Мерзавец. Сын моей подруги

Глава 1

Ложусь на полок и со вздохом закрываю глаза. Наконец могу расслабиться и ни о чем не думать.

Но внезапно дверь в парилку открывается, и я резко сажусь, чуть не слетая с полка. В дверном проеме стоят пять здоровенных и совершенно голых парней. Их глаза расширяются и начинают светиться интересом, а на губах расплываются улыбки.

Мои руки взлетают, чтобы прикрыть грудь и промежность. Только вот, кажется, мои непрошенные визитеры уже увидели все, что им было нужно. Потому что смотрят на меня теперь как звери – на добычу.

– Вы кто такие? – вскрикиваю и отползаю назад. Упираюсь спиной в обшитую деревом стену и с ужасом смотрю на молодых парней.

Стоящий впереди самый крупный парень плотоядно улыбается и проводит языком по верхнему ряду зубов. Выглядит это агрессивно, но почему-то между ног сводит каким-то болезненным извращенным возбуждением.

– Откуда здесь такая принцесса? – спрашивает один из парней, а этот первый не отводит от меня своего звериного взгляда. – Кажется, мы планировали быть одни, – добавляет этот парень.

– Вы кто такие? – повторяю свой вопрос и стараюсь слиться со стеной.

– Тот же вопрос к тебе, малышка, – насмешливо произносит парень, который облизывался, глядя на меня. – И что ты здесь делаешь?

– Моюсь, – выдаю испуганно.

– В бане моих родителей? – спрашивает он, усмехаясь. Густая бровь вопросительно изгибается.

– О, боже, ты сын Ариши? – спрашиваю, в ужасе пялясь на здоровяка.

– Да, – ухмыляется он, и по моему телу проходит волна неконтролируемой дрожи. – И имею право знать, кто ты такая.

– А давайте мы все зайдем в парилку, – предлагает кто-то стоящий за плечами сына моей подруги. – И там выясним, кто кем кому приходится.

Я слетаю с полков так быстро, будто они внезапно оказались объяты огнем.

Парни заходят в парилку, а я пытаюсь бочком проскользнуть мимо и сбежать из бани. Но тут сын Арины резко выставляет руку, преграждая мне путь. А потом упирается второй в полок, заключая меня в клетку своего большого тела.

Мои глаза становятся просто огромными, когда он вжимает меня в полок, и я чувствую на бедре его твердый член. Он, словно дразня меня, дергается и шлепает по чувствительной распаренной коже.

Я изо всех сил держусь, чтобы не опустить взгляд и не посмотреть вниз. Задираю голову и сталкиваюсь взглядом со светло-голубыми глазами сына подруги.

– Ну привет, – произносит он.

Улыбается мальчишеской наглой ухмылкой. А вот взгляд совсем не мальчишеский. Он смотрит как мужчина. Нет, как дикий зверь, готовый напасть и растерзать свою жертву на мелкие ошметки.

Боковым зрением замечаю, что остальные парни прошли дальше и расположились на полках. И каждый из них повернул голову, чтобы наблюдать за происходящим.

– Отпусти… те меня, – прошу, заикаясь.

Господи, Крис, ты же взрослая женщина! Соберись! Перед тобой мальчишки! Таким, как они, ты преподаешь!

Ну, может, не совсем таким. Мои студенты будут помельче и поскромнее. Эти парни словно переростки какие-то.

– Ты посмотри, какая вежливая, – усмехается сын моей подруги. А я… позорно сжимаю бедра, потому что между ними разгорается пожар.

У меня слишком долго не было секса, раз я ведусь на этого амбала с мальчишеской улыбкой и наглым взглядом. А еще на то, как настойчиво его член толкается в мое бедро. Содрогаюсь, и по коже мчатся мурашки. Грудь внезапно тяжелеет, и я могу почувствовать, как соски сжимаются в тугие горошины.

Знаю, что не должна чувствовать такое по отношению к сыну своей подруги. Но когда Ариша рассказывала о нем, я представляла себе такого… подростка. А тут передо мной буквально взрослый мужик.

Сколько же ему, черт побери, лет?! Не могу вспомнить, хоть убейте. Помню только, что этим летом он окончил университет. Двадцать два, получается? Или двадцать один. Где-то около того.

Ох, мамочки, у нас такая разница в возрасте!

Да какая разница, сколько ему лет?! Он сын подруги! А, занчит, априори под запретом!

Только вот влажным губкам у меня в промежности на это наплевать. И клитору, который пульсирует от совершенно неуместного возбуждения. Ну как неуместного? Учитывая обстановку, очень даже логичного. Но учитывая моральную сторону вопроса, совершенно неподобающего возбуждения.

Бросаю взгляд на друзей сына подруги и в ужасе зажмуриваюсь. Какой-то лес твердых членов. Крепких таких и больших. Как на подбор, черт подери!

Ужас! Как теперь это развидеть?!

– Куда ты так рвешься? Кроме нас, здесь никого нет, – произносит сын подруги и проводит своей щетинистой щекой по моей. Я содрогаюсь и зажмуриваюсь. – Ты выйдешь отсюда крайне довольной. И удовлетворенной, – добавляет он шепотом мне на ухо, от чего из меня вырывается еле слышный непроизвольный стон. Но, кажется, сын подруги это отлично слышит.

Он поднимает голову и смотрит на меня с улыбкой. Окидывает плотоядным взглядом мое тело.

– Все, что тебе нужно сделать, – опустить руки и позволить нам сделать остальную работу, – говорит он.

Мои губы распахиваются, и я в ужасе смотрю на сына подруги. А потом вздрагиваю, когда одна его рука опускается вниз, и он обхватывает своей лапищей мою ягодицу. Сжимает ее до легкой боли, а я изо всех сил стараюсь никак не реагировать внешне, только вырываться из его хватки.

Дергаюсь в сторону, добегаю до двери, но не успеваю выскочить в нее, потому что сын подруги хватает меня за талию и буквально впечатывает грудью в обшитую деревом стену, а сам прижимается сзади. Слегка присаживается, и его член попадает четко…

Глава 2

Дергаюсь в сторону, добегаю до двери, но не успеваю выскочить в нее, потому что сын подруги хватает меня за талию и буквально впечатывает грудью в обшитую деревом стену, а сам прижимается сзади. Слегка присаживается. Его член попадает четко между моих ягодиц. Проскальзывает между ними по влажной от пота коже. Сын подруги сильнее вжимается в мое тело.

Он тихонько рычит и прикусывает мое плечо.

– Блядь, засадить бы тебе сейчас по самые яйца и трахать так, чтобы горло срывала от криков.

– Отпусти меня, – прошу дрожащим голосом. К моему стыду, дрожит он вовсе не от страха. Позорище. – Пожалуйста.

Сын подруги отстраняется, и я резко разворачиваюсь. Он прикусывает нижнюю губу и проезжает по ней идеально ровными зубами. Скалится, словно хищник.

– Отпускаю, – отвечает он и склоняет голову набок. – Но учти. Ляжешь хоть под одного из них, – кивает себе за спину на собственных друзей, – разорву. Ненавижу делиться.

– Но ты сказал…

– Теперь говорю, что не делюсь. Иди. Я скоро приду.

– Нет, – быстро качаю головой. – Ты не понимаешь. Я подруга твоей мамы. Кристина. Кристина Мишина. Мы работаем вместе. Понимаешь? Ты не можешь со мной…

– Ш-ш-ш, – произносит он, сминая мои губы своим большим пальцем. – Иди, Кристина.

Моя грудная клетка так сильно вздымается от тяжелого дыхания, что рука то и дело соскальзывает, открывая край ареолы. Сын подруги замечает это и поддевает пальцем сосок, который тут же открывается для его взгляда.

– М-м-м, люблю розовые сосочки. Иди. Мои друзья увидели уже достаточно.

Он опускает руку и сжимает свой неестественно огромный член у основания. Увидев это, я разворачиваюсь и пулей вылетаю их парилки под мужской смех. Хватаю в предбаннике полотенце и, даже не озаботившись тем, чтобы надеть шлепанцы, выскакиваю на улицу. Несусь к дому прямо по холодным бетонным плиткам. Влетаю внутрь и захлопываю за собой дверь.

Сердце из груди так сильно вырывается, что практически крошит ребра. Прижавшись к двери спиной, кладу руку на левую половину грудной клетки и, зажмурившись, пытаюсь отдышаться. А потом резко распахиваю глаза, потому что за закрытыми веками картинки того, что я увидела в парилке, становятся еще ярче и… горячее.

– Мамочки, – выдыхаю и, сорвавшись с места, бегу в свою комнату.

Лучше бы я не послушалась подругу и дождалась завтрашнего дня! Завтра она и пара наших коллег должны приехать сюда. Мы хотели в эти длинные выходные расслабиться и немного отдохнуть от городской суеты. Чисто женским коллективом. Шампанское, вино, баня, джакузи, сплетни, сериалы, прогулки. Это должны были быть пять самых крутых дней за последний год. А они рискуют превратиться в адскую пытку.

Хватаю свои вещи с полки шкафа, куда успела выгрузить их пару часов назад, и заталкиваю в дорожную кожаную сумку. Параллельно с этим пытаюсь натянуть на голое, влажное тело джинсы и свитер. Хочу как можно скорее убраться отсюда. Свалить и больше не приезжать. По крайней мере, пока здесь будет отдыхать сын подруги.

Она же вроде говорила, что он уехал на чемпионат. Или он закончился? Господи, да какая разница? Мне главное поскорее сбежать отсюда.

Хватаю свою сумку, завязываю волосы в хвост и бегу в прихожую. Запрыгиваю в свои ботинки. Молния заедает. Все же надо было купить новые, а я с этими никак расстаться не могу. Дергаю язычок змейки, но бегунок застрял намертво. Да и черт с ним, поеду в расстегнутом.

Набрасываю дутую жилетку и, распахнув дверь, вылетаю из дома, вытаскивая из сумки ключ от машины. Но не успеваю и шагу ступить, как меня подхватывают за талию и буквально сносят.

Сын подруги затаскивает меня внутрь и выдергивает из моей руки зажатый в ней ключ от машины. Бросает куда-то за спину.

– Пацаны, покатайтесь. Кажется, тут кто-то решил сбежать от меня.

– Нет! – выкрикиваю, глядя на то, как один из парней ловит ключ от машины, а за спиной сына подруги захлопывается входная дверь. – Отпусти меня немедленно!

Он выдергивает сумку из моих пальцев. Дергает меня наверх и, забросив себе на плечо, куда-то тащит.

Я колочу его по голой спине, стараясь не смотреть на твердую, словно камень, задницу, обтянутую белым махровым полотенцем.

– Ты не можешь вот так хватать меня и куда-то тащить! Поставь меня на ноги! Чертов Варвар! Мама знает, как ты ведешь себя?!

Внезапно он ставит меня на пол и придерживает, пока вся кровь, что прилила к моей голове, теплой волной распределяется по телу.

– Мама? – усмехается сын подруги. – Мама давно не отвечает за мои действия.

Он произносит это таким голосом, как будто насилует мой мозг своими словами. Кровь, бегущая по венам, ускоряется и запускает бешеное сердцебиение. Да тут от тахикардии умереть можно! Даже в моем молодом возрасте!

– Слушай, – пытаюсь говорить с ним спокойно. Выставляю вперед трясущиеся руки и начинаю пятиться, а он – наступать. Нависать надо мной огромной глыбой камня, из которого буквально выточено его безупречное тело с грудой кубиков на животе и твердыми грудными мышцами. – Подожди. Послушай меня. Я сейчас уеду. – Он качает головой и криво ухмыляется. – Уеду, – настаиваю. – А вы отдыхайте. Если я вас так отвлекаю, это нехорошо. Твоя мама сказала, что в доме никого нет, и я могу приехать раньше, чем тут появятся все остальные.

– Остальные? – спрашивает он, приподняв бровь.

– Да, завтра здесь будет твоя мама и еще две наши подруги, Алия и Кира.

– Хорошо, – усмехается он. – Значит, у нас не так много времени. Надо провести его с пользой.

Он делает рывок в мою сторону. Я пытаюсь сбежать, но сын подруги хватает меня и вздергивает в воздух. Я трясу ногами и руками, и этот долбаный незастегнутый ботинок слетает с моей ноги.

– Как ты относишься к сладкому износику? – соблазнительным голосом спрашивает сын подруги, а я понимаю, что конкретно попала.

Глава 3

Сын подруги швыряет меня на кровать и нависает сверху. Распахивает мою куртку и проводит языком по верхнему ряду своих зубов.

– Ты пахнешь так… пиздец просто, – рычит он и подается вперед, чтобы поцеловать, но я поворачиваю голову, и его губы впечатываются в мою щеку. – Что ж, так будет даже интереснее.

Он хватает мои руки и закидывает мне за голову. Прижимает своей лапищей и ухмыляется. Седлает мои бедра, и теперь трепыхания ногами просто бессмысленны.

– Подожди, – прошу его. – Остановись. Ну ты же не будешь и правда меня насиловать.

– Буду, – довольно ухмыляется он. – Пацаны предложили тебя разделить на всех, но я жадный.

– Да что такое-то?! Отпусти меня немедленно! Ты не имеешь права! Ты не можешь… Что ты делаешь?

Я тяжело дышу, а сердце еще сильнее ускоряется, когда он хватает край моей кофты и задирает ее вверх, обнажая ничем не прикрытую грудь.

– Какая ебабельная девочка, – сипло произносит он, испепеляя мою грудь своим острым, горячим взглядом.

От этого полушария мгновенно тяжелеют, а соски сжимаются в твердые камешки. Они болезненно ноют, требуя прикосновений. Настойчивых, даже грубых. Болезненных, которые будут простреливать острым удовольствием прямо в пах. Там и так уже все горит и взмокло. Хочется корить себя за эту реакцию, но почему-то возбуждение побеждает, и я растворяюсь в этом ощущении.

– Я не девочка, – выдаю севшим голосом.

Сын подруги склоняет голову набок, прищуривается и смотрит так, будто понимает, какую реакцию вызывает в моем теле. Потом на его лице расплывается дьявольская улыбка.

– Это хорошо. Люблю постарше. Ты уже умеешь наслаждаться настоящим сексом.

Его расслабленный язык ведет по моей шее, на пару секунд задерживаясь на трепещущей венке.

– Отпусти меня, – прошу. Голос слабеет и подрагивает, выдавая то, что я хотела бы скрыть. – Пожалуйста.

– Ох, как сладко ты умоляешь, – рычит он и прикусывает мою шею. Вздрагиваю, и из меня вырывается громкий выдох. – Проси еще, меня это заводит.

Я сжимаю губы и стараюсь держать глаза открытыми. Но когда вторая лапища накрывает мою грудь и сжимает именно так, как я того хотела, они сами закатываются. Он мнет полушарие, практически доставляя боль. Тянет пальцами за сосок. Выкручивает его, заставляя ерзать на простынях, сходя с ума от того, что творится между ног. А там клитор уже нетерпеливо пульсирует, требуя к себе внимания.

Нет! Я не должна позволять ему делать это!

Не должна разрешать в принципе прикасаться к себе!

Только вот… кажется, сыну подруги совершенно плевать на то, что я ему позволяю или запрещаю. Он просто берет то, что хочет.

– М-м-м, – тянет он, спускаясь губами ниже.

Его бедра съезжают на мои, и полотенце расходится. В образовавшемся разрезе показывается большой член с тяжелой, налитой головкой. Сглатываю, глядя на этого монстра. Потому что он не просто большой. Он, черт побери, гигантский! Какой-то член-переросток, как и сын подруги.

Парень крепко удерживает мои руки одной своей, кажется, даже не прикладывая для этого никаких усилий. Тем временем его невозможные губы спускаются все ниже, а потом накрывают твердую горошину соска.

Я вьюсь под ним, пытаясь то ли скинуть с себя, то ли заставить прижаться теснее. Сама уже не понимаю, чего хочу больше. И только остатки здравого рассудка напоминают, чей это сын, и что потом я не смогу смотреть в глаза подруге.

Его губы посасывают сосок, и моя спина непроизвольно выгибается. А потом на твердой горошине смыкаются зубы и тянут так, что горячая, острая волна влетает точно в пах, заставляя клитор пульсировать еще сильнее. Это доставляет болезненное, мучительное удовольствие.

Из меня вырывается протяжный, хриплый стон, и я опять сжимаю губы. Слышу усмешку сына подруги, а потом он с новым рвением берется за дело, доводя меня практически до исступления.

В какой-то момент я настолько погружаюсь в этот похотливый, вязкий туман возбуждения, что перестаю соображать, что делаю. Прихожу в себя от того, что начинаю стонать и выгибаться, подставляя свою грудь под ласки этого ненормального парня. Они становятся все грубее. Зубы все сильнее тянут, рука все жестче мнет. И мне, черт побери, это нравится! А не должно ведь!

– Давай сыграем в игру, – хриплым голосом предлагает сын подруги и, оторвавшись от моей груди, нависает так, что наши губы находятся в считанных миллиметрах.

– В какую? – спрашиваю еле слышно.

– В очень горячую игру. Я не буду тебя трахать, если ты этого не хочешь. Но ты позволишь вылизать тебя и довести до оргазма. Если я сделаю это плохо, и ты не кончишь, я отвалю и пацанам запрещу приближаться. Но если ты кончишь максимум за десять минут, ты позволишь себя трахнуть.

– А если я откажусь?

– Тогда я не буду останавливать своих друзей. Раз ты не моя, то ничья. А ничья…

– Я своя собственная! – рявкаю на него.

Он усмехается, и эта полуулыбка кажется мне настолько сексуальной, что это даже пугает.

– Ты в доме с пятью голодными парнями. Очень, блядь, голодными, – подчеркивает он. – У нас не было секса два месяца, а тестостерон прет даже через поры. Как думаешь, ты сможешь спокойно пережить эту ночь?

Я сглатываю от ужасной перспективы.

– Если тебе не удастся довести меня до оргазма за десять минут, ты оставишь меня в покое и больше не приблизишься, правильно?

– Примерно так, – слегка кривится он.

Я облизываю губы и встречаю наглый взгляд мерзавца.

Ну пусть попробует довести меня до оргазма своим языком. Даже самым искусным любовникам ни разу не удалось это сделать. А какой-то мальчишка возомнил себя мастером куни. Ну-ну.

– Я согласна, – выпаливаю, слегка задрав подбородок.

В момент, когда я произношу это, я еще не знаю, что подписываю себе приговор. В этом я убежусь позже…

Глава 4

Как только я произношу слова согласия, Мерзавец отпускает мои руки и слезает с меня. Сбрасывает полотенце, и я непроизвольно ахаю, увидев его член во всей красе. Он огромный. Реально огромный. Твердый, как камень. С налитой, красной головкой, кончик которой блестит смазкой. Ствол испещрен вздутыми венами, и я ловлю себя на мысли, что хотела бы проехаться по каждой из них языком.

Сын подруги идеально выбрит в паху, если не считать тонкой темной дорожки волос от пупка вниз ровно посередине между ярко выраженными V-образными мышцами.

Вообще сложен он нереально. Каждая мышца на своем месте. Каждая прокачана достаточно, чтобы быть выразительной, но не настолько, чтобы казаться надутой. Живот напоминает доску для стирки с идеально прорисованными кубиками. Чуть ниже – массивные бедра. На мощной груди небольшая поросль волос, совсем не прикрывающая бежевые соски.

– Налюбовалась? – криво усмехается сын подруги. – Теперь твоя очередь.

– Что? – хмурюсь.

– Раздеваться, – отвечает он.

Становится коленями на кровать, и его… ствол дергается прямо надо мной.

Мерзавец хватает полы моей куртки и начинает стягивать по плечам. Я пытаюсь сопротивляться, но он вопросительно выгибает бровь, молча напоминая мне о нашем уговоре. Тогда я расслабляюсь и даю стянуть с меня одежду. Всю по очереди, пока не оказываюсь голая на кровати.

Сын подруги окидывает меня плотоядным взглядом. И каждая часть тела, на которую падает этот прожигающий взгляд, вспыхивает, и по ней разливается кипяток.

– Как, говоришь, тебя зовут? – спрашивает, вклиниваясь коленом между моими бедрами.

– Крис… Кристина.

– Крис-с-с, – растягивает он, нависая надо мной.

– Я – Кир.

– Это Кирилл?

– Нет, – он качает головой, не сводя с меня взгляда. – Это просто Кир.

– Вот и познакомились, – выдыхаю.

Более идиотской ситуации, чтобы познакомиться с сыном подруги, я и представить себе не могла.

Кир усмехается и, наклонившись, трется своими губами о мои. А потом накрывает их своими и сразу проникает в рот языком. Настойчивым, упругим, влажным. Мое сердце за секунду разгоняется так сильно, что я чувствую, как оно тарахтит, даже в кончиках пальцев.

Мерзавец целует так, что я вдруг понимаю, мне не выиграть это пари. Потому что его язык слишком искусно орудует у меня во рту, взвинчивая мое возбуждение. Я правда завожусь за секунду, и вот уже мои руки живут отдельной жизнью. Они скользят по рельефным бицепсам выше к широким плечам, и я провожу ногтями по упругой коже.

Кир углубляет поцелуй, вылизывая мой рот, пока его большая ладонь скользит по моему бедру и сжимает его. Двигается чуть ниже, приподнимая мою ногу так, чтобы я уперлась пяткой в матрас. Он же скользит по бедру, и его огромная рука оказывается на моей попке. Накрывает ягодицу практически целиком и сжимает, вырывая из меня стон, который тонет во рту Мерзавца.

Он отрывается от моих губ и прошивает меня таким темным, тяжелым взглядом, что волоски на теле встают дыбом.

Не говоря ни слова, Кир прикусывает мой подбородок, а потом спускается по телу вниз, проводя расслабленным языком по чувствительной от возбуждения коже. Обхватывает руками оба полушария груди и, сжав их практически до боли, сводит вместе. По очереди захватывает ртом соски, а потом выпускает их с пошлым причмокиванием. Захватывает зубами. Прикусывает, тянет, снова всасывает и щелкает по чувствительным горошинам языком.

Я извиваюсь под крупным телом, ерзая попкой по кровати. Глаза закатываются, а изо рта вырываются резкие выдохи с практически неслышными стонами.

Кир довольно урчит и спускается ниже. Прочерчивает языком влажную дорожку до моего пупка, обводит его и ныряет во впадинку. Мой живот вздрагивает, и я улыбаюсь, закрыв глаза. Раз уж сдалась, то хотя бы получу какое-никакое удовольствие.

Зарываюсь пальцами в волосы Кира и слегка выгибаюсь, подставляя себя под его грубоватые, но при этом чувственные ласки.

Он спускается еще ниже. Намеренно медленно и спокойно проводит расслабленным языком по низу моего живота. Открываю глаза и сталкиваюсь взглядом с его потемневшими.

– Засекай время, малышка, – хрипло произносит он.

Я усмехаюсь, а потом бросаю взгляд на висящие на стене стильные часы.

– Засекла, малыш, – отвечаю язвительным тоном.

Кир хмыкает и, сев на пятки, закидывает мои ноги себе на плечи. Я провожу жадным взглядом по его точеному телу. А он поворачивает голову и выпускает на волю свой невозможный язык. Проводит им по своду стопы, по внутренней стороне лодыжки и дальше к колену. Проделывает то же самое со второй ногой, а потом добирается до внутренней стороны бедра. Сжимает пальцами нежную кожу, ласкает языком, прикусывает.

Я ахаю, когда его зубы особенно сильно смыкаются на внутренней стороне бедра в опасной близости от моей промежности.

– Пальцы в меня не засовывать, – произношу четко. – Это будет читерство.

– И не собирался, малышка, – усмехается он.

Я зеркалю его улыбку, но она мгновенно испаряется, когда он раздвигает пальцами мои складочки, и его язык впервые касается моего клитора. Мне кажется, эта чувствительная горошинка уже гудит от возбуждения.

Вздрагиваю, когда Кир начинает вылизывать меня. Он не касается самого клитора. Кажется, мерзавец в курсе, что в такой момент эта горошинка слишком чувствительна, и если ее чересчур яростно стимулировать, можно сбить настрой. Нет, он кружит своим невозможным языком вокруг, делая сверхчувствительной кожу вокруг клитора.

Я ерзаю на кровати. Глаза закатываются, а все тело обдает жаром.

Чувствую, как он кипятком растекается по животу, опоясывает меня, приближая к неизбежному.

Кир же, черт побери, ничего нового не делает с моим телом! Трое мужчин до него делали все точно так же! Или почти так же. Тогда почему именно с ним я чувствую, как сводит внутренние мышцы от того, насколько быстро я приближаюсь к оргазму?!

Вспоминаю обещание мерзавца трахнуть меня, если я успею кончить за десять минут от его языка, и мои глаза в ужасе распахиваются. Впиваюсь взглядом в настенные часы и с ужасом обнаруживаю, что прошло всего три! Три чертовых минуты, а я уже на грани!

Господи, как остановить это?

Как сделать так, чтобы я не кончила?

Меня охватывает паника. Только и она не спасает. Слишком искусные действия сына подруги заставляют мои глаза закатываться, а стоны – вырываться изо рта.

Я не сдамся!

Я не сдамся!

Я не могу кончить от языка! Никогда не могла!

Я не…

– Черт, – вырывается из меня сдавленное, и тело начинает биться в конвульсиях оргазма.

Глава 5

Сын подруги продолжает вылизывать меня, продлевая мой оргазм. Клитор становится сверхчувствительным, и хочется оттянуть голову Кира от своей промежности. Но пальцы не слушаются, и я притягиваю его еще сильнее.

Все тело сотрясает от острого удовольствия, и кажется, будто даже ноги отнимаются, настолько яркие ощущения. Намного ярче, чем от собственных пальцев!

– Сладкая, – довольно причмокивает сын подруги и поднимает голову.

Смотрю на него пьяным от оргазма взглядом и закрываю глаза.

Не могу видеть эту самодовольную ухмылку. А еще – принять факт того, что я позволила ему все-таки уговорить себя на это нелепое пари.

Черт! Пари!

Резко поднимаю голову и в ужасе пялюсь на довольного Кира. Он садится на колени, и я вижу, как его огромный каменный член тычется головкой в его живот. Жесть просто. Такая… дубина. Выглядит устрашающе.

Но что по-настоящему пугает, так это… то, что передо мной сын, блин, моей подруги! Я не могу переспать с ним!

Он обхватывает ствол широкой ладонью и проводит по нему вверх и вниз, ловя взглядом мою реакцию.

Я начинаю отползать, но Кир хватает меня за ногу, удерживая на месте.

– У нас был уговор, – напоминает он.

– Я – девочка, имею право передумать.

– Так это не работает, – качает он головой и прикусывает свою пухлую губу.

– Именно так это и работает. Подрас…

Прерываюсь на полуслове. Хотела сказать “подрастешь – поймешь”, но предупреждение во взгляде Кира меня остановило. Мне кажется, я потом бы долго еще расплачивалась своим телом за эту фразу. Кажется, мальчику не нравится, когда ему напоминают о том, что он мальчик.

– Подрасту – пойму? – дергает бровью сын подруги. Той самой бровью, которую пересекает тонкий шрам, деля ее на две половины. Это тоже, черт побери, выглядит дерзко и сексуально. – Считаешь, я недостаточно вырос? – выразительно стреляет взглядом на свой член. – Давай покажу, насколько я уже взрослый.

Ухмыляется и буквально обрушивается на меня. Вскрикиваю от страха, что он раздавит меня, но Кир подставляет руку и нависает так, что прижимается ко мне плотно, но при этом оставляет возможность дышать. Правда, дается мне это простое действие с огромным трудом. Потому что в нос вторгается аромат его тела, пышущего жаром, а еще запах моего и его возбуждения. Это кружит голову и не дает трезво рассуждать.

Кир трется членом о мои влажные складочки, и по телу бежит электрический ток.

Если признаться самой себе, то я могу сказать, что он чертовски сильно заводит. Так сильно, что я перестаю здраво рассуждать. И да, я бы хотела почувствовать в себе этого монстра. Ощутить, как он заполняет меня изнутри. Как растягивает и распирает нежные стеночки.

Но никогда и ни за что я не признаюсь в этом!

– Кир, подожди, – прошу его, задыхаясь, когда наглый член протискивается между складочек и уже давит на пульсирующий комочек клитора. – Погоди, остановись.

– Нет, – качает головой сын подруги. – У нас был уговор.

– Кир! – внезапно раздается такой грохот в дверь, что я вздрагиваю от испуга. – Кир, твоя мама приехала! – выкрикивает кто-то из друзей этого мерзавца.

– Ты гонишь! – не слезая с меня, отзывается Кир. Этот паршивец продолжает тереться об меня, совершая бедрами старые как мир движения.

– Серьезно! Она с двумя подружками! Машина уже во дворе!

– Вот блядь, – шипит Кир и впивается в меня взглядом. Кусает нижнюю губу и недовольно кривится. – Мы не закончили, малышка.

– И не надо, – качаю головой.

– Еще как надо, – отзывается. – Я все равно окажусь в тебе рано или поздно.

Он наклоняется и впивается в мои губы яростным, коротким поцелуем. А когда отрывается от них, у меня кружится голова и наступает кислородное голодание.

Сын подруги вскакивает на ноги и, обернув бедра полотенцем, торопится к двери.

Я сажусь на кровати и пытаюсь понять, что мне делать и как одеться. Сумка осталась в прихожей, а натянуть сейчас на себя джинсы кажется непосильной задачей.

У самой двери Кир оборачивается и прошивает меня горячим взглядом.

– Добро пожаловать в гости, Крис, – заявляет он и, подмигнув, демонстративно облизывает свои невозможные губы.

Распахивает дверь, за которой стоит его друг. Тот протягивает Киру мою сумку, и он ставит ее при входе. Снова подмигивает и выходит, закрыв за собой дверь.

Встав на дрожащие ноги, тороплюсь к сумке, из которой выуживаю спортивный костюм и быстро одеваюсь. Натянув вязанные носки, бросаю взгляд на кровать и качаю головой.

– Жесть, – шепчу и иду в ванную, чтобы привести себя в божеский вид.

Когда наконец покидаю спальню, слышу смех и суету в домике.

– Ты должен был сказать, что приедешь на день раньше! – восклицает моя подруга Ариша. – И вообще должен был поехать домой! Я организовала маленький девичник, думая, что ты поедешь прямиком в город.

– Думаю, мы уживемся все тут в эти выходные, – отзывается Кир, а у меня от его голоса, как у собаки Павлова, слюна выделяется.

Господи, это жесть какая-то! Я этого мальчишку знаю всего пару часов, а уже такая неадекватная реакция. Мне надо сваливать.

– О, Крис! – восклицает Арина, когда я появляюсь в гостиной, и все взгляды сразу обращаются ко мне. У меня такое ощущение, что каждый в этой комнате знает, что происходило в спальне какие-то пятнадцать минут назад. – Напугали тебя эти сорванцы? – спрашивает и заключает в свои объятия.

– Немного, – отвечаю, избегая взгляда подруги. Чувствую, как краснеют щеки.

– Мы не дали ей нормально попариться, – говорит один из друзей Кира.

– Ничего, мы сейчас этот пробел восполним, – говорит Ариша и отворачивается к кухонному островку, на котором парни раскладывают продукты. Я же обнимаюсь с остальными подругами. – А пока мы с девочками будем париться, вы, ребятки, пожарите шашлыки. Я планировала это на завтра. Но раз уж такое дело… В общем, давайте-ка, переодевайтесь и вперед. А мы в баньку.

Девочки разворачиваются и идут за своими вещами.

Я тоже собираюсь улизнуть из кухни, но Кир хватает меня за руку и затаскивает в нишу за холодильником. Вдавливает в стену и нависает сверху, глядя таким взглядом, от которого на теле вспыхивают горячие фейерверки.

– Ты что творишь? – шепчу и бросаю взгляд на его друзей. Те с пониманием ухмыляются, продолжая вынимать продукты из пакетов.

– Собираюсь трахнуть тебя, – отвечает сын подруги и играет бровями.

Глава 6

– Ты специально зажимаешь меня на глазах у своих друзей? – шиплю в наглое, самодовольное лицо. – У вас соревнование какое-то?

Кир усмехается, а потом цепляет пальцами прядь моих волос и трет, не сводя с меня взгляда.

– Так вышло, малышка, – легко отвечает он. – Хотя я предпочитаю зажимать тебя в интимной обстановке, после чего вогнать в тебя свой член.

На этих словах он толкается ко мне своими бедрами, ясно давая понять, что дубина под полотенцем готова к тому, о чем он говорит.

– Ты бы хоть оделся, – кривлю губы, изо всех сил изображая брезгливость, хотя самые чувствительные части моего тела трепещут от жара его тела и близости между нами.

– А мне кажется, ты бы предпочла, чтобы я был раздет, – Мерзавец играет бровями, а потом внезапно отступает. – Ну, беги. Тебе пора в баньку. А я пока пожарю для тебя самый вкусный шашлык.

Я облегченно выдыхаю и уже хочу прошмыгнуть мимо, как Кир хватает меня за руку и тормозит. Склоняет голову, подставляя свою гладко выбритую щеку.

– Сначала поцелуй, – говорит мягко. Я сжимаю губы, совсем не желая давать ему то, что он требует. Но Кир не успокаивается. – Не отпущу, пока не поцелуешь. Заметь, я даже не требую с языком. Только в щеку.

Нервно выдыхая, бросаю взгляд за его плечо. Если его мама прямо сейчас выйдет из комнаты и повернет голову в сторону кухни, она с легкостью рассмотрит происходящее. И черт его знает, что может подумать Ариша. Может решить, что ее сын слетел с катушек, раз начал приставать ко взрослой женщине. А может предположить, что это я тут соблазняю ее кровинушку. Тогда скандала не избежать.

Недовольно фыркнув, все же клюю наглеца в щеку.

– Умница, – довольно тянет Кир и выпрямляется. А мне хочется залепить ему пощечину, таким он выглядит… победителем. – Топай в баньку, – задает мне ускорение шлепком по попке.

– Ты… – шиплю, тыча пальцем в его сторону.

Я закипаю. Девчонка я ему, что ли, чтобы так со мной обращаться?! Привык, небось, что девочки от такой наглости в обмороки падают и в штабеля у его ног укладываются. Только вот не на ту нарвался!

– Крис! – слышу голос Арины и, вздрогнув, несусь в спальню под тихий смех за спиной.

Влетаю в комнату и быстро захлопываю за собой дверь.

– Ты чего такая испуганная? – хмурится Ариша. – Мальчишки обидели? Ты скажи, я им уши пооткручиваю.

– Нет, – быстро качаю головой. – Я… мне кажется, я видела за окном медведя! – выпаливаю первое, что приходит в голову.

– Тут медведей отродясь не было, – хмурится Арина. – Тебе показалось. Все медведи сейчас на кухне готовятся жарить для нас шашлык.

– А ты чего звала?

– Так переодеваться. Давай, а то баня остынет.

Я быстро сбрасываю с себя одежду, заворачиваюсь в полотенце и банный халат. Сунув ноги в тапочки, выхожу из ванной, а на кровати сидит Арина и улыбается. На той самой, блин, кровати, на которой ее сын меня…

Ох жесть…

– Готова? – Арина встает с кровати.

– Чему ты улыбаешься?  – прищуриваюсь.

– Да вот подумала, что мальчики нам пожарят шашлыки и пусть едут домой, – начинает смеяться подруга. – Спать-то тут больше негде. Мы с девочками займем спальни, а им где ложиться?

– Так спален-то три, – хмурюсь.

– Ну правильно. Я в одной, ты – во второй, девочки в третьей. А этих лбов некуда класть.

– В гостиной вроде большой диван.

– Такие медведи там не поместятся, – смеется Арина и покидает комнату. – Пойдем.

Мы забираем девчонок и идем на выход из дома. Я с облегчением обнаруживаю, что сын подруги наконец выглядит вполне себе прилично. На нем спортивные штаны и толстовка. Правда, в одежде он еще привлекательнее, и для меня это отвратительная новость. Потому что, кажется, я как-то нездорово подвисла на сыне подруги.

Я ожидала, что в бане станет прохладнее, но кто-то, видимо, подкинул дров, потому что здесь просто филиал ада.

– Надо будет сюда выбраться следующей зимой, – говорит Ариша, растягиваясь на полке. – Когда вокруг куча снега, можно напариться и выскочить прямо в сугроб. Мы с отцом Кира так постоянно делали, – улыбается подруга воспоминаниям. – Пока эта похотливая скотина не свинтила со своей секретаршей, – кривится.

Ага, то есть, у них это наследственное. Быть похотливой скотиной в смысле.

– Я так и не спросила, – обращаюсь к девчонкам. – Почему вы приехали раньше?

– А что, помешали твоему уединению с молодчиками? – хихикает Аля.

– С дуба рухнула? – толкает ее руку своей Арина. – Они же дети.

– Фигасе дети! – присвистывает Кира, сестра Али. – Ты видела эту груду мышц?

– Ты вообще-то о моем сыне говоришь, извращенка, – качает головой Арина.

– Так я не о нем, а о его друзьях. Сколько им? По тридцать?

– Ага, а рожала я в двенадцать. Они только институты закончили. Какие тридцать?

– Выглядят старше.

– Потому что огромные, как медведи, – говорит Арина, прикрывая глаза. – Переростки. Мы Кирчика в спорт потому и отдали, потому что рос, как на дрожжах.

– А чем они занимаются?

– Профессиональные боксеры. Дома не были три месяца. Соревнования и выступления. Теперь хоть пару месяцев отдохнут, а потом их ждет спортивный лагерь.

– Как в детстве, – опять хихикает Аля.

– Так я про ваш ранний приезд, – напоминаю. – Знала бы, что решите раньше, подождала бы вас.

– Незапланированно получилось, – говорит Кира. – Я должна была завтра до обеда работать, но удалось договориться с начальником. Правда, пришлось взять работу с собой. Но я сделаю ее утром за пару часов.

Мы с девчонками проводим в бане довольно много времени. Сначала паримся до седьмого пота, потом моемся, и наконец покидаем деревянный домик, когда кажется, что кожа скрипит, а мысли чисты, как слеза младенца.

Когда заходим в дом, тут уже вовсю кипит работа. Парни накрывают на стол, выставляя в центр большое блюдо с шампурами. Запахи стоят такие, что кружится голова.

Во время ужина Кир то и дело поглядывает на меня. Даже не так. Стреляет взглядами, заставляя мои бедра сжиматься, а черт знает откуда взявшихся бабочек в животе трепетать, щекоча меня изнутри. Я же изо всех сил игнорирую его.

После ужина мальчики уходят в баню. Я деликатно молчу о том, что они там уже сегодня были. Стараюсь делать вид, будто они появились в домике чуть ли не за минуту до моих подруг. Хотя Кир был в полотенце на бедрах, когда приехали девочки. Но это он пусть сам объясняет своей матери.

Мы с девчонками размещаемся в большом алькове с панорамными окнами, выходящими на склон, поросший елями. Справа от нас парни разожгли камин и вручили каждой из нас по бокалу вина.

Меня разморило от бани, вкусного ужина и вина, которое в горах слишком легко пьется. Мы болтаем, когда парни возвращаются из бани. Они хватают свои сумки и уходят в комнаты переодеться.