Аномалия

Новый год на диване

Видение аввы Антония

Целый год молился я, чтобы мне были показаны места праведных и грешных. И вот увидел я огромного черного великана, который поднимался до облаков и доставал руками до неба; под ним было озеро, величиной с море. Потом увидел я человеческие души, они летали, как птицы. Те, которые перелетали через руки и голову великана, были охраняемы Ангелами. А те, которых он ударял своими руками, падали в озеро.

В комнате, окутанной сумраком ночи, моргала новогодняя гирлянда. Глумясь над попсой, хрипело в углу радио, транслируя вперемешку с популярными ритмами звуки радиостатических помех. Сергей удручённый, в смешанном состояние чувств, развлекался на узком диване с двумя студентками подрабатывающими, время от времени, на поприще продажной любви. Вначале девушки обрадовались симпатичному и щедрому клиенту так удачно появившемуся под Новый год. Но после встречи стало ясно, что Сергей пришёл совсем не с праздничным настроением. Угрюмый и немного подавленный он уже час как не мог кончить, и Вика медленно двигалась стоя на четвереньках, пыталась довести клиента до нужного для разрядки уровня возбуждения, а Света удовлетворяла сама себя скорее, чтобы занять руки и создать вид деятельности чем следуя естественной потребности.

Взгляд Сергея блуждал по изгибам тел, отмечал блеск испарины, напряжение мышц, движение членов. Другие органы чувств также работали положенным образом. Но разум находился далеко. Впервые в жизни Сергей ощущал себя каким-то крохотным внутри своего ставшего чужим тела. Словно его душа, прежде заполнявшая всё отведённое ей для существования пространство, теперь съёжилась и бултыхалась внутри организма подобно горошине в банке.

Причиной таких ощущений стал даже не эксцентричный поступок супруги, забравшей дочь и уехавшей с друзьями встречать новый год без него. Собственно, в пылу ласк двух молоденьких «дев» Сергей и собирался развеять дым семейных неурядиц. Но настоящей причиной его отстранённости и как бы разобранности было увиденное в одном из кабинетов подземного этажа конторы, дверь в который перед ним открыл Пётр, следователь, старый напарник и друг. За пол минуты до этого он протянул Сергею папку с новыми деталями секретного дела. Это дело им спустили с самого верха вместе с повышением уровня допуска. То, что Сергей увидел за дверью распахнутой Петром до сих пор продолжало будоражить разум, не оставляя в покое и не позволяя выкинуть из памяти увиденное, словно он ещё стоял там и смотрел на чудо. И ничто теперь не могло отвлечь прикованный к воспоминанию взгляд памяти, даже доступный для непосредственных ласк рельеф соблазнительных женских форм и жадная страсть животной случки. Потому что неоспоримое подтверждение того, что весь привычный мир совсем не такой каким принято его считать, лежало в его рабочем чемодане изложенное на бумаге и сложенное в казённую папку, но самое главное доказательство отпечаталось в памяти как диафильм.

Света, встала с дивана, наигравшись с ладошкой, и пошла налить всем шампанского, которым Сергей запасся с лихвой собираясь в гости. Вика выпрямилась, выпустила из себя Сергея и игриво предложила передохнуть, ссылаясь на «всю ночь впереди». Сергей не протестовал прекрасно понимая, что не в лучшей форме. Но девушки опустошив со смехом бокалы не оставили его без внимания, продолжали ласкать руками и взглядами, будоражили слух интригующими разговорами, словно боялись прекратить начатую игру из опасения что без неё будет совсем нечем заняться. Как бывает, когда с малознакомым человеком куришь одну за одной сигарету, чтобы сохранялась видимость общего дела.

Постепенно под натиском игривых опытных рук Сергей возвращался к реальности, в небольшую подмосковную квартиру, на прозаичный диван в тот день, когда, надо было повинуясь традициям, как следует попрощаться с уходящим годом и встретить новый. Русское игристое вполне способствовало этому процессу словно разлитое по бутылкам самим Хароном из вод Стикса. Память туманилась, прошлое покрывалось пеленой сиюминутных соблазнов, тело набухало, становясь всё более ощутимым. Хоровод разгорающихся чувств сильнее увлекал его тускнеющий разум в круговерть своего движения.

– Кем ты работаешь? – Спросила Вика у Сергея.

– Я что-то среднее между аналитиком и сыщиком. – уклончиво ответил Сергей.

– Значит, ты у нас супер агент, как Бонд? – Игриво спросила Света, поглаживая грудь Сергея и одновременно отхлёбывая шампанское из вновь наполненного бокала.

– Точно супер, но не агент. – юморнул пьянеющий Сергей.

– Ну правда кем ты работаешь? – Состроив капризную гримаску настаивала Света.

– Девочки, если я вам расскажу потом придётся вас убить. – не сдавался Сергей, пользуясь обкатанными шаблонами приплюснутого юмора.

Еще некоторое время захмелевшие собеседники припирались, Сергей достаточно успешно противостоял женскому натиску, но потом раззадорившаяся Вика, отличавшаяся от подруги бойким характером, выпалила:

– Да мент он просто, голову нам только морочит!

Эта догадка Сергея больно кольнула, потому что суть её была не далека от правды. Его душа вновь как бы расползшаяся по телу немного съёжилась и ощетинилась, набухшие чресла обмякли.

Уловив падение в настроение клиента, Света полезла к нему на колени пьяно целуя в шею и шепча сальные нежности на ухо, стараясь бесстыдством слов вновь разжечь огонь плоти.

Но Сергей прежде чем забыться в омуте платной любви хотел реабилитироваться:

– Не совсем. Я действительно в органах работаю, но аналитиком, мне передают для анализа запутанные секретные дела…– Поняв, что вот-вот разболтает государственную тайну Сергей осёкся и занялся Светой, чувствуя, что, уступая её ласкам, сможет наконец расслабится и отвлечься от терзающих душу сомнений.

Достигнув долгожданной разрядки Сергей банально заснул в оплаченных объятиях продажных подруг, с мыслями о преимуществе такой любви перед супружеской. Последняя мысль, мелькнувшая в его уходящем в страну снов сознание, была полна жалости к самому себе:

«Две проститутки, кажется, понимают меня лучше, чем жена с которой прожил столько лет…».

Новый день и новый год

Родной дом был пуст как прогоревший несколько дней назад камин. Жизнь в него начала возвращаться вместе со звуком кофе-машины и запахом свежемолотых зёрен. Нагулявшийся Сергей сидел за столом в кресле и листал секретную папку, леча кофеем похмелье. Его не нагулявшаяся жена где-то ещё гуляла.

– Значит писатель и физик. – проговорил он про себя анализируя прочитанное, – писатель и физик. – Повторил он ещё раз и пошёл к входной двери призывно щебечущей звонком. Принесли мисо суп и ролы из ближайшего псевдо-японского ресторана.

От приторно-солёного бульона полегчало ещё больше чем от кофе, а роллы и вовсе возвращали к жизни. Сергей вновь отложил будоражащую воображение папку. Новое дело с наскока было не решить тем более что до него над ним десятилетиями бились лучшие умы отдела.

– Значит писатель и физик. – В который раз задумчиво произнёс Сергей и отправился в душ, второй раз за день.

К вечеру вернулась жена с дочерью. Пламя семейных ссор вновь вспыхнуло в очаге быта с привычной интенсивностью и расследование, хоть пока и умозрительное, пришлось отложить. Было похоже, что до конца выходных не удастся заняться работой, которая впервые за долгое время была интересней отдыха.

«Нет не может быть, чтобы везде жизнь была так устроена». – Размышлял Сергей, сотрясая пузырёк с настоем валерианы над стаканом с чистой водой. – «Не может быть, чтобы всё было так сильно вывернуто наизнанку и с посторонними шлюхами находится было приятней чем в кругу семьи. Что-то с какого-то момента точно пошло не так. Где же та отправная точка, в которую надо вернуться чтобы всё исправить?».

Решение оплатить свидание со Светой и Викой далось Сергею не просто так, и скорее всего он не решился бы на такой акт взаимодействия с противоположным полом не найди он случайно общий язык в переписке с бойкой Викой.

Полный сомнений и угрызений совести он блуждал глазами по страницам интернета на которых можно было бы найти альтернативу супружеской жизни. Забредя в первую очередь на сайты знакомств Сергей отказался быстро от этой идеи опасаясь, что, найдя постоянную любовницу только умножит свою кабалу ещё одним капризным существом. А честно заплатить деньги и получить желаемое он не решался в силу моральных убеждений и предрассудков. Теперь же когда всё прошло хорошо ему казалось, что принятое им решение было единственно верным.

Сергей выпил залпом ставшую горькой от настойки воду и лёг на диване кутаясь под простынёй и положенным сверху пледом. Смотрел на потолок, слушал настенные часы и холодильник, провожал медленно ползущие по потолку тени. И каким бы тупым это не казалось, ему хотелось написать Вике, прочесть пару её шуток, увидеть манящую откровенностью фото. Но он сдержался, писать не стал, пролистал эротический блог подруг, сальные комментарии царапнули в груди когтём тоски. Сергей выключил телефон и начал планировать последовательность действий необходимых на первом этапе расследования.

Дневник писателя

«В современном мире скорей забава для школьниц, но иногда бывает так полезно, когда взрослые мужчины тоже ведут дневник». – Думал Сергей читая приобщённый к делу дневник писателя.

«Почистил зубы, умылся, сварил кофе. Экзестенция, настоящая экзестенция – вот чего мне на самом деле не хватает». Дальше Сергей пробежал текст по диагонали, не вдаваясь в суть написанного. Отношение к искомому предмету оно всё равно не имело.

Перелистывал пожелтевшие страницы, читал заметки, сделанные красным карандашом на полях. Этот документ был уже досконально исследован. Проанализирован вплоть до каждой буквы и знака препинания. Просвечен, нагрет, и изучен другими доступными, современными и старинными методами. Обычный дневник, мысли характерные для классического интеллигента и только несколько последних страниц могли бы пролить свет на причину аномалии, но в силу расплывчатости формулировок только путали, не давая никаких конкретных объяснений.

«Кажется я наконец получил желаемое», – Писал Константин Ильич Троицкий. Писатель и философ, не получивший широкой популярности в народе, но кажется добившийся чего-то гораздо большего. – «Та «завеса» о которой я периодически писал в своих антропологических рассказах, кажется теперь для меня распахнулась. За ней не оказалось того что я предполагал, но наконец я хотя бы знаю, что находится за декорациями «театра» называемого жизнью. Мне кажется я смогу из раза в раз повторять свой эксперимент, поэтому надо познакомить с ним Игнатия. Он действительно получит достоверное опровержение своим материалистическим взглядам или наоборот найдёт новое формальное объяснение моей метафизике». На этом дневник заканчивался. Для более полного понимания, описанного в этом последнем абзаце, Сергею не хватало знаний дела. Наверняка бравшиеся за него прежние эксперты досконально проработали и труды философа, и все дневники. Зная его мысли и суждения могли гораздо лучше понять о чём идёт речь. С другой стороны Сергею пришла в голову мысль о том, что на этой последней странице Константин Ильич признался в несостоятельности прошлых мыслей и поэтому доскональное изучение его предыдущего творчества не принесло исследователям разгадки тайны.

На кухне матерясь супруга гремела посудой. Сергей слышал, что его имя она вспоминает не реже чем мужские и женские половые признаки названные хлёсткими русскими словами. «Что же тебе от меня всё время надо?» – Задал он про себя вопрос и почти сразу услышал достаточно грубый ответ, который не оставлял никакой двусмысленности. «Может всё-таки климакс и надо ещё немного потерпеть?» – Подумал Сергей и решил выбраться из дома. Попробовать встретится с Петром, поговорить о деле, узнать ещё подробности. Пётр знал гораздо больше. Сергея просто привлекали к подобным делам как эксперта в оккультизме, мистике и в качестве аналитика. Во всём этом он был лучшим в Москве. А Пётр работал в органах постоянно, поэтому и доверия к нему у коллег было больше и допуск его был выше.

Увернувшись от оплеухи, Сергей схватил пальто, вышел на лестничную клетку приминая ступнями пятки туфель, которые не успел одеть. Бахромящаяся снизу джинса зацепилась о носок ботинка, Сергей чуть не споткнулся, но воспользовавшись минутой ожидая лифт справился с непослушной обувью, трусливо прячась за углом коридора у мусоропровода – старался избежать продолжения скандала за стенами квартиры.

– Вали на все четыре стороны жалкий неудачник. – Услышал он прежде чем дверь лифта за его спиной захлопнулась.

Выйдя на улицу Сергей застегнулся, посмотрел на проезжающие машины, брызги воды и мокрого снега из под колёс, пожалел, что бросил курить и отправился вниз по улице, игнорируя возможные удобства общественного транспорта. Хотелось размять ноги.

Встреча коллег

На телефонный звонок Пётр ответил не сразу. Выходные, что тут поделать. Хотя голосу напарника в трубке обрадовался. Сергей не стал настаивать на деловом характере встречи, решив, что в неформальной обстановке бара Пётр ему расскажет гораздо больше.

Договорились встретиться не далеко от «Красного дракона» и пропустить там в общем зале по кружке другой свежего пива.

Когда Сергей подошёл к оговоренному месту, мокрый снег валил большими липкими хлопьями. Пётр дымил. В холодной, влажной, безветренной атмосфере клубы пара от его вейпа, словно повисали в воздухе, медленно растворяясь и заполняя пустоты между летящими к земле хлопьями мокрого снега.

– Здорово. – Сергей снял вязанную рукавицу протягивая напарнику руку. Петр крепко пожал её и притянув Сергея к себе приобнял, похлопывая по плечу.

Несмотря на праздничную неделю свободный столик у окна нашёлся легко. Пиво принесли быстро.

Сергей отёр пенные усы, слишком жадно нырнул губами в только налитую кружку, и спросил напарника:

– Ну что как праздники провёл?

– Лучше не спрашивай, первое число не помню. В клуб ходил, у какой-то бабы проснулся. Страшная как смертный грех оказалась, я едва свалил. А ты, наверное, в кругу семьи?

– Если бы, у меня с моей совсем всё разладилось. Она с друзьями встречала, а я со шлюхами.

Оба молча отхлебнули по большому глотку.

– Ты с такими делами работал как нам дали? – Спросил Сергей.

– Такое дело одно, с ним лишь в первые можно столкнуться. – Ответил Пётр.

– Ну и как есть мысли, по поводу расследования?

Отвечая, Пётр, сидевший напротив, наклонился вперёд, сокращая дистанцию, и понизил голос. Как бы сообщая тайну.

– Сильно мы с тобой упираться не будем. Ты, наверное, думаешь раз допуск расширили и дело дали сверх секретное значит повысили на карьерной лестнице? А нифега, я тебе скажу, ни-фи-га. – В такт каждому раздельно произнесённому слогу Пётр кивнул головой, словно вколачивая звуки в разум Сергея. – Нас с тобой просто слить решили, поэтому дали дело тупиковое, которое раскрыть никто не может уже лет так цать. Это всё от того, что мы с тобой свои подписи тогда поставить отказались и люди серьёзные свои деньги потеряли. А теперь нас, чтобы палки в колёса не ставили убрали подальше. Для тебя это ещё может и интересно, отдел, занимающийся паронормальным и так на ладан дышит, а вот для меня это проблема я в убойный хотел, а ещё лучше в отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Там вообще лафа. А теперь походу до пенсии буду голову ломать над тайной неразгаданной аномалии и ковыряться в записках чудака философа. Лучшее что мы можем сделать – это аттракцион придумать и водить посетителей за косарь посмотреть на диво-дивное хоть какой-то прок был бы. А так это бесперспективняк стопроцентный.

– Ну, ты совсем в нас не веришь.

– Не в этом дело, просто есть объективная реальность и есть фантазии. Ты вообще представляешь как на зарплату жить? Я вот совсем нет и пробовать не хочу.

Вопрос был риторический, поэтому Сергей отвечать не стал, но в отличие от Петра представлял хорошо.

– Слушай, а действительно никто не может в эту комнату войти? Пробовал кто ни будь когда-нибудь? Ты не знаешь? – Спросил Сергей возвращаясь к интересующему его вопросу.

– Говорят был один идиот. Шагнул в неизвестность, пропал и нигде не появился. А так бросали всякую мелочь, ручки там, степлер. Исчезает всё, а физик этот и писатель так и сидят, в самой комнате ничего не меняется. Куда исчезают предметы непонятно.

– Слушай, ну я не знаю как ты, а меня и без перспективы новых звёзд на пагонах любопытство гложет. Дома всё равно тоска и муть. Думаю на праздниках пока благоверная моя на работу не выйдет проехаться по оставшимся родственникам нашего объекта посмотреть, поспрашивать…

– Дело твоё. Не знаю, если заняться будет нечем присоединюсь. Звони как соберёшься.

Пиво шло хорошо, разговор о делах иссяк быстро, начался почти интимный, русский, тягучий, пьяный. Невыразимо приятный, когда душа на распашку и на языке всё тоже что и в голове, без двойного дна. О жизни и смерти. Обязательно о женщинах и философии, о сути и смысле вещей. И нет русского человека, который в кругу друзей или тет-а-тет, после первой промили не имел бы по поводу всех этих тем взвешенного и обоснованного, выверенного годами мнения.

Сменили ещё три бара. И всё говорили, спорили, пили. Пока не стало ясно что хватит, силы кончались и пора домой.

Такси увозило Сергея вновь закурившим и непривычно добрым в сторону родного дома где он вырос и где его по сути никто не ждал.

Щёлкнул в тишине замок, потом скрипнула дверь. В спальню идти не рискнул, остановился в кухне на диване. Засыпать не спешил. Думал, пил воду в надежде смягчить завтрашнее похмелье. Взял секретную папку. С ней рядом как-то спокойней, словно не бездельник, причастен к чему-то важному существенному. Раскрыл дневник писателя наугад. Стал читать, теряя смысл слов, но очень старательно всматриваясь в буквы:

«Задумываясь о реальности как таковой, я всегда в своих размышлениях натыкался на мрак. Тот мрак, который непреодолимой пеленой отделяет сформулированное разумом понятие от реально существующего предмета. Гегель думал иначе, скажите вы. Но ответ на это очень прост если каждый человек не живёт в специально созданной для него или им вселенной, то наличие прослойки мрака неизбежно. Сама человеческая индивидуальность, своим отличием от универсума предполагает нечто подобное…». Сергей ничего не понял, заснул. Папка наклонилась, листы разбежались по комнате. Слюнка из уголка рта дотянулась до подушки.

Разбудил его не солнечный свет, а резкий грохот посуды. Его вторая половинка стряпала завтрак. Опасаясь невыносимого с похмелья скандала, Сергей не протестовал. Накрылся с головой одеялом, поджал колени, надеясь в позе эмбриона найти спасение от происходящего, потом не выдержал поднялся, прошагал поскальзываясь на разбросанных листах секретного дела, направился в ванную. Чистить зубы, принять душ, постараться начать новый день. Но всё-таки в след прилетело, хлёсткое как взмах кнута.

– Попустил же Господь связать жизнь с уродом.

Сергей открыл дверь, включил воду. Настроил кран так что едва можно было терпеть и не обжечься. Позволил измученным сосудам сначала расшириться, потом ополоснулся ледяной водой. Полегчало.

Вышел замотанным в полотенце. Направился к кофе машине. Жена потребовала денег на расходы по дому и на ребёнка, кружки, праздничный концерт и ещё что то, похожее на день рожденье подружки. Отдал последние. Новогодняя премия ещё в декабре вся ушла на погошение по кредиткам и на Свету с Викой. С досады обжёг язык о горячий кофе. Почувствовал, что супруга успокаивается. Самому полегчало. Запил холодным кефиром. Позавтракал чем-то неопределённым из недр гудящего холодильника. Собрал разбросанные по полу листы из секретной папки и не дожидаясь сырников отправился на работу сославшись на срочное, важное дело, которое сможет изменить всё. Жена не протестовала.

Вчерашнюю снежную слякоть подморозило. Холодный ветерок разогнал облака. Поскальзываясь и спотыкаясь, обходя проталины прожжённые только что разбросанным реагентом, Сергей брёл к метро, мечтая о такси и проклиная судьбу за свою никчёмность и неумение зарабатывать деньги в необходимом количестве для безбедного существования.

В родном кабинете пахло бумагой. В шкафу ждал своего часа Дагестанский коньяк. Всё было привычно, уютно, знакомо. В здание находились только дежурные, стояла приятная умиротворяющая тишина. Немного вздремнув в кресле, Сергей умылся и пошёл к заветной двери, скрывающей аномалию.

Сканер загорелся зелёным, Сергей опустился на ещё недавно запретный для него этаж. Прошёл по глухому коридору, спустился ещё ниже по лестнице, туда где хранилось всё особо ценное непонятное и секретное. Оказался у нужной двери. Остановился подумал. По спине пробежали мурашки, под ложечкой защекотал страх. Сергей помедлил, стоя с ключом-картой в руке, подумал. Вернулся к дежурному взял стул. Поставил напротив двери, всё лучше чем наблюдать стоя. С замиранием сердца провёл картой по сканеру, открыл дверь и остановился в оцепенение. Сел на стул, начал смотреть.

Когда Сергей только планировал взглянуть на аномалию, он думал, что глядя на неё ему будет легче размышлять над делом. Но сейчас находясь перед ней он вообще потерял способность мыслить. Было очевидно, что происходящее там никак не поможет раскрыть ему дело, но отвести взгляд он никак не решался.

Комната, в которую он смотрел была залита чем-то на подобие жидкой энергии словно водой. Как в морском аквариуме с галогеновой подсветкой, всё внутри было немного синюшным и слегка светилось, поблёскивало. За столом на месте подозреваемых сидел Писатель и Физик. Они о чём-то мило беседовали, жестикулировали. Наручники лежали на столе, собеседники выглядели бодрыми и весёлыми. Общались на непонятном языке. Его можно было различить как шёпот, но едва уловимые звуки этого языка долетая до слуха казались потусторонними, сразу становилось ясно – на земле так не говорят. Следователь, охрана и ещё видимо эксперт и какой-то наблюдатель застыли в разных позах как замороженные, с ними ничего не происходило. Хотя Пётр сказал Сергею ещё в прошлый раз, что скорее всего они движутся, но очень медленно, почти незаметно. Может по миллиметру в год.

Понаблюдав минуту другую Сергею захотелось что ни будь опустить в эту комнату, посмотреть что будет. Как мальчишке бросить с моста камень в озеро. Он некоторое время сопротивлялся желанию, но потом вырвал из блокнота лист и начал медленно просовывать его в створ двери. Лист словно погрузился в жидкость за поверхностью которой исчез. Выглядело это страшно и Сергей испугавшись, что останется без пальцев бросил листок и он словно провалился в небытие. Сразу захотелось взять второй и засунув на половину вытащить и посмотреть, что получится. Вернётся листок назад или окажется обрезанным. Уже рука выдирала новую страницу из блокнота, но разум дал заднюю, передумал. Сработал инстинкт страха. Мало ли что, прежде чем самому в одиночку ставить эксперименты надо почитать дело, изучить опыт предыдущих исследователей. Взять с собой кого-то ещё, ну хотя бы Петра. На всякий случай. Но, спустя минуту любопытство всё же пересилило. Листок был выдран, просунут сквозь завесу и медленно вынут назад. Его не обрезало, выглядел он примерно так же как и до этого но когда Сергей его медленно тащил на себя то ему казалось что на границе заполняющей кабинет субстанции листок словно ткётся заново. Немного поразмыслив Сергей побоялся брать этот лист бумаги с собой, мало ли что, и лёгким щелчком отправил его назад в допросную. Листок пройдя за границу исчез. На сцене ничего не появилось. Сергея объял ужас, он быстро захлопнул дверь и прошептал:

«Господи помилуй, а вдруг там радиация или ещё хрен знает какое излучение, а я тут стою как дурак».

Не оборачиваясь он быстро зашагал по коридору, наверх возвращаясь в кабинет который обычно делил с Петром. Отхлебнул прямо из горла «Дагестанского», сморщился озираясь, машинально искал чем закусить. Коньяк слегка отдавал клопами, но с лимоном обычно шёл хорошо. К сожалению достойной закуски рядом не оказалось и вопреки здравому смыслу Сергей отхлебнул ещё. Сел в кресло, примерно минуту смотрел в окно, на быстро темнеющее зимнее небо и тёмно-серые на его фоне, словно вырезанные из картона силуэты особняков древнего центра Москвы. Зазвонил телефон:

– Здравствуйте! Это доставка. Вашу стиральную машину привезём через час.

– Хорошо, здравствуйте, буду ждать. – Машинально сказал Сергей. Трубку повесели, а он вспомнил что действительно ещё до праздников купил стиральную машину, которую теперь должны были привезти.

Если прямо сейчас выйти из кабинета, то до дома он за час доедет, даже немного быстрее. Лучше бы конечно позвонить жене, но вот с ней говорить совсем не хотелось. Ещё минут десять Сергей потратил в пустую размышляя над жизнью и вспоминая тот момент, когда их семейное счастье пошло наперекосяк. Придя к выводу что виной всему его маленькая зарплата, он отправился домой принимать заказ.

Успел. Машинку привезли целую. Глядя на здоровый ящик, шланги, транспортировочные болты, которые нечем было открутить Сергей вспомнил как хотел заказать установку вместе с доставкой. Долго пробовал торговаться. Но из этого ничего не вышло. Запрошенная менеджером сумма казалась ему до боли большой, и он решил подключить всё сам. А теперь стоя с наливным шлангом в руках понимал, что не имеет не малейшего представления какие нужны переходники и где их можно купить.

– Ну что, скоро подключишь? – Спросила жена, почти ласково и в её предрасположенность хотелось поверить если бы между этих слов не сквозила злая ирония, которую Сергей за годы совместной жизни научился безоговорочно распознавать.

– Завтра, куплю всё нужное и подключу. – Сказал Сергей, укладывая ненавистный шланг назад в ящик.

– С прохода только это добро убери. – Сказала Лена и перебросив кухонное полотенце через плечо отправилась греметь посудой.

Где-то за стеной, словно успокаивая чужим горем раздался отголосок соседского скандала.

«Всё же мы не одни во вселенной». – Подумал Сергей и придвинул тяжёлый ящик к стене, отправился в Гостиную. Там дочь смотрела телешоу, совершенно бездарное. Про каких-то запертых людей и их отношения. Долго Сергей этого не выдержал, разговор по душам завязать не получилось. Отвечала дочь коротко и односложно. Боясь спровоцировать своей жаждой общения очередную ссору, Сергей спрятался в спальне и, делая вид что занят чем-то важным, залип в Ютюб на смартфоне.

Разговор подушам

Это был кризис. Настоящий кризис. Теперь в этом не оставалось никаких сомнений. Вчера Сергею исполнилось сорок четыре года. Елена испекла что-то напоминающее пирог. Дочь подарила милый поцелуй в щёку, и на том спасибо. Праздника как такового не было и не было ни возможности, ни желания его организовать. А честно говоря и не для кого было. Друзья Сергея с годами превратились в занудных, обременённых житейскими заботами индивидов, а некоторые из них ещё и в подкаблучников. По телефону созванивались, когда что-то было нужно, а без дела, только ради общения почти никогда.

Не обошлось и без скандальчика, не большого, так на пару минут. Сергей стал мешать ножом на сковородке гречневую кашу с луком, а у его благоверной были для этого специальные лопатки. Естественно Сергею припомнили, что денег на новую сковороду он не заработал, а эту скорее всего придётся теперь выкинуть.

– Лен, можно хоть в мой день рожденье оставить меня в покое. – Попросил Сергей. Кисти рук его дрожали, часть каши просыпалась на плиту. Стал собирать, обжёгся и в сердцах сказал, обращаясь к потолку:

– Что же это за жизнь такая!

– Пап, просто ты неудачник. – Сказала дочь допивая какао. – Тебе всё время не везёт.

Вечером, на улицах города разыгралась настоящая февральская метель. Не злая и колючая, а пушистая и уютная. Она крутила крупные хлопья снега красиво сверкающего в свете фонарей. Заметала грязь вчерашней оттепели, тормозила до скорости пешехода автомобили и разогнала по домам детвору. Сергей, замотав пол лица шарфом, шёл к своему старому товарищу Николаю. Очень странному человеку. В глубоком кармане пальто тёрлась о ногу бутылка грузинского коньяка с тремя звёздами и плитка горького шоколада, случайно выбранная в последний момент на кассе магазина из товаров «по акции».

С Николаем Сергей виделся не часто, но всегда приходил к нему, когда хотел посоветоваться о чём-то важном или поговорить по душам. Человек этот жил в небольшой подсобке на территории речного порта. Там и работал кем-то вроде сторожа или дворника. Такое социальное положение было личным выбором Николая. Когда-то он, добровольно отказался от своей квартиры, передал её детям, а сам отправился жить в небольшую коморку, которая прилагалась к должности сторожа. Обособившись от окружающего мира Николай, как сам говорил, углубился в познание истины. Читал книги, по философии, религии, мистики. Немного практиковал и много размышлял. Мало заботился о своём внешнем виде, вёл достаточно аскетичный образ жизни, но пропустить по стопке другой коньяка с Сергеем почти никогда не отказывался.

Сергей, обогнув не плотно закрывавший проход на территорию речного порта шлагбаум, вошёл в небольшое жилище друга, тот топил буржуйку распиленными паллетами, сидя на маленьком пуфике.

– Тебя словно в лесу срубили. – Сказал Николай, увидев гостя на пороге намекая на сходство Сергея с заснеженным деревом.

– Слушай, едва дошёл до тебя. На машине ехать не хотелось, да и я с презентом.

Сергей выудил из кармана бутылку и поставил на стол. Николай немного кряхтя встал, он часто вёл себя словно ему гораздо больше лет чем было на самом деле, и направился к холодильнику за закуской.

– Я к тебе сегодня по странному делу. – Заговорил Сергей, щёлкнув пробкой и разливая коньяк по стопочкам. – Вот принёс дневники одного писателя, хотел почитать, узнать твоё мнение.

– Что хороший был писатель? – Спросил Николай, выуживая из холодильника подходящее под коньяк съестное.

– Почему был?

– Ну, если он жив ещё, как же мы его дневник без него читать будем. – Пояснил Николай.

– Не, в этом плане всё в порядке, он больше не снами.

Николай хмыкнул, повисла пауза, во время которой он нарезал лимон и густо посыпал его сахаром. Сергей не хотел сразу выкладывать все карты на стол, а коротко объяснить, что он имел в виду у него не получалось, поэтому он просто вынул из своей секретной папки несколько листов и разложил их на столе.

– Ничего тебе объяснять не буду, а лучше без прелюдий почитаю. Хочется знать твоё непредвзятое мнение.

– Ну давай, валяй.

Сергей вгляделся в трудно понятный, но уже знакомый рукописный текст и начал читать одну из страниц дневника, которая показалась ему наиболее интересной.

«Оглядываясь на годы прожитой жизни я прихожу к выводу что постоянно старался понять одну единственную вещь: каков мир в котором мы живём на самом деле, что находится за пределами сформулированных нашим разумом понятий, чувственных образов и всего того из чего мы складываем как из кирпичей вокруг себя действительность. При таком определение достоверности мира естественно, что я предполагал наличие чего-то объективно существующего за пределами или под спудом непосредственно ощутимой реальности».

– Подожди, подожди… И кто ты говоришь этот человек? Это он так дневник вёл?

– Да, представляешь, писатель.

– Только не говори, что популярный.

– Совсем не популярный.

– Судя по дневнику это и не удивительно, если он так свои книги писал, то странно что его хоть кто то прочёл. Ну ладно, продолжай интересно всё же.

«Но может ли мой разум вообще понимать что-то кроме того, что он научился осознавать»

– Тут он ещё какое-то время распространяется на тему да как так и может ли быть. Суть в том, что человек хотел вырваться за пределы ощутимой реальности которую считал, по всей видимости, иллюзией. Ну мысль не новая ты понимаешь… – пояснил Сергей пропуская большую часть страницы.

– Да, да, добрая половина религиозных течений пытаются сделать то же самое, примерно.

– Но смотри дальше.

«Запись от 23 ноября 1991года. Сегодня, кажется, мне удалось нащупать нечто стоящее, такое что действительно может повлиять на всё моё существование. Мне в руки попалась книга одного из святых отцов древности, Дионисия Ареопагита. Такие книги в нашей стране долго не издавали, и та что попала в руки мне едва сохранившийся привет из позапрошлой эпохи. Ну да ладно, мысли, интересные умозаключения, имеют в действительности значение, а не мишура историй и событий».

– Ты же знаешь книгу о которой идёт речь. – Обратился Сергей к Николаю прерывая чтение.

– Да, конечно, так называемый Corpus Areopagiticum, Самому Дионисию Ареопагиту не принадлежит, а подписан его именем, но для христианского богословия очень значимая книга.

– Ну, да, да. Здесь речь пойдёт только об одной маленькой главе из неё. Слушай.

«В этой книге меня заинтересовала одна небольшая глава, посвящённая так называемому отрицательному богословию, апофатическому. Святой муж пишет нам, что превосходящий любое, даже самое положительное понятие Бог, находится за пеленой мрака, скрывающего его от глаз твари. Такое представление меня поразило, оно настолько коррелируется с моим ощущением реальности, что я даже вначале не поверил и перечитал эту главу несколько раз, а потом понял, что всегда погружался в этот мрак на пути познания истины, теряясь в нём и осознавая тщетность попыток сформулировать нечто находящееся за его пределами. Мне кажется, долина этого мрака, если можно так выразиться, находится между монадой божества содержащего в себе всё сущее и первой диадой, то есть первым движением к осознаваемому, там, где Бог выходит сам из себя и создаёт мир».

– Слушай. – Не выдержал Николай. – Тот ещё товарищ был твой писатель. Но неужели ваш отдел занялся богословием?

– Нет, конечно, просто, похоже, что этот чудак докопался до чего-то такого что находится за пределами понимания. Я, судя по изучению протоколов прежних следователей прихожу к выводу, что они вот эту философскую часть дневника в расчёт не брали, возможно считали чем-то вроде заумной мути. Хрен знает. Но я решил копнуть именно в этом направление, а кроме тебя не знаю к кому ещё можно было бы обратиться. Да ещё и так чтобы секретность дела не нарушить.

– Ну примерно понятно теперь. Продолжай. Хотя подожди минутку, не повредит. – Николай разлил по стопочкам коньяк и наколол лимончик на вилку. – За тебя, с днём рождения. – Николай лукаво подмигнул.

Сергей тяжело вздохнул словно сетуя на ещё один бездарно прожитый год или на вкус коньяка, закусил жгущий горло напиток кисло сладким угощением и продолжил:

«Более-менее осознав открывшуюся передо мной истину я решил написать на эту тему книгу и название в голове всплыло, само собой. «Божественный мрак, судьба и дети» – По-моему прекрасное название. Хочу на её страницах, в иносказательной форме, конечно, поговорить сам с собой и с читателем, естественно, об альтернативном методе познания реальности и Бога. О познание через красоту, творчество и искусство, а не через интеллект. О том, что дети в момент своего появления – это некий привет из инобытия, путники с тех дальних берегов где понятия не приняли ещё завершённой формы а существуют как бы в суперпозиции избегая любого соприкосновения с верифицированными сущностями. Пришельцы из мира Божественного мрака. Любая моя книга, пока я её пишу, открывает передо мной не меньше нового, чем перед человеком, который будет её читать после меня. Потому что познание истины, лежащей во мраке, невозможно разумом, который в процессе взросления учится только осознавать и характеризовать реальность как набор дискретных величин, категорий и понятий, из которых он вычленяет искомый объект, а потом рассматривает этот объект в статичном виде, так как если бы он существовал изолированно от остальных окружающих его процессов. Древние не зря активно использовали символизм в описание реальности видя в этом единственную возможность выразить истину. Вот и я хочу попробовать написать такую книгу, которая открыла бы передо мной путь, проложенный творчеством в запредельную реальность».

Сергей умолк и посмотрел на Николая, повисла пауза. Тот ещё некоторое время ждал продолжения, а потом спросил:

– И что, дальше, он написал книгу?

– Хз, может и написал. Но её точно не издавали и рукописи не нашли. Может плохо искали. Там в этом деле есть ещё учёный. Он какое-то очень важное открытие сделал, но работал над ним в лаборатории тайно, не сообщал руководству. Потом это раскрылось и им контора занялась, но он результаты исследования спрятал куда-то, а на допросе… Понимаешь в деле речь об аномалии идёт… Ладно, извини, сейчас разболтаю тебе гостайну и что мы потом с этим делать будем…? В общем я решил вначале писателем заняться который тоже на том допросе был потому что всё что можно было про учёного разузнать мои коллеги за годы расследования уже раскопали. Да и я собственно эксперт не в научной среде, а по религиям и мистике.

– И что в дневнике записей больше нет?

– Ну есть ещё одна, самая интригующая и не о чём не говорящая одновременно.

«Запись от 21 марта 1993 года. Кажется, я нашёл то что искал, дальше вести дневник бессмысленно, как и пытаться облечь в слова истину открывающуюся сразу всему человеку, всему его существу одновременно, словно вместо маленького луча фонаря гигантскую залу в одно мгновение освятили тысячи ламп со всех сторон, так что даже тени некуда спрятаться. Надеюсь всё что я увидел в этом зале можно будет прочесть в моей книге».

– Это всё. – Резюмировал Сергей.

– Прекрасно. – Только и сказал Николай. Налил ещё по одной, а выпив, словно сорвался с места как воздушный шарик, подхваченный ветром и полез в холодильник за более существенной закуской. – Прекрасно. – повторил он ещё раз. Освящённый сиянием открытого холодильника, словно Индиана Джонс над ящиком Пандоры. – Прекрасно, а чем я тебе могу помочь во всём этом?

– Честно говоря, кроме того, что ты можешь утолить мою жажду по нормальному общению, я надеялся, что ты поможешь мне разобраться о каком пути познания говорит этот чудак. Ведь записи не подробные, их и дневником назвать нельзя. Так скорее блокнот с мыслями. Многое надо додумывать.

– Ну ты изначально верно решил. – Николай указал на коньяк. – Без пол литра здесь не разобраться.

Они ещё долго говорили, рассуждая об гегелевском Абсолюте идущем к само обнаружению, об значение символа в искусстве и об абстрактном искусстве, словом обо всём том о чём Сергей не мог поговорить больше ни с кем на всём этом белом свете. После пятой, или шестой, или седьмой стопки Николай пить перестал, сославшись на необходимость чувства меры, а Сергей продолжал, время от времени, планомерно опустошать бутылку. Но до дна не добрался, понял, что незачем. Чем дальше вился их разговор, как тропинка, уходящая в гору, тем больше Сергей убеждался в том, что он хотел бы познакомится с писателем, которого они обсуждали. Почему-то Сергей уверился в том, что они непременно стали бы друзьями. Но к сожалению, он пока мог только, добравшись до засекреченного кабинета, смотреть на своего нового друга, как сквозь стекло подглядывая в открытую дверь.

Ночью, когда способность рассуждать была исчерпана, Сергею стало душно в небольшой коморке Николая и он, спустившись по трём заснеженным ступеням, пошёл по территории замороженного порта, мимо сложенных друг на друга контейнеров, обошёл спящий до весны подъёмный кран и оказался перед простором ночного неба, глядящего на него через русло замёрзшей реки. Затянутое пеленой городского смога, сливающегося с космической чернотой, небо почти не блестело звёздами, оно напоминало о мраке, скрывающем непостижимую истину от взора человеческого разума, и Сергею стало страшно, захотелось чего-то земного, обычного, человеческого. Захотелось чувствовать рядом тёплое женское тело, прячущее его в аромате сопутствующих чувств от потусторонней страшной истины, которая одной мыслью о своём существование как темнота космических просторов навивает страх и пускает бегать мурашки по дорожке позвоночника.

Сергей достал смартфон и вызвал такси.

Агония бессонницы

Одним из поздних вечеров следующей недели, ближе к ночи, лёжа на кухонном диване, Сергей мучился от похотливого зуда и одиночества, как ментального, так и физического. Несколько предыдущих дней прошли в «силосной яме» архива, где хранились сотни и тысячи различных дел, до сих пор не оцифрованных и представляющих мало интереса как для историков, так и для служителей закона. Эти дела, как и папки в которые они были обёрнуты казались Сергею замершим на бумаге эхом минувшей эпохи, растворившейся в реке времени и ушедшей в лето. Размашистый красивый почерк, округлые буквы, витиеватые росписи следователей, прятались за обложками с позолоченным гербом. Вроде тот же символ – щит и меч, но другие буквы, другие люди, словно всё хранящееся в архиве создавалось в античную эпоху или было принесено из другого мира где тоже говорили по-русски.

Сергей лелеял надежду откопать в архиве что ни будь важное для своего дела. Обнаружить упущенный след, который привёл бы его в запретную комнату. Напарник на этот раз не стал отлынивать от бумажной работы и помогал Сергею со всей отдачей, на которую был способен. Спёртый воздух подвального помещения пах старой подопревшей бумагой, Пётр жаловался на то что в отделе идет какая-то денежная движуха в которую его не привлекают, Сергей и сам был бы не против иметь дополнительный доход даже из сомнительного источника, но помалкивал. Ему казалось, что у Петра есть скрытые намерения на его счёт и это подтвердилось, когда Пётр предложил встретится и поговорить после работы. Сергей отказываться не стал, и напарники договорились в ближайшую пятницу посидеть в баре после работы, обсудить планы, совместить приятное с полезным.

Проведённые в архиве дни прошли практически в пустую, удалось выяснить только несколько интересных адресов которые стоило посетить, но надежда получить там важную информацию оказалась призрачной. Действительно ощутимым результатом для Сергея стала только депрессия, окончательно завладевшая им на третий день работы в архиве. Добравшись вечером этого дня до дома, он долго просматривал новости в смартфоне, и бесцельно листал страницы соцсетей, словно надеялся по инерции найти что-то важное, хотя на самом деле просто перематывал время.

Отношения с супругой оставались стабильно неприязненными, а человеческой теплоты или хотя бы плотского контакта с женщиной хотелось до боли в суставах. Сергей лежал в темноте, слушал жужжание холодильника и мусолил в руках смартфон. Не выдержал, зашёл на страничку Вики и Светы где размещались их фото демонстрирующие прелести привлекательного, обнажённого тела, за просмотр самых интригующих надо было платить, чтобы иметь возможность переписываться с красавицей, так же необходимо было оформить подписку. Какое-то время Сергей медлил, взвешивал за и против, денег было жалко, как и новогодней премии, которая почти полностью уже была потрачена на этих красавец. Но потом огонь чресл заглушил разум. Сергей заплатил, написал сообщение. Вика была онлайн. Она его узнала, ответила быстро и была готова принять в гости, но остатков зарплаты не хватило бы даже на час с этой девочкой, поэтому пришлось выдумывать достоверные отговорки. На приватный видео чат она его всё-таки развела.

Но как не странно эротическое выступление быстро перешло в разговор по душам. Получилось так, что за порнографической картинкой на экране Сергей рассмотрел родственную душу. Вика ему нравилась, её тело возбуждало, заставляло хотеть и вспоминать, а в общение она оказала простой и весёлой. Сергею очень долго не хватало простоты и лёгкости в женщине и эротики, конечно. Говорили, как не странно, о жизни и о чём-то важном, животрепещущем, волнующем душу, гораздо больше чем о сальных интимностях, призванных будоражить плоть. Говорили, дольше чем Сергей оплатил. В итоге она дала ему свой номер, но сказала, что бесплатно трахаться не будет, и чтобы он не рассчитывал на халяву. Сергей искренне пообещал этого не делать.

Онлайн общение кончилось. Сергей снова остался в пустой комнате наедине с самим собой и темнотой. Но прежде пугавшая его темнота теперь была наполнена чувствами, завладевшими его разумом. Ему казалось, что рядом с ним в тёмном углу пристроилась красивая женщина, ставшая этим вечером к нему ближе и она на даст ему замёрзнуть этой одинокой ночью.

«Секс понятно за деньги». – Думал он –«Но разговор то был бесплатным» – От этой мысли ему стало легче и он, отбросив предубеждения о пагубности такой связи погрузился в беспокойный, потный сон.

Когда Сергей проснулся, светило солнце, подушка была влажной, из-под волос по шее сползал липкий пот. Плечо болело, сообщая о неудачно выбранной позе. Жена ещё спала, а дочь рисовала фломастерами за кухонным столом.

– Доброе утро па. – Сказала она, не отрываясь от творческого процесса.

По следам маэстро

Некоторые дороги в России, как и в самые древние времена, зимой лучше чем летом. Дорога, по которой Сергей и Пётр ехали в отдалённую от райцентра деревню, относилась именно к таким. Сверкающие, подожжённые лучами солнца в морозном воздухе отвалы по обочинам, казались стенами волшебного лабиринта, ведущего в сказочную страну сквозь заснеженный лес.

– Если сейчас вместо лося на дорогу выскочит Фавн в красном шарфе я не удивлюсь. – Сказал вдруг Пётр, поворачивая круто на право и не снижая скорости.

Сергей посмотрел на него вопросительно.

– Недавно с маленькой племянницей Хроники Нарнии смотрел, про колдунью там, шкаф и заснеженный лес. Знаешь?

– Да, конечно кто ж не знает. – Улыбнулся Сергей. И опять уставился в окно размышляя над чем-то своим.

– Хороший фильм, добрый. – Сказал Пётр, явно раздосадованный реакцией напарника.

– А я думал ты про книгу, – так же не эмоционально сказал Сергей.

– Не, книг я не читаю, тем более таких.

«Вот и зря», – хотел сказать Сергей, но вместо этого спросил:

– Думаешь там будет кто ни будь, там куда мы едим?

– Надеюсь, но в любом случае поездка получилась хорошая. – Сказал Пётр и ещё раз лихо заложил в поворот свою тойоту.

Дорога привела Петра и Сергея к старому, но жилому дому, стоящему между деревьев на берегу Волги. На фоне тёмных от времени брёвен выделялись голубоватые резные наличники, крышу скрывала пушистая снежная шапка из-под неё свисали сосульки.

– Как её зовут? Хозяйку в смысле. – Спросил Пётр, глуша мотор у ворот дома.

– Анна Ильинична, кажется. У меня записано где-то. – ответил Сергей и полез во внутренний карман искать бумажку с Адресом и именем.

– Сестра его, да? – Ещё спросил Пётр.

– Кого, – переспросил рассеянный сегодня Сергей.

– Константина Ильича, писателя нашего.

– А, да, да. – Сказал Сергей, извлекая из кармана замявшийся клочок бумаги. Имя он помнил верно.

Из-за дома с басовитым лаем выскочила внушительных размеров собака. Следователи отпрянули от хлипкого забора и были готовы спрятаться в машине, но подоспела хозяйка.

Замызганное следами непосильного быта, её, прежде интеллигентное лицо, сейчас плохо сочеталось с заплатанным сарафаном хранящем на своём подоле следы всех приготовленных ей обедов, завтраков и ужинов за несколько лет до этого дня.

– Мухтар на место! – скомандовала она насколько могла грозно. Но пёс не обратил на слова хозяйки должного внимания, точно знал, она для него не опасна, а слова ветер. – Сейчас я его уберу. Вам кого надо?

– Анна Ильинична, – начал Сергей, – мы поговорить хотели, по поводу вашего брата. Мы много времени не займём.

Хозяйке удалось схватить собаку за свободно одетый ошейник и Сергей немного осмелев достал удостоверение и прикрывшись им как щитом отправился навстречу опасности. Пётр старался принять молодцеватый вид, но при этом делал всё чтобы находиться на периферии событий.

– Сейчас, сейчас. – Повторила Анна Ильинична и потащила своевольного Мухтара в сарай. – Идём закрываться мой хороший, – добавила она поглаживая собаку словно мимоходом.

Цейлонский байховый чай, как наполированная медь, ставшая прозрачной, в лучах солнца искрился в тонкой фарфоровой чашке, закручиваясь в воронку по часовой стрелке. Сергей пытался размешать кубик неподатливого рафинада, а Пётр засыпал хозяйку вопросами, нанизывая на вилку энный кусок докторской колбасы.

– Вы очень о многом спросили меня сегодня, – сказала вдруг Анна Ильинична, – позвольте и мне задать один вопрос.

– Да, конечно. – Немного растерявшись и застыв с кругляшком колбасы, зависшим между его тарелкой и ртом, согласился Пётр.

– Позвольте спросить, что же всё-таки случилось с моим братом. Мне надо это знать, ведь в конце концов мы были всю жизнь достаточно близки.

– Ваш брат, как бы это сказать. Ну… Просто, стал жертвой знакомства с одним человеком деятельность которого была связана с большой гос-тайной. – Пришёл на помощь напарнику Сергей.

– Вот вы знаете, что интересно, все кто приезжал ко мне по этому делу до вас отвечали на этот вопрос по-разному. Ну да ладно, что вы хотели бы сейчас узнать от меня?

– Мы интересуемся… – Начал Сергей и осёкся. Кашлянул словно поперхнулся чаем. – Может у Вас остались письма, дневники, бумаги. Что угодно. Естественно мы гарантируем тайну следствия.

– Да какая здесь тайна. Слёзы я уже все выплакала. Сил моих добиваться правды тоже больше нет. Не знаю может на чердаке что-то и осталось. Посмотрите. По этому адресу мало кто приезжал. Только я на чердак не полезу. Ноги уже не молодые.

– Этого от Вас и не требуется. Мы быстренько. – Сказал Пётр, проглотив наконец облюбованную колбасу и встал из-за стола.

На чердаке было темно, пыльно, тихо и очень холодно. Короткий зимний день скатился за горизонт и следователи, выхватывая фонариками мобильных телефонов куски пространства из темноты, пытались отыскать под многолетним слоем пыли хоть что-то могущее пролить свет в их мутном деле.

Дорогу осилит идущий и стучащему отворят. Поиски увенчались хоть и не большим, но успехом. Сергей нашёл любовную переписку подследственного и ещё несколько мало значимых записей в основном технического характера.

– Кажись здесь делать больше нечего. – Сказал Пётр, направляясь аккуратно к скрипучей и шаткой лестнице, ведущей вниз. Возразить ему было нечего.

Заснеженная дорога назад, петляла в густом лесу и больше не выглядела сказочной, а наоборот казалась до мурашек опасной. Сергей не в силах справится с любопытством сдул пыль в открытое окно и стал читать первое попавшееся письмо. Написано оно было мелким, женским округлым подчерком. Обычно так писать могут только круглые отличницы, да и по содержанию письмо было сугубо интеллигентским. По стилю изложения Сергей легко мог бы отнести его к концу девятнадцатого века, но никак не двадцатого. После пары выспренних предложений, пестрящих деепричастными оборотами Пётр попросил Сергея включить музыку, а «Эту муть» предложил разобрать в одиночестве дома. Сергей ещё пол минуты читал про себя, но мысль так не за что и не зацепилась, потом включил автомагнитолу.

Через некоторое время молчания Пётр завёл свою старую песню про интересное, но бессмысленное дело.

– Слушай, я тебе серьёзно говорю надо заканчивать с этой аномалией, бесперспективняк это. На одной зарплате мы с тобой зубы на полку положим. Я тебе ещё раз говорю. Надо все связи поднять. Нас с тобой явно сливают. Хоть в другой отдел перевестись, но дело получить на котором заработать можно.

– Но, это тебе надо в другой отдел, а я в конторе всё равно только вневедомственный сотрудник в роли консультанта.

– Ну хоть и консультантом, я не знаю может у тебя какой-то другой прибыльный источник дохода появился… Поделись опытом. Но консультировать, по-моему, надо дела с церковной недвижкой или связанные с финансированием, по борьбе с религиозным экстремизмом на худой конец. Там хоть бюджеты нормальные.

– Но на таких местах и бороться в серьёз за каждый рубль надо, крутится как уж на сковородке. Да и вообще народ кто зарабатывает всё чаще под статьёй ходит. Я как то, знаешь, жить хочу больше чем зарабатывать как следует.

– Ну а чего ты хотел? Если тебе это не надо, то и другие тебе на блюдечке ничего не принесут. Так и будешь всю жизнь консультантам по не известно каким делам. А я так жить не хочу, без денег и жизнь не живётся.

– Может ты и прав, – примирительно сказал Сергей.

Сколько на самом деле ты стоишь

После окончания последней пары, Света и Вика вышли из аудитории держась за руки.

– Кажется меня узнал один парень со старшего курса. Не думала, что наш блог настолько популярный. – Шепнула Света на ушко Вике.

– Я ж тебе говорила надо в масках сниматься. Что теперь делать?! – Сказала, краснея, Вика обычно более бойкая с клиентами чем Света, но теперь в момент, когда её личность могла стать публично связана с развратным образом, распространяемым на страницах интернета, ей овладело чувство не контролируемого стыда и она не произвольно покраснела.

– Но нет худа без добра. Стас, его так зовут, готов заплатить и зовёт на закрытую вечеринку в эти выходные. – ответила Света, стараясь успокоить подругу.

– Много ещё народу будет, – деловито спросила Вика, поняв, что можно развлечься и как следует заработать, она быстро преодолела минутную слабость как лёгкое недомогание.

– Не знаю он не сказал мы почти не говорили. – Ответила Света.

– Он как хорошенький или надо просить побольше. – Продолжала расспрашивать Вика.

– Нет, он даже очень ничего. Лицо на любителя, но тело то что надо, похоже, что из спортзала не вылезает.

– Странно тогда что за деньги готов, такие обычно и бесплатно себе всегда спутницу могут найти. – Заметила Вика.

– Ну мало ли что. – Беззаботно отмахнулась Света.

Спустя полтора часа, в небольшом ресторане, девушки доедали не хитрый обед, состоящей из чем-то густо приправленной зелени с орехами. Стас написал на их интим-аккаунт от лица пользователя с ником «Седой777». Предложил встретится. Света раньше, чем Вика успела подумать, согласилась.

«Отлично, – написал Стас и поставил смайлик с поцелуйчиком, – я бы к вам сегодня зашёл на пробу. Есть время вечером меня принять?»

Света посмотрела на Вику, та одобрительно кивнула.

«Да, приходи, будем рады». – Написала Света и тоже поставила смайлик: «Ярко красные губы, изогнутые в поцелуе», скинула адрес.

«А что у вас по чём, девчонки?» – Написал Стас. – «Интересует даже больше не цена, а перечень услуг, хочется попробовать разного».

Света посмотрела на Вику, и они вместе сочинили довольно длинный список из всего того что им успело прийти в голову. Раньше, начинающие жрицы любви как-то не задумывались о том, что за некоторые услуги можно брать отдельную плату. Теперь вопрос Стаса вдохновил их фантазию на создание импровизированного прейскуранта.

«Ого, какой сладкий список, да вы настоящие развратницы, похоже все бабки у вас сегодня оставлю… Чмоки девочки, до вечера». – Отписался Стас.

В ответ ему полетело сообщение из нескольких лиловых смайликов символизирующих оттенки пошлой любви.

– Слушай, а он точно ничего твой Стас, – спросила Вика у подруги когда они прогуливаясь сквозь сквер подходили к подъезду дома в котором снимали квартиру.

– Думаю тебе понравится, не урод – это точно. Во всяком случае это лучше, чем трахаться со всякими козлами по пьяни бесплатно.

***

Призрачно-пасмурный день ранней весны подходил к своему логическому завершению. По обильно пропитанным реагентам дорогам московских улиц на полном ходу проносились машины. Город, как и всегда жил в своём бесконечно деловом ритме словно где-то в его недрах огромное сердце непрестанно прокачивало по артериям улиц потоки занятых, боящихся опоздать пожить людей.

Дул неприятный сильный ветер, трепал отслоившийся лоскут на рекламном щите, раскачивал провода. Света посмотрела из окна на всё это безобразие и сразу задёрнула шторы, выключила на кухне основной свет, оставила интимный полумрак. Визит клиента всё ещё был хоть и не большим, но событием для Вики и Светы. Как новая блестящая коробка конфет с которой срываешь вначале бантик, потом фольгу, а только потом пробуешь содержимое. Обычно, к выбору «гостей» девочки подходили внимательно, с самого начала планируя свою карьеру среди элиты интим услуг. Среди тех, кто не отдаётся за десятку каждому желающему. Благо внешность позволяла диктовать и свои условия. Изначально, когда Вика предложила подружке попробовать завести общую страничку на Онлифанс они предполагали, что будут зарабатывать только онлайн. Но потом из поклонников сформировался и более узкий круг клиентов. Теперь визит Стаса в ожиданиях подруг представлялся новой ступенью на следующий уровень.

Такси подъехало к подъезду, словно вырвалось из сумрака, как выплюнутое, оно замерло у бордюра. На тротуар вышел Стас в длинном пуховике и узких джинсах, без шапки. Ветер безжалостно трепал его густые чёрные волосы. Он подошёл к двери подъезда. Левой рукой достал телефон, в правой он держал характерный чёрный пакет из известного ликёроводочного магазина. Позвонил Свете, та ему сообщила пароль от домофона.

Стас принёс шоколад и две бутылки игристого.

– Ну что, девочки, тянуть не будем, вечер короткий, а попробовать хочется много. – Сказал он, откупоривая бутылку и разливая вино по бокалам.

– Я тут подсчитал ваш прейскурант, так сказать, – продолжил Стас, доставая из заднего кармана приличную пачку купюр. Отхлебнул из бокала и положил её на стол. Опытным движением картёжника толкнул банкноты так что они расползлись по столу и сделал большой глоток из бокала.

– Это сегодня ваше, – продолжил он, – если будете послушными, но сильно я вас и не обижу меня с вами двумя на большие подвиги не хватит. Я же не порно звезда какая-то.

Купюры на столе лежали разные. В основном по пять тысяч и по тысячи. Но всё равно за один вечер сумма была приличная. Вика молча осушила бокал и почувствовала, как возбуждается при виде денег. Гость ей действительно начинал нравится.

Стас оказался очень простым любовником. Он прямо говорил, чего хочет и не оставлял двусмысленностей, а потом словно наблюдал насколько качественно выполнена его просьба.

Позже, когда совокупление было завершено, он, лёжа в кровати, спросил, улыбаясь своей брутальной плохо выбритой физиономией:

– Девочки, я закурю? Если что внесите это в прейскурант.

Света весело хихикнула, поглаживая его волосатую грудь. Стас слегка приподнялся и достал из кармана брошенных на прикроватную тумбу джинсов пачку сигарет и зажигалку. Предложил Свете и Вике, они отказались.

Лёжа на спине он закурил. В небольшой спальне и без того было влажно и душно. И дым повис в воздухе словно, не растворяясь как плевок в грязной луже.

– Ну что красотки, можно сказать кастинг вы прошли. Добро пожаловать на вечеринку. Сразу должен предупредить там может быть всё гораздо жёстче, а может и наоборот конечно, но вряд ли. Зато денег отсыпят в несколько раз больше.

– Ты сутенёр? – Спокойно спросила Вика.

– Нет, я организатор. С вас процент не возьму, да и ответственность за вас нести не хочу. Там вы сами по себе будите. Деньги дадут в перёд. Но если возьмёте отказаться уже нельзя будет.

– Ясно. Ну тогда думаю ок. – Сказала Света.

– А насколько там всё может быть жёстко. – Спросила Вика. – Мы всё же не шлюхи, больше вебкам и экскорт.

– Да называй как хочешь мне всё равно. – Сказал Стас. – Не то что бы сильно жёстче, народу просто много. Отказывать нельзя. Но за каждого вы ещё добавку по деньгам получите, и вечеринка часов пять продлиться.

– Я уже возбуждаюсь. Сказала Света закинув ногу на Стаса.

– Не, не подожди и так жарко. – Сказал Стас, отодвигая её.

Да кому ты такой нужен

Вечером перед сном Сергей читал найденную на чердаке переписку. У писателя оказалась одна замечательная особенность: прежде чем отправить письмо он каждый раз писал его на черновике и только потом переписав, отправлял адресату. Поэтому переписка, попавшая в руки Сергея, была двухсторонней и достаточно полной. На такую удачу сложно было рассчитывать.

Читая письма, Сергей настолько увлёкся чувствами чужих людей, что забыл про смартфон и про неурядицы собственной семейной жизни. Когда он дочитывал особенно понравившуюся ему строчку. Зашла жена с пылесосом словно для того чтобы вернуть его к реалиям грешной обыденности. Установившаяся в его душе идиллия нарушилась.

«Чувства к тебе, как колокольный звон раздающийся под сводами моей души, вдохновляют меня и одновременно лишают сна…» – Писала возлюбленная Константину Ильичу.

Загрохотал пылесос, всасывая вместе с пылью и мусором мысли Сергея. Он обернулся, увидел подёрнутое обычной судорогой раздражения лицо благоверной, проглотил заготовленную реплику и ещё в энный раз посетовал про себя на одиночество внутри собственной семьи. Сложил бумаги и пошёл в туалет. Там можно было провести несколько спокойных минут и то не всегда. Если он, наслаждаясь спокойствием одиночества засиживался в уборной и его начинали торопить, Сергей в ответ на нетерпеливые призывы покинуть уборную сообщал громогласно о стадии опорожнения своего организма не стесняясь упоминать мерзкие подробности. Такая вульгарная откровенность естественным образом раздражала каждого посягающего на его уединение, заставляя отступить от двери.

«Может попробовать всё наладить?» – подумал Сергей, заваривая на кухне кофе. – «Сварю сейчас кружечку себе и ей, может удастся поговорить как в старые добрые времена. А там глядишь и затянувшуюся на горле «удавку» распустить выйдет.

Елена как раз перешла к процессу влажной уборки. Сергей снял с плиты закипающую турку, «опять немного упустил» – подумал он. Поставил на стол две чашки налил кофе. Достал из холодильника сливки, а из шкафа сахар. Всё это он делал в угрюмой задумчивости как приговорённый на казнь, словно в последний раз. Заметил даже отслоившиеся в углу обои, на которые не обращал внимания на протяжение всего их расставания со стеной.

«Какой же у нас разлад во всём и эта обшарпанная кухня, вымытая на фасадах, но до неприличия пыльная по верхам и забитая на половину ненужным хламом». – Подумал Сергей. – «Пыльные углы и заваленный хламом балкон. Зато ровно лежащий у двери коврик с вытертой, прежде жёлтой надписью Welcome». Почему-то именно эта надпись сейчас так отчётливо всплыла в его памяти, что показалась ему символичной. Непременно, символичной. Но совершенно не ясно какой смысл мог содержать в себе этот образ.

Сергей сделал небольшой глоток горячего, горького кофе и громким голосом обратился в сторону открытой из кухни в коридор двери:

– Лен, Лена иди кофейку. Я свежий сварил. – Позвал Сергей примирительно и настолько миролюбиво насколько был способен.

– Щас, не видишь я занята ещё. – Сказала грубовато Лена, проползая на четвереньках по коридору.

– Да брось ты эту тряпку, остынет. Потом домоешь.

– Щас, я тебя брошу…

Сергей отвернулся в окно. По стеклу текла первая в этом году дождевая капля. Из приоткрытой форточки чуть-чуть тянуло соседским табачком. Расположенная напротив, панельная девятиэтажка щетинилась лесом антенн на крыше и бугрилась по стенам блоками кондиционеров, она вдруг показалась Сергею гигантским холодильником или серверной в недрах которой живёт одна из созданных недавно нейросетей.

К столу подошла растрёпанная после уборки Лена.

– Ну что здесь у тебя? Кофе сварил..?

– Сядь выпей со мной кружечку. Остыл правда, уже наверно…

– Некогда мне, видишь сколько дел по дому. Это только у тебя в нашей семье есть время чаи гонять. – Сказала Лена, но присела и взялась за чашку. – Фу какой горький. Ты же знаешь я только со сливками пью.

Сергей молча добавил ей в чашку стоявших тут же на столе сливок и насыпал ложку сахара. Размешал. А потом слегка спотыкаясь между слогами сказал:

– Лен, я поговорить хотел, давай разведёмся.

Когда варил кофе, вспоминал коврик и разглядывал многоэтажку Сергей собирался поговорить с Леной совершенно о другом. Хотел найти слова, которые были бы похожи на те, которые он читал в старых письмах всего пол часа назад. Такие слова, которые помогли бы ему раз и навсегда наладить отношения с Леной. Изменить его и её жизнь. Но получилось так, что он сказал именно то, что сказал и уставился понуро в коричневую гущу на дне своей чашки.

– Ты это серьёзно. – Немного истерично сказала Лена. – Да кому ты такой нужен, чёрт старый. – допила залпом кофе и пошла в ванну мыть зеркало.

Маскарад

Свету и Вику везли на вечеринку в микроавтобусе, немного потрёпанном временем, но вполне приличной немецкой марки. Вмести с ними в салоне находились ещё такие же девушки, как и они, по всей видимости отобранные с той же целью. Стас принёс несколько бутылок шампанского, как он выразился «в дорогу», от чего видимость праздника создавалась уже в пути. Но в душе у Вики было не спокойно. Мучало предчувствие чего-то дурного. Блондинка в платье со стразами всю дорогу истошно верещала, изображая восторг перед каждым глотком шампанского. К концу пути она изрядно поднабралась и стала терять лямки свободно сидящего платья, усыпанного стразами, как дурная новогодняя ёлка. Но в целом дорога прошла весело, и незаметно, ударившее в голову шампанское развеяло опасения Вики и когда микроавтобус завернул на широкий двор сквозь узорчатые автоматические ворота она была готова веселится наравне со всеми остальными.

– Девочки, я так понимаю вы в первый раз на подобном мероприятие? – Сказал Стас аккуратно придержав под локоток Свету и Вику, позволяя остальным их спутницам пройти вперёд, так чтобы они не могли слышать их разговора.

– Да. – Честно сказала Света.

– Ну смотрите, в принципе ничего страшного быть не должно. Денег, как и обещал накинут с лихвой если не провалитесь. А для этого надо не перепить и не забыть зачем вас сюда позвали. Всего две вещи. Помните, эти люди купили вас на вечер, и они захотят от вас отдачи за заплаченные деньги. Хорошо себя проявите – заработаете и будут ещё приглашения.

– Ясно, – легкомысленно сказала Света, – спасибо тебе Стасик! – и чмокнула его в щёчку.

Вика последовала её примеру, но только поцелуйчик у неё вышел короче. Насколько это было вообще возможно.

В пустом и тихом дворе где то за пределами слуха ощущались удары басов от играющей в доме музыки, они проникали сразу куда-то вглубь грудной клетки минуя уши. Пара заядлых курильщиков тёрли о чем-то у порога. Роняя облачка пара девочки почти перебежали двор, ночь стояла холодная, а одеты они были легко. Стас завёл подопечных в дом через неприметную боковую дверь. Выделенную только небольшим козырьком в отличии от парадного входа, окружённого аляповатой колоннадой.

– Так, давайте ка все, быстро одевайте маски. – из мешковатого вида пакета он достал целую кучу карнавальных масок закрывающих верхнюю часть лица до половины носа. – маски лучше не снимать до утра. Это больше в ваших интересах на самом деле. И вот, эти бирочки приколите себе куда найдёте нужным. Да, не самая приятная надпись, но в вашем случае правдивая. Работа такая, что делать.

На позолоченных бирочках было чёрными буквами написано одно слово «оплачено».

– Их тоже снимать нельзя. Надеюсь это ясно. – Продолжил напутствия Стас. – Ну и конечно удовольствие гостей ваша задача. Надеюсь это тоже понятно. Не в меру строптивых здесь не любят. Ну и забегая вперёд, скажу. Хозяева хотели устроить вам сюрприз, и самая покладистая и развратная получит подарочек. Ну это был секрет, но так что бы вам было интересней я проболтался.

В большой комнате служащей одновременно гостиной и холлом громко играла музыка, стоял полумрак, вращался диско-шар. Народу было не много. Вика насчитала человек пятнадцать мужчин, как не странно было и несколько женщин, без бирок. Все относящиеся к хозяевам также носили маски, но немного другого типа и чёрного цвета. Девочкам Стас дал одеть золотые. Поэтому и без бирок было понятно кто здесь, кто. Один мужик и пара женщин пытались танцевать, изображая что-то под мажущие ритмы тяжёлого транса. Остальные молча сидели на диванах и креслах. Музыка была слишком громкой, не давала разговаривать.

Девочки по опытней как-то практически сразу сообразили куда пристроиться, выбрали себе определённых кавалеров и принялись их ненавязчиво обхаживать. Света глядя на остальных сориентировалась, но позже других и смогла пристроиться за спиной у прибывающего в полу-отключке молодого человека, начала легонько поглаживать местами массируя ему плечи и шею. Он, впрочем, время от времени пытался отмахнуться от неё как от назойливой мухи и бубнил под нос что-то малопонятное.

Вика замешкалась, осталась почти в центре комнаты привлекла всеобщее внимание. Не придумала ничего лучшего как усесться на подлокотник большого пустого кресла. Потом оглядевшись сообразила, что ей нечем заняться и отправилась к стойке с бокалами шампанского. В этот момент распахнув двухстворчатые двери в комнату бодрым шагом потирая нос вошёл подтянутый и высокий мужчина в чёрной маске кролика. Одет он был в золотые трусы или шорты. Скорее всего они могли быть и тем, и другим, а может ещё и плавками при необходимости.

– О, а вот и девочки приехали. – Сказал он громко, но Вика больше прочитала это по его губам чем услышала. Ещё больше оживляясь и как бы в попытке разрушить общее притупленное состояние, он завладел пультом, лежащем на колене у размазанного по дивану товарища, переключил музыку на более ритмичный и весёлый Хаус.

– Так-то лучше! – Пробурчал он себе почти под нос, его всё равно мало кто слышал, и столкнулся с Викой, которая как раза раздобыла себе шампанское. – О, какая ты хорошенькая. – воскликнул он придирчиво осматривая. Потом сильным и резким движением схватил за талию от чего Вика облилась шампанским и взвизгнула. Хотела обругать нахала, но вовремя одумалась и сдерживая раздражение нарочито притворно засмеялась.

– Ну вот, что Вы наделали, я теперь вся мокрая – Сказала она, разводя руки и отступая на пол шага.

– Это мы сейчас легко поправим. – Почти ласково сказал кролик и нежно приобнял её. Потом сильным и опытным движением дёрнул на ней платье так что она разорвалось, не причинив Вике особой боли и упало на пол.

«Понеслось» – Подумала Вика, но не удержалась от того чтобы взвизгнуть. И не произвольно, глазами полными ужаса посмотрела на обидчика. Он, словно оценив оплошность подбежал ещё к одной из девочек и разорвав платье на ней, крикнул остальным гостям:

– Господа кажется дамам жарко, проявите учтивость.

Долго гостей уговаривать не пришлось. Девочки по умней сами избавились от одежды, пытаясь сохранить наряды. А кто-то не успел и был под общие визги и притворные брыкания освобождён от всего лишнего насильно.

Никакой немедленной оргии за этими действиями не последовало. Но общий градус настроения вырос. Потом было много порошка и алкоголя много весёлых и пронзительных криков, и постепенно уходящее во мрак сознание.

Вика проснулась в салоне микроавтобуса прижавшись лицом к холодному стеклу. Машина стояла. Сквозь запотевшие окна был виден густой лес по обеим сторонам дороги. В голову словно опустилось большое тёплое облако. Похмелья почти не было, пила она мало, большинство хозяев догонялось порошком и угощали её. Вика почти ничего не помнила про вчерашнюю вечеринку и только отрывистые воспоминания всплывали в голове как выхваченные из тумана. К первоминутному состоянию почти блаженного пробуждения, когда не пришедший в себя разум ещё находился под действием вчерашних наркотиков и не осознавал происходящего, начало подмешиваться ощущение тревоги, навеянное чем-то неизбежным уже случившемся и теперь имеющим значение катастрофы, но пока ещё неясным и потерянным в глубинах в затянутой облаками памяти.

Вика вновь закрыла глаза и прижалась горячим лбом к холодному стеклу. Из озера разлитой в голове мути всплывали образу мужчин, хватавших её обнимавших, совокуплявшихся с ней. От этих воспоминаний не было не хорошо не плохо, овладевший ей туман прощал всё, и всё обезличивал. Она помнила, что было страшно и было весело. Её пичкали порошком буквально всюду, каждый новый овладевавший ей вчера мужчина считал своим долгом поделится с ней своими наркотиками, нанюхать или преподнести на кончике члена. Каждый изгалялся как мог. И всё это было весело овеяно цветным туманом и вспоминалось с трудом как далёкий сон во сне. Но потом случилось что-то страшное. В сознание всплыло побледневшее с огромными чёрными зрачками лицо Стаса, схватившего её за руки и тащившего к машине. Что-то скользкое на полу, и странная тишина сквозь которую её уволакивали с праздника.

Вика снова открыла глаза и огляделась. Всё тот же заснеженный лес, те же запотевшие окна. Спящие как попало по креслам девочки и о ужас, на полу завёрнутый в простыню труп блондинки, которая ещё по пути на вечеринку перебрала шампанского и теряла лямки усыпанного стразами платья. Дремотная нега схлынула как набежавшая волна и подкрадывающийся исподволь ужас влился в её сознание и затопил его целиком. Вика сама себе зажала рот чтобы не закричать. Обнаружила что и на ней нет одежды, а она голой завёрнута в колючий шерстяной плед. На месте шофёра пуская слюни спал Стас.

«Вот дерьмо» – Подумала Вика и принялась искать Свету глазами.

Со Светой вроде бы всё оказалось в порядке, она спала в кресле справа. Изрядно потрёпанная, с всклокоченными волосами, так же, как и Вика, завёрнутая в подобие пледа, но очевидно живая. От осознания одной этой простой мысли стало легче. Вика ещё раз посмотрела вниз туда где лежал ковёр, смотанный вокруг трупа девушки. Лицо несчастной было скрыто чем-то на подобии наволочки или полотенца. Из-за проступивших пятин крови определить точнее не получалось. Но прядь волос, несомненно принадлежащая той самой девушке, татуировка на ноге и бледная, очевидно мёртвая рука с браслетом-цепочкой не оставляли никаких сомнений.

Вика закрыла глаза, ущипнула себя за ляжку надеясь проснуться. Глупо. Сон с явью не перепутать. Но всё равно любую призрачную надежду надо было использовать. Тупая мысль, возникавшая в её голове, периодически, в провальных ситуациях, вновь всплыла из недр подсознания: «Жаль нельзя перезагрузиться, как в компьютерной игре, в детстве и начать с прошлого удачного момента».

Вика снова открыла глаза и набравшись храбрости приподняла окровавленное тряпьё. Сомнения окончательно развеялись блондинка была мертва и Вика, не выдержав вида уродливой неприглядности смерти завопила во всё горло так сильно как позволяли способности её тела. Верхняя часть прикрывавшего её пледа опала на пол обнажая покрытую мурашками грудь, повседневную гордость хозяйки. Не замечая собственной наготы и холода воцарившегося в заглохшем салоне автомобиля, Вика продолжала кричать, вцепившись в свои волосы пока все обитатели микроавтобуса сопя и постанывая не проснулись.

– Какого хрена! – Были первые слова, которые она услышала и относились они ко всему сразу. Но, по большей части именно к её воплю.

Ещё некоторое время свою реакцию на реальность начавшегося дня она наблюдала на лицах условных подруг. Пока общий вопрос не возник из криков и вздохов обильно удобренных междометиями и бранью. Вопрос этот был адресован Стасу. И звучал он достаточно просто:

– Какого чёрта здесь происходит?

Стас осмотрел салон перепуганными глазами из-под красных, налитых кровью век, словно вспоминая случившееся, или сочиняя его заново. Потом смачно охарактеризовал ситуацию одним не цензурным антропоморфным словом и вцепился себе в волосы пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли.

– Кристина с балкона упала. – Сказал он, объясняя случившееся и задрожал в ознобе, заводя двигатель. Машина завелась, но лампа уровня топливо горела ярко, было видно даже с заднего сидения.

– Не упала, её столкнули. – Вдруг взвизгнула Света словно вспомнив что-то жуткое и сама зажала себе рот.

– Дура. – Сказал Стас. – Дура тупая. Вы все думаете мы просто так в лесу ночуем!? Хер знает в каком глухом Подмосковье. Обдолбались все вчера как тупые школьницы. Ты хоть понимаешь кто хозяин этого особняка, что теперь с нами может быть. Мы здесь все никто, пыль, грязь которую с ботинок счищают. Если история в публичное поле выйдет или до прокуратуры дойдёт. Куда мне теперь по-вашему Кристину девать? Точнее то что от неё осталось. Ой, дуры. Нам теперь всем хана. Всё это финиш девочки.

Одна из девчонок заплакала, закрыв лицо руками. Две другие начали давить на жалость рассказывая о несовершенно летних дочерях и ипотеке.

Вика перетащила к себе на сидение Свету. Они сидели молча, обнявшись под одним пледом пытаясь согреться и поплотней прижаться друг к другу.

– Нам нужна помощь влиятельного человека шёпотом сказала Света Вике на ухо.

– Да, где бы только взять такого!?

Проехав несколько километров, машина заглохла на подёрнутой льдом просёлочной дороге. Топливо кончилось. Стас матерился. Девочки плакали, ругались, подвывали. Но в конце концов тишина победила и настало время думать, искать выход из сложившегося положения. Остатки одежды ворохом лежали в углу салона, телефоны остались в особняке где проходила вечеринка и были уничтожены хозяевами, пытавшимися скрыть все улики в особенности фотографии.

Глядя на растрёпанного и перекрытого от вчерашнего нервного потрясения Стаса, даже для самой глупой из присутствующих, становилось ясно, что особого толка от него не будет и возлагать на него надежды по спасению бессмысленно. Решение было простым и очевидным: надо просить о помощи кого-то солидного, отзывчивого, умного и со связями. Таких друзей у девочек, ворошащих в памяти виртуальную записную книжку, не нашлось или просто никто из них не хотел доставать «козырей» на случай если придётся прикрывать свой личный зад, когда сложившаяся ситуация получит развитие. Вполне очевидно, что выпросить покровительство для одной себя гораздо легче чем для целого микроавтобуса шлюх.

– Стас у тебя же должны быть люди, крыша в конце концов на такой случай. – Сказала одна из девочек.

– Есть люди конечно, но сейчас не вариант к ним обращаться.

После расспросов что это за крыша, к которой не вариант обращаться в беде, Стас всё больше нервничал, а потом признался, что его крыша скорее всего избавится от всех них лишь бы не ввязываться из-за таких тупых косяков в серьёзную передрягу.

Вика, занимаясь поиском «спасательного круга», вспомнила про их со Светой знакомого «мента», с которым они провели Новый год и который не так давно писал ей и оказался очень милым человеком. Перепуганная Света поддержала предложенную подругой кандидатуру «рыцаря на белом коне» и коллектив естественным образом одобрил их предложение согласным молчанием. Вику начали собирать в дорогу потому что она вызывала у всех собравшихся наибольшее доверие и именно она лучше всех знала человека, который может помочь.

Стас достал из-под торпеды старый кнопочный телефон с последним делением зарядки. Пояснил, что завёл его на всякий такой случай. Связи всё равно не было, но, если пройти достаточное расстояние вперед по дороге должна была когда-то появиться. Бережно передал аппарат Вике, казалось оторвал от сердца и сказал несколько фраз о том, что и сам бы мог пойти, но бросать девочек здесь одних он не хочет. Отговорка была так себе, но её приняли молча.

– Ну что же это твой звёздный час моя дорогая. – Сказала подруге Света, когда закутанную во всё самое тёплое Вику отправили вперёд по дороге в поисках места откуда можно будет позвонить и добраться до города.

Читая старую тетрадь

В поисках комфортного и безопасного места люди часто прибегают к помощи вымышленных миров. Таким миром для Сергея в первую неделю Марта стала найденная на чердаке переписка. Чем больше он читал эти письма, тем сильнее ему нравился писатель и тем больше он влюблялся в его избранницу. Сергея словно встряхнуло и выпавшие в осадок чувства вновь всплыли на поверхность.

По большому счёту в этих письмах не было ничего сверхъестественного, возможно при скептическом прочтение они показались бы любому другому современному, молодому читателю до тошноты напыщенными, выспренными и, если бы они попали в руки к Сергею в другое время, возможно, он не обратил бы на них такого внимания. Это был диалог между двумя взрослыми людьми почти преклонных лет. Эти люди словно в последние тёплые дни осени вдруг вспомнили о жаре юношеских чувств и используя приобретённую с годами способность филигранно точно изъяснять свои мысли изобразили эти чувства в письмах друг к другу.

Ценность которую Сергей нашёл среди этих строк заключалась в том, что он узнавал там себя. Того себя который перед ним ещё не раскрылся или вообще никогда не сформировался бы до такой степени отчётливости. Многие чувства, которые терзали его душу, и он не мог их даже охарактеризовать, здесь были описаны и словно вынуты, выставлены к стене перед светом разума из тёмного чулана подсознания. У писателя и его подруги это получалось так просто и естественно словно они только что и делали как оттачивали свою способность облекать переживания в слова.

Они никогда не были женаты, по крайней мере друг на друге и по всей видимости не так часто виделись. Писатель до последних своих дней, по крайней мере до того момента как попал в пресловутую допросную комнату был холост, а его возлюбленная, теперь, возможно, с миром покойная, долгие годы была замужем за нелюбимым человеком. Она всячески подчёркивала это и очень ярко описывала холодные взгляды и колкие слова потерявшего к ней интерес с годами супруга. В одном из писем она писала:

«Он снова вернулся из своей северной экспедиции и ходит по комнате размеренно и гулко, словно наши старые напольные часы, перекочевавшие к нам на дачу из моего детства. После возвращения он стал дальше для меня чем, когда был в путешествии. Его взгляд, которым он смотрит на меня с утра за чашкой кофе холоден и полон расчётливого анализа.

Сегодня утром, под этим взглядом я чувствовала себя поломанным предметом интерьера, и допив кофе, без сливок и сахара, совсем не так как я люблю, убежала в ванную, а потом долго пряталась за жужжанием фена. А когда привела себя в порядок, отправилась в магазин только бы его не видеть.

Когда, скажи мне, когда я снова буду купаться в лучах твоих добрых глаз и чувствовать силу обнимающих меня твоих сильных рук. Мне просто необходимо покинуть этот «просроченный» мир в котором я задыхаюсь и отправиться наконец к тебе. Только с тобой рядом я чувствую себя собой. Прости за тавтологию. Мы часто думаем, что жизнь может течь только по одному вероятному руслу. Ведь и вода из всей ширины равнин выбирает самое низкое место. Но я не хочу верить, что для нас на территории всей бескрайней вселенной нет вариации, в которой мы не могли бы жить счастливо вместе. Приедь скорее и забери меня. Пусть это будет не долго и чёрствая судьба не позволит нам наслаждаться друг другом вечно. Просто приедь, ведь мне в мои годы уже нет необходимости сгорать сладострастным огнём в твоих объятиях. Гореть и не сгорать в плену твоих прикосновений и ласк. Позволь мне просто видеть тебя, слышать твой голос и знать, что фибры твоей души щекотят фибры моей. Просто приезжай не тяни!»

Сергей, пользуясь благодатным, но недолговременным одиночеством, разложил на кухонном столе все письма и нашёл ответное. Ему не терпелось узнать приехал писатель к возлюбленной или нет и что ответил на её полное отчаяния и страсти письмо. Спустя несколько минут ему удалось отыскать ответ:

«Душа моя, пространство не властно над нашими чувствами, но я надеюсь сократить его в ближайшее время до непосредственного. Издательство обещало в скором времени выплатить мен очередной гонорар и у меня появится возможность приехать к тебе и снять гостиницу неподалёку…».

По всей видимости писатель вёл весьма скромный образ жизни. Прямо он никогда не жаловался на бедность, но по разным оговоркам, появляющимся на страницах его писем Сергей сделал вывод что тот испытывает постоянную нужду в средствах. В какой-то момент у Сергея даже появилась устойчивая мысль, что будь его исследуемый богача, он забрал бы к себе возлюбленную и их жизнь сложилась бы иначе, но потом он понял, что было и ещё что-то кроме финансов, что не позволяло этим любящим друг друга людям жить вместе.

«… Я часто вспоминаю одну из наших первых встреч, когда я, если можно так выразится, только занялся поисками истины и ещё не успел нащупать ту тропинку, по которой теперь пытаюсь пробраться к поставленной цели. Ты пила кофе вся такая нарядная, город дышал весной и у прохожих было весеннее настроение, но в тебе в тот момент весна жила. Её квинтэссенция отдыхала на твоих щеках, искрилась в глазах и дыхание весны было твоим дыханием. Когда я подошёл ближе и отчётливо почувствовал то о чём пишу тебе сейчас. я уже не смог оторваться от тебя, наши отношения были неизбежны, а близость предопределена. Поверь мне.

Возможно, и это только моё предположение. Судьба не дала нам окончательно тесно соединить наши жизни для того чтобы сохранить сакральность наших встреч. Горечь разлуки не позволяет нашим отношениям скатится до профанной грязи быта, начав делить который мы непременно притупили бы восприятие друг друга и утратили ту остроту переживаний которую мы сохранили до сих пор на протяжение стол долгих лет.

Помнишь нашу первую ночь. Какой она была невыносимо жаркой. Какое нетерпение вызывала близость и силуэт твоего обнажённого тела в ночном сумраке на фоне окна. Ничего не изменилось, вино в жилах нашей страсти всё тоже что и тогда. Да оно стало выдержанным, более густым и отчётливым на вкус, но это сок всё того же винограда. И я как сейчас помню твоё лицо, которое в слабом свете на кануне утра выглядело чарующе прекрасным как видение потустороннего сна. Я узнал с тобой главное, узнал ту страсть, которая поднявшись до высот ума перестаёт быть животным вожделением. Она превращается в нечто совсем иное. Не могу подобрать готовое имя этому чувству. Оно как амброзия, пища богов, питает душу, наполняет сосуды чувств и даёт силы разуму парить над бренным миром. И вот поверь мне ничего не изменилось и в этом не только наша заслуга. Всё то как сложились наши судьбы – это дар Неба и наша неполнота физической близости восполняется духовной. Но я как и писал выше постараюсь как можно скорей исправить и это. Тело совсем лишённое пищи, как и любви истощается и становится дряхлым, пора уже вспомнить и о его потребностях.

Тем более что я наконец почти на пороге открытия к которому шёл всю жизнь. Мне удалось найти ту «дверь» в Божественный Мрак о котором я тебе всё время говорил. Туда где, освободившись от маркеров нашего пространства очищенный разум сможет приобщится к вечности. В ту экзистенциальную плоть мироздания на которой как на закваске поднимается тесто всей вселенной, но она вечно скрыта от нашего восприятия, как дрожжи размешанные в тесте. Прошлой ночью у меня было откровение и я всё понял, вдруг всё сложилось в единую картину и словно пошёл ток, это знание вспыхнуло словно электрическим светом и стало реальным. По горячим следам я записал всё открывшееся мне в блокнот, в который обычно записываю свои мысли. Обязательно всё прочту и расскажу тебе при встрече. А сегодня пойду к своему другу физику и расскажу о случившемся со мной, а потом отправлюсь в издательство за гонораром, конечно. Люблю тебя и спешу быть вместе».

Дочитывая последние строки Сергей понял, что кончики его пальцев начинают дрожать, сюжет чувств отошёл на второй план, уступив место открытию, которое он сделал вслед за писателем. Блокнот, о существование которого никто из прежних исследователей не знал, должен был содержать в себе разгадку всей тайны и мог объяснить причину появления аномалии. Сергей оказался первым кто читал эту переписку после автора, и не про какой такой блокнот в деле не упоминалось. Там фигурировали дневники писателя, но это совсем другое. Он перестал их вести почти за год до открытия. Сергей посмотрел на дату, поставленную в конце письма и понял, что из всей переписки оно является последним. Всё что в истории писателя происходило после этого письма было уже в допросной.

Сергей встал прошёлся по комнате, протёр уставшие от долгого труда глаза и поставил кофейник на плиту подогреться. Понял, что по белой стене плывут фиолетовые пятна, а в висках постукивает метроном. Сергей посмотрел на разгорающийся за окном закат, на то, как он разлился по замёрзшим к вечеру лужами и окнам многоэтажек, смешал с облаками дым ТЕЦ, сделал ветви деревьев отчётливо чёрными, словно вылепленными из того же асфальта что и тротуары. Дул промозглый, сердитый ветер, сорвавший ещё в начале зимы с деревьев остатки листьев, а теперь пытавшийся сорвать с проходившей по тротуару девушки пуховик и шарф. Сергею стало не уютно, и он чтобы спрятаться от этого противного чувства представил красивую голую женщину податливо расположившуюся рядом с ним на кухне. Она словно пряталась в тени угла, куда не попадали лучи заката. Ждала его там предлагая своё соблазнительное тело. Он ещё не знал хочет ли её, готов ли он вступить с ней в связь или ему просто нравится, что она рядом, и чувства, которые она вызывает затмевают его одиночество. Словно заполняют пустоту вокруг него, делают мир осязаемым, приятным. Сергей подмигнул ей, потёр лоб ладонями, задёрнул занавески и пошёл умыться к раковине. Пиликнул телефон, информируя о полученном сообщение.

Сообщение пришло с неизвестного номера, писала Вика. Сердце ёкнуло, когда он прочёл её имя. С первых строк она была нежна и ещё не дочитав Сергей понял, что она будет о чём-то просить. Есть что-то интригующее в том, чтобы завладеть сердцем дорогой, гордой шлюхи, как телом девственницы. Сергей попался на эту удочку сам того не понимая.

Вика писала про заглохшую машину, замерзающих подруг и про своё бедственное положение, просила помочь и разрешения позвонить. Он сам набрал номер с которого пришло СМС. Выслушал сбивчивый рассказ. Вика конечно не говорила всего, девочек называла парой подруг, а лесную дорогу объездной. Просила приехать и забрать её из придорожного мотеля как можно скорей.

Сергей сразу спросил связанны ли её проблемы с неудачным клиентом. Ему совсем не хотелось выступать в роли этакого решалы-сутинёра, но Вика заверила его что никаких клиентов сегодня не видела и что вообще в последнее время больше занимается учёбой, а с клиентами видится только так чтобы были деньги на жизнь.

После небольшого опроса Сергей не спеша оделся, хотел показать сам себе что сердится и торопиться не будет. Но вышло немного быстрей чем обычно. Сфотографировал письмо, которое читал, то место где было написано про блокнот и вышел из квартиры. На улице у подъезда позвонил Петру, рассказал про своё открытие и про Вику, и про её просьбу. Предложил встретится, помочь девчонкам и обсудить дело. Пётр согласился.

По опустевшим к вечеру улицам в том числе и благодаря непогоде Сергей доехал до Петра минут за пятнадцать. Тот ждать себя не заставил и практически сразу вышел на улицу прячась под капюшоном широкого худи и на ходу застёгивая молнию пуховика.

– Здоров, – протянул он Сергею успевшую похолодеть руку. Сергей пожал её и тронул. – Мы спешим? – Заметил Пётр.

– Нет, не спешим. Так машинально, чего стоять то.

– Ну рассказывай, что нашёл.

Сергей достал из кармана телефон и показал сделанное недавно фото Петру.

Они выезжали из двора на шоссе, Пётр пытался разглядеть и прочесть рукописный текст на фотографии, а Сергей ему рассказывал о том, что прочёл.

– Надо как-то найти этот блокнот. Похоже в нём может быть разгадка всей тайны. По крайней мере мы узнаем, что он рассказал физику.

– Да, слушай, это уже что-то. С этим по крайней мере можно работать и есть что доложить. – Сказал Пётр, выключая смартфон и кладя его в маленький бардачок на торпеде.

– Давай тогда завтра вместе засядем за переписку что ли, может он ещё где-то этот блокнот упоминает. Ещё, наверное, по следам физика надо пройтись. – Сказал Сергей, выстраивая маршрут в навигаторе по координатам полученным от Вики.

– Ну ок, только насчёт переписки не знаю, у меня завтра оперативные дела есть. – Отмазался от нудного занятия Пётр. – А что за бабам мы помогать едем? Ты любовницу завёл?

– Не, так знакомая. – Сказал себе под нос почти без ударения в словах Сергей.

«Ну значит скоро заведёшь». – Подумал про себя Пётр. – «Может оно и к лучшему, а то они с Леной совсем скоро съедят друг друга».

Как тёмные ледяные глыбы возвышались на фоне беззвёздного неба высотки «Москва-Сити». Сергей свернул в сторону «Новой Риги», на западе ещё блестела светлая полоса у горизонта, но небо над городом было уже беспросветно чёрным.

Твоя должница на веки

Вика боялась включать свет, боялась отойти от окна, боялась, что он не приедет. Боялась, что теперь будет жить в страхе. Не мытые окна грязного мотеля мутно рассеивали свет. Сквозь это мало прозрачное стекло, машины представлялись набором проплывающих в тумане огоньков. Исчезая из поля зрения, они оставляли в глазах зеленоватые пятна. Каждая из них могла ехать за Викой, но кто из неё выйдет, друг или враг? Что теперь ждёт Вику вообще и сегодня в частности? Это вопросы, на которые она не могла ответить и больше того, боялась знать ответ.

Тёмно-синий Форд Сергея припарковался у мотеля. Вика не знала чья это машина и по началу струсила. Потом телефон напугал её резким звонком. Сергей сказал только два слова:

– Это я, выходи.

Вика, собрав волю в кулак побежала к выходу. На улице мело. Колючая снежная крупа сразу впилась в кожу щёк. Ветер переворошил и без того спутанные волосы. Она была на каблуках, предпочла бы кроссовки, но ничего другого не было в машине у Стаса. Туфли оказались малы, жали ногу она боялась споткнуться и семенила как японская гейша. Сергей, не вылезая из машины, открыл заднюю дверь.

– Вика мы тут садись.

У самой двери она поскользнулась, чуть не упала, но схватилась за крышу форда, залезла в салон и съёжилась на заднем сидении.

«Выгляжу жутко» – подумала она. – «Но отсюда никуда не уйду даже если будут выгонять».

Сергей обернулся и оглядел её с ног до головы и без слов понял, что дело дрянь. Пётр даже не оборачивался ему и так всё было ясно.

Какое-то время они сидели молча. Каждый понимал, что любое следующее слово может изменить жизнь и боялся его произнести. Потом Сергей понял, что Вика разговор не начнёт, а Петру это совсем не надо и спросил, стараясь отсечь излишние заботы:

– Ну что, мы тебя спасли, возвращаемся в Москву?

– Серёжь, пожалуйста, помощь нужна не только мне. Люди возможно умрут. Машина заглохла и некому помочь. Это не очень далеко, но они там уже три часа примерно. Давай доедем, ты сам всё поймёшь.

Сергей, состроив кислую гримасу, как после стопоря самогона согласился. Пётр ощупал кобуру с табельным, словно проверяя не испарилось ли оно как бывает во сне и почувствовав прикосновение к знакомому металлу немного успокоился.

Ехали молча. Вика только иногда показывала куда надо свернуть и очень боялась запутаться в малознакомой дороге. Но память её не подвела и через минут десять – пятнадцать они действительно приехали к обледеневшему микроавтобусу.

Девочки собирались жечь покрышки чтобы согреться, но не знали как их открутить и чем поджечь, когда из-за серых в ночном сумраке ёлок показались фары Серёжиного форда.

– Вот они, вот они, – почти застонала Вика с заднего сидения, когда увидела знакомый фургон у обочины.

Сергей аккуратно затормозил словно размышляя, потом сказал Вике:

– Пойдём с нами.

Она хотела опротестовать такое решение слишком ей было уютно в тёплой машине, но увидев насколько серьёзен Сергей послушалась.

Внутри фургона как и снаружи было темно и тихо. Вика потянула за ручку боковой двери. Пётр достал из кобуры оружие, а Сергей сделал шаг назад.

– Девочки это я. – едва слышно сказала Вика готовясь увидеть самое страшное.

Девочки тихо сидели на полу обнявшись, стараясь не замёрзнуть, обсуждали как можно поджечь покрышки и дрожали от страха и холода. Они прижались друг к другу а сверху накрылись всем чем можно было накрыться.

– Чё так долго? – спросила одна из них.

Этот вопрос остался не отвеченным. Труп блондинки коченел в дальнем конце салона, но кровавый след хорошо виднелся на полу чёрным пятном. В салон заглянул Пётр с фонарём и пистолетом. От его вида девочки тихонько взвизгнули и прижались друг к другу плотнее. Синий от холода Стас Сказал с переднего сидения:

– Добрый вечер. – Его не пустили в тёплую кучку, больше для наказания чем от стеснительности, и он пытался согреться как мог. Пил вискарь из старой фляжки, время от времени пританцовывал сидя и растирал окоченевшие руки.

– Парам пам пам. – Сказал Пётр, выхватывая фонарём из темноты труп завёрнутый в ковёр. Одновременно отвечая на приветствие и игнорируя его. Потом, указывая на тело, сказал обращаясь к одной из девочек:

– Подними край простыни.

– Зачем? – Сказала та стараясь спрятаться или найти предлог чтобы этого не делать.

– Подними я сказал. – Тихо повторил Пётр, но уже с нажимом и навёл ей в лицо фонарь.

Девушке пришлось повиноваться, и окровавленная голова блондинки отчётливо засияла в луче фонаря. Ситуация стала очевидной. Пётр чтобы выразить свои чувства смастерил самую грязную матерную фразу, на которую был способен и сделав шаг назад навёл ствол на Вику. Потом голосом спецназовца взявшего на прицел террориста скомандовал:

– Быстро полезай в салон к остальным!

Вика не собиралась сдаваться без боя, понимая, что защитник её вовсе не Пётр она, спряталась за Сергеем и обратилась к нему почти на ухо, но так чтобы обидчик тоже слышал:

– А можно я лучше в вашу? – Имея в виду машину, сказала она.

– Лучше делай что он тебе говорит. – Сказал мягко, почти уговаривая Сергей.

– Он что твой начальник? – Спросила Вика ласково, от чего эта фраза казалась особо ядовитой.

«Насколько же надо быть прожжённой чертовкой, чтобы под дулом пистолета, продолжать вилять хвостом, заманив до этого двух серьёзных мужиков в полное говно». – Подумал Пётр. А Сергей разумно ответил:

– Нет, мы напарники, но он лучше знает, что делать. – Потом всё же добавил. – Не бойся поступай как он говорит, с тобой ничего не случится я обещаю.

Вика послушалась, она демонстративно медленно залезла в фургон, делая вид, что не обращает на Петра внимание.

Пётр захлопнул боковую дверь и подошёл к Сергею. Но тут же открылось водительское окно и высунулась лохматая голова Стаса, он непослушными от холода губами промямлил:

– Я извиняюсь, но вы нас здесь бросите?

На лице Петра в этот момент проступило всё что он думал и только ночной полумрак спас Стаса от инфаркта. Несмотря на переполняющее его раздражение Пётр сдержался и более мягко чем собирался ответил:

– Нет, сиди тихо. – А потом добавил – Если в тюрягу не хочешь.

Окно быстро закрылось. Стас был понятливым, он услышал всё что ему было нужно знать, а лишнего знать ему совсем не хотелось.

Пётр аккуратно взял Сергея под локоток и манерно, елейным голосом, явно издеваясь сказал почти нежно:

– Там, – Пётр сделал невнятный жест в сторону минивена, – труп блондинки с разбитой головой и штук десять шлюх. Ты понимаешь в какое говно нас втянула твоя недосучка?

Сердце Сергея пропустило удар, вязкие облака низкопробной романтики развеялись одномоментно как лопается мыльный пузырь и показалось что жизнь треснула, разделившись на прежнюю до этих слов, и на новую, сложную и опасную после них.

– А, вот теперь подумай, как нам умнее поступить. Я здесь из-за тебя, и тебя в этом говне не брошу. Хоть это и не разумно. Но очень тебя прошу не заставляй меня нырять в него с головой.

– Что ты предлагаешь? – Мрачнея спросил Сергей.

– Есть два варианта: Мы их сдаём ментам, Вику свою можешь забрать. Или молча уезжаем. Прямо сейчас.

– Можно ещё помочь им машину завести. Они помрут если мы этого не сделаем. Там всё же женщины. А дальше пусть сами выбираются. – Сказал Сергей почти уговаривая.

– Если заведём они всё равно помрут только позже и немного при других обстоятельствах. Ну ладно, будь по-твоему. Так хотя бы их судьба будет не на нашей совести. До заправки за горючкой потом сюда и расходимся сними раз и навсегда? – Уточнил последовательность действий Пётр.

– Да, примерно так.

– Ну ладно, зови сюда их лохматого сутенёра. Давай с ним потолкуем.

Сергей вытащил из машины несчастного Стаса. Тот плохо стоял на ногах. Дрожал от холода и говорил нечленораздельно. Пришлось вначале отогреть несчастного в форде. Но в тепле выпитый вискарь сыграл с горе сутенёром злую шутку и его прилично развезло. Окна запотели, а язык Стаса заплетался уже по другой причине. Сам он клевал носом, стараясь не заснуть. Пётр легонько съездил ему по физиономии, чтобы немного привести в чувство и сказал:

– Что у вас случилось с машиной?

– Мы заглохли. Бензин кончился. Ночевали с включённым движком и не рассчитали немного. – ответил Стас.

– Если мы вас заправим машина поедет?

– Думаю да. – Коверкая звуки и растягивая гласные сказал Стас.

– Тогда мы до заправки и назад. – Сказа Сергей.

– Вы не вернётесь. – Честно ответил Стас. – Никто бы не вернулся.

– А он хоть и в говно, но чертовски прав. – Заметил Пётр.

– Если бы у тебя был шланг бензин слить… – сказал Сергей которому тоже уже хотелось поскорей закончить эту историю и никогда больше не возвращаться к Вике и ко всему что с ней связано. Настал такой момент, когда он был почти готов навсегда помериться с женой и всё ей простить.

– Есть шланг от клизмы. – Сказа Стас.

– От клизмы!? – переспросил Сергей.

– Да, ну девочкам иногда бывает надо почистится… – начал объяснять Стас.

– Не продолжай только. – Сказал Пётр. – Сам будешь бензин сливать. Шуруй за своим шлангом.

Полуторалитровая пластиковая бутылка была почти наполнена, когда из-за поворота показался луч фар, а к звукам завывания ветра добавился басовитый рокот объёмистого мотора.

«А это ещё кто»? – Подумал Пётр. И не успел принять никакого решения, до того, как машина подъехала.

Остановившийся американский джип перекрыл дорогу. Из него вылезли три бойца в камуфляже с фонарями и автоматическими винтовками.

– Это они. – Сказал один из бойцов товарищам и приготовился стрелять в микроавтобус.

– Постой, а это ещё кто. – Сказал другой боец, указывая на Форд Сергея.

Сергей хоть и был внештатным сотрудником, но Пётр постарался чтобы номера у его машины были правильные, конторские. Ездить с другими он не любил даже если за рулём сидел напарник. Ситуация сложилась очевидно скверная для всех действующих сторон и вариантов её решения представлялось не много. Пётр сделал первое что пришло ему в голову. Он взял микрофон громкоговорителя, установленного у Сергея в машине и отточенным голосом, прокричал магические слова с полным названием конторы и приказом бросить оружие.

Оружие никто не бросил, но пыл бойцов явно угас. Сергей достал ксиву и с казал Петру:

– Я выхожу, узнаю кто оно, а ты прикрой если что, я всё равно не вооружён.

Пётр кивнул.

Без разбора бойцы стрелять не стали опустили оружие и позволили Сергею подойти вплотную. Были уже не те времена, когда пули решали всё и последним аргументом звучал как хлопок выстрела. Разговор завязался мутный и тягучий. Представляться нападавшие не спешили и пытались витиевато надавить авторитетом параллельно прощупывая возможности. Сергей не малейшего представления не имел с кем он говорит и по большому счёту кого защищает. А бойцы понимали, что Сергей не понимает, но оставить двух сотрудников конторы свидетелями не могли, а убрать их без последствий тоже было нельзя. Стас спрятался за передним крылом форда, сидел там на корточках, закрыв глаза и, вспоминая молитвы, портил воздух и надеялся, что про него не вспомнят.

Когда стало ясно, что стрельбы удалось избежать, в машине нападавших никого больше нет, а Сергею нужна помощь, Пётр спрятал табельное и козыряя ксивой немного более солидной чем у Сергея присоединился к обсуждению проблемы.

Надо отдать должное прибывшим на джипе, они тоже ходили не с пустыми руками, ксивы имели, разные, так что разговор шёл почти на равных. Забрать их Сергей с Петром не могли. Цель своего появления бойцы описывали как поиски пропавших и заблудившихся женщин. Кривя улыбкой лицо представлялись чуть ли не бригадой Санта-Клаусов. Сергей в шутку, чтобы немного разрядить напряжённую обстановку подметил:

– Ты ещё скажи, что вы не коммерческая организация пастырей, спасаете заблудшие женские души.

В ответ на это прозвучал гортанный смех и несколько одобрительных междометий.

Спасло Сергея с Петром то, что бойцы опасались подкрепления из конторы, на которое прозрачно намекал в разговоре Пётр. Сложно было предположить, что два сотрудника, один из которых внештатный выполняют в одиночку такую операцию. Поэтому, когда бойцы поняли, что конторские не отступятся, решили не спешить и без совета с руководством не действовать. Поэтому сели в машину и поехали туда где ловил мобильник, стараясь при этом не терять из вида микроавтобус и форд.

– Чего ждёшь заводи скорее. – Сказал Пётр Стасу, тот как раз успел перелить слитый бензин в бак своего микроавтобуса.

Замёрзший фургон дребезжал и сопротивлялся движению после длительной спячки на морозе, но Стас безжалостно гнал машину вперёд. Стараясь успеть за разогретым и бодрым фордом. Немного выдержав дистанцию американский внедорожник с бойцами направился следом. Он не приближался, но и не отставал. Как будто не преследовал, но и намекал не стесняясь о своём присутствие.

– Они нас так просто не оставят. – Сказал Пётр. – Остановись на минуту, пока это безопасно.

Думаешь надо? – спросил Сергей, не выясняя причину.

– Да.

Когда Сергей остановился, Пётр вышел из машины и пошёл к фургону. Потом, открыв боковую дверь, скомандовал:

– Так, Вика на выход.

Вика долго уговаривать себя не заставила, выпрыгнула из салона и чуть не повисла у Петра на шее.

К нежностям Пётр остался безразличен, крепко взял Вику за руку и повёл к форду. Сергей, увидев свою подругу залезающей в салон следом за Петром вопросов задавать не стал. В принципе оно и так всё было понятно только поблагодарил мысленно напарника за заботу и предусмотрительность.

Вика ни проронила ни слова, и кажется не моргала, боясь лишним движением спугнуть удачу, по её щекам текли холодные слёзы. Никто не обращал на это внимание и сама Вика кажется тоже. Она молча смотрела в ветровое стекло сидя посередине заднего сидения словно застывшее изваяние.

На первой заправке пришлось остановиться. Слитого из бака форда бензина не могло хватить на долго. Стас побежал к кассе оплачивать топливо, а Сергей наблюдал как два больших чёрных микроавтобуса без номеров перегородили выезды с заправки.

– У них труп в фургоне. – Сказал Пётр. – Это конец. Надо вызывать наших и брехать что-то правдоподобное. Девочки может сядут, но выживут. А Стаса уже не спасти. Да впрочем и задачи такой не было.

– Если что ложись на пол, между сидениями. Претворись одеждой, не знаю. Камнем, мусором. – Сказал Сергей Вике. – И поверь, это «если что» уже почти наступило… Да, выбора нет, вызывай наших, – сказал он обращаясь уже к Петру. – Про труп всё честно расскажем и про то что заинтересовались ими потому что поняли откуда они выбирались. Скажем что по делу аномалии к родственникам писателя ехали и наткнулись на микроавтобус у обочины.

Вика несколько раз хотела спросить про подругу, попросить и её пересадить в машину, напомнить Сергею, что они познакомились вместе и про ту новогоднюю ночь, и про то как вместе делили постель и вообще рассказать много всего того, что связывало её с подругой. Но язык от страха прилип к нёбу, не ворочался. Вика легла на пол и накрылась старой курткой. Там было тепло, душно и очень тесно. Она услышала, как открылась дверь и Сергей по-видимому куда-то вышел, а Пётр говорил по телефону с кем то главным и объяснял ему что он должен заинтересоваться делом и срочно отправить спецназ.

– Пока Стаса нет я объяснил им что говорить, когда наши приедут. – Сказал вернувшийся в машину Сергей.

– Девки голые до сих пор? – Спросил словно между делом Пётр. Их бы во внутрь завести пока наши не подъедут. В магазине они их хватать не будут я надеюсь.

– Втянул я тебя в говно Петь, и сам влез.

– Ну что теперь говорить выплывать-то всё равно вместе придётся. Надо подумать, как всё провернуть по тише. Может их микроавтобус к входу подогнать…

Время шло Стас не возвращался. Все выезды с заправки были заблокированы. По дороге не спеша полз эвакуатор прозрачно намекавший на исход предприятия. План врагов стал очевиден.

– Вдвоём нам их не отбить, и Стас сука пропал, что-то мне подсказывает мы его не увидим больше. – Сказал Сергей, выходя из машины и направляясь к микроавтобусу. Но Сергей ошибся, очень скоро они увидели, как двое вражеских агентов задержали Стаса, пытающегося сбежать из окна общественного туалета в сторону леса.

«Ну вот теперь ему точно конец» – Подумал Сергей.

Потом подошёл к водительской двери микроавтобуса с девочками и сев за руль подогнал его к магазину.

– Девочки, а теперь быстро и хоть в чём мать родила бегите в магазин и прячетесь где возможно. – сказал Сергей, обернувшись в салон автобуса. К ним уже двигались вооружённые люди в камуфляже.

Долго уговаривать перепуганных спутниц не пришлось. С визгом и обгоняя друг друга Девочки кинулись в магазин, как и были, кто в пледе, кто голой и естественным образом произвели фурор в этом маленьком заведение. Пока длилась неразбериха, как и предполагал Сергей, врываться в магазин и усугублять скандал враги не стали. Чуть позже подтянулся спецназ из конторы и тут Пётр сыграл ключевую роль. Когда спецназ заехал на территорию заправки, он сделал так, что Сергей с Викой смогли уехать, а сам остался разруливать сложившуюся ситуацию.

Мотель

Не имея других вариантов Сергей и Вика разместились в номере дешёвого мотеля на окраине Москвы. Это была противоположная сторона города от той заправки где они оставили Петра.

Вика сидела по-турецки на широкой кровати двухместного номера и наигранно застенчиво прикрывалась простынёй. Сергей курил у распахнутого окна. От первой за последние десять лет сигареты в его голове помутилось, по конечностям пошла мелкая дрожь. Он, сделав несколько затяжек, подумал, что отравился, но потом ощущение отравления сгладилось и по конечностям разлилась волна расслабляющей неги. Цель курения была достигнута.

– Я думала не доживу до сегодняшнего вечера. – Сказала Вика и наклонилась вперёд, демонстрируя чудеса растяжки.

Сергей хмыкнул, он и сам так думал, а ещё он не понимал злится ему на эту дурную шлюху, на себя или на судьбу и не понимал к чему теперь его приведёт цепь событий одним из звеньев в которой он стал.

– Дай затянуться. – Скинув простыню, Вика подошла к нему и попыталась обнять.

Он молча протянул ей не докуренную сигарету и не стал противится её прикосновениям, но и встречного движения не сделал. Она обняла его и опёршись скулой на его плечо затянулась, выдохнув потом ртом и носом большое облако, начала говорить какую-то несуразную муть про близость душ про желания своего тела. Она мазала его этими словами словно липкой патокой, затягивалась и снова говорила сквозь дым, а Сергей слушал и у него создавалось впечатление что всё что он сделал было не зря.

Когда она докурила, он, развернулся к ней, крепко взял за ляжки, притянул к себе, а потом приподняв усадил на высокий подоконник.

В маленьком номере было жарко, даже слишком. Запотевшее окно потекло бисеринами конденсаты. Сергей, держа двумя руками Вику за бёдра трудился над ней сзади, а она, протерев на стекле лунку смотрела сквозь неё на проезжающие автомобили и ей вдруг захотелось прижаться к этому запотевшему стеклу, удивить прохожих, подарив им вид своего обнажённого тела и тем самым связать этот вечер в их жизни с собой, оставить в их памяти воспоминание об этом событии. Хотя бы таким незамысловатым действием создать себе «памятник» в умах тех, кто её сможет разглядеть.

Это был первый их раз, когда Сергей не платил ей за любовь. Такой поворот произошёл естественным образом. Но причина его могла быть двоякой. Вика надеялась на сближение с Сергеем и пользуясь своей несомненной обаятельностью, пыталась приобрести надёжного покровителя. Всё шло как задумано, но внезапно возникшая мысль испугала её и немного сбила с толку: «Вдруг ей не платят не потому что рассчитывают на взаимность чувств, а из желания вернуть долг, взыскать с неё за помощь». Она не могла спросить об этом Сергея прямо и пыталась уловить намёки, которые помогут ей разобраться и определится с тем как вести себя дальше, на какие качества этого человека делать ставку для того чтобы выжить.

К стеклу прижаться Вика побоялась, но в тот момент, когда сама начала чувствовать возбуждение, а его она искала в ласках Сергея с той настойчивостью на которую была способна, отлично понимая, что без этого по-настоящему вниманием мужчины не завладеть. Она протёрла стекло и на какую-то долю минуты обнаружила в нём для прохожих свой силуэт. Совершив это от радости или наоборот в отчаяние попыталась хоть как-то зацепиться за ускользающую жизнь. Соединится с той её частью которая теперь могла навсегда остаться для неё за прочным стеклом совершённой оплошности.

– Ах, ты моя эксгибиционистка, – сказал Сергей криво улыбаясь когда заметил её проделку. Привёл Вику в вертикальное положение, обхватив за грудь, и прижал к себе. Нет, не поцеловал, но прижал её спину к своему животу, просунул руки под мышками и лаская спереди сухо чмокнул в темечко.

Вика осталась довольна, приняв такую ласку за намёк к сближению. Вряд ли она могла тем вечером рассчитывать на что-то большее.

– Ты же не бросишь меня здесь? – спросила она его, когда утром он собирался уходить, а она, ползая на четвереньках, одетая только в его футболку собирала рассыпавшиеся по полу бусы. Её взгляд направленный снизу в верх был особенно жалобным, и Сергей обещал вернуться и заверил, что волноваться не о чем и номер уже оплачен на несколько суток вперёд.

Кабинет дубового дерева

До неприличия пасмурный мартовский день встретил Сергея на Лубянской площади ледяным дождём, изредка переходящим в мокрый снег и шквальным ветром. Зонт оказался бесполезен, и Сергей от метро до входя в здание конторы бежал почти рысью втянув голову в поднятый ворот зимнего пальто.

Видавшая виды массивная, потёртая дверь слегка шаркнула по старому дубовому паркету когда Сергей вошёл, Пётр уже был в кабинете. Высокие панели тоже дубовые словно не прозрачно намекали посетителям о серьёзности места в котором они оказались. Сергей сверился с висевшими на стене часами, не опадал, но серьёзный разговор уже шёл во всю.

Пётр посмотрел потерянным, выражающим всю тяжесть ситуации взглядом на вошедшего товарища и снова повернулся к отчитывающему его начальнику. Тот взглянул сердито на часы и на Сергея, недовольно хмыкнул, но упрекнуть пришедшего почти минута в минуту подчинённого формально было не в чём.

– В общем повторять я здесь всё сказанное по сто раз не буду, сказал Александр Александрович обращаясь к Сергею. – старший твой напарник думаю тебе передаст моё мнение о вашей последней вылазки. От дел отстраняетесь. Документы по текущем делам должны сдать до завтра. На какое время пока не знаю.

Сергей хотел спросить: «И по Аномалии тоже?» – но потом вовремя осёкся и верно понял, что рот лучше не раскрывать, спустя ещё десять минут нравоучений покинул кабине вместе с Петром. По коридорам и почти до входа в метро шли молча.

– Постой! – сказал Сергей на пороге подземки. – Пойдём поговорим. И повёл напарника к зданию общепита где можно было бы в углу спокойно обсудить насущное и наболевшее.

В «Граблях» легко нашёлся свободный столик, что вполне объяснялось погодой и рабочим днём недели. Сергей собрал на поднос простой обед из котлет и гарнира. Пётр даже говорить и думать о еде не хотел, разговор с руководством настолько его уничтожил морально, что мир потерял для него вкус и цвет.

– Поешь. – сказал Сергей и поставил перед напарником тарелку с котлетами и рисом. Потом принёс две чашки горячего кофе.

Сергей за годы совместной работы не плохо изучил поведение Петра и отлично понимал, что тот молчит только для того чтобы не сорваться на него. «Положа руку на сердце» Сергей понимал, что виноват и отлично осознавал, что из-за своей малопонятной прихоти практически поломал другу жизнь. С другой стороны, он и сам, в каком-то смысле стал жертвой обстоятельств. Знал бы он чем всё кончится или хотя бы предполагал, как будут развиваться события не стал бы в них участвовать. Ну и в конце концов он как и Пётр тоже потерял работу. Так что положение их было примерно одинаковым.

Съев котлету Сергей собрался с силами и сказал:

– Петя прости. Я не мог предположить, что так всё повернётся.

– Слушай, что она с тобой в кровати проделывает? Я не представляю, что надо уметь там вытворять чтобы втянуть в такой блудняк здравомыслящего мужика которым я тебя считаю.

Сергей засмущался. И пожал плечами.

– Я не мог предположить, что там такая подстава. Она мне сказала, что её просто из мотеля надо забрать. – постарался оправдаться Сергей.

– Не, ты мне скажи… Я тоже попробовать хочу. У тебя может хоть отсосали бесплатно. А мне что? Я сам теперь себя такой же изворотливой шлюхой чувствую, как твоя Вика. Меня Сан Саныч всё утро имел без передыха. Ты подошел, когда его запал уже угас.

– А что с другими девочками? – осторожно спросил Сергей после непродолжительной паузы.

– Это действительно тебя волнует в данный момент? Я твою Лену, знаешь ли иногда понимать начинаю. Сейчас вот смотрю на тебя и в толк взять не могу ты и в правду мудак или только претворяешься?

– Петь, слушай не перегибай. Я тебя хоть и попросил помочь, но зауши туда не тянул. Не подумай, я тебе благодарен, и ты как настоящий друг поступил, но я бы сам в это говно не полез и тебя бы за собой не тащил если бы знал, что оно такое глубокое.

– Ладно, у тебя то хоть ещё одна работа есть, а меня теперь походу на пару лет в рядовые агенты переведут. Буду при какой-то сраной организации ошиваться и сливать начальству инфу о том, что там происходит. Девок твоих, да, допросили. – Сказал Пётр, прожёвывая кусок котлеты. – Они даже полезными оказались, не очень, правда, помнят слишком мало. Но всё самое важное рассказать смогли. Некоторые только под гипнозом, но это сути дела не меняет. Следователи всё в протокол занесли и на полку, как у нас водится, поставили. Делу официального хода не дали, конечно. Компромат собрали и отложили до лучших времён. Труп отдали назад по адресу, пусть сами с ним разбираются. Так что всё не так плохо для отдела, и компромат получили, и бабками немного разжились за то, что делу хода не дали. Девок отпустили восвояси и убедительно попросили молчать. Показали им что со Стасом случилось чтобы мыслей глупых не возникало. Отделу они нужны так что думаю валить их никто не будет. Ну а к нам с тобой удача повернулась неприличным местом. Человеку слишком влиятельному мы дорогу перешли. и нас в сделку включили за то, что дебилы, и за то, что без разрешения, и за то, что со шлюхами водимся, и за них в такое говно лезем. Собственно говоря, подорвали доверие. Я пытался оправдаться, говорил, что мы всё спланировали. Но Сан Саныч не идиот он меня быстро на чистую воду вывел. Обещал, правда, что не забудет и с голоду умереть не даст. Но дело наше с аномалией забрал. Сказал, что с секретностью у нас проблема и доверять нам такие дела нельзя. Тебя моим «слабым звеном» назвал. Так и сказал: «Серёжа у нас по контракту работал, так что теперь его контракт аннулирован и будет он про знакомые ему мистические дела студентам и экзальтированным барышням на передок слабым рассказывать». А я, вот, повышение по службе не увижу в ближайшее время… Так что такие дела. Ну тут как и сам понимаешь, с какой стороны посмотреть, можно сказать ещё легко отделались.

Пётр проглотил последний кусок котлеты и оправился на кассу за пивом. Сергей ещё какое-то время крутил в руках вилку, смотрел в окно и не мог найти в своей голове мыслей, а в душе чувств. Пётр вернулся с двумя полными кружками.

– Да, и ещё сказали передать тебе, чтобы ты все материалы по делу до завтра вернул в архив. – Как-то язвительно резюмировал Пётр.

Сергей в ответ пожал плечами и отхлебнул из кружки.

Прошёл день и ночь… Ветер наконец разогнал облака и весна добралась до грешных московских улиц тёплыми солнечными лучами. Они почти ослепили Сергея, когда ударили ему прямо в глаза после темноты, казавшегося бесконечным, перехода под Лубянской площадью. Он зажмурился и сильнее прижал к себе папку с делом, ставшим для него почти заветным. Теперь с ним приходилось с позором попрощаться. Большую часть писем, найденных на чердаке у сестры писателя он класть в эту папку не стал. Положил только самые неинтересные, проходные и уже прочитанные. Всё равно кроме него никто не знал сколько их. Смесь жгучей тоски и злобы кольнула Сергея в сердце, когда он попытался собрать письма и сложить в папку для возврата в архив. Он почти истерично отдёрнул руку с пожелтевшими бумажками от раскрытой картонной пасти, словно она должна была навсегда проглотить их. Потом перебрав письма понёс их прятать по томам старой энциклопедии, которую уже много лет никто не открывал.

В конторе дело приняли молча. Сергей рассчитывал на большие эмоции, хотя бы на осуждение. Но дорогая ему папка перекочевала в руки совершенно эмоционально обеднённой служительницы и навсегда скрылась от него в омуте архива.