Dorado

Пролог

Древняя Русь и её мифы…

Суть того, что случилось дальше, отсылала к древней легенде об антарктическом боге с именем Нету́да, могущему изменять пространство и время по своей прихоти одним шевелением посоха. Или по своему разумению. «Нетуда» – это «нет уда», ледяные моря – нет рыбы для ловли, если только где-то очень глубоко… А нет рыбы – нет еды. Нетуда мог перемещаться во времени-пространстве чтобы оказаться там, где рыба есть. Так он и прожил в мифах с тех времен по сей день. Уважающие историю потомки этим именем назвали очередную экспедицию в никуда, нимало не заморачиваясь игрой слов. Команда корабля «Нету́да», проломив льды, отправилась «за рыбой», вот и всё.

И больше не вернулась.

I

…Рою тоннель в глубину подсознания с помощью ручной дрели и шуруповёрта – потихоньку, но получается! Правда, углубившись на десяток метров, эта нора внезапно обрушивается позади, запечатывая меня внутри собственного мозга. Кто подорвал?! Паника! Не доходя до цели, сразу ищу выход наружу – путь к отступлению, а там уже всё иначе… Не поддаётся «почва», хоть боевым лазером жги, хоть ядерным зарядом пробивай, да и простой отбойный молоток не берёт. Что делать? Киркой махать? Махать… Махатма-мать Ганди наверняка решила бы проблему, не вставая с мандалы-подушки, лёгким усилием ума. Выход один: вернуться к объекту и вскрыть печатную плату. Только есть пара небольших вопросов: где её найти и какие контакты за что отвечают. «И дополнительный вопрос к нашим игрокам, не переключайтесь!»: существует ли она и, если да, то в каком виде это будет представлено? В-первую очередь, это представляет опасность. Критическую. Для психики и для общего здоровья. Ну и для жизни, если что, во-вторую. Ба-бамм! «Вы угадали букву!». Для балбесов хватает квестов. Стоит только оторвать задницу от дивана и визора, и, почёсываясь, слегка взболтать позавчерашний компот в черепной коробке с дырками для глаз.

Пробираясь дальше по неизвестному маршруту, натыкаясь на разные неприглядные сталагмиты своей души, припоминаю, что я в детстве мечтала стать спелеологом. Ну вот, потренируйся на «кошечках», мечтательница. «Сегодня наш гвоздь программы – самая несмешная клоунесса к югу от Северного Полюса! Она будет смешить свою «подкорку», встречайте!». Бурные аплодисменты! Занавес раскрывается – и… Я вдруг чувствую, что вижу Объект! Это просто-напросто непроходимые джунгли синапсов, кажущимися мне переплетением светящихся проводов. Повсюду. Кто-то искал «печатную плату»? Вот она. Распечатывай – не хочу. «А я пока похохочу» – вмешалось эхо. Э-эх… А я тут с паяльником стою, в белом польте с оторваной пуговицей, графиня Монте-Кристо, проездом в Монте-Карло. Но теперь, чтобы просто убраться восвояси, не прикасаясь ни к чему, надо всё равно что-то предпринять. Для обратного выхода. Любишь кататься – люби и катайся. Выход «два»: пайка наугад, полагаясь лишь на интуицию. Интегральная пайка – это ещё можно понять, а про «интуитивную пайку» что-то я не слыхала. Придётся учиться по ходу дела.

Нахожу розетку, нагреваю холодный паяльник, и – вперёд, с криками «Урра-аа!!!». Это для того, чтобы не думать о последствиях. Внутри «думалки» своей же. Заливаю канифолью и оловом те места, что не нравятся на первый взгляд. Отрываю с корнем контакты по той же «схеме», которой неоткуда взяться, вообще-то. Всё, приехали. Электричество вырубилось. Ползу назад – ну надо же! – выход открылся! Ай да я! Но придя в себя, сидя на бревне в лесу, обнаруживаю первые изменения. Я не знаю что я тут делаю. В реальности. В лесной обстановке мало что можно сразу понять, если тебе за шиворот не прилетит баллистическая ракета. Надо бы выйти, осмотреться и прислушаться к себе. Выхожу. И что я вижу? У меня на глазных яблоках словно выросли ещё пара зрачков, но направленных внутрь. А родным зрением я вижу всё то же самое. Ничего не поменялось! Та же улица, те же дома, дети рисуют «классики» на асфальте, молодые мамы с колясками и экранами с напульсников. Птицы чирикают. Всё как было, но… «Внутреннее» зрение наблюдает как ты на это смотришь, тем самым держа тебя в тонусе и ненавязчиво направляя целеуказатель. И неясно, что есть цель. Что искать? И для чего? Как говаривала моя подруга: «Если подождать молча пять секунд, ты сама находишь ответы на свои вопросы». Ну, и где же ответы, чёрт побери?! А, ну его! Пойду домой, вечером мудренее, чем утром. Иногда. «Вечерняя Мудрость» (газета, что ли?) подсказала, что пора бы поспать.

Выйдя из леса, двигаюсь по насыпной недалеко, потом по тротуару, перехожу дорогу, вижу свой дом в сумерках: а вон мои окна горят. Уютно там, спокойно, усну девичьим сном, сладко… Осталось всего-то пара шагов, сейчас дойду – и на месте. Три минуты да лифт две. Пять минут и я – дома! Наконец-то… А думать буду завтра, если случайно цепи не замкнула в своей голове. Топ-топ, топ-топ – дом не приближается… Двигаю дальше, чуть прибавив скорость: деревья знакомые мимо проходят, но дом не приближается! Мне это не нравится, перехожу на бег! Несусь, сломя голову, капюшон ветровки надулся как парашют, вокруг всё мельтешит, но – нет! Как на беговой дорожке. Начинаю сходить с ума, разгоняюсь до предела сил и ору на всю Ивановскую: «Да чтоб вас всех! Чтоб меня!! И эту чёртову перепайку-уу!!!». Наступил момент, когда у меня полностью отключилось восприятие действительности, и в эту секунду я обнаруживаю себя у открытой двери в квартиру. Меня встречает мама, улыбаясь, и спрашивает: «Маш, ты что стоишь, не заходишь?». Я рассеянно отвечаю, мол, «да что-то задумалась…». Захожу, мгновенно скидываю кроссовки с ветровкой, прохожу мимо ванной, мимо кухни – сразу в свою комнату. И, не раздеваясь, падаю, напоследок вспоминая старую истину: «Сон – лучшее лека…».

В развитие такого мегамасштабного проекта участвовали четыре крупнейшие в мире космических агенства: РосКосмос, NASA, ESA и CNSA. Огромную лепту внесла Россия в виде разработки и постройки термоядерных двигателей РДТ-1000 и обеспечением топлива: тритий, гелий-3, дейтерий; создании конструкции корпуса, поставки титана, других металлов, включая большую часть редкоземельных, плюс научное участие в разработке «Преобразователя Орнандо». Американцы отвечали за разработку новейшей формулы углепластика, поставки различных композитных материалов; занимались обшивкой корпуса, всей электроникой, плюс создали основной компьютер на кремниевой основе с частично квантовым функционалом именно под задачи экспедиции. Китайцы изготовили маневровые двигатели и основную часть внутренней конструкции, от туалетов до пилот-ложементов и подвижных частей внутри и снаружи со всей их сложной механикой. Европейцы же, выдумав, собственно, «движок Орнандо», занимались антеннами, радарами, лидарами, гироскопами, излучателями. Ну и оружейной темой. Всё правильно, они же теперь матёрые пацифисты.

Теорию ОКТО, ту, что означает «Объёмная Квантовая Телепортация Орнандо», дорабатывали всем миром. Но, несмотря на то, что идея полёта уже не первый год носилась в воздухе, русские еще и инициировали эту экспедицию раньше всех, рассчитав кратчайшие сроки постройки. И они же взяли на себя отбор и подготовку экипажей. Также Россия привлекла огромное количество стран-участниц проекта, кого заинтересовав будущими технологиями, кого разрекламировав в других областях, а кому продав с приличной скидкой некоторые разработки современного вооружения. Всё это входило в планы скорейшей реализации проекта. Таким образом, за Россией остался выбор названия. Русские не загордились и дали миссии, а заодно и кораблю, имя антарктического бога, жившего в мифах многих народов, подразумевая под этим: русские за всех, за общий мир. Единственный момент – имя бога было взято из русского варианта мифа, хотя у других этот бог тоже присутствовал, или хотя бы отметился, но с другими именами. Так появилось название всего этого грандиозного предприятия на земле и в мечтах – «Нету́да». Международные СМИ сразу настояли на латинском написании для массового запоминания. Итак: «Netuda». Произносилось как «Не́тьюда» по-английски, да так и осталось. Даже многие в России привыкли так говорить – и ладно, какая разница? Бог-то русского имени, и весь мир знает, что Россия – фаворит этой миссии. Из 8 космонавтов – четверо русских. Ещё американец, китаец, немка и шведка австралийского происхождения.

«Netuda» полетела учиться протыкать пространство. Информация была открытая и весь мир глубоко задышал. Одни – в предвкушение очередного витка наступающего на пятки прогресса: «Будущее – сегодня!», а других накрыла волна фатализма: «Это начало конца!». К «Транс-прыжку» или «ОКТО-прыжку» сразу прилепилось в народе слово «Рывок», символизирующее начало новой эры и новых побед человека над силами природы, заключившей их в паутине планеты Земля. Правда, Марс, Луну, Фобос и Деймос люди уже активно осваивают, как умеют, но это же мелочи… Где далёкие галактики, новые звёзды и неизведанные планеты?? Нужен «Рывок»! Аллилуйя!

…Или это пробуждение?

Уснув, я открыла глаза – о, как! Вот так номер! Я что, вырубилась в пилотажном ложементе?? Помню конец сна: зашла домой не помню как, добрела до комнаты, и, не снимая одежды – плюхнулась на диван. Почти сразу погас свет… Но запиликал какой-то нервирующий сигнал, и мне так и не удалось доспать. Вот он! На панели мигает красная лампочка и делает «пи-пи-пи». Уу-уфф. Очнулась. Чёрт! Это же отклонение от курса!!! Та-ак. Возвращаем сетку координат, быстро оцениваем направления вектора, угол наклона, смещение по X-Y, запускаем левый и левый верхний маневровые, осторожно… пшик-пшик, пауза, пшик-пшик, ладно, пока харэ. Мгновенно вводим поправку «на ветер», снова маневровый, уже один – и правый нижний, пшик, тихо… пшик. Вводим коррекцию курса. Есть!

Тут же открывается люк, старпом секунду оценивает обстановку, потом заходит, точнее, влазит. Здоровый лось! Сразу начинает рычать:

– Эй! Машка! Ты чем тут занимаешься?! Корыто ходуном ходит, щас развалится!

– Антон, дорогой, успокойся. Чуть с курса сбились, сейчас уже всё нормально, сам посмотри. – Заснула поди?

– Да нее, глаза только прикрыла, почти сутки уже пялюсь, слезятся.

– Ну ладно, капель закапай, кофе хочешь? – Давай.

– Принесу на двоих. Можешь не говорить, я знаю какой ты пьёшь.

– Спасибо, земляк! – Мы теперь тут все земляки. Минуту жди.

И пошёл к кофе-машине, которая готовит даже в невесомости. А у нас сейчас где-то 0,6…0,7g. Можно и в чашках принести. Но от Дягилева такого ждать необязательно, тем более полуночного… Стоп! Это уже было!! Что-то я не пойму, это дежа-вю или сон во сне? Или я спаяла провода не теми концами?..

Эл, отчего-то проснувшись, открыл глаза и, повернув голову, увидел Гамми, сидящую за мобильным столиком, глядя на «стену» – покрытие из автономных микросветодиодов под названием «WXS-матрица». Панорамный визор, который можно было, например, превратить в окно с любым контентом за ним – не отличишь от настоящего. Звук был очень тихий, не он был причиной пробуждения. На экране шёл какой-то старый сериал, а перед Гаммой красовалась коробка с итальянской пастой и девушка задумчиво перемешивала лапшу вилкой. Гамма принципиально не пользовалась палочками, отвечая на вопросы на эту тему вроде: «откуда мне знать из чего они сделаны?», что означало в переводе: «вилкой проще». Они зависли в Лиссабоне. Эллингтон перевернулся на бок, подперев голову рукой и залюбовался… Гамми была хороша! По документам она проходила как итальянка греческого происхождения, но на самом деле кровь у неё была напополам, а родилась Гамма Андино действительно в Италии, в Катандзаро, где и выучилась всему, что делала. Во всех смыслах, включая профессиональную деятельность… При этом в её сердце оставались неразделимыми две родины – Греция и Италия, Византия и Рим. Нестандартно красивая женщина: римский профиль и греческий анфас, чёрные глаза и светлые волосы, смуглая кожа и совершенно невоинственный вид.

И это его 1-й стрелок на корабле! Когда они на орбите Деймоса столкнулись с двумя судами пиратов, вывозящих руду с автоматизированных горно-добывающих комплексов на Марсе, при этом неслабо вооружённых, завязался бой. Эл заметил как Гамми управляла скорострельными пушками. Стреляла она очень хорошо, выглядела сосредоточенной, но какой-то отстранённой, «чересчур хладнокровной» – подумалось в те минуты Эллингтону. Никакого куража, по крайней мере по внешнему поведению, как будто она делает это нехотя, если не видеть реальные результаты на поле боя. После того как они разнесли бандитов вклочья, Гам втянула пушки, выключила боевые мониторы и, наконец, улыбнулась. По глазам и улыбке было определённо ясно, что радуется она не победе, не своему умению, а тому, что это всё закончилось, и не надо больше применять свои навыки. Ах, ты, богиня-воительница! Другие навыки являли собой её главную страсть, её основную профессию, где Гамма была поистине неподражаема – она была штурманом. Лучшим штурманом из тех, с кем Элу довелось работать!

Он сел, помотал головой, прогоняя давние воспоминания и, возвращаясь к реальности, попытался спросить сколько время, но Гамма закинула первую вилку в рот, и занятая этим процессом, принялась кивать головой. Как хочешь, так и понимай. Эл решил, что это означает «пора вставать, ты поспал достаточно», и начал медленно подниматься, очухиваясь. Бросив взгляд на Гамми, машинально отметил, что с вилки всё слезло назад, в коробку, и она втягивает единственную макаронину, весело поблёскивая чёрными глазами с длинными ресницами. Втягивает-всасывает, а этот «кабель» всё никак не кончается…

Эллингтон сел на диван и, протирая глаза, начал присматриваться. Гамма, с уже отсутствующим взором, всё тянула и тянула в рот свою лапшу. Эл напрягся. Этому не было конца! Через пару минут он решил приподняться, заглянул в коробку с лапшой – там ничего не было! А Гамми так и тянула свой «провод» с выключенными глазами… Эл заорал: «Сто-ой!!!», Гам как будто не слышала, продолжая заниматься тем же. Эллингтон присмотрелся – в пакете не было лапши, но откуда же она её высасывала?! Из ниоткуда!! Вырвав из её рук вилку и схватив коробку, Эл обнаружил, что картонка не отдирается от стола, а Гам даже без помощи вилки и рук, продолжает всасывать макаронину из воздуха. И невозможно было понять из какой точки пространства это тянется… «Стоооой!!!», но Гамма словно оглохла, упираясь взглядом в никуда. Выглядело страшно и безумно. Эл перестал кричать, сам впал в столбняк и, сбросив с себя, наконец, это чувство, начал думать что предпринять. Как действовать дальше и быстро?

Ситуация логики не подчинялась, но что-то явно делать надо. Он вцепился в чёртову верёвку из теста и попытался разорвать. Да не тут-то было! Движение лапши продолжилось, скользя через кулак и между пальцев. Гамма даже глаза не повернула, всасывая «нечто» без остановки, тянет и тянет этот мини-шланг. Помотав головой, словно пытаясь прогнать морок, Эллингтон резко выдохнул и побежал на кухню. Схватив электронож, быстро подбежал к Гам, и, поймав макаронину перепилил её, довольно серьёзно применив усилие. Всё. Девушка втянула хвост «этого», проглотила – горло дёрнулось – и осталась сидеть, глядя в одну, только ей видимую, точку. Другой конец Эл, отвлёкшись, не заметил куда исчез. Мысли завертелись: «Служба спасения? Полиция? А может, «психиатрическую неотложку» вызвать? Только уже ему одному…». Трилемма… Гамми продолжала сидеть в оцепенении. Эллингтон позвал её: «Гам! Ты как?» – ноль реакции. Он подошёл к подруге, погладил по волосам, по лицу, присел на корточки, приобнял её и прижался головой к телу. Тёплая, сердце стучит – живая. Начал было с ней говорить, в ответ – тишина. Ну что ж, штурман, ситуация неуправляемая. Быстро активировал экран связи с напульсника, вызвал медиков, в двух словах обрисовав ситуацию, поставил стул рядом с Гамми, сел. Выдохнул. Ждём.

Лиссабонские врачи примчались через 10 минут:

– Где наш пациент? – Эл проводил их в гостиную.

– Вы, по-моему, из экипажа «Vozvrat», правильно? – Да, так и есть.

Наскоро осмотрев Гам, доктор безапелляционно вынес вердикт:

– Кататонический ступор. Быстро на носилки и в машину! – распорядился он. Повернулся к Эллингтону:

– Пара вопросов. О причинах догадки есть?

– Не знаю точно. Но мы не так давно из экспедиции…

– Ясно. Посттравма. Как это началось? – Ну, я проснулся, она ела за столом…

И Эл рассказал всё про лапшу, и как он пилил макароны, и как потом пытался вывести Гамми из ступора.

– Так, вам необходимо поехать с нами. Одевайтесь и захватите её вещи.

– Куда? – В центральную больницу Лиссабона. – А что потом?

– Ей требуется срочная госпитализация, а вы пройдёте экспресс-обследование для начала. Дальше по результатам. Поверьте, всё очень серьёзно, вы сами только что видели как бывает порой.

Когда подъехали к больнице, их уже ждали санитары с лежачей каталкой: доктор по дороге оповестил больницу по связи. Гамму сразу укатили, Элингтона передали другому врачу, и служащий повёл его к лифту. В кабинете доктор задал несколько вопросов, вместе с ответами пролетело минут двадцать. Вызвал санитара и они отправились на томографию, энцефалографию, пробы Рейхардта, потом ещё чёрт знает куда. Через часа два, вернувшись в кабинет врача, Эл увидел ещё двоих в формах NASA и ESA, и с эмблемами RENC Corporation. Представители «конторы» показали свои удостоверения, и прямо там, в кабинете, начали «допрос». Как да что было в полёте, внешние события, обстановка в коллективе и пятое-десятое.

– Всё есть в моих отчётах, в бортовом журнале и на независимых записях с камер, – устало сказал капитан.

– Да, мы ознакомились с материалами. Но, может быть, есть ещё что-то, не отражённое в документах, капитан, понимаете? Непонятные детали, личные ощущения, впечатления, частные беседы…

– Всё непонятное, все сбои аппаратуры и выводы каждого по тому или другому эпизоду записаны и переписаны. Мне добавить нечего.

Санитар принёс расшифровки сканирования обоих пациентов. Доктор стал внимательно их изучать. «Представители» заткнулись на какое-то время.

– Док, можете описать более простым языком – каково состояние мисс Андино? Сами понимаете, в данной ситуации нет понятия «врачебная тайна». Мы здесь, собственно, по этой причине.

– Как я и предполагал, это кататония. – Чем это чревато? Какие могут быть последствия? – забеспокоились агенты.

– У мисс Андино перспективы неплохие. Возможно, придётся провести электротерапию, но это не фатально. Опухоли нет. При соблюдении спокойствия и надлежащем уходе, она выздоровеет даже без последствий. Некоторое время после выписки будет обследоваться амбулаторно, назначим профилактический курс приёма лекарств. Многое говорит о том, что болезнь должна пройти бесследно.

– Сколько времени ей нужно провести в больнице?

– Трудно сказать точно. Мы только начали тесты. Думаю, от двух недель до двух месяцев. – доктор снял очки и положил на стол.

– Хорошо. А что насчёт мистера Коупленда?

– Предварительно: динамическое психосенсорное расстройство, не имеющее отношения к галлюцинациям и психопатологии. Пациент утверждает, что это единичный случай, поэтому я не вижу особых проблем, пока дело не дошло до рецидивов. Лечение пока не требуется. Алкоголь до минимума, стрессы – избегать. При повторном проявлении – бегом ко мне на приём, – это уже Элу, – Всё понятно?

– Да. Но я бы не сказал, что часто пью. Просто после возвращения на Землю всё как-то… немного не так, что ли… – рассеянно добавил Эллингтон.

– Ничего удивительного. Вы пережили самое суровое путешествие за всю историю человечества. Отдыхайте. Не думайте о работе. Спите побольше, выпивайте поменьше. Вам просто необходим длительный отпуск. Вы меня услышали? – обратился он к офицерам RENC Corp. – Всё предельно ясно, док. Мы так и считаем. Только один вопрос к мистеру Коупленду:

– Кэп, как вы полагаете, не связана ли ваша иллюзия «бесконечности лапши» с ситуацией после ОКТО-перехода? Когда вы увидели кромешную тьму с единственной звездой на краю видимости. Так гласят ваши отчёты.

– Ну, сказать, что мы чувствовали словно провалились в бездну, можно только условно. Та одинокая звезда стала нам ориентиром в пространстве. Мы смогли с её помощью привязать координаты и полететь к ней. Это себя оправдало, как видите.

– А бездонный космос вокруг не мог быть массовой галлюцинацией в связи с «Транс-прыжком», возможно повлиявшим на психику?

– А если та звезда двигалась? Как бы мы синхронно определяли перемещения? – вопросом на вопрос ответил Эллингтон. – Заодно ещё и с приборами…

– Так она перемещалась или нет? – «Да куда вас понесло? Мы зачем тут уселись?».

– Сложно сказать. Других «маяков» не было, мы на неё навелись и добрались. Она оказалась тем, чем оказалась. Дальше вы знаете.

– Не стоит ли вам всем пока не общаться на эту тему между собой? На время, так сказать, восстановления.

– А мы почти и не вспоминаем. Так, болтаем о том, о сём, когда встречаемся. Или связываемся.

– Хорошо. Капитан, будьте осторожным со своим здоровьем. Вопросов больше нет. Отдыхайте. – и, переключившись на доктора, тот тип, который из NASA, сказал:

– Док, мы время от времени будем заглядывать, ладно? По поводу состояния мисс Андино. А пока она не может разговаривать, ограничимся связью.

– Я вам сообщу когда её можно будет навестить. – сказал доктор и встал, отодвинув стул, всем видом показывая, что аудиенция окончена и вы надоели уже.

– До свидания. – коротко кивнув, попрощались агенты.

– Всего доброго, док, – нацепив резиновую улыбку, сказал Эл, – Спасибо.

– Да-да, всех благ. – Доктору явно хотелось поскорей захлопнуть дверь за ними.

«Спасибо, что смирительную рубашку не накинули» – мысленно подвёл итог капитан и через три минуты вышел на улицу.

«Возврат» возвернулся к родным берегам «третьего дня».

Земля прошла новую «точку суперпозиции», если смотреть глазами нашего экипажа. Вся планета, и не только эта, ха! – постоянно пребывает в нескольких состояниях, одно из которых называют просто: «параллельная вселенная», в которой может всё обстоять в точности так же, как есть, а может – и нет. Зависит от стороннего наблюдателя, то есть – в данных условиях – нас. Вот и думай тут… Мы пока летели, там уже все варианты проигрались по-своему, каждый в своём измерении. А когда вернулись, нам, похоже, выпал ближайший расклад карт, да не в точности. Всё узнаваемо, нас все встречают, радуются, но, видимо, что-то идёт потихоньку не так… Остаётся только гадать куда этот расклад приведёт. И ещё это означает, что «Netuda» промазала гораздо сильнее, хоть и возвращалась по точным координатам. И попала как раз «не туда». Как корабль назовёте… не к их памяти будет сказано… Может быть, они ещё живы: болтаются между звёздными системами или между измерениями, матеря тех, кто посадил их на непроверенный какими-нибудь краш-тестами «движок Орнандо».

А с другой стороны, они знали свои риски, никто никого не запутывал и не принуждал. «Вы – космолётчики-испытатели и дальние разведчики, на ваших плечах лежит Миссия Первопроходцев. Кто, если не вы?!!». Ну да, никто не заставлял сдавать дополнительные экзамены в группу отсева, так же как и не из-под палки оставшиеся проходили жестокие тренировки и зубодробительные тесты. На те экзамены допускались только космодесантники с трудовым опытом, полученным на Луне, на Марсе и его спутниках, а также пилоты и испытатели межпланетных судов, планетолётов, и, частично, «околоземщиков-челночников». В группе отсева – а как же иначе? – были и спецы из дублирующей команды «Netuda», прошедшие в своё время весь комплекс подготовки для «Рывка». Им, конечно, на 10 лет больше, но нереализованные мечты покоя-то не дают: а чем чёрт не шутит?

Один прошёл всё-таки. Антон Дягилев. В былые времена метил в капитаны на приличные суда: в том числе, и на «Нетьюду» замахнулся, но остался в резерве. Ему сейчас 41, но по психофизическим данным и спецподготовке по системам управления кораблями класса ОКТО, он умудрился не просто попасть в команду, но аж старпомом! За прошедшие годы он, не прекращая тренировок и изучая «преобразователь Орнандо», стал заодно ещё и знатным «безопасником». Не в клубах и не на космодромах. В аналитическом отделе «Рос-Евро-НАСА-Китай», RENC Security Inc., руководителем Отдела защиты НИОКР. Вот помощник капитана Антон Дягилев и стал в экипаже, помимо всего, офицером по общей безопасности. «Общая» – это которая «внутренняя» и «внешняя». Он единственный, кто обладал всей закрытой информацией для связи, и имел полномочия в экстремальных ситуация отдавать команды в рамках инструкций по безопасности. Остальные члены экипажа могли только едва догадываться, насколько далеко выходят за рамки человеческих представлений эти «инструкции»…

II

– Алё, слышь, мех? Следующая станция Марс! Приготовьте трамвайные билеты для проверки! – старпом был в хорошем настроении, – Ты на какой выходишь? – Я до конечной, – прокряхтел бортмеханик, задрав голову и обе руки с инструментами, накручивая что-то на балку из толстого швеллера, – Ты и на лунной орбите уже что-то вертел. Кораблик-то новый, чево ты там всё время чинишь?

– Да я решил кронштейн дополнительный прикрутить. Мне для мелких хозяйственных нужд пригодится, – вроде как оправдываясь, ответил Лао, – Фонарь, там, лишний подвесить, экран…

– Да ладно, это я так… Через час ужин, не припозднись.

– Я приду раньше.

Помощник капитана был самым возрастным членом команды. Однако попал на следующий трамвай «Возврат» старпомом и «безопасником». Его весёлость иногда могла означать всё, что угодно. Угрюмым его никто никогда не видел, а вот злым – да, но, как правило, только по делу. Слишком уж он засекреченым был. Шифры, пароли, специнструкции… А вообще, Антон Дягилев был и впрямь по характеру весел и улыбчив. Здоровая «рама» такая, добродушная, правда когда свободная минута выпадает. Лао Син, казалось, был его антиподом. Щуплый, молчаливый, спокойный китаец, сам по себе, всю дорогу что-то делает. Не спеша, если особых проблем нет. Почти не вылазит из технических помещений в глубине корабля. Там – среди труб и шлангов, проводов и плат, вентилей и кранов – и была его стихия. Опыта меху было не занимать, летал он много, и бортмехаником и бортинженером. Вот и на «Возврате» Лао объединял на своём посту две специализации: инженер-механик. Была ещё и третья: 2-й стрелок. В помощь основному стрелку и штурману Гамме Андино, в случае серьёзной атаки чего бы то ни было. Гамми на пару со стариной Антонио являлись, ко всему прочему, специалистами по ОКТО-технологии. «Преобразователь Орнандо» был одним из двух сердец этого судна вместе с термоядерным реактором, давшими жизнь и дорогу в свет кораблю и всей экспедиции.

Можно только подивиться как «яйцеголовые» подбирали команду космонавтов. Вроде бы «интернационал», только уже в двух различных экипажах собираются представители тех стран, или конгломерата стран, как в случае Европы, чьи агенства входят в RENC Corporation. Ну, может и правильно. И ещё на «Возврате» трое из пяти обладают смежными профессиями, кроме капитана и пилота, и эти специальности пересекаются между личным составом вдоль и поперёк. Особенно это бросалось в глаза на «Нетьюде», где экипаж был из 8-ми. Наверное, тоже логично: перекрещивание связей в команде ради постоянного взаимодействия всех друг с другом. А сверху – капитан. Хотя и он, и пилот на «Возврате» обладали всяким, как само собой повелось в Космосе. К примеру, на корабле не было отдельного медиколога-психолога, вся команда прошла приличный медкурс с индивидуальными акцентами под руководством сурового Камала Тханкура. Один – больше по хирургии, другой – по сердечно-сосудистой системе, третий – по глазам, ушам, в-общем, по всему, что на голове растёт, ну и так далее… Психоподготовку также все прошли, но, в наиболее сложных случаях, последнее слово было за капитаном.

Все собрались в кают-компании на ужин.

– Матрос Толмач, передайте мне хлеб? – Будет исполнено, товарищ боцман! – отдаю честь и сижу дальше, даже не дёрнувшись. Это у нас с Антоном приколы такие. Русские.

– Я кому сказал! Это приказ!!! – Есть, мой генерал! – и передаю ему хлеб. Гамми фыркает от смеха, Лао улыбается одними уголками губ. Эллингтон остаётся беспристрастен, даже головы не повернул, видимо, думая о своём, о командирском.

– Через три часа проходим орбиту Марса, – говорит Гам.

– Нам ещё далеко до «точки разборки», ха-ха-ха! – ржёт как конь старпом.

– Ну мы ещё скорость только набираем – уставившись в тарелку с запеканкой, мягко высказывается Лао.

– Ну, как наберём, не плачьте потом, – это уже я, – Быстро болтать у меня перестанете, челюсти не разожмёте.

Гамми укоризненно чуть мотает головой: – Ну и вот что ты нас кошмаришь раньше времени? – Да я так, для поддержания разговора.

Секунд на 15 повисает пауза. Все берутся живо представлять конец разгона, а после – начало торможения. Тут оборачивается кэп:

– Хватит вам! Всему своё время. А ты, Толмач, давай доедай и топай в рубку, не порти всем процесс переваривания пищи.

– Ну Мэри-то права. У нас уже на 0,1g увеличилась тяжесть, хоть и незаметно, но это за последние часы. То ли ещё будет? – вступается за меня зачем-то мех.

– Как будет, так и будет. Вам не привыкать. – отрезал капитан.

Эллингтона выбрали капитаном уже сформированные два экипажа, один из которых – резервный. Выбирали из посторонних, но тех, кто прошёл все тесты и тренинг, из списка, предложенным RENC, с решающим словом от России. Большинство проголосовало за Эллингтона Коупленда, человека известного в кругах космонавтов, астронавтов, тайконавтов… Смелого мужика с капитанским опытом и насыщенной профессиональной биографией. У русских был вариант в лице Антона Дягилева, не менее опытного спеца, но отдали свой голос за Эла, более молодого и сдержанного. И уже, практически, избранного. Так и так двое уже остаются в команде. Антон стал старпомом, а Мария Толмач – незаменима как пилот. В группе подготовки после отсева было человек 25, и все всё друг о друге знали, конечно. Бойцы все матёрые, кто-то с кем-то уже летал, вопросов по отбору не задавали – профи.

Ужин закончился, все разбрелись на короткий отдых, и – по постам. Предварительная цель экспедиции – район между Юпитером и Сатурном. Где-то за орбитой спутника Синопе в ближайшей точке эклиптики ближе к Сатурну, находилась точка «скачка», как спецы называли на жаргоне «Транс-прыжок» или «ОКТО-переход». «Находилась» – это условность, потому, что «Нетьюда» поставила там свой «маяк», но работал он только с их ОКТО-движком, для любого другого он не существовал. Поэтому группе «Возврат» было необходимо поставить свой, чтобы к нему и вернуться. В точке прибытия – поставить второй и с него отчалить. По-другому никак. Конечная цель: созвездие Золотой Рыбы, или Dorado – как его назвали при открытии, центр искомой планетарной системы – звезда TOI-700, спектрального класса M2V. Красный карлик, звезда с низким уровнем звёздной активности. Вокруг неё вращались три экзопланеты: b, с и d, две из них – возможно пригодные для жизни. Одна была газовой, другая требовала проверки на месте, а ещё одна, TOI-700d, представляла огромный интерес на протяжении уже почти века. Туда отправилась «Netuda», а теперь и «Vozvrat». 100 световых лет, вот так, для начала. Нетуда плыл «за рыбкой золотой»…

Лао Син родился недалеко от Шанхая, в Сучжоу. Рос, учился в школе. Хорошо учился. После школы поступил в Шанхайский Университет Науки и Техники на механико-математический факультет. Стал студентом номер один на мехмате, забирал «золото» на городских конкурсах. Ему пророчили Почётный диплом на выпускных экзаменах. Играл в теннис, любил читать. Дочитался до того, что из книг составил чёткое представление о конструкции околоземных «челноков» и размечтался не на шутку. Поступил, параллельно учёбе в универе, на курсы начинающих инженеров-конструкторов «челноков». И неожиданно привлёк к себе внимание Китайского Национального Космического Агенства CNSA. Сину сделали предложение, от которого он не мог отказаться. А конкретно: переехать в Пекин и продолжать обучение в CNSA по своему профилю. Диплом ему выдали прекрасный и сразу же устроили на работу. Начал Лао с ремонтных ангаров на космодроме «Чжэцзян» и быстро заслужил авторитет среди коллег; был переведён в Лабораторию ракетных двигателей. Проработав так два года, снова предложение: пройти курс и слетать бортмехаником на грузовом «челноке». Один рейс, другой, третий – и вот он уже на пассажирском. Через год – Луна, ещё через два – Фобос. «Далеко пойдет Дохлый» – говаривали коллеги и начальство, прицокивая языками. Он и пошел…

…Лао шёл, понурив голову, по Шанхаю, мучаясь от безделья. Серьёзно работать ему не давали «в связи с восстановительным периодом», однако зарплата шла, и совсем немаленькая. Плюс неплохие бонусы от правительства и от RENC за полёт, возвращение и серьёзную информацию. Деньги тратить было не на что: Лао не умел и не любил развлекаться. Просто гулял, сменил прическу, купил шляпу-доули, мужской шейный платок, который никогда раньше не носил и добавил ко всему здоровенные чёрные очки. В-принципе, не узнавали. Что, собственно, и требовалось. Большую часть времени сидел дома – купил в Шанхае небольшую усадьбу: и до родителей недалеко, и с этим городом много воспоминаний связано… Сидел, читал почти все время, смотрел на «стене» новости иногда, по большей части связанные с полетами в Космос. Сеть его не интересовала, как и ничто другое. Ну, может, с девушками пообщаться изредка. Но недолго. Нет, не шлюхи… Заказывал регулярно журналы на космическую, инженерную и квантовую темы. Если мозг не заполнять, он начинал пугать. Кажется, что Лао Син вернулся в несколько другой мир. Но время-то немного прошло в экспедиции, года три всего. Ну а голова, помимо послеполётного «афтершока», побаливала и физически. Лао сходил к врачу, тот ему прописал что-то там, и механик отправился на прогулку с заходом в аптеку.

Притащив домой лекарство, он сел на диванчик и решил ознакомиться с описанием содержимого. «Ноолан». По рецепту. Хорошо, что дальше? Дальше пошел такой мелкий шрифт, что пришла мысль: на кого такого зрячего это рассчитано? За ней мысль вторая: надо бы обзавестись лупой. Можно заказать, привезут в течение получаса, но лучше прогуляться лишний раз. Пошел обуваться, даже «стену» выключать не стал. Зашёл в ультрамаркет, где много всего, а еще больше привезут за 15 минут со своих или чужих складов. Всё привезут. Это стало обыденностью уже давно. Взял лупу, камера считала лицо, на выход – и домой, «читать». Примерился к увеличительному стеклу, нашел дистанцию и начал видеть буквы и слова. Сразу почувствовал некий дискомфорт, но отнёс его к искривленному изображению, непривычному глазу. Дочитав до 4-й строчки буквы размазались, но контраст быстро восстановился, правда теперь Лао видел лишь мелкие фракции фотобумаги. Он слегка опешил, но инстинкт исследователя не дал оторваться от наблюдения. Лао сдвинул лупу и возник такой же эффект: сперва расфокусировка, затем контрастность, и теперь он видел уже микротрещины стекла. Решив задержать «увеличилку» подольше на одном месте, Лао Син ахнул! Изображение плавно и быстро поехало вглубь материала! Что за «туннельный микроскоп»?? Без электропроводящих материалов?? Всё метаморфировало с большой скоростью, как «орлиное зрение» – «картинка-в-картинке». Все мелкое сразу увеличивалось до таких масштабов, что терялось из виду, и возникали новые детали. Лао смотрел как завороженный, аж замер в одной позе! «Где это остановится??» Через минут 15 он увидел знакомые молекулярные решётки. Вот это да! Как так??? Смотря дальше этот фильм поначалу одним, а потом двумя глазами, прошло еще десять минут, и вот – нате вам!!! Атомы!!! Да ты что?!! Ну-ка, ну-ка… Рука и спина сильно затекли, но Лао терпел. Приблизившись к одному атому, картинка долго не менялась, то есть, вокруг что-то происходило, но как некое шевеление пространства, абсолютно чёрного. Так прошло еще полчаса, и на этом фоне начали проступать какие-то массивные формы иного характера. Электроны? Ядро? Протоны? Нейтроны? Захотелось увидеть неделимое… Но логически поразмыслив: если эта «лупа» может такое устроить, то он тут годами должен сидеть, не отвлекаясь…

Запищал вызов связи. Лао, еле разогнувшись, медленно дотянулся «чужой», онемевшей рукой до напульсника, как-то попал пальцем в поверхность – выскочил экран. Там нарисовался Чжэн Минь, экс-чиновник CNSA, а теперь начальник Отдела по проекту «Vozvrat» RENCа: «Что случилось? Ты в порядке??» – «Да, все нормально» – «Ты свои зрачки видел?!». И тут снова началось «движение внутрь»… Без лупы!! Взгляд проник сквозь цифровую картинку и упёрся в пол, раздвигая фактуру, материал. Раздвигая реальность. «Лао, что с тобой?!!». У него пошли слезы, почему-то красные, он только протянул руку, чтобы в этом убедиться, и его вырвало. И рвало без остановки, до желчи. Син уже лежал на полу, судорожно пытаясь блевануть воздухом из легких. «Слышишь меня?! Я еду к тебе!!»

Когда прибыла бригада врачей вместе с Чжэн Минем и полицейскими спецами и вышибли дверь, вырезав замок и довиаторы лазером, Лао был без сознания и с окровавленным лицом. Носилки, срочная госпитализация, реанимация, откуда, правда, его через сутки перевели в палату. И через пару дней уже начали задавать вопросы. Все стрелки перевелись без помощи Лао на миссию «Возврат». Кто бы сомневался. Со здоровьем там у всех было чуть выше идеального. Провалялся механик в больничке почти месяц. Выпустили с амбулаторным продолжением и с запретом выходить на работу вообще куда бы то ни было. Временно. Ну, поня-ятно… Син вернулся к привычному образу жизни, можно сказать, праздному, если не считать того, что это «празднопрепровождение» – из области принуждения. Прогулки в «маске», дом, чтение, журналы, «стена», редкие поездки к родителям в Сучжоу… Нормально. Да и пусть присматривают, ни жарко, ни холодно от этого. Лао Син не догадывался, что он на толстом крючке RENC Corp.

Когда Агенство RENC потерпело катастрофу, заодно вместе с человечеством, и «Нетьюду» прождали несколько лет, было решено активизировать строительство нового корабля. Оно началось ещё до отправления «Netuda», чья постройка в то время уже подходила к концу. Собирали новое судно не спеша, вдумчиво, оставляя на ключевые элементы запас времени для модернизации. Специалистам из RENC достаточно было года, чтобы сделать выводы, другим – учёным в том числе – понадобилось года три, чтобы надежды рухнули. Ну а большой массе народов на Земле, не желающих верить в проигрыш до последнего – лет пять. Затем все притихли. А новый проект уже развивался во всю ширь, но мало кто об этом знал, во избежание негативной реакции, сочащейся из свежих ран. За год до сдачи в эксплуатацию корабля землян всё же оповестили: «Готовим очередной запуск». Люди, уже не верящие ни во что масштабное, отреагировали вяло: «Да уж, это мы проходили…». Как только озвучили имя следующей миссии – «Vozvrat», и перевели на «общечеловеческий», это имя моментально превратилось в «WazWrong» – «это было ошибкой». Такая вот антиреклама получилась. Но, как говорится, антиреклама – это лучшая реклама.

Космонавты уже вовсю готовились, не зная новостей – казарменное положение. Изоляция. И к пуску «на́ воду» свежеобструганого корабля, команды уже были распределены. Человечеству ничего не оставалось, как плыть по течению времени…

III

Ууу-ух! Снова открываю глаза – это мой дом! И я, наконец, выспалась. Как будто за много лет первый раз. Ой, а я же на корабле была, поправила сбитый курс, сейчас старпом кофе принесёт, а меня, что – нет?? Кофеёк-то он выхлебает, свой и мой, но кто рулит судном?!! Погоди-ка, начнём с того где сон, а где явь. Итак, та ситуация уже происходила когда мы возвращались… Или нет. Когда мы летели ещё туда… Да не до этого пока, это уже было! Так было или приснилось?!! Приснилось что? Блин, голова начинает трещать. Всё. Хватит. Выйду на пробежку, подышу в ритм бега, вся каша и утрясётся.

Одеваться не нужно, я ж так и уснула в спортивном костюме, вроде. Вернусь – душ приму. Накидываю опять ветровку, кроссовки, вылетаю на улицу – благодать! Ветра нет, дождя нет, побежали! Пока неслась, как курица, думки разные и вправду притормозили. Даже останавливаться неохота, лишь бы так и оставалось всё. Выдала я, наверное, километров пять, но вечно так не поскачешь. Возвращаюсь к своему подъезду уже пешком, выдыхаю по пути. Прохожу соседний дом. Гляжу: детишки чертят мелками «классики» у дома, уже много нарисовали, все квадратики помечают цифрами, как положено. Стало интересно, до каких чисел они дошли? Пошла вдоль «графики», смотрю на числа: 1… 2… 3… 20… 50… 150… 300… 500! Вот это «классики»! Дальше: 1000… 3000… Они ведут меня по окружности! Ладно, дом пусть большой, но окружность-то замыкается. Оп! – квадратики пошли уже без номеров, но – нарисованы. Хорошо, думаю, замкну круг и успокоюсь. «Квадратики» приводят меня к началу, но на них циферок уже нет! Ну, пусть. Может, дети их стёрли, пока я дом обходила… Отхожу в сторону, сажусь на ближайшую скамейку, задумавшись, и смотрю: будет ли кто-то скакать на таком? Не, не вопрос: девчата, которые дорисовали этот «трек», первыми и начали. С поддержкой окружающей детворы. Слышу неслышимые аплодисменты.

Как только первые свернули за угол, другие завелись, и тоже подключились к эстафете. Даже мальчишки решили проявить волю к победе! И вот все заинтересованные персонажи скрылись за домом… Я жду. Жду 5 минут, 10, 20… Что, сил у всех не хватило? Разбежались на полпути? Никто не пришёл к «финишу», то есть, к началу «квадратиков». Меня разобрало любопытство и я пошла по их следам. Прыгать не стала, просто потихоньку пошла по этим «классикам» вокруг здания. Выйдя на «задний двор», никого не обнаружила. Разбежались… видимо, надоело. А мне куда разбегаться? Я уже набегалась, да и дом рядом. Дойду-ка я до конца. Не спеша обхожу «трассу», вижу точку стыковки, подхожу, и…

…Я в пилот-ложементе!

Антон протягивает мне кофе в стакане с крышкой:

– Держи! Что-то ты, Марья, мне зомби напоминаешь. Может поспать тебе? Я счас штурмана подниму на пару часиков, потом вместе доспите, гы-гы-гы! Шучу. Ты вообще, живая?

– Да я вроде поспала… – Где? За рулём?? «Я только глаза прикрыла, слезятся». Чо, кино мне решила прогнать?

– Да погоди ты, Антон, я что-то запуталась… Мы, вроде, уже приземлились и смотрим сны про всё это.

– Ты что несёшь? Сны выключить! Мы ещё только к Юпитеру стартанули. И я бы с тобой не объяснялся, если бы не знал, кто ты на самом деле.

«Кто я на самом деле сейчас»?

Дягилев вызвал Гамму, я пошла в туалет, зависла ненадолго, задумалась, куда же дети с «классиков» подевались? – ну, будем надеяться, домой – чуть не уснула, возвращаюсь: рядом в кресле сидит Гамми, вся погружённая в показатели приборов навигации. Как будто игровой квест проходит в компьютерной игре. На голове гарнитура с микрофоном у рта. Видимо, переговариваться собралась с кем-то. Ну быстро она прибыла! Наверное, готова была уже.

Тут заговорило радио голосом Андино: «Внимание! Входим в Пояс астероидов, всем быть наготове!».

– Так, Мария, приходи в себя побыстрей! Пояс долго проходить будем, дня четыре, если без эксцессов. Не воткнись в астероид, а то на том свете тебя накажу.

– Ваши русские движки нас распылят термоядом на атомы, – не оборачиваясь провещала Гамма, – Не будет никакого «того света».

– Хорош нагнетать. Так, работаем, девчонки.

«Возврат» поехал преодолевать самую длинную и сложную межпланетную дистанцию. Косморалли «Марс-Юпитер».

Эллингтон сидел и задумчиво пялился на WXS-«стену». В новостях рассказывали о возвращении корабля «Возврат» три месяца назад, об удивительных открытиях, совершёнными экипажем, о том, что, наконец, «Преобразователь Орнандо» успешно испытан на практике. И снова спич об истории этого открытия:

«Испанский учёный Даниэль Диего Орнандо, учёный-астрофизик, сделавший величайшее открытие XXI века, родился в Севилье в 2012 году, в городе, названном именем богини-прорицательницы, предсказывающей будущее. Являясь также физиком-ядерщиком и квантологом, он изучал эффект «деритринитации физических тел» – физических объектов, перемещающихся в пространстве намного выше скорости света, с помощью квантового «просачивания». Для этого требовалось стабилизировать стартовое состояние тела и финиш-состояние, уже в другой точке пространства. Даниэль Орнандо начал с расчётов финальной стабилизации. Создавая теоретическую схему преобразователя «квантового перехода» или «Транс-прыжка», он параллельно решал задачу фиксирования точек «перехода». На это ушло много лет, но у него получилось решить обе задачи, совместив их друг с другом. Выход, найденный им, выглядел в теории следующим образом: «Преобразователь», обеспеченый дополнительной функцией, должен был, по-идее, точечно немного скручивать пространство, оставляя так называемый «старт-маяк», к которому можно было телепортироваться через «финиш-маяк», уже в обратную сторону. «Финиш-маяк», установленный на другой стороне, фиксировался навигационными приборами, и отмечался на карте корабля, который по прибытию на Землю, передавал координаты в Международное Космическое Агенство RENC. У миссии «Netuda» видимо что-то не сложилось, и судно затерялось в просторах Вселенной… Но «Vozvrat», с уже модернизированным «Преобразователем Орнандо», как известно, с этим успешно справился. Пусть даже не достигнув главной цели – звезды TOI-700. Мы не должны забывать, что у миссии было две задачи: испытание «Преобразователя Орнандо» и разведка звёздной системы TOI-700, где, возможно, существует «жизнь» или даже возникнет продолжение земной цивилизации! Всё человечество не устанет благодарить конструкторов и учёных за их труд в познании мира, а также наших великих космонавтов за их мужество, профессионализм и стойкость в достижении глобальных целей! Спасибо всем вам!»

Эл выключил «стену». «Успешно справился… не достигнув…», мать вашу! Гамма вон на больничной койке болтается, чуть меня не прихватили… Ещё слышал о Лао Сине, которого тоже госпитализировали. И можно ставить сто к одному, что ноги растут оттуда же. Настроения как не бывало. Надо завязывать с подобными новостями, да и с новостями вообще. Ничего нового и удивительного в этой жизни больше не будет. Острое ощущение отсутствия Гамми. Нужна как никто другой – здесь, сейчас, рядом. Думая об этом, Эллингтон начал заводиться от злости. Ему катастрофически не хватало близкого человека «в теме», с кем можно было бы всё обсудить и расставить по полочкам. Все из одного теста, из одной передряги… И Эл решил её навестить. К ней никого не пускали, главврач наложил запрет, а служба RENC следила за этим, но Эл, пользуясь своим статусом капитана всемирно известного экипажа «Vozvrat», которую уже прозвали командой «V», сумел договориться и с теми и с другими, полетел в Гамбург и добрался-таки до палаты Гамми.

– Как ты, Гам? – О! Привет, кэп! Ну вот лежу тут под капельницами, жду когда выпустят. – Да я про другое – как себя чувствуешь?

– А меня сразу отпустило, как только из реанимации в палату перекинули. Но что-то все перепугались, начиная с типов из RENCа. Засадили на месяц – вот, лежу. Кормят – всё, что хочешь принесут. У меня и ограничений нет по питанию, и жалоб на здоровье нет. В капельницах, говорят, витамины, седативы, но я-то не нервничаю особо. Если только по поводу нахождения здесь, по-моему, без «повода»…

– Откуда ты знаешь что в растворах? – Ничего, кроме того, что мне говорят, а что?

– Ну, не мне судить, но догадки всякие… – Например?

– Например: психоактив, наркоанализ, дериваты барбитуры…

– Для чего? – Они уверены, что мы что-то утаили. Сейчас тебя разговорят, и ты им расскажешь что именно.

– Ты сам подумай: ты всё знаешь, всё видел, что нам таить?? Я даже не представляю, что ещё можно добавить к нашим отчётам…

– Знаю. Но нас заподозрили в сокрытии информации. Если тебе там что-то подмешивают – зачем это тебе надо? Серьёзные препараты без «побочек» не обходятся. Только психику твою угробят и жизнь усложнят.

– И что мне делать, Эл? – Давай-ка вали отсюда поскорей. – Как??

– Я выведу тебя из здания, там мобиль мой стоит, рванём куда надо, там тебя никто не найдёт. Меня не тронут, потом разгребу ситуацию и ты вернёшься домой. Некоторое время поживёшь в уединении, думаю – недолго, буду приезжать, привозить что нужно, «стену» будешь смотреть или с неё музыку, там, слушать… Сеть, опять же, под руками, но придёться создать другие аккаунты и ни слова про личное. Ну, и?..

– Ты меня под монастырь подвести хочешь?!

– Ты уже в нём, я хочу тебя из него вывести!

– Ну ничего себе!! То есть, мы сейчас срываемся и летим??

– Я не уверен, что у меня к тебе доступ получится выдернуть ещё раз. Но, поверь, тебя потом ждут «допросы». Это правила игры RENC’а. И неважно, что ты утаила или нет, процедура будет проведена. Думай быстро.

– Ну, чёрт побери, ничего себе «нежданчик» ты подкинул! Ты уверен, что это правильно? – Уверен на 90 %. Достаточно, штурман? – Ну… наверное, да.

– Бегом вынимай штыри от капельниц, переодевайся… кстати, где твоя одежда?

– Не здесь. – Ладно, хорошо, пойдёшь в пижаме, мою курту накинешь, пройдём.

– Там, за дверью, охранник из RENC. – Я разберусь, ты собирайся давай.

Гамми, ошалевшая от внезапных изменений, быстро выдернула из вен зажимы с иглами, поправила заклейки и соскочила с кровати. Эллингтон уже снял свою пилотную куртку, набросил на Гамму: «Всё, стартуем!» – и они вышли из палаты. Охранник в форме ESA с эмблемой RENC на груди и рукаве их остановил.

– Ты знаешь кто я? – Да, Командор Коупленд!

– Мы на прогулку, пообщаться… – Так точно! Но у меня приказ…

– Десять минут дай нам, ладно? – двинулись к лифту – сразу на нижний уровень, где парковка. Добежали до мобиля, сели-поехали, выехали, вроде никто не следит, рванули на выезд из города.

– Куда мы едем? – спросила Гамма, – Не думай об этом. Туда, где спокойно и где ты будешь в безопасности. Это всё временно.

– А как же… – Тихо. Просто едем. Доедем – любые вопросы, а пока – тихо, ладно? Тут кое-где нужно аккуратно проскочить…

Приехали куда-то, лес кругом, темно. Гамбург остался где-то позади. Стоит домик, без газона, без ограждения, вокруг – никого. Зашли – а там всё в порядке: «стена», кухонька со всем необходимым, гостиная с минималистичной, но удобной мебелью, и спальня с шикарной кроватью и таким же интерьером.

– В холодильнике есть полуфабрикаты, разогреешь. Послезавтра привезу что скажешь, – отчитался Эллингтон, – ты глянь и скажи что доставить. Я уезжаю через 15 минут. Хочу, но не могу остаться, ты уж прости. – Гамма повесила нос. Но не всё же сразу…

– Ты точно послезавтра приедешь?

– Да, если не возникнет форс-мажоров. Но ты не переживай, я всё равно приеду. И есть один человечек, владелец этого места, кто уже знает про наши движения. Это мой близкий друг, мы страхуем друг друга по жизни. Так что, ты без поддержки не останешься.

– А как потом с полицией и с RENC’ом разбираться?

– Оставь эту головоломку мне. Я же твой командир как-никак. Забудь про всё и дай мне время. Всё будет «хоккей», обещаю. Подумай лучше про еду.

– Да не надо ничего пока. Тебя дождусь, а там посмотрим. С голоду точно не помру. Просто приезжай поскорей, хорошо?

– Конечно. Ну, я помчался, – они обнялись и поцеловались, от души – до-олго так…

– Всё, пока. Мне не звони. Никому не звони. Скоро увидимся.

Антон вернулся с охоты на этот раз без добычи. Птицы почему-то разлетались сразу, пока он выбирал позицию для стрельбы. Ходил он бесшумно, это он умел, но после последней экспедиции всё валилось из рук. Уже второй выход на охоту с тем же результатом. Даже до выстрела не доходило – не в кого. Как будто птицы заранее знали о его появлении и улетали с упреждением. «Я что, за три года навыки растерял?» – задавал себе вопрос в очередной раз Антон. «Так не бывает». Он был хорошим охотником и оружие у него было на уровне, пристрелянное – старый карабин Benelli Argo Maxima, под патрон.310 Cluster, с ночной оптикой и потёртым прикладом. И, практически всегда с охоты он возвращался с трофеем, который и готовил семье на ужин. Дети, Пашка и Сашка, были в восторге. Пашка пока рос, всё больше и больше завидовал папе, просился на охоту. Антон как-то раз взял его с собой – распугали всех птиц в лесу! А Сашка – это Александра, старшая дочь – ничего против охоты не имела, главное, как она считала: убил зверя – съешь. Охота ради охоты – это подло. Убийством называется. Антон её в этом не убеждал, сама допёрла, но он считал абсолютно так же.

Вернувшись в домик: дача – не дача, заимка – не заимка, просто лесной домик; Антон поставил ружьё в сейф и стал собираться домой. В город, где он родился и прожил всю жизнь, не считая длительных командировок и рабочих полётов. Новосибирская область, город Бердск. Там был учебный аэродром, откуда он, пацаном, не вылазил ежедневно. Глазел на аэролёты и курсантов, пока не стал одним из них. Когда стал космолётчиком, построил домик в лесу, между Тогучином и Юргой и ездил туда на охоту на огромном мобиле, а после резерва на «Нетьюду», в растрёпаных чувствах, катался уже «вручную»: пешком, скоростная «железка» на магнитной подушке – магнитоплан, и пассмобиль. Нужно было двигаться и видеть вокруг людей, чтобы успокоить душу.

И после «Возврата» Антон поначалу предпочитал перемещаться так же. Правда, уже реже. Что-то было не так то ли с головой, то ли с окружающим миром. Несмотря на условную «победу» миссии, это не радовало; как и то, что все трансляции мира команде «V» пели хвалебные песни. Он для себя назвал своё состояние «дикий дискомфорт», учитывая ещё тот факт, что через год – он официальный «пенсионер». Летать-то можно, опыта и здоровья хватает, но – недалеко. От силы позволят почелночить до Марса пару раз, а потом – Луна, и – всё. Тоже ненадолго. А что делать на пенсии с такими навыками? Антон брёл до «железки» через лес, размышляя об этом. Вышел к вокзалу, глянул расписание, какой путь: надо идти через виадук. Посмотрел на рельсы – пусто, а ну его… Прыгнув с перрона, пошёл через рельсы, напрямик.

Пройдя половину путей к своей платформе, он заметил быстро приближающийся локомотив. Бегать-прыгать не стал, остановился, чтобы пропустить. Тот сразу подлетел на скорости, не тормозя, и – обернулся товарняком. Антон стал ждать хвоста состава. Достал электросигару, щёлкнул кнопкой, выпустил дым и вновь задумался. «Чёртовы ОКТО-прыжки! Что-то с ними не так… Для головы, по крайней мере. Мы после двух «скачков» возвращались на Землю уже какими-то другими…». Вернувшись в реальность, он увидел, что грузовой магнитоплан ещё летит и хвоста не видно. «Ну надо же, какой длинный! Как он в Новосибе-то разворачивался?». А поезд едет и едет… Уже минут 15 прошло, а конца и края этому не видно. И, похоже, он ещё и скорость набирает! Вагоны становятся слегка смазанными, это как? Километров 600 в час? Или больше? Они же так не ездят! Ну, чёрт подери, надо возвращаться – через виадук или пути? Антон развернулся и собрался скакать по рельсам в обратную сторону, но узрел на ближайшем перед ним пути ещё один локомотив. Прикинув скорость, пришлось остановиться. Снова товарняк! И летит как бешеный! Обернулся: первый так и не кончается, другой – тоже без хвоста, ну надо же!

Заперли, демоны! Антон встал как вкопаный, не зная что и делать. Пойти вдоль путей между бесконечных составов? А смысл? Ну, допустим, пойти: в одну сторону, до Кемерово – 100 км, в другую, до Новосиба – 150 км. Ну не может быть в природе бесконечных поездов! Вихревой поток сбил Антона с ног. Он сел на насыпь, затянулся сигарой и понял, что он ничего не понимает. И сидел он так часов пять. Потом лёг. Полежал – и уснул. Проснулся, глянул время на напульснике – прошли сутки! А поезда летят! С такой скоростью, что не видно разрывов между ними и даже тип вагонов! Ужас! Но у Антона, невзирая на его хара́ктерную эмоциональность, психика была достаточно крепкая. И он внезапно решил кинуться под поезд! Сжав зубы, отогнав страх и доверяя интуиции, Антон бросил себя под колёса, перевернулся и – оказался на другой стороне! «Грёбаные глюки!». Это что, оттуда? Да пошло всё… Поднялся на виадук, вернулся на вокзал, снова посмотрел расписание – «железка» через час, ну, нормально. Дождался, сидя в зале отдыха, передохнул заодно, и – теперь уже, через виадук! – вышел на свой путь, сел и поехал. Дальше фокусов не было. Пассмобиль, метро – всё, дома. Что это было???

– Кто на вахте? – спросил капитан, – Кто в рубке? – он только проснулся. Старпом:

– Там Андино, Толмач прикорнула на пару часиков. У меня всё под контролем. Пока не врезались никуда.

– Отставить шутки! Как проходим Пояс?

– Пока проблем нет, двигаем дальше.

– Хорошо, через два часа буди Марию, Гамма пусть отдохнёт, этот путь сложен.

– Есть, капитан!

– Алё, Мэри! Просыпайся давай, приказ Командора. Иди на вахту, потом доспишь.

– Ну, ё-маё, на самом интересном месте… – Ты что там, трахаешься во сне?

– Да если бы… Не, я тебя палкой гоняю по всему кораблю.

– Слушай, там Гамма уже 12 часов сидит, дай ей отдохнуть. – приказал старпом.

– Да я всё поняла, сейчас умоюсь только, бутербродов нафарширую, по дороге кофе прихвачу, да и буду в ложементе завтракать. Минут 15 мне дай, да? Всё, уйди.

Антон вышел, но далеко не отходил; засекая пятнадцать минут, смотрел, когда выползет пилот. Мария вышла через 14, заметила босса, отвернулась, не произнеся ни слова, и пошла с пакетиком в сторону пилотажной рубки. По дороге притронулась к кофе-машине – горячая – набулькала себе большой стаканчик и со всем этим добром проникла в рубку.

– Иди спать, Гам. Я здесь. Старпом сказал, у тебя два часа, я думаю – четыре. Давай, отдыхай, потом меня сменишь. Если получится, то я и шесть переживу. Пояс – надолго.

– Спасибо, Мэри, у меня уже в глазах всё плавает. Я данные едва воспринимаю. Так и влететь недолго.

– Давай-давай, топай, только сейчас кофе не пей, усни. Проснёшься – выпьешь.

– Да всё понятно, – Гамми выкарабкалась из ложемента, – Спокойной ночи, типа.

– И вам того же, и не кашлять.

Я села в кресло, в свой пилот-ложемент, поставила рядом кофеёк в ячейку, развернула пакет с бутерами и принялась завтракать, одновременно изучая текущие данные. Пока, вроде, не видно по курсу каких-то опасностей, но, понятно: в Поясе шальной астероид всегда может выскочить тебе навстречу, задумав прокатиться «автостопом». Так что автопилот тут не помощник. Только глаза на экраны – «реал» и кибер-расчёты. Очухалась, в форме, сижу час, два, пять… Пора будить Гамму. Только я потянулась к кнопке связи, как заметила на мониторе прямого обзора резкое движение с левого борта! Схватившись за рукоятки штурвала, я въехала, что уже поздно… В наш «Возврат» на большой скорости влетел кусок астероида! Корабль тряхнуло так, что все спящие и бодрствующие слетели с копыт долой. Завизжала сирена оповещения о неполадках судна. Сон как рукой сняло, и через две минуты в пилотажную кабину влетели сразу кэп, штурман и старпом.

– Что?! – Кусок астероида влетел. – Что по данным?

– Пробой обшивки в районе технических коридоров, недалеко от реактора.

– Реактор? – Не затронут. – Разгерметизация? – Только в месте удара. Люки сразу задраены, воздух в остальных помещениях в порядке.

– Урон? Уровень сложности ремонта? – 4 из 10-ти, если прямо сейчас начать.

– Локаторы и вооружение?

– Сложно сказать, датчики мало что показывают, нужно на месте смотреть…

– Отклонение от курса? – Уже восстановлено. – Ты молодец! Будут проблемы из-за этого в дальнейшем?

– Если вовремя отремонтируем, не будут. Только действовать нужно быстро.

Глядя на Дягилева, капитан вышел в эфир:

– Так! Внимание, экипаж! Старпом и бортмеханик – наружу! Все всё слышали. Приказ: проверка систем вооружения в вышеуказанном районе, навигационных систем и внешней обшивки! Как поняли? – Принято, кэп. – Всё, вперёд, и удачи вам!

Лао и Антон облачились в скафандры и потопали в шлюз. Андино отправила Толмач спать и уселась перед мониторами, отслеживая курс и краем глаза приглядывая за парнями снаружи. Прошло 45 минут, когда от них поступил отчёт: «Пушки в порядке, один орудийный шлюз повреждён, но это можно будет руками починить. Две коротковолновые антенны начисто снесло и малый радар дальней связи побит, думаем, его восстановить можно, за 2–3 выхода. Обшивка убита, но не совсем насквозь. Воздух выходит пока, но если усилить внутреннюю и, по дороге, хоть как-то залатать внешнюю, то – живём». – «Принято, ребята, возвращайтесь».

Я легла спать и сразу уснула. Проснулась вдруг, открыла глаза – и кто бы мог подумать? – я опять дома! В своей комнате. В своей кровати. В спортивном костюме. Вспоминаю, что перед этим я в «классики» играла. Допрыгала до финиша – и снова, «как муха в полёте». Да уж… Сон и явь стали неразлучны. Не знаю даже, стоит ли их разлучать? Это, конечно, не особо весело, но и никуда не денешься, как я погляжу. Вот когда найду отличия одного от другого, тогда и будет о чём думать.

IV

Гамми читала книгу «Пробуждение Левиафана», написанную 80 лет назад, зато перевыпущенную на прекрасной бумаге, аж в руки брать приятно. И запах… «Цифра» не пахнет, пахнет бумага, краска и труд печатников, пусть и дистанционных ныне. И через пальцы и глаза передаётся то, что в электронном виде не прочувствуешь. Книга несколько напоминала их последнюю экспедицию, только военных действий у персонажей не было таких, хоть и близко иногда. Зато в реале хватало многого другого, чего нет в этой книге. Эти долбаные «Транс-прыжки» кого угодно с ума сведут! И мы – не исключение. Они с Элом перебрались в Люксембургский лес близ Берга. Ну и связи у кэпа! Не знаю, что там думают учёные-теоретики, но пару раз попробовав «поскакать», лишаешься иллюзий. Невольно возникают мысли: «А может, потихоньку? По старой схеме, без прогрессивных прорывов…». Вот так жить в лесном домике и никакой тебе «научно-технической революции». Вышла, послушала пение птиц, покормила белку, спугнула лесного кота, вечером цикады запиликали на скрипках, костёр горит, комары от дыма улепётывают… М-да. Поздно, сестричка. Либо космос, либо «дом для сумасшедших». Ну хотя бы сейчас проникнуться природой… Всё-таки, хорошо, что Эл её сюда вывез. Не знаю, как там пойдёт дальше, но вот это – настоящее отдохновение.

Гамма сидела на крохотной веранде в кресле-качалке. Читать больше не хотелось. Она отложила книгу, встала, потянулась и зашла в дом. Изобразила на «стене» палубу океанского лайнера, за ней – волны, сопровождаемые криками чаек и на этом фоне завела тихие сюиты Баха. Достала замороженные стейки, поставила в микропечь, размораживаться. И зажгла свечи. Прям как настоящие: запах воска, живой огонь, правда, плазменный, но абсолютно как натуральный – горит правильно и реагирует на дуновения воздуха. Свечи «плавятся», стекая в подсвечники, потом закидываешь их в микропечку, выбираешь режим, форм-фактор – и снова здравствуйте! Новые свечи любимой формы. Докатились… Скоро люди будут не нужны, к звёздам полетят роботы. Им плевать на кислород, еду и радиацию; прилетят – наделают себе подобных и – ну! – песни танцевать! Потом ещё спрашивай разрешения в гости приехать.

Через два дня приехал Эллингтон, мрачный, как туча. Рассказал, что они всё же попали на камеры и на него подало судебный иск агенство RENC, с условием его отзыва, при предоставлении информации по поводу местопребывания синьоры Гаммы Андино. Эл отскочил ненадолго в сторону, еле убедив их в том, что точно не знает, но готов помочь найти Андино, есть догадки. От помощи «RENC Security» он отказался, мотивируя тем, что Гамма, если найдётся, может сбежать и далеко. Однако, будучи уверенным в наличии обязательного «хвоста», Эл предпринял все возможные мероприятия по «отрыву», даже не видя слежки. Шпионом он не был, не учили, руководствовался чисто логикой поведения «следящих». Покружил в городе, за городом тоже, умудрился выяснить, что за ним никого – и поехал в лес, к Гамми.

– И что нам теперь делать, кэп? – спросила штурман.

– Паспорта менять. Всё, отлетались мы, чёрт подери… А потом уезжать подальше.

– Почему такие сложности? Мы же, как бы, «героями» считаемся…

– Нас не только в сокрытии инфы подозревают, отталкиваясь от этого у них родилась гипотеза, якобы мы можем на Землю кое-что занести.

– Ну вот тебе! Придурки что ли?

– А ты подумай. Мы же ненормальные вернулись. Ты в больнице, Лао в больнице, я на грани суда, Мэри, похоже, тупит сильно, про Антона пока не знаю, но уверен – с ним тоже проблемы есть.

– Ну это, может, от «скачков» просто? Мы ж ни с кем не встречались в Космосе… Даже с корабля не выходили. Разве что по борту полазили при ремонте.

– Скачки – не скачки, но чердаки-то нам снесло. А эти напридумывали всякого…

– И что теперь? Скрываться всю жизнь? Мы столько провернули – а взамен что?? Мы ж на Планету работали, они что, совсем охренели?! Ну, полежали в госпиталях, подумаешь… Посттравматический синдром! Идите в баню, пропарьте мозги! Я не хочу бегать-прятаться из-за того, что у кого-то там кукушка отлетела!!

– Успокойся. Смотри: мы сдаёмся, ты – в дурке, я – в тюрьме. Не верю я, что мне с рук сойдёт скрытный вывоз тебя из под контроля RENCа! И тебя тоже переведут в психушку, глядя на твою строптивость. Заодно прихватят и остальных, запрут в секретных госпиталях и будут ждать, пока не проявятся симптомы, например, социопатии. Это как минимум. Давай лучше снимемся с якоря и будем спокойно жить где-нибудь в Новой Зеландии, в Аргентине, ну или в Скандинавии.

– Я хочу летать. Это моя жизнь.

– Ладно. Подумай день-ночь, завтра вернёмся к этому разговору. А пока, пойдём, прогуляемся по лесу?

– Есть хочешь? Я тут стейки поджарила слегка и овощи приготовила…

– Спасибо, но аппетита нет от слова «совсем». Напряжный день выдался. Пока к тебе ехал, «хвосты» отрубал, как смог. А я не умею, пришлось выдумывать алгоритмы на ходу, устал я очень. Может попозже поужинаем?

– Как скажешь. Ну, пошли тогда, прогуляемся.

Лао и Антон чинили радар. Сам он почему-то не чинился. Уже третий «выползень» в открытый космос.

– Тук-тук, приём. – Да, бойцы, слышу вас, – отозвалась Мэри первой.

– Почти всё зарихтовали, и радар и обшивку, но нужен ещё один выход. Боевой шлюз ещё вчера починили.

– Красавцы, парни, возвращайтесь, отдыхайте. Завтра доделаете?

– За два часа. Или три. – Отлично, ждём, конец связи.

Капитан не вставил ни слова. Всё и так понятно. Ремонт идёт в дежурном режиме. Осталось их встретить в шлюзе, он позаботится. Пояс астероидов наполовину одолели за два дня. Ускорение пока растёт. Внутри корабля – около 3,8g. Экипаж-то ноги передвигает, зато не нужно включать магнитные подошвы. Зато… Ага, только все как бы потолстели на полсотню кэгэ. А так – «всё нормально». За 5g уже никто ходить не будет. Кресла, койки, ложементы – и все на ремнях, как в психушке «тяжёлые» лежат. Эллингтон подумал, что в районе орбиты Юпитера так и будет, а потом – торможение, тогда может быть и больше. Недолго. Может, сутки, плюс-минус. Ещё сам Юпитер отпускать не захочет, с притяжением у него – огого! Огонь! Даром, что «газовый», всё прибирает к рукам, что мимо летит. Вот они, на пару с Сатурном, и разорвали какую-то планету давным-давно, отчего обзавелись Кольцами. У Сатурна Кольцо огромное, даже с Земли иногда видно из приличного бинокля, Юпитеру досталось гораздо меньшее, хоть он и порядком крупнее Сатурна. Но это гипотеза, насчёт «планеты». Может, эти два монстра разорвали инопланетянскую эскадру, что залетела не в ту степь, в Солнечную систему. Хо-хо! Да в таком случае, у нас отличная защита на «предполье»! Буферная зона!

– Кэп, может мне смениться пора? – звучит Мария по внутренней связи. Я что-то дико устала, одиннадцать часов сижу, ничего не вижу толком…

– Да-да, конечно. Сейчас подниму штурмана, потерпи ещё 15–20 минут, хорошо?

– Само собой.

Через 18 минут заползает Гамми, как обычно, с пакетиком бутербродов и стаканом горячего, крепкого кофе.

– Бедная Мэри! Разбудила бы раньше… Я что-то вырубилась, аж задние огни погасли, хе-хе. Давай, двигай спать, принимаю вахту.

Маша тяжело поднялась, поцеловала в щёку Гам, и поплелась под силой тяжести и усталости в свою каюту. Выключила свет, фоновую музыку – играла пол-суток кому-то зачем-то, и рухнула на кровать, затянув ремни на себе. И тут же открыла глаза! Я сижу в лесопарке, том самом, где я занималась «перепайкой». Сижу на мокром бревне – видимо, неслабый дождик прошёл накануне. Задница уже промокла, надо вставать и идти. Куда? Ну, домой, вроде как. Стоп! Меня же только что на вахте Гамми сменила! Откуда я здесь? Мне что, теперь жить с этим?! Привыкать-подстраиваться? Я же в дурдоме закончусь. Если я не разбираю где миф, а где истинное, то мне нужно выспаться и сменить Андино через часов восемь. Домой!

«Возврат» летел дальше по маршруту. За курсом и неожиданностями, в виде шальных небесных тел, следила штурман, Гамма Андино, греко-римская метиска, жуя бутеры и запивая кофе из машины, варящей по-соседству. Толмач спала у себя в каюте, но была ли она там? Она оказазалась снова дома, на Земле, в России, в городе Миасс Челябинской области. А, может, она была сразу в двух местах? Или это просто были «флэшбэки» после приземления? В любом случае, Мария, не найдя ответа на этот вопрос, решила, что если она на корабле, то надо через часов 8 сменять Гамми. Для этого нужно поспать.

– Привет, мам. – Где ты так долго бродишь?

– На спортплощадке потренировалась, по лесу походила… А что, долго?

– Да часов шесть тебя не было. Я не стала по связи набирать, может что-то важное у тебя.

– Ну и правильно. Сперва качалась, потом отдыхала. От всего. Сейчас бы в душ да поспать…

– Молодец у меня дочь! Вся подтянутая, дисциплинированная. Дай-ка я тебя поцелую, и беги в душ. Сон будет крепче.

Чмок!

Я вырубилась моментально, заведя на напульснике будильник на «через 7 часов». И с писком будильника проснулась в своей каюте. Это был сигнал вызова внутренней связи.

– Да? – Машка, дуй в рубку. – услышала она голос старпома. – Пять минут. – Не задерживайся.

Я попробовала резко встать, отцепив ремни, но вышло иначе. Перегрузка, по ощущениям, стала около 4g с лишним. Четыре и два, что ли… Я медленно поднялась, дошлёпала до санузла, умылась, выпила перереботанной воды из-под крана в «колоколе», оделась и так же медленно докарабкалась до «пилотажки». Захожу: старпом за штурвалом! Гамма в соседнем, своём штурманском кресле, на ремнях, сидит с закрытыми глазами.

– С добрым! Садись, принимай пост. – Что с Гамми?

– Может, уснула, а, может без сознания. Сейчас разберусь. А ты рули. – я уселась.

– Что-то случилось? – Да вроде нет. Не знаю. Зашёл – она уже «выкл», перетащил её туда, да тебя вызвал. Ты мне конечно, могла бы помочь, но лучше за курсом следи. Я штурманку оттащу в медотсек, там и понятно будет. Если это недосып – закину её в каюту, пусть отдыхает, а если нарушения какие-то, то машина покажет. Давай тут повнимательней, чтобы не было как в прошлый раз, договорились?

– Принято к исполнению, босс.

И Антон поволок Гамму под уже 4,4g в медицинский отсек. Да он сам как машина! Мы одолели Пояс где-то на две трети, я регулировала курс, тут автопилотом не отделаешься, и внимательно следила за проносящимися «небесными телами», чтоб им сгореть! Прошло часов пять, как в «пилотажке» нарисовался капитан.

– Как обстановка? – Пока живы. – Угу. Пусть так и останется, да?

– Так и будет. А что там с Андино? – Не знаю, старпом утащил её в медотсек, ждёт по связи результаты «Автодока».

– Ясно. А где он сам? – Не знаю, может, спит… На крайний случай тебя будут сменять Дягилев и Син.

– А наш мех-то справится?

– Все проходили пилотно-штурманскую подготовку, сама знаешь. Но, надеюсь, Андино очнётся.

– Неплохо бы было.

Антон сообщил, что Гамми потеряла сознание из-за истощения. Упадок сил. Полежит в медотсеке полдня, машина закачает ей декстрозу, витамины В и С, магний, энергоусилители, другие препараты, и она же проведёт восстанавливающий массаж. Потом короткий сон, и пациент – в форме. Я была рада. Гам – суперштурман, а мы проходим сложную дистанцию. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если за экраны сядут полупрофи… Ну что ж, двигаемся дальше. «Четыре дня»… Ага, теоретики – самые умные! Ничего, дотянем, Юпитер уже виден хорошо, и по моим прикидкам, осталось дня полтора. Этого монстра надо будет проскочить на ускорении, потом тормозить. Сейчас уже 4,5g, тяжко… Очень. Неудивительно, что Гамма отключилась. Как бы мне не вырубиться… Думаю, на 5g мы начнём торможение, не сахар вообще! Похоже, придётся включать автопилот и на подвесках болтаться, тупить какое-то время. Ну, а пока…

Здоровый астероид в форме «собачьей кости» пролетел прямо перед носом, крутясь как придётся! Ууф! Повезло. И не тормознёшь на таком разгоне… Я было дёрнулась отворачивать, схватила рукоятки – но, пронесло! «Тебя бы так пронесло! – подумал Мюллер». Какие-то отголоски вековой давности, из анекдотов про некоего разведчика Штирлица. Почему именно на моей вахте всё самое мрачное происходит?? Хотя… Андино может просто отмалчиваться. И кто знает, что у неё происходило? Слежу уже пятый час, ускорение убивает! Если верить старпому и его машине, то, примерно 8–10 часов ещё сидеть, пока Гамми в себя не придёт. Иначе – кто-то на замену сядет, Лао, например. Дольше я не выдержу под такой гравитацией. Завтра уж точно по мне «подвеска» плачет… Остаётся надеяться, что к тому времени мы Юпитер оставим за спиной. На этом этапе он-то и поможет нам замедлиться.

– Алло, это Эллингтон Коупленд, приветствую тебя!

– О! Привет, чемпион! Как поживаешь? – Нормально. Горло побаливает. Помнишь бар «Джангл»? Встретимся? – Когда? – Как в прошлый раз. – Ты с кем?

– Один. С «трубкой мира» 18 дюймов. – Хорошо. – Эл свернул экран новоприобретённого напульсника и кинул девайс в микропечь.

Это были их коды. Старый приятель Джошуа изготавливал фальшивые документы, имея доступ к чистым бланкам. Бар «Джангл», хоть и был в городе, на Гранд-авеню, но обозначал лабораторию Джошуа в подвале его дома. «Болит горло» – нужен паспорт. «В прошлый раз» означало: в тот же день, сегодня. «Один с трубкой мира» – значит паспорт нужен ему и его спутнику. «18 дюймов» – это 18:00. Эллингтон был далёк от криминала, но как-то раз его другу потребовалась помощь и они поехали к Джошуа. После этого Эл и Джош договорились о кодах. На всякий случай. И вот такой случай представился.

– Как себя чувствуешь? – спросил Эл Гамми, вернувшись в их «логово».

– Неплохо. Ты как? – Норм. Через пару часов надо будет в город вместе съездить.

– Зачем? – Документы нам сделают, я договорился. Нужны фото, отпечатки и тогда же и заберём, часок спустя.

– А это не опасно? – А, да, сейчас, – Эл принёс сумку, открыл, – Вот тебе парик, очки тёмные и специальный крем для лица. Он немного сбивает систему опознавания с камер наблюдения. Себе тоже парик взял. – он продолжил разгружать сумку: тоже очки, крем и «усы».

– На месте всё снимем, отмоем рожицы, сфотографируемся, потом снова нарядимся и вернёмся сюда. Завтра закажу билеты на «челнок», доедем до порта в «нарядах», в туалете повторим процедуру, только крем оставим на лицах, быстро пройдём таможню, сядем, долетим, вечером решим куда и на месте уже отсидимся пару недель.

– Погоди-ка. И чем мы дальше будем заниматься? Я не могу без работы. Мне нужно летать, я тебе говорила. Но нас ведь все знают!

– Пусть всё немного утрясётся. Потом можно на Лунную базу перебраться. Там устроиться по новым паспортам на какое-нибудь судно. Можно перед переездом, в принципе, «пластику» сделать и снова переправить документы. Новую жизнь начать.

– К чему такие сложности?? Мы что, шпионы какие-то?! Я не хочу так жить! Мы этого не заслужили!

– Давай сделаем так. У нас мало времени. Мы сейчас съездим в город, оформим документы, вернёмся и всё спокойно обсудим, ладно? Паспорта лишними не будут, могут пригодиться, даже если мы ничего не решим.

– Ну, давай съездим…

Спустя час они, в париках и очках, сели в мобиль, тронулись. Гамма вся в сомнениях:

– Ты уверен в том что мы делаем? – А мы ещё ничего не сделали. Доедем, там человек надёжный и спец в своём деле, заберём новые «корочки», вернёмся – и подумаем вместе. Я не собираюсь тебя к чему-то принуждать, но пусть документы уже будут лежать в сейфе. Если не пригодятся – спрячу посерьёзнее.

– Чёрт тебя дери, командор! Может, зря ты меня из больницы выдернул? По-моему, ты всё только усложнил. Нам скрывать нечего, а теперь ты предлагаешь скрываться!

– Ладно, что сделано – то сделано. Обсудим, не паникуй раньше времени. На крайний случай запомни: я тебя выкрал из палаты, ты ничего не могла сделать. Увёз в лес, потом заставил сделать фальшивый паспорт, сфотографировал тебя. Только не рассказывай, что мы куда-то поехали за этим. Я всё возьму на себя, но ты моего человека не сдавай. Я вернулся с новыми документами и уговорил уехать подальше. Договорились?

– Ну пусть так. Но мы должны сегодня обязательно поговорить.

– Так и сделаем. Давай пока по порядку действовать.

Замолчали. Слышно лишь шорох шин. Через некоторое время остановились где-то на краю города, у старого кирпичного одноэтажного здания. Эллингтон вышел, открыл дверь Гамми и повёл её в обход дома к «чёрному» входу. Всё кругом ограждено, на задних воротах кодовый замок со связью. Эл нажал кнопку вызова:

– Слушаю. – Птицы прилетели. – Открываю.

Щелчок, они вошли, дотопали до заднего крыльца, там уже стоял в открытой двери Джошуа, улыбаясь, увидев их.

– Привет, Командор! Кто эта девушка? – Гам сняла очки, – Аа-а, это же… Гамма Андино с «WasWrong»!

– Привет-привет, она моя девушка и моя коллега. Свои люди.

– Ну, здравствуйте, Гамма! Проходите в дом. – Ты её не видел, ага?

– Да я никого никогда не видел, кроме своей собаки. – Что-то лая не слышал.

– Так она сейчас в доме.

Выбежала бодрая ротвейлерша, оценила ситуацию, молча села рядом с хозяином, изучая гостей.

– Стелла умная. Просто так гавкать не будет. Разорвёт молча, ха-ха-ха! Ну, это не про вас, не бойтесь, она уже поняла, что пришли свои. Разуваемся, проходим. Что предпочтёте выпить? Коньяк, вискарь, вино? У меня, кстати, водка есть. Из России, не «местная»!

– Мне можно вина? – сказала Гамма. – Я бы вискарика принял слегка, я за рулём. – добавил Эл. – Сделаем. – Он достал бокал и два стакана, вытащил лёд из охладителя, разлил всем, подняли, – За всё! – выдал тост Джош. Отхлебнули. – Пройдёмте в мой кабинет. Напитки берите с собой.

Спустились в подвал, пройдя через две серьёзные двери с распознаванием отпечатков пальцев и сетчатки глаз.

– Да-а, сурово тут у тебя устроено. Я в тот раз тоже оценил. – покачал головой Эллингтон. – Сам понимаешь, бизнес такой…

– Ну да, ну да. – Вы как будете на фото, в этом наряде или натурально? Очки-то так и так снять нужно будет. – Да, сейчас, – они сняли парики, достали влажные салфетки, вытерли лица.

– Начнём с тебя, Командор. Сядь сюда, смотри прямо…

Потом Джошуа снял отпечатки, записал новые личные данные и отправил пару наверх. Через 45 минут поднялся, подошёл, протягивая паспорта и документы на мобили для Коупленда и Андино.

– Вот, получите и распишитесь в Книге «Жалоб и предложений», как говорили когда-то, гы-гы!

– Сейчас подпись поставлю, только карандаш обслюнявлю…

Эллингтон высветил экран «серого» устройства и нажал кнопку «перечислить» – уже приготовился. Транзакция подтвердилась тут же. На опять же «серый» счёт Джошуа упала немаленькая сумма. Эл развернул экран, показывая Джошу. У него пискнул напульсник, сообщая о пополнении счёта. Он смотреть не стал:

– Да верю-верю, за тобой же вся планета стоит! Ха-ха!

– Угадай, что бы, в таком случае я тут, у тебя, сидел?

– Всякое бывает, Командор…

– Ну, спасибо за работу, желаю удачи. – Заходите, как мимо будете проходить и приспичит посс… Ой, извините, миссис Андино…

– Да ладно, смешно. Только я «мисс», а точнее – «синьорита».

– Как скажете. До свидания, дорогие гости!

И «новые личности» поехали в «логово».

V

Люди, на протяжении всей своей истории, мечтали о «Золотой рыбке», исполняющей три любых желания. Ну, касательно «золотой рыбки», это скорее к русским, однако есть такие понятия, как «американская мечта», в контексте того, чтобы быть самым богатым, или «английская мечта», чтобы стать уважаемым джентльменом и находиться в безопасности в своём поместье. «Мой дом – моя крепость», и никак иначе. Или «китайская мечта» – чтобы быть как Будда и получить возможность терпеть лишения веками. Пока обезьяна на дереве не дождётся своего врага, проплывающего мёртвым мимо по течению. Тигра, например. А также мечты жителей Южной Америки, Африки, северной и чёрной, континентальной Европы, полярного Севера, Океании…

А теперь человечество, разнородное в своём мировоззрении и в своих мечтаниях, возжелало именно «золотую рыбку», вне зависимости от русских сказок. «Золотая Рыба» – созвездие, куда не смогли добраться уже две экспедиции. И где, по словам международного научного сообщества, есть планета с похожими земными условиями. И, несмотря на две условно-неудачные миссии, Земля решила отправить по тому же адресу уже целую флотилию дальних кораблей. «Условно-неудачные» – это потому, что первая так и не вернулась, либо растаяв в Космосе, либо попав в другое измерение, а вторая – вернулась в полном составе, но так и не добившись основной цели экспедиции. Зато привезли массу новостей по поводу, собственно, самого Космоса и побочных эффектов «прыжков» с помощью «преобразователя Орнандо». А большинство населения планеты, в отличие от его же реакции по результатам миссии «Нетуды» и, глядя на возвращение «Возврата», снова воспрянуло духом, и – завелось!

Миссию назвали на этот раз «Dorado».

Конференция была назначена на четверг в штаб-квартире Агенства в Женеве. На ней собрались все главы отделов RENC Corp., включая высшее лицо Агенства Коллинза Кингсмана и, частично, управленцев RENC Security, Inc. Из RENC Sec. там была глава «дочки» RENC Corp. по безопасности, внешней и внутренней, Улла Хансен, а также руководители всех филиалов «конторы» из Китая, России, Европы и США, а, заодно, и из другой географии, где находились отделения RENC. Слово взял Юрий Соболев, PR-директор:

– Я – пиарщик, вы все меня знаете. Скажу лишь пару слов. Со времени приземления «Возврата», в обществе изменилось отношение к этим миссиям, благодаря выжившему второму экипажу и их наблюдениям в космосе. На текущий момент мы пока снова обладаем поддержкой основной массы населения Земли. С помощью пяти, пяти(!) – Соболев поднял палец, подчёркивая восклицание, – кораблей мы сможем достичь нашей цели! Задачи стоят те же, но, с помощью вновь модифицированных «ОКТО-преобразоватилей» шансы у нас повышаются. И, конечно, с моральной помощью всех людей Земли! Наш отдел прилагает все силы, обеспечивая максимально устойчивое позитивное отношение всех людей на планете к новой экспедиции. Для этой цели задействованы все крупнейшие СМИ государств, пропагандирующих в научно-популярном виде идею освоения далёких планет. Мы также занимаемся разработкой разнообразной рекламы, основанной на некоторых данных, опубликованных по показаниям миссии «Возврат» и описаниям характеристик и жизнедеятельности всех членов экипажа данной миссии, опуская некоторые детали, вы понимаете о чём я. Я закончил. – Юрий откинулся в кресле, глядя на руководителя Агенства.

– Спасибо, мистер Соболефф. Прошу вас, мистер Рассел. Вам слово.

Райан Рассел был начальником отдела общей безопасности RENC. На этом посту он сменил экс-главу Антона Дягилева, который, передав должность, рискнул пройти тестирование, суровую медкомиссию и ещё более суровые тренировки, дабы попасть в команду «Возврата». Попал. И слетал с экипажем туда-обратно в качестве старшего помощника капитана.

– Да, благодарю. Также буду краток, учитывая временные рамки текущей конференции. Итак, по внутреннему расследованию касательно членов экипажа миссии «Vozvrat» можно сказать следующее: ничего. Помимо того, что они все побывали в стационарах по разным причинам, но, определённо с психическими отклонениями. Однако медицинские тесты не выявили никакой симптоматики, связанной с нарушениями головного мозга. Об этом подробнее может рассказать отдел Медподготовки экипажей во главе с уважаемым всеми нами доктором Камалом Тхакуром, – Рассел обернулся на доктора, тот кивнул, – Единственное что нас наиболее смущает – это странные контрольные браслеты на ногах, которые, как нам известно, не выпускались никем из производителей. Особенно удивляет тот факт, что «браслеты», которые они могли носить, атрибутировались только Агенством RENC. Кроме того, технология этих браслетов несколько необычна, хоть и, в-принципе, понятна. Она похожа на земную, но, как бы опережающая наше время.

– Извините, что вмешиваюсь, – перебила Айминь Юи из отдела Математических расчётов, – Наши специалисты, детально изучив устройство «новых браслетов», пришли к выводу, что эта технология, будучи в данный момент в разработке, вполне соответствует прогнозам по практическому применению примерно через три года. И этот срок, кстати, сопоставим со временем полёта миссии «Возврат».

– Спасибо, миссис Юи, – Райан Рассел дважды коснулся пальцами стола: жест, означающий у китайцев благодарность, – Я уже почти закончил, но наблюдения математиков в сопоставлении сроков довольно любопытны, хотя пока это ещё мало о чём говорит. Продолжу: наш отдел, совместно с другими подразделениями, пришли к выводу, что по запросу команды «Возврата» на участие в экспедиции «Dorado», имеет смысл рассмотреть их предложение. Поскольку медкомиссию четверо из них уже прошли удовлетворительно, кроме Антона Дягилева по самоотводу, мы считаем, что эти опытные косморазведчики вполне могут составить экипаж одного из бортов флотилии. Ну и нянчиться с ними тут не придётся, простите…

– Хорошо, прощаю. Роман Данилин, прошу вас, – обратился Кингсман к начальнику отдела внутренних расследований RENC, – Давайте определимся с этим вопросом и перейдём к следующим. У нас на сегодня довольно обширная повестка. После Данилина выслушаем мнение директора RENC Security Уллы Хансен. Итак, Роман?..

Конференция затянулась надолго.

Командор лежал на диване, одним глазом время от времени поглядывая на «стену». Дело привычное, уже надоевшее. Ему, как и всем остальным прибывшим, заменили странные «браслеты» на обычные, и распустили по домам. Эллингтон подсматривал новости, но не видел их. Он думал о своей, да и почти всего экипажа, заявке на тренинг для новой экспедиции, в которой уже планировалось 40 человек! Дягилев, вон, отказался, а жаль. Но мог если даже пройти медкомиссию и тренировки, всё равно не попасть в экипаж по возрасту. Он хоть и крепкий мужик, только никто не знает когда мы вернёмся… А ему уже почти 50. Хотелось бы его в старпомы, надёжный он, но ещё никто не назначал Коупленда ни в капитаны, ни вообще, в эту новую экспедицию. Так что…

И тут поступил вызов. На «пульс».

– Приветствую тебя, Юрий, – на экране нарисовался Соболев. – Вопросы?

– Да, здравствуй, Эллингтон. Я по делу. – Весь внимание.

– Ты прошёл тесты и тренировки, как и твои коллеги по экипажу «Возврат», кроме Антона Дягилева. Ну, я уверен, что ты обо всём уже знаешь. Хочу лишь сказать, что по, практически, полному согласованию на совещании Агенства RENC, твоя персона, как и трое других, зачислены в список экипажа одного из кораблей миссии «Dorado». Поздравляю! Ваш борт – «Dor-1». Вы со своей командой будете авангардом флотилии. Ну, а так как экипажи формируются из шести человек, вам в «нагрузку» ещё два человека. Ты, лично, остаёшься капитаном судна, проявив себя в прошлую экспедицию, ну и на Земле… Но не об этом речь. Старпомом будет известный тебе персонаж по имени Жоан де Соуза, и ещё один – инженер и связист-шифровальщик, а также ОКТО-специалист – Генри Уизборн.

– Жоана я знаю хорошо. Опытный человек, однако не знаю, как он поведёт себя помощником. Но я его уважаю и с таким отношением можно попробовать доп-тесты на виртуале. Но, Юра, как ты понимаешь, все эти тренажёры ничего не дадут. Если я капитан, то значит – «стратег», а в помощниках у меня должен быть «тактик».

– Понимаю, но Де Соуза успел отличиться, в общем-то…

– Не спорю. Он молодец. Я помню его ситуацию в радиационном поясе, где он со своей командой бился даже не с бандитами, а с этими… как их… «неправомерными» жуликами, что ли… У которых «крыша» была ого-го! И денег на вооружение хватало.

– Да, была такая история. Он, кстати, тогда никого не убил. Он их, тупо, взял в плен и привёз на Землю, под суд. Это невероятно в космосе!

– Ладно, посмотрим. Нас ждут движения посерьёзнее, я только поэтому в сомнениях. А что со вторым? Я про него ничего не знаю, откуда он взялся?

– Он не так давно в RENCе, был замом Райана Рассела в NASA одно время, потом был вторым замом Уллы Хансен, летал четыре раза в качестве бортинженера, раз – на одном корабле до Юпитера пытались добраться, но – развернулись и вернулись назад. Пояс астероидов не пустил. Там был уже связистом и шифровальщиком. Ну и инженером, как всегда. Неплохой спец, на самом деле.

– Ясно. Но жаль, что я его почему-то не знаю. Понятно, что ни меня, как капитана, ни мою команду никто теперь не спрашивает, но, представь какая миссия у нас? Там только друг за друга держаться! А тут ещё пара непроверенных членов экипажа…

– Могу, могу понять тебя, командор. Видишь сам: я тоже тут парадом не командую, отвечаю лишь за свою подконтрольную территорию. Тебе всё рассказал что знаю.

– Спасибо, Юрий, ценю. За мной должок. Но скоро мы отправимся снова в никуда, могу «должок» не вернуть.

– Не вопрос. Я понимаю. Буду держать пальцы крестиком. На ногах, чтоб никто не видел.

– Да ты прям «юморист», как я погляжу.

– Не от хорошей жизни. Командор, я инсайдом не владею, но ты с Уизборном повнимательней там. Интуиция мне что-то подсказывает, а что конкретно – не могу понять. Конец связи.

– Пока.

На этом контакт был исчерпан и Эл задумался. Потом вышел в Сеть и стал изучать биографии и характеристики Жоана де Соузы и Генри Уизборна.

Когда отправляли «шхуну» «Netuda» в никуда, в те времена была лишь одна приличная верфь на околоземной орбите и две ремонтных у Земли и Луны. Перед запуском «Возврата» ремонтные верфи достроили до полнофункциональных заводов, а пока вторая экспедиция болталась в пространстве, собрали ещё три «станции техобслуживания» на орбитах Земли, Луны и Марса. Ну а ближе к миссии «Dorado» подготовили и запустили в эксплуатацию 3 земных верфи, и одну ремонтную; 2 лунных, капитальную и ремонтную; и одну полную на марсианской орбите, так же достроенной из «СТО». Таким образом, всем государствам Земли, вложившись в верфи и суда, удалось построить пять кораблей с модифицированными «ОКТО-движками», как их называли учёные и космонавты. Ну и Россия, параллельно, произвела на свет основные двигатели РДТ-1100 с более высокой мощностью, укрепив, при этом, корпуса судов, и изменив их форму. Американцы, совместно с индусами, установили многофункциональные квантовые компьютеры на борты, и, под этой «эгидой», индийцы отправили в экспедицию двух своих космонавтов. А также, по одному: японец, бразилец и даже малаец, причём капитан.

«Dorado». Такое название дал созвездию голландский астроном Петер Планциус, открывший это скопление звёзд на стыке 16-го и 17-го веков, отталкиваясь от наработок мореплавателей Питера Дирксзуна и Фредерика де Хаутмана, которое переименовал чуть позже Иоганн Кеплер в «Xiphias», «Меч-Рыба», по-немецки «Schwertfisch», но в дальнейшем получившим имя «Золотая Рыба», в официальном астрономическом обозначении «Dor», какой вывеской и нарядили флотилию кораблей: «Dor-1, 2… 5». Условно-поблизости находилось созвездие «Летучая Рыба», почти тёзка и, заодно, эмиссионная туманность Тарантул, что бы это ни значило, да-да. В «Золотой Рыбе», как известно астрономам ещё с середины XX века, интересующая звезда со своей мелкой трёхпланетной системой, в этом созвездии не значилась ни альфой, ни бетой, ни дзетой, а просто была. Но именно в ней и были заинтересованы учёные и космические агенства. А после надлежащей рекламы – и простые люди. Кто бы сомневался. Люди всегда хотели «покорить Космос», над этим можно смеяться, но инстинкт выживания вида заставлял искать новые земли на будущее или на всякий случай.

Ещё можно пошутить над названием эспедиции. Первая – «Нетуда» – не вернулась, вторая – «Возврат» – вернулась, не добившись цели, но не потеряв никого из экипажа; ну раз так всё работает, третью решили обозвать сразу целью миссии. Чтоб уже наверняка, ха-ха. Кстати, можно и не смеяться, кто знает как всё обернётся? Запуск рассчитывался через три недели, пока суда и экипажи не пройдут предполётную подготовку, потом – «смычка». Три корабля с Земли и по одному с Луны и Марса. С орбитальных корабельных заводов, то есть, в конце концов, с капитальных верфей. Смычка назначена на орбите Деймоса, спутника Марса, дальше – синхронный старт к Сатурну. Пятью судами, целой флотилией! Какое всё-таки дикое желание у человечества укрепить свои тылы! И это несмотря на тот факт, что Солнце закончит свою работу, уничтожив прежде всю Солнечную систему, лишь через, примерно, 5–6 миллиардов лет! Но стоит признать: за это время может произойти всё, что угодно… Ну вот и выходит, что нужно рассеивать споры где ни попадя, главное – подальше. И снова бог Нету́да полетел за «золотой рыбкой»…

В 150-ти километрах от Нижнего, называвшимся ранее Нижним Новгородом, зажглись, как свечи, облака, и небо тоже стало ярким и цветным. Люди в этой широте никогда до этого не видели северного сияния, ну или чего-то похожего. Это вызывало недоумение и страх. В новостях начали говорить о развитие российского проекта «Сура-2», одновременно с модернизацией полигона США «HAARP Next» на Аляске, где также местные жители наблюдали подобные эффекты. Почему «сияние» засияло синхронно на удалении в пол-планеты – никто не знал. Но было понятно, что директора обеих программ по ионосферному электромагнетизму договорились по каким-то закрытым исследовательским задачам, о чём знают, может быть, только правительства этих государств. Вместо того, чтобы использовать эти технологии в качестве оружия друг против друга, ещё, буквально, около полувека назад. Небо горело и сверкали молнии, «сухие грозы» обозначая. Страх у русских необязательно вызывает панику, кто-то спрятался, кто-то просто перестал бояться, а кому-то было вообще всё равно: «Какая разница? Как идёт, так и будет». Но, кроме визуальных эффектов, ничего страшного на этот раз, вроде бы, и не произошло.

Эти небесные «озарения» коснулись также жителей Челябинской области. Мария Толмач видела их собственными глазами из родного Миасса, правда, особого значения этому не придала. Экипаж проходил тренинг не на казарменном положении, а через десять дней – вылет, какое ей дело до земных чьих-то экспериментов? Пусть их, может, когда-нибудь кому-нибудь пригодится… А пока надо готовиться к экспедиции, проводить пилотажный тренаж, проходить виртуально экстремальные ситуации, уже новые, связанные со «скачками», ну и, конечно, математика и общая физподготовка. Слава Космосу, их четверых хотя бы отстранили от всяких барокамер, сурдокамер, изоляции и имитаций перегрузок. Сколько можно? Всё это уже давно проходили, а практика не идёт ни в какое сравнение с подготовкой на Земле. Все нюансы не учтёшь, как ни крути, ну, или «крутись»…

Я уже устала от всего этого, и реально «достало» находиться в режиме ожидания. Вот, полететь бы – и сразу всё станет ясно. Что за новые РДТ-двигатели, что за экипаж с новыми рожами, что за ОКТО нынешнее с «супермаяками»… И, главное, как мы будем взаимодействовать с флотилией? Нам всем поставили на борты какую-то «квантовую» связь, чтобы болтать языками даже после «скачка». Ну, поглядим… И любопытно, почему нас взяли на один из бортов миссии, да ещё на «флагманский», мы уже «возрастные» разведчики. Напрашивался вывод, что нас просто согнали с Земли, мы какие-то непонятные, и никто не может в этом разобраться. «Улетайте подальше и можете не возвращаться». Психология Хомо Сапиенса не меняется: всё, в чём или в ком не получается разобраться – надо либо разобрать на запчасти, либо использовать в качестве «штрафного батальона», кидая грудью на лазерные пушки. Хотя, стоит сказать, что эти странные «браслеты» неясно почему на нас оказались… Другое измерение?.. Мы же без них летели!!! Да иди оно всё… Мы снова в пути – и этого достаточно! Застрянем, так застрянем, а если получится, и мы вернёмся – победителей не судят. Однако мы все после «славного» возвращения на «Возврате» попали в такие жернова, что призадумаешься тут…

Десять дней – и всё! Мысли будут заняты другим. Навигация, пилотирование, перегруз, маневры, курсирование и много чего ещё. Минимум рефлексии, короче. Скорей бы уж… Нам будет чем заняться, это точно. Если доплывём до «Золотой Рыбы», будет куча облётов системы, с выброской планетолётов, анализом атмосферы, поверхности, состава планеты, задержимся там явно надолго. А потом ещё возвращение… Да ладно, главное – начать. Пять кораблей? Может и хорошо это, но не попробуешь – не узнаешь. Будем попробовать.

…И мы полетели вне плана. На «челноке» до орбиты, там забрались в свой «Dor-1» и – на Луну, вместе с экипажами «Dor-3» и «Dor-4». Там встретились с командой «Dor-2» и двинули к Марсу, где готовился к старту корабль «Dor-5». С земной орбиты летели медленно, не разгоняясь, чтобы было легче сбавить газ, пока все не соберёмся. Ушло времени куда больше, чем в прошлый раз, но эту схему мы так и планировали. Ближе к орбите Деймоса тормознули до бреющего, «Dor-5» вышел на траекторию, и мы все, по команде с Земли, запустились на полную и – погнали! А так, как до Пояса астероидов дистанция сильно сократилась, начался экстремальный разгон. До Деймоса мы добирались почти неделю, а до Пояса оставалось, примерно, дня 4. И через дня три перегрузки составляли уже около 4,1g. К этой вертящейся куче камней мы подлетели на 5,2g! Мрачно… Порой слюни изо рта свисали сами. Мы с Гамми больше не ходили отдыхать в свои отсеки, спали там же, в рубке, в пилот-ложементах или на «подвесках», загрузив белковыми пакетами, энергетиками и подгузниками всю «пилотажку». Ходить было невозможно. Даже за кофе. Если только по-пластунски или перекатом…

На таком ускорении удары метеоритов проходили вскользь, а крупные астероиды, что летели рискованно, фиксировала новая система слежения, а Гамми с Лао вовремя реагировали – крошили их в пыль из термоядерных пушек. И за три дня, без особых потерь, мы почти проскочили Пояс! Отделавшись лишь лёгким испугом, ремонтом 2-го шлюза, коротковолновой антенны и одного радара дальней связи, который починили на три четверти, но остались живы. Другие корабли прошли каждый по-своему. «Dor-2» обошёлся без повреждений, «Dor-5» требовался серьёзный ремонт, но в рамках специализаций членов экипажа судна, это, в какой-то мере, решалось. «Dor-3» притормозил зачем-то, отстреливаясь с обоих бортов пушками и пулемётами, однако проскочил Пояс почти без урона, отставая от группы. А вот «Dor-4»… Ай-я-яй… Почти на выходе из Пояса астероид попал, похоже, в реакторный блок, и бедная «шхуна» просто испарилась в Пространстве. В таких случаях никакого сигнала SOS и быть не может. Светлая память. Аминь.

Всё же четыре корабля проскочили. Мы остановили ускорение, выровняли скорость, дождались «Dor-3» и поплыли на дюзах РДТ, не разгоняясь, к орбите Ганимеда. Развернулись по очереди, переплыли на тормозах орбиту Синопе, снова разворот – и вот мы на инерционном ходу подкатываем к району «старых маяков». С тем умыслом, что наши новые ОКТО-движки, в-принципе, должны опознать «маяк» «Возврата», но нам лучше поостеречься того самого «беззвездия»…

– Внимание, перекличка! – возник из тишины капитан Коупленд, – Говорит «Dor-1»! «Dor-2»? – В порядке. – «Dor-3»? – На месте. – «Dor-5»? – Мы рядом. Ремонт обшивки снаружи. – Через 5 часов ставим «большой маяк». Настройка ОКТО и готовимся к «скачку». Как поняли? – «Принято-принято-принято!».

Корабли контролировались визуально. Я их всех видела по радиооптическим каналам. Пока. Вопрос в том, что ещё никто не «прыгал» вместе, такими тяжёлыми судами. Что ж, поживём-увидим. Где Маша не пропадала? Маша пропадала везде! Интересно, будет ли меня заносить домой, как происходило регулярно в прошлый раз? Надоело как-то… В-общем, доехали до планируемой точки, сверили координаты и настройки ОКТО-преобразователей, на счёт «ноль» синхронно запустили «Транс-движки», создав, тем самым, довольно больших размеров «старт-маяк». Около шестисот километров в диаметре. И сразу занырнули туда всем скопом. Можно сказать, нас туда втянуло как в «чёрную дыру»…

VI

Возвращаясь из Сучжоу, от родителей, с которыми очень душевно пообщались – Лао даже заночевал у них в этот раз – он вышел из пассмобиля в Шанхае. Добрался он быстро, по выделенной трассе, разрешённой только для пассажирского транспорта. Личным мобилем он так и не обзавёлся, ему не хотелось следить за дорогой, думая о всяком другом. Его мозг занимали лишь мысли о механике, квантологии и астрофизике, и он не рисковал садиться за руль, боясь отвлечьтся мыслями от управления. А автопилот его вообще настораживал, хотя многие так и перемещались. Аварий на «автоматике» было не больше, чем на ручном управлени, а, скорее, даже меньше, но Син привык всё делать своими руками, оттого и считался одним из лучших бортмехаников в Космосе. И на Земле он считал надёжней вызвать экспресс-мобиль, «х-моб», услугу, называемую в далёком прошлом «такси», или сесть на пассмобиль, то, что называлось «автолайнером» тогда же. Ну это – что касается близких расстояний, конечно. Автопилот на космосуднах порой просто необходим, особенно когда перегрузки поднимаются до 5g и выше… Но это другое. Даже пассажирские и грузовые «челноки» водят вручную.

Выйдя в центре города, Лао решил до дома прогуляться пешком, как обычно, не снимая очков, в «доули» и с шейным платком, лёгким, тонким, но огромным, закрывающим подбородок. Проходя вдоль большой улицы – магистрали, практически – он посматривал на людей, на магазины, наблюдая, как кипит жизнь в этом шумном мегаполисе и даже немного радуясь за тех, кто куда-то спешит, зная свои задачи, намерения и цели, поставленные ими для осмысления своей жизни. «Хорошо им. Они знают, что делают. Я тоже всегда осознавал свои задачи и цели. До последнего времени. В Космосе было всё понятно: нужно выжить и выполнить приказ. А сейчас я как тень, хожу-брожу без всякого смысла…». Лао задумался о звёздах, до которых они так и не добрались. Ну, не до тех, к каким стремились. Переходя перекрёсток, он увидел на другой стороне знакомый ультрамаркет, с 3D-баннерами, рекламирующими новые космические симуляторы со скидкой. Подошёл ближе. Поглазел на сканы компьютерных боёв в Пространстве и решил зайти внутрь. Гуляя по магазину, ненароком дошёл до отдела оптики, не того, где очки заказывают, а где бинокли, оружейные прицелы, микроскопы, телескопы… О! «Микроскопов» с меня хватит, мне нужен телескоп! Пока жизнь и работа на паузе, хоть на звёздное небо полюбоваться… «Мех-на-каникулах» стал изучать ассортимент.

– А что у вас есть самое мощное? Обсерваторию не предлагать.

– Сейчас глянем, – менеджер подошёл к терминалу, пробежался по экрану:

– Есть Sky-Watcher BN-110, отличный прибор, с кратностью…

– А что-нибудь посерьёзнее? – Секундочку… Вот такие варианты есть, но очень дорогие…

– Покажите, – Вот: Coronado Solar State, ахромат-рефлектор с диаметром объектива 800 мм на платформе Добсона. И ещё: ALMA-Neo ExtraStar II, радиотелескопическая система. Есть катадиоптрический телескоп…

– Так. Стоп. – Лао глянул, переключился на характеристики, – Да! Вот это! – он ткнул в ALMA. – Это очень серьёзно, уважаемый господин. Стоит как подержаный «челнок». Почти «обсерватория».

– Это понятно. Сколько ждать? – Сейчас уточню, – консультант потыкал пальцем что-то на экране, – Через 40 минут устройство может быть здесь, но оно большое и тяжёлое, вам лучше сразу на дом отправить заказ, там и установка в цену входит.

– Ну, хорошо. Такая сумма наверняка не считывается «опознаванием»? – Да, вы правы. Оплата только по госкарте, – Отправьте номер заказа по связи, я проведу расчёт. И жду через час установщиков дома. Спасибо.

Лао вышел из маркета, его уже ждал «х-моб» – он по пути сделал вызов. Доехал до дома за 15 минут, надел домашний халат и стал ждать. Прибыли два грузчика, два строителя и с ними два спеца по установке, вытащили краном экую «дуру» с платформой, или, точнее, «монтировкой», которые заняли сразу половину комнаты, отведённой Лао под «обсерваторию», на втором этаже. Установщики прежде внимательно изучили план дома, учитывая нагрузку на перекрытия, разобрали часть крыши, опустив на второй этаж основные части, временно залатали, собрали телескоп и уехали, получив серьёзную доплату на счёт компании. Син, естественно, понимал, что видимость будет намного лучше, если смотреть на небо из пригорода, но победил аргумент «зато всё в одном месте». Что-то не просматривается смысл ещё один дом покупать только ради этого. Потом ещё кататься туда-сюда… Ему хватит и такой видимости, телерадиосистема позволит глянуть подальше сквозь «белое небо Шанхая». Всё равно, это – хобби. А телескопчик-то неплохо-ой! Сверкает весь, люминофорные грани… В темноте можно легко найти. Инженер-механик сразу глянул и в окуляр и в цифровой экран – ого! Масштабно. Ещё и из города и днём! Ну не совсем «днём», уже темнеет, но всё равно… Ладно, отложим на попозже. Или на завтра. Вот это приборище! Своих денег, похоже, стоит! Настроить только осталось…

Син лёг спать рано, отложив все дела на следующий день. Проснувшись, для начала приготовил себе сразу завтрак и обед из остатков продуктов, заказал готовые охлаждённые блюда на вечер и на завтра. Взяв с собой кружку с чаем, поднялся в «обсерваторию» – изучать прибор, читать инструкцию размером со среднюю бумажную книгу, крутить ручки, нажимать кнопки… В течение светового дня пообедал, сделал предварительные настройки и стал ждать вечера. Настроение было прекрасное! Он, наконец, нашёл чем заняться. И это была его стихия! Пусть и на Земле.

Наступил вечер, Лао не спешил. Он сходил в ультрамаркет и приобрёл дополнительный терминал для телескопа – большой, с отличным разрешением, пристроив его на стену рядом с окном, из которого торчал объектив. Включил, подстроил яркость, контрастность и уселся с довольным видом, посматривая в видоискатель, иногда на терминал. Шикарная картинка! Звёзд много: яркие, переливаются, мерцают, словно подмигивают: мол, давай, астроном, смотри глубже, а лучше лети к нам, мы тебя ждём. Их мерцание обусловлено преломлением света, идущего через атмосферу, а палитра цветов – из-за разности длины световой волны и зенитным расстоянием. Вот в Околоземье они не меняли облик, различаясь лишь яркостью.

Лао Син регулировал увеличение, как будто летел через вселенную со скоростью света. Захватывающее зрелище! Эх, жаль не увидеть Южный Крест! Тут Северное полушарие. Там, за Крестом, через туманность Угольный Мешок, созвездие Столовая Гора, туманность Тарантул, можно было бы визуально проникнуть в Большое Магелланово Облако, спутника Млечного Пути, перетекающее в созвездие Золотая Рыба. Недостигший «Возвратом» пункт назначения… Медленно перемещая обзор по азимуту к горизонту в сторону Индийского океана, «шанхайский астроном» удивился не на шутку: скорость приближения заметно выросла! Он убрал руки с пульта, но увеличение картинки продолжало расти, ускоряясь при этом! Это ещё что?! Звёзды стали пролетать уже слегка смазываясь, словно приближаясь к световой скорости. Лао поглядывал в терминал, отрываясь от окуляра – всё происходило синхронно. Звёзды постепенно превратились в чёрточки, затем в линии, созвездия было уже не опознать. Куда я «лечу»?! Что за телескоп такой?!

Он откинулся в кресле, продолжая наблюдать за странным небом на терминале, и внезапно подскочил с места, как будто его в зад укусила сколопендра! Линии пролетающих звёзд начали редеть! Лао это кое-то напомнило, но он решил не загадывать наперёд, а посмотреть что будет дальше. Садиться не стал, следил за картинкой на большом экране. И, вдруг – закричал!! Только не это!!! В состоянии шока успел заглянуть в видоискатель – там было то же самое. Звёзды кончились! Пустой Космос. Он потерял сознание… Сколько пролежал на полу – память умалчивала, как и время на часах. Очнувшись, Лао дополз до входной двери, на четвереньках преодолев лестницу, дотянулся до замка, открыл, и снова упал навзничь, оставшись в помутившимся, но сознании. Непослушными пальцами ткнул в экран связи, вызвал «неотложку» – и опять в обморок. Второй раз пришёл в себя уже в госпитале.

– Как вы себя чувствуете? – спросил человек в медицинском халате.

– Никак, просто «чувствую», как-то так… Что это было? – Изучаем. Пока не ясно.

– Где я? – В реанимационом отделении. Это, надеюсь, ненадолго. Как переведём вас – сразу проведём ядерную томографию. Судя по анамнезу, у вас рецидив. Есть догадки?

– Да что тут гадать. Послеполётный синдром. Два «Транс-прыжка». Мы же на атомы разбираемся, потом собираемся заново, – слабым голосом пытался объяснять доктору Син, не касаясь, однако, этапа «беззвездия».

– Понятно. Отдыхайте, восстанавливайтесь. Но я вынужден сообщить о вашем состоянии представителям RENC Corp. Вы же понимаете?

– Да, конечно, куда денешься…

– Если будут пожелания по питанию, медицинскому уходу и связи, после перевода в палату, всё будет предоставлено. А пока – ну вы знаете – кнопка экстренного вызова у вас под руками, сбоку кровати. Желаю скорейшего выздоровления. Док вышёл. А Лао Син обнаружил у себя на ноге контрольный браслет…

Лао ощупал голову. Он её разбил, когда упал первый раз. Ему выбрили место повреждения и заклеили пластырями с нанопокрытием, частицы которого проникали в рану, очищая повреждённые ткани и наращивая новые. «Мда. Придётся потом бриться наголо, да и не беда, всё равно хожу в "доули"». Этот классический юго-восточный азиатский конусообразный головной убор он надевал только в детстве, насмотевшись ретро-фильмов. И снова старые традиции сделали круг: теперь эти шляпы носят многие. Он и причёску-то сменил на всякий пожарный, если придётся снимать «конус».

Уже лёжа в палате, Лао, одним глазом поглядывая на «стену», увидел в новостях фото Коупленда и Андино. Гамми была в больнице, а капитан – сбежал из СИЗО! «Ничего себе!». Капитан?! Что он натворил?! Это же медийная суперперсона! И зачем меня «окольцевали»? Что только не происходит в наши дни…».

Элингтон и Гамми ехали по магистрали, на автопилоте. В маскировке, не превышая скорости. Но, выехав без проблем из города, и проехав полпути, уже внутренне празднуя победу, на развилке их остановила люксембургская дорожная полиция, TD – Traffic Division. Всё теперь в Европе на английском. Да и в мире, в большинстве стран. Кроме бытового языка на местных наречиях.

– Что мы нарушили? – как ни в чём ни бывало, спросил Эл, – Ваши документы? – Коупленд кивнул Гамми и они протянули новые паспорта, а, заодно и документы на мобиль, тоже новые.

– Выйдите из машины, – Какие к нам претензии? – Руки за голову! Медленно выходим! – увидев боевое оружие, нацеленное в лицо, они стали выбираться наружу, – Руки на капот! – второй тэдэшник их наскоро обыскал, завернул руки назад и заковал их в пластиковые наручники.

– Что происходит?! Какие нарушения? – повторил Эллингтон. TD-коп сдёрнул с него парик, – Вперёд, туда!

Их усадили в патрульный мобиль и они двинули. «Они, что, опознали нас всё-таки?!».

– За что мы задержаны? – подала голос Гамми, – Все вопросы в Управлении, – был ответ.

Арестованы. Немного оставалось до «домика», с часок езды. Но – не повезло: Гамми отправили в закрытый психодиспансер, проверять голову, а Эла – в СИЗО, на допросы. Паспорта, само собой, пробили по «базе» – и всем всё сразу стало ясно. Гамма Андино, пройдя все тесты и сдав все анализы, была отпущена с браслетом на ноге и под контролем RENC Security. С условием через день отмечаться в Управлении. Об Эллингтоне с тех пор не было ни слуху ни духу. А Гамми духом упала и задумалась о том, как ей жить дальше. Зарплата поступала, как и всем, только работать не давали и смысл существования в таком режиме сразу потерялся. Вместе с Элом. И вообще ничего не понятно…

Мы пролетали орбиту Юпитера. Ну и здоровый же он! На хромой козе не объедешь! Несмотря на то, что этот газовый монстр был от нас где-то за четверть своей орбиты, его размеры поражали! Как и его сила притяжения, пытающаяся сбить нам курс. Ускорившись до 5,3g, у меня уже почти что трещали кости, дышать выходило еле-еле и руки поднимались как ковш экскаватора, до-олго… Но я решила потерпеть, насколько сил хватит, и не подниматься на «подвеске». Однако автопилот включила, но следила, чтобы вовремя переключиться на ручное управление. Быстро бы не получилось, но хоть как-то… Благо, Пояс мы проехали и уже таких рисков не было, но всё равно надо быть повнимательней. Скоро начнём обратное ускорение, то бишь торможение, и кости затрещат уже другие.

– Мария, приём! – голос капитана, – Как у нас дела? Ты на амортизаторах? – Нет, в ложементе сижу, полёт нормальный, – со скрипом я подвигала челюстями, – Ты там смотри, не отключись, а то без пилота тормозить начнём. Штурман пока ещё до рубки доберётся…

– Да я в порядке. Энергетиками и обезболивающими накачалась, переживу. На «отходняке» Гамма подменит. – Держись там. Вызывай сразу, если что. Через три часа начнём, штурман подтянется за час «до». Удачи. – Да, кэп.

Я остановила разгон, двигаемся по инерции. Перегрузки перестали расти, но счастья это не прибавило. С орбиты Ганимеда будем тормозить. Для этого развернём корабль на 180°, испытывая ещё и угловые перегрузки, что вообще не сахар, выключим два двигателя из 4-х и поплывём задницей вперёд. К точке установки «маяка» ещё один разворот и на малой тяге совершим «скачок». Всё как бы просто и понятно, неизвестны только «мелочи»: соберёмся ли мы в ту же самую кучку атомов и, если да, то в каком месте? А то, того и гляди, трансформируемся в «туманность» на задворках Вселенной и будем общаться через эгрегор, мысленно, не зная откуда мы взялись и зачем, ха! Открылся гермоствор, в «пилотажку» и в рубку забрался старпом с запечатанным большим стаканом кофе. Эти «двери» мы называли «люком», Антон рухнул в штурманское кресло, глянул данные, визуальный обзор:

– Нормально всё? – Да более-менее…

– А что не так? – А на тебя тяжесть не действует? Ты такой «шкаф», что, тебе всё нипочём? – Ещё как. Я щас вешу, наверное, центнера три.

– И как ты ходишь? – На костылях, держась за поручни.

– Ты в курсе, что чем больше шкаф, тем громче падает?

– Шуточки-прибауточки? Ну, значит, Машка, ещё держишься. Молоток! Через часик Андино приковыляет, вдвоём попроще будет. Развернёмся – переживём, а дальше – по тормозам. Пойдешь в каюту к себе, валяться на ремнях, ха-ха!

– Ты, старпом, просто зашёл, похохотаться?

– Тебя навестить, курс проверить, да кофейку дерябнуть. Тебе принести?

– Ну ты и робот! Все на «подвесках», а ты шатаешься по кораблю как ни в чём ни бывало… Не, спасибо, я энергетиков залила в себя по самые уши. Кофеина ещё напьюсь – и здравствуй, «кондратий»!

– Ну ладно, как скажешь, мне зато два раза со скамейки не вставать.

– С этого бы и начал, кавалер. Стой! Ганимед визуально маячит! Вызовешь Гамми? Часа полтора до его орбиты, пока она очухается, пока доплетётся… – Сейчас.

Дягилев уковылял в каюту. Через 25 минут приползла штурман, со своим «дежурным набором» для завтрака.

– Посматривала лёжа последние минут пятнадцать на мониторы, вроде порядок, да? – еле проговорила Гамма. – Ага, только я тут уже ошалела. Час – и разворот, поможешь. Отрубим пару дюз, и – я на «подвеску».

– Да, хорошо, достали перегрузки! Мы потом рожать-то сможем? – Увидим. Меня так больше волнуют «скачки». Нетьюдовцы вон прыгали, да их уже не спросишь куда они ускакали…

– Это да-а…

С намеченной точки торможения мы начали разворачиваться, отключив два двигателя. Это было жёстко! Я думала у меня кишки наизнанку вывернутся! Но это продолжалось недолго. Мы на серьёзных перегрузках все были в подгузниках. Иначе никак. Они-то и несколько спасли ситуацию. Мы выставили два оставшихся движка на треть тяги и пошло торможение. Поначалу перегруз оставался таким же, потом стал потихоньку падать. Я потащилась в каюту с уже неработающей головой. Там улеглась, включила автомат – ремни затянулись, и попробовала уснуть. На допинге не так-то просто это сделать, хотя глаза и закрываются сами. Но по-другому я бы не пережила максимального ускорения, сидя в ложементе. Правда, это не самый «максимум», на который способны РДТ-1000, но на нашем маршруте это предел. Скажем, перегруз в 8g мог бы закончиться очень плохо для экипажа. А нас и так наперечёт, да и миссию – хотя бы «вторую» – надо до конца довести.

Заснуть так и не получалось, но после такой дикой вахты я всё-таки впала в забытье. Начались какие-то бредовые галлюцинации. Пытаясь их отогнать, с пятого-десятого раза я открыла глаза… Ну, блин! Снова да ладом! Я сижу на том же бревне, в том же лесу, когда выбралась из собственного подсознания, ну, не знаю, это мог быть сон. И вот тут-то и началось! Я опять среди синапсов, ноги пятятся ко «входу», я выключаю паяльник, продолжаю движение спиной вперёд. Или назад? Оглядываюсь – тот самый «завал» пробивается сам. Выхожу – всё происходит во много раз быстрее, чем тогда. Чёртов фильм наоборот! Эй, киномеханик! У тебя плёнка задним концом заряжена! Ты что, не видишь, я задом наперёд хожу и очень быстро! Я уже возле дома, лифт, дверь, квартира, мама что-то говорит на реверсе. Язык словно из ада: «иклугорп ебет йешорох», я уже в постели, закрываю глаза…

… Бац! Я снова в своей каюте, сжатая ремнями. Сколько времени прошло? Смотрю на часы на экране напульсника, ничего не понимаю. Чувствую, перегрузка заметно уменьшилась. Бросив взгляд на мониторинг, вызываю пилотажную рубку:

– Гамми, ты как? – А, проснулась? Ну ты и дрыхнуть! Выспалась?

– Не знаю. Сколько я в отключке была? – Часов десять-то ты выдала.

– А чего не будишь? – Ну ты кульминацию отстояла, тебе – заслуженный отдых. Подняла бы, случись что, но пока всё норм. Пролетаем орбиту Пасифе. – Да, я заметила. Сколько «жэ»? – Упало «ужэ» до трёх и восемь. К Синопе идти ещё больше суток, там будет где-нибудь два с половиной. – Ну, прекрасно, что по расчётному графику идём. Через полчасика к тебе подтянусь, приду в себя только… – Жду.

Я засунула голову в водопроводный «колокол», под холодную воду, потом под горячую, там же включила турбо-сушку вместо полотенца. У-ух! Выпила три пакетика белковой смеси и не спеша, держась за поручни, поплелась в рубку, пытаясь выбросить из черепушки сумасшедший сон. Бардак какой-то в голове! «Почему меня всё время выбрасывает в мой дом?? Ещё не долетели в одну сторону, а уже шиза косит наши ряды!». Добралась до кофе-машины, сделала покрепче – впереди «смена караула» – и зашла в «пилотажку».

– Привет, Гам! Что тут у нас? – Пока порядок, – я пробежалась по показателям, глянула на мониторы, – Ну вот и хорошо. Поспишь? – Да не мешало бы… – Давай, часов через 8–10 подниму, если ничего экстренного не случится. – Ага, удачи!

Штурман ушла в каюту. Я села, пристегнулась, выдернула из запечатанного стакана соломинку с клапаном, работающим только на «высос», и, под кофе стала следить за постоянно меняющимися параметрами.

VII

Омми был алжирским французом. Когда-то Алжир был колонией Франции, и масса алжирцев перебралась в метрополию, по своей воле или нет, это уже не важно. Сменилось несколько поколений, Алжир давно стал независимым государством, а Омми родился во Франции уже в третьем поколении. Звали его Омар, но находясь, даже изредка, в компании Гамми, известной персоной и «крутой тусовщицей», представляя из себя еще красотку и интересного в общении человека, Омар, незаметно для себя, превратился в Омми. Гамми и Омми. Звучит? Для Омара это было как музыка, как песня! Он влюбился в Гам, девушку, старше его на десять лет. Но она не питала никаких иллюзий на его счёт, просто Эллингтон не любил такие мероприятия, а с Омаром было веселей, чем одной, не стремясь найти при этом «партнёров», что бы это ни значило. Она не флиртовала с Омми, ей нужен был «спутник» для подобных вечеринок. Омар не обижался: сам факт того, что он сопровождает «звезду» обложек топовых журналов, заставок визоров и рейтинговых страниц в Сети, повышало самооценку в собственных глазах и его статус среди окружающих.

Клуб «Trance'n'Dance» – самое известное место в Лионе, где собиралась молодёжь с толстыми «папиными кошельками», ну, ладно, госкартами и интеркартами. Гамми иногда было смешно, а иногда – искренне жаль парня, который не давал своей девушке даже участвовать в довольно серьёзных расходах в этом глупом, дорогущем клубе. При этом Омми явно не хватало средств, видимо, занимал деньги у друзей, хотя Гамми могла бы всё оплатить без проблем, и, даже не думая о том, как будет выглядеть в этой ситуации Омар. Ну а он думал. Присели сперва у барной стойки, какие-то коктейли Омми заказал; сидят они на этих высоких одноногих стульчаках, тянут напитки через соломины, всё как 200 лет назад… Играет громкая музыка, модный крипто-трэп.