Первый герой

© Виталий Цурь, 2025

ISBN 978-5-0067-3229-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Начало

Турецкое солнце светило ярко и жгло просто ужасно. Температура в Анталье была около 35 градусов, а ощущалась, как все 50. В Анталье было гораздо теплее, чем в Дублине и даже Барселоне, где пришлось побывать Джону за последнюю неделю. В Барселоне было около 27, а в около 17. Ах, как там было прекрасно! Никаких туристов, кричащих на всех языках мира и считающих, что все должны сделать их отдых незабываемым, только потому, что они сюда приехали получать массу удовольствий. Никакой духоты, а море, с прохладной, приятной и чистой водой. Да, там он получил настоящее блаженство и удовлетворение. Ему всегда нравились такие места, даже несмотря на то, что он был рождён в Майами. Но Майами он никогда не любил. Может быть, из-за этого ему не нравятся города-курорты типа Антальи и Барселоны.

Ну ладно, нужно сконцентрироваться на основной своей задаче: найти корабль, который он уже так долго преследует. Хотя он так и не решил для чего. Безусловно, Стив и его команда должны понести наказания за их предательство. Но всё же, это был лишь просто повод, а настоящую причину Джон хранил глубоко в себе. Возможно, это связано с его одиночеством. Одиночеством не только в его путешествии и не только в последнее время, но во всю жизнь, в том числе и в Лагере Юпитера. Да, у него были хорошие приятели, с которыми он близки общался: Стив, Себ и Джейсон. Но все они чем-то не походили на других. Как будто их связало то, что они хотят покинуть Лагерь Юпитера и найти своё место в мире. Хотя такая тема никогда не приходила им в голову, но все они были по сути чужаки в этой большой семье.

Из наваливающихся волн грусти и печали Джона вызволил какой-то плач или смех ребёнка, закричащий в метре от него. Его мать, женщина с очень густыми бровями что-то стало ему говорить, возможно отчитывать за этот слишком громкий возглас.

Но всё это уже не имело значения, так как Джон увидел корабль, ради которого он и находился тут. Большое трёхпалубное современное судно с небольшим экипажем приплыло в порт. Джон, через бинокль увидел лишь 6 человек, и среди них был Мэттью Роверс; ни Алины, ни Стива он не увидел. Да, и, наверное, их на этом корабле, ведь он следит за ним уже около недели. В Дублине и Барселоне выходило несколько человек, но всё это были лишь мелкие пешки, которые утверждали, что их обманом завлекли в это.

Разумеется, Стив умел уговаривать людей присоединиться ему. Он отлично манипулировал всеми, а также влюблял их в себя. В Лагере его любили и уважали, наверное, даже больше, чем Джейсона. Может быть, именно зависти, один из семи грехов, толкнула Джона на это дело. Но все же нет, он знал или верил, что знал; в этом кроется что-то большее.

Из шестерых Джон знал только четверых, точнее видел их в Лагере Юпитера. Двое же были ему совершенно незнакомы, может это новые полубоги, которых удалось завербовать. В Дублине Джон общался с двумя перепуганными юнцами, братом и сестрой, которые рассказывали, что встретили молодого приятного человека, вероятно Стива, на Гавайях. И тот поведал им, что они дети богов, а не психи, как их всех называли. А также он пригласил их в свой отряд. Когда Джон их встретил, они были очень напуганы и взволнованы. И Джон, хотя и не был таким хорошим психологом, как Стив, уговорил их, как и других полубогов отправиться в Лагерь, так как это единственное место, где они будут в безопасности. Правда, там действуют довольно жесткие законы, действующие ещё со времён Римской империи. Но всё же Джон надеялся, что всем этим несчастным не сделают ничего плохого. Он всегда был против жестокости, серьёзных и телесных наказаний, и тем более против смертной казни, как кстати и Джейсон. По их мнению, каждого человека можно переубедить, сделать так, что он полностью изменит своё мировоззрение. А наказывая беззащитного человека, ты лишь показываешь свою слабость, а также к тебе будут относиться с презрением и ненавистью. Но к сожалению, их идеи поддерживали немногие. А сенаторы и разные многоуважаемые жители Нового Рима посчитали эти идеи безумными и сумасбродными. Из сенаторов с ними согласился только Стефан, который попытался ослабить жестокие правила. Но с ним также не согласились, основываясь на традициях и обычаях предков.

Мэттью подошёл к какому-то человеку, видимо работнику данного порта и начал что-то говорить ему и показывать на его корабль. При этом его рыжие кудрявые волосы развивались на ветру, принимая самые разнообразные формы. При этом Мэттью их постоянно взъерошивал из-за чего ни всё меньше походили на нормальную прическу.

В итоге у него получилось договориться с работником, вероятно, заплатив ему, так что шестерка двинулась куда-то в город. И Джон поспешил оставить своё место и последовал за ними.

– В Анталии

Преследование Джону уже наскучило. Ему уже надоело постоянно быть начеку: следить, чтобы не потерять в толпе шевелюру Мэттью, а также постоянно следить, чтобы его никто не заметил. Сам Мэттью был двухметровой детиной, а если считать, что его прическа поднималась ещё на сантиметров 10, то можно понять, что не заметить в толпе его крайне нетрудно. Пару раз один из этой группы, как раз тот, которого Джон не знал, оглядывался назад, и Джон в последний момент успевал укрыться за какой-то семейной парой или за какой-то толстой женщиной в необычном комбинезоне. А один раз он даже остановился, правда он это сделал лишь, чтобы завязать шнурок. Но Джон всё равно изрядно испугался.

Также ему всё время не давал покоя один вопрос: кто были те двое неизвестных. Один из них, в голубой рубашке без рукавов и в белой кепке, всё больше настораживал его. Другой, с рюкзаком и длинной косичкой, беспокоил чуть меньше. Но всё же: кто эти двое?

Хуже всего, если они смертные наёмники, так как оружия против смертных у Джона с собой не было. А если у них есть огнестрел, тогда всё сильнее усложнялось. Хотя, итак, всё не должно было быть легко, а Джон лишь надеялся на импровизацию и не имел никакого плана.

Джон вспомнил, что в Лагере в его когорте лежит пистолет, заряженный патронами из имперского золота, как кстати и его меч. Но только имперское золото действует исключительно на полубогов и монстров. На монстров, то есть, на всяких мифологических существ, как даже и боги, нимфы, дриады. Но всё же пистолет можно использовать, дабы напугать противника. Правда, это лишь, чтобы отвлечь внимание.

Вдруг все шестеро завернули за угол, И Джон ускорил шаг, и в то же время инстинктивно схватился за рукоятку меча. Добежав туда, где в последний раз исчезли шестеро, Джон увидел в сотне метров справа большой дом. Дверь открылась, видимо её открыл, либо Мэттью, либо кто-то другой, и группа вошла в дом. Парень в кепке оглянулся, и Джон сделал вид, что любуется фасадом здания, напротив. Тот пристально взглянул на сына Феба, и нечего не говоря, зашёл в здание. Джону испугался: вдруг этот парень что-то заподозрил, или Мэттью рассказал ему про то, как выглядит Джон. Хотя нет, откуда Мэттью знать, что Джон тоже в Турции.

Дом, куда зашли шестеро выделялся на фоне домов в Анталии. Красивый фасад средневекового здания лучше бы подходил для Берлина или Праги. В таких городах он был бы обычным и в то же время прекрасным. Этот небольшой дворец был полон множество окон, которые казались бы приветливыми, если бы не были все занавешены. Справа и слева от центральной двери стояли два льва, которые, хотя и не были золотыми и не отличались от самого здания, выглядели грандиозно. Само здание было трёхэтажным, если, конечно, не считать чердака на четвёртом этаже. Так что, если посмотреть сверху, то можно, что здание не выделяется на фоне остальных построек. Но только наверху красовался не очень большой блестящий шпиль.

Джон обернулся, оглядел глазами улицу и в итоге убедился, что слежки за ним никакой нет. Это его успокоило, хотя он и не думал расслабляться. Полубог подошёл к двери дома, хотел легонько постучать, но всё же решил не рисковать, а найти другой способ забраться в дом. Он осмотрелся и увидел открытые окна на третьем этаже. Открыты были все окна и это неудивительно. В такой духоте кто будет оставлять окна закрытыми. Хотя всё же окна первого и второго этажа были закрыты, что было как раз-таки странно.

Джон увидел справа на углу замка одиноко стоящий дуб и решил забраться по нему к окну. Когда юноша добрался уже почти до окна, ветка предательски хрустнула, и Джон отскочил обратно к стволу дерева. Ветка была немного разломлена, видимо не рассчитывала держать на себе вес семнадцатилетнего парня.

Джон осмотрелся; прыгать до окна не вариант, лезть на крышу всё же тоже не стоит; никто ведь не знает насколько прочны ветки на вершине дуба. Хотя, вероятно, они ещё менее стойкие, чем ветка, которая чуть не обломилась под ним. И ту он увидел другую ветку, начинавшуюся над его головой и шедшую в стену, где она и заканчивалась. Но ведь можно было пробраться по ней почти до стены, а в конце спрыгнуть в открытое окно.

Ветка выглядела более обнадеживающе, так что Джон, не мешкая, стал действовать. Он карабкался по ветке, как на пегборде, на котором он любил тренироваться. В Лагере у него особых проблем не было, а вот ветка было более сложным испытанием. Мало того, что она была очень широка, так что даже цепляться за неё было нелегко; так она ещё шла вверх. Мало-помалу Джон всё же добрался до верха, и оставалось сделать решающий финальный рывок. Джон вдохнул немного воздуха, прикрыл на секунду глаза, выдохнул и сразу же прыгнул, открыв, конечно, при этом глаза. Ему повезло; он приземлился, так как он и хотел, точнее почти как хотел: он висел в воздухе, зацепившись за край подоконника. После мучений на дереве, особого труда, чтобы подтянуться и залезть в комнату, это не составило. И Джон оказался в не очень большой комнату, которая выглядела как-то совсем неуютно и неприветливо.

–

Комната была полупустой, никак походя на комнаты, где кто-то живёт: повсюду была пыль, свет был выключен, никого и ничего не было слышно. Никаких признаков жизни не ощущалась. Толстая дубовая дверь, напротив, была закрыта. Вся обстановка немного пугала. Джон вздрогнул, хоть он и был совсем не из робкого десятка, но всё же мурашки прошли по его кожи. Но в итоге, собравшись с духом, юноша пошёл к двери и тихонько, и медленно стал открывать её. Дверь не заскрипела, за ней никого не была, а в коридоре где-то внизу были слышны чьи-то голоса.

Сын Феба не особо понял, кто были обладатели этих голосов, хотя вроде бы два голоса из трёх он слышал в Лагере Юпитера. Полубог вышел в коридор и пошёл на звуки голосов. И не успев сделать даже пары шагов, юноша чуть не покатился по неожиданно, появившийся перед ним лестнице. Он бы и упал вперед, но всё же он успел в последний момент схватиться за перила лестницы, так что всё обошлось: его не услышали.

Джон уже почти спустился по лестнице, как вдруг, перед ним возникла четырнадцатилетняя девчонка – полубог. Та, вроде бы Миля, от такой встречи опешила и застыла как камень. Джон же тоже был немного ошарашен, от такой неожиданной встречи, но пришёл в себя гораздо раньше, так что юноша схватил девчушку за рот и отодвинул её к стене.

– Я не причиню тебе никакого вреда, если, конечно, не будешь сопротивляться. А сейчас дай своё оружие.

– Угу, – лишь промычала девчонка в ответ, сняв при этом с пояса свой меч.

– Это всё? Больше нет оружия?

Миля помотала головой, но Джон всё же обыскал её, и, убедившись, что она не лжёт, сказал:

– Не вздумай сейчас кричать – будет хуже, лучше просто сиди здесь спокойно. Поняла?

Девчонка утвердительно кивнула, и Джон бросился по коридору дальше. Не желая нести с собой чужой меч, он выбросил его буквально в десяти метрах от перепуганной Мили. План Джона заключался в том, что девчонка, вероятно, просидит в коридоре несколько минут, а затем храбрость возьмёт вверх, и она пойдет искать всех. Пойдет она, конечно, в центральную залу, где должны находиться её напарники. К тому времени Джон уже планировал разобраться со всеми, точнее, это было бы очень хорошо. Ну, или поговорить и договориться лучше сразу со всеми вместе.

Коридор вдруг закончился, и Джон увидел обширную залу, где находились двое его бывших товарищей, а также тот неизвестный с косичкой.

Троица разговаривала. Видимо обсуждая то, зачем они здесь находятся и какие дальше планы. Начало разговора Джон пропустил, так что не сразу понял всю суть их диалога.

– Ну и что? Тебе то какое дело? – говорил один их полубогов, кажется Райдер.

– А такое, что с нами договорился Стив! И что по факту мы работаем исключительно на него: выполняем свои обязательства; и мне насрать и на тебя, и на твоих друзей. По сути, считай, что я это делаю лишь из уважения к Стиву, – отвечал тот с косичкой.

Из его слов сын Феба понял, что именно Стив, а не Мэттью или кто-либо ещё является нанимателем; и что, вроде бы, как показалось Джону, он является наёмником. А это значит, что его самые наихудшие опасения подтвердились.

– Не смей так…, – попытался возразить Райдер, но *косичка* его перебил.

– А чо сделаешь, мелкий? Меч свой игрушечный достанешь?

После этих слов Райдер не выдержал и кинулся на своего обидчика. Другой же полубог, Грэм, поднялся и бросился оттаскивать Райдера. Джон, увидев такую суматоху, решил воспользоваться ситуацией и вышел из укрытия. Трое, дерущихся, не сразу его заметили, а когда заметили, было уже поздно. Сын Феба сбил с ног Грэма и *косичку*.

– Джон?! – только смог воскликнуть Райдер перед тем, как Джон прижал его к стене.

В это время Грэм и наёмник поднялись на ноги; но ели первый в нерешимости застыл на месте, то второй потянулся к кобуре. Сын Феба, забыв про Райдера, бросился на *косичку* и сбил его с ног, успев в последний момент. Его враг оказался довольно сильным, хоть и с трудом, даже начал перебарывать Джона. Но вдруг он обмяк и упал. Сзади Джон увидел Райдера, держащего в руках меч, тот видимо нанёс удар навершием рукояти своего меча.

– Джон, я так рад, что ты здесь появился. Клянусь, я жалею о том, что ввязался в это всё. Клянусь, я не хотел, просто…, – тут Райдер не сумел ничего ответить, но Грэм перехватил инициативу и стал извиняться вместо Райдера.

– Да, я тоже не хотел, просто нам уже на корабле Стив сказал про величие полубогов, и тогда даже доказал, что мы должны свергнуть всех богов и присоединиться к нему.

– Ну, бес, понимаешь, попутал. Но мы поняли свои ошибки. А вот он, – в этот момент Райдер указал, на лежащего без сознания, наёмника, – он такой урод, как и его дружок. Обоих их ведь нанял Стив.

Во время этой длинной тирады Джон не успевал вставить ни одного слова. Пока предатели говорили, извиняясь и ссылаясь то на Стива, то на наёмников, то на Мэттью или Алину, то на какого-то там ещё; Джон просто сидел, вначале он вникал в речь полубогов, но вскоре бросил это и стал думать, что делать дальше. Первым делом, нужно найти Мэттью и другого неизвестного ему наёмника.

Но, а что делать с Райдером, Грэмом и Милей потом, ели они, конечно, выживут, было непонятно. Сейчас же пусть они найдут вначале Милю, а он разберётся с Мэттью и его дружком. А в Риме все трое получат смертную казнь или не менее ужасное наказание, как например дуэль на выживание со львами. Но Джон постарается, как-нибудь сделать так, чтобы они избежали такого наказания любой ценой. Хватит уже просто мечтать, пора действовать!

– Всё, всё, я понял вас, – сказал Джон, прервав речь Райдера, который уже перешёл к описанию их корабля, – я обещаю сделать всё возможное, чтобы вы вернулись в Лагерь Юпитера, и чтобы в итоге всё вернулось на круги своя.

В этот момент, не дав закончить речь, Райдер и Грэм стали в один голос благодарить Джона: «Спасибо, Джон! Спасибо!»

– А теперь найдите там Милю, – и Джон указал в коридор, откуда только что пришёл, – она вроде довольно сильно напугана, но приведите её тоже. Да, кстати, там, где-то в коридоре, недалеко от неё, лежит её меч. А, и где сейчас находится Мэттью?

– Там, – сказал Грэм, указав налево, куда вели небольшие ступеньки на некий помост, а оттуда дверь уже вела в основное помещение.

– Отлично, а потом идите все трое туда.

—

Райдер и Грэм убежали искать Милю, и Джон снова остался один. И это одиночество пугало, пугала неизвестность. Но всё же он уже так далеко дошёл, что останавливаться было уже поздно. А потом надо найти ещё Стива – истинного главаря. Хотя интуиция подсказывала Джону, что сделать это будет крайне трудно, и что за этим последует что-то большее.

Сын Феба вспомнил, что Мэттью был довольно большой громилой, и поэтому был очень силён и всегда хорошо сражался во время захвата флага, где приносил немалую пользу. Хотя, справедливости ради, многие во Второй когорте были очень сильны: Стив, Себ, Алина, Мэттью и Грегор Роверсы. Так что Вторая когорта почти всегда одерживала победу.

Джон встряхнул головой, чтобы забыть о Лагере и сосредоточиться на своей задаче. Он подошёл к двери, возле которой уже простоял пару минут, а затем смело открыл её.

За дверью стояли Мэттью и парень в кепке и о чём-то горячо спорили: Роверс что-то пытался объяснить своему собеседнику, а тот лишь неприятно улыбался. Никто даже не обратил внимание, на вошедшего вдруг Джона. Точнее, вначале Мэттью лишь отреагировал:

– Я же говорил не заходить ко мне сейчас! Эээ, – замялся Мэттью, явно не ожидав такого поворота.

Его лицо вначале выразило недоумение, потом удивление, затем уже страх, и в итоге оно приняло обычное выражение лица, хотя какой-то след испуга на нём всё же остался. Про лицо *кепки* нельзя было так сказать, оно выражало лишь какую-то смесь неприязни и презрения.

– Кто это? – спросил он.

Голос у него был максимально противный, такой как будто немного женственный. А эта фраза была сказана так надменно с явным пренебрежением. И уже лишь эта его фраза настроила полубога против него.

– Эта из Лагеря один, – ответил Мэттью, – что ты тут делаешь, тебя Джейсон послал?

– Нет, меня никто не посылал.

– Аля герой какой! – саркастически усмехнулся *кепка*

Этот парень явно выводил из себя и даже как-то вводил в ступор.

– А где Стив и Алина? – спросил Джон.

– Если бы я знал, – ответил Мэттью, – вместо них этот, – в этот момент он указал на *кепку*, – и тот с косичкой. А где он кстати? И где другие то?

Не успел Джон ответить, как *кепка* среагировал:

– Да, где он? Ты просто так Роберта не победишь?

Эта фраза была сказана уже без какого-либо сарказма и даже в его голосе ощущались нотки какого-то испуга или скорее непонимания. Хотя, возможно, всё это лишь показалось Джону или ему хотелось, чтобы так и было.

В этот момент снова открылась дверь, и в комнату вошли Райдер, Грэм и Миля.

У всех троих в глазах был испуг и в то же время целеустремлённость, так что у Джона даже появилось какое-то чувство гордости; хотя, если честно, он не знал за что именно. Возможно, за то, что именно страх заставил их добраться сюда, и ни разу не отступить. Добраться не только в эту комнату ли в этот дом, а, вообще, добраться в этот город, эту страну, в этот миг. Наверное, лучше всех такой испуг был заметен в глазах Мили. Что и неудивительно, ведь она является самой юной, и именно её Джон сильно напугал. В её карих глазах читалось что-то большее, что-то далёкое, как будто из прошлого Джона. Он будто видел себя, а скорее, даже не себя, а тут, ту другую. Хотя всё же у них обеих были разные глаза. А Мили – добродушные, а у той игривый и немного более взрослые.

– Схватите Джона! – крикнул Мэттью.

Но услышав его слова, никто не повиновался.

– Мэттью, сдайся. Это конец, – спокойно сказал сын Феба.

Но тот как будто ничего не понял или, скорее, не захотел понять в то, что сейчас происходит.

Но вдруг случилось то, что никто не мог предвидеть. *Кепка* стоял с заряжённым пистолетом пару секунд, видимо наслаждаясь страхом на лице Джона. И лишь, увидев, что сын Феба начинает дергаться и пытается спасти свою жизнь, он выстрелил. Но неожиданно для всех Миля, находившаяся ближе всех к Роверсу, прыгнула. Наёмник выстрелил, Джон, оглядываясь, нёсся куда-то в тщетных попытках спасти свою жизнь; А Миля, эта на вид хрупкая юная и пугливая девчушка попала под пулю, сумев спасти, таким образом, сына Феба. Её тело упало как будто в замедленной съёмке и как будто беззвучно на пол. И все, даже *кепка*, застыли, шокированный происшедшим. По истечении этой томительно долгой секунды, все стали действовать, как можно быстрее: *кепка* стал перезаряжать пистолет, Мэттью кинулся на него, а Джон, Грэм и Райдер лишь упали на колени у тела уже мёртвой девицы.

Снова раздавшийся выстрел заставил Джона прийти в себя. Мэттью полулежал-полусидел, облокотившись на локоть. А на его лице была видна гримаса отвращения и ужаса от происшедшего. *Кепка* был мёртв, в его шеи отчётливо было видно кровоточащее отверстие, а на его лице застыло то же насмешливое и неприятное выражение, что и д его смерти.

Его настоящее имя так же не было узнано, да, и, наверное, не будет узнано никогда, как имя многих людей, не сделавших ничего хорошего в своей жизни, потративших свою жизнь в пустую, лишь только для своих, да, даже не всех, потребностей. Как имя Герострата, уничтожившего навеки одно из семи чудес света: Храм Дианы. Или, как говорят греки, Храм Артемиды Эфесской. Но только его имя стало известно всему миру благодаря трудам Феопомпа. А имя этого *кепки* кануло в Лету.

Возвращение в Лагерь Юпитера