Не жизнь, а сказка. Книга 1

От автора:

Обожаю "Оливье" – там столько всего намешано…

Пролог

Так случилось, что во времена, когда неандертальцы "пешком под стол ходили", к Земле приблизилась комета – одинокий осколок иной вселенной. Хвостатая странница пролетела мимо, но несколько кусочков инородного вещества попали на нашу планету. В местах их падения образовались области с нарушенной причинно-следственной связью: там времена можно было перемешать, как карточную колоду; там пространство укорачивалось по желанию, а вымысел становился реальностью. Там оживали боги, и сказки становились былью. Так возникли оазисы волшебства в скудной пустыне обыденности.

Постепенно влияние чуждого вещества прошло. Исчезли чудесные области с лица планеты, оставив в памяти людей тусклые воспоминания в виде сказок и легенд. И лишь в нескольких местах, куда упали самые большие осколки кометы, необъяснимые события происходят и по сей день. Например, в Антарктиде, где непонятные, а, подчас, и нереальные случаи списывались на тяжелые условия жизни полярников – дескать, посидишь, год-другой вдали от цивилизации, не только зелёных человечков, а и крылатого мамонта увидишь! Или на острове Пасхи, где, говорят, моаи – каменные истуканы, раз в году оживают… Или Бермудский треугольник…

Самый же крупный кусочек от кометы упал туда, где впоследствии возник небольшой городок Ольховск, затерянный среди заповедных лесов нашей необъятной Родины.

Итак, добро пожаловать в мир оживших сказок.

Карнавал в Кощеевке

Пожилая Вера Константиновна, секретарь начальника Ольховского управления внутренних дел, попутно бывшая делопроизводителем и кадровиком, сказала капитану Прошину:

– Ваня, тебя шеф вызывает. Срочно говорит.

Высокий, плечистый Прошин устало поморщился.

– Опять очередного "глухаря" приготовил. Он один?

Вера Константиновна кивнула, и капитан, не постучавшись, вошёл в кабинет начальника.

– Капитан Прошин по вашему приказанию прибыл!

– Садись, Иван, я тебя не по службе вызвал, – полковник Нечаев указал на стул и сразу "взял быка за рога": – Вот какое дело: у Трошина среди документов мы пригласительный нашли. На карнавал. Красавицы, рыцари, драконы… много чего обещано. Хочешь съездить? Ты же в отпуске два года не был, хоть денёк отдохнёшь. Может, там ничего и не заметят: Трошин, Прошин.

– Товарищ полковник, дела же… – пробормотал Иван, никак не ожидавший такого поворота событий. – Я сейчас начал работать по псевдомагическому салону "Астральный знахарь" – его директриса – некая Златослава, так народу голову закрутила…

– Ну, раз ты такой деловой, вот тебе мой указ: бери этот пригласительный и дуй, – полковник всмотрелся в яркую надпись, – в Кощеевку. Считай, что ты находишься на задании. Иди в бухгалтерию, пусть командировочные выпишут. Держи, – Нечаев протянул Прошину аляповато раскрашенную бумажку, – как туда добираться – здесь написано. Транспорт за счёт принимающей стороны.

– "Глухарь"? – сочувственно спросила Вера Константиновна у вышедшего капитана.

– Хуже, – ошарашено ответил Прошин и побрёл в бухгалтерию.

*****

Карнавал! Веселье, смех, маски, брызги шампанского… Бразилия, Венеция, Китай – самые знаменитые карнавалы проходят именно там. Но куда им до Кощеевки! Вот где истинный размах, присущий лишь хозяину замка – великолепному Кощею Бессмертному.

Гости прибывают на праздник не просто со всего мира, а даже и из других времён. А то и вовсе не из наших реальностей. Себя показать, на других поглазеть. Где ещё увидишь такое скопище героев, красавиц и чудовищ в одном месте? Правильно, только в Кощеевке. Бессмертный, побывав на знаменитых людских празднествах, решил затмить их. И объявил по всему свету (и гораздо дальше), что организует вселенский карнавал, на котором каждому участнику гарантируется неприкосновенность, развлечения и бесплатная выпивка. На самопиар Кощея съехалось, слетелось, сошлось и сползлось великое множество гостей, охочих до бесплатных удовольствий.

*****

Принимающая сторона обеспечила транспорт в виде убитой "шестерки" цвета "баклажан". Водитель, понятно, выходец с южных гор, лихо гнал машину, полностью игнорируя ограничивающие знаки, ямы и ухабы. Но, несмотря на это, Прошин по пути задремал. А проснулся уже на месте.

Капитан не успел толком разглядеть ни высоченный замок, сложенный из серого камня, ни окружающую обстановку, как к нему подошли два прислужника в костюмах то ли бесов, то ли чертей и любезно предложили следовать за ними. Его провели в огромный зал, уже заполненный сотнями, если не тысячами гостей. От многообразия масок и образов у Ивана закружилась голова. Рыцари в чёрных доспехах, феи в сверкающих платьях, зеленокожие людоеды, инопланетяне с глазами-плошками, циклоп, макет трехголового дракона, к счастью, не огнедышащий… Упс! Огнедышащий. И, кажется, не макет. Дама, которой змей случайно подпалил платье, завизжала так, что в двух окнах треснули бронированные стекла, а левая голова несчастной животины на неделю оглохла. И правильно, нечего на сирен перегаром дышать.

Прошин растерянно бродил по мрачноватому залу, размером с несколько "Лужников", и старался не очень пялиться на присутствующих. Они были… слишком правдоподобны. Или организаторы карнавала выкупили всех костюмеров Голливуда? Любопытно, из чего сделали вон ту метровую жабу? Подойдя поближе, он оглядел со всех сторон гигантское земноводное, только сейчас заметив на голове жабы небольшую золотую корону, насквозь пробитую какой-то спицей. Надо понимать, что это стрела царевича, усмехнулся Прошин. Он не удержался и ткнул жабу пальцем в бок с целью проверить качество материала. Жаба посмотрела на Ивана и отчетливо произнесла:

– Нахал! Приличных девушек сначала целуют, а потом уж пальцами тыкают.

И с достоинством отвернулась.

Ошарашенный капитан попятился и столкнулся с человеком в костюме трупа. Уж чего-чего, а мертвяков Прошин повидал за годы службы в милиции, поэтому оценил достоверность деталей костюма. Синие ногти, мутные, белесые глаза, выпавшие клочки волос, кожа нездорового оттенка… Однако, какого оттенка она ещё может быть, откуда здоровье у трупа?

– Эх, я бы сейчас попил твоей кровушки, – облизнул черные губы распухшим языком мертвец. – Жаль, Кощей запретил гостей трогать.

– Классный прикид, – кивнул Прошин. – Киношные зомби отдыхают. Вот только с запахом вы перестарались.

И капитан поспешил удалиться, ибо от собеседника пованивало. Чтобы больше ни с кем не столкнуться, он передислоцировался к стене. Неподалеку от себя Прошин заприметил русоволосого парня богатырского телосложения, одетого по древней моде: в длинную до колен рубаху и полосатые широкие штаны. На ногах, само собой, красовались лапти. Но не костюмом привлёк парень внимание капитана, а затравленным взглядом. Чувствовалось, что он явно не в своей тарелке, как, впрочем, ощущал себя и Прошин. Странный какой-то карнавал.

Уловив взгляд капитана, парень просветлел лицом и шагнул к нему.

– Уф! Хоть кто-то на человека похож.

– Да, с нарядом я не подгадал, – поморщился Прошин. Одет он был в свой единственный серенький выходной костюм от "фабри́к Расс Вет", поэтому смотрелся среди пестроты маскарадных одеяний и масок, как бомж на заседании кабинета министров. – Вот у вас одёжка в самый раз для карнавала.

Парень оглянулся.

– У нас? Я тут один.

Прошин сориентировался.

– Наряд твой, говорю, в самый раз.

– Я и не наряжался. А что здесь за шабаш?

Ясно, парень не в теме. Капитан, как мог, объяснил. Русоволосый гигант, наморщив лоб, совершал мыслительный процесс.

– То есть, здесь все другими прикидываются? А ты каков на самом деле?

– Ну, видишь ли, – засмущался Прошин, – я такой же, как и выгляжу. Нет у меня костюма праздничного.

– Вот и хорошо! – обрадовался собеседник. – А то вокруг рожи страшные, да маски злобные! Энтот вон, вообще безликий. Жуть какая! Как же без лица-то?

Капитан оглянулся и посмотрел. Мимо них прошёл человек в костюме для спортивного фехтования.

– Не обращай внимания, лицо у него есть. Под маской. Давай, познакомимся, что ли? Меня Иваном зовут.

– И меня тоже, – обрадовался парень.

– Иван-царевич? – сделал попытку пошутить Прошин.

– Не, царевич – это следующая ступень. Пока я просто дурак.

Капитан смущенно кашлянул, но Иван абсолютно серьёзно подтвердил:

– Так и зовут: Иван-дурак

– Давай, лучше я буду к тебе обращаться просто Ваня?

– Простованя? Не, слишком длинно. Лучше Иваном зови.

На том и сошлись.

Неподалеку послышалась ругань, и мимо них промчались три перепуганных бесёнка в белых передниках. Проследив направление, противоположное бегству бесят, Прошин увидел здоровенного широкоплечего варвара в рогатом шлеме, о чём-то спорящего с жирным субъектом, по виду, явно евнухом. Объектом ссоры был бочонок с эльфийским вином, из которого слуги Кощея цедили в крошечные рюмки нектар и разносили гостям. Варвар, держа двумя пальцами крошечную золотую посудину, рычал на старшего слугу:

– Да, мне этого хватит только понюхать! А я пить хочу!

Напрасно евнух пытался донести до разъяренного гиганта, что эльфийское вино употребляется только такими малыми дозами. Заинтересованные Иваны подошли поближе. Распорядитель счёл их сообщниками своего оппонента и поспешил удалиться, бросив на произвол судьбы бесценное вино. Варвар хмуро глянул на подошедших, приняв их, в противоположность евнуху, за местных стражников. Простодушный Иван-дурак снял со стены черпак, украшенный подделками драгоценных камней.

– Из этого пить удобнее.

– Клянусь Кромом, ты дело говоришь!

С этими словами варвар одним ударом вышиб крышку бочонка, зачерпнул розовую тягучую жидкость и протянул ковшик Прошину.

– За знакомство! Меня Конаном зовут.

*****

Хозяин бала восседал на черном троне, стоящем на возвышении, чтоб все видели его последнее приобретение: Алмаз Судьбы. Здоровущий сверкающий камень, размером с кулак взрослого мужика, был искусно вделан в корону; от его тяжести головной убор постоянно съезжал набок, поэтому Кощей со своими красными глазами и желтым лицом выглядел… слегка с глубокого похмелья. Вполне возможно, именно это обманчивое впечатление и сыграло роковую роль в последующих событиях. Но обо всём по порядку.

*****

Началось с того, что хозяин карнавала увлёкся ссорой, происходящей между близнецами братьями: Марсом и Аресом, которые при отсутствии сторонней драки, норовили сцепиться меж собой, и не заметил, как у него увели сегодняшнюю гордость: Алмаз Судьбы. Сняли с короны, заменив мраморной заготовкой для яйца Фаберже, равной алмазу по весу. Багдадский вор, знаменитый тем, что его никто никогда не видел, на этот раз слегка оплошал. Минотавр, один из телохранителей Кощея (для какого рожна бессмертному телохранители?), успел заметить нахальную смуглую физиономию преступника, перед тем, как тот скрылся в толпе, о чём и сообщил хозяину.

Бессмертная личность оглядела со всех сторон мраморный камушек на короне и рассвирепела. Опозориться перед таким количеством гостей! Кощей, не теряя времени, продекламировал заклинание и взмахнул руками – тотчас во всём замке наглухо закрылись окна, двери, потайные лазы и прочие отверстия, через которые вор мог бы скрыться от праведного гнева пострадавшей стороны.

– Уважаемые гости! – разнёсся по огромному залу усиленный мегафоном голос Кощея (он предпочитал по мелочам не разменивать магию, используя вместо неё блага цивилизации). – Среди вас скрывается вор. Приношу извинения за предстоящее неудобство, но каждому придётся пройти досмотр. Сейчас мы по-быстрому найдём поганца, отрубим ему голову, и веселье будет продолжено. Итак, маски долой!

Некоторые послушались призыва организатора карнавала, большая же часть – нет, кто из чувства противоречия, кто просто от лени. Отряд минотавров начал планомерное просеивание присутствующих, показывая лицо каждого гостя тому стражу, который успел заприметить личность багдадского вора. Дело двигалось довольно быстро… но недолго.

*****

Минотавры, производящие фейс-контроль, добрались до трёх человек у стены. Один, как вы уже догадались, был капитаном милиции Прошиным, второй – Иваном-дураком, третий – Конаном-варваром. Троица окружила бочонок с эльфийским вином и мирно потребляла розоватую жидкость ковшиком, совершенно не обращая внимания на происходящее в зале. Внешность ни одного из трёх не подходила под описание "смуглый, маленький, худощавый", но туповатых минотавров это не смутило. Прошину и Ивану-дураку они не сказали ни слова, потому что лица у тех не были закрыты масками, а вот к варвару, на голове которого красовался глубокий шлем с рогами, закрывавший пол-лица, обратились с вежливой просьбой удалить на время головной убор.

– Слышь, рогатый, снимай шляпу!

Конан поперхнулся розовым вином.

– Я рогатый? Это ТЫ, морда коровья, МНЕ говоришь?

Минотавр, за спиной которого находилось тридцать вооруженных до зубов товарищей, храбро ответил:

– Тебе.

Это короткое слово было последним, что быкоголовый запомнил в этот вечер. Лягни его конь, и это бы оказалось ласковым похлопыванием по сравнению с прямым правой киммерийца. Тело минотавра в полёте смело первые два ряда товарищей, что напомнило Прошину кегельбан. Конан, решив, что инцидент исчерпан, вновь приложился к ковшику. Кощеева стража, в полном составе ринулась на смутьяна, но по пути натолкнулась на мощную длань Ивана-дурака.

– Да, подождите вы! Дайте человеку выпить!

Минотавры попытались обойти несокрушимую фигуру русского богатыря с флангов. После двух сочных ударов справа и слева от Ивана лежали две кучки быкоголовых, временно потерявших ориентацию в пространстве.

– На, освежись, – пробасил Конан, протягивая ковшик. Ваня отвлёкся, не увидев, как под ноги ему подкатился один из стражей, и упал, тотчас похороненный под горой тел.

Прошин ринулся на помощь, но киммериец ухватил его за плечо.

– Подожди, щас он их сам сделает.

Но Ваня по-прежнему не показывался из-под горы навалившихся на него стражников. Капитан не утерпел.

– Наших бить?

Хотя он и не дотягивал комплекцией до Ивана и Конана, был, однако, не маленьким, к тому же знал боевое самбо. К своему несчастью минотавры тоже вскоре познакомились с этим боевым искусством. Но перевес был на стороне кощеевых телохранителей – ещё полсотни быкоголовых сбежалось на шум, и вскоре двух Иванов просто задавили массой. Конан, увидев, что враги начали одолевать, с криком "Кром!" ринулся в драку.

С периодичностью в пять секунд из кучи-малы с жалобным мычанием выползал минотавр и падал без сил. Повсюду виднелись отбитые рога, а из выбитых коровьих зубов, ковром устилавших черный пол, не один десяток шаманов мог бы сделать себе амулеты на счастье. Марс и Арес азартно болели, правда, непонятно за кого, прочие гости предпочли предоставить просторы зала для кулачных забав и удалились на безопасное расстояние от свалки. Но постепенно сопротивление трёх богатырей было сломлено, и вскоре они связанные предстали пред красные очи Кощея.

– Та-ак, кто это у нас? – близоруко щурясь, спросил Бессмертный. – С этими двумя всё понятно, а ты кто таков?

Прошин понял, что обращаются к нему.

– Капитан милиции Прошин, – честно ответил он, не видя смысла запираться.

– Варвар, дурак и милиционер. Кунсткамера какая-то!

Конан и Иван-дурак в ярости заворочались, заподозрив, что их обозвали нехорошим словом. Минотавры встревожено попинали пленников ногами – не ровен час, порвут веревки. Принесли цепи, и киммерийца начали опутывать железом, оставив Ивана на второе.

– Прошин? – переспросил Кощей. – Но ведь я приглашал Трошина.

– Полковника Трошина месяц назад арестовали за взятки. А пригласительный на ваш корпоративчик мне отдали.

– Ай-яй-яй! Какого хорошего человека упекли.

– Хорошего? Да, он же оборотень в погонах!

– А я про что. Ну, ладно, забыли. Ты, капитан, сюда незваным пришёл, а потому лишаю я тебя неприкосновенности обещанной.

– Не больно-то и надо, – буркнул Прошин.

– Как раз таки больно, – хихикнул Кощей. – Голову тебе отрубят на потеху дорогим гостям. Вот вора поймаем, и вам двоим сделаем "секир-башка".

Теперь настал черёд капитана дергаться в попытках разорвать верёвки, что вызвало лишь смех хозяина карнавала. Тем временем, Конан, изображая из себя гигантскую гусеницу, подполз к Бессмертному и попытался укусить его за ногу. Не получилось – Кощей успел отпрыгнуть. Воспользовавшись тем, что минотавры отвлеклись на киммерийца, Иван-дурак напрягся и с криком "Эх, мать!" порвал опутывавшие его веревки. С невнятным рёвом Ваня расшвырял по сторонам минотавров, имевших глупость встать у него на пути, и с хаканьем приложил Кощея пудовым кулаком.

Видел ли, уважаемый читатель, фокус официантов, когда они резким рывком сдергивают скатерть со стола, а тарелки и рюмки остаются на месте? Если видел, то может представить картину, как мгновенно исчез с возвышения Кощей, а его корона ещё некоторое время продолжала висеть в воздухе, прежде чем упасть на черный каменный пол. Минотавры навалились на Ивана, снова послышалось богатырское "мать", и быкоголовые разлетелись по сторонам, аки вороны черные. К великому сожалению капитана Прошина, Конана и Марса, ставившего на богатыря, вскоре Ивана вновь связали и на сей раз заковали в цепи.

Из-за трона появился Кощей с перекошенной от Ванькиного удара и злости челюстью. Опозориться дважды за вечер – подобного с ним тысячу лет не случалось. Сначала алмаз увели прямо с головы, а теперь челюсть едва не свернули. И, главное, ему опять досталось именем загадочной русской матери. Уж сколько раз он пытался её идентифицировать и изничтожить, и всё без толку.

Кощей поводил языком во рту и выплюнул два зуба, добавив материала для создания амулетов.

– Ну, вот, опять к дантисту идти. Этому бугаю тоже башку срубить. Нет, всем троим.

– Да я тебя не то, что к стоматологу, к патологоанатому отправлю! – прорычал Прошин, которого в этот момент упаковывали в цепи.

– Я там уже был, ничего умного он мне не сказал, – хладнокровно заявил Кощей. Убедившись, что возмутители спокойствия надежно связаны, он вспомнил про насущные проблемы и снова рассвирепел:

– Вора нашли?

Красные глаза Бессмертного чуть ли не метали молнии. Телохранители пытались прятаться друг за друга, и это у них плохо получалось. Наконец наиболее храбрые, а, вернее, наименее ловкие, оказавшиеся впереди, пояснили Кощею, что тот минотавр, который видел лицо похитителя, слегка занемог после схватки с богатырями, поэтому самостоятельно перемещаться не может. И говорить тоже. И видит одним глазом. Немного. По этой причине, мол, досмотр гостей и прекратился.

Принесли минотавра. Если бы Прошин увидел его десять минут назад, то, не колеблясь, сказал, что быкоголовый попал под "Камаз". И даже под два. Ходить он не мог по причине неестественно выгнутых конечностей, передние зубы отсутствовали напрочь, один глаз совсем закрылся, через другой минотавр глядел в узенькую щёлку. Кто конкретно его так отделал – богатыри заезжие или собратья потоптали, выяснить уже было невозможно. Да, никто и не интересовался – и без этого проблем хватало – роту минотавров три богатыря проредили наполовину.

Кощей распорядился, чтобы останки главного свидетеля обвинения пронесли в центр зала, а сам пошёл следом, непосредственно руководить процессом поимки наглого вора. Быкоголовые телохранители растянулись длинной цепью.

– Типичный мафик девяностых, – проворчал Прошин. – Сам наркоманского вида, и в услужении толпа быков.

Минотавры, как один, ушли за хозяином, оставив трех человек у подножья трона без присмотра. Увидев, что охрана проявила поголовное невнимание к связанным пленникам, милиционер воспрял духом.

– Ребята, надо удирать, пока на нас никто не смотрит.

Богатыри переглянулись.

– Ваня, – сказал Иван-дурак, – я тебе своё звание отдаю. Безвозмездно.

– Как ты бежать собираешься? – мрачно поинтересовался Конан. – Или цепи рвать умеешь? Мне это не под силу.

И киммериец дернулся в напрасной попытке разорвать толстенные звенья цепи – даже его чудовищной силы не хватило. И Ивану при помощи загадочной русской матери тоже не удалось избавиться от оков. Прошин хитро улыбнулся и показал свободные руки.

– А я могу.

И лихорадочно принялся разматывать с себя железяки.

– Но как? – в глазах богатырей читались уважение и легкая зависть.

– Помогли, только я не видел, кто конкретно, – пояснил капитан и огляделся.

Под троном Кощея явно кто-то прятался, но Прошин благоразумно решил сначала освободить товарищей, отложив на потом установление личности скрытного спасителя. Однако снять цепи оказалось не так легко, как представлялось: конечные звенья оказались защелкнуты на замок. К тому же богатыри постоянно ворочались, требуя ускорить процесс. Помучившись пару минут, капитан вполголоса позвал:

– Эй, друг! Помоги ещё раз.

Из-под трона шариком выкатилось что-то небольшое, волосатое. Сначала Прошин решил, что это один из местных пацанят-бесят, но, приглядевшись, ахнул. Перед ним находилась самая обыкновенная обезьяна. Если быть точнее, шимпанзе. На талии у него капитан разглядел поясную сумочку, столь любимую торговцами на рынке. Достав из неё отмычку, шимпанзе в пару секунд вскрыл замки. Варвар и русич, ругаясь, освободились и с удивлением уставились на обезьяна.

– Твой что ли? – спросил Конан у Прошина.

– Я свой собственный, – ответил шимпанзе.

Капитан потряс головой, надеясь, что ему показалось. Обезьяна говорит. С ума сойти! В отличие от него, человека цивилизованного, его товарищи ничуть не удивились.

– Конан, – представился варвар.

– Наслышан, – вежливо кивнул шимпанзе.

– Иван.

– Царевич? – уточнил обезьян.

– Нет, пока просто дурак.

– Очень приятно. Насколько я осведомлён, не в ладах с хозяином?

– Дык!

– А чего сюда пришёл?

– Дык!

– Ладно, не утруждайся, велеречивый ты наш.

Шимпанзе обратил взор своих крошечных карих глаз на Прошина.

– Иван, – в свою очередь представился Прошин.

– Тоже дурак?

– Нет, капитан милиции. А ты… вы кто такой?

– Потом. Давайте, лучше, скроемся, пока быки снова на вас не насели.

Ваня, тот, что побольше, посмотрел на трон Кощея, под которым прятался шимпанзе, и покачал головой:

– Там даже я не помещусь, чего уж говорить про четверых.

На сморщенном обезьяньем личике промелькнула улыбка.

– Идите за мной.

Они проследовали за провожатым, долго шли какими-то запутанными коридорами, пока не оказались в небольшой комнатке.

– Ничего не трогать! – предупредил шимпанзе. – В этом замке полно ловушек.

Конан, отдернул руку от золотой вазы.

– Итак, позвольте представиться: багдадский вор к вашим услугам.

– А я думал… – протянул изумлённый Прошин.

– А мне говорили… – не менее удивлённый киммериец не закончил фразы.

– Тебя звать-то как, братишка? – Ваня, по-видимому, никогда не слыхавший о Багдаде, ничему не удивился.

– Шимми.

– О! – встрепенулся варвар. – В Вендии я слышал песню "Шимми, Шимми! Аха, аха!"

Ивану Прошину мотив показался знакомым – не иначе в одном из индийских фильмов слышал.

– Да, это воспевают мои подвиги, – скромно сказал обезьян. – Скоро ещё один куплет добавится, как я украл алмаз с короны Кощея прямо на его голове.

– Так это тебя сейчас ищут? – догадался, наконец, Прошин.

– Меня. Честно говоря, я бы и не рискнул тырить эту каменюку, но уж очень соблазнительно было. Кощей сидел никакой, явно вчера не один бочонок выпил, стражи его мух хвостами гоняли. Ну, я и подменил украшение. Уж извиняюсь, что на вас по моей вине минотавры напали. Зато, пока они с вами валандались, я успел под трон спрятаться – уж там-то меня в последнюю очередь искать стали бы.

– А чего полез нам помогать? Пересидел бы шумиху и свалил потихоньку.

– Сам не знаю, – пожал худыми плечиками Шимми.

– Можно мне на алмаз посмотреть? – застенчиво попросил Иван-дурак.

– Можно, конечно. Да, я и сам его ещё не толком не разглядывал.

Шимпанзе полез в поясную сумку и достал большой прозрачный камень, сразу заигравший в тусклом свете масляных ламп.

– Красота! – хором сказали Иваны, а Конан, приглядевшись, презрительно хмыкнул:

– Подделка. Не даёт алмаз таких красных отсветов. Надул тебя Кощей, брателла. Зря башкой рисковал.

Шимми с досады плюнул.

– И верно. Алмазы тепло руки не берут, а этот уже нагрелся. Тьфу! Не будет нового куплета в песне.

Обезьян разочарованно швырнул камень на пол, а большой Ваня поднял его.

– Пригодится. Ваське подарю.

– Какому Ваське? – спросил Прошин.

– Не какому, а какой. Васька – это невеста моя, Василиса Премудрая.

Пока Ваня любовался на неожиданный трофей, Шимми и Конан решали, как незаметно скрыться из кощеева замка. По-любому выходило – никак. Капитан милиции участия в обсуждении не принимал. Честно говоря, он сам себе удивлялся. Ещё полчаса назад Прошин находился в полной уверенности, что попал на обычный карнавал, устроенный кем-то из местных олигархов. Но теперь, под давлением фактов, он был вынужден признать, что присутствующие здесь существа, не ряженые люди или манекены, а вполне реальные. Один Шимми чего стоит. И минотавры дрались по-настоящему – до сих пор бока болят. А уж от мертвяка как воняло.

– Подождите! Выходит, Кощей тоже всамделишный?

Конан и Шимми с жалостью посмотрели на Прошина.

– Только дошло что ли?

А Иван-дурак добавил:

– Вот что моё звание с людьми делает.

После такого откровения, капитан Прошин впал в ступор. Причем, его занимал не столько вопрос, как отсюда выбраться, сколько, как он сюда попал. Размышления прервал звук мелодичного "дзинь", а следом упоминание загадочной русской матери. Капитан милиции встрепенулся и увидел, как Иван со слезами на глазах рассматривает осколки кощеевского алмаза. У Конана и Шимми отвисли челюсти, а Прошина разобрал смех.

– Правду про нас говорят, что не потеряют, то сломают. Вань, ты как умудрился?

– Дык! – высказал свою коронную фразу Иван, – В руках крутил, потом углядел внутри полосочку какую-то, хотел рассмотреть, а он, гад, взял и рассыпался. Чего я теперь Ваське подарю?

– Какую ещё полосочку? – интуиция, ни разу не подводившая Прошина, подсказывала: что-то здесь нечисто.

– Да, там внутри. Было. В камне.

– А сейчас она где?

– Пёс её знает, – пожал саженными плечами Иван. – Тут где-то.

Части пестрой мозаики, завертелись в голове капитана, постепенно складываясь в известную с детства картинку. В самом деле, по-другому и быть не может.

– Кощей, говорите, настоящий? – криво усмехнулся Прошин. – Ну-ка, ребята, давайте поищем на полу полосочку, что нам Ваня добыл.

– Рехнулся? – спросил Шимми у Конана. Тот утвердительно кивнул головой.

– Эх, вы! К первоисточникам надо чаще обращаться. Сказки, то бишь, читать. Ну-ка, Ваня, скажи, где смерть кощеева находится?

– За тридевять земель в тридесятом море стоит остров…

– Подробности опусти. Самый последний пункт расскажи.

– Чё опустить?

– Ладно, я сам. Короче говоря, смерть Кощея находится в яйце…

– Эх, Иван, не туда ты бил, – сокрушённо сказал Конан. – Не в челюсть надо было.

– … в котором спрятана игла, – возвысил голос Прошин, привлекая внимание. – Вот в этой игле и заключена смерть Кощея. Теперь поняли?

– Предлагаешь на остров отправиться? – деловито спросил Конан.

Только Шимми, кажется, уловил мысль капитана милиции. Его комичное личико вдруг озарилось пониманием.

– Ты хочешь сказать, что это яйцо я и украл?

– Ну, да! А полосочка, которую видел Ваня, не что иное, как игла с кощеевой смертью.

– Что ж ты молчал? – хором возмутились Иван-дурак и Конан и упали на пол, хлопая ладонями по камням.

– Но, как же так? – недоумённо спросил обезьян. – Носить на себе свою погибель? Не понимаю.

– Как раз всё логично. Кощей ведь не думал, что сюда заявишься ты и утащишь у него алмаз прямо с башки. С другой стороны, никому и в голову не придёт, что Алмаз Судьбы – это и есть то пресловутое яйцо.

Тем временем ползающие по полу гиганты обнаружили тоненькую иголку в щели между камнями.

– Вот она! – ликующе прокричал Иван и, мстительно ухмыльнувшись, сказал: – Всё, Кощеюшка, конец тебе.

С этими словами богатырь напрягся, чтобы надломить иголку.

– Он всегда мать упоминает? – спросил обезьян у Прошина.

– Да, – ошарашено ответил капитан, – и я тоже в таких случаях.

– У вас одна мать? – продолжал генеалогические исследования Шимми, но Прошин только отмахнулся.

Иван, могущий одним движением разогнуть подкову, не сумел сломать иглу, только пальцы порезал об острые края.

– Мальчишка. Дай мне, – с усмешкой сказал Конан. – Смотри и учись.

Однако вскоре и он озадаченно посасывал ранку на пальце. Игла по-прежнему была целёхонька. Прошин осторожно взял тоненькую железку и попытался согнуть – никакого эффекта. Спустя пять минут экспериментальным путем было установлено, что если положить иглу поперёк щели меж двух камней, после чего ударить по ней тяжелым комодом, то комод развалится на составные части.

Иван-дурак взглянул на мебельные осколки и сказал:

– Я в коридоре нехилую секиру видел. Ща принесу…

Никто не успел остановить его (впрочем, даже Конану вряд ли бы это удалось). Через пару минут Ваня вернулся, вооружённый здоровенным топором, отобранным у статуи рыцаря.

– Клади мелкую тварь, – злорадно поглаживая рукоять, сказал богатырь.

Прошин аккуратно положил иглу поперёк щели. Все отодвинулись к стенам, чтобы не мешать богатырскому удару. Ваня замахнулся и с хаканьем опустил секиру на зловредную иглу.

Грохот был, наверное, слышен даже в глубине замковых подвалов. От удара железа о камень вылетел такой сноп искр, что любители устраивать короткое замыкание в трансформаторных подстанциях умерли бы от зависти. Лезвие топора наполовину ушло в камень, а игла… осталась целой.

Ваня попытался выдернуть застрявшее оружие, но топор засел крепко. Взревев от ярости, богатырь изо всех сил дёрнул рукоять, оружие освободилось из каменного плена, и Иван улетел к стене. Ладно бы просто улетел, но по пути он снёс крепление для масляной лампы. Нет, пожара не случилось. Железяка на самом деле служила рычагом, при повороте которого в полу открывался тайный ход.

Никто не успел понять, что происходит, как все четверо ухнули в темень.

*****

Тем временем в огромном зале досмотр подходил к концу. Минотавру, видевшего лицо багдадского вора, показывали очередного гостя, и быкоголовый исправно раз за разом отрицательно мычал. Сам Кощей с волшебным рентген-моноклем в глазу также осматривал присутствующих на предмет магических личин. Отсвет красного глаза Бессмертного, преломленный моноклем, напоминал луч лазерного прицела, отчего хозяин замка выглядел, как заправский снайпер.

Вора так и не нашли. Осталась последняя порция гостей, не охваченных осмотром. Дотошные минотавры тупо отобрали тех, кто в масках. Кощей, с недовольным видом оглядел их. Человек в костюме операционного хирурга, здоровый негр с деревянно-травяным нагромождением на голове, подводный пловец в полном обмундировании, спортивный фехтовальщик, сварщик, хоккейный вратарь… Так, с ними всё понятно – каждый в своей маске! Но зачем сюда приволокли даму в роскошном домашнем халате?

– Её зачем? – Кощей издалека ткнул пальцем в даму.

– Сама призналась Ваше Бессмертство, что на ней косметическая маска, – с готовностью доложил старший охранник.

Кощей только теперь сообразил, что означают разнообразные ягодки, огурцы и зелень, густо наложенные на лицо особы.

– Её на стол надо в виде главного блюда, – проворчал он. Ретивые минотавры ринулись к даме. – Стоять, болваны! Я же пошутил.

Кощей перешёл к следующему гостю. Им оказался высокий, стройный человек в черном. Бессмертному было достаточно одного взгляда, чтобы понять – этот не украдёт. Зорро – он и в Кощеевке Зорро. Стоящий рядом человек в железной маске изысканно ругался по-французски.

– Говорит, Людовик четырнадцатый, – услужливо пояснил минотавр.

Кощей побрёл дальше. Мужчина в длинном пальто, широкополой шляпе, с лицом, замотанным шарфом и огромных черных очках-черепахах.

– Скидавай маску! – рявкнул минотавр.

Человек пожал плечами, быстро разделся и… исчез. Кощей вздохнул. Конечно, человек-невидимка лучший кандидат на роль вора, но ведь стражник запомнил лицо… а лица у невидимки не видно.

– Ладно, одевайся, – буркнул Бессмертный в никуда. – А это кто?

– Говорит, грабитель.

Кощей поглядел на человека в темном облегающем костюме и с женским чулком на голове.

– Скорее, фетишист.

Следующим оказался улыбающийся худенький мальчишка. Вот тут Кощей встрепенулся. Рентген-монокль показал, что на самом деле существо выглядит совершенно по-другому. Не теряя времени, Бессмертный произнёс заклинание снятия личины и… ничего не произошло. Худенький мальчишка по-прежнему идиотски лыбился. Кощей разозлился и вновь произнёс заклинание. Результат прежний. Только после пятого раза личина мальчишки спала, и на его месте показался здоровенный тролль. Он достал откуда-то замызганную бумажку и по слогам радостно прочитал:

– Мэджик резистанс сто двадцать.

– Тьфу! – в сердцах плюнул Кощей. – И нечего на пиджин-лингво ругаться.

Минотавр-свидетель оживился и промычал:

– А он похож! Только тот был маленький. И не зелёный.

Кощей задумчиво посмотрел на радостного тролля. Вроде бы всё подходит: и мордой похож, и маленьким быть может. Бессмертный поглядел на огромную ладонь тролля. В такую лапу кощеева корона целиком поместится и ещё место останется. Нет, не могло это существо украсть алмаз, ловкости бы не хватило.

Кощей проигнорировал Джима Керри, похотливо скалившегося в зеленой маске, и остановился перед последней гостьей. Дама во всем белом: ослепительно белое роскошное платье с глубоким декольте, длинные, выше локтей кружевные перчатки, белая шляпка с легкомысленными цветочками и белая маска на лице.

Кощей остановился. Странно, почему-то ему казалось, что он знает эту женщину. Бессмертный закрыл один глаз и пригляделся к ней через рентген-монокль. Никого! Открыл глаз – вот она, стоит перед ним, игриво помахивая веером. Закрыл глаз – опять пусто. Кощей не мог припомнить никого, кто умел бы проделывать подобные штуки, во всяком случае, он таких на карнавал не приглашал.

– Как звать? – напустил на себя суровый вид хозяин замка.

– Запамятовал? Да, Коша, давненько мы с тобой не встречались.

Кощей вдруг почувствовал слабость в ногах. Кошей его когда-то звала только… Смерть.

– Ты?

– Я.

– Я тебя не звал.

– Само собой, – усмехнулась дама. – Я всегда незваной прихожу. Но в этот раз ты сам себя превзошёл. Зачем каждому гостю неприкосновенность обещал?

– Уже не каждому, – быстро проговорил Кощей. – Есть здесь пара твоих клиентов, сейчас оформим. Вот только вора найду.

– Нет, Коша, раз уж ты меня обидел и не позвал на праздник, то никаких клиентов, – твердо сказала дама в белом.

– Подожди, подожди! Хочешь сказать, что я смутьянам даже голову отрубить не смогу? – всполошился Кощей.

– Каким смутьянам? – с невинным видом спросила дама.

Кощей оглянулся – у подножия трона лежали лишь обрывки цепей, пленники исчезли. Бессмертный только начал набирать воздуха для разъяренного крика, когда раздался страшный грохот, в стене открылся тайный ход, и с воплями и ругательствами в главный зал вывалились три человека и одна обезьяна.

Минотавр-свидетель встрепенулся и шепеляво заорал:

– Вон тот, маленький! Это вор!

Кощей, придя в себя от изумления, слащаво сказал даме в белом:

– Вот этим смутьянам головы и отрубим. Сами пришли.

Но Смерть легким движением руки остановила кощееву стражу и подошла к барахтавшимся на полу.

– Рано им. Варвар ещё королём не стал, и Иван правителем будет. Шимми-ловкач тоже не одного богача ещё огорчит. Да и капитану расти и расти по служебной лестнице.

– Откуда вы меня знаете? – Прошин первый из четвёрки сумел подняться на ноги. Он посмотрел в черные глаза дамы, блестевшие из-под маски, и содрогнулся. – Мне ваш взгляд как будто знаком.

– Ещё бы, – усмехнулась дама в белом, – ты не раз мне смотрел в лицо. Только в других обличиях.

– Ну, хватит любезничать! – сверкая красными глазами, Кощей подошёл к Смерти и сказал: – Если ты их сейчас забрать не желаешь, то я, пожалуй, посажу смутьянов в темницу. Глядишь, через год-другой они тебя сами молить станут прийти за ними.

Иван Прошин во все глаза смотрел на величественную даму.

– Так вы сама Смерть? – с трепетом в голосе спросил он.

– Она самая.

– Чего ж ты этого скелета не приберёшь? – вдруг осмелел капитан. – Сколько времени по белу свету шляется, народ мутит.

– Не могу…

– Он на Руси, как заноза в заднице! – подал голос Иван-дурак.

– Кстати, о занозе… – Конан крутанулся вокруг себя, явно пытаясь что-то достать. Прошин глянул варвару за спину и рассмеялся.

– Ваня, не только на Руси, но и в Киммерии.

С этими словами капитан милиции аккуратно, но быстро выдернул из кожаных штанов Конана ту самую иглу, которую они безуспешно пытались сломать. Кощей при виде крошечной блестящей железяки оцепенел.

– Мадам, не желаете ли завладеть этим? – Прошин протянул даме в белом трофей. – Я думаю, ваш старый знакомец…

Кощей прыгнул на капитана с проворством, которого никто не ожидал. Кроме Ивана-дурака. Богатырь одной рукой успел сдвинуть Прошина в сторону, а другой встретил летящего Кощея. Бессмертный совершил немыслимый кульбит и затих на полу. Смерть усмехнулась, взяла из рук Прошина иглу и с интересом посмотрела на неё.

– Занятно. Ну, Коша, пойдём. Теперь-то ты не откажешься, а?

Кощей, лёжа на полу, злобно глянул на милиционера.

– Всё, капитан, конец тебе! Освобожусь и прибью!

– Ну, ты нахал! – удивилась Смерть. – Я в руках твою себя держу, а ты ещё планы на будущее строишь.

С этими словами дама в белом схватила Кощея за шкирку, и они исчезли.

Ошарашенные произошедшим, гости с уважением и страхом смотрели на людей, уничтоживших бессмертную личность. Слуги Кощея растерянно переглядывались. Минотавры мялись с ноги на ногу, не понимая, что им теперь делать.

Конан, ничуть не опечаленный скоропостижной кончиной бессмертного хозяина, увидев пухлого евнуха, с которым недавно ругался, заорал:

– Эй, друг, неси нам вина! Продолжаем гуляния!

Плотина молчания прорвалась после этих слов. Присутствующие загалдели, кое-где даже послышались приветственные крики в адрес варвара. Карнавал продолжался…

*****

Утром на мощёном дворе кощеева замка товарищи прощались. Прошина ожидала баклажановая "шестерка" с носатым водителем. Возле Конана стоял черный, как смоль, жеребец с красными глазами. Иван-дурак поглядывал на самоходную печь, дымившую не хуже паровоза. Шимми, вздыхая, смотрел на торговый караван.

– Ребята, я одного так и не пойму, – решил озвучить мучавший его вопрос Прошин. – Ну, ладно, я сюда попал по ошибке – Кощей другому пригласительный прислал. А вы-то как здесь оказались? Вы ж не упыри какие, чтоб в чести у злыдня ходить.

– Я, понятное дело, с профессиональным интересом приехал, – ответил Шимми. – Только вот уезжаю ни с чем.

– А мне сказали, что снять заклятье с Васьки может только Кощей. Если ему три раза в репу постучать. А я только дважды успел. Теперь он помер, может, и Васька расколдовалась.

– Эй, дарагой! – послышался возглас носатого водителя. – Паехали, а?

Прошин отмахнулся. Самоходная печь выпустила клуб черного дыма – Иван-дурак грозно нахмурил брови. Черный жеребец заржал и топнул копытом. Конан дернул узду и сказал:

– А я уж и не помню, как сюда попал. Агний, чтоб ему пусто было, наворожил мне путь туда, где богатства великие и вино хорошее. Богатств особых я не заметил, а насчет вина он не обманул. Кстати. Эй, пухлый друг!

Евнух заметался по двору, но, поняв, что от бдительного варвара не скрыться, покорно подошёл.

– Значит так: неси нам четыре большие фляги эльфийского вина. Мы с собой возьмём, чтоб в дороге не помереть от жажды.

Евнух умчался выполнять приказ – попробуй ослушаться одного из победителей могучего Кощея.

– Эй, дарагой! Ну, поехали, а? Время – дэньги.

Печь выпустила облако черного дыма, а жеребец Конана злобно заржал и навалил горку конских яблок.

– В миграционную службу сдам! – пригрозил Прошин водителю, и тот сразу же уткнулся в радиоприемник, готовый ждать столько, сколько нужно.

– Травой топить буду! – рявкнул Иван. Печь издала тонкий звук, дым стал из черного серым.

Конан не стал тратить слов – он просто врезал кулаком жеребцу в лоб. Горка конских яблок увеличилась.

– А ты на чём уедешь? – спросил Прошин у Шимми.

– Вон в том экипаже, – показал обезьян на одну из телег в караване.

– Но там же клетка?

– Вот в ней и поеду, – усмехнулся Шимми. – Нельзя мне известность приобретать, сами понимаете. А про животное разве кто подумает, что оно и есть тот самый багдадский вор? Ну, что, прощаемся, да идите меня сдавать.

Три человека и обезьян обнялись, после чего на Шимми надели поводок и повели к начальнику торгового каравана. Шимпанзе заперли в клетке. На прощанье Иван-дурак сказал караванщику:

– Сено чистое ему постели и меняй чаще.

– Будешь плохо обращаться с ним – на том свете найду, – Прошин сделал грозное лицо.

– Флягу у него заберёшь, я и на этом свете тебя найду, – сказал Конан, засовывая флягу в клетку Шимми.

Караванщик клятвенно уверил благородных господ, что непременно выполнит все их указы.

По возвращении во двор их ожидал сюрприз в виде остатков роты минотавров. Быкоголовые выстроились, и старший объявил:

– Господа, мы хотели бы отправиться с вами. Будьте нашими командирами.

Прошин представил себе минотавров в городе – ему поплохело уже от одной такой мысли.

– Не, ребята, мне с вами не по пути.

– И со мной тоже не надо, – покачал головой Иван. – У нас же буренки доиться перестанут от одного вашего вида.

– Значит, едете со мной, – пожал плечами Конан. – Только потом не жалуйтесь.

Варвар вскочил на черного жеребца, русский богатырь взгромоздился на самоходную печь, а капитан милиции сел в "шестерку". Помахав на прощание руками, они разъехались в разные стороны. Прошин трясся в шедевре отечественного автопрома и думал: если бы не порванный в хлам костюм и не фляга с чудесным вином, то можно было бы решить, что ему всё приснилось. И не заметил, как уснул по-настоящему.

*****

Худой, как скелет, Кощей нервно метался по темной, тесной комнатке, освещая путь себе красными глазами. Смерть его определила в высокую башню, откуда хода нет. Туда есть, а оттуда – нет. Пока ещё Кощей не разобрался с механизмом действия этого заклинания. Вот как разберётся, так и сбежит отсюда. Наивная Смерть заперла вечноживущего пленника, а сама удалилась в лабораторию, чтобы там при помощи гидравлических прессов и разнообразных заклинаний сломать иглу. И невдомёк ей, что игла-то не настоящая. Ну, сломает она её, а Кощей-то окажется жив.

Бессмертный злорадно хихикнул, представив выражение лица Смеральды, когда она поймёт ошибку. Единственно, о чём сейчас переживал пленник – как бы заколдованная дамочка в его отсутствие не удрала из замка. Зря он, пожалуй, согласился уйти со Смертью. Нет, не зря! Если бы не позволил себя увести, она бы настоящую иглу могла обнаружить.

Кощей прекратил хождения и позволил себе помечтать, как он будет жестоко мстить трём богатырям и обезьяну.

*****

Прошин позвонил Нечаеву и попросил недельный отпуск. Не потому, что отдохнуть собрался, а чтоб синяки и ссадины подлечить. Серенький костюм Иван тщательно осмотрел и пришел к выводу, что им в нынешнем состоянии побрезгуют даже бомжи: рукава оторваны, на спине пиджак разошёлся, на брюках дырок больше, чем материи. Поскольку костюм был единственный, он заслуживал хотя бы торжественных похорон. Иван завернул его в старую газету и понёс на мусорку. Похороны обошлись без слёз.

На обратном пути Иван услышал из кустов робкое, но громкое покашливание. Рефлексы, обостренные недавним приключением, не подвели – Прошин за секунду оказался метра на четыре в стороне. Наверное, мировой рекорд побил по прыжкам с места в сторону, жаль, представителей книги Гиннеса не было рядом.

Зато рядом оказалась большая, метр в высоту, бесформенная туша гигантской лягушки. Она выползла из кустов и человечьим голосом промолвила:

– Здравствуй, добрый молодец! Вот я тебя и нашла. Коли пальцем в меня ткнул – жениться должен.

Иван Прошин успел отметить на голове жабы золотую корону, пробитую стрелой, и впервые в жизни потерял сознание.

Возвращение лешего

В древней избушке, стоящей посреди дремучего леса, проходило собрание.

Председательствовал филин, как существо ночное. Всем известно, что самые умные по ночам не спят, мысли мудрые думают и на бумагу записывают. Филин, правда, в бумагомарании никогда уличён не был, однако на должность председателя его каждый раз выбирали единогласно. Окинув проникновенным взглядом желтых глазищ черную кошку, здоровущего медведя и тощего волка, филин откашлялся и сказал:

– Прежде чем открыть собрание, я должен сообщить вам: наш уважаемый астролог Глобан, – кивок в сторону бородатого человека с несколько безумным взглядом, – запретил сегодня использование животных форм.

– Как это? – незамедлительно оскалились участники собрания, но филин категорично взмахнул крылом.

– Сказано было: никаких кошечек, рыбок, собачек и хомячков. Так что, прошу перевоплотиться и надеть маски. Это – требование звёзд.

– Знаю я эти требования, – проворчала кошка. – Я перевоплощусь, а Глобан опять ко мне приставать начнёт. Какие хоть звёзды были?

– Зелёные, – шмыгнул носом астролог.

Участники собрания издали дружный вздох. Когда говорят розовые или там фиолетовые звёзды – можно и поспорить, а против зелёных не попрёшь. Спустя пять минут в избушке не осталось ни одного представителя фауны. Кошка превратилась в изящную брюнетку, кутавшуюся в длинную полупрозрачную ткань, впрочем, практически ничего не скрывавшую. Медведь стал богатырского сложения мужчиной лет сорока, облачённым в широкие штаны и длинную рубаху, а волк – пожилым, лысоватым очкариком – типичным бюрократом средней руки, одетым в засаленный костюм-тройку. Сам филин обернулся дряхлым дедом, кутавшимся в еденное молью пальто. Старик поглядел на свои босые ноги, поправил на носу очки-"бинокли" с толстенными линзами и с укором обратился к Глобану:

– Уж мне-то можно было бы остаться птицей. Нелегко ж в таком возрасте по лесу пешком шастать.

– Сначала сказали, чтоб даже курицы в супе не было, – безапелляционно заявил астролог и добавил: – Потом, правда, разрешили. Эх, я бы от курятинки не отказался.

– Ну, коли так… – вздохнул дед. – Продолжим. Как вам всем известно, сегодня на закате распустится аленький цветочек. Наша задача – найти человека, который успеет сорвать цветок до полуночи.

Брюнетка, Топтыгин и Серый тоскливо переглянулись. Каждый год одно и то же – уже двадцать лет они пытались найти подходящего человека, чтобы тот сорвал аленький цветочек, тем самым, вернув лешего в родной лес. Лешак неожиданно пропал три десятилетия тому назад во время сильной грозы. Следы его посредством яблочка на тарелочке Баба-Яга обнаружила вне чащоб только лет через десять. Леший каким-то образом выбрался в цивилизацию, да там и остался. Нацепил на себя человечью маску, взял имя Алексей и заделался председателем колхоза. А про прежнюю жизнь ничего не помнил. Амнезия, с умным видом поставил диагноз астролог Глобан, двести лет назад сбежавший в леса от гнева обманутых клиентов, да так здесь и прижившийся.

Баба-Яга, узнав о том, что лешак о своих подопечных зверюшках напрочь забыл, понеслась ему на выручку. Не долетела. Рядом с большой глушью, где стояла избушка на курьих ногах, в глуши поменьше располагался военный аэродром. Секретный, понятно. Вот в аккурат над ним и сбили ступу со старушкой – что и говорить, наша ПВО – самая лучшая в мире. Но Яга – бабка боевая, ещё в восемьсот двенадцатом бомбившая французов, а в Великую Отечественную служившая у брянских партизан военно-воздушной силой, сумела дотянуть свой летательный аппарат до чиста поля. И тоже пропала – ни отряд спецназовцев с собаками, ни радары, ни даже яблоко с тарелкой не смогли её отыскать.

С тех пор вот уже двадцать лет оборотни… э-э, пардон, учёное общество в масках, обитающее возле курьей избы, пыталось самостоятельно вернуть домой и лешего, и старушку-лётчицу. Надо ли говорить, что попытки их успехом не увенчались? Думаю, не надо, но на всякий случай повторю: до сей поры лешего вернуть не смогли. Зато когда наступила сия пора – появился шанс на успешное завершение дела. Астролог, пообщавшись с зелёными звездами (прошу не путать с зелёным змием – Горыныч тут совсем ни при чём), обнаружил ошибку, не позволявшую зверям привести человека к аленькому цветку. А именно: они пытались проделать это, находясь в животном облике. Согласитесь, в самом деле, трудно поддаться убеждениям огромного медведя, пусть и говорящего. Особенно говорящего. Или волка.

Обычно люди, едва завидев в кустах медвежью морду, показывали рекордные результаты в беге на длинные дистанции, при этом, что показательно, двигаясь с непрерывной спринтерской скоростью. Поэтому в большинстве попыток Топтыгин даже не успевал объяснить задачи, стоящие перед потенциальным спасителем леса. Иногда, правда, успевал. Люди, всё-таки, существа странные – в этих случаях человеки делали большие круглые глаза, видимо, подражая филину, начинали глупо хихикать, усевшись прямо на землю, и уже ни на какие внешние раздражители не реагировали. Волку везло не больше, черную кошку же и увидеть-то в темноте весьма проблематично.

Ну, и опять же, не верили люди, что животные умеют быть мастерами изящной словесности! И когда не изображали из себя лупастые пеньки, шли мимо, плюя через левое плечо на говорящие глюки. В этот раз всё должно было получиться правильно. Ну, не могут же зелёные звёзды ошибаться!

– Опять комаров кормить задаром, – проворчал очкарик, подняв кверху палец.

– Вот, Глобан, слушай, что тебе волк позорный бает, – сказала брюнетка. – Тебя-то в избушке гнус не ест, а мы по твоей милости страдать должны.

Серый польщённо улыбнулся – нравилось, когда его так величали. Поначалу, лет эдак пятьдесят назад, он чуть Глобана не загрыз за подобное обращение, но тот разъяснил, что по-польски "позор" означает "внимание". Соответственно, "волк позорный" – это волк внимательный. И даже нашёл в волчьей родословной польские корни. Серому объяснение понравилось настолько, что он не только не слопал астролога, но даже попросил впредь к нему так и обращаться.

– Все претензии туда, – Глобан умудрился указать рукой сразу в нескольких неопределённых направлениях.

– А, может, Горыныча разбудим? – озвучил Топтыгин своё предложение.

Не то чтобы он верил, что трехголовый сумеет отыскать лешака, просто медведю было жутко интересно, кто победит в схватке: змей или истребитель четвертого поколения. Вот уже двадцатый год идёт, как он пытается отправить на поиски лешего дракона. И в двадцатый раз получил один и тот же ответ от филина.

– Миша, ты хочешь, чтоб Горыныча, как Ягу сбили? Если они ступу углядели, то такую тушу точно не пропустят. А змей, между прочим, последний, остальных богатыри повывели.

– И кое-кто им в этом даже помогал, – Бруня многозначительно глянула на Топтыгина. Тот сделал вид, что говорят не про него, и временно отказался от намерения запустить Горыныча в цивилизацию.

– Давайте Глобана изгоним, он цветок и сорвёт, – предложил Серый.

В ответ на эти слова Топтыгин закашлялся, пряча смех, а Бруня закатила глаза к закопченному потолку избушки. Глобан настолько прижился в лесу, что давно стал своим, а, значит, сорви он аленький цветочек – толку никакого не будет. Проверяли уже. Поэтому волк и предложил астролога изгнать, чтоб своим тот быть перестал.

– Сейчас я тебя изгоню! – безумства во взгляде Глобана ощутимо прибавилось.

– Так, не отвлекаемся, – прошамкал филин. В человеческом обличье разговаривал он гораздо хуже. – Все помнят чары переноса? Тогда расходимся. В нашем распоряжении три часа.

*****

Леночка отчаянно скучала. Скажи ей кто-нибудь ещё вчера, что она будет скучать уже на второй день похода – в глаза бы рассмеялась. Но получилось совсем не так, как представлялось. Началось с того, что подружка от лесного похода отказалась – проблемы какие-то неожиданные, и Лена оказалась единственной девушкой в компании четверых парней. Понятное дело, все заботы о закупке продовольствия легли на её хрупкие плечи. Ребятам эту важную часть подготовки к походу она доверить не рисковала – был прецедент, когда они прикупили на пляж ящик водки и две буханки хлеба. А потом бегали среди загорающих, предлагая поменять водку на закуску. Поскольку в заповеднике выпросить еду можно разве что у медведей, Лена предпочла закупками заняться сама.

Затем по пути к конечному пункту, сломался "уазик". Шофер, подрядившийся довезти их туда, где "леший живёт", сокрушённо заявил, что поломка серьёзная и дальше машина не поедет. Отмахать десяток километров по лесу, нагруженными, как вьючные ишаки – это ли не отличное начало блаженного недельного ничегонеделания?

Под вечер, когда были поставлены палатки, на запах готовящейся пищи слетелись комары и шофёр "уазика". На удивлённые расспросы он ответил кратко, мол, до ближайшей деревни идти гораздо дальше, а здесь, всё ж, компания. Смысл его слов стал понятен, когда Боря, так звали шофёра, выставил на общий стол пятилитровую канистру с самогоном и полбулки черного хлеба. Под неодобрительными взглядами Лены ребята достали из рюкзаков фляжки со спиртным, дескать, нельзя же не отблагодарить человека.

Короче говоря, первый вечер никто из парней толком не запомнил. Следующий день прошёл примерно в том же ключе: когда закончилась городская водка, они приступили к продукту деревенского производства. Продукт оказался намного крепче, чем выглядел – парней "унесло" задолго до обеда. Когда они смогли снова встать на ноги, принялись метать топоры. Видимо, у каждого мужчины в далеких предках числится индеец: Чингачгук или Винету, как минимум. Иначе чем ещё можно объяснить тот факт, что любой человек мужеского полу, имея в руках топор, обязательно пытается его метнуть в первое же попавшееся дерево? При этом подразумевается, что топор должен воткнуться, но на самом деле результат абсолютно неважен. Главное – сам процесс.

Попытки вспомнить индейское прошлое привели к обрыву веревки, держащей палатку, пробитию котелка и утоплению одного топора. Результатом активных поисков под водой стало частичное отрезвление участников, но и только. Общим голосованием было решено подарить грозное метательное оружие речным жителям, после чего дегустация деревенского продукта возобновилась.

Совсем не так Лена представляла недельный отпуск на природе. Сейчас она сидела у костра, разведённого ею же, и смотрела на веселящихся парней. Сева что-то проникновенно рассказывал пришлому шоферу о пошлинах и акцизах, тот многозначительно кивал, хотя, похоже, не понимал ни слова. Олег, держа в руках гитару, спрашивал у Сергея и Николая, кто из них прикрутил лишние струны. Те тщетно пытались струны сосчитать – у каждого выходило разное число.

Лена вздохнула и решилась. Чувствовать себя смертельно-трезвой в подобном обществе – пытка, достойная средневековых инквизиторов.

– Плесните и мне яду, что ли.

Парни наперегонки бросились "плескать", в итоге перед Леной оказались пять протянутых рук с пластиковыми стаканчиками, наполненными мутной, вонючей жидкостью. Она выбрала стаканчик с наименьшим количеством "яда", зажмурилась и сделала честную попытку выпить. Вкус соответствовал запаху, а крепость напитка превосходила всё опробованное Леной ранее. Неудивительно, что она закашлялась, не осилив до конца содержимое пластиковой посудины.

– Не в то горло пошло, – со знанием дела сказал шофёр.

– Пахнет, – сдавленно прохрипела девушка.

– Ничего, после третьей перестанешь замечать.

От продолжения Лена решительно отказалась и пошла прогуляться к речке. В горле жгло, будто хлебнула кислоты, в голове уже шумело, несмотря на малую дозу "яда". Сидящие у костра даже не заметили отсутствия девушки. Она села на бережок и тронула рукой прохладную воду, чувствуя себя Алёнушкой с картины Васнецова.

*****

– Вон они. Человеки. Пойдём, – Серый ткнул Топтыгина в бок. С таким же успехом он мог толкать, к примеру, валун. Здоровяк не обратил ни малейшего внимания на тычок, принюхиваясь к запахам.

– Ты чего?

– Пахнет, – на широкой физиономии Топтыгина заиграла улыбка.

Серый принюхался.

– Оп-па! В самом деле! Говорю ж тебе, пошли.

Топтыгин больше не заставил себя упрашивать и двинулся прямиком через кусты к костру. За ним семенил Серый, протирая на ходу очки и ворча под нос "и кто мне придумал в человеческом обличье очки напялить".

Городские парни и деревенский шофёр с удивлением уставились на пришельцев. Здоровенный мужик, напоминающий богатыря из легенд, и вполне современный тип в очках и костюме. Только оба босые почему-то.

– Садитесь, гостями будете, – широко махнул рукой Сева.

– Некогда нам… – начал было очкарик, но получил видимый тычок от здоровяка.

– Благодарствую, – густым басом сказал богатырь и уселся к костру.

Николай по-быстрому наполнил стакан, Сергей – другой, и преподнесли гостям. Те переглянулись, очкарик, подняв кверху указательный палец, высказался "Цивилизация, однако" и принялся цедить самогон. Здоровяк одним глотком проглотил угощение и недвусмысленно уставился в пустой стакан. Столь выразительной пантомиме позавидовал бы сам Марсель Марсо – посуда была мгновенно наполнена. К тому времени, когда тощий в костюме прикончил свою порцию, его более крупный товарищ успел приговорить три. Занюхав хлебной корочкой, он стукнул себя в грудь и пробасил:

– Михаил. Можно просто Топтыгин, – потом, ткнув пальцем в сторону очкарика, добавил: – А он – Серый. Любит, когда волком позорным кличут.

Серый, глядя на озадаченные физиономии людей, с радостной улыбкой подтвердил сказанное.

Туристы и шофёр начали, было представляться, но Топтыгин махнул рукой.

– А-а, перестаньте. Всё равно не запомню. Слушайте, мужики, у нас к вам дело…

– Наливай! – бодро предложил Серый.

Здоровяк вздохнул, но от новой порции не отказался.

– Так вот, – вернулся он к прерванному разговору, – дело есть.

– Грабить что ли кого? – тоненьким голосом спросил Сева, большой любитель криминальной хроники. – Не, мы – люди мирные.

– Зачем грабить? – удивился Топтыгин. – Я просто выйти с кем-нибудь из вас хочу. Поговорить надо.

Выйти, поговорить – знакомое начало… Здоровяк в этот момент смотрел на Севу, парень заметно побледнел, представив себя в роли боксерской груши, на которой богатырь отрабатывает хук справа.

– Не, мы – люди мирные, – неубедительно повторил он.

– Да, не трясись ты! Пойдём, поговорим.

Сева, поняв, что от драки отвертеться не удастся, показал на Серого и обречённо спросил:

– А с ним можно?

– Можно, – к великому Севиному облегчению ответил Топтыгин и пихнул очкарика. – Иди.

– Никто никуда не пойдёт! – заорал Николай, засучивая рукава. – Хотите махач? Ща мы вам устроим.

Олег и Сергей поднялись, а Борька-шофёр схватил полено. Пришельцы недоумённо переглянулись, и очкарик сказал:

– Вы чего, мужики? Я всего-то и хотел, что с вашим товарищем цветочек аленький сорвать.

Топтыгин подивился, как гладко Серый остановил назревающую драку. Парни застыли в нелепых позах, а Борька-шофёр выронил полено и попятился. Сева, уже готовый "выйти поговорить", вдруг быстро оказался за спинами друзей.

До ушей Топтыгина и Серого донеслось невнятное перешептывание и часто-повторяющееся слово "бедники".

– Наверное, они думают, что мы им беду принесём, – шепнул Серый и уже громко произнёс: – Ребят, никакой беды тут нет. Да, и времени много не займёт. Раз – и готово.

– Щас мы тебе покажем "раз – и готово"!

Парни почему-то рассвирепели и двинулись на незваных гостей.

Шесть минут спустя все снова сидели вокруг костра, трогая синяки и посасывая костяшки разбитых пальцев. Разборки окончились твердой ничьей: пятеро парней не смогли одолеть Топтыгина, притом, что он только вполсилы оборонялся. Серый же, по странному стечению обстоятельств, оказался вне драки. Как наименее пострадавший, он взял слово и вкратце рассказал о пропаже лешего и безуспешных попытках вернуть его. Парни, выслушав речь очкарика, начали ржать.

– …вот видишь, у людей просто не все дома, а ты "педики, педики".

– Правильно понимаете, – кивнул Топтыгин. – Не все у нас дома. Лешего нет и Яги. А без Лешака плохо. Про глобальное потепление слышали? Только он и может его остановить.

Почему-то эти слова вызвали новый взрыв хохота. Серый грустно посмотрел на Топтыгина – похоже, и в этот раз их миссия не увенчается успехом. Волк в маске человека предпринял последнюю попытку.

– Слушайте, я ж забыл совсем. Цветок аленький может выполнить одно желание того, кто его сорвёт.

Смех прекратился, люди настороженно смотрели на Серого. Вроде и не шутит. Но ведь сказок не бывает.

– Любое? – уже не скрывая интереса, спросил Сева.

– Любое! – в один голос ответили Топтыгин и Серый.

В Севкиных глазах загорелись алчные звёздочки. Сколько раз он мечтал о подобной возможности. Любое желание? Ха, Сева знает, что нужно делать в подобных случаях, чтобы потом не жалеть всю оставшуюся жизнь.

– И где этот ваш цветочек?

На тонких губах Серого заиграла улыбка. Неужели согласится?

– Дай мне руку.

– Не давай! Вдруг он всё-таки… – попытались удержать Севу друзья, но тот шагнул вперёд и сжал худую ладонь очкарика.

Что-то сверкнуло. Когда зрение восстановилось, тощий тип и Севка исчезли.

– Что? Куда? Как? – посыпались вопросы. Топтыгин многозначительно глянул на канистру и пробасил:

– Сейчас объясню.

*****

– Здравствуй, Алёнушка! – раздался приятный, мелодичный голос.

Лена от неожиданности чуть не свалилась в воду. Совершенно беззвучно около неё возникла стройная девушка, кутавшаяся в облако полупрозрачной ткани.

– А откуда вы меня знаете? – дурацкий вопрос, но ничего более умного в голову не пришло.

– Девчушку с картины напомнила. Давай "на ты"? Меня Бруней зовут.

– Лена, – робко сказала девушка. – А вы… ты тоже здесь отдыхаешь?

– Живу я тут. В лесу.

Лена недоверчиво поглядела на неё. В таком наряде только в древней Греции разгуливать. Поняв её недоумение, брюнетка звонко рассмеялась.

– Не веришь? Ну, и ладно. Это маска моя, на самом деле я совершенно другая.

На ум пришло словосочетание "крем-маска", но ни следа косметики на лице незнакомки Лена не заметила.

– Хочешь, я тебе чудо-чудное покажу? Ручаюсь, такого ты никогда не видела.

Неожиданность предложения несколько смутила. Лену ещё в детстве учили конфет у чужих дядек не брать, а тут – "чудо-чудное", да посередь леса, да от полуголой незнакомки.

– Видишь ли, помощь нам нужна, – Бруня присела около Лены и начала рассказ.

*****

Сева не успел моргнуть, как вдруг оказался на небольшой полянке. Вокруг сплошным забором высились столетние сосны, сверху пробивался мутный лунный свет, а в середине поляны… горел алым пламенем цветок. От него исходили волны красно-розового света, освещая растущую рядом траву. Сева заворожено сказал:

– Красиво. Как будто светодиод.

Серый от иноморских ругательств закашлялся. Всяко аленький цветочек называли: и жар-цветком, и гори-травой. Но чтоб вот так! Филин сказал бы "в зобу дыханье спёрло", волк же потерял дар речи.

– Слушай меня внимательно, – отыскал он всё-таки в себе речь. – Цветок этот не прост. Когда сорвёшь его – выполнит любое желание, но только одно. И загадать ты должен не чего-нибудь эдакое. Твоя задача – вернуться обратно. Вот это и желай.

– Ты что, за дурака меня держишь? – обиделся Сева. – Стану я глупости загадывать.

Серый не успел ничего сказать, как парень уже бросился к алому цветку и сорвал его. Сияние слегка поблекло, но не исчезло. Севка радостно улыбнулся. Вот оно! Тот шанс, о котором он мечтал всю жизнь. Вдруг раздался оглушающе-резкий свист, исходящий непонятно откуда, потом поднялся стылый ветер, шурша в кронах сосен.

Парень присел от неожиданности, но свист уже прекратился, а ветер исчез.

– Не бойся, сигнализация это. А теперь давай, вертайся обратно.

– Хочу, чтобы на этой полянке появилось сто тысяч таких же цветочков! – игнорируя совет очкарика, радостно завопил Сева.

Не успел он закончить фразу, как среди травы выросли алые цветы. Ровно сто тысяч. И каждый из них полыхал розово-красным пламенем. Теперь уже не только трава, но и сосны осветились. Да что там сосны! Столб алого огня взвился до небес.

Ослеплённый Серый закрыл глаза рукой и простонал:

– Ну, ты и балбес! Я же тебе говорил, чтоб убирался отсюда.

– Спокойно, чувак, – самодовольно сказал Сева. – У меня ж теперь ровно сто тысяч желаний в запасе.

– У тебя в запасе тысяча лет жизни в нашем лесу.

Но Сева не стал слушать его буркотню, сорвал второй алый цветок и задумался над следующим желанием. Как назло, в голову, кроме пресловутого миллиона, ничего не лезло. Однако почему бы и нет?

– Хочу миллион, – и уточнил: – Рублей.

Сева оглянулся. При ярком свете алых цветов он видел только странного худощавого типа. Миллиона, ни в чемоданчике, ни россыпью не наблюдалось. Надо говорить без пауз, понял Сева и четко произнёс:

– Хочу миллион рублей.

– Тьфу! – раздался смачный плевок очкарика. – Надо ж быть таким балбесом!

И Серый, произнеся заклинание переноса, исчез и тут же возник около костра туристов.

– Миша, этот… – он проглотил эпитет, – загадал полную поляну аленьких цветочков.

Топтыгин, уже поднявшийся, плюхнулся обратно.

– А я-то и думаю, откуда средь ночи заря взялась. Ты хочешь сказать, что он тоже здесь застрянет?

– Уже застрял.

– Погодите! – Николай схватил Топтыгина за рукав. – Куда Севку дели?

– Пойду, посмотрю, – пробормотал здоровяк и перенёсся на тайную поляну. Николай, поскольку держался за его рукав, тоже оказался здесь же. Завидев людей, Сева с охапкой аленьких цветов бросился к ним.

– Колян, ты представь себе, эти цветы желания выполняют! Я загадал сто тысяч цветов, и они появились. Мы ж разбогатеть можем, круче Билла Гейтса станем.

– Это мак что ли? – жмурясь от яркого света, спросил Николай. – Унюхался, да?

Топтыгин поражённо глядел на алое озеро цветов – за всю долгую жизнь ничего подобного не видел. Ну, человеки, ну, дают! Надо ж такое придумать! Стоп! Ведь если каждый цветочек исполняет желание, то всё-таки есть шанс отправить эту парочку домой. Для этого достаточно, чтобы второй загадал нужное…

Но Топтыгин не успел. Пока он приходил в чувство, пока думал мысли умные, Сева успел научить Николая, что надо произнести.

– Я понял свою ошибку. Цветов-то я наплодил, а воспользоваться можно только раз. Значит так, заказываешь, чтобы можно было загадывать много желаний. Усёк? Ну, давай!

Николай послушно сорвал цветок и сказал:

– Хочу, чтобы я мог загадывать много желаний.

– Почему только ты? – возмутился Сева. – И вообще, ты чего сказал? Болван! Желания и без цветочков можно загадывать. Нужно было требовать исполнения.

– Да, ты же сам так сказал.

– Стойте!

Опоздал. Топтыгин глядел на цветок в руке Николая и подумал, что теперь в лесу точно спокойно не будет. С одним Глобаном нелегко, да ещё двое прибавились…

– Погоди, не до тебя, – отмахнулся Сева. – Давай, загадывай скорее.

– Что?

– Да, что хочешь! Миллион, к примеру.

Однако, ни миллиона, ни даже рубля не появилось. Парни озадаченно смотрели друг на друга. Топтыгин вздохнул и объяснил:

– Аленький цветок только одно желание выполняет. И всё. Закон вселенской магии.

– Что ж ты сразу не сказал?

– Сказал, да вы не слушали. Теперь оба будете у нас в лесу жить.

– ? – задали Топтыгину немой вопрос.

– Кто из человеков сорвёт аленький цветочек и до полуночи не успеет отсюда убраться – навеки останется. Вы, ясен пень, не успеете.

– "Отсюда" – это откуда?

– С волшебной поляны.

Сева и Николай огляделись. После сказанного, красочное алое полыхание цветов выглядело… зловещим.

– Слушай, Майкл, а ты нас обратно не сможешь доставить?

– В том-то и дело, что не могу, – вздохнул Топтыгин. – Сюда можно, а отсюда нельзя. Проверено. Есть один такой, Глобаном зовут. Возжелал со звёздами говорить, вместо того, чтоб вернуться к людям. Теперь в избушке бабы Яги живёт, со звёздами общается.

– Во, попали!

– Да, вы не переживайте. Найдём вам занятие. Вот ты кем был?

– Ик-кономистом, – неожиданно икнул Сева.

– Не, иконами у нас не разживёшься. Приставим тебя, пожалуй, за белками следить. А ты кто таков?

Николай пожал плечами и сказал:

– Мерчандайзер.

Топтыгин вдруг схватился за живот, постоял так примерно минуту, а потом облегчённо выдохнул.

– Фух! Откуда тебе известно заклинание медвежьего живота?

– Чего? – вытаращил глаза Николай.

– Счастье, что мы на заколдованной поляне – здесь только избранные чары действуют. Слушай, осенью, когда перед спячкой желудок очистить надо, все медведи к тебе в очередь выстроятся. Я первый.

– Стойте! – Сева схватил здоровяка за рубаху. – Если нас отсюда нельзя вытащить, то кого-нибудь сюда принести ты можешь? Так ведь? Будь добр, сгоняй к нашему стойбищу. Олега или Серёгу притащи, а они и загадают, чтоб мы отсюда убрались.

Топтыгин покачал головой.

– Чары переноса лишь дважды в год действуют. Один раз я уже использовал, поэтому снова вернуться сюда не смогу. Серый уже свои попытки истратил. Единственно, Бруня если приведёт кого-нибудь. На Филю надежды нет, старый совсем стал.

Не успел Топтыгин произнести эти слова, как с легким хлопком на поляне материализовались две женские фигуры. Одну парни знали – Ленка, а вот другая… Стройная брюнетка, одетая, как древняя богиня – то есть, практически обнаженная.

– Пожалуй, я бы не прочь остаться в такой компании, – протянул Николай.

Бруня, услышав эти слова, сразу стала похожей на кошку – того и гляди, когтями лицо располосует. Николай срочно передумал оставаться. Лена изумлённо смотрела на необычайное зрелище: полыхающие цветы на поляне, окрашенные алым сосны и темное небо над головой.

– Вы эту красоту мне припасли? – осведомилась она у парней, всё ещё держащих в руках по охапке аленьких цветочков. Те срочно засмущались. – Ну, и не надо, сама себе букетик соберу.

– Девонька, – поспешил предупредить её Топтыгин, – ты, прежде чем рвать цветы, меня послушай.

– Спокойно, Миша, – улыбнулась Бруня. – Я ей уже всё сказала.

– А ты-то откуда узнала, что сюда ещё одного человека надо принести? – удивился Топтыгин.

– Серому спасибо. Он, когда его бить собрались, взвыл нечеловеческим голосом. Мы с Леной к костру пошли, там всё и узнали.

– Бить? – изумился Михаил. – За что?

– Да вы ж двоих человеков умыкнули. Вот оставшиеся и решили вызнать, куда.

Пока Бруня с Топтыгиным разговаривали, Сева, не оставивший мысли разбогатеть, пытался проинструктировать Лену:

– Ты, главное, меня слушай. Произнесёшь одной фразой "вернуться обратно к костру и стать миллионерами". Нет, даже миллиардерами. Фраза одна? Одна. Ленк, ну, что тебе стоит?

Бруня, наконец, услыхавшая смутьяна, проворковала:

– Фраза одна, а желаний два. Волшба цветка может её вернуть к костру, а тебя миллионером сделать. Вот прямо здесь. И будешь ты в лесу финансами ворочать.

– А если попробовать…

Николай не дал Севе закончить, отвесив ему легкую затрещину.

– Перестань! Не хочу в лесу жить. Я хоть и мерч… – тут он глянул на опасливо схватившегося за живот Топтыгина, и поправился, – хоть и работа мне не ахти какие богатства приносит, но жить можно. Обойдусь без миллионов. Лен, не слушай баламута.

– Ну, возвращаемся?

И Лена наклонилась за аленьким цветочком.

*****

На следующий день ближе к обеду к стоянке туристов подошёл мужчина. После вечерних приключений парни смотрели на незнакомца подозрительно, а вот Лена, непонятно почему, вдруг прониклась к нему доверием.

– Здравствуйте! – громко поздоровался незнакомец. – Отдыхаете?

– Отдыхаем, – ответила за всех Лена, мучительно пытаясь вспомнить, откуда ей известно его лицо.

– Далеко забрались. Не ваш ли "уазик" на дороге стоял?

– Наш, – ответил Борис и заволновался: – А почему стоял?

– Меня сюда военные добросили на БТР. Глядим, "козелок" сломавшийся. Механики проводок какой-то соединили, машина и завелась. Её в ближайшую деревню погнали, участковому на руки сдать.

– Ух, ё-ё-ё! – ещё сильнее заволновался Борька. – До Сидоровки тридцать вёрст пилить. Ну, удружили.

– Проводок? – Олег пристально посмотрел на шофёра. – Боря, а кто говорил, что "УАЗ" наглухо сломался?

– Да, я с женой поругался, хотел с вами пару дней отдохнуть. Кто ж знал, что вы ещё десять километров шагать будете? А мне теперь и обратно пешком идти… да ещё и с щекой расцарапанной…

Незадачливого шофёра ругать не стали – он и так сам себя дважды наказал. Даже трижды: несколько длинных царапин на щеке, оставленные Бруней, наглядно продемонстрировали Николаю мудрость его решения не приставать к брюнетке. Незнакомец, тем временем, подошёл к дереву, служившему мишенью для топоров, и неодобрительно покачал головой.

– А вот это напрасно.

С этими словами он провёл по изрубленной коре ладонью, и древесные раны, исходящие соком, прямо на глазах исчезли. Не умеет человек так делать. Только…

– Так вы леший? – пролепетала Лена.

Незнакомец улыбнулся, а глаза его почему-то блеснули фиолетовым.

– Теперь – да. До этого был председателем колхоза, потом в партию аграриев подался.

– Пущин! – Сева даже подпрыгнул. – Вы – Пущин, глава аграриев!

– Был, – мужчина усмехнулся. – До вчерашнего вечера. Я так понимаю, мои детки сумели кого-то из вас на поляну к цветочку провести. Спасибо, в благодарность за возвращение памяти, не буду ругать вас.

– За что?

– За деревья, – леший подошёл к речке, сунул в воду руку и вытащил злосчастный топор. – Ваше? Не разбрасывайте. В следующий раз баловать начнёте – я про благодарность и не вспомню.

От этих слов повеяло такой уверенностью в неотвратимости наказания, что люди содрогнулись. Бывший глава партии аграриев, а нынешний леший махнул на прощание рукой и неслышно скрылся в ивовых зарослях. Исчез так, что ни одна ветка не шелохнулась.

– Дрова-то хоть рубить можно? – неуверенно спросил Николай, но ответа не последовало.

– Хозяин вернулся, – пробормотал Сева. – Боря, сколько, ты говоришь, до деревушки?

*****

Супруга Борьки-шофёра мгновенно распознала в царапинах женские коготки. Лишь подтверждение Лены в том, что Боря "налеве" не был (парням она не поверила) заставило её сменить гнев на милость.

По всем местным каналам крутили новости о загадочном исчезновении главы аграрной партии Алексея Ивановича Пущина. Коротко посовещавшись, наши туристы единогласно решили о лесной встрече забыть – всё равно никто не поверит, что Пущин и леший – одно и то же лицо.

Сева, разумеется, по возвращении в город не удержался и рассказал о лесном приключении. В результате слушатели только зауважали крепость деревенского самогона – надо же, какой галлюциноген, и взяли адресок производителя. Вскоре слава о Борькином продукте разошлась далеко за пределы области. Борька неплохо подлатал семейный бюджет, но в один непрекрасный день к нему наведались соответствующие органы – пришлось вновь сократить производство до отметки "чисто для себя".

Николай, знающий волшебное слово, ближе к осени начал серьёзно подумывать о походе в глушь с целью оказания услуг катарсиса медвежьему населению в обмен на лесопродукты. Пока раздумывал, наступила зима, пришлось поход передвинуть на следующую осень.

В декабре к Лене в гости приехала странная пара: стройная брюнетка и худой очкарик. Приезжим город понравился. Парни, как один, собрались по первому же Лениному звонку для встречи старых знакомцев и Нового года. Вечеринка получилась весёлой – пострадал только неугомонный Сева – он потом ещё целый месяц ходил с расцарапанной щекой.

Глобальное потепление в одном отдельно-взятом заповеднике неожиданно прекратилось. Впрочем, никто этого не заметил, кроме метеорологов, но им уже давно перестали верить.

Столб алого огня посреди лесного массива засекли соответствующие службы. Иноморские наблюдатели заволновались – русские испытывают новое оружие. К их великому сожалению уже на следующий день спутники перестали наблюдать в любых диапазонах не только область подозрительного свечения, но и секретный аэродром, что только подтвердило опасения иноморских спецслужб.

В заповедник началось паломничество иностранных шпионов. Но, странное дело, они блуждали по лесам неделями, не в силах не то что найти район загадочного свечения, но и просто выйти к людям – даже GPS-навигаторы не помогали. Когда же шпионы добирались до цивилизации, то оказывались непосредственно возле отделения милиции в Сидоровке. Как они туда попадали, оставалось загадкой. За полгода областная ФСБ выполнила десятилетний норматив по отлову вражьих агентов.

Впрочем, наши тоже не могли объяснить, с какой стати вдруг секретный аэродром перестал визуально наблюдаться из космоса. А вместе с ним, и целый заповедник. Но это оказалось не единственной странностью. Нерадивые военные, обитавшие на аэродроме, вдруг поголовно записались в местный Гринпис: перестали вываливать в лесу мусор, глушить гранатами рыбу и ездить на охоту с автоматами. Собственно, охотиться они вообще перестали. И даже грибы собирать прекратили – не один и не два человека жаловались, что рыжики говорят человеческими голосами, а опята вообще матом ругаются.

Наши военспецы заподозрили применение психотропного оружия массового действия. Секретную военную базу было решено закрыть после вопиющего случая: истребитель четвертого поколения был сбит во время тренировочного полета. Благополучно катапультировавшийся пилот клялся и божился, что сражался со Змеем Горынычем. Летчика отправили во внеочередной отпуск ввиду явного нервного срыва. Ему, конечно, не поверили. Но тогда, скажите, кто весь вечер в лесу орал "Оле, Оле, Оле, Оле! Горыныч – чемпион!"

После возвращения лешего, жизнь в заповеднике наладилась. Всё бы хорошо, но не хватало пропавшей бабы Яги. И Алексей Иванович созвал общее собрание…

Призывник

Весна. Природа оживилась после долгой снежной спячки. В лесах наметились первые проталины, из которых выглядывала изумрудно-зеленая травка. В городе из-под черного снега проявились сигаретные бычки и застарелые собачьи экскременты. В столетнем сосновом бору с веточек падали хрустальные капельки тающего снега. В микрорайоне "Лапшиха" огромная сосулька рухнула с крыши, окончательно уничтожив престарелый "Москвич-412", несколько лет гнивший под домом. В дубраве дятел весело выбивал звонкую дробь, выискивая спрятавшихся жучков-короедов. На улице Кивсяка дорожные рабочие осатанело долбили отбойными молотками и без того ущербный после зимы асфальт.

Серегу Ложкина приподнятое настроение окружающего мира нисколько не радовало. Скорее, наоборот. Появление весенних ям на проезжей части предвещало автолюбителям повышение водительского мастерства, путем беспрестанного объезда дыр в дороге, а ему лично – год потерянной жизни. Потому что скоро начинается весенний призыв в армию. А Сереге зимой стукнуло восемнадцать.

Несмотря на сокращение срока службы с двух лет до года, недавний выпускник школы искренне не желал проникаться солдатским бытом, но был обречён тащить армейскую лямку. В принципе, имелась гипотетическая возможность избежать попадания в ряды вооруженных сил. Для этого нужно было иметь мозги или большие деньги. Мозги для поступления в институт, а деньги…

Серега тяжко вздохнул – всё равно у него нет ни того, ни другого. Нет, конечно, мозги у него были, но, если так можно сказать, слегка в запущенном состоянии. Деньги тоже имелись. На проезд в маршрутке. Иногда даже в один конец. Потому как на зарплату специалиста по переноске и укладке объемных товарных ценностей, а попросту говоря, грузчика, не пошикуешь. Отец устроил Серегу на временную работу, чтоб до призыва в армию не болтался без дела.

– Ну, дают! – сказал кто-то рядом. Серега обернулся – неподалеку от него стоял невзрачный мужчина в сером пальто. – Совсем рехнулись: вместо ремонта дороги, знак ставят.

Реплики относились к дорожникам, которые прекратили долбить асфальт и теперь что-то вкапывали. При детальном рассмотрении оказалось, что рабочие установили знак "Неровная дорога". Серега только хмыкнул:

– Как в армии. Круглое – носят, а квадратное – катают.

Мужчина пристально посмотрел на невольного собеседника.

– Судя по вашему виду, молодой человек, вы в армии ещё не служили, однако, поговорки уже знаете.

– Готовлюсь, – уныло протянул Сергей. – Парни рассказывали о дурдоме в войсках.

– Не слышу в голосе радости! – сверкнул белоснежными зубами мужчина. – А где патриотизм?

– Я – патриот, – неубедительно вякнул Серега, – но служить не хочу.

– Понятно, – улыбка на лице мужчины угасла. – Тогда возьмите визитку. Приходите, как настанет время.

Серега взял белый картонный прямоугольник и прочитал:

– Фирма "Призывной помощник". Освобождаем от службы в армии на законных основаниях. А вы…

Сергей фразы не закончил – мужчины рядом не оказалось. Парень повертел головой по сторонам – кроме дорожников, любовавшихся новеньким знаком, никого не было видно. Спрятав визитку во внутренний карман, Серега отправился в путь. Но не домой, а к другу детства. Который тоже не хотел служить "срочку".

*****

Мишка встретил его градом новых идей.

– Значит так: я узнал пару способов, как откосить. Верняк! Проверено не раз. Способ первый: ловим столько мух, сколько сумеем, отрываем им крылышки и клеим себе на грудь. Рентген показывает туберкулёз в запущенной стадии.

– Почему? – спросил Серёга.

– Потому что рентгеновские лучи отражаются от мушиных крыльев. А глазом их никакой врач не заметит.

– А отвалятся? Да и где ты сейчас мух возьмёшь? Холодно ещё.

– На этот случай есть второй способ: точим стержень химического карандаша в порошок и перед осмотром вдыхаем. Рентген показывает не просто туберкулёз, а полное отсутствие легких.

– А это вредно?

Мишка почесал нос.

– Честно говоря, не знаю.

– Чего-то мне не хочется пробовать.

– Мне тоже, – кисло сказал Мишка.

– Совсем забыл! Смотри.

Серега достал визитку, Мишка внимательно прочёл её и тут же загорелся.

– Й-е-с-с! Отмажемся, как пить дать!

И потух.

– Сколько они берут, интересно?

– Я не спросил, – ответил Сергей, и поправился: – Не успел спросить. Мужик, будто испарился.

– Не беда. Завтра после работы сходим и узнаем.

*****

Фирма располагалась в аккуратном двухэтажном особняке на Лесной улице.

– Никогда тут не был, – сказал Мишка. – Нехило живут, однако.

– Арендуют, – без уверенности в голосе ответил Серёга. Просто ему хотелось так думать. Ведь если здание принадлежит фирме "Призывной помощник", то даже подумать страшно, сколько они заломят за свои услуги.

– Добро пожаловать, проходите!

Входная дверь широко распахнулась. Приятели так и не поняли, откуда появился здоровенный детина – у входа его не было, а изнутри он не выходил. Просто возник, как из воздуха. Пиджак "швейцару" был явно тесен – под тканью угадывались громадные мышцы. Улыбка на лице по задумке обладателя явно должна была выглядеть дружелюбной, но парням она почему-то напомнила оскал Кинг-Конга. Михаил боком протиснулся в дверь, за ним шмыгнул и Серега.

– Нам бы… – хотел обратиться Сергей к охраннику, но тут Мишка издал модный киношный возглас:

– Вау!

За стеклянным столиком сидела обворожительная девушка. Чёрные волосы, уложенные в замысловатую прическу, огромные зелёные глаза, ярко-красные губки бантиком, обтягивающий тонкий свитер, выгодно подчеркивающий аппетитные формы, и короткая юбочка – мечта о секретаре для мужчины-руководителя и предмет ненависти для его жены.

– Добро пожаловать в фирму "Призывной помощник", – мелодично произнесла брюнетка.

– Мы… это… – промямлил Мишка, пожирая глазами девушку.

– Да… мы того… – подтвердил Серега, тщетно пытаясь оторвать взгляд от коленок девушки, видневшихся сквозь прозрачную столешницу. Наконец он совладал с собой настолько, что сумел найти визитку.

– О! – девушка ослепительно улыбнулась. – Присядьте, я сейчас доложу о вашем прибытии.

Она удалилась, изящно обогнув пальму. Парни остались одни в холле. Швейцар-охранник опять непостижимым образом исчез.

– Не, ты видел? – Мишка даже подпрыгнул в кресле.

– Слюни утри, – Сереге почему-то стало тревожно. – Что-то мне всё это не нравится.

– С ума сошёл? – искренне удивился Мишка. – Она тебе не понравилась?

– Понравилась, – после недолгого колебания признался Серега. – Просто как-то подозрительно. Чтобы такая солидная фирма возилась с нами за гроши? Не верю.

– Так ведь мы же ещё ничего не знаем. Да и не платили. Спросить пришли, а за спрос, как известно, денег не берут. Не дрейфь!

– Охранник странный – появляется и исчезает. Мужик тот тоже странный был.

– И ты странный, – хохотнул Мишка.

– Сам посмотри, – Сергей ткнул пальцем в стеклянный стол. – Где ты видел администратора за пустым столом? На нём же не то, что компьютера, бумажки нет.

Михаил ответить не успел. Послышался перестук каблучков, и из коридора появилась брюнетка.

– Проходите, вас ждут. Вторая дверь направо.

– А-а… вы нас не проводите? – Мишкины глазки стали настолько маслеными, что на них можно было яичницу жарить. Зато зелёные глаза девушки так яростно сверкнули, что Серёга пихнул друга в бок и прошипел:

– Забыл, зачем пришёл?

В кабинете сидел мужчина. Тот самый, что дал Сереге визитку. Про таких говорят: никакой. Посмотришь, и потом не вспомнишь ни цвета глаз, ни прически, ни телосложения. Запоминались лишь дурацкие старомодные очки круглой формы. Мужчина что-то писал на бумажном листке и даже головы не поднял, хотя явно слышал, как стукнула дверь.

– Здравствуйте! – громко произнёс Серёга.

Очкарик оторвался от бумаг, жестом указал на стулья, и снова погрузился в писанину. Друзья сели, но с чего начать разговор, не знали. Неловкое молчание длилось уже больше минуты, когда Серёга заметил, что человек, сидящий за столом, бос. В смысле, необут. Даже носков не было. В костюме и босой?

Мужчина прекратил писать, бросил ручку на стол и потянулся. И что-то мелькнуло в его облике… звериное. Будто не очкастый замухрышка сидел перед ребятами, а свирепый хищник. Серега вздрогнул, наваждение пропало, но ощущение странности происходящего только усилилось. Мишка же явно ничего не замечал и пялился в коридор, видимо, мечтая поглазеть на девушку из холла.

– Ну-с, значит, в армию не хотим?

Мишка вернулся в реальность.

– Не-а. То есть, ага. В смысле, не хотим.

Серега промолчал – чего говорить, и так всё ясно.

– Вы как, совсем желаете, или временно?

– Чего? – в один голос спросили друзья.

– Говорю, хотите получить отсрочку на время или заставить военкомат окончательно про вас забыть?

Друзья переглянулись.

– А-а, сколько будет стоить? – выдавил из себя Мишка. – Одно и другое?

– Деньги нас не волнуют, не переживайте! О финансовой стороне вопроса можете забыть. Итак, что вы скажете?

Друзья вновь переглянулись – Мишка с радостью во взоре, Серёга, с нарастающей тревогой. Он слишком хорошо помнил поговорку "бесплатный сыр только в мышеловке".

– Окончательно! – выпалил Мишка.

– Можно поподробнее узнать? – спросил Серёга.

– Пожалуйста. Вариант с отсрочкой подразумевает создание на законной основе временной невозможности призвать совершеннолетнего индивидуума в ряды вооруженных сил, – тоном прирождённой канцелярской крысы проговорил очкарик. – В зависимости от пожеланий клиента временной промежуток варьируется от полугода до полутора лет.

– А точно не призовут? – недоверчиво спросил Мишка.

– Гарантия непризыва – сто процентов, – назидательно поднял палец кверху очкарик. – Теперь рассмотрим случай с пожизненной отсрочкой. Клиенту наша фирма обязуется предоставить законный способ отказа от службы в рядах армии и флота, а также в нестроевых частях. То есть, клиент полностью освобождается от обязанности уплатить долг Родине по её защите от внешних или внутренних врагов. И, заметьте, всё на законных основаниях.

Серега поморщился. Звучало, конечно, всё правильно, но как-то… нелицеприятно.

– Я бы предпочёл вариант с отсрочкой, – твердо сказал он.

Мишка поглядел на друга и нехотя подтвердил своё согласие.

– Мудрое решение, – одобрил очкарик, – тем более что вариант с отсрочкой плавно перетекает в пожизненную льготу по истечении срока действия первой части договора. Если, конечно, клиент сам не захочет разорвать контракт и пойти служить в армию.

Тут очкарик улыбнулся, и в его лице вновь мелькнуло что-то звериное.

– Чего куда перетекает? – Мишка, похоже, совсем запутался.

– Объясняю! – очкарик вновь поднял палец кверху (Серега подумал, что это один из его любимых жестов). – Мы предоставляем вам отсрочку, к примеру, на полгода, а по истечении срока, даем пожизненную гарантию непризыва. Так сказать, в виде поощрения. Ферштейн?

– Нихт ферштейн! С какой стати вдруг вы без денег готовы помогать? – Серёга решительно выпалил мучавший его вопрос и ядовито добавил: – И вам, наверное, зарплату не платят, да?

– Наша фирма – общественная организация, – пожал худыми плечами очкарик. – А ваш покорный слуга, вообще, здесь на стажировке.

Возразить на это было нечего. И всё-таки Серёгу с каждой минутой сомнения терзали всё сильнее. Что-то здесь неверно, неправильно, не так…

– Итак, приступим, – Серёга не удивился, когда очкарик снова поднял палец кверху. – Во-первых, нужно подписать договор.

– Прочитать сначала можно? – в Мишке, наконец, проснулись зачатки благоразумия.

– Читайте. Между прочим, моя редакция.

Друзья углубились в чтение пунктов договора, продираясь сквозь трехэтажные предложения и перлы словоблудия очкарика, ибо писал он ещё заковыристее, чем говорил.

– Класс! – прицокнул языком Мишка. – Никаких обязанностей, одни права. Мне подходит.

Серёга почесал кончик носа – в отличие от друга, он не понимал, почему фирма обязуется "сделать всё" и бесплатно.

– А я что должен буду делать? – осведомился он.

– Ваша задача – подписать договор. И всё, – лучезарно улыбнулся очкарик.

– Ну, нет! Ничего подписывать я не буду!

Сказав это, Серега, как ни странно, почувствовал себя легче. Мишка пихнул его ногой и прошипел:

– Ты что, сдурел? Это же гарантированная и бесплатная отмазка.

– Не буду! – Серёга насупил брови. – Не верю я в такую благотворительность.

– Ну и дурак! – в сердцах воскликнул Мишка. – А я подпишу. Дайте мне ручку.

– Какую ручку? – осведомился очкарик.

– Как какую? Авторучку. Чтобы подписывать договор.

– А-а, понял, – очкарик усмехнулся и поднял указательный палец кверху. – Нет, авторучка – это вчерашний день. Наши договоры подписываются кровью.

– ??? – молча и изумлённо спросили друзья.

– Договор имеет настоящую силу, только если подписан кровью. А чернила и стереть можно. Так что…

Он полез в стол, достал небольшую коробочку, открыл её и толкнул через стол. Мишка заглянул внутрь – там, в пластиковых упаковках лежали перышки с заостренными кончиками, такие в любой поликлинике можно увидеть.

– Прокалывайте палец, прикладывайте к договору. И всё.

Серёга злорадно посмотрел на друга, мол, что я говорил о странностях. Мишка упрямо поджал губы, схватил перышко, проткнул палец и с размаху отпечатал его на бумажном листе.

– Получите.

Очкарик взял бумажку, зачем-то понюхал и спрятал в стол.

– А вы? – это он спросил у Сереги.

– Нет.

Мужчина уставился на Серегу настолько пронзительным взглядом, что парню стало не по себе. Полминуты помолчав, он сказал:

– Знаете, у нас есть альтернативные варианты…

– Вы имеете в виду альтернативную службу? Ночные горшки выносить? Спасибо, не надо!

– Ну, что вы! Я вас провожу к нашему шефу, он расскажет подробнее. А вы, Михаил, можете идти. Брунильда! Проводи клиента.

Появилась брюнетка, Мишкин взгляд снова осоловел, и он походкой зомби побрёл вслед за девушкой, не спуская глаз с её "пониже талии". Впрочем, Серега тоже проводил взглядом точёную фигурку.

– Да, Бруня производит впечатление, – небрежно сказал очкарик и постучал в дверь напротив. – Святогор Иванович, к вам молодой человек.

– Пусть заходит, – послышался густой бас.

Серёга вошёл. За большим столом сидел богатырского вида дед. В просторной, белой рубахе, с серебряным обручем на голове, стягивавшим длинные, седые волосы, он напоминал кузнеца из киносказок Роу, которые Серега так любил в детстве смотреть. Только плечи старика, пожалуй, раза в два пошире будут, чем у киногероев.

– Святогор Иванович, а как насчёт нашей пропажи? – робко осведомился очкарик.

– Пока, к сожалению, ничего, – развел руками дед. – Ты, Сергей Вольфович, иди. Если станет что известно, я сразу же скажу.

Очкарик неслышно испарился. Старик обратил внимание на Серегу, взор его синих глаз был строгим, но не осуждающим.

– Раз ты ко мне попал…

Он не успел договорить. В коридоре раздался яростный вопль, а потом что-то среднее, между воем и плачем. Первым был женский голос, а вторым Мишкин. Серега бросился на помощь другу. Однако, как выяснилось, нужды спасать его уже не было. Мишка стоял у стены, держась руками за левую сторону лица, а неподалёку громоздкий охранник-швейцар мягко, но настойчиво оттирал изящную брюнетку от жертвы.

– Брунильда! – раздался из кабинета деда громовой бас. – Опять клиентов не уважаешь?

– Святогор Иванович, он мне такое сказал!!! – взвизгнула девушка, норовя обойти охранника. Тот технично шагнул в сторону, преградив ей путь. Судя по всему, подобное случается уже не в первый раз, решил Серега. Подойдя к другу, он убрал его руку от лица. От самого виска до скулы на Мишкиной физиономии красовались четыре параллельные царапины.

– И чего ты ей сказал?

– Да, ничего особенного, – морщась, сказал Мишка. – Ну… что попка у неё красивая.

– Пусти, я ему ещё дам! – послышался вопль девушки.

Серега ухмыльнулся, глядя на четыре полосы на щеке друга, и сказал:

– Иди домой, бурундук, пока со второй стороны не добавили.

– Не добавит, – очкарик подошёл к Мишке. – Но совет правильный. Сильвестр Бруню долго не удержит, даже несмотря на преимущество в весе. А царапины, молодой человек, можете считать авансом к договору.

Мишка и Серега переглянулись, не поняв усмешки очкарика. Тот, впрочем, и не подумал разъяснять смысл сказанного, а лишь указал на дверь.

– Идите и не волнуйтесь. Весенний призыв вас не коснётся.

Мишкино "спасибо" прозвучало уже из-за дверей – он пулей покинул опасный холл. Охранник громко вздохнул и перестал сдерживать девушку. Она вырвалась на оперативный простор, сбросила с ног туфельки, при этом, облегчённо вздохнув, и выжидающе сверкнула зелёными глазищами на Серёгу. Тот сделал максимально-нейтральное выражение лица и попятился обратно в кабинет, где его по-прежнему ждал старик.

– Так вот, – сказал Святогор Иванович, словно его и не прерывали, – раз ты ко мне попал, значит, не совсем безнадёжен. Серый, хоть и бюрократ чистой воды, но напрасно сюда человека не направит.

Странное дело, но Серёга почувствовал себя каким-то… успокоенным.

– В каком смысле "не совсем безнадёжен"? – полюбопытствовал он.

– Видишь ли, работа нашей фирмы заключается в том, чтобы пробудить дух патриотизма в людях.

– Офиге… в смысле, неужели?

Серёга закашлялся, выпученными глазами глядя на старика. Бесплатно отмазать от армии – это пробудить дух патриотизма? Однако.

– Именно так. Знаешь, в каждом, кто сюда обратился, проснулась сознательность и любовь к Родине.

– И что, все служить пошли?

– Ага. Куда ж им деваться – договор-то кровью подписан.

Тут старик хитро усмехнулся, и Серёга окончательно уверился, что был стопроцентно прав, не подписывая бумагу.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Потому что ты другого сорта человек.

– И вы думаете, что я тоже в армию пойду? – с вызовом спросил Серёга.

– Это уж тебе решать. Ты – не наш клиент. И, знаешь, я чувствую, что ты способен на великие поступки.

– Спасибо, конечно, – Серега совсем потерялся. – Только я не понимаю…

– А, чтобы лучше понять, я тебе предлагаю экскурсию по местам боевой славы.

У парня голова пошла кругом: куда он попал? Исчезающий охранник, царапучая администраторша, босой очкарик-хищник, договоры с кровью. А старик экскурсии какие-то предлагает! Будто не замечая смущения посетителя, глава странной конторы продолжил:

– Куда бы ты хотел отправиться? Могу показать тебе древний Кремль. Или южную защитную стену тысячелетней давности. Или, к примеру, Ратное поле.

Серёга напряг извилины. Про Кремль знал всякий, про стену тоже что-то мелькало в памяти, а вот о Ратном поле он услышал впервые. И дело даже не в том, что в школе он учился сплошь на международные оценки – трояки, просто такое название всё равно запомнилось бы.

– Давайте поле, – без особого энтузиазма сказал он.

Старик оживился и, улыбнувшись, сказал:

– Я же говорил, что в тебе что-то есть. Раз ты поле выбрал, я сам тебя туда отведу.

– А если бы Кремль или стену? – не удержался Серёга.

– Тогда тебя туда отвёл бы Серый. Или Бруня.

Ох, напрасно он это сказал. Серега вмиг пожалел, что сделал не тот выбор – как экскурсовод, Бруня могла дать сто очков старику. Потом вспомнил Мишку, ставшего похожим на бурундука, и успокоился. Тем более что у него и времени ни на какие экскурсии нет. О чём и сказал.

– Не переживай, мы быстро обернёмся, – улыбнулся старик и встал.

Серега поражённо смотрел на него. Оказалось, что дед – настоящий гигант. Когда он поднялся, голова его едва ли не доставала до потолка. Рядом с таким богатырём парень почувствовал себя пигмеем, карликом, гномом – макушка его находилась где-то по грудь старику.

– Дай мне руку.

Серёга схватился за протянутую ладонь. Вдруг свет в его глазах померк, а когда зрение вернулось, парень понял, что он находится уже совсем в другом месте.

Они стояли в чистом поле. Оно, и в самом деле, было чистым, словно по нему только что прошлась команда гастарбайтеров-уборщиков. Ухоженная травка, какой позавидовал бы любой футбольный стадион, идеально-ровная земля – ни кочки, ни ямки не видно.

А в чистом поле яростно бились два всадника. Кони нещадно взрывали копытами красивую травку, а сражающиеся обменивались ударами мечей, как заведённые, напомнив Серёге старую игрушку, где два мужика по очереди бьют молотками по наковальне. Тук-стук – удар мечом в щит, затем то же самое, но с другой стороны. Судя по взмыленным коням, сражение длилось уже немало времени, но на лицах всадников не было видно ни следа усталости. Они продолжали упорно долбить друг друга – так, наверное, ученик столяра забивает свой первый гвоздь: бьёт молотком, не попадает по шляпке, но усердия хоть отбавляй. Тук-стук, тук-стук…

– Где это мы? – ошарашено спросил парень.

– На Ратном поле, как ты и хотел.

– Я бы от одного удара свалился, – пробормотал Серега, изумлённо глядя на всадников. – Вот это бой!

– Разве так сражаются? – старик недовольно нахмурился. – Совсем от рук отбились!

Тук-стук-БУМ. Один из всадников пропустил-таки удар и закачался в седле – на шлеме его красовалась солидная вмятина.

– Победил Осило, – раздался вдруг громкий голос, очень похожий на диктора Левитана. – Следующая пара: Людвиг Железный и Иван-Дурак.

Серега, внимание которого было приковано к сражавшимся, только теперь заметил, что на поле полно народа. Воины самых разных национальностей стояли отдельной кучкой – кто ухаживал за конями, кто беседовал с будущим, а, может, бывшим противником. Насколько Серега разбирался в древнем вооружении, перед ним находились представители разных государств: русские витязи, немецкие латники, римские легионеры, степные конники, мускулистый негр и даже один австралийский абориген с бумерангом за поясом.

Отдельно находились зрители, столь же разношерстные, как и воины. Но если воинов ещё можно было как-то различить по вооружению, то у зрителей было сложнее определить, кто за кого пришёл болеть. Разве что с высокой негритянкой, закутанной в длинную, цветастую тунику всё ясно. Да ещё, вон, русская девица…

Девушка, на которую Серега смотрел, в этот момент обернулась. У него захватило дух. Да, Брунильда, конечно, была эффектна, но стоящая в толпе зрителей русоволосая девушка была… прекрасна. Серега утонул в её синих глазах и даже не сразу понял, что она взвизгнула и помчалась к нему, раскинув руки, будто ещё издалека хотела обнять. Парень обомлел, не зная, как себя вести. Впрочем, замешательство его длилось недолго – девушка, не добежав, десятка шагов до него, радостно завопила "Дядька Святогор" и бросилась на шею старику.

– Варюшка! – взревел старик и подхватил её на руки. – Это, и вправду, ты? Выросла-то как!

– Сейчас Ваня биться будет, – сообщила сверху Варя.

– Посмотрим, посмотрим, – проворчал старик, опуская её на землю. – Помнится, только дрыном и умел махать.

– Да ты что, дядька! – возмутилась девушка. – Он же недавно самому Кощею два зуба выбил.

– Ну? – поразился старик. – Даже мне это не удавалось. Ну, ладно, давайте смотреть.

В чисто поле выехал рыцарь, с головы до пят закованный в железо. И конь его, тоже был сплошь покрыт бронёй. А Иван-дурак вышел пешим, волоча за собой… здоровую оглоблю.

– Ну, что я говорил? – расстроился старик. – Ничему не научился.

– Э-э, Святогор Иванович, – осмелился подать голос Серега, – а ведь так нечестно. Один в броне и на коне, а другой в рубахе и пеший. Да и без оружия совсем.

– Здесь, на Ратном поле, всё честно. Богатырская удаль меряется не силой мышц, не бронёй или оружием. Если вот здесь, – тут старик положил Сереге руку на левую сторону груди, – есть великая душа, то быть воину богатырём. А коли тут ничего нет, так ты хоть в танк засядь – всё одно побьют.

Варя хихикнула.

– Кстати, а если сюда кто на танке приедет? – Серега решил не обращать внимания на ехидную усмешку девицы.

– Для танков отдельное поле есть. Курской дугой зовётся. Давайте смотреть.

Серега замолк.

В общем-то, смотреть было особо не на что. Железный рыцарь отъехал в сторону, развернулся и направил коня прямиком на Ивана, столбом торчащего посреди чиста поля. Конь летел пущенной стрелой, копьё рыцаря наметилось точно в грудь стоящего. Людвиг Железный не боялся промахнуться – в такую широкую грудь трудно не попасть. Но Ваня не позволил сделать из себя курицу-гриль. Эхо несколько раз повторило его возглас "мать, мать, мать", а потом ещё долго носило по полю звук гулкого удара.

Иван-дурак отшагнул в сторону и взмахнул оглоблей навстречу мчащемуся коню. Животное каким-то дальним закоулком разума сообразило, что встреча с толстой деревяшкой грозит ему, как минимум, крупными неприятностями, и в последний момент умудрилось пригнуть голову. А вот всадник, похоже, дальние закоулки мозга перед боем отключил, поэтому даже не подумал уйти от удара. Оглобля со свистом рассекла воздух и с ужасающей силой врезалась в его щит. Рыцаря смело с коня вместе со щитом и копьём, Ваня по-прежнему стоял, держа в руках половинку оглобли. Рыцарский конь проскакал до края поля и теперь оттуда опасливо косился на мощную фигуру в длинной, белой рубахе.

– Победил Иван-дурак, – послышался голос невидимого конферансье. – Следующая пара: Садык Быстрый и Н Губу Черный лев.

Тем временем, Иван подошёл к лежащему на земле рыцарю и, крякнув от усилия, взвалил его себе на плечо.

– Говорил же я тебе, что оглобля лучше копья, – басил он.

– В следующий раз драться будем на булавах, – прохрипело из-под железного шлема.

– Как скажешь.

– Ваня, дядька Святогор пришёл! – завопила Варя.

Иван огляделся, увидел внушительную фигуру Святогора и радостно всплеснул руками. Рыцарь, висевший на плече богатыря, шлёпнулся на траву.

– Дядька! Сколько лет не виделись!

Иван, забыв про ношу, бросился к старику и от души врезал ему кулаком в грудь.

– Привет, дядька!

– Здорово, племянничек! – от ответного удара Иван-дурак пошатнулся и уселся на пятую точку. – Так ничему и не научился?

– А чего учиться-то? Оглобля всяко лучше. Вот и Людвиг подтвердит… А где он?

Ваня сбегал за рыцарем, встряхнул его и поставил на ноги. Железный человек качался, как пьяный, но не падал.

– Эх, как был бестолковкой, так и остался, – вздохнул Святогор. – А что за история с Кощеем?

– Он Ваську заколдовал, – веселье слетело с лица Ивана. – Я к нему в замок и отправился, способ вызнать, как с неё заклятье снять.

– Вызнал? – на лице старика читалось явное любопытство.

– Куда там! – сокрушённо махнул рукой Иван. – Только и успел, что два раза ему в репу дать. А потом Иван Прошин Смерть на него натравил. Она Кощея схватила и всё. Я думал, что с его кончиной Васька расколдуется и домой вернется. А её всё нет и нет…

Варя дотянулась до плеча Ивана-дурака и утешающее похлопала. Святогор что-то хмуро обдумывал. Серега ошеломлённо слушал этот бред.

– Погодите-ка! Какой ещё Кощей? – вмешался он в разговор.

– Самый обыкновенный. Бессмертный, – ответила Варя и беззастенчиво спросила: – А ты, вообще, кто сам будешь?

Серега замялся. Ответить правду язык не поворачивался. Выручил старик.

– Он сюда на стажировку прибыл. Себя показать, других посмотреть.

– О, молодец! Дай пять, – Иван протянул руку Серёге.

– Непохож на богатыря-то, – хихикнула вредная девица.

– Молчи, Вареник. Мало ли что не похож. Я такой же как он был, когда на поле впервые попал. Дядька напрасно сюда ещё никого не приводил.

Сереге стало тошно. Открытая и простецкая физиономия русоволосого гиганта выражала искреннюю радость. А ведь он не знает, как и почему Серега здесь оказался. И оттого обман становился ещё неприятнее.

– Неправду сказал Святогор Иванович, – будто издалека услышал он свой голос. – Я от службы в армии хотел отмазаться. А сюда случайно попал.

– Я ж говорила, что непохож, – воскликнула девица, но уже без задора в голосе.

– Отмазаться? – озадаченно переспросил Иван – он явно не понял термина.

– Ну, воевать не хотел, – нашёл наиболее близкий вариант Серега.

– А вот это правильно, – неожиданно одобрил Иван. – В войне ничего хорошего нет. Вот если бы ты отказался Родину защищать – тогда дело тухлое!

Серёге стало совсем плохо. Оттого, что Иван непременно презрительно отвернется, когда услышит, что он, Серёга Ложкин, именно это и отказывался делать.

– А на Ратное поле, наверное, ты пришёл, чтоб мастерству воинскому научиться? – продолжал допытываться наивный Иван-дурак.

Серега беспомощно посмотрел на старика. Тот, как ни странно, улыбался, но молчал. Варя тоже примолкла, с любопытством глядя на пришлого парня.

– Брат! Я тебя научу владению копьём, – послышался глухой голос из-под железного шлема. – И ты проткнёшь этого здорового чурбана вместо меня. Если только не умрёшь с похмелья после сегодняшнего вечера.

– Э, Людвиг, брось! – Ваня несильно двинул в плечо рыцаря, но тому хватило – он рухнул на траву. Иван снова его поднял и продолжил: – Вот когда ТЫ меня подденешь на копьё, тогда и парня учить будешь. Нет, друг, я тебя научу крутить оглоблю. Кстати, как тебя звать?

– Сергей.

– Не слушай этих оболтусов! – вмешался Святогор. – Куда тебе оглоблей бить – ты же её не поднимешь. А на коня хоть раз садился? Вот и не дергайся. Пойдём, я тебе одёжку подберу да оружие по руке.

– Пойдёмте, – потерянно пробормотал Серёга и поплёлся вслед за стариком в сторону огромной палатки.

По пути многие воины узнавали старика, улыбались, здоровались. На Серегу косились, но ничего не спрашивали, видимо, здесь не заведено проявлять излишнее любопытство.

Святогор первым делом заглянул туда, откуда раздавался лязг и звонкие удары по железу. Даже Серега сообразил, что здесь находится походная кузня. Тут пахло калёным железом, жжёным углём и потом. Старик о чём-то поговорил с кузнецом, показал на парня. Бородатый кузнец, одетый лишь в кожаный передник на голое тело, осмотрелся и отрицательно покачал головой.

– Говорит, нет для тебя панциря, – раздосадовано сказал Святогор.

– А я думал, вы мне меч ищете, – пробормотал Серега.

– Ты длиннее столового ножа когда-нибудь в руках что держал? То-то же. Дай тебе меч – сам зарежешься.

Раздалось неправедное хихиканье. Серега оглянулся – ну, разумеется, рядом стояла синеглазая Варя. Она перебросила русую косу через плечо и улыбалась. По Серегиному мнению – прямо-таки издевательски.

– А зачем мне вообще меч и панцирь? – возмутился он, уже не заботясь о том, что про него подумают.

– Сейчас поединки пройдут, потом общая сеча будет, – невозмутимо ответил Святогор. – Кто из богатырей последним на ногах останется – получит славу и общее признание. А признание великих воинов – дорогого стоит.

– Это что же, я должен буду дубасить незнакомых людей по голове? Варварство какое-то! – возмутился отпрыск цивилизации. – И Ивана тоже?

– В первую очередь, – подтвердил старик и усмехнулся: – Всё равно ему не повредишь.

– Ну, знаете, – выдохнул Серега.

В этот момент он поглядел на девушку и, неожиданно для самого себя спросил:

– А поцелуй прекрасной принцессы победитель не получает?

На Вариных щеках обозначился видимый румянец. Святогор пригладил усы, скрывая улыбку.

– Коли есть у богатыря принцесса – получает.

– Если панциря нет, то шапку хотя бы дайте.

– Какую шапку? – не понял старик.

– Ну, эту… шлем.

– Ай-яй-яй, совсем из ума выжил! – посетовал Святогор. – Панцирь спрашивал, а про шелом забыл.

Он ушёл к кузнецу, вернулся со шлемом, отдал "стажеру" и снова удалился. Серега крутил железную "шапку" в руках, не зная, какой стороной её надеть. К нему подошла Варя.

– Давай, помогу. Вот так надо.

В глазах её ещё плескались игривые бесенята, но лицо было серьёзным. Она тихо, чтобы не слышали стоящие неподалеку воины, спросила:

– Никогда ещё не бился, да?

Серега вздохнул, взглянул ей в глаза и кивнул. Вместо ожидаемой им усмешки, она так же тихо сказала:

– Я так и подумала. Знаешь что? Не ходи ты в сечу. Побьют и не посмотрят, что неопытный. Сам видел, как Ванька Людвига отделал. А они, между прочим, старые супротивники, хотя и друзья. Или вон, погляди что делается.

Серега послушно посмотрел в поле. Там сражались конный степняк и австралийский абориген. Кочевник набросил аркан на противника, но абориген, похожий на сморщенную обезьяну, полностью проигнорировав пленившую его веревку, подпрыгнул, и ногой так заехал коню в голову, что несчастная степная лошадка закружилась вокруг себя, как собака, которой привязали к хвосту консервную банку. Воспользовавшись заминкой противника, абориген сбросил с себя аркан, ловко сдёрнул всадника с коня и одним коротким ударом добил его. Степняк замер на земле в нокауте, а абориген, радостно улыбаясь, торжествующе застучал себя кулаком в грудь.

Серега удивлённо смотрел на невзрачного человечка – маленький, а силища какая!

– Видел? Не ходи.

Он посмотрел на девушку. Варя была серьёзна и явно переживала за здоровье неопытного в боях парня. И в этот момент Серега понял, что он способен выйти в чисто поле и дать бой. И даже, несмотря ни на что, победить. Увидев его улыбку, Варя поняла всё без слов.

– И ты такой же безбашенный…

Она пошла к зрителям, потом обернулась и сказала:

– Я буду за тебя болеть, – и грустно улыбнулась, – хотя, видимо, недолго.

– А Иван как же? – спросил Серега. – Жених всё-таки.

Варя засмеялась так заразительно, что он тоже разулыбался, сам не зная, чему.

– Ванька жених? Да, ты что! Он брат мой. И потом, у него есть невеста, Василиса. Только Кощей её украл и заколдовал.

Она сняла с плеч тонкий красный платок и повязала ему на шею.

– Брат? – почему-то на душе у Сереги стало легко. – Отлично! Жди меня, и я вернусь.

– Куда собрался? – раздался позади бас Святогора.

– Как куда? В сечу.

– Молодец, – одобрил старик. – Вот тебе инструмент.

В руках он держал… Нижняя челюсть Сереги отвалилась, да так внизу и осталась. Деревянный молоток на длинной ручке. Парень мигом забыл о приличиях и вежливости.

– Дед, ты что, сдурел? Да меня с этим молотком засмеют!

– Напрасно ты так думаешь. Это не простой молоток. Это – киянка-самобойка.

Серега поглядел на киянку. Ручка отполирована до блеска, чего не скажешь о самом молотке – весь в выщербинах и вмятинах.

– Ты не гляди, что она неказисто выглядит. Бьёт наповал. Еле у Гефеста выпросил.

– У Ге… У того самого?

– Ну, да. Любит он на Ратное поле наведываться. Говорит, столько железяк погнутых нигде больше нет. У него со Сварогом очередь: день один, день другой. Так что, тебе повезло, что сегодня здесь Гефест отирается – у Сварога не то, что киянки, гвоздя гнутого не выпросишь.

– О-о-о! – слова у Сереги закончились, остались только междометия.

Наверное, у каждого чувства есть предел. Удивление, вызванное увиденным сегодня, закончилось. Теперь он воспринимал происходящее, как обыденную реальность. Оказаться на древнем ристалище? Проще простого! Сойтись в рукопашной с величайшими воинами мира? Да, пожалуйста! Взять на время у знакомого бога молоток? Легко! Влюбиться в прекрасную незнакомку…

Серега встряхнулся. О чём это он только что подумал? Влюбиться? Ещё не хватало! Это за пять-то минут? Ну, подумаешь, глаза у неё синие, да коса русая! Ну и что с того, что стан гибкий, а смех звонкий! Эка невидаль, что Серега ещё никогда девушки прекрасней не встречал!

– Святогор Иванович, когда начнётся? – в панике завопил он, не в силах изгнать образ Вари из своих мыслей.

– Чего стоишь? Беги. Уже начинается.

Богатыри вышли в поле, образовав широкий круг. Серега Ложкин, недавний выпускник средней школы номер два города Ольховска, занял место между темнокожим африканским воином Н Губу и Людвигом Железным. Рыцарь покосился на соседа сквозь забрало.

– Знатная колотушка. Слышь, Н Губу, надо бежать, пока не поздно.

Негр, улыбаясь, почесал широкий нос, но ответить не успел. Раздалось громкое конское ржание, и на Ратное поле выехал всадник. Из перелеска вслед ему неслись крики, что-то вроде "Очередь соблюдать надо! Тебя тут не стояло!", но новоприбывший только отмахнулся. Габаритами он не уступал Ивану, за спиной у него виднелась рукоять двуручного меча, а на голове красовался рогатый шлем.

– Хо! Махач! Это я удачно заехал.

– Конан! – раздался крик Ивана-дурака. – Здорово, морда рогатая!

– Иван! Чтоб меня! Держись, брат, щас мы всех положим!

Варвар с превеликим трудом достал из-за спины меч и двинул коня вперёд. Двуручный меч он держал одной рукой… достаточно легко, чтобы играючи помахивать им. Он настолько напоминал одного из всадников смерти, что собравшиеся воины непроизвольно отступили на пару шагов. К счастью, Иван успел перехватить Конана и объяснить ему, что здесь происходит.