Вернуться, чтобы снова полюбить

Глава 1

– Ванька!

Я пролетела по набережной, как вспышка на солнце, сверкая улыбкой и размахивая огромной плетёной сумкой цвета персикового заката. Туристы расступались, как волны перед моторкой, а я уже неслась к нему – к загорелому мужчине в безупречном костюме, который вдруг вырос у припаркованного внедорожника. Ваня. Восемь лет спустя. Он был немного нереальным, как старая фотография, внезапно ставшая цветной.

Я врезалась в него почти буквально – задыхаясь от сочинской влажной жары, от бега и волнения. Вцепилась в его рукав, как в спасательный круг.

– Вот это встреча! – выдохнула я, едва не сбив с его носа дорогие солнцезащитные очки.

– Здравствуй, Маша, – отозвался он ровно, даже сухо, поправляя рукав, на котором остались следы моих пальцев.

Он изменился. Вместо растянутой футболки – строгий пиджак. Вместо хаоса на голове – идеальная укладка, как в рекламе шампуня. Кожа – загар бизнес-класса. Но глаза… Глаза остались прежними. Холодные и тёмные, как морские глубины, в которые и шагнуть страшно, и оторваться невозможно.

Я улыбнулась – неловко, нелепо.

Ваня изучал меня с методичностью эксперта. Его взгляд медленно скользнул по глазам, задержался на губах, а потом спустился ниже: шорты, белая майка, сандалии из разряда «удобно и точка». Я почувствовала себя голым крабом на раскалённом песке: уязвимо, глупо и немного комично. Он явно наслаждался моментом. Или мне это только казалось?

Но прежде чем я успела извлечь из памяти реплику в стиле «ты всегда был занудой», его взгляд вдруг увяз в моих волосах. В непослушных, блондинистых кудрях, вечно живущих своей жизнью. Когда-то он говорил, что мои волосы действуют на него гипнотически.

Закончив экспресс-тур по моему телу, Ваня коротко вздохнул. Затем бросил взгляд на дорогие часы. Всё это выглядело невинно и вежливо, если бы мне не показалось, что он собирается от меня избавиться.

– Ты не рад меня видеть? – спросила я, чуть наклонив голову. – Не скучал по родной душе? По моим русалочьим историям?

Ваня уставился в потухший экран телефона с такой сосредоточенностью, будто там разыгрывалось нечто судьбоносное. Возможно, переговоры между руководством двух стран. Или тайное сообщение от инопланетян.

Наконец, он поднял глаза, медленно и тяжело, будто они весили по килограмму каждый, и посмотрел на меня, словно чайка, решающая: клюнуть креветку или пройти мимо.

– Однажды русалка собрала жемчуг и уплыла. – сказал он. – Даже хвостом не махнула на прощание. Прошло много лет. И что теперь?

– Ты как будто обиделся на меня? – Я щурилась, но не от солнца.

– А смысл? – Он пожал плечами и вскинул бровь. – Мы давно расстались. Разве имеет смысл тащить за собой обиду?

– Но на что обижаться-то? – всплеснула руками, чуть не выронив плетёную сумку. – Мы же расстались друзьями. По обоюдному согласию. Я думала, ты будешь… ну, рад меня видеть.

Я нахмурилась, надула щёки и изобразила крайне оскорблённую русалку.

– Друзьями… – повторил он с усталым вздохом. – И за все эти годы – ни бутылки с посланием, ни даже дымового сигнала.

– Но ты мне тоже не писал! – возмутилась я. – И ничего, я ведь не обижаюсь.

Улица вокруг нас гудела – машины сигналили.

– Мне нужно ехать, – сказал Ваня, и в его голосе послышался металл.

– И всё?

На мгновение он задумался, затем щёлкнул брелоком, и дверь его «корабля» – сверкающего внедорожника – распахнулась.

– Запрыгивай, русалка, – сказал он, немного смягчившись. – Подвезу до родителей.

Я хлопала глазами, не веря собственным ушам.

– Маш, – усмехнулся он. – Мы мешаем движению.

Я демонстративно вздохнула и юркнула в салон. Ваня сел за руль.

Сиденье оказалось неожиданно мягким. Внутри всё поблёскивало и сверкало: экран, ручки, кнопки, даже воздух казался слегка лакированным. Пахло кожей, дорогой отдушкой и успехом. Охлаждённый воздух ласкал кожу

Мы тронулись. Центр постепенно остался позади – с его суматохой, рекламными вывесками, гудками и воспоминаниями.

– Серьёзный у тебя корабль, – заметила я, глядя на панель управления.

Ваня промолчал. Он уверенно лавировал в потоке машин, каждый поворот зная заранее. Впрочем, ничего удивительного – это его город.

Машина катила вдоль побережья, увозя нас туда, где улицы становились тише, а воздух – солонее. Пальмы на обочинах лениво покачивались.

– Надолго в наши края? – спросил он, не глядя на меня.

– Не знаю. Может, навсегда.

Машина слегка дёрнулась – наверное, увернулась от ямы.

– Что так? Не прижилась в столице?

– Там шумно. А здесь – море. И запах хвои. И чайки, которые знают тебя в лицо. – Я пожала плечами. – Нет ничего лучше нашего побережья.

Ваня фыркнул. Лёгкое, почти незаметное «ага».

– Тогда зачем уезжала? – тихо спросил он, будто между прочим.

Я хмыкнула и отвернулась к окну. Ничего не хотела рассказывать.

– Есть хочешь? – вдруг спросил он.

Я кивнула.

Машина мягко остановилась у стильного ресторана. Поднявшись на террасу, я ахнула: такая панорама, что даже воздух на мгновение затаил дыхание. Синева растекалась до самого горизонта, солнце играло на волнах, а где-то вдалеке белел парус – крошечный и как будто призрачный.

– Ого… – только и выдохнула я. – Здесь, наверное, всё безумно дорого.

Я бросила взгляд на Ваню. Он выглядел так, будто вполне может себе это позволить. А я… я не могла. Особенно после импульсивной покупки плетёной сумки, которая в магазине казалась очаровательной, а теперь страшно раздражала.

– Я приглашаю, – подмигнул он. – Считай это жестом доброй воли. Или шагом к перемирию. В конце концов, нам больше нечего делить.

Я не удержалась от улыбки. Уже теплее. Не «дружелюбно», конечно, и не «по-старому», но внутри у него явно оттаяло. В голову пришёл чай, в который только что опустили дольку лимона.

Все эти годы я возвращалась к нашему последнему дню снова и снова, как к заезженной пластинке, надеясь уловить момент, когда всё пошло не туда. Последние два школьных года я жила только одной мечтой – уехать в Москву. А Ваня хотел остаться. Я старалась его переубедить, честно. Но в какой-то момент поняла: он не передумает. И уехала одна.

Мы расстались. Без ссор, без сцен. Тихо. Я думала – теперь мы друзья.

Официант, похожий на молодого греческого бога – если бы, конечно, греческие боги разносили тартар из тунца – принял заказ с достоинством, достойным вручения какой-нибудь престижной премии. Ваня выбрал что-то умное и дорогое, с французским названием, которое я тут же забыла. Я, недолго думая, ткнула пальцем в первое попавшееся – «Морской коктейль в чесночном соусе». Звучало безопасно.

Пока мы ждали, море разворачивалось перед нами во всей своей сине-зелёной красе. Волны лениво лизали берег, а солнце упорно пыталось меня ослепить. Или, может, это был Ванин взгляд? Он сидел напротив, откинувшись на спинку стула, и смотрел на меня с тем же выражением, с каким я в детстве разглядывала аквариумных рыбок: с интересом, но на безопасной дистанции.

– Так что же привело тебя обратно, Маш? – спросил он наконец, делая глоток воды.

Я сделала вид, что очень увлечена созерцанием своей плетёной сумки цвета персикового заката. Теперь она казалась мне не очаровательной, а скорее символом финансовой несостоятельности и плохого вкуса.

– Знаешь ли, столица… – начала я. – Шум, гам, вечная спешка. Крутилась, как белка в колесе, только без орехов. Надоело. Захотелось тишины, моря… спокойствия. – Последнее слово прозвучало так фальшиво, что я сама чуть не поперхнулась. Спокойствие? После того как Сергей (идиот, подлец, вор в дорогих кроссовках) слил наши общие накопления на крипту и смылся с парикмахершей, оставив меня на улице? Ха! Спокойствие поселилось где-то на Марсе.

– Спокойствие, – повторил Ваня, и уголок его губ дрогнул. Не улыбка, нет. Скорее нервный тик. Или приступ сарказма. – Да, Сочи – олицетворение спокойствия. Особенно в сезон.

– Как на вокзале в час пик, только с пальмами и запахом жареной рыбы. – Я улыбнулась. – Ты же сам здесь остался. Значит, что-то в этом есть.

Он промолчал, его взгляд скользнул в синеву моря.

– А ты… – начала я, отчаянно пытаясь сменить тему. – Большой начальник? Внедорожник, костюм, рестораны с панорамами… Женат? Дети? Стая золотых рыбок? – Я старалась говорить легко, по-дружески. Получилось как-то истерично.

Ваня взглянул на меня. Его тёмные глаза, эти знакомые морские глубины, стали ещё непроницаемее. Когда-то я могла смотреть в них подолгу, но всё это в прошлом. Старая, детская любовь, не более того.

– Женат? Нет. – Он сделал паузу. Достаточно долгую, чтобы я успела мысленно перебрать все возможные варианты продолжения. – Но есть девушка. Катя.

Катя… Имя прозвучало как удар веслом по голове. Почему-то я представила её сразу: высокая, статная брюнетка с идеальным маникюром и взглядом хищницы. Та, что никогда не купит сумку цвета персикового заката. И о чём я только думаю…

– О! – выдавила я что-то среднее между поздравлением и икотой. – Здорово! Катя… Звучит… солидно. – Солидно? Боже, что за чушь я несу! – То есть, приятно! Рада за тебя! – добавила я с фальшивой бодростью, хватая салфетку и с остервенением вытирая несуществующие пятна со стола. – Надеюсь, она не ревнивая? А то я тут возникла из ниоткуда.

Ваня фыркнул. На сей раз почти по-человечески.

– Катя ревнует только к недостигнутым квартальным планам. У неё свой бизнес. Мы… практичная пара.

«Практичная пара». Как ледяная глыба. Никакого намёка на безумные школьные поцелуи за забором или ночные заплывы при луне. Просто «практичная пара». Мне почему-то стало грустно. И немного обидно. За него? За себя? Непонятно.

– Помнишь, как мы в одиннадцатом классе украли лодку у того вечно пьяного дядьки? – выпалила я, отчаянно цепляясь за прошлое, как за спасательный круг. – Хотели доплыть до Абхазии? А потом ты так напугался медузы, что выпрыгнул за борт, а лодка уплыла?

На лице Вани мелькнула тень улыбки. Настоящей, старой.

– Это ты орала, что это морское чудовище, а я просто… тебе подыграл. А лодку потом выловил Семёныч. И мы целую неделю мыли ему катер за молчание. – Он покачал головой. – Безумные были времена.

– А помнишь, как ты пытался угостить меня в столовой? – засмеялась я, чувствуя, как лёд чуть-чуть тронулся. – Я тогда сказала, что он похож на резиновую перчатку после уборки? И ты так расстроился, что съел его весь сам?

В глазах Вани промелькнул знакомый огонёк. Тот самый, что когда-то меня гипнотизировал.

– А ты смеялась и говорила, что я теперь настоящий морской волк.

Мы переглянулись. На миг исчезли все прошедшие годы. Были только мы, море и глупые воспоминания. Потом Ваня откашлялся, и момент растаял, словно морская пена.

– Так какие планы, русалка? – спросил он, возвращаясь к деловому тону. Наши блюда прибыли и выглядели… внушительно. – Кроме того, чтобы загорать и дразнить чаек?

Я ковыряла вилкой что-то щупальцеобразное. Сказать честно? Или продолжать валять дурака?

– Работу искать, – вздохнула я, отодвигая самое подозрительное щупальце. – Кем-нибудь. Официанткой? Продавцом сувениров? Дрессировщицей чаек? Вакансии, думаю, найдутся. Главное – не в Москву обратно.

Ваня отпил воды. Потом поставил стакан с таким видом, будто принимал судьбоносное решение.

– У меня свой отель. Небольшой, но… приличный. На первой линии. – Он помедлил. – Мне нужна личная помощница. Та, что сейчас уходит в декрет. Обязанности: расписание, звонки, мелкие поручения, иногда – усмирение особо буйных постояльцев. Оплата достойная. Соцпакет. Вид на море из окна кабинета.

Я чуть не подавилась кусочком осьминога. Личная помощница? Ему? После всего? После «практичной» Кати?

– Вань… – начала я осторожно. – Это… неожиданно. Спасибо, конечно, но… – Я искала слова. – А Катя? Она не будет против? Ты же говорил… ну, про практичность, но всё же… Бывшая девушка в качестве помощницы? Звучит как сюжет для плохого сериала.

Ваня посмотрел на меня с лёгким недоумением, будто я спросила, не будет ли против его золотая рыбка.

– Кате без разницы, кто будет отвечать на мои звонки и напоминать о совещаниях, – сказал он ровно. – Личная помощница – это должность, Маш. Не статус. Просто… функциональная единица. Будь то ты, или кто-то другой. Главное – чтобы работа делалась.

«Функциональная единица». Ох, как резануло! Я почувствовала себя этим самым щупальцем на тарелке – нелепым, лишним и обильно политым чесночным соусом унижения. Он предлагал работу из жалости? Из ностальгии? Или просто потому, что я первая подвернулась под руку?

– Я… – Я отпила воды, пытаясь проглотить комок в горле. – Мне нужно подумать. Это же серьёзно. И неудобно как-то… пользоваться старой дружбой.

– Дружбой? – Он поднял бровь. – Я предлагаю работу по деловому знакомству. Ты когда-то умела организовывать хаос. Помнишь выпускной? Ты одна справилась, когда диджей напился, а торт чуть не уронили в бассейн. Надеюсь, навыки не растеряла. А «неудобно»… – Он махнул рукой. – Забудь. Это бизнес.

Он снова посмотрел на свои дорогие часы. Деловой акуле пора было плыть дальше. Морской коктейль внезапно потерял всякий вкус.

Я смотрела на него, на его безупречный пиджак, на холодную уверенность, на этот ресторан, где счёт, наверное, равнялся моему месячному бюджету. А потом посмотрела на свою персиковую сумку – символ московского краха. На что я рассчитывала? Что вернусь, и всё будет как раньше? Что Ваня всё ещё тот парень с растянутой футболкой, который впадал в транс при виде моих дурацких кудрей? Да и не к нему я ехала вовсе…

Он был прав. Это бизнес. Функциональная единица. Практично.

– Ладно, – сказала я, заставляя себя улыбнуться. Широко, по-русалочьи. Пусть не узнает, насколько я уязвлена. Пусть думает, что я тоже практична. – Должность личной помощницы, «усмирительницы хаоса» звучит заманчиво. К тому, всё, что раньше связывало нас с Иваном, давно поросло мхом. – Берусь. Когда выходить?

Ваня кивнул, удовлетворённо. Никаких лишних эмоций.

– Завтра в десять. Адрес пришлю. Не опаздывай, функциональная единица. – Он подмигнул. Почти по-старому. Но «функциональная единица» звенело в ушах, заглушая шум прибоя.

– Не опоздаю, капитан, – отсалютовала я вилкой, глядя, как он расплачивается картой. Море перед нами сверкало, беспечное и бескрайнее. А я чувствовала себя маленькой лодочкой, которую только что взяли на буксир. Не разобьёт ли меня о скалы его «практичности»? Не утону ли в холодных морских глубинах его глаз? Завтра в десять. Начало новой, странной и неловкой главы. С видом на море. И с первой любовью в роли босса. Что может пойти не так?