Йера для командора

Глава 1

Он проводит большим пальцем по моей нижней губе, нажимает на нее и приоткрывает мой рот. И все это при целом штате военного крейсера, выстроенного в линейку!

– Хорошие зубы. На вид здоровая. Тогда что не так? Зачем записалась менталистом в команду барсийцев? С головой непорядок? – Желтые глаза командира сужаются.

Он скользит взглядом по моим пепельно-светлым волосам, потом снова возвращается к лицу.

Мое сердце ускоряет темп. Нос щекочет аромат леса и чего-то жгучего, как красный перец. В голову приходит мысль, что Ротору Готру подошел бы огненный цвет волос, а не глубокий черный. За этой холодной выдержкой чувствуется крутой нрав.

Его палец надавливает сильнее, заходит на зубы и нагло проскальзывает внутрь моего рта на язык. Я ощущаю чуть соленый вкус его кожи. До боли хочу сжать зубы, прикусить этого хама, но если я сейчас это сделаю, то тут же вылечу отсюда.

А мне любой ценой нужно улететь с этой уродской планеты. Любой. Даже на этом варварском крейсере, среди штата альфа-самцов, которые относятся к человеческим женщинам не лучше, чем к крысам. Ведь «человечки» вешаются на них из-за их звериных повадок, высокого уровня тестостерона и решительности, которой давно нет в человеческих мужчинах.

Вот только я не большинство. Но им это знать не обязательно. Пусть думают, что я насмотрелась новостей о могучей расе и хочу переспать с альфачом. Что меня совсем не воротит от их высокомерия и зазнайства.

На самом деле барсийцы никогда не вступают в контакт с человечками. Поговаривают, что те им неинтересны из-за своей хрупкости. Кто-то говорит, что их от наших прикосновений воротит. На это я и делаю ставку.

Сама видела в космопорту два часа назад, как одна моя соотечественница кинулась на шею барсийцу, ощупала всего и была скручена охраной. А альфача так перекосило, словно его вот-вот вывернет наизнанку. Он отряхивал свою одежду пять минут, словно извалялся в жуткой грязи. И его сослуживцы, которые это видели, очень ему сочувствовали: похлопывали по плечу, приободряли.

Тогда я решилась. Вакансия менталиста на военном крейсере «Актория» была моим единственным шансом на спасение. Вот-вот в космопорт явится моя мачеха и упакует меня в свадебное платье. А к вечеру я буду замужем за восьмируким апцетом возраста моего покойного дедушки.

И я ничего не смогу с этим поделать, потому что на этой дурацкой планете Апце матриархат и слово матери (пусть даже не биологической) – закон. Она даже имеет право подключить стражей порядка, чтобы добиться своего.

Какого бы возраста ни была ее дочь, приемная или нет, меня даже слушать не будут. И мачеха этим виртуознейше воспользовалась, чтобы избавиться от такой помехи, как я, хотя прикрывалась благородным посылом спрятать мой дар.

Палец барсийца проник в мой рот еще глубже. Я резко втянула носом воздух и посмотрела в холодные глаза командира крейсера.

Его зовут Ротор Готр – это все, что я запомнила, когда быстро оформлялась на военное судно. И он сейчас делает со мной ужасное непотребство.

Это очень интимно. Слишком лично. И на глазах у всех.

Возмутительно!

Но я должна стерпеть. Это лучше, чем замужество за восьмируким. А барсийцы не зарятся на землянок.

Совершенно неожиданно для меня мои соски под форменным комбинезоном превращаются в горошины. Я боюсь опустить взгляд вниз, чтобы проверить, видно ли это. К низу живота приливает волна тепла – там все болезненно напрягается.

Реакция собственного тела и действия Ротора меня невероятно злят.

Нет, ну это уже перебор! Просто унизительно.

Я сжимаю зубами его палец. Сильно. Со злостью за предательство собственного организма и его наглость.

И тут желтые глаза Ротора сверкают вспышками звезд. На отстраненном лице командира впервые проступает эмоция. И это удивление.

Я прохожусь взглядом по его форме командора и вижу, как натянулись штаны в районе паха. Он там просто огромный! Неудивительно, что они считают землянок хрупкими и не вступают в контакт.

Я ощущаю себя абсолютно по-дурацки. С пальцем Ротора в своем рту, и я этот палец кусаю, с возбуждением, причем обоюдным, да еще при целой команде.

Меня еще никогда так не унижали.

И не знаю, что делать. Бежать?

Но куда? В лапы мачехе?

– Ты можешь уйти. Мы еще не взлетели, – хриплым голосом говорит Ротор.

И тут до меня доходит – он меня пугает. Не хочет, чтобы я была в его штате. Всячески провоцирует на побег.

Ну уж нет. Ставки слишком высоки. Переживу.

– Не знаю, как ты прошла проверку, человечка, – продолжает он, ставя под сомнения способ, которым я попала на крейсер. – Может, при помощи этого аппетитного ротика?

А я держусь из последних сил, чтобы не послать все в черную дыру.

Мне просто нужно пройти проверку. Ему тут точно не нужна землянка, которая будет вешаться на членов команды (по его мнению). А сам он отстранить меня не может по галактическому трудовому кодексу, который говорит о том, что у всех рас и полов должны быть равные условия приема на работу.

Именно поэтому он разыгрывает это публичное унижение.

Но я его обломаю.

Я пытаюсь повернуть голову, чтобы вытащить его палец из своего рта, но Ротор четырьмя другими пальцами удерживает мой подбородок. Хватка железная.

Он очень хочет выгнать землянку с военного крейсера.

Я – не хочу замуж за восьмирукого.

Но всему есть предел!

Тогда я берусь за его руку своими руками. Пытаюсь вытащить лапищу.

– Не убегаешь? – Ротор притягивает меня к себе второй рукой. – Мы тут не в игрушки играем, девочка. Мы воины. Впереди у нас схватка. Куда ты лезешь?

Я животом ощущаю его огромный напряженный член. Мужчина недвусмысленно угрожает мне им.

Страшно и будоражаще. Просто до ужаса. До ужаса возбуждающе.

Что со мной происходит?

Внизу моего живота пожар. Все мое женское естество просто умоляет прижаться к нему, обвить руками, пощупать, но я сохраняю над собой контроль. Я не какая-нибудь самка на инстинктах.

Так вот что такое животное притяжение! Вот что такое первобытные инстинкты, влечение к сильному самцу.

Я только в учебниках по основам жизни читала, что чем решительней и агрессивней самец себя ведет по отношению к самке, тем сильнее она его хочет. Что это обусловлено природным механизмом защиты, чтобы женщина была готова принять в себя член агрессора без внутренних повреждений.

Капец!

Никогда не думала, что со мной это работает.

Я же закончила академию с золотым дипломом. У меня сотня олимпиад с первым местом за спиной. И что? Я теку, как животное, от сексуальной атаки сильного самца?

Приплыли!

Я романтику люблю, свидания, нежности, а не вот это вот все.

Ну уж нет! Разум у меня возьмет верх над телом. Я выберусь с этой планеты. И Ротор не возьмет меня на слабо своей сексуальной атакой.

– Покажи зубки, менталистка. Или силенок не хватит? – говорит Ротор, поступательно двигая пальцем у меня во рту.

Я напрягаю все тело, сжимаю сильнее зубы и с вызовом смотрю в желтые глаза. Понимаю, на что он меня провоцирует – на применение ментальной силы. И самое время показать, что я умею.

Уж я его сейчас удивлю!

Мой взгляд расплывается. Я больше не вижу перед собой действительность, а словно погружаюсь в туман. Тянусь к Ротору своим менталом и упираюсь в толстенные щиты. Такие хрен пробьешь.

Неудивительно, что он так уверен в себе. Думает, я не пройду дальше как менталист.

Если бы не критическая ситуация, я ни за что бы не показала свою силу. У меня есть уникальный дар, который должен быть строго учтен, но… Благодаря стараниям высокопоставленной мачехи вся информация обо мне подтерта. Долгие годы я думала, что она сделала это ради меня. Оказалось – чтобы продать в частном порядке как можно дороже. Из рук, так сказать, в руки. Точнее, из двух рук в восемь.

Я закусываю губу и представляю свою силу в виде руки, которой тянусь к Ротору. Неожиданно из моей световой ладони выскакивает шарик. Он похож на семечко, которое летит под толстую стену защиты барсийца. Прямо на моих глазах оно прорастает в щите, сначала делая маленькую трещину, а потом расширяя ее все больше и больше.

Такого у меня ни разу не было. Обычно я ментально касаюсь щита и проникаю сквозь него, как сквозь трясину. Но тут совсем другая ситуация.

И когда стена трескается от низа до верха, меня резко вышвыривает из ментала Ротора.

Туман рассеивается. Я вижу желтые глаза. Они пылают.

Взгляд Ротора – буря и безумие. В нем столько намешано, что я не могу понять, что он чувствует.

– Пошла вон, – угрожающе тихо говорит он.

Гонит прочь.

Но я не могу уйти.

Молчу. Упрямо смотрю на него. В моем рту больше нет его пальца, и его руки нет вокруг моей талии.

– Я пригожусь вашей команде, – говорю я, глядя словно сквозь командора.

– Если ты останешься, я буду иметь тебя каждый день, – говорит он с угрозой, и мое тело покрывается мурашками.

Пугает? Не поведусь.

Ничего не слышу, ничего не вижу.

Барсийцы не спят с землянками.

Мне надо только улететь, и все будет в порядке. Поэтому я перетерплю унижения, но выживу, получу свободу.

Я вскидываю вверх подбородок, смотрю прямо на Ротора.

– Остаешься? – спрашивает он.

– Да, командир, – стараюсь говорить как можно сдержанней.

Ротор резко отходит, проходит мимо шеренги барсийцев и командует:

– Готовимся к взлету. Все на места.

Он проходит мимо меня, останавливается и поворачивает голову. Протягивает мне ключ-карту:

– Каюта и должность ваши, госпожа Наяна Велес.

Я сглатываю.

Слухи же не врут? Барсийцы никогда не дотронутся до землянок, ведь так?

***

Моя каюта маленькая, словно каморка под лестницей. Здесь только все необходимое: узкая кровать, стол, стул, комод, санитарная зона с туалетом и нанодушем.

По сравнению с моей комнатой дома просто коробка, но я не жалуюсь. Мне надо всего лишь долететь до любой остановки, и я подам заявление на увольнение и получу свободу.

А то, что сказал командир, выкину из головы. Он шутил. Точно шутил.

Менталисты нужны каждой военной команде на случай психического воздействия во время боя. Я могу как убрать щиты вокруг разума, так и поставить блок. Ведь не каждый военный имеет такую защиту, как у Ротора. Такие щиты, как у него, – дичайшая редкость.

И да, я могу пробить и их.

Наверное, только это убедило его оставить ненавистную землянку в составе команды. Это и мой золотой диплом менталиста с кучей побед в олимпиадах.

У двери раздается писк – это робот-помощник привез мой чемодан из багажного отсека. Я открываю дверь, забираю свою спортивную сумку, которую схватила наскоро, и разбираю вещи.

Светило, сколько же я сюда покидала ненужного хлама! Просто на все сезоны, но где же белье? Я что, взяла всего двое трусов? Зато теплую куртку впихнула. Вот голова – два уха.

Но немудрено. Я в такой панике собирала вещи из отеля, в котором мы два месяца жили с мачехой, что хорошо, что не забыла документы и деньги. Это главное.

Если бы я не подслушала тот разговор, случилась бы беда.

Наверное, сейчас Миная рвет свои черные волосы до проплешин и мечется по космопорту. И по коммуникатору врет моему дяде с три танкера, что со мной все в порядке. Одному ему есть до меня дело, и то на отдалении. Он военный министр на Лагроде, и у него адова куча дел.

Я смотрю в крохотное окно на бескрайний космос, радуясь, что сегодня вечером по мне не будут ползать восемь рук.

У меня получилось – это главное.

Таб на столе пищит сообщением от руководства. Ого, мне уже пришел распорядок дня, штатное расписание и личный рабочий график!

И начинаю я работать через… сколько?

Десять минут? Серьезно?

Изверг, а не командир!

И что на повестке дня?

«Мониторинг команды», – читаю я.

Что ж. Это будет интересно. Поработаю, пока летим. Мне же будет выгодно, если у нас с командой и Ротором сложатся хорошие отношения. Это значит, что нужно выложиться по полной.

Мне очень интересно изучить ментал барсийцев. Говорят, они лучшие воины в галактике.

Зал номер два стоит в расписании как место проведения мониторинга. Именно поэтому я прошу голосового помощника корабля скинуть мне на коммуникатор схему помещений. Изучаю ее и понимаю, что нужно идти прямо сейчас, чтобы прийти перед пациентом, а не после.

Я смотрюсь в зеркало перед выходом. Форма на мне сидит безупречно. На мой вкус, слишком в облипку и вызывающе, но новейшая ткань комбинезонов всегда обтягивает фигуру. Зато она дышит, защищает от перепадов температур и вредной окружающей среды.

Но что у меня за лихорадочный румянец? А блеск в глазах? Не очень-то профессионально выглядит. Я сейчас тяну лет на восемнадцать, когда как мне двадцать три, между прочим. И я хочу выглядеть профи, а не неумехой.

Я на несколько секунд закрываю глаза и делаю два упражнения из дыхательной гимнастики.

Вот, другое дело! Теперь я больше похожа на себя.

Еще сплету пепельные волосы в высокий хвост, чтобы добавить строгости образу. Бросаю еще один взгляд в зеркало и сама себе киваю.

Вот теперь я готова к работе!

Пока иду по коридорам крейсера, думаю о том, что все к лучшему. Если бы не эта ситуация, то я бы никогда не выбралась из-под влияния мачехи. Она всегда говорила, что моя сила очень опасна и я должна найти себя в другом. Что должна быть рядом с ней, чтобы не случилось беды.

Теперь мне абсолютно ясно, что она нагло врала!

После смерти отца она встала у руля компании и уверяла, что я, как истинная дочь, должна работать только в семейном бизнесе. Из-за нее я отказалась от трех выгодных предложений после университета, потому что верила, что действительно помогу делу, на которое отец жизнь свою положил. Отсеивала ненадежных в психическом плане инвесторов, настраивала на соглашение надежных.

Я и не думала, что Миная хочет выгодно меня продать на уродской дальней планете. Вот до чего доводит жажда наследства!

Теперь я ощущаю, что меня больше не держит никакое чувство долга. Это отец был ко мне добр и катал на шее. Но теперь его нет. И его логистический бизнес изменился. Мне давно нужно перестать жить прошлым и трезво взглянуть на настоящее.

Больше у меня нет больших денег, но по-прежнему есть невероятная ментальная сила. Я стану ценным и высокооплачиваемым специалистом.

Именно с таким настроем я вхожу в зал номер два и замираю на пороге.

Это точно комната для ментальных практик?

Да это же зимний сад на крейсере!

Столько зелени – высокие деревья в кадках, лианы по стенам, зеленый ковер под ногами.

Это же сколько ресурсов жрет поддержание здесь жизни!

У всех барсийцев есть такие зеленые зоны? Даже интересно.

Взгляд падает на высокие военные сапоги у двери. Похоже, здесь снимают обувь.

Первый член команды уже здесь. И у него здоровенный размер ноги. Впрочем, барсийцы вообще очень крупные мужчины с развитым телосложением. Настоящие атлеты. Ротор, например, в высоту больше двух метров. Я со своим метром семьюдесятью чувствую себя рядом с ним крошкой, что бывает редко.

Я снимаю свои военные сапоги, ставлю рядом с большой обувью клиента. Моя обувь кажется такой крохотной в сравнении с его, что я на миг зависаю от контраста.

Прохожу по мягкому ковру зелени, наслаждаясь каждым шагом. Это чистый кайф! Как я давно не ощущала этого. Года три? Все спешила куда-то, бежала, не могла найти минуты для такого простого дела – пройти пешком по траве.

И где я это сделала? На военном крейсере! С ума сойти.

Но нужно найти моего первого «пациента».

Я иду вперед, миную поворот и останавливаюсь от прямого взгляда командира крейсера.

Ротор сидит на краю кресла, опершись локтями на колени и подавшись вперед. Он словно готов вскочить и кинуться ко мне в любой момент, если я соберусь уйти.

Да нет! Зачем ему?

– Вы – мой первый пациент? – спрашиваю я, садясь в соседнее кресло.

Старательно держу дружелюбную маску на лице.

– Да. Я ваш первый, – твердо говорит он и смотрит на меня так, словно я сижу голая.

Я ерзаю на месте, но быстро напоминаю себе, что я не могу позволить, чтобы меня не воспринимали всерьез. Нужно сразу поставить себя правильно.

Мне кажется, он зол. Или взбудоражен, но пытается этого не показывать?

Я тянусь к его ментальным щитам, чтобы считать настроение, и вижу стену, что вся испещрена светящимися трещинами, идущими от семечка.

Свет буквально пульсирует изнутри.

Вздрагиваю. Никогда такого не видела.

Это я сделала? Почему семечко еще там?

– Приступим? – спрашиваю вежливо и, не дожидаясь кивка, продолжаю: – Только не вышвыривайте меня из своего сознания. Я знаю – вы можете. Но так не получится понять, как я могу защитить ваши щиты, если у врага будет сильный менталист.

Ротор опускает веки, а потом резко поднимает на меня взгляд. Щурит свои желтые охотничьи глаза. Медленно встает с кресла и подходит ко мне. От него так и веет опасностью. Хочется убежать. Немедленно.

Но мне приходится задирать голову вверх, чтобы смотреть в его лицо. Сидя это сделать еще труднее.

– Сначала я кое-что проверю, – говорит он и опускается передо мной на одно колено.

Наши глаза оказываются на одном уровне.

– Что? – онемевшими губами спрашиваю я.

И Ротор быстро хватает меня за шею, притягивает к себе и впивается в мой рот губами. Хищно, властно, бескомпромиссно.

Глава 2

И со мной творится что-то необъяснимое. В голове вспыхивает фейерверк приятных чувств, что туманят рассудок. Мое тело все подается вперед.

Я остро ощущаю руку Ротора на шее, и эта властная хватка так будоражит сознание, что я неуверенно отвечаю на его поцелуй. И он словно слетает с катушек – жадно и глубоко целует, запуская эффект искр в моем теле.

Я слышу, как его дыхание меняется, как я прерывисто дышу сама, и это пронимает до нутра. Я хочу, чтобы он сбился с дыхания. Чтобы у него захватило дух!

И я отвечаю на его поцелуи, сплетаю свой язык с его и ощущаю, как между ног все сжимается от желания.

Ментальным зрением вижу, как начинают сильнее светиться трещины, как расползаются во все стороны. Свет внутри его сознания пульсирует, словно сверхновая звезда перед взрывом.

Сам командор тоже словно сходит с ума. Притягивает меня к себе, подхватывает под попу, встает на ноги, и я ощущаю, как большая головка его члена упирается в мое лоно через два форменных комбинезона – мой и его.

– Сладкая, – шепчет Ротор мне в губы и снова пьет меня до дна.

Он несет меня прямо на зеленый травяной ковер. Медленно опускается на колени, мягко опрокидывает меня на спину и нависает надо мной.

Его желтые глаза меня пожирают. Еще никто не смотрел на меня с таким желанием во взгляде, с такой нежностью.

– Откуда ты взялась, йера? – спрашивает Ротор таким тоном, что у меня мурашки по коже.

Он гладит мое тело сверху донизу и обратно, ласкает руками.

Его взгляд пробирает меня до дрожи. В нем столько любви и теплоты, что я всерьез полагаю, что у меня галлюцинации.

Это точно тот холодный командор военного крейсера, на линейке у которого я стояла?

Йера… Где-то я слышала это слово. Кажется, оно означает что-то вроде «суженая», «истинная».

Быть не может! Я что, тронулась умом? Или тут цветут особые растения, способные влиять на разум? Иначе с чего бы суровому барсийцу смотреть на меня как на великую ценность? С чего считать своей истинной?

И с чего я вся таю в его руках? На меня словно воздействовали возбуждающей вакциной. Тело так и крутит от желания отдаться сильному мужчине. Сама же я реагирую словно с задержкой, как после веселящего газа.

Однако мы со скоростью света несемся в пропасть. Оба. И я не могу найти тормоза ни у него, ни у себя.

В голове вертятся его слова: «йера», «сладкая», «Откуда ты взялась, йера?».

Неужели… неужели я?..

Ротор осыпает поцелуями меня всю: лицо, шею, тянет вниз молнию комбинезона и приступает к ключицам. Когда я ощущаю воздух, который касается моих грудей, а потом большие руки на них, вся покрываюсь мурашками.

Ах! Как же приятно.

Просто крышесносно.

Но немного стеснительно.

Однако, когда я вижу, как Ротор смотрит на меня, как желает и боготворит, решаю расслабиться.

Удивительно, но я даже не дергаюсь, когда барсиец губами обхватывает мой розовый сосок, хотя еще никто так меня не касался. Все кажется таким естественным, нормальным, что я и не думаю вырываться. Наоборот – вся выгибаюсь навстречу его поцелуям, пока он губами и руками играет с моей грудью. А потом зарываюсь пальцами в его темные волосы, притягиваю к себе еще ближе.

Каким-то уголком сознания замечаю, что ментальный щит Ротора весь светится. Уже нет трещин – один единый свет.

Из моего рта вырывается протяжный стон. Я обвиваю его торс ногами, а потом широко расставляю их, приподнимаю попу, словно моля, чтобы он меня взял.

Все это отмечаю словно с замедлением, краем сознания, потому что плыву в страсти. Погружена полностью. Растворяюсь во времени и в Роторе.

– Моя. Вкусная. Красивая, – говорит он громко и страстно.

Мне так приятно это слышать. Так сладко.

Он сошел с ума?

Я так точно!

Что, черт побери, происходит?

Но пусть говорит дальше. Суженая? Я?

Ох…

Что же будет?

– Я так долго тебя ждал, йера, – шепчет Ротор, целуя мой живот.

Значит, это правда?

Во мне все совершенно иррационально радуется. Душа поет, а сознание летает где-то между мирами.

Моя пара – барсиец? Ни за что бы не подумала.

Наверное, это судьба.

Ротор уже полностью лишил меня одежды. Когда успел? Я и не заметила, как оказалась без белья.

И тут я ловлю себя на недовольстве. Меня очень бесит его одежда. Точнее, наличие ее.

И я стягиваю ее с рвением, словно от этого зависит моя жизнь. Я хочу его до боли, и он не тянет – снимает с себя одежду, нависает надо мной и подставляет головку члена к моей мокрой киске.

Я полностью готова его принять. Просто изнываю от нетерпения. Но на секунду я паникую и напрягаюсь.

Я никогда не была с мужчиной. Только в теории знаю, что будет, да на видео смотрела, как все происходит.

Ротор сразу чувствует смену моего настроения. Мягко целует меня в губы и спрашивает:

– Что такое, моя йера?

– У меня это первый раз, – шепчу я.

Несмотря на все подготовительные курсы по сексуальному воспитанию, первый раз у всех волнительный. По крайней мере, я так слышала.

Ротор так довольно улыбается мне в ответ, словно ему подарили планету, и смотрит на меня голодным взглядом.

– Спасибо, йера, – благодарит он непонятно за что.

Неужели за то, что станет первым?

Так несовременно, но так приятно!

Головка его члена пропадает от входа в киску, и из меня вылетает стон разочарования. Но Ротор осыпает поцелуями дорожку от губ до лона, а потом раздвигает мои ноги и льнет ртом к складочкам.

Меня накрывает смущение. Я хочу свести ноги, но Ротор не дает. Он мягко раздвигает их обратно, целует внутреннюю сторону бедер и снова дотрагивается языком до меня там.

Он словно знает, где трогать и как, чтобы доставить мне максимальное удовольствие. Будто читает мои мысли. Я извиваюсь, дрожу, кричу. Хочу соскочить с его языка и чтобы он никогда не останавливался.

Его ментальные щиты сияют ярче солнца.

Всего от пары движений его губ и языка я содрогаюсь. Выгибаюсь дугой, хватаю его за волосы и тяну вверх.

– Пожалуйста! – Я сама до конца не понимаю, что прошу.

Мое сознание тянется к нему, хочет поделиться образами.

– Моя йера такая страстная, – говорит Ротор мне в губы, целует и вдруг замирает.

Я ощущаю свой вкус на его губах. Это так странно.

Его ментал так светится, что почти ослепляет меня. На миг я тяну к нему руку, и Ротор внезапно весь твердеет до состояния камня.

Я поднимаю взгляд к его лицу и вижу, как сильно оно напряжено – до выступающих вен.

Он невероятно зол. Просто готов порвать.

– Вытащи из моего щита своего паразита, – цедит он сквозь зубы.

От его холодного тона меня пробирает дрожь. Он будто за миг становится моим врагом.

Паразита?

Я настолько теряюсь, что не сразу понимаю, о чем он. Неужели о семечке? А потом зажмуриваюсь, сосредотачиваюсь и проверяю ментальное поле, жмурясь от яркости.

Точно. По какой-то причине моя сила до сих пор сидит в его щите, творя с ним непонятно что. Первый раз встречаю такой эффект от моего проникновения в ментал.

Я тянусь к семечку, хочу его забрать, но у меня не выходит.

– Быстрее! – рычит Ротор мне на ухо раненым зверем. – Или я за себя не отвечаю!

От его резкой смены настроения и поведения меня всю трясет. Я не могу сосредоточиться на деле, то и дело выныриваю из тумана, чтобы заглянуть в его лицо. Кусаю губы.

Не получается.

Слезы пекут глаза.

Пытаюсь схватить семечко ментальной рукой, но оно даже не берется. Рука скользит мимо, словно оно стало частью щита.

Ротор мстительно цедит:

– Если я тебя сейчас возьму, не верещи потом.

Меня лихорадит. Тело хочет его безумно, а разум в шоке. Я пытаюсь понять, что к чему. Почему его сначала накрыло, а потом… Потом он ведет себя вот так холодно? Почему сначала ласкал словами, а сейчас хлещет?

Неужели все дело в «занозе» в ментальном щите?

А как же «йера»? Как же истинность? Как же «моя страстная, моя…»?

– На-я-на… – угрожающе тянет слоги Ротор.

Я зажмуриваюсь. Снова и снова пытаюсь забрать свою силу назад, но не могу.

И тут он резко упирается головкой члена в мое лоно и входит в меня на всю длину. Я вскрикиваю от неожиданности, удовольствия и острых ощущений.

Удивительно, но мне не больно. Наверное, потому, что я давно готова принять его. Только потом от страха я вся сжимаюсь вокруг его члена так, что тот кажется мне титановым, а не живым.

Я чувствую себя такой беззащитной под ним. Смотрю в его глаза и вижу смесь страсти и злости.

Это еще больше выбивает меня из колеи.

И тут он стонет. Мучительно, протяжно и так приятно. И начинает двигаться внутри меня.

Теперь стоны срываются и с моих губ – я не могу их удержать. Мне так хорошо, словно именно ради этого момента я и жила всю жизнь. Ни с чем не сравнимое удовольствие тяжести мужского тела на мне, чувства наполненности и движения внутри. Он словно высекает из меня искры наслаждения.

В момент, когда я ощущаю, что еще немного – и у меня снесет крышу от кайфа, из меня вырывается:

– Еще!

И тут Ротор замирает. Встряхивает головой, словно сбрасывая наваждение, а потом смотрит на меня так, словно я гадюка, кобра. Будто люто ненавидит.

– Чрамз вартер! – Он явно матерится на своем языке, обдает ледяным взглядом.

Выходит из меня, отстраняется и резко встает. Одевается так быстро, что перед глазами мелькает. И неожиданно хлопает дверью на выход, оставляя меня с ощущением холода и пустоты, все еще пульсирующую и не доведенную до пика.

Я закрываю лицо рукой. Меня всю трясет.

Так ужасно, пожалуй, я себя еще никогда не чувствовала. Униженной, раскатанной, растоптанной. Даже когда узнала о браке с восьмируким.

В горле комок.

Но не успеваю я заплакать, как дверь резко открывается, отлетает в стену и на мне снова оказывается Ротор. Выражение лица нечитаемое. Он расстегивает ширинку, резко входит в мягкую и мокрую меня и начинает меня брать. По-другому это не назвать – брать, и только так.

Настолько глубоко, что я чувствую, как он до боли врезается в мою матку, как яйца стучат по попе. Яростно и беспощадно.

Теперь он высекает из меня не искры удовольствия, а громкие стоны. Мне стыдно, что мне хорошо от такого обращения.

Ротор изменил свое мнение? Я все-таки его йера? Понял, что я ничего не подсаживала в его ментал? Хочет извиниться?

Тогда почему так груб?

Ротор хватает меня за бедра так, словно я вырываюсь, и я теку внизу еще сильнее. Целует в плечо, в шею.

Из головы мигом вылетают все обиды. Я выгибаюсь под ним, подмахиваю попой, иногда пытаюсь соскочить, когда он берет меня слишком глубоко, и это его только сильнее заводит – насаживает сильнее.

Ротор рычит. С моих же губ срываются громкие стоны.

Его рука обхватывает мою попу, фиксирует так, чтобы я не сбегала. Один палец ложится ровно между полупопий, и это возбуждает еще сильнее. Я ощущаю, как член во мне становится невероятно твердым. Это ощущается внутри сладко-больно.

Я подсознательно понимаю, что он сейчас кончит. В голове проносится мысль: «Как хорошо, что я с совершеннолетия вкалываю противозачаточные капсулы».

Но тут Ротор притормаживает. Я начинаю сама извиваться под ним – мое тело просит продолжения.

– Т-ш-ш. Жди. Иначе ты не получишь удовольствия.

Удовольствие? Да я и так его получила. Каждое движение высекает искры наслаждения. Но так приятно, что он обо мне думает, заботится.

Все-таки он раскаялся. Все-таки понял, что я его йера.

Ротор продолжает: выходит почти до конца, а потом резко входит на всю длину, и так снова и снова. Я ощущаю, как у меня внизу живота все словно к чему-то готовится. Мышцы сжимаются вокруг члена, и каждый спазм будто обещает, что следующий будет еще приятней и еще, еще и еще, еще и еще, только надо не останавливаться.

И когда меня накрывает волна за волной удовольствия, я кричу. Вся выгибаюсь, вцепляюсь в плечи Ротора и хочу продлить это навечно.

Сумасшедшее удовольствие разливается от низа живота, доходит до головы и словно повторяется там. И так несколько раз, пока я не затихаю, а тело не расслабляется.

И только тогда я ощущаю, что Ротор внутри меня все еще каменно-твердый. Он еще не получил свою разрядку.

Барсиец медленно выходит из меня, и мой взгляд падает на его член.

Эта громадина была внутри меня? Мало того, что он длинный, сантиметров двадцать пять – тридцать, так еще и толстый, в диаметре не меньше пяти-семи. Как поместился?

Вид розовой головки с каплей жидкости на конце так будоражит, что я сжимаю ноги вместе, стараясь хоть как-то снять напряжение внизу живота.

Ротор хватает меня за ноги и одним рывком переворачивает на живот. Его руки упираются по обе стороны от меня, а потом одна из них подхватывает меня под живот и приподнимает попу.

И он снова входит в меня. Резко, рывком, до конца. Рычит, а я кричу, потому что это слишком. В этой позе, когда я на коленях, он чувствуется просто огромным, и мне хочется соскочить с него, потому что… перебор. Слишком хорошо, слишком возбуждающе, слишком остро и глубоко.

Но Ротор одной рукой хватает меня за попу, а второй наматывает волосы в хвосте на руку, не дает сбежать. Вбивается до конца так, что яйца снова стучат по попе, а я кричу – от кайфа, от остроты, от ощущений. Я чувствую сладкую боль. И теку, теку, теку.

Он берет меня грубо, но я словно перестраиваюсь внутри для него. Боли уже нет, только чистое удовольствие. Я слышу, как пошло хлюпает моя киска при каждом его движении.

– Какая ты мокрая, – довольно рычит Ротор. – Как же ты меня хочешь!

Я даже не спорю. Это бессмысленно. Я просто сочусь соком желания.

А он все меня берет и берет. Но тут я отмечаю кое-что на бессознательном уровне.

В нем нет нежности, но есть страсть.

В нем нет ласки, но есть сила.

В нем нет любви, есть злость.

Я ощущаю это, когда он особо крепко вцепляется в мою попу и насаживает на себя полностью и беспощадно, чтобы излиться. Пульсирует во мне, наполняя так, что я ощущаю влагу на бедрах, хотя он все еще кончает.

Я вся выгибаюсь. Подчиняюсь в этом маленьком моменте. Я хочу быть вся его. Хочу вбирать его семя в себя раз за разом.

С моим разумом что-то не так! Он же груб со мной.

Но он выходит из меня, отстраняется и больше не прикасается. Я слышу звук застегиваемой ширинки.

Я сажусь, оборачиваюсь. Чувствую, как из меня вытекает сперма.

Он полностью одет, я голая.

Он смотрит на меня голодным злым зверем.

Я на него – трепетной ланью, которой никогда не была.

Мне холодно без него.

– Только посмей, кроме меня, принять хоть одного «пациента». Не знаю, как ты сделала это, но, пока ты не вытащишь из моего ментала паразита, будешь заперта в моей каюте. Одевайся!

Его взгляд так и спрашивает: «Довольна, что добилась своего? Надеюсь, я тебя достаточно удовлетворил».

И это ошпаривает меня кипятком осознания патовой ситуации, в которую я попала. Унижает. Раскатывает.

Я хочу злиться, но гормоны удовольствия слишком расслабили тело. Я внутренне даю себе оплеухи, треплю, чтобы встала на свою защиту и что-то сказала в ответ этому барсийцу.

– Считаешь, что я настолько сильно хотела с тобой переспать, что что-то подсадила в твой ментал? – хриплым голосом спрашиваю я.

– Разве нет? Ради этого же землянки так стремятся попасть на корабль. – Ротор красноречиво смотрит на мою голую грудь и добавляет: – Даже на боевой.

Я закрываю соски руками, вся сжимаюсь, растерянно смотрю в пол:

– Я сойду на первой же остановке.

Меня накрывает цунами разочарования. Если бы сейчас над головой полился кислотный дождь, я бы осталась, выбрав раствориться в небытии.

– Ты будешь здесь, пока не вытащишь паразита. Поняла?

Я упрямо молчу. Думаю, как быть, но пока плохо выходит.

Ротор добавляет с иронией:

– Тем более наша первая остановка – спутник Гаркон. Задание – зачистка. Выйдешь там?

Я с шумом втягиваю воздух через нос. Выйти на Гарконе – все равно что разрядить себе бластер в голову.

Я все еще хочу отстоять свою правду, поэтому говорю:

– Я тебе ничего не подсаживала. Не знаю, как так получилось. Но я вытащу. Постараюсь.

– Я. Очень. На. Это. Надеюсь, – чеканя слова, прожигает меня взглядом Ротор.

Я пытаюсь встать и морщусь. Внутри все дрожит. Мои внутренние мышцы не привыкли к такой сверхнагрузке.

От взгляда барсийца не укрывается моя мимика.

– Одевайся и идем за мной, – командует он.

– В твою каюту? Чтобы запер? Да ни за что! – Я вскакиваю с места, забыв про дискомфорт.

Сжимаю кулаки. Голос дрожит. Да я вся дрожу!

– Отнесу голую, – спокойно смотрит мне в глаза Ротор. – На глазах у всей команды.

Он безжалостен.

И я понимаю – выполнит обещание. Поэтому быстро одеваюсь, хотя руки трясутся.

По голове стучат мысли, словно по барабану: он думает, что я так хотела с ним переспать, что подсадила паразита в его ментал.

Я не его йера, не его истинная. Он перепутал из-за моей застрявшей ментальной силы, которая как-то на него влияет. По крайней мере, он так думает.

– Идем.

Я обуваюсь. Иду и пытаюсь понять, как же быть. И пока мысленно мечусь, вижу, что мы оказываемся у двери с красным крестом – древним символом медицины.

Глава 3

Ротор открывает медблок ключ-картой и пропускает меня вперед.

Здесь стерильно, светло и все белое. Обычная обстановка для такого рода объектов: кушетка, рабочий стол с табло, шкаф с медикаментами, капсула регенерации, несколько стоек для капельниц, приборы для анализа и микроскоп.

– Раздевайся! – командует Ротор.

То одевайся, то раздевайся. Вот еще!

Я стою, обхватив себя руками, задрав подбородок. Когда наши взгляды встречаются, спрашиваю:

– Чего ты хочешь?

Барсиец недовольно смотрит в сторону, потом снова на меня, словно теряет терпение. Подходит и начинает раздевать меня.

– Я сама, – отскакиваю в сторону.

Чего он хочет? Проверить, нет ли у меня половых инфекций? Взять анализы? Или провести эксперименты по менталу?

Испуганным взглядом еще раз окидываю помещение. Непохоже, чтобы тут были шапки, щипцы и прочие предметы экзекуции для менталистов.

Я уже это однажды проходила. Теперь до дрожи боюсь. Лучше умру, чем еще раз лягу на исследовательский стол.

– И? – спрашивает Ротор. – Все же помочь?

Я медленно снимаю с себя форменный комбинезон и обувь. Замираю, прикрывшись руками. Снова унижение. Снова я готова биться головой об стену.

– На кушетку, – командует он.

– А тут нет врача? – спрашиваю я, озираясь. – Что ты со мной хочешь сделать?

– Док вышел по моему приказу. Ложись, Наяна. Я теряю терпение.

Я ложусь на кушетку, все еще стараясь прикрыться руками, хотя понимаю, как глупо это выглядит. Но ничего не могу с собой поделать!

Ротор подходит к моим ногам, хватает за щиколотки и тянет на себя. Сгибает мои ноги в коленях и раздвигает их, словно я на приеме у гинеколога.

Я пытаюсь сопротивляться. Честно. Но когда он резко кричит на меня на своем языке, то я цепенею.

Ладно, что я дурю? Он же уже все видел. И вроде ничего преступного делать не собирается. Может, очередная проверка на йеру? Может, он засомневался?

Вон в его руках крем. Он зачерпывает его пальцами, а потом дотрагивается до моих половых губ.

Я вздрагиваю. Не знаю, куда деть взгляд.

– Все припухло. Если не намазать, будет болеть, – говорит он. – Тем более это твой первый раз.

Я не пойму, он обо мне заботится? После того, как грубо взял?

Подушечки пальцев Ротора дотрагиваются до моих внутренних половых губ, и я еще раз вздрагиваю. Из-за крема прикосновения кажутся особенно нежными, какими-то трепетными, но я понимаю, что это мне только так кажется. Какая нежность в таком агрессоре?

Свожу колени вместе и слышу недовольный рык Ротора. Развожу снова, уговаривая себя, что он делает мне лучше. Ничем же не вредит. Даже заботится.

Только думает почему-то про меня плохо. И я потеряна, как никогда в жизни. Просто обезоружена.

Мой первый раз, такое важное событие – и вот так. И не то чтобы мне не понравилось. Я очень даже кайфанула, но то, что происходит, – это же не пойми что. Это дикий ужас.

Неприятно из-за его слов и обвинений. До слез обидно, но…

Надо немного потерпеть. Скоро я уйду в каюту и закроюсь там до остановки, на которой смогу выйти. А потом никогда не увижу эту наглую морду.

И тут я ощущаю, как пальцы Ротора ласкают мою киску, и вырываюсь из мыслей.

Я перевожу взгляд на барсийца и вижу, что он получает удовольствие, глядя на меня там и лаская пальцами. И это вводит меня в ступор.

Он зачерпывает крем и обильно мажет мои нижние губы, и его движения становятся все более интимными. Я дрожу и стараюсь не двигать попой в такт его рукам. Останавливаю себя всеми силами.

Нет. Он меня обидел. Оскорбил.

Хрен ему!

Неожиданно Ротор проникает в меня сначала одним пальцем, потом вторым и смотрит на мою реакцию. Жадно ловит мои малейшие эмоции.

Он снова заводится – я это вижу. Завожусь и я, хотя внутри мышцы до сих пор мелко подергиваются от перенапряжения, а душа болит от обиды. Я стараюсь ничем не показать, что что-то чувствую.

Ротор бросает на меня быстрый взгляд.

– З-з-заноза, – цедит он сквозь зубы.

И в это время мажет свой член кремом. Обильно так, что не остается сомнений, куда он собирается его засунуть.

Эй-эй! Опять?

Да ни за что!

Я хочу отползти к изголовью кушетки, но Ротор хватает меня за щиколотки, притягивает к себе и входит, мягко, но уверенно раздвигая складочки, наполняя меня собой полностью.

– Ах! – вырывается у меня.

Я смотрю на него с надеждой. Неужели понял, что я не озабоченная землянка и не воздействовала не его ментал? Осознал, что у него снесло крышу от меня настоящей, а не от паразита?

Глаза Ротора довольно блестят в ответ на мой вопросительный взгляд.

Он входит в меня снова и снова, держа мои ноги под коленями, и смотрит прямо в глаза.

У меня ощущение, что Ротор хочет обладать мной полностью, не только телом, но и душой, поэтому не сводит с меня глаз.

Он словно пьет мои эмоции – жадно, безотрывно, много.

Сейчас он не так агрессивен. Его движения более медленные, но он по-прежнему беспощаден – загоняет в меня свой член на всю длину, до стонов из моего рта.

– Ты… же… хотел… меня… лечить, – говорю я между глубокими входами.

– Я и лечу. Мажу труднодоступные места. Ты же хотела член барсийца, когда подсаживала мне паразита. Получай, детка. Получай по полной!

Я в шоке замираю, а Ротор снова становится агрессивным – двигается быстрее, жестче, а хватка на моем теле усиливается.

К моим глазам подступают слезы обиды и злости.

Дурак! Идиот! Не может разобраться в своих чувствах.

Я, как спец по менталу, могу точно сказать, что никакие «паразиты» не снесут так крышу у бойца такого ранга, как Ротор.

Если я на самом деле его йера, ох как он у меня попляшет, когда я смотаюсь с его крейсера! Если не йера… Что ж, у меня был крутой секс, а он – труп. Моя дядя его убьет.

Я настолько накручиваю себя, что умудряюсь вывернуться, упереть пятку в грудь Ротору и толкнуть его. Вот только он даже не качается. Лишь скептически поднимает брови и снова с рыком завоевателя входит в меня.

Барсийцев сравнивают с хищным зверьем. Говорят, что они такие же агрессивные и беспощадные в бою. Теперь я вижу, что и в сексе они не знают жалости.

Ротор закидывает ногу, которую я упираю ему в грудь, себе на плечо. Потом берет вторую мою ногу и закидывает себе на локоть. И входит в меня на всю немалую длину, высекая громкий стон.

Так он очень глубоко во мне. Слишком. И я начинаю вырываться из его рук, но все бесполезно. Пытаюсь соскочить с него – напрасно. Он только сильнее фиксирует меня и имеет, имеет, имеет, пока я не сдаюсь, бросая сопротивление.

– Умничка, – хвалит он меня.

Кладет руку на мой клитор и двигает пальцем, заставляя меня извиваться сильнее.

Как же мне нравится секс с ним и как же Ротор меня бесит!

Я нащупываю на кушетке подушку и кидаю в него. Подушка пролетает мимо его головы, желтые глаза загораются огнем.

– А ты та еще штучка, да? – спрашивает он хрипло.

Ротор выглядит люто заинтересованным мной: и моим телом, и характером. И он валит все на моего «паразита» в своем щите? Серьезно?

Как же меня это злит!

Ротору настолько нравится мой бунт, что он с рыком врывается в меня и изливается оргазмом. Я не хочу сейчас кайфовать, но член внутри настолько твердый, что это взрывает меня ответным удовольствием до крика из горла.

Я испытываю оргазм такой силы, что меня сначала всю словно вытягивает струной, а потом сотрясает волнами наслаждения. А когда пик спадает, губы сами растягиваются в сытой улыбке. Мои мышцы медленно покидает напряжение.

Ротор отстраняется, оставляет меня на кушетке.

Я расслаблена телом, но обижена душой. Убираю улыбку.

Он – заметно подобревший, но с осуждением во взгляде.

Пикает коммуникатор на его руке. Он смотрит на дисплей, поднимает меня в сидячее положение и начинает одевать. Я даже теряюсь, настолько быстро оказываюсь в одежде и обуви.

Ротор берет меня за руку и сплетает пальцы:

– Идем.

Я немного таю от такого обращения. Слушаюсь его, полна гормонов счастья в теле, иду рядом, и до меня долетают его слова:

– Завтра у нас первое сражение. Если до этого времени не вытащишь своего паразита, я отправлю тебя в первых рядах пушечным мясом. Поняла? – с этими словами он заталкивает меня в свою каюту.

***

Ротор

Дверь каюты закрывается, и я бью кулаком в стену. Сбиваю костяшки в кровь.

Чувствую себя пьяным, накачанным обезболом и искусственным гормоном радости. И неконтролируемо злым, вопреки всему кайфу в теле.

– Вразм шаргус! – Я проклинаю момент, когда выложил вакансию менталиста во время заправки в космопорту Апце.

Но по-другому нас не допустили бы до миссии. Наш прежний менталист уволился после зачистки на Фаусе, будь он неладен. Неженка хренов! Нужно хотя бы официально искать замену, иначе – запрет на деятельность группы зачистки. Но я не рассчитывал, что за пять минут до отлета по трапу поднимется не просто новый член команды, а землянка.

Когда я увидел Наяну на построении, горизонт сразу стал вертикальным, мать твою!

Еще тогда надо было заподозрить неладное.

Все инстинкты во мне встали в стойку. Обычно такое бывает, когда я чувствую перед собой серьезного соперника. Но перед глазами стояла хрупкая девчонка.

Что за шварх?

Уже тогда надо было гнать ее взашей, а не выяснять, в чем секрет моей реакции на эту крошку. И не зависать на ее карих глазах. На контрасте с пепельными волосами они выглядели двумя далекими темными галактиками.

И манили, манили меня, хотя землянки мне никогда не нравились. Слишком хрупкие, слишком мелкие, слишком легкая добыча, которая сама вешается тебе на шею.

У барсийцев они отшибали все охотничьи инстинкты: женщина не должна напрыгивать на мужчину, как раз наоборот – мужчина должен догонять женщину. Я не знаю, что в их голове не так.

Благо встречались мы с этими особами редко. И я думал, что все землянки так распущенны, пока не встретил Наяну.

Хотел напугать ее, чтобы бежала, а она мне палец прикусила своими маленькими белыми зубками.

Я хотел одним решительным действием стереть эту девчонку из списка членов команды, но неожиданно отреагировал на нее как на красивейшую из барсиек.

«Словно на йеру», – пронеслось тогда в голове, но я быстро отбросил эту мысль. Теперь я знаю, в чем причина моей поехавшей крыши – ее паразит в моей защите.

А как умело притворялась! Как сопротивлялась, будто реально не хотела меня. Словно серьезно собралась работать.

И шварх меня дернул ее проверить! Зачем?

Нет, знаю зачем – потому что паразит уже был во мне.

Я закрываю глаза, но голову заполняют недавние яркие воспоминания. Я словно снова чувствую пальцами ее бархатную кожу, слышу ее стоны, а на языке остается ее вкус.

– Варгерс псайм! – Я снова ударяю кулаком в стену.

Голова дурнеет от карусели впечатлений. Она меня словно околдовала. Вкусная, сладкая, она даже реагировала так, что у меня внутри постоянно подкатывало. Я едва держал себя в руках.

Я дал ей шанс уйти? Дал.

Дал ей шанс остаться девственницей? Дал.

И я же его забрал.

На самом деле, как только дотронулся до нее, поехал умом. Уже тогда знал, что хочу ее в свою постель.

Что это за швархов паразит такой? Первый раз сталкиваюсь!

И раздери меня врумц, я иррационально хочу, чтобы она доставала его долго, чтобы я сделал с ней все что хочу.

На-я-на.

Даже имя сладкое, тягучее.

Я ловлю себя на том, что уже почти поднес ключ-карту к кают-замку, и с шумом втягиваю воздух. Нет!

Я – командор. Моему самообладанию завидуют лучшие офицеры Барса. И я не могу сдержать член в штанах? Да сейчас!

Хватит. Я уже поддался один раз соблазну проверить ее силу – теперь не расхлебать. Завтра нам высаживаться на вражескую планету, а у меня щиты не в порядке. И самое хреновое, я даже не понимаю, что с ними не так.

И вот с этим мне как раз и надо разобраться. А еще с маршрутом следования мимо пояса астероидов. Меня уже давно ждут в центре управления крейсера, а я чем занимаюсь?

Стою и думаю, что бы я еще сделал с Наяной? Приехали!

В рубке меня встречает мой зам – Лорол. Мы с ним разные, словно черная дыра и звезда. Он пытается держать лицо, но подрагивающие мышцы выдают его с головой.

– Ну что, проверил ментал? – хмыкает он в кулак, отворачиваясь, и я вижу лишь белоснежный затылок.

Только он может меня подкалывать. Только ему это сойдет с рук. И все потому, что мы побратимы. Столько схваток прошли плечом к плечу, что не сосчитать. Вот кому я могу доверить жизнь не глядя. А землянке бы и ногтя своего не доверил.

Лазутчица? Разведчица? Шпионка? Но кто подослал? Тархи? Гарконцы? Или, может, зерубийцы?

Откуда у них такой прорыв в ментальных техниках? Это работа с энергоканалами?

Я игнорирую слова Лорола и быстро строю маршрут. Голова удивительно ясная, все мышцы словно наполнены силой, как после хорошей и результативной зачистки. Я даже ловлю себя на том, что насвистываю песенку, пока сверяю все переменные в пути.

– Говорил, никогда не посмотришь на землянку. Или ты глаза завязал? – Лорол сидит в кресле помощника и смотрит на меня, сильно сощурившись, словно разглядывает сияющую звезду.

Обычно я на подсознательном уровне контролирую свое тело так, что оно ни мимикой, ни жестом не выдает эмоций. А тут рука сама тянется к подбородку, чтобы его почесать, – это выдает мою растерянность с головой.

Лорол тут же подскакивает на ноги, наши глаза оказываются на одном уровне.

– Брат, ты чего? Влюбился, что ли?

– Хренился. Сейчас покажу свои щиты, и ты сделаешь то же самое.

Я заканчиваю с маршрутом, поворачиваюсь к Лоролу и опускаю защитные блоки.

Только одной вселенной известно, чего мне стоит сейчас стоять с непроницаемым выражением лица и видеть, как Лорол бледнеет. Вся его веселость мигом пропадает.

– Шварх, мужик. – У Лорола даже глаз дергается. – Что с тобой?

А у меня в голове словно взрыв сверхновой. Ментальный щит уже не трещит, он херачит светом, как шварховая лампа, из-за этого паразита. При этом по моему телу разливаются абсурдные радость и кайф, я хочу петь песни и даже притопывать ногой.

Я точно отравлен этим паразитом.

И я снова хочу Наяну.

– Лорол, мне нужно проверить свою защиту. Воздействуй на меня, – говорю я, встряхивая головой.

Так, нужно сосредоточиться на важном.

Я не могу потерять свои щиты, иначе командор из меня будет как из Лорола землянка.

Побратим кивает и без сюсюканий резко ударяет ментальной командой по моим щитам.

И я не успеваю ничего понять, как он получает от моих щитов рикошет такой силы, что падает навзничь.

Глава 4

Наяна

После того как дверь каюты захлопнулась, я несколько минут смотрю вперед невидящим взглядом.

«Если до этого времени не вытащишь своего паразита, я отправлю тебя в первых рядах пушечным мясом», – повторяются в голове слова Ротора.

Это не шуточная угроза.

Я уже поняла, что он не бросает слов на ветер и что все представления о барсийцах неверны.

У меня стойкое ощущение, что это происходит не со мной. Притом такая каша противоположных чувств внутри, из которых самые яркие, пожалуй, обида, злость и… растерянность.

Вот тебе и убежала от свадьбы с восьмируким!

Вот тебе барсийцы не позарятся на землянок!

Мне надо в душ! Просто дико, до одури желаю смыть с себя его жгучие поцелуи и следы огненной близости, потому что мне кажется, что он меня пометил и тут же отказался от меня. Предал.

Да, именно так!

Уже заранее знаю – его поступок обжег мне душу.

Чувствую, как злость аккумулирует во мне столько энергии, что я готова разнести эту шикарную обстановку командорской каюты в щепки. Но я не буду зря тратить силы. Нет. Они мне еще пригодятся.

Я дергаю ручку двери. Разумеется, закрыто. Разумеется, на ключ-карту.

Я быстро оглядываю помещение. Сколько у меня времени, пока не вернется Ротор? Пять минут? Полчаса? Час?

Судя по всему, он отошел по работе. Как-никак у него руководящая должность на военном крейсере. Конечно, он занятой. И надеюсь, будет в делах по самые уши как можно дольше.

Мой взгляд падает на огромную кровать. В ее размерах командор себя не ограничивал – она огромная. Таких, как я, можно было бы четырех уложить и не бояться, что друг друга локтями изобьют.

В каюте есть все что нужно: большой шкаф, стильные стол и два стула, удобный рабочий угол с современнейшими табами, зона отдыха с диваном и креслами и огромная санитарная зона с джакузи.

Джакузи! Это же жуткая расточительность.

Я так хочу окунуться в ванну с пузырьками, что сжимаю кулаки. Представляю этот кайф от погружения в теплую воду, мыльные пузырьки на поверхности.

Это словно было в прошлой жизни. Теперь мне не сюда, а вот в тот угол, где стоит душевая кабинка. Быстро сполоснусь и найду способ отсюда убраться.

Пусть это будет спасательная капсула или что угодно, но я больше не хочу ни одной лишней секунды оставаться на крейсере барсийцев.

При первой же возможности свяжусь с дядей. Может, ему удастся сделать так, чтобы капсулу оперативно выловили в космосе. А там уже я буду под защитой.

Да, так и сделаю.

Я встаю под холодные струи, не дожидаясь, пока вода согреется. Это быстро трезвит и приводит в чувство. Я выдавливаю на руку гель для душа и чувствую его сильный мужской аромат. Он из тех, что полностью раскрываются только на коже.

Я моюсь чем есть, смываю пену и вдыхаю запах кожи на руке. И у меня волосы на затылке шевелятся от осознания, что именно так пахнет Ротор – ароматом леса и жгучего красного перца.

Черная дыра! Я совсем не хочу, чтобы еще запах на собственной коже напоминал мне об обидчике. Слишком болит в груди от его злых слов.

Йера…

Паразит…

З-з-заноза…

Но уже поздно что-то менять. Нужно как можно быстрее найти запасной ключ-карту. В командорской каюте он точно есть.

Первое, куда сую нос, – это в ящики рабочего стола. Там его нет. Потом просматриваю содержимое прикроватных тумбочек – пусто. Шкаф – тоже мимо. Осматриваюсь еще раз.

Куда бы я положила такую важную вещь?

Думай, Наяна, думай.

Я переворачиваю все еще раз, вплоть до постельного белья, вплоть до всех стопок одежды, и понимаю, что ключа тут нет.

Как же так?

Я в отчаянии подхожу к рабочему столу, наклоняюсь и вижу небольшой запертый ящик в глубине, там, где казалось, есть только пустое пространство для ног.

Закрыто на какой-то неизвестный мне замок. Похоже, сюда надо прикладывать палец.

Это фиаско!

В отчаянии дотрагиваюсь подушечкой большого пальца до замка, и он щелкает.

Я не верю своим ушам, я не верю своим глазам.

Ключ-карта у меня!

***

Ротор

Лорол приходит в себя в капсуле медблока спустя полчаса. Первое, что он делает, это стонет и хватается за голову, испытывая фантомную боль – последствие сильнейшей ментальной атаки.

– Ё-о-о, за что ты меня так? Сам же просил, – говорит он, морщась и садясь в капсуле.

Смотрит на меня так, словно я ему в разгар сражения пинок под жопу дал. Потом закрывает глаза и мониторит свои щиты.

Я уже знаю, что он там увидит. Опускаю голову, чтобы взять себя в руки и не сорваться.

И слышу ставший низким от эмоций голос Лорола:

– Твою мать! Что с моими щитами?

Я уже знаю что – они в трещинах. Только не как у меня было, когда эти разветвления пульсировали светом. У него настоящие расколы щитов по всему периметру.

Кабздец.

Он завтра не боец, и мы оба это знаем. И оба не хотим признавать.

Док тут же бросает изучение моего снимка энергоимпульсов и бросается к пациенту, чтобы его уложить.

– Не делайте резких движений, замкомандора. На вас обрушилась атака класса ААА+. Постельный режим до конца дня, если не хотите последствий в будущем.

– Я тебе что, девчонка, чтобы валяться по полдня? – Лорол не слушает дока, рычит, вылезает из капсулы, сбрасывая с себя бабочки капельниц.

Нашего дока хлебом не корми – дай в пациентов витамины покачать.

Я кладу руку на плечо Лорола:

– Брат, прости. Я не знал, что тебя так отрикошетит.

Лорол молчит, переваривает, и я его понимаю. Он, как я, обожает сражения, и быть вне состава – это как лишиться ноги. А тут еще такой удар по менталу! Сколько он будет восстанавливаться, одной вселенной известно!

Док мнется рядом, боится перебивать, но очень жаждет вставить свое мнение. Меня же всего крутит в канат от эмоций.

Первое, что бьет по самообладанию, – это вред побратиму.

Второе, что заставляет меня снова и снова делать тесты, – это резкая прокачка моих щитов до высшего уровня, которого достигли считаные люди в нашей галактике. Осознание того, что «паразит» так повлиял на меня, заставляет нервничать. Я не знаю, чего ждать дальше. Это счастье или проклятие?

Третье – медблок теперь навсегда ассоциируется у меня с жарким сексом с Наяной. И даже запах медикаментов не может выветрить из головы яркие сцены.

За это время я успеваю поднять всю подноготную нашего нового штатного менталиста – Наяны Велес. Мне, как опытному в разведке барсийцу, сразу становится ясно, что ее биографию чистили. С виду ничем не примечательная, до противности стандартная: три ступени классического образования, профильная подготовка менталиста и работа в семейном бизнесе. И ни слова об особых ментальных способностях девушки.

Но я знаю, где искать.

И я нахожу.

Дядя Наяны – военный министр Лагроды, планеты, с которой у нас весьма спорные отношения.

Он – единственный из кровной родни, кто у нее остался.

Я встречал его однажды, когда прилетал на Лагроду. Он выглядел достойно даже для барсийца: высок, хорошо развит физически, силен, решителен и умен.

Тогда я был в составе военной делегации. Темой обсуждения была активность подпольных гормональных рынков на спутнике Лагроды, которые мы хотели накрыть. Их планете они не мешали, а нам очень, так как продавали ампулы с амрологоролом, который воздействует на легкие барсийцев. После вдыхания наш организм больше не вырабатывает этот гормон, решая, что раз он раз поступил извне, то можно больше не стараться.

Здоровье двигалось под уклон медленно, но верно, поэтому важно было не только накрыть черные рынки, но и выйти на производство. Да еще и не рассекретить информацию о нашем слабом месте.

И вот его племянница со своим паразитом здесь. И что? Он в моей голове. Да, усилил щиты до фантастических показателей, но что еще он делает? Передает мои мысли, сказанные слова, ритм биения сердца? По последнему тоже многое можно понять. Не надо его недооценивать.

Я уверен, что эта медовая ловушка была расставлена на любого барсийца из команды, вот только в сети умудрился угодить именно я – командор военного крейсера. Какая удача для них!

Хочу все разнести к чертовой бабушке! Наяне лучше мне на глаза не показываться!

Док видит, что я закипаю, и говорит:

– Командор, да что вы так убиваетесь? Это же невероятный феномен, который я удостоился чести фиксировать. Пусть не с самого начала, но это войдет в историю…

– Док, тебе напомнить, что ты в первую очередь военный под присягой, а потом уже врач? – спрашиваю я, мой голос напряжен до предела.

Смотрю на Лорола – в его взгляде вопрос. Конечно, он хочет знать, что тут происходит.

– Док, спасибо, мы пойдем, – говорю я.

– Но замкомандору нужно… – возражает док.

– Нужно обсудить дела с командором, – отрезает Лорол.

Мы молча идем к пункту управления. Снимаем дежурных, а сами садимся в кресла. Лорол терпеливо ждет, когда я начну.

Я быстро посвящаю его в курс дела. Про паразита в моем щите – поэтапно рассказываю, как менялось свечение и какие показатели замерил док. По всему выходило, ААА+ – сумасшедший уровень прокачки. Вот только моему побратиму, с которым мы в ментале «ходили друг к другу в гости», теперь ход был заказан. И никто не знал ответа на вопрос почему.

– Получается, энергия твоего тела изменилась с этим паразитом? – предполагает Лорол.

– Похоже на то.

Он смеется сквозь головную боль:

– Зато завтра можешь один высаживаться на Гарконе с такими щитами. Или, подожди, они только на прием так работают?

– Думаешь, я пробовал на наших ребятах? Я идиот, что ли? Во мне сидит непонятная хрень. Может, она обманывает приборы, фигачит по своим, а потом перед врагом оголит меня, как младенца.

– М-да… Незадача. Что делать будешь? Прижмешь девчонку к стенке, чтобы вытащила паразита?

– Я уже как следует ее припугнул, так что к этому времени должна дозреть. Но… Я боюсь, что сейчас сорвусь.

– Снова завалишь ее на лопатки? – хмыкает Лорол.

Пытается шутить, паршивец. А я же вижу, как переживает весь из-за своих щитов. Аж посерел.

– Она шпионка. Если еще раз к ней притронусь, можешь называть меня принцессой.

Лорол издает нечленораздельный звук и протягивает ладонь, чтобы затеять спор:

– По рукам.

***

Наяна

Этот крейсер просто огромен!

Конечно, я понимаю, что эта махина везет не только отряд барсийцев, но и кучу оружия, военной техники и еще много чего суперсекретного, но уже через пять минут теряюсь окончательно и бесповоротно.

Вселенная, как же я сейчас жалею, что оставила свой коммуникатор в аэропорту, чтобы меня не отследили! И даже то, что я изучила еще раз схему на табе в каюте командора, не помогло. Эти бесчисленные повороты, закрытые отсеки, спуски и подъемы на разные этажи – все это сводит меня с ума и запутывает еще больше. По карте там проход, на деле же я упираюсь в толстенную дверь с замком, как на том ящике. Как пить дать данные тут же уйдут в пункт управления, и меня засекут, если я попробую приложить палец. Один раз с ящиком сработало – тут может так не повезти.

Видимо, за этими особыми дверьми спрятано что-то важное, так что даже обычным барсийцам из штата туда вход заказан.

Неожиданно я слышу шум и звук разговора, он доносится из-за поворота впереди. Позади меня длинный прямой коридор, в котором убегающую меня будет прекрасно видно. Рядом – только еще одна толстенная дверь с входом по прикосновению пальца.

До этого момента мне везло, и я ни на кого не натыкалась, но сейчас, похоже, израсходовала всю свою удачу.

Выбора нет. Голоса становятся все громче, и я поворачиваюсь к внушительной двери из особо крепкого металла, дотрагиваюсь пальцем до сканера и…

Дверь открывается без единого писка!

Я тут же ныряю внутрь. Вспыхивает свет, дверь за мной абсолютно бесшумно закрывается. Даже не скажешь, что такая громадина может так тихо двигаться.

Передо мной длинный коридор с дверями с контактным входом. Они все идут по одной стороне, а по другой – усиленный толстым слоем металла бок крейсера.

Интересно, что же прячется за этими дверями? Но рисковать еще одной попыткой входа не буду. Мало ли какие степени защиты где стоят. Сюда я смогла пройти, а туда, может быть, и не получится. Да и не надо мне.

Моя цель – свалить с этого крейсера.

«Завтра зачистка на Гарконе. Вытащи паразита», – раздается в голове голос Ротора.

Я встряхиваю головой, прогоняю прочь воспоминание. Нет, я знаю, что ничего плохого с ним не делала. Не умрет он на этой зачистке. Верно?

Я замедляюсь, а потом сама себе даю мысленный пинок.

Я что, его жалею? Его? Того, кто, если не вытащу «паразита», отправит меня пушечным мясом в первых рядах? Я рехнулась, что ли?

Нет-нет-нет. Бегом отсюда, да побыстрее. А он большой мальчик, разберется, что со своим светящимся щитом делать. У него точно для этого есть связи и деньги – уж слишком властно он выглядел и вел себя, чтобы было иначе.

Я вспоминаю наши жаркие два раза, и кровь приливает к щекам, становится жарко. Ротор стал моим первым мужчиной, кто бы мог подумать. Барсиец!

Я так мечтала, что мой первый раз будет романтичным, продуманным. С мужчиной, с которым мы будем встречаться не менее трех месяцев, чтобы я узнала все его хорошие и плохие стороны, чтобы я была уверена в нем.

И что получилось?

Непрошеная слеза обиды показалась в уголке глаза, но я тут же ее стерла. Не время раскисать. Выбираться надо.

Я быстро прохожу по коридору до следующей огромной двери, выхожу по прикосновению большого пальца в коридор со множеством открытых дверей. Оттуда доносится гомон голосов.

Я замираю, не зная, уходить назад или посмотреть, можно ли пройти здесь. Внезапно слышу разговор из ближайшего помещения.

– Слышал, командор с замом в медблоке?

– Нет! А что случилось? Колют гормоны?

– Дурак! Зачем им? Они без этого гарконцев в узбашов рог скрутят.

– Тогда что такое?

– Не знаю. Может, землянка не выдержала напора пальца нашего командора и валяется в театральном обмороке?

Я сжимаю кулаки и челюсти. Нет, вот нахалы! Я валяюсь? Я?

Слов нет!

Неожиданно один из барсийцев выходит из ближайшей каюты и с удивлением смотрит на меня. И чем больше он на меня глазеет, тем шире его глаза и тем неудобней мне. Его русые волосы заплетены во множество косичек, а потом уже они в странную прическу сзади и струятся по спине. При этом в косы вплетены какие-то символы, штучки и еще черт пойми что.

Меня застукали, да? Надо бежать? Что делать?

Командор уже обнаружил мое отсутствие?

Нет, не мог. Он же в медблоке!

Тогда, может, он донес до всех членов команды, что я заперта?

Вот это уже ближе к правде!

– Вечного светила, госпожа Наяна. Я вас не почуял, – удивленно смотрит на меня барсиец.

– Вечного светила! – Я поднимаю подбородок и иду мимо него, словно так и планировала.

Барсиец с косами не спускает с меня глаз и, когда я равняюсь с ним, поворачивает голову и с шумом втягивает воздух. Из его рта вырывается возглас удивления. Я едва себя останавливаю от того, чтобы не поинтересоваться, что такое.

Слегка поворачиваю голову, чтобы посмотреть, откуда он вышел, и вижу все признаки тренировочного зала: маты, тренажеры и еще непонятные для меня сооружения.

Иду дальше, мельком заглядывая в двери. Это все залы разных направлений: для работы с телом, с менталом, с энергией, и даже странный темный зал, предназначения которого я не знаю.

Когда я дохожу до конца коридора и меня никто не останавливает, то снова упираюсь в мощную дверь с контактным замком. Оборачиваюсь. Уже три незнакомых барсийца молча смотрят мне в спину.

И когда я дотрагиваюсь пальцем до сканера, с их стороны доносится удивленный возглас.

Я быстро скрываюсь за дверью и прислоняюсь к ней, понимая, что провалилась. Ступила. Жутко накосячила.

Вокруг темно, и только световые трекеры на стенах указывают путь вперед.

Я заплутала, так и не нашла спасательные капсулы, зато засветилась во время побега перед членами команды в той части, где быть не должна, да еще и дверь открыла.

Ротор меня точно пушечным мясом на Гаркон отправит. Или нет, скорее всего, отдаст на эксперименты, ведь то, что творится сейчас, явно ненормально.

Моя энергия осталась в щите Ротора, а я теперь могу открывать двери, которые открывал командор. А что с моей энергией? Он тоже чем-то поделился? Почему барсиец так принюхивался ко мне? Почему был удивлен, что не почувствовал меня?

Глава 5

Столько вопросов – и ни одного ответа.

И догадаться трудно.

Барсийцы известны на всю галактику своими военными подвигами. Они сильны физически, ментально, у них новейшие технологии, и они обладают воистину звериными инстинктами. Но на этом все.

Все тонкости жизни общества, ресурсы планеты и прочие подробности закрыты от чужих глаз. Все дипломатические делегации, что прилетали на Барсу, держали рот на замке.

Помню, как дядя Трей однажды сказал: «Никогда не подставляй спину гарконцу, не показывай зубы адрюзцу и не лезь в личные дела барсийцев».

А я влезла, причем по самые уши.

И понять, что значат эмоции членов команды, я просто не в силах. У меня нет знаний, опыта и много чего еще. Зато у меня есть огромное желание смотаться с этого крейсера. Если буду стрессовать, стоя на месте, точно не смогу это сделать.

Пусть себе реагируют как угодно, мое время идет.

Я начинаю двигаться вперед вдоль световых трекеров в стенах, прислушиваясь к тихому равномерному гудению. Что это? Двигатели? Но они не должны быть слышны в этой части крейсера. Тогда что?

И почему тут так жарко и влажно? Что тут такое прячут?

Коридор резко поворачивает, и я упираюсь в стеклянную стену, за которой стоит паровая завеса. А там… барсийцы, обнаженные, как и бывает, когда после тренировок хочешь избавить тело от пота.

Я пячусь.

Твою ж галактику! Конечно же, рядом с тренировочными залами душевая и парная. Конечно же! Меня сбили с толку эти суперсекретные двери.

Я тут же разворачиваюсь, но меня успевают заметить. Начинается шумиха, во время которой я бегу прочь со всех ног. Прикладываю палец к контактному замку двери и вылетаю оттуда.

– Я же говорил! Ну, что я говорил? – Барсиец с косами встречает меня прямо у входа.

Он меня явно поджидал. Его глаза сверкают жаждой сенсации, как у заядлого сплетника. Рядом с ним те же двое из отряда. У них всех такой вид, словно сейчас то ли они расхохочутся, то ли их парализует от шока.

Стервятники!

Их вон сколько, здоровенных лбов, а я тут одна хрупкая девушка. И всем лишь бы поржать, поиздеваться, пустить пушечным мясом…

У-у-у!

Мои нервы сдают, и я бегу вперед, чтобы как можно быстрее выйти из тренировочного отсека.

Снова дверь, снова длинный коридор. Картинки перед глазами мелькают, в голове пульсирует светом паника. Я бегу, думая лишь о том, что мне нельзя попадаться, что мне нужно в отсек со спасательными капсулами, и тело двигается само, будто знает дорогу.

В голове неожиданно вспыхивает четкое понимание, куда повернуть, чтобы попасть в нужное место. Я словно просто это знаю.

И, открыв десятую по счету дверь, я выбегаю в нужный отсек.

Вот они – спасательные капсулы. Есть одиночные, есть на двоих, четверых, на десять и на двадцать членов экипажа, а есть и совсем большие.

Мое сердце стучит так, словно готово вперед меня запрыгнуть в капсулу.

Я выбираю для себя одиночную. Открываю, залезаю внутрь и проверяю характеристики. Воздуха хватит на двенадцать часов. Дальность отлета по количеству топлива – триста брайнов. Есть ручное управление. Есть встроенный коммуникатор с сигналом SOS. И нет ручного ввода на личные коммуникаторы, чтобы я могла сообщить дяде о том, что я в беде и меня надо срочно спасать.

Я не знаю, где мы. Рассчитывать, что я полечу в нужном направлении и окажусь на заселенной планете, используя имеющееся топливо, – просто бредово.

Сигнал о бедствии пойдет ближайшим судам. И конечно же, крейсер поймает его первым, так как ближе всех.

Тогда что же мне делать?

Я сижу в капсуле и от нервов начинаю кусать ногти – дурная привычка, от которой, как я думала, давно избавилась.

Взвешиваю все в голове. Все слишком сложно. И все касается жизни и смерти.

Я не знаю, что безопасней – остаться на крейсере или улететь на спасательной капсуле.

Я не знаю, что будет. Не знаю, что делать.

С одной стороны открытый космос неизвестности, с другой – опасный и агрессивный Ротор.

Абсолютно ясно, что, если он меня поймает, я окажусь как минимум под замком, а как максимум – на Гарконе в первых рядах боевиков.

Но инстинкт самосохранения кричит, что я могу вылететь в спасательной капсуле, сигнализировать о помощи и так ее и не получить. Что я могу уже через двенадцать часов погибнуть страшной смертью в капсуле, потому что Ротор решит оставить землянку-беглянку, а рядом не будет больше ни одного корабля.

Неожиданно дверь в отсек открывается. У меня всего секунда на судьбоносное решение, прежде чем Ротор успеет до меня добраться.

Либо я выйду из капсулы, либо я нажму на скоростной запуск.

Моя трясущаяся рука тянется к кнопке запуска, но неожиданно перед стеклом мелькает тень.

Капсула дергается от веса, который на нее приземляется. Что-то хлесткое, сильное ударяет по стеклу, и то трескается.

Я вскрикиваю, вздрагиваю, вжимаюсь в сиденье и смотрю, как две ноги в черных военных ботинках встают на нос моей капсулы.

– Разгерметизация! Покиньте капсулу. Разгерметизация! Покиньте капсулу, – раздается из динамиков приятный женский голос робота.

Я медленно поднимаю взгляд по атлетичным ногам вверх и вижу, как между ними рассекает воздух черная плеть.

Мужчина присаживается, заглядывает в кабину через стекло, и я встречаюсь с горящими желтыми глазами Ротора. Позади него словно живет своей жизнью очень злой хвост.

Хвост, мать моя женщина! И он до сих пор, словно плеть, рассекает воздух за ним так, будто хочет нашинковать врага.

Наверное, это сейчас поражает меня больше всего. Даже не то, что он не дал мне улететь.

Хвост!

Я бы его заметила во время близости, верно? Его не было! Как? Откуда?

«Из попы», – шутит мой ехидный внутренний голос.

Он всегда подает признаки жизни, когда сознание в ауте.

Вот так и узнаешь секреты расы. Например, что у барсийцев в боевой форме есть хвост, способный расколотить суперпрочное стекло спасательной капсулы.

И в этой боевой форме Ротор оказывает на меня воистину парализующее впечатление. Каждое его движение чувствуется немного по-другому – куда плавнее, свирепей и еще опаснее. Если раньше он, по моему ощущению, был ближе к человеку, то в этот момент – к зверю.

И даже то, как он, чуть наклонив голову, смотрит сейчас на меня, напоминает поведение хищника на охоте, приметившего жертву.

Ну вот и всё. Поймал. Что теперь?

Судя по взгляду, сожрет прямо сейчас и не подавится. Даже завтрашнего дня ждать не будет.

Я быстро нажимаю кнопку блокировки дверей.

– Разгерметизация! Покиньте капсулу. Разгерметизация! Покиньте капсулу, – снова звучит предупреждение системы.

И я отключаю звуковые оповещения.

Понимаю, что лишь оттягиваю неизбежное, закрывшись в капсуле с треснувшим стеклом, но мне слишком страшно выходить.

Я сжимаю руки в кулаки и чувствую, что мои ладони стали мокрыми. Я интуитивно понимаю, что иметь дело с барсийцем в боевой форме для меня может быть просто опасно. От него так и фонит угрозой жизни, хотя он больше не делает резких движений.

Этот Ротор – совершенно непредсказуемый мужчина. То любит так, что мое сознание улетает в другую галактику, то готов выкинуть в черную дыру. Называет то своей йерой, то шпионкой. То выглядит как человек, то ведет себя как зверь.

Боковым взглядом замечаю движение. Несколько барсийцев окружают капсулу, среди них тот самый с косичками и еще один, со светлыми волосами, который постоянно обращается к командору.

А тот словно и не слышит.

Я замечаю, что барсийцы смотрят не на меня, а на Ротора. И словно пытаются его успокоить, внушить, что все хорошо. Блондин выставляет руки вперед и что-то объясняет командору, не сводящему с меня глаз.

Мне кажется, что, если я дерну рукой в сторону кнопки запуска, он разобьет стекло хвостом. Я просто в этом уверена.

Хотя я и так сомневаюсь, что пуск с разгерметизацией возможен.

Я нервничаю. Еще раз бросаю взгляд на барсийцев и вижу, что у них не выходит образумить своего командора. Тот реально словно с катушек слетел. Сидит на низком старте на носу капсулы и гипнотизирует меня взглядом, от которого у меня по коже мурашки.

Барсийцы начинают на меня поглядывать с тревогой – я это считываю на раз. И когда к двери подходит блондин, я перевожу на него внимательный взгляд.

Понимаю, что, возможно, меня попросят содействовать. Например, не вылезать еще несколько часов из капсулы. Такую отличную идею я с удовольствием поддержу! А пока они будут заниматься своим командором, может быть, и улечу.

Блондин стучит в стекло. И тут я чувствую вибрацию, идущую по корпусу, и блондин сразу же отскакивает от капсулы на несколько метров, поднимая руки вверх и глядя на рычащего командора.

Ох-ре-неть!

Он еще ко мне никому подойти не дает.

Судя по лицам барсийцев, они в таком же шоке, что и я. Начинают с тревожными лицами переговариваться между собой, синхронно делая несколько шагов назад. Теперь круг оцепления стал больше.

Хвост Ротора словно взбесился и все еще желает смерти всем вокруг. Сам же барсиец снова начинает играть со мной в гляделки.

Супер! Судя по всему, он потерял контроль над боевой формой. Я такого даже на обучении не проходила. Понимаю больше на интуитивном уровне из собранной по крупицам информации о барсийцах, собственного опыта и наблюдения за нынешней ситуацией.

И кажется, его ребята тоже не знают, как подступиться к своему командору.

Что же делать?

В голове мелькает идея: а что, если я попробую воздействовать на его ментал? Так он придет в сознание?

Перед тем как это сделать, снова бросаю взгляд на команду. Они сдержанно перекидываются фразами, не сводят глаз с командора, фигуры предельно напряжены. Они словно готовы тоже обратиться в боевую форму, чтобы сдержать Ротора… от чего?

Неужели он может мне навредить?

А если коснусь ментала, хуже не сделаю?

Я еще раз все взвешиваю. Нет, куда уже хуже? Сидеть и ждать, пока Ротор придет в себя или команда поймет, как действовать? Да они шаг делают – он рычит, хвостом убить грозится.

Я закрываю глаза, а когда открываю, все вокруг словно в дымке. Я вижу ментальные щиты всех присутствующих. У Ротора они просто слепят глаза, но уже не просто как софит, направленный в лицо, а как золотые щиты, которые отражают солнечный свет. Они словно сплавились воедино с тем самым «паразитом» – моей энергией.

А вот у блондина рядом большие проблемы. Его щит раскололся так, что ни одна медкапсула не поможет. Я даже не знаю, чем ему можно помочь…

Я ощущаю вибрацию и перевожу взгляд на Ротора. Вибрация тут же прекращается.

Он ревнует!

Я это ощущаю сейчас абсолютно точно.

И он скорее умрет, чем даст мне улететь.

А вот это повергает меня в такой шок, что я несколько секунд сижу в энергетическом поле, хотя так делать нельзя.

Мне есть над чем подумать, но пока… Пока я пробую потянуться менталом к Ротору. Передаю эмоцию: все хорошо, все в порядке, я никуда не лечу.

Я касаюсь энергетической рукой его щита, и меня заполняют чужие эмоции. Какой-то бешеный, совершенно неконтролируемый страх потерять идет первым. Кислотная ревность – второй. Злость за попытку побега – третьей. А дальше такая масса чувств, что меня просто выбрасывает из ментала от потери концентрации.

И это все ощущает Ротор?

Он так боится, что я улечу? Серьезно? До полной потери контроля?

Я несколько секунд сижу в глубоком шоке. До этого я ощущала себя песчинкой на его жизненном пути, не более. Сейчас же я даже не знаю, что сказать.

И тут два варианта: либо я своей энергией так на него повлияла, либо… я действительно его йера. На последнем предположении меня охватывает предвкушающая радость, и я злюсь на себя.

Изголодавшаяся по любви девчонка! Радуюсь тому, что могу быть истинной для барсийца, который повел себя со мной как последняя скотина.

Нельзя даже думать об этом. Что, если моя энергия действительно так повлияла на его поведение? Тогда мне нужно быть от него как можно дальше, чтобы эффект прошел. По тому, что я видела сейчас, его щит и моя энергия стали единым целым – ее уже не забрать. Может, она погаснет, истончится? Что, если, касаясь щита Ротора, я подпитываю ее?

Нет, надо заканчивать эти эксперименты. Но в ментал я не зря залезла, узнала кое-что важное, что придает мне уверенности – Ротор не навредит мне.

Я открываю капсулу и вижу, как команда напрягается, а вот Ротор встает на ноги и спрыгивает с носа капсулы. Идет ко мне, когда я медленно вылезаю из капсулы, стараясь не спровоцировать его резкими движениями.

И тут он в один миг каким-то образом оказывается рядом со мной, сильно прижимает к себе и жадно вдыхает запах моих волос.

Я чувствую, как хвост плотно обвивает мою талию. Рукой командор ловит мой подбородок и пытается повернуть к себе.

Хренушки! Мы это уже проходили. Стоп.

Я отворачиваюсь и склоняю голову вниз, чтобы у него даже варианта не было меня поцеловать.

– Ротор, приходи в себя, – говорю я, глядя в сторону. – Твоя команда ждет своего командора. У вас завтра зачистка Гаркона, сам же говорил, а ты тут неадекватишь.

Барсийцы, которые наблюдают эту сцену, реагируют по-разному. Кто-то отворачивается, у кого-то вытягивается лицо, а кто-то напряженно наблюдает, будто Ротор в любой момент может открутить мне голову.

Никто из них не знает, что он чувствует, а я знаю. Не открутит.

Но вот придет ли в себя?

Ротор все еще буквально дышит мной. Одна рука гладит мою спину, а вторая словно только и ждет, чтобы поймать лицо.

Не тем он занят! Такими темпами мы снова скатимся в горизонтальную плоскость, а я больше такого не допущу.

Хватило мне того унижения. Я и сейчас терплю прикосновения только потому, что несу ответственность за свою энергию в его щите и его поездку с катушек.

А то, что мне еще и приятны его касания, просто бесит. Ну что я за слабачка такая? На нем свет клином не сошелся. Он поступил со мной ужасно. Не прощу!

Вот придет в себя, и распрощаемся. Он же умеет нормально разговаривать? Вот этим и займемся!

А пока надо как-то переключить его внимание с желания касаться меня на другое. И раз доводы про команду не помогли, буду воздействовать на звериные инстинкты.

– Ротор, я здесь, – говорю я и кладу ладонь ему на грудь.

Не хватает контакта глаза в глаза, но я боюсь, что кое-кто совершенно не умеет держать себя в руках, и кто его знает, что сделает, да еще на глазах у команды.

– Я никуда не улетаю, – продолжаю я.

По крайней мере, сейчас.

Я слегка поглаживаю рукой по его груди, кладу вторую рядом. И буквально ощущаю, как напряженные до предела мышцы постепенно расслабляются, а обхват хвоста на моей талии становится слабее.

– Моя йе-ра, – рычаще говорит Ротор, поглаживая меня по спине. – Поцелуй меня.

Его голос звучит так утробно низко, что я интуитивно понимаю, что звериная часть его до сих пор у руля.

А насчет поцелуя… Вот еще! Обойдется.

Ни за что на свете, даже если он так и останется рычащим хвостатым. Будет его наказание за плохое поведение.

Голову я так и не поворачиваю и вижу, с какой надеждой смотрит на меня команда. Одними губами говорю им «нет» и «сами с ним целуйтесь».

На что блондин начинает сначала тихо смеяться, а потом уже ржет во весь голос, причем как-то обессиленно, словно сил даже на это не хватает. Впрочем, с его расколотыми щитами это и неудивительно.

Я ничего не понимаю. Все другие барсийцы тоже смотрят на блондина с недоумением.

А Ротор… кажется, его волнует только поглаживание моей спины и вдыхание запаха моих волос.

Класс. Командор совершенно неадекватный. У второго по силе, судя по всему, расколоты щиты, а завтра высадка на Гаркон.

Вот это ребята взяли в штат нового менталиста. Вот это свезло.

Но мои потери не меньше! Я, между прочим, одной властной морде свой первый раз отдала. И второй тоже. А он… А он… Зла не хватает, что наговорил и наделал!

Неожиданно блондин говорит:

– Госпожа Наяна, одна надежда на вас. Выручайте.

– И чем же? – все так же отвернув голову от Ротора, спрашиваю я.

Командор рычит на то, что я общаюсь с другим.

Блондин косится на Ротора, но отвечает:

– Проведите с ним рядом ночь.

– Ни за что!

– Просто рядом. Он в себя придет.

Я молчу.

– Госпожа Наяна, завтра от наших ребят может и мокрого места не остаться, если с ними не будет командора. Помогите нам.

Я кусаю губы. Вот же ж!

– Я хочу помочь, но… – Я поднимаю голову к Ротору, и он тут же пользуется возможностью – наклоняется к моим губам, еле успеваю отвернуться. – Что делать с его реакцией? Видите, что он делает? Знаете, чем мне грозит быть с ним рядом всю ночь?

Похоже, весь командный состав уже и так в курсе, что между нами было. Однако повторения я не хочу и подчеркиваю это. Пусть сначала вымаливает прощение за свои действия.

Барсийцы обмениваются весьма многозначительными взглядами, хмыкают, но при этом кажется, что они очень счастливы за своего командира. Все, кроме блондина.

Один из команды говорит:

– Вы же его йера! Он не сделает ничего, что навредило бы вам.

– Да. Наслаждайтесь, – улыбается другой. – Нашему командиру так повезло!

Ну уж нет. Если между нами сейчас что-то будет, то пришедший в себя Ротор посчитает, что все улажено. А я его, между прочим, еще не простила за те выходки и слова про пушечное мясо.

Я замечаю, что блондин, который проявил себя как лидер, резко отворачивается и ничего не говорит. И это меня настораживает.

– Госпожа Наяна, нам нужен наш командор, – говорит барсиец с косичками.

Уговаривают меня мастерски, конечно. Но…

Я объясняю свою позицию, чтобы и меня поняли:

– Ваш командор очень сильно меня обидел, поэтому я хочу гарантий, что он ко мне не прикоснется.

Все взгляды скрещиваются на хвосте Ротора, обернутом вокруг моей талии. Тут даже говорить ничего не надо – контраргумент налицо.

– Вы его йера, и он сейчас чуть вас не потерял. Только тактильный контакт приведет его в форму, – говорит барсиец с косичками.

Но не успеваю я ответить, как вмешивается блондин:

– Госпожа Наяна, если бы не ваше вмешательство в ментал командора, он не был бы в таком состоянии. Мы еще точно не знаем, йера вы или шпионка, которая специально нейтрализовала командира «паразитом». Если бы не реакция на вас моего побратима, я бы уже подал на вас заявление за шпионаж.

– За шпионаж? – переспрашиваю я, ощущая леденящий душу холод.

Отталкиваюсь руками от груди Ротора, но он притягивает меня к себе еще плотнее.

Не верю своим ушам!

Они снова про свое.

– Ваш дядя – военный министр Лагроды, а ваше прошлое подтерто, и мы нашли этому доказательства. Ваш сильнейший ментальный дар не зафиксирован. Два месяца вы жили в гостинице и ждали наш крейсер. У нас есть все основания полагать, что вы – тайное оружие, которое послали, чтобы вывести наш отряд из строя. Вы каким-то образом могли заставить командора чувствовать вас как свою йеру.

– Я не шпионка! – восклицаю я.

– Тогда докажите это. Приведите командора в порядок к утру, или я подам заявление за шпионаж. Вместо Гаркона мы полетим прямиком на Барсу, и вы пойдете под трибунал. И никакой дядя – военный министр не успеет вас спасти. Уверяю, что на нашей планете действуют только наши правила.

Меня всю трясет. Ротор это видит и чувствует и неожиданно кидается в сторону блондина. Я не успеваю даже пикнуть, как тот от одного удара летит в капсулу на десятерых и оставляет собой вмятину.

Боевая форма барсийца – это правда страшно!

Но то, как он кинулся меня защищать, создает у меня ощущение, будто я приручила тигра.

Я должна это остановить! А то Ротор словно только и ждет, когда блондин встанет, чтобы снова его приложить.

Я встаю между ними:

– Ротор, не надо.

Взгляд желтых глаз медленно переключается с его «противника» на меня.

Блондин откашливается, но не встает. Я так и чувствую от него волны неприязни. Он явно считает меня шпионкой. А что с Ротором? Когда очнется, тоже так скажет?

И тогда что? Под трибунал?

Если Ротор тоже меня привезет на Барсу? Если там меня будут судить? Как с моим прошлым я докажу свою невиновность? Сможет ли мне помочь дядя?

Нет, это все слишком рискованно. Я так не могу.

– Я не шпионка, – говорю я. – Но мне нужны гарантии того, что вы не отправите меня под трибунал, не заявите о шпионаже и прочее. Давайте договоримся: вы даете мне коммуникатор для связи с дядей, и во время вашей высадки на Гаркон он забирает меня с крейсера, а я к утру привожу Ротора в порядок.

Блондин медленно встает на ноги, поглядывая на Ротора, чей хвост воинственно рассекает воздух.

– Я могу выполнить только часть условий: связаться с вашим дядей и пригласить его на крейсер для выяснения обстоятельств.

Что ж, это уже дело. Уверена, дядя сможет вытащить меня отсюда.

Глава 6

Дипломатическое судно «Фатон»

Трей Велес, военный министр Лагроды

Ненавижу это ощущение холода между лопаток. Оно никогда меня не подводит. Вот сейчас я смотрю из капитанской рубки в космос, но этот вид не успокаивает меня, как обычно, а вселяет тревогу.

Но в чем дело?

Переговоры с харонцами прошли гладко, даже лучше, чем я ожидал. Мы договорились о поставках оружия на взаимовыгодных условиях.

Тогда что?

Я достаю коммуникатор, и ровно в этот момент на него приходит сообщение по военному каналу:

«Наяна Велес хочет вас видеть. Координаты: *******. Лорол Вей, замкомандора военного крейсера "Актория"».

Вот оно что!

Наяна.

«Актория»… Это же барсийцы! Что она забыла у них?

– Целеб, лови координаты. Сколько нам до точки? – обращаюсь к штурману.

– Завтра днем будем на месте. Путь чист. Прогноз благоприятный, – говорит Целеб.

Ощущаю, как внутри все сжимается. Долго. Это очень долго. Впереди еще целая ночь и утро, за которые может произойти что угодно.

С коммуникатора набираю Минаю, вдову старшего брата. Не отвечает.

Я тут же весь собираюсь. В голове мгновенно выстраивается план действий.

– Жерн, пробей для меня нахождение двух коммуникаторов. Номера скину, – связываюсь я с помощником.

А сам достаю таб, пробиваю все, что можно вытащить из серой сети о Лороле Вее, крейсере «Актория», и пытаюсь найти последний информационный след Наяны.

***

Наяна

– Свою часть я выполнил, госпожа Наяна Велес, – говорит Лорол. – Сообщение отправлено и прочитано вашим дядей. Пришел утвердительный ответ.

Теперь я знаю, что его зовут Лорол Вей и он замкомандора. И я рада, что дядя получил весточку от меня. Теперь все будет хорошо. Он за меня всех порвет.

Ротор все это время крепко держит меня за талию, а его хвост оплетает мое бедро и то и дело нажимает на чувствительное место между ног. Как бы я ни старалась скинуть его хватку, все мое сопротивление приводит лишь к тому, что он действует сильнее. Я уже замираю, чтобы не спровоцировать его еще больше.

Я всем своим естеством чувствую невероятно сильного самца рядом. Он произвел на меня огромное впечатление тем, как не дал мне улететь. Более того – я прекрасно знаю, как он хорош в сексе, и какая-то развратная часть меня хочет узнать, каков он в боевой форме, как применяет свой хвост.

И это желание мастерски сбивает с ног обиду на командора. Когда он был вне капсулы, а я внутри, я его только видела. Когда только успокаивала прикосновениями к его груди, то все еще страдала от унижения. Но когда я сейчас получила уверенность в том, что завтра меня тут не будет, я захотела его еще раз.

Особенно когда он стал так властно меня трогать.

Как же мне неудобно за собственные эмоции и желания! Хорошо, что тут остался только Лорол, и, кажется, он с большим пониманием относится к действиям своего командора.

Вот только я…

Я…

Черт, что ж так приятно-то! К Ротору в боевой форме мое естество тянет со страшной силой. То, как он рычит, как не подпускает ко мне других мужчин, будоражит. А уж когда он двигается, весь в черном, такой сильный и стремительный – настоящая машина для убийства, я просто внутренне постанываю от желания.

И почему у нас все так хреново завертелось? Если бы я тогда не коснулась его ментала, что было бы? Испытывал бы он ко мне такое же притяжение?

Одно я понимаю уже сейчас: я хочу с ним переспать последний раз перед отлетом. Запомню эту ночь на всю жизнь.

– А я выполню свою, – киваю я Лоролу, стараясь сосредоточиться на важном. Только…

Как только я киваю, Ротор тут же подхватывает меня на руки и несет прочь. Его хвост соскальзывает с моего бедра, но оплетает талию и кончиком устремляется между моих ног, надавливает там, и я тут же сжимаю ноги от вспышки желания.

– Но… – Я дергаюсь в его руках, больше борясь с собственной реакцией, чем с ним, причем безрезультатно. – Поставь меня на пол! Я еще не договорила с Лоролом.

Мой голос становится тише и ниже от возбуждения, и Ротор тут же на это реагирует. Рука, которой он держит меня под спину, чуть смещается и обхватывает мою грудь.

– В каюту, – рычаще говорит он.

– Лорол! – кричу я. – Мы так не договаривались. Около же. Около быть! Как мне его контролировать? Ты обещал помочь.

Я вижу ухмылку на лице Лорола. Он говорит:

– Кто знает, может, со звериной половиной ты быстрее найдешь общий язык.

Он отдает меня на съедение зверю, и самое обидное, я очень хочу, чтобы тот меня съел.

Я хочу спросить, что Лорол имеет в виду, но Ротор уже выносит меня из отсека с капсулами. Шагает со мной по всему крейсеру прямо в свои «апартаменты», пресекая все мои попытки выбраться из его рук активными действиями ладони на моей груди и хвоста между моих ног.

– Ротор! – Я стучу кулаком по его груди. – Ты вообще не в себе?

Я не хочу показаться ему доступной.

– З-з-заноза, – говорит он сквозь зубы.

И я сразу вспоминаю наш первый раз. А потом второй. Обида, смущение и желание заливают меня по самую макушку. Внезапно он останавливается, ставит меня на пол, а потом прижимает всем телом к стене, ставит ловушку руками.

– Нравится, что я по тебе с ума схожу? – шепчет он на ухо, и щекочущие мурашки бегут по моей шее.

Нравится. Очень нравится.

Его слова вызывают у меня прилив дурацкого счастья и растерянности. Но мне нельзя себя терять, нельзя влюбляться.

Ротор, скорее всего, уверен, что я шпионка. После слов Лорола я в этом не сомневаюсь. Иначе он ни за что бы не позволил вызвать сюда моего дядю. Скорее всего, Ротор придет в себя и будет прощупывать Трея, зачем же Лагрода послала им шпионку.

И это так обидно. Я не хотела ничего плохого сделать с его щитами. Я лишь хотела избежать свадьбы с восьмируким.

С другой стороны, ну и пусть! Я уверена, дядя завтра же меня увезет отсюда, а сегодня… Сегодня я могу оторваться по полной. Хочу попробовать Ротора в боевой форме.

Я хочу подергать хищника за усы:

– Мне нравится, что у меня есть свой ручной тигр и я привожу его в такую профнепригодность.

Ротор с шумом втягивает воздух у моего уха, а потом рукой зарывается в мои волосы, хватает их и впивается в губы, врывается в мой рот языком, и я пропадаю на некоторое время в эйфории.

Слышу стоны. Мои? Его?

– Ты знаешь, что тебе за это будет? – низким голосом спрашивает Ротор мне в шею и прикусывает ее.

О, я уже знаю, что он тот еще гад!

– Я знаю, что к утру ты озвереешь ко мне в человеческом облике. Может, тебе навсегда остаться хвостатым? – говорю я хриплым от желания голосом.

Я знаю, что я уже вся мокрая внизу.

– На-я-на, ты играешь со мной? Не боишься?

Боюсь. Но они уже нашли всю информацию обо мне. Возможно, даже засекреченную, про эксперимент в двенадцать лет. И сделали свои выводы.

И что самое поганое, я сама не могу быть уверена в том, что моя энергия не виновна в состоянии командора. Чтобы разобраться в этом, мне нужно дотронуться до других щитов барсийцев. Но кто мне это позволит после заселения «паразита»?

Разве что тот блондин с расколотой защитой. Ему просто нечего терять. Сейчас он уязвим, как младенец.

Но нужно ли мне что-то доказывать, когда уже днем за мной прилетит дядя? Слава вселенной, я увидела, что он тут же ответил сообщением: «Буду завтра днем» – и не задавал лишних вопросов.

Место встречи назначили недалеко от Гаркона. По идее, как раз после зачистки я смогу спокойно пересесть на корабль дяди Трея.

А сейчас…

Сейчас я хочу провести с Ротором последнюю ночь.

В каюте он бросает меня на кровать, а сам мгновенно избавляется от одежды. Он так пожирает меня глазами, что у меня пересыхает во рту.

– Раздевайся, – приказным тоном говорит он.

Он разговаривает все больше, а это значит, что он постепенно приходит в себя. Похоже, чем ближе и плотнее мы контактируем, тем больше он берет под контроль свою звериную часть.

Я не двигаюсь. Не хочу показать, что сама желаю его.

И тогда он наклоняется ко мне. Зависает надо мной на вытянутых руках, а потом вдруг выпускает из пальца острый коготь. Два разреза на моем комбинезоне – и мои груди оголены, соски призывно торчат вверх.

Как он умудрился так точно рассчитать, чтобы прорезать ткань, но не тронуть кожу, – одной вселенной известно.

Я даже пропускаю несколько вздохов – до того меня поразила его быстрота и точный расчет.

Ротор кладет большую ладонь на мою грудь и сжимает ее. По моему телу тут же проносится волна удовольствия, словно он точно знает, насколько сильно и где именно сдавливать. Мне нравится, что он не говорит, а действует.

Он припадает ко второй груди ртом, втягивает сосок. Из моего рта вырывается стон, я вся выгибаюсь в его руках. Ощущение, что он запустил огненную стрелу по моему телу от груди к низу живота.

Его рука отпускает мою грудь, спускается по животу вниз, поглаживая, а потом ложится сверху на лоно. Он осторожно вспарывает комбинезон в самом интимном месте. Когти тут же пропадают.

Его пальцы касаются моих нижних губ, и он так тонко ловит мою реакцию, что мгновенно понимает, какие движения больше всего меня заводят. Но он останавливается, стоит мне почувствовать, как все тело напрягается, выгибается дугой перед оргазмом. Он дразнит меня, водит по краю удовольствия.

Теперь я даже не знаю, кто из нас потерял контроль над собой. Сейчас, кажется, все наоборот. Это я изнываю, выгибаюсь в его руках, а он умело подводит меня к грани и останавливается.

– Так ты знаешь, чем грозит тебе секс со мной в боевой форме, Наяна? – спрашивает он меня между поцелуями в губы.

– Оргазмом? – спрашиваю я первое, что приходит на ум.

Я его сейчас очень хочу, этот оргазм. Очень.

Он хрипло смеется.

– Не только.

Ложится на меня, раздвигает мои ноги так, что я чувствую, насколько он сильно хочет меня, насколько он тверд. Большая головка его члена прижимается к мокрым складочкам, готовым его принять. Полностью.