Касания тьмы

Пролог

Зачем я снова и снова продолжаю делать это? Почему так сильно цепляюсь за возможность продлить своё жалкое существование? Меня что-то держит здесь, или это кричат остатки живого и человеческого? Самые сильные эмоции, что сейчас оседают лишь горечью на языке, чаще всего негативные: страх, злость, отчаяние. Так чего во мне больше? Наверное… страха или отчаяния. Я боюсь, до ужаса боюсь исчезнуть навсегда. Мне чуждо то отчаяние, с которым приходится сталкиваться изо дня в день. Из раза в раз. Я бесцельно блуждаю по узким улочкам серого города и сталкиваюсь с подобными себе. Мы практически не контактируем, не заводим дружбу и даже не говорим. Нам это ни к чему. Все мои попытки завести диалог игнорировали, а на вопросы лишь качали головой.

Я просто привыкла. Смирилась. Люди… От одной мысли о том, что я всё ещё называю себя человеком, хочется рассмеяться. Так вот: люди могут ко многому приспособиться, и я не стала исключением. Даже нашла по меркам подобных мне «интересное» развлечение…

Глава 1

Дождь не прекращался уже несколько дней, и сырой воздух обжигал лёгкие. Я крепче обхватил себя руками, пытаясь хоть немного согреться. Пережидал внезапно усилившийся ливень под навесом одного из магазинов на пути домой.

Осень в этом городе всегда такая: сырая и угрюмая, с прелым запахом опавших листьев и вечной влагой в обуви. Первое время я исправно сушил свои кроссовки, но они всё равно промокали насквозь, стоило только выйти из дома и сделать пару шагов. Одежда становилась тяжелее и неприятно липла к коже, словно сама природа пыталась удержать меня в этом потерявшем краски городе.

Крупные капли воды падали с карнизов рядом стоящих зданий, создавая своеобразную мелодию из перезвона и шума ветра. Я поёжился, натягивая рукава толстовки на озябшие пальцы, и оттолкнулся от стены здания. Ждать больше не имело смысла: буря не собиралась утихать, а холодный ветер забирался под кожу, грозя затяжной простудой. Нужно было как можно быстрее добраться до дома.

Стиснув зубы, я шагнул в лужи. Глухие шлепки встречали мои кроссовки с каждым шагом, отдаваясь неприятным мокрым чавканьем. Примерно так звучит безысходность студента, у которого помимо учёбы есть ещё несколько подработок и съёмная однушка недалеко от окраины.

Я продолжал двигаться вперёд. В голове крутились мысли о предстоящих экзаменах и бесконечной усталости, которые накапливались как вода в лужах под ногами.

Проходя мимо старого книжного магазина с потускневшими витринами, я остановился на мгновение. Внутри горел свет, и я мог разглядеть силуэты книг на полках. Когда-то давно это место было моим убежищем и спасением – я проводил часы, погружаясь в различные миры и изучая интересные факты. В то время владельцем был пожилой мужчина. Он с какой-то особой теплотой относился ко мне и не гонял, разрешая читать прямо в магазине без оплаты за книги. Но сейчас даже мысль о том, чтобы зайти внутрь, казалась слишком утомительной. Каждый раз проходя мимо, я обещал себе заглянуть в другой раз. Пока однажды не узнал, что магазин перекупили, а бывшего владельца внуки забрали к себе в столицу. Я даже не успел попрощаться со стариком и сказать спасибо за то многое, что он мне дал. Последнее я осознал позднее. Тогда это вызывало стыд, а сейчас лишь тёплую тоску по былым и светлым временам.

Через пару быстрых шагов показалась знакомая улица в квартале от которой располагался мой дом. Я невольно ускорил шаг, срываясь практически на бег. Всё тело буквально дрожало от холода, когда я добрался до двери, за которой скрывалось тепло и своеобразный уют. Заледеневшие пальцы тряслись от крупной дрожи. И только с третьей попытки удалось попасть ключом в замочную скважину. Два щелчка… Скрип несмазанных петель… И вот я наконец-то дома.

Квартиру словно поглотила ночь. Тусклый свет фонарей за окном почти не касался коридора. В полумраке я закрыл глаза на несколько долгих секунд – давая себе отдышаться и почувствовать первое тепло. Хоть она и небольшая со старым ремонтом, но эта квартирка была для меня островком безопасности и мира. После выпуска из детского дома личное пространство – личный уголок, в котором ты хозяин – дорого стоил. И в прямом и переносном смысле. Я бы мог не бегать по подработкам и получить квартиру от государства как сирота. Но розовые очки (вернее даже оправа от них) окончательно сломались в 18 лет – когда на все мечты о своём жилье в администрации ответили: «Очередь!».

Стряхнув с волос тяжёлые капли, что срывались по вискам к подбородку, а дальше за воротник, я потянулся к выключателю.

– Сегодня ты позднее обычного,– оглушающе громко в привычной тишине звучит женский голос.– Что-то случилось?

От неожиданности услышать кого-то я буквально впечатался спиной в дверь, больно ударяясь затылком о деревянную поверхность. Если до этого мурашки можно было объяснить тем, что я продрог до костей, то сейчас меня трясло от медленно зарождающейся паники. Я никогда не приводил сюда никого из девушек; все встречи всегда проходили вне моей территории. Я был жаден до неё! И уж тем более не жил ни с кем из них! Второй комплект ключей был только у хозяйки квартиры; но она жила в другом городе да и лет ей было порядком больше! И вот так бы вряд ли заявилась.

Из тёмного проёма на меня смотрела девушка уведя точёный подбородок к плечу. Я не мог утверждать, но казалось, что от моего резкого движения она сама отшатнулась назад и была чем-то озадачена.

«Что тут происходит?» – билась единственная мысль в моей голове пока пальцы на шершавой стене искали выключатель. Я не смел отвести взгляда от девичьего образа, пока по небольшому пространству прихожей не разлился мягкий свет.

– Ты,– выдохнул я практически беззвучно уверившись, что мне не померещилось.

Девушка обернулась будто бы за ней мог находиться кто-то ещё, а после вернула ко мне взгляд расширившихся светлых глаз. Радужка была настолько светлой, что практически сливалась с зрачком. И это добавляло ещё больше нереальности происходящему. С тихим перезвоном браслетов на тонком запястье она подняла руку вверх и указала на собственную грудь.

– Я?

– Нет черт возьми! Я! – ответил всё ещё сипло.– Как ты тут оказалась? Тебе хозяйка квартиры дала ключи?

Логически мыслить получалось плохо. Весь вид девушки кричал о том что нет ей точно никто не давал ключи. Она была напугана не меньше меня! И сперва я грешным делом подумал что вломился в чужую квартиру, но бросив короткий взгляд на окружающую нас обстановку понял что нет: квартира определённо моя!

– Ты,– она трясёт головой от чего её тёмные волнистые волосы разлетаются в разные стороны, снова тихий перезвон браслетов; девушка сжимает и разжимает кулаки.– Ты не можешь видеть меня… Не можешь!

Мне едва удаётся разобрать её тихий сбивчивый шёпот. Она до нездорового напугана и буквально застыла на месте, невидящим взглядом смотря куда-то сквозь меня.

– Я прекрасно вижу тебя,– собственный страх постепенно отступает,– И повторяю свой вопрос: что ты делаешь в моей квартире?

Незнакомка закусывает губы и молчит. Пауза затягивается.

Мысли вызвать полицию почему-то не возникают. Не кажется мне, что она может представлять какую-либо угрозу. Или я обманываюсь её внешним обликом? Хрупкая с бледной практически прозрачной кожей, одетая в лёгкое белое платье не по погоде, и босыми ступнями…

Я решаю снять хотя бы толстовку, развернувшись на полкорпуса к вешалке. И под тихую металлическую симфонию её многочисленных браслетов даже не успеваю заметить, как она исчезает… Не скрывается в глубине квартиры… Не выбегает босиком за дверь… А именно исчезает, рассеиваясь словно сизая дымка.

Уже позже, поужинав и приняв душ, я сидел на полу у дивана. Из приоткрытого окна шум непогоды не утихал ни на минуты, ветер завывал раненным зверем, унося мои мысли далеко за пределы маленькой квартирки. Как не пытался, но я не мог объяснить себе случившееся. За последние пару дней в сумме я спал не более 6 часов, но не могло же мне это привидеться. От усталости мысли в голове путались беспорядочно и безнадёжно. Неприятно начинало ныть в висках. Привычный и уже такой родной признак перегрузки.

Рисуя кончиками пальцев по кайме кружке с остывшим чаем, я поднял глаза к потолку. Он был таким же старым как и весь этот дом, побелка местами потрескалась, создавая причудливые узоры. Я планировал заняться им со следующей стипендии, а то ещё немного и на голову осыпаться начнёт. Но сейчас, вглядываясь в переплетение тёмных трещин и линий, я кажется понимаю, что с той девушкой было не так и за что изначально зацепился мой взгляд. Вены. Её вены… Проступали такими же изломанными паутинами по рукам и изгибу ключиц меж тонких лямок белого сарафана.

«Какой же бред лезет мне в голову!» – тихо смеюсь я над собственными рассуждениями. Ещё немного и в призраков бы поверил.

«С утра я просто не запер дверь, девушка забежала и случайно её захлопнула, а когда я отвернулся, она быстро ускользнула. Я от усталости просто не заметил этого» –  так и было. Все так и было. Иначе и не могло.

Ночные сумерки окутали город, поглощая и без того скудные лучи света. Наступало время теней. Они вытягивались, выходили из своих укрытий и скользили, танцевали по стенам зданий, рисуя зловещие силуэты. В это время в той самой квартирке практически на окраине, юная девушка склонилась над спящим молодым человеком. Если бы у неё билось сердце, она уверена, что в тот момент оно стучало бы так громко, что отдавалось бы пульсацией в ушах. Так сильно волнение захватило её разум и все естество. Она на мгновение почувствовала себя снова живой. Практически касаясь бледными пальцами лица спящего, она обводила его контуры, замирая в миллиметрах от кожи. Вот родинка практически на кончике носа, вечно обветренные губы. Воспоминания о том, как молодой парень постоянно их кусает и выглядит при этом настолько серьёзно, вызывает улыбку на практически потерявших цвет губах. Она доходит до подбородка и спускается своим невесомым касанием по тонкому шраму у уха. Ещё буквально мгновение. Совсем немного! Рука дрожит, дрожит так сильно, что ещё чуть-чуть и дотронется, ощутит температуру, мягкость чужой кожи. Но нельзя… Нельзя!

Усилием воли девушка отнимает руку и та безжизненно повисает вдоль тела. Она не понимает, совсем не понимает того, что случилось часами ранее. Ведь если он увидел, то почему до сих пор жив? Все это так сложно… Слишком сложно для понимания.

Тёмный локон спадает с худого плеча и касается чужого носа, парень морщится и забавно фыркает.

Если бы у неё билось сердце, оно бы кажется остановилось в этот момент, не выдержав сумасшедшего ритма. И дыхание перехватило. И ладошки бы были мокрыми. В ночном полумраке всё казалось возможным – и страхи, и мечты сливались в единое целое, оставляя ощущение неопределённости и ожидания.

Глава 2

Прошла неделя с того самого дождливого дня, и я, казалось, забыл о ней. О девушке, которая появилась внезапно и растворилась дымкой. С каждым днём произошедшее всё больше напоминало сон. Но как бы сильно я не старался обмануть самого себя, я не мог отпустить эти мысли. Они утекали сквозь пальцы, и я цеплялся за них, пытался удержать. Эта встреча задела за живое. Она отпечаталась брызгами яркой краски на палитре моих серых и тусклых будней, оставляя след, который так просто не сотрёшь. Воспоминания о её лице, о том мгновении, когда наши взгляды встретились, всё ещё иногда всплывали в памяти. Больше она не появлялась. Жизнь продолжалась.

Я погружался в рутину – учёба, сдача долгов, подработки, ночи без сна. Тихий перезвон тонких обручей на болезненно худых запястьях преследовал меня. Я слышал его среди потока студентов, на вечерней смене в продуктовом, когда уже практически дремал. Даже в собственном доме! Но стоило мне обернуться, открыть глаза в поисках источника звука, тот тут же затихал. Собственное подсознание играло со мной в злые игры, и я не знал как их прекратить. Со временем просто перестал обращать внимание и все чаще носил старенькие проводные наушники. Они ограждали меня от внешнего мира, заполняя пустоту в глубине души переборами струн и джаза.

Потоковые лекции – небольшая и необходимая передышка. Можно было затеряться среди толпы и тихонько дремать под размеренную речь преподавателей.

Аудитория, в которой проходили сегодняшнее занятие, встречала студентов холодом, пронизывающим до костей. Стены, когда-то белоснежные, теперь были покрыты серыми пятнами и трещинами, словно отражая усталость и запустение. Обшарпанные углы напоминали о том, что здесь давно не было ремонта. Некогда величественное здание высшего учебного заведения угнетало, погружая в ещё большую осеннюю хандру.

Старые деревянные лавки скрипели под тяжестью, а поверхность парт была изрезана следами от ножей и ручек – свидетельствами бесконечных часов скуки и ожидания. Среди затёртых надписей можно было найти даже что-то забавное. Эмоциональную метафору матерного содержания или изображения авторского персонажа.

Молодой парень, сидевший с краю, крепче закутался в свою ветровку и накинул капюшон на тёмную макушку. Его усталый взгляд был направлен за запотевшие от сырости окна. Краем уха он слушал перешёптывания своих соседок – очередная катастрофа, унёсшая множество жизней. Вроде бы упал самолёт. Брюнета корёжило от такого. Страх смерти тенью преследовал его. Он подкрадывался в самые неожиданные моменты: звуком сирен скорой помощи, новостями о трагедиях. Все это было терпимо, от всего можно было отмахнуться. Отвернуться в другую сторону или перелистнуть новостную ленту, отбив пальцами по экрану смартфона.

Но было и то, от чего страх когтистой лапой сжимал за глотку, драл кожу, не давая нормально дышать. Любая информация об автомобильных авариях зарождала в нем неконтролируемую панику.

«А вдруг это произойдёт со мной? Вдруг я окажусь в том самом месте в тот самый момент?»

Девчонки стушевались и затихли после очередного замечания лектора, я лишь мельком окинул их взглядом, подмечая поджатые губы и неловкие суетливые движения. Кажется, кому-то было стыдно.

На улице вновь начинал моросить мелкий дождь. Капли стекали по стеклу, создавая причудливые узоры. И в это мгновение мне казалось, что я вижу её отражение в этих размытых узорах – мимолётное, эфемерное, на контрасте со всем окружающим нежное. Очередная игра воспалённого разума. Было легко объяснить моё помешательство. На людей всегда производит впечатление то, что выбивается из привычного. А эта встреча… Она выбивалась! Словно внезапный луч солнца в плотно затянутом в серое небе. Я впервые за долгое время почувствовал интерес. Даже не так! Интерес слишком абстрактное понятие. Я впервые за долгое время почувствовал себя живым человеком, а не бегущим бесцельно хомячком в клетке. Внутри меня что-то шевельнулось – желание понять, разобраться.

«Почему бы мне не попытаться найти её?» – промелькнула мысль. Это звучало безумно, рискованно, глупо! Но во мне разгоралось пламя надежды. Возможно, наша встреча не была случайной. Возможно, она могла помочь разобраться с теми демонами, что обитали в глубине моей души.

«Расспросить соседей?» – ерунда!

«Бродить по округе?» – всё равно, что ловить дым руками!

«Просто ждать?» – значит бездействовать!

Я писал обрывки в тетради, обводил их, зачёркивал. И даже не подозревал, как близко ко мне была та, которую я планировал отыскать.

Никогда ещё ей не приходилось быть настолько осторожной. Изначально начатая безобидная игра грозила перерасти в нечто совсем иное. Наблюдать за людьми, создавать видимость общения – было для неё способом развлечься, разнообразить бесцельное существование. Она не была духом, не была призраком. Она была заложником жестоко мира, который наказывал за грехи, о которых не было даже воспоминаний. Амнезия, бессилие, позднее перерастающее в озлобленность и бесконечную жестокость ко всему живому. Она видела это в подобных себе. И боялась однажды опуститься до них. Отчего всеми способами искала свой собственный смысл и цель.

Сперва это были прогулки, исследование самых дальних и заброшенных мест города. Разрушенные и заброшенные дома, в окнах которых давно не горел свет. Граффити, лабиринты узких улочек и нахождение атмосферных мест. Она бродила по этим заброшенным уголкам, как искательница приключений, но со временем это перестало вызывать интерес. Каждый шаг по треснувшему асфальту или осыпающимся полам старых зданий напоминал ей о том, что она сама стала частью этого запустения. Она чувствовала острое одиночество, наблюдая за тем, как люди спешат по своим делам, не замечая её присутствия. Время от времени ей удавалось поймать чей-то взгляд – мгновения перед смертью смотрящего. Минуты, не больше пары часов. Если кто-то начинал видеть грань между жизнью и смертью, то неизменно его жизнь обрывалась. Горькая радость, почувствовать себя на мгновение причастной к миру людей… Ценой человеческой жизни. В этом не было ничьей вины. Так просто было заведено. Люди умирали, а она становилась безмолвным свидетелем.

Размытые воспоминания из прошлой, бесконечно далёкой жизни иногда всплывали яркими картинками. Она не чувствовала даже аромат кофе, но отчего-то знала, что на вкус тот горчит. Такие мелочи порой собирались в единой целое. Песни, слова которых сами всплывали в голове, запах свежей выпечки или ощущение влаги на коже. Она собирала эти воспоминания и берегла как самую редкую драгоценность.

Изучив географию города, ей захотелось изучить и людей. Началось всё с простого любопытства. Жизни посторонних людей разворачивались перед ней, как страницы захватывающей книги. Их истории, бытовые привычки, разговоры с любимыми. Она могла наблюдать, не боясь быть замеченной.

Но вскоре это увлечение стало чем-то большим. Она видела их радости и печали, мечты и страхи. Это давало ей ощущение связи с миром, которого ей так не хватало. Но одновременно проводило черту, которую никогда не переступить. Зависимость.

Становилось мало лишь наблюдать, хотелось быть ближе, быть вовлечённой. Так появилась новая игра.

Она начала «разговаривать» с людьми в своём воображении. Представляла себе диалоги – задавала вопросы и отвечала на них от их имени. Она могла быть кем угодно – другом, советчиком или даже незнакомкой, которая просто слушает. Эти вымышленные беседы приносили ей утешение и позволяли забыть о собственном хоть на время о собственном одиночестве.

Иногда она даже выбирала конкретных людей для своих «разговоров». Это мог быть кто угодно, любой человек, который смог зацепить.

Так её внимание и привлёк вечно угрюмый молодой человек с тёмными волосами. Парень шёл, практически не отнимая обуви от асфальта и был глубоко погружен в свои мысли. Создавалось ощущение, что всё окружающее для него не имело никакого значения. Но было в нем что-то такое притягательное, отличающее от всего остального людского потока потока.

Она начала наблюдать за ним, как за загадкой, которую хотелось разгадать, с каждым днём всё глубже погружаясь в его мир и запоминая каждую деталь. Его привычки, то как он кусал губы, когда нервничал или злился, как забавно и мило мог морщить нос или отбивать пальцами по колену. Каждый раз, когда парень делал это, в её груди разгоралась искра интереса – она чувствовала себя частью его внутренней борьбы. Все эти мелочи делали его живым и настоящим для неё.

Иногда брюнет встречался со своим другом – редкие и короткие посиделки. В первую из них, она смогла узнать его имя. Рустам. Девушка катала его по языку, обращаясь только лишь шёпотом, словно боясь быть услышанной.

А став свидетелем мимолётной улыбки… Короткой, отчего-то даже смущённой. Будто парню было неловко за настолько открытое проявление эмоций. Но эта улыбка была самой настоящей и искренней из всех, что ей доводилось видеть. От неё все внутри замирало и хотелось прижать руку к груди. Убедиться, давно замершее сердце вновь не начало биться.

Это «знакомство» стало для неё началом нового этапа. Она не просто наблюдала на за ним. Она чувствовала некую связь между ними! Хотя… Это просто было надеждой на то, однажды они смогут встретиться не только в её воображении.

Два щелчка… Скрип несмазанных петель… Встреча случилась....

Ужас. Животный и всепоглощающий. Вот, что она испытала тогда. Ведь если он её увидел, то это могло означать лишь одно! Конец его истории! Конец их истории, которая даже не успела начаться.

Её неконтролируемо трясло, когда она поспешила скрыться, не хотела становиться свидетелем его смерти. Не хотела видеть последний вздох и пустоту в глазах! И от суетливых движений собственные браслеты гремели тяжёлыми кандалами.

«Что с ним должно произойти?»

«Может быть вернуться и всё объяснить?»

Но казалось, что было уже поздно. Счёт времени был потерян, а она забрела так далеко, что назад возвращаться не меньше получаса. Как же она боролась с собой! То разворачивалась и спешила вернуться, то вновь убегала всё дальше!

Совладать с собой она смогла лишь к глубокой ночи. Ей нужно было вернуться, чтобы убедиться. Его история действительно закончилась. Она была готова встретиться практически с чем угодно, но уж точно не с тем, что настолько важный для неё человек просто спал, накрывшись одеялом под самое горло.

Ничего не изменилось и на следующий день. И даже через день.

Может быть сама вселенная дала ей шанс о котором она бесконечно долго просила, окутанная одиночеством? И стоило бы рискнуть?

Два щелчка… Скрип несмазанных петель…

– Привет, – робкий и совсем тихий девичий голос, от которого в миг сердце заходится, встречает меня в темноте коридора.