Искушая тьму

© Анита Фетиль, 2025

ISBN 978-5-0067-2709-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Искушая тьму

От автора

Власть искушения и его пытливые воронки, попав в которые, уже невозможно устоять в былом равновесии, невозможно удержаться на поверхности обыденной жизни. Соблазн нового, прекрасного будущего уносит нас от реальности. Какой бы опасной подобная авантюра ни казалась, она настигает, как буря, и убегать от неё бесполезно. Я бы согласилась, чтобы меня унесло ещё сотни раз. Ведь, несмотря на всю боль, что принесла мне потеря, я знала, что прожила свою судьбу, а потому не испытывала сожаления, только лёгкость нежных, прохладных касаний, обволакивающих кожу, манящих тёмных вод.

Вступление

Ты не видишь выхода, когда чувства закрывают твоё сознание настолько, что остатки здравого смысла, мелькавшие на задворках разума, покидают голову, уступая мечтам, которым не суждено сбыться. Он был мечтой.

Он был фантомом, которого я воспроизводила в своём сознании раз за разом, покидая мятые простыни в своей уютной квартире.

Я заблудилась в поисках удовлетворения. В моей неспешной, хоть и временами суматошной, жизни всё шло своим чередом.

Тоска, скука, хандра, печаль… Нет, мои будни вовсе не ощущались такими. Будучи человеком практичным, я не знала минут, когда бы пожалела, что мой выбор пал на мужчину надёжного и во многом даже предсказуемого. Вадим не был мечтой. Он был моей реальностью, из плоти и крови, всегда нежен, всегда заботлив и щедр. Пресыщение? Быть может, это то, что меня терзало. Я опасалась в этом себе сознаться. Моя тщательно срежиссированная жизнь рушилась, и всё было не по плану. И я оказалась к этому не готова. Я не привыкла к такому. «В моей голове нет места замешательству», – говорила я себе.

Но душа… Что же делать с той частью себя, которая начинает пожирать тебя изнутри, если ты слишком долго затыкаешь её голос? Если закрываешься от чувств, бежать некуда. Из этого лабиринта выхода нет. Но мне нужна была зацепка, чтобы не заплутать. Нужна была только соломинка, чтобы не увязнуть и не остаться на задворках собственных иллюзий, позволив им смести всё, что у меня было, в прах.

Глава 1 Вадим

Знакомство было без особой романтики или тайны. Долгие годы упорной подготовки и долгожданное поступление в престижный вуз. Никто не мог предположить, что в жизнь ворвутся события, призванные перевернуть её вверх тормашками, словно намекая, что всё то, чем я жила, мне не принадлежало.

Вадим со стороны казался сдержанным и невозмутимым, но его сильные загорелые руки выдавали волнение. Его пальцы сплелись в замок, а взгляд был холодным, немного исподлобья. Вадим работал в компании своего отца, и все понимали, что жизнь у парня устроена: папочка позаботится, чтобы ему было хорошо. Он готовил его в преемники: учил одеваться, держаться на людях, даже разговаривать. Учил всегда предохраняться и никогда не привязываться к случайным увлечениям. Что ж, в этот вечер даже он не мог всё предвидеть.

В то время я любила ходить с подругой в бар неподалёку от места, где мы учились, почти каждый вечер.

Вадим стоял у машины, дым его сигарет струился в воздухе вместе с запахом его парфюма. Во мне было достаточно алкоголя, чтобы притупить здравый смысл. Он увидел меня и пристально всматривался в моё лицо, продолжая курить. Этот дым отдавал горечью терпкого парфюма с апельсином, притупляя во мне оставшуюся способность сопротивляться порыву.

Он подошел. Я заглянула в его глаза, потом опустила взгляд на губы – тонкие и влажные, почувствовав, как он обхватил меня и сжал мои запястья. Моё бежевое пальто было распахнуто обратной стороной, и его ладони коснулись моих бёдер. Он водил по ним осторожно тёплыми руками. Чувствуя его дыхание, я не сопротивлялась, застыв на месте. Я продолжала смотреть на губы, и мне хотелось их разомкнуть.

Мои пальцы коснулись его лица и, осторожно спустившись по подбородку, дотронулись до языка. Ему понравилось, я ощутила его возбуждение. Он хотел зайти дальше, но, как только подобрался слишком близко, я остановила его, и провела языком по его щеке. Я ощутила небольшую щетину и сильный сладкий запах. Язык легонько скользил по его лицу ближе к вискам, за ухом, по скулам. Кончики носов слегка соприкоснулись. В его глазах читалось смятение и интерес одновременно, что ещё больше подначивало меня. Я положила один палец ему в рот, потом второй. Он был в замешательстве и будто немного даже сопротивлялся, но ему всё ещё нравилось. Наши губы наконец сомкнулись. Это не был лучший поцелуй в моей жизни, но мы оба наслаждались моментом. Я пыталась распробовать этого мужчину, и в этот вечер его старания были щедро приправлены ликёром. Я слышала каждый вздох, как стук барабанов перед битвой или ритуальный танец. Быстрый пульс играл в унисон, как аккомпанемент к этому действу. В собственной голове ты сама выносишь приговор своим желаниям: ты – автор своего падения, ты ему судья и ты же палач. Я так и не решилась пойти до конца.

Всю дорогу домой в дешевом такси меня колотило, но прежде чем меня в него затолкать, он успел накинуть свой шарф. Если у мужчины появляется настоящий интерес, он может быть очень изобретателен.

Глава 2 Не одна

Мне было двадцать четыре. Говорят, возраст – всего лишь цифра, но когда женщина с ней сталкивается, каждый раз это ощущается не как математическая единица, а как определенный рубеж. Ещё год, и я с гордостью могла носить степень магистра. Я планировала стать ветеринарным врачом и работать с животными. В детстве у меня были разные питомцы: пара попугаев, кошка, несколько собак, небольшой кролик. Я любила живность, но так и не поняла, что за зверь – мужчина. Я не знала, ни как его заманить, ни приручить. Все попытки моих отношений с противоположным полом всегда напоминали недолгосрочную, но увлекательную игру без всякого смысла. Исход всегда был предсказуем. То, с каким надрывом проходило очередное расставание, напоминало отчаяние. А тут все само плыло в руки, оставалось за него вовремя ухватиться.

Пока я цепко впивалась в свои размышления, прошло ровно два дня. Он раздобыл через кого-то мой номер. Чёрные волосы струились по плечам, а зелёные глаза сверкали, как только звонил мобильный. Мы висели на телефоне часами, вместе ужинали, иногда у него. Я почему-то была уверена, что скоро ему надоест. Мне льстило внимание, нравилось, что мои будни стала скрашивать мужская компания. Его отношение, внимательность тешили моё самомнение. Но чем больше я его узнавала, тем больше понимала, что что-то не так. И скоро всё стало настолько очевидно. Я чувствовала этот запах, его не мог перебить никакой парфюм. От него веяло банальностью, а она порождала скуку. Но я и не думала его бросать.

Во время одной из таких поездок на его машине он расстегнул мне замок на куртке, взял за шею, и я резко почувствовала его язык у себя во рту. Рука лежала на колене и медленно поднималась вверх. Он расстегнул джинсы и двумя пальцами водил между ног, а губы спустились на грудь. Я сняла верх, он зубами спустил мой бра: сначала одну лямку, потом кружевные чашечки, которые едва прикрывали соски. Его рука ощущалась всё сильнее, движения становились более грубыми. Моя грудь набухла, лицо покраснело, а мозг всё ещё подавал слабые сигналы, и я боялась, что нас кто-то увидит. Мы перебрались на заднее сиденье. Он пытался в меня войти, сжимая руками бёдра, пока копна моих волос полностью не растрепалась по всему лицу. В какой-то момент я его остановила. Мы решили поехать к нему.

Комната была в свете искрящихся огней ночного города, который мельтешил в огромных окнах. Он смешал апельсиновый сок и немного текилы. Я сделала глоток, опустилась на колени, прижалась к нему и медленно водила головой, упираясь лицом в его фаллос. Алкоголь ударил мне в голову. Я не стану делать вид, что не понимала, почему мне нужно было пропитать каждый слой себя приличной дозой горючего. Когда удаётся притупить все сенсоры, они не дают тебе остановиться и удерживать желание, ведь само по себе оно не сортирует рацион. Тебе просто хочется, в тебе кричит голод. А после хорошей закуски голод не просто усиливается, он заставляет тебя забыть, что в меню нелюбимые блюда. И ты берёшь из того, что есть. Я смотрела ему меж ног – намечался вариант.

Он ни о чём не думал, совсем. В моменте все его мысли, мнение обо мне – ничего не было важно, только ощущения. Я расстегнула ширинку, обхватила руками колени и спустила джинсы ниже, снова прислонила лицо к паху, прикоснулась губами к его члену и провела языком по мошонке. Медленно я спускалась всё ниже и водила им по его бёдрам, лизала его колени, потом по икрам. Я всем своим телом погружалась в его атласную кожу с привкусом горечи. Его рука была между бёдер, но пальцы были почти неподвижны. Не проникая в меня, он слегка придавливал клитор. Мои пухлые губы добрались до соска, и я укусила его. Он вскрикнул и отодвинулся. Схватив за запястья, он положил меня на большой обеденный стол.

Я была изрядно захмелевшая. В память мне запали, краем глаза увиденные, резные ножки. Их узор тогда виделся странным рисунком, похожим на письмена шаманов. Глупость, но что-то в этом было. Любимый антикварный предмет отца, безответственно вручённый не искушённому в таких вещах сыну. Но в том, что он делал со мной в эту минуту, он разбирался куда лучше. Хруст сломанной ножки, пара неуклюжих резких движений, и скатерть слетела вниз. Осколки посуды врезались мне в спину, шею и живот. Его палец всё ещё чувствовался во мне, а боль – нет. Оглядываясь, это даже забавно. Пара царапин – и я стала жить с ним. Пока осколки резали мою кожу, я не чувствовала ничего, не чувствовала страха. Я отдала себя правильному мужчине и понимала, что больше никогда ни в чём не буду нуждаться, пока я с ним. Я осознала, что у него было всё, кроме способности заставить меня чувствовать. Но я жила с ним, убрав лишние эмоции, приминая всё, что было необходимо.

Глава 3 Пока видны тени

Кто-то повернул ключ. Своим ключом открыв дверь, он уверенным шагом прошёл весь длинный коридор. Звуки его стоп, шагающих твёрдой походкой по тёмному лакированному паркету, отдавались по всей квартире. Походка не гостя, а хозяина. Такая поступь характеризовала человека, который был уверен, что пришёл на свою территорию. Вадим вышел из душа и вернулся в постель. Он ничего не заметил и не услышал. Едва пошевелившись, я пододвинулась к нему поближе, чтобы прижаться бедром. Не знаю почему, но я будто закаменела и решила делать вид, что не заметила ни единого шороха. Вадим заснул. Это был воскресный день, и он дремал, как ребёнок, со сладостным, изнеженным выражением лица. Его мужественные скулы слегка освещали тонкие лучи утреннего света, просачивавшиеся сквозь занавески.

Откинув голову назад, он бросил на меня взгляд, чуть прищурился и улыбнулся. Окончательно распахнув свой взор и скинув с лица сонливую гримасу, стал смотреть ещё пристальнее, даже подозрительно, будто хотел заглянуть в мои мысли. Я же совсем не любила, когда тот, кто был в моей постели, хотел без приглашения залезть в мою мутную душу. Стоя полураздетой перед единственным мужчиной, который искренне, в напрасных попытках меня понять, всё же меня принял, стоило ли мне раскрывать ему и моё нутро? Истина состояла в том, что внутри была мутная трясина, которая пугает, манит и затягивает. Мне и самой страшно бывало в неё заглянуть, поэтому я чаще держала дверь в неё закрытой. От холода, в котором я привыкла держать свои чувства, она казалась застывшей, но один неверный шаг – и я с лёгкостью, почти наверняка, увязла бы в тугих сплетениях собственных желаний. Как в эту минуту, когда он меня рассматривал.

Я стояла напротив постели. Не пытаясь встать, приблизиться, обнять или прижаться, бросить пару милых фраз, сделать комплимент, может, предложить мне выпить вместе чай, он только продолжал лежать и впиваться глазами в мою тонкую бледную кожу. Я на мгновение забыла, что, вероятно, в дом кто-то вошёл, и не решалась пошевелиться. Застыв на одном месте, я чувствовала, как тепло растекалось по моему лицу, ощущала жажду в горле и укол распалённой искры в груди. Чувство было до мурашек, мне становилось всё жарче. Сильная рука сжимала мою ладонь в тугой узел. Он держал меня так крепко и с таким напряжением, как только может любовник, предчувствующий безответность, как охотник, жадно вдыхающий последние нотки пороха в воздухе, пропитанном поражением, прежде чем дать добыче сбежать. Иного зверя бывает непросто загнать. Это почти искусство – умело расставлять другим ловушки, не оказавшись жертвой собственных уловок.

Сладкий пот стекал с его обнаженной груди мне на спину. Запах хвои и гвоздики немного дурманили, усиливая пыл. Щетина впилась мне в кожу, а его тело всем весом покрыло мое. Одна рука держала мои ладони, другая скользила вдоль бёдер. Я ощутила в себе его пальцы, тёплые и мягкие. Он проник в меня медленно, а потом резкие и непрерывные движения его руки становились всё жёстче и пробуждали во мне всё больше желания. Он впивался в меня зубами, кончиком носа прошёлся вдоль плеча. Спина его завораживала. Ничто не пленило его так, как глубокий вырез «на выход», открывавший взор на безупречную осанку, привитую хорошим девочкам. Полотно белоснежного бархата, который будоражил воображение.

Его тело сверху плотно прижалось к моему. Руки были вытянуты вдоль постели, пальцы скрестились, ладони взмокли. Лёжа на животе, почувствовав его пыл, бёдра рассекли ткань мятых простыней, скомканную под ними. Его плоть скользила по ягодицам и резким рывком вошла в меня. Он всегда делал это неспешно, осторожно. То, как это минутное желание прорвалось через грохот бешеного пульса, настораживало. Нечто поменялось: он брал свою дозу удовлетворения с такой неуёмностью. Лицо может не выдавать истину. Разные люди блефуют с разным мастерством на подмостках любви. Но когда он держит в руках твой пульс, сложно что-то скрыть, проще не пытаться. Все же он продолжал, и это было приятно. Мощные толчки крепкой плоти были все более быстрыми. Я не произнесла ни слова, мне нравилось. Одно пугало: чего он этим добивался? Страх лишь усиливал желание. Человек, не теряющий самообладания в момент смятения, достоин восхищения. Тот, кто обуздал свои импульсы в момент вожделения, может править миром. Яркий оргазм не заставил себя ждать, но я все ещё слышала шум присутствия третьих лиц: чей-то вздох, чью-то неосторожную поступь и шорох струящейся ткани о тонкие стены. Я чувствовала все, даже чьито мысли, даже чью-то похоть. Она сочилась сквозь воздух.

Тень острого профиля молодой девушки ясно отражалась, стоило лишь мне взглянуть через плечо моего горячо увлечённого делом мужчины. Он был изнемождён, но всё ещё навязчиво хотел внимания, желая благодарности за проделанную работу. Я же собиралась испытать страсть сильнее пробуждаемой в женщине интимными удовольствиями, утолить любопытство. Привстав с постели, я двинулась в сторону двери, мимолётным взглядом окинув стройную молодую девушку. Она была ненамного моложе меня, с виду лет семнадцати. Тонкие ноги и руки были скрещены, глаза опущены вниз, кружевной бюстгальтер просвечивал сквозь белоснежную, идеально выглаженную рубашку. Она была безупречна, если бы едкий запах сигарет не смешался с её парфюмом. Это придавало ей лёгкий шлейф бунтарства. Воздушная короткая юбка из тюли обвивала её бёдра, выгоревшие на солнце пряди выдавали недавний отдых. Это была его сестра, с которой я никогда раньше не сталкивалась. Вадим упоминал о ней, но лишь вкратце и никогда не углублялся в разговор, если кто-то пытался о ней спросить, как если бы она была призраком.

Он знал её достаточно хорошо, чтобы не лезть в её жизнь, но недостаточно хорошо, чтобы не терять бдительность. Она сидела на полу с таким видом, будто не понимала, что всё это время происходило в комнате за стеной.

Ева никогда ни в чём не нуждалась и не привыкла ни извиняться, ни просить. Однако если нужда и зависимость в этой жизни затронут не всякого, то страх ведом нам всем. В разное время он настигает без исключения каждого, свой. Чего боялась эта молодая, красивая, обеспеченная девочка? Мир стелился перед ней. Её не страшила бестактность, давление или муки совести; над ней не давлел долг перед кем-либо или привязанность. Ни одиночество, ни избыток внимания не страшили её. Это читалось во взгляде.

Она бросила на меня свой прозрачный, холодный взор. Два обломка стекла воткнулись в меня своим безразличием. Всё, что происходило в эти минуты, отдавалось стонами и доносилось до её маленьких, аккуратных ушей, в каждом из которых сверкал внушительных размеров изумруд в обрамлении из белого золота. Всё это время до неё доносились вскрики вожделения. До её слуха дошёл каждый скрип, каждый шорох, отблеск каждого движения. Она лишь, сидя, облизывала губы и скрестила пальцы на руках в крепкий замок, но ничем себя не выдала, не проронив ни слова.

Ева привстала, не представляясь, прошла мимо и открыла дверь, в которую неспешно вошла женщина, а следом вбежала белая собака. Его мать была доброй, славной, миловидной женщиной пышного телосложения. Я была с ней знакома. Впрочем, Милену Львовну знали все. Это был яркий персонаж светской жизни. Правда, уже в далёком прошлом. Образованная, беспечная женщина, для которой все двери были открыты, быстро привлекала к себе внимание многих и вскоре остепенилась, обзаведясь двумя детьми. Никто не понимал, да и, откровенно говоря, мне самой сложно было определить, счастлива ли она и что скрывает её загадочное лицо. От неё нельзя было услышать ни причитаний, ни критики, ни похвал, но показное добронравие и любезность оставались неизменно при ней. При таком достатке все домашние дела его мать выполняла сама. Она готовила и прибиралась. А её фирменная шарлотка собирала всех на традиционный завтрак каждое воскресенье. Мне случалось столкнуться с её внезапными визитами в наш дом уже не раз. В каждый свой приход она была непринуждённой, спонтанной и безупречно элегантно одетой, что не сильно смягчало неловкость. Мне так и не удалось раскусить эту женщину. Её личность оставалась абсолютно неразгаданной. Я не смогла бы описать, что это за человек, парой слов, спроси вы меня. Вряд ли это осознавали и её дети, которых она поддерживала и восхваляла во всём, оставаясь при этом довольно отстранённой. Она позвала дочь и, подняв собаку на руки, они вдвоём вышли из квартиры со словами:

– «Не будем вам мешать».

Лёгкая улыбка с оттенком сарказма скользнула на её лице, будто туманной тёмной ночью лунный свет ярким бликом озарил гладь холодной речной воды. Мы остались одни, и тишина нависла над нами. Вадим никогда не говорил со мной о будущем, но появление этих двоих изменило атмосферу. Он начал задавать вопросы, к которым я была не готова, один за другим подводя к главному. А именно: чего же я хочу? Он пытался расколоть меня, получить признание, чтобы использовать ответ по своему усмотрению. Его речь звучала такой неуверенной, неискренней. Он пытался манипулировать, но явно успел узнать меня ещё меньше, чем я предполагала. Я не признавала давления и маневренно увернулась от его напора, не выдав ни одного чёткого ответа.

Глава 4 Сквозь ветви

В любой день я могла прийти к нему, положить голову на колени и, прижавшись к тёплой и сильной груди, прошипеть всю боль и всю радость минувшего дня. Вечер был переполнен огнями. Их свет не давал мне забыть о самых ярких моментах, которые только нам приходилось пережить. Но ни единая вспышка лучезарного неба, ни один просвет не мог усмирить мутные задвижки моей памяти. Они открывали занавес к самым потайным её отголоскам, хранящим мятеж в мыслях и на теле. А утром всё начиналось заново.