На грани чувств

Глава 1

ГЛАВА 1.

– Садись, подвезу! – возле Ирины затормозил чёрный "аутлендер". Ирина, пытавшаяся короткими перебежками добраться до дома под внезапно начавшимся дождём, обрадовалась случайной встрече. Пассажирская дверь распахнулась, и она плюхнулась на сиденье.

– Промокла? – улыбаясь, спросил Валентин, – Ну ничего, сейчас согреешься.

На вид ему можно было дать примерно лет сорок пять. Высокий, смуглая кожа, подтянутая фигура, тёмные коротко стриженные волосы. Серые глаза, правильной формы брови, прямой нос, твёрдый подбородок и чёткий овал лица. Не красавец с общепринятой точки зрения, но весьма харизматичный, уверенный в себе.

В умных проницательных глазах вдруг промелькнуло озорство, когда он оглядел её намокшие волосы, которые она взъерошила пальцами, став похожей на маленькую птичку, пытавшуюся высушить сырые пёрышки.

– Надо, пожалуй, тебя чаем отпоить, а то ещё простудишься, не май месяц на дворе-то, – продолжил он шутливым тоном, попеременно поглядывая то на неё, то на дорогу, – Поехали в кафе, дождик переждём.

– Ну, а почему бы и нет, – улыбнувшись, пожала плечами Ирина.

Он был одним из постоянных клиентов полиграфической фирмы, в которой Ирина работала уже довольно давно. С Борисом, владельцем фирмы, Валентин дружил ещё со студенческих лет.

Валентин всегда ей нравился как человек: специалист в своём деле, всегда чётко знает, что ему нужно, в отличие от некоторых других клиентов, которые капризно перебирали предложенные варианты, не зная толком, чего же хотят в итоге, и выматывая нервы менеджерам. Он не был высокомерным, любил между делом поболтать о том о сём, пошутить. Так что пообщаться с ним лишний раз было только в удовольствие. А в последнее время они по работе часто контактировали друг с другом, потому что теперь все заказы проходили непосредственно через неё (раньше этим занимался другой человек).

…В машине было тепло, подмёрзшие ноги стали согреваться.

– Ну что, как там по срокам, укладываемся? А то мой клиент волнуется, задолбал уже, если честно, по сто раз на дню спрашивать, ну а мне приходится до тебя постоянно доматываться, ты уж извини! – со смехом проговорил Валентин.

У него был свой печатный салон, но кое-какие виды продукции он перезаказывал здесь, потому что так было выгодней, чем покупать ещё один вид оборудования. У них с Борисом был своего рода бартер.

– Да не о чем там переживать, времени ещё вагон, а делов-то! – она махнула рукой, как бы показывая, что не о чем беспокоиться.

– Да вот и вот-то! – поддакнул Валентин, – Но ты ж знаешь, некоторые заказчики такие суетные, что хоть вообще с ними не связывайся – всю плешь проедят!

– О да! И не говорите! – она всегда обращалась к нему на "Вы", как и к другим заказчикам, хотя между ними была не такая уж большая разница в возрасте, ей недавно исполнился сорок один год. Но всё же так было привычней. А вот он сразу стал общаться без формальностей.

Валентин притормозил у небольшой кофейни, вышел из машины, открыл дверь и подал Ирине руку. Дождик вроде бы стал утихать, но на улице заметно похолодало.

Они торопливо прошли ко входу. У окна был свободный столик. Они сели напротив друг друга. Ирина оправляла намокшую одежду, Валентин молча смотрел на неё, подперев подбородок руками. Дождавшись, когда она подняла на него глаза, спросил:

– Ты что будешь? По кофейку или чай?

– Да, наверное, чай… облепиховый, если есть у них, – поразмыслив, ответила Ирина.

– А это мы сейчас узнаем.

Он деловито огляделся и поманил рукой официанта:

– Будьте добры…, – официант с готовностью встал у их столика, – облепиховый чай есть у вас?

– Да, конечно! – ответил официант.

– Отлично, тогда его давайте и …, – он посмотрел в сторону барной стойки, над которой висела доска с меню, – …и зелёный с жасмином.

– Может быть, что-то из десертов? – осведомился официант в надежде расширить заказ.

Валентин вопросительно взглянул на Ирину, но та отрицательно замотала головой, мол, ничего не надо.

– Давайте два чизкейка с карамелью.

Официант кивнул, записал в блокнотике и ушёл.

– Возражения не принимаются, – с улыбкой ответил на готовую сорваться протестующую реплику Валентин, – ты после работы, наверняка, с обеда ничего не ела, да и чего пустой чай пить, не обсуждается!

– Ну, уговаривать умеете! – Ирина широко улыбнулась.

– Ну а как же, уж кому как не тебе знать, что в нашем деле без этого никак! – он хитро прищурился.

Тут за окном внезапно раздался мощный раскат грома, и вмиг по козырьку крыши забарабанили крупные частые капли.

– Вот это погодка шепчет! Вовремя мы сюда зашли! – воскликнула Ирина.

– Да уж!

Она отошла на пару минут помыть руки и хотя бы взглянуть на себя в зеркало, оставив его на какое-то время наедине со своими мыслями.

А последние две недели он находился в каком то сумбурном состоянии: он стал осознавать, что слишком часто его мысли обращаются к Ирине. По вечерам перебирал в голове их последние встречи и стал ловить себя на мысли, что ждёт с нетерпением следующую, что ему не хватает этого их, пусть и чисто делового, общения. Вплоть до того дошло, что он сам придумывал повод по работе, чтобы лишний раз ей позвонить, якобы узнать, как продвигается заказ, а на самом деле, просто чтобы услышать в трубке её голос.

Валентин сам от себя не ожидал, что его настолько будет тянуть к ней. И ведь осознал он это как-то совсем неожиданно. Вроде в сорок восемь лет уже ничего такого не ждёшь, а тут – на тебе! Он знал её по работе несколько лет, но до недавнего времени Ирина была просто одной из сотрудниц в компании, принадлежащей его другу Борису. Среднего роста, миловидная, длинные русые волосы ниже лопаток, светло-серые глаза, некрупные черты лица, всегда сдержанный неброский макияж: в общем, ничего сверхъестественного, пожалуй, только с первой встречи запомнился её взгляд: прямой, в глаза собеседнику.

После развода с женой, который состоялся три года назад, Валентин зарёкся от каких бы то ни было серьёзных отношений. Развод был нервный, с кучей претензий друг к другу, усталости от бесконечных делёжек квартиры, машин и участка за городом. Слава Богу, сын уже вырос и не участвовал в их распрях. Он жил в другом городе и считал, что родители должны сами свои вопросы решать, не впутывая никого в свои отношения. Разводились долго, но по обоюдному желанию. Через двадцать с лишним лет Валентин понял, что уже давно каждый из них не сильно интересуется жизнью другого, а какие-то бытовые неурядицы раздражают до такой степени, что всё оборачивается скандалом. Жена тоже считала, что разойтись будет лучшим решением, но при этом квартира должна остаться ей. Привыкнув жить на широкую ногу, не отказывая себе практически ни в чём, да и к тому же не вникая в рутинные вопросы типа оплаты коммуналки, стоимости бытового ремонта, трат на страховку и обслуживания авто (Валентин занимался решением этих вопросов сам), она совершенно не желала теперь что-либо менять в своём образе жизни. Валентин не соглашался: всё-таки квартира была куплена совместно, да и к слову сказать, жена давным-давно не работала, ещё с тех пор, как сын в школу пошёл. Свекровь пару раз устраивала её через знакомых на хорошие должности (образование у неё было соответствующее), но её вечно что-то не устраивало: то зарплата маловата, то работы слишком много, а она, мол, не девочка на побегушках, то коллектив не подходит. А у него тогда пошёл в гору свой бизнес и появилась возможность наконец переехать от родителей в свою весьма неплохую квартиру, в которую Валентин немало вложил. Поэтому, он решил, пускай лучше сыном занимается. Когда сын подрос, ситуация не изменилась, а вот его отношение ко всему этому окончательно испортилось. Они продолжали жить на одной территории, но словно соседи. Жена постоянно находила повод для скандала, то подозревая его в изменах, то жалуясь на то, что она вечно должна торчать дома, присматривая за сыном, то ещё по какому-нибудь поводу. Хотя, Валентин ей честно не изменял, несмотря на усталость от их отношений, сын уже был вполне самостоятельным и она частенько выгуливалась с подругами и ходила в салоны.

Конечно, имущество было совместно нажитым, и он считал, что нужно делить поровну. С машинами всё было просто – каждый остался при своей, дом за городом продали быстро и разделили деньги, а вот насчёт квартиры никак не выходило договориться благодаря упорству жены. А то что ж получается: она остаётся там, а ему съезжать обратно к родителям? С чего бы? Он предложил размен, но жене не нравились никакие варианты, которые находил риэлтор. Он уже хотел было плюнуть на всё и просто продать квартиру и поделить деньги пополам, а там уже искать себе что-то, а она пусть как хочет, но сын остановил его. А через пару дней жена сама позвонила и неожиданно согласилась на один из вариантов размена. Как выяснилось, сын всё же не удержался и решил вмешаться. Он позвонил матери и высказал ей, что, коль они разводятся, так пусть уж каждый начинает жить своей жизнью, а не портит нервы другому. Пусть оставит отца в покое и берёт предложенную квартиру. И вообще, лучше занялась бы поисками работы, поскольку содержать ее после развода отец не обязан, а до пенсии ей ещё как до луны.

Валентин и сам с трудом верил, что наконец-то все бумаги подписаны, и закончились эти несносные походы к юристам. Теперь вечером он с удовольствием приходил в свою пустую квартиру и наслаждался возможностью заниматься тем, чем ему нравилось. Никаких отношений сейчас он не хотел, нужно было дать себе передышку. Женщин он первое время подпускал к себе ровно настолько, насколько можно было отказать не обидев. Чисто поболтать в компании, хорошо провести время, но никаких там встреч наедине, никаких постельных отношений – просто нужно было морально отдохнуть. А вот это вот всё напрягало, не хотелось бросаться из огня да в полымя, хотя он был отнюдь не обделён женским вниманием, хотя бы даже среди сотрудниц своего офиса. Все знали, что он развёлся. Валентин всё же был достаточно привлекательным: мужественное лицо, прямой взгляд, статный, подтянутый. Он следил за собой, был в отличной форме, ходил в спортзал по два раза в неделю, в бассейн, периодически бегал по вечерам. Так что вполне мог фору дать тем, кто помоложе.

Самое большой бедой были корпоративы: он, как директор, не мог их пропустить, но старался организовать не стандартные пьянки-гулянки, а какие-нибудь интересные выезды, например, на картинг или пейнтбол, чтобы избежать всех этих пьяных разговоров и нечаянных сближений с коллегами женского пола.

Через несколько месяцев такой жизни Валентин решил, что, пожалуй, можно не ограничиваться чисто флиртом, но по-прежнему девушки появлялись, менялись, исчезали – он ограничивался всегда одной или двумя встречами. Он не пытался скрывать, что хочет просто провести время. Конечно, находились и такие, кто считал, что уж она-то сможет устроить так, что заполучит этого мужчину себе, ведь такими не разбрасываются: и внешне очень даже ничего, и обеспеченный, и умный, а возраст не сильно смущал даже тех девушек, которым ещё не было и тридцати. Но Валентин только посмеивался про себя над этими откровенными попытками. Просто не хотелось себя обременять ничем: слишком давно он не жил просто для себя, просто так, как ему хочется. Работу свою он любил, дома теперь хватало времени, а главное, желания на то, до чего раньше не доходили руки. Так зачем было что-то менять? Но вот вышло иначе…

До недавнего времени Валентин относился к Ирине просто как к коллеге и как человеку, с которым приятно иметь дело. В какой момент всё переменилось, почему, что стало причиной перемены, – пожалуй, спроси его, он бы и сам не ответил. Вот просто как-то неожиданно для себя посмотрел на неё по-новому, и увидел симпатичную молодую женщину с открытым взглядом, искренней улыбкой, всегда появлявшейся на ёё губах, когда он входил к ним в офис. Он любил с ней поговорить по телефону, потянуть время, потому что ему нравилось слушать её звонкий голос, с ней было легко общаться, у него всегда поднималось настроение после разговора с ней. Даже когда не ладилось что-то по работе, своим непринуждённым уверенным тоном она воодушевляла, и уже начинало казаться, что проблема не такая уж и серьёзная, что она решит всё как по щелчку.

Самое интересное, Валентин был отнюдь не романтиком по натуре, и теперь сам себе удивлялся. Обычно, если женщина ему нравилась, он прямо давал ей это понять, а тут почему-то стеснялся, и это в его-то почти пятьдесят! Да когда он последний раз влюблялся по-настоящему? Не так, чтоб увлёкся, получил, добился и отпустило, а так, чтобы в жар бросало, чтобы ночь не спать от мыслей, чтоб робеть при встрече? Он уже почти забыл, как это! К своему огромному удивлению, он стал понимать, что влюбился. Вот как-то разом осознал, что это произошло. Он что уже считал себя неспособным на такие чувства. В самом деле, что могло его сейчас удивить, чего он не знал и не испытывал в отношениях? Но, тем не менее, это произошло. Это было такое давно забытое ощущение откуда-то из юности, но точно оно. А вот что с этим делать, он как-то слабо представлял пока: слишком это было внове теперь, после того, как он разочаровался в семейной жизни, не верил в настоящие, без потребительского мотива отношения, не желал впускать кого-то к себе в душу.

Ему не хотелось банального флирта, приглашения в кафешку или куда-то ещё, с продолжением у него дома. Нет, сейчас хотелось, чтобы она сама им заинтересовалась, чтобы вначале были какие-то долгие разговоры, прогулки. ("Вот уж действительно, на старости лет на романтизм пробило!" – усмехнулся он про себя).

Про неё он почти ничего не знал, на личные темы они почти не общались, только мельком.

Но тем не менее, он ведь вот взял и пригласил её сейчас на чай. Ну первое, что пришло в голову, а теперь уже чувствовал себя дураком: если он сейчас даст ей понять, что он к ней неравнодушен, как она это воспримет? Может, вообще обидится или нет?

Он сидел, глядя в окно на дождь.

"Что-то я совсем уже!" "Сам на себя не похож стал!" – он бросил быстрый взгляд на вход в зал – Ирины пока не было видно. "Сейчас брякну ей что-нибудь нелепое, мол, ты мне нравишься и все остальное, и вот буду только дураком выглядеть! Да ну, бред полный, совсем уже, не хватало, чтоб она про меня не то подумала! Вообще, разве кто так делает с бухты-барахты! Нечего эмоциям поддаваться невовремя!" Он встряхнул головой. "Нечего!" И снова полезли в голову рассуждения. "Ну, пригласил на чай из вежливости – и всё, не надо заморачиваться! А то только отношения испортятся, и тогда совсем пиши пропало! Лучше у Борьки сначала между делом выспрошу про нее поподробнее, а там ясно будет, наваждение это у меня или действительно что-то дельное проснулось." И вновь нетерпеливый взгляд.

Вот с такими мыслями он сидел и ждал когда Ирина вернётся из дамской комнаты, а она, в свою очередь, стоя в туалете перед зеркалом, ощущала какую-то нервозность. "Вроде бы ничего такого, ну, подвёз человек, ну пригласил в кафе из вежливости! Да и вообще, чего накручивать себе, у него даже мысли нет таких, а ты, дура, уже навоображала!" Тем не менее, он же ей нравился, хотя раньше она вот вообще не обращала внимания на него как на мужчину, а сейчас почему-то его голос волнует, его глаза, светло-голубые в серых пятнышках, как-то по-другому смотрят на неё, не так как раньше. Или это её воображение? "Ох!", – выдохнула она своему отражению, – "Ведь как мы с Мишкой развелись, так я ни с кем толком и не встречалась, а ведь уже семь лет прошло, а я всё одна. Да меня в общем-то всё устраивало. А Валентин… В нём что-то такое, что вселяет чувство надежности, что-то такое по-настоящему мужское, сильное…" Она отвернулась от зеркала и пошла обратно в зал.

Наконец, Ирина вернулась за столик, слегка улыбнулась. Тут как раз официант принёс заказанную еду. Она молча отпила несколько глотков чая и попробовала чизкейк.

– А неплохие тут десерты! – высказался Валентин, чтобы чем то нарушить молчание, – Я тут раньше только кофе пил.

– Да, вкусно, – согласилась Ирина, почему-то избегая смотреть ему прямо в глаза.

Вновь возникла пауза, но на сей раз спас звонок: звонил телефон у Ирины. Она засуетилась, пытаясь обнаружить его в сумке, и, как назло, никак не могла нашарить его рукой. "Да, Дима… Нет, ещё не дома…", – Валентин невольно прислушивался, услышав мужское имя в разговоре, – "Хорошо, иди… Давай, пока." – она убрала телефон обратно в сумку.

– Сын звонил, сказал, что сегодня с друзьями в гости идут к кому-то, придёт не скоро, – смущённо улыбнулась она, поясняя в ответ на, как ей показалось, вопросительный взгляд Валентина. Он понимающе усмехнулся:

– У меня тоже сын, правда взрослый совсем уже, – он был рад, что наконец нашлась общая тема для разговора.

– А сколько ему? – поинтересовалась Ирина, наконец взглянув на него.

– Двадцать шесть, живёт уже отдельно, как институт окончил.

– Квартиру снимает?

– Да нет, ему от бабушки досталась двушка, сейчас с девчонкой живёт вот уже стабильно полгода, – засмеялся Валентин, – А то так у него каждый месяц новая пассия была, не в меня, видать, – я уже в его возрасте его самого в сад водил, рано женился.

Конечно, приврал насчёт собственной ветрености по молодости, да и про то, что рано женился: отнюдь не потому ведь, что такой осознанностью в двадцать два года обладал, а просто так получилось.

– Ну, все же разные, тем более, сейчас они не торопятся семью заводить, как мне кажется. А меня, помню, бабушка стращала, что, если к окончанию универа замуж не выйду – всё, останусь старой девой! – она впервые за вечер, кажется, расслабилась и теперь искренне рассмеялась.

– Ну что ж, бабушка заботилась о светлом будущем своей внучки! – поддакнул Валентин.

– О да, весьма усердно! – Ирина, улыбаясь, покачала головой, отчего серёжки в ушах тихонько звякнули.

– А твоему сколько? Учится ещё? – поинтересовался он.

– Ага, второй курс политеха. Девятнадцать вот недавно исполнилось. Пока живёт вольной жизнью, девушки вроде водятся, но ни с кем толком не встречается.

– Ну, какие его годы! Ему как раз ещё гулять да гулять, не торопись в бабушки-то! – подколол он её.

–Типун вам на язык, я к такому повороту не готова, не-не-не! – она звонко расхохоталась.

Он сидел и любовался каждой чёрточкой её лица, словно стараясь зарисовать их в памяти: чуть приподнятая бровь, когда она ждёт ответа на свой вопрос, немного смешно морщит нос, слегка прикусывает губу… Вроде ничего особенного, всего лишь мелочи, но такие важные мелочи…

Вечер незаметно прошёл за лёгкой беседой. Ни о чём особо не откровенничая, они поговорили понемногу обо всём и оба вышли из кафе в хорошем настроении.

– Тебя до дома подбросить? – Валентин постарался, чтобы его голос звучал как можно непринуждённей. Очень не хотелось расставаться прямо сейчас, ещё чуть-чуть продлить бы эти мгновения…

– Да мне тут пешком идти нет ничего, прогуляюсь, дождь вроде закончился, так что вечерняя прогулка не повредит.

– Ну, тогда до завтра, зайду к вам в офис по поводу наших "любимых" баранов, – ответил Валентин, улыбаясь.

– До завтра!– она махнула рукой на прощание и пошла неспеша по вечерней улице, блестевшей после дождя в свете уличных фонарей. Глухо постукивая каблуками по тротуарной плитке, Ирина уходила всё дальше и дальше, растворяясь в толпе таких же прохожих, возвращающихся с работы домой, ждущих на автобусной остановке, перебегавших через пешеходный переход… И вместе с ней растворялась та атмосфера, которая окутывала их до тех пор, пока они не оборвали этот момент…

– До завтра…, – с лёгким сожалением повторил Валентин: уж как-то больно банально вечер закончился.

Он медленно побрёл к машине, смотря под ноги на свое расплывчатое отражение в лужах, перемежающееся с желтоватыми бликами фар от проезжающих машин, отсветом неподвижных фонарей и разноцветных, но бездушных неоновых огоньков рекламных вывесок. Как-то машинально ощутилось кожей промозглое дуновение почти неслышного ветра. Валентин невольно поёжился и застегнул куртку.

Дойдя до машины, он остановился, взглянул наверх в хмурое, тёмное, сине-серое небо. Где-то высоко наверху проплывали маленькие рваные тучки, перекрывая слабо тускневшую луну. Он простоял так, задумавшись, несколько минут, звуки почему-то стали глуше, словно отдалённый монотонный гомон.

Вдруг резко это замедленную тишину пронзила сирена несущейся куда-то вдоль улицы пожарной машины. Валентин вздрогнул, очнувшись от раздумья, пикнув сигналкой, открыл машину и залез внутрь. Включив зажигание, он вздохнул и сказал самому себе: "Решил – так давай, не дрейфь! А то сидишь тут, философствуешь! Завтра надо к Борьке заехать и уговорить его взять Ирину в командировку. Борька, боюсь, догадываться начал… Ну и что теперь, не так уж часто я его о чём-то прошу, в конце концов! Ладно, погнали до дома!"

Он нажал на газ и, врубив погромче музыку, рванул по уже почти пустой улице, которая, словно подслушав его мысли, дала ему на всех светофорах зелёный свет.