Три красных зонта

Три Красных Зонта

Глава 1

«Если мы делаем жизнь лучше – она делает нас лучше в

ответ»

С чего, собственно, начать мне эту историю?

Начну с того, что выходной день главной героини с утра

выдался пасмурный и тихий. Такие дни обычно

начинаются мирно, долго раскачиваются, проходят и

закатываются спокойно и скучно – дни неприбранных

постелей.

Уже месяц стояла дрёмная погода. Городок накрыло

плотной облачностью. Из-за этого ясно ощущалось

присутствие в атмосфере минорных лондонских нот.

Косвенная причастность к Туманному Альбиону

будоражила сознание, но стоило выглянуть в окно, как

чувство принадлежности к далекой развитой цивилизации

исчезало, и действительность – неприкрытая и

безнадежная, вползала в комнату через закрытые окна.

"Да… -с" – подумала обо всём этом героиня, глядя в окно,

отпивая из большой кружки кофе с молоком.

Под характерным лондонским небом распластался

провинциальный российский городок с двухэтажными

высотками, которые выделяли его центральную часть. Из

окна спальни был виден коротенький сквер – буквально на

три красных перевернутых фонарных зонта,

расположенных недалеко друг от друга, которые отделяли

сквер от пешеходной части.

Зонты должны были указывать на руку эстетики,

дотянувшуюся до городка, и на то, что средства,

выделенные на красоту города, освоены, а не присвоены.

Но светильниками зонтам удалось побыть недолго.

Дорожная пыль и полуденное солнце приглушили ярко

красный, а светонесущие элементы, находящиеся в них,

уничтожила местная шпана. Тусклые, замусоренные

старой листвой зонты валялись в ряд, и наводили на

мысль – что, как минимум, три Мерри Поппинс

приземлились в городке с культурной миссией, однако,

дальше не полетели. Видимо, нужный для этого ветер не

случился ни разу.

"Да-а-а",– вздохнула героиня, представляя полет

легендарной Няни, и поставила чашку на стол. Мыть

посуду в такие дни не хотелось. Чашка в раковине была

уже не первая.

Зима в этом году не задалась. Погода стояла демисезонная,

и ясные дни можно было пересчитать по пальцам. Солнца

было мало – отчего демисезонные цвета были унылые и

серые. Звуки тоже были серые, как, впрочем, и мысли

героини.

Тонкий лёд, редкими минусовыми ночами умудрился

встать и закрепиться на реке, но он был настолько

рыхлый, что каждое утро маленькая баржа вспарывала его

для того, чтобы уберечь любителей зимней рыбалки от

необдуманных поступков, вызванных рыболовной

зависимостью, чтобы у них даже мысли не возникало

проникнуть на опасную ледяную середину не широкой, но

глубокой реки. Реку тоже было видно из окна героини.

Второй этаж на холме – тоже высота. Белёсое небо пейзажа

отделяла от реки косматая редкая лесополоса, с

прислонившейся к ней конюшней.

Еще в окно было видно старинный храм под тусклыми

оцинкованными куполами и колокольней, которая была

самым высоким зданием в Городке на холме. Над

колокольней крыши не было, но намоленное место не

осталось непокрытым, и однажды с неба на него уронили

гнездо – так смотрелось со стороны. В нём долго жили

семейные аисты, но потом куда-то пропали, и пустое гнездо

стало просто косматой шапкой колокольни. Всё в городке

и окрестностях, на сколько хватало глаз, было скучное,

серое и смирное.

"Ка-не-вец!", – подумала Героиня, вспомнив описание

похожей удручающей местности у любимого Николая

Семёновича, – «Один большой Каневец!». Она долго

рассматривала серость за окном, потом решительно

подтянула красные, в клетку, пижамные штаны, прошла в

ванную, где налила в ведро горячей воды, всыпала туда же

стирального порошка и всунула щетку. Потом она

накинула на плечи курточку, натянула шапку, всунула

ноги в кроссовки, и вышла за порог, прихватив ведро, не

закрывая за собой дверь.

На единственной в доме скрипучей лестнице, ей

встретился довольный старик сосед с полным пакетом

запоздалых грибов.

– Январь, милочка – самый грибной месяц, оказывается, –

пошутил он. – Там ведра мало! Что ни куст, то грибница.

Аномалия! – сосед для убедительности поднял вверх,

грязный от грибов, кривой указательный палец.

– И, вам, здравствуйте! Да, я не за грибами, – героиня

перекинула тяжелое ведро из одной руки в другую. –

Теорию одну хочу проверить.

И, расплескивая, по деревянным ступенькам мыльную воду,

поспешила дальше.

Через полчаса оказалось, что, несмотря на осадки и время,

зонты всё ещё красные. А еще через полчаса в них

загорелись новые антивандальные лампочки.

Этот вечер стал началом замечательных историй,

прилетевших на свет трех красных фонарей.

Глава 2

История первая «Музыкант»

Маргарита работала продавцом в местном магазине,

который назывался просто – «Универсальный». Хотя уже

давно в городке процветала частная коммерция, местные

предприниматели не утруждали умы названиями своих

заведений. Купечество городка не было ни амбициозным,

ни тщеславным, зато было прижимистым, поэтому

названия всех заведений остались от прошлого. «Рынок»

был рынком без фамилии, «Баня» – баней, и стать в

ближайшее время сауной ей не светило, магазины были

безымянные – «Продуктовый» и «Универсальный», а на

двери «Банка» уже много лет выгорала табличка с часами

работы «Сберкассы». В городке была одна школа, один дом

культуры с одной библиотекой и одним ведущим

многоплановым артистом, один вокзал, а точнее лодочная

станция. Автобусов в городе не было.

***

Красавица Маргарита скучала, зевая за пыльным

прилавком. Нового товара еще не завезли, а новогодние

праздники остались далеко позади. Она перечитала все

новости из мира кино, и в третий раз по новой

перекрашивала глаза и губы.

С утра её уже проведал местный полицейский чиновник,

которому Маргарита очень нравилась, возможно, он даже

был тайно в неё влюблён, но совсем недавно он неудачно

гульнул от жены с дочкой градоначальника, которая

забеременела. После этого ему пришлось выбирать между

повышением по службе и разводом с родной женой.

Карьерист решил, что супруга со взрослыми детьми никуда

не денется, даже если они разведутся, а вот возникшие

после грозы градоначальника радужные перспективы

могут исчезнуть, если он затянет – и он выбрал повышение.

Полицейский был «добрый» и нарядный. Ступал он тихо.

Входил в магазин крадучись – как вор – сладко улыбался,

присаживался на край предложенного стула, пил кофе, и

общался с Маргаритой исключительно на «вы». Говорил

он всегда загадками, и уходил, оставляя за собой ореол

тайны и запах возможных неприятностей. Он всегда

покупал у нее какую-нибудь мелочь – наподобие пены для

бритья, крема для рук, трусов или носков – себе, или

многочисленным близким, поэтому Маргарита точно знала

все размеры членов его старой и новой семьи. Крупные

изделия он не покупал. Полицейские чиновники даже

самых маленьких городков не тратят сумму,

превышающую ту, которую можно оплатить кредитной

картой без подтверждения пинкода.

Потом, магазин посещал градоначальник, которого

однажды привел в магазин полицейский чиновник.

Градоначальнику тоже понравилась Маргарита.

Начальник входил громко, говорил ярко и много – как с

трибуны. Он очень хотел бы нарисовать и Маргарите

радужные перспективы, но причины для грозы не

наблюдалось, а потому радуга не вырисовывалась, и

начальник ждал удобного случая. Маргариту он утомлял.

Он никак к ней не обращался. Минуя отделы мелочей, он

сразу переходил в отдел верхней одежды. Там он по

нескольку раз примерял все изделия своего размера. Ему

все равно было что мерить. Ему нравилось, как Маргарита

присаживается, чтобы соединить в бегунке концы молний

куртки, на уровне его бедер. Он смотрел сверху вниз на её

золотистые локоны, длинные ресницы и красивые колени,

смотрел, как она медленно поднимается и, приветливо

улыбаясь, плавно ведет поводок от начала молнии вверх –

к воротнику – к шее, туго стянутой дорогим галстуком., как

расправляет его, оглаживает плечи, поправляет манжеты.

От нее всегда пахнет теплом и духами, а еще чем-то таким,

аромат чего он давно забыл, и никак не может вспомнить,

но от чего у него кружится голова – и это точно лучше, чем

самый дорогой виски. Ему нравится их совместное

отражение в зеркале, и её фигура, с тонкой талией и

округлыми бёдрами. Если бы было можно – он усадил бы

Маргариту на колени, и дышал ей, как дышат кислородом,

но невидимая стена между ними не позволяла ему вести

себя с Маргаритой, как со своей секретаршей, отчего он

злился на себя, и по-настоящему страдал. Чиновник

никогда ничего не покупал.

Потом приходил местный таксист, по совместительству

валютчик и местный сплетник. Он ничего не мерил, не

покупал и не пил. Он входил уверенно, как к себе домой,

расправив широчайшие мышцы и втянув живот. Таксист

был лысым, наглым, обрюзгшим и сутулым. Он походил на

маленького гоблина, но думал, что неотразим. Он называл

Маргариту Хозяйкой медной горы, и при любом удобном

случае хватал за попу. Разговор с таксистом всегда

начинался с обсуждения тенора Хворостовского. Затем

следовал рассказ об истории происхождения в русском

алфавите буквы «Ф», с которой начиналась его фамилия.

Потом таксист говорил о тесте – бывшем местном

художнике, и, таким образом, своей косвенной

принадлежности к богеме. Потом разговор резко менял

русло, и таксист переходил к обсуждению женских

недостатков и сексуальной распущенности, сдабривая

лично известными примерами с сальными подробностями,

с применением элементов народного фольклора. Если

оставалось время, пополнял замусоленную им тему

культуры грязным анекдотом. Репертуар его посещений

был однообразным и душным. Он уходил, оставляя за

собой запах мерзости. Проводив его, Маргарита доставала

освежитель воздуха, и принималась протирать полы.

Потом приходил поп – Пастырь Овец Православных. Поп

был высоким, молодым, Светлым и хитрым. Он

благословлял Маргариту, пил чай и балагурил. Поп тоже

любил примеряться. Покупал редко, и любил подарки.

Подарки Попу были включены управляющим в расходы

магазина, и считались пожертвованиями. Такой он

красивый был – этот весёлый Поп – в этой длинной чёрной

рясе, камилавке, с крестом на животе! Такой широкой и

задорной была у него улыбка! Маргарите, рядом с ним,

было уютно, и она одаривала его с удовольствием. Когда

подарков у служителя духовенства собралось множество,

поп стал приходить в сопровождении попадьи, которая

следила за тем, чтобы муж не отвлекался на мирскую суету,

с именем Маргарита. Попадья была добрая и зоркая, и за

это тоже получала подарки.

Потом приходил, наверное, друг. Он никогда ничего не

покупал. Он заходил проведать, или приводил своих

друзей, которым представлял Маргариту, как свою

нарядную вещь. Он не старался понравиться, или

изобразить из себя кого-то. Ему это было не надо.

Маргарита уже давно его себе придумала и оправдала, и

добавлять что-то еще к образу друга не хотела. Друг

называл её «теть Рита», хотя для племянника был

староват. Если ему в магазине что-то нравилось, то

Маргарита могла ему это подарить. От себя. Друг же. По

крайней мере, она так думала. После него оставалось

присутствие Доброты и Радости. Однажды друг пропал.

Осталась лишь слова из песни «и не друг, и не враг, а так…».

«Бог дал – Бог взял», – решила Маргарита.

Кто только не приходил в универсальный магазин к

Маргарите – мужчины и женщины, худые и толстые,

карлики и великаны, герои и трусы…. Одни хотели света, и

покупали светильники и лампочки, другие тепла – и

покупали одежду.

– Что вы ищете? – спрашивала покупателей, улыбаясь,

Маргарита.

Они почти всегда говорили – что. Она подавала. Даже когда

полки на прилавках товаров повседневного спроса

пустели, в её магазине оставалось всё необходимое для

счастья. Но никто не искал счастья. А Маргарита любила

счастье, и всё время ждала.

Утончённая и изысканная, с внешность кинодивы, она

была такой нездешней,

чистой и недосягаемой, что казалось картинкой

вырезанной из модного журнала. Конечно, такая

красавица не осталась незамеченной ещё более высоким

руководством, избалованным свободными отношениями,

и Маргарите поступило предложение этих самых

отношений,с перспективами карьерного роста, но

выросшая на рыцарских романах и красивом кино,

Маргарита отвергла их, как недостойную её грязь. Как

горностай, она предпочла погибнуть, спасая свою чистоту

своего меха.

Одинокая в окружении людей, Маргарита нашла себе

друзей в любимых ей кинофильмах. Она переживала с

героями, проживала с ними по-соседству, помогала

разгадывать загадки и искать сокровища, влюбляться и

любить. Жизнь её нельзя было назвать скучной, если знать

об этом её погружении, но люди видят только то, что хотят,

поэтому она была в Городке предметом для разговоров –

как у мужчин, так и у женщин. Маргарита давно привыкла к

такой своей красоте, и к тем неудобствам, которые она

приносила. Иногда, мужское внимание было настолько

агрессивным, что ей хотелось побыстрее состариться, но

потом она брала себя в руки, понимала, что проблемы не у

неё, а у «них», включала новое кино и погружалась в новые

романтические отношения.

Глава 3

Однажды, в самом начале весны, когда воды реки еще стоят

– прозрачные и тихие, но токи земли уже начали движение,

и поэтому появилась молодая зелень, в магазин зашел

новый посетитель. В таком малюсеньком городке нового

человека видно сразу, но посетитель остался

незамеченным как для горожан, так и для камер

наружного наблюдения.

На первый взгляд посетитель был самый обычный. Но, то

ли солнечный луч удачно и вовремя попал в её окно, то ли

Маргарита съела что-то не то – ей показалось, что от

Посетителя исходит сияние – что он окружен светом, как

цыпленок пухом. Это заставило её оторваться от нового

сериала, и посмотреть на вошедшего повнимательнее.

Вошедший был одет в серебристую мотоциклетную

куртку, светлые, почти белые джинсы, а на ногах у него

были золотистые харлеевские ботинки. В руках

посетитель держал кивер цвета слоновой кости, с

маленькими крылышками по бокам. Крылышки были

такие, как на сандалиях Икара.

«Круто», – подумала Маргарита, – «Что интересно он хочет

здесь найти?».

Покупатель неспешно шел, разглядывая ассортимент.

– Здравствуйте. Что вы хотите найти? – обратилась к нему

Маргарита. – Я вам с удовольствием помогу. (Маргарита

всегда была очень вежливая с покупателями, за что они её

и любили).

– Скрипку, – остановился и ответил Незнакомец.

Маргарита вздохнула, то ли с сожалением, то ли с

усталостью, пытаясь увидеть в незнакомце хоть что-то от

музыканта.

– Скрипки у нас нет. Но есть губная гармошка, барабан, и

молоточек с пищалкой – правда все инструменты из

детского отдела, но шум от них, как от настоящих, -

пошутила Маргарита.