Анахронизм

Глава 1

Этого не должно было случиться. И уж точно не с ним.

Егор Жаров пробирался сквозь узкие щели «Люкс-парка» – квартала-обманки, где неоновый гламур выцвел до ржавых подтёков на стенах, приют для тех, кто остался за бортом сверкающей кибернетической эры. Воздух густел от запаха перегоревшего пластика и чего-то, отдалённо напоминающего натуральный кофе – напиток, который здесь уже давно не пили.

Мерцающие неоновые вывески отбрасывали причудливые тени на влажный разбитый асфальт Нижнего Города. Это была старая, обветшавшая часть Ново-Енисейска, его гниющее подбрюшье. Егор, прижимая к себе бутылку синт-виски, брел по узкой улочке, а за ним, словно тень, скользил его верный робот-помощник. Аристей – невысокая, но крепкая человекоподобная машина с лицевой панелью, лишённой эмоций. Его оптические сенсоры мерцали голубым, обшаривая пространство.

Вечер стоял на удивление тихий – даже для этого вечно гудящего района. Лишь где-то за горизонтом перекатывался гром, время от времени заглушая монотонный гуд вентиляционных шахт.

Егор чувствовал себя выжатым после очередного расследования – поиска пропавшего новороссийского пуделя по кличке Лу-лу. Не та работа, о которой мечтают в детстве, но трудо-часы сами себя не заработают, а клиенты – те редкие счастливчики что прошли эмпатический тест от «Системы» и получили право завести питомца, – платили щедро и не скупились на «представительские». Заработанное оседало на внутреннем счету, которым заведовал Аристей – хоть какая-то передышка от вечной нужды. Сейчас Егору хотелось только добраться до дома, поужинать и посмотреть старый голографический фильм.

– Егор Максимович, – монотонно произнёс Аристей, – ваши показатели здоровья отклоняются от нормы. Рекомендую: повысить температуру кожных покровов до 25,6 градусов, прочистить носовые пазухи.

– Я не давал команду «говорить», – огрызнулся Егор. Эти напоминания его бесили.

Егор был «недополненным» – анахронизмом в мире, где у каждого гражданина объединённых континентов Евразии и Африки, в груди был киберпорт. Тело Егора отторгало импланты. Любые. Даже микрочипы для коммуникационной связи и управлению счётом трудо-часов. Таким, как он, выдавали дешёвых роботов-помощников серии «Аристей» – опекунов для тех, кто не вписался в систему.

– Егор, впереди агрессивные биометрические сигнатуры, – проскрежетал Аристей. Его голос, обычно монотонный, теперь дрожал от механического напряжения.

Жаров фыркнул.

– Успокойся. Здесь все вечно на взводе. Просто идём.  – Он уже привык к параноидальной осторожности своего компаньона, заложенной в его протоколы безопасности.

Но в этот раз Аристей не ошибся.

Тень вырвалась из переулка – стремительная, беззвучная, как выброс адреналина в кровь. Егору хватило доли секунды на осознание, прежде чем его швырнуло в стену. В ушах звенело, а в глазах плясали голубые искры от неоновой вывески «Синт-мясо 24/7». Виски грохнулся на асфальт, стекло разлетелось.

Перед глазами мелькнула тонкая игла. Не просто сталь – имплант, продолжение чьей-то кибер-руки. Оружие, способное копаться в нервной системе или, хуже, в киберпорте.

– Трудо-часы. Все. Быстро, – прохрипел в ухо сиплый голос.

Лица не разглядеть – капюшон. Но Егор чувствовал: это не обычный гопник. Специалист по «имплантной наживе». Такие не просят пароли – они выдёргивают их прямо из твоего тела.

Сердце заколотилось. Не от страха – он давно перестал бояться такого. От досады.Ещё минуту назад он мечтал о покое, а теперь – вот это.

– Эй, дружок, ты уверен, что хочешь связываться? – Голос Егора пытался звучать спокойно, но предательски дрогнул. Острый кончик иглы впился в кожу, по спине пробежали мурашки. – У меня мало, а проблемы…

– Ты глухой?! Часы! – прошипел нападавший, сильнее вдавливая иглу. Металл обжигал шею.

Грабитель ждал, что Егор подставит киберпорт для сканирования. Игла скользнула по ключице, потом по груди, тычась в ткань застиранной рубашки, ища то, чего не было.

Тишина.

– Какого… Где твой порт?! – голос грабителя сначала обомлел, потом вскипел яростью. Хватка ослабла. Грабитель буквально опешил. Он был уверен в своём методе, а тут – пусто.

В этот момент Аристей, оказывается, не бездействовал. Его «глаза» вспыхнули ярко-синим, а из-под маски раздался металлический голос:

– Несанкционированное физическое воздействие. Попытка ограбления. Активация протокола «Охранная сеть». Запрос в Центральный отдел полиции Нижнего Города: статья 63.1 (киберкража), статья 15.3.2 (нарушение неприкосновенности). Координаты: ул. Художников, 17. Прибытие патруля: 90 секунд.

Аристей звучал сухо, но его интонация несла недвусмысленное предупреждение. Нападавший отпрянул, словно его ударило током. Он рассчитывал на быстрое дело, а тут робот не просто вмешался – он уже напрямую связался с полицией! Да ещё и статьи кодекса привёл! Киборги полиции Нижнего Города были быстры, безжалостны и неумолимы в охоте за нарушителями.

– Черт! – вор взревел от ярости. Он швырнул последний взгляд на Егора (тот уже стоял прямо, потирая шею) и растворился в темноте.

Аристей развернулся к хозяину, будто ничего не случилось.

– Угроза ликвидирована. Вероятность повтора – 0,001%.

Егор хмыкнул.

– Молодец. Как всегда вовремя. Как ты это провернул?

– Последнее обновление расширило мои функции. Теперь я могу подключаться к «Системе» через зашифрованные каналы.

Егор плюнул на тротуар, попав точно в трещину между плитками – единственное, что ему пока удавалось. Нижний Город был полон сюрпризов, но Аристей – единственный приятный из них. Егор свистнул. Вдали уже завыли сирены. Красные и синие блики рвали тьму над крышами. Патрульные киборги прибыли ровно через 89 секунд. Пока Аристей монотонно бубнил параграфы Уголовного Кодекса, Егор ловил на себе их недоуменные взгляды – восемь оптических сенсоров изучали его, словно музейный экспонат. «Недополненный». Аномалия. Живой артефакт.

– Егор Максимович, ваш пульс 112 ударов в минуту. Рекомендую: замедлить дыхание. – Аристей скользил за ним, его голубые сенсоры подрагивали – словно даже машина чувствовала напряжение.

– Ага, ага. Проложи маршрут до ближайшего «Вмига». Попил виски под фильмец, называется. – Жаров укутался в кожаный плащ и ожидал пока Аристей выполнит его команду.

– Ближайший магазин в двухстах тридцати трёх метрах.

– Веди.

Егор выдохся. Полицейские киберы сорок минут долбили его вопросами. «Как выживаете без имплантов?», «Кто ваш техно-опекун?», «Почему не встали на учёт в СоцАдапт?» – будто он музейный экспонат, а не человек. Хуже всего был их взгляд – холодные оптические линзы сканировали его с тихим отвращением.

Егор порылся в холодильнике и выудил последнюю банку йогурта – синтетического, с надписью «Био» на этикетке, хотя никакой органики в нем не было и в помине. Металлические клешни автоматического курьера щёлкнули в паре сантиметров от руки детектива.

– Обломись! – Егор ухмыльнулся бездушной машине, клешни которой щёлкали, собирая заказ.

– Отойдите влево, – раздался металлический голос из динамиков где-то внизу. Егор аккуратно положил банку йогурта в корзину и посмотрел себе под ноги. К холодильнику спешил автоматический фасовщик – загрузить новую партию кисломолочных продуктов.

– Уважаемый, *ОШИБКА*, отойдите влево, пожалуйста. – повторил фасовщик.

*ОШИБКА* – так называла Егора вся техника, от дверей его собственного дома, до кассового аппарата любого магазина. Все из-за отсутствия киберпорта в его груди. Егор провёл мокрыми холодными пальцами по рубашке, нащупав под тканью огромный шрам. Три попытки вживить киберпорт закончились экстренной госпитализацией.  Его собственное, живое тело не принимало, отторгало любой имплант. Даже титан – старый и очень дорогой материал, который когда-то использовали для изготовления протезов и первых аугментаций, не приживался в теле Егора.

Квадратный фасовщик покрутил чёрным сферическим глазом, заёрзал на месте и, шурша колёсиками, объехал Егора слева. Детектив шагнул вперёд, перекрыв собой дверцу, ощерился и еле слышно бросил:

– Сам ты… ошибка.

Автоматический фасовщик легонько толкнул детектива бортом и снова обратился к Егору:

– Уважаемый, *ОШИБКА*, сделайте шаг назад и отойдите влево, пожалуйста.

– Вам лучше не мешать фасовщику. – Аристей утянул Егора за рукав от холодильника. Автоматический фасовщик тут же установил связь с холодильником и быстро расставлял продукты на полки четырьмя металлическими клешнями, выуживая баночки и пакетики с едой из своего крошечного «тела».

Егор недобро взглянул на робота-помощника.

– Не хватай меня, без моей просьбы. – Жаров протянул Аристею корзину с продуктами и поправил рукав плаща.

Робот-помощник сверкнул глазами записывая новые вводные в свою память.

Егор направился к выходу, прихватив с верхней полки бутылку односолодового виски.

– Положите продукт в корзину, – Аристей бубнил, следуя за ним вплотную, как тень.

– Этим государство меня не обеспечит. – Егор сжал стеклянное горлышко и покрутил виски в руках. – Хоть цена и кусается, полтора трудо-часа, но могу я себе позволить отметить завершение расследования по поиску Лу-лу?

– Лу-лу? – Голос Аристея не дрогнул, а его лицо, как всегда, оставалось безжизненной маской. Государственные роботы для «недополненных» были самыми дешёвыми, и лицевой модуль не двигался даже тогда, когда помощник говорил.

– Собачка, Лу-лу. Ты же был со мной, когда я возвращал её хозяйке.

Аристей промолчал, лишь сверкнув глазами. Егор отметил про себя, что памяти в помощников стали закладывать все меньше и меньше.

Пройдя два кассовых считывателя, что представляли собой просто металлические рамки, Егор развернулся к Аристею и попросил назвать итоговую сумму чека.

Аристей сверкнул глазами и безучастно стал перечислять купленные продукты. Егор слушал помощника и его лицо грустнело с каждой новой цифрой.

– … Бутылка виски – три трудо-часа. – закончил Аристей.

Егор вытянулся в лице, толкнув помощника плечом, снова вернулся в продуктовый павильон. Мимо сновали автоматические фасовщики и похожие на Аристея домашние дешёвые, человекоподобные роботы.

Ни одного живого человека.

– Аристей, вызови ответственного за павильон. – скомандовал детектив.

Робот сверкнул глазами и через минуту перед глазами Егора появилась голографическое изображение миловидной девушки.

– Уважаемый, *ОШИБКА*, чем я могу Вам помочь. – зачирикала голограмма.

– На ценнике было указано, что виски стоит полтора трудо-часа, а с моего счета сняли три.

– Извините, *ОШИБКА*. Сейчас я проверю.

Голограмма подсветила лучевым потоком бутылку, затем просканировала грудь Егора.

– Уважаемый,  *ОШИБКА*, все верно. Недавно Вы, *ОШИБКА* совершили ряд хищений в сети магазинов и продуктовых павильонов «Вмиг», забрали товары на сумму восемь трудо-часов, не расплатившись.

– Но… – уж что-что, а воровать продукты, Егор не стал бы.

– Поэтому, – не обращая внимание на Егора, голографический менеджер продолжала говорить, – задолженность в размере восемь трудо-часов будет постепенно изыматься с вашего счета, при оплате товаров.

– Здесь, какая-то ошибка… – растерянно произнёс детектив.

– Уважаемый *ОШИБКА*, просим извинить нас за временные неудобства, пока Ваша задолженность, перед сетью магазинов и продуктовых павильонов «Вмиг» не будет погашена.

Аристей стоял рядом с ошарашенным Егором. Его оптические сенсоры светились и переливались яркими цветами. Это означало лишь одно – «Система» теперь знает о том, что Егор ворует продукты, а значит, скоро Аристея заберут у Егора, как и оплату базового набора питания для «недополненных».

Голограмма девушки погасла, оставив Егора один на один с висящим на нем долгом.

– Аристей… – Стекло бутылки заскрипело в его руке.  – Это чё за херня?

Робот замер, его сенсоры бешено перебирали оттенки синего.

– За последние 72 часа с вашего идентификатора действительно совершено 8 покупок без оплаты.

– Да я во «Вмиге» месяц не был!

– «Система» не ошибается.

– Она ошибается постоянно, кусок ржавого хлама! Ладно, – сбавил тон Егор, – пошли в офис, сделаем пару звонков моему знакомому, узнаем что случилось с моим счетом. Весь вечер насмарку.

Дождь в Ново-Енисейске всегда шёл горизонтально, вгрызаясь в кожу, как мелкие осколки стекла. Кислотный, он разъедал краску с неоновых вывесок, оставляя на стенах небоскрёбов кровавые подтеки. Егор сидел в своём офисе на втором этаже, по размерам не больше коробки из под робота – холодильника, и пялился немигающим взглядом в трещину на бетонной стене, пока за окном дождь методично долбил по крыше, словно кто-то выстукивал морзянку. Друг Егора не отвечал на звонки Аристея. Либо был на задании, либо вечерами отключал коммуникационный чип, как делали многие начальники вне своей смены. Егор тяжело выдохнул и поёжился, то ли от промозглого сквозняка, то ли от нахлынувшего страха.

«А что если этот тип с хромированной иглой убил бы меня, не получив трудо-часы. Если бы не Аристей, моё тело лежало бы сейчас на мокром асфальте, в луже собственной крови.» – Егор мотнул головой, отбросив мрачные мысли о несостоявшемся ограблении и постучал пальцами по столу. Над деревянной столешницей возникла голограмма новороссийского пуделя – кучерявого малыша с ярко-розовым бантиком на шее – дело о пропаже собачки Лу-Лу, дело которое Егор успешно закрыл.

Детектив откинулся в кресле и потянулся, хрустнув позвонками.

– Есть обращения? – Жаров крутанулся на стуле, оглядывая Аристея. Диоды в глазах робота-помощника сверкнули, но ответа не последовало.

– Ау! – Егор замахал руками у лицевой маски андроида. – Сломался что ли… – пробурчал Жаров сам себе.

Глаза Аристея продолжали светится, «Система» загружала в андроида новые данные.

– Чёрт подери, опять память переполнена! – Егор поднялся с кресла и нажал кнопку «перезагрузка» под подбородком Аристея. – Так… – потёр руки детектив, – Аристей, есть кто на запись?

Робот-помощник оглядел Егор и, не ответив, направился к выходу.

– Эй, ты чего! – Егор схватился за хромированную ладонь Аристея. – Куда тебя понесло?

– *ОШИБКА*, прошу не препятствовать работе робота-помощника модели Аристей.

– Твою же мать… – Егор резко одёрнул руку от андроида. Жаров понял, что государство изъяло Аристея у детектива из-за того, что кто-то ворует продукты, а «Система» посчитала вором его – Жарова. Взывать к справедливости было поздно, андроид скрылся за автоматической дверью без долгого прощания.

Егор рухнул на стул, закрыл глаза ладонями и почувствовал, как холод кожи сливается с холодом внутри. Без андроида, Жаров остался снова один, без доступа к киберсети, без возможности оплатить свой офис, и без продовольственного набора для «недополненных». Егор лёг лицом на стол, голограмма Лу-Лу рассыпалась на световые блики.

Дверь открылась без стука.

В проёме стояла женщина – призрак в промокшем пластиковом плаще, с пустыми глазами, в которых не было ни грамма кремния. Настоящая. Аналоговая.

– Добрый вечер. Я не вовремя? – Женщина переступила через порог и носки её сапог глухо стукнули о ножку стола.

Егор поднял голову и сощурился, голограмма пуделя снова появилась над столом, обволакивая лицо детектива, а ярко-розовый голографический бант Лу-лу уселся прямо на нос Жарова. Егор скосил глаза на бант, на миг почувствовав себя глупо, но тут же отмахнулся.

– Егор Жаров, частный сыщик? – голос незнакомки был низким для столь хрупкой комплекции.

– Всё верно, а Вы?

– Аглая Рудова. Мне сказали, что я записана на восемь… Вы заняты?

Егор поднялся со стула, поправил воротник мокрого кожаного плаща и посмотрел на наручные часы. Стрелки вытянулись на циферблате в ровную вертикальную линию. Егор уже привык отмерять время по старым хроносам, с поправкой на нынешнее времяисчисление.

– А?.. А, да, конечно. Здравствуйте, Аглая. – Егор сделал вид, что ожидал незнакомку, хотя журнал посетителей вёл Аристей и благополучно забрал его с собой. – Пожалуйста, присаживайтесь. – Егор вытолкнул из под стола кожаный пуф и указал на него женщине.

Аглая хотела было снять с себя синтетический плащ, но глядевшись по сторонам не увидела гардеробного отсека, провела ладонью по рукаву, и капли тут же испарились с лёгким шипением – плащ подсушил встроенный климат-контроль. Аглая заняла пуфик и устало взглянула на Егора.

– Вы меня извините, мой ассистент, робот-помощник, который вёл клиентскую запись, вышел из строя, не могли бы Вы напомнить… – Жаров засуетился на месте, пытаясь привести свою физиономию в божеский вид.

– Мой муж пропал. – Аглая достала из поясной сумочки электронную сигару и поднесла к губам. – Лев Рудов.

Егор резко вздохнул. Лев Рудов. Тот самый, чьё имя знает каждый «недополненный». Промышленник, создатель «Униона» – того самого препарата, который когда-то дал Егору шанс вписаться в систему… хоть и ненадолго.

– Как пропал? – голос Егора сорвался на хрип. – Давно? И… вы в полицию обращались?

Аглая медленно выдыхала синтетический дым с искусственным ароматом личи и гуавы – слишком сладкий для этой промозглой конуры.

– Уже семь дней… – Рудова поджала губы, а её голос дрогнул. – Уже семь дней я не могу его найти. Он обещал приехать на ужин, тридцать восьмого, я приготовила его любимые синт-стейки, но… – Аглая закрыла лицо ладонью, но Егор успел заметить, как дрогнули её пальцы. Тихий всхлип прорвался сквозь сжатые зубы.

Жаров понимающе кивал, аккуратно, бесшумно достал из ящика стола коробку салфеток и поставил на стол, прямо на голографический хвостик Лу-Лу.

– Не спешите. – Егор дал время женщине успокоится.

Аглая тяжело выдохнула и посмотрела в потолок, пытаясь унять слезы.

– Понимаете, – успокоившись заговорила Рудова, – Лев никогда не пропускает ужины со мной. Филотима, его персональный андроид, пришла домой ровно к девяти… Я спросила… – Аглая перевела дух,– Я спросила у неё где Лев, почему его нет с ней.  А она… Она на меня так посмотрела, будто никогда и не слышала о нем.

Егор откинулся в кресле и сложил приложил сомкнутые указательные пальцы на подбородке.

– То есть Филотима… его не помнила? – Егор медленно провёл рукой по подбородку. Даже для этого мира, где память – всего лишь данные, это было странно.

– Да… – прошептала Аглая. – Я, естественно, тут же попросила ее просканировать свои логи памяти… И… В них не было ничего за тридцать восьмое число.

Глава 2

Егор откинулся в кресле и уставился в окно. Улицы Ново-Енисейска, залитые дождём, кишели роботами-уборщиками. Те пищали в тональном и щёлкающем режиме друг другу на своем языке указания, согласовывая работу. Голографические вывески за стеклом мерцали неоновым ядом, окрашивая стены в сине-фиолетовые тени. Жаров закрыл глаза, погружаясь в раздумья.

– Наверное, зря я к Вам обратилась, – смахивая слезы с щёк бумажной салфеткой заговорила Аглая, не стерпев долгой паузы. Голос её дрогнул, но не от слёз, а от ярости. – Полиция… они даже не стали искать…

Егор встрепенулся и перевёл взгляд на Рудову. Она была из тех женщин, чья красота казалась искусственной, словно собранной в лаборатории по эксклюзивному заказу: нос с безупречной линией, пухлые губы, подкрашенные «кровью кицунэ» – модным в этом сезоне оттенком. Она повернулась к нему в профиль, и он увидел глаза. Искусственные? Нет, свои – но с имплантированными зрачками, которые сужались, как у кошки, даже в тусклом свете голограммы на столе. Но сейчас в них читалось что-то настоящее – тревога.

– Когда Вы обратились в полицию? – Егор пропустил мимо ушей её первые слова, продолжил расспросы.

– Через тридцать пять часов. По регламенту. – Она резко вдохнула, и её чёрные ресницы метнулись вверх. – А вы что думали? Что я сидела и нюхала розы, пока мой муж…

Где-то за окном завыл робот-уборщик, заклинивший в луже. Звук напоминавший смех, перебил Аглаю.

– В течении этих тридцати пяти часов вы просто ждали мужа дома? Или пытались самостоятельно его найти.

Аглая затянулась электронной сигарой и хмыкнула.

– Конечно же я пыталась понять, где находится Лев. – Аглая выключила климат-контроль на давно сухом плаще, накинула капюшон на голову и стала подниматься с кожаного пуфа. – Мне кажется…

– Госпожа Рудова… Аглая… Я понимаю, как вам сейчас тяжело. – Егор понял, что его медлительность – столь непохожая на реакцию роботов-помощников и полукиборгов из полиции – отпугнула клиентку, но то, что уже успела сказать Аглая, подняли в живом, неаугментированном мозгу детектива целый шторм мыслей, который, Егор пытался выстроить в чёткую линию, навести порядок. Жаров затараторил, лишь бы клиентка не передумала.

– Аглая, я Вас понимаю… – детектив посмотрел на неё с сочувствием, – Прошло целых семь дней, и любая новость, любое отсутствие новости, это удар. Примите мои глубочайшие соболезнования.

Аглая поправила плащ и неуверенно кивнула.

– Я говорю о неопределённости, которая грызёт Вас изнутри.  – продолжил Егор. – Вы, должно быть, извелись. Но я сделаю всё возможное, чтобы найти вашего мужа, господина Рудова. Пожалуйста, давайте продолжим. Хотите воды? Чаю?

– Спасибо, господин Жаров.  – голос Аглаи дрогнул и она снова села на край кожаного пуфа.  – Я… я уже не знаю, что хочу. Ни единой зацепки. Ни звонка, ни записки. Это похоже на кошмар, из которого я не могу проснуться. Лев… он никогда так не поступал. Никогда. Даже если уезжал на срочные дела, всегда предупреждал. А тут… тишина. Пустота. Мой желудок скрутило узлом, я почти не сплю. Единственное, что я могу делать – это думать о том, где он, и что с ним. Как это случилось. И почему. Почему?

– Я понимаю, и это совершенно естественно чувствовать себя так. Не вините себя за это. – Егор протянул руки к Аглае через стол, сквозь голограмму Лу-лу, чертыхнувшись про себя – этот пудель с ярким бантом на шее, может сбить клиентку с толку – и незаметно стукнул указательным пальцем по столешнице. Лу-Лу исчезла, и Жаров продолжил. – Мы сейчас здесь, чтобы попытаться ответить на эти вопросы. Мне нужно, чтобы Вы рассказали мне всё, что помните, до мельчайших деталей. Даже то, что, как вам кажется, не имеет значения. Иногда самая маленькая деталь приводит к большой разгадке. Давайте начнем с того дня, когда Лев исчез. Расскажите все, что происходило в тот день, до момента, как Филотима вернулась домой одна, без своего хозяина. Каков был ваш последний разговор с мужем? Что он делал? Какие у него были планы?

– Утром было…  – Аглая нахмурилась и поднесла к губам мундштук электронной сигары. – Утром все было как обычно. Он позавтракал, кажется, лёгкий завтрак, кофе. Он был немного рассеян, как всегда, когда погружен в свои мысли о новых проектах. Я помню за завтраком, он посмотрел на меня и сказал: «Аглая, дорогая, у меня сегодня сложный день. Но к ужину я обещаю быть дома. Обязательно». Он ушел около девяти утра. Сказал, что едет на переговоры с партнёрами, что приехали из закрытой зоны Северного моря, потом на встречу с инженерами по новому проекту. Ничего необычного. Его обычная рутина.

– Вы держите киберсвязь с вашим мужем днем?

– Иногда. Но обычно, я стараюсь не мешать ему работать и звоню Филотиме. – Аглая выпустила струйки синтетического дыма через нос.

– Филотима всюду следует за Львом?

– Да, – рассеянно ответила Аглая и неуверенно улыбнулась. – Филотима, последняя модель роботов-помощников. Лев любит идти в ногу со временем, да что там, опережать его. Этот робот… Филотима должна была фиксировать все передвижения Льва, все разговоры, все встречи. Всё! И я подумала… я наивно подумала, что она может рассказать мне, где Лев. Или что с ним произошло. Но…

Егор подвинулся на край кресла, упёршись рёбрами в столешницу.

– Но? Что произошло?

– Это… самое страшное. – Аглая пригнулась к столу, будто боялась, что её слова подслушают. –  Филотима не помнит ничего. Весь день – стёрт. Как будто его и не было…  Она прокручивает свою память, свою базу данных, но всё, что касается того дня… Пусто. Но это же абсурд! Как могло такое произойти?! – Аглая закусила губу и нахмурилась. –  Это же высокотехнологичное устройство! Её, по словам Льва, было невозможно взломать или удалить данные без ведома хозяина! Лев был ей одержим, он постоянно проверял её, обновлял. Филотима, если можно так выразиться,  была вторым «я» Льва, его «запасным мозгом», «тенью». И как это понимать? «Запасной мозг» ничего не помнит. Это сводит меня с ума. Она могла бы быть единственной, кто … – Аглая отвернулась, её тело снова стало содрогаться в плаче.

Егор достал ещё одну салфетку и протянул Рудовой.

– Филотима могла бы быть единственной, кто… – повторил он за Аглаей, ожидая, когда та успокоится и закончит мысль.

– Кто сможет доказать полиции, что Лев вообще существовал.

От неожиданности Егора слегка дёрнуло, и он непроизвольно разжал губы.

– Что вы имеете в виду?

Аглая громко высморкалась в бумажный платок и окинула каморку детектива воспалённым взглядом.

– Вы думаете, зачем я к вам пришла? Сюда? – Её глаза сузились, а лицо застыло в холодной надменности.

По спине Егора пробежал холодок. Аглая была не так проста, как казалось. Да и сам Жаров дал маху. Где он – «недополненный», влачащий жалкое существование на втором этаже рушащегося небоскрёба, – и где семья Рудовых, владельцев химико-биологического концерна? Уязвимость Аглаи, её слёзы – всё это обмануло детектива. А вот она настоящая: богачка из высотки, чей идеальный мир никогда не опускался ниже тридцатого этажа с его ресторанами и живыми (не голографическими) концертами.

– Да, всё правильно. – Аглая швырнула электронную сигару обратно в поясную сумку. – В полиции мне показали пустую базу. Ни документов, ни отпечатков, ни даже записи в реестре. Они сказали… что Льва Рудова никогда не существовало. Но я-то знаю, что он завтракал со мной семь дней назад!

– Но… как такое возможно? – прошептал Егор. – Я сам видел Льва Рудова, у меня даже есть фото с ним в электронном еженедельнике… – Он обернулся, намереваясь приказать Аристею воспроизвести архив фото-голограмм, но тут же вспомнил: робота-помощника изъяли.

– Вот именно. Те, у кого нет киберпорта или мозговых имплантов, должны помнить Льва. Поэтому я к вам и обратилась. – Аглая дёрнула уголками губ. – Хотя, видимо, напрасно.

– Нет, нет, стойте! – Егор схватил её за рукав, когда та поднялась с пуфа. – Если кто и сможет вам помочь, так это я.

Аглая неуверенно кивнула и ледяным взглядом дала понять, что физический контакт неуместен. Жаров поспешно отпустил её и провёл вспотевшей ладонью по волосам.

– Извините… – пробормотал он. – Филотима… – Детектив судорожно подбирал слова, стараясь не упустить клиентку. – Робот-помощник господина Рудова… в каком она режиме после исчезновения хозяина?

Аглая поправила рукав плаща:

– Сейчас она не более чем груда металла и карбона. Как эти… – Рудова кивнула в сторону окна, где роботы-чистильщики вытаскивали своего «коллегу» из лужи. – Теперь она встречает меня вечером, готовит кофе по утрам, убирается, заказывает еду. Словно робот-дворецкий, но за баснословную сумму.

– Кто-нибудь звонил Рудову? Связывался с ним через Филотиму?

– Нет. И это тоже странно. Лев… он постоянно отвечал на вызовы. Но с тридцать восьмого числа – ни одного запроса. Ни от коллег, ни с производства… даже его мать, хоть и «благородная плесень», ни разу не попыталась связаться с сыном.

Егора покоробило, что Аглая использовала сленг Нижнего Города по отношению к свекрови. «Благородной плесенью» называли стариков, прикованных к постели, чьи тела медленно угасали, а жизнь поддерживали лишь импланты и киберсеть.

– А мог Рудов уехать к своей матери?

– Нет. – Аглая щёлкнула языком, будто отгоняла назойливую муху.

– Вы уверены?

– Я абсолютно уверена. Её тело лежит в нашей клинике. – Глаза Аглаи сверкнули.– Или вы думаете, я не проверила бы это в первую очередь? – Её пальцы сжали платок так, что костяшки побелели.

– Просто исключаю вариант. – Егор поднял ладони в умиротворяющем жесте.

– Какой ещё вариант? – она резко вдохнула, заставляя себя успокоиться. Пальцы разжались. – Они всегда общались через сеть. Зачем ему… это… мёртвое тело?

– Ничего нельзя исключать, – настаивал Егор.

Аглая фыркнула, но в её взгляде промелькнуло что-то кроме раздражения – понимание, что этот упрямый человек, несмотря на всю свою архаичность, методичен. Именно таким и должен быть тот, кто найдёт Льва.

– Значит, за семь дней ни коллеги, ни производственные роботы, ни подсети не пытались выйти на связь с Рудовым? – продолжал Егор.

– По крайней мере, Филотима мне об этом не докладывала. Хотите – сами с ней поговорите. Может, найдёте подход к этой штуке.

– Обязательно.

Она резко развернулась, но у дверей замерла. Плечи её напряглись, будто она вела внутренний спор. Когда Аглая заговорила снова, в голосе сквозила вымученная терпимость:

– Оплату и обязательства обговорим по дороге. Хотя… –  губы её дрогнули в чём-то похожем на улыбку, но это было скорее подёргивание нервов. – Что тут обсуждать. Я готова заплатить сколько угодно трудо-часов, лишь бы узнать где мой Лёву… – голос сорвался на непривычной мягкости, –  муж.

– Подождите. Прежде чем разговаривать с андроидом, мне нужно подготовиться.

Рудова приподняла бровь.

– Ваше право. Тогда жду вас завтра.

– Да, к трём я буду у вас. Ваш адрес?

– Серьёзно? – её пальцы снова сжались, но теперь в бессильном раздражении. Аглая не могла понять, как живут «недополненные»: без киберпорта нельзя просто взять адрес из сети, проложить маршрут, вызвать мобиль. Всё это делал за Жарова Аристей. Которого больше не было. – Площадь Прогресса, пентхаус «Вечность». Я внесу вас в базу дома и лифта.

– Боюсь, вам придётся меня встретить. Без своего робота-помощника я не могу дать вам свою киберподпись.

– Надеюсь, вы решите эту проблему… Ладно. Поручу Филотиме. Назовите имя консьержу, он свяжется с андроидом, и вас пропустят.

– Благодарю, – Егор слегка склонил голову, понимая, сколько стоило ей это уступка.

– В конце концов, вы же как-то находите этих пушистых таракашек без киберпортов.  – прошипела Аглая, и в этом была вся её суть – ярость богатейки, вынужденной иметь дело с «недополненным», и отчаянная надежда, что именно он сможет вернуть ей мужа.

– Я не подведу, – сорвалось у Жарова. Он тут же стиснул зубы. Идиот, зачем давать такие обещания?

– Не подведёте. – Аглая скрылась за пневмодверью, оставив после себя шлейф фруктового аромата с лёгкими нотами синто-мускуса.

Егор не мог уснуть. Сколько часов он уже ворочался в своём старомодном, но крепком кресле, кожа которого источала едва уловимый аромат. За окном Нижний Город Ново-Енисейска не умолкал ни на секунду. Низкий рокот роботов-курьеров перебивался отдаленным визгом скоростных монорельсов «воздушки», прошивающих верхние уровни старых небоскрёбов, и редкими, сухими щелчками энергетических разрядов – должно быть, где-то в трущобах снова полыхнул трансформатор. Егору было всё равно. Его мысли, подобно электрическим импульсам, бились и искрились в голове, не давая покоя – но не из-за бессонницы, а из-за предвкушения.

Дело Льва Рудова. Пропажа. Обыденно, но не для Егора. Лев Рудов – имя, которое до сегодняшнего вечера было лишь отголоском прошлого, теперь стало центром его мира.

Жаров потёр виски – сон не шёл. Он сел ровно за стол и достал бумажный блокнот и карандаш – осколки ушедшей до-цифровой эпохи, которые ещё можно было раздобыть у старьёвщиков.

План. План был нужен как воздух. И чем точнее он будет, тем меньше непредсказуемых переменных придётся учитывать.

Утро начнётся с подтверждения. Аглая. Жена пропавшего. Он должен пройтись пешком до Центрального Отдела Полиции Нижнего Города. Небольшое расстояние, привычное. Там он узнает, действительно ли она подавала заявление о пропаже мужа. Формальность, но важная. В этом мире, где фальшивые личности создавались быстрее, чем растворялся туман, Егор доверял только официальным подтверждениям.

Мысли текли, выстраивая маршрут. Нижний Город. Район бетонных джунглей, где свет неоновых вывесок редко пробивался сквозь вечный смог и тени высоток-коробок. Центральный отдел полиции – блестящий небоскрёб посреди побитых временем зданий. Полицейские там были тёртые, привыкшие к грязи и нищете. Егору это нравилось. Дмитрий, его приятель по Университету не откажет Егору во встрече, а значит всё пройдёт быстро.

После ЦОП начиналась настоящая головоломка. Добраться до Площади Прогресса. До самого центра Ново-Енисейска. Это была задача из разряда невыполнимых для него. Такси? Забудем. Их давно уже не было в привычном понимании, только автоматизированные дроны, требовавшие авторизации через киберпорт. Метро? Аналогично. Без порта или киберподписи на чипе вход был строго запрещен. Никаких исключений. Общественный транспорт был цифровизирован до предела, чтобы отслеживать каждую душу, движущуюся по городу.

Оставался один вариант: пешком. Длинный, изнурительный путь через все слои Ново-Енисейска. От подножия – Нижнего Города, через промышленные районы, к сияющему сердцу – Площади Прогресса. Это займёт часы, возможно, большую часть дня. Но что ещё важнее – он должен прибыть ровно к трём. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Егору нравилась фраза, что он однажды услышал: «Лучше прийти на три часа раньше, чем опоздать на минуту.»

Путь пешком. Он представил себе его. Сначала по полуразрушенным улицам Нижнего Города, мимо ободранных многоэтажек, где на первом этаже ещё ютились старые лавочки с аналоговыми товарами – Егор иногда заходил туда за свежими батонами и синтетическим молоком. Затем подъём на эскалаторах-гигантах, связывающих ярусы. Через широкие проспекты промышленного кластера, затем сократить путь через «столетние» кварталы пятиэтажек, где царила суматоха рынков и где голограммы зазывал переливались всеми цветами радуги, а запахи уличной еды смешивались с едким душком синтетических сигарет. Он вспомнил, как однажды заблудился там на несколько часов, пытаясь найти рыжего кота. Лабиринт, но теперь он знал его, как свои пять пальцев, сквозь боль в подошвах и холод, отдававшийся в костях.

И, наконец, Площадь Прогресса. Сердце города, его витрина. Сверкающие небоскрёбы из хромированного стекла, голографические фонтаны, проецирующие в воздухе мифологические сюжеты, чисто вымытые улицы, по которым плавно скользили беззвучные мобили. Это был мир, полностью чуждый Егору, мир, куда он редко заглядывал – разве что дело заставляло. Там же располагались штаб-квартиры крупнейших корпораций, правительственные здания и пентхаус Рудовых.

– Но есть и плюсы, – пробормотал Егор себе под нос, возвращаясь к своему плану. –  За время пути он подготовит вопросы к Филотиме.

Филотима. Это имя вызвало у Егора лёгкое покалывание в желудке. Не страх – скорее смесь любопытства и нежелания иметь с ней дело.

Он представил её. Если слухи не врали, она была новейшей моделью роботов-ассистентов. Цена по запросу. Эта фраза сразу отсекала любопытствующий и мечтающих. Карбоновое тело, лицевая маска, покрытая синтетической кожей, лицо сконструировано по заказу. Живая мимика. Живой поток слов. Адаптивный интеллект. Никаких команд, самообучаемая. Степень защиты ядра высочайшая. Память двойная – в ядре и в выносном носителе типа «скарабей». Не машина, а настоящий помощник, компаньон, друг. Подстраивается под хозяина полностью.

Часы ходьбы, одиночества с городом, будут идеальным временем для мозгового штурма. Какие вопросы задать?

«Когда ты в последний раз видела Рудова?» Нет, слишком просто. «Какова была его последняя крупная транзакция?» Тоже слишком прямо. Вопросы должны быть такими, чтобы Филотима захотела на них ответить, чтобы они пробудили в ней интерес.

Егор начал перебирать в уме факты о Рудове, которые он знал из обрывков новостей и собственного общения со Львом. Владелец крупной корпорации, занимающейся биологическими решениями. Внёс огромный вклад в развитие науки, помог тысячам «недополненных» получить киберпорт, благодаря «Унисону», лекарству для органических тканей. Женат. Детей нет. Такие люди не исчезают просто так.

Филотима. Она должна знать, должна помнить. Если в её ядре пусто, то нужно воспользоваться «скарабеем». А если так, то потребуется нечто большее, чем просто разговор. Доступ. Возможно взлом. Но Егор уже знал, кто сможет ему помочь.

Жаров поднялся из кресла. Ноги онемели. Он подошел к окну. Внизу, в бесконечном лабиринте улиц, уже мелькали первые автоматизированные уборщики, оставляя за собой мокрые следы на разбитом асфальте. Скоро город проснётся, и начнётся привычный кошмар трафика и людского потока. Егору нужно было успеть выйти до того, как начнётся пик. Он набросил на плечи свой поношенный кожаный плащ, застегнул все пуговицы и постучал по деревянной столешнице на удачу. Дверь тихо закрылась за ним, и Егор шагнул в пустоту коридора. Он знал, что этот день будет долгим.

В 2152 году, когда технологический прогресс и «Система» стёрли грань между органическим и синтетическим, Егор оставался аномалией – живым реликтом в эпоху киборгов, человеком без аугментаций в мире, где они стали необходимостью. С детства Жаров грезил о полицейской подписи – о праве носить форму и защищать порядок. Но его тело отвергало металл: ни искусственных суставов, ни нейроинтерфейсов, ни встроенных датчиков – ни даже киберпорта, обеспечивающего связь между людьми и техникой – ничего из того, что делало современного полицейского неуязвимым полукиборгом, способным предугадывать угрозы и анализировать данные со скоростью света. У каждого, кто носил форму, под кожей были микросхемы, а в мышцах – усиливающие волокна. Ни один правоохранитель не мог обойтись без аугментированного тела. Это было не просто требование, это была необходимость, высеченная в каждом протоколе, в каждом обученном рефлексе, в самой сути работы правохранителем. Каждая попытка Егора аугментировать себя заканчивалась воспалением, болью и окончательным вердиктом: «Несовместимость».

Таких как Егор, «недополненных», был всего 1% от населения. И это было не несчастье, а, скорее, приговор, который лишал Егора мечты, делая его изгоем в системе.

Но одержимость стать блюстителем порядка отказывалась пасовать перед обстоятельствами.

Егор поступил в Университет Права и Порядка. Зубрил учебники от корки до корки, изучал дела, успешно закрытые и те, что так и остались тайной. Без киберпорта, Егору оставалось лишь полагаться на свою память, свой собственный мозг. Егор был блестящим студентом, его аналитический ум компенсировал физические ограничения. Он изучал юриспруденцию, криминалистику, знал каждый закон, каждую процедуру, но не мог стать частью того, что любил больше всего. Его руки, его глаза, его живое, слишком человеческое тело были несовместимы с требованиями к полицейской работе.

Он наблюдал, как однокурсники обрастали карбоном и микросхемами, становясь идеальными солдатами закона. А он оставался прежним – слишком человечным, слишком хрупким.

На последнем курсе, когда пришло время финальной медицинской аттестации, приговор был вынесен: «Не годен к службе в полевых условиях. Рекомендована административная работа». Это был удар, от которого Егор так и не оправился до конца.

Егор сжал кулаки, ощущая, как под кожей пульсировала старая боль. Каждый раз, когда он приближался к полицейскому участку, его тело словно предупреждало: «Ты чужой здесь». Но дело, первое настоящее дело о пропаже человека, то ради чего Егор и открыл своё сыскное агентство, толкало его к вращающимся дверям участка.

Двери кабинета Дмитрия – старого друга и однокурсника Егора – распахнулись.

– Дмитрий Валентинович, у Вас назначена встреча с *ОШИБКА*. – автоматический секретарь объявил начальнику Криминального отдела Полиции Нижнего Города Ново-Енисейска об ожидающем его Егоре.

Дмитрий отключил киберпорт, вынув из груди витой провод, и моргнул левым – «живым» – глазом. Вторая половина его лица была скрыта за матовой пластиной нейроинтерфейса, а правая рука, улучшенная карбоновым покрытием, мерцала холодным блеском сервоприводов.

Дмитрий был не просто другом. Он был отражением Егора, только с другой стороны зеркала. Мощный, высокий, на треть состоящий из аугментированных мышц и нервных сетей, Дмитрий был полукиборгом, остриём копья полиции, тем, кем Егор всегда хотел стать. Их университетская дружба выдержала испытание временем. Дмитрий всегда понимал Егора, его страсть, его боль. И именно поэтому Егор пришёл к нему.

Дмитрий сжал ладонь Жарова в железной хватке. Карбоновые суставы слегка скрипели.

– Двести пятьдесят один день, десять часов… Эх, давно мы не виделись. – Голос Дмитрия был низким, с лёгким электронным искажением.

Егор ухмыльнулся, кивнул, стараясь не смотреть на то, как зажигаются разноцветные диоды под матовой лицевой маской друга, а холодный свет от потолочных светильников играет на полированных суставах кибер-конечности Дмитрия.

– Садись, устал, небось. – Чёрная рука указала на стул, обтянутый искусственной кожей. – Рассказывай как ты, как твоё сыскное агентство.

Егор подобрал полы кожаного плаща и сел напротив Дмитрия.

– Погоди, отменю обед. – Матовая маска вновь подсветилась. – Так, всё, теперь у нас есть сорок три минуты.

– Я здесь по одному делу…

– Пропало животное? – Дмитрий провёл ладонью по столу и над деревянной  столешницей появилась база данных зарегистрированных домашних животных и производственного скота.

– Нет. Человек. – Егор заёрзал на месте.

– Имя. – полицейский щёлкнул пальцами на левой руке. Старая привычка Дмитрия переключаться с одной задачи на другую. Так он обычно делал на первом курсе, когда надо было впихнуть в себя через киберпорт в груди данные перед экзаменом.

– Лев Рудов. Исчез неделю назад. Его жена пришла ко мне вчера. Я покопался, как мог…

– Да, без Аристея тебе сложновато… – Дмитрий уже знал, что «Система» изъяла у Егора робота-помощника для «недополненных».

– По словам Рудовой, в базе нет ни его биометрии, ни трудовой истории, – продолжил Жаров.

Дмитрий усмехнулся, и его левая скула дрогнула в неестественно плавном движении.

– Потому что Льва Рудова никогда и не существовало.

Егор замер.

– Что значит «не существовало»? Лев Рудов – промышленник, владелец «Биохака». Его лекарства используют для восстановления органики «недополненных» после травм и…

– Аглая обращалась в полицию, заявление номер 11-57ТРБ. – Дмитрий будто не слышал Жарова. – Ребята тут же проверили. Не было у Аглаи никогда мужа. Заявление уже отправлено в архив. Конечно, мы ей пообещали разобраться во всем, может возникла какая-то ошибка.

Егор взметнул бровями.

– Ты пойми, не хочется сразу давать отворот поворот дочери Баранова. Да, да, того самого – создателя и владельца «Синтглаза». В конце концов, у меня у самого стоит его система ночного зрения. Но …. – Дмитрий снова щёлкнул пальцами. – Аглая – просто богатая девчонка с расстройством памяти и парой дорогих психотерапевтов. Она верит, что была замужем, но никаких следов этого «мужа» нет. Ей нечем заняться, Егор. У неё есть все: деньги, шмотки, вечеринки. Отцу некогда ею заниматься, он постоянно на работе. А ей скучно. Слишком скучно для ума, который, возможно, хоть и не имеет аугментаций, но работает не хуже, чем у лучших хакеров города. Она придумывает эти игры, эти спектакли, чтобы развлечь себя.

– Но… её горе… оно было таким настоящим, – Жаров  попытался цепляться за последние нити своего разрушающегося дела. Он не мог поверить, что такое глубокое отчаяние могло быть лишь игрой.

– Горе? Егор, у богатых свои забавы. А её отец… Он просто хочет, чтобы она была занята чем-то, чем угодно, лишь бы не лезла в дела его корпорации. Поэтому он позволяет ей играть в эти игры. Для неё это своего рода терапия. Для нас – рутина. Мы давно привыкли к таким «исчезновениям» и «трагедиям», – Дмитрий подошёл к окну и молча смотрел вдаль, на огни мегаполиса. В его аугментированном теле не было места эмоциям, но в его словах проскальзывала усталость, которая не имела ничего общего с механизмами.

Слова Дмитрия обрушились на Егора, как холодный душ. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног, а в висках застучало.

– А что, если вся информация по Льву Рудову была стёрта?

Дмитрий замер, и посмотрел на Жарова «живым» глазом.

– Ты веришь, что кто-то может стереть человека из «Системы»? – Дмитрий понизил голос до шепота. – Даже у нас нет таких прав.

За окном пролетел рекламный дрон, на мгновение осветив комнату яркими голограммами.

– Так что, брось это дело, – закончил Дмитрий. – Вон смотри, на улице Гагарина пропала сибирская кошка. Вознаграждение – семь трудо-часов.

Егор щёлкнул сухим кадыком и растерянно посмотрел на голографическое изображение пушистого кота над столом Дмитрия. Детектив уже знал – он не остановится. Потому что если Рудова не существовало, то почему его собственная плоть, отвергающая металл, помнила лицо Льва?

Глава 3

Егор вышел из здания полиции. Холодный ветер ударил в лицо, как оплеуха. Моросящий дождь облепил кожу ледяной плёнкой, словно вторую кожу – липкую, неосязаемую, но нестерпимо чужую. Жаров поёжился, но плащ не застегнул – будто намеренно подставлял тело под колючие капли. Он втянул воздух всей грудью – резкий, как нож, пропитанный гарью Нижнего Города.

Слова Дмитрия вибрировали в мозгу, как помехи в дешёвом нейрочипе:

«Льва Рудова никогда и не существовало.»

«Богатая девчонка с расстройством памяти.»

«Ей скучно.»

«Брось это дело.»

Каждое – как удар тупым лезвием. Медленно. С расстановкой. Чтобы боль успевала дойти до костей.

Егор побрёл в сторону промышленных кварталов. Ботинки из синтетической кожи набирали воду.

Чвак. Чвак. Чвак.

Этот звук отдавался в висках, сливаясь с ритмом его мыслей, что метались, как повреждённый дрон, натыкаясь на стены отчаяния.

«Неужели, я так просто купился на слёзы?»

Горькая усмешка скривила губы. Он, Егор Жаров, который всегда гордился своей интуицией, который годами учился читать людей, а не данные с чипов, обманут, как последний дурак.

Робот-курьер пронёсся мимо, окатив Егора грязной волной из лужи. Ледяная вода хлестнула по голени, но он даже не вздрогнул.

«Но я же видел его. В палате, после операции… Чёрт, это был не бред, не галлюцинация!»

В голове Жарова вспыхнули воспоминания – белая комната, запах стерильности, смешанный с металлическим привкусом крови. Он, с перекошенным от боли лицом, сжимает простыни, пытаясь не кричать, где-то в груди горит пламенем плоть после очередной установки киберпорта. Автомат впрыскивает обезболивающее. Всё как в тумане. Рудов заходит в палату в сопровождении робота-доктора – Панацеи.

– Как ваше самочувствие? – Голос Рудова. Тихий, спокойный, уставший. Настоящий. Тёплая рука опустилась на повязку на груди. Щелчок голографической камеры.

– Он существовал… – прошептал Егор, сжимая кулаки.

Но где доказательства? Аристей забрал архив. Кто-то стёр личность Рудова из «Системы». Но… как?

Егор резко развернулся, чуть не поскользнувшись на мокром асфальте.

– Проклятье! – его крик растворился в свисте «воздушки». – Если Рудова стёрли – значит, он был опасен. Не исчезновение. Ликвидация. Но зачем и за что?

Дело приобретало куда больший размах.

Егор шёл мимо витрин, что мерцали, как экраны умерших терминалов, и в их холодном стекле мелькало отражение – задумчивое лицо с тенью безысходности в глазах. Его собственное. До Площади Прогресса оставалось пятнадцать километров. Нужно успеть к трём. Жаров чуть прибавил шаг.

Небоскрёбы, увенчанные искрящимися антеннами, пронзали чёрные грозовые тучи, словно копья, выпущенные в невидимую цель. Улицы, залитые неоновым светом рекламных голограмм, были сплетением теней и скоростей – «Стрелы», проносящиеся мимо, оставляли за собой лишь длинный световой след красной противотуманной фары, интроциклы с роботами-курьерами бесшумно скользили по автолиниям, а редкие пешеходы, погружённые в свои нейросети, едва замечали друг друга. Роботы-помощники скользили мимо, их полированные корпусы отражали искажённые силуэты прохожих. Машины обходили Егора широкой дугой – их алгоритмы распознавали в нём аномалию. *ОШИБКА*, – сообщали их голоса, синтезированные до стерильной вежливости. Для них он был сбоем в системе. Для себя – последним человеком в мире, где человеческое стало ошибкой.

– Надо было поехать к Аглае на её мобиле ещё вчера. Но это было бы непрофессионально. Конечно. Ага. А профессионально скитаться по городу «недополненному» и мёрзнуть под дождём? – бормотал себе под нос Жаров. Егор поднял воротник своего насквозь мокрого кожаного плаща и чертыхнулся.

Пройдя от Центрального Отдела Полиции Нижнего Города километров семь, Егор прислонился к кирпичной стене столетнего дома. Он устал. Каждый шаг отдавался болью в натёртых ногах.

Егор снял промокший ботинок, помассировал натруженную стопу и огляделся по сторонам.

– Может, попросить кого-нибудь подбросить меня до пентхауса «Вечность»?

Жаров оглянулся по сторонам. Улицы опустели. Не физически – здесь всё ещё двигались силуэты, – но жизнью. Люди шагали, не поднимая глаз, их зрачки мерцали голубоватым светом нейроинтерфейсов. Они были здесь, но отсутствовали. Они видели его, но не замечали. Их миры были параллельны, их реальность слишком далека от его собственной. Егор ощущал себя призраком для города, который сам напоминал цифровое кладбище.

Отчаяние стягивало горло, как ледяная петля.

Гул подземки донёсся до него, словно зов из другого мира. Егор свернул за угол – и вход в метро разверзся перед ним, как пасть. Арка, облицованная потрескавшейся мозаикой, вела вниз, туда, где под землёй пульсировали ржавые жилы города. И там, у турникета, он увидел её.

Девушка, юная, с копной белых волос, быстро приложила к поручню что-то, скрытое в её ладони, и турникет приветливо полыхнул зелёным. Двое её друзей помахали ей рукой, растворяясь в мерцающем тоннеле. Девушка делилась своей киберподписью с другими. Искра надежды вспыхнула в сознании Егора, заглушая голос разума.

Адреналин резко ударил в кровь. Не раздумывая, Егор ринулся вперёд, схватив девчушку за руку. Его твёрдая ладонь сомкнулась на её тонком запястье, пальцы сжались чуть сильнее, чем он рассчитывал.

Девушка дёрнулась, её ноготки царапнули его ладонь.

– Полиция! – Его голос прозвучал чужим, хриплым, как сломанный динамик.

– Отпусти! – писк девчушки утонул в гуле метро.

Но его хватка была мёртвой. Жаров почувствовал её панику, но не мог отступить. Ему нужно было быть вовремя у клиентки – всё остальное было неважно.

– *ОШИБКА*, пожалуйста, повторите, – турникет выдал Егора с потрохами.

Страх девушки сменился лёгкой, едва заметной ухмылкой. Егор чуть дёрнулся, и она успела высвободить руку.

– *ОШИБКА*, метрополитен Ново-Енисейска инициирует проверку пользователя, – раздался монотонный голос искусственного интеллекта.

Егор, всё ещё стоявший у входа, оказался под лучом сканера. Через мгновение механический голос, лишённый всякого выражения, объявил:

– Пользователь не идентифицирован. Доступ запрещён.

Егор отшатнулся. Ухмылка на лице девушки стала шире. Но в её глазах не было злорадства – скорее, странное понимание и любопытство. Она оглядела Егора с ног до головы, словно изучая редкий вид.

– Полиция, значит, да? – её голос звенел, как настройка дешёвого синтезатора: мелодично, но с лёгкой фальшью.

Егор завернулся в плащ и попятился назад. Пешком так пешком.

– Да погоди, ты, – незнакомка тронула Жарова за мокрый рукав. —Тебе куда?

– На Площадь Прогресса.

Девушка хмыкнула.

– А что, такси уже туда не ездят? Закрыли-таки проезд, богатеи?

– А? – Егор моргнул, на секунду выбитый из колеи её напором.

– А? – передразнила его незнакомка, склонив голову набок.

– Мне к клиенту надо, а мой робот-помощник сломался.

– Ага… Мне-то не заливай. Ты из идейных или беженец? А может, ты единорог – «недополненный»?

– Что?

– Е-ДИ-НО-РОГ. Лошадь с одним рогом на лбу, – лицо незнакомки светилось, как у ребёнка на новогоднем балу. – Почему киберпортом не пользуешься?

– Тебе-то какое дело?

– Да так, – пожала хрупкими плечами девушка.

Егор повернулся к незнакомке спиной и чертыхнулся. Ну что за идиот. Проще было подлезть под турникетом, чем изображать полицейского.

– Меня Липа зовут, – услышал вслед Егор.

– А? – Жаров обернулся через плечо и недоумённо посмотрел на светловолосую незнакомку.

– Ты по жизни так тупишь или только сегодня?

– Что?

– Чудной ты. На, держи, – Липа протянула Жарову стеклянный прямоугольник – Фальшивая киберподпись, запихнула в дедов смартфон. На одну поездку должно хватить.

Егор недоверчиво взял аппарат. Он был лёгким, почти растворяющимся в руке, но его поверхность пульсировала слабым, почти незаметным светом. Использовать его было рискованно. Очень рискованно. Поддельные подписи были уголовным преступлением, и в Ново-Енисейске, где киберсеть была богом и законом, наказание было свирепым.

– Это незаконно, – пробормотал он, чувствуя, как внутри всё сжимается от сомнений.

Опоздать на встречу с Аглаей он не мог. Но идти на такой риск? Использовать фальшивку?

– Короче, ты немного не вдупляешь. Большой город, все дела. Ясно, как день над австралийским проливом. – Липа широко улыбнулась. – Этого тебе хватит на одну поездку. Только одну, понимаешь? И не вздумай продавать – она бесполезна после первого использования, – она подмигнула. – Это мой маленький привет «Системе». Посчитай это благотворительностью для «ошибок» вроде тебя. Если тебя поймают, то я тебя не знаю. А ты меня.

Он взглянул на Липу. В её глазах плясали озорные огоньки.

– Спасибо, – хрипло выговорил Егор. – Я… я заплачу тебе. За смартфон. Мой идентификатор – 35-ПР-49-АН…

– Забей. Наверное, мы уже сочлись, – сказала она, загадочно пожав плечами. Затем, едва заметным жестом, она указала на турникет. – Топай давай. Пока тебя опять не просканировали. И не забудь, главное – верь, что ты полноправный пользователь. На секунду. Этого хватит, чтобы обмануть тупого робота.

Она растворилась в толпе, даже не оглянувшись. В руке у Егора пульсировал чужой смартфон – крохотная искра анархии в лапах у «Системы». Один обман. Один шаг в мир, где его не ждали.

Егор прислонился к холодной стене подземки, поднял воротник плаща, скрыв половину лица. Если вдруг на линии появится контроль, ему не поздоровится. Без киберпорта, с «дедовым смартфоном» в руках и поддельной киберподписью, Егор был идеальным кандидатом на штраф в размере десяти тысяч трудо-часов, а то и двадцати. Такие суммы он видел лишь в навязчивой голорекламе Северных казино и в государственной лотерее.

Волосы на макушке льнули к голове, а нос заполнил запах пыли —жжжёный, удушливый. Громкий гудок, словно сигнал корабля, и подсвеченный красным перрон возвестил горстку пассажиров о прибытии состава.

Из тёмного тоннеля вынырнул поезд – длинный, змеиный, с фарами-глазами, словно василиск из старых легенд. Бесшумный, как призрак, он скользнул к платформе и замер, будто затаился перед прыжком. Красный свет, от которого уже болели глаза, сменился на зелёный, а двери вагонов плавно распахнулись. Егор немного помедлил, пропустил вперёд нескольких человек, оглянулся на турникеты, выискивая глазами контролёра, и вошёл в вагон. Дверь закрылась за ним с тихим шипением пневматики.

– Станция «Нижний город», прибытие через одну минуту. – Бархатистый голос, объявляющий станции, словно пробирался под одежду, лаская кожу.

Поезд рванул с места, и Егор вмялся в кресло. Пластик кресла хрустнул, как тонкий лёд, но он даже не дрогнул – пальцы впились в смартфон, словно это был единственный якорь в этом бешеном потоке. Всего пятнадцать остановок – и он окажется в самом центре Ново-Енисейска.

Через мгновение поезд вынырнул на поверхность. Скорость была такой, что лицо покалывало даже через толщу стекла. Город за окном расплылся в кислотно-неоновую жижу – вывески, фары, блики на стёклах небоскрёбов сплавились в единую реку света. Глаза не успевали фокусироваться; мир стал абстракцией, словно сломанный голографический экран. Магнитный монорельс, невидимая сила, подхватывал вагоны, словно невесомые листья, и швырял их вперёд с неистовой яростью, заставляя воздух вихриться за ними. Поезд мчался с бешеной скоростью, превращая обычную поездку в гравитационный аттракцион – через рабочие кварталы, спальные районы и шумные рынки.

Вскоре состав снова нырнул под землю, в старые тоннели. Древние станции, пробурённые больше ста лет назад, чудом уцелели. Здесь пахло сыростью, металлом и отчаянием. Облицованные потускневшим мрамором, с облупившейся штукатуркой, они хранили эхо прошлого – скрип турникетов, тени в углах, холодок сквозняка. Егор всматривался, пытаясь уловить знакомые с детства детали: выщерблины на колоннах, царапины на скамейках. В этих мрачных сводах, ещё теплилась душа города, сопротивляясь натиску голограмм и визгу роботов.

Но вот тоннель сузился, затем резко разверзся – и старый метрополитен исчез, поглощённый сиянием новых станций. Огромные прозрачные купола переливались всеми цветами радуги, отражая парящие голографические рекламные щиты. Пол, выложенный самоочищающимся светящимся полимером, казался живым, реагируя на каждое движение. Стены с интерактивными дисплеями транслировали новости из киберсети – безликие голоса монотонно вещали о прогрессе, о безграничных возможностях, о совершенствовании «Системы».

Здесь не было турникетов – только сканеры. Их красные лазерные зрачки скользили по лицам, выискивая киберпорты в груди пассажиров. Приглушённые голоса, шаги, гулко отдававшиеся в стерильном пространстве. Прошлое здесь не имело власти – оно растворилось в свете и прогрессе. Люди казались продолжением архитектуры – их движения были плавными, взгляды устремлены в экраны, проецируемые на сетчатку. Они не ощущали времени, не замечали окружающего. Они были частью потока, кибернетической симфонии, управляемой алгоритмами.

Угнетающее чувство отдалённости от всего человеческого, что прежде характеризовало метро, здесь испарялось. Егор же был лишь наблюдателем, выжившим, случайно забытым в этом стремительно меняющемся мире. Его сердце стучало быстрее, чем монорельс скользил по туннелям. Он был ошибкой, неправильной переменной в идеально выстроенном уравнении настоящего. Эта мысль, вместо того чтобы угнетать, почему-то успокаивала его. Если он ошибка, то, возможно, он невидим для совершенного механизма. Кто обратит внимание на сбой, который не нарушает общую логику? Его присутствие было не более чем шумом в системе, незначительной аномалией. Егор закрыл глаза, чувствуя, как бешеный темп монорельса уносит его все дальше, но не от него самого, а от страха быть пойманным.

Егор ступил с эскалатора – и тут же споткнулся о блестящую плитку Площади Прогресса. Воздух здесь, казалось, был прозрачнее, а солнце, которое показалось из-за туч лишь на мгновение, светило ярче, отражаясь от футуристических фасадов. Он задрал голову, вглядываясь в массивный небоскрёб, гордо возвышающийся над остальными – «Вечность». Его стеклянные грани переливались неоновой подсветкой, обещая недостижимую роскошь и уединение от шума мегаполиса.

Егор продирался сквозь назойливые голограммы – улыбающиеся лица моделей с неестественно белыми зубами повторяли: «ПЕНТХАУСЫ “БЕСКОНЕЧНОСТЬ”: ВАША РОСКОШНАЯ ЖИЗНЬ НАЧИНАЕТСЯ ЗДЕСЬ!» Одна из них, зависнув перед ним, вдруг исказилась – алгоритм распознавания явно не понимал, как классифицировать его потрёпанный плащ. Егор махнул рукой, и голографическая модель исчезла. Он наконец-то оказался у огромных стеклянных дверей небоскрёба Рудовых.

– *ОШИБКА*, добро пожаловать. Проследуйте к стойке консьержа, пожалуйста, – заговорили динамики небоскреба.

Егор напрягся. Аглая должна была внести его в базу, тогда почему интеллект небоскрёба назвал его *ОШИБКОЙ*. Двери распахнулись с театральным шиком, будто говорили: «Добро пожаловать, господин Никто. Ваше присутствие – временная аномалия, но мы великодушно её проигнорируем». Жаров мотнул головой. Главное – он попал внутрь.

Фойе «Вечности» не просто поражало размахом – оно давило безупречностью. Егору стало физически тесно в этом царстве неуёмного богатства. Стены из натурального оникса, отполированные до зеркального блеска, отражали хрустальные люстры, свисающие подобно застывшим водопадам. Полы из мрамора, пронизанные золотистыми жилами, по которым скользили роботы-швейцары в идеально подогнанной униформе. Каждое кресло, каждый элемент декора кричали о баснословных состояниях, владельцы которых могли себе позволить такую эстетику. Здесь даже воздух, казалось, был ионизирован и отфильтрован до кристальной чистоты, лишенный любой примеси, кроме тонкого аромата дорогой кожи и редких пород дерева.

«Как будто попал внутрь дорогого холодильника», – мелькнула мысль у Егора, когда резиновые подошвы его ботинок заскрипели по мраморному полу. Проходящие мимо люди в костюмах из самоочищающегося нанотекстиля бросали взгляды, от которых на спине появлялись мурашки – не осуждение, а скорее любопытство, с каким рассматривают странное насекомое.

У стойки консьержа – монолита из лунного камня – Егор оставил влажные отпечатки ладоней. Он ожидал увидеть Филотиму, но её нигде не было. Голограмма консьержа материализовалась с лёгким звуком, напоминающим щелчок предохранителя. Идеальный, слегка светящийся контур мужчины в униформе, сдержанная улыбка, взгляд, пронзающий насквозь. Голо-консьерж заговорил приятным успокаивающим тембром.

– Приветствую вас в «Вечности». Чем могу быть полезен?

Егор прочистил горло.

– Добрый день. Жаров. Я приехал к госпоже Рудовой. Она должна была внести меня в список гостей.

Он ожидал мгновенного подтверждения, но голограмма неподвижно зависла на несколько секунд, её контуры мерцали, как будто она обрабатывала сложный запрос.

– Секунду. Проверка данных… – Голографический консьерж перестал улыбаться, его глаза, казалось, сфокусировались на чём-то невидимом. – Данные о вас отсутствуют в системе доступа.

Егор почувствовал, как внутри закипает раздражение.

– Что значит, отсутствуют? Аглая должна была всё оформить. Вы не могли бы проверить ещё раз? – его голос гулко отразился от стен, привлекая внимание пары бизнесменов.

Голограмма «вдохнула» – запрограммированная пауза для эффекта человечности.

– Повторная проверка… – Голос голограммы оставался неизменно спокойным, что только больше выводило Егора из себя. – Ваше присутствие здесь классифицируется как «идентификатор киберподписи не найден». Доступ закрыт.

– Да что же это такое?! – Егор хлопнул ладонью по стойке. – Я же через полгорода сюда под дождём протопал. Она, должно быть, просто забыла меня внести. Я уверен! Позвоните ей! Или… – Он запнулся, пытаясь придумать убедительный аргумент. – Проверьте по номеру пентхауса! Может, она перепутала и дала доступ в сам пентхаус?

Егор сжал кулаки. В этот момент где-то в стене щёлкнуло: активировались скрытые камеры.

«Какого чёрта Аглая не внесла его в список? Неужели это проверка?» – пронеслось в голове у Жарова.

Голо-консьерж «повёл бровью»:

– В системе не существует отдельного разрешения на посещения пентхауса.

Егор взъерошил ладонью мокрые волосы на макушке. Он чувствовал себя всё более глупо:

– Может, можно как-то связаться с Рудовой? Послать за ней швейцара или кого угодно? – сквозь зубы произнёс Жаров.

– Я являюсь основным протоколом доступа и информации. Человеческий персонал доступен только для резидентов высшего уровня, чьи данные верифицированы. – Голограмма, казалось, слегка померкла, словно её терпение иссякало. – Повторяю, ваше имя не значится в списке. Если вы не предоставите верифицируемые данные, я буду вынужден вызвать службу безопасности.

Консьерж стал медленно поворачиваться, его светящиеся глаза сканировали фойе, как будто уже искали несуществующих охранников.

– Постойте, постойте! Полицию? За что?! За то, что я приехал к клиенту?! Это абсурд! ПРОВЕРЬТЕ ЕЩЁ РАЗ! – Жаров услышал эхо собственного рёва и приготовился к схватке, чувствуя себя героем антиутопического голофильма. Он уже представлял себе, как его силой выводят из этого храма богатства, а Аглая, вероятно, даже не узнает об этом.

Внезапно голограмма замерла, чуть дернулась.

– Прошу подождать Вас несколько секунд. Системное обновление получено. Проверка данных… Обновление списков доступа. Егор Жаров. Доступ к пентхаусу «Вечность». Активен. Приношу извинения за временные неудобства. Добро пожаловать, господин Жаров.

Голограмма вновь обрела свой обычный вид, её идеальная улыбка вернулась на место, как будто и не было никакой заминки.

– Прошу Вас проследовать к лифтам. Вас доставят прямо до нужного этажа. – Консьерж указал на ряд зеркальных дверей, практически невидимых на фоне коричнево-зелёных ониксовых стен. – Господин Жаров, прошу извинить систему небоскрёба «Вечность» за задержку. Предоставьте, пожалуйста, адрес, куда компания «Благополучие» может отправить Вам подарок в качестве извинения за ожидание.

– Да пошли вы со своими подарками, – прошипел Егор, уже шагая к лифтам. За спиной голограмма медленно гасла.

Лифт мчался вверх, а Егор чувствовал, как вместе с высотой нарастает абсурдность ситуации. Система, которая минуту назад готова была вызвать полицию, теперь услужливо вела его в самое сердце роскоши. «Машины, чтоб их», – мысленно выругался он, ощущая горький привкус иронии на языке.

Кабина лифта, отделанная редким чёрным деревом и полированным металлом цвета вороньего крыла, напоминала гроб.

– Здравствуйте, *ОШИБКА*, – прозвучало из ниоткуда, и Егор невольно усмехнулся.

Давление в ушах нарастало, но тело не чувствовало движения – лишь холодный металлический пол под ногами и собственное отражение в зеркальных дверях: изможденное лицо, тени под глазами, плащ, пропитанный городской грязью.

Двери раскрылись беззвучно.

– Пентхаус «Вечность», *ОШИБКА*. Приятного дня, *ОШИБКА*.

Егор шагнул на кроваво-красный ковёр, сотканный вручную где-то в Персии два века назад. Его ботинки оставляли едва заметные следы на мягкой поверхности. Он задержал дыхание – не из благоговения, а из странного чувства, что его присутствие оскверняет эту стерильную роскошь.

Голограмма дворецкого, в строгом черном костюме с приколотой красной розой на лацкане материализовалась перед ним:

– Добрый день, *ОШИБКА*. Могу я предложить Вам, *ОШИБКА*, кофе или чай?

Егор прошёл сквозь голограмму, и в тот же миг дыхание перехватило в груди.

В центре гостиной, залитой светом панорамных окон, стояла она.

Не женщина.

Не человек.

Филотима.

Его пальцы непроизвольно сжались. Он видел сотни андроидов – от грубых сервомашин до утонченных компаньонов. Но это… Это было иное.

Её корпус был выточен из матового карбона. Идеально выполненные сочленения были практически невидимы, создавая впечатление плавной, живой формы. Шелковое платье струилось по округлым бёдрам, прикрывая тонкие лодыжки. Длинные чёрные волосы, созданные из водорослей и по виду ничем не отличавшиеся от человеческих, были собраны в высокий хвост на затылке. Но самое поразительное было её лицо, светло-розового оттенка, что резко контрастировало с чёрной шеей и не выражало эмоций, но в бездонных голубых оптических сенсорах словно затаилась едва уловимая печаль. Губы, тонкий нос, идеальная линия скул – всё до мельчайших деталей было проработано с таким мастерством, что Егор на мгновение потерял дар речи. Это была не просто лицевая маска – это было произведение искусства. Ни одной лишней линии, ни одного шва. Оно было настолько универсально красивым, что становилось почти пугающим. В этом лице не было недостатков. Совсем. Никаких.

– Приветствую, господин Жаров, – произнёс нежный, мелодичный голос. – Меня зовут Филотима. Госпожа Рудова просила встретить вас. Пожалуйста, располагайтесь. Аглая вернётся домой через тридцать одну минуту. – андроид слегка наклонила голову, и Егор невольно отметил, что даже этот простой жест был выполнен с непередаваемой изяществом, которую ни один человек, сколько бы ни тренировался, не смог бы воспроизвести. Это была грация, рождённая математической точностью и безупречным дизайном.

Егор почувствовал, как по спине бегут мурашки. Не от страха. От осознания.

Перед ним стояло будущее – безупречное, холодное, которое уже не нуждалось в людях.

Его губы растянулись в беззвучной усмешке. Какая ирония – его, «ошибку», впустили в мир, где ошибки были невозможны.