Артек. Сквозь Столетия

© ООО «Фреш-Фильм», автор сценария – А. Ананикян, Е. Вихарев, С. Юдаков, И. Торотько, М. стаховская, М. Караева, режиссер-постановщик – А. Ананикян, К. Захаров.

© Ольшанская Е., текст, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Разбитое окно и новый рэп

Не каждая семья может похвастаться великими предками, особенно если они были героями России. Митя Неверовский мог. Его прапрапрапрадедушка был знаменитым генералом. Он участвовал во многих сражениях, получил множество наград, а в 1812 году, во время войны с Наполеоном, совершил настоящий подвиг, удерживая неприятеля, во много раз превосходившего его дивизию. Генерал Дмитрий Петрович Неверовский был одним из самых храбрых русских воинов. Его имя вписано в историю большими золотыми буквами.

Всё это Митя много раз слышал от своих родителей, и всё это его совершенно не волновало. Скорее, раздражало. Особенно когда папа начинал говорить, что в Митином возрасте, в четырнадцать лет, будущий герой знал четыре языка, математику, баллистику и никогда не грубил родителям.

Правда, самому Мите было тринадцать. У него и с русским-то языком было не очень, не говоря уже про математику. Зато он уже был звездой интернета в кругу любителей хип-хоп музыки. У него был раскрученный аккаунт и много подписчиков. Больше всего он любил сочинять и исполнять рэп. А потом любоваться количеством лайков и восторженными комментариями.

Вот и сейчас он репетировал новый хит, ради которого разбил окно в школе. Сидя в наушниках, Митя вдохновенно исполнял:

Митя не сразу заметил, как в комнату вошли родители. Увидев их, юный рэпер снял наушники и гордо произнёс:

– Оу! Мам-пап, вы тут? Заценили?

– Заценили, Мить, – укоризненно сказал папа. – Мало того, что ты разбил окно Светлане Ивановне, так ещё этим в своей песне хвастаешься.

Ну вот опять! Как же достали эти предки со своими нравоучениями. Мало их он выслушивал в школе от той же Светланы Ивановны, так ещё и дома.

– Стекло-то ради хайпа было, пап! – недовольно объяснил Митя. – Зато классный трек получился. Между прочим, подписоте зашло.

– По-твоему, хвастаться хулиганством – это круто? – продолжал папа.

«Вот ведь докапываются!» – подумал Митя, а вслух спросил:

– А по-твоему что круто?

На это папа достал свой смартфон и включил песню. «Всегда быть рядом не могут люди, всегда быть вместе не могут люди. Нельзя любви, земной любви пылать без конца…» – запел женский голос.

«Вот отстой», – пронеслось в голове у Мити. Его ужасно раздражало, что родители так были зациклены на своих древних идеалах и не хотели понимать современных трендов. Ведь рэп – это круто! В рэпе ты можешь быть собой, говорить о том, что тебя волнует, и для этого не нужно быть оперным певцом. Рэп – энергия и драйв, который «качает» слушателей где угодно – хоть на вечеринках, хоть на улицах. Митя несколько раз пытался объяснить родителям, почему он увлекается рэпом, но разве они хоть немного попытались его понять?! И вот опять подсовывают какую-то заунывную мелодию.

– Только не это… – Митя замахал обеими руками.

– А ты послушай, сынок. – Папа сделал громче. – Вот это настоящая песня. О чём-то высоком, о важном. А разбитое стекло не делает тебя крутым.

– Разбил и разбил! – Митя уже не мог сдержать своего раздражения. – Это в ваше время о высоком думали, а у нас главное – хайп.

А дальше началась знакомая «песня». Про конфликт поколений, про то, что он, Митя, обещал себя хорошо вести, что родители тоже были детьми, но потом выросли и многое поняли и что ему ещё многому надо научиться… Одним словом – тоска.

Сам Митя считал себя вполне взрослым. Сейчас ему предстояло отправиться в лагерь «Артек», и он надеялся, что там, выступив со своим рэпом на столетнем юбилее знаменитого международного детского центра, наберёт ещё больше поклонников и подписчиков. Тем более что его день рождения попадал как раз в юбилейную смену, и это тоже можно было улётно обыграть. Но папа умудрился всё испортить, снова зарядив про великих предков:

– Дима, твоя прабабушка стояла у истоков лагеря. Вот это круто, как по мне. Этим можно гордиться. Ты уж будь добр, не опозорь нашу фамилию.

– Прабабка – топ, – Митя показал большой палец. – Теперь надо прадеда обсудить.

– Митя, хватит ёрничать, – не выдержала мама.

А папа – Пётр Дмитриевич Неверовский, между прочим, известный врач – похоже, готов был всерьёз разозлиться. Он не любил, когда сын начинал иронизировать над семьёй.

– Твой прапрапрапрадедушка был…

На этих словах Митя обычно загибал четыре пальца, на каждое «пра» по одному. Это же он проделал и сейчас, окончательно расстроив не только отца, но и маму.

– Митя! Не паясничай! – сказала она резко.

Уже несколько лет Неверовские жили в загородном доме, и Митя мало общался с ребятами офлайн. Конечно, у него были приятели в школе, на тренировках по боксу и на танцах, куда его уговорила пойти мама «для развития пластики и чувства партнёрства», но после занятий все быстро разъезжались по домам, и на разговоры времени не хватало. Ещё он увлекался конным спортом, но там он общался только с лошадьми. Основная жизнь Мити проходила в интернете и в его аккаунте.

Когда родители сказали, что хотят отправить его в Артек, Митя сначала взбунтовался. Если уж и ехать куда-нибудь, так лучше к океану. Например, в Тайланд, где вкусные фрукты, прикольные местные жители и много диких обезьян. И ещё там можно гонять на скутере.

Но родители твёрдо стояли на своём, а подписчики, когда узнали об этом, стали писать в комментариях, что Артек – это просто вау! Кто в Тайланде оценит его рэп? А в Артеке он сможет по-настоящему прославиться. Ведь там есть знаменитая «Артек-Арена», выступить на которой очень почётно! На ней проходят самые обалденные движухи: концерты, фестивали и даже телесъёмки. Огромная сцена, мощные колонки, световые шоу и трибуны, которые вмещают тысячи людей.

Митя узнал, что в 2023 году там снимали фестиваль детских команд КВН – пять тысяч зрителей, включая три с половиной тысячи артековцев и ещё кучу школьников из Крыма, орали от восторга! Всё выглядело так, будто ты попал на концерт мировой звезды. Он ещё погуглил и выяснил, что на этой арене выступали настоящие знаменитости – Полина Гагарина, Дима Билан, Сергей Лазарев и даже Филипп Киркоров.

Но круто там было не только из-за них. Это было место, где ты сам мог стать звездой: спеть, станцевать, показать свой талант и услышать рёв толпы, от которого мурашки по коже. Ребята, которые там были, рассказывали, что выступать перед такой толпой и в таком месте – это как попасть в настоящее кино!

Сейчас, когда от Артека Митю отделяло полтора дня пути, его эмоции болтались из стороны в сторону, как на качелях. С одной стороны, ему хотелось оказаться среди сверстников и выступить со своей песней на концерте, с другой – он немного боялся. Как сказал их сосед по посёлку, рыжий дядя Лёша: «Ты, Митя, со своим интернетом совсем одичал». Митя хоть и ёрничал в ответ, но в глубине души понимал, что дядя Лёша прав. Но отступать было некуда, автомобиль стоял у крыльца, и папа уже протирал стёкла.

Митя вышел из дома, закинул чемодан с рюкзаком в багажник, поправил наушники и сделал селфи. Через минуту он уже ловил смайлики под короткой подписью: «Скоро новый трек. Лайв на „Артек-Арене”». Митя так увлёкся реакциями подписчиков, что не услышал маму:

– Солнышко, давай быстрее! Мы на поезд опоздаем.

– И зачем мы ему наушники купили? – печально сказал папа. – И так через раз реагировал, а теперь вообще…

– Ты бы помягче с ним, он ведь ещё ребёнок, – мама всегда старалась защитить сына.

Со словами «хочу, чтобы он вырос достойным мужчиной» отец подошёл к Мите и снял наушники.

– Сын, послушай… Меня должны подменить в больнице. Если не случится форс-мажора, может быть, получится приехать на твой день рождения в Артек.

– «Если», «может быть» – как всегда, – обиженно отозвался Митя.

Он очень старался быть независимым, но сейчас ему хотелось быть уверенным, что, когда он будет выступать на «Артек-Арене», родители окажутся рядом.

– Мить, хватит, – сказала мама, – наш папа – доктор, и от него зависят жизни многих пациентов.

– Про чужих он думает, а на собственного сына времени нет, – пробурчал Митя. – Так, мелочь, всего лишь дэрэ и первое выступление в Артеке.

Первый день

Путешествие на поезде прошло довольно скучно, интернет то и дело пропадал, а общаться с попутчиками большого желания у Мити не было. Когда поезд наконец прибыл на вокзал, стало немного повеселее. Солнце, синее небо, новые картинки перед глазами. Ребят рассадили в автобусы и повезли в сторону Гурзуфа.

За окном мелькали красивые крымские пейзажи, и Митя вспоминал слова мамы о том, что в этом месте необыкновенная природа, которой можно наслаждаться целыми днями. «Надеюсь, там будет чем ещё заняться, кроме того, чтобы глазеть на кусты и деревья», – думал Митя. Хотя красота за окном автобуса нет-нет, да притягивала его взгляд.

В день заезда на площади Артека царила полная суматоха. Вожатые в красных галстуках собирали ребят в группы, переходили от одной кучки к другой. На большом экране мелькали кадры истории Артека от самых первых дней до нынешних. Между группами бегала режиссёр юбилейного мероприятия – девушка в чёрной бейсболке с красивым именем София. Она то и дело заглядывала в свой планшет, давала указания. Сейчас София что-то бурно обсуждала с забавным толстяком в морской фуражке. Толстяк держался очень важно и имел для этого все основания – это был первый заместитель директора лагеря, Андрей Андреевич Птичкин.

Митя же сидел в стороне и чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Общее возбуждение его никак не трогало, и он хотел только одного – побыстрее оказаться в тишине, чтобы пообщаться, наконец, со своими подписчиками. Но тут к нему подошел симпатичный высокий парень и сел рядом:

– Я так хотел сюда попасть, – мечтательно сказал он. – Говорят, тут круче, чем в Хогвартсе.

– Да уж, – презрительно хмыкнул Митя.

Мимо ребят неспешно прошествовал невысокий мужичок в рыжем парике и с рыжей бородой, чем-то похожий на соседа дядю Лёшу.

– Всем-всем добрый день! – произнёс он, обращаясь в пространство.

– А это что ещё за фрик? – ухмыльнулся Митя.

– Это не фрик, это Абсолют, – ответил парень, – хранитель снов, талисман Артека. Ты чё, бро, ничего про Артек не знаешь?

Митя не знал. Оказалось, что Абсолют – действительно важная персона. В тридцатые годы (лагерь тогда только-только начал существовать) во время тихого часа медсёстры и вожатые ходили по лагерю и предупреждали: «Ребята, а сейчас – абсолютная тишина». С тех пор и возник этот таинственный мифический персонаж, которого ещё называли Покровителем тихого часа.

– Какой Хогвартс, такой и Хагрид, – пробормотал Митя, глядя вслед рыжему «талисману».

– Я Роберт, – сказал парень и протянул руку. – Можно просто Роб. А тебя я сразу узнал.

– В смысле «узнал»? – удивился Митя. – Я же не Гарри Поттер, и у меня нет шрама.

– Твою сторис с анонсом в группу репостнули, – Роберт протянул телефон, где на экране было Митино видео, которое он сделал, только приехав в Артек.

– Хайпятся на мне, – отозвался Митя, скрывая удовольствие. – Но СММщик ничё, шарит, а то я думал, здесь одни скуфы работают.

Пока Митя болтал с новым приятелем, Андрей Андреич Птичкин демонстрировал бурную деятельность. Сначала он дал указания режиссёру Софии, а потом имел короткий, но эмоциональный разговор по телефону с директором лагеря Сергеем Сергеевичем Курочкиным. Да-да, тем самым, нашим давним знакомым. Курочкин поручил Андрею Андреевичу провести вместо него экскурсию, а затем сразу же зайти к нему. Сергей Сергеевич собирался покинуть пост директора. За хорошую работу он получил повышение и должен был отправиться в Москву. И эта новость очень волновала его заместителя.

За время работы с нынешним директором Птичкин научился мыслить широко и ставить перед собой большие, амбициозные задачи. Сейчас он почти не сомневался, что займёт место Сергея Сергеевича, и поэтому с повышенной готовностью бросался выполнять каждое его поручение.

– Конечно, Сергей Сергеевич, всё понял. Лечу выполнять!

София попыталась обсудить с ним костюмы для юбилея, но Птичкин уже вовсю «махал крыльями».

– Синицына, ну что ты мне каждый день об этом напоминаешь?! Я тебе год назад пообещал эти костюмы? Ну и всё. А сейчас мне некогда, шеф важную задачу поставил – экскурсию провести! – оборвал он её и, крикнув: «Дети, за мной!» – рванул вперёд.

Огорчённая София только его и видела. Разве что морская фуражка ещё долго мелькала вдалеке.

Увлекательная экскурсия

Первым делом Птичкин привёл детей к Дереву Желаний. С хозяйским видом похлопал по стволу и сказал:

– Легенда Артека гласит, что, если прикоснуться к нему и загадать желание, оно обязательно исполнится. Но надо понимать, что Дерево не даёт рыбу, оно даёт удочку.

Слова про рыбу и удочку он хорошо выучил – их знал каждый директор или заместитель, которые проводили экскурсии. После этого Андрей Андреевич привёл ребят к памятнику Пушкину и сообщил, что Александр Сергеевич был самым первым артековцем. Услышав это, Митя ухмыльнулся и сказал: «Да ладно», но на этот случай первый замдиректора был хорошо подкован и даже зачитал четверостишье:

А также рассказал легенду о том, что именно Пушкин закопал шишку, из которой потом выросло Дерево Желаний.

После Пушкина ребят подвели к гранитному памятнику Саманте Смит, американской школьнице, которая в 1983 году целых три дня провела в Артеке. В своём юном возрасте она выступала за мир во всём мире, и её тогда встретили здесь с большим радушием: пионеры устроили хоровод, подарили цветы и вынесли хлеб-соль.

Саманте предложили выбрать: жить с родителями в гостинице или в лагере. Она выбрала лагерь и поселилась в корпусе «Морского» вместе с советскими детьми. В том числе с Наташей Кашириной из Ленинграда, ставшей затем её подругой.

Саманта не была пионеркой, поэтому носила артековскую форму с бело-синим, а не красным галстуком. Но активно участвовала в мероприятиях, плавала в море, пела песни, включая знаменитую «Пусть всегда будет солнце», и обсуждала с детьми вопросы мира и дружбы. И ещё, как сообщил Андрей Андреевич, хорошо знала все легенды Артека.

Затем последовал домик основателя и первого директора лагеря Зиновия Семёновича Соловьёва и небольшой рассказ о его исключительно полезной деятельности.

Зиновий Соловьёв был выдающимся революционером, а последние годы своей жизни посвятил здоровью трудящихся, возглавляя Российское общество Красного Креста. Это ему пришла в голову идея организовать в Крыму первые здравницы, в том числе и для детей.

Сначала Зиновий Семёнович много ездил по Крыму и всё искал подходящее место. И однажды нашёл и вот что об этом написал: «Я как-то в тихий осенний вечер бродил по берегу моря около Аю-Дага. Золотились вершины гор, тихо шумели дубы и сосны, поступь шагов заглушалась плеском волны. Давно не чувствовал я такой тишины, покоя и красоты…» Тогда-то и зародился тут знаменитый лагерь!

Всё это рассказал ребятам Птичкин, а цитату Зиновия Семёновича зачитал с особо торжественным выражением лица.

– Опять про прошлое затирают, – тихо пробурчал Митя, но Андрей Андреевич его услышал и внушительно произнёс:

– Кто прошлое не знает, тот…

На этом месте он запнулся, потому что и сам не очень представлял, что ждёт того, кто не знает прошлого. Но тут его внимание отвлёк незнакомец с длинными волосами, который поднялся на крыльцо домика Соловьёва и взялся за ручку двери.

– Эй, мужчина, вы куда это собрались? – строго окликнул его Птичкин.

– Не переживайте, мне можно, – ответил тот. – Мне директор разрешил.

Вот это уже наглость! Андрей Андреевич приосанился и твёрдо произнёс:

– Я здесь директор!

– Разве? – удивился нахальный незнакомец. – Ещё с утра Курочкин Сергей Сергеевич был!..

– Так то с утра, – ответил Птичкин, – а вечером буду я. Так что отойдите-ка от культурного объекта, и побыстрее!

– А как вас зовут? – поинтересовался длинноволосый.

– Птичкин Андрей Андреевич. Запомните!

– Я запомню, – спокойно произнёс незнакомец. – Всего хорошего!

Андрей Андреич ещё раз с подозрением взглянул на мужчину, который молча смотрел на него с улыбкой, и снова обратился к ребятам:

– В общем, дети, прошлое надо знать! А теперь вам пора в корпуса.

Он махнул рукой, вожатая Юля позвала ребят за собой, а Андрей Андреевич сказал сам себе, но достаточно громко, чтобы неизвестный мужчина его услышал:

– А мне пора в мой новый кабинет.

Вот так облом!

Наверное, вы уже догадались, что Андрей Андреевич Птичкин метил приземлиться точно в директорское кресло. После экскурсии он действительно отправился прямиком в кабинет Сергея Сергеевича. Во-первых, его туда просил зайти Курочкин, а во-вторых, ему и самому не терпелось поскорее оказаться там, где он теперь будет бывать каждый день на законных основаниях. А в этом Птичкин ни секунды не сомневался.

Когда он зашёл, кабинет оказался пустым, и Андрей Андреевич мог спокойно насладиться мечтами о своём будущем. От избытка чувств он заговорил сам с собой:

– Я знал, что вы сделаете правильный выбор. Должность директора просто создана для меня!

Он представил, что напротив сидит Курочкин и умоляет занять место руководителя Артека, перечисляя его, Андрея Андреевича, заслуги:

– О, не стоит, вы мне льстите! – Птичкин зажмурился от удовольствия.

Потом встал, подошёл к большому столу, покрытому добротным зелёным сукном, и аккуратно провёл по нему рукой.

– Нет-нет, это отличная вещь, – продолжил он воображаемый диалог. – Стол я хотел бы оставить. О, ну что вы, не вставайте! Впрочем, если вы настаиваете… Не могу вам отказать. Хорошо, я сяду…

Птичкин уселся в большое кожаное кресло и прикрыл глаза. Он выглядел таким довольным, что казалось, будто нежится в тёплой ванне с ароматной пеной. Продолжая мечтать, Андрей Андреевич начал покачиваться в кресле, откинулся назад, положил одну ногу на стол и… рухнул на пол вместе с креслом. Бумс!

И куда только девался весь его важный вид?! Птичкин с трудом встал, потирая ушибленный бок, и поднял кресло, которое, как ему показалось, слегка перекосилось. В этот момент дверь кабинета открылась и вошёл Курочкин с тремя сотрудниками.

– Сергей Сергеевич! Вызывали? А я вас тут жду! – затараторил Андрей Андреевич.

– Вы уж тут как тут! – улыбнулся Курочкин и встал перед столом. – Дорогие коллеги! – начал он. – Я собрал всех вас сегодня, чтобы сообщить важную новость. Как вы уже знаете, за нашу с вами хорошую работу меня переводят на повышение, и я уезжаю в Москву. Как мне ни грустно, но я оставляю место директора.

Во время всей речи Курочкина Андрей Андреевич кивал, а на последних словах не выдержал и так радостно воскликнул «Да!», что все с удивлением обернулись на него. Возникла неловкая пауза. Птичкин крякнул, одёрнул рубашку, поправил кепку и фальшиво-расстроенно произнёс:

– Да как же мы без вас, родненький вы наш, Сергей Сергеевич…

Как будто именно это он и хотел сказать! Вот хитрец.

– Так вот, – продолжил Курочкин, – а моё место займёт…

Тут он сделал паузу, и Птичкин широко осклабился.

– Надёжный, ответственный, умный, талантливый… – Сергей Сергеевич загадочно улыбнулся. – Чуткий к детям руководитель. Я уверен, вы будете рады…

Ещё как! Птичкин сделал шаг к столу и не заметил, как дверь приоткрылась и в кабинет зашёл тот самый длинноволосый незнакомец, с которым Андрей Андреевич встретился возле домика Соловьёва и которому назвался директором лагеря.

– Вот и он!

Курочкин протянул руку в сторону длинноволосого, но Андрей Андреевич этого опять не заметил, потому что глаза его были прикрыты, как у кота, который только что объелся сметаны.

– Вы сделали правильный выбор! – произнёс он нежно.

– Согласен, – отозвался Курочкин и торжественно сказал: – Проходите, Егор Фёдорович, проходите. Прошу любить и жаловать – новый директор Артека, Егор Фёдорович Клюев.

– Проходите, Егор Фёдорович… – начал было Птичкин и тут же осёкся, увидев длинноволосого.

Вот это да! Такого облома у Андрея Андреевича давно не было! Он вытаращил глаза и смог вымолвить только одно слово:

– Ты?

– Не ты, а вы, – поправил его новый директор.

А Курочкин, как ни в чём не бывало, с милой улыбочкой произнёс:

– А это ваш заместитель – Андрей Андреевич Птичкин.

– Это я запомнил, – с ехидной усмешкой сказал Клюев.

Новый директор обошёл вокруг стола, встал по-хозяйски, упёршись руками в зелёное сукно, и насмешливо поглядел на Птичкина. Бедный Андрей Андреевич от такой неожиданности застыл как вкопанный, уставился в одну точку и замолчал.

– Кстати, Андрей Андреич занимается подготовкой к столетию Артека, – ласково проговорил коварный Курочкин.

Клюев кивнул и по-деловому произнёс:

– Спасибо за оказанное доверие, Сергей Сергеевич, надеюсь, я вас не подведу. Если никто не против, я бы хотел завтрашнее утро начать с проверки, как идёт подготовка к столетию Артека.

– Вот это по-нашему, по-артековски, сразу в бой! – обрадовался Курочкин и хлопнул Клюева по плечу.

– Артековец сегодня – артековец всегда! – отрапортовал Клюев.

«Выскочка, пижон, наглец…» – подумал Птичкин и вышел из кабинета вслед за Клюевым и остальными сотрудниками. Сергею Сергеевичу нужно было собрать свои вещи и попрощаться с родными стенами. Когда дверь за ними закрылась, в кабинете вдруг раздался звук падающего тела и крик: «Аааааа!»

«Всё-таки сломалось кресло», – подумал несостоявшийся директор Птичкин и злорадно ухмыльнулся. «Так тебе и надо, Курочкин».

Второй день – много впечатлений

На следующий день началась полная суматоха. Новый директор спрятал волосы под бейсболку, отчего сразу стал выглядеть более солидно, но в то же время современно. И активно взялся за дело.

Все сотрудники, вместе с режиссёром Софией и, конечно же, Андреем Андреевичем Птичкиным, как заведённые, бегали за Клюевым и демонстрировали свои успехи в подготовке к столетию лагеря. Когда дело дошло до репетиции на сцене, Егор Фёдорович нахмурился.

– Почему так мало костюмов? И почему они все одинаковые? – обратился он к Софии.

– Андрей Андреевич так сказал… – ответила режиссёр.

– Андрей Андреевич! – крикнул Егор Фёдорович. – Почему мы так мелко мыслим? Ведь история Артека – это история всей страны, понимаете? Давайте добавим артековские легенды, Абсолюта, Пушкина не забудьте. Костюмы XVII, XVIII, XIX века.

– А это тут причём? – удивился Птичкин.

– Как причём? – воодушевился Клюев. – Это же наше прошлое. А без прошлого нет будущего! А будущее – это наши дети! И они должны знать историю своей страны!

«Надо будет запомнить, про прошлое и будущее», – подумал про себя Птичкин, а вслух сказал:

– Ладно.

Но новый директор не унимался:

– Что «ладно»? Сделаете? А то вы говорите «ладно», а ничего не делается! Палатки для реконструкции стоят?

«Вот привязался!» – рассердился про себя Птичкин. Но ничего не поделаешь, нужно было соблюдать приличия.

– Вас ещё не назначили, когда я их поставил, – попытался пошутить Андрей Андреевич.

– Домик Соловьёва готов?

– А чего его готовить? Сто лет простоял и ещё сто простоит, – замдиректора старался держаться миролюбиво, хотя недавний шок и обида ещё не прошли.

– Ладно, проверим, – сказал Егор Фёдорович и махнул рукой, приглашая идти дальше.

Сотрудники во главе с директором двинулись вперёд и встретились с группой детей под руководством вожатой Юли, где были Митя и Роберт.

– Всем-всем!.. – начал Клюев.

– Добрый день! – хором ответили артековцы.

– Ребята, познакомьтесь, – сказала Юля. – Это новый директор нашего Артека, Егор Фёдорович Клюев, а это его заместитель, Андрей Андреевич Птичкин.

Роберт толкнул Митю в бок и прошептал:

– Ого! У них тут традиция, я смотрю. Основал лагерь Соловьёв, был директор Курочкин, сейчас вот Клюев.

– А ещё Птичкин этот, – подхватил Митя. – У них, что, без пернатой фамилии не берут?

Взрослые и дети разошлись в разные стороны, а Андрей Андреевич остановился, достал телефон и начал нервно нажимать на экран. Нужно было проверить, всё ли в порядке с палатками и домиком Соловьёва. Как выяснилось, ничего не готово. А всё потому, что Андрей Андреевич забыл вовремя дать отмашку, и палатки до сих пор оставались свёрнутыми.

Мимо кресла

Андрей Андреевич Птичкин очень любил Артек. В первый раз он попал сюда после первого класса, на целый год раньше положенного возраста. Приезжать в лагерь на общих основаниях можно было начиная с восьми лет, а ему было только семь.

Его родная тётя Вера, сестра мамы, работала на кухне и пекла исключительно вкусные пирожки. Ей удалось договориться, чтобы племяннику разрешили пожить в лагере под её присмотром. Андрюша был на полтора года младше остальных, и ребятам было с ним не очень интересно. Маленькому Птичкину приходилось занимать себя самому. Что, впрочем, его совсем не огорчало. Запах свежеиспечённых пирожков был таким соблазнительным, что скрашивал любые неприятные моменты. Стоит ли говорить, что столовая с кухней стали его самым любимым местом?

Когда Андрюша подрос и приехал в Артек уже на законном основании, он стал активно участвовать в общих мероприятиях и старался не отставать от товарищей. Но образ тётьвериной выпечки с румяной корочкой и нежным тестом, которая продолжала радовать школьников, постоянно витал в его голове и неудержимо тянул на кухню. Не было ничего более приятного, чем перед вечерним отбоем заглянуть к тёте и получить от неё дополнительный паёк в виде того же пирожка, а иногда и порции макарон с котлетой. Да, Андрюша любил поесть, и довольно скоро его стали называть «пухляшом», и с этим надо было что-то делать. Такое прозвище ему вовсе не нравилось.

Довольно скоро он обнаружил в себе одно важное качество – желание руководить. И тогда, наконец, всё встало на свои места. Юный Птичкин быстро попробовал себя в роли помощника вожатых и следил за тем, чтобы все команды выполнялись точно и в срок. Правда, ему это не всегда удавалось.

Надо признаться, что Андрюша Птичкин был немного ленив и ему не нравилось работать самому. Но было приятно получать одобрение и похвалу. Он любил найти укромное место, где мог свободно откинуться на спину и, глядя в небо или в потолок, помечтать о том, что задание уже выполнено, его при всех громко хвалят на общей линейке и ему торжественно вручают… корзинку с пирожками.

Но если про его любовь к сдобному тесту знали многие, то про слабость мечтать и лениться долгое время не знал никто. Зато все усвоили, что у пионера Птичкина громкий голос и, если надо, он так крикнет, что услышит даже тётя Вера на кухне. Однажды, когда один из вожатых простудился и не мог говорить, позвали именно Птичкина, чтобы озвучить для всего отряда важную информацию. Тогда-то Андрей Андреевич окончательно понял, что его жизненное призвание – быть начальником. Ему очень нравилось раздавать указания, требовать отчёта и делать замечания.

Став взрослее, он начал участвовать в конкурсах на должность вожатого, несколько раз выигрывал, приглянулся Курочкину и в конце концов стал его заместителем. После этого его мечты выросли до размеров всем известного Волшебного Дерева. Андрей Андреевич стал грезить о директорском кресле. Разве он мог подумать, что хитрый Курочкин быстро его раскусит и поставит на своё место какого-то Клюева?! Впрочем, Андрей Андревеич не терял надежды и оптимизма. Он был твёрдо настроен доказать всем, что он здесь самая важная и незаменимая персона.

И тут хейтеры!

Митя и Роберт тем временем подошли к «Артек-Арене». «Какая огромная!» – с восхищением подумал Митя и поднялся на неё. Да уж! О выступлении на такой сцене можно было только мечтать. Не зря он всё-таки сюда приехал.

– Даже не верится, что мы тут будем выступать, – сказал Роберт. – Пять тыщ зрителей в зале. Круто! Хотя, вообще, тут не только поют. Здесь всякие умные движухи бывают: презентации проектов, мастер-классы. А ещё спортивные матчи и показы всяких крутых штук. Прикинь? Тут можно не только отрываться, но и мозг прокачать. Здесь даже телепроект снимали. «Детская Новая Волна», слышал?

Но Митя уже не слушал своего нового товарища. Ему представилось, что весь зал заполнен публикой, он сам стоит посередине с микрофоном и все с восторгом смотрят только на него. Он как будто только что вышел на сцену и собирается исполнить свой рэп. Ведущий объявляет: «Только сегодня, только для вас! Единственный и неповторимый Митя Неверовский со своим новым хитом!» Мите слышится, как зал вместе с ареной сотрясается от аплодисментов и гудит: «Митя! Митя!»

Митя зачитал эти строчки и вдруг услышал:

– Ты это собираешься петь на концерте? – к нему подошёл мальчик по имени Макс. – Если честно, «Лил Пушкин» и «подружки» на рифму века вообще не тянет.

Юный рэпер очнулся, увидел, что зал пустой, а перед ним стоит наглый критик, который выражает не восторг, а непонятно что.

– Тебя кто-то спрашивал? – взбеленился Митя.

– Ты мне выбора не оставил, – ответил Макс. И добавил с иронией: – Такой хит!

– Вали отсюда! – Митя почувствовал, как напряглись мышцы на руках.

– А то чё? Про чудное мгновенье зачитаешь? – нагло отозвался Макс.

Неизвестно, чем бы закончилась стычка, если бы на помощь не пришла режиссёр София. Она заметила, что между двумя парнишками назревает ссора, и вовремя вмешалась:

– Эй, ребята, что вы там устроили? – крикнула она. – Слезайте немедленно со сцены!

Митя пошёл к лестнице и, напоследок окинув Макса презрительным взглядом, спустился. Ох уж эти хейтеры! В Митином аккаунте их тоже хватало, особенно поначалу, когда он только начинал его вести. Но Митя с ними быстро расправился. Вернее, его поклонники. Некоторые из них так любили рэп и Митю, что при одном только слове против его творчества сами превращались в хейтеров этого хейтера. В конце концов у критиков пропала охота комментировать, и они постепенно исчезли из числа подписчиков. А если и остались, то сидели тихо и не отсвечивали.

Не Митин день

Научиться вязать морской узел – целая наука. Ткацкие, хирургические, мясничные, мельничные… От одних названий голова идёт кругом! А если серьёзно, то от надёжно завязанного узла зависит очень многое. Если кто не знает, послушайте!

Тросы на парусном флоте – тяжёлые и жёсткие от впитавшейся в них соли, и узлы из них надо уметь вязать быстро и крепко. С помощью узлов пришвартовывают корабль, поднимают грузы, берут на буксир, проходят через рифы. Но мало хорошо завязать узел, надо сделать так, чтобы его можно было легко развязать, сделав в конце особую петлю. Потянешь за неё – узел и развяжется. И не надо тащить для этого свайку – специальный инструмент с железным стержнем, чтобы пилить канат. Когда в экстремальной ситуации счёт идёт на минуты, а то и на секунды, некогда совершать сложные действия. Надо так: дёрнул – и готово! А поскольку от надёжности узлов зависит безопасность корабля, то каждый матрос обязан уметь быстро и правильно вязать узлы даже в темноте, даже во время шторма на высоких мачтах.

Вот такому важному навыку обучались артековцы, разделившись на две команды. Они завязывали узлы на скорость. И только Митя демонстративно сидел в стороне с учебным тросом на шее и с телефоном в руках. Конечно, команда «Альбатросы», в которой был Митя, проиграла. Ребята из обеих команд справились с заданием одновременно, но, поскольку один из игроков проигнорировал процесс, победа досталась «Чайке».

– Что ты там делаешь вообще? – раздражённо завопил противный хейтер Макс.

– Эй, надо работать всем вместе, мы же команда! – сказал расстроенный Роберт, подходя к Мите.

– Я сюда выступать приехал, – ответил Митя. – Как мне морские узлы на концерте помогут?

Это был явно не Митин день. После состязания по морским узлам пришла вожатая Юля и забрала детей разучивать танец дружбы. Митю поставили в пару с высокой девочкой и заставили выполнять какие-то непонятные движения. В своё время этот танец придумал Соловьёв, чтобы (вы не поверите!) научить детей меньше стесняться друг друга. В то время, в начале прошлого века многие ребята были, как бы сейчас сказали, слишком зажатые. А танец дружбы помогал не бояться сверстников и учиться находить контакт с каждым. Но Мите совсем не хотелось никаких контактов. И не потому, что он был стеснительным, просто его вполне устраивал узкий круг приятелей и виртуальное общение в интернете.

– Полный кринж – этот ваш артековский вальс! – громко произнёс Митя и снова отошёл в сторону с недовольным лицом.

Следующей мучительной процедурой стала игра в Артбол – традиционная артековская игра, похожая на вышибалы, но с немного другими правилами. Ребята снова разделились на две команды и взяли мяч, которым надо было вышибать противника с поля.

– Это чё за треш? – опять возмутился Митя.

– Да мы сами с тобой играть не хотим! – ответил светловолосый худенький парнишка.

И как будто дал команду – ату его! На Митю со всех сторон посыпались возмущённые реплики артековцев, прямо как удары мяча о землю:

– Пусть его другая команда берёт!

– Мы из-за этого единоличника всегда проигрываем!

– Можно этого Неверовского в другой отряд перевести?

– Думаете, мне с вами по кайфу?! – разозлился Митя. – Артбол этот ваш, купания, морские узлы – просто кринж! Танец – мегакринж!

– Тебе хоть что-нибудь нравится? – спросил его Роберт.

Митя презрительно пожал плечами, и тут снова вылез этот мелкий хейтер Макс:

– Ты чё, забыл? Он рэп читает. Ща покажу!

Макс довольно ловко спародировал Митю:

– За мой рэп шарят все твои подружки, зови меня Лил Пушкин.

Он громко рассмеялся, а за ним и все артековцы, которые были рядом и всё слышали. И даже те, кто был дальше и ничего не слышал, всё равно рассмеялись.

Совсем не так Митя представлял свои выступления в Артеке. А уж этот наглый наезд точно нельзя было просто так спустить с рук. Он сжал кулаки и бросился на Макса, но между ними быстро встал Роберт:

– Стой, бро! Слышь, хорош! Остынь.

Митя резко вывернулся, оттолкнул Роберта и отошёл. Внутри у него всё бурлило и кипело. «Чёртовы артековцы, – думал он. – И зачем я только согласился сюда поехать?! Лучше бы вообще дома остался! Сейчас бы уже ещё один хит выложил».

– Эй, Пушкин! Ты куда? Давай дуэль устроим! – противный Макс выглядывал из-за памятника Пушкину, возле которого столпились художники с мольбертами.

Недолго думая, Митя бросился к художникам и выхватил первую попавшуюся банку с краской.

– Эй, ты чего творишь?! Верни! – закричала девочка-художница.

– Мить, да подожди ты! – пытался успокоить его Роберт.

Парень, который снимал работу художников, развернул камеру и направил на Митю. Митя же размахнулся и со всей силы швырнул краску в сторону Макса. В него не попал, зато угодил прямо в бюст великого поэта. Зелёная краска залила лоб Пушкина и медленно стекла вниз.

– Как! Вы! Меня! Достали! – заорал Митя и со всех ног помчался прочь.

Явление Абсолюта

В любой непонятной ситуации надо сделать… что-то умиротворяющее. Митя отправился на берег моря и начал кидать камешки. Камни-блинчики два-три раза подскакивали на морской глади, а потом тонули. И только один вдруг проскакал раз десять! Митя даже привстал от удивления. Хотел было кинуть следующий, но вдруг услышал голос:

– Митя! Привет.

Он обернулся и увидел рыжего Абсолюта, только без очков. У Абсолюта были небесно-голубые глаза и добрая улыбка.

– Наши поступки – как крохотные зёрна, из которых вырастает огромное дерево нашей жизни, – начал Абсолют. – Так же, как и артековское Дерево Желаний когда-то было маленьким зёрнышком, но выросло в волшебное дерево, которое помогает исполнять желания. Если ты вдруг допустил ошибку в настоящем, оно может вернуть тебя в прошлое, давая шанс на перемены в будущем. Или на исправление. Понимаешь? Но лучше всего менять своё будущее здесь и сейчас.

Абсолют замолчал и с улыбкой смотрел на Митю. А Митя взял большой, тяжёлый камень, со всей силы кинул его в море и повернулся, чтобы уйти. Но всё же сначала решил ответить этот странному фрику:

– Дерево? Отправит в прошлое? Умоляю, бородач, пощади! Не буду даже придумывать, куда мне пора, но мне пора!

Митя развернулся и пошёл с пляжа, как вдруг его окликнул Роберт:

– Митя! Вот ты где… А мы тебя везде ищем.

Роберт быстро подошёл к нему и дружески хлопнул по плечу. Хороший парень этот Роб. Если бы ещё не тянул во всякие дурацкие активности.

– Да меня тут это фрик развлекает, – Митя махнул рукой в сторону моря.

– Какой фрик? – удивился Роб.

Митя оглянулся и почему-то не увидел своего странного собеседника. Абсолют как сквозь землю провалился. А может, нырнул в море?

– Реально Хогвартс… – пробормотал Митя и обернулся к Роберту. – Ладно, пошли.

Неприятный разговор

Недолго пришлось дожидаться Андрею Андреевичу вызова на ковёр в кабинет директора. Егор Фёдорович проверил, как идёт подготовка к юбилею, обнаружил множество косяков, и все они были на совести его заместителя.

Экспозиция в домике Соловьёва не сделана, концерт не готов, ни одной реконструкции, которая бы рассказывала об истории лагеря, тоже не было, а то, что Птичкин успел сделать, можно было назвать только «кое-как». А тут ещё эта вопиющая история с бюстом Пушкина, который один из артековцев облил зелёной краской. Полное безобразие, и только! Пока Птичкин в третий раз просматривал скандальное видео, Егор Фёдорович выговаривал ему по полной программе:

– Я, Андрей Андреевич, вам не Курочкин и ваши косяки исправлять не собираюсь! Чем вы занимались столько времени? Почему ничего не готово?

Клюев забрал мобильник, нашёл кадр, на котором Митя громко кричит «Как! Вы! Меня! Все! Достали!», и потряс телефоном перед лицом Птичкина.

– А это что такое? Это просто из ряда вон!

Что мог ответить на это Андрей Андреевич? Только пожал плечами и сказал:

– Понял. Накажем.

Тут Клюев и вовсе вышел из себя.

– Что значит «накажем»? Как вы себя с детьми-то ведёте? Это не наши методы. Разве вы не чувствуете, сколько в нём злости? Надо разобраться почему.

– То-то вы знаете, как должно быть в Артеке? Просто отправьте его домой, и всё.

Андрей Андреевич искренне не понимал, что этот новый директор на него взъелся. Можно подумать, первый раз такая история. За последний год Птичкин двоих таких недовольных домой отослал. Правда, от Сергея Сергеевича истинные причины тогда пришлось утаить. Курочкина как раз в этот момент в лагере не было, он ездил в командировку в Москву. А когда вернулся, Птичкин сказал, что ребятам якобы срочно надо было заниматься с репетиторами, и поэтому они уехали. Проверять Курочкин не стал, и эти случаи забылись. Но сейчас, похоже, повторить свой трюк Андрею Андреевичу не удастся.

– Как у вас всё просто! – продолжал возмущаться Клюев. – Вместо того, чтобы понять, что у парня на душе…

– Да вас директором только назначили! – отбрыкивался Птичкин. – А вы уже, можно подумать, знаток детских душ!

– Ну, знаете! – Егор Фёдорович закусил губу. – Это уже ни в какие ворота не лезет… Я думал, может, не стоит, но…. – Клюев взял ручку и занёс её над листом бумаги, лежащим на столе.

– Не выдержали? – улыбнулся Птичкин. – Увольняетесь?

– Вам ещё и весело! – Егор Фёдорович покачал головой. – Ставите под угрозу юбилей Артека и ещё шутки шутите? Сейчас вы получаете строгий выговор. А потом, на комиссии, я подниму вопрос о вашем увольнении.

Андрей Андреевич даже присел от такой новости. Это просто в голове не укладывалось! Уволить его, самого Птичкина, который был главным достоянием лагеря!

– Да на мне тут всё держится! Я здесь не первый день работаю, в отличие от некоторых. Вы, кстати, первый день на посту, а уже такие заявления делаете!

– Я, может, только и начинаю свой путь как директор, но, в отличие от вас, о детях думаю и уважаю традиции Артека!

Несколько секунд Клюев и Птичкин напряжённо смотрели друг другу в глаза, после чего Егор Фёдорович, не отводя взгляда, поставил на бумаге свою подпись и резко положил ручку на стол.

Да уж, хорошенький разговор у Андрея Андреевича с новым директором выдался, ничего не скажешь!

Потомок красноармейца

Егор Фёдорович Клюев в детстве никогда не отдыхал в Артеке. Его папа был офицером, и вместе с родителями мальчик часто переезжал с места на место. Такая уж судьба у тех, кто родился в семье военных.

Но Егор не жаловался! Ему нравились новые места и новые друзья. Рос он общительным, дисциплинированным и быстро приспосабливался к самым разным обстоятельствам. По вечерам маленький Клюев любил слушать рассказы о своих храбрых предках, которые тоже были военными. Его прапрапрадед был красным командиром. В доме висел его большой портрет, на котором был изображён статный мужчина в форме красногвардейца с револьвером на поясе, сурово глядящий из-под бровей. Отец Егора любил ставить его в пример сыну. И хотя тема Красной Армии давно перестала быть привлекательной для молодого поколения, Егор всё равно гордился своим славный предком.

Красный командир Фёдор Егорович Клюев был смелым, решительным и для врагов беспощадным. Если что было не «по-нашему», не по-советски, сразу хватался за револьвер! Впрочем, именно эти подробности в семье Клюевых особо не обсуждались. Было много другого хорошего в характере его предка, на что маленькому Егору следовало равняться.

Так или иначе, Егор вырос трудолюбивым, сознательным и ответственным. Выучился на историка, преподавал в школе города Симферополя, обнаружил в себе способности руководителя и стал директором – сначала школы, а потом Артека, где мы с ним и познакомились.

Его заприметил Курочкин, когда однажды они вместе оказались на конференции по воспитанию юного поколения. Сергею Сергеевичу тогда уже шепнули, что его ждёт повышение, и намекнули, что хорошо бы подыскать замену. Вот Курочкин и подыскал. На радость Артеку и на огорчение своему заместителю Андрею Андреевичу. А что было делать? Не мог же он оставить любимое детище в ненадёжных руках.

Артек за два рубля

На поляне лагеря располагалась большая палатка, посвящённая 1925 году. Почти такая же, с какой начинался Артек, когда вместо удобных корпусов стояло четыре брезентовых домика.

Благодаря усилиям нового директора её быстро привели в порядок, и теперь на стендах при входе можно было увидеть исторические фотографии, которые показывали, как зарождался Артек. Тут же были вывешены вырезки из старых советских газет 1925 года «Пионерская правда» и «Красный Крым». И более обширные статьи из архивов, где любознательные школьники могли прочитать много интересного. Например, то, что сначала эти земли купил знаменитый российский государственный деятель Григорий Потёмкин, чтобы они приносили плоды и кормили Россию. Потом он стал продавать их разным зажиточным людям, в том числе иностранцам.

В XIX веке польский поэт Гюстав Олизар купил место будущего Артека всего за два рубля серебром! Посадил здесь виноградники, масличные деревья и наслаждался их плодами. Выйдет, бывало, на свои плантации, вдохнёт полной грудью и скажет: «Эх, хорошо-то как! Надо бы ещё земли прикупить». Так оно и вышло, имение его ширилось. Но и другие знатные люди тоже покупали земли рядом. Наш великий Александр Сергеевич Пушкин отправлял сюда письма князьям Голицыным, а потом и сам удостоил это благословенное место своим присутствием.

Что тут говорить! Уже давно известно, что воздух в Крыму исключительно целебный. Вдыхаешь его – и все недуги растворяются, будто их и не бывало. А в местечке Артек, которое обнаружил Зиновий Соловьёв, он и вовсе был особенный.

Соловьёв сразу это понял, поэтому и основал здесь здравницу для детей с неприятной болезнью под названием «туберкулёз». Сейчас он уже не такой опасный, как раньше. Но в те времена эта болезнь была одной из самых вредоносных.

Если кто-то из ребят хотел подробнее узнать об Артеке, то мог прочитать следующее: «16 июня 1925 года лагерь был открыт. Утром 18 июня состоялся первый пионерский сбор, где главный врач Фёдор Шишмарёв познакомил ребят с режимом дня и с тем, как они проведут эту смену. Первым коллективом артековской смены стали 47 мальчиков и 33 девочки. Мальчикам и девочками было отведено по две палатки. Они стояли недалеко от моря, и больше ничего не было».

Но, как писали очевидцы, Зиновий Петрович не мог сдержать слёз от радости! А вот спустя два года появились первые домики. Они были совсем простые, из фанеры, но по сравнению с палатками – почти как отель 5 звёзд. Ну, хорошо, как 4 звезды.

Ещё через три года появился настоящий зимний корпус, и начиная с 1930 года в Артеке можно было отдыхать круглогодично! Тридцать пять тысяч детей побывали в знаменитом лагере с момента его открытия и до начала Великой Отечественной войны в 1941 году. Но это всё было в прошлом.

А пока наш герой Митя прошёл мимо этого стенда, глянул мимоходом и только хмыкнул – одна из фотографий висела и у них дома. Точно такая же.

Настроение у Мити было не очень. Сегодня был день его рождения, и, честно говоря, он думал провести его совсем по-другому. Конечно, подписчики его поздравили и с нетерпением ждали его триумфа на столетии Артека, но Митя даже не мог запилить нормальный видосик со своим участием. Почему? Хм… Его приятель Роберт не просто так искал его по всему лагерю. В юбилейную смену всем ребятам нужно было переодеться в форму первых пионеров лагеря: белую рубашку, тёмные шорты и красный галстук. По мнению Мити, такой прикид – полный кринж. Показаться в таком виде перед своими фанатами?.. Да вы смеётесь! Но выхода не было, пришлось подчиниться. Иначе можно было забыть о выступлении на юбилейном концерте.