Опальная невеста дракона, или Попаданка в бегах

Глава 1. Ты ему не нужна!

Голова раскалывается на части, в ушах шумит, но слова, доносящиеся с разных сторон, я слышу четко.

– У нее совсем нет гордости! – шипит брезгливо дама средних лет, наряженная в вычурное бордовое платье с кринолином и белыми рюшами.

Она стоит в первом ряду гостей слева от меня, а я словно во сне иду до длинной красной ковровой дорожке каком-то храме. Его стены настолько белые, что слепят вместе с ярким солнцем, лучи которого заползают в высокие стрельчатые окна, где стоит еще ряд гостей. Женщины в ярких пышных платьях и с высокими прическами. Господа в дорогих темных камзолах с золотой или серебрянной вышивкой на лацканах.

Они все кидают в мою сторону странные взгляды. Кто-то смотрит брезгливо, кто-то с жалостью, а у кого-то на лице написано: “никчемная”.

Но они хотя бы молчат, а некоторые позволяют себе шептаться. Притом так “тихо”, что я, разумеется, их слышу.

– Над ней все потешаются, а эта блаженная делает вид, что ничего не замечает, – фыркает молоденькая блондинка высокому парню рядом.

А я все иду и ищу куда-то. Точнее не я, а девушка, роль которой я почему-то играю в этом сне. Даже не так. Я то смотрю на нее будто бы сверху, то она – это я.

Вот сейчас, когда ракурс на все это свадебное торжество меняется, я четко вижу, что мы с невестой, судя по белоснежному платью и фате несчастной девушки, идущей по алой дорожке белого храма, немного даже похожи. У нас обеих каштановые волосы, соедний рост, мягкие черты лица.

Только вот из-за массы гримма, нанесенное на милое личико сложно честно распознать его черты. Но синие глаза, полные грусти я отлично вижу.

Вижу боль, живущую в их глубине. И она острыми иглами вонзается мне в душу.

– И не мудрено. Я бы тоже на такую не посмотрел. Это ж сколько надо на душу принять, чтобы… кхм. – Посмеивается тот самый моложавый парень.

Кто бы говорил? Сам-то плюгавый и нос картошкой, а ведь в академии эта несчастная невеста ему с учебой помогала до самого выпускного, который состоялся месяц назад.

Так, стоп… Откуда я это знаю? К чему такой сон? Да еще и накануне моей собственной свадьбы?

Боль сдавливает виски все сильнее, не позволяя отделять вымысел от реальности. Одна смутная картина сменяет другую, показывая мне вовсе не мою, но очень печальную жизнь… А затем невеста вздрагивает, глядя на красивую блондинку, а я отчего-то знаю, что она ей сестра. И зовут блондинку Зелла.

Она всего на год старше невесты, но девушки настолько разные, будто небо и земля. Одна – как ангел сошедший с небес, и даже сейчас она не отказала себе в белом наряде, несмотря на то, что роль невесты сейчас занята младшей сестрой. Вторая – гадкий утенок, по мнению присутствующей на торжестве толпы.

Но мы то знаем, кем становятся такое утята?

“Ай!” – шиплю я, когда голову будто иглой пронзает. Зал перед глазами плывет, горло перехватывает тошнотой, но затем все вдруг исчезает. Исчезает и зал, и люди…

Я вижу приоткрытую темную дверь, и сердце сжимается в тисках. Пальцы дрожат, не хотят ее открывать. Ноги прирастают к полу, но все же я делаю шаг… Нет, не я, а та, чьи воспоминания я сейчас вижу.

И с каждой секундой все острее ощущаю боль. Она нарастает с каждым прерывистым вдохом, который улавливает слух, и усиливается в разы, когда я вижу мощную спину в одной лишь белоснежной рубашке. Темный камзол с приметной золотой нашивкой лежит где-то у ножек деревянного резного стола, на котором сидит.. Зелла.

Сидит, обхватив своими тонкими ножками, обутыми в красные туфельки на каблуках, крепкие бедра лорда Вэримора. Моего жениха. Моего будущего мужа.

“Не верю!” – скользит первая мысль в голове, и я даже смаргиваю, надеясь, что это нелепое видение рассеется, но картина не меняется, а сердце жалит уже не угла, а осиновый кол.. Дышать становится трудно, хочется крикнуть или убежать, но тело не слушается, и потому я как идиотка смотрю, как тонкие пальчики сестры копаются в черных, как смоль волосах лорда, пока он жадно целует ее.

Зелла замечает меня, но и не думает смутиться или остановиться. Лишь кидает колючий взгляд, который всегда означал лишь одно: “Не мешай. Не отсвечивай!”. А затем притягивает к себе лорда…

Не помню, какие силы меня вообще оттуда увели. Не помню, как оказалась в комнате. Не знаю, сколько смотрела в черное небо за окном, когда вернулась сестра. Зато отлично помню ее слова:

– Чего корчишь из себя жертву? Думаешь, я у него одна такая? – усмехнулась она. И ни капли раскаяния. Напротив – в зеленых глазах горело довольство.

– Но ты же моя сестра, а не кто-то еще!

– А он самый завидный холостяк столицы. И, если бы не твоя проклятая метка истинности, я заняла бы место невесты! Хотя пора бы тебе очнуться, сестренка! Думаешь, что истинность – повод для верности? Очнись уже, идиотка! Ты будешь тихо сидеть дома, как мышь под метлой. Родишь ему пару наследников, а потом он избавится от тебя, и я займу твое место. Лучшее, на что ты можешь надеяться, – это северные земли Вэримора. Так и быть, я попрошу их для тебя. Поэтому даже не думай меня злить!

Видение обрывается так же быстро, как и накатило на меня. Зато после него в душе остается такая боль и бессилие, что даже шевельнуться больно. Хотя какой-там шевельнулась, у меня даже собственного тела нет в этом сне.

А еще эти слова…

«Даже не думай злить».

Не злить Зеллу… Не огорчать. Не обременять. Не мешать, когда Зелла учит уроки. Она умница, она красавица, ее ждет великое будущее. А я… придаток.

В прямом смысле. Сестра-двойняшка, которая лучше бы не рождалась. И, несмотря на то что мать у меня родная, на приемах она часто делает вид, что меня нет. Расхваливает Зеллу, а мне велено не отсвечивать.

Лишь однажды я удостоилась ее любви и внимания, когда вспыхнула эта метка.

Тогда она снова взялась за меня. Женские салоны, манеры, общество, тонна грима, чтобы я выглядела «сносно» .

То есть не я.. а она!

Боже, что это за сон, что я уже себя не отличаю от Силии Сайлен…

С трудом вырываюсь из всепоглощающих воспоминаний девушки, но в этот раз смотрю на мир уже не сверху, а ее глазами, и при этом все равно ничего поделать не могу. Я просто безмолвный свидетель в теле несчастной невесты.

Я все еще иду к алтарю, где стоит… Он. Вовсе не мой настоящий жених, не Гриша, а некий Лорд Вэримор, чье имя теперь болью отдается в груди.

Хочу немедленно проснуться, но не получается. А высокий, статный брюнет в белоснежном камзоле, стоящий у алтарной арки, украшенной шипастыми алыми розами, оборачивается ко мне.

На секунду застываю, разглядывая острые черты лица, ровный нос, высокие скулы и губы… слишком красивые, слишком чувственные для такого сурового и безэмоционального мужчины, каким он выглядит для всех.

В том видении с Зеллой я успела разглядеть красавца лишь отчасти, но точно знаю, что это и есть тот самый лорд Вэрримор, изменивший своей невесте с ее же сестрой. От этого уже хочется сказать несчастной, в чьем теле я заточена: “Беги!”, но она меня не слышит.

А взгляд голубых глаз лорда режет льдом, хлеще, чем самое острое лезвие.

Он смотрит так, будто невеста согрешила, а не он…

– Нареченная, займите свое место, – торопит седовласый старец в белой мантии, он же жрец, а затем он оборачивается к жениху. – Позволите начать, Ваша Светлость?

“Зелла не лгала? Я ему не нужна?” – проносятся в голове вовсе не мои мысли.

“Конечно, не нужна, девочка! Уносим ноги!” – кричу ей мысленно, что есть силы, но она опять не слышит. Или не хочет слушать…

– Нет нужды, светлейший, – выдает будущий муж, а на его губах появляется опасная, но чертовски притягательная улыбка. – Разве я могу жениться на преступнице?

Что?

– Дайте руку, Силия, – тоном, не терпящим возражений, требует нареченный.

А я… То есть Силия… В общем мы обе, заточенные а одном теле, будто каменеем то ли от того, как низко звучит его властный голос, то ли из-за того что он сейчас сказал.

Он назвал преступницей? За что?

Чувства невесты накаляются до предела, резонансом отдаваясь во мне, как собственные. Она и слова выдавить не может от шока, а лорд не из тех, кто будет долго ждать.

И потому он сам берет мою руку, и в этот момент кожу жалит так, что хоть кричи. И я кричу, но меня не слышно. Слышно только прерывистое дыхание испуганной Силии. А она даже не думает отдернуть руку. Только и смотрит на лорда во все глаза, будто он тут царь-бог!

– Занятно. Вы меня почти провели, леди Сайлен. Почти, – говорит Вэрримор, изучая замысловатый рисунок на моем запястье.

Он похож на татуировку дракона в вензелях, выведенных золотистой краской. Надо же… у меня была похожая. Сделала ее не так давно, когда увидела странный сон…

– Что там? – отвлекают от мыслей возгласы в толпе.

– Неужели метка ненастоящая? – шумят люди все больше, желая получить ответ.

Высокая, стройная дама в сиреневом платье и низенький лысый мужчина лет сорока тут же вскакивают со скамьи в первом ряду. Они – мать и отец Силии и Зеллы Сайлен.

– Что происходит, Ваша Светлость? – требуют ответ, и в этот момент мне хочется думать, что хотя бы они уберегут свою дочь от перспективы жуткого замужества.

– Увы, дорогие несостоявшиеся родственники, мне тоже очень хочется это узнать. Но скорее не что, а зачем. И кто это все придумал?

Голубые глаза сурового лорда сверкают холодом, он тут же вытаскивает из внутреннего кармана своего белого камзола колбу с изумрудной жидкостью. Откупоривает черную крышку и льет содержимое мне на запястье.

– Ай! Больно! – Жжет так, что кожа лопается, покрываясь пузырями. Кажется, что даже кости сейчас расплавятся. Я дергаюсь, а он не отпускает.

Ни один мускул не дергается на его ровном лице.

– Не дергайтесь, леди Сайлен, – приказывает лорд, и я слушаюсь беспрекословно. То есть не я, я бы не стала… Но… поделать с этим телом ничего не могу!

Только и смотрю, на покрасневшую кожу, с которой стерлась та самая метка, оставив следы, подобные ожогам. И всю эту “красоту” лорд бодро демонстрирует недоумевающей толпе.

– Что и требовалось доказать! Подделка! – выдает мужчина с таким гневом, будто я страну предала. Но это не я! Я вообще не знаю, что тут твориться.

Зато отец вовремя спохватывается.

– Погодите, Ваша Светлость! – выпаливает он. Весь бледный, а по вискам текут капельки пота. – Это какая-то ошибка!

– Подделать метку истинности невозможно! – вставляет свое слово матушка.

Вот только они оба жмутся друг к другу, и никто не спешит помочь мне… то есть Силии, их дочери! Да какая разница, кому?!

Я уже ничего не понимаю, я задыхаюсь от обиды и боли, которые душат горло костлявыми лапами.

– Да вы что? – усмехается лорд, а в глазах – лед.

– Завтра в вестниках вы увидите шокирующую статью о последнем расследовании, из-за которого, собственно, я и опоздал на эту свадьбу. И не зря. Мы вскрыли целую сеть контрабандистов, которые промышляли разными нелегальными вещами. А хуже всего – метками истинности. Знаете, как было занятно увидеть имя собственной невесты в этом списке? – Выдает лорд, а затем кидает на меня такой взгляд, что вздрагиваем мы с Селией одновременно.

Я – душой. Она – телом.

– Если бы метка леди Сайлен была настоящий, это зелье не смогло бы ее снять! Поэтому да, метка – подделка. – отрезает лорд, и мать хватается за голову и вот-вот отправится в обморок, но отец ловит ее.

– Боги! – шепчется зал, начиная поливать обвинениями. – Преступница! Обмануть самого лорда! Как она до этого додумалась?! Смерти ищет?

Нет! Не может быть! Моя вязь настоящая! То есть вязь Силии… Тьфу ты! По крайней мере несчастная невеста, в теле которой я заперта, в этом свято уверена!

– На что вы позарились, лорд Сайлен? Кто из вас ее надоумил? – строго вопрошает жених.

Зал замирает, я во все глаза смотрю на матушку с отцом. А они…

– Нет! Это не мы! Мы ничего об этом не знаем! Какой грех! Какой стыд! Мы бы не посмели! – в голос заявляют родители.

И каждое их слово ржавым тупым гвоздем впивается в сердце. А ведь я думала, эта бедняжка Силия познала уже все муки боли и предстательства…

– Занятно. Я все еще считаю, что без вашего участия не обошлось. – Прищуривается лорд. – Но вы утверждаете, что ваша дочь сама все провернула? Верно я вас понял?

– Если это ее рук дело, то она мне не дочь! – отрезает отец, вгоняя в сердце еще один гвоздь.

Он говорит испуганно, уверенно, и ему наплевать на то, какими глазами сейчас на него смотрит родная дочь, которую нагло обвиняют в страшном преступлении.

Он видит слезы, слестязе в ее глазах. Видит, я уверена, но даже не пытается помочь.

– Нет, – наконец-то с уст Силии срывается шепот. Тихий, робкий.

Ее почти не слышат. Точнее не хотят слышать, и она это знает, потому в следующую секунду чуть ли не кричит:

– Я ничего не подделывала! Клянусь! Папа!

Все еще зовет отца, которому плевать…

– Тогда как ты это объяснишь?! Совсем из ума выжила? Негодница! – рявкает он, сердито отвернувшись, как от прокаженной.

Мать отворачивается следом, и лишь Зелла смотрит в глаза.

– Сестра! Ты ведь видела, когда зажглась метка! Скажи им! Я ничего не делала! – голос срывается от отчаяния.

А Силии все еще наивно верить, что сестра поможет, что она скажет правду!

– Я ничего не видела! Не нужно на меня наговаривать! – с пугающим остервенением выплевывает Зелла.

– Сестра…

– Не смей меня так называть! Ты такая глупая, что себя под виселицу подвела! Не втягивай в это дело остальных! – отсекает Зелла строгим голосом, но в ее глазах я вижу опасные искорки.

Ей все это нравится?!

– Что ж. Будь то глупость или хитрость, инквизиция во всем разберется, – говорит мой нареченный. – Взять леди Силию Сайлен! – командует он кому-то в конце зала, и букет торжественных нарядов тут же разбавляют синие униформы городских жандармов.

Два, четыре… Да их тут полдюжины и все они топают ко мне с такими злыми лицами, будто на месте порвут.

“Стойте! Нельзя же без суда и следствия!” – должна бы завопить Силия, но она молчит, а у меня властью над телом все еще нет.

И это тело, кажется, собралось сбежать.

Черт! Силия в прямом смысле кидается в сторону, хотя и так понятно, что поймают. Вот только кидается она не из зала, а к отцу. Падает в ноги, моля ей поверить и спасти, но он даже не смотрит в глаза. Отворачивается и ждет, когда стражники схватят меня и отрывают от ног отца.

– Ай! – выкрикиваю, когда кто-то хватает меня за ту самую опаленную руку, и вспышка невиданной боли бьет в голову.

В глазах темнеет, мир ускользает от меня, и все, что я вижу сейчас, – это жестокий взгляд мужчины, которого так самозабвенно любила. И ни капли жалости…

Глава 2. Защитник или враг

Голова гудит так, будто ее сунули в колокол и долбили по нему добрых четыре часа.

Сейчас бы аспиринчика.

Медленно разлепляю веки и несколько секунд смотрю в потолок. Не натяжной, как у меня в квартире. И лепнины нет, как у Гриши.

Да это вообще каменный потолок! А значит, я все еще сплю и вижу этот пугающе правдоподобный сон. Точнее, кошмар! Только чужих мыслей в моей голове больше нет. Это, наверное, хорошо? Или плохо?

Силюсь встать, кровать подо мной тихо поскрипывает. Зябко здесь как-то. В нос бьет запах сырости и мха. Случайно задеваю рукой матрас. Ай! Больно!

Несколько секунд гляжу на то самое запястье, которое немногим ранее изуродовал у всех на виду мой же жених, а меня опозорили. Ну, хоть бинтом перевязали на совесть. Но все равно адски болит.

А в груди еще больнее. Сердце щемит так, что терпеть нет сил. В горле горький ком. И воды нет.

Тут вообще ничего нет. Комнатушка, похожая на келью в монастыре, с крохотным окном с решеткой. Темница?

Докатилась. В собственном сне стать пленницей. Еще и в чужом теле.

Так, когда же это закончится?

Мне нужно проснуться. У меня, вообще-то, свадьба на носу. С нормальным мужчиной, между прочим, а ни с каким не чешуйчатым грубияном, что даже невесту не выслушал.

Это надо же вот так девочке руку опалить!

Больно!

Сердце вновь пронзает укол от одной мысли о нем.

Это еще что? Как-то все сверхреалистично для сна. Я на такое не подписывалась.

Может, ущипнуть себя? А толку, если рука болит так, будто ее раскалённым маслом полили? Наверняка вся в волдырях под бинтами.

Изверги! И семейка тоже хороша…

– Очнулась? – раздается грубый голос за дверью.

Тут же гремят ключи, и щелкает замок.

Сюда входит невысокий угловатый мужчина лет пятидесяти с внушительной нижней челюстью и крючковатым носом. И усы у него по моде девятнадцатого века – густые, пышные и подкрученные на концах.

– Ну что, доигралась в истинную, дурочка?

Он это мне?

– Вставай, у меня таких, как ты, вагон и маленькая тележка. Быстро все оформим, и отпущу с миром, – велит мужчина.

Звучит в целом неплохо. Я вот тоже хочу с миром и подальше отсюда. В идеале в свое тело и в свою реальность.

Но пока что меня окружают каменные стены, решетки, а теперь, выведя из клетки в помещение немного большего размера, еще велят сесть на привинченный к полу деревянный табурет у массивного стола.

Со светом тут беда. Только крохотное окошко, света из которого совсем не хватает, да лампа с фитилем.

Что ж ты со мной творишь, фантазия?

– Значит так, настоятельно рекомендую тебе чистосердечное признание. – Мужчина усаживается напротив меня.

Судя по всему, он тут следователь. Или если взглянуть на лампу с фитилем, то скорее хочется назвать его дознавателем.

– Могу даже похлопотать за тебя перед лордом. Опала лучше темницы или виселицы, ведь так? – Мужчина играет густыми черными бровями.

Чего? Опала? Темница? Виселица?

Может быть, я тронулась умом из-за нервов перед свадьбой?

Хотя какие там нервы, Гриша, мой жених, очень талантливый психолог, он мои эмоции быстрее, чем я сама, считывает. Не дал бы чокнуться.

А значит…

Нет. Это все не может быть настоящим!

Я бы еще подумала о каком-нибудь розыгрыше от девчонок вместо девичника, вот только руку мне никто бы калечить не стал. И выглядела бы я как я, а не как Силия.

– Ты слышишь, что я говорю? – тем временем продолжает дознаватель.

– Простите, а где мы?

– Где-где? Не видишь, что ли? В темнице. Ей-богу, ты не в себе, девочка?

Это еще мягко сказано. Кхм…

– А моя семья…? – спрашиваю я, а в сердце опять боль.

Семья, которая отказалась от дочери, даже не попытавшись ей помощь или ее защитить.

А ведь Силия не виновата…

Боже, почему ее боль пронзает меня так же остро, как собственная?

– Они от тебя отказались. И правильно сделали. Из-за глупостей влюбленной дуры весь род мог пострадать. Ну же! Пиши! – Он сует мне в руку перьевую ручку.

Ого… Раритет.

Вот только я не понимаю тех символов, что красуются во главе листа. Должно быть, это слово «Заявление».

Если я скажу, что писать не умею, меня точно идиоткой посчитают. А если поймут, что я не Силия, а вообще непонятно кто, даже не из этого мира, то что тогда?

На костер отправят?

Точно, тот лорд у алтаря сказал про инквизицию.

Больно! Черт! Опять этот укол в сердце. Когда же это прекратится?

– Ты писать будешь?

– Мне нечего писать. Я не виновата, – говорю ему с чистой совестью. И не только за себя, но и за ту несчастную, в теле которой оказалась. Где она сейчас? Тоже здесь? Спит? Спряталась?

– Гоблины! – рявкает мужчина, ударяя кулаками по столу. – Признаешься сама, будет тебе ссылка. А если отрицать будешь, только хуже сделаешь, потому что улики у нас железные. Имя твое в списках покупателей есть. Да и видели тебя там! Так что пиши!

Ага, так я ему и поверила. Сама на себя наговорю, и тогда ничего не спасет. А так хоть шанс будет, да?

А у них тут есть адвокат? Или как по-местному? Защитник?

Об этом и хочу аккуратно спросить, чем вызываю целую волну гнева.

– Видят боги, я давал тебе шанс! Некогда мне больше с тобой возиться! – Служивый вскакивает. – Вот теперь сиди и жди!

– Чего?

– Вечером тебя перевезут в ведомство, а на рассвете будет суд! – выдает он мне.– Готовься к виселице!

Ой! Вы чего? Погодите! Какая еще виселица?!

Только спросить не успеваю. Гражданин усатый запихивает меня обратно в комнату, и тут же с лязгом захлопывается железная дверь.

Вот это я попала… Уму непостижимо! Нужно срочно очнуться! Любой ценой!

Но что-то мне подсказывает, что так просто это не выйдет, ибо никакой это не сон, а раз так… то я попала дважды.

И мне надо срочно понять, во что я так смачно вляпалась и как мне вернутся.

Или же… как спастись. Ведь завтра меня могут отправить на виселицу, как сказал тот кривозубый господин.

Боже…

Так, не раскисать, не паниковать. Думать!

***

Ничего путного на ум не приходит. Зато мне удается немного покопаться в своей голове. В голове Силии технически, но я теперь знаю, что живу в мире, где существует магия и… драконы.

Вот тут бы пять капель корвалола не помешали. Но сначала аспиринчик, ибо голова все еще очень сильно болит.

К сожалению, никаких толковых воспоминаний увидеть не удается. Лишь обрывки из детства и звонкий голос в голове, зовущий: «Зелла! Зелла!».

Как же ты верила ей, глупышка. Не знаю, видела ли ты тот ее взгляд у алтаря, когда тебя отдавали стражникам, слышала ли те слова, когда она при всех от тебя отмахнулась. Или там была уже только я?

Не знаю…

И дико трудно соображать, когда сердце переполняют боль и отчаяние… Эти чувства такие тяжелые, что трудно дышать. Такие темные, что все затягивают собой.

Смаргиваю и подхожу к тому крохотному оконцу, чтобы вдохнуть. Смотрю сквозь решетку на двор с каменным высоким забором с вытоптанной травой. Там дальше виднеются черепичные крыши домов. Это все так непривычно.

И это не сон, как бы мне хотелось наивно себя убеждать. Все слишком реально. Чересчур.

И в этом новом, пока еще не до конца понятном мире мне грозит вполне реальная угроза.

Виселица.

Даже вздрагиваю, когда думаю об этом. В жизни я видела подобное только на экране в кинофильме и то зачастую отворачивалась, ибо такое не по мне.

Вот так девичник перед свадьбой. Как там Гриша? Почему, черт возьми, я здесь?! Как спастись?

Одно я знаю точно: признаваться в том, чего ни я, ни Силия не совершали, я не буду. Буду настаивать на невиновности в зале суда. Вдруг здесь все-таки есть презумпция невиновности, а этот усатый дознаватель только пытался меня напугать.

Да и вообще речь ведь о какой-то поддельной метке, а не о похищении или другом страшном преступлении. Почему сразу виселица?

Точно, тот дознаватель пугал меня, чтобы выбить признание. Будь у них железные улики, он бы не стал предлагать мне сознаться. Значит, дело там нечисто.

Ну, Силия, открой мне хоть часть своих воспоминаний, кроме тех, что так сильно гложут тебя. Нам нужно спасаться! Даже если ты не хочешь, нужно!

Маленькой вспышкой возникает воспоминание. Бальный зал, гости в дорогих камзолах и платьях, и он… тот самый дракон, от взгляда на которого подпрыгивает сердце. Высокий статный шатен с голубыми глазами. Лорд Вэримор.

– Сегодня нас представят ему! – суетится Зелла.

А я, видя, что он идет сюда, с испугу путаю фужер и выпиваю что-то, совсем не похожее на пунш. Гадость!

– Ты что?! – Зелла вспыхивает такой злостью, что готова этот самый фужер мне на голову надеть.

Я ее почти не слышу. Во все глаза смотрю на этого дракона в сопровождении почтенных господ. Боги! Сегодня я впервые с ним заговорю…

Шаг, еще один шаг, и видение меркнет!

Меркнет из-за грохота, что раздается за дверью моей темницы. Доносятся шаги.

Испуганно кидаю взгляд к окну. Небо алеет в красках заката. Не нравится мне этот оттенок. Слишком тревожный. Будто знамение.

Нагоняет столько жути и страха, что сердце сжимается в ком.

А тяжелые шаги между тем звучат все ближе. Звенит связка ключей, щелкает замок моей двери.

Час настал? Меня отправят на суд?

Вот только почему меня сейчас настигает очень странное чувство, что туда я так и не попаду?

За мной приходит не только усатый дознаватель, но и два бугая с каменными лицами в темной униформе. От одного взгляда на эту делегацию становится не по себе.

– Еще не поздно одуматься. Дать тебе бумагу? – гаркает главный.

Но я повторяю то же, что говорила ранее.

– Я не подделывала метку.

– Ну-ну, – хмыкает он.

– Насчет защитника… – вновь начинаю я.

Ну не может же быть так, чтобы суд проходил только с участием стороны обвинения. Или может?

– Будет тебе защитник. Сейчас и познакомитесь! – отчего-то веселится дознаватель. А в его глазах блестит какой-то странный огонек.

К чему бы это? Мне совсем не по душе его злорадная усмешка.

– Выводите эту дуреху. – Мужчина отдает команду амбалам.

И те сопровождают меня сначала к выходу, а затем по темной винтовой лестнице с такими крутыми ступенями, что я боюсь оступиться в этом полумраке.

Убьюсь тут еще до суда, и все будут счастливы.

Нет уж. Не дождетесь!

Да и вообще, зачем целых два «шкафа» для такой маленькой меня? Или они думают, что я могу сбежать?

Полагаю, что такое тут вообще невозможно. Вон какая высоченная каменная стена была видна из окна вместо забора. Такую не перепрыгнешь, не перелезешь.

На улицу меня не выводят. Толкают одну из дверей на первом этаже и заводят в небольшой кабинет.

Совсем пустой. Лишь стол, грубо сколоченный из досок, и точно такие же лавки по обе стороны от него. Так и слышу, как занозы просятся в гости.

Света здесь еще меньше, чем наверху, потому что за окном уже смеркается.

– Добрый вечер, – выдает мужчина, которого я не сразу замечаю в этом полумраке.

Вздрагиваю от неожиданности.

Вот же голубчик. Нашел, где стоять. В углу, в самой темноте.

Он делает шаг к тусклому свету, идущему от лампы, и теперь я вижу строгое, немного угловатое лицо. Растрепанные волосы темного цвета. Сам он немного щупленький, но довольно высокий. Молодой. Даже слишком.

Сколько ему? Лет двадцать есть?

– Приятно с вами познакомиться, Силия. Я Люрэт Рэ-Диш, буду представлять ваши интересы, – выдает он мне.

Я пытаюсь удержать челюсть на месте, в то время как она стремится упасть на пол.

То есть я рада, что у меня будет адвокат. Очень рада! Но он же совсем молоденький. А значит, неопытный? Может, даже все еще учится.

Так, отставить панику. Вдруг он гений или умен не по годам? Не стоит судить по внешности.

Вот только насмешка в глазах дознавателя свидетельствует совсем о другом. На его лице уже написан приговор. И этот приговор мне совсем не нравится.

Я жить хочу! И в идеале еще и в своем мире!

– У вас час. После преступницу отправят, – сообщает дознаватель, а затем дверь за моей спиной громко закрывается.

Так громко, что вздрагиваю и от звука, и от порыва ветра. Тут достаточно зябко.

– Ну что, давайте приступим? – неловко улыбаясь и явно нервничая, предлагает защитник.

Спешит открыть папку, но все бумаги сыплются на пол.

– Я сейчас. – Он мигом начинает их собирать, когда я хочу помочь, а заодно и взглянуть, что там в документах.

Вдруг что-то важное?

Но, увы, вспоминаю, что не понимаю этих славных закорючек, похожих на смесь корейского с хинди. Как это вообще читается?

– Не надо, я сам! – пугается защитник, выхватывает листы и садится за стол, предлагая мне место напротив.

– Ну… – Мужчина нервничает так, что на его лбу выступают капли пота. – Я просмотрел все материалы дела и пришел к выводу, что вам лучше написать признание, – говорит он мне, даже не спросив, как я вижу эту ситуацию.

– Разве вы не должны сначала выслушать меня?

– Ах да. Точно, – спохватывается защитник, и мои последние надежды тают.

Мне в защитники явно определили не специалиста.

Вопрос: «Это случайно или намеренно?»

– Расскажите все с самого начала, – просит он.

И тут начинаются проблемы, потому что я не помню. А точнее, не знаю.

Жизнь-то не моя, а вот спасать ее теперь приходится мне.

Вот выберусь из этой «ямы» и подумаю, как вернуться восвояси. Непременно! Так и будет!

А пока говорю, что метку не подделывала. Что верила в нее. По крайней мере, Силия верила. Свято. Парила на крыльях любви и надежд, пока ее не спустили на землю.

Решаю рискнуть, сообщив, что впервые она появилась на балу.

Тогда ведь Силия впервые заговорила с лордом, бессердечно опалившим ей руку и сердце? Думаю, да. Иначе она бы не показала мне то воспоминание.

Припоминаю и про напиток.

– Может, в нем что-то было? – спрашиваю у защитника.

Тот мигом бледнеет. Вытаскивает из внутреннего кармана белый мятый платок, чтобы утереть пот с блестящего высокого лба.

– Ч-что, например? – Мужчина нервничает еще больше.

– Не знаю. То, из-за чего могла возникнуть ненастоящая метка. Это возможно?

– То есть вы признаете, что приняли зелье? – Защитник выкручивает мои слова.

Да он вообще все переиначивает так, чтобы скорее меня обвинить, нежели помочь узнать правду. Он точно на моей стороне?

Теперь я ему совсем не верю.

– Говорю же. Тот напиток был не моим. Я перепутала. – Я повторяю ему.

Мужчине становится совсем не по себе. Он вскакивает с места и подходит к крохотному окну.

– Не советую вам это говорить. Вам не поверят.

– Почему? – хмурюсь я.

Уж кому я сейчас не верю, так это ему.

– У них все схвачено.

– У кого – у них? – не понимаю я, а мужчина так резко оборачивается и подлетает ко мне, что я даже отшатываюсь.

Ну и мастер он пугать.

– Не думайте об этом. Просто напишите признание. Послушайте меня, я ведь на вашей стороне.

– Что-то не похоже. У вас ведь тут есть что-то… – Я хочу сказать: «вроде детектора лжи», но вовремя прикусываю язык.

– Ладно, давайте передохнем. – Защитник хватается за голову, а затем садится напротив, тянется к внутреннему карману и достает коробочку с драже.

Очень похожие на те, что у нас назывались «Монпасье». Боже, тысячу лет таких не видела.

– Хотите? – Он протягивает мне коробочку.

Я невольно сглатываю, потому что голод мучает настолько, что желудок вот-вот прилипнет к спине.

– Вас тут, наверное, едой не балуют.

– Не балуют. Спасибо, – отзываюсь я и только хочу положить конфету в рот, как в голову бьет боль, а перед глазами вспышка. Яркая, но достаточно четкая.

Я вижу растение с широкими свернутыми листами и отчего-то знаю, что оно… ядовито!

Мигом кидаю взгляд на защитника. Он бледный, не сводит взгляда с леденца, что зависает у моего рта. А его правая рука в напряжении держится за что-то под камзолом.

Там блестит сталь…

Глава 3. Погоня

С заледеневшим сердцем смотрю на сталь и тут же спохватываюсь. Нельзя, чтобы он понял, что я заметила. Нельзя выдать себя! Мало ли что сделает.

Нужно что-то придумать. Срочно!

Роняю конфетку и тут же охаю.

– Ой! Какая я неуклюжая, – причитаю я и ползу под стол, а сама судорожно пытаюсь придумать, как быть.

Он ведь не может напасть на меня здесь? Или может?

А вдруг это не нож был, а фляжка? Может, показалось в полумраке? Хотя вряд ли. Чего толку себя утешать? Кому же я так мешаю?

– Леди Сайлен, – окликает меня защитник, ныряя под стол следом за мной. – Я дам вам новую. Поднимайтесь.

– Не нужно, я эту съела, – мигом сообщаю ему, заталкивая конфету под юбку, а за щекой располагаю кончик языка, чтобы было похоже.

В темноте ему сложно уловить все это. Хмурится, а у меня сердце уходит в пятки.

Хоть бы поверил! Хоть бы…

– Может, еще хотите? – настаивает мужчина, пронзая таким взглядом, от которого по спине идут ледяные мурашки.

– Шначала эту шьем, – отвечаю ему, шепелявя, чтобы ничего не заподозрил, а у самой сердце колотится как бешеное.

Никогда не умела нормально притворяться, надобности как-то не было. И теперь в отчаянии отыгрываю так, что хоть номинацию на «Оскар» давай.

– Ладно, – кивает он, затем почему-то смотрит на карманные часы.

Чего ждет? Должен начаться какой-то припадок?

Боже, и как мне быть? Дознавателя звать?

Вся извожусь, ладошки потеют от нервов, думаю, что закричу в случае чего, но не приходится. Дверь за моей спиной со скрипом несмазанных петель открывается, а я чуть ли не реветь сейчас готова.

Боже, как же страшно было…

– Время вышло, – сообщает дознаватель.

И я впервые рада подобным словам.

– Пойдем, за тобой уже приехали, – говорит мне он.

Я спешу встать на дрожащие от напряжения ноги, позабыв, что под туфлей у меня была конфета.

Она хрустит, расколовшись, и вместе с ней хрустит мое сердце. Кидаю взгляд на защитника и сокрушаюсь. Он понял, что это было?

По крайней мере, мужчина хмурится, а я спешу скорее уйти, не зная, чего ждать.

– Гоблины!

Слышу сдержанный рык Рэ-Диша и то, как он вскакивает.

Глянул под стол? Но он ведь не кинется за мной?

Нет. Защитник, видимо, побаивается дознавателя.

А это значит… что они не на одной стороне! И все равно оба против меня.

– Выходи, – поторапливает дознаватель, когда его служилые открывают дверь наружу.

Прохладный ветерок остужает кожу. Только сейчас понимаю, что перенервничала так, что волосы липнут к вискам. Боги, я ведь была на волосок от смерти… Я и непонятный мужчина в одной комнате.

Так, успокойся, его уже нет. Я не там, а на улице. Стою под светом тусклого фонаря, разгоняющего темноту над одинокой черной каретой с решетками на окнах.

– Ну что, объяснил тебе твой защитник, что деваться некуда? – усмехается дознаватель. – Упустила ты свой шанс на признание, а теперь уж камень истины не даст тебе соврать.

– Что? Камень истины? – выхватываю я, а в сердце загорается крохотная надежда.

Камень истины – это что-то вроде детектора лжи? Значит, если я коснусь его и скажу, что не подделывала метку, он покажет, что я не вру! Значит, я смогу оправдать себя?

– Чему ты радуешься, дуреха? Соврать, говорю, не сможешь! По полной получишь теперь, я ведь тебе говорил. А если бы по доброй воле созналась, то пощадили бы. Эх, садись давай, – поторапливает дознаватель, открывая дверь кареты.

Не хочу еще больше злить его нетерпеливую натуру, забираюсь в мрачный салон и примащиваюсь на жесткую голую лавку вместо сидения с мягкой обивкой. Благо не пахнет ничем дурным, и на том спасибо.

Карета покачивается, когда кто-то запрыгивает позади. Охрана. Как же без нее.

– Ходу! – доносится крик, а затем раздается звук хлыста.

Карета трогается, а я цепляюсь в стены от толчка.

Боже, на таком транспорте я как-то не каталась. И чувствую, что попа будет напрочь отбита после поездки. Зато у меня есть время, чтобы все продумать.

А мысли теперь куда радостней.

Камень истинны – это же мой шанс!

Вот почему тот странный защитник дал мне «пилюлю». Не хотел, чтобы я до него добралась?

Вот только ему какая с этого выгода? А если конечный бенефициар моего отравления не он сам, то тогда кто?

Тот, кто подставил меня? То есть Силию…

Зелла?

Но, насколько мне известно из тех воспоминаний, что доступны, у нее нет столько власти, чтобы нанять человека для подобного дела.

Я, конечно, не сильна в местных расценках, но и дураку понятно, что для этого нужно много денег. А еще это очень опасно. Надо же найти исполнителя, готового на такое пойти.

А значит, сама Зелла не могла. Наверное.

Если не она, то кто? Кто мог ей помочь?

От единственного, пришедшего в мою голову предположения, становится больно.

Мама? Папа?

Если меня подставила Зелла, сама того не желая, и на суде выяснится, что это она, ей конец. Боги…

Неужели?

Пожертвовать одной дочерью ради другой? Нет, это слишком!

Не может быть. У меня не все пазлы. Лишь предположения. Отказаться от нелюбимой дочери в страхе за себя, – это одно, но желать ей гибели… Нужно подумать еще!

– Берегись! – раздается крик снаружи, и телега резко тормозит.

Так резко, что я не успеваю ухватиться за что-то и слетаю на пол.

Ай! Больно!

Снаружи доносятся пугающие звуки, похожие на бой, затем резко открывается дверь.

– Зря ты не съела конфетку! – выдает мне тип, лицо которого во мраке плохо видно, но я его узнаю.

Сердце леденеет и падает в пятки.

Защитник!

Он направляет на меня руку, и на его пальцах начинает что-то сверкать, похожее на маленькие сиреневые молнии.

Та самая магия?

Магия, которая сейчас меня убьет?

– Не здесь! Инквизиторы обнаружат следы. Забыл, что сначала нужно инсценировать побег?! – рычит кто-то. Голос кажется мне знакомым.

Нет. Я никогда его не слышала, но чувство, будто знаю его обладателя.

Рэ-Диш, выругавшись, опускает руку. Но выдыхать мне рано.

– Выходи, не то силой выволоку! Быстро! – рявкает он мне.

Ага. Разбежалась, он там меня прикончит! Или сейчас прикончит от злости, с которой запрыгивает в карету.

– Иду-иду! – обещаю я, поднимая вверх руки.

– Вот так-то лучше, – соглашается мужчина, но все равно не сдерживается и тянет меня за рукав так, что я падаю со ступени на землю, прямо на опаленную руку.

Больно!

– Чего ты с ней возишься? На коня и в лес! Там разберемся! – рявкает тот же голос, и меня отрывают от земли, точно какой-то мешок.

Вот же гады!

И почему у Силии совсем нет магии? А может, есть? Яд-то я как-то учуяла…

Подумать не успеваю, как меня связывают по плечи веревкой, что сцепляется мгновенно, и закидывают на коня поперек седла.

– Пошел! Пошел! – суетятся люди.

Меня накрывает паника.

Вишу вниз головой, и сложно что-то разглядеть, но, кажется, нападавших только трое. И стражников столько же. Однако они уже лежат вниз головой. Надеюсь, спят, а не убиты.

Боги, во что я вляпалась?

– Но! – гонит коня «защитник».

Держать голову поднятой сил больше нет. Она сейчас сама по себе оторвется.

– Тьма! Инквизиторы! В лес! – начинается паника у моих похитителей, а для меня это лучик надежды.

– Скинем ее здесь?!

Или нет.

Тьма! Где же магия?! Если она есть в этом мире, то и у меня должна быть! И сейчас самое время, чтобы ее ощутить.

Ну же! Давай!

Вспышка! Бах!

Но это не я. Это кто-то позади, кто кричит: «Стоять! Отпустите девчонку! Следующий на поражение!»

Я узнаю этот голос. Его узнает сердце. Лорд Вэримор! Это он!

По коже вмиг прокатывается волна мурашек. Боже, вот не думала, что буду рада когда-нибудь этому гаду.

Хотя это он виноват, что я здесь! Мог бы выслушать, прежде чем отправлять за решетку, жених!

Хочу повернуться, чтобы убедиться, но в темноте толком не видно. Только два всадника, которые запускают новые вспышки.

Бах, и конь, что скачет позади нас, падает вместе с всадником.

«Защитник» меняет курс так резко, что меня заносит. Ребрам нестерпимо больно от тряски. Меня тошнит, а по ногам и голове бьют высокие колосья. Мы в поле?

– Бах! – Еще одна вспышка.

Совсем рядом.

Затем ответные.

– Расходимся! – гаркает Рэ-Диш, развернув коня.

Ветер свистит в ушах. Тошнота поднимается до предела, в глазах темнеет.

– С тобой мне не оторваться, так что придется от тебя избавиться сейчас!

Слышу голос сверху, а затем он срывает с меня веревку и хочет скинуть с лошади прямо на ходу.

Боги! Нет!

Внутри поднимается такой страх, что меня обдает огнем до кончиков пальцев. А затем ослепляет такая вспышка, что все вокруг становится белым-бело. Не чувствую боли, не чувствую скачки. Зато слышу болезненный вопль. Он принадлежит защитнику?

Чувствую, как падаю, но почему-то мягко, а ведь секунду назад перед глазами мелькали острые камни.

Звуки в момент исчезают. Никаких лошадей, никакой погони. Лишь ветер шепчется с листвой. Мне неожиданно становится тепло.

Медленно открываю глаза и ахаю.

Надо мной светит яркое солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев. Как? Ночь же была, и уже день…

Смаргиваю, пытаясь прийти в себя. Поднимаюсь на ослабших локтях, лелея надежду, что проснулась где-нибудь в своем мире, в парке на пикнике с Гришей, например, но, увы, на мне порванное платье, а на запястье – перепачканная повязка.

Я все еще Силия.

Я и непонятно где.

Вокруг одни широколиственные деревья и ни души.

Этот тот самый лес, по которому мы мчались? Я упала, выжила, даже перелом не получила, и меня не нашли? Так, выходит?

Или это другой лес?

Понятия не имею, но знаю, что отсюда лучше выбраться, чтобы не стать обедом для какой-нибудь стаи волков, или кто тут водится. Горные львы? А может, местное хищное животное?

Не важно. Нужно выбраться. Делаю шаг и застываю. Меня пронзает мысль: «А с чего я взяла, что там, среди людей, жизнь будет безопаснее?

Меня снова схватят и попытаются убить? Или удастся добраться до камня истины и оправдать себя? Только как это сделать? Кому можно довериться, чтобы дожить до этого суда?

Неужели тому, кто все это начал, не разобравшись? Лорду Вэримору?

Не-ет!

Хотя, если подумать, он как раз хотел спасти меня. Или просто пытался остановить побег? В любом случае он вроде за справедливость, хоть и гад жестокий. Значит, придется искать его.

А там уж, когда меня оправдают – а меня оправдают – я пошлю его ко всем чертям за Силию и скажу все, что о нем думаю, чтоб от души отлегло. И, наконец, сосредоточусь на том, чтобы вернуться домой.

А сейчас бы поесть и попить. Губы потрескались от жажды.

Только в какую сторону идти?

Осмотрев внимательно деревья, решаю, что пойду на юг. Надеюсь, мох меня не подведет.

К счастью, обувь Силии удобная и даже не слетела, пока меня катали на коне попой кверху. Спасибо застежкам.

Не знаю, сколько я так иду, но сил становится значительно меньше. И это при том, что в прошлом я любила ходить по горам, в одном из таких походов с Гришей и познакомилась.

Черт! Сейчас завою. Потому что я здесь одна! Совсем одна!

Гоню мысли прочь. Сейчас нельзя быть слабой. Шагаю и шагаю. Когда-нибудь этот лес кончится, главное – мне не кончиться раньше.

– Хрусть! – раздается за спиной, и я подпрыгиваю.

Волк?!

Обернувшись и вовсе визжу потому что у страха глаза велики.

А вот у собачки, очень похожей на хаски, они сейчас испуганные. Это ведь собачка, а не волк?

Ага, она самая. Малыш, точнее. Скулит, смотрит на меня жалостливыми голубыми глазами и трясет головой.

– Ты что, заблудился?

Так он мне и ответил. Делает вокруг меня круг, а затем снова трясет головой с жалобным плачем. В одну и ту же сторону притом.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – догадываюсь я.

Песик кивает.

Ничего себе! Понимает человеческую речь?

Вот только стоит ли идти за ним? Вдруг к бандитам приведет? С меня брать нечего, но они-то пока этого не знают.

Нет. Эти глаза не могут обманывать.

– Ну веди, – решаю я, и он радостно гавкает.

Громкий шкодник. Аж уши закладывает.

Песель подпрыгивает и, виляя хвостом, указывает путь, не забывая оборачиваться и проверять, следую ли я за ним.

Часов у меня нет, но путь тут явно неблизкий. Уже ноги дрожат от усталости, а шкодник все гавкает да зовет за собой. Поглядывает на меня.

– Да никуда я не сбегу, малыш, – обещаю ему, а про себя добавляю: «Я тут скорее сейчас упаду».

– Гав! – снова лает он, а затем неожиданно кидается вперед, скрываясь за широким стволом дуба.

– Стой! Ты куда? – Я спешу за ним, но тут же замираю, едва завернув за тот самый дуб.

Вот, значит, к кому он меня вел!

Глава 4. Лавка “Сирены”

У основания ствола высокого дерева сидит седовласая старушка, болезненно вздыхая и пытаясь дотянуться до ноги, с которой слетел башмак.

Вид у бабули такой измученный, что сердце сжимается в ком. Лицо худое и бледное. Ее тонкие губы пересохли и потрескались. Зеленый платок съехал с головы на плечи, волосы растрепаны, а в глазах блестит боль.

– Боже, как вы? Сильно болит?

Я, не успев даже подумать, бегу к ней и падаю возле нее на колени.

Ее нога в зоне щиколотки совсем распухла и покраснела. Надеюсь, это растяжение, а не перелом. В таком возрасте это опасно.

Моя бабушка сломала косточку в ступне, неудачно подвернув, и потом два года толком не могла ходить. Память о бабушке эхом боли прокатывается в сердце.

Она была для меня всем. Заменила отца и мать, но время безжалостно. Оно забрало ее у меня, оставив огромную дыру в сердце.

Боже, как же я по ней скучаю…

– Шевелить можете? – Я смахиваю накатившие слезы и спешу все разузнать, пока незнакомая старушка, прищурившись, разглядывает меня.

Наверное, девиц вроде меня нечасто встретишь в лесу. Платье хоть и потрепанное, но видно, что богатое. За крестьянку не примут.

– Ты что же, деточка, сама по себе тут? – вместо того чтобы ответить, спрашивает она.

– Так уж вышло, – шепчу ей, а в горле встает ком от обиды и несправедливости. Так, только не плакать. Речь сейчас не обо мне. – Что с вами произошло?

– Травы собирала, да вон на том поганом корне поскользнулась. Глаза уже не те. Да и ноги тоже, – вздыхает бабуля, а у меня сердце рвется.

Кто же отпустил ее одну? Неужели молодых не нашлось, чтобы в лес сходить?

– Нет у меня никого, – вздыхает она, будто мои мысли прочитав. – Брат был, а теперь все сама.

Песель лает, напоминая, что я не поболтать сюда приглашена, а помочь. Этим и спешу заняться. Бабуля совсем уставшая, ей нужно скорее в безопасное уютное место. Сколько часов она тут не ела, не пила?

Вода у старушки находится, и, пока она пьет, я спешу сделать тугую повязку на ее ноге из ее же платка. Мы даже пробуем встать, но идти у женщины не получается.

– Забирайтесь мне на спину, – говорю я ей, а сама чуть ли не падаю, едва сделав шаг. Слишком тяжело.

И как же нам быть?

– Ты, девочка, лучше в город пойди да помощь позови, – предлагает мне старушка, но согласиться с ней не могу.

В лесу адреса нет, чтобы сказать, где бабулю искать. Да и я могу сто раз заблудиться, пока этот город буду искать. Разве, что с песелем пойти.

Но вдруг на нее зверь тут нападет, пока мы ходим? Опасно!

– Я вас не оставлю тут одну! – наотрез отказываюсь я и принимаюсь осматриваться в поисках того, с помощью чего можно исправить ситуацию.

Веток целая тьма. Жаль, не еловые, но эти тоже вполне сойдут. Главное погуще наломать.

– Ты чего это удумала? – пугается бабуля, когда я собираю целую «перину».

– Это называется носилки-волокуши. Немного будет трясти, зато все вместе будем, – говорю ей, вытирая пот со лба.

Боги, как же горят пальцы, но жаловаться нельзя. Работать надо.

– Вот бы еще найти, чем их перевязать, – рассуждаю я вслух.

– Подойдет? – Старушка достает бечевку из узелка.

Я, обрадовавшись, тут же принимаюсь за дело. В спешке царапаю пальцы, но, стиснув зубы, работаю дальше. Надо торопиться, пока солнце не село.

– Ты, дружок, мне поможешь, – решаю я, глядя на пса, и зазываю его в самодельную упряжку. А саму бабулю на ветки определяю.

– Тяжело тебе будет, – вздыхает она.

– Ни капельки, – заверяю я, доводя до ума свое нехитрое изобретение, и уже спустя пять минут мы отправляемся в путь.

Веревка впивается в руки и плечи, ноги дрожат от усталости, но я стараюсь не подать вида, чтобы старушка не беспокоилась зря. Она говорила, что город в двадцати минутах ходьбы, а мы идем уже второй час.

Туфли натерли мозоли, но я не сдаюсь. Даже присесть себе не позволяю. Уже смеркается, а ночью в лесу будет еще опаснее. Надо спешить.

Шаг, еще один шаг. Кажется, что я сейчас сама богу душу отдам, и тут песель радостно лает, а я чуть ли не со слезами радости смотрю на желтые огоньки в окнах далеких домов.

Пришли! Мы пришли!

От радости хочется броситься к людям, будто совсем одичала.

– Останови извозчика, – просит меня бабуля.

Моя радость тут же улетучивается, а сердце падает в пятки.

Вдруг меня здесь разыскивают как опасную беглую преступницу? Вдруг мои портреты уже по всему городу?

А я ведь решила, что если кому и сдамся, то тому гаду-жениху. А если поймают, то в любые гадкие руки могут меня передать, и тогда…

Даже думать об этом не хочу!

В панике делаю шаг назад, но застываю. Смотрю на бабулю, которой срочно нужен нормальный уход, и сердце рвется в клочья.

Смачиваю водой из фляжки землю, пачкаю в ней руки, а затем размазываю по лицу, чтобы не узнали.

– Ты чего это, доченька? – пугается бабуля.

– Я вам потом объясню, – шепчу ей и машу мимо проезжающей повозке.

Она останавливается, поскрипывая старыми колесами, а высоченный угрюмый кучер соизмеряет нас брезгливым взглядом.

– Только за двойную плату впущу! – выдает он.

– Постыдился бы, голубчик, видишь, же беда у нас! – выдает бабуля. А она, оказывается, не промах. – Коль людям добрым не помогать, боги от тебя отвернутся, милок. У меня медяк есть и светлая благодарность!

– Что б тебя, старуха! Забирайся. А ты, чумазая, псине своей лапы вытри. Куда везти-то?

– Я покажу, тут недалеко, – говорит бабуля, вот только взобраться сама не может.

Кучер, чертыхнувшись на своем, идет на помощь.

Мы занимаем места, повозка покачивается, начиная путь. Я чувствую, как по рукам и плечам растекаются боль и усталость. Их бы сейчас в ледяную воду. А еще бы поесть хоть чуток, ибо уже перед глазами плывет от голода. Сейчас упаду…

– Вот тут тормози! – спохватывается старушка.

Я перевожу мутный взгляд на старое здание с большой облупившейся вывеской. А глаза, что еще совсем недавно не знали букв, четко считывают название: «Лавка Сирены».

Внутри помещения не так плохо, как снаружи, и все же ремонт бы не помешал.

Крашеные доски в полу прохудились и скрипят под ногами, из окон дует, но в целом здесь по-домашнему уютно, притом что первый этаж оборудован под магазинчик. Стеллажи с баночками стоят вдоль стен, а под потолком – растяжки из веревок с пучками самых разных сушеных трав, ароматом которых пронизан воздух.

Сколько же тут нот. Лаванда, полынь, мята, бергамот, монарда, жасмин…

– Подай-ка мне вот тот пузырек, – говорит она мне бабуля, когда я помогаю ей присесть на стул у круглого столика.

Он поскрипывает, а бабуля указывает на тот самый ряд баночек на своеобразной витрине.

– Какой? – теряюсь я. Их ведь тут много.

– Тот, что боль снимает и заживляет, – выдает старушка.

Я беру крайний справа и смело протягиваю ей.

– О как! – Бабуля щурится. – Откуда знаешь, какой брать?

– Так вы же сказали.

– А они неподписанные.

И правда, неподписанные. Так как же я…?

– Рука за ним сама потянулась, – шепчу я несколько растерянно, пытаясь переварить то, что только что произошло.

– Давно я таких, как ты, не видала, – усмехается старушка, откупоривая пузырек и выпивая его содержимое. Вздрагивает, корчится и смачно шипит. – Кх-х-х-х! Хорошо!

– Таких – это каких? – спрашиваю я, но она отвечать не спешит.

– А мы с тобой ведь толком и не познакомились.

– Так ведь некогда было, солнце садилось, – отвечаю ей.

– Зато теперь у нас время есть. Кто такая? Откуда будешь?

Хороший вопрос. Обманывать не хочется, но говорить, что я попаданка из другого мира, страшно. За бабулю страшно. Вдруг это нечто ужасное, и ее хватит удар.

Но и моя другая правда не лучше.

– Силия Сайлен, – называю ей имя прежней хозяйки тела. – Меня везли в суд, но по дороге напали бандиты. Вот и я сбежала. Но, поверьте, я невиновна, и я обязательно вернусь и докажу это!

– Не спеши, деточка. Сначала умойся и переоденься. Поспи, поешь. Потом подумаешь на свежую голову, – выдает она с добродушной (или хитроватой?) улыбкой.

– Вы оставите в своем доме преступницу?

– Преступница бы не тащила на своем горбу незнакомую старуху из леса. Не знаю, кто и за что на тебя клеветал, но я души людей не хуже духа растений чую. На втором этаже, в конце коридора, спальня есть. Твоей будет сегодня. Ступай и отдохни.

– А как же вы?

– А я уже в порядке, – заверяет бабуля и без всякой помощи встает на обе ноги.

То зелье?

– Иди, деточка. На тебе лица нет. Растик принесет тебе еды.

– Растик? Ваш песик? – удивляюсь я. Ну а как он может ее принести?

Песель обиженно гавкает, встает на задние лапы и в прямом смысле растет на глазах, а после происходит такое, отчего я в обморок готова упасть.

Ибо… это никакой не пес!

Глава 5. Перемены

Это голый мужик, блин!

– Это что вообще такое?! – охаю я, спрятавшись за прилавок и отведя ошарашенные глаза.

– Растик, прикройся. Срам свой вывалил! – выдает ему бабуля.

Вот уж в точку. Предстал тут во всей «красе» перед попаданкой, понимаете ли.

– Эм… прошу прощения, я не специально, – говорит Растик таким тоном, что у меня челюсть со звоном падает на пол.

Этот Растик вообще кто? Пес или все же человек? Оборотень?

А чего раньше не обратился, когда мы тащили бабулю?

Это и произношу вслух, все еще отведя взгляд в сторону, пока Растик копошится.

– Он не мог. Он фамильяр, – сообщает бабулечка.

– Кто? – переспрашиваю я.

Слово очень знакомое. Из фэнтезийных романов, кажется. Вот только я в последние годы читала совсем другую и вовсе не волшебную литературу. Кто же мог подумать, что мне больше пригодится первая.

– Фамильяр. – улыбается бабуля. – У любой уважающей себя ведьмы должен быть фамильяр, ты разве не знаешь?

Наверное, должна знать. Силия – уж точно. А вот я даже о ведьмах только вчера узнала.

– Вот поэтому обращаться в человека может только здесь, благодаря печатям, – разъясняет старушка, но мне это мало что объясняет. – Так, деточка, иди-ка ты наверх и отдохни. Утро вечера мудренее. Завтра обо всем поговорим, – велит она и тут же добавляет: – Помни, пока ты в моем доме, никто не обидит тебя.

От ее слов на душе становится так тепло, что слезы наворачиваются. Неужели это правда? Неужели я смогу хоть немного расслабиться? Пусть и ненадолго. Пусть хотя бы на одну ночь. Но смогу.

Спешу втянуть воздух, чтобы не заплакать и кивнуть. Стараясь не смотреть на Растика, прикрывшего одно место маленьким вафельным полотенчиком, поднимаюсь по лестнице.

Ступени поскрипывают, не внушая доверия. Тут, если уж говорить начистоту, ничто не внушает доверия, кроме самой хозяйки. К ней душа лежит, а вот дом нужно ремонтировать. И желательно вчера.

Нахожу ту самую спальню в конце коридора.

По размерам она небольшая, но очень уютная. Тут есть и кровать с балдахином пыльно-розового цвета, и шкаф, и комод, и даже письменный стол. Вот бы упасть и уснуть. Но не в таком же виде – вся чумазая. Нужно ванную принять.

Замечаю еще одну дверь и решаю заглянуть. Можно же?

Чуть ли не визжу от радости, когда вижу ванную комнату. Спешу скорее смыть с лица засохшую грязь, что стягивает кожу, и переключаю внимание на ванну.

Боги, как я о ней мечтала!

Вот только набрать воды в нее не решаюсь. Бабуля живет очень скромно, к чему лишние траты? Решаю быстро принять душ, предварительно проверив, есть ли полотенца. Их тут целый шкаф.

Чувство, что это даже не ванная, а склад всего и сразу.

К счастью, смеситель в этом мире такой же, как и в моем, и голову ломать не приходится. Стягиваю с себя платье, что уже болтается на мне, как мешок. Так растянулось? Да и ладно. Постираю, может сядет. А если нет, чем-нибудь на талии подвяжу.

А сейчас надо принять душ. Перед глазами все так плывет, что боюсь навернуться через бортик. К счастью, забираюсь без происшествий, отвинчиваю кран, и теплые струи согревают кожу, очищая мое тело и душу от усталости.

Я наконец-то чувствую себя человеком. Живой. Даже запястье под бинтами не болит, когда я случайно подставляю его под струю.

Какое же это счастье!

И не одно. Замечаю, что тело мое похудело. Нет! Не похудело. Оно попросту мое! Это мой пупок, мое маленькое родимое пятно чуть левее. Мои ноги!

Как?! Скорее перекрываю воду, вытираюсь и обматываюсь полотенцем, спешу к зеркалу. Запотевшее.

Нервно вытираю его ладонью и ахаю.

Это настоящая я! Как?

Как такое возможно?

И как давно я выгляжу так? С тех самых пор, как слетела с лошади и увидела вспышку, или, может быть, это у дома магия такая? Ну, как с Растиком. А может, это мое тело вернулось ко мне?

Тогда почему на руке все еще эта повязка?

А может, под ней ничего нет?

Наспех разматываю бинты в надежде увидеть гладкую кожу с тонкой татуировкой, которую я сделала, увидев в одном очень странном сне. Я почти не помню, что там было, но этот рисунок чернильным пятном въелся в память, показался значимым и важным, как оберег. Вот и сделала свое маленькое безумие.

Увы, никакой тату нет. А вот обожженная кожа есть. Только она выглядит так, будто ожог уже старый, а под ним прослеживается какой-то узор. Не черный, как у тату, а с серебром.

Разве та драконья вязь не сошла? Или это не она? Из-за шрамов непонятно. Но «краска» серебряная, это точно!

Так, нужно успокоиться.

Едва сажусь на кровать, как раздается стук в дверь. Растик с едой?!

– Стой! Не входи! – Я подскакиваю и уже собираюсь лететь в ванную, ибо негоже в одном полотенце перед фамильярами расхаживать.

– Это я, милочка. Решила сама к тебе заглянуть, заодно и поглядеть на тебя, – отвечает бабуля, заглядывая в комнату. – Ух, какая ты красавица. А поначалу несуразной показалась. Из-за грязи, наверное.

– Наверное, – тяну я, потому что у самой в голове пока что бардак.

– Знаешь что, деточка. Если хочешь, оставайся пока у меня. Помогать будешь.

– Я?

– А что? Ты талантливая. Вон как зелье определила. Похлеще меня в молодости. Так что мне лишние руки и такой ведьминский дар тут очень пригодятся.

«Ведьминский дар». Да уж, и тело, и мир, и магия в придачу. А вот жизнь моя осталась там… накануне свадьбы, между прочим. И там меня ждет суженый!

– Ты подумай, а утром поговорим, – говорит она, оставляя небольшой поднос с булочками и молоком.

Киваю ей вслед, потому что подумать нужно будет очень основательно, а пока… От булочек идет такой аромат, что верх над всем берет голод.

Лишь после того, как расправляюсь с выпечкой, начинаю более-менее спокойно рассуждать.

Я хотела попасть в здание суда, чтобы восстановить справедливость, но как я теперь явлюсь туда в таком виде? Зато этот самый вид позволяет мне остаться неузнанной, быть у всех на виду и заняться тем, чем я бы занялась в первые секунды своего попаданства, если бы не оказалась за решеткой, благодаря грозному дракону.

Стоит только вспомнить того бессердечного дракона, который опалил и руку, и душу, как в сердце входит игла. Как так? Тело уже мое, а чувства принадлежат бедняжке Силии. Не могу так просто оставить ее обвиненной и очерненной.

Так как же мне быть?

Этот вопрос не дает мне покоя, но усталость берет свое, и я сплю непробудным сном до самого утра.

Когда открываю глаза, комната уже залита золотистым солнечным светом, а за окном поют птицы. Даже не верится, что все так тихо и спокойно.

Умывшись, надеваю просторный наряд, что оставили для меня на стуле, и иду к зеркалу, чтобы причесаться и вновь проверить в отражении, кем я проснулась сегодня, но подпрыгиваю от резкого грохота внизу.

– Что вы творите?! – раздается возглас старушки, и я, бросив все, лечу к лестнице.

– Бабуля! – кричу и застываю, когда вижу внизу двух амбалов в лавке.

Один из них угрожает старушке палкой, а второй в это время громит лавку, скидывая на пол банки и тазы.

– Оп-па! – Грязный немытый бугай переводит на меня хищный взгляд.

– А вот и она! – тянет рыжий блондину, а затем кидает на меня грозный взгляд. – Попалась, деваха!

– Что? – охаю я, а сердце с грохотом падает в пятки.

Так они по мою душу пришли?

– Да погоди ты! – тормозит один бугай другого, как только тот рыпается в мою сторону.

А я уж чуть деру не дала с испугу.

Кто они вообще такие?! На вид так бандюганы в чистом виде!

– Глянь на эту девицу и на портрет, – велит белобрысый, тыча мятым листом в нос своему подельнику.

Второй хмурится, присматриваясь то к бумаге, то ко мне, а затем чертыхается на своем и гневно плюет прямо на пол, будто стоит не в лавке, а на улице.

Вот бы его сейчас в бараний рог свернуть и вытереть плевок его сальной рыжей шевелюрой.

– Ты кто такая?! – гаркает он на меня так громко, что невольно подпрыгиваю.

Нет. Так не пойдет. Если дать слабину таким, как эти, ничего хорошего не будет.

– А вы кто такие? – спокойным, но уверенным тоном спрашиваю я.

Господа даже теряются на секунду. Видимо, с непривычки. Надо было лебезить?

– Еще пререкаться будешь?! Я первым спросил!

– А я вторая. Могли бы и уступить даме, – пропеваю точно так же ровно, но уже без вызова.

Лишний накал тут не нужен. Понятное дело, что, если эти двое взбесятся, мне несдобровать. Но установить границы я обязана. Так что страх, как бы сильно ни впивался в душу коготками, прячем на самое дно и включаем холодный разум.

– Вы вошли в чужой дом, разгромили здесь все. И что-то погон… кхм… формы на вас я не вижу. Стало быть, вы разбойники, господа?

– Ты кого разбойниками назвала?! – свирепеет рыжий. – Стражники мы! Беглянку ищем! Силию Сайлен! – Он тычет мне в нос достаточно четким портретом, от вида которого сердце покрывается коркой льда.

Беглянка, значит.

Думают, я сама устроила себе побег с похищением? Плохи дела.

– Видала такую? – вырывает меня из секундных размышлений рыжий.

Я тут же кидаю взгляд на бабулю.

Выходит, она им ничего не сказала. А ведь я называла ей это имя вчера.

Прикрыла меня?

– Говорю же, нет здесь таких, а вы, как оголтелые, все не унимаетесь! – ругается бабуля.

– Впустить в дом надо было! Извозчик сказал, что вез тебя с какой-то девахой прошлой ночью! Показывай, где ты ее прячешь, а то все тут переверну! – угрожает рыжий.

Еще один таз с жутким грохотом летит на пол.

Гады они, а не стражники! Что б их моль покусала!

– Так вот она! – отвечает им бабуля. – Племянница моя! В гости приехала. Других нет!

– Ты, старуха, врать нам вздумала?! – рычит на нее рыжий, хватает бабулю за воротник.

Меня словно током бьет.

– Руки прочь! – Я вырываюсь вперед, закрывая собой старушку. – Не трогайте ее!

– А то что?! – скалится он. Вот же гад!

Местное беззаконие! С такими словами не справится. Только силой, которой у меня нет. Зато есть смекалка.

Так, кого боятся подобные индивиды? Верно, тех, кто старше по должности. Вот бы ещё знать, как тут все устроено. У них есть генералы, майоры или по-другому все называется?

Эх, была не была!

– А то кому надо доложу! – кидаю ему вызов. – Я, знаете ли, хоть и приезжая, но со связями. Сейчас как сообщу о вас в инквизицию самого государя!

– Чего? Угрожать вздумала?! Да кого ты там знать можешь?

Хороший вопрос. И очень опасный. Думай, головушка, думай!

– Лорда Вэримора, например. Вот пожалуюсь батеньке, что меня тут обижают. И он сразу к Его Светлости пойдёт. Вас, господа, кстати, как зовут?

– Ах ты, прохвостка!

– Тише! А вдруг правду говорит? Не связывайся, – напрягается блондин, а в глазах его зарождается неподдельный страх.

Ну хоть в чем-то мне несостоявшийся муж помог!

– Вы очень умны, господин. Если мы ответили на все ваши вопросы, то покиньте этот дом. Нам тут прибраться надо, – прошу я их, пока не опомнились.

Товарищи-стражники недовольно фыркают, но шагают к выходу. Едва я хочу вздохнуть с облегчением, как один из них замечает шрам на моей руке.

– А это откуда? – спрашивает он, и сердце падает в пятки. – У беглянки тоже ожог!

Вот же черт!

– Вашей беглянке руку позавчера опалили. А мой давно зажил, как видите.

– А ты откуда столько знаешь, а?! – вновь заводится рыжий.

– Так папенька поведал. Он у меня человек не последний. Не забывайте.

– Мы запомним, – угрожающе шипит он, толкает дверь, но не забывает опрокинуть еще пару подносов, что пристроены на подоконнике у входа.

Они со звоном падают на пол, а сушеная мята разлетается по дощатому настилу.

Вот же гад! Что б ты споткнулся!

Только думаю об этом, как рыжеволосый кубарем катится с порога.

Ого! Это как?

Подумать больше не успеваю, отвлекаюсь на бабулю, что удрученно вздыхает, и спешу к ней. Помогаю ей присесть на стул и тут же оглядываю беспорядок. Убираться тут полдня, не меньше. И где Растика все это время носит?

– Ну, – тянет старушка уже вовсе не добрым голосом. – Рассказывай, кто ты есть на самом деле.

Глава 6. «Бизьнесь»-план

– Пришлая душа, значит, – вздыхает бабуля, выслушав мой рассказ.

– Выходит, что так, – киваю я и в напряжении смотрю на старушку, не зная, чего от нее ждать.

Одно дело – помогать несправедливо обвиненной беглянке, другое – чужачке, вселившейся в тело той самой беглянки.

Как я поняла, даже в этом магическом мире попаданки встречаются нечасто. А точнее, о них вообще мало кто слышал, ибо и легенд о пришлых почти не осталось.

Лишь люди в годах еще помнят о них. Для тех, кто помоложе, это все сказки, которым не нашлось никакого фактического подтверждения.

Но бабушка, к счастью, верит мне.

– Я помогу тебе скрыться. Но с тем инквизитором тебе лучше не встречаться. Сейчас метка на твоем теле затухла, но он может ее учуять, если окажется рядом. И тогда, дорогуша, ты будешь обречена.

– Как она вообще осталась? – негодую я, но старушка лишь пожимает плечами. – А домой я не могу вернуться?

– Мало кто об этом знает, но когда-то давно ходил слух, что один некромант оставил шкатулку. Поговаривали, что если пришлой с чистой душой и чистыми помыслами заглянуть в нее и загадать желание, оно непременно сбудется.

– Любое? – спохватываюсь я.

– Любое.

– Как мне ее найти?

– Ох, дорогуша, если бы это было так легко, – смеется старушка. – Тут нужны деньги и связи. А у нас ни того, ни другого. Но с твоей помощью, я думаю, мы это исправим.

– Как? – Я не совсем понимаю, к чему она ведет.

– Восстановим тут все. Дела пойдут на лад. Клиенты важные появятся, а там и будет о чем потолковать с нужными господами.

– Это сколько же лет пройдет? – охаю я, а только что зародившаяся надежда вновь угасает, оставляя после себя щемящую тоску. Мой дом – там.

– По-нашему, может, и много, а по-вашему, не знаю, – жмет плечами бабуля.

– То есть время в мирах течет по-разному?

– В каких-то – да, в каких-то – нет. Будем надеяться, что там, откуда ты пришла, прошли лишь мгновения, – вздыхает она.

Ага. Понятно. Тогда не нужно эти мгновения тратить. Все равно другого пути у меня нет.

– Тогда с чего начать? – Я закатываю рукава.

– Ну, я думаю, с сортировки трав, – вздыхает бабуля, оглядывая погром после визита служивых.

А мне опять хочется кинуть им вслед какое-нибудь приятное пожелание. Вот прям подмывает! Чтоб им чесалось всю ночь!

Это что-то ведьминское? Не замечала за собой такого ранее.

Так, об этом потом, а сейчас нужно хорошенько подумать, как быстрее достигнуть своей цели.

– Уборка – это обязательно. Но дело мы начнем с другого, – говорю я ей. – С бизнес-плана!

– С бизьнесь-чаво? – переспрашивает бабуля.

Какая же она все-таки милая и очаровательная женщина.

– С бизнес-плана, – повторяю я. – А для этого мне нужно понять, как тут все устроено, чтобы выстроить стратегию для привлечения клиентов и увеличения количества продаж. С тобой маркетолог, бабуля! Не пропадем!

– Типун на тебя. Страсти какие говоришь!

– Просто расскажите мне все!

– Ну, слушай, – только начинает старушка, как нас вновь прерывает грохот.

Я вздрагиваю, когда замечаю, как на пороге вырисовывается высоченный, прекрасно знакомый мужчина.

Растик! И опять он голый…

Рассерженно отворачиваюсь и думаю, что надо бы как-то доработать эти печати, которые позволяют ему перевоплощаться внутри дома.

– Дорогой мой, возьми фартук, это полотенце слишком мало, – говорит ему бабуля.

Растик, смущенно поглядывая в мою сторону, заверяет, что мигом оденется, но останавливается, оглядывая погром.

– Что тут произошло? – хмурится этот нагой бугай в одном фартуке в красный горошек.

– Стражники, кто ж еще, – вздыхает бабуля, а затем уверяет, что все уже в порядке. Интересуется, отнес ли Растик заказ по обусловленному адресу.

Так вот, где его носило.

– В целости и сохранности, но просили пса больше не отправлять. Испугались немного, – сообщает он.

Так, значит, доставка в этом мире уже есть. Супер. Только вот надо будет ее доработать.

– Нежные какие, – охает старушка, потом, отправив Растика приодеться, вновь обращается ко мне: – На чем мы там остановились?

– На плане, бабуль. – Я сосредотачиваюсь на главном. А главное для меня – это возможность вернуться в свой мир, в свой дом, к своему жениху.

И я расшибусь, но сделаю это. А если по пути мне удастся разобраться, что случилось с настоящей Силией, и помочь ей, так вообще буду умничкой. Но все по порядку.

– С чего начинается бизнес, бабуля? – спрашиваю я старушку.

– Тьфу! Опять ты свою тарабарщину говоришь!

– Бизнес – это дело. А мы с вами бизнес-леди. Растик у нас бизнесмен, ну или бизнеспес. В общем, дельцы, предприниматели или что-то в этом роде, бабуль, – объясняю я на пальцах. – Итак, с чего начинается любое дело? Торговля, в нашем случае.

– С товара? – Приодетый на скорую руку Растик появляется в лавке.

Быстро он. Даже рубашку в брюки не успел заправить.

– Не совсем. Со спроса. Мы проанализируем, в чем нуждается местное население больше всего, и сосредоточимся на изготовлении именно таких зелий. Если они законны, конечно. Затем проанализируем предложения и цены конкурентов поблизости и придумаем «плюшки», – сообщаю я моим новым партнерам.

– Плюшки? Зачем они? У нас тут не кондитерская. – Бабуля разводит руками.

– Плюшки – это образное выражение из моего мира. Означает то, почему покупатели будут идти именно к нам.

– У нас и так самая низкая цена, – сообщает Растик.

Я все еще ежусь, потому что перед глазами все еще стоит то представление, как на пороге он обратился в мужчину. К такому сразу не привыкнуть.

– Демпинг устраивать не будем. Это нам не поможет. А вот система скидок или бонусов, допустим пятый флакон в подарок, – то, что нужно. Это все надо тщательно продумать, чтобы не в убыток работать. Помимо этого, надо заняться сервисом.

– Каким еще сервисом?

– У нас должно быть уютно и комфортно настолько, чтобы к нам хотелось приходить. И внешний, да и в принципе внутренний вид здания этому полностью противоречат. Нужен ремонт.

– Да, нужен, я Растику уже три года об этом говорю, а он считает, что я все придумала, – жалуется бабуля, а Растик как-то смущенно отводит взгляд.

Ну, Растик… Хитрый песель. А я-то думала, он помощник, а он, кажется, лентяй. Точнее, был лентяем. Не с той попаданкой он теперь под одной крышей живет, чтобы отлынивать. Так, о нем потом.

– Только вот с последним у нас проблема, – немного подумав, вздыхаю я.

– Какая?

– Для ремонта нужны средства, а у нас их нет. Мы даже не знаем, какие материалы нужны для востребованных зелий и сколько они стоят. Значит, делать все будем поэтапно, согласно стратегии.

– О святые небеса, откуда же ты все это знаешь? – хватается за голову песель.

Точно. Он ведь еще не в курсе.

– Из онлайн-курсов по маркетингу, – сообщаю ему я.

Но Растик лишь округляет глаза и теперь похож на… кхм. Вы когда-нибудь видели удивленного гризли? Вылитый он.

– Не бери в голову. Просто я знаю, и все. И надеюсь, что не ошибусь.

– Не ошибешься, деточка, мое чутьё никогда меня не подводит. Послали мне боги спасительницу.

– А мне – вас. Вы моя спасительница, – улыбаюсь я и крепко обнимаю бабулю.

С ней так тепло и уютно, что на миг на сердце теплеет.

В моем мире у меня тоже была бабушка, но она умерла, когда мне исполнилось восемнадцать. Родителей я почти не помню, она не любила о них говорить. Знаю лишь, что людьми они были не самыми приятными и умерли рано.

Мне было тогда лет шесть. С тех пор я росла с бабушкой в скромной коммуналке, обещая ей, что, когда вырасту, куплю нам большой дом, где будет даже помощница по хозяйству.

На дом я почти накопила в своем мире. Ладно, если по-честному, то на квартиру. Небольшую, зато свою. Чистую и уютную. Вот только бабушка этого не увидела. Увидел Гриша, к которому я должна вернуться.

Надеюсь, Сирена права и время в моем мире идет в разы медленнее. Иначе все это будет бессмысленно.

Неохотно отрываюсь от ее теплых рук и тянусь к бумаге. Надо все продумать, все просчитать.

Вперёд! Навстречу мечте!

– Растик, с тебя кофе! Много кофе! Мы начинаем наш путь!

Глава 7. Леди Звезда

Спустя 2 года

– А вот и местная звезда. – Незнакомый раздражённый женский голос касается моего слуха, едва я спускаюсь со ступенек кареты у центральной площади города.

Транспорт сюда не пускают в дневные часы.

Краем глаза смотрю на женское трио, расположившееся под тенью козырька книжного магазина, и ловлю на себе ревнивые взгляды.

Не связываюсь с ними, иду дальше, позволяя им обсудить мой наряд или шляпку, которая «просто ужас». Но завтра они побегут за такой же. Все втроем. Мы это проходили.

– Доброе утро, – отпеваю я стражникам, что, завозившись у входа в булочную, поначалу не замечают меня.

– Доброе утро, Ваша Светлость! – выпаливают они, встав по стойке смирно, будто я их начальник.

А ведь это те самые товарищи, что два года назад громили нашу с бабулей лавку.

Следом за служивыми меня замечают и другие господа и дамы. Они улыбаются мне в лицо, но я знаю, как они смотрят мне в спину.

Одни восхищенно, другие с уважением, а третьи с желчью и ненавистью. Равнодушных к женщине, которая некогда с ноги ворвалась в мир мужчин, осталось мало.

В мир местного бизнеса, где меня сначала не хотели признавать и смеялись надо мной, потом делали пакости и, в конце концов, захотели прибрать к рукам вместе с лавкой бабули в качестве приданого.

Вспоминаю ее теплые шершавые руки, наши разговоры до глубокой ночи, и сердце сжимается от боли. Она так многому меня научила, стала совсем родной. Но время никого не щадит.

И сейчас, возвращаясь с могилы единственного дорогого мне человека в этом чужом мире, я тоскую по ней еще больше. Мне ее так не хватает.

– Шу-шу-шу… – Слышу шепот в толпе. – Присосалась к старой женщине хитрая лисица и свела ее в могилу, прибрав лавку к рукам.

– Шу-шу-шу… Женщина не смогла бы все это сделать сама! Ей точно кто-то помогал!

– Шу-шу-шу… Это все потому, что она удачно вышла замуж за богатого старика!

Да, они говорят обо мне. Но это неправда!

Наша с бабулей лавка стала известна на весь Валькас уже спустя год от начала нашей совместной работы, а замуж я вышла прошлым летом, когда бабули не стало. И то лишь фиктивно.

По той самой причине, что алчных женихов, желающих прибрать нашу лавку и меня вместе с ней, становилось все больше. А замуж я не собиралась по понятной причине. Моя судьба ждет меня в другом мире. Судьба, о которой я не забыла.

Но помнит ли он обо мне?

Изучая не только деловые бумаги, но и все писания, что нашлись в библиотеке Валькаса, я так и не смогла узнать наверняка, течет время в моем мире медленней или быстрей, чем здесь. Там вообще ничего не говорилось о мирах. Зато о них знала бабуля. И, пока она была жива, хоть мне и стыдно признаться, я не хотела от нее уходить.

Но хворь взяла свое, и ее последнее желание – чтобы был заключен фиктивный брак между мной и господином Рошэ, это поможет меня обезопасить.

У этих двоих была своя история, о которой я пока не хочу говорить.

Минуя толпу стражников, что-то потерявших в этот час на площади, подхожу к высокому зданию рядом с красивыми белыми колон (колоннами?). Это местный музей, который спонсирует господин Рошэ. Музей, в который сегодня должны были доставить ту самую шкатулку, что я искала все эти годы.

Закрываю глаза на секунду и молюсь, чтобы в этот раз нашлась та самая. Ибо в моей комнате лежат уже четыре золотые шкатулки с сиреневыми камнями, но ни одна из них не оказалась волшебной.

С замиранием сердца толкаю дверь и ловлю легкий шок, застав балаган в часто пустующем музее.

– Откуда здесь столько стражников? Что за суета? – Я ловлю пробегающую мимо работницу, а она кидает растерянный взгляд в центр зала. На пустой пьедестал.

– Ограбление, – шепчет женщина, и сердце пропускает удар.

Моя шкатулка?

Нет! Не может быть! Я ведь столько сил положила на ее поиски!

Спешу со всех ног, пока никто из служивых не подумал остановить меня в этой суете, но врезаюсь в препятствие, возникшее из ниоткуда за долю секунду.

Большое, крепкое и горячее препятствие, пахнущее дорогим парфюмом с нотками кайенского перца и кедра. Оно-то и ловит меня, властно хватая за талию крепкой рукой, хотя в этом, на мой взгляд, не было никакой необходимости. Более того, еще и нагло прижимает к себе.

Сердито перевожу взгляд с перекатов мышц, выделяющихся даже под плотной черной тканью мундира, на лицо непрошеного спасителя. И сердце в ужасе падает в пятки.

Лорд… Вэримор?

Лорд окидывает меня таким взглядом, что сердце мчится в пятки и судорожно бьется где-то там. Выразительные прищуренные глаза подмечают каждую деталь – от узора на черных перчатках и до того, как уложена моя прическа. Он будто что-то выискивает во мне.

Боги! Он ведь не мог меня узнать? Я же теперь совсем другая. Я незнакомка для него!

Но это не мешает лорду Вэримору все это время нагло прижимать меня к себе.

– Не соизволите меня отпустить? – отойдя от шока, требую я и тут же упираюсь ладонями в его широкую, мускулистую грудь.

Она горячая и при этом будто каменная.

– Предпочитаю ловить и задерживать, – выдает мне лорд, пронизывая своим пристальным, сосредоточенным взглядом, от которого по всему телу бегут мурашки. А эти огоньки в глазах и вовсе сбивают с толку.

Даже теряюсь на секунду, но, к счастью, быстро прихожу в себя и вспоминаю, кто именно стоит передо мной.

– Стало быть, освобождаться вашим жертвам приходится самостоятельно? – произношу я, не в силах забыть, как несправедливо он поступил с собственной невестой.

Даже шанса не дал оправдаться, отправил туда, где меня чуть не прибили, а потом и вовсе похитили. И это все по его милости!

Одним богам ведомо, что было бы, если бы моя внешность не изменилась.

– А вы считаете себя моей жертвой? – подозрительно прищуривается лорд и все время будто что-то выискивает во мне.

Нервы начинают зашкаливать.

– В любом случае самостоятельно освободиться у вас не получится, – замечает он с какой-то хищной полуулыбкой, но все-таки ослабляет хватку.

Поймав возможность, я тут же отхожу от него на несколько шагов, однако этого мне мало. Хочется бежать как можно дальше и как можно скорее. Но нельзя, гоблины дери! Это лишь вызовет ненужные подозрения.

Хотя подозрений у него, кажется, и так уже полно. Мужчина одним взглядом то ли на куски разбирает, то ли вовсе раздевает.

А может, он догадался? Может, чувствует метку? Бабуля ведь говорила ни в коем случае не приближаться к нему! Он все понял?!

– И как вас зовут, моя жертва? – спрашивает лорд, когда я уже готова лопнуть от нервного напряжения.

Боги! Пронесло!

Но вот это «жертва», еще и сказанное с каким-то странным огнем в глазах, совсем не нравится. Ах да, точно.

Как там говорила сестренка? Он же тот еще искуситель, которому женщин много не бывает. Что же это выходит, он и меня в свою коллекцию решил добавить?

Ха! Нет уж!

– Вы всегда заставляете дам представляться первыми? – Я отвечаю вопросом на вопрос.

Знаю, что перечить инквизитору не самая лучшая идея, но просто не могу себя перебороть.

Только подумайте! Сгубил свою невесту и как ни в чем не бывало клеит других! Он хоть раз задумался о ее судьбе?

Ах да, точно. Он ведь всегда прав, не так ли? Это по одному лицу видно! Самоуверенность вперед него родилась!

– Лорд Вэримор, глава тайной инквизиции короля, – выдает лорд с какой-то странной ухмылкой и все это время наблюдает за мной, как кот за мышкой. Только вот не на ту мышь напал. – Ваше имя я сегодня услышу?

– Сири Рошэ, – называюсь я так, как нарекла бабушка, чтобы «Лавкой Сирены» после ее смерти управляла Сири.

– Сири, – повторяет инквизитор, будто пробуя это имя на вкус. Смакует, а затем вновь подозрительно прищуривается.

Меня уже пробирает дрожь от этого взгляда.

– Так вот вы какая. Вас-то я и ждал.

Глава 8. Несправедливость

– Зачем?! – напрягаюсь я до кончиков пальцев.

– Вы являлись первым заинтересованным лицом в приобретении музеем одного артефакта, утратившего силу. Шкатулки Серафима, если быть точнее. – Он вовсе не спрашивает, он заявляет.

Как же быстро успел это разузнать. А что еще лорд знает? Нет, стойте…

– Это ее похитили?! – спрашиваю я и мысленно молю богов, чтобы все было иначе.

Я не переживу, если потеряю ее, едва отыскав!

– Именно так, – подтверждает лорд мои самые страшные предположения.

В горле оседает горечь. Как же так?

– Вы расстроены, Сири?

Чудеса наблюдательности!

– А должно быть иначе?

– Если она сейчас лежит в безопасности в вашей личной сокровищнице, то, разумеется, да, – выдаёт он мне.

Я ловлю еще один шок.

– Это обвинение?

Вы только гляньте, этот мужчина неисправим!

– А вы уже готовы сознаться?

– Я? Да вы с ума сошли, Ваша Светлость! Вы всех обвиняете без доказательств?

– Смелое заявление, но неверное, – отмечает лорд, а затем вдруг хмурится. – Мы раньше встречались?

Ого! Чего это он?!

– Слава богам, нет!

– Слава богам? Отчего же? Встречи со мной кажутся вам проклятиями? – будто играя со мной, спрашивает мужчина, а я журю себя за глупость.

Зачем я так отреагировала? Нужно быть осторожнее. Тем более с ним!

– Встречи с инквизиторами не сулят ничего хорошего. Либо у вас проблемы, либо вы – проблема. Разве не так? – быстро взяв себя в руки, парирую я.

– Вы остры на язык, леди Рошэ. Должно быть, чувствуете за спиной силу мужа?

Ах, еще один приверженец сексизма. Хотя чего я удивляюсь?

– А вам не приходило в голову, лорд Вэримор, что женщина может быть самостоятельной?

– Ни разу, – даже не думая, отрезает он и усмехается, будто я сказала глупость. – И вам не советую заблуждаться.

– Боюсь, это вы заблуждаетесь. В этом городе уже много таких, включая меня.

– В таком случае сочувствую. Вы попросту не встретили настоящего мужчину, – выдает лорд мне.

Желание оттоптать этому самовлюбленному дракону ногу вспыхивает с новой силой.

Это профессиональное или он по жизни хам?

– Что вы только что сказали? – хмурится лорд.

Боги, я что, произнесла это вслух?

– Всего лишь то, что я уже замужем за настоящим мужчиной. Который, в отличие от вас, не считает, что место женщины исключительно на кухне.

– Я про кухню ничего не говорил, – поправляет он с искорками во взгляде, но затем становится серьезным. Так быстро, что я даже пугаюсь.

– Раз уж, леди Рошэ, вы сами упомянули мужа, то давайте его навестим.

– Что? – пугаюсь я. – Это еще зачем?

– О, леди Рошэ. Наберитесь терпения. Этим я хочу шокировать вас позже, – выдает лорд Вэримор.

И вот теперь мне совсем не по себе.

Он это прекрасно считывает по моему лицу, но все равно не собирается вдаваться в подробности. Лишь отпускает подобие улыбки правым уголком губ, по-военному заведя руки за спину и выпрямив широкую спину, уверенно ступает к выходу. Я – за ним.

То есть я к супругу, которого, по всей вероятности, ждет какой-то неприятный сюрприз.

Вот уж не думала, что спустя столько времени не просто пересекусь с бывшим женихом, отправившим меня в темницу, но еще и, вместо того чтобы дать деру, придется следовать за ним.

А дать деру – это как раз то, что надо. Поглядываю на длинную перчатку, под которой всегда прячу ожог. Кремы и мази уменьшили его, и рисунок стал совсем бледным, но тот, кто хочет увидеть, тот разглядит. А этот инквизитор может еще и учуять.

Хотя, судя по тому, как он себя вел, ничего подобного не произошло.

– Леди Рошэ. – Лорд останавливается у повозки, которая стоит прямо у входа в музей, в то время когда сюда не пускают никаких других.

Ах да, точно, он же у нас важный дракон!

– Прошу. – Мужчина делает такой же обыкновенный пригласительный жест, как и все достопочтенные господа, знающие этикет, только вот энергия от него идет совсем другая. Будто бы отказ априори тут не предусмотрен.

– Благодарю, лорд Вэримор, я воспользуюсь своим экипажем. – Я избегаю совместной поездки сразу по двум причинам.

Первая: а с чего я вообще должна с ним рядом сидеть после всего? И вторая: тот самый шрам и плетение. И, пусть временно наши пути пересеклись, лучше не рисковать.

– Вы уверены? – будто с издевкой спрашивает инквизитор, оглядывая площадь, где не имеется других «колес». А в уголке губ снова то подобие улыбки.

Только вот она не теплая и не искренняя. Это словно застывшая маска на лице очень самоуверенного человека, который решил, что уже знает все и всех.

Полагаю, его работа познакомила его со всеми возможными подлостями и гнусностями, и видел он на службе такое, что другие и вообразить, не могут, но все же… Немного человечности никому не помешает, так ведь?

А он будто бездушная скала. При чем эта скала отлично умеет дергать за ниточки чужих душ. Нутром чую.

– Уверена, Ваша Светлость, – отвечаю ему, сохраняя правила этой игры и улыбаясь.

– Что ж, как вам будет угодно, – отпускает усмешку мужчина и загружается в черную карету с золотым гербом.

– Но! – суетится кучер, погоняя лошадей.

Едва повозка трогается, я спешу через всю площадь к своей.

– Скорее! – Я тороплю кучера, который, уютно примостившись на стульчике у чаёвни, решил поворковать с пышногрудой разносчицей.

– Вашевство! Что случилось? – Он подпрыгивает и чуть не теряет свою фуражку, без которой я, кажется, никогда его и не видела.

– Пока еще нет. Но может. Скорее к имению, – тороплю его я и забегаю в карету.

Пока колеса стучат по каменистой дороге, вся извелась от мыслей. Что лорду Веримору понадобилось от господина Рошэ? Судя по оброненному им выражению, меня ждет какое-то шокирующее открытие. А это точно плохо.

– Мы можем быстрее? – Я подгоняю кучера, когда мы то и дело тормозим и «ползем», вместо того чтобы ехать.

– Как же, Вашевство, торговый караван все пути преградил.

Черт!

Выглядываю в оконце, чтобы прикинуть, как далеко мы находимся и стоит ли отсюда прогуляться. К счастью, образовывается зазор, в который я и прошу кучера проехать. Мы приближаемся к имению, я все сильнее хватаюсь за надежду, что лорд просто пошутил и на самом деле наведался ради обычного опроса. А почему бы нет? У него сложный и непонятный характер. Такой вполне может так «пошутить».

– Прибыли! – сообщает кучер.

Я, давя в себе желание выпрыгнуть и побежать быстрее ветра, расправляю плечи и, как пристало истинной леди, спокойно спускаюсь по ступеням кареты у порога в особняк.

Тут же замечаю четверку стражников у порога. Не наши, не городские. Значит, прибыли с лордом. Уж не обыск ли они тут устраивают?

Миную незнакомцев, представившись хозяйкой дома (они меня впускать не хотели), и вхожу в холл, соединенный с огромным каминным залом.

Лорд Вэримор здесь, стоит у окна, глядя куда-то в сад, пока мой супруг, которому вообще сейчас опасно выбираться из постели по состоянию здоровья, сидит в кресле, с шерстяным пледом на коленях.

А перед ним на столике несколько шкатулок с позолотой… Тех, что были в моей комнате.

– Так где настоящая, лорд Рошэ? – спрашивает инквизитор, медленно оборачиваясь.

– Как видите, ее здесь нет. Ваши подозрения не уместны. Если вы не можете выдвинуть мне обвинение, то уходите…

– Могу.

– Что? – срывается шепот с моих губ, и я негодующе смотрю на инквизитора.

– Леди Рошэ, думал, вы прибудете позже, – выдает он без капли смущения. – Разогнали торговые караваны?

Да я сейчас всех тут разгоню так, что мало не покажется.

Так, тихо. Инквизиторской крови тут еще не хватало. Отшлепаю его деликатно!

– Лорд Вэримор, вы только что заявили, что можете предъявить моему супругу обвинение. На каких основаниях? – требую ответа я, а он лишь улыбается.

– Слышал, вам в городе мало кто отказывает, несмотря на закон. Но я же напомню вам, что вся информация по делу строго конфиденциальна между обвинителем и обвиняемым. И, поскольку вы не ваш муж, можете попробовать узнать все через его защитника. Кстати, уже пора начинать его искать, – выдает этот… гад.

Я от гнева сжимаю пальцы в кулачки.

– Искать защитника? Да я скорее жалобу на вас напишу за превышение должностных полномочий! Это мои шкатулки, вы взяли их из моей комнаты, а я не давала права обыскивать дом! – Я с пылом выдаю этому наглецу.

Но он даже бровью не ведет. Только кидает какой-то скучающий взгляд на господина Рошэ.

– Сами скажете или мне?

– Что? – не понимаю я и, глядя, как господин, к которому я уже привязалась, как к родному дедушке, отводит взгляд, начинаю тревожиться еще больше.

– Сири, это я велел их принести, – говорит тот своим немощным голосом, и сердце надрывается.

Ему отдыхать нужно, а не вот это все!

– Зачем? – не понимаю я, моментально смягчив голос.

– Чтобы объяснить лорду Вэримору, что нам нечего скрывать. Я баловал тебя всем, чего ты хотела. И я запросто мог бы выкупить шкатулку Серафима после недели музея, – объясняет господин, и он прав.

Эти шкатулки были куплены на его деньги. Он отчего-то считал своим долгом перед Сиреной помочь мне вернуться домой.

Да, Дирард знает, что я попаданка, и при этом относится как к родной дочери, которой у него не было. Одинокий на старости лет человек. Так как же я могу стоять сейчас в стороне?

– Вижу, это не помогло? – спрашиваю я у инквизитора и вновь натыкаюсь на ледяную маску на его лице. – Если вы собрались строить обвинение только на основании моего интереса к побрякушкам, то вы сильно ошибаетесь! Мой супруг никогда бы не сделал ничего подобного. У него не было ни мотива, ни возможности!!

– Мотив и возможность? – выхватывает инквизитор лишь два слова из всей тирады, что я произнесла. – Вы так хорошо осведомлены о сыскном деле?

Да уж, начиталась, когда думала, как оправдать имя бедняжки Силии. Увы, с изменившейся внешностью это стало невозможным!

– И не только, лорд Вэримор. Где ваша доказательная база? Где улики?

– Часть про неразглашение вы не услышали? – отвечает вопросом на вопрос инквизитор.

Несмотря на весь его лед, мне кажется, будто он играет. Или просто насмехается надо мной. Ах да. Он же в женщин не верит!

– Господин Рошэ, попросите, пожалуйста, вашу супругу оставить нас наедине, – велит мужчина Дирарду. – Боюсь, дальнейшее не для нежных женских ушей.

Меня? За порог?! Нет уж!

– Сири, – зовет дедушка, и весь мой боевой залп тут же сменяется тревогой за него.

Мне кажется или он побледнел еще сильнее? А вдруг у него сердце прихватит? Мир пусть и магический, а бессмертия тут так и не изобрели!

– Оставь нас, голубушка, – просит он, а я всем видом говорю, что не хочу.

Я должна быть здесь. Должна защищать его, тем более когда он так слаб. Это мой долг после всех лет, что он защищал меня.

– Я немедленно пошлю за защитником, – решаю я, не в силах противиться воле уважаемого мной человека. Кидаю на лорда Вэримора еще один гневный взгляд, который будто бы ему даже по вкусу, и выхожу из гостиной в коридор.

И куда только делся дворецкий? Его связали, что ли, на кухне вместе со всеми слугами?

– Леди Рошэ! – Он подпрыгивает со стула, едва я вхожу в то самое помещение.

Нет бы подслушивать, что там с хозяином происходит, и мне потом нашептать, а они все сидят тут.

– Лизи, отнести гостю и хозяину чай. Побыстрее, – прошу я неприметную женщину. Она как раз лучше всего умеет быть незаметной и слушать. И рассказывает потом все в деталях.

Лизи кивает, без слов понимая намек, и спешит поставить на огонь чайник.

– А готового нет?

– Только заварили, но он уже немного остыл, – сообщает она.

– И теплый попьет. Спеши, – тороплю ее я и, как только Лизи убегает, добираюсь до дворецкого.

– Карвен, пошлите кого-нибудь за господином Гиром. Пусть прибудет как можно скорее. Скажите, что у леди беда, – пользуюсь я несколько запрещенным приемом.

Но господин Гир позволил, правда только в том случае, если беда касается лично меня.

А почему беда моего супруга, пусть и фиктивного, не моя личная?

– Понял. Немедленно распоряжусь, – кивает он и уходит.

Я нервно расхаживаю по… кухне.

Вы только гляньте, загнал меня все-таки этот инквизитор туда, где женщине «самое место». Ничего, это временно. Сейчас важнее другое. О чем эти двое там говорят?

Я ведь уверена, что у лорда Вэримора ничего нет на господина Рошэ. Хотя бы потому, что дедушка тут совсем ни при чем! Он помогал мне искать шкатулку все эти годы не для того, чтобы украсть ее у меня из-под носа!

Почему же Лизи не возвращается? Так долго наливать чай ей никто бы не позволил. Подслушивает за углом? Инквизитор бы заметил. Так где она?

Еще и это девичье причитание слуг под ухом: «Что с нами теперь будет?» – окончательно добивает нервные клетки.

– У вас все будет хорошо, – заверяю я их, взяв себя в руки.

– А господин?

– И у господина тоже. Непременно. Обязательно. Кто-нибудь что-нибудь слышал из того, что говорил инквизитор?

– Нет. Хозяин сразу нас всех сюда сослал.

Совсем не на руку. И где все-таки Лизи? Ее там не съели?

Только выглядываю в коридор, как слышу звон посуды и оглушающий вопль.

Лизи?!

– Вашество! – кричит она, и я со всех ног бросаюсь в каминную залу.

Влетаю в каминную залу совсем не так, как подобает леди, и вижу, как Лизи ошарашенно смотрит на инквизитора, что склонился над господином Рошэ, схватившимся за сердце.

– Что вы делаете?! – гневаюсь я, спеша отогнать вредителя.

– Спасаю, как видите, – спокойно сообщает этот бессердечный, однако в это самое время держит на груди моего мужа светящийся ярко-розовым пламенем камень с шестью гранями.

Я читала об этом артефакте. Очень мощная штука, дает такой заряд живительной силы, что можно вылечить даже самое тяжелое ранее.

Но вещицу достать крайне сложно, и пользоваться ей более раза за год нельзя, иначе эффект будет обратным.

– Я в порядке, уберите это от меня, – стонет господин Рошэ, отмахиваясь от инквизитора. – Зовите своих людей. Пусть несут кандалы.

Что?!

– Думаю, это нам пока не потребуется, – выдает инквизитор, а затем окликает своих людей за дверью: – Вы! Отведите господина Рошэ в его комнату и никого, кроме лекаря, к нему не пускайте. Отныне он под домашним арестом по состоянию здоровья.

– Вы издеваетесь?! – негодую я.

– Сири, – останавливает меня дедушка, и я тут же понимаю, что, вместо того чтобы гавкаться с неисправимым упрямцем в форме, лучше позаботиться о господине.

– Как вы? Давайте я вам помогу. – Я кидаюсь к нему.

Но стражники преграждают путь.

– Леди Рошэ, при всем уважении свидания запрещены. Прошу чтить закон, – диктует мне инквизитор, и от льда в его голосе и на его лице я злюсь еще больше.

Сейчас вспыхну тут пламенем, прямо как Аид из «Геркулеса».

Как можно быть таким жестоким и непреклонным?

– Сири, я в порядке. Не беспокойся обо мне и не делай глупостей, – просит дедуля, словно чувствуя, что я уже на грани.

Да, глупостей я уже давно не делала. Но никто и не доводил меня настолько одним своим видом, как этот инквизитор.

Рубит жизнь человека под корень и даже глазом не моргнет. И ведь ничего ему не сделаешь! Он под самим королем!

С тоской и болью смотрю вслед господину и, когда за его спиной закрывается дверь нижней спальни, перевожу острый взгляд на незваного гостя.

– Вы, в самом деле, не пустите меня к нему? Даже в вашем присутствии?

– Закон и правила, госпожа, придуманы не для того, чтобы их нарушать. Даже таким красавицам, как вы, – произносит инквизитор, делая какой-то странный намек.

– Вы еще подшучиваете надо мной?

– Констатирую факт. Я уже наслышан о вас, леди Рошэ. Говорят, вы открываете своей красотой любые двери. Даже те, что должны быть заперты на засов.

– Не красотой, а умом и смекалкой, Ваша Светлость. И будьте уверены, что и эту дверь я отопру! – говорю ему и, замечая, как тяжелеет его взгляд, смело заявляю: – Законно!

– И как же? – разгорается любопытство в его глазах. В красивых глазах, между прочим.

Только жаль, что он гад!

– Защитником, которого вы и посоветовали!

– Что-то мне подсказывает, что вы уже и другое вертите на уме, – щурится он и вот тут попадает в точку.

Приходила мне мысль пробраться под иллюзией или заслать Растика. Только за ним еще в лавку отправить надо. Он сегодня на смене.

– Не думайте, что хоть немного знаете меня. Ваша чуйка вас обманывает, господин инквизитор!

– Это вряд ли. – Мужчина щурится еще опаснее и теперь вглядывается в меня так, словно через глаза до самой души добраться хочет.

Кто ему даст?!

– Такое чувство, господин инквизитор, что вы что-то имеете против меня!

– Лишь против нарушителей. Вы таковой являетесь?

Он это сейчас серьезно или подшучивает? Опять двадцать пять!

– Вашими стараниями скоро стану!

– Что вы имеете в виду?

– Подскажите, какое наказание предусмотрено за причинение вреда здоровью инквизитору при исполнении? – спрашиваю я в запале.

Но инквизитор и не думает настораживаться или злиться. Он… смеется?

А я ведь, в самом деле, уже приметила, что невзначай можно на него свалить. И даже ту дорогущую вазу ради такого не жалко!

– А вы весьма необычный экземпляр, леди Рошэ. Уже второй раз осмелились мне дерзить. – Эти слова звучат с какой-то странной интонацией. Вовсе не пугающей, но предостерегающей. И смотрит так же.

Будто он хищник, а я его добыча, с которой лорд решил немного поиграть. Вот только зубки поломает!

– И что вы сделаете? В кандалы меня закуете?

– Не в этот раз, – выдает он, а затем, отвесив кивок вместо прощания, соблюдая условности даже в такой ситуации, смело направляется к двери.

А я…

Я все еще хочу его чем-нибудь огреть, да потяжелее! Но это делу не поможет.

Едва двери за его спиной закрываются, как я судорожно принимаюсь думать о том, какую стратегию сейчас применить.

Одно я знаю точно. Я не смогла оправдать Силию, но господина Рошэ не отдам на растерзание. Нужно послать за Растиком и дождаться защитника , а пока что…

– Лизи, что именно ты слышала? – Я кидаюсь к служанке.

Глава 9. Сырой план

– Они толком ничего не говорили, госпожа. Как только я подошла, сразу замолчали. Я очень долго наливала чай, а они – ни слова, – говорит Лизи, а я закипаю изнутри.

Вот же проворный инквизитор. Ну, ничего, я все равно все узнаю.

– Отправьте за Растиком, пусть он незаметно поднимется в мою комнату, – прошу я.

Служанка тут же убегает.

Пока я ожидаю прихода друга, начинаю расхаживать по зале из угла в угол, обдумывая каждую идею.

Если бы делом занимались местные, я бы уже была в курсе всех обстоятельств. Но с этим королевским товарищем так просто не выйдет. Придется идти на хитрости. И, может быть, даже на риск.

Что ж, перед этим нужно все разведать.

Прошу у слуг поднос и графин воды и лично направляюсь к комнате дедушки, ставшей его временной темницей.

– Пока лекаря нет, я должна проконтролировать, чтобы господин Рошэ вовремя выпил лекарство. Оно в его покоях, а воды там нет, – сообщаю я стражникам.

– Не дозволено, – отвечают мне то, что я и так ожидала.

– Ну хоть воду ему передайте.

Переглядываются. Затем один из них откидывает полу камзола и достает из приспособления на поясе один из артефактов. Всего их там четыре.

Желтый, который он использует, видимо проверяет на яды. А красный, идущий в ход следом, – это артефакт разоблачения иллюзии. Я читала о большинстве таких побрякушек, когда собиралась расширить бизнес. И мне это сейчас на руку.

У ребят подход очень серьезный, раз даже графин решили проверить на иллюзию. Правильно, вдруг я в нем что-то другое замаскировала.

Так, а чего это я их хвалю? Я хотела разнюхать – я разнюхала. Под иллюзией мне в комнату не пройти. Разоблачат.

Значит, нужен другой способ связи. А поговорить с дедушкой я обязана сразу по двум причинам. Сказать, что не оставлю в беде, и узнать то, что знает он.

– Госпожа, – окликает меня дворецкий в тот самый момент, когда один из стражников соглашается передать поднос.

Киваю ему и спешу навстречу мужчине.

– Защитник не пришел с вами?

– Его сейчас нет в городе. Но я отправил письмо. Послезавтра он прибудет.

Вот же засада! Все против меня.

– Я поняла. Ты все сделал правильно. Спасибо. А Лизи еще не вернулась?

– Я здесь госпожа. – Служанка спешит ко мне и тут же шепчет на ухо: – Тот, кого вы звали, вошел через задний вход и уже в вашей комнате.