Дом Богов

Глава 1

– Сейчас я держусь за туберкулёз, как маленький ребенок за юбку матери.

– Вы счастливы в своём несчастье.

– Я ужасно боюсь умирать, я ещё и не жил.

В последнем письме он написал:

«Дорогой Макс, Моя последняя просьба: всё, что останется после меня… дневники, рукописи, письма, чужие и мои собственные, наброски и так далее, должно быть нечитанным сожжено до последней страницы, а также все записи или заметки, какие имеются у тебя или у других людей, которых ты от моего имени должен просить сделать это. Те, кто не захочет передать тебе письма, пусть по крайней мере обязуются сами сжечь их.»1

А затем писатель умер.

Над цветными крышами домов поднималось солнце, что вызывало невольные улыбки случайных прохожих. Осень была тем временем года, когда это огромное светило в принципе не часто можно было заметить на небе. Его загораживали плотные тучи, погружающие дремлющий город в туманную серость. Местные жители, кому посчастливилось иметь 8-часовой рабочий день, медленно вставали с кроватей, потягивая руками, чтобы достать до пронзительно звенящего будильника. Менее повезло врачам, кто в это время уже заступил на смену или только с неё возвращался, и работникам ресторанчиков, разбросанных вдоль мощёных улочек. Последние уже активно месили в ступках тесто для выпечки и ставили разогреваться огромные чаны с водой, молоком и маслом.

Красный трёхэтажный дом горизонтальной линией разделялся на две части: жилую и ту, где несколько веков назад небольшая семья решила основать свой бизнес.

Молодого человека, кто в предрассветный час с поразительной бодростью хлопотал на кухне, звали Сашей. Его сестра прошлым вечером слегла с ужасной простудой, так что юноше пришлось сегодня выйти на смену вместо неё. До прихода первых постоянных посетителей оставалось около четверти часа, от чего готовка сопровождалась некоторой нервозностью.

– А ты не так плох, – прокряхтела из дальнего угла кухарка, что только сейчас пришла на рабочее место. – Зря отец тебя недооценивает.

Она подошла к духовке, где уже поднялись постные булочки, и взяла одну из них на пробу.

– Вы меня переоцениваете, тётя, – поморщился Саша, с усилием разделывая птицу.

– Я что, не могу похвалить любимого племянника?! – возмутилась женщина, целиком проглатывая булочку. – Нечего передо мной унижаться.

Юноша виновато улыбнулся. Вообще-то отец был прав, называя его кулинарные навыки посредственными. В сравнении с сестрой Лилей, он действительно выглядел младенцем, впервые взявшим в руки половник. Краем глаза Саша заметил характерный белый дым, поднимающийся из кастрюли, и через всю кухню рванулся к плите. Алюминиевое дно было безнадёжно испорчено горелым сахаром.

– Вот видите, – вздохнул Саша, – ничего путного из меня не получится.

Кухарка цыкнула языком, принимаясь за нарезку овощей.

– Просто Миша с Леной, – она потрясла головой, – твои родители не подпускали тебя к плите. Немного практики и всё получится.

– Лиля справлялась с самого начала, – парировал юноша. – Почему со мной не так?

Тётя покачала головой, стараясь сохранять внутреннее спокойствие, однако движения её ножа стали резче и быстрее.

– То, что вы близнецы, ещё не значит, что вы во всём будете равны. Я говорила Мише, а он…

– Но ведь вы с отцом именно такие, – возразил Саша. – Ты отвечаешь за кухню, а он за управление лишь по той причине, что женщинам сложнее завоевать доверие в деловой среде.

– Это просто совпадение, – ответила кухарка. – Тем более что я совсем не разбираюсь в бизнесе, кто знает, возможно под моим управлением мы бы и вовсе обанкротились.

Юноша смерил её недоверчивым взглядом. Не сказать, что в семье ему отводилась роль изгоя, однако с рождения отец готовил его к тому, чтобы впоследствии передать ему контроль над ресторанным бизнесом. Попытки Саши проявить себя в других сферах непременно заканчивались неудачей и родительским “мы же говорили, у тебя талант в совершенно другой сфере.” Будучи подростком, юноша пытался доказать обратное, но в итоге это так ни к чему и не привело. Сейчас же идея взять на себя управление рестораном не выглядела столь ужасной. Саша закончил университет, стал правой рукой отца и под его покровительством заключал первые в своей жизни сделки, занимаясь поиском потенциальных спонсоров и партнёров. Он хорошо справлялся с переговорами, чем в конце концов заслужил одобрение своих родителей. Лишь тётя Поли с недовольством отмечала, что мальчику неплохо было бы начать думать своей головой, а не бездумно следовать по стопам отца. От того ей в своё время запретили видеться с племянником в нерабочее время.

Первую половину дня в ресторане было настоящее столпотворение. Официанты с трудом справлялись с наплывом посетителей, вдоль и поперёк исписывая свои небольшие блокноты бесконечными заказами. На кухне помимо Саши и его тёти работало ещё с десяток поваров, но даже так юноше казалось, что он совершенно не справляется. Из обеденного зала до него доносились раздражённые возгласы, требующие скорее принести заказ, что только больше мешало сосредоточиться на готовке. Так прошло несколько часов. Когда за окном раздался колокольный звон, тётя Поли подошла к юноше и громко сказала: “Перерыв!” От неожиданности Саша вздрогнул и чуть не выронил из рук нож. Кухарка аккуратно разжала его пальцы, перехватывая рукоятку, и уже более спокойно проговорила:

– Ты с утра совсем ничего не ел, иди проветрись.

– Но я… – начал юноша, но тут же столкнулся с её гневным взглядом.

– Иди.

Саша удручённо вздохнул и снял фартук. На улице стояла духота, разбавляемая редкими каплями, срывающимися то ли с неба, то ли с влажной листвы. По последнему прогнозу погоды, ночью обещала быть беспокойной – гроза или вроде того – даже экстренные службы потрудились прислать оповещение с просьбой оставаться дома. Юноша набрал сообщение и, убрав телефон, направился к городскому парку. Хотя его семья не один век владела рестораном, Саша всегда любил закупаться в небольших трейлерах и ларьках, где продавались хот-доги, растворимый кофе и прочая уличная еда. В прилавке, стоявшем чуть поодаль от входа в парк, он забрал свой привычный заказ и, оставив продавцу немного чаевых, зашагал к небольшой светлой беседке.

Там его уже поджидал юноша, с головой погрузившийся в чтение каких-то документов. Залетающий в беседку ветер то и дело норовил вырвать листы из его рук, от чего тот лишь сильнее сжимал пальцы, оставляя на бумаге характерные вмятины.

– Как работа? – не отвлекаясь от чтения, спросил молодой человек.

С этим юношей, которого друзья называли Гришей – не сказать, что это имя было не выдуманным, однако он всегда предпочитал использовать псевдонимы – они познакомились в университетские годы.

– Никак, – угрюмо заключил Саша, доставая из пакета несколько бутербродов.

Один из них он протянул Грише, и лишь тогда юноша обратил на него внимание.

– Папка недоволен тем, что ты подпалил ему кухню? – улыбнулся он, принимая вертикальное положение.

– Если бы я это сделал, то не сидел бы здесь с тобой, – возразил Саша.

Решая сменить тему, он указал на документы:

– Работаешь даже в перерыве?

– Начальник просил прислать ему три копии договора ещё вчера, – нахмурился Гриша. – Но как можно успеть перевести эти полотна текста на три разных языка за вечер?

– В прошлый раз ты говорил, что тебе давалась неделя, – удивился Саша. – Или это новый заказ?

Друг посмотрел на него так, будто он сказал откровенную глупость.

– Ты же не думаешь, что я буду сидеть над этим всю неделю? – возмутился Гриша. – Мне есть чем заняться.

Саша помотал головой. Он не мог назвать себя терпеливым, однако ответственности в нём было хоть отбавляй. Рассеянное внимание компенсировалось постоянным страхом провала, и потому, какие бы низкие оценки за работу юноша не получал в течение семестра, на экзаменах он всегда показывал нестыдный результат.

– Вот! – ткнул его в телефон Гриша. – Глянь, только вчера закончил!

Саша прищурился, разглядывая мелкий текст на экране. Пробежавшись по первым строкам, он перевёл удивлённый взгляд на друга:

– Это новый рассказ?

– Лучше – полноценный фэнтезийный роман, – поправил его Гриша. – Помнишь, как мы в начале позапрошлого года давали друг другу обещания?

Саше трудно было бы такое забыть. Шёл последний год их студенческой жизни – до защиты диплома оставалось 6 месяцев – и молодые люди, необременённые тяготами взрослой жизни, заключили между собой пари. Гриша пообещал, что наконец возьмётся за идею, о которой рассказывал друзьям, начиная чуть ли не с первого курса, в то время как Саша должен был перестать писать рассказы “в стол”.

– Поздравляю, – неуверенно проговорил юноша, косясь на тревожимые ветром документы, придавленные сверху мелким камушком. – Но разве работа не важнее?

– Работа? – скривился Гриша. – Никакая работа не может быть важнее искусства, если только твоя работа не в том, чтобы его создавать. Кстати, что с твоими историями?

– Всё не то, – отмахнулся Саша, проглотивший свои возмущения насчёт этого дерзкого утверждения. – Мои старые рассказы ничего не стоят, а до новых руки не доходят.

Лицо его друга стало выглядеть так, будто сейчас он жевал не курицу, а дольку лимона, приправленную щедрой порцией соли:

– Какая глупая отговорка.

Саша на это ничего не ответил. Он совсем не понимал столь странной расстановки приоритетов, и уже довольно давно забросил попытки в ней разобраться. Какой толк уделять время тому, что не только тебя не прокормит, но и в каком-то смысле сделает беднее? Поль Гоген, Шуберт и многие другие деятели искусства закончили свою жизнь в полной нищите. Да, их работы несомненно будоражили миллионы умов по всему свету, однако судьба этих людей была крайне незавидна.

– Я предпочитаю стабильность, – нарушая тишину произнёс Саша. – А что будет с тобой, если однажды начальник перестанет терпеть твои капризы?

– Решать проблемы нужно по мере их поступления, – развёл руками Гриша, заканчивая с едой.

В этом, пожалуй, было их главное различие. Хотя Гриша был единственным другом, который остался рядом после окончания университета, они никогда не могли прийти к взаимопониманию. Иногда разница во взглядах заканчивалась мелкой перебранкой, а иногда разрасталась до полноценной ссоры. “Ты тоже творческая личность, хоть и отрицаешь, – сказал однажды Гриша. – Это всё из-за твоей чокнутой семейки: погубить такой талант!” Кажется, тогда Саша ему сильно врезал. Именно благодаря протекции отца, несмотря на свою заурядность, молодой человек смог выбиться в люди. Он не горел своим делом, как тётя Поли или сестра Лиля, но так ли это важно? У него всегда была крыша над головой, еда в холодильнике и престижная работа. Да многие и мечтать о большем не могли!

Прошёл час, и молодые люди разошлись, оставшись каждый при своём мнении. Вернувшись на кухню, Саша встретился с негодующим взглядом кухарке и тут же приступил к работе.

– Чего так долго? – проворчала тётя Поли. – Я уж думала, ты не вернёшься.

Юноша виновато опустил взгляд, выслушивая очередную историю о том, как его родственница в молодости работала не покладая рук, когда во время очередного экономического кризиса, их ресторанчик оказался на грани банкротства. После того тяжёлого года у тёти остались хронические боли в запястьях, от чего даже спустя много лет она не могла работать руками без специальных повязок.

Кажется, после этого рассказа, на него начали осуждающе смотреть ещё несколько пар глаз. Поварам, как правило, платили по часам, от чего они ради большего заработка, могли работать по 12 часов без перерыва. От того им, как никому другому, история тёти Поли была близка и понятна. Кажется, именно так в своё время эта женщина и получила благосклонность других работников кухни, дослужившись в конце концов до должности шеф-повара.

– Я исправлюсь, – пообещал юноша, мысленно молясь небесам, чтобы уже сегодня вечером болезнь Лили отступила.

– Лучше тащи к нам свою сестру, – фыркнул старый повар, работавший в ресторане ещё в те года, когда Саша только пошёл в школу. – Деловой костюм тебе идёт куда больше фартука.

Юноша кивнул, с бо́льшим усердием раскатывая тесто.

Вечером вся семья, включая приболевшую Лилю, собралась за ужином. Саша хотел было помочь матери, выносящей на большой круглый стол одно блюдо за другим, но был остановлен суровым взглядом отца.

– С тебя на сегодня достаточно, – устало произнёс он, рукой приподнимая раскрасневшееся от жара лицо дочери. – Завтра снова будешь работать на кухне.

Девушка поморщилась, стараясь увернуться от его цепкого взгляда. Лиля была трудоголиком, а потому сегодня утром закатила огромный скандал, когда узнала, что ей придётся остаться дома. Брату даже пришлось встать пораньше, чтобы вовремя подловить сонную Лилю, наперекор всем начавшую собираться на работу, и через силу отправить обратно в постель. Кажется, так он снова разрушил хрупкое перемирие, установившееся между ними всего пару дней назад.

– Но как же встреча с китайскими партнёрами? – удивился Саша. – Разве это не более важно?

– Попроси тётю Поли отпустить тебя пораньше, – ответил отец. – Наши восточные коллеги прилетают в середине дня, а значит, переговоры начнутся ближе к вечеру.

Юноша кивнул, мысленно прощаясь со сном этой ночью. Не то чтобы он был тревожным человеком, однако предчувствие чего-то важного не давало привести мысли в порядок и погрузиться в дрёму.

– Если проявишь себя хорошо, – продолжил отец, – получишь прибавку.

– Как же мы без премиальных, – закатила глаза Лиля, тихо посмеиваясь в ладошку. – Я тут подумала: не считается ли подарок тебе на день рождения взяткой?

Саша толкнул сестру в бок, чем заслужил её недовольный взгляд.

– Чиновники должны поблагодарить меня за то, что я не отправил тебя в юридический, – отец потрепал Лилю по макушке. – Ты бы могла стать для них настоящей проблемой.

Саша отстранённо наблюдал за их разговором, говоря лишь тогда, когда обращались непосредственно к нему. Хотя со стороны могло показаться, будто юноша был изгоем в собственной семье, это было совсем не так. Родители всегда старались направить его, не давая сбиться с правильного пути. Ни разу не случалось так, чтобы их совет оборачивался для Саши чем-то плохим. За это юноша их и любил. Пока его сверстники в полном одиночестве пытались найти своё место в жизни, Саша просто обращался за помощью к старшим.

– Надеюсь, посуду ты помыть сможешь? – протянула Лиля, обращаясь к брату.

– Сделаю всё, что в моих силах, – с иронией в голосе ответил ей Саша, неспешно поднимаясь со своего места.

Он забрал грязную посуду и удалился на кухню. Впервые за весь день он остался наедине с собой. Саше такое не нравилось. В подобные моменты в голову лезло слишком много мыслей, зачастую совершенно глупых и ненужных. Юноша боролся с ними, включая в наушниках музыку, но и она спасала его далеко не всегда. Саша думал о том, как сильно осложнится его жизнь с болезнью Лили, как отреагирует на просьбу горе-племянника тётя Поли и что, чёрт возьми, делать с другом, который не долог час оставит себя без работы? Однажды этот нахлебник уже просил денег в долг и ту сумму не вернул до сих пор.

За спиной раздался хохот отца, от чего Саша непроизвольно вздрогнул, резко возвращаясь в реальность. Мужчина желал всем спокойной ночи и не поленился прочитать Лиле целую лекцию о том, как важен здоровый сон поражённому болезнью организму. В какой-то момент даже пришлось вмешаться матери, чтобы остановить поток нескончаемых советов. От того, как возмущённо прощалась со всеми сестра, Саша не мог не улыбнуться.

На ночь все разошлись по своим комнатам. Саша ушёл последним, задержавшись у окна, чтобы рассмотреть надвигающийся шторм. Типично для их региона и ужасно захватывающе.

Их дом стоял рядом с горной вершиной. Красивое такое место, откуда помимо прочего открывался прекрасный вид на Балтийское море. Из окна можно было увидеть, как всё выше и выше поднимаются волны, врезаясь в песчаные берега. По указанию властей с пляжа рыбаки убрали все лодки, от чего он стал выглядеть пустым и диким. Город засыпал.

В окна забили крупные капли дождя. Саша перевернулся на другой бок. Во сне ему виделось, будто он снова в чём-то провинился перед отцом, только теперь тот выставляет его из дома. С моря в дом проникал по-осеннему холодный ветер. Юноша сильнее закутался в одеяло. Сегодня ночью его подсознание рисовало удручающе мрачные картины. В своём сне Саша босиком шёл по безлюдной улице в поисках добродетеля, который мог бы его приютить. Все двери были заперты, а окна заколочены. Юноша шёл всё дальше и дальше, пока не почувствовал, как земля у него под ногами начала расползаться. Тогда Саша попробовал идти быстрее и в конце концов перешёл на бег, но безуспешно. Его тело всё глубже утопало в земле, пока юноша вовсе не почувствовал, что падает.

Саша резко распахнул глаза и попытался принять вертикальное положение. Ещё находясь между сном и явью, он увидел, как мир вокруг него пошатнулся. Юноша попробовал сесть, но снова потерпел неудачу. Что-то не давало ему это сделать. Что-то огромное и невидимое. Прошла долгая минута, а мир вокруг всё также дрожал. Раздался какой-то странный хруст, будто рядом с ухом сломали ветку. Мир перед глазами накренился. В панике Саша задёргал ногами и закричал. Он не понимал, что с ним происходит, но резкое, почти животное чувство страха заставило его начать двигаться. Следующее, что юноша услышал был женский крик. Кричали где-то снизу, может быть, в гостиной или самое близкое в ванной. На шатающихся ногах – а может, это сам пол ходил ходуном – Саша побрёл в сторону лестницы. “На улицу! На улицу!” – раздался громкий голос, который наверное принадлежал отцу. Только вот Саша не помнил, чтобы у того когда-нибудь так сильно дрожал голос. Цепляясь за перила, юноша спустился на первый этаж, пару раз всё же потеряв равновесие.

“Где Лиля, чёрт бы тебя побрал?!” – прорычал из темноты дома отец.

“Миша, – дрожащим голосом протянула мать, – она, наверное, наверху, она не дойдёт сама.”

О кафельный пол кухни разбилось стекло. Вопрос: “Что происходит?” – так и завис в воздухе. Дом сильно тряхнуло, от чего Саша упал. Наконец его глаза привыкли к ночи, и тогда он смог увидеть очертания знакомых силуэтов. Мать сжалась под столом, обхватив свои колени руками, а отец стоял над ней, стараясь прикрыть её своим телом. Когда юноша понял, что пытаться встать бесполезно, он стал подтягивать себя к ним с помощью одних только рук.

“Бестолочь! Болван! – завопил на него родитель, ногами подпинывая его к матери. – Чтоб никуда без меня не шли!”

Саша кивнул, свернувшись калачиком под столом. Он не знал, сколько времени прошло, когда пол под ним снова опасно загудел. Кажется, на втором этаже что-то случилось. Отец так и не появился, что наводило на не самые хорошие мысли. Люстра над ними начала звонко позвякивать. Внезапно нежные женские руки прижали юноша к себе. Хватка была столь сильной, что юноша не мог дышать.

“Я тебя люблю,” – сквозь слёзы произнесла мать, уткнувшись ему в шею. Раздался очередной хруст, что-то ломалось совсем рядом с ними. Саша обнял мать в ответ, непроизвольно начав гладить её по голове. Внезапная вспышка света заставила юношу широко распахнуть глаза. А затем всё погасло.