Нексмортен. Акт 1

Глава 1. Делу время потехе час

Юноша восемнадцати лет в лёгком худи и джинсах терпеливо ждал самое прекрасное создание, что он встречал в своей жизни – Амиту. Якоб, так его звали, сидел на лавочке у подъезда и считал секунды до момента её появления. Стояло раннее утро, на улице ещё царствовала летняя погода, начинался сентябрь. Листва на деревьях шелестела от дуновений тёплого ветра. Казалось, природа ждала девушку вместе с ним.

И вот вдалеке мелькнула девушка в белоснежной блузке и белой юбке с контрастным чёрным поясом, увенчанным медной бляшкой. Она была в белых туфлях на небольших каблучках и модной дамской шляпе. В таком наряде девушка была так похожа на невесту! Якоб заметил издалека эту белокурую красавицу.

Время до их долгожданной встречи тянулось мучительно долго, а между каждым её шагом будто проходили минуты. Парень так хотел поскорее обнять её, что не выдержал и пошёл навстречу – девушка зарделась от смущения, но только на мгновение. Тут же на её лице сверкнула улыбка, и румяные щёчки словно стали ещё теплее.

Парень не придал значения, что она появилась совсем не с той стороны, с которой он привык её видеть. Обычно Амита шла со стороны своего дома из дворов, каждый раз минуя школу, где и сама когда-то училась, а сейчас шла со стороны центра города, будто шла с работы.

Лёгкий августовский бриз подул в его сторону, растрепав волосы девушки. Якоб даже почувствовал запах её духов – неизменной спелой вишни с нотками сладкого варенья из лепестков роз. Он знал это наверняка, ведь сам дарил ей такие духи сначала на День всех влюблённых, а затем на день рождения.

И вот то самое мгновение наступило. Они встретились, посмотрели друг другу в счастливые глаза и крепко прижались. Не «обнялись», а именно «прижались» – так они любили это называть. Будто их души желали этого, а влюблённые лишь невольно подчинялись. Наслаждались запахами друг друга и нежными прикосновениями. Порыв чувств заставлял поцеловать партнёра в грациозном танце их духовных сущностей.

Прошло лишь мгновение, и вот они уже сидят на скамейке, обнявшись, греясь в лучах раннего солнца.

Амита поначалу всё вела разговор вокруг да около, больше наслаждаясь присутствием Якоба, но последний знал, что без дела она его в такую рань не пригласила бы.

– Да! Хорошо сегодня, правда? – девушка посмотрела ему в глаза. – Не так жарко, как вчера. И даже облачно. – Амита сделала паузу и, переменив тон с нежного на серьёзный, продолжила: – Но я тебя пригласила не для того, чтобы обсуждать погоду.

Якоб понимающе кивнул.

Амита сделала паузу и, переменив тон с нежного, на серьёзный, продолжила:

– Помнишь, я говорила, что хотела бы двигаться дальше? Не сидеть и писать заметки про спорт, а действовать. Раскрыть какой-нибудь заговор или… даже преступление. И вот мне представился такой шанс. И я прошу, нет, даже умоляю помочь. Без твоей твёрдой руки я и в самом деле не справлюсь.

Она взяла своими нежными тонкими ручонками его крепкую ладонь. Они были такие крошечные в сравнении с его, Якоб не мог ими не восхищаться, любил каждую клеточку её тала. Он посмотрел Амите в глаза. В них горела страсть, её непомерное для такой хрупкой девушки стремление стать кем-то большим. Вырасти и не слушать указания престарелого редактора. А может, даже самой указывать другим. Но куда ей, отчисленной студентке журфака, которую с трудом взяли на работу?

– А что это за шанс? Ты хочешь взять интервью? Потренироваться со мной? Я готов! Ты же знаешь, – успокоил её Якоб и потянулся было поцеловать, но девушка его остановила.

– Лучше! Настоящее дело. Я слышала от птичек, которые всё щебечут, что кто-то собирается продать реликвию – настоящий музейный экспонат из нашего городского музея – в частные руки, – заговорщически сказала Амита, а потом полушёпотом добавила: – Какие-то мафиози!

Якоб недоверчиво посмотрел на неё, но ничего не ответил.

– Я уверена, это будет сенсация месяца! Какого месяца – года! Ты же поможешь? Поможешь ведь? – не скрывая внутреннего алчного, но такого притягательного демона, спросила Амита.

– Странно, конечно. Но если всё обстоит так… – призадумался Якоб. – Может, мы не только напишем об этом, но и не дадим этому случиться!

– Ну-у, насчёт «не дадим», – с сомнением протянула девушка, – не знаю, но осветить это мы просто обязаны! Ты со мной? – Её жадный взгляд сменился на умилительно просящий.

– Разумеется! Как я тебя одну брошу? Рассказывай.

Приятный бриз сменился лёгким ветерком. Солнышко выглянуло из-за красно-бурых крыш, покрытых профнастилом, и показалось на чистом, безоблачном небе. Амита собралась с мыслями, чтобы ничего не упустить, и с невинным личиком глянула на своего кавалера.

– Кто-то из музея явно нечист на руку. Они тайком продают старые экспонаты, которые всё реже попадают на выставки. Сначала убирают их из постоянной экспозиции, потом выставляют только по случаю крупных выставок. А потом… – Амита выдержала паузу, чтобы парень додумал сам.

– Продают их? – продолжил Якоб.

– В точку. Ну, я так думаю. Я и сама заметила, что некоторые экспонаты уже давно не появлялись на публике. Так, например, бронзовый меч нашего богатыря – Алексея Потарского, а также обломок копья, которым, по легенде, зарубили змея Горыныча.

– Закололи, наверное, – поправил её Якоб.

– Да не суть. И сегодня в полдень в метро состоится обмен. Поэтому я так рано тебя и позвала. Нам нужно подготовиться заранее.

Якоб нахмурился. Времени слишком мало. Он посмотрел на наручные механические часы, которые на день рождения подарила Амита, когда прежние, подаренные ещё прадедом, сломались. Время было девять сорок.

– Тогда стоило сказать мне вчера или ещё раньше.

– Я бы сказала, но я сама узнала только сегодня утром, – расстроенно ответила Амита и опустила голову.

«И что за информаторы у неё такие? Да, настоящий журналист, не то, что я», – подумал Якоб. У него и в мыслях не было как-то иронизировать над Амитой, но всё же такая резкая смена положения дел, да ещё и с таким серьёзным намерением… Трудно было сказать, готов ли сейчас он, но брать слова назад было уже поздно. Если они и ждали той соломинки, за которую можно ухватиться и запустить свою карьеру, то это однозначно она.

– В метро, – с недоверием проговорил он. – А на какой станции?

– Вот прямо рядом с нами. На «Сушенской».

– Обычно там очень людно в полдень. Не самое лучшее место, чтобы проводить обмен, – заметил Якоб.

– В том-то и дело. Людей много. Обменялись сумками – и след простыл. Легко затеряться в толпе. Но мы это снимем! И может, даже, как ты говоришь, помешаем. Ещё и вдвойне прославимся, – радостно отметила девушка.

Навязчивый интерес Амиты к карьерному росту можно было понять. За все восемь месяцев, что они были знакомы, Амита редко делилась подробностями своей прошлой жизни. Но всё же на паре свиданий, когда её бойкий пыл утихал и девушка становилась сговорчивей, она рассказывала о себе.

Детство Амиты Зарядновой (такая фамилия крайне ей подходила) прошло в беспокойнойном Грензинске, в столице некогда могучей Сиккии. Рубеж двадцатого и двадцать первого веков стал для Сиккии – тяжёлым временем, когда междоусобица переросла в открытый конфликт. Поддерживаемая федеративным Западом, северная часть Сиккии стремилась к обогащению, продавая из страны всё, что не было приколочено к земле, и под землёй, особенно ценнейшие природные ресурсы, включая даже людей. Развращённые богатством политики желали всё большего, не думая о последствиях и утрате культуры. Юг же, напротив, поддерживаемый (пусть и неофициально) имперской Бермутией и, что самое главное, соседней националистически настроенной бывшей Айронземлянией, сопротивлялся: снимал с постов прозападных чиновников, прилюдно карал сеятелей вражды с восточными соседями и всячески старался не поддаваться чужому влиянию. Но силы росли, и конфликт интересов перерос в конфликт крови. Началась настоящая гражданская война – такая же, как сейчас бушует и в самой Бермутии.

Тогда семилетняя Амита потеряла обоих родителей. Отец ушёл добровольцем защищать южную, Свободную Сиккию, а мать погибла от осколков снаряда, когда возвращалась с работы. Северяне нещадно закидывали бомбами областной центр Грензинск, постепенно превращая его в руины. Оставшись одна, девочке пришлось совсем нелегко. Прячась от обстрелов в подвалах, питаясь тем, что осталось нетронутым в магазинах, она смогла пережить три долгих недели непрерывных бомбардировок. Когда всё закончилась всех выживших стали эвакуировать, и девочка добралась до родственников в Новорязаньске, что был далеко от войны, где и остановилась.

В войне девушка закалилась, даже жизнь с нелюбимыми тётей и дядей и отчисление из вуза не сломили её. Амита всё так же цвела, будто ничего и не было.