Русфея. Сплетенные души

ПРОЛОГ

Королевский дворец, г. Даркнесс, мир Даркмор

На кровать с радостным смехом запрыгивает моя синеглазая девчонка и начинает отбирать одеяло.

– Вставай, соня! Ну же! Я хочу гамбургеры!

Приподнимаю одно веко и смотрю, как малышка капризно надула губки. Мои губы против воли расползаются в улыбке. На краю сознания маячит какая-то беспокойная мысль, но я не придаю ей важного значения. Беру эту дерзкую занозу в охапку и затаскиваю обратно в постель. Та с наигранным возмущением пытается вырваться из-под моего тяжелого тела, и когда она понимает, что успех ей не грозит, вновь заливисто смеется, обнимая меня за шею. Темные волосы красивыми волнами разметались по подушке, лицо буквально светится от счастья.

– Я тебя люблю, – произносит так легко и непринужденно, я бы сказал, даже невесомо, но… в голове опять раздается тревожный звоночек и я, нахмурившись, застываю над девушкой, слегка озадаченный тем, что это мало похоже на реальность.

– Повтори еще раз, что ты сказала?

Мое прелестное создание вмиг омрачается, грустно взирает на меня из-под густых ресниц, на которых, я только сейчас замечаю, блестят крохотные слезинки, на глазах стремительно превращающиеся в кровавый дождь. По светлым, чуть румяным щекам катятся багряные ручьи крови.

Я теряю дар речи, не в состоянии озвучить ту правду, о которой мое сознание наконец соизволило напомнить.

– Ты опоздал, – тихий шепот ложится на маленькие испачканные кровью дрожащие губы, – меня больше нет, ты никогда меня больше не увидишь.

И она медленно растворяется – я отчаянно пытаюсь ухватиться, удержать ее образ, но всё напрасно, она исчезает, но только для того чтобы через секунду явиться вновь. В белом платье с кровавыми на ней разводами моя Делла возникает у окна, грустно смотрит в глаза утреннему свету, осторожно, с опаской дотрагиваясь пальцами теплых лучей, олицетворяющих жизнь. Но едва прикоснувшись к ним, тут же отдергивает руку и прижимает к груди, будто свет ей причинил боль, будто он обжег ее нежную кожу.

Крылья сломаны, висят разодранные за спиной. Она скрючившись оседает на пол. А когда в ее зрачках полыхнуло пламя и начало расползаться по всему ее телу, я зажмуриваю глаза, не в силах справиться со своими эмоциями, не в силах смотреть, как она умирает.

– Опоздаешь, и ты меня больше не увидишь, – шепчет скорбь голосом Деллы, и я резко распахиваю глаза, чтобы увидеть, как на полу рассыпается пепел – всё, что осталось от НЕЁ.

А секундой позже я размыкаю веки и, уставившись в потолок, еще долгое время не могу прийти в себя от ужасного кошмара. Пытаюсь сдержать крик, заставить себя подняться, одеться и пойти в эту чертовую Академию, где… ЕЁ БОЛЬШЕ НЕТ.

– Мастер, да что с тобой? Три дня уже смурной ходишь, просыпаешься позже обычного, в Академии не появляешься. – В комнату входит Дрейк и наглым образом стаскивает с моего обнаженного тела одеяло, преисполнившись оптимизма, принимается раздвигать шторы. – Стоило мне вернуться, ты тут же обленился, забросил студентов. Они там без тебя уже от рук отбились. Ты же знаешь, с годами я стал мягче, да и повторная женитьба сделала меня более терпеливым и понимающим, и потому, к счастью, не могу похвастаться прежней жесткостью и командирским голосом, – усмехается задорно. – Эти дети меня даже всерьез не воспринимают, представляешь? Чего стоит твоя младшая сестра, Лея порой такое скажет, хоть стой, хоть падай… Вот те на! Ты что пить начал?

Вероятно, дядя прошелся цепким взглядом по каждому предмету в моих дворцовых апартаментах и наконец остановился на самом непривычном из них, заметил-таки опрокинутую бутылку горючего у ножки столика, валяющуюся на дорогом коврике перед диваном.

– Оставь меня в покое, Дрейк. Иди сыном займись. – Заворачиваюсь в простыню и прикрываю веки. Снова новый день – и снова без НЕЕ.

– Эй, – тянет за простыню и, не добившись нужного эффекта, присаживается рядом, ощущаю, как левая сторона кровати прогибается под его тяжелым весом. – Не пойму, влюбился что ли?

– Ради всего святого, закрой дверь с той стороны!

Но он никуда не уходит, и тогда я взрываюсь.

– Достали все! – с раздражением. – Вчера отец по просьбе матери вломился в мои апартаменты, пришлось выслушать сквозь дрему его нотации и разочарованные речи, сегодня ты! Устал я, дайте привести себя в форму, хоть на несколько дней оставьте меня в покое!

– Кто она? – напрочь проигнорировав мою просьбу, спрашивает Дрейк серьезно.

– Кто? – еле выдавливаю из себя, отгоняя в очередной раз представший перед внутренним взором туманный образ Деллы, что третью ночь мне снится, вся в крови, плачет, а потом сгорает дотла в этом своем испачканном белом платье. Почему в платье – не пойму никак, не носила она ни разу платьев. Бред полный, во сне разум творит что хочет, картинки нереальные рисует и меня изводит заодно.

– Та девушка, из-за которой ты сам на себя не похож. Расклеился. А-ну поднимайся, – он силой заставляет присесть в постели, – и расскажи наконец, в чем дело.

Уставившись в стену, храню молчание.

– Адалин? – предполагает, и я пренебрежительно фыркаю, скосив на него взгляд, говорящий "серьезно? из-за нее пусть твой сын мается, мне она и даром не нужна". – Тогда кто? Кто тебе настолько сильно перекрыл кислород, что у тебя вот-вот мозги откажут? Молчишь? Я ведь не отстану.

– А тебя там молодая жена не заждалась? – бурчу, недовольный тем, что уже почти готов ему признаться. А больше некому! Никто не разделит со мной эту боль. Только Дрейк и сможет меня понять. Если не он, то кто? Вэнс разве что… Но сейчас я в таком состоянии, что видеть никого не хочу, даже лучшего друга.

– Эстель уже в Академии, занимается своими прямыми обязанностями декана факультета вампиров, а мне вот приходится вытаскивать тебя из депрессии. Уж даже не вспомню, когда такое было в последний раз? Лет в девять? Когда любимая кошечка сдохла? – нарочно поддевает, пытается вывести на правду, даже не догадываясь, как больно вонзается в сердце последнее брошенное им слово.

– Да, Дрейк, – сквозь сжатые зубы, – меня можно сломать только смертью близкого мне… создания. – Натолкнувшись на удивленный взгляд, отворачиваюсь вновь к стене. И помолчав минуту, продолжаю: – Она умерла, взорвалась практически на моих глазах, Дрейк. – На глаза наворачиваются слезы, но голос мой тверд, а лицо остается неподвижным. – Её убили, и я найду того, кто это сделал, чего бы мне это ни стоило. Я буду убивать его медленно, разрывать по частям. Я отомщу за нее.

– Аарон. – Его рука ложится мне на плечо. Мое имя в его устах заставляет меня содрогнуться. Это редкость – услышать от бывшего командира не "мастер", а свое собственное имя. Эстель и правда изменила его, сделала мягче. – В тебе говорит месть, слепая, застилающая глаза ярость, а это не есть хорошо. Нужна трезвая голова. Расскажи мне всё, а я тебе помогу найти убийцу. Для начала расскажи, кто она. О ком ты так безутешно скорбишь?

Я делаю глубокий вдох.

– Она та, что нарушила покой в моем сердце. Моя маленькая русфея…

Глава 1. Тайна Даниэль

Тремя днями ранее

г. Ванкувер, провинция Британская Колумбия, Канада

– Так, девочки, мне пора, у меня свидание с обаятельным Лансом. Будем надеяться, мой отец не вставит мне в очередной раз палки в колеса.

Молодая и сногсшибательная Даниэль, суетясь, порхает по квартире из одной комнаты в другую и обратно, изредка останавливая взор на нас и давая рекомендации, как вести себя, чего не следует делать. А главное – звонить ей, как только заметим что-то подозрительное. В общем, не высовываемся. В ее квартире безопасно как в титановом бункере. Не могу знать, почему она выразилась "как в раю", но это здорово обнадеживает. Чувствую себя как у Бога за пазухой.

Однако до сих пор поверить не могу – эта двадцатилетняя на вид девушка и есть та веселая старушка-авантюристка, что учила нас с Кейси играть в баскетбол, стрелять из пистолета, ружья, винтовки, дробовика, лука, арбалета; прикрывала нас с подругой, когда мы в седьмом классе как-то раз прогуляли школу, чтобы пойти на концерт популярной группы. Боже, мы, маленькие, пробрались на концерт к взрослым дядькам! Уму непостижимо!

А с другой стороны, теперь многое становится понятным. И поведение женщины, ее веселый нрав, чувство авантюризма, взбалмошность, дерзость. Ответ прост – она всегда была молодой, и потому такой… живой и жизнерадостной.

– А кто твой отец, Даниэль? – интересуюсь я, сидя на хозяйской кровати подогнув под себя ноги, и кошу взгляд на Кейси.

– Не смотри так на меня, – фыркает она, улыбаясь. – Мне она тоже не говорит.

– Извините, дети мои, сказать вам этого я не могу, – бросает бабушка подруги, на ходу накидывая на себя плащ и извлекая из-под ворота пепельно-русые волны. – Целее будете.

– Ну тогда, может, хотя бы скажешь, как ты спасла меня? Как вытащила за секунду до взрыва?

– Я могу всё, что захочу. Вот и весь секрет, – таинственно подмигивает она и, прихватив сумочку, выбегает из квартиры.

– Кейси, что она имеет в виду? – Впиваюсь глазами в подругу, требуя немедленно всё объяснить. – Что значит "могу всё, что захочу"? Кто она?

– Моя бабушка, Кори, – немного снисходительно посмеивается она. – Вечно молодая и всемогущая красотка. Я ей даже завидую. Быть всегда стройной и прекрасной – хотелось бы и мне так же. Но я всего лишь человек, – с легким сожалением заключает Кейси, подходя к сейфу и набирая какой-то длинный код.

– То есть она не человек? – хватаюсь я за соломинку. Ну, разумеется не человек, обычные смертные люди не перевоплощаются вдруг в роковых красавиц, скинув за максимально кратчайший срок несколько десятков лет.

– Да расскажу я тебе всё, не волнуйся. Всё, что знаю, – обещает она, бросив на меня серьезный взгляд через плечо. – А пока приглашаю на экскурсию во вселенную Даниэль, – и с предвкушающе-загадочной искоркой в глазах вводит последнюю цифру, и в следующую же секунду стена расползается в стороны, образуя проход в потайную комнату. – Здорово, да?

Слева вдоль всей стены тянется ослепительный гардероб из бессчетного количества платьев, костюмов, женских аксессуаров, разноцветных туфель, выстроенных аккуратно на десятках белоснежных полок, уходящих в высокий потолок, и дорогих сумок от Lana Marks до Louis Vuitton. Всё сверкает чистотой, роскошью, бриллиантами и золотыми цепочками, служащими где-то ремешками, где-то уместным декором.

Правая же стена резко контрастирует противоположной: на ней однотонной мрачной массой висят десятки разновидностей огнестрельных оружий и их модифицированных версий. От пистолетов и дробовиков до винтовок с арбалетами. От Хаммерли до Сако. От Benelli до Calico. От Vortex до Equinox. От легких и компактных до более мощных версий.

– Не то слово, – с придыханием.

У Даниэль в квартире целый оружейный склад! Охренеть можно!

– Разделяю твой восторг, – имея в виду отнюдь не гардероб.

– Кейси, – перестав в восхищении озираться по сторонам, поворачиваюсь к подруге, – поверить не могу, что ты всё это время обо всём знала. Я так боялась тебе признаться…

– Да брось, я всё прекрасно понимаю. – Подбадривающая улыбка подруги побуждает и меня молчаливой ответной улыбкой выразить благодарность.

– Так что там насчет Даниэль и моего спасения? – Прохаживаясь вдоль рядов пистолетов, возвращаюсь к предыдущему разговору.

– Ну хорошо. Начнем с того, что примерно в то же время, когда твоя машина фейерверком взлетела в воздух, где-то на севере Штатов за минуту до того произошла похожая авария. Девушка примерно твоего возраста и со схожей фигурой, – красноречивым жестом обводит в воздухе изгибы моего тела, – разбилась на машине. Бабушка этим воспользовалась и перенесла труп в твою машину сразу же, как вытащила тебя. То есть за доли секунды заменила одно тело на другое. И скажу честно, сделала она это мастерски. Подмену никто не заподозрит, Даниэль подарила трупу твой облик, вплоть до мельчайшей веснушки, темных волос и таких мелочей, как сережки и кольцо. Она в этом спец. Не зря много лет "бабушкой" прикидывалась.

Пока я испытываю нечто среднее между изумлением и замешательством, девушка продолжает:

– Да, она умеет проворачивать такие фокусы. Не спрашивай, как, но словно по щелчку пальцев всё меняется, как того пожелает Даниэль. Способна скопировать любой образ. Или по ее велению может что-то раствориться прямо на глазах здесь, а появиться совершенно в другом, нужном ей месте. Она не фея, не вампир и не русалка, она выше всего этого и, поверь, намного могущественнее. Кто она? Я не знаю. Мне она не говорит. Бабушка вообще никому свою тайну до конца не раскрывает. Откуда она? Как сюда попала? – пожимает плечами. – Называет себя просто человеком. Ей до одури нравится здесь, – с доброй усмешкой, – нравится обычная человеческая жизнь. Думаю, как и тебе, Кори. Она даже своими удивительными способностями редко пользуется.

Бросив все попытки что-либо понять в этом чудном мире, где, оказывается, кроме известных мне созданий, живут и иные, никому неизвестные, сильнейшие, такие, как наша мадам Лабарр, – я вздыхаю, потому что слов подходящих попросту не нахожу. Мир полон чудес, вот и весь итог.

– Получается, я теперь… для всех мертва, – задумчиво проговариваю я, испытывая небольшую грусть оттого, что не увижу больше любимой красной красавицы; от нее, наверное, одни лишь обломки остались.

А еще сердце сжимается, когда я вспоминаю дикий, душераздирающий, полный нестерпимой и адской боли крик Аарона перед самым взрывом. На его глазах я… погибла.

Как хотелось бы увидеть его сейчас, прижаться к нему!

Чувствую укол вины, потому что прекрасно понимаю, каково ему сейчас. Что происходит у него в душе, как мучительно болит нечто нежное и хрупкое, живое в сердце. Он думает, что потерял меня навсегда. Не смог защитить. Быть может, даже винит себя.

Ему так больно сейчас, на расстоянии ощущаю эту бесконечную пустоту, что поселилась глубоко в внутри него. Ощущаю, как в одночасье рухнул для него весь мир. Чувствую его отчаяние, безнадежность, как в нем медленно просыпается разрушительная, обжигающая злость. Любимый мужчина готов заставить всех заплатить за мою смерть, убить всех на своем пути. Никого не пощадив. Преисполненный слепой ярости, убив в себе того, кем он был до этого, он встает на ноги с опустошенными глазами и жестким намерением поквитаться.

Что это?! Телепатия на расстоянии? Односторонняя? Или Аарон тоже способен меня почувствовать?

Потрясенно застыв у стола с боеприпасами, прислушиваюсь к себе и лихорадочно пытаюсь осознать происходящее. Аккуратно возвращаю снятый с подставки Walther OSP 22 LR и зачем-то озираюсь по сторонам. Это же просто невозможно!

– Кори, что случилось? – нахмурившись, с беспокойством спрашивает подруга. На какой-то момент я и забыла, что не одна нахожусь… там, где нахожусь. Мысли путаются, я уже ничего не понимаю. Как возможно то, что я сейчас почувствовала?! А именно – сильнейшую, пронзительную боль. Нет, не свою! Аарона!

– Я чувствую боль другого человека. – С широко распахнутыми глазами изрекаю я, смотря на нее. – Очень страшную. И безумную.

– Чью? – затаив дыхание.

– Аарона, – едва слышно шепчу я, от переизбытка чувств покачнувшись и ухватившись об угол стола. И подруга спешит оказать помощь, берет под локоть и уводит в спальню, усаживает на кровать. – Ему чудовищно больно, понимаешь? Кейси, он думает, что я мертва. Мне нужно увидеть его. Он должен знать, что я жива. Что со мной всё хорошо, что…

– Кори, успокойся. Всё будет хорошо. Ты пока ложись. А когда вернется Даниэль, мы вместе решим, что делать дальше, – мягко произносит она, укладывая меня спать. – Ты перенервничала, переволновалась. Поспи, ладно?

– Кейси, во мне открылась новая сила, – осознаю я, чувствуя, как начинаю паниковать. – Снова. И эта в сто крат сильнее. Я не могу это контролировать. Это убивает меня. Телепатов никогда раньше не существовало. И я не знаю, как это остановить.

– Так… я сейчас позвоню Даниэль, слышишь? – Она подрывается с места и, вцепившись в телефон, набирает номер бабушки.

– Даниэль! С Кори происходит что-то странное! В ней телепатия проснулась. Хотя, как по мне, так это самая настоящая эмпатия… Да… Ей плохо, и она ощущает боль любимого человека на огромном расстоянии… Что? Ты уверена?.. Ладно, – уже спокойным голосом. А чуть погодя Кейси кладет трубку и, сев рядом, сообщает:

– После свидания она заглянет к "твоему суженому" и всё ему расскажет. Если тот не поверит, приведет сюда, и вам обоим станет легче. Боль отступит. И кстати, никакая это не телепатия и не эмпатия. По словам Даниэль, эта сила в тебе была с самого рождения. Все феи предрасположены к этому. Когда фея влюбляется, по-настоящему влюбляется, он или она остро чувствуют вторую половинку. Чаще всего подобные ощущения усиливаются, когда любимый либо на седьмом небе от счастья, либо сильно опустошен и изнывает от горя. Что и произошло с тобой. Вернее с вами.

– А… он меня не чувствует, да?

– Он не фей, и этим всё сказано.

– Ясно.

Понимаю, что тот крик, что я услышала, когда моя машина разлетелась на куски, было ничем иным как внутренней душевной болью Аарона; на самом деле вслух он не кричал, это я уловила волны сильных мужских эмоций – тягостное ощущение утраты.

– Ты как?

– Держусь, – вымученно улыбаюсь, приподнимаясь и откидываясь спиной на подушки. – Но уснуть не смогу. Мне бы с родителями связаться.

– Не переживай, Кори. Сегодня же ночью Даниэль сообщит им о тебе. Когда вернется со свидания, – усмехнувшись.

– О боже, – из уст вырывается нервный смешок, когда вспоминаю, что та говорила о каком-то Лансе, молодом красавчике. – Твоя бабушка живет жизнью юной красавицы, которую интересуют не менее молодые кавалеры.

– О да, моя бабушка на стариков даже не смотрит.

И мы оба смеемся, до той самой секунды, пока на меня не обрушивается новая порция боли, немного утихшей, но вполне реальной и ощутимой.

– Слушай, отвлеки меня, а, – прошу с мольбой. – Давай поговорим о чем-нибудь. О чем угодно. О твоем Артуре, например.

– Ну уж нет, о нем я и вспоминать не хочу.

– Окей, тогда… кстати, ты когда в Мексику летишь?

– Завтра. – Её глаза загораются, должно быть, решительно настроена на веселое приключение под палящим солнцем. – Планирую познакомиться с кем-нибудь и оторваться по полной, – заговорщически толкает в плечо. – Ты ведь точно не обижаешься, что еду без тебя?

– Разумеется, нет. Кейси, я буду очень рада, если ты наконец-то отвлечешься от… – замолкаю, неуверенная, что стоит произносить имя ее объекта обожания-ненависти, – от повседневной суеты. Говорят, мексиканцы – душевный народ, открыты, жизнерадостны, общительны и склонны к новым знакомствам. Не упусти шанс. – На сей раз я толкаю ее в плечо.

– Наверно, ты права. Один слепой засранец меня уже достал. Ждать его вечно я не собираюсь. Я не Даниэль, мне в судьбе старость прописана.

Забавно, что кому-то она не "прописана". Если мадам Лабарр бессмертна, сколько же ей лет тогда?

***

– Как ты поняла, что мне что-то угрожает?

– Твое кольцо.

– Что "кольцо"? – Я машинально смотрю на свой сапфир.

– Я подарила тебе сапфировый набор не просто так, дорогая. Безусловно синие камни тебе очень идут, подчеркивают твои глаза, но это не единственная их функция. Кольцо передает мне информацию о тебе. Всякий раз когда ты в опасности, я чувствую это.

Ничего себе… Она мой ангел-хранитель что ли?

– А… подожди, тогда ты и о вампирском укусе знаешь?

– Верно, – кивает.

– И почему…

– Почему я не пришла, зная, что ты в опасности?

– Ну… – разумеется, она не обязана срываться с места и лететь мне на помощь, но всё-таки она зачем-то же подарила мне кольцо, – да.

– Я знала, что это покушение ни чем тебе не грозит.

– Вообще-то я чуть не умерла, – возражаю я, слегка опешив. – У того вампира были ядовитые клыки.

– Да, я знаю. Но не умерла же. Тебя бы в любом случае спас другой вампир, это было неизбежно.

– Мое кольцо тебе и об этом поведало? – Я не перестаю удивляться. Какой мощный артефакт, оказывается, я всё это время носила!

– Да, я же сказала, кольцо необычное. Оно наперед рассчитывает степень опасности, а также вероятность смерти его обладателя. При наивысшем значении и первого, и второго оповещает меня. Скидывает точную геолокацию, независимо от твоего местоположения. Трансляцию с места событий, как случившихся до – за пару часов, но как правило, за несколько минут до катастрофы, – так еще и не произошедших. Потенциального убийцу, если повезет и тот попадет в кадр. И возможного спасителя, что предотвратит тот или иной несчастный случай. Так что да, я знала, что твой любимый вампир спасет тебя от яда, потому решила остаться в стороне, также знала, что твой автомобиль, увы, взлетит в воздух как спичечный коробок, и никто в этот раз не успеет тебя спасти. Мне пришлось подключиться самой. Не могла же я допустить твоей смерти. За годы, что мы вместе, ты стала мне и дочерью, и подругой – близким человеком, хоть я и знаю, что ты не совсем человек, – с добродушной усмешкой Даниэль похлопывает меня по кисти, а затем наливает нам обеим еще порцию великолепного чая. Кейси дома, в Монреале, собирает вещи, а мы с Даниэль, разочаровавшейся сегодняшним свиданием, устроили полуночное чаепитие на ее кухне.

– Спасибо, что вытащила меня буквально за секунду до взрыва.

– Не стоит, Делла, – мягкая полуулыбка, спрятанная за краешком белой кружки.

– Нет, правда… – вздыхаю. – У меня нет таких слов, что описали бы мою тебе признательность. Правда, спасибо. И ты мне тоже очень дорога. Но… Даниэль, кто же это сделал? Кто подложил взрывчатку в мою машину?

– Могу однозначно сказать, это был вампир. Но учитывая его скорость… – шумный вздох вкупе с искренним сожалением, – Делла, кольцо показало лишь расплывчатые кадры, поэтому лица разглядеть было невозможно, да и на глаза был надвинут капюшон. Весьма умен, предусмотрителен, основательно подошел к делу.

– Ясно.

Я чуть приуныла. После того, как Даниэль сообщила, что Аарона нет в мире людей, то есть в Академии в том числе, и по этой самой причине та не может встретиться с ним и рассказать, что я жива, ибо Даниэль доступен лишь этот мир, я ощущаю себя крайне подавленной.

Аарон, пожалуйста, не натвори того, о чем будешь позже жалеть. Пожалуйста, почувствуй – я жива, я с тобой. Просто закрой глаза и прислушайся к себе – ты ведь знаешь, я жива. Жива, Аарон. Просто верь. И я скоро вернусь к тебе. Уже скоро.

Глава 2. Неопознанная блондинка

Настоящее время

г. Монреаль, п. Квебек, Канада

– Камилла, медленно! Очень медленно! Ты можешь лучше! Ну же, руками работай! – Голос тренера раздается над всей территорией бассейна, отражаясь о волнующуюся гладь воды. Когда девушка-пловец, достигнув стартового торца, выходит из воды, моя мама, нажав на секундомер и зафиксировав результат, продолжает негодовать: – Две минуты 22,68 секунды. Нам на следующей неделе на чемпионат Канады ехать, а ты Дэвис до сих пор свой предыдущий рекорд побить не можешь. Мало того, сегодня твой результат оказался хуже на целых семь сотых секунды. Это никуда не годится.

– Миссис Карсон, я стараюсь. – Девчонка лет шестнадцати глубоко вздыхает, снимая очки, резиновую шапочку и проводя пальцами по растрепанной прическе.

– Плохо стараешься. Камилла, что с тобой? У тебя что-то случилось? В семье что-то?

– Ничего не случилось. Просто устала.

– Да с парнем она рассталась. Ни для кого не секрет, все наши больные нервы от этих подонков. – С трибуны, на первый взгляд показавшейся пустой, доносится голос молодой девушки. Симпатичная шатенка с челкой и чуть вьющимися волосами непринужденной походкой спускается вниз, в руках звенят ключи, та подбрасывает их с довольно безразличным видом. – Давай, систер, домой. Мне на работу нужно, а малышку Беллу не с кем оставить. Ключи лови, – кидает Камилле, и брошенная небрежно связка ключей едва не проходит по касательной ребра ладони спортсменки. Пришлось помочь, слегка изменить траекторию полета, подтолкнув летящий предмет на сантиметр влево. Никто не заметил. – Беллу у соседки заберешь, отзвонишься, чтобы я знала. И если еще раз отключишь телефон…

– Хорошо, Лена, я поняла. – Бедная девчонка не знает, куда глаза деть. Очевидно, от стыда. Дерзкая и беспардонная старшая сестра своим появлением, похоже, испортила ей и репутацию благополучной семьи, и без того тоскливое настроение.

Девушка, сдунув со лба челку и смерив меня равнодушным взглядом, проходит мимо. Оборачиваюсь ей вслед, зачем-то еще раз отметив, что выглядит она вполне прилично: обычный черный топ, короткий темно-зеленый приталенный жакет, темные джинсы. Однако шикарное декольте, профессиональная укладка и make up, а также отнюдь не дешевый парфюм вкупе с загадочной ночной работой наводят на мысль, что работаешь ты либо танцовщицей в мужском клубе, либо… не мне судить, девушкой по вызову.

Стук каблуков Лены приглушаются в коридоре, и по спортивному залу на мгновение разливается напряженная тишина. Мама, до того стоявшая с хмурым выражением лица, заметив присутствие еще одного незваного гостя в моем лице, наконец произносит, мягко улыбнувшись:

– Камилла, иди отдохни. На сегодня достаточно.

– Спасибо, миссис Карсон, – выдыхает почти с облегчением, но всё же чувствуется, как девчонке неловко за то, чему стал свидетелем ее школьный тренер по плаванию.

– Завтра в это же время, – бросает мама второпях сорвавшейся с места подопечной.

– Да, конечно. Я приду. Обязательно!

Та бежит в раздевалку, и мгновением позже в помещении мы с мамой остаемся лишь вдвоем.

– Чем могу помочь? – Она подходит ко мне, явно не признав в белокурой девушке в джинсовом сарафане – под которым у меня, кстати, пистолет прочным ремешком к бедру прикреплен, – и легких босоножках свою дочь. – Вы мать одной из моих младших учениц? Или же… – слегка поджав губы, – тоже сестра?

Я дотрагиваюсь до оправы солнечных очков и приподнимаю их, закрепив те на макушке, и тем самым демонстрируя свои синие глаза – единственное, что я не стала менять в своем облике.

– Мам, это я. Не узнала?

– О боже, Делла! – Лицо мамы озаряется счастливой улыбкой, а ее руки спешат меня обнять. – Моя хорошая. Как же мы испугались. Ты не представляешь, через сколько стадий отчаяния мы с Габриэлем прошли. От неверия и непринятия до безутешного горя. Девочка моя, – гладит по светлым волосам, беспрестанно целуя в щеки и со странным исследовательским интересом проверяя на ощупь мой благородный блонд. – Блондинка, – нервный смешок, – лицо. Сама или…

– Даниэль научила. За эти три дня я многое узнала и кое-чему научилась. А чем еще заняться, будучи запертой в четырех стенах, если не собственным самосовершенствованием?

– Боже, Делла, – губы дрожат, вот-вот слезу пустит.

– Ну мам, не надо, – пытаюсь подбодрить.

– Я так боялась, что обещания Даниэль не оправдаются. Что она напрасно вселяет в нас надежду. Я так боялась тебя потерять. – Моя ранимая, хрупкая мама начинает плакать. – О боже, ты жива!

– Мам, всё хорошо, ну зачем эти слезы? – Я ласково убираю прилипшую к ее мокрому лицу прядку. Капельки слез оказываются на моем пальце, и я, мгновенно среагировав, спешно высушиваю кожу. Хвоста мне только тут не хватало!

– Я беременная, и не обливаться горькими слезами в последние дни у меня совершенно не получается.

С мягким укором смотрю на нее, вздыхая.

– Даниэль же вам с отцом обо всём сообщила. – Заглядываю в ее глаза. – Вы ей не поверили?

– А как бы ты отнеслась к тому, что женщина, долгие годы приходившаяся нашей семье, можно сказать, другом, вдруг ни с того ни с сего возникает из пустоты в нашей гостиной и говорит, что наша дочь жива, но врагам об этом знать не следует? "Притворяйтесь и дальше, что у вас горе, но при этом скрывайте смерть дочери от обычных людей. Будто ничего ужасного не случилось. Но изредка держать скорбные мины не забывайте. Если спросят о дочери, говорите "уехала на учебу", в остальном же отмалчивайтесь". Это правда? Это ты ее попросила так сказать?

– Да, мам, – киваю. – Даниэль в точности передала вам мои слова. Я решила, пусть мой убийца думает, что у него всё получилось. И что за учебой в другом городе вы пытаетесь скрыть мое отсутствие. Так что какое-то время я не смогу появляться дома, прости, мам.

– Да ну что ты, конечно тебе следует на время затаится. В этом мы с Габриэлем полностью согласны с Даниэль. Но где ты спрячешься? В Академии? Или там уже все знают о твоей смерти?

– Нет, не знают, Розу мадам Лабарр тоже предупредила, в ту же ночь, поэтому моя "смерть" известна только узкому кругу лиц. Итак, – смотрю на наручные часы, – через пять минут за мной придет Даниэль и подбросит прямиком в Академию, буду жить в выделенной мне комнате.

– Хорошо, – мама всецело поддерживает эту идею, но внезапно озадачивается: – Подожди, а если этот вампир, тот, что напал на тебя и взорвал твою машину, учится или работает в Академии?

– Не думаю. Хотя… мам, я готова рискнуть. Если окажется, что мой убийца рядом, он рано или поздно выдаст себя. Устроит очередное покушение, и круг подозреваемых тут же сузится. В Академии будет легче его поймать. Если же его там нет, ну что ж, тем лучше. И тебе меньше повода для волнений. Ну, мам, не смотри так на меня. Я со всем справлюсь, я уже большая девочка. Пришло время полагаться только на свои силы. А тетя в освоении новых сил мне поможет, да и… Аарон тоже.

– Аарон, – с понимающей улыбкой вытирает влажные щеки, – приходил он к нам. Сразу же оповестил. Высокий. Сильный. Хороший выбор, милая. За таким, как за каменной стеной будешь. Скуп на эмоции, правда, но всё же боль его я тогда заметила. Всё пытался сильным казаться, да нас с Габриэлем не обманешь. Любит тебя он, не сомневайся даже.

– Мы… – отвожу глаза, пытаясь сдержать наплыв чувств, кусаю губу, опускаясь на сиденье трибуны, – пока не говорили об этом. Не говорили о чувствах, что испытываем друг к другу.

– Но ведь ты его чувствуешь, не так ли? – Мама, пристроившись рядом, принимается легкими движениями кисти разглаживать мое платье. Наверное, она впервые наблюдает такое, никогда раньше я платьев не носила. Но вот сегодня не могла не надеть, конспирация обязывает придерживаться новых правил "выхода на люди", да и пистолет, оказалось, легче скрыть под юбкой, чем под более привычной рубашкой.

– Да, кажется… Но… всё же это не то же самое, что и слова. Всё верно, порой я чувствую его боль, очень сильную и очень глубокую, но я не уверена… не уверена, что это не воспаленный бред, понимаешь? Ведь… он ни разу не говорил, что чувствует ко мне. Тогда как я могу утверждать, что эти чувства, эта разрушительная боль принадлежат Аарону?

– А сердце что шепчет? – спрашивает мама с теплой улыбкой.

– Говорит, что Аарону до сих пор больно. Мам, он ничего не знает. Думает, что я мертва. Даниэль не смогла его найти, его не было нигде. В смысле, в этом мире не было.

– Ничего, мужчинам полезно поволноваться. – Она поглядывает на мои часы. – Лабарр скоро придет?

– Да, обещала в семь тридцать забрать. Представляешь, Даниэль может обойти любую защиту? Может переместиться в любую точку земного шара, – с усмешкой. – Нет предположений, кто она такая? Мне она говорит, что не в праве делиться этой информацией, иначе ее отец накажет. "Заберет" ее – что бы это ни значило.

– Нет, таких удивительных созданий, подобных ей, мы еще не встречали. Не фея и не русалка, и не тем более вампир.

– Да, девчонки, – на соседнем стуле прямо из воздуха появляется Даниэль, и мы с мамой напрягаемся, повернув к ней головы, – я не отношусь ни к одной из известных вам миров. Просто знайте, что я на вашей стороне, а подробности, поверьте, знать совсем не обязательно. Ничто от этого не изменится в вашей жизни, разве что правда пошатнет ваше хрупкое мировоззрение. Потому ради вашего же блага вам лучше не знать всего обо мне. Ну да и ладно, Делла, ты готова?

– Эм… да.

– Сразу в Академию? Или хочешь заскочить ко мне и переодеться?

– Переоденусь.

– Хорошо. И еще: в последний раз предлагаю тебе свой гардероб. Точно не возьмешь? Хотя бы на время?

– Спасибо, но не…

– Делла, соглашайся. Тебе нужна будет одежда, дома появляться ты не сможешь. Я бы конечно могла переместиться в твою комнату и собрать вещи, но… в общем, советую этого не делать.

– Она права, соглашайся, – поддерживает ее идею мама.

Поколебавшись немного, сдаюсь:

– Ладно, – и пригрозив пальцем, добавляю: – Только чур не одни платья мне подсовывать.

– Не переживай, – посмеивается, – я тебе и пару твоих любимых джинсовых шорт найду. Гардероб у меня большой и в нём есть практически всё, – заверяет мадам Лабарр. – Ну что, в путь?

И я киваю.

– Даниэль, – произносит мама с беспокойством, прежде чем мы растворимся прямо на ее глазах, – пожалуйста, береги мою дочь.

– Анабель, я прекрасно понимаю твое материнское волнение, но Делла пока отлично справляется сама. И разумеется, в случае реальной опасности я снова помогу.

***

Академия Одаренных, о. Антикости, Канада

– Аарон придет? – спрашиваю с волнением, и Роза кивает.

– Я послала за ним Дрейка. Сказала, что срочно хочу его видеть. Посмотрим, придет или нет твой упрямец. Ни вчера не явился ко мне на аудиенцию, ни сегодня утром. Дрейку вот приходится его заменять. Говорит, три дня уже из дворца не выходит. С той самой ночи я его и не видела. Сколько дней уже пытаюсь поговорить с ним, а он… Вообще такое безответственное поведение не в его стиле, но сама видишь…

– Он меня оплакивает, тетя, – вздыхаю тоскливо. – Неужели не понимаешь?

– Понимаю, конечно. Но если бы Андро, как положено преподавателю, явился в минувший вторник с утра, он давно был бы в курсе, что ты цела и невредима, и подобной ситуации бы не возникло.

– А ты не могла к нему сама пойти? – Вот не понимаю я эту межмировую политику, почему бы им границы свободными не сделать хотя бы для королевской семьи?

– Корделия, ты прекрасно знаешь, что без официального запроса или личного приглашения двери Даркмора для меня закрыты. Без особо важной причины запрос на аудиенцию с любым членом королевской семьи делать не имеет никакого смысла. Не стоит твой Аарон моей испорченной репутации. Не хочет – и ладно, я за ним гоняться не собираюсь, у меня полным-полно других дел.

– Хорошо, тетя, не горячись. Он придет, я чувствую. Не может не прийти, – отзываюсь задумчиво. – Слушай, ты что-нибудь говорила Ари и Феликсу о взрыве?

– Нет, – махнув рукой, – не успела, твоя знакомая опередила мой с ними разговор. Они ничего не знают, и это к лучшему. Чем меньше созданий об этом в курсе, тем быстрее оставим эту историю позади.

– Полностью с тобой согласна. – Начинаю теребить многослойный подол-солнце своего короткого ажурного белого платья, и рука машинально нащупывает пистолет, проверяя, крепко ли тот закреплен. Убедившись, что оружие не выпадет, устало откидываюсь на спинку бархатного кресла.

– Корделия, я тут подумала, а может, тебе оставить эту внешность? – указывает на мои волосы и новое лицо. – Я тебе придумаю новую легенду…

– Нет, Роза, – возражаю категорично, да и, помнится, она сама когда-то высказывалась против личин, пусть и таких стойких, как моя. – Очередная новая студентка посреди семестра не вызовет ничего, кроме подозрения, особенно у моего убийцы, если он где-то здесь.

– Да, но новая личность лучше, чем снова отправлять тебя "безоружной" в пасть зверю, о котором мы совершенно не имеем никакого представления: ни кто он такой, ни где находится, ни что ему от тебя нужно. Мы не знаем о его мотивах, логика его действий вообще не поддается объяснению. Если бы этот вампир был агентом Морана, он бы действовал в корне иначе. А так… – тетя в замешательстве подносит пальцы к губам. – Со стороны выглядит, словно у него к тебе личные счеты.

И меня этот момент волнует, но пока объяснений происходящему, увы, так же не нахожу.

– Аарон уверен, что он из запрещенной военной группировки, которая положила начало войне десять лет назад. В то время тоже был вампир, который направо и налево заражал и убивал воинов короля своим ядом. И мы думаем, что это он и есть.

– Да, я тоже слышала о "подвигах" этого сеятеля ужаса. Но его так и не нашли. Либо он до сих пор работает на вражеского предводителя, который украл детей и которого мы так долго ищем. Либо же это он и есть, наш искомый объект. Только что ему нужно конкретно от тебя, я не понимаю. Да и откуда он узнал о тебе, вообще ума не приложу. Не нужно было тебя втягивать во всё это, – изрекает с досадой. – Жила ведь спокойно в человеческом мире без моего вмешательства, а теперь что? Ты кругом в опасности.

– Роза, перестань корить себя. Что сделано, то сделано. Прошлого не изменишь. А вот будущее в наших руках. То, что еще не настало, абсолютно поправимо. И я намерена рискнуть, тетя. Не вижу смысла в новой внешности, да и знакомиться заново и терять сложившиеся связи я не хочу. Меня устраивает статус девушки принца, у меня нет терпения проживать всё заново и снова стать объектом сексуального вожделения озабоченных фей.

Королева глубоко вздыхает и в раздумье решает отойти к окну, но уже через мгновенье в королевский кабинет входит Аарон с бурым чемоданом в руках, и тетя тотчас оборачивается на шум. Мое же сердце чуть не выпрыгивает из груди, когда понимает, что его неразрывная половинка на расстоянии вытянутой руки. Улыбаюсь как глупая влюбленная дурочка.

Однако вампир, не обращая никакого внимания на меня, с грохотом и без жалости роняет багаж возле двери и с мрачным лицом и быстрым твердым шагом подходит к Розалинде.

– Я пришел сообщить, что полностью переезжаю в Академию. И тебе не нужно будет посылать за мной Дрейка. Отныне я всегда тут. Хочешь аудиенцию – будет тебе аудиенция, но не сегодня. У меня дела, – сухо завершает он, холодный и без единой эмоции на лице, мой любимый айсберг. А когда преподаватель резко разворачивается, чтобы уйти, я открываю рот, но тетя меня опережает.

– Андро, стой! – Строгий голос королевы останавливает мужчину, подхватившего сумку с вещами и уже собирающегося выйти за порог.

– Я же сказал, у меня нет времени, Роза, – раздраженно повернувшись к нам.

– Если ты не заметил, мы здесь не одни. – (Едва услышав ее слова, Аарон впивается в меня взглядом, озадаченно хмурится.) – И я пригласила тебя, чтобы…

– Нет, Роза! – Он перебивает ее так резко, что я перестаю дышать на миг. Любимый мужчина меня не узнал. В эту самую секунду я пахну ядреными духами Даниэль, не лавандой. Она, конечно, обещала рано утром принести мне отцовский блокатор и парфюм, но на данный момент в глазах мужчины, недоверчиво скользящего по мне глазами, полными неприкрытой неприязни, я действительно предстаю абсолютно чужой пахнущей целым сборным коктейлем феей. И единственной причиной, по которой я всё еще не обратилась в саму себя, стало как раз ожидание этого момента. Мне хотелось посмотреть, узнает ли меня он под маской милой и очаровательной блондиночки, лишь по глазам – но не узнал. Мне становится горько отчего-то и обидно. А с другой стороны, если не узнал даже он, выходит, я придумала великолепное обличье, которое в будущем, возможно, мне пригодится. Во всем нужно видеть плюсы, и сейчас они есть. – Снова агента решила внедрить?! – по-своему понимает Даркнесс, оценивающе пройдясь по мне и заметив выступающее из-под неудачно задранного вверх края платья боевое снаряжение, не свойственное обычной студентке. – Не выйдет! В свою команду я больше не возьму твоего агента! Ни одна фейка не заменит Де… – осекается на полуслове, но все всё поняли.

Голос я не меняла, и потому пока не спешу вставить свое слово в их разговор. Держу наблюдательную позицию, несмотря на то, что всем сердцем желаю прижаться к мужчине.

Королева переводит выразительный взгляд на меня, будто спрашивая "отчего молчим, почему не утешаем своего буйного парня, сколько это будет продолжаться?". Я же с легкой улыбкой едва заметно качаю головой, мол, всему свое время.

– Роза, мой ответ – нет, и точка!

И так как никто из нас не ожидал, что вампир просто возьмет и, набрав скорость, исчезнет, мы обе остаемся в крайней степени обескураженными.

– Ну и что, Корделия, это было? – Тетя недовольно хмурится. – Что за игры?

– Я хотела, чтобы он сам догадался, – от досады прикусывая верхнюю губу.

– Но как видишь, он не догадался. Давай, перевоплощайся и дуй к нему, пока он там в ярости не разнес дворцовые покои.

– Ты права, – посмеиваюсь. – Только сделаю я это иначе. У меня будет к тебе маленькая просьба.

– Какая? – с явным недоверием, чувствует, что я что-то задумала, что-то не совсем допустимое в ее Академии.

– Перенеси меня со своим кольцом в спальню Аарона.

– Что?! – Королева чуть воздухом не подавилась от наглой просьбы.

– Пожалуйста, мне очень надо, – складываю ладони в молитвенном жесте и делаю жалостливые глазки.

– Нет! В свою интимную жизнь, пожалуйста, меня не впутывайте.

– Так ведь не будет этой самой интимной жизни, если я не попаду в эту чертовую спальню! Ну Роза! Ну пойми же, этот грубый вампир не откроет мне дверь! Не стану же я кричать на весь коридор "это я, Делла, я жива, впусти меня!".

– Прими свой истинный облик, и он тебя впустит, – пожимает плечами, упрямо стоя на своем.

– Да он никому сейчас не откроет. Будто ты сама не видела, в каком он состоянии. Закроется или… или вообще уйдет сейчас, и придет только поздно ночью. Я не успею сейчас до преподавательского крыла добежать. Ну пожалуйста, Роза! Чего тебе стоит?!

– Ладно, но только в первый и последний раз, – строгим тоном отвечает она, и я, больше не слыша ее наставления, радостно подпрыгиваю на месте, не в силах сдержать счастливый порыв души, стремящейся к воссоединению с любимым.

– Да уж, и в какой момент ты умудрилась так сильно влюбиться? – поражается тетя, качая головой и прощая мне всё на свете.

– Сама не понимаю, – стараюсь не рассмеяться от переизбытка чувств. – Это что-то необъяснимое и на грани безумия.

Глава 3. Страхи и сомнения

Ни в спальне, ни в ванной моего вампира не оказалось, лишь чемодан его неразобранный одиноко тоскует в углу.

В очередной раз печально вздохнув и раскинув руки в стороны, падаю спиной на огромную кровать. Буду ждать его столько, сколько потребуется. Сегодня я отсюда ни ногой. Не сбежите вы от меня, мистер бывший ректор. Я с вами до конца… Эх, лишь бы и ты хотел этого, хотел всегда видеть меня в своей жизни. Потому что я уже ни в чем не уверена. Моя жизнь – это один сплошной кавардак, нужна ли тебе, Аарон, такая проблемная спутница жизни – вот, что меня гложет. Должно быть, всякая влюбленная дурочка утопает в подобных сомнениях, ибо в точности не знает, что на уме его возлюбленного, не знает, что у того на сердце.

Четыре часа наедине с мыслями, так можно всё на свете в голове перебрать и усомниться во всём, в чем только можно, и под конец сойти с ума от неизвестности. Да черт тебя подери, Аарон, где тебя носит?!

Спустя еще один час обнаруживаю себя свернутой в комочек на краю кровати и, упрямо стряхнув с себя дрему, резко сажусь в постели. Невероятно, пока лежала, едва не уснула.

Затаив дыхание, прислушиваюсь к звукам вокруг – что-то слишком тихо, пугающе тихо.

Внезапно комната погружается в яркий свет, и мои глаза встречаются с мрачным взором мужчины, обманчиво вальяжно откинувшимся в кресле, но от моего внимания не укрылась его напряженно-настороженная поза.

– Кто ты такая? И что ты здесь делаешь? – властный голос, без тени дружелюбия.

Окей, Аарон, поиграем. На полтона понизив голос и перебросив светлые волосы на один бок, раздраженно отвечаю:

– Ты не представляешь, Аарон, сколько я тебя тут жду. Мало того, что ты, не выслушав нас с королевой, испарился со скоростью ветра, так еще и исчез на полночи. Где ты был?

– Здесь вопросы задаю я, – холодным тоном. – Повторяю в последний раз. Кто ты? И что забыла в моей спальне?

Игнорируя агрессию, я нарочито медленно поправляю задранное платье, прикрывая обнаженное бедро, сползаю с кровати и двигаюсь к окну.

– Прекрасная ночь, не правда ли? Луна такая огромная и яркая. Скажи ты… – тихим шепотом, – ты был у Адалин, да? Ты к ней пошел за утешением?

– Что ты несешь?! – Вампир стремительно сокращает расстояние между нами, разворачивает к себе и больно сжимает мои плечи, в глазах читается гнев и смятение.

– Аарон, мне больно, – из моих уст срывается слабый стон.

– Да что ты знаешь о боли?! – рычит приглушенно и продолжает наседать: – Кто. Ты. Такая?!

– В глубине души ты сам знаешь ответ на этот вопрос, – возвращаю себе свой истинный голос. – Мои глаза – тому доказательство.

И он с ошарашенным лицом отшатывается от меня как от привидения, мотает головой, боясь поверить в невозможное.

– Это невозможно, – зубы сжаты так сильно, что мышцы на челюстях вздуты.

– Возможно, – улыбаюсь, проводя ладонью по лицу и волосам, придавая им настоящий облик. – Я не умерла, Аарон. Я жива.

– Нет, ты ненастоящая. – Он упорно отказывается верить в то, что видит собственными глазами. Отворачивается от меня, раздосадованно бормоча под нос. – Не понимаю, когда я успел заснуть. И ведь снова это чертово белое платье. – Активно трет лицо и направляется в ванную, а через секунду за закрытой дверью слышится шум воды.

И что это было сейчас? Считая меня плодом воображения, решил меня не замечать что ли теперь?

Как весело у нас тут, оказывается.

Ну что ж, подождем.

Что-то долго он под душем стоит: вода всё льется и льется. Если бы не угроза по "счастливой случайности" обернуться русалкой, я бы ни секунды не медлила, отправилась бы за ним.

– Аарон! – Не выдерживаю и стучу в дверь. – Ты там заснул что ли? Или рассчитываешь, что я исчезну к твоему выходу? Если так, то зря. Потому что я и ни сон, и ни плод твоего больного, как ты, наверно, подумал, воображения. Я из плоти и крови. Такая же настоящая, как и ты… Ну ладно, – прижимаюсь спиной к двери, – ты не хочешь выходить, я входить к тебе, ибо ты меня намочишь, и потом придется мне сушиться не меньше получаса. В общем, расскажу тебе, как так вышло, что я не взорвалась в собственной машине. Слушай внимательно, повторять дважды не стану. Итак, какой-то вампир – я подозреваю нашего главаря – подложил мне взрывчатку в машину. Конечно же, я об этом узнала позже. А на тот момент я и не подозревала о том, что случится. Хотя был один момент, – припоминаю, – когда я вышла из клуба, призрак какого-то старика кричал как сумасшедший "Уходи! Жить надоело?!", но, к сожалению, я не поняла намека, сочла его за психа. Рванула к машине, завела двигатель, а потом… ты не поверишь, очутилась в неизвестной мне квартире в Ванкувере. Не знаю, правильно ли я поступаю, раскрывая чужой секрет, но иначе объяснить картину в целом я тебе не смогу. В общем, квартира эта оказалась моей подруги, как выяснилось, очень могущественной и сильной, эта она вытащила меня за секунду до катастрофы, подбросила левый труп в машину. Потом три дня я безвылазно сидела у нее, она научила меня менять облик, у моей мамы всегда это так легко получалось, а у меня никак не выходило, – вздыхаю и умолкаю на время. – Но Даниэль приходила в Академию, искала тебя, слышишь? – поворачиваю голову в надежде, что мужчина наконец выйдет ко мне. – Она хотела тебе всё рассказать, но не нашла тебя. Сообщила Розе, но ты и к ней на аудиенцию не приходил. Мне очень жаль, слышишь? Я не хотела, чтобы так получилось… Аарон? Прости меня, пожалуйста, – перехожу на шепот, – Знаю, что ты… похоронил меня. И мне правда жаль. – И я резко, звеня каблуками, направляюсь к двери, потеряв всякую надежду на благоприятный исход этой ночи. – До завтра, мистер бывший ректор. Встретимся на занятии.

Толкаю дверь, но уйти мне не позволяют, резко притянув к себе и яростно захлопнув дверь, обнимают так сильно и отчаянно, что я теряюсь, застыв неподвижно в теплых мужских объятиях.

– Аарон, – осторожно шепчу, носом невольно уткнувшись ему в шею, – ты меня задушишь.

И он ослабляет тиски, но при этом не отпускает. Вжал меня в себя и стоит в безмолвии, ни слова еще не сказал.

– Аарон, я тут, я никуда не денусь, можешь меня отпустить, – молвлю минуты две спустя.

– Помолчи, дай насладиться моментом, – отзывается строгим тоном, и я поджимаю губы, зачем-то стараясь сдержать улыбку счастья. Мое сердце в бешенном темпе начинает биться о мужскую грудь, словно безумием отравленное. А еще через минуту тесного соприкосновения замечаю, как сбивается дыхание, размеренный ритм которого я так тщательно пыталась сохранить, будучи окруженной любимым мужским запахом. Мои органы потихоньку сдают рядом с ним, отказываются подчиняться тому, кому они реально принадлежат.

– Кажется, я… медленно теряю волю. Мне душно, Аарон. Отпусти, пожалуйста.

– Не отпущу. Все твои жизненные показатели в норме, в той норме, которая меня устраивает.

Отлично, он слышит мое сумасшедшее сердце, мое безвольное дыхание, чувствует мою необъяснимую дрожь – и для него это норма. Превосходно. Прекрасно. Очаровательная способность быть в курсе всех моих сдвигов в гормонах!

– Значит, говоришь, показатели в норме?

– Да, за исключением запаха. Мне он не нравится. – И решительно взяв меня на руки, несет в ванную.

– Нет, Аарон! Нет! Я уже мылась! Не надо! – Невзирая на мое возмущение, меня бесцеремонно помещают в пустую ванную раковину и включают кран. Перестаю брыкаться и обреченно замираю, ощущая, как по волосам, по лицу, по прикрытым векам, по белому платью струится вода, превращая меня в мокрую курицу. – Аарон, я тебе это еще припомню.

– Помнишь, что я тебе говорил? – шепчет, склонившись. – Я хочу твой запах на всю ночь.

И я резко открываю глаза, чтобы убедиться – да, его лицо прямо возле моего.

– Только запах?

– Не только, – смотря в глаза.

– Х-хорошо. Ты… – прикусываю в нерешительности слизистую щеки, – не мог бы выйти? По-пожалуйста.

– Зачем это? – прищурившись.

– Смою духи, хвост подсушу, а потом приду к тебе.

– А зачем мне выходить?

– Ты меня смущаешь, неужели непонятно? – хмурюсь.

– С чего бы? – глаза смеются.

– Иди к черту, Аарон! – В отчаянии бью руками по воде.

Вампир смеется, и так как это поистине редкое явление, я с улыбкой любуюсь этим красивым смехом.

– Иди сюда, моя маленькая, – с этими словами он помогает мне избавиться от мокрого платья, спустив молнию на спине и потянув вверх за края, вешает на сушилку.

– Тебе придется сходить в мою комнату и принести мне из шкафа нижнее белье, потому что из-за тебя оно теперь рваное, – жалуюсь я, нащупывая на дне раковины лоскутки ткани, а заодно и порванный ремешок с пистолетом; кладу последний на ближайшую полку – высушу позже.

– Из-за меня? Ты уверена? – усмехается.

– О Боже, Аарон, сгинь, ради всего святого! – И в попытке спрятаться с головой погружаюсь в воду.

***

Одевшись снова в платье, присаживаюсь на край ванны, пальцами судорожно вцепившись в металл. Долго так сижу, очень долго, от страха сдвинуться не могу, снова неприятные сомнения берут власть над остальными эмоциями.

– Делла, всё в порядке? – Аарон появляется за дверью.

Не отвечаю.

– Делла? – обеспокоенно.

– Да, – хриплый голос, потому вынуждена прочистить горло и вновь повторить: – Да.

На какой-то миг я забыла, что в его возможностях услышать любой звук, даже самый тихий. Поэтому последнее слово было явно лишним, выдающим мою нервозность с потрохами.

– Мне не нравится твой голос. – В одно мгновение дверь распахивается, а в следующее – Аарон опускается передо мной, всё так же крепко стиснувшей в руках край ванны. – Что случилось?

– Ничего, – качаю головой, но читаемая на моем лице легкая грусть заставляет его спросить меня еще раз:

– Делла, что случилось?

– Я… просто… не уверена… – Коротко взглянув в черные глаза, в которых, на удивление, читается отголосок понимания, вновь опускаю их вниз. Но натолкнувшись на тишину, снова поднимаю голову.

– Не уверена, – кивает задумчиво. – Во мне? Или в себе?

Черты лица мужчины стали как никогда серьезными.

– Не знаю. Вернее… – в горле встает ком, что мешает преобразовывать мысли в слова. – Аарон, мы ни разу… ни разу не говорили откровенно о чувствах, что испытываем друг к другу. А мне это очень важно, потому что… – в глазах стоят непослушные слезы, – ты первый мужчина, с которым я хочу быть по-настоящему. Понимаешь? И я не хочу потом остаться с разбитым сердцем, потерянная и… разочарованная, понимаешь? – вытираю первую скатившуюся слезу. – У русалок не бывает разводов. У них нет измен. Нет этой тупой фейской озабоченности. А если… так случается, что их предают, их души кричат от боли, которую выразить словами попросту невозможно. Что-то похожее я уже испытывала, и знаешь… не хочу потонуть в этой боли снова, ибо знаю, что она в тысячу крат будет превосходить по силе предыдущую. И я не жду, что ты согласишься со мной, с моими убеждениями, что примешь меня такую. Просто знай, что я с тобой честна. Ты… подумай, ладно? Над моими словами… Нужно ли тебе это всё? И нужны ли проблемы в моем лице?

– Делла… – Даркнесс выглядит ошеломленным столь откровенным признанием, которому я, переступив страх, позволила высвободиться из немых оков, позволила вылиться в слова. Мой дрожащий голос – единственное, что долгие минуты звучало в гнетущей тишине ванной. Когда же и его не стало, вокруг стало так тихо и холодно, жутко холодно.

Мужчина не успевает ничего сказать, на всю Академию звучит голос ректора:

– Эвакуация! Всем студентам и преподавателям немедленно покинуть свои апартаменты и выстроиться в дворцовом саду на главной площади! Повторяю! Покинуть дворец и собраться на главной площади!

Растерянная внезапностью громкого сообщения, я резко подскакиваю.

– Что это? – Прохожу мимо вставшего было одновременно со мной Аарона, нащупывая во внутреннем потайном кармане платья духи Даниэль, выхожу из ванной, мужчина за мной.

– Делла, постой, – хватает за руку.

– Аарон, было велено спуститься вниз. – Я вынуждена снова распылить на себя чужой парфюм. – Договорим позже, ладно? Заодно у тебя будет время обдумать мои слова, взвесить всё, без давления и спешки, – бросаю на ходу и, потянув створки на себя, вылетаю из окна.

– Черт, Дрейк! Ты не мог провести учения в любое другое время?!

Глава 4. Русалочья депрессия

Повсюду шеренги студентов и проверяющие наличие всех ночных жителей дворца преподаватели, за которыми тоже числятся отдельные комнаты. На главной площади выстроилась, по меньшей мере, треть от общей численности обучающихся в Академии.

Окинув толпу внимательным взором, знакомых лиц не нахожу, поэтому пристраиваюсь в метрах двух от правого края первой колонны, чуть подальше от общей массы, под раскидистой кроной клена. Народ возмущается, ребята негодуют, ибо сонные и нервные.

– Три часа ночи! Какого черта?!

– Беспредел какой-то!

– Можно я на твоем плече посплю?

– Вконец свихнулись.

– Ну почему именно сегодня? У меня, между прочим, коллоквиум завтра.

– Завтра же съеду отсюда.

Посреди этого гвалта в усилитель звука произносится речь ректора. Я почти не слушаю, высокий и крепкий в телосложении вампир с военной выправкой шагает впереди вдоль рядов студентов и что-то говорит о целесообразности подобных сегодняшнему ночных учений. Эвакуация, по его словам, отличная проверка на скорость и ловкость учеников, в случае непредвиденных обстоятельств сумеющих в кратчайшие сроки собраться и организовать в нужный момент отряд, готовый обороняться, выступить защитником Марианнского дворца.

Пока младший брат короля, добившись всеобщей тишины, продолжает толкать речь, на мои плечи неожиданно опускаются теплый плед и поверх него тяжелые мужские руки.

– Ты замерзла, – шепчет Аарон, стоя прямо за спиной.

– Глушитель? – уточняю тихо, принимая благодарно спасительное тепло, кутаясь в мягкую ткань. Ведь в одном платье вышла, а ночь прохладная выдалась.

– Да.

– Хорошо.

Думала, он отойдет сразу же, но отчего-то не спешит этого делать.

– Отвод глаз? – спрашиваю снова.

– Да, тебя видят, меня нет, поэтому стой смирно, не оглядывайся.

– Ладно.

– Делла, на тебе же нет нижнего белья, я правильно понимаю?– кашлянув странно, интересуется вдруг по прошествии некоторого времени.

– Да, ты его мне так и не принес.

– Вообще-то принес, на кровать положил.

– Правда? – от неожиданного заявления я резко оборачиваюсь, отчего моему любимому мужчине приходится насильно меня развернуть.

– Я же сказал, назад не смотри.

– Всё, не смотрю.

– Поверить не могу, что под платьем у тебя ничего нет, – выражает недовольство, скрипя зубами.

– Ночь же, – пожимаю плечами, тихо радуясь про себя, что это маленькое недоразумение не оставило Аарона равнодушным, его явно заботит этот неловкий момент. – Никому в голову не придет пустить щупальца под мою юбку, не переживай, все как сонные мухи стоят и боятся лишний раз шелохнуться, дабы не упасть и не устроить ночлег прямо здесь же.

Ничего больше не говоря, он плотнее укутывает меня в плед, и я тихонько хихикаю.

– Боже, Аарон, что ты делаешь?

– Защищаю.

– От кого?

– От лишних глаз.

– По-моему, ты наоборот привлекаешь к нам внимание. Вон, уже твой дядя бросил странный взгляд на меня.

И в эту же секунду произносят мое имя – незаметно очередь подошла и ко мне.

– Корделия Карсон!

– Здесь! – отзываюсь, и один из дежурных преподавателей ставит галочку в планшете и переходит к другому ученику в своем списке.

– Слушай, твой Дрейк странно на меня смотрит, ты ему что-нибудь говорил?

– Да, он в курсе, что я потерял тебя, но не в курсе, что ты "воскресла". Услышав твое имя и твой живой голос, смею предположить, старик потерял дар речи, – усмехается.

– Ему можно доверять? – немного с волнением.

– Да, я в нем уверен как в себе.

– Ну ладно… Черт, подай ему знак какой-нибудь, чтобы не смотрел на меня так пристально. Его немигающий взгляд меня весьма напрягает. Не хватало, чтобы проследив за его взглядом, все обернулись на меня.

– Думаю, его смущают твои шевелящиеся губы.

– Так тем более сделай что-нибудь.

– Хорошо. – И он спокойно поднимает одну руку с моего плеча, демонстративно приветствуя ректора.

– Ты что, отвод глаз снял? – беспокоюсь я, наблюдая, как Дрейк Даркнесс с кривой ухмылкой чуть вскидывает брови в изумлении, после чего намеренно отводит от меня внимание. Понимающий, однако.

– Только для него.

– На таком внушительном расстоянии? – спрашиваю с недоверием.

– Да, Делла, и это еще не предел.

– Вау, – шепчу удивленно.

В течение следующих пяти минут тишину разрывает лишь командирский голос ректора, и когда внеплановая эвакуация подходит к своему логическому завершению и все начинают расходиться по комнатам, Аарон решительно берет меня за руку и уводит под отводом глаз от оживившейся толпы в сторону.

– Делла, мы так и не закончили наш разговор…

– Аарон, – обрываю я его, – я хочу спать, я безумно устала. Давай завтра, хорошо? Будет лучше, если после моего признания пройдет хоть какое-то время. Поверь, это нам обоим на пользу, – и аккуратно высвободив руку, напоследок мягко сжав его пальцы, отправляюсь к себе, плотнее кутаясь в плед.

***

После пробуждения я еще долгое время изучаю без явной цели витиеватый рельеф потолка, и едва решаюсь встать с постели, к собственному изумлению, обнаруживаю Аарона спящим в кресле. Он что, всю ночь там спал?

– Привет, моя дорогая. – Даниэль возникает из ниоткуда, запрыгивает ко мне на кровать в прекрасном расположении духа. – Вот, как и обещала, принесла тебе великое изобретение гениального Габриэля и морскую воду заодно.

Взгляд невольно смещается на мужчину, но тот вообще не реагирует на присутствие гостьи. Стало быть, спит крепким сном.

– Спасибо, что бы я делала без тебя, – благодарю я, пока подруга ставит разноцветные флаконы на прикроватную тумбу.

– Я всегда помогаю достойным, Делла. Поэтому не стоит. Ты лучше скажи мне, как ты?

– Вроде нормально, – отвечаю неулыбчиво. – Я… Даниэль, я на грани, – вздыхаю, признавая тот факт, что я отнюдь не в порядке.

– Из-за чего? – ласково берет мои руки в свои.

– В последнее время я начала сильно сомневаться… да буквально во всем. Раньше я была более решительной и бесстрашной, ты же знаешь. А теперь… не знаю. Это пугает, это сбивает с колеи.

– Страх потери контроля над ситуацией, – кивает с пониманием. – Сердце хочет одного, долгожданных перемен, а голова упорно цепляется за старые привычки. Происходит своего рода дисбаланс. Знакомо.

– И что мне делать? – кусаю губы. – Как быть?

– Советую не думать излишне долго и много, позволь себе не контролировать всё вокруг. Ты в каждом видишь врага, пребываешь в постоянном напряжении, иначе в боевой готовности и в то же время хочешь покоя, расслабленности. Так дай себе возможность измениться, выброси сложившиеся многолетние установки. Если говорить простым языком, наплюй на всё, включи дурочку и наслаждайся жизнью.

– Но враги не дремлют, – усмехаюсь печально.

– А ты представь, что их нет хотя бы на день, и поймешь, что твоя жизнь стала намного легче. Ты женщина, в конце концов, тебе по праву положено быть слабой, а не боевой машиной. И к тому же есть кому тебя защищать, разве я не права?

Быть может, и права, только рой мыслей в голове не дает покоя, вопросы без ответов постоянно крутятся в мозговом центре и вгоняют в уныние.

– Девушка вообще-то, – поправляю я, в смущении опуская глаза и заправляя волосы за уши.

– Даже так? – удивляется Даниэль. – Слышал, вампир? Советую исправить это недоразумение в самое ближайшее время.

– Даниэль, он спит, – распахнув широко глаза, возмущаюсь я, уже не совсем уверенная, так ли это на самом деле.

– Да не спит он, – легкомысленно, – притворяется, думает меня, опытную и многое повидавшую за свою долгую жизнь, можно так легко провести.

Замечаю, как после ее слов в кресле происходит шевеление, и Аарон открывает глаза.

– Ну и кто ты, загадочная Даниэль? – требовательный голос, жесткий.

– Ваш друг, которому уже пора. До новых встреч, дети мои. – И весело подмигнув нам напоследок, тает на глазах.

– Пока, – бурчу под нос, немного обиженная на мадам Лабарр за то, что та, зная о бодром и всё слышащем вампире, ни словом мне не обмолвилась, как ни в чем не бывало продолжала говорить о том, о чем я ни за что на свете не заикнулась бы при Аароне.

– Доброе утро, – мужские уста чуть приподнимаются в подобие улыбки, но видно, что он недоволен бегством девушки.

– Доброе утро, – улыбаюсь нерешительно. – Всё слышал, да?

– Да, – произносит спокойно, не испытывая ни капли совести оттого, что подслушал чужой приватный разговор.

– Понятно. – Я выбираюсь из постели, одетая в топ и удобные пижамные шорты, и голыми ступнями лениво ковыляю в ванную. – Аарон, не нужно держать ночной дозор у моей постели. У тебя своя комната есть, пожалуйста, спи там. – Я уже даже не удивляюсь, откуда у него ключи от моих апартаментов. – Я в состоянии сама о себе позаботиться. – Хлопнув дверью, раздеваюсь, ложусь в готовую ванну, целиком ухожу под воду и четверть часа лежу так на дне, смотря сквозь толщу воды на щели между потолочными плитами.

– Делла, мне не нравится твое состояние. – Вампир, оказывается, был рядом всё это время.

– Это называется депрессия, Аарон. Русалки подвержены ей больше остальных созданий, тебе ли не знать. – Вынырнув, смотрю прямо в помрачневшее лицо мужчины.

– Делла, – его пальцы дотрагиваются до моей скулы, а потом убирают спавшую на лицо мокрую прядь, – твоя подруга права, у тебя есть я, я тебя в обиду не дам. Что бы ни случилось, не сомневайся, я тебя закрою собой.

Не эти слова мне нужны, Аарон, не эти.

– Аарон, у тебя занятие, у меня тоже. Иди, ладно?

– Гонишь? – хмурится.

– Нет, – мотаю головой. – Просто время действительно поджимает. У меня через двадцать минут история Канады, а потом боевое искусство, на котором мы с тобой обязательно вновь увидимся. Ну же, иди. – Я целую его в щеку и снова опускаюсь на дно, коснувшись лопатками металла.

– Хорошо. В спальне на столе я оставил твой пистолет. Ты забыла его у меня. А вечером я намерен с тобой серьезно поговорить. Придешь ко мне, и это не обсуждается.

Шаги его удаляются, а на моем лице, окруженном водой, появляется тень улыбки. И вода, и решительность любимого мужчины сыграли свою роль – моя душа постепенно приходит в норму.

Депрессия, ты меня не поймаешь в свои сети, ибо я сильная и несокрушимая духом. Когда есть тот, кому всецело доверяешь, кто с тобой в огонь и в воду – ты сильная вдвойне, потому что не одна. Даниэль, ты во всём права, нужно жить, невзирая на непогоду, ибо непогода эта может быть вечной, а жизнь, увы, коротка.

А еще я отчего-то уверена, что сегодняшний вечерний разговор с моим любимым вампиром плавно перетечет в прекрасную незабываемую ночь. Намек в его твердых словах я уловила. Он скажет мне эти заветные три слова, если нет – то и имя мое не Корделия.

Глава 5. Поединок

Итак, хоть Даниэль и советовала на время забыть о врагах, я отчетливо осознаю, что должна по крайней мере проверить, кто есть кто в Академии. Раз с Даниэль у Рафаэля вышла промашка, то нельзя быть уверенным, что в остальном он прав, что его досье на ребят стопроцентно точное. В первую очередь считаю необходимым присмотреться к тем личностям, которые изначально вызывали у историка сомнения, как в случае с мадам Лабарр. И первым в этом списке идет Итан Ромари.

Анализируя пережитое, его огромную помощь в трудную минуту, могу сказать, что на восемьдесят процентов он тот, за кого себя выдает. Но оставшиеся двадцать, увы, пока переносятся в копилку подозрений, а следовательно, вампир, так или иначе, заносится в список моих подозреваемых, который я вот в эту самую минуту и завела у себя в голове. Память у меня отличная, дурацких таблиц и схем на бумажном носителе рисовать не придется. Буду чертить и заносить новые имена в виртуальный красочный стенд – воображение мне в помощь.

Второй в списке станет пусть Стелла Бранш, ее фейская природность никак не отнимает ее скрытый ум и гнилую душу; вампира, подложившего мне взрывчатку, она могла и нанять, богатенькой подружке принцессы мерзкие дела вести самой как-то не комильфо. Кроме всего прочего, я нагло "увела" у нее Феликса, потому вручаю стерве сорок единиц.

Третьим станет Мэтью Даркнесс, уж больно мрачный и скрытный тип. Хотя я и Аарона таким поначалу считала. В общем, эта кандидатура получает от меня тридцать процентов, все-таки у принца нет мотива меня убивать, да еще и втайне от своей семьи в одиночку охотиться на незаконнорожденную русфею. Проще было бы объявить на весь свет о моем существовании и общими силами ловить меня. Ладно, перейдем к четвертой позиции.

Ею станет ректор Дрейк Даркнесс. Пусть Аарон в нем уверен, я всё же подстрахуюсь и дам ему десять процентов.

Цифру пять займет Адалин Лайт, бывшая моего вампира. Могла в отместку заминировать мой автомобиль. А что? Вполне правдоподобная версия. Сорок баллов из ста достанется ей.

Шестым в список с десятью процентами попадет Вэнс Дэмар. Прости, друг, но ты тоже вампир и подходишь на роль моего убийцы. Однако, если Аарон подтвердит, что тот не отлучался никуда во время собрания после того, как я ушла… Впрочем, то же самое можно сказать и о Мэтью. Ну да и ладно, побудете, мальчики, в моем списке, с вас не убудет.

Седьмое место отведу королю Морану, пусть тридцать процентов – его.

Восьмое с чистой совестью отдам королеве Эсми, она мне не понравилась. Напротив ее имени ставлю жирным красным маркером – в принципе как отмечала и предыдущие пункты – цифру двадцать пять и знак процента.

Девятку получает вампир Х, искомый главарь и зачинщик войны – или некто иной с ядовитыми клыками, – набравший больше всех очков: семьдесят. Только на кой черт я ему сдалась – большой вопрос. Если только он не скрывается под чьей-то личиной. Потому им может оказаться почти любой из вышеперечисленных, естественно кроме особей женского пола, успевших занять свои позиции на моем виртуальном стенде "Кто ты, мой убийца?". Но зачем ему моя смерть – до сих пор непонятно.

Думаю, пока достаточно имен. Будем работать. И первой же возможностью проверить свои гипотезы и догадки станет реакция на мое появление в аудитории прямо через минуту.

Делла, улавливаем мельчайшие штрихи в мимике студентов, просто делаем мысленный щелчок – и кадр готов, к нему можно будет вернуться позже и проанализировать реакцию каждого из присутствующих на фотографии.

Ну что ж, поехали. Прости, Даниэль, но твоим советом "забыть о врагах хоть на один день" я воспользуюсь завтра. Я должна удостовериться в том, что в Академии мне ничто не угрожает.

– Матерь божья, вот эта прелесть! – Улыбка Филиппа растягивается от уха до уха, когда видит меня в платье небесного оттенка, этакий милый ангелочек. Знал бы ты, парень, что я ношу под пышной короткой юбкой, – побледнел бы от ужаса. – Кому-то повезло с девушкой, – и заговорщически толкает в плечо Феликса, – да, друг?

Абстрагируемся от шумов и слов изумленно-восхищенных и концентрируемся на лицах.

Повернувший голову в мою сторону Итан слегка озадачен, однако быстро берет себя в руки и улыбается мне. Удивление вампира можно списать на неожиданный переворот в сфере моды одной его подруги, что платьев никогда не любила, но и исключать вероятность того, что он просто не ожидал увидеть меня живой, не стоит. Моя промашка, не стоило сегодня надевать эту "прелесть", получила бы более точные данные.

Ладно, идем дальше. Кто у нас тут еще присутствует из моего списка? Правильно, Стелла Бранш. Ну, та как обычно буравит меня ненавистью, правда, сначала широко глаза распахнула, а уже позже начала кривить лицо в презрении.

Выходит, у меня снова ничего не вышло, дифференцировать разновидности удивления – дело не из простых, очень сложно понять, под какой маской скрывается тот самый монстр, который нужен мне.

Окей, отложим пока второй раунд выявления врага в своем окружении на неопределенный срок. Да и не факт, что он тут есть.

Поприветствовав Итана, поднимаюсь по ступенькам вверх.

– Доброе утро, любимая. Прекрасно выглядишь. – Меня нежно привлекают к себе и целуют, коротко и невинно, едва коснувшись губ.

– Феликс, – нарочито мило улыбаясь, – попрошу без лишних демонстраций нашей пылкой любви на виду у всех, хорошо? Ты же знаешь, милый, я не люблю всего этого. – Ласково пробежавшись пальчиками по щеке парня, падаю на место рядом с ним, уронив рюкзачок на письменный стол, расправляю подол, тщательнее пряча бедра.

– Как скажешь, Делла. Твое слово для меня закон. – Сев и прижавшись вплотную ко мне, легонько касается моих волос сначала пальцами, а потом и губами.

– Да брось, Феликс, не становись подкаблучником. Да и нам нравится наблюдать за развитием ваших отношений, да, ребят?

– Филипп, отвечай за себя, – немного раздраженно произносит Ариэлла. – Меня лично тошнит уже от этой показушной любви. ЛЮбите друг друга – любИте молча и наедине. – И взгляд на меня.

Спасибо, сестра, за оказанную услугу, хоть я тебя и не просила, ты вошла в мое положение и поняла, как меня всё это сильно утомляет.

– Я согласна с тобой, Ари. – Ну разумеется, Стелла, ты не могла не вставить парочку своих возражений по этому поводу. – Корделия чересчур вешается на твоего брата, а он принц, между прочим, считаю непозволительным вести себя с его высочеством подобным образом. Сначала сама вешается, а потом сама же условия ставит, указывает, что можно делать принцу, а что нельзя. Вопиющая наглость.

Я чуть воздухом не подавилась. Когда это Ариэлла подобное сказать успела? Ты, девочка, та еще стерва, полностью переиначила слова принцессы в свою пользу. Вот уж правда, рыжая бестия.

– Стелла, будь добра, захлопни свой поганый рот. – Повернувшись к ней, я стреляю в нее холодный снаряд ответной ненависти.

– Повтори, что ты сказала? – Ответочку рыжая явно не ожидала получить, злобно зыркает на меня, будто убить готова.

– Тебе же сказали, заткнись! – Непривычный холод в глазах Феликса заставляет девушку сникнуть, опустить плечи и отвернуться. – Дорогая, я тебя в обиду не дам. – Заграбастав всю меня целиком в крепкие оковы рук своих больших и сильных, кладет мою голову себе на грудь. – Солнце в жизни каждого бывает одно, в моем случае это ты, – шепчет вполне серьезно.

Бог ты мой, не переигрывай, а! Какое я тебе солнце?

– Эй, я твое солнце, брат. – Ари деланно возмущается позади меня.

– Ари, ты – моя жизнь, а Делла – солнце. Вы обе самые дорогие мне женщины, которых я ни при каких обстоятельствах не брошу.

– Оу, как мило, – умиляется принцесса, а потом спохватывается и великодушно добавляет: – Ладно, брат, прощаю тебе твое неосмотрительное высказывание. У тебя просто крышу от любви снесло, я понимаю и не обижаюсь.

Феликс в ответ лишь снисходительно посмеивается.

– Смотрю, у вас уже семейная идиллия, – усмехается темненький вампир из первого ряда.

– Завидуй молча, Дэмиан. – отзывается на его реплику Итан, сидящий от парня через две светлые головы.

– Пф-ф, – и тот отворачивается.

– Феликс, друг, – тянет задорно Филипп, – только в добропорядочного семьянина раньше времени не превращайся. Не погуляли мы с тобой еще толком, не оторвались во всех клубах этого огромного мира. Как насчет идеи наведаться этой ночью в один из наших клубов, скажем, в Италию, а? Я слышал, в Мадриде такие тусовки, закачаешься.

– Хорошая идея, – опережаю ответ кузена, чтобы тот не смел отказываться. Наконец отстранившись от него, я спокойно приглаживаю волосы. – Любимый, я сегодня останусь во дворце, нужно к тесту по "реанимации" готовиться, а ты можешь весело провести время и без меня.

Я совсем не подумала о том, как при наличии бойфренда-принца будет выглядеть моя ночная жизнь, особенно после переезда в Академию! Сослаться на то, будто королева против моего постоянного присутствия в Элейском дворце? Не говоря уж о совместных ночей с ее племянником.

– Вот это да! Слышь, Корделия, ты мне нравишься всё больше и больше. Я бы в будущем сам не отказался от такой жены, которая сама толкает мужа на сторонние развлечения.

– Делла моя, друг. Даже не засматривайся на нее, понял? – усмехается шутливо, но тон весьма впечатляющий и доходчиво разъясняющий.

– Да я ж шучу. Ай, – махнув рукой, – от любви тебе и правда башню снесло. Ты уже не тот, что прежде. На прошлой неделе тебе стукнуло двадцать два, считай, пропал фей, погряз в бытовуху. Ни развлечений, ни ночных тусовок, ни алкоголя.

– Это еще почему? – хмыкает принц. – Я не собираюсь отказываться от привычной жизни. Делла вот тоже не против моих ночных гуляний, да, милая?

– Конечно, но только без того, без чего не справляется твой друг, обжимая каждую понравившуюся девчонку в коридорах Академии, – и бросаю выразительный взгляд в сторону этого самого друга.

– Обижаешь, Корделия. Когда такое было? – с наигранным возмущением. С разных концов аудитории слышится откровенный хохот, мол, кому ты, ловелас, заливаешь? Все давным-давно в курсе, как ты привык проводить свое свободное время, чем занят вне учебного процесса.

– Ревнуешь? – костяшкой пальца скользит по моему плечу, на губах улыбка. – Не надо, ты для меня единственная и неповторимая.

Эх, как же ты, Феликс, свою личную жизнь будешь устраивать при фальшивой-то девушке? Не завидую твоему положению. Надо будет спросить, оставшись один на один, нет ли у него никого на примете. Если по-настоящему влюбится в кого-нибудь, тогда надо срочно прекращать эти игры и придумать что-то другое, но не менее эффективное.

– Не ревную, я тебе всецело доверяю, Феликс. Просто твой друг не внушает моего доверия, вот и всё. А так, веселись, сколько хочешь. Я же знаю, что твое сердце навеки мое.

Переигрываю? Да нет вроде, разве что чуть-чуть.

– Так и есть, – синие глаза тепло улыбаются мне, а я понимаю наконец, что это не притворство, что это и есть та самая братско-сестринская любовь, свойственная лишь феям. Семейные узы действительно нерушимы и возвышены до небес. Уверена, меня он любит не меньше Ариэллы, Розы или своей покойной матери, что умерла при родах. Мы семья, и ты, Феликс, тронул мое сердце и изменил мое к тебе отношение в лучшую сторону.

Расплываюсь в светлой улыбке, не натянутой и не вынужденной, а в крайней степени искренней и доброй.

– О, Феликс, я тебя люблю, – обхватив руками мощную шею, обнимаю парня.

– Кхм-кхм, просьба всем обнимающимся прекратить это дело, и обратить внимание на доску. Вашему вниманию представлена таблица сравнения двух государств в начале семнадцатого века…

И когда месье Бош успел явиться в аудиторию?

***

– Упс, – толкнув меня в дверях, Стелла с улыбающейся миной проходит вперед. – Не заметила, прости. Тебя как будто нет. Как и три дня до этого. Прогульщица, которой всё прощают. Неудивительно. При таких-то связях.

Вот же коза! Покоя, видимо, мне не видать. Ее ненависть ко мне неумолимо набирает обороты. Больная влюбленная в принца змея, не знающая границ.

– Не улыбайся так зверски, бестия. – Лея уже вовсю разминает мышцы рук, сидя на полу. – Психика у нынешних парней не железная, от ужаса поседеют и тебя в отместку общей гурьбой на костре сожгут. Ты ж, прости за прямоту, еще страшнее станешь.

И некоторые парни, оценив юмор Калеи, бросают насмешливый взгляд на Бранш.

Так как принцессам перечить не положено, стерва, фыркнув и задрав нос, отворачивается и, обогнув посмеивающуюся группу ребят, занимает позицию позади всех, у самой стенки.

– Привет, Лея.

– Привет, Делла, – жизнерадостная и летающая в облаках, она резко притягивает меня к себе и начинает тараторить. – Тебя так долго не было, без тебя тут такая скука! В общем, у меня новости. Два дня назад я провела лучшую ночь в своей жизни, – мечтательно закатывая глаза.

– Ух ты, – вот это неожиданно.

– Представляешь? Луи такой романтичный, устроил мне свидание на крыше высотки, а еще он такой горячий…

– О боже, Лея, избавь меня от подробностей, ладно? Пусть это останется между вами. Меня посвящать в это точно не нужно.

– Ну… ладно, просто ты моя единственная подруга. Мне хотелось хоть с кем-то поделиться.

– И я разделяю твое счастье, не сомневайся. Но подробности ни к чему, поверь.

– Хорошо, – и она быстро меняет тему, переключившись на меня. – А у вас с Андро уже было? – В глазах горит небывалый интерес.

– Че-го? С чего ты вообще взяла, что мы… что мы с ним… О боже, Лея, не смотри так на меня!

– Глушитель в действии, так что можешь не отпираться и смело сказать всё как есть. Феликс лишь прикрытие, не более того. Ты с ним только потому, что тебя достал наш любвеобильный мужской батальон. Признайся в этом хотя бы себе. Я же вижу, в твоих прекрасных синих морях сияет любовь к моему брату, а не к Карсонфли. Не отпирайся даже, я подмечаю всё на свете. А еще я знаю, что у тебя много секретов, но ты и о них молчишь. Заметь, я даже не пытаюсь выведать их из тебя. Придет время, и ты сама мне всё расскажешь, ты как-никак моя будущая невестка, у нас вся жизнь впереди. – Радостно целует меня в щеку.

Охренеть!

– Делла, расслабься, – толкает в плечо меня, ставшую вмиг напряженной. Может, ты нам с Аароном подслушивающее устройство незаметно подкинула? Откуда, черт возьми, тебе всё известно? Намеки слишком явные. Пожалуй, я и тебя, интеллектуально одаренную, в списочек добавлю. Процентов пятнадцать подарю.

Хочу встать, чтобы в раздевалке переодеться в спортивную форму, но внезапно лямки моего платья рвутся и обнажают ажурный бежевый лифчик.

– Ого, Корделия, ты прямо тут решила переодеться? – ухмыляется Эмиль на другом конце зала. – Стриптиз мы одобряем, да, Ноэль? Довольно восхитительное зрелище. Люблю такое.

Парни смеются, а мои глаза встречаются с насмешливыми черными, и я, подхватив упавшее платье, одной рукой прижав к груди, решительно встаю и направляюсь к той, что всё это устроила.

– Ну, рыжая, ты это зря. – Холод и мрак сквозят в моем голосе, а глаза сверкают многообещающей расправой. – Специально толкнула меня в дверях, да? Ну и что ты на платье мое закинула? Мелкого жучка-грызуна? – между делом осматриваю свои голые плечи, руки, ткань перед собой.

– Не понимаю, о чем ты, – легкомысленно дергает плечом, а глазами тоже беспокойно ищет своего гипнотизированного дружка, боится, что обнаружу. – Сама на глазах у всех оголяешься, а меня обвиняешь.

– О, а вот и твой питомец. – Поймав второй рукой черную букашку, беру и без жалости превращаю в лепешку. Фея мгновенно реагирует, получив некий сигнал о сбое, хватается за голову и скулит от вспышки боли. И тут всем становится понятно, какая Стелла стервозная штучка и лицемерная дрянь, подослала сопернице грызуна и испортила той платье. – Тебе свои силы некуда девать? Расходуешь его на мелкое пакостничество?

– Стелла, ты из ума выжила? – Даже ничем непрошибаемую Ариэллу содеянное ее подругой повергло в шок.

Рыжая приходит в норму и шипит на меня, наплевав на всех, в том числе и на принцессу:

– Я тебя ненавижу! Ты дрянь! Прикидываешься милой и доброй, но я тебя насквозь вижу! – И замахивается на меня, дает сильнейшую пощечину.

Драки добивается?! Я устрою ей веселую жизнь!

– Сучка, смотри, ты сама напросилась! – проговариваю медленно, приложив к горящей щеке свою дрожащую в исступлении ладонь.

Тяжелая потолочная плита над девушкой начинает дребезжать, штукатурка ссыпаться сверху на ее ржавые пакли. Она резко запрокидывает голову, почувствовав угрозу, нависшую над ней.

– Делла, не надо. – Лея кладет руку мне на плечо в попытках остановить меня, но я лишь стряхиваю ее, не обращая внимания ни на нее, ни на возгласы ребят.

– Вот это мощь!

– Ребят, посторонитесь, – советует Лея, – убьет же ненароком.

– Ты чокнутая, да? – истерично орет змея, вытаращив глаза в ужасе. Срывается с места и выбегает из боевого зала. Я словно каратель грешницы, шагаю за ней, и бровью не пошевелив, когда сдвинутая с места плита все-таки падает, вызвав столпы пыли и потрясающий грохот.

В коридоре Стелла останавливается, оборачивается и застывает в настороженной позе, в злом испуге и в ожидании того, что я предприму на этот раз.

– Остановись, дура! Я просто пошутила! – нервный вопль, жалкий.

– А я шуток не понимаю.

И ее волосы вдруг по моему желанию начинают закручиваться в узлы, спутываясь и теряя привлекательность и красоту.

– Что ты делаешь?! Прекрати!

– Что здесь происходит?! – Между нами появляется Карина Стоун, декан факультета фей. Худая, высокая и на шпильках.

– Эта сумасшедшая испортила мне волосы! – хнычет Бранш.

– А ну живо за мной! Обе! К ректору! Сейчас же! – И заметив нарастающий интерес студентов к зрелищному, на их взгляд, поединку, разгоняет тех в два счета.

Голос декана отрезвляет, заставляет унять ярость, вынуждает пойти следом, всё так же прижимая к груди голубую ткань.

Глава 6. Бой с монстром

Стук в дверь и просьба Карины принять провинившихся студенток. Не проходит и минуты, нам позволяют войти. Декан вкратце поясняет увиденное собственными глазами и, пригласив нас внутрь, сама уходит. Рыжая, сторонясь меня, проскакивает в знакомый кабинет первой, я же вхожу последней. Увидев, что ректор в башне не один, а с племянником, обреченно вздыхаю и отвожу взор к окну, стараясь не смущаться и не придавать этому большого значения. Мне плевать, что обо мне подумают. Сумасшедшая и дикая? Ну и ладно, зато вы все как один святые.

– Что случилось? – спрашивает, как ни странно, не ректор, а Аарон, в голосе любимого прикрытая безразличием тревожность.

– Смотрите, что эта чокнутая сделала с моими волосами! – истерит и слезу пускает.

– Присаживайтесь, дамы. – Не проникнувшись ни на грамм несчастьем истерички, Дрейк указывает на пустые кресла. Стеллу тут же сдуло с порога и приземлило на одну из предложенных мест.

– Постою, спасибо, – отвечаю, натянув грубую фальшиво-вежливую улыбку, мельком взглянув на обоих мужчин.

Брошенный в сторону племянника выразительный взгляд заставляет мрачного Аарона, активно блуждающего по мне глазами, взять контроль над ситуацией.

– Корделия, сядьте, – приказ бывшего ректора вынуждает глубоко вздохнуть и в конце концов сесть. – Расскажите, что случилось?

– А почему я? По-моему, у рыжей гадюки язык длиннее. Не сомневаюсь, она найдет, что сказать. Правда, не ручаюсь за достоверность ее слов, но вы как-нибудь сами решите, где правда, где ложь. – И замолкаю, выше натянув платье.

– Да ты ненормальная! – шипит бестия, подавшись вперед.

– Представь, я в курсе, – язвлю ей в лицо, скопировав ее движение и тоже наклонившись, напоследок закатываю глаза.

– Мистер ректор… – пытается обратиться к Дрейку Стелла, но тот не позволяет.

– Барышня, вам пока слова не давали, – в вежливой форме, но властность всё же проскальзывает в его непоколебимом тоне.

– Корделия, – Аарон не спускает с меня глаз, – меня не интересует, что скажет студентка Бранш, поэтому повторю свой вопрос. Что случилось?

– Мастер Андро, а разве по мне не видно? – Развожу руки в стороны, и платье падает, сложившись бесформенной кучей вокруг бедер. – Эта дрянь решила выставить меня посмешищем на глазах у всей группы, за что и поплатилась своими волосами.

– Немедленно прикройтесь, – кашлянув, просит мой вампир, и я снова поднимаю ткань к груди.

– Жучка своего подсунула, а тот сгрыз мои лямки.

– Да это шутка была! Шутка! – оправдывается фея, и я фыркаю.

– Студентка Бранш, попрошу тишины.

– Но, мистер ректор, она потолочную плиту на меня чуть не уронила! Она была готова меня убить! Она сумасшедшая!

– Ты меня ударила, дрянь, а я подобное не прощаю. И не убила бы я тебя, так, припугнула слегка, – пожимаю плечом.

– Припугнула? Припугнула?! Да плита эта на полу валяется, а под ней могла оказаться и я!

– Ну не оказалась же.

– Так, прекратить разборки! Студентка Бранш на выход, с вами я позже разберусь. Придете после занятий, и я решу, как с вами поступить. Мастер, у тебя, кажется, занятие, сопроводи студентку в зал и начинай урок.

– Дрейк, я задержусь ненадолго, а Бранш сама доберется до зала номер семь, не маленькая, – голос твердый, решительный, мрачный, не хочет оставлять меня наедине с дядей. – Идите, Бранш! Живо!

И та, уловив угрозу в интонациях принца, подскакивает на месте, метнувшись к двери, исчезает.

– А вы, Корделия, девушка весьма неординарная, с характером. Мы с Мастером до вашего прихода как раз о вас говорили.

– Дрейк, давай без твоих проверок и прочей херни. – Аарон поднимается, берет меня в охапку и усаживает на свои колени, дотрагивается до красной щеки, и я прикрываю веки, наконец выдохнув с облегчением, позволив себе расслабиться. – Болит?

– Почти нет, – слабо качаю головой. – Я сильная, Аарон, меня не сломать.

– И не убить, – встревает ректор.

– Дрейк, шутка неуместная, – бросает раздраженно в его сторону и уже мягче смотрит на меня. – Делла, у тебя есть с собой морская вода?

– В рюкзаке осталась, в твоем зале. И еще пара бутыльков в комнате.

– Хорошо, тогда отправляйся к себе, приведи в порядок лицо и… – опустив взгляд вниз, на порванное платье, поправляет сам себя, – в общем, приведи себя в порядок и приходи на занятие. Я уже буду там.

– Какая разница? Я всё равно на твоем занятии покалечусь, и не раз. Промою ушибы после боев.

– Я сказал, приведи в порядок лицо. Пожалуйста, делай, что я говорю.

– Хорошо, не сердись. – Поцеловав в щеку, спрыгиваю с мужских колен.

– Ей-богу, как молодожены, – комментирует Даркнесс старший. – Где там моя Эстель? Тоже что ли к ней наведаться, соскучился, и дня прожить без нее не могу, – усмехнувшись, встает из-за стола.

– Сядь, дядя, – мрачный взгляд, – знаю я тебя, зачем ты вслед за Деллой собрался. А ты, Делла, иди, – бросает не глядя. – Ну что, Дрейк, поговорим о личных границах? Как насчет первого правила в нашем с тобой кодексе, не лезть с расспросами к той…

Продолжение не слышу, ибо, как и велено, выхожу из кабинета, иду в свою комнату "приводить себя в порядок".

***

На небе, раскрывая пасмурно-синие оттенки, просыпается вечер. Таинственной тьмой окутан сумрачный лес. Ясный свет звезд живыми светлячками горит над головами студентов, собравшихся здесь для поединка. А столь божественный воздух, наполненный ароматом океана, оседает приятной свежестью в моих легких. Значит, совсем рядом вода.

– Карсон, прошу. – Профессор Кронесс кивает на монстра. – Блэкбёрд ваш. Что намерены делать?

– Победить? – беззаботно пожимая плечом.

– Ну так действуйте.

Тяжелые цепи, сковывающие движения птицы, падают на сырую землю, и я шумно выдыхаю, готовясь к схватке.

– Ну что, милое создание, поборемся?

– Он вас всё равно не понимает. – Кронесс знаком дает команду студентам убраться с поля боя.

– Делла, работай сверху! Ты фея, тебе проще!

Поддержка Калеи весьма кстати. Взлетаю и силой желания заставляю цепи подняться, взвиться змеей вокруг огромной разъяренной туши, но заковать сразу не получается, приходится одновременно откланяться от ударов девяти хвостов, вить железный кокон и увиливать от ядовитых перьев, летящих в меня попеременно каждые пять секунд.

А если поднять с земли его ядовитые стрелы и запустить ими же в него?

Бросаю затею с цепями и приступаю к осуществлению нового плана. Господи, спасибо, что птица с ее тяжелым весом летать не способна, иначе пришлось бы мне тяжко. В моем арсенале нет молниеносно растущих лиан, берущих враз в тиски, дикой колючей розы, сверхскорости или цветков мака, способных погрузить бешеную тварь в сон; вода рядом, но воспользоваться ею я не могу, нельзя. Деревья силой мысли валить на противника запрещено, ибо лес крушить – зло и строго наказуемо. Потому подключаю методы борьбы самого противника, иного пути не нахожу.

Стрела-перо с огромным трудом оказывается в моих руках (сила желания – коварная штука, иногда не работает ни фига), но тут по моей шее неожиданно ударяет хвост птицы, и меня уносит ударной волной в дерево, буквально в считанных сантиметрах от которого успеваю вовремя сложить крылья, дабы не повредить их; припечатываюсь боком о твердый многовековой ствол и валюсь на землю. Пару раз перевернувшись вокруг своей оси и насчитав лицом, голым плечом и порванными шортами мелкие камни и пару-тройку веток, притормаживаю; сдунув пыльные пряди с лица, поднимаюсь. Поскулить времени нет, несмотря на предложение преподавателя прекратить испытание, продолжаю бой, ищу глазами выпущенные перья, нахожу в поле зрения пять, и вложив в себя огромное желание поквитаться с обидчиков, все пять запускаю в тушу, бегущую на меня, даже не сомневаясь в успехе. Те, поначалу мелко задрожав на земле, молниеносно взмывают в воздух и вот уж действительно стрелой вонзаются в плоть, в два счета повергнув соперника и уложив того на лопатки.

Победила. Можно выдохнуть.

– Великолепный бой, Карсон. Завораживающий. Восемьдесят девять баллов, лучший результат, поздравляю. Десять снимаю за промах, удара можно было бы избежать. Один за изменение тактики борьбы. А в остальном вы меня поразили. И ловкость, и смекалка, и умение работать через "не могу" – всё при вас. Так держать.

Ага, добраться бы до комнаты и сознания по пути не потерять.

– Спасибо, – роняю без энтузиазма, приложив ладонь к раскаленной шее и попробовав привкус собственной крови на разбитой губе. А еще бок ужасно болит, должно быть, довольно сильно меня к стволу-то приложило, лишний раз прикоснуться боюсь.

– На сегодня занятие окончено, можете расходиться. А вам, Корделия, советую отправиться прямиком в медицинский блок.– Но тут мужчина замечает раненную в руку Стеллу и хмурится. – А вы что до сих пор здесь делаете, Бранш? Я вам полчаса назад тоже к медику велел направиться.

– Хотела бой досмотреть.

– А ну, марш отсюда!

Последовавшая за мной Стелла, снова задев меня плечом, пробегает мимо, но стоит отдать ей должное – не проронив ни слова грязи в мой адрес.

Однако толчка оказалось достаточно, чтобы свалить меня с ног. Лея тут же спешит оказать помощь.

– Я этой рыжей бестии такое устрою! – Ставит меня на ноги. – Оставшиеся здоровые волосы в факел превращу! Вот же ведьма!

– Она ведьма и есть, – произношу негромко, ковыляя ко дворцу.

– Слушай, ты сейчас куда? В мед-блок? Хочешь, я с тобой пойду?

– Нет, Лея, иди домой. Я как-нибудь сама справлюсь.

– Ну как хочешь… Кстати, я не домой. Там без Андро невыносимо скучно. И родители на мозги капают. Пойду к Луи, он звал меня к себе.

– Я за тебя рада, Лея. Рада, что ты нашла свою любовь там, куда тебя привело твое сердце. В обожаемый тобой мир людей.

– Тебя тоже оно привело в нужное место, в нужное время, – подмигивает мне.

– Да, – молвлю тихо, усмехнувшись про себя.

Не могу с ней не согласиться. Я и правда там, где и должна быть.

Глава 7. Силовой выброс

– Делла?.. Делла! – кто-то настойчиво орет над ухом. – Очнись!

– Еще пять минуточек, ладно? – еле шевеля губами, отчего-то ставшими свинцовыми.

– Делла, пожалуйста, открой глаза.

Приоткрываю тяжеленные веки и вижу Аарона, взволнованно склонившегося надо мной.

– Аарон? Что-то случилось?

– Случилось! Ты заледенела вся, черт возьми!

Только сейчас чувствую его руки на своей коже. На обнаженных участках тела!

– Я что… – Пытаюсь собраться и включить наконец мозг.

Осторожно придерживая меня, он рывком стягивает полотенце с сушилки, накидывает и заворачивает в него меня, холодную и дрожащую, мокрую и без хвоста.

Оглянувшись кругом, тихо выдыхаю. Вся ванная в снегу, в буквальном смысле. Иней повсюду на полках, на стенах, на потолке, а в самой ванне тонкий лед образовался, морозные витиеватые узоры на котором навевают воспоминания о столь прекрасной зиме.

– Силовой выброс, – шепчу, доверчиво прижимаясь к мужчине, что понес меня в спальню.

– Я понял. – Мой мрачный вампир сжимает зубы, стараясь держать себя максимально спокойным.

– Аарон, я просто не успела воспользоваться морской водой. Помню, как вылечила лицо, шею, а потом… кажется, отключилась.

Меня укладывают в постель, молча берут с тумбы второй сосуд с концентрированной морской водой и тщательно залечивают плечи, руки и, развернув немного полотенце, левый бок. Внешний вид последнего заставляет его неприятно сморщить нос.

– Делла, – серьезный тон.

– Да?

– Эта Академия не для тебя, ты понимаешь это? – Откладывает бутылечек на прежнее место.

– С чего это? – Я резко сажусь в постели, сжимая в пальцах ткань полотенца перед собой. – Аарон, что ты такое говоришь? Из-за одного неудачного занятия? Да чтоб ты знал, я набрала высший балл у Кронесса, поразив эту тупую птицу ее же собственным ядом!

Он вздыхает, сидя на краю кровати.

– Делла, тебе опасно находиться там, где в любой момент есть угроза получить даже незначительные раны. Я уж не говорю о ранах посерьезнее.

– Я всю жизнь живу в мире людей, Аарон. Ты знаешь, сколько аварий и несчастных случаев происходит каждый божий день? Много. Очень много. Можно попасть под машину, можно оказаться прибитой к ледяному асфальту гигантской сосулькой, можно погибнуть в пожаре, можно упасть с высоты, можно пьяным нелепо захлебнуться в сточной канаве. Вариантов много! И что, думаешь, люди бояться выходить на улицу? Думаешь, сидят дома и трусливо дрожат от страха? Нет, Аарон. Они живут, зная, что каждый день может стать для них последним. А что предлагаешь мне ты? Зарыть голову в песок? Забаррикадироваться, может быть? Знаешь, безопасно для меня только в океане, но это не мой дом, никогда им не был, и я… никогда и ни за что не спущусь в Сирендель. В Академии, быть может, вероятность получить ранения и выше, но трудностей я никогда не боялась. Да, у меня не всё пока получается, я учусь контролировать новый дар, но в итоге я стану сильной, обязана стать, чтобы защитить близких. Поначалу мне тоже не нравилась перспектива обучаться в Академии, полной посторонних фей и вампиров, но я смирилась, Аарон, приняла свою участь… Более того, здесь безопаснее. Меня по-прежнему хотят убить, если ты не забыл.

– Не забыл, Делла, и никогда не забуду, – сквозь зубы. – Я найду того вампира и собственноручно оторву ему голову. Но… я боюсь за тебя, как ты не понимаешь? Знаешь, как я испугался, увидев тебя бледную, холодную в ледяной ванне?! – Проведя по волосам рукой, он резко поднимается и подходит к окну, напряженно застыв лицом к стелющейся по дворцовому саду вечерней темноте.

Встаю позади него в завернутом вокруг тела тонком одеяле.

– Это нормально, что ты волнуешься за меня. – Осторожно дотронувшись пальцами его спины, принимаюсь чертить случайные фигуры поверх его черной рубашки. – Значит… я тебе дорога, верно? – Последнюю фразу я произношу очень тихо, боясь спугнуть момент. Боясь спугнуть незримую птицу счастья.

– Да, – короткий ответ и тишина, я думала, он скажет больше.

Видимо, не тот момент.

Медленно отступаю и, волоча по полу кончик белого одеяла, направляюсь в ванную, чтобы прибраться там и исправить недоразумение, случившееся по моей вине.

– Делла, – окликает меня вампир.

– Я сейчас. Уберу снег и приду.

Пасом руки проделываю ювелирную работу: порционно превращаю снег в воду, а позже испаряю до суха. Достаю из стиральной машины закинутую ранее одежду и неспешно натягиваю на себя шорты и топ. Наконец закончив со всем и подхватив одеяло в руки, разворачиваюсь, чтобы пойти в спальню, но неожиданно прямо на пороге сталкиваюсь с Аароном.

– Идем ко мне. – Мужчина, взяв меня за руку, решительно ведет к выходу. Едва успеваю закинуть одеяло на кровать: половина оседает на простыню, вторая оказывается на полу. Исправить положение возможности нет – ни времени на пас кистью, ни концентрации на желание.

– Я босиком, Аарон, – жалуюсь, когда уже почти преодолеваем лестницу, ведущую вверх, на преподавательский этаж.

Не говоря ни слова, берет на руки, и мы вступаем в преподавательское крыло.

Испуганно озираюсь по сторонам, но меня тут же успокаивают.

– Отвод глаз, – коротко и ясно.

Глава 8. Слова любви

Поставив меня посреди спальни, охваченный странным беспокойством, мятежом и смутой в темнеющих зрачках, отворачивается на миг, отходит, будто слова подбирает. Не проходит и трех секунд, он уже стоит напротив и вглядывается в мои глаза.

– С тобой я вспомнил… нет, правильнее будет сказать, узнал, что такое любить.

– И что же это? – мой шепот растворяется между нами. – Что такое любовь, по-твоему?

На дне его черных глаз бушует буйство эмоциональных красок, но внешне Аарон остается спокойным, и ответ его звучит предельно серьезно и как никогда искренне:

– Любовь – это желание касаться, желание заботиться и желание всегда быть вместе. Делла, ты нужна мне больше, чем ты можешь себе вообразить. Я сам не понял, в какой момент мое сердце пало пред тобой. Пред твоим бесстрашием, дерзостью, добротой, выносливостью и ранимостью. Ты боевая, но… маленькая и хрупкая. Ты мне нравишься именно такой. Непредсказуемой, взрывной и в какие-то моменты просто ненормальной, невыносимой. – (Нервный смешок, короткий и почти беззвучный, поневоле срывается из моих уст). – А еще я восхищен твоей красотой, твоими глазами цвета бесконечного океана, губами, мягкими и такими родными, шелковыми волосами, твоим настоящим запахом, сладким и крышесносным. Ты очаровала меня даже умением находить выход из любой ситуации. – Легкая неуверенная усмешка сменяется серьезностью в ту же секунду. – Я люблю тебя. И если кто-то скажет, что все перечисленное мной не любовь, то тогда ее просто не существует. Есть мои внутренние ощущения, они здесь, – он показывает пальцами на грудь, пытаясь объяснить, выразить свои чувства не только словами, но и жестами, – они как компас, показывают на тебя. Я не волен что-то изменить. И не хочу. Делла, я люблю тебя, – стискивает челюсть, на лбу образуются хмурые складки.

Тишина поглотила все звуки, лишь мое сердце тарабанит как сумасшедшее.

– Если ты сейчас мне не ответишь – хоть что-нибудь! – клянусь, я поцелую тебя, и не факт, что ты тотчас не окажешься в моей постели!

– Это угроза? – мои губы растягиваются в глупую улыбку.

Боже, я дождалась этих слов! Какое счастье!

– Это предупреждение.

– Ладно, – тихо. – Целуй.

– В самом деле? – Его лицо тут же светлеет. Он что же, после всего допускал возможность, что я откажу ему?

– Я люблю тебя, Аарон, – говорю я, вмиг придав голосу серьезность, преданно глядя в любимые глаза. – Что ты еще хочешь от меня услышать? Длинные красивые речи подобно твоим? Так я не умею так выражаться, – беспомощно поводя плечом. – Я конечно могла бы процитировать тебе строки стихов о любви каких-нибудь известных поэтов, коих я прочитала великое множество за свои девятнадцать лет, но ведь это будут не мои слова. – Отчего-то в глазах собираются непрошеные слезы, похоже, русалочья половина окончательно одержала власть над моим хрупким любящим сердцем.

– Не надо слов. Ты моя. И всегда будь моей. Это единственное, что я от тебя прошу. – И крепко обхватив ладонями мое лицо, запустив кончики пальцев в густые волосы, касается моих губ своими.

Целует, очень нежно и ласково. Медленно и отдаваясь всецело восхитительному чувству, что живет в нас обоих и ежесекундно подпитывается взаимной симпатией, страстью и желанием обладать друг другом, растет с каждым днем, грозя превратиться в нечто действительно прекрасное и самое что ни на есть великое.

Скользя своим языком по моему, посасывая мои губы, он вжимает меня в себя, в свое горячее тело, отрывается на миг и вглядывается в мои глаза зачарованным, туманным взором.

– Мы с тобой отныне вместе. Назад пути нет, ты это понимаешь?

– Да, – киваю, облизывая и без того мокрые, опухшие от долгого поцелуя губы, безнадежно плавясь от его жарких прикосновений, внутренне рыдая от того, что мне мало его рук, безумно мало точек соприкосновения. Хочется, чтобы он укутал меня всем своим телом, чтобы не осталось ни одного сантиметра одинокой кожи, чтобы он был везде, чтобы обнял и не отпускал никогда. Я так сильно этого хочу, что уже вся дрожу в нетерпении, вновь испытывая болезненное ощущение тоски. Тоски по тому, кто здесь, рядом. Но недостаточно близко для того, чтобы это удушающее чувство наконец покинуло мое сердце.

– Хочу, чтоб ты это ясно поняла. Если придется сражаться, я всегда на твоей стороне, поняла? – усилием воли он сдерживает свою страсть, держится на последних остатках самообладания, но вот-вот готов вновь наброситься на меня своими умопомрачительными поцелуями.

– Да, – хрипло и едва слышно. – Я не одна. Больше не одна.

– Не одна, потому что я с тобой, – ласково проводит подушечками пальцев по лицу, стирая дорожки слез, ни на миг не отпуская меня, и вновь завладевает моим языком, играя с ним, вытворяя такие пируэты, о существовании которых я даже не догадывалась, не подозревала, каким многогранным может быть французский поцелуй.

Льну к Аарону грудью, отчаянно прося бОльшей любви, чем то, что он дарит сейчас. Хочу его, хочу слиться с ним, сплестись в единое целое, крепкий, нерушимый узел, хочу раствориться в нем без памяти и насовсем.

– Аарон, я хочу… хочу тебя.

Мгновение он смотрит на меня, ища подсказки в моих глазах, ответы на все его вопросы и сомнения, а затем, подхватив меня, заставляет ногами сжать его бедра и крепко вцепиться в его шею, дабы не упасть. Но он точно удержит меня, в этом я не сомневаюсь, поскольку доверяю. Впервые в жизни всецело доверяю тому, кто не является мне кровной семьей. И это небывалое приятное чувство облегчения от того, что тебе не придется больше нести груз горечи одной. Теперь есть тот, кто разделит со мной все мои трудности, ну а я соответственно разделю его горести.

– Моя русфея. Мое прелестное создание, ты вскружила мне голову. Ты та, которую я уже и не надеялся встретить. – Бережно кладет на кровать, залезает следом, продолжает целовать, на ходу избавляясь от одежды, от своей и от моей.

Я растворяюсь в нем. Поцелуи его так нежны, так трогательны и чувственны, что я забываю обо всем на свете. Есть только он и я, и одно дыхание на двоих. Мы дышим одним воздухом, живем друг в друге. Это прекрасно настолько, что мне этого мгновения катастрофически мало. Так и хочется продлить счастливый миг еще на неопределенный срок. Желательно навечно. Навсегда.

Боже, меня сводят с ума чуткие, точно невесомая мягенькая шаль, прикосновения ласковых сильных рук к моей чувствительной на тактильные ощущения коже. Аарон проводит кончиком языка вдоль моего плеча, находит мой затуманенный взгляд своим глубоким и многообещающим, возвращается к губам, терзая сладостью и страстью мое пламенное сердце.

Я словно в небесах парю, и отчаянно кричу внутри себя слова, полные любви и безмятежного счастья, моля не спускать меня на землю ни при каких обстоятельствах. Остановить время. Остаться нежиться в райских облаках в объятиях самого лучшего в мире мужчины. Я не могу описать словами, насколько сильно я желаю припасть к нему телом и слиться воедино с душой.

Мое сердце вот-вот выскочит из реберной клетки, станцует вальс и прижмется к сердцу Аарона. Так хорошо мне еще никогда не было. Кажется, у меня вырастают крылья, едва он входит в меня, даря мне всего себя. Без остатка. Приходит понимание, что я его, а он мой. И я чувствую себя в безопасности рядом с ним, я ничего не боюсь, ведь всецело доверяю ему. Верю, что мои чувства взаимны, они настолько же глубоки и искренни, как его глаза, обращенные на меня. Жадно впитывающие каждую, даже мельчайшую эмоцию на лице. Он хочет, понимаю я, меня читать, ласкать, дарить тепло и удовольствие, любить открыто и глубоко. Хочет знать, что мне хорошо так же, как и ему в этот миг.

Аарон, охваченный ненасытным желанием обладать мной, касается меня везде. Любит меня всем сердцем. Движется во мне, задыхаясь от возбуждения и неземного удовольствия. А когда достигает пика, когда мы оба улетаем в блаженную эйфорию, устало опускается на меня, припав носом к шее. Мы дышим тяжело и прерывисто, зная, что только что произошло то самое слияние, после которого уже ничего как прежде не будет. Теперь мы не разлучны, и хочется верить – навсегда.

– Аарон? – едва слышно и неуверенно произношу я, наконец найдя в себе смелость открыть глаза, смотрю в потолок. Отчего-то мне становится страшно, что я могу потерять ту связь, что обрела этой ночью. – Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

Мы ведь оба это чувствуем? Я не могла ошибиться. Просто не могла.

– Я люблю тебя, – шепчет он в шею после долгих секунд молчания, за которые я уже успела достаточно испугаться и накрутить себя нелепыми предположениями.

– Дурак, – с упреком выдыхаю я, чувствуя внезапное облегчение. – Ты чуть до инфаркта меня не довел.

Мой лев приподнимается и заглядывает мне в глаза, молчит еще пару мгновений.

– Почему ты плачешь?

– Я не плачу.

– Плачешь, – уверяет он с легкой улыбкой на лице, дотрагивается до скулы и вытирает влажные ручейки.

– Скажи, ты… останешься со мной? – спрашиваю я, собрав в себе все те крохи храбрости, которые расползаются и тихо прячутся по углам всякий раз, когда со мной рядом этот мужчина.

Наверное, мои слова прозвучали жалко. Похоже, я потеряла последние крупицы своей гордости, задав мучивший меня вопрос в лоб.

– Ты слышала, что я сказал? – Его горячий лоб прижимается к моему. Дыхание мое замирает. – Я люблю тебя, мое прелестное создание. И скажи, пожалуйста, куда я теперь могу деться от тебя? Как смогу спокойно жить? Меня тянет к тебе мощным магнитом. И я не могу этому воспрепятствовать. И не хочу. Тебя хочу. Еще и еще. Ежесекундно. Круглые сутки.

Его мягкие теплые губы касаются моих, настойчивый язык переплетается с моим требовательным.

– Я тебя люблю, – между поцелуями шепчу я, обвивая шею руками, водя по спине ладонями и прижимаясь к Аарону ближе, еще ближе. Настолько близко, что моя кожа тесно соприкасается с его рельефным телом. Я вся горю, получая пламенные разряды от ярких и крайне острых ощущений. Каждый нерв бьет электрическим током, точно хожу по оголенным проводам и наслаждаюсь болью. Сладкой болью. Тягучей. Как сахарная вата. Или медовый сироп.

– Моя Делла. – Мужские пальцы проходятся по шелковым длинным волосам. Усмехнувшись, он добавляет: – Моя маленькая русфея. Мое чистое сердце. Ты – мое сердце. До тебя я и не помнил, что такое свет. Ты вошла в мою жизнь как солнце. А солнце, поверь, я давно не видел. Забыл, что такое любить. Забыл, каково это – бояться потерять кого-то. Забыл, что любая жизнь ценна.

– Ты не виноват. Война сделала тебя таким. Жестким и неуязвимым душой. – Провожу ладонью по его щеке, обросшей щетиной.

– Колючий?

– Мне нравится, – и целую в уголочек рта, улыбаюсь.

– Не могу налюбоваться тобой, – тихо говорит Аарон, глядя в мои глаза, а потом целует в лоб.

Никогда не думала, что стану свидетельницей того, каким нежным и милым может быть этот парень. Просто потрясающее зрелище. И вдвойне приятное от того, что всё это – для меня одной. Весь он – для меня.

Не передать словами, как я счастлива! В моем сердце живет безграничная, бескрайняя, бездонная, безмерная любовь! Что может быть совершеннее этой греющей и ослепляющей звездочки внутри? Боже, кажется, моя душа поет, играя на неведомых струнах судьбы и рождая чарующие ноты мелодии жизни.

Глава 9. Тайна Калеи

Сквозь дремоту слышу непривычные звуки, настороженно подобравшись, подскакиваю и, оценив масштабы катастрофы, облегченно выпускаю воздух из легких. Прикрывая грудь с татушкой, натягиваю как можно выше простыню; одеяло еще с ночи валяется на полу.

– Проснулась?

– Что ты делаешь? – С улыбкой наблюдаю, как мужчина устанавливает подле окна на полу, куда падает красивый утренний луч света, полоской пробираясь в щель меж шторами, деревянную конструкцию мольберта.

– Кажется, ты любишь рисовать? Ну вот, – рукой показывает на художественные принадлежности. – Как-то так. Нравится?

– Конечно нравится! – Завернувшись в простыню, шустро соскакиваю с постели и на всех парах мчусь к Аарону, едва не сбив того с ног, прижимаюсь к родной груди. Он склоняется надо мной и целует, с жаром и с тихим чувственным наслаждением, в тысячный раз даря мне уверенность во всём, что произошло прошлой ночью. Какое счастье любить того, кто любит тебя! И подарок его я оценила.

– Откуда ты всё это притащил? – тихий смех.

– Купил, – отвечает спокойно, проводя ладонью по моим нерасчесанным волосам.

– За канадский доллар? – спрашиваю с сомнением.

– Нет, за рубли.

– Ты в России что ли был? – удивляюсь.

– Да, окольными путями безопаснее. К тому же, и мой бывший однокурсник там наместником работает. У нас с ним своего рода бизнес. Закупаем телефоны, иногда и другую технику в Америке, телепортируем через порталы, делаем небольшую наценку и продаем в России. В основном финансами и продажей занимается Алан, я ему только товар поставляю. Ему все-таки покидать пост… можно, конечно, но злоупотреблять этим не стоит.