Сквозь года

Пролог

Если бы в старшей школе кто-то сказал Камиле, что через десять лет ей подарят художественную галерею, она бы рассмеялась ему в лицо. Тогда эта фраза звучала смешно и безрассудно, особенно из уст человека, которого она всегда считала своим лучшим другом.

И вот она стоит в красивом вечернем платье, а все родственники и друзья смотрят на нее в ожидании спонтанной речи. Некоторые картины Камилы уже украшают стены новой галереи. Вокруг доброжелательная атмосфера, а на фоне льется мелодичная музыка. Легкое жужжание разговоров смешивается с звоном бокалов, наполненных искрящимся шампанским и ароматом изысканных закусок – все в лучших традициях светского приема.

Камила судорожно сжала микрофон, чувствуя предательскую дрожь в руках и ощущая во рту настоящую пустынную засуху. Взгляд лихорадочно метался из стороны в сторону в попытках зацепиться за что-то, как за спасательный жилет. Не каждый день Камиле приходится выступать перед публикой. А если быть точнее – сегодня ее дебют. И даже осознание того, что среди присутствующих нет незнакомцев, не приносит облегчения. Все эти лица она знает наизусть, но сейчас это лишь усугубляет ее волнение.

Наконец, ее взгляд зацепился за родные карие глаза и белоснежную улыбку человека, стоявшего в первом ряду. Ее друг светился от счастья, а его непоколебимое спокойствие придавало ей решимости. Но, будучи инициатором происходящего, Оливер волновался не меньше. Он много раз прокручивал в голове события этого дня, каждую деталь, и смог сохранить все в секрете до последней секунды. Оливер явно гордился собой, ведь главная мечта Камилы осуществилась. Он подарил ей галерею, как и обещал когда-то, десять лет назад.

– Вау! – Камила нервно улыбнулась, с трудом проглотив подступивший к горлу ком. – Я не знаю, что и сказать.

Все присутствующие дружно зааплодировали, поддерживая девушку. Сегодня ее праздник. И она должна насладиться этим днем, избавиться от страхов и тревог. Ее взгляд снова и снова возвращался к Оливеру за очередной порцией храбрости, которой он с щедростью делился.

– Простите, я еще не полностью пришла в себя, – продолжила Камила, собирая остатки самообладания. – Я очень рада видеть каждого и безумно счастлива, что могу разделить это событие вместе с вами. Все знают, что еще в школьные годы я мечтала о своих благотворительных выставках. Мечтала приносить вклад в развитие искусства и поддерживать молодых художников. И…

Слова застряли в горле. Она смахнула предательски набежавшие слезы, прежде чем они успели оставить мокрые дорожки на щеках, и глубоко вдохнула. В зале воцарилась тишина, все внимательно слушали виновницу торжества. Оливер слегка подался вперед, готовый в любой момент прийти на помощь, но вера в нее остановила его. Он понимал, насколько важен для нее этот день, что он дарит ей не просто галерею, а начало новой жизни, о которой она всегда мечтала. Дарит ей возможность помогать другим. И как тяжело для Камилы принять этот роскошный жест. Возможно, с сюрпризом он перестарался, но иначе она бы отвергла его подарок.

Их взгляды снова столкнулись, и Оливер улыбнулся самой нежной улыбкой, на которую способен.

– И прости, что не восприняла твои слова всерьез в старшей школе. Я не поверила, что ты в самом деле подаришь мне чертово здание! – Камила развела руками, указывая на масштабы пространства и безграничные перспективы, которые теперь открывались перед ней. По залу разлетелся веселый смех, а кто-то из друзей похлопал Оливера по плечу, восторгаясь сумасшедшим поступком. Камила посмотрела на невесту Оливера, тщательно подбирая следующие слова:

– Но, несмотря на все это, я благодарна за то, что у меня есть такой человек, как ты, Оли, – она обратилась прямо к нему. – Спасибо за все, что ты для меня делаешь. Без тебя ничего не имело бы смысла. Ты будто вдохнул в меня новую жизнь, и я безгранично ценю и всегда буду беречь нашу связь.

Камила отключила микрофон, задерживая взгляд на Оливере, выражение лица которого после ее заключительной речи стало серьезнее. Как бы ей ни хотелось сказать больше, она не может. Не может быть до конца искренней в своих чувствах. Ни сейчас, ни вообще когда-либо. Она поблагодарила публику еще раз и опустила голову, пряча глаза, наполненные слезами бессилия. Камила закрепила микрофон обратно на стойке, заперев глубоко внутри себя все чувства, которые к нему испытывает. Но то, что произошло в следующее мгновение, поразило всех вокруг: Оливер подошел к Камиле и притянул к себе для поцелуя.

Камила почувствовала чужие губы на своих и вспыхнула от злости. Она оттолкнула Оливера с замершим сердцем, а по ушам ударили удивленные возгласы зрителей, наблюдающих за развернувшейся сценой. Перед глазами, к ее замешательству, невозмутимое лицо мужчины, от которого она в последнюю очередь ждала подобного безрассудства. Она не понимает, на кой черт ему потребовалось это сделать. Еще и на глазах у всех.

Камила всем телом ощущает ненавистный взгляд, исходящий от одной особы из зала, и под влиянием которого она интуитивно бьет Оливера по лицу. Но жалеет об этом через секунду. Ладонь горит, будто от огня. Лицо заливается краской от стыда и страха, а сердце норовит выскочить в любой момент.

Если бы десять лет назад Камиле кто-то сказал, что она будет всячески причинять боль Оливеру, она бы испепелила этого человека одним только взглядом. Она, Камила Вайт – девушка, которая всегда защищала его честь и достоинство, – стала той, кто выставила его на посмешище перед всеми. Плюнула в душу и нещадно унизила. Нет на свете такого слова, чтобы передать всю силу ее сожалений. Она готова принять любой ответный удар, лишь бы не увидеть в карих глазах разочарование, сродни последней капле.

Но Оливер не выглядел удивленным, он будто заранее продумал все возможные последствия у себя в голове. Для него не существует способов, которыми Камила может его ранить. Уже нет. Для него также маловажны растерянные взгляды присутствующих. Только зеленые глаза напротив, наполненные раскаянием, играют значимую роль. И вместо того чтобы уйти или разозлиться, он берет Камилу за руку и уводит подальше от любопытных глаз, перешагнув точку невозврата.

Камила покорно следует за мужчиной, не говоря ни слова. Она понимает, что вечеринка окончена, и они направляются к парковке. Остановившись у машины, Оливер открывает дверцу пассажирского сиденья.

– Прошу, – вежливо произносит он, стараясь воздержаться от комментариев по поводу произошедшего. Все, что его волнует сейчас – это добраться до квартиры и остаться наедине с Камилой.

Никто из них не решался нарушить тишину: Вайт отвернулась к окну, наблюдая за огнями вечернего города, а Оливер внимательно следил за дорогой. Сворачивая на улицу, где расположен его дом, Оливер наконец отпустил ситуацию, и его настроение слегка улучшилось.

– Тебе обязательно было бить меня по лицу? – отшутился он. Но его притворное возмущение Камила восприняла всерьез.

– Я испугалась. Прости, – она украдкой взглянула на него, все еще чувствуя вину. – Ты никогда не был таким безрассудным.

– Прошло много времени, Камила. Я изменился.

И она видит это. С тех пор как они снова встретились, он совершенно другой человек. Новый Оливер пугает ее до чертиков. Он непредсказуем и полон решимости во всем. Камила учится заново узнавать его. Она знает лишь одно – рядом с ним она в безопасности.

Оказавшись в квартире, Оливер прошел в гостиную и бросил пиджак на спинку дивана, в то время как Камила прислонилась к столу, обдумывая предстоящий разговор. Но его не последовало, как и возможности собраться с мыслями. Оливер молча подошел к девушке, вставая напротив нее.

Глядя в ее зеленые глаза, он понимал, насколько отчаянно он хотел ее. Он отчетливо понимал, что ему уже давно недостаточно быть просто рядом с ней. Оливер наклонился и поцеловал ее, притягивая за шею. Он знал, что Камила хочет его так же сильно, как и он. Углубляя поцелуй и не встречая сопротивления, он приподнял ее за бедра и усадил на стол. Раздвинув ее колени, он встал между ними, прижимаясь сильнее. Он целовал ее хаотично, даже небрежно, будто стараясь наверстать все упущенное время. Свободной рукой он убрал мешающие рыжие локоны, оголяя ее шею и покрывая дорожкой из жадных поцелуев.

– Остановись, это неправильно. Что о тебе подумают? В их глазах ты будешь изменником, – шептала Камила, но какой бы аргумент она ни приводила, чтобы ни сказала, ему все равно.

Когда рубашка на нем была расстегнута, а ткань ее платья скользнула с плеч, Камила поняла, что не выдержит. Страх за будущее Оливера пересилил все ее эгоистичные желания. Она оттолкнула мужчину, поднимая бретельки платья обратно и пытаясь отдышаться.

– Мы не можем переступить эту черту.

В ее зеленых глазах читались испуг и немая мольба, но Оливера, казалось, было не остановить. Его глаза продолжали гореть от желания. Она опустила взгляд, боясь, что не сможет сопротивляться его решимости.

– Камила! – он приподнял ее лицо, коснувшись подбородка. – Мы давно ее перешли. Посмотри на меня. Мне все равно, что обо мне подумают. Я люблю тебя. И всегда любил только тебя!

– Оли… – она покачала головой, словно в последний раз умоляя его не совершать эту ошибку, но он снова припал к ее губам, вызывая волну возбуждения с новой силой. Камила закрыла глаза, полностью растворившись в ощущениях. Мужчина, которого она любит, готов бросить все ради нее. Разве это не счастье?

Но будет ли Оливер счастлив, когда последствия настигнут его? И когда за каждое решение придется расплачиваться? Цена его предательства слишком высока, чтобы Камила позволила этому случиться. Ведь это клеймо на всю жизнь. Он – изменник, а она – разлучница.

Глава 1

Настоящее время:

В художественном классе, как всегда, уютная и спокойная обстановка. Единственное место, куда Камила хочет возвращаться снова и снова. И все благодаря миссис Мур – преподавательнице, которая создает благоприятную среду для студентов, увлеченных искусством. За интерьер класса тоже отвечает она: на стенах развешаны лучшие картины предыдущих учеников и схематично расставлены мольберты. Она любит говорить, прежде чем кто-то захочет их подвинуть, что они стоят строго по фэншуй. Воздух пропитан запахом красок и лака, помогая настроиться на творческий процесс, а сам класс находится в дальнем крыле школы, куда не проникает посторонний шум. Камила вдохнула глубже уже привычный запах разбавителя и взяла в руку палитру с яркими тонами.

За окном пасмурно, и вот-вот пойдет дождь – идеальная погода для любимого занятия. Камила часто остается в классе одна, чтобы закончить картину для благотворительной выставки. Миссис Мур поддерживает любое проявление энтузиазма, поэтому не возражает, когда кто-то засиживается. От Камилы требуется лишь закрыть кабинет и отдать ключи охраннику школы.

Девушка окунула кисть в зеленую краску, разглядывая чистые участки холста и пытаясь настроиться на те чувства, которые испытывала изначально. Она убедилась в правильности выбора своей композиции: Нью-Йоркский парк в один летний и солнечный день. Смотря на картину, Камила испытывает тоску, но с призрачной надеждой на светлое будущее. Живопись должна быть олицетворением уюта и спокойствия, но рука каждый раз тянется смешать черно-белые краски и добавить едва заметные грозовые тучи, выглядывающие из-за горизонта. Хотелось бросить все и отказаться от участия, но миссис Мур, потрясающая и милая женщина, уже рассчитывает на нее.

Девушка помотала головой, останавливая навязчивую идею испортить пейзаж тревожными мыслями. У нее ведь хорошо получилось передать настроение умиротворения и гармонии через холст, а по правилам участия в детской тематической выставке не должно быть ни намека на грусть.

Зачастую ее итоговый результат отличается от первоначальной задумки, поддаваясь переменам настроения. Не зря говорят: картина – отражение души. Но сегодня, не ведясь на поводу своих чувств, Камила убирает подальше палитру с черно-белыми красками. На фоне серой пасмурной реальности должна сохраниться вера в сказку и возможность ощутить теплый лучик надежды. Ведь маленьким детям ни к чему лицезреть продукт меланхолии какой-то художницы, чье имя никому не известно.

Поднеся кисть к холсту и увлеченная мыслями, Камила дернулась от испуга, как только за ее плечом раздался знакомый тембр мужского голоса. Она обернулась на звук, оказавшись в сантиметре от лица парня. Ее лучший друг Оливер Блэк наконец освободился от своих занятий.

– Вау! – не скупясь на эмоции, произнес он. Его лицо выражало откровенное восхищение.

– Знаю, – смеется Камила, но все равно смущается каждый раз, когда слышит похвалу от Оливера. С его уст она звучит как-то иначе, искренне. Правда, ее лучший друг ни черта не шарит в искусстве. Ему нравится каждый ее рисунок: от сумбурных набросков в тетради до художественных картин. Ведь ему не обязательно разбираться в чем-то, чтобы быть откровенным.

– Невероятно, – он продолжал нахваливать подругу, из-за чего ей вдруг стало неловко.

Оливер узнал изображенную местность: дорожку фонарных столбов, одинокую скамейку и высокие небоскребы за густыми деревьями. Они с Камилой часто гуляют по городскому парку, наслаждаются спокойной атмосферой и проведенным вместе временем, устраивают пикники и ходят на показы фильмов в открытом кинотеатре. Этот парк многое значит и для Оливера, и для Камилы. Поэтому, увидев картину, Блэк ощутил разливающееся тепло внутри и моментальное желание оказаться на том самом месте.

– Ты закончила или тебя подождать? – спросил он, все так же находясь непозволительно близко и заставляя сердце Камилы биться чаще.

– Закончила, – соврала девушка, встав со стула. Все, что ей нужно – безопасное расстояние. Она отложила палитру с красками в сторону. Камила не любит, когда кто-то наблюдает за ее творческим процессом, к тому же появление Блэка сбило все ее мысли.

– Прости, я помогал тренеру с инвентаризацией, так бы пришел раньше.

– Просто предупреждай в следующий раз, если снова задержишься, – Камила не хотела, но слова вылетели с ноткой упрека. Оливер выпрямился и перевел взгляд на подругу. Он кивнул и аккуратно взял ее сумку.

Блэк давно привык к ее характеру. Их положение и статус в обществе – как небо и земля, находятся в тысячах километрах друг от друга. Она – дочь высокопоставленного лица, председателя Верховного суда, а он – сын продавщицы на уличном рынке. Но, несмотря на это и на удивление для всех, они сблизились больше, чем с кем-либо еще.

Камила Вайт обратила внимание на мокрые пряди густых волос и подметила черно-белый контраст с его бледной и гладкой кожей, как у младенца. Но, по правде говоря, недостаток гемоглобина на лицо. Ее друг выглядел очаровательно и одновременно озадаченно, сведя губы в тонкую линию и заставляя девушку чувствовать вину за резкость.

Камила всегда старается быть более терпеливой по отношению к Оливеру и его навязчивости. Она любит проводить с ним время, но иногда Блэка чересчур “много”. Они дружат уже несколько лет, разделяют интересы друг друга, вместе гуляют и сидят рядом на совместных занятиях. С каждым днем их связь только крепнет.

Пока Камила собиралась, Оливер стоял в ожидании. Он заметил, что ее что-то гложет. Взгляд девушки был рассеян, что само по себе являлось редкостью, а темные круги под глазами говорили о ее усталости. Звук проливного дождя, стучащего по окну, разбавлял неловкое молчание, которое больше невозможно было терпеть. Ее взгляд устремился куда-то в пол, обращая внимание на потрепанные временем кроссовки.

– Ками?

– Что? – Вайт нервно поправила выбившуюся рыжую прядь обратно за ухо.

– Ты выглядишь обеспокоенной. Это потому, что я увидел твою картину? Я по одному только взгляду понял, что это тот самый парк. Я же не против. Ты можешь рисовать и меня, и наши любимые места, – он равнодушно пожал плечами, искренне не понимая, почему подруга распереживалась на пустом месте.

– С чего ты вообще взял, что меня что-то беспокоит? – Камила притворно возмутилась, пытаясь защититься от излишней прямолинейности друга и его пристального, выбивающего почву из-под ног, взгляда. Она не переставала чувствовать себя растерянно и беспомощно. Оливер читал ее, как открытую книгу, подмечая каждую деталь в поведении. Он самодовольно усмехнулся и снова посмотрел на картину.

– Может, потому, что это что-то значит для тебя? – с улыбкой и толикой надежды спросил он, переключая взгляд с пейзажа на лицо девушки.

– Вечно ты что-то придумываешь. Я просто считаю этот парк красивым и подходящим под условия выставки, не более.

Камила продолжала стоять на своем, хоть и понимала, насколько подозрительной она выглядит. И главное, перед кем? Перед проницательным Оливером. Перед парнем, который знает ее как облупленную. Знает, когда она нервничает и что-то скрывает. Видит насквозь, изучая своим рентгеновским зрением.

Конечно же, Блэк не поверил ни единому слову. Просто красивое место? Если Камиле сложно говорить о своих чувствах, он не будет давить на нее. В случае с Вайт у него нет никаких завышенных требований. Но отсутствие в ней откровенности порой расстраивало его.

Глава 2

После школы Камила и Оливер обычно не спешили домой. В солнечные дни они гуляли по парку, перекусывали уличной едой и находили укромный уголок, где могли сделать домашнее задание. Вернее, его делал Оливер, Камила же при любой возможности доставала свой скетчбук для рисования. Но сегодня погода не благоволила, поэтому друзья решили уединиться в кафе на другой стороне улицы. Промокнув до нитки, перебегая через дорогу, они наконец-то устроились за уютным столиком у окна. Камила откинула назад мокрые пряди рыжих волос, пытаясь вспомнить, когда в последний раз попадала под такой ливень. Но теплая улыбка Оливера избавила ее от переживаний за внешний вид.

Вайт заказывает фруктовый чай без сахара и стакан воды, потому что следит за уровнем глюкозы и правильным питанием, а Оливер – калорийный молочный коктейль и шоколадный чизкейк, потому что уверен, что сладкое стимулирует работоспособность мозга. Камила взглянула в окно на двух мужчин в безупречных черных костюмах. Они укрывались от дождя под зонтом, находясь неподалеку от люксового седана ее отца. Личный телохранитель и водитель не спускали глаз с девушки, следя за каждым ее шагом. Обычное дело для Камилы. Она никогда не покидала пределы дома без сопровождения хотя бы одного телохранителя.

– На какую тему тебе задали эссе? – с нетерпением спросил Блэк, выкладывая на стол все свои конспекты и небольшой старенький ноутбук из рюкзака.

– Что-то про политическую систему, – ответила Камила и, будто притягиваемая невидимым магнитом не отрывала от него взгляда. Парень, не спеша, разложил на столе стопку тетрадей и включил ноутбук. В каждом его движении чувствовалась уверенность и спокойствие. Оливер всегда выглядел приземленным и сконцентрированным на деле.

– Интересно, – он улыбнулся. Кажется, сложные задачи только подстегивают его интерес. – Постараюсь закончить к выходным. Когда пришлю тебе эссе, не забудь его прочесть, как в прошлый раз. Не хочу, чтобы ты снова краснела.

– Не будет никакого толку, если ты снова напишешь непонятным для меня языком, – с легкой укоризной ответила она. Учеба никогда не давалась ей так легко, как Оливеру. На данный момент он – лучший студент в старших классах: по всем дисциплинам у него наивысшие баллы. Поэтому Оливер – один из немногих стипендиатов в элитной школе, куда можно попасть только двумя способами: иметь деньги и влияние либо быть гением.

– Да, я напишу простое эссе на средний балл, не волнуйся.

– Отлично.

У них разные направления в учебе, но некоторые предметы обязательны для всех студентов. В их числе литература, английский, история и математика. Именно с ними Оливер помогает Камиле с начала старшей школы: пишет за нее сочинения, объясняет решение очередной задачи и кратко пересказывает содержание прочитанных книг. Но что касается остальных гуманитарных наук – с ними у девушки проблем нет.

Оливер сосредоточенно работал над новым школьным проектом, а Камила тем временем обводила карандашом линию его острых скул. С точки зрения художника, у Оливера идеальные очертания лица. Ей нравилось рисовать его небольшие портреты: овальное лицо, глубокий взгляд карих глаз, густые и прямые брови, стремящиеся вверх от переносицы, идеально ровный нос и чувственные губы. Камила невольно сглотнула, останавливаясь взглядом на его полуоткрытых губах. Как в одном человеке могли сочетаться красота, ум и прекрасный внутренний мир? Камила была уверена, что при создании ее друга не обошлось без вмешательства высших сил. Иначе как объяснить его превосходство над другими?

Камила с интересом наблюдает, как меняется выражение лица Оливера. Сосредоточенность и нахмуренные брови сменяются поджатыми губами и задумчивым взглядом. Вайт удобно откинулась на спинку стула, пытаясь нарисовать его безобразную челку, падающую на глаза. Наверняка, она портит ему зрение, но он не может позволить себе хорошую парикмахерскую три раза в год.

Мысли девушки отвлекла привлекательная официантка, положившая папку со счетом на край столика. Однако ее симпатичное личико портил надменный взгляд, скользнувший сначала по Оливеру, а затем по фирменной сумочке Камилы. Вайт усмехнулась, заметив поддельный браслет Картье на ее запястье. Когда Сьюзи ушла (именно так было написано на ее бейджике), Камила по привычке взяла счетницу, намереваясь вложить в нее стодолларовую банкноту, сумму, значительно превышающую стоимость их заказа.

– Я сам, – Оливер полез в карман в поисках денег. Камила удивленно вскинула брови.

– Оли, – предупреждающе посмотрела она. – Не нужно тратить на меня свои проездные.

– Все в порядке, – он вытянул руку вперед, прося Камилу отдать ему счет. – Нам подняли стипендию. И пока тепло, я могу ездить на велосипеде.

Взгляд официантки в их сторону заставил Камилу уступить. Та нагло посмеивалась, перешептываясь со своей коллегой за кассовой стойкой. Вайт мягко улыбнулась Оливеру и протянула ему счет. Конечно, Блэк никогда не замечал косых взглядов за его спиной, и в отличие от Камилы, ему плевать на чужое мнение. Он лишь хотел чем-то отплатить своей подруге за все, что она для него делает.

Оливер может позволить себе разок заплатить в кафе, но он до сих пор не привык к тому, что Камила за один день тратила сумму, равную его ежемесячным карманным деньгам, которые давала ему мама.

Камила ни с чем не перепутает высокомерный взгляд, наполненный скептицизмом, который был у официанток здешнего заведения. Кафе, расположенное напротив элитной школы, видимо, нанимало к себе на работу заведомо заносчивых девиц. Только слепой не заметил бы, как они обсуждали тех, кто выделялся из общей массы. Потертые кроссовки Оливера, дешевый рюкзак и устаревшие модели девайсов кричали о его финансовых трудностях. Камилу тошнило от этого лицемерия.

– Дождь не закончился, собирайся, отвезу тебя домой.

– Я поеду на метро, – запротестовал Оливер, но тут же столкнулся с твердым взглядом зеленых глаз.

– Если ты заболеешь, кто напишет мое эссе?

– Ты права, – усмехнулся Оливер.

– Жду в машине, – сообщила Вайт, чье терпение лопнуло, как мыльный пузырь. Камила взяла сумку со стола и направилась к выходу, проходя мимо двух официанток.

– Не желаете взять кофе с собой? Или какие-нибудь десерты? – Сьюзи натянула самую милую и дружелюбную улыбку, от которой у Камилы возникло необузданное желание восстановить справедливость. Не зря она дочь председателя городского суда. Рыжеволосая девушка остановилась, окинув официантку тем же презрительным взглядом, каким та смотрела на Оливера.

– Пожалуй, откажусь. Но дам тебе небольшой совет. Если тебе нравится Картье, то хотя бы не носи подделки. Выглядит жалко, – лицо Камилы скривилось от отвращения, но глаза ее блестели, наблюдая за реакцией. Официантка сразу развернула рукав белой рубашки, пряча аксессуар под ткань, а взгляд – под нарощенными ресницами. Торжествующе улыбаясь, Камила вышла из кафе. Никто не посмеет смотреть свысока на ее лучшего друга.

Глава 3

Дождавшись друга в машине, Камила бросила взгляд в зеркало заднего вида.

– К Оливеру, – распорядилась юная хозяйка.

– Да, мэм, – отозвался Феникс, личный водитель, работающий на семью Вайт более пяти лет. Рядом с ним на пассажирском сиденье почти незаметно сидел Роберт – молчаливый телохранитель, готовый ко всем непредсказуемым ситуациям и в любой момент прикрыть своим телом Камилу. Черный седан плавно тронулся с места.

Неугомонный дождь барабанил по крыше и окнам автомобиля, разбивая гнетущую тишину, царившую какое-то время в салоне. Камила выглядела несговорчивой, будто ее что-то беспокоит, а Оливер чувствовал, что обязан внести некое понимание в то, что произошло ранее:

– Я заметил их взгляды, но хотел оплатить счет не поэтому, – неожиданно для Камилы сказал Блэк, привлекая ее внимание. – Ты же знаешь, мне плевать, что обо мне думают. Я не стыжусь своего положения. Я просто хотел сделать тебе приятно. Но когда ты вышла из кафе, на них лица не было. Я понял, что ты им что-то сказала.

– Я не…

– Подожди, – перебил Оливер, заключая руку Камилы в свои ладони и аккуратно сжимая ее. Девушка почувствовала себя еще более неловко, но возражать не стала. – Мне приятно, что ты обо мне заботишься. Я не знаю, что именно это было. Желание справедливости? Вымещение злости? Но тебя явно задело их поведение. В любом случае, спасибо.

Глаза Камилы заметались от сплетенных рук к лицу друга, избегая прямого взгляда. Любой физический контакт с Оливером превращался в запутанный клубок хаотичных мыслей. Она уже позабыла о невежественности какой-то Сьюзи, чье имя также хотела стереть из памяти. Камила осознала лишь одно – насколько она беспомощна перед откровениями Блэка и его попытками забраться в ее голову. Все, что она могла на данный момент – выдавить из себя подобие улыбки.

Оливер никогда не требовал от Камилы каких-либо признаний в ответ. Он знал, что ей трудно говорить открыто о своих чувствах, а любое их проявление оборачивалось для нее целым испытанием. Поэтому он будет терпелив с ней, как и она с ним.

***

Камила возвращалась домой к ужину, изучая по пути новые магазины с канцелярией. Ее маленькое хобби, которое успокаивало: поиск и пополнение коллекции перьевых ручек и красивых ежедневников в кожаном переплете. Холл особняка, построенного в современном стиле, встретил девушку приглушенным гулом голосов, доносившимся из гостиной, и дразнящим ароматом поджаренного мяса. Дизайн дома выполнен в молочных и кремово-бежевых оттенках, создавая тепло и уют. Большие панорамные окна с утра до вечера позволяли проникать внутрь солнечным лучам и наполняли пространство естественным освещением.

Камила прошла вглубь гостиной и встретилась взглядом с родителями, прервавшими трапезу.

– Ты опоздала, – сухо констатировал мужчина, сидящий во главе длинного прямоугольного стола, украшенного вазой с букетом свежих цветов и роскошной бархатной скатертью. – Садись.

Движением головы он указал на место рядом с собой, а его взгляд противно обжег холодом, пронзая до мурашек. Девушка села по левую сторону от отца, сложив руки на коленях и держа ровную осанку, за которую в детстве ей часто прилетало. Она смотрела прямо перед собой, на мать, чей взгляд выражал беспокойство и умолял держать себя в руках. Впрочем, как всегда. Тишину нарушила домработница, положив две тарелки на стол перед молодой хозяйкой.

– Запеченный перец с кукурузой, стейк из говядины и шоколадно-клубничный ролл на десерт. Пожалуйста, наслаждайтесь.

– Благодарю, – ответила Камила, добродушно улыбнувшись.

Пожилая женщина кивнула и удалилась, выполнив свою работу. Камила взяла в руки столовые приборы, стараясь игнорировать пристальный взгляд отца. Эмилии Вайт также не нравилась изменившаяся атмосфера за столом, которая сгустилась с приходом Камилы. Ей немедленно захотелось разрядить невыносимую обстановку между мужем и дочерью.

– Как проходит подготовка к благотворительной выставке? – участливо поинтересовалась она. Камила усмехнулась, но продолжила разрезать стейк на кусочки. Неудивительно, что ее мать заботит лишь само мероприятие, на котором она сможет похвастаться перед подружками достижениями своей семьи, хоть и считает любовь ее дочери к искусству пустой тратой времени. По ее мнению, владение сетью салонов красоты – гораздо более разумное и престижное занятие.

– Прошла первый этап, сейчас работаю над финальным, – все же ответила Камила, желая оказаться где угодно, лишь бы не видеть мнимый интерес своих родителей, за которым на самом деле скрывается глубокое разочарование.

– Завтра приедут Миллеры, отмени все планы, – не требуя возражений, сообщил Генри Вайт.

– Мне нужно в торговый центр, – Камила посмотрела на отца, сталкиваясь с сухим взглядом, и поспешила добавить: – Краски закончились.

– Хорошо, но к полудню будь дома. Пока ты следуешь нашему уговору, можешь заниматься чем угодно. Хоть рисованием, хоть танцами, мне все равно.

Камила молча кивнула. Опять он при любом возможном случае упоминает их соглашение, словно его так просто забыть. Как вообще можно не думать о предстоящей помолвке, до которой осталось несколько месяцев, сразу после ее совершеннолетия? Весь груз ответственности свалился на ее плечи вместе с известием о том, что она навсегда останется единственным ребенком в семье Вайт и наследницей далеко не маленького состояния.

Но как обычно это бывает, подобное богатство идет в паре с некоторыми обязанностями. Особенно, когда выбираешь собственный путь и не идешь учиться на юриста, как отец или экономиста, как мать. С Генри невозможно было договориться. Он по натуре своей человек бескомпромиссный, особенно в суде. Но, к счастью, Камила была не на скамье подсудимых, а всего лишь его единственной, и, следовательно, любимой дочерью. Но даже при таком, казалось бы, выигрышном раскладе, пришлось чем-то пожертвовать. Оказалось, что мечта учиться в Италии и посвятить жизнь творчеству важнее, чем выйти замуж за нелюбимого человека.

Камила долго не думала, прежде чем согласиться на уговор. О чем может думать семнадцатилетняя девушка, не зная о любви ровным счетом ничего? К сожалению, своих родителей она не может поставить в пример счастливой семейной жизни. Она росла, наблюдая их алекситимию – эмоциональную глухоту, уверенная, что так и должно быть. Любое проявление эмоций пресекалось на корню, прививая чувство стыда. Камила никогда не слышала, как кричит отец или плачет мать. Она даже не помнила, как выглядит радость на их лицах. Генри был похож на бездушного робота со своеобразной манерой выражения любви. А Эмилия – лишь его продолжение, без собственного мнения, стремящаяся во всем ему угодить.

Фактором, повлиявшим на такое быстрое и необдуманное решение, было то, что она знала своего будущего мужа с самого детства. Их семьи дружили много лет, и Кларк Миллер постоянно маячил перед глазами, безрезультатно добиваясь расположения Камилы. Обаятельный, воспитанный и перспективный молодой человек, а главное, он хорошо к ней относился. Не самый худший расклад для нее, верно? А любовь? Она придет со временем. Куда важнее ее мечты о собственной галерее и учебе в одном из самых престижных университетов искусств в мире.

Глава 4

Раз в месяц, а то и чаще, Камила ходила в любимый торговый центр ради магазина с самым большим выбором товаров для художников: с дорогим, но качественным ассортиментом. Оливер разглядывал витрину с красками, подмечая, насколько все ярко и разноцветно. Он улыбнулся, когда увидел сосредоточенную на выборе подругу. Ее волосы были рыжими, такими же яркими, как все вокруг. Ее стрижка каре позволяла Оливеру скользить взглядом по утонченным голым плечам и выпирающим ключицам. Он не понимал ни качества, ни разницы между акриловыми и масляными красками. Он лишь знал: куда бы ни пошла Камила, он последует за ней.

– Оли! Ты здесь? – Камила помахала рукой перед его лицом и положила последний товар в корзину. Парень не заметил, как засмотрелся на подругу в ее любимой среде обитания.

– Ты быстрее, чем обычно, – сказал Блэк, встретившись взглядом с зелеными, как изумруд, глазами. Все в этой девушке завораживало его и заполняло сознание, вытесняя весь окружающий мир.

– Нужно успеть еще в одно место. Пойдем на кассу.

Оливер молча последовал за ней. Встав в стороне, он приготовился складывать покупки в пакеты. Камила достала кредитную карту отца и улыбнулась, увидев знакомого продавца. Пожилой мужчина ответил ей теплой улыбкой:

– Рад видеть вас, мисс, – он приложил штрих-код коробки к сканеру. – Превосходный выбор, как всегда, – прокомментировал он, оценивая набор угольных карандашей.

– Спасибо. Я знала, что найду все необходимое только у вас.

– Вы мне льстите, – старик рассмеялся и без всякой утайки добавил: – Я всего лишь веду бизнес, но мне приятно видеть, что нынешняя молодежь интересуется искусством.

– А благодаря вашему ассортименту занятие любимым делом – одно удовольствие.

– Камила-Камила, – мужчина покачал своей седой головой, расплываясь в улыбке. – Вы сегодня невероятно любезны. Творческих успехов и вдохновения вам каждый день! – пожелал он, отсканировав последний товар.

– Спасибо, – Камила от всего сердца улыбнулась и, не обращая внимания на итоговую сумму, приложила кредитку отца к терминалу.

Оливер внимательно наблюдал за этой короткой беседой, анализируя настроение Вайт. Она редко проявляла дружелюбие к кому-либо, кроме него и своей семьи. Поэтому он с интересом смотрел на улыбчивую и счастливую подругу, на то, как она активно ведет беседу с почти незнакомым человеком.

Ни для кого не секрет, что у Камилы мало друзей, ведь не каждый выдержит ее тяжелый характер. Людей в ее кругу общения можно пересчитать по пальцам одной руки. В школе ее считали странной и грубой, с яркой и вызывающей внешностью. Для всех она просто высокомерная и избалованная дочь высокопоставленного лица. И благодаря ее скверному характеру, первое впечатление при знакомстве с ней всегда отталкивающее.

Но для Оливера она другая. Он – другой.

– Я взяла тебя с собой не просто так, – призналась Камила. Она остановилась напротив парикмахерской и взяла его за руку, словно опасаясь, что он сбежит. Ее решительный взгляд сменился умоляющим. – Только не злись.

Оливер проследил за направлением ее взгляда и увидел салон красоты, который находился перед ними за большими стеклянными дверями. Салон красоты, разумеется, не ее матери.

Оливер не хотел, чтобы Камила снова на него тратилась. Но, с другой стороны, ему было приятно получать ее внимание и заботу. Парень застыл на месте, испытывая смешанные чувства, но нежная рука Камилы, робко коснувшаяся его ладони, успокоила бурю эмоций. Как он может злиться на нее?

– Мне не мешает челка, правда.

– Ты портишь свое зрение, – невозмутимо ответила Камила, нацелясь на его прическу со вчерашнего дня. Она с легкостью дотянулась до головы друга и отодвинула свисающие пряди в сторону, открывая обзор на пронзительный взгляд карих глаз. Посмотрев в них, Камила смутилась и поспешно одернула руку.

– Иди уже, – она неловко подтолкнула его в сторону парикмахерской, чувствуя внезапное волнение.

Оливеру было приятно осознавать, что Камила заботится о нем и его имидже. Он даже позволял ей вмешиваться в выбор одежды, хотя его гардероб исключительно повседневный и спортивный, без какого-либо стиля или дизайнерских вещей. Но, даже при всей его непосредственности, он легко заводил друзей среди “золотой молодежи”.

Оливер – душа компании. Веселый и добродушный. По-своему наивный и открытый для всех. Им легко манипулировать и невозможно обидеть. Блэк был тем, на кого можно положиться в любой ситуации, он преданный и терпеливый. О нем хотелось заботиться и всегда держать рядом. Но, в отличие от Камилы, Оливер жил одним днем. У него не было целей и мечты. Он ничем не увлекался и создавал впечатление беспечности. Он – полная ее противоположность.

Пока волосы Оливера приводили в порядок, Вайт прошлась по магазинам, выбирая для него новые кроссовки. Все дорогостоящие вещи, которыми он владел – ее подарки. От одежды и часов до игровых дисков и спортивного инвентаря.

Камила быстро вернулась к салону с коробкой новеньких кроссовок. Она остановилась напротив стеклянной двери, прислонившись спиной к железным перилам балкона внутри торгового центра. Она с нетерпением ждала момента, чтобы порадовать друга. Ничто не доставляло ей удовольствия больше, чем его улыбка. Она лишь надеялась, что он не станет возмущаться. Звонок мобильного телефона застал девушку врасплох.

– Да, пап?

– Ты обещала быть дома к полудню, – голос отца грянул, как гром среди ясного неба.

Камила не поверила своим глазам, увидев время на экране телефона. С Оливером она забывала обо всем. Парень улыбался собственному отражению в зеркале, проводя рукой по своим преобразившимся волосам.

– Скоро буду, – ответила Камила, не отрывая взгляда от Блэка сквозь прозрачные двери салона.

– Не заставляй ждать своего жениха.

Сердце Камилы бешено заколотилось при одном упоминании о Кларке. Послышались короткие гудки. Девушка сжала телефон в руке, но когда их взгляды с Оливером столкнулись, тут же изобразила что-то похожее на улыбку. Она не сможет долго бегать от реальности. Рано или поздно она настигнет ее.

Глава 5

Для семнадцатилетней девушки Камила прекрасно разбиралась в своих чувствах. И она более чем была уверена, что ничего не испытывала к Кларку – сыну друга семьи. Но отец решил, что образованный молодой человек с перспективным будущим – лучшая партия для нее. К тому же он из влиятельной семьи.

Камила нервно теребила край коротких шорт, пытаясь скрыть нарастающее беспокойство. Присутствие Кларка доставляло дискомфорт. Она знала о его намерениях и понимала, о чем будет разговор. Кларк, казалось, всерьез воспринимал их предстоящую помолвку.

Чтобы не тревожить родителей, молодые люди перебрались на крыльцо дома. Камила уселась на подвесную диван-качель, пытаясь раскачать ее ногами. С каждой секундой шкала психологического давления стремительно приближалась к критической. Оливер и Кларк буравили друг друга взглядами, расположившись по обе стороны от нее. Ни один из них не решался заговорить первым. Одному мешало воспитание, а другому не хватало инициативы.

– Кларк, – не выдержала Камила. – Тебя, наверное, утомляет, когда твой отец берет тебя с собой? Мистер Миллер в последнее время часто навещает нас.

– Нет, все в порядке, – заверил Кларк, вызывая раздражение у остальных. – Я рад снова тебя видеть. А ты?

– И я, – выдавила из себя Камила, бросив абсурдную затею раскачать все сто восемьдесят килограммов в целом. Миллер, почувствовав облегчение от ее признания, тут же переключился на Оливера:

– Непривычно видеть тебя с такой короткой стрижкой.

– Кларк, – предупреждающим тоном произнесла Камила, всем телом ощущая неприязнь между ними.

Блэк закатил глаза и даже не думал оставлять их наедине. Пусть Кларк смирится, что Оливер всегда будет в жизни Камилы. И каждый раз будет рядом, чтобы испортить им “романтический момент”. Кларк примирительно вскинул руки, показывая, что не намерен конфликтовать.

– На следующих выходных я хочу пригласить тебя в кино. Отец говорит, нам нужно больше общаться.

Оливер издал смешок.

– Отец говорит? – переспросил он, еле сдерживаясь от язвительных комментариев.

Не обращая внимания на колкость, Кларк накрыл своей ладонью руку Камилы.

– Так что?

Блэк заметил, как она неловко дернулась, придвигаясь к нему и стараясь избежать физического контакта с будущим женихом.

– Хорошо, – поджав губы, ответила девушка.

– Хорошо? Ты же говорила, что тебе нужно готовиться к экзамену. И твоя картина еще не закончена, – возмутился Оливер, борясь с рвущейся наружу ревностью.

– Оли, перестань, – попросила Вайт, бросив на него умоляющий взгляд.

Блэк сжал кулаки, он знал, что Камила никого не подпустит к себе близко. Но Кларк Миллер такой же терпеливый и осторожный, чем, без сомнения, и представлял угрозу. Рано или поздно он добьется своего. И в последнее время в глазах Камилы все чаще проскальзывало смирение с ситуацией.

– Я схожу с тобой на свидание, но как только закончу картину.

Миллер-младший улыбнулся, довольствуясь маленькой победой. Он был непробиваемой стеной, которая выдержит любой удар. Удивительный человек. Если бы Камила чувствовала к нему хоть что-то, вероятно, она была бы счастлива с ним.

– Отлично, – воодушевился Кларк, заметив своего отца, пожимающего руку хозяину дома. – Мне пора.

Миллер подмигнул на прощание и направился к припаркованному автомобилю. Камила вздохнула с облегчением, наконец, она может расслабиться. Но подозрительное молчание Оливера быстро спустило ее на землю.

– Что? – с тревогой спросила девушка.

– Так не должно быть, – сказал Оливер, зацикливаясь на жгучей боли в районе груди. – Неправильно заставлять человека быть с кем-то.

– У меня нет к нему чувств, ты же знаешь, – Камила положила свою руку на колено Оливера, пытаясь успокоить его. Но тот резко отстранился, вскочив с качели.

– Думаешь, это важно? Тебе все равно придется спать с ним, когда вы поженитесь. Или тебе все равно? – выпалил Блэк, прозвучав грубее, чем планировалось.

– Ух ты, – лишь ответила Камила, ощутив, будто по ней проехались катком, разрезая ее гордость остро заточенным лезвием.

Впервые в жизни она не знала, что ответить. Оливеру не свойственны злость или вспыльчивость, которые он демонстрировал в последнее время.

– Я имел в виду… разве нельзя что-то сделать? – уже мягче произнес он, понимая, что перегнул палку.

– Что, например?

Камила изогнула бровь, уставившись на него. Если она не смогла ничего противопоставить отцу, то что сможет Оливер?

– Я вижу, что ты смирилась. Но я – нет.

Оставив девушку в полном смятении, он быстрым шагом направился к воротам особняка. Камила, тяжело вздохнув, побежала за ним. Не хватало им еще поссориться из-за того, что неизбежно. Она схватила Оливера за руку, заставляя его остановиться.

– Да что с тобой?

Блэк перевел дух, пытаясь успокоиться. Он развернулся и посмотрел в ее зеленые глаза. Впервые он не мог прочесть в них ничего. Несколько секунд он собирался с мыслями.

– Я ревную, – невозмутимо произнес он, вложив в слова максимум искренности. Растерянность в ее глазах сменилась страхом. Камила огляделась по сторонам, отступая на шаг.

– Не говори так, кто-то может нас услышать, – прошептала она, все еще держа его руку.

– Но я ревную, – смело повторил Оливер, всматриваясь в выразительное, умоляющее лицо.

– Ты всегда будешь мне ближе, чем кто-либо, – продолжала шептать девушка, прекрасно осознавая, что это не просто дружеская ревность, о которой говорит Оливер. Он ведет себя так только тогда, когда на горизонте появляется Кларк. Возможно, Блэк не до конца понимает свои чувства. Он лишь заявляет о них напрямую.

– Обещаешь?

– Клянусь.

Он избавился от напряжения вместе с выдохом, но что-то все равно болезненно кололо в груди, не давая мыслить здраво.

Камила считала Оливера самым бескорыстным и искренним человеком на свете, достойным только лучшего. Она не лукавила, когда говорила, что он – самый близкий для нее человек и всегда будет занимать особое место в ее сердце.

Оливер был чист и невинен душой. Его сердце было безмерным и открытым для всех. Но что касалось Камилы – его любовь к ней была безусловна и не определялась каким-либо видом. Она без границ и конца, без меняющихся стадий в отношениях: друзья, возлюбленные… Ему были не важны условности, когда достаточно просто быть рядом.

Глава 6

Камила заканчивала последние штрихи на холсте, но миссис Мур неожиданно привлекла к себе внимание:

– Напоминаю участникам выставки: работы принимаются до середины сентября, – женщина остановилась возле одного из мольбертов, бросив оценивающий взгляд. – Вы усердно потрудились, но на сегодня все. Не забывайте о других предметах, не хочу слышать жалобы от ваших преподавателей.

– Конечно, – отозвался один студент.

– Не волнуйтесь, миссис Мур, – добавил другой.

– Спасибо.

Ребята засуетились, собирая свои вещи. Камила расстроилась, очевидно, ей не хватало десяти часов рисования в неделю. Хотелось как можно больше заниматься с миссис Мур, а не сидеть на скучной литературе и не зубрить английский к экзаменам.

Оказавшись в главном крыле возле своего шкафчика, Камила погрузилась в шумный водоворот школьной жизни: вокруг слонялись накачанные футболисты и кучковались популярные девушки. Вдалеке по коридору шла команда легкоатлетов, заставляя местных красавиц шептаться об их рельефных мышцах и облегающих лосинах. Среди спортсменов шел и Оливер.

Сердце Камилы замерло. Она торопливо открыла шкафчик, чтобы спрятаться. Подглядывая украдкой, она наивно полагала, что он ее не заметит.

Камила ужаснулась, поймав себя на мысли, что, в попытках не зацикливаться на ревности друга, она упустила момент, когда ей и самой стало неприятно видеть его в окружении других девушек. Ее взгляд на него изменился, когда она осознала свои чувства. Оливер вдруг стал самым красивым парнем в школе, а все его слова и действия воспринимались иначе. Не замечая этого, она стала искать в них двойной смысл. Внешность его стала еще более привлекательной, а улыбки, адресованные проходящим мимо старшеклассницам, ярче обычных. Камила сжала тетрадь в руке, пытаясь подавить возникшую бурю чувств. Оливер приближался, а ее навыки маскировки оставляли желать лучшего. Таилась маленькая надежда, что после вчерашнего он просто пройдет мимо.

– Привет, – как ни в чем не бывало, он остановился напротив нее. – Догоню вас позже, – бросил он своим друзьям.

– Привет, – голос Камилы дрогнул, выдавая ее смущение.

Он улыбнулся самой нежной улыбкой и аккуратно коснулся пальцем кончика ее носа.

– Опять испачкалась краской.

Вайт опешила и посмотрела в зеркало на дверце шкафчика. На правой щеке виднелась размазанная зеленая полоса. «Какой позор!»

– Черт, – прошептала она, пытаясь стереть следы собственной рассеянности.

– Подожди, – заметив, что у Камилы ничего не получается, он открыл бутылку с водой, которую всегда брал на тренировки. – Держи.

– Спасибо, – Вайт смущенно отвела взгляд, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Почему этот жест показался ей чем-то большим, чем простая вежливость? Оливер всегда был внимателен к ней. Что-то явно изменилось. Но когда именно? Она не знала. И Оливер совсем не помогал ей избавиться от навязчивых мыслей. Он смотрел на нее так, будто вокруг никого не было. Его взгляд был прикован к ней, как только он увидел ее в коридоре.

Камила заметила на нем подаренные ею кроссовки, и странный собственнический инстинкт заставил ее улыбнуться. Новое чувство, которое проявлялось все чаще.

– Мама приготовит сегодня твою любимую запеканку, – сказал Оливер, намекая на приглашение. – Она соскучилась и хочет увидеть тебя.

На мгновение Камила засомневалась, но поняла, что не сможет отказать ни Оливеру, ни тем более миссис Блэк.

– Конечно, – согласилась она. – Тогда я буду ждать тебя на парковке.

***

Камила вошла в маленькую, но уютную квартиру, наполненную ароматом запеченных овощей. При виде молодых людей лицо миссис Блэк озарилось счастливой улыбкой. Она всегда была гостеприимна с друзьями сына, но с Камилой у них сложились особенно теплые отношения.

– Запеканка почти готова, мойте руки и располагайтесь, – сказала она, возвращаясь к плите и открывая дверцу духовки. Совмещенная кухня с гостиной позволяла ей поддерживать беседу, параллельно занимаясь ужином. – Камила, дорогая, как ты?

– Все хорошо, спасибо, миссис Блэк, – ответила девушка, поглядывая на Оливера. Она была рада видеть его в хорошем настроении. Неловкость исчезла, все было как прежде: она восхищалась ужином, расхваливая кулинарные таланты миссис Блэк, а он рассказывал о своих тренировках. Находясь рядом с двумя самыми близкими людьми, Оливер был счастлив, как никогда.

Они общались на обыкновенные и актуальные темы для каждого студента выпускного класса: школа, подготовка к предстоящим экзаменам, поступление в университет. Камила изо всех сил старалась не сравнивать ужин в гостях у миссис Блэк и ужин со своими родителями. Она не помнила, когда в последний раз так много разговаривала за столом. Улыбка не сходила с ее лица на протяжении всего вечера. Время шло невероятно быстро, совсем не хотелось заканчивать этот день и возвращаться на другую сторону своей жизни. Не такую счастливую.

Бесспорно, это был лучший вечер за последнее время. Камила чувствовала себя расслабленной и даже не заметила, как ее локти оказались на столе, вовлекаясь в разговор все сильнее. Определенно, секрет уюта этого дома заключался не в красиво расставленной мебели или приятной цветовой гамме, а в Миссис Блэк, чьи глаза излучали искренность и заботу. Камила отчетливо видела, чьи именно черты характера и ценности унаследовал Оливер. Легко могла представить, каким хорошим отцом и мужем он будет в будущем.

Ей хотелось бы, чтобы ее мать была хоть немножко похожа на Синди.

– Чаю? – предложила миссис Блэк.

Молодые люди кивнули, и женщина оставила их наедине. Оливер с гордостью сообщил, что их команда прошла на главное ежегодное соревнование. Камила счастливо слушала о его достижениях, радуясь вместе с ним. Он продолжал улыбаться, пока уведомление на телефоне Камилы не привлекло его внимание. Они обменялись взглядами, прежде чем она заблокировала экран.

– Что ему надо? – лицо Оливера изменилось, когда он догадался, от кого пришло сообщение.

– Не знаю, – девушка пожала плечами, осознавая, что ее внутреннее состояние напрямую зависит от чувств Оливера.

– Посмотри, вдруг что-то важное, – с испытующим взглядом сказал он, вскинув бровь.

Камила сдалась под пристальным взглядом карих глаз. Ведь у нее никогда не было секретов от лучшего друга. Но сейчас она была в полной растерянности.

В любой другой ситуации, она была бы счастлива получить пригласительные билеты на новый спектакль ее любимой театральной труппы, но не сегодня, когда она снова видит играющие от раздражения желваки на скулах Оливера.

Они оба понимают, что билеты в театр – свидание, о котором говорил Кларк.

Глава 7

Почему Камила? Из всех многочисленных подруг Оливер влюбился именно в нее: своенравную девушку с задатками манипулятора. Она непредсказуемая и скрытная, совсем не похожа на его одноклассниц, а упрямства и решительности в ней больше, чем у капитана его команды. И если бы не случай, благодаря которому Оливер захотел узнать ее, они наверняка бы остались далекими тенями друг для друга.

Оливер сидел в кабинете директора, рассматривая различные статуэтки, которые красовались на столе и книжных полках, как какое-то общественное достояние. Но на самом деле эти миниатюрные фигурки ключевых исторических событий – личное хобби мистера Фишера. Было очевидно, что коллекция не из дешевых, как и вся мебель, наполнявшая кабинет ощущением власти. Оливер неловко заерзал на кресле, ощущая тяжесть каждого движения. Он старался держать спину прямо, но его тело будто налилось свинцом и не подчинялось ему. Прошло уже полгода с тех пор, как он переступил порог этой элитной частной школы, но он так и не смог привыкнуть ко всей роскоши, что его окружала.

– Оливер Блэк, – задумчиво протянул директор, внимательно изучая его академическую успеваемость.

– Что-то не так? – Оливер подскочил на месте. Неизвестность только усугубляла его тревожное состояние.

– Скажу прямо, – мистер Фишер едва заметно улыбнулся, что не ускользнуло от студента. – Ты очень способный, преподаватели тебя хвалят, и я с радостью напишу тебе отличное рекомендательное письмо в любой университет. Но одних знаний мало. Нужно проявлять инициативу и участвовать в студенческой жизни. Вот, здесь некоторые варианты, которые ты мог бы рассмотреть.

Мистер Фишер протянул лист бумаги, надеясь, что Оливер прислушается к его совету. Будет жаль, если в будущем ему начнут приходить отказы от лучших университетов только из-за его пассивности. Оливер взял листок, поблагодарив директора. Внезапный стук в дверь привлек их внимание. Не дожидаясь приглашения, в кабинет вошла девушка и остановилась возле стола, рядом с местом, где сидел Оливер. Она будто магнитом приковала к себе его взгляд: «Та самая рыжеволосая одиночка?» – подумал он, заинтересованно наблюдая. Он слышал множество слухов о Камиле, которые выставляли ее не в лучшем свете, но ему самому не доводилось с ней общаться. До этого самого момента.

Оливер не собирался отрицать, что все эти слухи повлияли на его мнение о Камиле. Он был осмотрительным, с предвзятым взглядом.

– Директор приюта просила передать тебе это, – мистер Фишер вручил Камиле небольшой пакет. Та удивленно приняла его. Оливер не понимал, почему его не отпускают. Он боялся пошевелиться лишний раз и притворился невидимкой. Мужчина средних лет продолжил: – Это прекрасно, что ты занимаешься с детьми и проводишь уроки рисования, но, Камила…

Он тяжело вздохнул, подбирая деликатные слова. Дочь председателя суда – одна из самых проблемных учениц, с кем он должен проявить осторожность.

– Я понимаю, – перебила его Камила, не дожидаясь, пока мистер Фишер закончит фразу. Она прекрасно знает, что речь идет о ее успеваемости.

– Тогда… не смею вас больше задерживать, – произнес он, намекая сразу обоим. Его глаза указали на дверь.

Именно в этот момент Оливер перестал быть невидимкой: тяжелый взгляд зеленых омутов пригвоздил все его тело к креслу. Девушка исчезла внезапно, так же, как и появилась. Необъяснимый импульс заставил его броситься вслед за ней. В его голове проскользнула едва уловимая мысль, за которую он успел зацепиться: «Приют? Дети? Что, если она не такая ужасная, как о ней говорят?»

Движимый таинственным любопытством, он догнал ее на школьной лестнице. Он должен узнать ее настоящую.

– Я помогу тебе с учебой, – прямо заявил он, чем застал Камилу врасплох. Девушка смерила его недоверчивым взглядом с головы до ног, ища скрытый подвох. С какой стати кому-то помогать ей?

– С чего вдруг? – вторит она своим мыслям. – Мы ведь даже толком не знакомы.

Камила продолжает недоверчиво смотреть, но что-то ей подсказывает, что парень искренен. Возможно, все дело было в том, как он смотрел на нее: сдержанно, но в то же время проницательно, не так поверхностно, как все остальные. Камила решает дать себе шанс поверить в эту белоснежную улыбку, от которой веет теплом и надежностью.

Оливер расспрашивал обо всем подряд, проявляя максимальный интерес. Их общение с каждой минутой становилось все более непринужденным. Они даже не заметили, как оказались на спортивной площадке, неспешно прогуливаясь вокруг футбольного поля. Камила показывала различные бумажные поделки и открытки от детей из приюта, и счастливо улыбалась, перебирая письма от маленьких поклонников. Оливер с восхищением наблюдал за ней, ощущая легкий трепет внутри. Он протянул руку, и его губы растянулись в улыбке, которая стала для них знаковой:

– Друзья?

«Друзья? Как глупо!» – Оливер усмехается, вспоминая их первое взаимодействие. Он помнит, как дрогнуло его сердце, когда эти манящие, полные самоуверенности зеленые глаза впервые посмотрели на него в кабинете директора. С каждым месяцем его симпатия крепла, пока не достигла некоего дружеского предела, за рамки которого он не мог выйти. Но когда на поле появился новый игрок, а в груди поселилось давящее чувство, Оливер изо всех сил старался держать себя в руках и не потерять голову от жгучей ревности, потому что еще немного, и он сорвется в пропасть отчаянных поступков.

***

Камила закончила свою картину и, сдержав обещание, отправилась на свидание с Кларком. Она оделась просто: легкое, почти невесомое летнее платье в темно-зеленых тонах с короткими рукавами – достаточно приличное для посещения театра и совершенно не подходящее для продолжительных вечерних прогулок.

Ей не нужно лишний раз производить на него особое впечатление. Она не хотела еще больше влюблять в себя парня, обреченного на безответные чувства. Притворство с ее стороны было бы как минимум не справедливо по отношению к Кларку. Все, что она могла ему предложить – это честность. Поэтому, заметив, как его рука тянется к ее руке, она поспешно поправила волосы, избегая нежелательных прикосновений. Но когда это все же произошло, она отчетливо ощутила разницу между ним и Оливером: ладонь Кларка была холодной и липкой, а его касания какими-то неестественными. В его движениях и глазах сверкали триумф и вседозволенность.

Камила старается сосредоточиться на спектакле и не думать о пугающей темноте, царящей в зале. Она не знала, чего ожидать от этого свидания, но уж точно не настойчивого внимания. Девушка вздрагивает, когда ладонь Кларка бесцеремонно ложится ей на колено и медленно поднимается выше, пробираясь под тонкую ткань платья. Камила меняет позу, закидывая ногу на ногу и пытается сохранить спокойствие, чтобы не привлекать к ним излишнее любопытство.

Затаив дыхание и сжав кулаки, она продолжает чувствовать требовательные движения сильной руки. Кожу на шее обжигает горячее дыхание шепота:

– Раздвинь.

Глаза Камилы широко раскрываются, а все ее тело накрывает волной ужаса и неконтролируемого возбуждения. Она ненавидит себя за это, она не должна испытывать что-то помимо отвращения. Что она может сделать, кроме как терпеть прикосновения будущего мужа? Ведь это именно то, что с ней случится после совершеннолетия.

В голове так вовремя проскальзывают слова Оливера: «Тебе все равно придется спать с ним, когда вы поженитесь. Или тебе все равно?»

Но ей не все равно. И более того, она только сейчас осознает, насколько противной может быть эта вынужденная близость с Кларком.

– Раздвину, когда стану твоей женой, – повернувшись к нему лицом, так же шепотом отвечает она.

«Если стану», – поправляет она себя в мыслях, начиная сомневаться в предстоящей помолвке.

Глава 8

Камила все чаще ловила себя на предательской мысли, что их с отцом уговор – ошибка. Она непроизвольно сравнивала других парней с Оливером и осознала, что он единственный человек, с кем ей комфортно. С кем она могла и хотела находиться дольше нескольких часов в день.

– Черт тебя дери, Оли! – прошептала она, с досадой понимая, как прочно он завладел ее мыслями. А Кларк? Она морщится, вспоминая вчерашний вечер. И когда только этот прилежный папенькин сынок превратился в самоуверенного наглеца?

Сбросив с себя остатки ночи, Камила надевает купальник и спускается к открытому бассейну, что находится на заднем дворе особняка. В попытках очистить голову она прихватила с собой книгу с иллюстрациями художников, удобно разместилась на шезлонге и спряталась от солнца под пляжным зонтом.

Погрузившись в автобиографию одного из мастеров, Камила нашла с ним одно интересное сходство. Она легко прониклась его непростой судьбой и его отношениями с близкими, находя в этом отражение собственных терзаний. Ей, как и ему, было сложно выражать чувства напрямую, словно это противоречило ее природе. Камила хороша лишь в защите своих границ и отстаивании убеждений. Возможно, именно поэтому ей всегда было так легко с Оливером, не требующим ничего взамен.

И словно услышав зов ее мыслей, он возник из ниоткуда. Обошел шезлонг и встал так, чтобы попасть в поле зрения Камилы. Он поставил освежающий мохито на столик рядом с ней, зная о ее пристрастии к этому коктейлю в знойную погоду. Внутри стакана тонули кубики льда, листья мяты и дольки лайма. Камила признательно улыбнулась и попробовала напиток через трубочку.

– То, что нужно, – выдохнула она, блаженно прикрыв глаза. Оливер, как всегда, предугадал ее желание. Порой это казалось невероятным, а в голове невольно всплывал вопрос: «Он со всеми такой?»

– Меня впустил Феникс и сказал, что ты здесь, – словно прочитав ее мысли, ответил Оливер.

Камила приподнялась на шезлонге, наблюдая за другом. Тот подошел к соседнему лежаку и, малыми усилиями сбросив футболку и шорты, предстал перед ней в одних обтягивающих боксерах. Его гладкое и стройное тело с небольшим признаком наличия мышц заставило глаза Камилы инстинктивно скользнуть ниже пояса, задержавшись там лишь на мгновение. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Блэк заметил ее мимолетный интерес. Он сдержал ухмылку и сделал вид, что не заметил.

Камила не могла не отметить, как стремительно меняется его тело: проступает структура мышц, появляются очертания фигуры, которая дает понять, каким он станет в будущем. Легкая атлетика, бесспорно, пошла ему на пользу. Еще год назад он был тоньше ее, а сейчас… Камила задумалась, рисуя в воображении образ двадцатилетнего Оливера.

– Крем? – он протянул тюбик с солнцезащитным средством, который успел позаимствовать у домработницы, – Или останешься под зонтом? Я тогда пойду поплаваю.

Слегка повернувшись, Камила предоставила ему доступ к своей спине.

– Сделай сам, – девушка с вызовом посмотрела на друга и его вздернутые от удивления брови.

Но ступор Оливера продлился недолго, он ни за что не упустит возможности оказаться рядом. Счастливая улыбка предательски расцвела на его лице. Контроль над эмоциями в присутствии Камилы каждый раз давал трещину.

Блэк медленно подошел и опустился на шезлонг позади девушки. Ее светлая, почти фарфоровая кожа мгновенно пленила его взгляд. Ему отчаянно хотелось коснуться оголенных участков тела. Он рассматривал каждую родинку и каждый изгиб, фиксировал в памяти как можно больше. Казалось, будто время вокруг него остановилось, как и рука, будто рискнув прикоснуться к заветному – оно тут же исчезнет. Оливер абстрагировался от окружающих звуков, растворяясь в волшебстве мгновения. Он слышал лишь собственные мысли, спутанные в клубок сомнений и желаний.

Не чувствуя движений Оливера, Камила вздрогнула от внезапного прикосновения к своей спине. Легкий холодок крема и жар его ладони, скользящей плавными, аккуратными движениями, ускорили ее сердечный ритм.

– Интересно, как долго твоя картина провисит в галерее? – прошептал он над ее ухом, сбивая ровное дыхание.

– Неделю, может, две. Пока не закончится выставка, – ответила она, отчаянно пытаясь не думать о руках, гуляющих по ее спине. Но Оливер снова и снова играл на ее самообладании, перебираясь к плечам и шее.

– А потом? – спросил он, массируя зажатые мышцы и чувствуя ее прерывистое дыхание.

– Выставят на аукцион, – выдохнула Камила. Его ладонь скользнула от шеи к правой ключице, медленно спускаясь все ниже.

Камила закрыла глаза, впервые испытывая нечто подобное. Каждая клеточка ее тела напряглась в сладком ожидании. Весь воздух вышибло из легких от страха быть пойманной. Пальцы Оливера нащупали край ткани купальника и коснулись голой кожи, покрытой мурашками. Камила испуганно открыла глаза, сдвигая колени и чувствуя судорожное сокращение мышц.

– Достаточно! Дальше я сама, – она резко перехватила его руку и отстранилась на безопасное расстояние, стыдясь взглянуть в карие глаза. Камила не ожидала, что ее тело так остро отреагирует на его прикосновения, ведь движения Кларка были куда более смелыми.

– Как скажешь, – произнес Оливер осипшим голосом. Он встал с шезлонга и на ватных ногах направился к бассейну, стремясь унять дрожь и отвлечься от непрошенных мыслей.

***

Комната Камилы аккуратная и чистая: минимализм во всем его проявлении. И если бы не мольберт, одиноко стоящий в углу возле окна, никто бы не догадался, что это комната художницы. Раздвинув шторы и обнаружив рассвет, Камила расстроено вздохнула. Всю ночь она провела над новой картиной и придумывала к ней подпись,чтобы она была особенной, запоминающейся. Взгляд упал на блокнот, где красовалась надпись: «инь и ян», и на ее губах появилась улыбка. Черный и белый, как их с Оливером фамилии. Ей хотелось, чтобы их навечно связывало что-то еще, помимо общих воспоминаний.

Несмотря на то, что рассвет уже вступил в свои полные права, красиво застеленная постель так и осталась нетронутой со вчерашнего дня. Школьная форма бережно ждала своего часа, разложенная поверх мягкого пледа. Камила обреченно посмотрела на темно-синий пиджак и юбку элитной школы, в которую ей так не хотелось возвращаться после каждых выходных. Ярко-золотистая эмблема на пиджаке так и кричала о престижности учебного заведения, где по факту учились заносчивые детки богатых родителей. И Камила принадлежала к их числу. Но даже так она умудрилась стать изгоем, едва осмелившись продемонстрировать собственное мнение.

В отличие от мужской школьной формы, где мальчики носили удобные брюки, девочкам приходилось заправлять белую рубашку в короткую юбку, что шло вразрез со всеми лозунгами США об антидискриминации и равноправии. Камила поморщилась, разглядывая себя в зеркале, и с особым отвращением посмотрела на броский красный галстук – обязательный атрибут наряда, от которого ее порядком тошнило. К форме также прилагались туфли и гольфы выше колен белого или черного цвета. К счастью для Камилы, регламент не диктовал цвет волос и количество косметики, позволяя хоть как-то выразить индивидуальность, которую поощряла школа, но критиковали ровесники.

Прежде чем войти в комнату Камилы, Оливер постучал. Девушка взглянула на друга и его боевую экипировку: белые кеды, бежевые брюки и темно-синий пиджак с красным галстуком смотрелись на нем идеально. А новая короткая стрижка безупречно подчеркивала его острые скулы и впалые щеки, превращая парня в фотомодель с обложки модного журнала.

Иногда на выходных он оставался ночевать у нее в гостевой комнате, помогая Камиле готовиться к экзаменам. Генри и Эмилия Вайт были ему благодарны, хоть и безразличны. Оливер заранее брал все необходимые вещи с собой.

– Готова?

– Почти, – ответила Камила, сглатывая подступивший к горлу ком. Она уверена, что Блэк даже не осознает, какой эффект оказывает на представительниц прекрасного пола. Его благородство и скромность уже околдовали девочек из художественного класса, куда ходит Камила. Она также уверена, что в сочетании такой внешности и характера должен быть какой-то скрытый подвох. Ведь он даже не старается.

– Феникс уже приехал, – предупредил он и добавил: – Я подожду внизу.

– Хорошо, спасибо.

Камила отвернулась обратно к зеркалу, не дожидаясь, когда Оливер выйдет из комнаты. В отражении она увидела, как он замешкался, рассматривая ее. Но спустя мгновение оставил ее одну. Заботливый Оливер, как всегда, переживает за состояние Камилы.