбрали платья, делают макияж, причёску и решили, кто будет её женихом. Они все мной играют! Им не приходит в голову, что я живая и должна сама делать выбор. Я смотрю на Самиру и мне горько за неё, ведь она ещё не понимает, что её ждёт та же участь.

– Вот бы и мне так повезло, как тебе с Омером. – Говорит будто понимает лучше других.

Тётя засмеялась, вплетая в мой волос золотое украшение.

– Ну, а что? Он хороший парень, добрый и мне он нравится.

– Ты будешь счастливее чем я, сестрёнка. – Спокойно ответила ей.

Глава 5.2

Эдже

Я стояла у окна, наблюдая, как солнце медленно опускается за горизонт, окрашивая небо в золотисто-розовые оттенки. Вечерний воздух был наполнен ароматом жасмина и свежести моря. Сегодня особенный день, я буду помолвлена с Омером. От этого не уйти и не сбежать. Всё уже давно решено моим отцом и об апелляции речи быть не может.

Я чувствовала, как сердце с трепетом бьётся быстрее, когда я думала о том, что меня ждёт впереди. Мне страшно вступать на тропу будущего с Омером и идти по ней, ведь я не знаю, что ждёт меня на её пути. Не страшно, только когда я знаю чего хочу и к чему стремлюсь, а брак – другое. Нежеланный. Но кто меня будет спрашивать и ждать, когда я решусь стать Омера женой? Никто.

Жена дяди Каана помогла мне надеть платье, украшенное золотыми нитями и изящной вышивкой. Платье было тяжёлым, но я чувствовала себя в нём как принцесса из сказки. Она также помогла мне с причёской и макияжем.

– Ты выглядишь великолепно, моя дорогая, – сказала, поправляя подол. – Омер будет в восторге.

Я улыбнулась через силу, чувствуя, как волна мурашек прошлась по всей спине.

В этот момент дверь открылась, и вошёл мой отец. Его глаза были полны эмоций, и я увидела, как он сдерживает радость.

– Ты готова?

– Меня подготовили, папа. – Тихо произнесла, опустив глаза, потому что я боюсь показать слёзы и своё нежелание.

– Эдже, эта помолвка состоится и ты станешь женой Омера. Лучшей пары для тебя нет и не будет. Поняла? – его голос звучал безапелляционно.

– Угу.

– Посмотри на меня и нормально ответь. – Холодно потребовал он.

– Хорошо, папа. Я поняла.

– Много при семье Омера не болтай, а лучше вообще молчи и смотри на меня. Хорошо?

– Хорошо.

Я спустилась вниз к маме, помогла ей с кофе.

– А соль или молотый перец не будешь бросать в чашку Омера? – улыбнулась мама.

– А это ещё зачем? – нахмурилась я.

Тётя Эдже тихо засмеялась и сказала:

– Чтобы семейная жизнь сладкой не казалась!

– Душа моя, так принято, – осеклась на секунды мама, – если не хочешь можешь ничего не бросать. Никто тебя за это не осудит.

И тут я поняла, что могу ему с помощью этого обычая отомстить за то, что попросил меня у отца без моего на то согласия.

Я добавила соль и перец. Мама с тётей Эдже смотрели на меня с широко открытыми глазами и спросили в один голос:

– А это не слишком?

– А как он хотел? Никто ему сладкой жизни не обещает. Её надо заслужить. – С удовольствием размешиваю содержимое в его чашке.

– Ох, Эдже. Мы здесь за тебя все переживаем, а надо бы за Омера. Тяжело ему с тобой будет. Ох тяжело… – улыбается тётя Эдже.

Они пошли к гостям, а следом вошла я, где на себе поймала множество разных взглядов.

– Добрый вечер. – Остановилась у стола с подносом в руках. Пальцы дрожали, казалось, я не удержу его и всё рухнет.

За столом сидели гости: отец Омера, Камилла, родная мама Омера и новая жена дяди Маги.

– Какая красивая, – подала голос новая жена дяди Омера и скользнула по мне завистливым взглядом. – Добрый вечер, милая.

Мне никогда не нравилась эта женщина. Хоть я её и видела пару раз, но достаточно наслышана о ней от своей мамы, подруги Камиллы и самого Омера.

Мама Омера сидела и смотрела на меня с искренними глазами, и от неё исходило тепло. Она хорошая женщина и Омер очень сильно любит свою маму.

Я подала всем чашки и меня пригласили сесть за стол рядом с Омером. Я старалась не поднимать глаза, потому как не могла разделить с ними радость.

Я лишь каждый раз приподнимала уголки губ, когда Омер пил кофе и с каждым глотком краснел, тихо кашляя.

– Лев мой, тебе не хорошо? – взволнованно спрашивал дядя Мага, но Омер кивал и запивал кофе обычной водой.

«Так тебе и надо. Будешь знать». – Подумала про себя я.

– Благодарю. В порядке.

А вот когда он выпил до дна кофе и улыбнулся мне, то стало совсем не весело.

– Ты проиграла. Теперь моя очередь… – подмигнув, прошептал мне.

Началось то чего я так сильно не хотела в свои почти восемнадцать лет.

Достали кольца с красной лентой и право надеть их нам передали отцу Митину.

Мужчина улыбался нам. Смотрел мне глубоко в глаза, словно заглядывал в душу. Мне с каждой секундой становилось не по себе, ведь его лицо менялось. Лицо отца Митина выглядело добрым, но иногда он прищуривал глаза и лицо становилось каменное, холодное.

– Я свидетель твоего рождения. Я знаю под какой звездой ты родилась. Под его звездой и она тебя ведёт за ним. Твоё счастье зависит не от Всевышнего, а от самой тебя. Захочешь – примешь его. Не захочешь – потеряешь и будешь жалеть.

Я не понимаю отца Митина. Что он хочет этими словами сказать? Про кого он говорит? Под чьей я звездой родилась?

Мама с папой тоже слушали весь этот бред и не моргали.

Ленточку разрезали и Омер поцеловал меня в лоб, сказав всем стоящим:

– Никях будет по законам Эмиратов в городе Шарджа. В один день будет два великих дня: наша свадьба и день рождения Эдже! – со всей решимость произнёс Омер.

Я подняла глаза на маму, она молчала. Перевела взгляд на отца в надежде, что он не согласится, чтобы свадьба была по законам Эмиратов, но в ответ он всего-то коротко кивнул.

– Неожиданно. Я буду рад если вы совершите Никях в моём дворце.

– Благодарим. – Омер улыбнулся, а из моих глаз потекли слёзы. Я больше не могла терпеть и быстрым шагом ушла.

Забежала в комнату и сняв кольцо швырнула его. Не хочу я замуж сейчас, а детей тем более. Пусть всё будет проклято! Эта свадьба и этот брак! Я сбегу и они меня никогда не найдут!

Глава 6

Спустя две недели.

Эдже стояла перед зеркалом в роскошной комнате, украшенной золотыми и белыми тканями. Её длинное белоснежное платье, расшитое золотыми нитями, казалось, светилось в мягком свете свечей. Завершающий и важный элемент невесты – это свадебный хиджаб. Дизайнеры объединили его с красной вуалью, что закрывало лицо и сзади стелилась до самого пола. Весь образ подчёркивали зелёные как изумруды глаза, но они полны грусти и отчаяния.

Эдже посмотрела на своё отражение и почувствовала, как сердце сжимается. Сегодня ей исполнилось восемнадцать лет. День, который должен был быть самым счастливым в её жизни, стал пугающим и ничего окромя страха, и пустоты она не чувствует.

Тогда после помолвки ночью Эдже захотела сбежать. У неё почти получилось это сделать, но неожиданно в последний момент была поймана отцом. Демир не стал наказывать Эдже. Он незамедлительно принял необходимые меры и первым же рейсом отправил дочь с братьями в Шарджу. Каан со своей семьёй так же полетели следом за ними и готовили всё необходимое для свадьбы.

Вся семья знала о попытке побега Эдже. Они предупредили, что если девушка из дворца попробует сбежать, то её будет по итогу ждать не свадебное платье, а саван.

Омер строгий в таких серьёзных делах и решительный мужчина. Всегда добивается своего и от этого никогда не откажется. Свадьба в Эмиратах ему нужна не только из-за того, что он араб чистой крови и придерживается всегда традиций. А для того, чтобы золотая рыбка в будущем не сорвалась с крючка. Будет брачный договор, где Эдже станет принадлежать Омеру и никакой суд Турции не сможет их развести, пока Омер сам этого не потребует или пока смерть не разлучит их. Звучит страшно, а вот для Ясемин и Демира всё ясно, ведь они тоже заключали брачный договор.

Омер за Эдже в Эмираты не отправился, он был занят бизнесом и покупкой нового двухэтажного особняка в Турции. После свадьбы он отвезёт любимую в их новый дом.

Если Омер не поднимает тему про старый побег в клуб и непристойное поведение Эдже, то это не значит, что он об этом не знает. Омер знает больше, чем ему позволяют знать. Но откуда? В доме Демира есть один охранник и вот он обо всём докладывает Омеру, конечно, не за бесплатно. Охранник рискует потерять свою жизнь, ведь Демир на такие поступки глаза не закроет. Глава мафии не переносит крыс, которые кусают руки своему хозяину.

Омер хочет сделать Эдже счастливой и надеется, что брак полностью заставит Эдже поменять взгляды на жизнь. И как бы ни сопротивлялась любимая никаху, он свершится, ведь между ними есть чувства. Омер уверен в любви к огненной девочке, а вот Эдже пока не хочет принимать Омера, потому как голова забита другими мечтами и целями.

Эдже стало душно, и она вышла на балкон третьего этажа. Облокотившись о мраморную колонну, наблюдала за тем, как толпа людей заходят в двери дворца. Как заезжают всё новые и новые машины и из них выходят совсем незнакомые ей люди. Это были Шейхи разных статусов, они властно двигались, а за ними шли их жёны и дети.

Вот точно не такой жизни она хочет, как у этих жён шейха. У Эдже свои мечты и амбиции, которые теперь казались такими далёкими, но она обязательно всего добьётся. Она хочет быть независимой, строить свою карьеру, путешествовать по Миру. Но теперь её будущее попадёт в руки Омера, однако девушка хочет попробовать остановить его желание в первую брачную ночь. Она не отдаст себя ему, попробует бороться до последнего и взять под контроль Омера. У неё есть оружие – красота, Эдже хитра и умеет некоторые ситуации делать выгодными для себя. В любом случае она всё сделает, чтобы Омер упал к её ногам и разрешал ей то, что нужно ей.

– Эдже? – окликнул Демир мягко.

Эдже повернулась к отцу и Демир на мгновение замер. Перед ним самая красивая невеста, а когда он завяжет ленту на её талии, то она станет самой драгоценной во всём Мире.

– Дочка, какая же ты у меня прекрасная. – Он с любовью обнял дочь зная, что скоро её заберут у него. Она уйдёт в семью друга и запах дочери исчезнет из отчего дома. – Прости меня, доченька. За всё прости.

Голос Демира дрогнул. Он понимал, что теряет свою огненную дочку. Пусть и не родную по крови, но это ничего для Демира не значило. Эдже всегда будет и останется его первым цветочком от любимой женщины. Да, иногда он бывает злым и строгим отцом, а как по-другому, когда Мир жестокий и люди не всегда приходят к нам с добром? Если с Эдже что-то случилось бы, когда она так легкомысленно сбегала из дома, то Демир в первую очередь бы винил себя. Он бы выстрелил себе в голову, ведь Эдже его частичка огня, его душа и та, которая не виновата, что Эрдоган Ишаран её родной отец. У Демира и Эдже своя связь, они со стороны кажутся далёкими, но на самом деле они могут понимать друг друга без слов. С самого раннего детства Эдже всегда тянулась не к маме, а к папе. Сейчас почти ничего не изменилось, просто Эдже уже не ребёнок и некоторое ей непозволительно. Она понимает это, но не хочет принимать к себе такое отношение со стороны отца.

Эдже молча стояла перед ним понурив глаза.

В руках Демира показалась красная лента, он завязал два узла на талии дочери и сказал:

– Дочка, никогда не забывай отчий дом. Ты будешь женой Омера, но двери моего дома всегда для тебя открыты. Приходи по зову сердца в радости или в печали, я никогда тебя не прогоню. – Закрыл вуалью лицо Эдже и поцеловал нежно в лоб.

Они вместе вышли из комнаты и направились к залу, где уже собрались гости. Музыка играла, и все ждали появления невесты. Эдже с Демиром спускались по лестнице, чувствуя на себе взгляды сотен людей. Эдже крепче сжала руку отца. Волнение набирало обороты, боится споткнуться и упасть.

– Мне страшно. – Прошептала Эдже.

– Ничего и никого не бойся. Ты же моя принцесса. Дочь сильного и могущественного властелина. Никто тебя не посмеет обидеть.

Омер стоял у последней лесенки и не моргал. Эдже ослепляла жениха, и он даже забыл речь, которую надо произносить, когда тебе отдают невесту.

Он стоит высокий и уверенный, в традиционном белом одеянии. Его лицо было непроницаемым, как всегда.

Зал был украшен роскошными тканями и цветами. Золотые и белые драпировки свисали с колонн, создавая атмосферу величия и торжественности. У колонн стоял большой стол, покрытый белоснежной скатертью, на котором лежали священные книги и символы их союза.

Когда Эдже с Демиром подошли к Омеру, он поклонился отцу невесты и поцеловал ему руку.

Гости с изумлением смотрели на них и шептались.

– Омер, я тебе уже говорил, а сейчас при всех повторю. Эдже – моя старшая дочь, моя луна и звезда, и если она погаснет в твоих руках, то я тебя уничтожу. Я сотру с лица Земли не только тебя, но весь твой род!

Мага поймал предупредительный взгляд Демира и сощурил глаза. А кому угроза понравится при стольких людях? Мага промолчал сейчас, но он обязательно поднимет эту тему, но в более подходящем для этого разговора месте.

– Отец Демир, я клянусь вам, что Эдже будет счастливой. Я всё для счастья жены сделаю. Если я буду не прав, то я склоняюсь перед вами и приму смерть от ваших рук.

Демир улыбнулся и приблизившись к парню, прошептал на ухо:

– Ты нужен мне живым за моим столом.

Это случилось неожиданно. Омер не успел ничего ответить, да и выбора у него нет. Отказаться от мафии, значит подставить отца и согласиться со смертью. Скорее он не хотел отказываться, осознавая, что ничего хорошего из этого не выйдет. И тем не менее, Омер не торопился с ответом. Промолчал.

Церемония началась, и Эдже слушала слова имама, но они казались ей далёкими и нереальными. Она чувствовала, как её сердце разбивается на тысячи осколков.

В воздухе витали ароматы розовой воды и благовоний, смешиваясь с лёгким запахом жасмина, который доносился из сада. Звуки традиционных инструментов, играющих мелодичные и печальные ноты, заполняли зал, создавая атмосферу торжественности и грусти одновременно. Каждый удар барабана, каждый аккорд лютни отзывались в её сердце, усиливая её внутреннюю боль.

Эдже пыталась найти в себе силы, чтобы принять реальность, но её мысли постоянно возвращались к тому, что она теряет.

– Согласна? – в потоке своих мыслей услышала вопрос и увидела лица ожидающих ответа свидетелей. – Согласна?

За красной вуалью не видно, как гаснет огонь в её глазах, как начали течь невинные слёзы. Ей страшно и хочется исчезнуть, испариться. Эдже видела, как мать сидит и с тревогой кивает, побуждая согласиться. Отец же, наоборот, сидел с холодным лицом и смотрел на Омера.

– Д… да. – Ответила Эдже.

Она чувствовала, как её свобода ускользает, словно песок сквозь пальцы. Внутренний конфликт разрывал душу на части: с одной стороны, она понимала, что должна подчиниться традициям и ожиданиям своей семьи, а с другой – душа кричала о свободе и независимости.

Как бы ни было тяжело, она со своей дороги не сойдёт.

«Я слишком дорого тебе обойдусь. Ты либо примешь меня такой, какая я есть, либо пойдёшь к чёрту со своей любовью! А я страдать тоже долго не буду по тебе. Я слишком красивая, поэтому одна не останусь». – Подумала Эдже.

После церемонии начался праздничный банкет. Гости расселись за длинными столами, украшенными цветами и свечами. На столах стояли блюда с традиционными угощениями: ароматный плов, сочные кебабы, сладкие десерты. Звуки музыки и смеха наполняли зал, но Эдже чувствовала себя чужой среди этого веселья.

Омер, заметив её состояние, спросил:

– Ты в порядке? – его голос был мягким, но в нём чувствовалась тревога.

– Я хочу уйти отсюда.

Они сидели вместе за столом. Мужчина старался быть внимательным и заботливым, но Эдже чувствовала, что между ними стоит невидимая стена. Им предстоит долгий путь к взаимопониманию и доверию. А ещё первая брачная ночь, которую Омер очень ждёт, но у Эдже другие планы. Она выдвинет свои условия, покажет свой характер, надеясь на то, что Омер не возьмёт силой.

– Хочешь уединения? Можем тогда сообщить гостям и уйти. – Спокойно говорил, стараясь подбирать слова.

– Мне не хорошо. Я выйду на улицу.

Омер отпустил, но перед уходом, сказал Эдже:

– Иди, но не вздумай сбегать.

Эдже ответа не дала. О побеге она так же не думала, потому что теперь её не пощадят. Отец не спасёт.

Вечер продолжался, и гости наслаждались праздником в зале дворца, и на улице. Эдже вышла на улицу и увидела двух знакомых девушек, они не замужем. Завистливые стервы осуждали всех и всё:

– Да, она даже не достойна Омера. Он поймёт какая она и заведёт вторую жену, а от этой рыжей ведьмы избавится.

– Посмотрите-ка принцесса нашлась, привыкла пользоваться могуществом отца и дяди Эмира, и ходит нос задрала. Радоваться должна, что Всевышний дал ей голубую кровь, но она же без мозгов, поэтому счастливой не будет.

Эдже привыкла к их гнилым словам. Прошла мимо не обращая внимания на громкий смех сплетниц.

Шла по высокому саду, вспоминая, как с тётушкой Лейлой в детстве рвала розы. Белые – самые чистые и вкусно пахнущие. Они дольше красных цветут и делают сад настоящим раем. Она остановилась и приблизилась к розе, вдохнув её аромат, а когда услышала голос отца, то прислушалась к разговору.

– Мы скрыли от Эдже правду для её же блага. Она никогда не узнает про существования Ишаран.

– Мой сын об этом тоже не знает, и я говорить ему не стану.

Эдже услышала диалог Маги и Демира, они стояли за стеной цветущей зелени и не видели Эдже.

– Пусть никто не узнает, чтобы не рассказали случайно, что Эдже не моя родная дочь, а дочь Эрдогана Ишаран. Этот дьявол уже в аду, и я бы с удовольствием убил его ещё раз.

– Она его копия. – Сказал Мага.

– Я тебе больше скажу… Эдже от этого шакала передалось всё, но она всё равно остаётся и будет моей дочерью.

– Главное, чтобы мой сын из-за неё с ума не сошёл и против нас всех не пошёл.

– Ему будет не до нас. – Голоса удалялись, а Эдже стояла в оцепенении, сдавливая в руках бутон розы.

Время остановилось для неё после услышанного. Она прокручивала в голове их диалог, вдумываясь в каждое сказанное слово. Не было вопросов, окромя: за что убили её родного отца? За что с ней так поступили? Её вина, то в чём?

Ясностью было то, что она по словам Демира – копия дочь шакала, того кого хочется всегда убивать. Никакая она не принцесса. Не от сильного рода произошла, а от какого-то дьявола по имени Эрдоган Ишаран. Эдже всегда чувствовала, что проживает чужую жизнь, но, чтобы всё оказалось поэтому, она не понимала. Упала на колени и тихо заплакала. Ей хотелось кричать, её душа разорвана на части и смысл кому-то что-то доказывать, бороться за будущее исчез. Стало всё таким серым, бессмысленным и ненужным, что она замкнулась в себе в миг.

Оказалось, можно возненавидеть себя до безумия, потому как в ней видят не родные черты, а черты неизвестного ей человека. Черты того, кого хочется постоянно убивать. Что ещё может быть хуже? Демир, вовсе не отец ей, а абсолютно чужой человек.

– Почему я не умерла? Все были бы счастливы, если бы меня не стало. Ненавижу… Ненавижу…

Омер увидел любимую, как она сидит на траве и сжимает в руках розы. То, как в её ладони вонзаются острые шипы и режут до крови.

Лицо под красной вуалью не разглядеть, но видно же, что она плачет, что-то сильно ударило морально. Омер подбежал к ней, она тихо всхлипывала, но уже ничего не говорила. Откуда ему знать причину, оттого подумал, что из-за свадьбы такое состояние.

– Тиши, тиши.. Всё хорошо.

Их увидела мать Омера и подошла к ним.

– Омер, ты иди к отцу. Проводи гостей, а я подготовлю Эдже.

Эдже не интересовало куда её ведут и к чему будут готовить. Какая разница! Если даже начнут убивать, то не издаст крик о помощи.

– Проходи, дочка. – Эдже завели в комнату. Там стояла Ясемин и жена Эмира Каана. – Комната для вас сделана с любовью, дочка. Будь счастлива.

Ясемин заплакала и прильнула к Эдже.

– Моя малышка. Моя девочка.

Эдже стояла смирно и не обняла в ответ мать. Сил нет ни на что.

Комната была украшена лепестками роз и свечами, создавая романтическую атмосферу. Эдже села на край кровати и повернула голову в сторону открытых дверей балкона. Тёплый ветерок трепал белые ленты, создавая невесомость им и лёгкость, а когда Омер вошёл в комнату, то ветер прекратился.

Омер подошёл к ней, сел рядом на кровать.

– Эдже, – начал он, его голос был мягким, но решительным, – я хочу, чтобы ты знала, что я буду делать всё возможное, чтобы ты была счастлива со мной. – Он поднял вуаль и откинул назад. Поцеловал нежно в лоб, опуская глаза на невинные губы любимой.

Эдже не поднимала взгляд и сидела перед ним не шевелясь. Она далеко от ситуации, что происходит сейчас здесь. Не может переключиться и сопротивляться, как планировала ранее. В ней подавили все эмоции и желания, и душа её закрыта от всех.

Целует страстно в губы, снимает хиджаб и шелковистые волосы падают вдоль спины.

Шепчет возбуждено, словно приказывает:

– Встань, пожалуйста. – Эдже встаёт без единой эмоции, а он думает, что она принимает его и всего-то боится первой ночи.

Успокаивает, целует в шею, целует руки.

– Девочка моя, я буду нежным. – Шепчет сзади, расстегивая корсет платья.

Омер тоже волнуется, переживает. Он так долго ждал этого дня и старается быть самым нежным и ласковым, чтобы ей было хорошо.

Она обнаженная перед ним лежит с закрытыми глазами и не слышит его тихого шепота. Ей очень холодно, она дрожит и Омер накрывает себя и жену покрывалом. Целует и ласкает, его руки знакомятся с каждым изгибом сладкого тела.

Ворвалась, появилась реальность, когда Эдже почувствовала болезненный толчок. Всхлипнула и напряглась всем телом. Глубокий вдох, затем выдох и Омер уже двигается в ней, собирая с бледного лица последние невинные слёзы.

– Я буду тебя любить всю жизнь. Ты моя навсегда.

Глава 7

Эдже

Я больше не могу терпеть и слёзы текут уже сами. Остро врезаются вопросы, ответы в сердце и разрушают меня до основания. Папа Демир вовсе не мой папа!

Первая моя брачная ночь закончилась и ей на смену пришёл алый рассвет. Он невыносимо жжёт глаза, а может это из-за слёз щиплет. Я боюсь пошевелиться. Не хочу своей вознёй разбудить Омера, поэтому лежу тихо, как мышка и чувствую его сонное дыхание в шею.

На полу небрежно лежат наши вещи, и мы совершенно голые в объятиях друг друга. Перед глазами вспышки того, что произошло у меня с моим уже мужем. Всё как в тумане, и я плохо соображала, что происходит вокруг. Как раздевал? Быстро иль медленно? Понравилось ли ему? Я помню лишь обрывки фраз, он клялся в любви и верности, одним словом, боготворил меня. Благодарил меня за чистоту, искренность и любовь. Если он это говорил, значит понравилось!

Я разбита на мелкие крупицы и не соберу себя. Нет, я не смогу. Как теперь жить с ложью и правдой? Ранее, никогда не задумывалась: на что способна ложь? Она умеет несмотря ни на что разрушать любовь, веру, надежду и делает это с лёгкостью. Как же мне жить с этой правдой, что я не старшая дочь Демира Оглы? Я ему вообще НИКТО! Не принадлежу его роду и во мне не течёт арабская, голубая кровь. Никакая я не принцесса. Я же слышала, как меня назвали копией шакала и, что мне передалось от него всё. Больно… Больно принять, что каждый раз во мне видят дьявола, а не родные черты своего ребёнка. А моя мама…? Как она могла так со мной поступить и не рассказать мне о настоящем отце? Она что тоже видит во мне черты дьявола? Или может и она не моя мама? А вдруг я права и меня удочерили? Я свихнусь с разума!

– Доброе утро…

Омер проснулся и от его поцелуя в шею, вздрагиваю и покрываюсь мурашками.

– Моя любовь. Моя жена. Моя женщина. – Останавливаю его руку на своём животе, не позволяя трогать то место, где до сих пор ощущаю дискомфорт.

Омер взял меня ночью. Я не позволяла, но и не противилась первой близости в моей жизни, а сейчас мне хочется тишины и покоя. На это думаю я имею полное право. – Что-то не так? – негодуя задаёт вопрос, а не услышав ответа, приподнялся на локоть и посмотрел мне в лицо. Я закрыла глаза. Не готова смотреть на него.

Его внезапному молчанию и тому, что он убрал руку, накрыл меня покрывалом и через пару минут оставил одну, я благодарна.

Я сделала глубокий вздох и уткнувшись лицом в подушку, закричала, сжимая её в руках. Моя жизнь изменилась, перевернулась с ног на голову. Всё, что было мною задумано я не смогла сделать и отныне моя жизнь в руках мужа.

Я выплакала уже все слёзы и впервые в жизни почувствовала упадок духа и сил. Это так странно… Нет смысла ни в чём, видишь насколько сильно ты чужая для других.

В горле пересохло и першит, хочется пить и я тянусь за графином с водой и утоляю жажду. Солнце вышло из-за горизонта и приходит время жары, что уничтожает всё живое в округе. И меня оно сейчас сжигает, и я в его плену сижу на кровати, где замечаю на простыне красные разводы. Это моя честь!

Я закрыла окна, включила кондиционер и снова упала без сил закрывая глаза. Сердце билось, как сумасшедшее, потому что мне страшно от грядущих мыслей о родном отце. Кто он? Я услышала о нём не много, его звали Эрдоган Ишаран. Турецкое имя, означающее сильный и мужественный. Так же помню смысл слов отца Демира, что он бы моего родного отца ещё раз убил с величайшим удовольствием. Не понимаю, за что? И почему о нём говорят, как о дьяволе и шакале? Ради моего блага? Почему он сказал, что мне во благо не знать про родного отца? Я бы прямо сейчас пошла и спросила бы у мамы, почему она меня обманывает? Но я не готова. Я боюсь последствий. Слишком больно… тяжело… На меня, итак, упало достаточно, и никто окромя меня самой мне не поможет. Эта не главная причина, по которой я ничего не хочу спрашивать и говорить маме, я пока не могу никому здесь доверять. Мама с папой скрыли правду и не думаю, что из-за моего вопроса они так с лёгкостью снимут маску и признаются.

Тело ноет, словно я улетела с высоты и ударилась о землю. Именно так, ведь до того, как услышать разговор, я любила себя, ценила и ставила выше других, строя планы на будущее, а потом я упала и разбилась.

Я сижу на краю кровати, не реагируя на внешние раздражители, смотрю в никуда и замыкаюсь в себе. Затем перед глазами пропала резкость, и картина становится размытой, опять в душе пошёл «дождь».

***

Дворец с рассветом оживал. Эмир Каан уже стоял на широком балконе своего кабинета и проводил познавательную беседу с Аидом и Ямир, рассказывая им о том, какими они должны быть правителями. Парни стояли по обеим сторонам от Каана и внимательно его слушали, дабы ничего не упустить.

– Придёт время, и кто-то из вас займёт моё место, а второй будет управлять другими территориями. Вы не должны злиться друг на друга и пытаться получить всё, иначе это приведёт к хаосу и вас убьют.

– Дядя, как мы можем злиться или отнимать что-то у друг друга? Мы едины и ничто не встанет, между нами. – Голос Ямира звучал спокойно.

– Это правда. Если отец захочет меня поставить во главе, то я буду говорить с братом. Мы же можем править вместе. – Уверенно произнёс Аид.

– Так нельзя, только один из вас сможет стать Эмиром. – Каан положил ладонь на шею Аида и властно произнёс. – И, возможно, это будешь ты, мой дорогой племянник.

– Ему ведь невеста нужна будет, но свою любимую он скрывает. Почему-то не говорит кто она. – Улыбнулся Каан, а после неожиданного ответа Аида, лицо стало каменным и злым.

– Я хочу себе в жёны Камиллу – дочь дяди Маги!

– Хороший выбор, лев мой. Мы с твоим отцом поговорим с Магой. – Каан похлопал по плечу Аида.

Ямир сглотнул колючий ком в горле, потому, как и он влюблён в Ками… и он хочет просить её руки. Он давно влюблён в дочь Маги и брату девушку не думал отдавать.

Ямир знал, что по утрам Камилла ухаживает за садом вдали от дома. У него есть пару часов, чтоб изменить судьбу, дабы она принадлежала только ему. Никому не сообщил об уходе из дворца, сел на лошадь и отправился к той, которую хочет заполучить.

А что будет после его страшного шага, Ямира не интересовало. Знает лишь то, что ему сейчас девушку не отдадут если будет просить и Аид от неё не откажется. Они не оставляют ему выбора.

Ясемин сидела на тахте и держалась за сердце, она с самой ночи чувствовала непонятную тревогу на душе. Плохо спала, много раз вздрагивала во сне и просыпалась.

– Может врача, Яс? Ты с ночи неважно выглядишь? – тревожно говорит Демир, гладя любимую по спине.

– Нет, я не больна… Это что-то другое, Демир. И оно внутри меня, скребётся, беспощадно душит. Оно отняло мой покой и, кажется, что что-то произойдёт плохое. Понимаешь на душе так тоскливо и грустно, – Яс заплакала, прижавшись к Демиру и начала рассказывать. – Ты бы видел, какой подавленной и напуганной вчера была Эдже. Она ни на один вопрос мой не ответила, ни с кем не стала говорить. А что, если мы совершили большую ошибку, выдав её за Омера? Вдруг внутри него живёт ужасный человек и он нашу девочку… Нашу Эдже…

– Ну перестань, Яс. Омер хороший человек и наша Эдже будет счастлива с ним. Вот увидишь.

– Я хочу видеть дочь. Я должна сходить к ней в комнату, проведать, поговорить. – Яс встала с места и собрав длинный волос в пучок, направилась к выходу, но Демир остановил её порыв.

– Ты смотрела на время? Они может спят ещё, поэтому нельзя сейчас.

– Я хочу видеть дочь, и я её увижу! – отдёрнула руку Демира от себя. – Хотя бы голос услышать, понять всё ли в порядке с ней. – Смахнула слёзы с лица, останавливая непонятную истерику.

Демир нервно выдохнул и покачал головой, но это не значит, что он ничего не чувствует. Ему также не по себе, утро не задалось. Голова раскалывалась от выпитого вчера спиртного, наверное, он всё-таки взял лишнее.

Подошёл к большому окну и увидел удаляющуюся спину младшего сына. Ямир верхом на коне покинул пределы дворца, и он точно по мнению Демира куда-то боялся опоздать.