Контрактор. Коллизии желаний
Пролог
Тьма. Вокруг он не видел ничего. Сплошная чернота, без намеков на вкрапление даже малой толики света. Вязкая и тягучая, как тонны нефти, разлитые в Мексиканском заливе, она обволакивала и душила. Ему казалось, что скользкие щупальца тьмы пробираются вглубь тела прямо через рот и ноздри, царапают горло изнутри, заполняют последние светлые пятна, что могли еще остаться. Себя он тоже не видел. Он едва осознавал границы своего тела. Будто бы уже слился с этой темнотой, стал ее частью, плавал в ней, как эмбрион в утробе матери. Он ощущал, как плоть настойчиво рассекает мрак, будто ледокол, распарывающий многолетние толщи. Словно выныривая из глубины, он беспорядочно шарил руками перед собой в поисках спасительной, но такой расплывчатой границы.
Тишина. Не слышно почти ни звука. Только гулкое монотонное эхо его собственных шагов, отскакивающее от стен, как упущенный неуклюжим ребенком мяч. Устойчивый темп, словно музыкальный размер, заданный на метрономе, и вторящее ему глухое биение сердца.
Шаг, еще один. Он уже не осознавал, сколько прошел и какова его точка назначения. Куда он держит путь? Как он оказался здесь? И почему вокруг нет ничего, кроме черноты?
Пахло гнилью и плесенью. А еще – мокрой землей, илистой, как после проливного дождя. Почему-то его не отпускало ощущение хождения по кладбищу. Ранним утром, пока роса не сошла. Но нет. Он шел не по земле. Под подошвами ботинок он отчетливо ощущал твердый деревянный пол.
Еще шаг. Тревожный гул в ушах. Шарканье подошв. Скрип половицы. Хрипловатое дыхание. Его ли? И имя. Произнесенное не им, а кем-то другим. Голос вкрадчивый, тихий, шипящий. Почти шепот. Одно слово, возникающее прямо в сознании и набатом бьющее по вискам и откликающееся в мозгу. Пульсирующее. Пробирающее до костей, как лютый мороз.
– Аластор…
Аластор? Кто это? Ему казалось, что где-то он уже слышал это имя. Но где? Когда?
– Аластор…
Он застыл. Звук простреливал сквозь мысли, почти как шальная пуля. И вызывал такую же разрывающую жгучую боль.
Еще мгновение и к нему добавились новые. Отдаленные, но не менее гнетущие. Размеренное ритмичное тиканье. Часы? Таймер? И тяжелый, однообразно прерывистый шелест маятника, рассекающего воздух, как закаленный клинок. Тиканье становилось все громче, будто его источник приближался. Но это невозможно! Ведь он стоял на месте, а часы не могли двигаться сами!
Он обреченно упал на колени, обхватив голову руками. Сердце стучало бешено, едва не выпрыгивая из груди. И так громко, что заглушало практически все: мысли, боль, звук вырывающегося шипящего дыхания, страх. Все, кроме звенящего и чеканящего об стены имени.
– Аластор…
Подняв глаза, он закричал. В пустоту, во тьму. От ужаса и безысходности. Он вложил в этот крик последние силы, что еще не оставили его. Но звука не было. Наверное, так и ощущает себя рыба, выброшенная на сушу. Хочет кричать, но голоса никто не слышит. Поэтому нам кажется, что умирающее животное просто открывает рот. Но нет, оно кричит! Также, как и он.
Миг – и все вокруг стихло. Исчезло тиканье. Замолчал маятник. Будто пространство погрузили в вакуум. Уши заложило. Ему показалось, что одновременно разорвало обе барабанные перепонки.
Абсолютное молчание прорвал отдаленный бой часов. Он уже слышал такой. Но где?
– Аластор…
Голос звучал так, словно его обладатель уже дышал в затылок. Настолько близко, что волна дрожи пронеслась по спине. Волоски по всему телу встали дыбом. Он ощетинился, словно дикобраз, почуявший опасность.
– Твое время вышло.
Мир вокруг замер. Звуков больше не было. Никаких. Его окружало совершенное безмолвие. Казалось, что даже время остановилось.
Он всмотрелся в темноту и вздрогнул, когда тишину разрушил другой, до боли знакомый женский голос.
– Ты хочешь меня освободить, – прозвучало над самым ухом. – Но подумай, хочешь ли ты заставить людей жить ценой лишений, мучений и боли…
Глава 1. «Человек в черном»
Июнь 2023 г.
Новый Орлеан, штат Луизиана, США
Пронзительный крик разорвал тишину на мелкие кусочки.
Молодой мужчина сидел в темной комнате, схватившись за голову обеими руками. Казалось, она вот-вот лопнет, как воздушный шарик. В висках пульсировало, сердце билось где-то в ушах. По крайней мере, у него сложилось такое впечатление. Свет едва проникал сквозь глухо занавешенное окно. С улицы слышались звуки просыпающегося города. Недовольные и призывные гудки автомобильных клаксонов. Отдаленный звон трамвайного колокольчика. Разговоры. Даже детский смех. Хрипящие отзвуки джаза из какого-то старого радиоприемника. Цокот каблуков. Кашель. Трели мобильных телефонов. Все смешалось в единую какофонию.
Значит, утро. Мужчина запустил пальцы в мокрые, слипшиеся от пота черные волосы, немного покачивался из стороны в сторону, как игрушка-неваляшка, в глазах застыл неподдельный ужас. Снова этот сон. Он мучал его каждый раз, когда времени оставалось немного. Под подушкой он нащупал мобильник. Сощурившись от хлынувшего в лицо искусственного света, мужчина коротко выругался по-французски и все же рассмотрел на экране крупные белые цифры. Семь, ноль и восемь.
– Восьмой час, – сонно произнес он, неуклюже поднимаясь с пружинного матраса, сейчас заменявшего кровать.
Немного пошатываясь, он медленно побрел к окну, на ходу поправляя прилипшие вспотевшим ногам широкие штаны, и несколькими рваными движениями поднял шторы к потолку. Как же он ненавидел эти римские шторы! Каждый раз они собирались в гармошку с мерзким шурщаще-скрипящим звуком и плевались пылью. А еще этот не вписывающийся никуда шнурок из мелких белых шариков висел с краю, как замерзшая сопля, и взлетал при малейшем дуновении ветерка. Мерзкая безвкусица.
Свет залил комнату. Подождав, пока глаза привыкнут, мужчина приоткрыл форточку, впуская наконец свежий воздух и призывный шум улицы, словно нетерпеливых гостей, томившихся за окном в ожидании приглашения. Вместе с ними в нос ударила смесь уличных ароматов. Выхлопные газы, сигаретный дым и кофе – вот основные нотки его Нового Орлеана.
Мужчина присел на подоконник, закинув на него одну ногу, привычным движением сгреб покоившуюся там полупустую пачку сигарет, дважды чиркнул дешевой зажигалкой и закурил. Долгая, глубокая затяжка. Действие скорее автоматическое, будничное, даже медитативное. Сосредоточенно и задумчиво он выдохнул едкий дым тлеющего табака и небрежно опустил руку с зажатой между пальцев сигаретой. Еще один источник ароматов точно не испортит общую картину. Медленно, но верно, дыхание восстанавливалось. Ритм биения сердца становился ровным. Нейтральным. И тихим.
Второй рукой мужчина открыл приложение календаря в смартфоне. До даты, отмеченной красным, еще три дня. «Еще есть время. Немного, но есть. Однако придется все же начать поиски нового… клиента», – подумал он, снова коротко прикуривая.
Он настойчиво продолжал называть их «клиентами», а не как-то иначе. В конце концов, чаще всего они сами находили его. Но были и такие случаи, как сейчас.
Негромкий, но настойчивый стук отвлек его от гнетущих мыслей.
– Да?
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянуло обеспокоенно-заинтересованное лицо Ронни. Было заметно, что она только проснулась. Глаза узкие, немного слипшиеся, заспанные, темно-русые волосы растрепаны, торчали в разные стороны.
– Ты кричал во сне, – сообщила она, наконец протискиваясь в комнату. – Кошмары?
– Богатое воображение может быть проклятьем, – философски изрек парень, выдыхая небольшое облачко дыма.
– Смотри меньше ужастиков на ночь. И бросай наконец курить, – девушка картинными размашистыми движениями рук разогнала плывущие по комнате завитки дыма.
– Хорошо, мам, – язвительно хмыкнул мужчина, закатив глаза.
Он медленно затушил сигарету в стоящей на противоположном краю подоконника банке из-под растворимого кофе, проживавшей вторую жизнь в качестве бесконечной пепельницы. Окурок утонул там же.
– Пока нет клиентов, – пробормотала Ронни, переминаясь с ноги на ногу. – Могу тебя постричь. Мне все практика. А ты зарос как бомжара.
Мужчина оценивающе, но все еще весьма небрежно, потеребил кончик длинных волос, рассыпавшихся по плечам.
– Ты преувеличиваешь.
– И вовсе нет!
– Луна убывает. Не лучшее время для стрижки.
Ронни саркастично усмехнулась.
– Ты прямо как моя мать! Повернут на всех этих лунных календарях, движении звезд и прочей мути. Мне кажется, что и тебе, и ей, это больше мешает жить нормально, чем помогает.
«Ты даже не представляешь насколько права», – подумал мужчина, устремив пустой взгляд в окно и невесело улыбнувшись краешком губ.
– Возможно, – многозначительно произнес он. – Но я уже не в той точке, чтобы сойти с дистанции, знаешь ли.
– Человек сам кузнец своей судьбы! Уж не думаю, что ты смирился с…
– С чем?
– С таким положением дел, – осеклась Ронни. – Ал, давно пора найти новую работу. Ты почти месяц не выходишь из комнаты. И вообще, – она уперла руки в бока и стала похожа на пузатую сахарницу. – Чем ты собрался платить за аренду? Ты мне уже за два месяца должен.
– Ты за этим пришла что ли? – фыркнул Ал. – Скоро отдам.
– Скоро? Я вообще не знаю почему до сих пор тебя не выселила!
– Я неотразим.
– Ты придурок, Аластор!
– Тогда я самый неотразимый придурок, – парировал Аластор, спрыгивая с подоконника.
Ронни фыркнула и вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.
«Чем меньше ты знаешь, Вероника, тем лучше для тебя», – вздохнув, подумал Аластор, провожая девушку взглядом.
Он и сам прекрасно понимал, что без работы долго не протянет. И без того скудные накопления стремительно таяли, богатство не преумножалось, предложения присоединиться или возглавить какую-нибудь мега корпорацию почему-то не приходили. Да и вообще, нужны ли корпорациям бармены? Или продавцы? Бариста? Неудачливые фейс-контролеры? Гардеробщики? Сотрудники бюро с многозначительной вывеской «Ритуал»? Какими там еще заработками может перебиваться парень, поспешно отчислившийся из университета?
За неполные пять лет, что Аластор жил в Новом Орлеане, кем только не приходилось работать. У любой работы, на которую он в итоге подписывался, был только один, но самый важный критерий, – не мешать основной деятельности. И не мешать искать клиентов.
«Давно пора заделаться каким-нибудь фрилансером, знать бы только каким», – обреченно подытожил Аластор, заливая кипятком последние несколько ложек паршивого дешевого кофе. Прямо в банку. Ну что поделать, если чистых кружек не осталось еще вчера? Он скучающе поболтал получившуюся субстанцию, которая явно не дотягивала до гордого звания «напиток», и сделал большой успокаивающий глоток. Привычку глушить стресс кофеином он приобрел здесь же, в Новом Орлеане. Когда кофеин не помогал, в ход шли обезболивающие покрепче. Благо чего-чего, а спиртного в городе было предостаточно.
Наспех закусив безвкусную бурду завалявшимся печеньем, Аластор выудил из внушительной кучи, покоившейся на стуле, простую черную футболку, которая в его персональной градации еще попадала в группу «чистые» и такие же потертые джинсы.
Хотел он того или нет, а проблемы насущные придется решать. И начать предстояло именно с поиска новых клиентов. «Финансовые вопросы могут подождать», – заключил Ал. А вот его наниматель уж точно никогда не придерживался жизненного кредо «терпение – есть добродетель». Напротив, этот известный своим непристойным поведением и распущенностью циничный любитель рома и табака, отличался прескверным характером. Особенно, когда пребывал не в самом радостном расположении духа. Увы, но затягивание заключения новой сделки положительных эмоций ему не прибавляло. А ее отсутствие к назначенному часу не порадует уже самого Аластора.
Тяжело вздохнув, Ал спустился по скрипучей старой лестнице на первый этаж. Вероника уже вовсю хлопотала в зале, готовя небольшую парикмахерскую к открытию. Заплетя высокий хвост и нацепив фартук с потрепанной надписью «Londa Professional» поверх растянутой футболки, она яростно орудовала веником, гоняя по полу перекати-поле из сплетенных разноцветных волос. Маленький ураган носился по комнате в попытках создать видимость заведения классом повыше.
– Работа в разгаре? – усмехнулся Аластор, провожая взглядом очередной комок из пыли и чьих-то остриженных кудрей.
– Явление Христа народу, – хмыкнула девушка, картинно подняв руки к потолку.
– Вряд ли, – фыркнул парень. – Скорее «Восставший из ада».
Ронни снисходительно рассмеялась.
– И куда Пинхед[1] направляется?
– На поиски новой жертвы, – невесело отозвался Аластор.
И это даже не было откровенным враньем. Скорее наоборот, претендовало на значительный процент истины. Девушка же, к счастью Аластора, расценила ответ как шутку.
– Тогда удачной охоты, – хихикнула она, возвращаясь к работе.
– Ага, – бросил Ал и стремительно выскочил на залитую утренним светом улицу.
Жизнь в Новом Орлеане уже кипела вовсю. Конечно, это не вечно шуршащий муравейник, какими предстают неспящие мегаполисы, наподобие Нью-Йорка, но все же самый густонаселенный портовый город штата Луизиана. «Город Полумесяца», такое прозвище он получил, благодаря расположению в крутом изгибе вокруг реки Миссисипи, все еще возрождался после обрушившихся на него мощнейших ураганов.
Правда, в этой части города казалось, что кто-то нажал на паузу сразу после рождения короля джаза Луи Армстронга. Мимо пронесся темнокожий мальчишка на велосипеде, отчаянно терроризируя хрипящий старый звонок. Следом за ним степенным шагом прошла седовласая леди в цветастом платье, манерно обмахиваясь потрепанным веером с яркими перьями. На другой стороне дороги вокруг небольшого круглого столика, стоявшего под навесом кафешки в старом французском стиле, восседали четверо разномастных старичков, отдаленно напоминавших джазменов на пенсии. Они громогласно беседовали, перекрикивая Фрэнка Синатру, напевавшего «Don't you know, little fool, you never can win, use your mentality, wake up to reality»[2] из небольшого динамика, то и дело прерываясь на увлекавшую их партию в карты. В общем, Французский квартал, будто навечно застывший в начале двадцатого века, проживал очередное непримечательное и до ужаса привычное утро.
Одно только выбивалось из замшелой исторической картинки – в паре шагов от парадного входа в парикмахерскую, которую Ронни окрестила вычурным названием «Парадокс совершенства», припарковался наглухо затонированный черный седан. Около пассажирской двери, небрежно прислонившись к машине и запустив руки в карманы брюк, стоял высокий брюнет в классическом черном костюме. Полы расстегнутого пиджака смялись, галстук съехал в сторону, носки модных ботинок запылились, а на темных очках отчетливо виднелись и играли на солнце отпечатки пальцев.
Аластор смерил незнакомца оценивающим взглядом, попутно отгоняя ассоциации с «Людьми в черном». Очень уж он походил на молодого агента Кея. Пожалуй, Ала не смутило бы, если б брюнет подошел к нему со словами «Нам нужны люди для работы в бюро по сотрудничеству с инопланетянами, чтобы вернуть «галактику».
К изумлению Аластора, мужчина действительно направился к нему. В несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, брюнет сверился с чем-то в смартфоне, медленным движением снял очки, зацепил их на нагрудном кармане и объявил.
– Аластор Дрейк?
– Смотря кто его спрашивает, – неодобрительно отозвался Ал.
– Меня зовут Билл Эдвардс, – представился мужчина, протягивая парню раскрытую ладонь. – Я доверенное лицо мистера Малека Хилла, владельца концерна «Хиллс».
– Вот как.
Аластор неспешно пожал руку, попутно прикидывая зачем мог понадобиться главе одного из крупнейших предприятий в штате.
Имя Малека Хилла звучало чуть ли не из каждого утюга. Отмеченный в рейтинге Forbes долларовый миллиардер, молодой успешный наследник табачной и алкогольной империи, чей отец сколотил состояние сразу после разрухи, устроенной ураганом Катрина, быстро подмяв мелких конкурентов и заработав почти стопроцентную монополию на рынке штата Луизиана и значительную долю в стране, торгуя в основном ромом, бурбоном, вермутом и дорогими сигарами.
Поговаривали, однако, что унаследованное состояние Хилл-младший приумножил отнюдь не самыми законными сделками и не самыми дружественными методами. Слухи и теории множились, как копии в заклинившем ксероксе – одни невероятнее других. Правда, большинство все же сводились к тому, что свои до безобразия прибыльные поля винограда и кукурузы Малек Хилл использовал не только по прямому назначению. И плодородной почву делали отнюдь не дорогие удобрения, а захороненные там тела тех, кто рискнул перейти дорогу бизнесмену. За вермутом производства «Хиллс» даже закрепилось не самое привлекательное прозвище – «крепленая кровь конкурентов».
– И что же привело сюда доверенное лицо Малека Хилла? – наконец спросил Аластор, поднося ко рту сигарету.
Билл Эдвардс быстро сориентировался и услужливо предложил парню металлическую зажигалку с заметной гравировкой в виде заглавной буквы «Х». Ал не без удовольствия прикурил.
– Нам вас рекомендовали, – Билл снова засунул руки в карманы. – Как человека, что может помочь в решении некоторых необычных проблем.
Он отчетливо выделил слова «необычных проблем», будто в другой ситуации изобразил бы пальцами кавычки в воздухе.
– Мне казалось, «Хиллс» не испытывает нехватки подобных кадров.
– Пожалуй, – кивнул Билл. – Но, как говорится, отчаянные времена требуют радикальных мер.
– Не думаю, что вы обратились к нужному человеку, – Аластор небрежно выдохнул облачко горьковатого дыма. – Либо неверно представляете в чем именно заключаются мои услуги.
– Это исключено! – парировал Билл, мгновенно посерьезнев. – Аластор Дрейк. Двадцать четыре года. Временно безработный. Проживает в съемной комнате в доме 207 по Дауфин-Стрит, – зачитал он, снова выудив смартфон.
– Достаточно.
– Малек Хилл не разбрасывается предложениями. И абы к кому не обращается, – Эдвардс деловито скрестил руки на груди.
Аластор скептически хмыкнул, одарив самоуверенного визитера ехидной ухмылкой.
– Кроме того, – Билл смерил Аластора суровым взглядом исподлобья. – В вашем положении будет глупо отказываться от возможности.
«В моем положении?» – Ал мысленно зацепился за брошенную вскользь едкую фразу. Как много о нем разузнали ищейки Хилла, прежде чем подослать этого пижона? Он метким броском отправил окурок в полет до ближайшей урны и принял такую же неприветливую позу.
– Тем более, – продолжал напирать Эдвардс. – Предложения Хилла не принято отвергать. Малеку Хиллу просто никто не отказывает.
Аластор отчетливо уловил проскользнувшую в голосе Билла угрозу. Складывалось впечатление, что у предложения было всего два вероятных варианта развития событий: путешествие в офис к Хиллу-младшему или исполнение роли удобрения на виноградниках. Из двух исходов второй, конечно, был менее привлекательным.
– Это все меньше похоже на приглашение, – процедил он сквозь зубы.
– Ну что вы, мистер Дрейк, – насмешливо протянул Билл, хотя улыбка стала хищнее. – Я насильно не потащу вас в офис «Хиллс» с пыльным мешком на голове. Это не наш метод. Позвольте заверить, что щедрое предложение мистера Хилла вас не разочарует.
«Зато последствия Хилла точно разочаруют», – про себя бросил Ал.
В одном настырный «агент Кей» был несомненно прав – глупо отказываться от возможностей, когда они сами плывут в руки. Вполне может быть, что с помощью Малека Хилла Аластору удастся закрыть нависший долг перед основным нанимателем. Хотя бы на какое-то время. Хотя бы в этот раз.
Парень выудил смартфон из кармана джинсов и уже второй раз за утро открыл календарь. Три дня. На самом деле, этого времени катастрофически не хватало, как бы он не убеждал себя в обратном. На поиски клиента, на согласование условий сделки, на ее совершение. Напоминания все больше походили на явные угрозы, а цена провала была слишком высока. Сколько раз он обещал себе не затягивать до последнего? И сколько раз уже нарушал это обещание?
И все же Малек Хилл – слишком заметная персона. Это как выиграть джек-пот в автоматах, после того как просадил состояние в рулетку и едва вышел в ноль, отыгрываясь в покер. Большой куш, следующий за чередой мелких побед. И, конечно, с высокой вероятностью неблагоприятного исхода, где в финале обнаружишь себя если не с пулей во лбу, то на дне Миссисипи с привязанным к ногам бетонным блоком. Поскольку сразу после фееричной победы тебя сделают целью местные мафиози. Ну, или кто-то подобный.
Аластор давно привык перебиваться небольшими победами, работая скорее по принципу «медленно, но верно». Или «птица в руке лучше, чем две в кустах». Проще говоря, искал мелких клиентов, проблемы которых легко назвать «локальными» или «слишком личными», которые не вызвали бы общественного резонанса. Тут же – совсем иная история.
Заблокировав экран, Ал обреченно вздохнул.
– Так что? – подытожил Билл, призывно махнув в сторону седана. – Поедете со мной?
_____________________________________
[1] Пи́нхед – герой серии фильмов ужасов «Восставший из ада», был придуман в 1987 году писателем и режиссером Клайвом Баркером в срежиссированном им фильме, один из демонов-сенобитов, удовольствием для которых являются боль, пытки и страдания.
[2] «Разве ты не понимаешь, дурачок, ты никогда не сможешь выиграть, хорошенько подумай и вернись назад в реальный мир» (англ.). Упоминается песня «I've Got You under My Skin» Фрэнка Синатры.
Глава 2. «Надежный поставщик»
Июнь 2023 г.
Новый Орлеан, штат Луизиана, США
Следующую четверть часа Аластор провел, уютно расположившись на кожаном сидении черного автомобиля представительского класса. Билл Эдвардс уверенно, но в напряженной тишине, которую нарушали только рев мотора и периодическое щелканье поворотников, вез их в сторону делового центра. Пейзаж за окном быстро сменился с исторического на урбанистический: невысокие домики, украшенные французскими галереями, резко переросли в разрывающие голубое небо многоэтажные высотки.
Седан свернул на Пойдрас-стрит и затормозил у главного входа в Центр Хэнкока Уитни.
– Приехали, – гордо объявил Билл, припарковав авто.
И как такая махина пережила два мощнейших урагана практически без повреждений? Аластор обвел глазами огромный серый небоскреб, играющий на солнце бронзовыми стеклами. От высоких полупрозрачных дверей, не отличавшихся особой помпезностью, его отделяли три крутых пролета асфальтовых ступеней, разделенных стройными шеренгами раскидистых деревьев. Прямо-таки чужеродный кусочек природы в безжалостных каменных джунглях.
– Мистер Хилл уже ждет вас, – Билл снова привлек внимание парня, услужливо открывая дверь заднего сидения.
Аластор коротко кивнул вместо ответа и проследовал за провожатым в сторону крайнего левого входа. Билл по-хозяйски приложил карточку к одному из преграждавших им путь турникетов и жестом, опять абсолютно без слов, пригласил его зайти в лифт.
Как только двери с шорохом закрылись за их спинами, Ал ощутил нарастающую внутри гремучую смесь нервного напряжения, жгучего любопытства и яростного нетерпения. Сердце забилось чаще. Парню даже показалось, что кондиционер в лифте барахлит – настолько сильным был окутывающий его жар. Медитативная фоновая музыка, призванная настроить визитеров на позитивный лад, раздражала. В голове затрещало, как счетчик Гейгера вблизи ядерного реактора. Треск подозрительно напомнил Аластору угрожающий, зловещий хохот. Такой, как был у его нанимателя в моменты хищнической радости. Начало закладывать уши. Кабина лифта ракетой неслась вверх. Цифры на табло отсчитывали пропущенные этажи. С каждым новым числом встреча с Малеком Хиллом неминуемо приближалась. И пути назад не было.
Дзынь! Музыка прервалась. Электронное табло замерло, высвечивая ярко-красную цифру «50». Двери распахнулись, пропуская посетителей в широкий холл, который, на удивление, был совершенно безлюден.
– Подождите в приемной, мистер Дрейк, – голос Билла вернул сознание Аластора в реальность. – Я доложу мистеру Хиллу о вашем прибытии.
Ал машинально кивнул.
– И еще одна просьба, – Эдвардс выразительно глянул на парня. – Отключите, пожалуйста, телефон. И передайте мне.
Проследив, как Аластор с явным недовольством зажимает боковую кнопку смартфона, Билл положил устройство в карман брюк и скрылся за двустворчатой бежевой дверью. Оставшись в одиночестве, Ал, издав приглушенный вздох облегчения, как подкошенный, рухнул на кожаный диван, раскинув руки по невысокой спинке.
– Значит, Малек Хилл, да?
Аластор непроизвольно вздрогнул, услышав знакомый гнусавый голос за спиной. Обернувшись, он уже прекрасно знал кого увидит. И встреча не предвещала приятного времяпрепровождения.
У роскошного секретарского стола, еще пару минут назад пустовавшего, вальяжно прислонившись к краю столешницы расположился смуглый молодой человек, с первого взгляда на которого становилось понятно – элегантность, ухоженность и утонченность возведены у него чуть ли не в статус религии. Скроенный точно по фигуре, идеально выглаженный классический бежевый твидовый костюм, белоснежная, до хруста накрахмаленная двойная рубашка с манжетами, скрепленными серебристыми запонками-черепами. Поверх рубашки надет щегольской нарочито ярко-фиолетовый жилет и подчеркнуто небрежно повязан светлый галстук «а-ля Байрон». Безупречный внешний вид молодого человека дополняла прическа-андеркат – почти полностью выбритые виски и идеально уложенные набок длинные темные волосы на макушке. Эдакий Томас Шелби из «Острых козырьков» на минималках с примесью стати Джеймса Бонда. В Лондоне девятнадцатого века его точно причислили бы к денди.
Правда от привычного образа английского модника, что воспроизводит манеры аристократа, непрошенного гостя отличала ехидная ухмылка, хищно сверкающие желтые ястребиные глаза, чересчур длинный нос и прикрепленная к средней пуговице жилета цепочка с очередным серебристым черепом в цилиндре.
– Решил в этот раз забраться повыше и наделать шуму? – протянул денди.
Он картинным жестом запустил руку в карман брюк и вынул четки, бусины которых по цвету и фактуре подозрительно напоминали кости. Человеческие кости.
– Что тебе нужно, Нибо? – вполголоса прошипел Аластор.
– Пришел понаблюдать за твоими успехами, – фыркнул Нибо, закидывая ногу на ногу. – Для тебя не должно быть открытием, что отец не любит долго ждать.
– И с каких пор ты записался в его шестерки?
Нибо пропустил колкость мимо ушей.
– Ты сейчас разгуливаешь по моей территории, малыш Ал, – надменно сообщил он, скрестив руки на груди. – Знаешь сколько юных несвоевременно преставившихся душ преподносит мне Малек Хилл?
– И знать не хочу, – огрызнулся Аластор, украдкой бросив взгляд на большие настенные часы.
Как он и думал – секундная стрелка застыла между цифрами семь и восемь. Она едва заметно подрагивала будто ее крепко держали невидимые призрачные руки. Комната утонула в непроницаемой тишине. Время остановилось, давая им с Нибо простор для открытой беседы.
– Mon cher ami[1], руки Хилла по локоть в крови, – хищно рассмеялся Нибо. – Таких подонков еще поискать! – он благоговейно поднял глаза к потолку, словно воздавая одному ему понятные молитвы.
– Именно поэтому в твоем голосе столько восторга, – съязвил Ал. – Не хочешь терять плодовитого поставщика?
– Не буду возражать, если ты избавишь меня от работы на какое-то время, – Нибо расплылся в довольной улыбке.
Аластор ехидно усмехнулся. Нибо хоть и слыл покровителем душ тех, кто был убит в юном возрасте, и утопленников, чьи тела так и не были подняты из воды, никогда не отличался особой исполнительностью и рвением к работе.
– Ты хотел сказать – твоих почивших подчиненных? – Аластор приподнял бровь, в упор уставившись на собеседника. – Не припомню, чтобы ты в последнее время отказывался от разгульных вечеринок с блэк-джеком и шлюхами в пользу поиска местечка для последнего пристанища какого-нибудь покойника.
Нибо моментально посерьезнел и наградил парня гневным взглядом. Пальцы, до этого размеренно пересчитывающие бусины на четках, замерли. Пол под ногами лоа почернел, словно открывая путь в мрачную бездну. Из разлома хаотичной гурьбой выскочили мелкие духи, тенями извиваясь вокруг Нибо. Они угрожающе шипели и недовольно утробно рычали, бросая в сторону Аластора хищные взгляды.
– Не зарывайся, малыш Ал, – процедил Нибо. – То, что ты заключил сделку с моим отцом, не дает тебе права ставить себя выше семейства Геде! Даже выше других лоа.
– Разве я сделал что-то подобное? – пожал плечами Аластор.
– Осторожнее, мальчик, – зловеще оскалился Нибо, обнажив белые зубы. – Вдруг тебе еще придется прибежать ко мне в поисках пристанища для твоей преждевременно почившей подруги.
– Угрожаешь? – Аластор исподлобья глянул на собеседника. – Пока я выполняю условия, Леа остается в безопасности.
Леа Ривер. При упоминании о ней горячие волны гнева, тревоги и возмущения на мгновение затмили разум. В горле встал ком, а в памяти всплыли яркие картинки их последней встречи. Больничная палата, убитые горем родители девушки, суетящиеся врачи и отсутствие ответов. Аластор огромным усилием воли подавил желание натравить какого-нибудь из мелких лоа на подлого духа.
– Вот именно. Пока ты выполняешь условия.
Довольный Нибо снова ухмыльнулся краешком губ. Тени оживленно заплясали. Их приглушенное рычание стало напоминать издевательский смех.
– У тебя осталось три дня, mon cher ami. И если через три дня у Барона не будет новой годной души, и ты, и твоя подружка отправитесь в долгое странствие через семь врат Ле Гвинеи в глубокие воды. Правда, не думаю, что он пропустит тебя воссоединиться с предками, – Нибо прищурился и ткнул указательным пальцем в сторону парня. – Тебе уж точно предстоит скитаться по земле неупокоенным духом. И тогда ты прибежишь ко мне.
Аластор с шумом втянул воздух и постарался как можно незаметнее сжать левую ладонь в кулак. Обычно таким образом он успокаивался, чтобы не совершать опрометчивых действий. Сейчас, например, всеми силами сдерживался, чтобы не врезать надоедливому лоа в нос. Конечно, Геде Нибо бил в самое больное место.
– Этого времени достаточно, – отозвался Аластор. Он старался ответить максимально спокойно, хотя слова Нибо заставили сердце на мгновение сжаться в тугой комок, закованный в корку из многовекового льда. – После смерти ты сам скитался по земле. Пока чета Геде не сжалилась и не взяла под крылышко. А я, как видишь, все еще здесь.
– Как видишь, я тоже здесь, – фыркнув, заметил Нибо. Тени под его ногами снова встревоженно загудели. – А это может значить только одно. Барону Самеди надоело ждать.
От имени могущественного лоа, покровителя смерти и хозяина астральных врат, с которым Аластор заключил контракт чуть больше четырех лет назад, по спине парня пробежал неприятный холодок. Когда Барон Самеди пребывал в дурном настроении, можно было ожидать чего угодно. Кто знает, что взбредет лоа в голову в попытках скрасить досуг!
– Что ж, – собравшись, Аластор кивнул в сторону запертой двери, где не так давно скрылся Билл Эдвардс. – Я преподнесу ему развлечение, достойное главы семейства Геде.
– Ловлю тебя на слове, малыш Ал, – расхохотался Нибо. – И прихвати хороший ром, а не то мерзкое пойло, которым ты угощаешь нас последнее время. Бывай.
Фигура Геде Нибо начала просвечивать и через минуту полностью растворилась в воздухе, оставив едва заметное облачко дыма. Мелкие лоа-тени последовали за ним, нырнув в исчезающий черный ореол. Приемная наполнилась звуками. Тиканье часов, скрип дивана, размеренное гудение кондиционера. Время возобновило ход.
«Какой же мерзкий тип», – промелькнуло в голове Аластора.
– Мистер Хилл примет вас, – Билл Эдвардс, для которого прошло не более трех минут, удивленно уставился на парня, пальцами вцепившегося в сидение дивана. – Не стоит так нервничать, мистер Дрейк.
– Угу, – буркнул Аластор, медленно протискиваясь в проем.
Донельзя услужливый Билл аккуратно затворил за ним дверь, оставляя наедине с растрепанным полноватым блондином, восседавшим в кожаном кресле с классическим хрустальным гленкерном в руках. Конечно же, баснословно богатый алкогольный магнат должен распивать собственную продукцию только из специальных и дорогущих бокалов! Аластор непроизвольно усмехнулся, бегло оглядев Малека Хилла с ног до головы.
Увы, это было единственное, что выдавало в блондине богача. Внешне Хилл напоминал скорее замученного ночными переработками айтишника. Вместо строгого костюма он вырядился в безразмерную синюю футболку с коротким рукавом и обыкновенные прямые джинсы. На ногах бизнесмена вместо начищенных до блеска ботинок Аластор с удивлением обнаружил кроссовки в тон футболки. Только не простые, а будто сделанные из фактурной кожи крокодила.
– Рад вас приветствовать, мистер Дрейк, – Малек Хилл резко вскочил, плюхнул бокал на низкий стеклянный столик и принялся энергично трясти руку Аластора.
– Взаимно, – холодно отозвался он, пытаясь высвободиться из цепких пальцев.
Когда Хилл подошел ближе, Ал не без разочарования отметил, что явно поспешил с выводами. Вся футболка бизнесмена была испещрена мелкими, едва заметными символами LV. Все-таки богатей остается богатеем, даже когда не щеголяет в брендовом костюме-тройке. Видимо, это не только состояние счета, но и состояние души.
– Вы, наверное, гадаете для чего я вас пригласил? – Хилл выудил из бара початую бутылку бурбона и два бокала. – Выпьете?
– Пожалуй, откажусь. Предпочитаю вести дела со светлой и трезвой головой.
– Похвально, – Хилл расплылся в улыбке. – Хотя хорошая выпивка не раз способствовала успешным сделкам, не находите?
– Не в моей сфере.
Малек Хилл наполнил свой бокал и вальяжно развалился в кресле, закинув скрещенные ноги на журнальный столик. Не дожидаясь приглашения, Аластор устроился напротив.
– Так для чего вам понадобились мои услуги, мистер Хилл?
– Хочу предложить вам работу, – уклончиво ответил бизнесмен. – Вы решаете мои вопросы. Я же обеспечиваю достойную плату и полную свободу действий. Оформлю вас своим личным помощником. Не прикопаться!
– Я не промышляю траблшутингом, – фыркнул Ал. – Для этого вам стоит поискать специалистов в данной области.
– Ваши услуги тоже своего рода избавление от проблем. Они, как говорится, бывают разными.
– Что вам вообще известно обо мне? – Аластор расплылся в снисходительной улыбке.
– Достаточно, – отозвался Хилл, широким движением спустив ноги на пол. – До вас у меня был похожий, – он замялся, подбирая слово. – Партнер.
– И что же с ним произошло?
– У него возникли проблемы с вашими, – Хилл снова замер, словно лихорадочно перебирал варианты в словаре синонимов. – Хозяевами.
Слово резануло слух не хуже остро заточенного армейского ножа по голой коже. Аластор ощутил, как изнутри начал подниматься обжигающий ураган гнева. Какое омерзительное определение! Будто бы он какой-то мальчишка на побегушках, безропотно исполняющий приказания лоа. Ну уж нет! Тени под ногами подозрительно зарябили. Мелко, как экран неисправного телевизора. Парень саркастически рассмеялся, заставив Хилла заметно напрячься. Смех получился угрожающим, утробным, даже каким-то неестественным. У Ала имелся прекрасный пример для подражания.
– Хозяева были у рабов на плантациях, – угрюмо процедил Аластор. – Я же действую в рамках договора.
– Да-да, конечно! – затараторил Хилл, поднимая свободную руку в примирительном жесте. – Я имел ввиду как раз ваши договоренности с духами.
– Вы в них верите?
– Мы с вами живем в Новом Орлеане, мистер Дрейк, – Малек Хилл пригубил бокал бурбона. – Здесь хочешь-не хочешь, но придется поверить во всякую чертовщину. Чего еще ожидать от города, где до сих пор поливают перекрестки не самым дешевым ромом? Не удивлюсь, если увижу на болотах разодетого в лохмотья бродягу, выливающего на землю целую бутылку отменного Legacy by Angostura[2].
Воображение сразу же нарисовало Аластору похожую картинку во всех красках. Ночь. Грязный, сгорбленный седой старик в потрепанной одежде под ярким светом круглой, как блин, луны опрокидывает на землю полную бутылку, стоя на перекрестке недалеко от болот. Он шепчет под нос найденные в интернете слова, взывая к лоа, готовый на все, лишь бы обрести, наконец, желаемое.
Парень многозначительно хмыкнул. Такими были его первые клиенты. Почти потерявшие надежду, часто – лишившиеся всего. В отчаянии предпринимали последние потуги наладить хоть что-то в жизни и обращались за помощью к лоа. Он находил этих обреченных и предлагал свои услуги. В основном в больницах или моргах, на кладбищах. Реже – просто на улицах города. Такие люди всегда выделялись из толпы. Аластор чувствовал их. Это и были первые успешные сделки, которые он заключал. И первые души, которые он принес Барону Самеди как плату за исполнение собственного желания.
– Что именно вам нужно? – Аластор решил наконец перейти к самому важному вопросу.
Малек Хилл посерьезнел. Отставив бокал в сторону, он сбросил ноги со стола, откинулся на спинку кресла, сомкнув кончики пальцев на уровне груди наподобие шпиля. Именно таким жестом пользуются политики и прочие уверенные в себе люди, которым приходится часто отдавать приказы и распоряжения. «Значит, Хилл решил вести беседу с позиции лидера, – разочарованно отметил Аластор. – Хочет приказывать, а не договариваться».
– Мне нужно, чтобы вы устраняли помехи в моих делах, мистер Дрейк, – наконец произнес бизнесмен, недобро усмехнувшись. – Если вы понимаете, о чем я.
Аластор понимал. Слухи не врали. Да и недавний разговор с Геде Нибо дал ему четкое представление о грязных методах Хилла вести бизнес. Он уничтожал конкурентов. Буквально. Да и вообще, похоже, избавлялся от неугодных людей максимально жестоко и безвозвратно.
– Предельно, – холодно отозвался парень.
– Прекрасно. Не придется пояснять, – хлопнул в ладоши Хилл. – Я лично буду коммуницировать с вами. Чтобы никто лишний не был в курсе поставленной задачи. Просто предоставлю цель, которую вы устраните для меня.
– Наймите киллера, – огрызнулся Аластор.
– Грязно и ненадежно, – отмахнулся бизнесмен. – А эти ваши голодные потусторонние Вуду-духи не оставляют видимых следов. Ведь так?
– По-разному.
Аластор намеренно отвечал уклончиво. Лоа редко интересовала судьба бездыханного тела жертвы, их больше привлекала отделившаяся от него душа. Кроме того, духов притягивали эмоции. Любые: хоть положительные, хоть негативные. Главное, чтобы были сильными. Вкусными. Но погружать Малека Хилла даже в самые незначительные подробности в планы парня не входило. Меньше знает – меньше принесет проблем.
– Вы же можете управлять ими.
Хилл не спрашивал. Он утверждал. Как аксиому, не требующую доказательств. И говорил таким тоном, будто он, а не Аластор, много лет работает с лоа бок-о-бок. Непоколебимо уверенный в собственной правоте. Выражение лица сделалось непроницаемым, словно какую-то долю секунды назад Хилл надел дешевую пластиковую маску из магазина по типу «Все для Хэллоуина».
– И они обязаны отвечать вам, пока договор в силе, – с напором продолжил он, подаваясь вперед.
Глаза бизнесмена сузились до щелок. Он прожигал Аластора взглядом, гипнотизируя, как голодный удав зазевавшегося кролика, и постукивал пальцами по столешнице, явно требуя от парня хоть какой-то реакции.
Вместо ответа Аластор коротко кивнул. Тени снова затрепетали. Ал бросил под ноги короткий взгляд, мысленно прося низших лоа вести себя поспокойнее. Те недовольно зашуршали, но послушно угомонились.
– Вы немногословны, мистер Дрейк, – съязвил Хилл.
– А вы никак не доберетесь до сути, мистер Хилл, – парировал Ал. – Содержание моего договора никакой роли не играет. Говоря вашим языком, это информация, к которой нет доступа для третьих лиц.
– Духи соблюдают конфиденциальность?
– Получше многих людей.
– Им просто некому рассказывать, – Малек Хилл нарочито громко рассмеялся собственной шутке.
Аластор лишь пренебрежительно хмыкнул. С каждой минутой бизнесмен раздражал его все больше. И, по-видимому, не только его. Казалось бы, деловой человек, тем более крупный воротила рынка, должен ценить время и не тратить его на пространные разговоры. Хилл или был слеплен из другого теста, или старался таким нехитрым способом заговорить Аластору зубы, притупить бдительность и в конце концов заставить плясать под его дудку. А время не играло за команду Аластора. Особенно сейчас.
– Эти ваши помехи, – серьезным тоном начал он. – Конкуренты?
Малек Хилл залпом осушил бокал и направился к бару за новой порцией бурбона.
– Точно не присоединитесь?
Аластор глубоко вдохнул, собирая воедино остатки терпения. Всеми силами он старался сохранить хоть какое-то подобие бесстрастного выражения лица, хотя внутри, как вода, выкипающая из переполненной кастрюли, бурлило стремительно растущее негодование.
Хилл снова устроился в кресле, закинув ногу на ногу, и отхлебнул щедрый глоток.
– Так все же, – нетерпеливо напомнил Аластор. – Кто?
– Тут полно вариантов, – Хилл растекся в кресле, будто отдыхал в лаундж-баре. – Ваше дело – их устранять, а не наводить справки.
– Сколько?
Малек Хилл удивленно приподнял бровь.
– Людей, – уточнил Аластор.
– Контракт долгосрочный, – фыркнул Хилл. – Будет зависеть от обстановки. Понимаете, мистер Дрейк, я не господь, чтобы знать наверняка как много безмозглых ослов решит перейти мне дорогу.
«Однако, считаешь, что имеешь право приговаривать их к смерти», – подумал Ал, помрачнев. Но вслух произнес совершенно иное.
– Вы готовы заложить душу без конкретных условий?
– О! – Хилл оскалился. – Я бы желал, чтобы моя душа оставалась при мне.
Тени в очередной раз недовольно зароптали. Малек Хилл действовал на них, как красная тряпка на быка. Аластору стоило все больших усилий держать возбужденных мелких лоа в узде. Но одна эта емкая фраза помогла ему предположить какие именно проблемы возникли у предыдущего «личного помощника».
– Это невозможно, – Ал весьма достоверно повторил гримасу Хилла. – Вы не посредник и не поставщик жертв. Вы жаждите свести в могилу не одного человека, – он подался вперед, сурово смотря на бизнесмена исподлобья. – И хотите выйти сухим из воды? Я не волшебник. И не джинн из лампы, послушно исполняющий желания за бесценок, – Аластор переплел пальцы на уровне груди. – Лоа не интересуют финансовые вложения. Все, что можно с вас взять – черная, прогнившая душа.
Хилл резко вскочил с места. Бокал, что он сжимал в руке, лопнул и рассыпался на крупные осколки. Несколько со звоном рухнули на стеклянный стол, другие вонзились ему в ладонь. Пол кабинета и прозрачная столешница окрасились смесью дорогого бурбона и капель крови.
– Ты смеешь мне угрожать, Дрейк? – заорал бизнесмен.
Тени неистово взвились, образуя за спиной Аластора огромный черный шлейф, по форме напоминающий раскрытый капюшон королевской кобры, и сделались плотными, как растекающееся нефтяное пятно на глади воды. Свет в комнате померк, словно огромная грозовая туча заслонила солнце.
Хилл выругался и в страхе отпрянул. Он уставился в одну точку выше головы Ала и мелко задрожал. Парень сразу понял – обозленные лоа специально проявились в мире людей в форме теней, чтобы припугнуть нахального бизнесмена. Его пренебрежительный тон, уничижительное отношение к духам и агрессия, прямо направленная на Ала, вывели их из и без того шаткого равновесия.
«Allons allons calmez-vous[3], – мысленно попросил Аластор. Он старался, чтобы слова прозвучали как можно тверже, чтобы у лоа не возникло желания спорить. – Я разберусь сам. Ваша помощь не нужна». Тени взбудоражено зашелестели, треща как электрический ток в проводах. «Как знаешь», – недовольный гомон мелких лоа зазвенел в голове парня, и плотная стена тьмы рухнула на пол, словно вода из уснувшего гейзера.
– Отнюдь, – Аластор откинулся на спинку кресла, сохраняя олимпийское спокойствие, как будто секунду назад ничего не произошло. – Лишь объясняю необходимую базу, чтобы вы не питали иллюзий могущества за бесценок. У всего есть цена. И у всего есть последствия. Хотите сделку с лоа – рассчитывайтесь с ними в их валюте. Бесплатных завтраков, как говорится[4]…
Он намеренно проигнорировал переход взбеленившегося Хилла на «ты». Пока что все шло по неплохому сценарию. Разозленный бизнесмен уже утратил ведущую позицию в переговорах и теперь правила игры диктовал Аластор. Эмоционально уязвимыми людьми проще управлять, они становятся подверженными манипуляции и влиянию. И нет человека уязвимее, чем тот, что впал в панику и утратил ясность ума под влиянием алкоголя.
Малек Хилл опустился обратно в кресло, вынул из ладони осколок, отбросил в сторону и нервным движением смел ногой подальше те, что рассыпались по полу.
– П-пытаешься меня запугать?
– Ну, что вы, мистер Хилл, – на лице Ала заиграла покровительственная ухмылка. Он не мог не отметить подрагивающий голос мужчины, но продолжал вести себя непринужденно. – Это всего лишь механизм совместной работы. Не могу же я утаить от вас такие важные детали.
– А нет другого способа?
«Патологический трус», – про себя фыркнул Аластор, почесав подбородок, театрально демонстрируя задумчивость и крайнюю озабоченность безопасностью Хилла. Другой способ договориться с лоа? Раньше никто не пытался даже предложить подобное.
Словно в подтверждение его слов, тени тонкими дымящимися нитями поплыли вверх по обивке кресла, переползли на спину парня, и замерли в беспокойном ожидании. Со стороны могло показаться, что невидимый гигант одобрительно положил руку Аластору на плечо. Порой мелкие лоа вели себя как дети, желающие быстрее получить подарок от Санты: стихийно перемещались с места на место, шумели, вожделенно дрожали, требовали внимания. Аластор слышал их возбужденный шепот.
«А ведь с этим можно и поиграть», – решил он, скрестив руки на груди.
«Повесели нас, Аластор», – многоголосьем прожужжало в голове.
– Что ж. За умеренную плату я мог бы обговорить с Бароном исключительные условия для такого важного клиента.
В ушах Ала зазвенел рокочущий, зловещий хохот довольных мелких лоа. Они всецело одобряли его идею и заведомо знали ее исход. Похоже, хотели максимально насолить Хиллу, перед тем как разделить кусочки его души между собой. Им частенько перепадало подобных даров от сделок. Если, конечно, Барон Самеди был столь благосклонен, что допускал их до подношений.
– Сколько ты хочешь?
Аластор снисходительно рассмеялся.
– Вы неправильно поняли, – он вскинул перед собой раскрытую ладонь. – Платить придется не мне. Я лишь возьму свою небольшую комиссию за услуги переговорщика.
– Кому?
– Барону, конечно. Как вы там говорили? Legacy by Angostura?
Малек Хилл нервно икнул, подорвался, как на горячих углях, пулей кинулся к бару и выудил багрово-красную коробку, закрытую золотистой защелкой. Он поставил ее на стол перед Аластором так аккуратно, будто уложил новорожденного. По центру крышки парень прочитал филигранно вытесненное слово «Legacy».
Хилл подождал не больше минуты и почти что с отцовской нежностью открыл коробку, гордо демонстрируя содержимое. Внутри скрывалась объемная бутылка, закрытая пробкой с ажурным набалдашником, увенчанным искрящейся бабочкой с распахнутыми крыльями.
– Графин выполнен ювелирами вручную из специального стекла, – протараторил он. – Пробка из серебра 900-й пробы.
– Прекрасно, – оценил Ал. – Барону должен понравится такой щедрый подарок.
– Тогда мы договорились, мистер Дрейк? – Малек Хилл вернулся к официально-деловому обращению.
– Безусловно, – Аластор одарил бизнесмена очередной слащавой улыбкой. – Остались мелкие формальности.
Он щелкнул пальцами и в руке в облаке темного дыма возникли длинный лист бумаги, напоминающий старинный пергамент, и черная перьевая ручка. Лист был испещрен мелкими письменами на неизвестном Хиллу языке, соединенными в замысловатые узоры. Ал бережно разгладил договор на столе и протянул ручку бизнесмену.
– Так удачно, что не придется резать вам руку, – он насмешливо хмыкнул. – Вы сами прекрасно справились.
Малек Хилл поднял полные удивления и непонимания глаза на Аластора. Потом перевел взгляд на уже едва кровоточащую ладонь.
– Кровью?
– Бинго! – Аластор хлопнул в ладоши и потянулся за одним из осколков бокала, рассыпанных по столу.
– Что это за символы?
– Веве, – добродушно пояснил Ал. – Ваш пригласительный билет в мир лоа.
Хилл взял ручку и недоверчиво пробежался глазами по бумаге. На лице читалось подозрение вперемешку со страхом.
– Что здесь написано? – не выдержал он, махнув рукой над письменами.
– Если коротко, – пожал плечами Аластор. – Вы выражаете согласие на заключение договора с Бароном Самеди через посредника в моем лице.
– А нет ли необходимости перевести…
Не дав Хиллу договорить, тени яростно заклокотали и образовали за спиной Аластора плотное пульсирующее полотно. Оно тянуло тонкие когтистые теневые лапы к Хиллу, угрожающе мерцало и кидало мелкие искры, как оборвавшийся высоковольтный провод. В воздухе повисла невысказанная угроза.
– Д-да какого черта? – Хилл вжался в спинку кресла и перешел на фальцет, говоря надрывно, будто утратил способность дышать.
– Можете пригласить своего штатного юриста, – съязвил Аластор. – Уверен, в «Хиллс» найдется специалист знанием культуры и традиции Вуду. Понимающий эти символы. А еще, – он поднял вверх указательный палец. – Нотариуса необходимой квалификации. И, конечно же, нужно будет апостилировать перевод. Точно! Тогда потребуется еще и переводчик, – парень уже без зазрения совести издевался. – Ох, мистер Хилл, лоа крайне удручает ваше недоверие, – ухмыльнувшись, Ал разочарованно покачал головой.
– Отдай его нам, Аластор, – требовательно прогрохотало многоголосье.
Теперь голоса лоа были отчетливо слышны. Рычащие, потусторонние. Духи тряслись от возмущения и негодования. Малек Хилл округлил глаза, опасливо вперившись взглядом в черную клокочущую пелену.
– Ну что вы, друзья, – Аластор развел руками. – Мистер Хилл всего лишь пошутил. Простим ему издержки профессии.
Черная пелена колыхнулась и издала разочарованный вздох. Он прокатился по комнате, заполоняя каждый ее уголок.
Хилл яростно закивал, трясущейся рукой медленно поводил пером ручки по ладони, острием поддел только образовавшуюся корочку свернувшейся крови и, скорчив брезгливую гримасу, вывел внизу договора размашистую подпись. Закончив, он взглянул на Аластора, аккуратно и совершенно спокойно проводящего осколком по руке, на которой мгновенно проступила свежая кровь. Парень взял ручку, захватил несколько капель и оставил подпись рядом с хилловой.
Свет в комнате замерцал, где-то вдалеке раздался громогласный раскат грома. Тени схлынули, прячась под ногами Аластора.
– Сделка заключена, мистер Хилл, – возвестил он. – С вами приятно иметь дело.
_____________________________________
[1] Mon cher ami (фр.) – мой дорогой друг.
[2] Legacy by Angostura – один из самых дорогих ромов в мире, стоимостью около 25 000 долларов за бутылку.
[3] «Allons allons calmez-vous» (фр.) – Тише, тише, давайте успокоимся.
[4] «Бесплатных завтраков не бывает» (англ. There ain't no such thing as a free lunch) – крылатая фраза, подразумевающая, что получение какой-либо выгоды всегда связано с затратами, даже если эти затраты на первый взгляд не видны. Близкая русская поговорка, правда, имеющая дополнительный оттенок смысла – «бесплатный сыр бывает только в мышеловке».