Звук эха шагов в пустой комнате
Казимиров смотрел в иллюминатор на удаляющуюся Землю. Сейчас она была размером с шарик для пинг-понга. Через сутки она станет просто очередной звездой в пространстве, крупной и яркой, но более ничем не выдающейся. А КИС будет двигаться дальше, потому что они только в начале пути. КИС – сокращение от Космической исследовательской станции. Она была построена в рамках проекта «Генезис» и официально называлась Космическая исследовательская станция «Генезис» (или КИС «Генезис»), но все причастные называли ее просто КИС. Огромная конструкция, единственная в своем роде, ставшая домом для двухсот человек (а вместить она могла даже больше). Ее путь продлится два месяца и закончится на орбите Юпитера.
Это была беспрецедентная миссия, рукотворный звездный поселок для ученых-исследователей. Можно сказать, что человечество сделало наконец-то полноценные шаги во вселенную. Сначала был первый спутник, первый полет, первый выход в космическое пространство. Это люди робко приоткрыли дверь в неизведанное и посмотрели в дверной проем – а что там, как там, не опасно? Потом была колонизация Луны и, совсем недавно, первая колония на Марсе. То же самое, что разбить палатку в паре метров от двери своего дома. А теперь люди наконец решились и ступали все дальше от родного порога, в чащу тайн, страхов, но и возможностей космоса.
КИС была создана для внеземных исследований в солнечной системе. А также это был первый в истории человечества эксперимент по созданию полноценного сообщества вне планет, в открытом космосе. Двести человек, двести ученых и первопроходцев, были готовы провести на станции восемь лет (по крайней мере, такими были изначальные планы; после этого предполагалась полная замена экипажа). Жить, заниматься исследованиями, выполнять возложенные на них земными правительствами обязанности в рамках программы полета. Все это планировалось делать на стабильной орбите Юпитера, что максимально отвечало целям экспедиции. Долго велись споры, допустимо ли на КИС будет обзаводиться детьми. В итоге вопрос был решен положительно; в конце концов, это тоже было частью эксперимента, на который будущие родители (те, кто планировал ими стать) шли совершенно добровольно и осознанно. И на станции были заранее предусмотрены места под увеличение численности.
Казимиров был руководителем станции, а также физиком-релятивистом. Практически все на борту станции были своего рода универсалами. Не нужны были администраторы, врачи, механики и программисты, если, кроме того, чтобы лечить или руководить, они не несли других нужных функций. Поэтому отбор на КИС был крайне суров; даже если ты светило науки и признанный гений, никто не гарантировал место на станции, если при этом ты не умел затягивать гайки или проверять электроцепи.
– Лара, прими блок указаний на следующие шесть часов, – громко сказал Казимиров, оторвавшись от иллюминатора.
– Слушаю, Вадим Викторович, – ответила Лара.
Ларой звали искусственный интеллект, управляющий КИС. По сути, это была даже не одна модель ИИ, которых стало уже очень много (буквально в любом современном чайнике и холодильнике был свой простенький искусственный интеллект). Это была совместная разработка российских, китайских, американских и бразильских ученых. Четыре модели многопрофильного искусственного интеллекта, интегрированные в систему управления станцией как одно целое. Можно сказать, что Лара была гением среди ИИ (хотя это сравнение, все же, не совсем корректно).
– Значит, первое. Плановый сервис термоядерных двигателей всех трех секций. Начиная с этого момента, за помощью к Земле мы обратиться уже не сможем. О любых проблемах – немедленно отчет инженерам двигательной группы. Второе: сверка поведенческих моделей экипажа. При несоответствии моделей – отчет мне и Герц. Третье: профилактическая уборка кухонных блоков 1, 2 и 3; кухни содержи в идеальном порядке. Четвертое: очередной дефектоскопический осмотр основного каркаса; отчет главному механику. Все.
– Задачи приняты, – ответила Лара.
Со временем все эти и многие другие задачи будут автоматизированы и станут выполняться ИИ по списку, без участия человека. Но так как полет был экспериментальный, ответственность высока, а практика применения ИИ в таких случаях была ограничена «умными домами» (вернее, их масштабируемыми моделями, управляющими крупными объектами), было решено до выхода на орбиту Юпитера контроль за исполнением задач возложить на персонал станции и, конечно, лично на Казимирова.
Пока все шло по плану. Земля в иллюминаторе постепенно превращалась в малюсенькую точку. Кто-то, у кого пока не было большого объема работ, до сих пор наблюдал за ней, прислонившись щекой к прохладному пластику переборки. Кто-то перебирал личные вещи, инструменты, документы, просто искал, чем себя занять, не в силах унять волнение, оставшееся с момента старта с Земной орбиты. А кому-то работы уже хватало по горло; расслабляться придется после, когда появится уверенность, что все идет по плану.
По коридорам и отсекам КИС сновали разнообразные роботы. Они и предназначались для разных целей. Роботы-дефектоскописты проверяли своими ультразвуковыми сканерами целостность структур станции, чтобы предотвратить возможные аварийные ситуации. Роботы-механики отвечали за сварку, электромонтаж, механические работы на станции. Были научные роботы, игравшие роль ассистентов в научных исследованиях; их было немного и пока они находились в доках – исследования еще не начались. Человекообразные роботы-андроиды отвечали за сервис, уборку, чистку и обслуживание помещений корабля, проще – за помощь «населению» станции.
Всеми роботами на КИС управляла Лара, что также было уникальным нововведением. Если бы ИИ управлял каждым роботом, каждым андроидом, каждой умной деталькой на станции, то просто перегрузил бы сотнями разнородных целей свой квантовый процессор. Поэтому управление происходило по другому принципу. Получая конкретную задачу, которую должны были выполнять роботы, Лара клонировала свое ядро (читай – саму себя любимую, но без обширной базы данных) в конкретного робота; у каждого робота был свой собственный малый квантовый процессор, свой «мозг». Клонировала с одной конкретной поставленной этому роботу задачей. В итоге получалась одна центральная Лара и десятки роботов тоже-Лар, которые выполняли свои функции в совершенно автономном режиме.
Поэтому задачей уборки кухонь Лара вовсе не обременяла свой интеллект. Эта задача была поручена очередной тоже-Ларе, андроиду, который и предназначался для выполнения таких операций. Лара загрузила в матрицу андроида свое ядро с описанием задачи и всех необходимых для выполнения действий, после чего переключилась на выполнение следующей функции.
Эта тоже-Лара была андроидом, похожим на человека во всем, кроме своего двигательного аппарата. Вместо ног у него были четыре колеса на гидравлических подвесках. И, конечно, не было ни волосяного покрова, ни кожи, только пластиковый корпус. Андроиды, похожие на человека почти до степени смешения, уже давно существовали. Но не было смысла применять их на космической станции из-за скудного функционала и неуниверсальности. Просто считалось, что к обслуживанию человекоподобными роботами люди относятся спокойнее, чем, скажем, если это бы делал миниатюрный железный трактор с полудюжиной манипуляторов.
Но сейчас на кухне №2, которую должен был обслужить андроид, людей не было. Из всех живых существ там был только большой серый пушистый кролик, сидящий в своем вольере, в углу отсека. При планировании миссии психологи посчитали, что наличие на корабле нескольких живых существ благотворно скажется на персонале станции. Но личные питомцы не поощрялись. Поэтому животных разместили в помещениях общего пользования, коими, не считая некоторых лабораторных и технических отсеков, были кухни. В кухне №1 таким животным была белка, в кухне №3 – игуана. Еще была кухня №4, которая была резервной; соответственно, питомцев в ней не было.
Попав в отсек кухни №2, тоже-Лара принялась выполнять свою миссию – приводить ее в идеальный порядок. В данный момент это было несложно, так как люди были заняты другими делами. По всем прикидкам, данная миссия никак не могла занять у андроида более пяти минут времени. Если бы в дело не вмешался случай.
Металло-полимерный корпус станции сверкал в пространстве яркой новорожденной звездочкой, отражая свет Солнца, как и любой другой подобный объект. И прямо на свет этой звездочки из гулкой пустоты космоса летела черная, оплавленная безымянным вселенским горнилом, блестящая глыба. Со стороны было странно и немного жутко наблюдать, как обломок породы, схожей с земной вулканической, словно прицельно запущенный из громадной пращи, несся прямо к КИС. Вряд ли стоило полагать, что кто-то специально направил его своей рукой прямо наперерез станции, но вероятность того, что курсы двух таких объектов пересекутся, была крайне мала. Тем не менее, это произошло. Кусок звездной материи массой килограммов в пятьдесят врезался прямо в отсек кухни №2, где в это время трудился андроид.
Казимиров стоял, уперевшись ладонью в переборку, и сквозь дверной проем наблюдал, как двое инженеров в сопровождении робота-помощника проводили диагностику блока двигателей. И даже напевал про себя какую-то привязчивую мелодию. Пока полет шел без сучка и задоринки, изначальное возбуждение постепенно превращалось в приятное спокойствие.
Сильный толчок повалил его на пол и заставил инстинктивно сгруппироваться. Люди в техническом отсеке тоже полетели на пол, одновременно пытаясь удержать от падения кейс с диагностическим инструментом. В этом им помог приземистый робот, устоявший на своих колесах. Хотя пол и переборки были отделаны именно для такого случая мягким пластиком, удар все равно был болезненный.