Сталин! Нет, Коба

1.1 Детство. Юность

Родился будущий вождь народов в семье бывшего крестьянина. Его отец Виссарион (Бесо) Джугашвили, переселившись в Тифлис, работал на кожевенной фабрике. Когда предприниматель Иосиф Барамов (Барамянц) открыл в Гори сапожную мастерскую, то нанял в Тифлисе работников, среди которых оказался и Виссарион, ставший впоследствии самостоятельным сапожником. Бесо был красивым мужчиной, работящим, хорошо зарабатывал, считался видным женихом. Со временем он посватался к молодой, грамотной невесте, получившей хорошее домашнее образование в семье своих родственников в Гори. Сапожник Бесо читал по-грузински, мог по памяти цитировал фрагменты из поэмы Ш. Руставелли «Витязь в тигровой шкуре», понимал также армянский, русский, азербайджанский языки. Обвенчались молодые в мае 1874 года в Успенском соборе, сыграли пышную свадьбу, где шаферами были Яков Эгнаташвили и Михо Цихитатришвили.

Мать Иосифа, Екатерина Георгиевна Джугашвили (Кеке Геладзе) после смерти отца переехала к родственникам в Гори с матерью и двумя старшими братьями, где она прожила до свадьбы около пяти лет. Маленький Иосиф (Сосо) был в семье третьим ребенком. До него Екатерина Георгиевна родила двух сыновей, у которых крёстным отцом был Яков Георгиевич Эгнаташвили, но они умерли в младенчестве. Когда родился третий мальчик, Екатерина вспоминала слова мужа по поводу крёстного: «Рука Якова не оправдала, должны попробовать руку второго шафера». Друг их семьи Яков Эгнаташвили, к счастью, на это не обиделся.

После смерти первого ребёнка, Бесо сильно горевал, начал крепко пить, а после смерти второго сына, запил ещё больше. Выполнив очередной заказ, сапожник выпивал, даже рождение третьего сына не остановило Виссариона, его часто видели за распитием в компании дружков.

Со временем Бесо потерял заказчиков, денег стало не хватать. Екатерина Георгиевна переехала подальше от дружков-собутыльников, сняла комнату в доме священника Христофора Чарквиани, думала, может, это поможет, но всё было зря, муж и тогда не бросил пить. Екатерина хотела отдать ребенка в школу, но Виссарион противился этому, начал обучать ребенка своему ремеслу. Иосиф заболел. Очень уж свирепствовала оспа в тот год, почти в каждой семье стоял плач. Яков Эгнаташвили потерял троих детей в один день. Почти каждая семья в Гори пострадала. Маленький Иосиф переболел оспой, оставившей уродливый след на лице мальчика до конца жизни.

В период пьянства Виссариона семья жила в бедности, и Екатерина начала работать прислугой и прачкой в богатых домах. В середине 80-х годов Виссарион, оставив жену и сына в Гори, перебрался в Тифлис, где вновь стал работать на обувной фабрике. В августе 1909 года Виссариона Джугашвили, продолжавшего пить и ставшего к тому времени нищим бездомным, доставили из ночлежного дома в Михайловский госпиталь Тифлиса, где он и умер.

В 1957 году отец взял меня с собой к родственникам в Грузию, где мы посетили музей Сталина в Гори. Город Гори у меня в памяти сохранился, как небольшое село с пыльными дорогами среди гор. Музей Сталина представлял собой маленький деревянный домик на отшибе, где с трудом могли проживать три жильца, и места для сапожной мастерской с наёмными рабочими я там совсем даже не разглядел. Запомнилось мне почему-то на стене небольшое фото или изображение отца Сталина.

Виссарион Джугашвили

Родственники, живущие в Южной Осетии, говорили мне тогда, что его мать (Кеке Геладзе) – грузинка, а предки Сталина по отцовской линии – осетины, носившие когда-то фамилию – Дзугаевы, в связи с чем, они считают Иосифа Виссарионовича осетином по национальности.

Начиная с XV по XVII век, территория Грузии управлялась мусульманскими Ираном и Турцией. В XVIII веке в Закавказье появилась новая сила – христианская Российская империя.

В 1783 году Ираклий – правитель царства Картли-Кахети подписал Георгиевский трактат, по которому эти земли перешли под протекторат Российской империи, а в 1801 году территория превратилась в губернию Российской империи, оставаясь до 1917 года в составе России.

Признав свою вассальную зависимость от России, грузинское царство сохранило широкую самостоятельность, получив даже право чеканить собственные монеты. Все основные сословия грузинского царства – дворянство, духовенство и купечество – были уравнены в правах с такими же русскими сословиями. При этом все фамилии жителей губернии старались записывать на грузинский или русский лад с соответствующими окончаниями.

На территории грузинского царства всегда проживало множество народностей, образующие языковое и культурное многообразие грузинской нации. К этим народностям относятся: картлийцы, кахетинцы, сваны, мегрелы, аджарцы, имеретинцы, хевсуры и др. С некоей долей достоверности можно говорить, что грузинский язык в своей основе включает диалекты: картлийский и кахетинский.

В Грузии всегда старались показать, что жители с грузинскими фамилиями имеют преимущества перед другими народностями: при устройстве на государственную, военную службу; в торговле или во время всякого рода назначения. В итоге фамилия Дзугаев превратилась в Джугашвили, а предприниматель Барамянц стал Барамовым.

Однако вернёмся в детские годы Иосифа Виссарионовича.

Его мать и бабушка очень хотели отдать ребёнка учиться. Обе мечтали, чтобы Сосо поступил в духовное училище, при этом всегда вспоминали епископа, приезжавшего из Тбилиси, которого встречали колокольным звоном. Набожные женщины мечтали, чтобы их Сосо стал епископом. Но к этой мечте были препятствия – в духовное училище брали только тех, кто говорил по-русски, и обязательно из семей священнического сословия, к тому же, был против Виссарион.

Опять начались раздоры, а ребенку шёл уже восьмой год. Ради денег Екатерина решила стать прачкой, печь хлеб, чтобы сын учился. Виссарион обижался, возмущался, но переспорить свою решительную жену не мог.

Осуществить мечту о школе помогла семья Чарквиани, точнее Кота, старший сын священника Христофора, обучавшийся в духовном училище, да при этом учивший младших сестру и брата грамоте. Подруга Кеке, Софья Чарквиани сочувствовала Екатерине Джугашвили. Вот эта Софья и попросила Котэ: «Сынок, вместе с нашими Пета, Сона научи и Сосо грамоте, чтобы как-нибудь приняли его в школу». Взрослый мальчик Котэ не отказал, и вскоре начал удивляться способностям маленького Иосифа.

Ближе к осени Софья начала упрашивать священника Христофора: «Дорогой, похлопочи. Помоги этим людям и как-нибудь устрой мальчика в духовное училище». В то время в туда принимали только детей священников и дьяконов. Христофор на свадьбе Джугашвили пел в соборе, поддерживал дружеские отношения с сапожником Бесо – они часто выпивали вместе после выполнения обувного заказа.

Подумав, Чарквиани нашёл выход из положения. Сам написал заявление о том, чтобы сына дьякона, (дружка Бесо он представил как своего дьякона) очень способного мальчика, приняли в училище. Такое прошение помогло, ребёнка допустили к экзаменам. После успешной их сдачи Иосифа приняли сразу во второй подготовительный класс духовного училища. Екатерина с матерью были счастливы.

Сосо в духовном училище

Но Виссарион продолжал настаивать на том, чтобы мальчик помогал ему в мастерской, заявляя, что в его годы он сам был уже правой рукой своего отца. Однажды, когда Сосо учился уже второй год, Виссарион пришёл в училище и силой увёл мальчика в свою запущенную мастерскую. В ответ на это, Екатерина обратилась за помощью к соседу, уважаемому в городе Якову Эгнаташвили, имевшему влияние на Бесо, помогли также учитель Давыдов и директор училища Беляев. Долго уговаривали Виссариона, но в итоге вернули Иосифа матери, мальчик смог продолжить обучение.

Бесо считал позором, что он (хозяин в доме) отступил от своего желания сделать сына сапожником, сгоряча он решил оставить семью. Виссарион ушёл в город Тифлис, где устроился работать на кожевенной фабрике Адельханова.

Екатерина осталась одна с маленьким сыном, стало труднее жить. По-прежнему существенную помощь им оказывала семья Эгнаташвили. Его супруга Мариам очень любила семью Джугашвили, жалела маленького Сосо, часто присылала полную корзину продуктов. Хотя ни Яков, ни Мариам ни разу не попрекнули Екатерину, всё же ей не хотелось жить, как иждивенка, и она начала работать сама в чужих семьях – стирала, убиралась, готовила еду.

В церковный праздник «Крещение» 1890 года (по свидетельству учителя пения С. П. Гогличидзе) лошади фаэтона (открытая конная повозка) понесли с горки, повозка врезалась в участников церковного хора, при этом сильно пострадал Сосо. У мальчика оказалась разбита голова, колёса переехали ноги, была повреждена левая рука, которая до конца жизни полностью не разгибалась. Травмы оказались очень серьёзные, потребовалось лечение в Тифлисе. Тогда то и помог Виссарион, который увёз сына из Гори, устроил его в больницу Тифлиса.

А когда Иосиф выздоровел, отец привёл его на фабрику, где Сосо проработал несколько месяцев, и мог бы стать со временем сапожником, если бы вновь не вмешалась мать. Она проявила решительность, не слушая никаких возражений, забрала Сосо с фабрики и увезла его к себе в Гори, а там осенью Иосиф снова сел за парту.

В духовном училище Сосо усердно учился, числился в первых учениках, пел в церковном хоре, участвовал в торжественных молебнах. Со временем он начал проявлять интерес к произведениям грузинской литературы. Самое сильное впечатление на него произвела повесть Александра Казбеги «Отцеубийца». Смелый охотник по имени Коба из этого произведения боролся с несправедливостью и отомстил за друга. Коба стал одним из партийных псевдонимов Иосифа Виссарионовича. Его друзья детства вспоминали, что Сосо настаивал, чтобы все окружающие его именовали именем Коба. Он хотел походить своими делами на героя из книги.

В училище Иосиф начал сочинять стихи, научился хорошо рисовать. Принимал активное участие в церковном хоре, обладая превосходным музыкальным слухом.

Горийское духовное училище он окончил в 1894 году практически на круглые пятерки. Хотя Иосиф был уже взрослым юношей, многое в жизни за него решала мама.

Учитель С. П. Гогличидзе перешёл в 1894 году преподавать из Горийского духовного училища в Тифлисскую учительскую семинарию и предложил забрать своего ученика Сосо с собой, чтобы устроить его в эту семинарию на казённый счет. Однако Екатерина отказалась от помощи, она хотела, чтобы её любимый сын посвятил себя служению богу. В итоге Иосифа Джугашвили рекомендовали к поступлению в духовную семинарию, где за обучение пришлось платить деньги.

Иосиф Джугашвили, 1894

По свидетельству Г. В. Паркадзе, когда Сосо поступал в семинарию, «за него хлопотал историк-археолог Фёдор Жордания», который преподавал в Тифлисской православной семинарии. Кроме Ф. Жордании Иосифу содействовал также Георгий Чагунава, который занимал должность эконома в Тифлисской духовной семинарии. В конце августа Сосо успешно сдал экзамены по восьми предметам, и 2 сентября «на общих основаниях» его зачислили в семинарию.

Обучение там обходилось в 40 руб. ежегодно, при этом требовалось возмещать расходы за содержание семинаристов: проживание их в общежитии, питание и приобретение одежды. Из общих правил допускались исключения – разрешалось принимать на казённое содержание «сирот, а также из имеющих родителей тех, которые представили надлежащее удостоверение о своём недостаточном имущественном положении и которые, кроме того, оказали лучшие успехи и поведение, преимущественно из воспитанников духовного звания».

Сосо подал прошение на имя ректора семинарии, в котором просил принять его «на полу казённое содержание».

«На счастье, – вспоминал С. П. Гогличидзе, – у Кеке среди преподавателей оказались знакомые, они знали, как нуждается Кеке, сказали об этом ректору, заявив также на собрании, и Сосо был принят…». 3 сентября его зачислили в качестве полупансионера, что позволяло ему бесплатно проживать в общежитии и пользоваться столовой. При этом от Иосифа требовалось выплачивать 40 руб. в год за обучение, а также одеваться за свой счёт.

Срок обучения в семинарии составлял шесть лет, при этом преподавались не только богословские, но и общеобразовательные дисциплины. За первые четыре года обучения учащиеся проходили гимназический курс, а два последних года посвящались преимущественно освоению богословских дисциплин. Выпускник семинарии имел право поступить на любой факультет университета при условии успешной сдачи туда экзаменов.

Первый класс Иосиф окончил в основном на «хорошо», помогали незаурядные способности: блестящая память, пытливый ум, целеустремленность, упорство.

По окончании первого класса Сосо посетил редакцию газеты «Иверия», куда он принёс свои стихи. Его принял сам Илья Чавчавадзе, который направил Иосифа к секретарю редакции Григорию Федоровичу Кипшидзе. Тот отобрал пять стихотворений, и вскоре они появились на страницах газеты.

Второй класс Сосо окончил неплохо, передвинувшись по итогам года в списке класса с 8-го на 5-е место.

В годовых оценках за второй класс пятерка была лишь по церковнославянскому пению и поведению, по остальным предметам – четверки.

В архиве духовной семинарии сохранился «Журнал поведения» за 1896 год, в котором есть записи о чтении семинаристом Джугашвили «запрещенных книг», в частности, романа Виктора Гюго «93-й год».

Иосиф в семинарии, 1896

Юноша проводил много времени в книжном магазине, принадлежавшем некоему Челидзе, куда молодые люди приходили почитать современную литературу, в том числе и политическую. Сосо стал регулярно посещать частную «Дешёвую библиотеку», хотя это запрещалось семинарским уставом. Наведывался он и в букинистический магазин, но там книги были дорогие. Он читал их в самом этом магазине, благодаря своей прекрасной памяти, многое усваивал.

За чтение запрещённой в семинарии литературы Иосифа неоднократно наказывали карцером. Третий класс семинарии Сосо окончил хуже первых двух. В списке учеников он перешёл с пятого места на 16-е (из 24-х).

Инспектор семинарии Гермоген в марте 1897 года записал в «Журнале поведения», что «Джугашвили уже в 13-й раз замечен за чтением книг из "Дешёвой библиотеки”, и у него отобрана книга "Литературное развитие народных рас"».

В 1897 году Иосиф Джугашвили вступил в первую в Грузии социалистическую организацию, которую возглавляли Жордания, Чхеидзе и Церетели, позже ставшие широко известными меньшевиками. На следующий год Иосиф возглавил марксистский кружок для рабочих. К тому времени юноша уже читал труды Плеханова, работы Ленина.

В это время Сосо начал читать нелегальную литературу и посещать кружки марксистов. В августе 1898 года он стал членом социал-демократической организации.

В четвертом классе, когда ему исполнилось уже двадцать лет, он заметно охладел к учёбе в духовной семинарии, получал тройки почти по всем предметам и занял двадцатое место в списке успевающих (из 23-х).

В «Журнале» за учебный 1898–1899 годы число записей о нарушении порядка Иосифом резко увеличилось.

В октябре его наказали два раза карцером за нарушения во время церковных служб, а также один раз он получил карцер за опоздание из отпуска на три дня. В ноябре юноша получил два строгих выговора за нарушение дисциплины в семинарии. С декабря 1898 года по апрель 1899 год Иосифа два раза наказывали карцером за дисциплинарные нарушения, один раз его лишили права выхода в город, а 7 апреля (последняя запись в кондуитном журнале) он не поздоровался с преподавателем А. П. Альбовым, за что получил очередной выговор.

В последние годы учёбы в семинарии Сосо предложил арендовать комнату, где ученики собирались два раза в неделю. Там они обменивались мнениями о прочитанных книгах, спорили, делились своим пониманием о решении политических проблем.

Духовная семинария, Тифлис

Иосиф также редактировал созданный им рукописный журнал, (передавался из рук в руки участниками их кружка) где он освещал и разъяснял спорные политические вопросы.

В семинарии обучались также и свои осведомители, доносившие о запрещенных действиях учеников. В связи с этим Сосо уже тогда уделял много внимания конспирации, не спешил доверять даже ближайшим соратникам.

В статьях и речах юноши постепенно стали проявляться своеобразные речевая стилистика и манера аргументации, немного похожие стилю изложения богословских сочинений. Он часто использовал такие риторические приёмы, как неоднократное повторение особо важных мыслей.

Помимо обычных школьных дисциплин Иосиф преуспел также и в пении в составе хора. Преподаватель пения духовной семинарии Г. И. Елисабедашвили вспоминал о своём ученике Сосо: «У этого очень одарённого мальчика был приятный высокий голос – дискант. За два года он так хорошо усвоил ноты, что свободно пел по ним. Вскоре он стал иногда помогать дирижировать хором…». Приобщение к классическим произведениям русской музыки (в юности) способствовало в дальнейшем пониманию Иосифом Виссарионовичем наследия мировой классической музыки.

Весной 1899 года на выпускные экзамены Иосиф не пришёл, за что был исключён из семинарии. В документе об исключении И. В. Джугашвили значится: «Увольняется из семинарии за неявку на экзамены по неизвестной причине».

В апреле 1899 года бывший семинарист Иосиф Джугашвили временно вернулся в родной Гори.

«Когда Сосо исключили из семинарии, – вспоминала Мария Махароблидзе, – мать очень рассердилась на него, и Сосо прятался несколько дней в садах селения Гамбареули. Я со своими товарищами ходила тайком к Сосо и носила ему пищу». Исключение Иосифа из духовной семинарии для его мамы было сильным потрясением, она долго переживала.

В конце лета Сосо вернулся в Тифлис. 2 октября 1899 года ему выдали свидетельство об окончании четырёх классов, где говорилось, что он «при поведении отличном оказал успехи», и шёл перечень оценок по 20-и предметам.

В конце свидетельства об окончании четырёх классов семинарии имеются записи о долгах бывшего семинариста:

«Вышепоименованный Джугашвили во время обучения в семинарии содержался на счёт епархии, которой остался должен четыреста восемьдесят руб. (480 руб.)». В соответствии с Уставом духовной семинарии, в случае отказа дальше нести духовную службу или работать учителем, Сосо задолжал семинарии 680 руб. Скорее всего, свой денежный долг семинарии, Иосиф Джугашвили не вернул.

Некоторое время Иосиф занимался репетиторством. В конце 1899 года он получил работу и служебную квартиру в Тифлисской физической обсерватории, которая являлась обыкновенной метеорологической станцией, при этом его оклад составлял всего 20 рублей в месяц. Сохранилась «Выписка из отчёта Тифлисской Главной физической обсерватории о поступлении на службу Иосифа Джугашвили 26 декабря 1899 года».

В начале 1900 года к нему в Тифлис приехала мать, некоторое время она жила вместе с сыном в обсерватории. «В конце января 1900 года, – вспоминал друг детства Владимир (Ладо) Кецховели, – приехал к нам Бердзеношвили», а «через некоторое время…мать т. Сосо Екатерина Георгиевна».

Проявив незаурядный ум и великолепную память, Иосиф за счёт упорного труда и самообразования со временем расширил свой кругозор, повысил политические знания.

Стремясь принизить значение деятельности Иосифа Виссарионовича, многие антисоветские авторы повторяют злобные измышления Льва Давидовича Троцкого: «…политический горизонт (Сталина) ограничен, теоретическая оснастка примитивна… У него ум упрямого эмпирика, сторонящегося созидательного воображения».

1 мая 1900 года Иосиф выступил на нелегальном собрании в присутствии около 500 рабочих в горах недалеко от Тифлиса (Тбилиси). Они слушали его речи на грузинском, армянском и русском языках, некоторые держали в руках портреты Маркса и Энгельса. В следующие три месяца на заводах Тифлиса и на железной дороге вспыхнули забастовки, их вдохновителями являлся и Сосо. В начале 1901 года Иосиф участвовал в первом выпуске нелегальной газеты «Искра», издававшейся Лениным в Лейпциге.

21 марта 1901 года полиция произвела обыск в физической обсерватории. «Когда Сосо работал в обсерватории, – вспоминал Г. И. Елисабедашвили, – к нему пришли неожиданно с обыском». Узнав об этом, Иосиф перешёл на нелегальное положение – началась жизнь профессионального революционера. Мать продолжала трудиться в Гори, а её сын Сосо в редких случаях на короткое время заглядывал в родной дом.

1 мая 1901 года две тысячи рабочих впервые в Тифлисе организовали открытую демонстрацию, которую разгоняла полиция. Ленин писал в «Искре»: «Это событие имеет историческую важность для всего Кавказа». В том же году Иосиф, Кецховели и Красин возглавили радикальное крыло социал-демократов в Грузии. Удалось приобрести печатные машины, перепечатывавшие «Искру» и выпускавшие первую нелегальную грузинскую газету «Брдзола» (Борьба). В первом номере лидеры левого крыла защищали единство партии и атаковали «умеренных», призывавших к созданию независимой Грузинской партии, которая действовала бы в союзе с Русской партией.

В ноябре 1901 года Иосифа избрали в Центральный комитет Российской социалистической демократической рабочей партии и направили в Батум (Батуми), где половину населения составляли турки. К февралю 1902 года ему удалось организовать 11 тайных кружков –на крупных предприятиях города.

Иосиф Джугашвили, 1901

А 27 февраля, уже 6 тысяч рабочих нефтеперегонного завода прошли маршем через весь город. Солдаты открыли огонь, убив 15 человек, арестовали около 500 демонстрантов.

Месяцем позже Иосифа арестовали, отправив в тюрьму до апреля 1903 года, когда суд приговорил его к трём годам высылки в Сибирь. Будучи в Сибири, Иосиф написал письмо своему другу в Лейпциг, где выразил поддержку ленинской позиции и попросил выслать ему копии работы «Письма товарищу о наших организационных задачах».

На II съезде РСДРП в августе 1903 года произошёл раскол на большевиков и меньшевиков, при этом грузинские делегаты выступали за меньшевиков. Иосиф, много читавший политическую литературу, без особых колебаний поддержал мнения большевиков. Такое решение молодого революционера потребовало не только внутренней убеждённости, но и смелости пойти против своих земляков. Ведь на тот период времени большевики во главе с Владимиром Ильичем Лениным имели мало сторонников, в том числе и в Закавказье.

В январе 1904 года Сосо бежал из сибирской ссылки, и уже в феврале добрался до Батуми, откуда в апреле он отправился на родину в Гори. По воспоминаниям Марии Катиашвили, он нашёл убежище в доме своего дяди Глаха Геладзе, так как полиция вела постоянные наблюдения за домом матери. Пребывание Иосифа весной 1904 года в Гори подтверждается и воспоминаниями В. Кецховели: «В апреле 1904 года я вторично встретился с т. Сосо в Гори».

Только в июле Иосиф Виссарионович выехал в Кутаиси, о чём вспоминал Сергей Кавтарадзе, отмечая, что «не то в конце июля, не то в начале августа 1904 г., в Кутаис приехал представитель Кавказского союзного комитета Сосо Джугашвили. Он взял кличку Коба».

До осени 1905 года И. В. Джугашвили много времени проводил в разъездах по Закавказью (Батуми, Чиатуры, Кутаис, Тифлис, Баку, сёла Кутаисской губернии). Находясь на нелегальном положении, Коба переезжал с места на место, меняя адреса своего жительства, фамилии, имена.

В середине 1905 года, перед поездкой на Первую конференцию РСДРП в Финляндию, Сосо остановился у своего друга в Тифлисе, дом № 3 на Фрейлинской улице, где часть большого дома снимала семья Сванидзе. Там-то Иосиф и познакомился со своей будущей женой Като.

1.2 Венчание. Като Сванидзе

Во главе семейства Сванидзе стояли азнаур (грузинский дворянин) Семион Сванидзе и Сепора (Саппора) Двали-Сванидзе. Представители сословия азнаури не платили податей, но имели права владения землями, а также строительства крепостей на своих землях, при этом они состояли в царских и княжеских дружинах. После вхождения Грузии в Российскую империю грузинское дворянство имело все права российского дворянства. В 1850 году списки дворянских родов Имерети и Гурии также были внесены в «Бархатную книгу» дворянских родов Российской Империи.

Сёстры Сванидзе занимались шитьём модной одежды, пользовавшейся в Тифлисе большой популярностью.

М. М. Монаселидзе, с которым И. В. Джугашвили был знаком по семинарии, писал: «В 1904 г. я женился на старшей дочери Сванидзе Александре и взял квартиру на Фрейлинской улице, № 3 в доме Байсогулова. Наша квартира располагалась со стороны двора и смотрела во двор Закавказского военного штаба». «Жена моя Александра и сестра её Като были известными во всём городе портнихами. Кто только не ходил к ним шить платья».

Екатерина (Като) Сванидзе

«Приходили жёны генералов, крупных чиновников канцелярии наместника, жёны офицеров и тому подобных лиц, которых во время примерок сопровождали их мужья. Поэтому наша квартира была гарантирована от всяких подозрений со стороны полиции».

«Как-то мой шурин (Александр Сванидзе.), – вспоминал Михаил Монаселидзе, – отозвал меня в сторону и сообщил, что желает привести к нам на ночёвку товарища Сосо Джугашвили.

Я был согласен. С этой поры товарищ Сталин начал проживать в нашей квартире. Это было в 1905 году. Сюда к нему приходили Камо, Миха Бочаришвили, Миша Давиташвили, Г. Елисабедашвили, Г. Паркадзе, М. Цхакая, Ф. Махарадзе, С. Шаумян и др.».

Общепартийная конференция (РСДРП) в Таммерфорсе (Финляндия) проходила с 12 по 17 декабря 1905 года, на ней присутствовал Коба, где он впервые встретился с Лениным.

В Тифлис Коба вернулся в конце декабря, на улицах уже развернулись бои. Позднее двоюродный брат Е. С. Сванидзе (К. Т. Двали) утверждал, что 24 декабря 1905 года, когда в Тифлисе в районе железнодорожного вокзала ещё шла стрельба, «Сосо уже находился на квартире Сванидзе. На четвертый день, тов. Коба уехал в Баку».

С 10 по 25 апреля 1906 года Коба присутствовал в Стокгольме на IV (Объединительном) съезде РСДРП. 21 апреля из Стокгольма Иосиф отправил открытку в Тифлис на имя Монаселидзе (муж Александры Сванидзе), в которой сообщал, что намерен заехать в Германию, чтобы встретиться там со своим другом Александром Сванидзе (Алёшей). Возможно, там он хотел сообщить Александру о намерении жениться на Като, надеясь на помощь Александра в организации свадьбы.

20 июня 1906 года Иосиф вернулся в Тифлис. Александра Семёновна Сванидзе (Сашико), младшая сестра Като, вспоминала: «Когда Сосо вернулся, его нельзя было узнать. В Стокгольме товарищи заставили его купить костюм, фетровую шляпу и трубку, он был похож на настоящего европейца. Мы впервые видели его так хорошо одетым».

Иосиф, готовясь к свадьбе, хотел произвести впечатление не только на невесту, но и на её родственников. Именно в таком наряде он и попросил руки у родителей своей избранницы Като. Семион и Сепора Сванидзе, воспитывали своих детей в строгих правилах грузинского общества, поэтому они сразу заговорили о венчании. Сделать это оказалось непросто. Ни один священник не соглашался венчать их в церкви, так как Иосиф не имел собственных документов, жил нелегально по паспорту с фамилией Галиашвили. «Спустя несколько дней, – вспоминал М. Монаселидзе, – я встретился на улице со священником церкви Святого Давида Кита Тхинвалели, однокурсником Сосо по семинарии.

Я ему сообщил про наше дело, и он дал согласие, но с условием, что об этом ничего не должен был знать первый священник церкви, ввиду чего в церковь надо было подняться в один или два часа пополуночи и в небольшом количестве».

«После убийства генерала Грязнова», – вспоминал М. Монаселидзе, – большевики задумали издание в городе Тифлисе легальной газеты. Первый номер этой газеты, называвшейся «Ахале цховреба», что означает «Новая жизнь», вышел в свет после возвращения И. В. Джугашвили с партийного съезда – 20 июня. Однако газета просуществовала всего менее месяца, и 14 июля, после разгона I Государственной Думы, она была закрыта». А всего через пару дней Иосиф и Екатерина обвенчались.

Венчание в церкви i Святого Давида состоялось в ночь на 16 июля. Из метрической книги церкви следует, что венчание совершал священник Тхинвалели, свидетелями были: от; жениха Монаселидзе и Елисабедашвили, а со стороны невесты – Михаил Давидов и Михаил Цхакая.

Храм Св. Давида на горе Мтацминда

Обвенчавшись, Екатерина Сванидзе не только сохранила свою девичью фамилию, но и не стала делать отметку о браке в паспорте, ведь Иосиф жил под чужой фамилией.

В эту же ночь состоялась свадьба, на которой присутствовали чуть более десяти человек. Кроме жениха и невесты, а также их свидетелей, присутствовали: Васо и Георгий Бердзеношвили, Арчил Долидзе, Александра и Михаил Монаселидзе, С. А. Тер-Петросян.

Молодые обвенчались в церкви, хотя для революционера церковный брак считался неправильным поступком. Но Иосиф Джугашвили на это пошёл, потому что любил свою Като. А до этого, по свидетельствам его соратников, за свою любовь Сосо пришлось побороться с прежним её женихом.

Некий Давид Сулиашвили, красавец, отчаянный парень, давно уже, как говорили в ту пору, «наносил визиты» в дом Сванидзе, и дело зашло настолько далеко, что женихом Екатерины считался именно он.

Но Иосиф проявил настойчивость, и красавица Като предпочла его. Многие, знавшие Кобу, вспоминали, что он, имевший невысокий рост и следы оспы, был весьма привлекателен, в нём чувствовалась внутренняя энергия, чьё магическое влияние ощущали на себе многие женщины.

Като и её прежний жених

«Он нравился женщинам», – вспоминал Вячеслав Молотов, многолетний сподвижник Сталина, знавший его лучше многих. Сосо, решившись создать семью, понимал, что более преданной, верной, образованной и красивой жены не найдёт, он действительно был счастлив.

Молодые снимали комнату на нефтепромыслах в Баку, Като работала швеёй, Иосиф продолжал революционную деятельность. К сожалению, это жильё не стало их семейным домом, оно оказалось лишь его подобием, денег не хватало.

В конце лета 1906 года Коба принял участие в подготовке партийной конференции закавказских организаций РСДРП, о которой стало известно охранке. 23 августа 1906 года начальник Тифлисского охранного отделения доложил генерал-губернатору о том, что её проведение с участием Н. Жордании планируется в Тифлисе. Начавшись в Тифлисе в начале сентября, партийные собрания завершились 14 сентября уже в Баку, на Красноводской улице в гостинице «Дворцовые номера». На конференции присутствовали 42 человека, из них всего шестеро – большевики. Возможно, по возвращении в Тифлис Коба участвовал в организации новой большевистской газеты, но затем снова уехал в Баку.

На беду, 20 октября во время ареста членов конференции Областного бюро Центрального района РСДРП – «у задержанной в Москве на квартире Зверева Мечниковой был обнаружен следующий адрес: „Фрейлинская 3, швейка Сванидзе, спросить Сосо».

В связи с этим 23 октября начальник Московского охранного отделения обратился в Тифлисское жандармское управление с рекомендацией о проведении обыска на квартире Сванидзе. Жандармы появились там 13 ноября.

Как писала в мемуарах А. С. Монаселидзе, они «спросили Екатерину Сванидзе и её мужа Сосо». «Жандармы обвинили Като в том, что она, будучи женой Сосо, явила им свой девичий паспорт без отметки о браке. Произведя обыск, жандармы арестовали Екатерину, забрав с собой и два пятипудовых мешка книг».

«Я, – вспоминала Александра Монаселидзе (Сванидзе), – отправилась к жене жандармского полковника Речицкого, которой шила платье, с просьбой, чтобы… Като освободили как невинно арестованную. Она обещала помочь».

«После многих страданий и с помощью знакомых, – вспоминал М. М. Монаселидзе, – мы сумели уберечь Като от тюрьмы по причине беременности, но взамен тюрьмы её присудили к 2-месячному аресту в полицейской части. Жена пристава, начальника полицейской части, шила платья у нас и хорошо знала Като и мою жену.

Когда Като привезли в полицейскую часть, она навестила её и не разрешила своему мужу держать её в отведённой для неё комнате полицейской части, а перевезла её сейчас же на свою квартиру».

Когда «…Сосо вернулся из Баку, – писал в своих воспоминаниях Михаил Монаселидзе, – он был сильно удручён случившимся. Настаивал на том, что должен повидать Като. Нечего было делать, моя жена отправилась к жене пристава и заявила ей, что из деревни приехал наш двоюродный брат, который желает повидать Като, если будет дано разрешение. Пристав дал это разрешение по настоянию своей жены.

Сосо Джугашвили, 1906

Мы взяли Сосо на квартиру пристава ночью и устроили ему свидание с Като. На наше счастье, ни пристав, ни его жена не знали Сосо в лицо. Затем в результате нашей настойчивой просьбы жена пристава добилась для Като ежедневного отпуска на два часа по вечерам на нашу квартиру, где Сосо и Като виделись друг с другом».

29 декабря 1906-го начальник Тифлисского ГЖУ полковник Михаил Тимофеевич Заушкевич обратился к приставу 5-го участка с письмом: «Прошу с получением сего содержащуюся под стражей во вверенном вам участке Екатерину Семёновну Сванидзе из-под стражи освободить и о последующем меня уведомить». В конце января 1907 года Като освободили, а вскоре она, наверняка, переехала жить в дом своих родителей семейства Сванидзе под Тифлис.

18 марта 1907 года, через восемь месяцев после свадьбы Иосифа и Като у них родился сын, которого родители назвали Яков. Возможно, такое имя предложил Иосиф в честь уважаемого в семействе Джугашвили – Якова Егнатошвили.

Та что, ребёнок Иосифа Виссарионовича Джугашвили, скорее всего, родился в доме родителей Като в селе Баджи (под Тбилиси). Мальчик оказался слабым, выхаживать его Екатерине, которой и самой требовалась помощь, помогала вся её семья – отец, мать, сёстры, братья, которые жили рядом с ней в родном селе.

То, что прошло восемь месяцев, а не девять, как обычно, послужило поводом для непорядочных намёков недоброжелателей о беременности Като ещё до церковного венчания. Но почему-то ненавистники забывают, что дети рождаются и семимесячные, и восьмимесячные, а через месяц обнаружить беременность в те времена не представляло возможным (задержки в месячных у женщин иногда случаются, но не всех это сильно беспокоит).

В марте 1907 года состоялись выборы на V съезд РСДРП, который планировали провести через месяц в столице Дании Копенгагене, а в Тифлисе преобладали меньшевики, они избрали делегатов только из своей среды. В связи с этим 28 марта Бюро большевиков опубликовало на страницах газеты «Дро» призыв к рабочим-большевикам, объединившись, делегировать на съезд своего представителя. К 8 апреля большевики Баку избрали И. В. Джугашвили делегатом на этот съезд, куда из Тифлиса Коба выехал не позднее 16 апреля, а вернулся в Тифлис не ранее 3–4 июня.

Глава полиции на Кавказе, полковник В. А. Бабушкин сообщил в Департамент полиции, что в Баку из Тифлиса 12 июня 1907 года прибыли два видных социал-демократа, грузины: один по кличке Михо, о другом известно, что он участвовал в Лондонском съезде РСДРП. Возможно, что это были Михаил Давиташвили и Иосиф Джугашвили.

13 июня 1907 года среди бела дня в самом центре Тифлиса на Эриванской площади состоялось дерзкое нападение на почтовый дилижанс, из которого похитили 250 тыс. руб. Непосредственно руководил и участвовал в этой экспроприацией не Коба, как многие считают по сей день, а его друг Камо (Симон Аршакович Тер-Петросян)…

Сосо находился на нелегальном положении, полиция его искала. Это обстоятельство, скорее всего, заставило забрать любимую Като с сыном из её родительского дома. Такое решение Иосифа, наверняка, не одобрили все родсвенники Екатерины. Тем не менее, через месяц, в середине июля молодая семья покинула село Баджи. Иосиф отвёз Като и сына в Баку, поселив их на конспиративной квартире в доме Максимова, где ему удалось прожить с Като и сыном считанные дни, вскоре Иосиф вновь уехал за границу.

Предположительно, в августе Коба присутствовал на Штутгартском конгрессе II Интернационала, который проходил на территории Германии с 5 по 11 (18–24) августа. Во второй половине августа Коба вернулся в Баку к семье.

Екатерина Сванидзе в начале октября внезапно заболела скоротечной чахоткой. Во второй половине октября Сосо тайно привёз жену в Грузию, а сам вынужден был скрываться в Баку, где 25 октября состоялась городская партийная конференция, где в новый состав Бакинского комитета РСДРП избрали Иосифа Джугашвили.

Узнав о тяжёлом состоянии жены, он вернулся в Грузию буквально за несколько часов до смерти своей любимой. Она умерла у него на руках. Их брак продолжался немногим более года, но по воспоминаниям современников Иосиф искренне любил свою Като.

22 ноября 1907 года Екатерина умерла от туберкулёза (возможно, причиной смерти был брюшной тиф или воспаление лёгких).

Иосиф у гроба Като

Сообщение о смерти Като было опубликовано в № 22–24 местной газеты «Цкаро»: «С сердечной скорбью извещают товарищей, знакомых и родных о смерти Екатерины Семёновны Сванидзе, Джугашвили Иосиф – своей жены, Семён и Сефора – дочери, Александра, Александр и Марико – своей сестры. Вынос тела в Колоубанскую церковь 25 ноября в 9 часов утра, Фрейлинская, 3. Похоронена она в Тбилиси на Кукийском кладбище Святой Нины».

Заботу о ребенке взяли на себя сестра Екатерины, Александра с мужем, брат Александр (Алёша), сестра Марико и дед, Семён Сванидзе. Своё детство Яков провёл в семье деда Семёна Сванидзе в селе Баджи под Тифлисом.

Двали-Сванидзе Сепора (мать Екатерины) крестила Якова в 1908 года. По свидетельству родственников Екатерины Сванидзе: «1908 год рождения в документах Якова Джугашвили появился в результате договорённости бабушки Сепоры Двали-Сванидзе с местным священником для того, чтобы её внук-сирота имел годовую отсрочку от службы в царской армии». Похоже, что запись о дате рождения в те времена часто не соответствовала действительности. Этим объясняется некоторые непонятные даты рождения детей Семёна Сванидзе, указанные в разных источниках. При этом называют различный возраст Екатерины, когда она вышла замуж (от 19 до 26 лет).

Позволю себе высказать свои соображения на этот счёт. Миха Монаселидзе, родившийся в 1879 году, вспоминал, что он женился на старшей дочери из семьи Сванидзе в 1904 году, когда она с сестрой Екатериной работала в своей мастерской пошива женского платья. Думаю, глава семейства Сванидзе мечтал о мальчике, поэтому дал своему первенцу (девочке) любимое для него имя – Александра. На Кавказе по традиции обычно жена не старше мужа, поэтому Александра, скорее всего, родилась в 1880 году.

Александра Сванидзе с мужем

Известно, что первый мальчик у Семёна Сванидзе родился в 1884 году, которого он с радостью назвал Александр. Между дочкой Александрой и сыном Александром родилась дочка Като, поэтому с большой долей вероятности могу утверждать, что год рождения Екатерины Сванидзе -1882-й, и Като было 24 года, когда она вышла замуж за Иосифа. Кстати, Александр Сванидзе (партийная кличка Алёша) не учился в семинарии, а был знаком с Иосифом Джугашвили по революционным делам.

1.3 Ссылки. Псевдонимы. Первые Политбюро

В 1905–1908 годах Кавказ был местом бурных революционных событий, полиция расследовала 1150 «террористических актов». В 1907–1908 годах Коба вместе с Орджоникидзе и Ворошиловым возглавлял секретариат союза рабочих-нефтяников Баку, объединявшего около 50 тысяч человек. Союз добился права для своих представителей обсуждать трудовые соглашения: размеры жалования и условия труда. В то время, большинство рабочих ячеек в России ещё не проявляло активности.

(Для ознакомления с подробной биографией Сталина можно рекомендовать книги бельгийского историка Людо Мартинса).

В марте 1908 года Коба был второй раз арестован и приговорён к трём годам заключения. В июне 1909 года ему удалось бежать, вернувшись в Баку, он узнал, что партийная газета уже не издаётся.

Однако через три недели ему удалось возобновить выпуск газеты, заявляя в ней, что «…было бы странно полагать, что орган, издающийся за границей, может объединить _. —_ «_ работу в партии».

Людо Мартенс, (1946–2011)

Нелегальную социал-демократическую газету «Правда» издали в октябре 1908 года в Женеве, затем несколько номеров она печаталась во Львове, затем в Вене. Первоначально газета являлась органом Украинского социал-демократического союза «Сптка», редактором печатного издания был Лев Троцкий. В 1910 году некоторое время газету считали органом ЦК РСДРП, тираж газеты составлял несколько тысяч экземпляров. Иосиф Джугашвили настаивал на необходимости издания в России общероссийской газеты для координации революционной деятельности.

Во время подготовки к проведению всеобщей забастовки рабочих нефтяной промышленности в марте 1910 года Кобу арестовали в третий раз и выслали в Сибирь на пять лет. В феврале 1912 года ему вновь удалось бежать из ссылки и вернуться в Баку, где Коба узнал, что на Пражской конференции большевики создали свою независимую партию с Российским бюро, членом которого избрали и его.

Перебравшись в Санкт-Петербург, 22 апреля 1912 года Иосиф участвовал в выпуске первого номера большевистской газеты «Правда». В тот же день он был арестован вместе с редакционным секретарём Вячеславом Михайловичем Молотовым. Их выдал платный агент-провокатор Малиновский, состоявший в ЦК партии большевиков.

(После выпуска одноимённой газеты, за старым изданием закрепилось наименование «Венская „Правда"»).

Высланный на три года в Сибирь, Коба снова бежал, вернувшись в столицу, он принял на себя руководство изданием «Правды», при этом он расходился с Лениным на некоторые моменты политической борьбы. Тактика, которую защищал в то время Коба, вынуждала не критиковать жёстко меньшевиков, поскольку предполагала важным сохранять единство среди рабочих. В этот период времени тираж «Правды» вырос до рекордных 80 тысяч экземпляров.

В конце 1912 года Ленин вызвал Джугашвили, других региональных лидеров в Краков, настаивая на немедленном разрыве с меньшевиками. Лидер большевиков послал Иосифа в Вену с поручением написать работу «Марксизм и национальный вопрос», которую автор подписал «Сталин». В ней Иосиф критиковал «национально-культурную автономию» в партии, разоблачая её как путь к сепаратизму и подчинению социализма национализму. Он защищал единство всех национальностей внутри централизованной партии.

До 1813 года Иосиф Джугашвили имел свой любимый партийный псевдоним – Коба, так звали одного из действующих лиц повести Александра Казбеги (1848–1893) «Отцеубийца». По незнанию, ещё при жизни Сталина, а также многие годы после его смерти, среди многих людей считалось, что этот самый Коба и есть отцеубийца.

На самом деле, в повести рассказывается о трагической истории любви между бедной девушкой Нуну и её возлюбленным юношей Иаго, друга охотника Кобы. На пути возлюбленных встаёт предводитель местной банды Гиргола, который хочет женить своего младшего брата на Нуну.

При этом живёт красавица Нуну без отца и матери, как «бедная родственница», у своего дяди-крестьянина.

Её отец когда-то убил жену, мать Нуну, и теперь ему приходиться скрываться от наказания местных властей.

Родственники рады выдать девушку замуж за человека из богатой и влиятельной семьи. Гиргола легко договаривается о женитьбе брата, а также платит выкуп за невесту.

Фрагмент обложки книги, 1937

Но красавица Нуну не хочет выходить замуж за нелюбимого человека. Чтобы устранить её возлюбленного Иаго, Гиргола подло оговаривает юношу и отправляет его в тюрьму, при этом вместе со своей бандой Гиргола решает похитить Нуну, чтобы силой забрать девушку в свою семью.

Когда Нуну и её подруга Марине шли по тропинке, вооружённая банда нападает на них, желая похитить Нуну. На крики девушек о помощи прибегает молодой охотник Коба, завязывается схватка, в результате которой Коба убивает одного из бандитов, но Гиргола всё-таки похищает Нуну, а смелый юноша теперь должен будет скрываться в горах.

Впоследствии выясняется, что Гиргола обманывал всех, говоря о свадьбе Нуну со своим братом. На самом деле он нарушает кавказский обычай уважительного отношения к женщине, а также предает брата, насилует его невесту.

Коба, пытаясь восстановить справедливость, устраивает побег из тюрьмы для Иаго, а также с трудом освобождает саму Нуну и привозит её к Иаго. Однако их преследуют не только абреки Гирголы, но и казаки.

В результате Иаго погибает, а Нуну бежит во Владикавказ. Там она встречает своего отца, который рассказывает ей о гибели её матери, оказавшейся в схожей ситуации, когда бандиты, оговорив отца Нуну, похитили мать девушки и овладели её. Со временем отцу удалось бежать из тюрьмы, спасая честь своей семьи, он убил обидчиков и мать Нуну.

Гиргола находит сбежавшую Нуну во Владикавказе, после чего, желая отомстить ей, убивает её отца, при этом в убийстве обвиняет саму Нуну. Её приговаривают к бессрочной каторге в Сибири, но перед этим она должна пройти через процедуру «позорной казни». Для этого на площади города её привязывают к столбу с табличкой «Отцеубийца» на груди. Не выдержав этого последнего испытания, Нуну умирает от сердечного приступа…

На следующий день Гиргола со своим спутником ехали, сидя в повозке, а впереди скакали казаки. Он сам присутствовал при позорной казни Нуну, совесть проснулась в нём. Постоянно лицо Нуну преследовало его, он не находил себе покоя, осунулся и помрачнел. Вдруг раздался выстрел. Пронзённый пулей спутник вывалился из повозки, а другая пуля смертельно ранила Гирголу в бок.

– Это я, Коба! За жизнь Иаго вы расплачиваетесь! – послышался голос из леса, и крикнувший исчез бесследно.

Когда раненого Гирголу довезли до Степанцминды, Гиргола тотчас же попросил привести к нему священника.

Пришёл священник и хотел причастить умирающего.

– Не достоин я, отец! Позволь мне сначала исповедаться!

И он поведал служителю бога, что ложно донёс на Иаго, чтобы самому завладеть Нуну.

– И теперь тоже… Я сам убил отца Нуну, и свалил вину на неё…Молись, отец, о моей душе, молись… – шептал умирающий. – Ты объяви всем, что я убил отца Нуну. Я хочу, чтобы все знали об этом. Она отвергла меня, любила другого…Попрала мою гордость… И я хотел отомстить ей за всё…Думал, что успокоюсь, когда обреку её на вечные муки. Но, увы!.. Не нашёл я покоя… «Через некоторое время предсмертный хрип вырвался из его горла, он судорожно вытянулся на своём ложе и умер…».

После прочтения этой повести А. Казбеги, по словам Иосифа Иремашвили, приятеля детских лет Сталина, "…Сосо начал именовать себя Кобой и настаивать, чтобы мы именовали его только так".

Я старался подробно привести некоторые эпизоды из книги, чтобы обратить внимание на то, что Коба: убивает человека, защищая честь девушки и свою жизнь в неравной схватке с бандитами; пытается восстановить справедливость, освобождая из тюрьмы друга и помогая возлюбленным; мстит за погибшего друга, убивая его убийц. И ещё важный момент финала повести – в итоге убийца признаётся в своих злодеяниях и убийстве, раскаиваясь на исповеди священнику.

Иосиф хотел походить своими делами на Кобу, при этом на протяжении всей жизни иногда предоставлял своим оступившимся оппонентам признать свои ошибки и покаяться.

В 1913 году Иосиф взял себе псевдоним Сталин, но в душе, думаю, навсегда остался Кобой.

– Объясняя происхождение псевдонима «Сталин», Молотов говорил: «Он сам себя так назвал. И я сам себя назвал Молотов. И Ленин. Берешь себе кличку, меняешь кличку. Сталин – индустриальная фамилия. Видимо, по тем же причинам, что и я». До сих пор нет однозначного мнения по поводу происхождения псевдонима, но часто называют самые распространённые версии.

Молотов (Скрябин) и Сталин

Обычно псевдоним связывают со словом «сталь», говорят, что этот псевдоним придумал себе сам Сталин, звучит по-русски, легко произносится, фонетически близкий к псевдониму Владимира Ильича…

По возвращении из Европы в Санкт-Петербург Сталина, вновь выданного Малиновским, арестовали уже в пятый раз. Теперь его сослали в посёлок Курейка Туруханского края Сибири, где он провёл три года. В посёлке он иногда встречался с Яковым Свердловым, несколько дней они даже жили в одном доме. Окончательно Иосиф поселился в доме сирот семьи Перепрыгиных, где он завёл себе собаку Тишку.

А. Тощев из Игарки рассказывал, что там жили 5 мальчиков и 2 девочки, старшей из которых исполнилось 15 лет. С ней-то Иосиф со временем и сошёлся. Вначале 1917 года эта девушка Лида родила от Сталина сына, назвав его Александром.

Жилище Перепрыгиных в Курейке

Жители Курейки об этой истории открыто не сплетничали. Их население составляло мужчин – 38, а женщин – 29. Чтобы взять девушку в жёны, местные мужчины обычно давали хороший выкуп, поэтому старшие братья Перепрыгины остались недовольны женихом – нищим Джугашвили. Возле поселения стояли юрты кетов, с которыми Иосиф быстро подружился, они его научили ловить рыбу, звали ссыльного меж собой не Иосиф, а Осип.

В конце 1916 года вместе с другими ссыльными Сталина пытались мобилизовать на фронт – шла Первая мировая война. В декабре он прибыл в Красноярск на медкомиссию, но получил белый билет из-за своей сухорукости. Сталин знал, что в Курейке осталась его беременная невеста, но возвращаться туда, видимо, не собирался.

Сталин,1915

До 1917 года Иосиф отбывал ссылку в Ачинске, а его Лида со временем вышла замуж за местного рыбака, который усыновил мальчика и дал ему свою фамилию – Давыдов.

В Ачинске Иосиф сблизился с Верой (Ревеккой Лейзеровной) Швейцер, вдовой ссыльного Спандаряна, умершего от чахотки в сентябре 1916 года. Описывая быт своего квартиранта, В. П. Филиппова отмечала: «Из дома он уходил или утром рано и приходил после обеда, или же после обеда и приходил поздно ночью», «к нему часто приходила женщина, чернявенькая, нос греческий, в чёрном жакете, и они подолгу сидели, а потом он выходил её провожать и сам закрывал двери».

Их столь близкие отношения в Ачинске товарищи по партии не могли не заметить – по городу стали ходить слухи, будто бы Вера Швейцер – жена Иосифа Джугашвили.

В марте 1917 года монархический режим рухнул, власть перешла к Временному правительству, политических ссыльных амнистировали, Иосиф и Вера сразу стали собираться в дорогу – в Петроград. Хозяйка квартиры в Ачинске Филиппова вспоминала: «Мы долго не ложились спать – эта женщина (В. Швейцер) в этот вечер была с ним. Поздно ночью, часов в 12 они вышли, попрощались с нами…». На дребезжавшей телеге вместе с группой местных жителей Яков Крюков довёз их до станции к красноярскому поезду. О том, что Джугашвили уехал из Ачинска в Петроград, свидетельствовал М. К. Муранов: «Выехали из Ачинска днём. Мы ехали на лошадях, до вокзала 4 версты, а ехали мы шагом, потому что много было провожатых, которые шли пешком. Около меня ехали Сталин, Каменев, Швейцер и ещё несколько человек. Мы ехали на разных извозчиках».

«12 марта 1917 года, – вспоминала В. Л. Швейцер, – утром тов. Сталин приехал в Петроград. Шёл мягкий пушистый снежок. Стоило нам выйти из вагона на платформу, как на нас пахнуло политической и революционной жизнью столицы. Сливаясь с толпой, мы пошли по Невскому».

«Вечером на квартире Ольминского состоялось расширенное заседание ЦК большевиков… Джугашвили, Каменева и Муранова ввели в состав редакции «Правды.

Иосиф Джугашвили поселился на Васильевском острове, в доме 46 на Среднем проспекте, на квартире баронессы, дочери адмирала Марии Штакельберг.

Сюда его привёл профессор В. Г. Котельников».

Так позже вспоминала в своей книге Вера Швейцер.

Иосиф Виссарионович Джугашвили, 1917

В отличие от большинства большевистских лидеров Сталин редко бывал в Европе, а находился всегда в гуще революционной борьбы в России. Он знал многих активных бойцов с царизмом, встречаясь с ними, в том числе в тюрьмах и ссылках. Иосиф чувствовал себя особенно уверенно в руководстве вооруженной борьбой на Кавказе. Он был на руководящих ролях в подпольной деятельности, активно участвовал в редактировании партийных газет, хорошо знал национальные меньшинства.

В апреле 1917 года он получил третье по количеству голосов при выборах ЦК партии. Во время июльских событий, Временное Правительство закрыло газету «Правду». В это же время некоторых лидеров большевиков арестовали, когда Ленину пришлось вынужденно скрываться в Финляндии, партию временно возглавлял Сталин.