Всё в дыму, убийц не видно

Размер шрифта: 13

Издательство Азбука®

* * *

Моей свекрови Джен Блэкхерст.
Спасибо за то, что подарили мне Вашего сына и Вашу фамилию, и спасибо за все, что Вы делаете для нас

Глава 1

Оргкомитет наверняка заявил бы потом, что Ночь костров[1] в Льюисе в этом году удалась на славу, если бы все не испортил труп.

К половине восьмого вечера пятого ноября тысячи людей наводнили узкую Хай-стрит. Полиция оттеснила их с перекрытой дороги, и они слонялись туда-сюда по тротуарам в поисках лучшего места, держа в руках пластиковые стаканы с пивом. Дождя не было, но холод пробирал до костей, и зеваки с нескрываемой завистью поглядывали на жителей верхних этажей над магазинами – эти счастливчики могли наблюдать за праздником, стоя у эркерных окон в одной пижаме.

Эми Манро уже совсем было решила, что никуда не пойдет. Она была там много раз, и ей не нравилось, что с каждым годом народу все прибывало, все больше чужаков находили способ проникнуть на факельное шествие. Хотя муниципальный совет заранее ограничивал проезд, а владельцы съемного жилья заявляли, что свободных комнат нет, люди со всех концов страны стекались в Льюис. Визитеры парковались где попало, создавая неудобства, а главное – заполняли пабы и бары. Местные жители, из недели в неделю оставлявшие там свои деньги, теперь не могли получить прежнего удовольствия от собственных традиций. Нет, Эми уже подготовилась к бойкоту, как вдруг Стив между делом обронил, что собирается на праздник и, если она не против, будет ждать ее у здания суда в восемь вечера.

Трудно выглядеть привлекательной в дутой куртке, шарфе и шерстяной шапке, но Эми распустила волнистые локоны и подкрасилась. Тридцатитрехлетний Стив был старше Эми на четыре года. Она уже перестала надеяться, что когда-нибудь он увидит в ней не просто коллегу, а кого-то еще. Город вовсе не трещал по швам от завидных женихов. Пока Эми присматривалась к парням из своей школы, они успели найти себе пару или разъехаться по университетам. Кроме Стива, который, казалось, женщинами не особенно интересовался. Не в том смысле, что его больше привлекали мужчины. Просто, когда Эми работала с ним в супермаркете в одну смену, он не хвастался победами на любовном фронте, как все остальные. Стив был другой.

Даже в толпе туристов Эми попадались знакомые. Из паба, еле держась на ногах, вышел бывший директор школы. Паб уже задраивал люки, но потом, когда все успокоится, он откроется снова, только для местных. Сестра Эми помахала ей рукой с другой стороны улицы, но переходить дорогу не стала – и слава богу, только этого не хватало. Кара вечно уводила у нее парней, с тех пор как они были совсем девчонками. Тим, державший фруктово-овощной ларек на рынке, сказал Эми, что она сегодня хорошо выглядит, а женщина из сувенирного магазина отпихнула ее, расталкивая людской поток с таким решительным видом, будто спешила скорее оказаться подальше отсюда. Торговцы знали, что в Ночь костров нужно закрыться пораньше и уносить ноги к чертовой матери, если не хочешь застрять на работе до окончания праздника. Некоторые даже запирали ставни. Эми не винила эту женщину – кажется, ее звали Честни. Она и сама обошлась бы без всего этого… если бы не Стив.

– Наше вам… – сказал он, когда Эми пробралась к нему.

Она сразу заметила Стива. Ростом больше шести футов и крепкого телосложения, он не затерялся бы в любой толпе.

Эми улыбнулась ему и покрутила головой:

– Такого сумасшествия еще не было.

– Знаю, – ответил он. – Только не знаю, почему это нас до сих пор беспокоит.

Он взял ее под руку, как проделывал уже тысячу раз, но сегодня почему-то все было как-то иначе. Эми невольно поежилась. Холод стоял просто зверский.

– Потому что в Ночь костров ты становишься большим ребенком, – ответила она и ткнула его локтем под ребра.

Стив притворно согнулся, словно от боли.

– Веди себя прилично. К какому костру мы пойдем?

В Льюисе насчитывалось семь костровых обществ, и шесть из них участвовали в сегодняшнем празднестве – вот почему город называли «мировой столицей Ночи костров». Это было настолько захватывающее, потрясающее воображение зрелище, что сам не поверишь, пока не увидишь. Раз в год город оказывался во власти не вполне законной традиции, уходившей корнями в начало девятнадцатого века, с факельным шествием в честь семнадцати протестантских мучеников из Льюиса, сожженных на костре в середине шестнадцатого столетия. Чучела сомнительных политических деятелей проносили через весь город, а потом сжигали, как легендарного заговорщика Гая Фокса. Когда-то чучела изображали римского папу Иоанна Павла, но в последнее время его обычно заменял действующий премьер-министр, хотя отщепенцы из Клиффского кострового общества по-прежнему ходили с транспарантами «Нет папству!». Эти шествия всегда были отражением важных социальных проблем, протестом то против добычи сланцевого газа, то против войны или разбитых дорог в графстве. По городу тащили горящие бочки и сбрасывали в реку Уз в память о стычке гуляк с местным судьей Дж. П. Уитфилдом на Клиффском мосту около двухсот лет назад. Каждый год праздник собирал тысячи людей, и хотя официальный сайт Ночи костров в Льюисе предупреждал о возможности получить травму – volenti non fit injuria[2], участники сознательно шли на риск.

После шествия зрители направлялись к кострам погреться и продолжить веселье. Эми больше всего нравилось Клиффское общество. Она не состояла в нем (для этого нужно было усердно работать весь год, собирать средства и много пить), однако всегда покупала билет к их костру, хотя могла бы любоваться фейерверком из окна собственной спальни. Клиффское костровое общество исторически было союзом изгоев и бунтарей. Все знали, что они живут по своим законам. Они вышагивали отдельно от остальных, неся транспаранты «Старый добрый Клифф» и «Нет папству!», и наряжались в полосатые черно-белые костюмы контрабандистов и викингов. Клиффцы знали толк в том, как устроить шоу.

– Я слышала, в этом году будут сжигать Трампа. Давай пойдем туда?

– Ага, точно. Ну и кто после этого большой ребенок?

Эми ответила Стиву улыбкой и, когда темнота окутала их, погрузилась в карнавальную атмосферу Ночи костров. Петарды падали к самым ногам стоявших в первых рядах зрителей, от визга которых звенело в ушах. К третьему залпу все заволокло дымом, красочные костюмы и транспаранты почти скрылись из виду. Брошенные на тротуар горящие факелы были как небольшие костры. Зрители грели над ними руки, пока волонтеры в огнезащитных перчатках все не собрали.

Когда шествие закончилось, толпа волной хлынула к началу главной улицы и там разбрелась к выбранным кострам. Местные жители то и дело незаметно заныривали в попутные пабы, чьи двери оставались закрытыми для всех, кроме знакомых лиц.

Самым большим и лучшим в этом году было чучело Трампа. В первый раз его изготовили в две тысячи шестнадцатом году перед выборами. Эта идея оказалась настолько удачной и к тому же не грозила обществу крупными неприятностями (вроде тех, что едва не принесло задуманное чучело Алекса Салмонда[3]), что ее повторили на бис. Двое циркачей, изображавших лошадь, провезли чучело Трампа по улице, а потом без лишних церемоний затащили на приготовленную груду поленьев и обложили горящими факелами. Пламя занялось, огонь начал подбираться к Трампу, и толпа взревела.

Стив наклонился к Эми и попытался перекричать поднявшийся шум:

– Я только заскочу в туалет.

Эми тихонько взвизгнула, когда рука Трампа отвалилась и упала в костер. Оранжевые языки пламени облизывали изготовленное из папье-маше туловище. В любое мгновение чучело могло взорваться изнутри, устроив настоящий фейерверк.

– Ладно, – сказала Эми, надеясь, что Стив отлучится ненадолго.

Она была совсем без ума от него. Интересно, что чувствует он? По виду мужчины так трудно о чем-нибудь догадаться.

Когда взрыв все-таки грянул, публика вздрогнула от неожиданности, как это случалось каждый год, и разразилась радостными криками. Эми ликовала вместе со всеми. Чучело Трампа осело, и огонь подобрался к самой его голове. Однако она не упала, как обычно бывает, а принялась раскачиваться из стороны в сторону, как будто внезапно отяжелела, почти лишившись тела. Время словно остановилось, восторженные вопли переросли в рев, и Эми не сразу сообразила, что объятая пламенем голова катится с верхушки костра прямо на нее и тех, кто стоял рядом. Эми испуганно вскрикнула и замерла: все случилось слишком быстро, мозг не успел послать сигнал спасаться. Чья-то рука грубо схватила ее и дернула в сторону, и в тот же миг в считаных дюймах от ее ног упала голова Дональда Трампа в оранжевом ореоле пламени.

Стив прижал Эми к себе, и она почувствовала, что его пальто стало липким от пива, пролитого в отчаянном жесте спасти ее. Адреналин все еще бурлил в ней, когда толпа расступилась и пропустила двоих мужчин с огнетушителями, распылявшими пену. Люди, завороженно наблюдая за происходящим, смеялись от облегчения, что обошлось без пострадавших и праздник продолжается.

Огонь вскоре утих, но крики поднялись снова, когда из-под хлопьев пены показался черный, обгорелый человеческий череп, скрытый до того в голове чучела.

Глава 2

Четверо членов муниципального совета Льюиса и Истборна, пропустившие заседание тем вечером, будут долго сожалеть, что предпочли заняться чем-то другим. Одну пригласили на девичник в едва знакомой компании, у другой заболела кошка. Третий посмотрел на разбушевавшийся за окном ноябрьский дождь и решил остаться дома у камина, а четвертая попросту перепутала число. Эта женщина расстроилась больше других. За последние пять лет она присутствовала на всех скучных заседаниях и специально отмечала дату следующего в настенном календаре с фотографиями кошек и собак под дождем – и надо же такому случиться, что ошиблась именно с тем, на котором прозвучали угрозы в адрес Руперта Миллингтона.

Первые сорок семь минут заседания наводили такой же сон, как и все предыдущие. Двенадцать членов совета расселись полукругом перед двумя десятками жителей Льюиса, которые, как всем прекрасно было известно, пришли сюда только потому, что обсуждалось предложение об отмене предстоящего вскоре шествия на Ночь костров. Опять и снова.

На сорок восьмой минуте член совета Руперт Миллингтон поднялся, прочистил горло, хотя ни в том ни в другом не было необходимости: слушатели и так затаили дыхание. Они пришли сюда уже готовыми к войне. Линия фронта была вычерчена еще в прежние годы, и представители шести костровых обществ хорошо знали, за что сражаются, – эту битву они неизменно выигрывали на протяжении вот уже двухсот лет.

Руперт Миллингтон был лицом муниципального совета. Ослепительно-белые зубы и такая же идеально белая рубашка, строгий темно-синий костюм с галстуком и искусственный загар должны были представлять его как «респектабельного пожилого мужчину», но на самом деле выдавали в нем торговца подержанными автомобилями. Он далеко не впервые отстаивал спорную точку зрения, но не сомневался, что добьется всеобщего внимания и поддержки. Можно сказать, он обладал одним несомненным преимуществом: совершенно не боялся, что его «спишут со счетов».

«Никто меня никуда не спишет, – любил повторять Руперт жене. – Я просто заполучу сторонников иного сорта».

– Снова и снова Льюис оказывается в центре внимания по совершенно недопустимой причине, – звенел он на весь зал, четко и правильно выговаривая слова, и по рядам слушателей волной прокатился возмущенный ропот, который, однако, не остановил Руперта, как не останавливал никогда. – Я едва нахожу в себе силы читать заголовки статей, описывающих поведение членов определенных костровых обществ…

– С этим мы уже разобрались, – послышался голос из зала. – И как раз на встрече с вами, хочу добавить.

Руперт покачал головой и продекламировал:

– Я высоко ценю усилия главы общества Боро, направленные на то, чтобы уладить проблему, но они ничуть не отменяют тот факт, что подобные инциденты происходят из года в год. Общество просто перестало наряжаться в костюмы зулусов и сжигать чучело папы. Хоть я и убежденный сторонник свободы слова, нам следует подумать о своей репутации.

– Как я уже говорил…

– Фред, у вас еще будет возможность высказаться, – оборвал его председатель совета Джереми Финч и обернулся к Руперту: – Продолжайте, советник Миллингтон.

Руперт признательно улыбнулся Финчу и для большей убедительности еще раз прочистил горло.

– Спасибо, Джереми. Как я уже не раз повторял, нынешняя форма праздника устарела и требует тысяч дополнительных полицейских для перекрытия дорог и поддержания порядка на протяжении всей ночи. Не говоря уже о том, что членам совета приходится отвечать на огромное количество звонков, касающихся сомнительных костюмов, или невозможно въехать и выехать из собственного города. Все это ложится на Льюис тяжким бременем, и я убедился, что многие местные жители испытывают схожие чувства.

– Где же они тогда, эти твои сторонники? – спросила невысокая женщина с копной темных, вьющихся, как у Медузы горгоны, волос.

Она поднялась с места и обвела рукой зал. На ней был мешковатый темно-зеленый комбинезон с подвернутыми до лодыжек брючинами и джинсовая куртка, слишком тонкая для такой холодной погоды.

– Миссис Донован, вы можете взять слово, когда мистер Миллингтон закончит.

– Ой, заткнулся бы ты лучше, Финч! Мы все состаримся, прежде чем Миллингтон закончит, и уж тогда точно не сможем принять участие в шествии. Хотелось бы мне взглянуть на этих сторонников нашего бесценного советника, потому что с кем бы из местных я ни разговаривала, все они…

– Из местных? – усмехнулся Руперт. – Кто бы говорил о местных, только не…

Он внезапно умолк.

– Только не кто? – наседала на него женщина, едва не срываясь на крик. – Кто, я тебя спрашиваю?

Лицо Руперта залилось краской, но он быстро справился с собой.

– Приезжая, – прошипел он.

– Ты ведь не это собирался сказать, Руперт? – усмехнулась она. – И тебе прекрасно известно, что я не приезжая. Моя семья с давних времен живет в Льюисе, мой…

– Да, да, ты всем это рассказываешь, – огрызнулся Руперт, подняв брови, – а сама появилась из ниоткуда со своими снадобьями и предсказаниями. У тебя нет никаких доказательств родства с Обри Тейлором, и вообще…

Женщина нацелилась в него острым кроваво-красным ногтем, и ее тихий голос удивительным образом разлетелся эхом по всему залу:

– Да как ты посмел? Как у тебя язык повернулся? Инвечит бакри дархиджа сосе кога парни… инвечит бакри…

Раскрасневшееся лицо Руперта вмиг побледнело.

– Что я посмел? – выдавил он и растерянно огляделся по сторонам. – Что она говорит? Кто-нибудь понимает, что она говорит? Остановите ее! Скажите, чтобы она замолчала!

Зал взорвался встревоженной какофонией, но никто даже не пытался прервать женщину.

Она продолжала читать заклинания, и голос ее звучал все громче:

– Инвечит бакри дархиджа сосе кога парни… инвечит бакри…

Руперт отшатнулся, словно от удара.

Один из членов совета вскочил и бросился к женщине.

– Ну что же вы, миссис Донован, нельзя так себя вести. Думаю, на сегодня хватит.

Женщина оборвала свои заклинания.

– Заруби себе на носу, Миллингтон, твои дни в совете сочтены! – прошипела она, тыча в него пальцем, и Руперт вздрагивал от каждого тычка. – Заруби себе это на носу!

Она отмахнулась от пожелавшего вмешаться главы совета:

– Убери от меня свои поганые руки, Финч, я уже ухожу!

Повернувшись к Руперту Миллингтону, она свирепо зыркнула на него:

– Берегись, а то сам окажешься на костре! Вспоминай, вспоминай, чем закончился Пороховой заговор!

Глава 3

Инспектор Джефф Уокер склонился к ноутбуку и нажал клавишу «пауза». Лицо женщины на экране застыло в пугающей гримасе. Уокер устроился за столом поудобнее, приняв «непринужденный, но по-прежнему начальственный» вид. Стоявшая в заднем ряду сержант Тэсс Фокс подумала, что в этом дешевом сером костюме он выглядит как учитель на замену, который не в ладах со школьниками.

– Сегодня утром мы получили от частного лица эту запись заседания муниципального совета Льюиса и Истборна. Оно состоялось в среду, первого ноября. Последнее известное нам видео с советником Рупертом Миллингтоном, теперь уже, вероятно, существующим в виде костей, найденных на месте злосчастного костра. По очевидным причинам мы посчитали это происшествие убийством. Не может быть, чтобы жертва по собственной воле угодила в костер.

– А что за женщина ему угрожает? – спросил кто-то.

Инспектор Уокер сверился с пометками на демонстрационной доске.

– Лица не видно, потому что снимали с заднего ряда, но мне сказали, что ее фамилия Донован. Местная жительница. Говорят, у них с Миллингтоном что-то было. Его жена пару раз жаловалась, будто эта женщина наведывалась к ним домой с единственной целью – испортить настроение хозяину. Я заглянул по адресу, который нам назвали, но не застал ее и оставил визитку с сообщением, что хочу переговорить с ней. Зайду еще раз позже. Учитывая характер угрозы и тот факт, что произошло это незадолго до убийства, она определенно попадает под подозрение.

– Думаете, она убила его из-за того, что он хотел отменить шествие?

Тэсс обернулась к говорившему – незнакомому молодому констеблю. Должно быть, не местный. Любой, кто прожил в Сассексе какое-то время, знает, как разгораются страсти в Ночь костров. Неплохой каламбур. Если бы это были двое рослых, крепких мужчин, повздоривших во время шествия, она бы с легкостью поверила, что драка могла закончиться смертоубийством. Но этой женщине было под пятьдесят. Тэсс плохо представляла себе, как она смогла бы без посторонней помощи затащить тело Миллингтона в костер.

– …и не за такое.

Тэсс поняла, что по привычке не прислушивалась к тому, что говорил Уокер. Теперь, когда он стал ее начальником, придется научиться уделять ему больше внимания.

– В зале находилось как минимум тридцать человек, и я хочу от каждого из них получить показания касательно этих угроз. Барнс, Джадсон, можете взять список присутствовавших из протокола заседания совета.

Оба полицейских кивнули.

Уокер закрыл ноутбук и повернулся к доске.

– Итак, Руперта Миллингтона, члена муниципального совета, кандидата в парламент от Консервативной партии, в последний раз видели на этом собрании. Его жена Леодора в тот вечер осталась ночевать у подруги и вернулась домой только на следующий день. Она легла в постель, полагая, что Руперт придет поздно и пьяным и потому будет спать на диване. Беспокоиться она начала только наутро, когда поняла, что он так и не появился. Она сообщила о его исчезновении в воскресенье, третьего ноября. Поскольку мистер Миллингтон был взрослым мужчиной, способным себя защитить, мы оформили протокол, обзвонили больницы, составили список его знакомых et cetera[4], но готов признать, что не слишком усердствовали в розыске. Это было последнее воскресенье перед Ночью костров, и хлопот без того хватало.

Тэсс едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Зачем Уокер возвращается к тому, что все уже знают об исчезновении Миллингтона? Какой смысл стоять здесь и смотреть кино о заседании совета, вместо того чтобы расследовать убийство? Уже в который раз ей пришлось контролировать выражение лица, чтобы на нем не проявилось пренебрежение к непосредственному начальнику. Уокер получил повышение шесть месяцев назад, и за это время она так часто прикусывала язык, что там живого места не осталось.

– Мы точно знаем, что это именно он был жертвой, найденной в костре? – спросил один констебль.

– Не с полной определенностью, – покачал головой Уокер. – Но после вчерашней находки поднялся такой шум в прессе, что если бы Миллингтон вернулся домой с поджатым хвостом и запахом духов, то, думаю, все этим бы и кончилось. Мы ждем результатов анализов, поскольку визуальное опознание… не представляется возможным.

– Другие подозреваемые есть?

Уокер снова покачал головой.

– Как я уже сказал, Миллингтон не считался пропавшим без вести с высокой вероятностью риска для жизни, пока не обнаружили этот труп в костре. Теперь мы начнем более интенсивное расследование, а также поиски возможного убийцы нашего Джона Доу[5]. Но, учитывая интерес со стороны прессы, это будут два разных дела. Джонсон, поговори со снявшим это видео.

Уокер встал, давая понять, что совещание закончено.

– Мне нужны показания всех присутствовавших на заседании. Ричардсон, в течение часа ко мне должен прийти глава Клиффского кострового общества. Составь список членов общества и обрати особое внимание на волонтеров, изготовивших чучело Трампа. Даже если они к этому непричастны, пусть хотя бы объяснят, как труп очутился внутри чертова чучела и никто ничего не заметил.

– Да, сэр, – кивнул Ричардсон.

– Бертон, возвращайся на кострище. Мне придется надавить на начальника пожарной охраны, чтобы они освободили место происшествия для осмотра, хотя вряд ли там отыщется что-то не сгоревшее дотла или не смытое водой.

– Да, сэр.

Тэсс ушла в себя, пока Уокер раздавал важные поручения всем вокруг. Как же она ненавидела этого человека! Получив повышение, он принялся помыкать Тэсс, подбирая для нее самую грязную и неквалифицированную работу. Хит вернулся в патрульную службу, хоть и подавал большие надежды. Фахру послали на шестинедельные курсы в Ковентри. Только они с Джеромом и остались от их маленькой банды, и теперь, вероятно, им придется заваривать кофе. Или хуже того – отправят в подомовой обход.

– Фокс, Морган.

Она вздрогнула, услышав свою фамилию.

– Сэр?

Это слово обожгло ей язык. Уокер довольно усмехнулся, и Тэсс поняла, что в ее голосе прозвучала надежда.

– Подомовой обход.

Глава 4

Тем вечером во влажном, душном Каире Сара Джейкобс прохлаждалась в баре отеля, потягивая уже третий коктейль. Вокруг нее богатые американцы опрокидывали один стаканчик виски за другим, сорили десяти- и двадцатидолларовыми банкнотами, как будто у них в номерах стоял печатный станок, и громко хохотали над собственными несмешными шутками.

– Может, взять и переехать сюда, – сказала она сидевшей рядом сестре. – Здесь столько лохов. Я могла бы провернуть пару трюков и уйти с недельным заработком.

Большие темные глаза Джулии скользнули по залу, и она пожала плечами.

– Быстрее было бы обокрасть их, чем показывать фокусы. Посмотри, как беззаботно они оставляют на столах свои вещи: телефоны, бумажники. А эти модные куртки на спинках стульев!

– Я никогда не ворую, если могу обхитрить, – улыбнулась Сара. – Мне больше нравится, когда они сами протягивают мне деньги.

В сущности, это вообще было не воровство, особенно быстрые уличные игры, целиком основанные на том, что она лучше простофиль знала вероятность успеха. Практически как букмекер.

– Вот что я скажу, – заявила Джулия с заговорщицким блеском в глазах. – Ты проделай свои милые фокусы, а я что-нибудь украду, и посмотрим, кто соберет больше за пару часов.

Если бы Сара поддалась первому побуждению, то сказала бы сестре «нет». Они приехали в Каир, чтобы разыскать мать, которую Сара давно считала погибшей. Попасться в руки полиции в чужой стране в ее планы никак не входило. Ее единокровная сестра Тэсс, оставшаяся в Сассексе, ни за что бы не одобрила пари с Джулией – по множеству причин, и Сара даже не смогла бы перечислить их все. Первая и, несомненно, главная заключалась в том, что Джулия Джейкобс находилась в розыске за убийство. На самом деле – за три. Первыми жертвами были те двое мужчин, которые напали на Сару пятнадцать лет назад, а третьим оказался общий отец всех трех сестер Фрэнк Джейкобс, хотя Джулия клянется, что убила Фрэнка по ошибке. Тэсс отказывалась понимать, как может Сара путешествовать вместе с Джулией, зная, что та виновна в смерти их отца. Но от Тэсс ведь этого и не требовалось? Мать ее еще жива, сестра не осталась сиротой. Если есть хоть малейший шанс, что Джулия сказала Саре правду, якобы и их мать, Лили, тоже жива, Сара сумеет сдержать гнев, пока не найдет маму. О том, что произойдет дальше, она старалась не думать.

– Ну не знаю, – произнесла Сара.

Однако обе они прекрасно понимали, что «не знаю» и «нет» – это не одно и то же. Дело в том, что, как бы Сара ни любила Тэсс, как бы ни уважала ее добропорядочный образ жизни, с Джулией ее роднил одинаковый моральный компас. Ну хорошо – почти одинаковый. У Сары он был просто сломан, а Джулия давным-давно зашвырнула его в море. Но обе сестры нуждались в острых ощущениях, которые приносит нарушение правил.

– Давай же, а то мне скучно, – заныла Джулия. – И одеты мы подходяще, в самый раз.

Она была права: обе немало потрудились, прихорашиваясь перед выходом. Хотя Джулия, с ее огромными темными глазами, эльфийским личиком и изящными изгибами тела, свободнее чувствовала себя в вечернем платье, чем в пижаме, она оставалась бы красавицей и нацепив на себя мусорный мешок. Сара знала, что тоже выглядит неплохо, но все равно рядом с Джулией казалась себе уродливой сестрицей Золушки.

– Отлично, – согласилась Сара, поднимая сумочку. – Два часа. Нам придется зайти в разные бары, я ведь не смогу облапошить того, у кого ты уже свистнула кошелек. Встречаемся в баре возле бассейна. Он будет к тому времени закрыт, но мы найдем дальний столик, где нас никто не увидит. Смотри только не попадись! Египет не лучшее место, чтобы угодить за решетку, и здесь нет Тэсс, которая могла бы как-нибудь все уладить.

Джулия поморщилась, услышав имя единокровной сестры. Тэсс была сотрудницей полиции, а значит, обязанной найти и арестовать Джулию. Такие вот, мягко говоря, запутанные семейные отношения.

– Ах вот как! – хлопнула в ладоши Джулия и встала, добавив с легкой усмешкой: – Я начинаю думать, что мы теперь будем ходить по струнке.

– Да ты же украла все, что сейчас на тебе, – укоризненно заметила Сара. – Тебе хоть разметку делай – все равно будешь ходить по кривой.

– Три, два, один, начали! – махнула рукой Джулия и умчалась прочь.

Сара досадливо поцокала языком и закатила глаза. Нужно было сказать «нет». Уж Тэсс-то наверняка бы сказала. И все-таки это шанс дать понять Джулии, что в сноровке Сара ей не уступит.

– Получается, я выиграла? – притворно удивилась Сара, когда остальные сидевшие за столом с хмурым видом протянули ей деньги.

Низкорослый худой мужчина, одетый, несмотря на жару, в строгий костюм, повертел в руках стакан с безалкогольным, судя по всему, напитком и подозрительно прищурился, из чего она поняла, что пора на выход. Водить за нос простаков можно только до поры до времени. За последний час она побаловала себя парой-тройкой хитрых пари с небольшими ставками, показала дешевый фокус с сигаретой и немного побросала кости, которые всегда носила с собой в сумке. Заработала две сотни долларов, потом сотню фунтов на последней игре в покер, но даже и близко не подобралась к тому, что могла добыть Джулия за оговоренный срок. Быстрые аферы были забавны, долгие – прибыльны, но откровенное воровство все равно возьмет верх. Сара вовсе не брезговала возможностью стащить кошелек или ювелирное украшение – она много упражнялась и училась у лучших мастеров. Но для нее такая кража обычно была частью большого мошенничества: чтобы заполучить пропуск в здание или подружиться с женщиной, вернув ей «случайно оброненный» браслет. Сара больше не была Аладдином, вынужденным воровать, чтобы прокормиться, – инвестиции отца об этом позаботились.

Вернувшись в бар, она еще пару раз сыграла в «три карты» – любимый фокус отца. Потом заказала шесть напитков и отнесла их к закрытому бару у бассейна, нашла удобное место и села поджидать Джулию. В запасе у нее оставалось тридцать минут, и Сара достала книгу, наслаждаясь тишиной.

– Ты тоже закончила раньше? – послышался за спиной голос Джулии за десять минут до условленного срока.

Сара отложила книгу, а сестра подошла к столику и выложила перед ней пачку банкнот, трое часов и пару браслетов.

– Впечатляет, – сказала, присвистнув, Сара. – Здесь, наверное, на тысячу наберется, не считая побрякушек, которые мы, между прочим, не можем оставить себе.

– Я нашла человека, который купит их за две сотни, – ответила Джулия. – На самом деле мы одновременно пытались стащить одни и те же часы. Забавно получилось. Ну а ты сколько заработала своими фокусами с картами и костями?

– Всего триста пятьдесят, – помрачнев, пожала плечами Сара. – Я поняла, что не смогу выиграть, и отправилась отдыхать пораньше. Выпивку я принесла – бар уже закрывался, и поэтому я взяла нам по три порции.

Джулия хмуро покосилась на три кружки пива и три стакана виски.

– Ты собираешься выпить все это? – показала она на пиво. – Мы застрянем здесь на всю ночь.

– Не беспокойся, я пью быстро.

– Три кружки? – хмыкнула Джулия. – Это займет не меньше часа, а я устала.

Сара выпрямилась.

– Давай поспорим, что я допью пиво раньше, чем ты разделаешься со своим виски?

– Не говори глупости, – рассмеялась Джулия.

– Нет, правда. Спорим, я смогу? Если нет, ты забираешь себе все, что я сегодня заработала.

– Отлично, – усмехнулась Джулия. – А если сможешь, то заберешь всю мою добычу.

– Только тебе нельзя дотрагиваться до моих кружек, – предупредила Сара. – Или двигать их.

– Ладно, ладно, – нетерпеливо махнула рукой Джулия. – Не буду я их трогать.

– Заметано, – сказала Сара и потянулась к кружке.

Джулия взяла стакан с виски, отпила и удивленно подняла брови, услышав, как сестра шумно глотнула. Когда они закончили с первой порцией, лицо Сары позеленело.

– О господи, какая гадость! – скривилась она. – Не припомню, чтобы пиво было таким отвратительным на вкус.

– Впереди еще две, – ухмыльнулась Джулия и сделала глоток из второго стакана.

Сара улыбнулась в ответ, перевернула пустую кружку вверх дном и накрыла ею последний стакан с виски.

– Что ты делаешь? – нахмурилась Джулия, опуская руку с напитком.

Сара подняла вторую кружку, глотнула и вытерла пену с губ. Джулия допила стакан и потянулась к пустой пивной кружке, чтобы достать из-под нее свою последнюю порцию.

– Так не пойдет, – погрозила пальцем Сара. – Не забывай, что тебе нельзя прикасаться к моим кружкам.

Джулия ахнула, а Сара наклонилась над столом, сгребла всю добычу сестры и, добавив к своей куче, посмотрела на часы.

– По моим подсчетам, у меня в запасе три минуты.

Она отпила еще немного.

– Вот так, дорогая сестренка, мошенники и зарабатывают больше, чем воры.

Глава 5

Тэсс затащила почти бесчувственного мужчину в дверь, проволокла по узкому коридору и уложила большую его часть на потрепанный диван. Морщась от запахов перегара и потного тела, мгновенно наполнивших комнату, она молила любого из тысячи богов, чтобы незваный гость не заблевал ей ковер. Тэсс оценивающе посмотрела на лежащего. Растрепанные черные волосы спадают на лицо, под глазом расцвел синяк. Пьяный в хлам. Только этого ей сейчас и не хватало, мало того что весь день безрезультатно обивала пороги возможных свидетелей.

– Уэс?

Она легонько встряхнула тушу, но не получила ответа.

– Уэс?

Никакого толка.

За несколько шагов Тэсс очутилась в каморке, служившей кухней, и наполнила стакан водой. Почему она вообще должна с этим возиться? Уэс Картер не ее забота. Тэсс вытащила из кармана телефон и нажала кнопку повтора последнего набранного номера. Звонок был настойчивым, но безответным.

Она вернулась в гостиную и плеснула водой на мужчину. Он подскочил, словно в него угодила пуля.

– Господи! – вскрикнул Уэс, вытирая с лица холодные капли. – За что ты меня так?

– Извини, поскользнулась.

– Ага, черта с два я тебе поверил, – нахмурился он и огляделся. – Где это я?

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, – обвела рукой гостиную Тэсс.

– По мне, «скромная» – это еще мягко сказано, – проворчал Уэс, проследив за движением ее руки.

– Десять секунд назад ты лежал в отключке на моем диване, а теперь тебе не нравится дизайн интерьера?

Тэсс снова сходила в кухню за водой. Увидев стакан, гость вздрогнул.

– Не беспокойся, я принесла тебе пить.

Она протянула стакан, и Уэс жадно осушил его до дна.

– Спасибо. Как я здесь оказался?

Тэсс села напротив.

– Мне позвонил бармен. Тим, правильно? Красивые волосы, боксерский нос.

– Et tu[6], Тим? – проворчал Уэс. – Презренный иуда.

– А что, было бы лучше, если бы он вызвал полицию? Ты так надрался, что мне пришлось просить помощи у соседа, чтобы вытащить тебя из машины и приволочь сюда. Одному богу известно, что бы ты мог ляпнуть полицейскому.

Уэс, опустив голову, пригорюнился, но Тэсс понимала, что это спектакль.

– Откуда Тим знал, что нужно позвонить тебе? – хмуро спросил он.

– Потому что в прошлый раз он в самом деле вызвал полицию, а Мак связался со мной и попросил все уладить. Я решила дать Тиму свой номер и велела сразу сообщить, если ты опять нарвешься на неприятности. Какого черта ты выпендриваешься, Уэс? Ты же говорил, что завяжешь с этим. Ты обещал мне.

Он посмотрел на нее из-под длинных ресниц, и его голубые глаза наполнились притворным раскаянием.

– Тэсс, мне жаль, что так вышло.

– Да неужели? Ты хотя бы представляешь, чего мне стоит прикрывать тебя? Не говоря уже о том, что мой босс может узнать, на кого ты работаешь…

– На кого я работал, – поправил ее Уэс с болезненной гримасой.

Разумеется, в этом-то все и дело. Фрэнк Джейкобс. Точнее, его смерть. Тэсс вздохнула, ее гнев утих. Уэс тяжело перенес гибель Фрэнка.

– Ты работаешь на Сару, – напомнила она. – Во всяком случае, так было, когда я в последний раз проверяла.

– А когда ты в последний раз что-то слышала о нашей бесстрашной предводительнице? – чуть громче спросил Уэс, распаляясь от выпитого.

Злость исказила симпатичное лицо. Таким Тэсс терпеть его не могла. Обычно Уэс выглядел самым милым парнем на свете. Неразговорчивый, но веселый, невероятно умный, а самое главное – преданный. За то короткое время, что Тэсс его знала, он ей очень понравился. Она видела, как он сдал после смерти человека, которого считал вторым отцом. Который на самом-то деле был ее отцом, вот только Уэса с покойным Фрэнком Джейкобсом связывали более долгие и не такие сложные отношения.

– Она написала мне вчера, – ответила Тэсс, вспоминая полученную фотографию: Сара делает вид, будто держит пирамиду на ладони.

Раздражало ли Тэсс, что Сара, вместо того чтобы разыскивать мать, болтается где-то в компании с подозреваемой в убийстве и шлет глупые фотки, а сама Тэсс тем временем вынуждена объяснять начальству, как эта подозреваемая ускользнула прямо у нее из-под носа? Да, разумеется. Было ли это раздражение вызвано еще и тем, что Тэсс прекрасно знала, кто держит в руках фотоаппарат? Может быть, и так. Но все это не имело никакого отношения к Уэсу и к тому, что он должен следить за собой.

– Оттягивается в Риме? – спросил он.

– В Египте.

Уэс удивленно вскинул брови.

– Только не притворяйся, будто тебе нравится то, чем она занята. И с кем, – добавил он.

Тэсс отвернулась, не желая врать ему в глаза.

– Она делает то, что должна. Я не собираюсь мешать ей. Не забывай, что она тоже потеряла отца. Если есть хоть малейший шанс, что Джулия говорит правду…

– А его нет.

– …и Лили действительно жива…

– А это не так.

– …то я не могу винить Сару в желании разыскать маму.

– А она ее не отыщет, – закончил Уэс.

Тэсс вздохнула. Что она могла сказать, если сама в это не верила? Что Джулия Джейкобс – сестра Сары и единокровная сестра самой Тэсс – лгунья и психопатка? Что она втянула сестру в погоню за ветром в надежде найти мать, которая, вероятно, умерла, когда Саре было три года, как и говорил отец?

– Она вернется, Уэс, – мягким тоном произнесла Тэсс. – И когда это случится, ей очень нужно будет, чтобы семья была рядом. В трезвом виде.

Теперь уже вздохнул Уэс.

– Да-а, – протянул он, закрывая глаза и укладываясь обратно на диван. – Мне и самому нужно, чтобы она была здесь.

Когда Уэс тихо захрапел, Тэсс снова набрала тот же номер.

На этот раз ей ответил хриплый голос:

– Тэсс? А Уэс с тобой?

– Да, он у меня. Отсыпается на моем диване после пьянки.

Из трубки донеслось приглушенное ругательство.

– Извини, что так вышло. Я понимаю, что наши дела не должны тебя касаться. Сейчас приеду и заберу его.

– Пусть уж остается до утра, – сказала Тэсс, оглянувшись на Уэса. – Ему сейчас нелегко, Мак. Сначала Фрэнк, потом Сара. Он как потерянный.

– Вся команда сейчас как потерянная, – признался Мак. – Я знаю, что не должен тебе это рассказывать, но все посыпалось, когда некому стало направлять нас. Как будто у семьи вырвали сердце, а она, вместо того чтобы остаться и поддерживать нас, гоняется где-то за призраками.

– Считаешь, Лилиан Дауз умерла?

Тэсс никогда не спрашивала у Мака, что ему известно о матери Сары, и почти не общалась с командой с тех пор, как отпустила Джулию и Сару.

Телефон долго молчал. Мак знал куда больше, чем рассказывал.

– Ей нужно приехать домой, – повторил он.

– Вот и скажи ей сам, – предложила Тэсс. – Позвони и попроси вернуться. Она должна знать, насколько все плохо, иначе скоро будет незачем возвращаться.

В трубке опять замолчали.

– Я думал, ты этого и хотела, – наконец сказал Мак, и Тэсс закусила губу.

– Так должно быть, – согласилась она. – Я должна больше всего на свете желать, чтобы криминальная империя Фрэнка Джейкобса рухнула.

– А ты этого не хочешь, – ответил Мак, и это был не вопрос.

– Нет, не хочу, – нахмурилась Тэсс. – Фрэнк был моим отцом, а Сара все еще моя сестра. Не хочу увидеть, как она все потеряет.

Пауза.

– Ты понимаешь, что правильно сделала, когда отпустила ее?

От этих слов сердце Тэсс забилось быстрей. Они никогда не обсуждали то, как она позволила убийце сбежать, как поверила мошеннице, обещавшей вернуть Джулию в руки правосудия, лишь только узнает от нее всю нужную информацию. Это точно не пошло на пользу Тэсс и ее карьере. Она так долго добивалась повышения, а теперь его получил другой, и она каждое утро просыпалась с болью в груди от страха, что Джулия могла убить еще кого-нибудь. И тогда кровь жертвы будет на руках Тэсс, потому что она упустила возможность арестовать убийцу.

– Это не более чем отсрочка, – напомнила Маку Тэсс. – Когда они вернутся, я возьму Джулию.

– Речь не о Джулии, – тихо сказал Мак. – Я понимаю, как тяжело тебе было отпускать Сару, ведь она только-только вернулась в твою жизнь.

Тэсс хотела усмехнуться, но у нее получился лишь странный, сдавленный звук.

– Скатертью дорожка! Эта женщина опасна.

– Ну что ж, – хмыкнул Мак, – хоть в чем-то мы с тобой согласны. Утром я приеду и заберу мальчика. Еще раз спасибо, Тэсс.

– Всегда пожалуйста, – ответила она, но Мак уже отключился.

Она вытащила из подкроватного ящика запасное одеяло, подошла к Уэсу, храпевшему уже не так деликатно, накрыла его и подоткнула края. Даст бог, Сара скоро вернется.

Тэсс уже собиралась лечь в постель и спасти хотя бы остаток ночи, когда зазвонил телефон. Ей не хотелось брать трубку: она больше не босс, не исполняющий обязанности и вообще даже не на дежурстве. Если Тэсс не ответит, они попробуют связаться с кем-то другим. Вероятно, ей позвонили лишь потому, что не отозвался Джером.

Но только она не могла так поступить, и инспектор хорошо это понимал. Пусть даже сейчас была не ее смена.

Выругавшись вполголоса, Тэсс взяла трубку.

– Сержант Фокс, – сказала она служебным тоном, особенно подчеркнув слово «сержант» и едва удержавшись от того, чтобы добавить: «Отдыхает после работы».

– Фокс, ты срочно нужна в полицейском участке Льюиса.

Тэсс ощетинилась, но ответила со всем возможным спокойствием, без малейшего намека на сарказм в обращении «сэр»:

– Думаю, здесь какая-то ошибка, сэр. Я не на дежурстве. Сегодня дежурит сержант Морган.

– Знаю, – послышался резкий ответ. – Но мы обнаружили эту леди по фамилии Донован с заседания совета, и она заявила, что не станет разговаривать ни с кем, кроме тебя.

– Но, Джефф… – вздохнула Тэсс.

– Кроме того, она единственная подозреваемая в убийстве. Впрочем, если ты сейчас согреваешь чью-то постель…

Тэсс шумно выдохнула через нос. Как смеет этот сексист, этот мешок с… Раз, два, три… Она очень хотела послать его, но не стала. Не каждый день подозреваемая в убийстве просит позвать именно тебя, тем более что единственная убийца, знающая фамилию Тэсс, сейчас находится за пределами страны. Тэсс была заинтригована, на что и рассчитывал инспектор Джефф Уокер.

– Нет, сэр, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Я скоро буду.

Даже посреди ночи дорога от Чичестера до Льюиса заняла целый час. Полицейский участок Льюиса, неприметный с виду, служил штаб-квартирой для отдела расследования особо тяжких преступлений полиции Сассекса и Суррея.

Тэсс вошла в полупустое помещение.

Сидевшая за столом регистрации Саманта Кирк подняла голову и улыбнулась:

– Привет, Тэсс.

– Привет. Мне позвонил Джефф. Сказал, кто-то меня спрашивает.

Сэмми вскинула густые черные брови:

– Не просто кто-то, Тэсс. Та самая ведьма, которая наложила проклятие на Руперта Миллингтона, перед тем как он пропал. То ли язычница, то ли еще кто.

Тэсс закатила глаза. Она и без этого вздора устала как собака.

– Я не верю в проклятия, Сэмми. Джефф сказал, она назвала мое имя.

– Да. Заявила, что хочет поговорить с тобой, а иначе вообще не произнесет ни слова.

Тэсс покачала головой. Вот спасибо Уокеру, подсунул задачку! Мало того что в участке ее до сих пор называют Шейлой Холмс, а в начале года пришлось не один месяц терпеть насмешки насчет человека-невидимки, когда Тэсс, исполняя обязанности инспектора, расследовала три невероятных убийства, – так теперь она должна разбираться с подозреваемой, обвиняемой в колдовстве.

– Она ведь не арестована? – спросила Тэсс, стараясь не проявить ни раздражения, ни отчаяния. – Джефф велел просто взять показания. Повтори, пожалуйста, как ее зовут?

Сэмми сверилась с журналом.

– Здесь написано «Донован», – нахмурилась она. – Но дальше есть пометка, что раньше ее звали Дауз. Я правильно произнесла? Лили Дауз.

Глава 6

Пока Тэсс шла по коридору в комнату для допросов, где ее поджидала бывшая жена отца и ее мачеха Лили Дауз, мысль о невозможности этого не выходила у нее из головы. Только кровь Джейкобсов, текущая в венах Тэсс, помогла ей сохранить невозмутимое выражение лица, когда Сэмми назвала это имя. Тэсс хотелось оглянуться в поисках скрытой камеры и спросить, не Джером ли все это подстроил. Женщина, которую единокровная сестра Тэсс разыскивала в Египте, сейчас находилась в считаных милях от ее дома, в полицейском участке, и хотела поговорить с ней. Женщина, подозреваемая в убийстве.

Тэсс остановилась перед комнатой для допросов и задумалась о том, что же она скажет этой женщине. У нее было столько вопросов к скандально известной Лили Дауз, но все они не касались убийства Руперта Миллингтона.

До этого Тэсс видела мать Сары на фотографии, сделанной много лет назад, но сразу узнала ее, как только открылась дверь камеры.

Лили сидела на стуле лицом к выходу и смотрела на Тэсс. Вьющиеся каштановые волосы с седыми прядями, тяжелые круги под большими темными глазами. Глаза Джулии. Она носила длинное, до полу, зеленое платье с накинутым поверх поношенным серым кардиганом, туго стянутым на груди. На шее цветные кристаллы и подвески, пальцы унизаны кольцами. Она была по-своему красива. В комнате пахло благовониями.

Тэсс села напротив Лили, обе молчали. Эти женщины не были знакомы, но их связывала история длиной в целую жизнь.

Лили заговорила первой:

– Значит, ты и есть другая дочь Фрэнка.

Тэсс и не предполагала, что Лили может испытывать к ней неприязнь. Она родилась до того, как Фрэнк и Лили встретились. Удивительно, что Лили вообще о ней известно: Тэсс разыскала Фрэнка спустя годы после того, как Лили умерла… точнее, пропала, как теперь выяснилось.

– А вы мать Сары, – ответила Тэсс, вложив в эту фразу как можно больше осуждения.

У Лили хватило совести принять смущенный вид. Сара с трехлетнего возраста была убеждена, что ее мать умерла, и только несколько месяцев назад начала сомневаться в этом. Как могла мать так поступить?

– Я знаю, что ты думаешь обо мне, – тихо проговорила Лили. – Бросить дочь. Этого нельзя простить.

– Не важно, что я о вас думаю. Меня прислали взять ваши показания о том, что произошло между вами и Рупертом Миллингтоном на заседании муниципального совета в пятницу первого ноября. Больше нам нечего обсуждать. Оставьте это для Сары и Джулии.

Глаза Лили округлились.

– Что ты знаешь о Джулии? А Сара о ней знает? Как дела у Сары?

– Мы едва знакомы с Джулией, благодаря вашей лжи и тайнам. За пару месяцев Сара успела узнать, что у нее есть сестра, потерять отца и выяснить, что ее мать, паталогическая лгунья, вовсе не умерла. Все это немного выбило ее из колеи.

– По крайней мере, она нашла тебя, – сказала Лили, повертев кольцо на указательном пальце. – Хорошо, что ты теперь у нее есть. Ты ей очень нужна.

Тэсс ощутила, как внутри поднимается гнев. Гнев и боль за Сару, за их общего отца Фрэнка.

– Вы не знаете меня. Ничего обо мне не знаете.

– Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.

Тэсс усмехнулась и откинулась на спинку неудобного стула.

– Это потому что вы ясновидящая? Что-то вроде ведьмы? Вам и впрямь удалось одурачить соседей. Мы получили тридцать свидетельств о том, что вы наложили проклятие на Руперта Миллингтона накануне его исчезновения. Что вы кричали ему там, на собрании?

– Понятия не имею, – пожала плечами Лили. – Я из цирковой семьи, мы не говорим по-цыгански. Я понабралась кое-каких словечек у бродяг, с которыми мы встречались в дороге. Вроде бы одно из них означает «животное» или, может быть, «лжец». Но для этого существует около тридцати слов, и все зависит от того, откуда ты родом, так что я могла и напутать. Смысл в том, что я их выдумала, выкрикивая все, что приходило в голову, лишь бы напугать старого мерзкого расиста. Он с легкостью поверил, что «цыганка» наложила на него проклятие.

– А то, что он умер через несколько дней после вашего фальшивого проклятия, – простое совпадение?

– Так это и в самом деле был он? – вскинула брови Лили.

Тэсс не знала, что и думать. Все казалось невероятным. Она пришла в участок поговорить с женщиной, которая угрожала жертве убийством, а столкнулась лицом к лицу с собственной мачехой. Но какая разница? Хоть Лили и была пропавшей матерью Сары, она не перестала от этого быть подозреваемой.

– Личность жертвы еще не установлена, – сказала Тэсс, решив не вдаваться в детали. – Но если это Миллингтон, вам придется ответить и на другие вопросы.

– Полиция не верит в проклятия, – усмехнулась Лили.

– Но верит в угрозы, – возразила Тэсс. – А на том заседании вы сказали Руперту Миллингтону, что его дни сочтены.

– В совете, – с нажимом уточнила Лили. – Его дни в совете сочтены. Боже правый, Тэсс, все смотрели это видео. И как ты сама можешь представить, у меня в деревне сложилась репутация немного… эксцентричной особы.

– Конечно же нет, – сухо ответила Тэсс.

– Должно быть, это видео разошлось по всему «Фейсбуку»[7]. Я стою и проклинаю политического деятеля, который через несколько дней сгорел на костре. Уверена, ты уже читала обвинения. Как будто я Гай Фокс или что-то вроде этого. А потом меня вызывают сюда на допрос…

– Гая Фокса казнили за измену, – напомнила Тэсс. – Даже не могу сказать, кем бы вы были в этой ситуации. Парламентом? Изящное сравнение, учитывая то, как было обнаружено его тело.

– И это, видимо, самое главное. Сюжет. Никому нет дела, что бедная, безвинная пожилая леди отправится на виселицу за преступление, которого не совершала.

– Лили, вы угрожали человеку, который вскоре погиб. Мы плохо выполняли бы свою работу, если бы все не проверили. В другое время я бы сказала, что вы этого не делали и вам не о чем волноваться. Но для инспектора Уокера это первое убийство с момента повышения, и он наверняка захочет закрыть громкое дело как можно скорей.

Женщина откинулась на спинку стула, прожигая Тэсс взглядом.

– Думаю, вы уже знаете, что случилось с Фрэнком, – тихо и мягко сказала Тэсс.

Лили вздрогнула от внезапной смены темы.

– Да, знаю, – кивнула она, прикрыв глаза. – А еще знаю, что Сара его не убивала… Уверена, тебе это тоже известно.

Тэсс поразили ее слова. Очевидно, Лили не догадывалась о том, что вина за убийства в Брайтоне, включая смерть Фрэнка, лежит на ее старшей дочери, Джулии. Тэсс не горела желанием стать первой, кто ей это скажет. Скоро Лили сама все узнает, когда Джулию арестуют.

– Не понимаю, откуда вы вообще можете что-то знать о Саре, – отрезала Тэсс. – Она вполне могла быть серийной убийцей, судя по тому, что о ней известно.

Лили вздрогнула, но быстро справилась с собой. Она подготовилась к этой встрече… А к встрече с Сарой?

– Мне нужно взять у вас показания, – произнесла Тэсс. – Если вы не собираетесь объяснить свои взаимоотношения с Миллингтоном, давайте не будем напрасно тратить время. Я сегодня устала.

– Я ничего не скажу для протокола.

– Тогда зачем нужно было вытаскивать меня сюда?

– Чтобы убедить тебя, что я этого не делала! – воскликнула Лили. – Чтобы попросить о помощи! Как…

– Не смейте, – предостерегла ее Тэсс. – Не смейте так говорить.

– Как члена семьи, – закончила Лили, и Тэсс выдохнула. – Если ты мне не поможешь, меня арестуют за убийство.

Тэсс отодвинула стул и встала.

– В какую бы передрягу вы ни вляпались, Лили, поищите кого-то еще, кто мог бы разобраться с этим. Надеюсь, Уокер вас арестует. По мне, чем раньше вас отправят в тюрьму, тем лучше будет для Сары.

В дверях она оглянулась на мачеху, внезапно растерявшую всю самоуверенность.

– А вообще-то, спасибо вам. Лучшего одолжения, чем убийство Руперта Миллингтона, вы мне и сделать не могли.

Уже в коридоре Тэсс услышала:

– Я не убивала Руперта Миллингтона.

Повернув за угол, она разобрала и конец фразы:

– Но не жалею о том, что этот негодяй мертв.

Тэсс стояла перед полицейским участком, прижимая к уху телефон, и слушала повторяющийся сигнал международного вызова. Где только черти носят эту Сару? Была середина ночи, но обычно Сара отвечала в любое время. Тэсс отключила вызов и уставилась на бесполезный комплект металла и стекла в руке, надеясь, что Сара сама перезвонит.

«И что ты ей скажешь? – прозвучал в голове тихий голос. – Что нашла ее погибшую мать?»

Разумеется, именно так Тэсс и собиралась поступить. Но теперь ее озарило, что это, возможно, не такая уж хорошая идея. Начать с того, что Тэсс не просто хотела, чтобы Сара вернулась. Ей было нужно, чтобы вернулась и Джулия. Джулия Джейкобс, родная сестра Сары и единокровная сестра Тэсс, виновная в трех убийствах, в том числе в смерти их общего отца. Тэсс позволила Джулии сбежать по одной-единственной причине: чтобы она помогла Саре отыскать мать, которую Сара с детства считала погибшей. Но теперь стало ясно, что Джулия лгала им все это время – она и не собиралась помогать сестре найти Лили… если вообще знала, где Лили находится. Сначала она увезла Сару в Венецию, потом в Рим, а сейчас они оказались в Египте по одному дьяволу известной причине.

И если Тэсс сообщит Саре, что нашла ее мать в Льюисе… Как тогда поступит Джулия? Она не полетит домой, где ее сразу арестуют и упекут за решетку в компании с мамочкой. Нет, она опять сбежит… и получит большую фору, стартуя из Египта.

Может ли Тэсс твердо рассчитывать на то, что Сара не расскажет Джулии, что их мать арестована? В начале этого года они приблизились к той точке, когда Тэсс могла бы ответить «да». Они начали ощущать связь, несмотря на всю разницу, мягко выражаясь, в выборе профессии, и на какое-то время почти почувствовали себя сестрами. Но теперь, после того как Сара долго общалась с Джулией… теперь Тэсс уже не была настолько уверена. Ну хорошо, Джулия убила Фрэнка, и Сара обязана ненавидеть ее за это. Но ведь Джулия – психопатка и манипулятор мирового класса. Тэсс ничуть не сомневалась, что она сумеет убедить Сару отпустить ее. Саре нравится считать себя многоопытной и умудренной жизнью, но на самом деле Тэсс все еще видела в ней испуганную семнадцатилетнюю девочку, жаждущую получить одобрение.

Возможно, было бы лучше, если бы Сара и Джулия вернулись по своей воле. Тогда Тэсс сможет надеть на Джулию Джейкобс наручники прежде, чем у Сары появится возможность помочь ей ускользнуть от правосудия во второй раз. Как там говорила Сара? «Мошенник всегда должен быть впереди на два шага». Ладно, пришло время показать им, что кровь Фрэнка Джейкобса течет и в венах самой Тэсс.

Глава 7

Дрожа от холода, Тэсс стояла на обочине в Чичестере, ожидая Джерома. Она оставила машину в здешнем гараже в расчете на то, что Джером ее подхватит, но он позвонил и сказал, что приедет только через полчаса. Ребята из гаража предлагали ей подождать внутри, но они там так надымили, что у нее разболелась голова.

Она достала телефон и проверила последние новости. Главными событиями, конечно же, были найденный в костре труп и исчезновение члена муниципального совета. Журналисты уже собрали о Руперте Миллингтоне почти столько же информации, сколько и полиция. В наши дни это не так уж и сложно. Ситуацию с Миллингтоном рассматривали через призму политики, и Тэсс только на второй странице отыскала упоминание о Лили Донован. Она как раз просматривала статью, когда с дальнего конца улицы донесся шум. Тэсс подняла голову и увидела компанию: пять-шесть клоунов и человек на ходулях. Они направлялись в ее сторону.

– Поступайте в цирк! – крикнул один клоун. – Смелее, записывайтесь в цирк!

Тэсс хмыкнула. Возможно, именно на это Сара и должна была подбить Джулию – сбежать вместе с цирком. Это решило бы все ее проблемы.

– А ты, милочка? – спросил другой клоун, подходя к Тэсс. – Не желаешь поступить в цирк?

Тэсс поежилась. Ей сейчас было совсем не до шуток.

– Нет, спасибо, – сказала она и посмотрела на телефон в надежде, что клоун поймет намек.

– А что так? Лишена способностей?

Она вскинула подбородок:

– Как же это чертовски грубо!

Клоун рассмеялся. Остальные уже двинулись дальше по улице, но этот решил рискнуть жизнью, поддразнивая Тэсс. В его мешковатом ярко-красном костюме и кричащем сине-желто-зелено-малиновом парике, да еще и под густым гримом в придачу, определить пол было затруднительно. Но Тэсс по тонкокостной фигуре предположила, что это женщина.

– Не бойся, мы можем взять тебя в номер со львом. Нам нужна приманка. А может, – наседал клоун, – мы выстрелим тобой из пушки. Хочешь примерить мой парик? Давай!

Клоун стащил с головы парик, и длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. Тэсс тихо простонала. Без закрывавшего половину лица парика сразу стало понятно, кем был этот надоедливый клоун.

Тэсс достала из сумочки упаковку влажных салфеток и протянула Саре смыть грим.

– Спасибо, ребята! – крикнула Сара остальным клоунам, поджидавшим ее чуть дальше по улице. – Увидимся позже.

– Скажи, ты просто остановила проходившую мимо труппу и привела сюда, чтобы позлить меня? Или это было заранее подготовленное представление?

– Подготовленное, – ответила Сара. – Это мои коллеги. Они рады любой возможности устроить маскарад.

– А когда я вернусь в участок, меня там будет ждать дюжина сообщений о клоунах-карманниках?

– Наверное, да, – усмехнулась Сара, уже очистившая лицо от грима.

– Как ты узнала, где меня найти?

Сара пожала плечами:

– Мы следили за тобой от самого твоего дома.

– Значит, ты вернулась, – вздохнула Тэсс.

– На время. Джулия говорит…

– Где Джулия? – перебила ее Тэсс, словно ожидая, что единокровная сестра в любую секунду может выскочить из-за угла.

– Что? Не будет никаких «я скучала без тебя, Сара», «как я рада тебя видеть, Сара», «как прошло твое путешествие, Сара»? Просто «где Джулия» – и все?

– Где Джулия, Сара? – повторила Тэсс.

– В данный момент ее здесь нет. Да не надо делать такое озабоченное лицо! Она не начнет убивать сразу же, как только я отлучусь в ванную.

– Это все было бы забавно, Сара, если бы не то, что она и есть самый настоящий убийца. Я знала, что не стоило отпускать ее с тобой.

– Должно быть, это очень утомительно – вечно сожалеть о сделанном выборе. С Джулией все в порядке, и она не убила ни одного человека за то время, пока нас здесь не было. Я сделала для нее специальную табличку с надписью: «…ДНЕЙ С ПОСЛЕДНЕГО УБИЙСТВА» – и чувствую, что это реально помогает.

– Это последнее убийство, насчет которого ты так удачно пошутила, было убийством нашего отца.

Лицо Сары скривилось, и Тэсс сразу пожалела о сказанном. Конечно же, сестра не забыла. Ее легкомыслие и шутки не более чем защитный доспех, позволивший ей прожить последние восемь месяцев в поисках матери, которую она считала погибшей, в компании с женщиной, убившей ее отца. Она притворялась, что жизнь – это кабаре и нужно просто отработать свой сеанс магии или номер с хоровым пением, и тогда все будет хорошо.

– Прости, – прошептала Сара. – Я знаю, кто она, знаю, что она сделала. Но почему я не могу ее отпустить?

– Эй, иди ко мне.

Тэсс притянула сестру к себе, и Сара уткнулась лицом ей в плечо.

Они долго стояли так, пока Сара не сказала:

– Джулия думает в следующий раз искать в Камбодже. Она вспомнила, что мама однажды сказала…

– Подожди, что?

– Что «что»? – растерялась Сара.

– Я думала, ты вернулась, потому что… Думала, ты знаешь… Сара, твоя мать здесь. В Льюисе. Она там живет. Она попросила, чтобы я пришла в участок, где ее допрашивали.

Сара отступила на шаг.

– Что-о делали?

– Да, произошло еще одно убийство, и…

– Давно ты о ней узнала?

– В пятницу. Я пыталась дозвониться до тебя, но…

– Три дня? Ты три дня знала, что моя мать, которую я разыскиваю по всему свету, живет совсем рядом, и все, что ты сделала, это «пыталась дозвониться»?

– Прости, Сара. Не знаю, что и сказать.

– Можешь сказать, что ничего мне не сообщила, потому что я должна была привезти с собой Джулию.

– Весьма проницательно.

– В Льюисе? – спросила Сара. – Давно? Хотя не важно. Что она тебе сказала? Она знает, что папа убедил меня, будто она умерла, или ее это не настолько волнует, чтобы спрашивать?

– Мы были немного заняты убийством, в котором ее обвиняют.

– Убийство?

– Жители деревни считают, что она убила их соседа Руперта Миллингтона.

– Тот самый парень, что выпал из чучела Трампа?

– Элегантно сказано, но да, – кивнула Тэсс. – Это его труп нашли в Ночь костров. Мы только что получили подтверждение. Видимо, он был важной птицей в Льюисе.

– Зачем Лили убивать его?

Тэсс отметила, что Сара не спросила о том, способна ли вообще Лили кого-то убить, только о мотиве убийства. Выходит, так теперь и придется жить, зная, что каждый из знакомых может оказаться убийцей?

– Люди слышали, как она угрожала ему за несколько дней до Ночи костров, и…

– И что? – допытывалась Сара.

– Деревенские считают ее ведьмой.

У Сары округлились глаза, но затем на лице снова появилась усмешка.

– Она аферистка!

– Черт тебя подери, Сара, – рассмеялась Тэсс. – Подожди, пока сама с ней не увидишься. Она… Она совсем как ты, только с проседью.

При этих словах Сара снова нахмурилась. Еще один член семьи обманул ее надежды. Тэсс готова была вытрясти душу каждому из Джейкобсов, кто причинил боль ее младшей сестренке. Но тогда пришлось бы начать с себя. Разве она сама не бросила Сару много лет назад, поглощенная собственной болью и чувством вины? Оставила ее взрослеть слишком быстро, без матери, в окружении преступников.

– Возможно, она исчезла по какой-то серьезной причине, – вяло попыталась оправдать мачеху Тэсс.

– Какая должна быть серьезная причина, чтобы бросить своего ребенка? – спросила Сара. – Мне было три года. Что я могла сделать плохого?

– Ох, милая моя!

Тэсс снова обняла ее. Даже после смерти отца Сара не выглядела такой беззащитной. Она уехала почти сразу после похорон, чтобы найти мать, новую эмоциональную броню взамен прежней.

– Ты не сделала ничего плохого. В том, что случилось, не было твоей вины. И ты не обязана встречаться с ней, если не хочешь.

– Да уж, это будет непросто, – ответила Сара. – Если мы раскроем дело об убийстве, в котором ее подозревают.

– На этот раз никаких «мы», – предупредила Тэсс. – Это не мое дело. Не мой цирк, не мои обезьяны. Я стою в сторонке. К тому же ты не служишь в полиции. В прошлый раз меня чуть не уволили из-за твоего участия.

– Тогда это будет мое условие, – пожала плечами Сара с таким видом, как будто не слышала, что ей было сказано.

– Что значит «твое условие»? – растерялась Тэсс.

– Ну, я ведь привезла твою главную подозреваемую. Я хотела потребовать за это билеты на Тейлор Свифт, но так будет намного лучше. Ты раскрываешь это дело и вытаскиваешь Лили из тюрьмы, а я передаю тебе Джулию без лишних вопросов.

Тэсс дождалась, когда эти слова отложатся в ее голове. Гнев уже готов был вырваться наружу, но она прикусила язык. Сара не это имела в виду, она просто пошутила, но не собиралась нарушать уговор.

– Уговор был таков: Джулия поможет тебе найти Лили, а потом я Джулию арестую, – напомнила Тэсс. – И ни слова о билетах на Тейлор Свифт или о раскрытии дела.

– Если ты боишься не справиться с ним, позволь мне помочь, – сказала Сара.

Тэсс стиснула зубы.

– Я не боюсь, – соврала она. – Просто это не мое дело. Я занимаюсь чертовым подомовым обходом. И это не входит в уговор.

– Как и то, что я помогу тебе арестовать Джулию, – подчеркнула Сара. – Ты сказала, что дашь ей сбежать, а как только я найду маму – арестуешь. Вперед, действуй!

– Превосходно. Где она?

Не успели эти слова сорваться с губ, как Тэсс уже все поняла.

– Ты не скажешь?

– Не-а.

– Потому что это не входит в уговор.

– Но может и войти.

– Если я раскрою убийство Руперта Миллингтона.

– В точку!

Тэсс сжала кулаки, сдерживая себя, чтобы не ударить по чему-нибудь… или кому-нибудь.

– Это не мое дело. Я занимаюсь тем, что прикажут.

– Ты сделаешь это тайно, – театральным шепотом подсказала Сара.

Тэсс вздохнула. Что толку спорить с человеком, живущим в своем особом мире?

– Я не могу пообещать, что раскрою его. Никто не смог бы.

– Отлично. Решено. Мы изучим дело и разберемся вместе. По рукам!

– Я не говорила про «вместе». Ни слова.

– Это часть сделки.

– Никаких сделок!

– Это очень выгодная сделка, если хочешь знать мое мнение. Тэсс будет героем, с какой стороны ни посмотри.

– Вообще-то, мне нравится идея быть героем…

– Супер-Тэсс…

– Хорошо, – ответила изумленная Тэсс. – Договорились. Но костюм я выберу сама. И он будет не клоунским.

Глава 8

К полудню Тэсс и Джером уже опросили больше сорока жителей Кингстона, деревни по соседству с Льюисом, в которой проживал Руперт. Они получили больше сорока разнящихся мнений обо всем на свете, от зон для парковки до стихийных свалок. Тэсс наслушалась столько жалоб, что ей начало казаться, будто она работает на муниципальный совет, а не служит в полиции. Именно этого Уокер, конечно же, и добивался.

– Как насчет перерыва на ланч? – предложил Джером, увидев местный паб «Булки».

– Почему бы и нет? – пожала плечами Тэсс.

Обычно в начале расследования они не останавливались, чтобы перекусить, попить воды или даже сходить в туалет. Но Тэсс уже была сыта по горло этим обходом и к тому же сомневалась, что Уокер что-нибудь заметит. Он вообще не хотел подпускать ее к расследованию, однако в отделе особо тяжких преступлений было слишком мало людей, чтобы полностью ею пренебречь. Уокер засунул ее в пеший обход, ясно давая понять: «Это мое дело». По слухам, он смотрел на это убийство под политическим углом и видел в нем скрытое послание: член муниципального совета сожжен на костре. Уокер уже вызвал на допрос всех участников антиправительственных группировок, известных в Сассексе. Тэсс он отправил болтаться по Кингстону, понимая, что нужно проверить версию с угрозами Лили. Однако сам он ни секунды не допускал, что в убийстве может оказаться виновна местная жительница.

Снаружи «Булки» выглядели как один из самых больших деревенских коттеджей в Кингстоне, и после захода внутрь картина не сильно изменилась. Деревянные балки под потолком и камин создавали почти домашнюю атмосферу. За барной стойкой стояла женщина лет сорока, высокая и худая, с копной вьющихся русых волос, без макияжа. Она носила простую темно-синюю футболку и джинсы, повязав поверх чистый, но посеревший фартук.

Когда Тэсс и Джером подошли к ней, она улыбнулась и сказала:

– Доброе утро.

Взглянув на часы, женщина поправилась:

– Простите, уже почти полдень. Вам что-нибудь подать?

– Пирог с картофельным пюре, пожалуйста, – попросил Джером, не дожидаясь Тэсс, – чипсы и кока-колу.

Тэсс и бровью не повела. Она привыкла к тому, что Джером заказывает много гарнира. Обычно он все не съедал, и тогда за дело бралась она.

– А сэндвичи у вас какие? – спросила Тэсс.

Женщина протараторила целый список.

– С беконом, салатом и помидорами, пожалуйста, – выбрала Тэсс. – И газировку.

Она взяла стакан воды и ложку с выведенной маркером цифрой два, а Джерома оставила расплачиваться. Он не стал возражать, а просто направился следом к ее столику и отодвинул для себя стул напротив.

– Как тут не полюбить деревенские пабы, – заметил он с таким видом, как будто сам жил в огромном городе, хотя его Берджес-Хилл был едва ли больше деревни. – Уютно, правда? Так и подмывает завести собаку и выгуливать ее.

– В тот день, когда ты заведешь собаку и пойдешь ее выгуливать, я уйду из полиции и стану певицей кантри.

– Слышал я, как ты поёшь, – сказал Джером. – И ради блага всех, кто тоже мог бы это услышать, я, пожалуй, воздержусь от прогулок с питомцем.

– Ты вообще никогда не слышал, как я пою, – возразила Тэсс. – И не услышишь.

– А где же легендарная Сара Джейкобс? – усмехнулся Джером. – Разве она не будет больше твоим доктором Ватсоном?

– Ей нужно уладить кое-какие семейные дела, – ответила Тэсс. – И не начинай опять эту бодягу о Холмсе и Ватсоне. Хватит с меня и того, что Уокер никак не может угомониться.

– Простите, босс, – виновато поднял руку Джером. – Значит, семейные дела? А ты не должна при этом присутствовать? Вы же все-таки одна семья.

Тэсс вскинула два пальца в виде буквы V.

– Мне кажется, она, при всем своем хвастовстве и браваде, очень нервничает. Ей ведь предстоит встретиться с Ли…

Договорить ей помешали донесшиеся снаружи громкие голоса.

«Нет, – подумала Тэсс, – крики».

Дверь распахнулась.

В паб влетела Лили Дауз и бросилась к стойке:

– Ради всего святого, Харриет, не стой столбом! Она совсем взбесилась!

Тэсс была уже на ногах, когда дверь снова открылась. К стойке подошла другая женщина, схватила Лили за руки и развернула лицом к себе.

– Думаешь, тебе можно вот так запросто приходить сюда и устраивать сцены? – воскликнула она.

Эта высокая, крепкая женщина средних лет была одета в бежевые брюки для верховой езды и синюю футболку с длинными рукавами под темно-зеленым жилетом. Лили же сменила длинную струящуюся юбку и кристаллы на бежевые льняные брюки и свободную белую рубашку.

– Боже милостивый, Бабетта, да отстань же ты от меня! – взвизгнула Лили.

– Я отстану от тебя, когда ты снимешь свое проклятие, мерзкая ведьма!

– Ну все, хватит! – сказала Тэсс, подходя к ним. – Что здесь происходит?

У Лили округлились глаза.

– Ой, Тэсс, слава тебе господи! Эта полоумная своими воплями сведет меня в могилу.

Вторая женщина, едва взглянув на Тэсс, снова уставилась на Лили. Ее соломенные волосы были собраны в пучок, но отдельные пряди уже выбились и торчали во все стороны – вид был пугающий.

– Не лезь не в свое дело, блондинка! – предупредила Бабетта, повернувшись к Тэсс. – Мы с этой ведьмой сами разберемся.

Лили рассмеялась:

– К твоему сведению, она из полиции.

Бабетта недоверчиво вскинула брови:

– Что ж, меньше хлопот будет. Эта женщина – убийца! Арестуйте ее, наденьте наручники и что там еще положено.

– Миссис Донован пока даже не считается подозреваемой в убийстве Миллингтона, – ответила Тэсс, но Бабетта нетерпеливо отмахнулась от ее слов.

Рядом с миниатюрной Лили эта крупная, внушительная особа с громовым голосом казалась настоящей великаншей.

– Я не про Руперта говорю, – отрезала она и снова принялась сверлить Лили взглядом. – Хотя всем известно, что его она тоже прокляла. Я говорю про мое стадо.

Тэсс растерянно отступила от нее.

– Ваше – что?

Она заметила, что Джером по-прежнему сидит за столом, с явным удовольствием наблюдая за происходящим.

– Мои коровы. Эта… гадина, – чуть ли не выплюнула она последнее слово, – наложила на них проклятие, и одна уже умерла сегодня утром. Ветеринар считает, что это ящур, но в округе много лет не было ни одного заражения. Кончится тем, что сдохнет все стадо.

Ее голос сорвался, и Тэсс даже испугалась, сообразив, что по щекам Бабетты текут слезы. Лили, казалось, тоже встревожила такая резкая перемена в ее настроении.

Из кухни вышел мужчина и обнял Бабетту за плечи. Следом из-за барной стойки появилась Харриет. Должно быть, она позвала его, когда поднялась суматоха.

– Ну, ну, Бабетта, – сказал мужчина. – Может, все не так уж плохо. Пол уже спешит сюда, он сделает все, что нужно. Возвращайся на ферму и послушай, что он скажет.

Сначала показалось, что Бабетта решила остаться и еще раз накричать на Лили. Но уже через пару секунд она понурила голову, кивнула и не стала сопротивляться, когда мужчина вывел ее на улицу. Лили выдохнула одновременно с Тэсс.

– Уф! – ухмыльнулась Лили. – Вот это напор! Хорошо, что Редж оказался рядом и выпроводил эту чокнутую старую курицу.

Тэсс сердито зыркнула на нее, поражаясь, как можно веселиться после такого зрелища. Она взяла Лили под руку и увела за столик, за которым Джером так и просидел все это время.

– Спасибо за поддержку, напарник, – прошипела она.

Джером покачал головой:

– Слушай, если в ссору двух женщин вмешаешься ты, все закончится чудесно, а если вмешаюсь я, то страсти только разгорятся. В этой маленькой деревушке я просто черный мужчина. Такой здоровенной белой женщине, как Бабетта, пришлось бы не по душе, если бы я начал учить ее, как себя вести.

– Он прав, – согласилась Лили. – Забияка Бабетта Рэмзи всю жизнь только тем и занимается, что требует вызвать администратора. А своему адвокату она звонит почти так же часто, как ветеринару.

– Как я понимаю, это и есть Пол, о котором говорил повар? – спросил Джером.

– Пол Кэррингтон, здешний коровий шептун.

Тэсс глотнула воды и поинтересовалась:

– А почему она сказала, будто бы вы наложили проклятие на стадо?

Подошла Харриет и поставила перед ними заказ.

Лили отломила от бутерброда кусочек, поняла, что слишком горячо, и подула на него.

– Прошу прощения, Харриет. Вся деревня словно с ума посходила.

– Да ладно, – кивнув, тихо сказала Харриет и хотела что-то добавить, но лишь прикусила губу и пробормотала: – Приятного аппетита.

Лили обернулась к Тэсс и Джерому:

– Понимаете, я ничего не говорила про ее чертово стадо. Я ее саму назвала бешеной коровой. Из меня такая же ясновидящая, как из Сары, – вы это понимаете, и Бабетта тоже понимает. Она просто уцепилась за это проклятие, чтобы спихнуть вину за плохое управление фермой на кого-то другого.

– Сдается мне, у вас вошло в привычку накладывать проклятия на всех, кто вам не нравится, – с довольным видом заметил Джером.

– Это действует куда лучше, чем дурацкие письма с изложением претензий, – подмигнула ему Лили с лукавой усмешкой.

– Миссис Дауз, – сказала Тэсс предупреждающим тоном.

– Теперь Донован, – поправила Лили.

– Миссис Донован, вы, случайно, не забыли, что этот человек умер и все слышали, как вы ему угрожали вечером накануне его исчезновения? Если вас пока не арестовали, это еще не означает, что не арестуют позже. На вашем месте я бы перестала разыгрывать комедию.

– Если он умер, это еще не означает, что я должна сожалеть об этом, – с вызовом ответила Лили, скрестив руки на груди. – И то, что я не сожалею об этом, еще не означает, что я его убила.

Джером приподнял брови:

– Мэм, вы сейчас говорите с сотрудниками полиции. Ваша логика здесь неуместна.

Тэсс бросила на него взгляд, определенно требующий, чтобы он заткнулся. Слишком уж весело он общался с Лили Дауз, и Тэсс опасалась, что это заразно. Теперь она поняла, что имел в виду Мак, когда называл мать Сары очаровательной. Только, похоже, очарование не принесло ей пользы в Кингстоне. Деревня слишком быстро поверила, что она разбрасывается проклятиями с такой легкостью, с какой Опра дарит автомобили[8].

Лили вздохнула и накрыла ладонь Тэсс своей. Та отдернула руку, словно обожглась. Лили это задело, но она ничем не выразила обиду.

– Ты ведь не веришь в проклятия, Тэсс. И знаешь, что я не виновата ни в смерти Руперта, ни в бешенстве коров Забияки Рэмзи. Но ты сама сказала, что у меня давние отношения с… э-э… покойным. Всем известно, что мы не ладили. А его жена считала, что я его домогаюсь, хотя это совсем не так.

– Тогда вам не о чем беспокоиться. Уокер думает, что убийство имело политические мотивы, и просто послал людей проверить вас на всякий случай. Ему не нужна моя помощь.

– Вот, значит, как, – сказала Лили уже не так самоуверенно. – А если бы нашелся другой мотив?

– Какой еще другой мотив? – нахмурилась Тэсс.

– О нет, – вздохнула Лили, – ничего больше, я просто играю в адвоката дьявола.

– Допустим, я вам верю, хотя и не должна, и готова вам помочь, хотя это не так. На что еще нужно обратить внимание? Какой у людей может быть мотив убить Руперта Миллингтона и навредить стаду Бабетты?

– Ты когда-нибудь говорила хоть с одним из них? – фыркнула Лили. – Руперт Миллингтон – такое дерьмо, какого не наложат все коровы Забияки Рэмзи, вместе взятые. И ты сама видела старуху Бабетту в действии – найди мне хоть одного человека, который не мечтает взашей прогнать ее из деревни, и я докажу, что он бессовестно врет.

Тэсс вздохнула:

– Я скажу вам то же самое, что и Саре.

Она откусила от сэндвича. Лили нетерпеливо ждала, когда Тэсс прожует и проглотит кусок.

– Это не мое дело, – продолжила Тэсс. – Мне поручено собирать слухи и сплетни.

– Ты никогда не смотрела «Отца Брауна»? – спросила Лили. – Так и расследуют деревенские преступления: слухи и сплетни.

Тэсс замолчала, не зная, что на это ответить. Раз уж сестра не видит разницы между местом преступления и карточными фокусами, а мачеха сравнивает сбор показаний с эпизодом из «Отца Брауна», остается только думать, что они обе вообще не воспринимают ее работу всерьез. Но где-то по краю сознания беспокойно зудела простенькая мысль: Уокер послал ее стучаться в каждую деревенскую дверь, потому что решил, что так она не будет путаться у него под ногами. А еще он хотел унизить Тэсс в глазах тех людей, которые всего несколько месяцев назад называли ее боссом. Но что, если в словах Лили есть доля правды? Что, если несчастье с коровами Бабетты как-то связано со смертью Руперта? Раз уж Тэсс не пускают играть за одним столом с серьезными парнями, может быть, у нее получится прошмыгнуть под стол и увести его у всех из-под носа при помощи учебника Сары.

Джером отложил нож и вилку, вероятно поставив рекорд по скоростному поеданию пирога с картофельным пюре. Тэсс не съела и половины сэндвича, но тоже отпихнула его в сторону. Ее снова наполнила жажда расследования.

– Итак, Лили, – произнесла она, – если я собираюсь доказать, что вы не убивали Миллингтона, мне понадобится вся информация о нем самом и о том, что происходит в Кингстоне.

Лили бросила косой взгляд на Харриет, протиравшую стаканы за стойкой.

– Отлично. Только не здесь. Хватит и того, что меня считают ведьмой. Не хочу, чтобы люди думали, будто я еще и доносчица. Пойдемте ко мне домой. Но держитесь на расстоянии, если не трудно.

Лили жила в небольшом коттедже – именно таким Тэсс и представляла дом деревенской ведьмы. Над побуревшей с годами дверью сушились пучки шалфея, по стенам вился плющ. Во дворе стояла неиспользуемая поилка для птиц с покосившейся чашей в форме головы Бафомета[9]. Весь дом казался неухоженным, но не запущенным, как будто сама природа навела красоту там, где человек оставил лишь упадок и разложение. Джерому пришлось нагнуться, чтобы пройти в низкий дверной проем. За дверью оказались кованая стойка для зонтов и хлипкая на вид железная вешалка. Пол был выложен холодным камнем, но плетеный пурпурно-оранжево-красный коврик не позволял дому выглядеть вовсе уж негостеприимно.

Они прошли на кухню, где пахло маслом пачули и розмарином. Просторная деревенская кухня, казалось, была специально выстроена вокруг главной достопримечательности – огромной черной плиты, стоявшей под панорамным окном с видом на холмы Сассекса. Все вокруг было густо уставлено комнатными растениями, словно для того, чтобы ты забыл, что уже зашел в дом. Растения буквально выпирали из кадок. Одни стояли прямо, как часовые, другие напоминали измотанных в бою солдат, бессильно опавших в путанице горшков. На кухне Лили не было ничего парного: ни стульев вокруг широкой, длинной доски, служившей столом, ни мисок, ни чашек, ни даже ножей. Все предметы казались экспонатами коллекции, собираемой всю жизнь: каждый попал сюда не без причины, каждый имел свою легенду и ждал момента, чтобы ее рассказать. Разумеется, с тем же успехом это могло выдавать в хозяйке женщину, не уверенную, что она надолго осела на одном месте, и потому не спешащую приобретать парные предметы мебели или хотя бы наборы ножей и вилок. Женщину, которая не рассчитывает прожить здесь столько, чтобы утварь имела значение.

– И давно вы в деревне? – поинтересовалась Тэсс, когда Лили наполнила водой железный чайник и поставила на плиту.

– Это часть моей истории, – ответила Лили, вынимая чашки из самых разных на вид буфетов, причем ей приходилось открывать по две-три дверцы подряд, чтобы отыскать нужную посуду. – Я не готова говорить об этом. По крайней мере, пока не расскажу Саре.

– Значит, вы просите меня помочь, но сами не хотите дать никакой информации?

Лили вздохнула с печальной улыбкой и ответила:

– Я поделюсь всем, что имеет отношение к смерти Миллингтона, хотя получится не так уж и много.

– Хорошо, – согласилась Тэсс, уселась за длинный деревянный стол и достала блокнот.

Спорить смысла не было. Она понимала, что Лили права – Сара должна узнать правду первой.

– Расскажите все, что вам известно о Руперте Миллингтоне.

Глава 9

Сара отперла тяжелый железный замок и справилась со старыми ржавыми воротами пустующего склада на окраине Брайтона, в котором ее команда обустроила штаб-квартиру. Она все собиралась поменять ворота, но для этого нужно было вызвать ремонтников в здание, которое считалось заброшенным. Любой подрядчик начал бы задавать лишние вопросы, а Саре совсем не хотелось снова сниматься с места, только-только приспособленного для их нужд. Этот склад был выбран из-за удаленного расположения, чтобы никто не видел, как туда заходят или выходят. Но сначала они сами несколько месяцев присматривались, пока не убедились, что здесь не выгуливают собак и не шастают бродяги.

Превратить заброшенный склад в оперативную базу команды оказалось делом нелегким. Нельзя было нанять строительную фирму, иначе пришлось бы объяснять, зачем они одеваются как правительственные чиновники или муниципальные служащие и почему кабинеты размещаются в подземном уровне, а не на первом, просторном и пустом этаже. Но благодаря связям отца, а теперь уже ее связям, здание стало в конце концов удобным и безопасным. Точнее, достаточно безопасным.

Саре не терпелось снова взяться за дело. Она жила мошенничеством, а команду считала своей семьей. Однако первым делом все же поехала в Чичестер и даже попросила помощи у клоунов, чтобы разыграть Тэсс, и только потом отправилась на базу повидаться с Маком, Гейбом и Уэсом. Хоть она и любила всех троих как родных, но безумно хотела встретиться именно с Тэсс.

Она жестом велела Джулии следовать за ней по усыпанному гравием двору. Сестра тихонько взвизгнула, словно маленькая девочка, впервые попавшая на детский праздник.

– Не могу дождаться, когда увижу это место! – захлопала она в ладоши.

Сара притормозила ее перед дверью.

– Послушай, я здесь работаю, – пояснила она, пытаясь внушить Джулии всю значимость того, что собиралась представить. – Здесь никто не болтается просто так. Может показаться, что они играют и веселятся, но эти ребята – лучшие в своем деле. Они не ярмарочные жулики. Только без обид.

Во владениях Фрэнка Джулия не была желанным гостем. Прямо никто бы этого не сказал, но ее появление здесь вряд ли бы кому-то понравилось.

– Не парься, – ответила Джулия, и Сара поняла, что она имела в виду.

Джулию трудно было чем-нибудь обидеть.

Сара хмыкнула и повела сестру к лифту. Снаружи он сохранил прежний ободранный вид, но все механизмы заменили, и никто не боялся рухнуть в нем и разбиться насмерть.

Двери лифта открылись на подвальном этаже, и увиденное потрясло Сару. На складе стояла почти полная тишина, никто не суетился по углам, никто не упражнялся в мошенничестве на товарищах. В прошлый раз Сара застала здесь не меньше тридцати человек. Они готовили реквизит, сдавали навар или толпились возле компьютеров у стены. Сейчас же их было вдвое меньше. Не играла музыка, не звучал смех, и даже хуже того – не было вообще никакого шума.

У нее отлегло от сердца при виде удивленных и приветливых лиц людей, мимо которых она проходила. На некоторых читалось что-то вроде облегчения. Бекки обняла ее и поцеловала в щеку, другие вели себя сдержаннее, но тоже радовались возвращению Сары.

– Эй, кто-нибудь может включить музыку? – крикнула она, и почти в то же мгновение воздух наполнили мелодии шестидесятых – ее любимые, как все хорошо знали.

– Что здесь у вас творится, Бекки? – обвела рукой помещение Сара. – Где Кери, Фред? Где Марк?

Кери была у них экспертом по ставкам. Фред устраивал финансовые пирамиды, а Марк мастерски подделывал документы.

Сара огляделась. Отсутствовали не только эти трое.

– У Марка была какая-то работа в Солт-Лейк-сити. Вообще-то, он уже давно уехал, и мы начали беспокоиться. Остальные…

Бекки замолчала, как будто не знала, что сказать.

– Ладно, не бери в голову, – отмахнулась Сара, украдкой посмотрев на Джулию. – Кто еще на месте?

Она хотела спросить, здесь ли ее семья, с ней ли они все. Саре начинало казаться, что ее решение отправиться на поиски матери почти сразу после гибели отца принесло больше вреда, чем она ожидала.

– Уэс, Гейб и Мак все утро были в офисе. Сейчас они здесь особенно не засиживаются. Но был разговор, что кого-то из них выследили за подбрасыванием кошелька.

У Сары похолодело внутри. Все разваливалось.

– Ладно.

Она направилась к кабинету, но Бекки остановила ее, положив руку на плечо, и сказала, понизив голос:

– Ребята теперь туда не заходят. Собираются в соседней комнате.

Сара кивнула и обернулась к Джулии, которая разговорилась с Луисом, их лучшим карманником. Сестра рассмеялась, запрокинула голову, ее длинные темные волосы накрыли его лицо. Она слегка выпятила грудь и едва заметно шевельнула рукой.

– Джулия, – подошла к ним Сара, – подожди меня здесь, это наш старый кабинет. Постарайся ничего не сломать. И не стащить, – добавила она, доставая кошелек Луиса из сумочки Джулии и протягивая ошеломленному карманнику.

Глубоко вдохнув, она направилась к «новому» офису.

Когда она вошла, все трое мгновенно подняли голову и прекратили разговор. Мак, Гейб и Уэс смотрели на нее так, будто она была призраком.

– Сара, – произнес Гейб после многозначительной паузы. – Ты вернулась.

Обычно облачавшийся в кричаще-яркие наряды художник по костюмам был с головы до ног одет во все черное – от кожаных брюк до спадающей с плеч накидки и водолазки под ней.

– Гейб, ты выглядишь… как-то иначе, – заметила Сара. – Не обижайся, но ты немного староват для стадии эмо.

– Он постоянно носит черное, с тех пор как погиб Фрэнк, – ответил Уэс. – Ты бы знала об этом, если бы была здесь.

Сара пропустила колкость мимо ушей и подняла брови, разглядывая Гейба.

– Думаешь, ему бы понравилось, если бы ты из-за него растерял свой техниколор?

– Это в знак уважения, – приуныл Гейб. – Я все еще в трауре.

Сара посмотрела на Мака, но тот лишь пожал плечами.

– Ну хорошо, – сказала она. – Как глава семьи я объявляю, что траур закончен. Время двигаться дальше, Гейб, и как бы меня ни восхищал твой образ профессора Снейпа, с ним покончено. Никому из нас не нравится работать без Фрэнка, но никто не хочет, чтобы его наследие умерло вместе с ним.

Она обвела взглядом самых близких своих друзей, свою команду, свою семью.

– Мне жаль, что я не была здесь со всеми вами, – сказала она. – Это моя ошибка, я не должна была уезжать. Но я вернулась, и мы сможем справиться с этим. Еще не поздно собрать команду снова.

Уэс фыркнул. Мак до сих пор ничего не сказал – и это смущало Сару больше всего.

– Что-то не так, Уэс? – спросила она с настороженной резкостью.

– О нет, все в порядке, босс. Только не открывай дверь в кабинет Фрэнка, а то выпустишь слона.

– Ты намекаешь на Джулию, – догадалась Сара.

– Если только ты не привезла из своих путешествий настоящего слона.

Сара вздохнула:

– Конечно, ситуация с Джулией… сложная.

Она не могла не заметить, что все трое избегали встречаться с ней взглядом. Гейб по-прежнему сидел с опущенной головой, как будто молился. Мак изучал трещины в стене с таким видом, словно это была дамба Гувера[10] и она начинала подтекать, а Уэс собирал и разбирал кубик Рубика с такой быстротой, что у Сары закружилась голова.

– То, что случилось с папой, просто ошибка. Джулия понятия не имела, что это он находился в том гостиничном номере. Она думала, что убрала одного из наших конкурентов.

– Наших конкурентов? – вскинул голову и обжег Сару взглядом Уэс. – Ты хоть слышишь, что говоришь? Мы воры, а не банда убийц. Мы не «убираем» людей, которые с нами соперничают. И раз ты ее защищаешь…

Он не договорил, но все и так было ясно.

– Я не защищаю ее.

В голосе Сары проскользнули умоляющие нотки. Ее отношение к Джулии было куда сложнее, чем она могла бы выразить словами.

– Тогда что она здесь делает?

– Она нам пригодится, Уэс. Посмотри, чего она добилась в одиночку. Став частью команды, она поможет нам удвоить прибыль, возможно, даже утроить. Когда мы были в Венеции, она провернула умопомрачительный развод. Это у нее в крови, Уэс, и когда ты привыкнешь к ней…

– Господи, Сара! – взорвался Уэс, не в силах сдержать отвращения. – Я не хочу к ней привыкать и совершенно не понимаю, зачем тебе это нужно. И ты ошибаешься, если думаешь, что у этой команды есть хоть один шанс выжить, когда убийца нашего отца будет сидеть в его кресле и потягивать смузи.

– Моего отца, – огрызнулась Сара и тут же пожалела об этом.

Лицо Уэса вытянулось. Не сказав больше ни слова, он бросил кубик на стол и встал, собираясь выйти.

– Уэс! – попыталась остановить его Сара, но он вырвался и пулей вылетел из комнаты.

Мак перехватил руку Сары.

– Не трогай его. Ему больно. И он озадачен появлением здесь Джулии.

– Мы все озадачены, – поддержал его Гейб. – Что происходит, Сара? Ты же понимаешь, что это ни к чему хорошему не приведет. Она слишком… скажем так, неуравновешенная.

– Я знаю, что от нее сплошная головная боль, – простонала Сара. – Но она была мне нужна, чтобы отыскать мать.

– Тэсс уже это сделала, Сара, – тихо сказал Гейб. – А Джулия все еще здесь.

Сара вздохнула. Нужно было объясниться, но дело в том, что никакого объяснения она дать не могла и просто надеялась, что они сами все поймут. Это было решение, которое нельзя отменить, и она хотела немного оттянуть момент, когда ей придется предать сестру. Она знала, что должна так поступить, но ничего не могла с собой поделать. Саре нравилось иметь сестру. Точно так же, как нравилось быть вместе с Тэсс, тогда, в феврале, с той лишь разницей, что рядом с Джулией она не чувствовала себя виноватой в том, какая она есть. Черт возьми, она была моральным компасом для них обоих, и это новое ощущение ей тоже пришлось по душе. Не говоря уже о том, что Джулия такая импульсивная и веселая. Она вообще не думала о последствиях, не то что Фрэнк, который всегда взвешивал риски и сравнивал их с возможной выгодой от операции. Сара как будто встретилась с полной противоположностью отца, какой всегда представляла свою мать. Джулия казалась ей потерянной и вновь обретенной частью семьи, и Сара не готова была отказаться от нее прямо сейчас.

– Ты говоришь совсем как Тэсс, – хмуро сказала Сара. – Она хочет, чтобы я выполнила уговор и отдала ей Джулию.

– Что ж, дорогая, даже сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время, – сказал Гейб. – Было бы лучше, если бы ты послушалась Тэсс. Понимаю, что Джулия – твоя сестра, но для всех остальных она та женщина, которая убила Фрэнка.

Сара подняла взгляд на Мака, чье лицо, как всегда, походило на чистый лист бумаги.

– А ты как думаешь?

Мак пожал плечами, его голубые глаза смотрели прямо в глаза Сары.

– Я думаю, тебе не следовало приводить ее сюда. Ты играешь с огнем, Сара, и кончится тем, что мы все сгорим. Держи ее в стороне от людей, преклоняющихся перед твоим отцом. И возможно, тебе самой тоже не стоит приходить, пока ты не определишься, за какую ветку семейного дерева хочешь уцепиться… а какую нужно отрезать.

Сара старалась сдержать слезы. Она беспомощно посмотрела на Гейба, но тот упорно отводил взгляд. Джулия, Тэсс, Уэс… они все были ее семьей. Как, спрашивается, должна она поступить, чтобы все были довольны. Сквозь стекло она видела, как Джулия в кабинете Фрэнка складывает бумажные самолетики из фальшивых десятифунтовых купюр. Если это и означает быть лидером, то Сара уже начинала сомневаться, что хочет такого лидерства.

Глава 10

– Руперт Миллингтон был редкостным подонком, – начала Лили. – Представь себе человека при деньгах, обаятельного, с хорошо подвешенным языком, повадками старого ловеласа, обходительного с дамами, но с порочным чувством юмора. Женщины хотели его, а мужчины хотели быть похожими на него. Вот так он себя и подавал. «Подавал» – волшебное слово.

– Лучше оставить магию в стороне, – сказал Джером. – Учитывая обстоятельства.

Тэсс закатила глаза:

– Продолжайте.

То, как Лили описывала Миллингтона, пока совпадало с мнением каждого, с кем она успела переговорить в подомовом обходе. В основном совпадало.

– Что тут еще можно сказать? Он был заносчивым, самовлюбленным и скользким типом…

– Но он совсем не выглядел неудачником, – перебила Тэсс. – Если вам нравится такое…

– Послушай, я просто один раз переспала с ним, – развела руками Лили.

Похоже, Джерома это удивило, а вот Тэсс – нет. Она понимала, что презрение к Руперту Миллингтону не могло появиться у Лили из ниоткуда.

– И чем кончился ваш роман с мистером Миллингтоном?

Лили насупилась:

– Давай просто скажем, что только один из нас дошел до финишной черты. И если ты еще раз назовешь это «романом», я прокляну тебя.

– Миссис Донован, мы вроде бы уже выяснили, что я не верю в проклятия. Можно ли сказать, что ваш… э-э… разрыв с мистером Миллингтоном был скандальным?

– Во-первых, нельзя ли обойтись без этого идиотского «миссис Донован»? А во-вторых, никакого разрыва не было. И романа не было. Просто разовый… нет, я даже не хочу повторять это слово. Это было ужасно. Минуту назад мы ругались из-за Ночи костров, и вдруг он набросился на меня, как одуревший кролик, и я подумала: «Почему бы и нет?» Наверное, Руперт решил, что это может повториться, но я посоветовала ему выкинуть такие мысли из головы, и, если он не хочет, чтобы его жена обо всем узнала, пусть лучше откажется от идеи запретить шествие в Ночь костров и уберет свои руки от Клиффа.

Тэсс сделала большой глоток чая, но чуть не поперхнулась при этих словах.

– Вы хотите сказать, что шантажировали жертву? – спросила она, со стуком опустив чашку на стол. – Какого черта, Лили? А с самого начала нельзя было поделиться с нами этой бесценной информацией?

– Никакой истории не получится, если сразу перейти к изюминке, – ответила Лили.

Тэсс потрясенно посмотрела на Джерома. Он едва сдерживал смех.

– А полиция знает об этом?

– Ну, теперь-то уж точно знает, – указала Лили на Тэсс.

– О господи, вот чувствовала я, что это плохая идея. Как, по-вашему, я должна сохранить это в тайне от начальства?

– Вероятно, так же, как ты скрывала пятнадцать лет, кем был твой отец, помимо всего прочего, – предположила Лили.

Произнося последние слова, она выразительно изогнула брови, и Тэсс уже не в первый раз задумалась, откуда мачеха так много знает о ее прошлом.

– Кто такой этот Клифф? – спросил Джером. – Вы сказали, что потребовали у Руперта «убрать руки от Клиффа». Кто он такой?

Лили нахмурилась, явно не обрадованная внезапной сменой темы разговора.

– Боже правый! – воскликнула она. – Ты вообще ничего не слышал о Ночи костров в Льюисе? Клифф – это не человек, а общество. Старейшее в Льюисе и единственное правильное среди них.

– Мне казалось, старейшее общество в Льюисе – это Боро, – невинным тоном заметила Тэсс.

– Не говори глупости, – поморщилась Лили, – иначе этому милому мальчику придется расследовать убийство. – Она повернулась к Джерому. – Уж поверь мне, куда более крутые парни, чем Руперт Миллингтон, пытались закрыть старый добрый Клифф. Но в этот раз Миллингтон задумал покончить не только с Клиффом, но и с самим шествием. Сказал, что это опасное занятие и оно обходится городу слишком дорого, со всеми этими перекрытиями дорог, отрядами полиции и прочим.

– Ну хорошо. Значит, из-за этого вы и наложили на него проклятие?

– Я не…

– Ладно, ладно, – нетерпеливо махнула рукой Тэсс. – Вы из-за этого угрожали ему?

– Говорю же, я ему не угрожала.

– Вы сказали, что он окажется на костре.

– Просто неудачно выразилась. Я имела в виду чучело Руперта, а не его самого. Постараюсь впредь угрожать точнее.

Тэсс вздохнула, уже сомневаясь, что продолжение разговора имеет смысл.

– Значит, он пообещал отказаться от своих предложений из-за вашего шантажа?

– Не настолько многословно, но я так поняла, что он согласился. А потом пришел на это собрание и заявил, что собирается отменить шествие. И я решила – его нужно вышвырнуть из совета. Свергнуть, как Вильгельма Завоевателя.

– Который убивал своих врагов, – напомнил Джером.

– Ну тогда не совсем как Вильгельма Завоевателя. Но его дни как представителя Льюиса были сочтены.

– Почему все это вас беспокоило? – спросила Тэсс. – Защитница городских традиций? Не больно-то на вас похоже.

Лили пожала плечами:

– Просто Клиффское общество было тем местом, где я могла завести друзей. У меня вовсе не каменное сердце, как бы ты, Тэсс, ни думала обо мне из-за моего поступка с Сарой. Когда я бросила Сару и Фрэнка ради старого бродячего цирка, там все оказалось не так, как раньше. Потом выяснилось, что и вернуться я тоже не могу, ведь Фрэнк объявил, что я умерла… Я осталась одна. Прыгала из одной труппы в другую, и все было неплохо. Но только поселившись в Кингстоне и вступив в Клифф, я снова почувствовала себя по-настоящему своей. А этот бюрократ задумал все запретить.

Тэсс смутилась. Конечно, было вполне объяснимо, что Лили хотела стать где-то своей. Разве не этого хочет большинство людей? Она всегда к этому стремилась.

– Значит, вы собирались осуществить угрозу и предать вашу любовную связь огласке?

– Боже милосердный, нет конечно! – усмехнулась Лили. – Думаешь, мне бы хотелось, чтобы все об этом услышали? Кроме того, вся деревня и так знала о похождениях Руперта, включая его жену. Ничегошеньки бы не изменилось, вот почему мои мягкие уговоры не подействовали. Нет, я решила поделиться «предсказаниями», чтобы убедить людей, что их будущее будет ужасно, если они не изберут нового члена совета.

– Гениально, – уважительно кивнул Джером.

– Спасибо. Вот это я и имела в виду, когда сказала, что его дни сочтены.

Тэсс откинулась на спинку стула.

«Ох, какую запутанную сеть мы плетем, – подумала она. – Кто же знал, что общественная жизнь в маленьком городке может быть такой ожесточенной?»

– Хорошо, – сказала она, сделав глубокий вдох. – По-вашему, жена Руперта знала, что он спал со всеми подряд?

– Если у нее есть хоть капля ума, то да, знала. Он не слишком осторожничал. Впрочем, раз уж она вышла замуж за этого бонвивана, то ума у нее, наверное, нет совсем.

– Сколько у него было романов?

– Я знаю двух женщин – и сразу предупреждаю, что себя не считала, потому что уже говорила, что это был не роман. Одна из них – Харриет из паба…

Тэсс записала.

– А как ее фамилия?

– Из паба, – повторила Лили. – Просто Харриет из паба. Во всяком случае, так ее все зовут.

Тэсс вздохнула. Выяснить будет несложно.

– Откуда вы об этом знаете?

– Харриет приходила ко мне за приворотным зельем.

– Мне казалось, кодекс ведьм запрещает готовить приворотное зелье, – заметил Джером.

Лили посмотрела на него так, будто он сказал что-то до невозможности глупое, и Тэсс поняла, что так и есть, хотя сам Джером об этом не догадывался.

– Я не ведьма, идиот, и к тому же никакого приворотного зелья не существует. Но у бедной простушки Харриет были такие же опасения. Она тоже думала, что это запрещено нормами морали – заставлять человека влюбиться против его воли.

– Говорят, величайшее достижение дьявола состоит в том, что он убедил людей, будто его не существует, – сказала Тэсс. – А вы заставили окружающих поверить, будто у вас есть нравственные ориентиры.

Лили приняла обиженный вид, но не стала оправдываться.

– Харриет уверяла, что это для «прояснения головы». Не для того, чтобы кто-то влюбился в нее, а чтобы просто осознал, что любит ее. Понимаете, она была уверена, что он в нее уже влюблен. А я, зная, кто этот загадочный мужчина, не смогла удержаться и добавила в фальшивое снадобье кое-что еще, от чего язык выпившего варево на несколько дней приобретал дивный синий оттенок. И разумеется, наш милый Руперт стал выглядеть так, будто отсосал у смурфика. После этого все стало ясно, все те тайные взгляды, которых мы раньше не замечали.

– Значит, зелье подействовало? – спросил Джером. – Прочистило Руперту голову?

Лили ухмыльнулась:

– Голова Руперта находилась так далеко от задницы, что прочистить ее можно было только с помощью клизмы.

– А вторая женщина?

– Хе-хе, – хихикнула Лили. – Хе-хе-хе.

– Ну хорошо, Лили, вы уже завладели вниманием аудитории, продолжайте.

– Второй была Бабетта, – удовлетворенно сказала Лили. – Несносная Забияка Бабетта Рэмзи.

Глава 11

Сара открыла дверь в кабинет Фрэнка и глубоко вдохнула. Она прекрасно понимала, почему остальные члены семьи не заходили сюда с момента гибели ее отца. Дело не в том, что здесь сохранился его запах, хотя так и было, и не в том, что на столе стоял его портрет, а он действительно стоял. Каждый дюйм этой комнаты хранил память о нем, начиная с дивана, на котором он сидел, наблюдая за складом, пока остальные брали перерыв и лакомились пиццей, и заканчивая книжной полкой, где Фрэнк прятал маленькую бутылку виски в тайнике, вырезанном среди страниц «Искусства войны». Отец думал, Сара об этом не знает. Как будто на полке была хоть одна книга, которую бы скучающая девочка не прочла, ожидая, когда он освободится.

Она прошла через комнату к столу, за которым сидела Джулия с фотографией отца в руках.

– Здесь был кабинет Фрэнка? – спросила она, не отрывая взгляда от фото.

– Да, был.

Саре хотелось сказать «и остается», но в подобной сентиментальной чепухе не было никакого смысла. Отца этим не вернешь.

– Зачем тогда он держал на столе собственный портрет?

Сара улыбнулась:

– Мы всегда шутили, что на столе должен стоять портрет самого важного человека в твоей жизни. Когда-то я подарила эту фотографию отцу на день рождения, и он постоянно ворчал из-за нее, но все равно поставил здесь.

– А ты чувствовала, что он всегда ставит себя на первое место? – спросила Джулия.

Сара задумалась, не почудилась ли ей нотка разочарования в голосе сестры, и разозлилась. Джулия не могла разочароваться в отце, которого совершенно не знала. И не узнает из-за того, что натворила.

– Ничего такого я не чувствовала, – резко ответила Сара, забирая фото у Джулии, к большому ее удивлению. – Это была шутка. Папа никогда не ставил себя на первое место. Ни разу. Семья была для него всем. Он готов был умереть за нас… и умер за нас.

– Что ты хочешь сказать?

Сара отвернулась, все еще не веря, что говорит об этом с убийцей отца.

– Ты никогда не пыталась понять, почему Фрэнк поменялся местами с Гарри Дэруэнтом? Он ведь мог просто не вмешиваться или предупредить Гарри об опасности.

– Я думала об этом каждый день, – ответила Джулия.

Сара упрямо не желала смотреть на нее, выразить хоть каплю сочувствия или поддержки.

– На то были две причины, – сказала она, разглядывая склад сквозь панорамное окно. – Во-первых, если бы тебе удалось убить Гарри, в тот день или любой другой, и это убийство как-то связали бы с нами, то все мы ходили бы с мишенью на спине. А во-вторых, – обернулась она к Джулии, – он знал, что ты его дочь.

Сара старалась не думать о том, что должна была чувствовать Джулия, когда пришла к Фрэнку и заявила, что она его дочь, а тот выгнал ее, сказав, что не верит. Она любила отца и всегда будет любить, но жаль, что Господь не распутал эту ситуацию как-то иначе.

1 Ночь костров (Ночь Гая Фокса) ежегодно отмечается в Великобритании 5 ноября в память о провале Порохового заговора 1605 г. против короля и парламента. В Льюисе в эту ночь также почитают память семнадцати протестантских мучеников, сожженных в этом городе в 1555–1557 гг. – Здесь и далее примеч. перев.

2 «Нет обиды давшему согласие» (лат.) – одно из положений римского права, по которому действие, произведенное с согласия потерпевшего, не признается правонарушением.

3 Алекс Салмонд – первый министр Шотландии в 2007–2014 гг., бездоказательно обвиненный в сексуальном насилии.

4 И так далее (лат.).

5 Джон Доу (Джейн Доу) – на полицейском жаргоне неустановленная или не подлежащая разглашению личность.

6 Et tu – из фразы Et tu, Brute? («И ты, Брут?», лат.) – по легенде, последние слова Юлия Цезаря, обращенные к своему убийце – Марку Юнию Бруту.

7 Деятельность американской транснациональной холдинговой компании Meta Platform Inc. по реализации продуктов – социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории Российской Федерации – Примеч. ред.

8 Американская актриса и телеведущая Опра Уинфри на одном из своих ток-шоу в 2004 году подарила по автомобилю каждому из почти трехсот зрителей, присутствовавших в зале.

9 Бафомет – сатанинское божество, которому якобы поклонялись тамплиеры. На картах Таро изображается как человекоподобное существо с козлиной головой.

10 Дамба Гувера – плотина высотой 221 метр на реке Колорадо возле Лас-Вегаса.

Продолжить чтение