Эль

Пролог

Каким был мир до начала новой эры, названной захватчиками, будто в насмешку, эрой «Единения», не помнит уже никто из короткоживущих. Так нас теперь называют. И верно, по сравнению с магами, чей срок жизни 500-600 лет, люди – лишь мотыльки-однодневки. И что говорить об их прихвостнях, дэвах – падших душах, являющихся в наш мир прямиком из преисподней. Они занимают тела людей и могут существовать во плоти вечно, питаясь нашими жизнями и проживая их за нас.

Все, что осталось лишенному своего прошлого и будущего человечеству, – это невероятные легенды о былом величии и живописные руины некогда грандиозных строений.

Мы знаем лишь, что однажды в нашем прекрасном мире появились проклятые пространственные разломы, из которых хлынули инфернальные монстры, духи и маги.

Последние ничем не отличались от нас, людей, внешне, но, как выяснилось позднее, это было единственным сходством: вечно молодые, живущие сотни лет и оперирующие энергиями, которые люди не могли даже видеть. А еще бесконечно подлые и высокомерные.

Обещая человечеству помощь с закрытием разломов, маги принялись ограждать их барьерами, внутри которых, как ни парадоксально, и обустраивали свои поселения – магополисы. И по странному стечению обстоятельств, для людей эти барьеры были непреодолимы и смертоносны. Никто не знает, почему наши предки не забили тревогу и позволили пришельцам расползтись по всему миру, точно тараканам. Никто из короткоживущих не помнит, что случилось в тот роковой день, названный впоследствии «Днем великой скорби». Но в один далеко не прекрасный момент маги нанесли свой коварный удар…

В мгновение ока с лица планеты были стерты все признаки цивилизации. Все просто исчезло вместе с большей частью человечества, растаяло в воздухе, испарилось. Мы потеряли все и остались безоружны в мире, кишащем инфернальными тварями. Кто-то сдался и преклонился перед захватчиками, кто-то продолжил бороться, но это была уже лишь агония.

Прошли века, и сейчас наш мир – это бесконечные дикие земли и проклятые пустоши, кишащие монстрами, с крошечными островками безопасности у стен тех самых магополисов. В них и теснятся остатки человеческой расы, лишенные своей истории, гордости и всякой надежды. Но места внутри защищенных от адских тварей городах хватает далеко не всем…

Глава 1. Резервация

Эта история началась под стенами города Дисбурга, в человеческой резервации, где после «Великого вторжения» влачат свое жалкое существование потомки некогда великой расы людей.

Резервации, по официальной версии, были созданы для того, чтобы человечество сохранило свою культуру и самобытность и могло найти собственный путь развития. Официально – нам предоставили жилье, охрану, питание и полную независимость. На деле резервации – жутко перенаселенные человеческие помойки, раскинувшиеся под стенами защищенных городов и служащие кормушкой как для обитающих внутри дэвов, так и для монстров, регулярно забредающих на грязные улочки в поисках пропитания с диких земель. Эпические загоны для скота, в которых покорные овцы живут бок о бок с матерыми хищниками.

За стенами нашей лачуги уже смеркалось. Хмурое осеннее небо было затянуто тучами, грозящими разразиться очередным дождем. Порывистый ветер тоскливо завывал, носясь по узеньким улочкам и заставляя ветхие домишки резервантов трещать по швам и жалобно стонать на все лады. Грязь, сырость и серость окружающей действительности были густо пропитаны угрозой приближающейся зимы. Для местных жителей такая погода уже давно стала предвестником очередного испытания смертью – холода, голода и прорывов монстров.

Унылый пейзаж за окошком скрашивал звук потрескивающих в камине дров, запах душистого мыла, мягкий свет магического светильника и мерный скрежет точильного камня.

Я сушила у камина волосы, рассматривая себя в потемневшем от времени треснувшем зеркале, в кои-то веки наслаждаясь чистотой собственного тела. Увы, позволить себе искупаться я могу не часто: колодец чертовски далеко от нашего дома, а река и того дальше. Но дело даже не в этом, а в том, что не стоит в человейнике светить чистеньким личиком и запахом свежего мяса. Чревато.

Сейчас я блаженствовала еще и потому, что давно засевшее в груди чувство страха от предстоящего сегодня похода отступило, смытое волной истинного удовольствия. И даже угрюмый вид братишки, косящегося на меня исподлобья, не мог испортить мое настроение.

Ник сидел на своем топчане, скрестив по-турецки ноги, и заученными движениями полировал любимую катану. Его белоснежные локоны были, по обыкновению, беспорядочно растрепаны, на скуле красовался радужный синяк, а нос был испачкан чем-то черным. При всем при этом парень вовсе не выглядел нелепо или забавно: прямая спина, жесткий взгляд льдисто-голубых, почти бесцветных глаз, упрямо поджатые тонкие губы и выверенность каждого движения. От него разило силой и профессионализмом, но, наверное, это Мне так казалось.

Ник был для меня единственным родным существом во всем этом проклятом богами мире. Сложно поверить, что это тот же заплаканный, израненный и полубезумный мальчишка, которого я нашла почти пятнадцать лет назад. Таким же хмурым осенним вечером, в такой же грязной, но еще более перенаселенной столичной резервации.

Ему тогда, должно быть, было около пяти, а может, и меньше, я сама была немногим старше и, откровенно говоря, воспоминания того времени очень смутные и практически стерлись. Все, кроме тех, что связаны с Ником.

Он сидел на дороге, ведущей к «Храму», трясся от холода и как заведенный твердил:

«Я Николас Лалетон, мне четыле годика. Моя мама Лада, а папа леф».

Лев, как же! Шакал он, как, впрочем, и мама Лада.

Обычный брошенка, как и сотни тысяч других, если не считать, что почти голый и зверски избитый. Его тогда здорово приложило от такого жизненного поворота. Он почти год не говорил ничего, кроме этой дебильной фразы, и вечно держался за мой мизинец, даже когда спал.

Да, выбрасывать детей на помойку в нашем мире – дело обычное. Знаете, наглядное доказательство существования души, реинкарнации и преисподней вовсе не ведет к поголовному просветлению и стремлению вести благочестивый образ жизни, особенно если светлой стороне откровенно насрать на тот беспредел, что антагонисты устроили на твоей планете. Да-да, беженцев из рая так никто и никогда не видел. Странно, не правда ли? Как никто не соизволил дать хоть какие-то объяснения. Мы просто столкнулись с фактом, что есть ад, и из него можно сбежать. На этом все.

Однако это не помешало возникновению множества сект, новых религий и мутации старых в нечто совершенно одиозное. Первую сотню лет фанатики резали друг друга и всех непричастных, носясь по миру с транспарантами и шашками наперевес, но потом им доходчиво объяснили, что нехорошо тратить ценный ресурс, в который превратились жизни коренных обитателей планеты. И, судя по всему, аргументы были настолько весомыми, что все религии в одночасье возлюбили друг друга и объединились в одну… нет, не религию, а организацию. Отдельную касту, члены которой провозгласили себя храмовниками и заняли офигенно удобную позицию нейтралитета, став посредниками между иномирцами и людьми. С внешней стороны у врат каждого города появились монументальные сооружения – «Храмы», которые стали контролировать раздачу пайков, гуманитарки, сделки по передаче праны, выдачу магических печатей, а также регистрацию НЕграждан и заботу о брошенных детишках. А если говорить прямо – барыжили праной, вели учет стада, не забывая подкармливать, чтоб не передохло, и скупали детенышей для лучшего сохранения поголовья.

В «Храмах» резервантам за каждого принесенного ребенка выплачивают приличное вознаграждение, и всем плевать, твое это дитя или ты украл младенца, перед этим прирезав мамашу. За неклейменого ребенка можно получить триста деньков, а это, считай, год жизни. Ребенка клеймили, вносили его данные в реестр и до пяти-шести лет содержали в приюте при «Храме», а затем выбрасывали в человейник, на попечение детишек постарше в так называемые детские общины.

С отпрысками граждан все обстояло еще веселее. Граждане, то есть те люди, которые имеют лицензию на ПРОЖИВАНИЕ в городах, получают от магов огромные льготы за рождение ребенка – единовременную выплату, пособие и бесплатное продление лицензии, но лишь до исполнения чаду пяти лет. С этого возраста ребенок считается полноценным гражданином и должен, как и его родители, оплачивать свое нахождение внутри крепостных стен. Само собой разумеется, что подавляющее большинство четырех-пятилетних граждан оказываются в человейнике, получая жестокий жизненный урок, клеймо на руку и статус резерванта. А их счастливые родители производят на свет новое чадо, которому уготована та же участь.

Впрочем, почему Ника не сдали храмовникам, да еще и избили до полусмерти, остается загадкой. Обычно граждане не гнушаются возможностью получения «последнего барыша» и самолично приводят детишек в храм. Обычная практика, хоть и душераздирающее зрелище.

Я невольно взглянула на чистое правое запястье братишки, где у всех «нормальных» резервантов, включая меня, находится клеймо, и вздохнула. Все наши беды из-за этого проклятого клейма на моей руке. Если бы не оно…

Ник поднял на меня взгляд, и я поспешила отвернуться, нарочито пристально вглядываясь в роскошную, начищенную до блеска раму разбитого зеркала.

– Черт, малыш, сколько можно крутиться перед зеркалом? Красивая ты, красивая, вали уже одеваться. Время поджимает.

– Раз в полгода натаскает воды, еще и поторапливает, – буркнула я, но братишка услышал и, конечно же, не смог промолчать.

– Ну на фиг, если ты будешь еще и чистая, я задолбаюсь хоронить твоих ухажеров.

– Что? – я опешила от его слов и хотела уже было встать несуществующей грудью на защиту потенциальных жертв моей «неземной красоты», но, взглянув на свое отражение, лишь горько усмехнулась. – Очень смешно. Твое чувство юмора по-прежнему на уровне корневой системы Олитана Глубинного.

– А кто сказал, что я шучу? – обиженно пробурчал парень. – Ты здорово выросла, малыш, твое тряпье и чумазая мордашка уже никого не обманут. А ты сама знаешь, в человейнике сперва обрюхатят, а только потом спросят, кто такая.

– Да кто на меня позарится?! Тем более что все вокруг считают меня мальчишкой! У меня из женского разве что волосы, и то твои не намного короче! Ты сейчас издеваешься, что ли?!

Настроение все же испортилось.

Такими «жертвами резервации», как я, брезгуют даже законченные уроды. Одного взгляда достаточно, чтобы понять – родить «такое» попросту не способно. А для всего прочего есть и куда более сочные и симпатичные девицы. Это клеймо, а не фигура! Ну вот почему я такая мелкая, тощая и несуразная?! Такое впечатление, что в свои пятнадцать я попросту перестала расти, а ведь, по идее, мне уже за двадцать…

Я еще раз бросила взгляд в потемневшее от старости зеркало и убедилась, что оттуда на меня смотрит все то же ненавистное отражение прыщавой и безупречно плоской доски с косматой гривой тусклых, ломких волос и нелепо тоненькими веточками-конечностями.

Не сдержавшись, я всхлипнула, нервно сгребла вещи и шмыгнула в свою каморку, чтобы переодеться.

«Не сегодня. Не сейчас. Сегодня слишком важный день, чтобы думать о таких пустяках».

– Эй, Эль, ты чего? – донесся мне вслед озадаченный голос брата. – Расстроилась, что ли? Чего носом шмыгаешь?

Какое-то время он ожидал ответа, а затем снова горячо заговорил, как обычно, решив, что обязан утешить свою уродливую сестренку.

– Слушай, малыш, ты очень, очень красивая девушка! Откуда в твоей башке только взялись эти глупости?! Да если бы не твой маскарад, ты стала бы самой дорогой путаной этого вонючего городишки! Ой…

Я невольно усмехнулась, услышав знакомое шипение и тихую ругань. О косноязычии брата можно было складывать анекдоты.

В нашем мире профессия куртизанки весьма популярна. Путаны получают не только право на проживание в городе, но и полное обеспечение: жилье, питание, безопасность и хороший заработок – мечтать о большем в наше время было бы преступлением. Неудивительно, что конкуренция на столь заманчивые должности невероятно велика, хоть и делает их обладательниц изгоями для всех без исключения. Ведь клиентами таких заведений являются в основном не люди, а дэвы, испытывающие острую нехватку представительниц прекрасного пола. Даже сотрудничающие с магами храмовники относятся к путанам крайне негативно, вплоть до аутодафе. Для «братства» же, воспитавшего нас с Ником, предположение, что я могла бы стать одной из дэвовских подстилок, – жестокое оскорбление.

– Я не это хотел сказать, – снова раздалась сбивчивая речь брата спустя какое-то время. – Не то, что я думаю, что ты пошла б работать в бордель… Я совсем так не думаю! Я имел в виду, что туда берут только самых красивых девчонок, ты же понимаешь? Да и кто б тебя туда пустил?! Еще чего! Ты очень красивая, правда! И парнем прикидываешься просто отпад! А будь ты похожа на девушку, нас бы уже давно поймали и скормили дэвам! Так что радуйся, что в тебе нет ничего женственного! Ойеее…

Тут Ник сообразил, что ляпнул очередную дичь, и из-за стены послышались мерные удары чем-то пустым обо что-то деревянное, сопровождаемые отборной руганью.

Я в изумлении покачала головой, не зная, плакать или смеяться. Но оказавшиеся в руках кинжалы, которые я, облачаясь, на автомате вложила в ножны, напомнили, что сейчас совсем не время для подобных мыслей и разговоров.

Тем не менее, стоило мне вернуться в комнату, уже полностью экипированной в свой новый костюмчик «братства тени», как улыбка сама наползла на губы. Ник по-прежнему сидел на топчане, истово сверля взглядом пол и соревнуясь в яркости с очагом.

– Слушай, малыш, я совсем не умею говорить, ты ж знаешь…

– Знаю, – перебила я его, плюхнувшись рядом.

Тоска от предстоящего вскоре расставания и понимание, что шансов вернуться у меня не так уж много, рождали в душе ностальгию и бездну сожалений о том, что не успела. Столько всего хотелось сказать, признаться, покаяться, но слова не шли и были бы сейчас неуместны. Не стоит прощаться. Нельзя показывать, что я не уверена в себе. Не нужно давать ему лишний повод волноваться. Переполняемая чувствами, которые не могли быть облечены в слова, я просто сгребла отбрыкивающегося братишку в охапку и уложила эту здоровенную детину себе на колени, привычно поборов яростное сопротивление.

С определенного момента Ник стал чураться любых проявлений нежности с моей стороны. Когда-то давно, когда мы были еще совсем маленькими, он постоянно твердил, что мы обязательно поженимся, когда вырастем. Поженимся по-настоящему, в храме, и будем всегда вместе. Я смеялась над ним и дразнила братишкой, глупым младшим братишкой. Идиотская детская реакция, ведь я тогда всем сердцем верила в то, что иначе и быть не может. Но мы выросли, и в какой-то момент Ник вдруг стал избегать любого моего внимания и разговоров на эту тему. А стоило проявить настойчивость или попытаться приласкать, убегал и мог часами не появляться. Мои расспросы и непонимание только раздражали его, но догадаться о причине такого поведения было нетрудно. Стоило только посмотреть на себя в зеркало. Со временем, видимо, осознав, что я больше не питаю иллюзий на его счет, Ник стал реагировать на меня менее остро, но по-прежнему строил из себя недотрогу.

Вот и сейчас, поломавшись для вида, он все же милостиво позволил себя обнять, не переставая при этом жаловаться на судьбу, пославшую ему такое наказание, как я, и воровато при этом улыбаясь.

Близился закат. За окном по-прежнему тоскливо завывал ветер, настойчиво стуча в запертые ставни и проникая в дом сквозь множество щелей. Дрожали в углах мрачные тени, огрызались злобным шипением потревоженные сквозняком магические поленья. Скольких жильцов видели эти ветхие, насквозь пропитанные смрадом и обреченностью стены? И сколькие из них смогли дожить хотя бы до тридцати? Наш мир очень жесток, и то, что мы с Ником есть друг у друга, – уже слишком много.

– Не волнуйся, все будет хорошо, – прошептала я.

– Конечно, – бодро согласился развалившийся у меня на коленях парень. – Я же буду с тобой.

Это была провокационная фраза, и моя рука, которой я по привычке перебирала его волосы, замерла.

– Вот только не снова! Ники, мы же все уже обсудили! Я думала…

– Ма-ла-дец, – он сбросил мою руку и встал. – Думать – это очень хорошо и полезно. Продолжай тренироваться, и однажды у тебя обязательно получится.

Самодовольно ухмыльнувшись, он принялся собираться.

– Малыш, неужели ты и правда поверила, что я отпущу тебя одну?

Он вздохнул, и в этом вздохе было столько разочарования, что мне стало неловко и обидно.

– Конечно, поверила! Это проще, чем поверить в тот бред, что ты действительно намерен идти со мной!

Парень лишь хмыкнул, даже не удостоив меня взглядом.

Это был наш не первый, но теперь уже совершенно точно последний спор.

Наверное, начать стоит с того, что мы шли к этому дню последние пять лет, с того самого рокового момента, как превратились во всеми желанную и очень ценную дичь. Это была не банальная вылазка в город или заказ, а дело, от которого, по словам Ника, зависело наше будущее и моя жизнь.

Сегодня мне предстояло проникнуть в элитный район, названный в Дисбурге «Золотым кольцом», куда запрещался вход не то что резервантам, но даже гражданам. Утопающие в роскоши кварталы, огражденные от остальной части города еще одной непреодолимой стеной. Попасть внутрь таких обителей пафоса и снобизма могли лишь маги, дэвы и сами аристократы – носители так называемых «родовых печатей».

Что за печати и как это работает? Об этом люди могли лишь догадываться. Мы не видели их, не чувствовали и не понимали. Маги что-то делали с аурой смертных, после чего дэвы, составляющие большую часть стражников, могли спокойно отличить «корм» от законопослушных граждан, причем за несколько метров. И видеть нарушителя им для этого было вовсе не обязательно: стоило лишь попасть в радиус действия способностей дэва. Такая система отлова нелегалов была практически безупречна. Города кишели пожирателями жизни, и каждый из них был кровно заинтересован в поимке преступника, ведь штраф с несчастного взимался непосредственно в пользу ловчего. Штраф в виде праны, что сильно мотивировало проклятых выкидышей бездны. Казалось бы, пара лет – не такая уж катастрофическая потеря для человека, которому при отпущенных ему ста годах вряд ли удастся дожить и до сорока в современных реалиях, но видели бы вы наших стариков с мозгами подростков! То еще зрелище, скажу я вам.

Но вернемся к печатям, или магическим меткам – лицензиям на право нахождения внутри городских стен. Не проживания, нет. Гражданство находилось в юрисдикции исключительно человеческих властей каждого отдельно взятого города, они же им и барыжили. И эта вонючая бумажка, разрешающая покупку жилья и работу внутри крепостных стен, абсолютно не давала права на нахождение в оных. Магические печати же ставились исключительно магами и позволяли находиться в любом из городов империи, гарантируя, что тебя не схарчат стражники-дэвы.

Печати бывают разные. В основном они отличаются сроком своего действия. Можно купить себе проход на день, месяц, год или на всю жизнь, цена будет соответствующей. Правда, далеко не факт, что, даже оплатив свое пребывание в городе, ты попадешь туда раньше, чем загнешься от старости. Очереди из желающих огромны.

Родовые печати – это совсем иное. Их ставили своим подхалимам маги еще на заре новой эры, чтобы выделить среди прочих и таким образом обезопасить. Эти метки не имели ограничений в сроках и передавались по наследству, но только от отца. Однако маги быстро поняли, что подобная практика однажды приведет к тому, что все поголовно людишки станут носителями таких охранных знаков, и «раздача слонов» прекратилась.

Дэвы умели отличать носителей родовых печатей от прочего сброда и запашок нарушителя границы в стерильно аристократическом районе замечали молниеносно. Вот почему соваться туда было чистейшим безумием. Даже самые отчаянные и безбашенные братки никогда и не помышляли о подобном, прекрасно осознавая всю тщетность этой затеи. И только я с моей маленькой тайной имела все шансы на успех в задуманной авантюре.

Дело в том, что я являюсь одной из немногих так называемых бастардов. Человеческая аристократия совершенно и абсолютно помешана на чистоте крови и классовом превосходстве. При огромном количестве противозачаточных средств, предоставляемых магами безвозмездно любому желающему в качестве компенсационных мер запрета абортов, появление незапланированного ребенка практически невозможно. Как и выжить для матери бастарда. Закон о чистоте крови однозначен и безжалостен – смерть. Что, впрочем, не мешает аристо содержать фермы по разведению неспособных к дальнейшему размножению носителей родовых меток. Грязнокровок скрещивают между собой, оскопляют и воспитывают, превращая в покорных рабов с напрочь отбитыми мозгами.

И все же иногда такие бастарды, как я, появляются в резервациях, и «Братство» крайне в них заинтересовано.

Да, я могу спокойно пройти в город и в Золотое кольцо, не опасаясь, что твари инферно учуют во мне нарушителя. В «Братстве» меня специально готовили к подобным вылазкам, и не только. Я способна изображать аристократку на уровне будуаров: речь, манеры, знание этикета, истории, родословных и многое-многое другое. Обмануть охрану на вратах для меня труда не составит, а дэвы не учуют во мне нелегала. Но вот у Ника такой печати нет.

– Ники, пожалуйста! Ты же понимаешь, что это безумие! Ты сам говорил, что внутрь смогу проникнуть только я. Зачем тебе идти? Это самоубийство!

Я нервно сгребла еще не до конца просохшие волосы в пучок, чтобы не раздражали, и тоже встала.

– А отпустить в одиночку девчонку, чьи портреты украшают каждый угол и сраный столб этого проклятого городишка, по-твоему, гениальное решение? Да тебя заметет первый же патруль и сдаст властям. Ты же совсем не ориентируешься в современных реалиях!

Тут он был прав. Из-за того, что я была в розыске, мы и оказались в столь плачевном положении. Точнее, из-за назначенной за мою поимку награды. За живую и здоровую меня маги обещали того самого слона, которого не выдавали своим прихвостням уже более четырех сотен лет. Стоит ли еще что-то объяснять? Впрочем, за меня мертвую, в том же объявлении о розыске, грозились смертной казнью, что не раз спасало нам с братом жизнь. Долгая история, но именно поэтому мне и приходилось скрываться под личиной парня и по большей части сидеть в четырех стенах и не отсвечивать.

Да, за последние годы я сильно отстала от жизни и привыкла прятаться за широкой спиной братишки, но это вовсе не отменяет годы обучения.

– Я могу за себя постоять! Я фантом, Ники, и я хорошо подготовилась. Тебе не о чем волноваться.

– К чему ты подготовилась? К столкновению с дэвом? К тому, что нарвешься на магов? А как ты подготовилась к тому, что на твой след станет бестия?

– Ты еще демонов сюда приплети, что за бред?! Бестия – это сказка! Детская страшилка, не более!

– Да плевать! Мы идем вместе, и это не обсуждается, – он закончил сборы и, повернувшись, иронично взглянул на меня. – Не устаю поражаться твоей железной логике, малыш. Значит, тому, что эта халупа из моих видений реально существует, ты поверила, а в то, что я должен идти, верить отказываешься?

– У тебя нет печати! Не надо быть провидцем, чтобы понять, чем это закончится. Тебя же убьют, дурак! – слезы практически душили, и я отвернулась к очагу, не желая быть уличенной в слабости.

Не то чтобы я совсем не верила в способности братишки. Ник прекрасно чувствовал опасность и, случалось, предугадывал определенные события заранее. Но ошибался он куда чаще, а зачастую и вовсе нес откровенный бред.

Почему я тогда согласилась на эту авантюру? Во-первых, потому, что Ника очень ранил мой скепсис относительно его способностей, а в эту идею он вцепился зубами, свято уверовав, что в мифическом доме спрятано мое спасение. Во-вторых, не было никакого спасения, но, как оказалось, был реальный заброшенный особняк в Золотом кольце и была родовая печать, так почему бы и нет? Мы проделали огромную работу, готовясь к этой операции: сбор сведений, разработка плана, подготовка маршрута. Огромный дом, набитый магическими артефактами и драгоценностями, – вот то место, куда я шла. Нам нужны были деньки, ведь приближалась зима, и нужно было позаботиться о нашем выживании.

– Я уже сказал – это не обсуждается! Мы идем вместе!

Голос брата лязгнул металлом, и я поняла, что спорить дальше бесполезно. Да, со мной Ник – простой, язвительный парнишка с несносным характером, вечным хаосом в белокурой голове и милой привычкой краснеть. Но есть и другой Ник. Вернее, Бес – хладнокровный, безжалостный убийца, специально обученный и, я уверена, один из лучших в этом свихнувшемся мире. Иногда мне казалось, что он вообще не человек, поскольку таких понятий, как «не могу», «не получается», «невозможно», в его арсенале не имелось. Если нужно тренироваться до отупения, чтобы стать сильнее, то Ник рвал жилы и доводил себя до изнеможения. Нужно заработать репутацию в братстве – он шел на арену и с упорством безумца получал по морде до тех пор, пока не добивался своего. Нужно пройти через пустоши, кишащие тварями, или публично казнить насолившего братству мага прямо на торговой площади? Всего лишь задача, требующая тщательной подготовки. Превратиться в безжалостного маньяка ради защиты сестры – просто тяжелое испытание… одно из многих. Вот и сейчас Бес видел цель и был намерен идти до конца, невзирая на риски и последствия.

Я нащупала в кармане мешочек с тураданом, и ладонь тут же вспотела. Может, Ник и считает меня наивной идиоткой, но это совсем не так. Да, мне хотелось верить, что он внял голосу разума, всей душой хотелось избежать того, к чему, тем не менее, я втайне готовилась.

Турадан – иномирный наркотик. Плесень, которая способна расти даже на безжизненных камнях. В малых дозах он вызывает эйфорию и на какое-то время увеличивает физические возможности организма, за что любим братками, несмотря на свое происхождение. А вот специально приготовленный концентрат напрочь вырубает человека на несколько часов. В таком виде его часто используют хирурги и… фантомы. Да, меня учили не только перевоплощаться в других людей, но и качественно их убивать. Ник часто шутил, что с такой специализацией принимать пищу из моих рук может только герой. Шутил, ибо безоговорочно верил. Братишка никогда не принимал турадан, считая его уделом слабаков. Он в принципе ненавидел наркотики, алкоголь и вообще любые человеческие пороки, даже банальное чревоугодие. Сможет ли он простить мне такую подлость? Ведь мы всю жизнь вместе и всецело доверяем друг другу. Но ЭТО лучше, чем позволить ему идти за мной на верную смерть…

Ник слишком много страдал по моей вине, из-за моей глупости, жадности, доверчивости. Он разделил мою судьбу – судьбу загоняемой охотниками дичи, хотя, с его способностями, мог бы сейчас жить более чем достойно. Я давно сбилась со счета, сколько раз он спасал мою жизнь и сколько раз из-за этого стоял на границе собственной. И ради чего? Меня? Глупой, уродливой девицы, участь которой так или иначе предрешена? Даже если сегодня все получится, клеймо на моей руке никуда не исчезнет, как и проклятый дар. А значит, я буду вечной угрозой для него. Так стоит ли переживать о том, что он меня возненавидит? Может быть, так будет лучше?

Неважно, главное, он останется жив.

Терзаемая внутренними разногласиями, я какое-то время молча стояла, пялясь на неестественно голубые язычки пламени в камине и собираясь с духом.

Хорошо, что братишка не видел сейчас моего лица. Мне удалось сдержать слезы, но Ник прекрасно меня знал и непременно бы заметил ту бездну отчаянья, что на какой-то миг поглотила душу. Мадам Жоржетт была права: я отвратительно владею своими эмоциями, но ее уроки не прошли даром.

– Эль? – вкрадчивый голос единственного близкого человека, оборвал последние сомнения. – С тобой все в порядке?

– Нет, не в порядке! – вскинулась я, отыгрывая уже давно заготовленную роль. – Не в порядке, если я в очередной раз повелась на бред из твоих видений и решила рискнуть своей жизнью!

Я демонстративно скинула рюкзак и стала отстегивать оружие. Парень ошарашенно на меня смотрел.

– Эээль…

– Мы никуда не идем, Ники! К черту!

– Ч-что? – такого он явно не ожидал.

– Что слышал.

– Нет-нет-нет! Ты не можешь, Эль! Мы столько к этому шли, столько пережили, и вот сейчас ты решила взбрыкнуть?!

– Я? Нет, братишка, не смей перекладывать на меня свои решения. Я готова была рискнуть, наслушавшись твоих бредней, но на двойное самоубийство я не подписывалась!

– Бредней?! Только благодаря моим бредням мы все еще живы, и ты это прекрасно знаешь! – обида в его голосе заставила сердце сжаться.

С моей стороны было подло бить по самому больному, но выхода не было. Мне нужны были убедительные аргументы, чтобы он ничего не заподозрил.

– Как и то, что половина из твоих галлюцинаций – чистейшей воды бред! Ты ведь даже не знаешь, за чем мы туда идем! Давай, скажи, что я не права!

– Но…

Из парня будто вынули стержень. Удар попал в цель, и самоуверенный боец вмиг превратился в растерянного и запинающегося мальчишку.

– Мы должны, Эль. Сегодня, я же говорил… Я смогу понять, увижу, когда придет время, поверь… Нельзя упустить момент, будет поздно, пойми! Ты не можешь…

– Могу! – безапелляционно заявила я, ставя на огонь еще не успевший остыть котелок. – Чай будешь?

– Я ошибаюсь, да… Мои видения… Я же говорил, это все очень сложно…

– Хватит, Ники, успокойся. Что бы там ни было, оно не стоит твоей жизни. Есть в этом доме что-то или нет, не имеет значения. Вся затея обречена на провал. Даже если я наткнусь там на заваленную деньками сокровищницу, наших проблем это не решит.

– Ты не понимаешь… – простонал парень и заметался по комнате. – Там находится то, что спасет твою жизнь! Если мы не достанем это, ты…

Он резко замолчал и затравленно на меня посмотрел.

– Умру? – я усмехнулась и предприняла еще одну попытку решить дело миром. – Ники, братишка, мы все рано или поздно умрем. И ты – сегодня, если попрешься со мной. Я не могу этого допустить. Позволь мне идти одной.

– Нет! – несмотря на свое состояние, ответ его был категоричным. – Ты не понимаешь! – он практически взвыл, вцепившись в свои белоснежные волосы, превращая и без того растрепанную прическу в полный кавардак. – Не понимаешь!

Я понимала. Его идиотская попытка пожертвовать собой в этом сомнительном мероприятии была слишком очевидна.

– Пожалуйста, Эль, прошу, верь мне! Мы должны идти, слышишь?!

Отчаяние и мольба в таком родном и вечно насмешливом голосе заставили меня сжать зубы.

– Хватит, Ники. Нам обоим нужно успокоиться. Давай попьем чаю и придем в себя. Время еще есть, сядь и возьми себя в руки. Ты слишком взволнован, а чем это чревато, сам знаешь.

Ник одарил меня долгим тоскливым взглядом и покорно поплелся к столу. Было больно видеть его таким, и я отвернулась к камину, где уже булькала вода в котелке, неумолимо приближая роковой момент.

Чертов порошок полетел в кружку привычным, неуловимым для глаза движением, но ощущение было, что это я лечу в пропасть – в бездну, внезапно разверзшуюся внутри. Мои руки дрожали, сердце колотилось так, что, казалось, его стук слышен в соседних домах, а к горлу подступил ком.

«Прости меня, братишка, прости», – монотонно звучала в голове фраза, вытеснившая все прочие мысли.

Я молча протянула Нику кружку и села рядом.

– Я не могу отпустить тебя одну, малыш, пойми, – спустя несколько тягостных минут тишины начал брат. – Да, мои видения слишком смутные, и, ты права, большая часть из них… – он поморщился. – Обманки. Мне трудно находить верные решения и развилки. Это тяжело!

Он снова замолчал, взяв в руки парящий отвар и растерянно дуя в кружку.

– Правда в том, что любое из увиденного мной может стать реальностью. Это лишь сотни и тысячи возможных вариаций развития событий, от самых простых до самых безумных. И каждое наше действие или бездействие изменяет и увеличивает их количество.

Он поднес варево к губам и сделал большой глоток, посмотрев мне прямо в глаза, отчего мое ошалевшее от бешеной работы сердечко испуганно замерло.

– Мне стоило догадаться, что ты выкинешь что-то подобное, – он горько улыбнулся, а мне с трудом удалось удержать маску.

О чем он говорит? Неужели знает? Но следующие слова опровергли эту догадку, заставив чувство вины жечь с новой силой:

– Но такого варианта в моих видениях не было, это ведь плавало на поверхности. Ты же не от мира сего! С моей стороны было тупостью пытаться на тебя давить. Ты ведь скорее пожертвуешь собой, чем мной, дурында. Но я хотел как лучше…

– Ты и так слишком многим пожертвовал ради меня, Ники, – сгорая от стыда, я уставилась в стол, не в силах выдержать его взгляд. Думаю, после сегодняшнего вечера его мнение обо мне сильно изменится. – Хватит уже жертв.

Возможно, я говорила слишком тихо или турадан уже начал свое действие, но, похоже, брат меня даже не слышал. Он продолжал рассуждать, время от времени прикладываясь к кружке.

– Я точно знаю, что одна ты не справишься, Эль. Это факт. Гребаный факт, который остается неизменным во всех без исключения вариациях будущего. Как и то, что мои попытки вмешаться напрямую приведут к полной жопе. Решения, которые мы принимаем, всегда имеют причину и следствие. Каждый делает свой выбор, и этот выбор меняет не только судьбу, но и самого человека. Никто не вправе вмешиваться. Никто…

С каждым словом Ник говорил все тише, а его речь становилась все протяжнее и все несвойственнее моему косноязычному брату-матерщиннику. Наркотик начал действовать, затуманивая мозг парня.

– Судьба все равно настигнет тебя, Эль, сколько бы я ни старался. В моих видениях все… так запутанно. Так… непонятно. Я могу разобрать их значение, только когда они начинают сбываться. Чем дальше я пытаюсь заглянуть, тем больше различных вариантов вижу. Порой мне кажется, что я схожу с ума. Каждый раз, уходя на задание, я могу просмотреть тысячи картин твоей смерти, если ты по глупости решишь за мной проследить или зачем-то выйдешь из дома. Но все это мелочи, лишь дымка, которая развеется с приходом нового дня. Нового решения, поступка, действия. Лишь тени, окружающие истинный путь…

Обрамленные длинными девичьими ресницами веки парня медленно опустились, а лицо исказила гримаса боли. Он снова надолго замолчал, то тяжело вздыхая, то теребя одежду, то дуя в кружку, и когда я уже решила, что больше ничего не услышу, заговорил:

– Я чувствую, как все сплетается. Все туже и туже… Больше некуда бежать. Прошлое не изменить. От него больше не скрыться. Но я не отдам тебя ему! Ты будешь жить! Слышишь! Ты должна жить!

Он вскочил, будто расколов одолевавшую его дремоту усилием воли. Мой естественный дыхательный рефлекс сбойнул, когда я увидела совершенно пустые белки глаз, слепо пялящиеся в пустоту. Не то чтобы это явление было для меня чем-то новым – так всегда выглядело проявление его пророческого дара, – но зрелище было пугающим.

– Ники, пожалуйста, успокойся…

– Проклятый мир! Бездушный! Безжалостный! Он рождает только боль! Только отчаяние! Бездна боли и отчаяния! Я видел! Я знаю ее вкус! Знаю! И я не отдам тебя ей! Ты просто не понимаешь! Я видел!

Неожиданно он отпрянул, будто от удара, весь сжался и практически во весь голос завопил:

– Нет! Не надо, пожалуйста!

Его пошатнуло, и я пулей вылетела из-за стола, успев подхватить оседающее тело в последний момент.

– Эль…

Он уцепился за меня трясущимися руками и постарался утвердиться на ногах, но опора из такой мелочи, как я, оказалась паршивой. Мы снова чуть не рухнули, и мне пришлось взвалить парня на спину, скрючившись под немалым весом и чуть не задыхаясь от его мертвой хватки. Никогда еще наша каморка не казалась мне такой большой. Я еле дотащила слабо трепыхающуюся тушку до лежанки.

– Глупая, глупая Эль… Мой добрый, наивный малыш. Ты сделала плохой выбор… – он истерически расхохотался, затем резко умолк и тихо спросил: – Ты ведь не бросишь меня? Не оставишь одного в этом проклятом мире?

Эти слова хлестнули, как звонкая оплеуха. Бездна! Дрожащая рука брата отчаянно цеплялась за мою одежду, не желая отпускать, а невидящий взгляд шарил по комнате, силясь отыскать мое искаженное мукой лицо.

– Нет, – просипела я не своим голосом, трясущимися руками пытаясь стащить с него плащ. – Я никогда тебя не брошу, братишка. Все будет хорошо. Прости меня.

Отреагировав на голос, он протянул руку к моему лицу и погладил по мокрой щеке.

– Ты здесь… Но ты уйдешь, я знаю… Я вижу… – он дернулся. – Я не отдам тебя им! Я справлюсь! Я уже не маленький, забитый мальчишка! Я справлюсь! Я выгрызу им глотки, и никакие цепи меня больше не остановят!

Он расхохотался, а затем вдруг закричал отчаянно и жутко, сжавшись в комок и прикрыв голову руками, словно защищаясь от ударов.

– Нет! Не надо, папа! Пожалуйста! Папочка, больно!

Волосы на моей голове зашевелились, а слезы уже градом лились из глаз, размывая бледное, искаженное мукой лицо брата.

– Ники… – всхлипнула я, пытаясь вырвать его из бездны кошмара, и погладила по голове. Он быстро поймал мою руку и прижался к ней щекой.

– Эль… Ты должна идти… Ты только вернись, прошу… – произнес он, и из глаз его потекли слезы. Демоны! Слезы! Последний раз я видела его заплаканным в нашу первую встречу, когда нашла еле живого в возрасте пяти лет! Что же я наделала?

– Я сделал все что мог… Он не хочет меня слушать… Я больше не вижу… Мне страшно… Неееееет!? Что я сделал, папа? Пожалуйста, не надо! Папа, папочка, умоляю! Не надо…не надо…остановись…

– Ники, Ники, очнись! Здесь только я. Ты дома. Я с тобой!

Холодящий кровь крик снова резко сменился истерическим смехом.

– Я сам тебя отдам… Я должен… Должен тебя отпустить… Больно… Так больно… – шепот, пустой взгляд, устремленный в иную реальность, и льющиеся из уголков глаз беззвучные слезы. – Ты только вернись… Нельзя… Нужно дать ему время… Глупая, глупая Эль… Моя мама Лада…

И снова крик, смех, рыдания, мольбы, пучина боли, отчаянья и страха, пока в один момент он не схватил мою руку и, крепко сжав, произнес почти нормальным голосом:

– Дэв!!! Доверься ему, он не предаст. Он поможет. Доверься ему, Эль, слышишь? Пусть идет с тобой, – но прежде чем мой отупевший от происходящего мозг смог отреагировать на его слова, парень снова впал в беспамятство. – Я Николас, мне четыле годика… Тебе нельзя идти одной! Мама, мама! Ты должна идти… Не убивай ее! Кровь! Я убью его! Пожалуйста, папочка, ей ведь больно! Убери от нее руки! Нет!

Ник еще долго кричал и метался, заточенный в собственных кошмарах. Он смеялся и плакал, пытался размозжить себе голову о спинку лежанки, разбил в кровь кулаки и расцарапал лицо, пытаясь вырвать собственные глаза. Мне с трудом удавалось с ним справляться, останавливая от непоправимого, но затравленный разум отказывался воспринимать действительность и осознавать собственную вину. Он жалко ретировался, оставив сознанию лишь панику и рефлексы. Не знаю, сколько это продолжалось, может быть, час, а может, целую вечность, но в какой-то момент, буйство парня стало стихать. Как в детстве, он крепко сжимал мой мизинец и пустым, безучастным голосом повторял:

– Я Николас Лалентон… Мне четыре годика… Моя мама Лада, а папа Леф…

Наконец, он затих, ослабевшие пальцы разжались, и лицо приняло выражение покоя и безмятежности, а я еще долго сидела, не в силах собрать воедино разорванную в клочья душу и взорвавшийся мозг. Когда шок от случившегося более или менее поутих, за окном стояла глубокая ночь. Меня трясло, и единственное, чего сейчас хотелось, – забиться в самый темный угол и прореветь до рассвета, проклиная себя за случившееся. И только засевшие в голове слова братишки: «Ты должна идти», не позволили мне раскиснуть и провалиться в пучину самобичевания. После того, что я натворила, у меня нет права на слабость.

Резко вскочив, я судорожно сгребла оружие, заставляя растрепанную психику собраться и сконцентрироваться на предстоящем деле.

Сегодня… Все должно решиться сегодня. Я обязана сделать невозможное, чтобы дать нам шанс. Иначе все, через что пришлось пройти братишке, будет напрасно.

Не думать! Просто не думать о случившемся! Сейчас – только дело. Все остальное – потом!

Вооружившись и накинув на плечи роскошный плащ, украденный специально для этой акции, я выскользнула за дверь, приложив всю силу воли, чтобы не бросить прощальный взгляд в сторону тихо посапывавщего мальчишки. Я должна быть сильной, хотя бы ради него.

Глава 2. Патруль «Братства»

Ночная осенняя прохлада ударила в лицо смрадом родной резервации. Помойка, что тут скажешь? Небо было затянуто тяжелыми облаками, стремительно несущимися по направлению к мрачным стенам возвышающегося вдалеке города. Сейчас, ночью, было прекрасно видно, как светится в самом его центре смертоносный для любого человека барьер, заставляя грозные тучи трусливо сворачивать и обтекать по дуге чужеродное для этого мира творение.

Все города нашего мира имеют кольцевую структуру, в самом центре которой располагался разлом. Вокруг него маги строили свои магополисы, ограждая их барьером, а уже за ним возводили жилища для своих приспешников из числа людей, дэвов и собственных соотечественников, по какой-то причине вынужденных жить за границей магополиса. Это и были так называемые аристократические районы. Здесь, в Дисбурге, его называли «Золотое кольцо», в столице скромно именовали «Эдемом», и, надо признать, это было довольно близко к истине. Привилегированные районы окружала еще одна крепостная стена, не идущая ни в какое сравнение с внешней как по красоте исполнения, так и по надежности. Здесь не бродили сонные стражники и не располагались смертоносные орудия, а всего лишь сидели бесплотные духи. Угу, вот такая вот надежнейшая сигнализация. Бесплотные были довольно безобидны. Они не могли взаимодействовать с материальным миром, не могли разговаривать, а максимум, на что становились способны с прошествием времени, – истошно вопить. Да и криком издаваемый бесплотными скрежет назвать было сложно, но этого было более чем достаточно, чтобы использовать их в качестве сигнализации. В общем, пытаться пробраться в охраняемую такой незримой стражей зону было равносильно добровольному пожертвованию пары лет жизни.

Сразу за кольцом аристократического района следовал квартал удовольствий. В разных городах названия разнились, но суть оставалась одна: тонкое кольцо, состоящее буквально из одной-двух улиц, предоставляющих все виды досуга как для людей, так и для иномирцев, на любой вкус и кошелек. Трактиры, рестораны, музеи, паноптикумы и зоопарки, театры и цирковые арены и, конечно же, бордели. Много, очень-очень много борделей: от жалких клетушек с потасканными девицами для простолюдинов и нищих дэвов до роскошных дворцов, где обитали вымуштрованные и вышколенные гейши, или шикарных апартаментов пышнотелых куртизанок.

Следующим кольцом практически всегда был торговый район. Хотя в некоторых городах это кольцо делилось на сегменты, включая в себя еще и порт или особняком стоящий квартал ремесленников, производственные цеха, мануфактуры или что-то еще, в зависимости от специфики и местности. В основном люди торговали тем, что могли произвести самостоятельно: кожаные, глиняные, деревянные изделия, оружие и броня, простая полотняная одежда и предметы быта. За вполне приемлемую сумму можно было купить сушеные травы для отваров и, конечно же, магические вещицы всех возможных и невозможных направленностей. Но вот натуральными продуктами здесь никто не торговал. Возделывать поля, сады или выращивать скот на кишащих тварями территориях было практически нереально, а все, что и удавалось получить ценой человеческих жертв, уходило на столы магов и человеческой знати. Простолюдинам оставались лишь магические пайки – отвратительная серая масса, позволяющая прожить без судорог в желудке ровно одни сутки.

Самое широкое и самое нищенское кольцо располагалось непосредственно у крепостной стены и, разумеется, отводилось под жилье простых горожан. Иногда особо вонючие или вредные производства выносили именно в эту часть города, но, по сути своей, это был спальный район – плотно застроенная окраина с многоэтажными домишками не первой свежести, жмущимися друг к дружке. Наверное, когда-то резервации могли выглядеть так же, если забыть об отсутствующих крышах и общей запущенности. Что, впрочем, и неудивительно, ведь все эти постройки были делом рук магов, а не людей. Все эти дома, дворцы, лавки и мощеные мостовые были лишь творением магии, результатом манипуляций с энергиями, изменившими структуру и форму обычных земных материалов. Жилой район и человейник были очень похожи и бесконечно далеки друг от друга. Всего лишь стена. Да, огромная, монструозная стена, щерящаяся в небо грозными орудиями и острыми зубцами, но лишь стена, разделившая человечество на скот и корм.

Резервации, своими размерами всегда превышали города, которые окружали. Дома в них стояли еще плотнее, а дорогами здесь никогда и не пахло. Огромные территории делились на шестнадцать секторов, условно разделенных шестнадцатью имперскими трактами, проходящими сквозь резервации и соединяющими между собой города. Общих названий у таких секторов не имелось, чаще всего они получали имя того представителя братства, что присматривал за районом: район «Кривого По», «Синего Джо», «Прю Безжалостного» и так далее. Но был тут и свой квартал аристо, место, где обитали князь и его приближенные. И да, у князей действительно имелись свои замки или дворцы, тут уж кто на что горазд. Здесь, в Дисбурге, это была огромная башня, обросшая кучей каменных пристроек и навесов. Выглядело сурово, чисто и сытно, а главное – это было логово, где решались очень многие судьбы. Решались и ломались…

Я вздохнула, отводя взгляд от сверкающего на вершине княжеской башни маяка. Увы, мне с ними уже давно не по пути, а значит, нужно идти дальше.

Ночь, тьма, редкие огоньки в затянутых просаленной мешковиной или выскобленными потрохами окнах, пьяный смех, женский визг, чья-то ругань. Человейник очень плотно заселен, несмотря на чудовищные условия. Наш с Ником дом – один из лучших в этом районе хотя бы потому, что у него есть крыша и дверь. Когда ближайшие леса кишат монстрами, древесина превращается в очень дорогостоящий ресурс. И если с наступлением холодов ты не в состоянии доказать окружающим, что твоя дверь и мебель – это не дрова, то…

Я тщательно заперла дом и еще раз огляделась, пытаясь отогнать навязчивое ощущение чужого взгляда. Неужели мне страшно? За столько лет я, похоже, совершенно отвыкла быть одна. Даже не помню, когда в последний раз выбиралась из дома без Ника.

Стиснув зубы, я еще раз осмотрелась, но все было тихо. Никого. Это всего лишь мандраж. Да кто осмелится подойти к дому Беса? Бред! Ник здесь весьма непопулярен. О его жестокости ходят легенды, а имя заставляет вздрагивать даже законченных отморозков. Нет, мой братишка не монстр и не садист, все дело, как обычно, во мне. Своими акциями устрашения он заставил всю резервацию бояться приближаться к нашему дому, и уж тем более к своему горячо опекаемому братишке с забавным именем Эль.

Бездна! Мысли упорно сползают не туда. Нужно собраться. От меня теперь зависит наше с Ником будущее, и он прав: за свои решения нужно отвечать. У меня уже нет права на слабость или страх. В конце концов, я фантом, у меня прекрасная подготовка и способности, которые помогут выкрутиться из любой ситуации. Конечно, я справлюсь! Я не могу облажаться, и я не облажаюсь!

Я тряхнула головой и, подбадривая себя таким нехитрым способом, потопала по направлению к городу.

Мне удалось пройти почти квартал, прежде чем мою уверенность в себе сильно пошатнул начавшийся проливной дождь, моментально превративший и без того напитанную осенними ливнями землю в месиво, а за следующим поворотом ее буквально втоптало, в так вовремя образовавшуюся грязь.

Архитектура человейников весьма незамысловата. Двух-, трех-, пятиэтажные каменные коробки, плотно прилегающие друг к другу, лишенные по большей части крыш, с занавешенными разным тряпьем и хламом дверными проемами и крошечными окошками, никогда не видевшими стекол. Эти коробки образовывали из себя лабиринт, заполненный кучами мусора, нечистот и лишенный какой бы то ни было растительности. Дома стояли так плотно, что на некоторых улочках было проблематично разминуться даже вдвоем. Поэтому, когда дорогу мне перегородили три здоровых парня, вариантов просто их обойти и продолжить путь не было.

– Воу! А кто это у нас тут такой маленький и мокрый? – громко спросил один из парней, перекрикивая шум дождя.

Вид у парня был откровенно жалкий: кожаная броня, изгвазданная в грязи, видавшая виды вязаная шапчонка, из-под которой свисали мокрые пряди разной длины, сломанный нос, огромный синяк под глазом и мерзкая щербатая улыбка.

– Мамзелька заблудилась? Ей наскучили расфуфыренные павлины, и захотелось настоящей мужской любви?

Он гнусно заржал, а я с ужасом осознала, что, во-первых, на мне женская одежда и дорогущий плащ, который и стал причиной того, что этот имбецил принял меня за аристократку, а во-вторых – передо мной патруль «Братства». «Братства», которое представляет здесь закон.

«Братство Тени» – самопровозглашенное правительство в человейниках, сборище тех, кто не смирился и не желал признавать власть магов или их человеческих подхалимов. Пользуясь статусом свободной зоны резерваций и заявленной политикой невмешательства, такие люди объединялись в воинствующие группировки, со временем обретшие множество сторонников. Если уж совсем честно, то данной организации просто эпически повезло в свое время. У них с иномирцами случилась знатная заварушка, в результате которой какой-то придурковатый маг признал за братками право на сопротивление и борьбу и поклялся за весь свой народ, что их не станут преследовать на территории человейника, что бы те ни натворили. Так резервации превратились в маленькие помоечные империи со своими князьями, армией, идеологией и сводом законов, распространяющихся на всех обитателей резервации. Да, представьте себе, маги никогда не нарушали клятв, какими бы идиотскими те ни были. Ну, или почти никогда. Лично мне один такой случай был известен, и закончилось все катастрофой.

Со временем, «Братство Тени» разрослось, и их ставленники появились в каждой занюханной резервации, устанавливая свои порядки, вербуя новых бойцов и, словно стая блох, бесконечно докучая магам и их лизоблюдам всеми доступными способами. И да, стать членом братства мог далеко не каждый. Уже более века князья могли себе позволить отбирать лишь лучших и воспитывать их с самого юного возраста, взращивая как обычных бойцов, так и высококлассных специалистов различных боевых направлений.

Но, несмотря на то что мы с Ником тоже являемся его воспитанниками, никто не знает меня как девушку. Фантомам не ставят опознавательные тату, а если бы оно у меня и было, в Дисбурге о моей подготовке никто не знал. Для всех я – забитый и ничем не примечательный младший брат одного из элитных убийц организации.

Но самая большая проблема заключалась в другом – клеймо резерванта! Двадцать цифр идентификационного кода, который вряд ли сможет что-то поведать обычным патрульным, но имя… Распространенное имя Эль, данное мне в приюте с чьих-то пьяных глаз, здорово выручало нас все эти годы, позволяя легко затеряться в толпе таких же оборванцев под видом парня. Вот только для представительниц прекрасного пола, носящих на запястье эти три буквы, оно давно стало проклятьем. Их регулярно таскали к дэвам так, на всякий случай, ведь пол и имя совпадали с данными розыскных листов, сулящих невероятное вознаграждение.

Бездна! Как я могла не подумать о такой банальной возможности, как столкновение с патрулем? Будь здесь Ник, этим недоразвитым и в голову бы не пришло к нам приближаться, а я настолько привыкла к подобному положению вещей, что даже не обдумала свой путь по резервации, сконцентрировавшись на действиях в городе.

– Слышь, Плюгавый, а может, это дэвка? Рожи ж не видно. Скажи, пусть снимет капюшон, – подал голос второй патрульный.

Видок у него был немногим лучше первого, разве что выражение лица и интонации голоса выдавали в нем простодушного олуха. Он настороженно поправил арбалет, неловко переминаясь с ноги на ногу и не спуская с меня взгляд.

Плюгавый от этих слов расплылся в улыбке еще больше.

– Точно! Снимай все, мамзелька, а то вдруг у тебя три сиськи или хвост в штанах. Мы обязаны проверить, – он придурковато заржал и сделал шаг ко мне, отчего я рефлекторно отпрянула и натолкнулась спиной на что-то металлическое.

«Что-то» оказалось огромным верзилой, закованным в тяжелый доспех и перегородившим своей тушей всю улочку позади меня. Каким образом эта громадина смогла незаметно подойти, оставалось загадкой. Я сглотнула, пялясь снизу вверх на лыбящуюся харю с затуманенными буркалами и судорожно пытаясь придумать, как выкрутиться из этой западни.

– Поймал! – радостно сообщила гора мяса своим дружкам, хватая меня за руку.

В подтверждение своих слов он приподнял меня и встряхнул, отчего капюшон слетел с моей головы, а плащ распахнулся, явив окружающим форменную одежду «братства».

– Крошка, ты в курсе, что конкретно встряла? – обратился ко мне верзила, все так же блаженно улыбаясь. – За незаконное ношение нашей формы полагается смерть, и твой крутой титул тебя не спасет. Мы на своей территории и в своем праве. Но, думаю, с такой лапулей мы сможем договориться. Всегда хотел попробовать аристократочку!

Он заржал, стиснув меня так, что едва не раздавил, и стал озираться по сторонам в поисках укромного местечка. Мой ответ на это «чрезвычайно лестное предложение» его явно не интересовал.

– Постой, Ден, – неожиданно подал голос четвертый патрульный, выглядевший более прилично на фоне остальных. Он единственный был облачен в плащ, капюшон которого сейчас скинул, явив ночной мгле необыкновенно бледное, осунувшееся лицо. – Нужно проверить ее личность, не исключено, что она наша.

– Жил, ты гонишь? Да ты только посмотри на ее плащ! А костюм? Он же новенький!

– Вот именно. Как, возможно, и она сама. Эй, девка, ты говорить вообще умеешь? – обратился он ко мне.

Я лишь кивнула, все еще пребывая в шоке от происходящего и собственной глупости.

– Кто ты такая и почему на тебе форма «братства»?

– Я ношу ее по праву, – выдала я стандартную фразу, стараясь придать голосу как можно больше уверенности.

– Брехня, – отмахнулся верзила, все так же крепко удерживая мою руку. – Я знаю в лицо всех наших баб, не так уж их у нас и много, а тебя я не знаю.

Дальше отмалчиваться было нельзя, судя по скептическому выражению лица единственного относительно вменяемого индивида из этой четверки. Намерения остальных сомнений не вызывали, как и тот факт, что они класть хотели на устав и правила несения службы. Неискаженные следами умственной работы лица имели явные признаки длительного употребления турадана. Если не привлечь внимание Жила прямо сейчас, то все это однозначно закончится скверно. Причем для меня. Оставалось только одно…

– Поразительно, – мясо умеет разговаривать! Жаль только, что к рту не прилагаются мозги, – презрительно фыркнула я, демонстративно закатив глаза. – Ну, такие дегенераты, как ты, и не должны ничего знать. Забудь, что ты вообще меня видел, ущербный.

Что ж, придется рискнуть. Класс фантома, по которому меня обучали, считается не только элитным, но и скрытым. Его обладателей обычно не афишируют среди рядовых братков. И хотя я, разумеется, не числилась на данной должности в Дисбурге, но вариант провести обычных патрульных имелся. План так себе и хромает на обе ноги, но небольшой шанс на его удачное воплощение все же есть.

– Че? – тупо захлопал глазами верзила, а Плюгавый заржал.

– Позволю себе предположить, что моя манера вести беседу слишком сложна для одноклеточных, – я наигранно вздохнула и сменила маску.

Развязная поза, похотливый взгляд, воркующий голосок.

– Ну же, милый, давай разбудим твоего крошечного дружка и заставим его… немножко поработать, – мои пальчики игриво прошагали по его бронированной груди и коснулись небритой щеки.

Верзила поплыл, окончательно потеряв связь с реальным миром. Его глаза алчно заблестели, а рот приоткрылся с идиотским выдохом «Ыыыы».

Я снова сменила маску, приняв горделивую осанку и придав лицу высокомерное выражение.

– Я имею в виду твой мозг, отребье. Или наличие данного органа не предусмотрено конструкцией?

Я окинула вконец ошалевшего гиганта брезгливым взглядом и перевела его на бледнолицего.

Но, видимо, мой посыл еще не дошел до него, поэтому я продолжила играть, примерив еще один образ. Собственно, следующую личину я скопировала с Плюгавого, ссутулив плечи, втянув голову и надев на лицо дебильное выражение.

– Ну, вы че, пацаны? Турадан в дерьме варгов вымачивали, что своих ужо отдуплить не можете? Зенки-то протрите, какая я вам буржуйка, штопаный крот?! Своя я, своя!

Я шмыгнула носом и смачно сплюнула, чем, похоже, окончательно добила троицу имбецилов. Они смотрели на меня с открытыми ртами и таким выражением, будто увидели что-то среднее между мессией и королевским шутом. И только их лидер хмурился, наконец догадавшись, что я пытаюсь ему донести.

– Фантом, значит? – сухо произнес он, стирая с лица влагу.

Ливень прекратился, оставив после себя чудовищные лужи и засасывающую ноги грязь. Я кивнула и предприняла еще одну попытку высвободить руку из хватки амбала, но тот и не подумал ее отпустить.

– Но я тебя не знаю.

Я безразлично пожала плечами: парировать мне было нечем, поэтому оставалось лишь нагонять туман, прикрываясь статусом.

– Может, ты и не должен? А может, я слишком хороша в своем ремесле? – промурлыкала я, самодовольно улыбаясь, но бледнолицый не повелся на мою жалкую попытку блеснуть шармом.

– А может, ты залетная пташка и дуришь мне голову. Показывай идентификатор и проваливай. Имена наших скрытых я знаю, можешь не волноваться. Или волноваться, – добавил он явно раздраженно.

Бездна! Какой же надо быть невезучей, чтобы нарваться на патруль со старшим офицером?! Демоны! Шах и мат. Мне не оставалось ничего, как смиренно вздохнуть и приготовиться к неизбежному.

Увы, я не боец. Нет, меня учили убивать в теории, и физическая подготовка у меня на уровне… была. Но относительно своих шансов размотать четверку здоровых и хорошо обученных парней я не обольщалась – они уверенно стремились к минус бесконечности. Фантомы – мастера перевоплощений, ядов, шпионажа, диверсий и много чего еще, но не открытых боев. Пытаться сбежать тоже смысла не имело. Патрули здесь не пьяниц и нелегалов выслеживают. Братки прочесывают улицы в поисках монстров, которые частенько забредают в человейник. И дэвов. К чему я это? Да к тому, что эти четверо, как бы жалко ни выглядели, натасканы на отлов тварей, обладающих нечеловеческими силой и скоростью. И иллюзий относительно моей способности увернуться от арбалетного болта или магического снаряда у меня тоже нет. Экипировка «Братства» рассчитана на борьбу с нелюдями: антигравы, усилители, парализаторы и прочая неприятная дрянь в их арсенале имеется.

Я попыталась высвободить левую руку из лапы Дэна, но тот лишь еще крепче ее сжал. Мне оставалось только закатить глаза и протянуть бледнолицему правую для проверки.

Он небрежно задрал рукав и осмотрел мое клеймо. Затем потер, убеждаясь в подлинности, и удивленно поднял на меня глаза.

– Так… ты женщина? – по тому, как разом осип его голос, стало понятно, что парень признал во мне брата Беса.

– Я фантом, а вы – два трупа. Бес не простит вам вот это, – я злорадно указала на свои руки, одну из которых по-прежнему удерживал верзила, а вторую – бледнолицый.

Когда мы прибыли в Дисбург, Ник поступил на службу к местному князьку на условиях, которые показались всем смешными и очень выгодными. Изображая из себя законченного психопата, братишка потребовал за свои услуги официальное разрешение убить любого, кто прикоснется к его, так называемому брату, то есть ко мне. Элитный убийца без клейма, прошедший столичную школу и работающий бесплатно, стал для князя непреодолимым соблазном. Он подмахнул грамоту, не задумываясь, лишь лениво приказав своим подчиненным предупредить остальных, чтоб мальца не задирали. Однако, когда все поняли, что под «прикоснуться» имелось в виду именно «прикоснуться», радость местного царька поубавилась, но пересматривать условия было уже поздно. Ник жестоко и показательно расправлялся с любым, кто задевал меня даже ненароком, невзирая на чины и статусы, особенно с теми, кто пытался проверить мое клеймо. Так что уже через пару дней от щуплых парней на улицах стали шарахаться, а патрули наизусть заучили мои приметы и имя, чтобы случайно не стать очередной жертвой психа с заочной индульгенцией.

– Бес?! – испуганно взвизгнул Плюгавый, а его заторможенный дружок явно побледнел. – А при чем тут Бес, Жила? Я не понял. Мы ж в квартале от его хаты, че за дела? Кто эта шмара?

– Не устраивай истерику, Пим, все под контролем. Идите в «Дыру», обсохните и выпейте, я вас догоню, – отдал распоряжение бледнолицый, и двоих придурков как ветром сдуло. Но, к моему изумлению, верзила не только не свалил, но даже не подумал меня отпустить. Впрочем, его начальник тоже по-прежнему удерживал мое запястье. Да чего они так в меня вцепились, бездна?!

– Теперь понятно, почему Бес за тебя народ на куски рвет, – грустно улыбнулся Жил. – Полагаю, рассчитывать на то, что мы замнем это дело, мне не стоит?

– Напротив, – я многозначительно улыбнулась. Не хватало еще, чтобы теперь меня грохнули из страха. – Думаю, Бесу не нужно знать о том, что я «совершенно случайно» оказалась одна на улице среди ночи. Пусть это останется нашей маленькой тайной.

Жил иронично приподнял бровь и понимающе кивнул. А я вздохнула, осознавая, что скоро шок от случившегося у этого неглупого парня пройдет, и он наверняка сумеет сопоставить меня и объявления о розыске. Демонство! Придется все отменить и вытаскивать бесчувственного Ника, или, скорее всего, возвращаться мне будет попросту некуда и не к кому.

– Может, вы меня уже отпустите? – раздосадованная на себя и преследующие неудачи, я нервно кивнула на запястье. Внутри что-то сломалось. Ник был прав: одной мне не справиться даже с элементарным походом к колодцу. Я все испортила. Провалилась, не отойдя от двери и пары кварталов. Хотелось расплакаться от обиды.

– Да… конечно, – тонкие пальцы старшего офицера как-то неохотно разжались, попутно проведя по моей ладони, а на лице явственно проступило сожаление. Мой мозг, отметивший все эти нюансы, сбойнул, выдав нелепейшую версию: «Я, кажется, ему понравилась».

«Похоже, идиотизм заразен», – фыркнуло альтер эго, покрутив у виска.

Я отвесила себе мысленную оплеуху и вопросительно приподняла бровь, глядя на вторую руку, удерживаемую амбалом.

– Отпусти ее, Дэн, – правильно поняв мой взгляд, приказал Жил, но не тут-то было.

– Нет.

– Что «нет»?

– Не пущу, она мне нравится.

На долгие несколько секунд повисла тишина. Мы оба ошарашенно пялились на беззаботно скалящегося имбецила, который не сводил с меня похотливого взгляда.

– Это приказ, а не просьба. Отпусти девчонку, она из наших.

– Тем более. Если из наших, значит, прошла через бордель. С нее не убудет. Хочу ее, Жил! – набычился здоровяк, еще крепче сжимая мое запястье.

«Нет! Нет! Не была я в борделе! Мы из столицы сбежали раньше, чем пришло время данного курса подготовки, а потом я везде представлялась парнем! Я вообще еще девственница! С меня еще как убудет!» – мысли заметались испуганными птицами.

Похоже, у придурка совсем отключился мозг и инстинкт самосохранения. Затуманенные тураданом глаза стали стеклянными и алчными, а изо рта закапала слюна.

– Дэн, ты знаешь, что тебя ждет за неисполнение приказа?

– Плевать. Нравится. Хочу! – он даже топнул ногой, словно капризный ребенок, обдав нас брызгами грязи.

Жил еще на несколько секунд залип, изумленно глядя на подчиненного, а затем взорвался:

– Дегенерат! Нарик конченый! Отпусти, я сказал!

– Нет! Ниче с ней не случится, потопает дальше, через полчасика. Отвали, Жил.

– Да ты совсем охренел?! Это девка Беса, доволен?! Тебе жить надоело? Отпусти ее и валим отсюда! Баб на районе мало, что ли?!

– Не гони, Жил, у Беса сроду бабы не было. Он даже по борделям не ходит, отморозок конченый. Все со своим заморышем подкидывается. Его, походу, и шпилит. Срать ему на баб! Так что не заливай.

– Это и есть его заморыш, дерьмоглот ты тупой. Это Эль – его обожаемый братишка. Не допер, обдолбанные твои мозги?!

– Эль? Прикол! Так ты парень, что ли? Да посрать.

Решив, что разговор на этом окончен, здоровяк вновь заозирался в поисках подходящего для своих целей убежища.

Жил грязно выругался, и раздался скрежет обнажаемого оружия.

– Придется все же тебя прикончить, ублюдок, иначе Бес и с меня шкуру живьем спустит.

– А ты попробуй!

Оскалился в ответ амбал, обнажая собственный меч и отпихивая меня себе за спину. А в следующую секунду я уже не могла думать ни о чем, кроме того, как не свалиться в грязь и не быть затоптанной. Этот кретин даже не подумал отпустить мою руку! Он дрался в узком переулке, таская меня следом точно тряпку, нимало не заботясь о сохранности. Все мои попытки вывернуться ни к чему не привели, силы были слишком неравны, а кинжал лишь бессильно натыкался на металл брони. Мне с трудом удавалось поспевать за оказавшимся невероятно быстрым верзилой. Во все стороны летели брызги грязи, я то и дело поскальзывалась или наталкивалась на стены, но никак не могла освободиться. И знаете, роскошные плащи не предназначены для ведения боя от слова совсем.

Когда лязг оружия смолк, я с ужасом осознала, что мои убеждения о превосходстве ловкости над тупой силой ошибочны. Жил валялся в грязи, слабо постанывая, а амбал заносил меч для последнего удара. Получив передышку, я смогла воспользоваться моментом и ткнула кинжалом подмышку придурка, в так опрометчиво подставленное сочленение доспеха. Здоровяк взвыл и дернул меня с такой силой, что тело оторвало от земли. Его правая рука обвисла, и, не имея возможности воспользоваться ею, верзила решил банально приложить меня о стену. Проклятый плащ от его маневра опутал мне ноги и свободную руку, и быстро избавиться от тяжелой мокрой тряпки я не могла. Постаравшись по возможности сгруппироваться, чтобы смягчить удар о молниеносно приближающуюся каменную кладку, я зажмурилась.

Интерлюдия 1

Пятьсот лет назад по летоисчислению живых миров.

Мезосфера планеты SL96L

Пушистые облака, подчиняясь воле хозяина, в очередной раз изменили форму, трансформируясь из образа белоснежных клумб и кустарников в футуристический рабочий кабинет. Огромный облачный валун, на котором восседал крылатый парень, превратился в воздушное кресло. Невысокая травка вспорхнула и расплылась молочным туманом, создавая блестящий глянцем пол и потолок. Хрустальное озеро, в которое так внимательно всматривался ангел, поднялось и стало вертикально, превратившись в огромный круглый монитор.

Еще один легкий взмах ресниц, и картинка на экране изменилась. Вместо тюремного карцера, из которого только что вышел, громко хлопнув дверью, молодой надзиратель, оставив забившуюся в угол девушку нетронутой, появилась в хлам пьяная, зареванная женщина. Она была еще молода и даже красива, несмотря на явственные следы длительного запоя, обезображивающие испещренное мимическими морщинами лицо. В одной руке она сжимала полупустую бутылку с прозрачной жидкостью, а во второй – фото маленькой девочки с ярко раскрашенными маленькими рожками и счастливой улыбкой на раскрасневшемся личике. Женщина сделала очередной глоток из горла и, скривившись, занюхала рукавом, а затем сплюнула в реку, на берегу которой сидела.

Ангел покачал головой и шевельнул пальцем. Руки пьянчужки дрогнули, и оба предмета упали в воду, моментально подхваченные течением. Женщина вскинулась и метнулась вслед за своими сокровищами, застыв в нерешительности на мгновение, по воле ангела превратившееся для нее в целую вечность. А затем выхватила из воды бутылку, грозящую вот-вот перевернуться. Созданная резким движением волна оттолкнула фото, медленно поплывшее дальше, удаляясь от берега, но, кажется, не собиравшееся тонуть, а с немым укором продолжавшее улыбаться скривившейся от вида холодной воды матери. Женщина залпом допила спасенный алкоголь, шарахнула пустую бутылку о землю и, взвыв дурным пьяным голосом, шагнула в воду.

Ангел с болью прикрыл глаза и, отдавая все свои силы, подхватил тело женщины. Весь проделанный ею путь по бурной реке он поддерживал ее на поверхности, защищая от ударов об острые камни и отводя несущиеся по течению бревна. Он укутывал ее своими крыльями и согревал собственным дыханием, не позволяя замерзнуть.

Когда же старик-отшельник достал бесчувственное тело из ледяной воды и, вознося молитвы, потащил женщину к костерку, белокрылый парень наконец расслабился и с улыбкой откинулся в кресле.

– Браво, ангелок! – неожиданно раздался вполне материальный и очень красивый голос, заставивший хозяина этого странного места оторваться от экрана.

Проявившаяся в пространстве фигура была априори одиозна как для хозяина, так и для самого этого места. Иссиня-черные волосы, одежда, будто сотканная из мрака, витые рога, изогнутые полукругом и уходящие назад, презрительный взгляд фиолетовых глаз, источающих мглу.

– Когда она очухается, с 60%-ной вероятностью прирежет бедолагу в приступе белой горячки, – незваный гость обвинительно ткнул в сторону экрана длинным черным когтем. – И не говори, что ты об этом не знаешь!

– И я рад тебя видеть, Андрас, – ласково улыбнулся ангел, создавая для гостя еще одно кресло и делая приглашающий жест. – Неусыпная забота твоя о смертных и гнев праведный наполняют сердце мое радостью. Ты прав, мой темный брат, сие мне ведомо. Но долг наш – бороться за каждую душу. Я должен дать ей еще один шанс. Ведь есть 2%-ная вероятность, что слова праведника найдут отклик в ее душе и вернут на путь истинный.

– Ну да, ну да, – фыркнул Андрас, опускаясь в кресло. – Два процента против шестидесяти. И при этом ради святоши вы и пальцем не пошевелите!

– Это ваша епархия, темный брат. Буде на то воля темного пантеона, отведет смертельный удар, и путь его крестный продолжится. И тебе то ведомо, что не в нашей власти вершить судьбы праведников. О чем скорбим мы безмерно.

– Железная логика! Подкинуть никчемный мусор святоше и сидеть скорбеть, когда в очередной раз что-то пошло не так. Самому не смешно? – закатил глаза демон и отмахнулся. – Но Асмодей с ним. Избито и не дискутабельно. Оставим.

Он щелкнул пальцами, и в белоснежной обители появился изящный кованый столик с огромной вазой фруктов и двумя бокалами на нем.

– Как твое бытие, Мурмур? – ехидно скривившись, сменил тему демон.

Ангел в ответ улыбнулся снисходительной, отеческой улыбкой.

– Вы все больше становитесь подобны смертным, – задумчиво произнес он. – Вербальная речь, стереотипное поведение, склонность к материализму…

– Издержки профессии, – пожал плечами гость и пригубил вино, затем усмехнулся, кивнув на белоснежные крылья светлого. – Вас, как я посмотрю, тоже не обошли стороной ортодоксальные суеверия смертных.

Губ ангела коснулась мимолетная, теплая улыбка.

– Мы с радостью принимаем любые высокодуховные убеждения и упования живых, стараясь соответствовать в их искренней вере, даже в малом.

Андрас закатил глаза и фыркнул.

– И все же? Как оно? Уже влился в пантеон?

Прекрасный лик ангела накрыла тень, будто тучка набежала.

– Я скорблю, темный брат. И всегда буду скорбеть, и тебе лучше других то ведомо. Стать полноценным членом пантеона мне не суждено, ибо душа моя омрачена болью потери и тоской по возлюбленной создательнице нашей.

Андрас удовлетворенно кивнул.

– Именно это я и хотел услышать.

Изящная платиновая бровь удивленно вспорхнула вверх, а солнечный блеск серебряных глаз полыхнул надеждой, но тут же погас.

– Нет, брат мой, извини, но я снова вынужден ответить вам отказом. Безмерный груз обязанностей князя инферно мне не по плечу. Я глубоко ценю и уважаю то, что вы делаете, и вы всецело можете рассчитывать на нашу поддержку, но я единственный ее престол в пантеоне и останусь среди высших до тех пор, пока есть хоть слабая искорка надежды на ее возвращение.

Ангел взмахнул рукой, и экран подернулся рябью, а после и вовсе трансформировался в объемную голограмму. В повисшей тишине антагонисты с одинаковой тоской взирали на проекцию девушки совершенной красоты, которая, точно попавшая в янтарь мошка, застыла внутри огромной хрустальной розы.

– Именно поэтому я и пришел, – внезапно севшим голосом произнес Андрас, с усилием отводя взгляд и стискивая зубы. – И раз ты вытащил на свет свою боль, то надо понимать, мы сейчас одни?

Мурмур лишь пожал плечами, не отрывая несчастного взгляда от объекта своего поклонения.

– Неважно, слушай внимательно. Мы нашли способ, как вырвать ее душу из плена, не нарушив оков и сохранив тело в безопасности…

Он еще не успел договорить, как ангел вскинулся и уставился на гостя потрясенным, но полным надежды и мольбы взглядом.

– Ордалия, – не стал затягивать театральную паузу темный.

– Что?! – и без того огромные глаза ангела расширились до неимоверных размеров.

– Мы хотим инициировать процедуру ордалии между серафимом и ее престолами, которые, в свете известных вам обстоятельств, оказались в весьма плачевном состоянии.

Ангел совершенно по-человечески растер лицо руками и потряс головой.

– Вы там совсем разумом тронулись? Она запечатана сотнями высших печатей! Не существует силы, способной преодолеть такую защиту!

– Верно, – ничуть не смутился темный. – Но и запечатанное тело, уже давно не бесплотная оболочка. Оно вполне материально и, как всем нам известно, наполовину живое.

– Именно поэтому мы и вынуждены были пойти на столь радикальные меры. Как ни прискорбно, но его придется оставить в анабиозе. Прежде всего ради ее же безопасности, – непонимающе нахмурился Мурмур.

– Тело – да, – коварно улыбнулся Андрас. – Но равновесие судит не тела, а души…

– Ты бредишь? Серафимы и есть истинные… – горячо начав, ангел сбился и под конец фразы умолк, ошарашенный догадкой.

– Наполовину живое, – подсказал правильность направления мысли темный.

– Нееет…

– Да, ангелок, бессмертная душа по умолчанию способна покинуть бренное тело. Другой вопрос, что мы имеем дело не с простым смертным телом, а все же с божественным. Именно поэтому и необходимо включить, и задействовать основополагающие каноны мироздания. Мы все подчинены законам макровселенной, инициация ордалии, по нашим расчетам гарантированно вынудит верховного херувима к исполнению протокола. Конечно, при достаточном массиве обвинительной базы и накоплении критических ошибок.

– Безумие… – снова ошарашенно покачал головой ангел. Но было заметно, что от былой его недоверчивости не осталось и следа. – Вырвать душу бога… Это безумие! Что с ней будет? Ни один херувим не включит постороннюю душу в свой реестр. Будь она хоть трижды его создательницей.

– Живой – нет. Но ведь у нас есть магноны, – он многозначительно выделил голосом последнее слово, и светлые брови снова взлетели. – С 30%-ным шансом призванная к ответу высшая сущность будет внедрена в метрику наиболее пострадавшего истца. Благо Ваал по-прежнему автономен и бесконечно терпим к подобным вливаниям.

– Нет! – испуганно отшатнулся Мурмур. – Рано или поздно Ваал будет поглощен Люцифером! Они есть суть единое целое! Вы хотите собственноручно передать падшему душу первородной?!

– Этого не будет! В живом мире ей ничего не угрожает. Более безопасного места невозможно придумать, и ты это знаешь. Да и на кой Люцию ее душа? Его интересует только тело. А я лично прослежу, чтобы мир, в котором сейчас находятся магноны, выжил.

– Ты всего лишь темный престол. В живых мирах ты столь же бессилен, как и все мы. Да и 30% – это слишком ничтожный шанс для столь рокового шага.

– Согласен. Но престол хуманов добавит нам еще 5-8%.

– Мало, – отрицательно покачал головой ангел. – Даже с учетом твоего присутствия, а как я понимаю, ты намерен также выступить истцом, в общей сложности получим чуть более 50%. Ничтожно мало, если вспомнить, какие силы вы намерены задействовать.

– Это если мы не усугубим мое положение. У нас есть наработки, как увеличить процент моего влияния до шестнадцати.

Светлый престол лишь отмахнулся, не желая комментировать.

– К тому же, со мной будет мой питомец. Уверен, я смогу протащить его в мир, ведь Мархосиус не более чем неразумное животное с искрой совершенной сущности внутри.

– Ты превратил великую душу в бездумную тварь, – осуждающе покачал головой ангел.

– Это был его выбор. И так же, как и ты, он знал, на что и ради кого шел. И того, наши шансы на инициацию процедуры ордалии возрастают до приемлемых 85%. Которые будут повышаться с каждым циклом, проведенным нами в мире живых.

– На поглощение отводится всего пять циклов. Даже с учетом возможностей магнонов, у вас будет максимум шесть сотен лет. Это предел. То есть к началу пятого большого цикла процент, при самых благоприятных условиях, едва ли дотянет до ста одного. При неблагоприятных – к концу шестого так и останется на 96%.

– Не останется, – заверил темный. – Да и почему бы тебе не взять в расчет еще одного престола первородной?

Ангел вздрогнул и прикрыл глаза. Повисла долгая пауза. Пантеон скорбел, окатывая своего собрата волнами нежности и сочувствия. Общий разум позволил всем светлым в миг понять его решение. Одни не одобряли, иные понимающе вздыхали, но все сотни тысяч высших созданий приняли его волю и тихо скорбели о потере.

– Это приемлемо, – наконец осипшим голосом выдавил ангел.

Обрадованный темный не смог сдержать облегченного выдоха и ободряюще хлопнул поникшего и явно сбледнувшего ангела по спине.

– Не мрачней ты так. Инферно не так уж и ужасно. Привыкнешь. И уж лучше быть князем ада, чем еще одним безликим ангелочком.

– Нет, брат мой, одним из вас мне не быть…

– Что?

– Я не могу, – беспомощно выдохнул он. – Но это и не важно. Нам нужен максимальный прирост эманаций, взывающих к справедливости. Здесь моя добровольная жертва может сыграть решающую роль. Я отправлюсь в темный лимб.

– Что?!! – тут демон даже вскочил на ноги и, за малым, не ухватил антагониста за грудки. – Совсем рехнулся, святоша доморощенный?! Лимб сломает твою сущность! Не смей!

Он беспомощно сжал кулаки, наблюдая, как белоснежные перья, словно осенняя листва, срываются с крыльев.

– Каждый тик моего пребывания в чистилище будет увеличивать шанс на инициацию на 0,0002%, а это 36,5% уже через пять циклов и 51% через семь. Достаточная критическая масса для пробуждения и активизации сил великого равновесия и приведения в исполнение самого безумного сценария. Только так ваш план может сработать.

– Ну зачем?! – взвыл темный. – Мы могли бы решить это как-то иначе! Что же ты натворил, идиот!!!

Кричал он уже в пустоту. Ангел исчез, оставив после себя лишь горстку перьев и прощальные слова:

– Даю тебе право на мою душу сроком в один оборот, через пять полных и одиннадцать малых циклов, – веско упали слова добровольной клятвы. А затем уже совсем еле слышно, молящий шепот: – Вытащи меня, темный брат…

– Кретин! Идиот! Долбаный суицидник! Ну зачем? Зачем?!

Он присел и с нежностью зачерпнул горсть перьев.

– Я вытащу тебя, ты только держись…

Глава 3. Кеван

– Вы в порядке? – незнакомый и невероятно красивый мужской голос.

Холодно. Мокро. Я валяюсь в грязи, а мое правое запястье горит огнем от сдавливающих его тисков. Кажется, удара о стену так и не последовало. Но почему? Открыв глаза, я с удивлением уставилась на высокую, закутанную в плащ фигуру, явно ожидающую ответа.

– Лучше, чем могло было быть… – протянула я, окидывая взглядом бесчувственное тело Дэна, распластавшееся рядом со мной. – Это ты его?

– Простите, миледи, я вынужден был вмешаться. Вашему здоровью явственно угрожала опасность.

Уже успев встать и пытаясь высвободить руку, я чуть не шмякнулась обратно в лужу, услышав такое обращение. Даже огляделась по сторонам. Нет, ну, мало ли, может, тут еще кто-то есть? Не этот же кусок грязи, который я сейчас из себя представляю, он обозвал «миледи»?

Никого.

– Ага… Явственно… – промямлила я, отвешивая впавшему в ступор мозгу, очередную оплеуху. Бездна! Ну конечно! Плащ! Этот чудак, вероятно, тоже принял меня за аристократку! Хотя как он мог опознать в этой мокрой тряпке дорогую вещь? А судя по его плащу и манере речи, парень тоже не из «нашего района». Низко надвинутый капюшон и маска, прикрывающая нижнюю часть лица, недвусмысленно намекали на его желание сохранить инкогнито. Залетный аристо, решивший поискать острых ощущений? Такое было вовсе не редкость. Несмотря на все многообразие предоставляемых развлечений кварталов удовольствий, бои насмерть в городах были запрещены. А вот в человейниках гладиаторские арены являлись одним из основных источников дохода князя. И, разумеется, при всей своей нетерпимости и воинственности по отношению к аристо, братки добросовестно делали вид, что не замечают их присутствия в таких заведениях.

– Я могу вам помочь? – прервал эти сумбурные размышления незнакомец, кивком указывая на мои тщетные попытки освободиться.

– Да это капкан, а не рука! – в бессильной злобе я не сдержалась и пнула тушу Дэна, чуть не отбив ногу о приглушенно звякнувший доспех.

– Позволите? – не успела я и глазом моргнуть, как фигура незнакомца оказалась рядом, и он без особых усилий разжал удерживающую меня клешню.

Нет, я точно неудачница! Та легкость, с которой он проделал это, добила мою самооценку, заставив ее обиженно булькать, погружаясь на дно той самой лужи, в которую села ее обладательница. Я поджала губы, чтобы не разреветься. Да что со мной не так?!

– Прошу прощения за дерзость, но я обязан сопроводить вас до безопасного места, миледи. Если вам будет угодно, я последую на расстоянии.

– Со…сопроводить?

– Это мой долг, миледи. Не беспокойтесь, мое присутствие не доставит вам неудобств. Я лишь прослежу, чтобы вы покинули резервацию в целости и сохранности. Здесь крайне небезопасно.

Мой мозг натужно скрипел, силясь понять происходящее, но, видимо, его запаса прочности было недостаточно для столь экстремальных испытаний. В голове воцарилась безмятежная пустота, в которой весело скакали бессвязные мысли и обрывки фраз. Не знаю, сколько я так простояла с отвисшей челюстью, но наконец одна из ярко пульсирующих мыслей врезалась в сознание, призывая к немедленным действиям.

Бездна! Да приди же уже в себя, Эль!

– Ты хоть понимаешь, что натворил?! Тебя ведь за нападение на патруль теперь однозначно прикончат! Надо срочно уходить! Тут поблизости еще пара его дружков-дебилов ошивается. Если тебя заметят…

Парень спас меня, и, кем бы он ни был, я попросту не могу позволить ему попасться. Братство никогда и никому не прощает посягательств на свою власть в резервациях. Будь то храмовник, дворянин или даже маг, его все равно найдут и прикончат, сколько бы времени и средств это ни отняло. Это незыблемый постулат, благодаря которому резервации уже много веков сохраняют свою независимость, отбивая у человеческого правительства городов всякое желание лезть на территорию братства.

– Вам не стоит беспокоиться обо мне, миледи. Но вы правы, мы должны покинуть это место как можно скорее.

– Бездна! – снисходительность и мягкость в его чудесном голосе обескураживали. Может, он блаженный? Те аристо, что встречались мне раньше, вовсе не походили на этого благородного, причем не по статусу, а по натуре, парнишку.

Опять странные мысли. Нет, не об этом сейчас нужно думать.

Уже собравшись дать деру, я вдруг вспомнила о Жиле. Он знает, кто я, и, когда придет в себя, наверняка доложит обо всем начальству. Этого нельзя допустить. Нужно выиграть время, хотя бы до утра, чтобы дать Нику прийти в себя, да и дом я еще успею обчистить, если все правильно сделать. Фантом я или где, в конце-то концов!

Подсоединив специальную трубочку, протянутую через рукав костюма к нужной коробочке на груди, я поднесла запястье к носу Жила и дунула в расположенный на плече свисток, сопряженный с хранилищем сонного дурмана. Легкое облачко втянулось в организм братка, усыпляя на ближайшие сутки. Не хотелось думать, что, возможно, я только что убила человека. Но это было так. Если кто-нибудь его не подберет и не позаботится, парень замерзнет. На Дэна сонного дурмана мне было жаль, поэтому я ограничилась горстью жгучего порошка, от души сыпнув его в штаны похотливому ублюдку. Пока кретин очухается, эта дрянь успеет хорошенько разъесть его причиндалы. Сомневаюсь, что он вообще что-либо вспомнит, но в любом случае теперь имбицилу не будет дела ни до чего другого.

Пока я возилась, мой нежданный спаситель безмолвно наблюдал за мной.

– Их найдут, так что ничего страшного с ними не случится, их дружки тут поблизости. По-любому скоро кинутся их искать, – сбивчиво стала объяснять я, убеждая скорее себя, чем незнакомца.

– Конечно, миледи, – он смущенно кашлянул. – И… Я бесконечно благодарен, что вы… что мне не придется брать на себя ответственность за их жизни.

Я захлопала глазами, но в этот раз смогла удержать на месте челюсть. Сил удивляться уже просто не осталось. Храмовник? Они, конечно, те еще фанатики, но далеко не святоши, да и манеры, речь, осанка… С неба он свалился, что ли, в эту преисподнюю с такими-то взглядами на жизнь? Я пару раз открыла и закрыла рот, не зная, как бы поделикатнее отшить это чудо, но потом все же взяла себя в руки.

– Слушай…эм?..

– Кеван, – неправильно поняв мое затруднение, представился парень, галантно поклонившись, чем окончательно разрушил мою привычную картину мира. Бездна! Он еще и имя свое назвал! Нет, он точно блаженный! Конечно же, я его не сдам, но как можно быть настолько наивным и… благородным?

– Кеван… Спасибо тебе огромное! – выдохнула я, вспомнив, что даже не удосужилась его поблагодарить за свое спасение. – Не знаю, кто ты, и, наверное, мне лучше и не знать, но тебе стоит отсюда побыстрее исчезнуть. За меня не волнуйся, дальше я пойду по крышам, а ты вряд ли сможешь…

– Это прекрасная идея! – перебил меня новый знакомый и в мгновение ока взлетел на ближайшую крышу, нагло разбив мои иллюзии о собственной избранности в области паркура.

Странный вечер, странная погода, странные события, странный парень. Вроде бы логическая цепочка совпадает, но почему тогда мой мозг отказывается адекватно воспринимать происходящее?

Я подобрала хлюпнувшую в лужу челюсть и осмотрела изгвазданный в грязи плащ. Тяжелый, грязный, но совершенно необходимый, чтобы скрыть костюм «братства» от стражи на воротах. Хотя кого я обманываю? Различить в этом куске грязи признаки принадлежности к какому-либо виду одежды теперь в принципе нереально. Едва не взвыв от отчаяния, я, преодолевая тяжесть тянущего вниз плаща и неподъемных сапог, полезла наверх.

Стоило подняться, как холодный ветер тут же хлестнул по лицу, пронзая пропитанную влагой одежду насквозь и добираясь до самых костей. Зубы тут же застучали, но безжалостная судьба решила, что этого мало, и с неба снова хлынул ливень.

Что ж, по крайней мере, этот водопад смоет грязь с моей одежды. А хорошая пробежка спасет от холода.

Твердо решив не позволять росткам отчаяния оплести душу, я сжала кулаки и, врубив антиграв, припустила бегом по знакомым небесным тропам.

Ну да, одна из причин плачевного состояния крыш в человейнике – это, конечно же, то, что большинство братков предпочитают передвигаться поверху. Наверное, не стоит объяснять почему? Небесные тропы – это самые удобные и специально оборудованные маршруты, по которым при необходимости можно перемещаться невероятно быстро. Конечно, если ты специально обучен подобному способу передвижения. Без ложной скромности – я была хороша в паркуре. Маленькая, легкая, гибкая, даже Ник не мог тягаться со мной в скорости. Оказавшись в своей стихии, я очень быстро пришла в себя и уже через пару кварталов начала получать удовольствие от бега.

Поначалу я сдерживалась, опасаясь, что мой спаситель не справится с препятствиями или оступится. Все же, в отличие от меня, он не знает маршрут, да и вряд ли аристократов учат бегать по крышам. Но, на удивление, парень не только не спасовал перед непростым забегом, но бодро шел со мной плечом к плечу! Это не могло не задеть мою профессиональную гордость, и спустя еще пару кварталов мы уже неслись во всю прыть, устроив спонтанное, безумное соревнование.

Прыжки, кульбиты, скольжения, перекаты – для каждого участка были свои трюки, и мы, словно цирковые акробаты, проделывали невероятные маневры, то перелетая с крыши на крышу, то балансируя на тонких веревках, то ныряя в зияющие пустотой окна верхних этажей прямо с соседних крыш. Это было потрясающе! Особенно когда мой попутчик включился в игру и смог пару раз меня обогнать. В какой-то момент мое чувство горечи отступило, а на сцену вышел такой родной и такой пьянящий азарт. Мы устроили настоящую гонку! Бесшумную, сверхскоростную и сверхсложную ввиду все непрекращающегося дождя.

Достигнув конца человейника, я замерла на крыше крайнего домишки, вглядываясь вдаль, на раскинувшийся перед нами город. Монструозные крепостные стены, созданные чужеродной этому миру магией, уходили в небеса. Почти сорок метров… Именно такой длины веревки мы брали на вылазки. Ярко светились окошки, расположенных по обе стороны от врат, зданий храма. Такие представительства есть у каждых из шестнадцати городских врат. Именно здесь раздают пайки резервантам, покупают младенцев и обменивают реальные дни и годы жизни на обычные монетки, прозванные в народе деньками. Днем здесь не протолкнуться, но сейчас даже многочисленная стража попряталась, оставив лишь пару соглядатаев.

Я осмотрела свой многострадальный плащ и спрыгнула в радостно хлюпнувшую грязь. Осталось миновать еще пару сотен метров полосы отчуждения между городом и человейником. Надеюсь, успею за это время чуть обсохнуть, благо дождь поутих, и мой внешний вид, хоть и оставлял желать лучшего, но стал приемлемым.

Рядом мягко приземлился Кеван.

– Воистину, миледи, вы невероятны! – восторженно сообщил он мне, тяжело дыша. – Не думал, что кто-то в этом мире способен заставить меня так побегать! Позвольте высказать вам мое искреннее восхищение.

Моя профессиональная гордость неуверенно подняла замызганную мордашку, шмыгнула носом и выпятила впалую грудь.

– Не скромничай, ты очень хорош! Не ожидала подобного от аристо. Знаешь, я уже сто лет так не носилась, чтоб по полной, на грани! Высшие! Как же я по этому скучала! Ник вечно осторожничает…

Я резко заткнулась, поняв, что на энтузиазме сболтнула лишнего, но было поздно. Кеван тут же уцепился за мои слова.

– Ник?

Бездна! Нет, братишка прав, меня нельзя никуда выпускать одну. Косяк на косяке! Хотя этот чудик ведь все равно считает меня какой-то благородной, так что не все ли равно?

– Мой брат, – нехотя пояснила я, с трудом выбравшись на дорогу и не спеша двинувшись к городу.

– Ваш… брат… – как-то заторможенно повторил Кеван, не двигаясь с места. Я лишь пожала плечами. Пусть думает, что хочет. Конечно, он хороший парень, и голос у него завораживающий, но, увы, нам с ним не по пути.

Он быстро меня нагнал и преградил дорогу.

– Постойте, миледи, прошу вас. Вам нельзя идти в город.

Я опешила то ли от наглости, то ли от отчаяния, наполнявшего его голос.

– Что?!

– Вы ведь ничего не знаете, не так ли? Вы не понимаете, насколько это опасно! Николас не мог отпустить вас одну!

– Что?!!

Нет, меня поразила не дерзость подобного заявления. И не то, что этот странный парень, судя по всему, понял, что я вовсе никакая не аристократка, а находящаяся в розыске преступница. И даже не тот факт, что этот безумец, опознав во мне разыскиваемую воровку, решил меня предостеречь, а не сдать властям.

Николас… Это имя не знал никто, кроме меня. Бес – кличка, полученная им в братстве. Ник – для тех немногих, кто был нам другом. Но «Николас»!!! Этого имени не знал никто, кроме меня! Если только…

Одним резким движением я сдернула с головы незнакомца капюшон и в ужасе отшатнулась.

Миловидное лицо с мягкими чертами. Изящные брови, аккуратный маленький носик. Большие кошачьи глаза в обрамлении нереально длинных ресниц. Роскошные белые волосы, отливающие неземным голубым светом, и такого же цвета короткая шерстка на ушах. Огромных, пекло все забери, звериных ушах!

– Дэв… – обреченно выдохнула я, понимая, что теперь мне точно конец.

Резервация с ее патрулями осталась позади, бежать больше некуда. Да и зачем… У меня не осталось сил сопротивляться. Не осталось страха, терзавшего долгие годы. Это очень непросто – быть дичью, уж поверьте. Со временем хочется тупо выпрыгнуть на загонщиков, чтобы только покончить с этой вечной травлей.

– Да, миледи. Простите, я не хотел вводить вас в заблуждение, но опасался вашей реакции, – прервал мои пораженческие думы красивый певучий голос, так подходящий этой очаровательной мордашке. Дэв стянул маску и поднял на меня умоляющий взгляд. – Поверьте, я не причиню вам вреда ни словом, ни делом, выслушайте меня, пожалуйста.

Я устало потерла лоб, уже отчаявшись понять хоть что-то из происходящего.

– Да кто ты такой?

– Друг.

– У нас нет друзей, тем более среди дэвов. А те, что и были, давно мертвы либо предали нас. Но даже они не знали этого имени. Ты лжешь и нагло копошишься в моих мыслях!

– Нет, миледи, я не телепат, – он смахнул длинную челку, показывая, что на его лице нет татуировки глаза, обязательной для носителей этой способности. – Я друг матери Николаса, и я много лет искал его, чтобы помочь.

– Ч-что?.. – я обескураженно уставилась в изумительную голубизну глаз с вертикальным зрачком.

– Аделаида Роллингстоунз, мать Николаса, я… Многим ей обязан…

– Стоп-стоп-стоп! Причем тут его мамаша? Она выкинула его на помойку, что, совесть замучила? – мой мозг снова начал сбоить, уже не в силах выдерживать валящиеся на него одно за другим потрясения.

– Она погибла, миледи, – его голос стал тише и наполнился горечью.

– Серьезно? – я иронично фыркнула.

Нет, ну честно, вот сейчас мне только и не хватает, что слезливой истории про несчастную мамашку до кучи!!! Бездна! Нужно собраться. Мне надо обнести дом! Дойти до гребаного «Золотого кольца» и обнести дом! Нам с Ником нужны деньки. Нужно убираться из этого города…

– Да, миледи. Я пришел в резервацию специально, чтобы встретиться с вашим братом, но увидел, как вы выходите из его дома и… – он замялся. – Принял вас за другую.

– Окриветь…

До этого дня мне никогда не приходилось разговаривать с дэвами, да даже видеть их настолько близко. Эти существа были не склонны к общению с «пищей», поэтому люди мало что о них знали, но и те сведения были весьма противоречивы.

Дэвы приходили из разломов в виде бесплотных духов и с помощью магов могли занять тело человека. Хвала Высшим, что только с его добровольного согласия. Обычные смертные души, как утверждали храмовники, только из иных, параллельных миров или далеких планет. Вот как-то так: миров, как оказалось, много, а чистилище на всех одно. Рогатые, хвостатые, мохнатые, покрытые хитином, чешуей или роговыми пластинами и прочее, прочее, прочее – так изменяли человеческие тела души представителей других цивилизаций после вселения. И хотя многообразие их было велико, но все же не бесконечно. Понять, что определенные дэвы относятся к представителям той или иной расы, не составляло труда. Только дэвы, прозванные в народе «местными», – души умерших, но вернувшихся через разломы людей, – после вселения в тела своих соотечественников внешне практически не менялись. Отличить их можно было лишь по жуткой улыбке, являющей миру острейшие звериные клыки, и отвратительного вида когтям, от которых они не могли избавиться при всем желании. Как ни парадоксально, но наш мир не признавал таких «возвращенцев», ставя их в один ряд со всеми прочими беглецами из ада.

Но для «братства», как и для большинства человечества в целом, эти расовые различия не имели никакого значения. Важно было лишь то, откуда являлись все эти души. Разломы были порталами в ад – самое настоящее и, как оказалось, реально существующее чистилище, куда попадают грешники после смерти. Неудивительно, что перли они оттуда толпами и всеми правдами и неправдами старались зацепиться в нашем мире. Но не в этом суть, а в том, что ничего хорошего ожидать от душ, приговоренных к адским мукам, не стоило. Об их подлости, лживости и кровожадности ходили легенды. Нас с рождения учили не верить ни единому их слову и избегать даже смотреть в глаза. Вместе с внешностью дэвы приносили из своих прошлых жизней и способности. Многие из них были в разы сильнее, быстрее, выносливее простых смертных, а некоторые виды обладали специфическими умениями типа телепатии, телекинеза и прочих паранормальных гадостей.

И вот сейчас одно из этих существ стояло передо мной и утверждало, что не причинит вреда…

«Дэв! Доверься ему, он не предаст. Он поможет. Тебе нельзя идти одной…» – неожиданно всплыли в голове слова Ника, и я вздрогнула. Тогда это казалось бессмысленным набором фраз, бредом, но сейчас… Ненавижу такие моменты! Неужели он действительно предвидел, что я столкнусь с этим странным существом? Или знал о его приходе? Скорее всего… Бездна!

Сделав несколько глубоких вдохов, я все же осмелилась посмотреть в глаза умоляюще пялящемуся на меня пожирателю жизни.

– Ты правда пришел, чтобы помочь?

– Да, миледи.

– Бездна! Да прекрати ты так меня называть, раз уж знаешь, кто я на самом деле! Бесит!

– Простите, ми…

– Эль, просто Эль.

– Как пожелаете… Эль… – он как-то странно произнес мое имя, будто опасаясь, даже ушки к голове прижал.

– Что-то не так? – нахмурилась я.

– Н-нет, все хорошо, – он натянуто улыбнулся, продемонстрировав длинные белоснежные клыки.

Я тряхнула головой: «Да в бездну все эти непонятности!».

– Ладно, Кеван, предположим, я тебе верю и даже выслушаю твою историю, но только по дороге. Мне нужно продолжить путь, я и так чертовски опаздываю.

– Великая Совершенная! Вам нельзя туда идти!

– Высшие! Ты серьезно думаешь, что я не в курсе? – вспыхнула я.

Нет, плюсик в карму, конечно, этому неправильному выкидышу бездны за беспокойство, но неужели он считает меня настолько идиоткой?

– Я знаю, что в розыске, и не собираюсь светить клеймо перед каждым стражем! Мне нужно лишь проскочить ворота, а с «родовой меткой» это несложно.

– Родовой… меткой? – он даже рот открыл от изумления.

– Только не говори, что ты ее не видишь! Ты же дэв!

– Да… да, конечно… родовая метка, розыск… – настала его очередь ошалело тереть лоб.

Я подозрительно осмотрела иномирца. Нет, если бы не уши и этот вертикальный зрачок, то он вполне сошел бы за человека. Очень красивого человека… Да и уши его особо не портят, так забавно подрагивают, что так и хочется почесать… Стоп, Эль, куда это тебя понесло?

– Ты точно дэв? Бездна! – я бесцеремонно обошла парня и потопала к городу, злясь на себя все больше и больше. Какой-то странный дэв, хотя что я знаю о дэвах? Может, у него там что-то замкнуло? Уже через пару шагов он нагнал меня.

– Скажите, есть ли хоть какой-то шанс вас переубедить? Возможно, я могу сделать то, зачем вы направляетесь в город, или принести…

– Нет.

– Тогда, может быть, вы позволите вас сопровождать? – я украдкой ухмыльнулась, согласно кивнув, чем сильно удивила своего нового знакомого.

– Кхем… Не ожидал, что вы так легко согласитесь. Вы удивительная девушка, Эль. Надеюсь, с Николасом все в порядке? – на мою удивленно выгнутую бровь дэв лишь усмехнулся и пояснил: – Я очень долго вас разыскивал, несколько лет шел по следу, собирая все крохи информации. Позволю себе предположить, что мне удалось довольно неплохо вас узнать. Я знаю, насколько сильно вы ему дороги, а теперь вижу и насколько… наивны. Он не мог отпустить вас одну…

– Наивна? – я презрительно фыркнула. – Ты так решил потому, что я не подняла тревогу и не сдала тебя браткам?

– Покорнейше прошу меня простить…

– Не стоит, ты прав, именно так и следовало бы поступить, но брат предупредил меня о твоем появлении, а ему я верю. Не тебе.

– Вот как? Это странно. Я ведь еще не имел возможности с ним пообщаться, как он мог обо мне узнать?

– У братства свои секреты, – слегка надменно улыбнулась я, но иномирец этого даже не заметил.

– Значит, он все-таки провидец… Это все объясняет… – кивнул он сам себе, заставляя мою самодовольную лыбу сползти.

– Да неужели? – не удержавшись, я закатила глаза. – И с чего бы такие выводы?

– О, это просто, миледи. Я же уже сказал, что очень долго шел по вашему следу и поэтому знаю практически всю историю ваших похождений. Я давно подозревал, что один из вас обладает даром предвидения, ничем другим объяснить ваше невероятное везение невозможно.

– Везение? – скепсисом, прозвучавшим в моем голосе, можно было утопить.

– Поверьте, то, что вас до сих пор не обнаружили, даже чудом назвать – преуменьшение.

– Тут ты прав, – я тяжело вздохнула. – Да, Ник предупредил о твоем появлении, как и о том, что тебе можно доверять, хотя, если честно, мне немного не по себе. Никогда не общалась с дэвами, и странно все это…

Неужели бывают такие совпадения? Хотя нет, наверняка Ник знал, что кто-то упал нам на след. Вот на это у него определенно есть чуйка. Нет, нельзя сейчас об этом думать. Все потом.

– Рискну предположить, что и магов вы никогда не видели, не так ли?

– Видела, – буркнула я злобно, вспомнив тот единственный и ставший роковым случай, когда мне довелось пообщаться с магом. Именно с того дня наша жизнь и покатилась в бездну. – Но хватит уже обо мне. Ты вроде бы обещал рассказать, что случилось с Ником и каким боком ты ко всему этому причастен.

– Конечно, миледи…

– Эль! – раздраженно перебила я его.

– Прошу прощения, Эль. Я непременно все вам расскажу, но позвольте сперва уточнить, куда мы направляемся и какова наша цель? Я должен понимать, что именно от меня потребуется, – напрочь проигнорировав мои слова, озабоченно уточнил дэв.

– Что именно? – я пожала плечами. – Если бы я только знала. В «Золотом кольце» есть пустующий особняк. По слухам, раньше там обитал какой-то маг, вроде бы алхимик. Но с год или два назад он сгинул. Ник считает, что я там могу найти нечто, что решит мою проблему с розыском. Может, какое-нибудь зелье, снимающее клеймо, или артефакт, или еще что, если подобная фигня вообще существует, что вряд ли. Но в любом случае, думаю, в доме мага-алхимика есть чем поживиться. Надеюсь, ты не имеешь ничего против банального ограбления?

– Эм… Нет. Это ваши дела, я лишь намерен позаботиться о том, чтобы вы вернулись к брату в целости и сохранности. И, кажется, я знаю, о каком доме идет речь.

После недолгого раздумья заявил дэв, и по тому, как он поморщился, стало понятно, что не все с этим домом чисто.

– И что ты знаешь? Говори, важна любая информация.

– Не очень много. Лишь расположение и то, что у него совершенно омерзительная аура.

– Так себе сведения.

Незаметно, за разговорами, мы приблизились к освещенной части дороги. До врат оставалось совсем немного, и я украдкой еще раз оглядела свой потрепанный плащ. Бездна, лучше бы я этого не видела – ни дать ни взять половая тряпка из моей хибары с земляными полами.

– Гадство! – прошипела я, сгорая от стыда и злости.

– Поверьте, миледи, из резервации аристократы возвращаются порой куда в более плачевном виде, – усмехнулся Кеван, правильно истолковав мое негодование. – Просто идите и не останавливайтесь, все будет хорошо.

Будто бы у меня был выбор. А вот насчет вопросов Кеван глубоко заблуждался. Существование свободных бастардов не являлось секретом, и меня вполне могли попросить показать запястье. За выявление и поимку незаконнорожденных носителей родовых меток платили очень щедро. Хотя, ошибись стражники, и за такую вопиющую дерзость в отношении глубокоуважаемого аристократа могло неслабо прилететь. В общем, риск все же был, и именно поэтому чертов плащ был так мне нужен, как и умение себя подать. Тяжело вздохнув и пережив не самые приятные минуты своей жизни, я выпятила грудь, задрала подбородок и, придав лицу максимально недовольное выражение, направилась к воротам.

Кеван оказался прав. Может, стражники дрыхли с открытыми глазами, а может, присутствие рядом со мной дэва стало неопровержимым аргументом в пользу моего знатного происхождения, но они на нас даже не взглянули. Мы спокойно прошли мимо. Вот так, без всяких там проверок или вопросов, хотя это и было странно, но стоило лишь порадоваться.

– Куда дальше, госпожа? – тихо спросил Кеван, когда мы удалились на достаточное расстояние от врат.

– Слушай, хватит уже, а? Какая я тебе госпожа? И хватит уже выкать! У меня такое ощущение, что ты издеваешься.

– Прошу прощения, но это невозможно.

– Это еще почему?

– Представители моей расы так устроены. В вашем языке нет более личностного обращения к лицам противоположного пола, в нашем же позволить сказать аналогичное вашему «ты» женщине означало бы оскорбить данную особу либо, напротив, обозначить серьезность своих намерений касательно возможности дальнейшего совместного будущего. В нашей культуре переход с дамой на столь неофициальное обращение был символом, чем-то сакральным. И хоть мы понимаем, что данный формат общения для вашего общества более приемлем и не несет никакого глубокого подтекста, представители нашей расы на подсознательном уровне всегда возвращаются к генетически заложенной в них программе коммуникативных взаимодействий.

– Эээ… Сделаю вид, что поняла, – отмахнулась я, закатив глаза. – Ладно, не желаете ли повторить нашу пробежку по крышам, милорд?

Изящные брови парня приподнялись, а азартная улыбка в точности скопировала мою.

– Это вызов?

Я хмыкнула и, обвязав ненавистный плащ вокруг пояса, пулей взлетела на крышу ближайшего дома, где меня уже поджидал этот невыносимый тип.

– Выпендрежник! – фыркнула я и, отцепив край специально заготовленной на этом месте веревки, унеслась на балкон соседнего дома, театрально сделав ручкой.

Посмотрим, как он со своей нечеловеческой скоростью и ловкостью сможет меня догнать, не зная маршрута небесных троп.

«Небесные тропы». Если в человейниках так называли нахоженные пути, позволяющие передвигаться поверху, то внутри городов этот термин, подразумевал нечто иное. Разумеется, у «Братства» имелись свои шпионы и осведомители внутри крепостных стен. И несмотря на гениально продуманную систему борьбы с нелегальными проникновениями, практически любой член братства без проблем мог шляться по городу, при должной сноровке и имея на руках свежую карту расположения «небесных троп». Эти карты менялись вместе с изменением маршрутов городских патрулей, и схема «тропинок» всегда выстраивалась так, чтобы проходить на безопасном расстоянии от зоны действия поисковых способностей стражей-дэвов. Агенты «Братства» следили за тем, чтобы чердаки нужных домов были не заперты, бельевые веревки натянуты в правильных местах, а излишне яркие фонари потушены.

Разумеется, такие карты не гарантировали полной безопасности, и лазутчики не были застрахованы от случайных столкновений с отклонившимися от маршрута патрулями, спецоблавами или внезапно взобравшимся на чердак торговцем из пожирателей. Ведь стражники не были идиотами и, конечно же, знали об уловках братков. Но для меня сейчас это не имело значения. Я выбрала этот способ передвижения вовсе не из соображений безопасности, а лишь потому, что чертовски, катастрофически опаздывала. Давно перевалило за полночь, а нам еще предстояло пересечь практически весь город. Ломиться по улицам бегом было бы слишком подозрительно, особенно в моем виде, а времени для неспешных прогулок не осталось. Именно поэтому мы скользили беззвучными тенями по крышам домов, лавок и таверн, снова устроив негласное соревнование, но когда великолепные золотые врата уже показались в поле нашего зрения, Кеван вдруг оказался у меня на пути, жестом заставляя остановиться.

– Что случилось? – пропыхтела я, пытаясь восстановить дыхание.

– Ворота, – нахмурившись, кивнул дэв на поблескивающие вдалеке резные створки. – Они закрыты.

– Ээээ… – я недоуменно перевела взгляд с лица иномирца на цель нашего путешествия и обратно. – Ну да, странно…

– Эти ворота никогда не закрывают. Что-то не так.

Я покопалась в памяти и согласно кивнула, не сумев припомнить случая, когда бы видела их запертыми. Стоящих на входе стражей всегда было более чем достаточно, чтобы спровадить случайно забредших сюда безумцев. А в здравом уме никто не отважился бы лезть в район аристо.

– Ты прав… – протянула я задумчиво. – Но, может, их откроют, если мы подойдем? Бездна! Кажется, весь мир сегодня ополчился против меня!

– Давайте пока понаблюдаем, – настороженно поводя ушами, предложил Кеван. – Что-то явно случилось, раз предприняли столь беспрецедентные меры, и неизвестно, какие инструкции у стражей.

Мне оставалось только согласно кивнуть. Мы перебрались поближе и засели на крыше борделя, из распахнутых окон которого доносилась приятная музыка и кокетливый девичий смех. Ждать пришлось недолго. Уже спустя пару десятков минут на балкон под нами вывалилась разгоряченная парочка в весьма фривольном виде и с бокалами в руках.

– Уууу, суки, стоят! – злобно прорычал мужчина, зыркнув в сторону стражников.

– Ну что ты, дорогой, забудь о них. Ведь если бы не это маленькое недоразумение, ты бы не навестил меня сегодня, – промурлыкала куртизанка, повисая у него на шее.

– Недоразумение?! – вспыхнул «дорогой». – Меня обыскали, как какого-то смерда! Обыскали, допросили и все равно не пустили внутрь! О нет! Я этого так не оставлю! Маги зашли слишком далеко! Они дорого за это заплатят!

– Интересно, что такого стряслось, что пришельцы так всполошились? Говорят, Золотое кольцо прямо кишит магами и дэвами, и все они кого-то ищут!

– Да кто их разберет, этих выкидышей ада?! – мужчина зло сплюнул и залпом допил свое пойло. – А ты откуда знаешь, что там творится, ведь никого не впускают и не выпускают?

– Ах, дорогой, – игриво рассмеялась девица. – Мои окна расположены прямо напротив ворот, если ты не заметил. Я прекрасно слышу и то, что кричат разгневанные аристо с этой стороны, и то, что с той.

Подслушивать дальше не имело смысла. Переглянувшись, мы с Кеваном покинули свое укрытие и перебрались подальше от чутких ушей стражи, где и перевели наконец дух.

– Полагаю, на сегодня наше путешествие можно считать оконченным?

Я тяжело вздохнула и отрицательно помотала головой.

– Нет. Я должна туда попасть во что бы то ни стало. Ворота не единственный путь в Золотое кольцо. Но, бездна! Сколько же времени мы потеряли! И сколько еще потеряем, пока вернемся в торговый квартал! – простонала я, рассматривая карту.

– Торговый квартал? Но зачем?

– Потому что сегодня вход на «подземные тропы» именно там.

– «Подземные тропы»?

– Канализация, – обреченно вздохнув, пояснила я, в отчаянии срывая осточертевший мокрый плащ и закидывая его в каминную трубу. Жалобные девичьи стоны и плач, доносившиеся из окна верхнего этажа, стихли, заглушенные руганью какого-то урода, и мы с дэвом, переглянувшись, снова превратились в две тени и помчались прочь от места преступления.

Глава 4. Канализация

– Бездна… – проскулила я, обреченно пялясь в темноту смердящего прохода.

– Очень похоже… – хмыкнул Кеван у меня за плечом. Ну, как за плечом: я ему едва ли до подбородка доставала макушкой, так что он, скорее, смотрел поверх моей головы в темное нутро канализации.

Бурный шум воды недвусмысленно намекал, что внизу нас не ожидает ничего хорошего, но выбора не было.

– Что ж, утешает лишь то, что сегодня в этом потоке все же по большей части дождевая вода.

– Чур, ты лезешь в Это первым! – ультимативно заявила я. – И если тебя смоет… – я наигранно вздохнула, шмыгнула носом и торжественно закончила: – Обещаю, что никому об этом не расскажу.

– А вы уверены, что внизу нас не поджидает стража? – с улыбкой поинтересовался дэв.

– Нет, – мой честнейший ответ вызвал у Кевана очередной тяжкий вздох. – Но у нас есть карта «подземных троп», так что, если повезет, мы благополучно минуем их маршруты. К тому же сегодня ливень, и, скорее всего, охранники уже давно свалили, так что не нервничай.

Дэв снова вздохнул и скользнул вниз. Должна признать, он мне все больше и больше нравился. Со всей его чопорностью и даже длинными ушами. Наверное, Ник прав, и моя наивность граничит с идиотизмом, но я чувствовала, что в этом существе нет зла. Да-да, вопреки логике и здравому смыслу, тыкавшим в очевиднейший факт, что это душа, уже однажды приговоренная к адским мукам, я упорно не могла поверить, что столь благородное создание способно хоть кому-нибудь навредить.

– Как водичка? – ехидно поинтересовалась я, натягивая фильтрующую маску. Полностью от вони она, конечно, не спасет, но хоть какая-то защита. Тошнотворный запах дерьма, гнили и разложения, доносящийся из темного нутра канализации, мог вывернуть наизнанку даже привычного к смраду резерванта.

– Не рекомендую… – раздалось снизу, и я, бессмысленно задержав дыхание, стала спускаться.

Что ж, все оказалось не так плохо. Вода хоть и неслась бурным потоком, но было ее едва ли по колено, а стоило миновать границу «Золотого кольца», уровень и вовсе упал по щиколотку. В тоннелях прекрасная слышимость, звук распространяется далеко, эхом отражаясь от гладких каменных стен, поэтому особо не поболтаешь. Что, впрочем, не помешало мне всю дорогу ворчать по поводу зловония, проплывающих мимо подозрительных элементов, испорченных сапог, тусклого света люминесцентных грибочков, вносящих свою долю тошнотворного амбре, и так далее и тому подобное. В общем, скучать моему попутчику я не позволяла. Ну а что? Вон какие у него уши, пусть слушает.

И только на конечном отрезке пути, когда мы вышли в длинный и прямой, как стрела, коридор, тянущийся вперед на несколько сотен метров, я решила, что ворчать мне уже надоело, молчать скучно, а постепенно начинающийся мандраж необходимо как-то перебороть.

– Так, что там за история с матерью Ника? – спросила я шепотом, пнув на всякий случай попавшийся на пути трупик крысы. Дохляк… Двадцать деньков, будь тварюшка жива. И нет, мы их не жрем. Наверное. Крысы – единственный доступный людям метод борьбы с магическими ловушками, которые реагируют на тепло живого тела и движение. Незаменимый и одноразовый инструмент для вора, ведь чего-чего, а магической дряни в городах предостаточно. Все лавки и дома напичканы магическими сигналками и капканами. В резервациях крысы не водятся, там жрать и без них нечего, а вот здесь, под Золотым кольцом, их предостаточно. Вот только вылазки в эту часть катакомб очень опасны, а потому и цены на грызунов заоблачные.

– Весьма трагичная, – так же шепотом ответил Кеван, и его ушки поникли.

«Бездна! Это выглядит слишком умилительно!»

В очередной раз поймав себя на том, что заглядываюсь на иномирца с противоестественным интересом, я лишь обреченно вздохнула и признала за своей внутренней ехидной право на беспрестанное и безнаказанное глумление.

– Разве брат вам не рассказывал, что с ним произошло? Насколько мне удалось выяснить, именно вы нашли его…

– Рассказывал? – как и всегда, при воспоминании о том моменте, я не смогла сдержать злость и стиснула кулаки. – Рассказывал? Знаешь, с выбитой челюстью не особо поболтаешь! Да он с год вообще почти не говорил и вел себя как затравленный зверек! А после мы никогда не поднимали эту тему, поскольку он очень болезненно на нее реагировал.

– Вот как… Простите, этого я не знал, – его миловидное лицо исказила гримаса боли, и мне стало неловко за эту необоснованную вспышку гнева.

– Его кто-то здорово избил, скорее всего, чтобы отобрать одежду, он был почти голый и…

Продолжить я не смогла. Хорошо, что зубы у людей могут вырастать заново, иначе мой братишка до сих пор бы жевал одними деснами. То, что с ним сделали, было бесчеловечно.

– Понятно. Еще раз прошу прощения, что всколыхнул в вас эти воспоминания.

– Не стоит. Лучше объясни мне наконец, почему он оказался не в храме, а на окраине человейника? И каким боком ты во всем этом замешан? Насколько я знаю, дэвы не нисходят до общения с.… – чуть было не ляпнув «с едой», я вовремя исправилась и закончила иначе, но от шпильки все же не удержалась. – С короткоживущими.

– Это не совсем верно, но в одном вы правы: Николас не из простой семьи. Разве фамилия Роллингстоунз вам ни о чем не говорит?

Я даже остановилась, не веря собственным ушам и всплывающим в мозгу ассоциациям. Одно из могущественных и богатейших семейств империи. Чуть ли не первые, кто присягнул на верность магам. Имперские псы, из поколения в поколение преданно служившие своим хозяевам, за что и поплатились. В конце концов, их род попросту иссяк. Мужчины погибали раньше, чем успевали обзавестись потомством, пока не остался последний носитель родовой печати. Герцог Роллингстоунз, еще на момент моего обучения, был стар, уродлив, жесток и помешан на желании оставить после себя наследника. Именно так описала его мадам Жоржетт, давая краткую характеристику по персоналии. Но и без ее уроков об этом индивиде было известно каждому столичному резерванту. Роллингстоунз был одной из излюбленных тем для сплетен и будоражащих кровь слухов. Поговаривали, что этот монстр в человеческом обличии обожал развлекаться публичными пытками, а его хобби было охота на людей. Но больше всего в человейниках любили посмаковать подробности гибели очередной молодой супруги старого герцога, так и не сумевшей родить ему сына.

– Знакомая фамилия, но я не понимаю, при чем тут Ник? У него нет родовой печати или…

«Ой, да ладно! Неужели она его нагуляла?!» – взвизгнула моя ехидна, жадно потирая лапки в предвкушении и растягивая ухо до сюрреалистических размеров.

Кеван печально вздохнул и начал свой рассказ.

– Аделаида была из правящего, но разорившегося рода Трюффо. Белокурая красавица, дерзкая, капризная и спешащая испить жизнь, что свойственно беззаботной юности. До определенного момента семейство Трюффо имело огромный вес в высших кругах человеческого сообщества, и считалось одним из богатейших, но лишь до тех пор, пока был жив маркиз Жан-Жак – дед Аделаиды. Со смертью этого достопочтенного старца состояние, до того считавшееся несметным, стало таять на глазах. Увы, отец Лады, как и большинство представителей этого сословия, был подвержен множеству губительных пороков, коим он не преминул дать волю, наконец избавившись от жесткого контроля родителя. Наркотики, женщины, азартные игры – и уже спустя пару лет потерявший былое величие и состоятельность род Трюффо скатился до титула виконтов, продав и свое место в правящей ложе, и многочисленные производства, коими Филиппу было заниматься недосуг, и родовые земли.

Рассказчик из Кевана был великолепен. Его бархатный тенор струился, точно сказочная мелодия, переливаясь тончайшими оттенками эмоций, увлекая, завораживая и заставляя проникнуться каждым словом. И как бы ни банальна была история, нестерпимо хотелось и дальше слушать его волшебный голос.

– По слухам, остальные члены семьи, включая саму Ладу, активно помогали главе семейства проматывать наследство, но не мне об этом судить. Могу лишь с уверенностью утверждать, что отказывать себе в чем либо, господа Трюффо категорически не умели, как и задумываться о допустимости и рациональности трат и приобретений…

Наткнувшись взглядом на очередные останки какого-то бедолаги, дэв рефлекторно дернулся, в попытке скрыть от меня это неприглядное зрелище, но, поймав мой ироничный взгляд, смущенно улыбнулся и продолжил рассказ:

– Я попал в их дом как раз незадолго до краха, в тот самый роковой период, когда стесненные обстоятельствами, но как и прежде алчущие роскошной жизни члены семьи Трюффо всеми силами старались найти выход из сложившейся ситуации. И должен признаться, что решение, которое было ими принято в качестве оптимального, лично для меня до сих пор остается совершенно непостижимым. Дурная слава о герцоге Роллингстоунзе уже тогда распространялась далеко за пределы великолепной Ультимы. Иначе как «Синей Бородой» его давно уже не называли, и ни один, даже самый захудалый провинциальный дворянчик, не отдал бы ему в жены свою дочь, имей он к ней хоть толику отцовской любви и сострадания. Аделаиде же была уготована участь стать седьмой герцогиней Роллингстоунз. Именно так достопочтенный виконт Трюффо решил поправить свое материальное положение. Вероятно, в оправдание сего недостойного мужа стоит упомянуть о том, что он все же рассчитывал обмануть старого герцога и сохранить своей дочери жизнь. Филипп предпринял множество попыток, ммм… – он на секунду замялся, но тут же продолжил: – воплотить в жизнь свой коварный замысел, но все они были неудачны и имели плачевные последствия.

На этом моменте он замолчал, вероятно, слишком глубоко погрузившись в воспоминания.

– Ну, судя по тому, что Ник появился на свет, одна из них все же увенчалась успехом, – фыркнула я нетерпеливо, возвращая дэва в реальность.

– Нет, – покачал головой выходец из ада. – Как вам должно быть известно, установление отцовства в настоящее время для человечества является задачей неосуществимой. Поэтому Рефкат, предполагая стремление своих многочисленных жен зачать ребенка от другого мужчины, предпринял беспрецедентные меры по устранению подобной возможности. Аделаиду держали в башне без единого окна, охраняемой бесплотными, и ни о каких гостях или банальной прогулке не могло быть и речи, до тех пор пока девушка не понесет. К ней не пускали даже мать, не говоря уже о родственниках мужского пола.

Он снова ненадолго замолчал, горестно вздохнув, а я скривилась, поняв, как именно собирался дед Ника провести Роллингстоунза и заделать дочурке ребенка. Кеван тем временем продолжил:

– Как вам известно, в кварталы аристократов в принципе не могут попасть люди, не являющиеся носителями родовых печатей. Многочисленные бастарды, используемые в качестве прислуги, поголовно оскоплены, а дэвы не способны иметь потомство. Отыскать же фертильного носителя родовой метки, который согласился бы рискнуть жизнью и попытаться проникнуть в хорошо охраняемую башню, оказалось невозможно…

И снова повисла тишина. Это было совсем не нормально – вот так вот залипать на полуслове, но разве разберешь этих дэвов, что у них нормально, а что нет? Может, в мозгах что-нибудь сбоит, а может, это их национальная особенность? Но не все ли равно? Мне хотелось и дальше слушать его голос, хотя и так было уже ясно, к чему все идет.

– И как же ей удалось выкрутиться? – дернула я его за рукав безукоризненно чистого мундира, мельком отметив, что, в отличие от меня, этот воплощенный дух умудрился не извазюкаться ни в грязи резервации, ни в зловонных туннелях канализации. – Ты ее спас?

– Я? – будто очнувшись ото сна, удивленно взглянул на меня Кеван. – Ах, миледи, знали бы вы, насколько часто я сам задавался этим вопросом, – он тяжело вздохнул. – Я делал лишь первые шаги в этом мире: еще не осознав себя и не до конца понимая, где оказался и что со мной приключилось. Моя древняя память смешивалась с воспоминаниями материального тела, знания приходили урывками, привычные способности пасовали пред структурой нового строения организма, а чужие эмоции неотделимо сплетались с собственными. Аделаида была для меня всем на тот момент: хозяйкой моей жизни, светочем сердца, смыслом самого бытия, и именно она была рядом в тот непростой для дэвов период. Вероятно, тут я должен пояснить. Видите ли, подселение в материальную оболочку – процесс очень мучительный и далеко не моментальный. Когда душа бывшего владельца покидает тело, все его воспоминания, привычки, чувства, желания и даже расстройства личности никуда не деваются. Какое-то время мы искренне считаем себя именно тем человеком, тело которого стало новым пристанищем для души. Страшный и болезненный период осознания, что ты – это вовсе не ты, а кто-то иной. Ты просыпаешься с воспоминаниями о том, что заключил сделку с магом и продал свое тело, но – вот он ты! Все тот же Патрик или Люк, ты помнишь своих хозяев, друзей, вкус отвара, который пил на завтрак, и обещания, данные возлюбленной при расставании. Твое тело все такое же, и лишь незначительные изменения во вкусах, идеалах, взглядах на жизнь, на собственное прошлое заставляют насторожиться. А затем приходят видения из чуждой человеческому разуму реальности. Это похоже на безумие. И с каждым днем видений становится все больше, и все больше начинает изменяться тело, добавляя к смятению мыслей адскую боль, коей сопровождается процесс перестроения организма.

– О-о-о-о… – невольно выдохнула я, впечатленная его откровением, и выдала весь спектр своего скудоумия: – Наверное, это ужасно – думать, что ты человек, а потом обнаружить, что нет, что ты уже что-то другое, а человек, которым ты себя считал, был совсем не ты!

Что ж, дипломатичность Кевана и умение держать лицо заслуживали наивысшей оценки. Он сделал вид, что прозвучавшая тарабарщина вполне вменяема и не является следствием моей умственной неполноценности.

– Да, миледи, это… непросто. И я буду бесконечно благодарен матери Николаса за то, что она была рядом со мной в тот момент, какими бы меркантильными ни были ее истинные цели. Лишь стараниями Аделаиды моя мечущаяся в агонии душа удержалась в этом несчастном теле.

Его дифирамбы Аделаиде меня почему-то раздражали. Хотелось продолжения истории и еще каких-нибудь открытий, поэтому я перебила его, нетерпеливо подергав за рукав.

– Ну а потом? Когда ты обрел силу и стал полноценным дэвом, ты ее спас?

Кажется, это было слишком по-детски, и взгляд Кевана стал умильным, а под маской явственно проступила улыбка. Мое лицо вспыхнуло, и я поспешила одернуть руку.

– Нет, моя госпожа, как только во мне явственно стали проявляться черты авворина, мое пребывание в доме герцогов Роллингстоунз подошло к концу.

– Авворина? – не поняла я.

Кеван слегка поклонился:

– Так назывался мой народ, миледи. Авворины с прекрасной и давно погибшей планеты Аввор, – он тяжело вздохнул и тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания. – Вот, собственно, и вся история. Как только во внешности личного прислужника герцогини Аделаиды начали происходить изменения, она поспешила вернуть меня истинному владельцу. Но все это уже не имело значения, и сомневаюсь, что мое исчезновение вообще было замечено счастливой четой будущих родителей.

– Э? – я недоуменно раскрыла рот.

А где подробности? Где эпическая сага о тайном проникновении прекрасного принца или ловкого разбойника в башню, окутанную бесплотными? Где баллада о неземной любви и слезливая сцена прощания? Где вообще хоть какая-то инфа про папашу Ника?

– Так нечестно! Все самое важное ты оставил за кулисами! Кто настоящий отец Ника? И как они встретились? Как ему удалось пробраться в башню? Это ты им помог? И что случилось дальше? Как Рефкату удалось узнать, что Ник не его сын? Это он убил Аделаиду?

Легкий хрустальный смех разлился по склизким стенам канализации.

– И на какой из вопросов мне надлежит ответить первым?

– Кто отец Ника? Точно не ты, ведь дэвы не могут иметь детей. И не аристократ, раз у Ника нет родовой метки. Но попасть в район аристо обычному человеку нереально! Тогда кто?

– Мальчишка, глупый и наивный, но любящий так трепетно, так истово, так беззаветно, что никакие преграды не смогли его остановить. Чистая душа в обезображенном, искалеченном теле, долгие годы тайно оберегающая и дарящая свет и тепло той, к которой он не смел прикоснуться даже в своих мечтах. Обманутый, использованный, преданный, но даже в смерти верный до конца не женщине, но чувству. Чувству, что было бесконечно выше и ее пороков, и непреступных стен башни, и ценности его собственной жизни, – тихо прошептал дэв, и в его проникновенном голосе было столько горечи, что у меня невольно выступили слезы.

Всего парой фраз Кеван заставил меня прочувствовать весь трагизм судьбы настоящего отца Николаса. Что еще можно было ожидать от аристократки? Использовала какого-то влюбленного в нее бедолагу и, скорее всего, сама же его и шлепнула, чтобы не сболтнул лишнего. Вот к чему приводит любовь! Дает крылья, чтобы взлететь на вершину башни и, после бурной ночи, получить кинжал в спину. Очень жизненно и мерзко. Но выходит, мой Ники – круглый сирота. Грустненько.

Какое-то время мы шли молча, под впечатлением момента, но вскоре меня отпустило, и я поспешила возмутиться:

– Значит, она просто нашла какого-то несчастного влюбленного и… – договорить я не успела, поскольку Кеван сделал знак молчать.

Я тут же погасила светляк и прислушалась. Тишина. До выхода оставалось совсем немного, впереди уже виднелась развилка, а позади сотни метров прямого тоннеля. Самое неудачное место, чтобы натолкнуться на патруль.

– Я ничего не слышу, – прошептала я, но огромные уши Кевана явственно вздрогнули, а затем он жестами показал мне ускориться и соблюдать тишину. Беззвучно выругавшись, я поспешила за скользящим, точно тень, дэвом.

Мы успели выскочить на развилку как раз в тот момент, когда в одном из ее ответвлений забрезжил свет и послышались приглушенные голоса. В панике оглядевшись, я с ужасом обнаружила, что второе ответвление завалено, и мы находимся в ловушке. Назад бежать бессмысленно: слишком длинный и прямой отрезок, нас в любом случае заметят. Сражаться? Бездна!!! Мне нечего противопоставить дэвам, а Кеван… Справится ли он, да захочет ли вообще нападать на стражников? Я мельком бросила взгляд на своего нового друга, и мое дикое смятение наткнулось на титаническое спокойствие и слегка насмешливый взгляд.

– Что будем делать? – одними губами прошипела я, и Кеван указал в сторону заваленного прохода. – Что?

– Доверьтесь мне, – еле слышно произнес он и аккуратно подтолкнул в указанное место. – Я смогу отвести им глаза, только не шевелитесь.

Спустя пару секунд я уже стояла, прижавшись к дальней стене, и дрожала всем телом. Вот только даже себе, наверное, я не смогла бы ответить, от страха меня так трясло или оттого, что Кеван в данный момент буквально обнимал меня, нависая и полностью закрывая своим телом. Он был так близко, что я временами касалась кончиком носа блестящей пуговицы на его мундире и завороженно наблюдала, как все чаще вздымается под тонкой тканью мускулистая грудь. А еще… Запах. Запах прогретой первыми солнечными лучами земли, молодой хвои и тонкого, нежного аромата цветения. Будоражащий и дурманящий, как сама весна. И казалось, что с каждой секундой он становился все сильнее и сильнее.

– И…что? Так нас не заметят? – еле слышно прошептала я, стараясь унять дрожь и отвлечься от странных мыслей.

– Нет, – так же тихо ответил авворин, склонившись к моему уху и обдав его своим дыханием. – Если только мы сами не выдадим себя. Не шевелитесь, миледи, и все будет хорошо.

Я подняла голову и встретилась с напряженным взглядом огромных, изумительно ярких глаз. Сейчас почему-то у него был почти обычный круглый зрачок, и я утонула в синеве этого пронзительно ясного весеннего неба. Нет, люди не бывают такими идеальными. Каждая его черточка: слегка раскосые кошачьи глаза, тонкие, изящные брови, чуть выпуклый лоб, нежные губы, скрытые сейчас под маской, – все было настолько совершенно и гармонично, что можно было бы любоваться целую вечность. И при этом назвать дэва красивым было бы кощунством. Это была не земная красота, а та, что вызывает благоговейный трепет и возвышенный восторг. Его красота была чистой, мягкой, одухотворенной, неразрывно связанной со спокойным и ласковым взглядом, нежной улыбкой, заботливыми интонациями в голосе и странной аурой света и добра, которую хоть я и не могла видеть подобно иномирцам, но прекрасно ощущала. Или мне так казалось.

Если бы не голоса, которые неумолимо приближались, я бы так и любовалась этим ангельским ликом, словно произведением искусства, мысленно продолжая рассуждать о гармоничности такой формы ушей и живописности цвета покрывающей их шерстки.

«Вырубай гормоны, канализационная Джульетта, – закатило глаза мое второе я, презрительно фыркнув. – И прекрати уже так нагло на него пялиться, свой нездоровый интерес ты красноречиво обозначила, можешь уже успокоиться».

Чувствуя, как лицо заливает краска, я уставилась в покрытый грязью и нечистотами пол и прислушалась.

– Я уже говорил, что ты конченый псих? – очень молодой и сильный голос. Такой мог бы принадлежать юному воину, здоровому, могучему и не особо склонному к всяким там философствованиям.

– А я тебе уже устал повторять, что твое заявление иррационально, Ральфи, – голос тоже молодой, но более самоуверенный и насмешливый, с нотками высокомерия, ленивой небрежности. – Мой уровень интеллекта и достижения в области науки решительно опровергают твои злостные инсинуации.

– Ты это нарочно, да?

– Не понимаю, о чем ты, – явно с издевкой, но беззлобно ответил насмешник.

– Не проходит и дня, чтоб мне не захотелось откусить тебе башку, Ал. Я б, наверное, так и сделал, не выгляди она как мерзкий кусок болотной тины.

– О вкусах не спорят.

На короткое время они замолчали, слышался лишь плеск воды под их ногами, но вскоре тот, кого называли Ральфи, снова горячо заговорил:

– Нет, ну я еще понимаю, что тебя среди ночи понесло в город. Но неужели нельзя было подождать до утра и не переться снова через эту клоаку? Ты извращенец, что ли? Нравится ползать в человеческом дерьме? Это же издевательство какое-то! Ты хотя бы можешь объяснить, какого хрена мы делаем?!

– Если я скажу, ты будешь орать еще больше.

– Таааак…

– Доверься мне, Ральфи. Все будет тип-топ.

– Вот теперь мне действительно страшно. Когда ты так говоришь, я вечно оказываюсь по уши в дерьме. Давай, колись, что происходит, или я за себя не ручаюсь.

– Дааа…

– Алекс, я серьезно! Что ты опять начудил, жертва чиха Асмодея?

– Да…

Послышалось быстрое хлюпанье и приглушенная возня.

– Ай, отпусти серьгу!

– Говори, засранец!

– Ладно-ладно, скажу! Все равно скоро все узнаешь.

– Ну!

– Ну… Помнишь, я рассказывал девчонкам про приворотное зелье?

– Помню. И?

– Ну… Я науськал Лиз сходить за ним лично. Дал ей карту, научил, как снять метки и…

– Ты больной?!

– Задница Вельзевула! Умоляю, скажи, что она еще этого не сделала!

– Ну… Она – нет.

– Слава Асмодею!

– Они все вместе ливнули. Сегодня ночью…

– Так вот почему заперли ворота! А ты вместо того, чтобы их вытащить, свалил из города?!

Последовавшая за этим тирада ругательств с перечислением всего демонического пантеона и их интимных предпочтений, заставила мои уши ярко вспыхнуть.

– Надеюсь, мы сейчас идем вернуть этих идиоток домой? – немного успокоившись, осведомился Ральфи.

– Неее… – лениво отмахнулся насмешник. – Я проверил тот дом перед тем, как ее туда отправить, ничего опасного в нем не осталось. Да и… – он замялся и с тяжким вздохом добавил: – Андрас их уже нашел…

Очередной поток отборной брани обрушился на голову Алекса.

– Это конец! Конец! Ты хоть понимаешь, что с нами теперь сделают?!! – причитал здоровяк. – Да нас распнут на вратах твоего же дядюшки и на титулы не посмотрят!

– Не драматизируй, в конце концов, никто ведь не знает, что мы в этом замешаны. Пусть сперва докажут.

– Ты угораешь?

– Кхм… Ну да…

На какое-то время парочка замолчала, но по хлюпанью воды под их ногами было ясно, что они уже вплотную приблизились к развилке. Мое сердце отбивало бешеный ритм. Еще минута – и наступит момент истины. Пройдут ли эти двое мимо? Заметят нас? Не будь у них магического светляка, и остаться в тени было бы еще реально, но льющийся из тоннеля свет обещал изгнать мрак из каждого уголка этого небольшого закутка. Остается лишь надеяться, что авворин действительно обладает каким-то сверхъестественным даром, ибо здесь могло спасти только чудо.

– Я не пойму, а какого демона мы тогда сейчас делаем? На кой мы премся обратно в полис, Ал? Надо валить отсюда, и желательно как можно дальше. Андрас нас на куски постругает. На маленькие такие, живые и вопящие от ужаса кусочки, – голос раздался буквально в паре шагов от нас, и я вздрогнула.

Но нет, эти двое продолжали свой разговор, в упор нас не замечая. Мне даже захотелось выглянуть и хоть глазком посмотреть на спорщиков, но, помня приказ Кевана не шевелиться, я все же воздержалась.

– Да ничего они нам не сделают, – явно не особо веря в собственные слова, буркнул Алекс. – Не убьет, и ладно. Выкрутимся как-нибудь, в первый раз что ли?

– Тааак… – снова протянул здоровяк, явно с угрозой.

– Ладно! Ладно, – короткий выдох получившего под дых человека.

– Совсем ты оборзел, волчара. Еще раз – и я тебя ушарашу молнией, учти.

– Говори!

– Запах.

– Что?

– За-пах! – по слогам повторил Алекс с намеком.

Звук звонкого шлепка и протяжный стон.

– Ты не идиот. Ты феерический дебил! Даже слушать не хочу!

– Да говорю тебе, в торговом квартале просто фонило, и запах вел сюда!

– Просто заткнись! Заткнись, наркоман чертов! Запах он учуял! В канализации, задница Вельзевула! Да ты бы попросил, я б тебе такой запах организовал…

Голоса становились все тише и тише, пока, наконец, совсем не пропали.

Я с облегчением выдохнула и задрала голову, чтобы снова увидеть лицо своего защитника. Даже не заметила, когда он успел снять маску. Но дэв по-прежнему стоял, уперевшись руками о стену над моей головой, тяжело дышал и не сводил с меня взгляда. Очень странного взгляда. Если бы меня попросили описать его одним словом, то самым близким было бы… «Обожание»? Читалось в нем что-то возвышенное, бесконечно преданное, но в то же время и фанатичное, алчное, будоражащее.

Сердце екнуло. Никогда на меня еще так не смотрели. Это было… завораживающе. И даже скользнула шальная мысль: а не поцеловать ли его? И бездна с ним, что это дэв, но такой красивый и так смотрит…

Хвала Высшим, Кеван отстранился раньше, чем я успела совершить глупость. Целоваться с дэвом?!! В канализации? Как такое вообще могло прийти в голову?!

«Тупое, накачанное гормонами мясо, – безжалостно припечатало мое альтер эго. – Хорошо еще, что достаточно страшненькое, чтобы кто-то на такое позарился. Участия в канализационном межвидовом скрещивании моя нежная психика бы не выдержала».

– Простите, миледи, мне нужно пару минут, чтобы прийти в себя. В этом теле способности даются мне очень непросто.

Он прислонился спиной к стене и прикрыл глаза, по-прежнему тяжело дыша.

Так вот что это было! Он использовал магию, чтобы скрыть нас, и, похоже, именно она так странно на меня подействовала. Он вовсе не на меня так пялился, а магичил! Бездна!

До нельзя смущенная, я тихонько отошла в сторону и присела у противоположной стены, уткнувшись в колени пылающим, точно факел, лицом.

Оставшийся путь мы преодолели в молчании. Конечно, мне хотелось услышать продолжение истории Ника и расспросить дэва о его способностях, но, во-первых, меня по-прежнему терзало чувство неловкости, а во-вторых, Кеван выглядел откровенно плохо, хоть и пытался это скрыть. Его и без того бледная кожа стала почти прозрачной, дыхание так и не выровнялось, а еще я заметила, что он старается на меня не смотреть и держится на расстоянии. Понять причину такого поведения мне удалось лишь спустя еще пару сотен метров тоннеля. Он дэв – и потратил много сил, а я человек – пища. Когда эта умная мысль наконец посетила мою не слишком гостеприимную к подобным вторженцам голову, всякое желание болтать отпало окончательно, а на душе стало совсем погано.

Альтер эго еще долго стебалось, передразнивая мои внутренние восторги по поводу «обожающего» взгляда на все гастрономические лады. Ну вот, почему нормальные люди обзаводятся хомяками, жабами, тараканами, а мне досталась бесячая ехидна?

Да и понятно было, чем закончилась история моего братишки. Теперь пазл сложился. До пяти лет Ник был связан с матерью и находился под действием ее родовой печати, как и все дети носителей магических меток. А как только мальчику исполнилось пять, действие материнской опеки спало. Рефкат узнал, что мальчишка не его сын, и, очевидно, пришел в ярость от этого открытия. Скорее всего, это и послужило причиной трагической и преждевременной кончины его молодой супруги. А Ник в тот же день оказался на помойке, минуя возню с храмовниками, жалкие подачки которых Рефкату были попросту неинтересны. В дорогущих шмотках и весь такой из себя маленький буржуйчик, за что и огреб по полной от местных.

Непонятным для меня оставались две вещи. Во-первых, какого демона мамаша Ника не позаботилась о том, чтобы обезопасить себя и сына к моменту его пятилетия. Она ведь понимала, что раз он сын обычного смертного, то родовой метки у него не будет: она не передается от матери, только от отца. Или Аделаида была совсем тупой, или что-то с ее коварным планом не задалось.

И вторая непонятность: почему Кеван вдруг решил помочь какому-то совершенно постороннему для него мальчишке? Потому что Аделаида поддержала его в трудный период? Бред. Судя по его же словам, он был ее собственностью совсем недолго, даже воплотиться до конца не успел. Да и по отдельным обрывкам фраз понятно, что авворин вовсе не обольщается относительно «чистых» намерений бывшей хозяйки. Аристократы любят заводить себе всяких экзотических зверюшек; по резервациям ходит множество историй об их фривольных нравах и экстравагантных вкусах. Но что с того? Рабский статус таких дэвов ни для кого не секрет. Все знают, что дэвы преданы своим хозяевам точно псы и сделают все, лишь бы им и дальше позволяли жить и пожирать человеческую прану. И маги этим пользуются по полной, как, впрочем, и аристократы. Если мать Ника и выхаживала новообращенного дэва, то уж точно не из чувства милосердия и бескорыстной любви к ближнему. И Кеван это прекрасно понимает. Тогда что ему за дело до ее ребенка? Ладно, возможно, мне еще удастся услышать продолжение этой истории, но точно не сегодня.

Глава 5. Андрас

Люк на улицу был не заперт. Мы буквально вывалились наружу, с наслаждением втягивая чистый воздух, и лишь спустя пару минут, отдышавшись и немного придя в себя, я с удивлением и, чего скрывать, восторгом взглянула на великолепные улочки и дома Золотого кольца. Первое, что поражало, это, конечно, температура. Здесь было тепло и сухо, как будто мы попали в совершенно другой мир: ни осени, ни ветра, ни дождя. Такая природная аномалия была свойственна всем аристократическим районам: климат в них разительно отличался от того, что был типичен для местности, в которой они находились. Выложенные разноцветной плиткой мостовые, ажурные лавочки, витиеватые фонарные столбы и зелень! Невероятное количество зелени! Здесь были кусты, клумбы с самыми разными цветами, аккуратно стриженные газоны и всевозможные деревья! Все утопало в зелени, и это не могло не шокировать после промозглой резервации с ее голым рельефом.

Разочаровали только дома. И вовсе не своим внешним видом или отсутствием роскоши. О нет! Большинство из них и домами можно было назвать лишь с огромной натяжкой: маленькие вычурные дворцы, изукрашенные всеми мыслимыми и немыслимыми барельефами, скульптурными композициями, изящными карнизами и величественными колоннами. Они поднимались высоко вверх, вмещая в себя по шесть и более этажей и в большинстве своем оканчивались острыми шпилями, сияющими золотом и платиной. Но главное, располагались эти домишки так далеко друг от друга, что передвигаться по крышам не было никакой возможности. Именно поэтому пробираться к нужному месту нам пришлось, как самым обычным ворам, скрываясь в тенях и прислушиваясь, не приближается ли патруль.

Бездна! Выкинуть плащ было не самой лучшей идеей, с учетом того, что, хоть сейчас и стояла глубокая ночь, но из-за свечения располагающегося неподалеку магического барьера на улицах было довольно светло. Я совсем забыла об этой небольшой особенности районов аристо. Но и немудрено: последний раз я посещала Эдем ночью, когда была еще совсем ребенком, а днем этот эффект незаметен и к кварталу удовольствий рассеивается полностью. К счастью, слух Кевана позволял нам убираться с пути дозорных задолго до того, как нас могли бы заметить. Но все же это отняло больше времени и сил, чем я рассчитывала. Однако, все это меркло в сравнении с тем, какой абзац поджидал нас в конце этого нелегкого пути.

– Неет… Неееет… Быть этого не может! – в который раз повторяла я, бессмысленным взглядом наблюдая за толпой магов и дэвов, суетливо снующих туда-сюда по двору именно того дома, который являлся моей целью.

– Может, это все же не тот дом? – я снова уставилась в карту, надеясь, что в ней что-то изменится, но, увы, карта безжалостно указывала на мое полное и окончательное фиаско.

– Я уже говорил, миледи, это единственный нежилой особняк во всем квартале. Других попросту нет. Мне жаль.

– Но как же так? Именно сегодня, после всего, через что мне пришлось пройти? Что они все здесь забыли? Какого демона мне так не везет?!

– Не знаю, миледи, но нам нужно уходить. Здесь вся сыскная служба города и дэвы с очень неприятными умениями. В этом доме случилось что-то из ряда вон, раз согнали такую толпу. Нужно убираться, пока не поздно.

– Бездна! Видимо, я опоздала… – все еще в полной прострации прошептала я, наблюдая, как из распахнутых настежь дверей дома выходит новое действующее лицо.

Не заметить ЕГО было невозможно. Во-первых, если все прочие персонажи этой кульминационной сцены моего провала суетливо бегали, то он – вышел: медленно, величественно, грозно. Ровно по центру, обтекаемый презренными смертными и заставляющий их одним своим видом пугливо отскакивать.

Во-вторых, его появление сопровождалось светопреставлением. Нет, никто не запускал фейерверки и не зажигал бенгальские огни. Но вот освещение начало сбоить и зловеще мигать, что вызвало удивленные возгласы и испуганные вскрики в толпе. Еще бы, наверное, маги не часто сталкиваются с тем, что их собственные творения им не подчиняются. Я даже никогда не слышала, чтобы магический светляк так странно себя вел.

Ну и в-третьих – внешность. Он был красив, бесспорно, как и то, что красота эта была настолько же безупречной, насколько и мрачной, пугающей. Точеные черты лица, фарфоровая кожа ослепительной белизны, резко контрастирующая с иссиня-черными прядями роскошных волос, идеальные губы, слегка искривленные то ли в ухмылке, то ли в презрении, и взгляд. Его голова была склонена, что вынуждало красавчика смотреть исподлобья; по этой же причине большую часть лица заслоняли тяжелые пряди довольно длинных волос, но даже это не могло скрыть той пугающей пустоты, что пряталась в этом взгляде. Хотя нет, не пряталась – она клубилась вокруг, выползая из темно-фиолетовых глаз невесомыми черными всполохами.

Но самым шокирующим был его наряд. Мы давно уже привыкли к разного рода мутантам и всевозможным дэвам. Наличием хвоста, рогов или копыт никого уже не удивишь, как и присутствием магии. Но, бездна! То, что было на этом странном парне, не являлось ни тем, ни другим. Его одежда, если это можно было так назвать, росла из самого тела и представляла собой консистенцию тьмы! Она переливалась, перетекала сама в себе, то там, то тут прорастая черными, монструозными шипами. Тьма облегала его, обволакивала своей блестящей, глянцевой пустотой, обнажая то один, то другой участок идеального тела, заставляя взгляд прикипеть, а сердце учащенно биться.

– Уходим немедленно! – вырвал меня из гипноза Кеван, в голосе которого впервые за все время нашего знакомства послышалась тревога.

– Бездна! Что это за тип? Первый раз такое вижу! – зашипела я, тихонько сдавая назад.

Мы расположились в кустах, на противоположной стороне улочки, достаточно далеко, чтобы не быть замеченными. Однако Кеван почему-то сильно спешил и нервничал.

– Лучше бы вам никогда этого не узнать…

– Неужели так сложно ответить на вопрос? – вспылила я.

Мы уже выбрались из зеленых насаждений и скрылись за ближайшим углом. Настроение было препаршивейшее. Я облажалась с заданием, спалилась перед братством, да еще профукала кучу дорогущих ресурсов и ингредиентов ни за что ни про что. Не позднее полудня нам следует покинуть этот проклятый город, а за душой ни денька. На дворе осень. Снова в дикие земли… Бездна! Хотелось выть от горя и бессилия. Чувствуя, как подкашиваются ноги, я прижалась к стене и медленно сползла по ней, не в силах выдержать свалившийся на меня груз усталости и ответственности за содеянное.

– Соберитесь, миледи, нужно бежать! – раздался будто из-под воды голос дэва.

«Бежать…» – бездумно повторило эхо в моей голове. Снова бежать, без малейшего шанса на спасение. Все! Дом, что был нашей единственной надеждой пережить зиму, остался за спиной. Бежать… Куда? В Эрим, в Штитсбург, в Каллин? Ведь здесь, в Дисбурге, нам уже точно оставаться нельзя. Снова эта бесконечная гонка со смертью по кишащим тварями диким землям, но на этот раз без припасов и теплых вещей? Куда бежать? И зачем? Как я посмотрю в глаза брату? Что скажу? «Прости, братишка, я тебя немного накачала наркотой, а потом слила все твои старания, последних пяти лет в бездну»? К горлу подкатил ком. Нет, дороги назад нет! Я должна сделать то, за чем пришла, или сдохнуть, чтобы не портить братишке жизнь и дальше!

– Да мы уже совершенно точно никуда не опаздываем! – безразлично отмахнулась я, но авворин настойчиво потянул меня за руку, вынуждая подняться.

– Вы не понимаете, с кем мы столкнулись… – начал было он, но я вырвалась из его хватки и в сердцах топнула ногой.

– Разумеется, не понимаю, ты же ничего не объясняешь! Я вообще ничего не понимаю, но точно знаю, что не уйду отсюда с пустыми руками! Так что лучше объясни, что, бездна все забери, тут происходит и почему мы должны так экстренно сваливать? Может, эта толпа сейчас рассосется, и я еще успею пробраться в эту клятую халупу! Почему я должна бежать?! Кто этот тип?

Отчаянно косясь в сторону злополучного дома, Кеван тяжело вздохнул и, видимо, смирившись, ответил:

– Хранитель кронпринца Максимилиана, внешний советник императора, глава тайной службы безопасности, высший асессор…

– И просто хороший парень, – раздался ироничный голос за спиной Кевана, и мы оба подпрыгнули.

Мы находились в узком темном закутке между какими-то магазинчиками, коих здесь, ближе к площади и барьеру, был целый лабиринт. Кишащий инферналами дом остался позади, а голос, который, несомненно, принадлежал тому самому «хорошему парню», раздался со стороны единственного выхода. В темном силуэте, возникшем в льющемся из прохода свете, отчетливо можно было различить лишь плотоядную улыбку, загнавшего свою жертву хищника. Кеван молниеносно развернулся и спрятал меня за своей широкой спиной, оттесняя обратно к стене.

«Ну что? Довыпендривалась?– скидывая вещи в иллюзорный чемоданчик, фыркнула моя несносная животинка. – Ну все, бывай, не приятно было познакомиться, и быстрой тебе смерти, неудачница. Хотя это вряд ли…»

– Давно не виделись, ангелочек. Ты по мне скучал?

Голос незнакомца разлился токсичным дурманом. Он был сексуальным и проникновенным, но, как и внешность хозяина, источал одновременно искушение и угрозу. Поглощающим свет аспидом проскальзывал он прямо в душу, завораживающе играя бликами на влажных эбонитовых чешуйках, обвивая смертоносными кольцами и впрыскивая яд низменных, животных страстей.

Раздался щелчок, и мрак глухого тупичка разогнал тусклый свет магического светляка, озарив своего создателя. Стоя за спиной авворина соляным столбом, я с удивлением наблюдала за ужасающим преображением его наряда. Хотя наряда ли? Блестящие черные волосы, еще недавно едва доходившие ему до плеч, непостижимым образом росли и увеличивались в объеме, окутывая своего носителя. Они извивались тонкими змеями, переплетались и постепенно превращались в черный, омерзительного вида плащ, из которого то тут, то там проявлялись очертания человеческих частей тела, словно пытающихся вырваться из сковывающей их ткани. В то же время монструозные шипы быстро растекались по телу антрацитовой ртутью, преображаясь из глянцево-черной, непонятной субстанции в дорогую, но самую обычную ткань элегантного сюртука. Лишь длинные перчатки, уходящие в широкие рукава, так и остались, точно живая маслянистая мгла, скалиться периодически возникающими шипами и жуткими когтями.

Мое сердце упало в пятки и не подавало признаков жизни, а мысли, по старой доброй традиции, разлетелись встревоженной стайкой в разные стороны, оставив в голове полный вакуум.

– Полагаю, это риторический вопрос, – совершенно спокойно ответил Кеван, чем сильно меня удивил.

Вот это выдержка! А ведь секунду назад он настойчиво тянул меня прочь, отчетливо осознавая всю глубину грозящей нам опасности. В отличие от безмозглой меня, чьи зубы в данный момент отбивали чечетку от страха.

– Чем обязан, Андрас?

– Хм… Дай подумать… – носитель мрака наигранно приложил к губам изящный палец с огромным черным когтем, тут же сформировавшимся из тьмы, плавно переползшей на палец с рукава. – Может быть, своим пребыванием в этом мире? Насколько я помню, ты остался мне должен, разве нет? – слова незнакомца явно задели Кевана: я видела, как он вздрогнул, заскрежетал зубами и набрал в грудь воздуха, но глава тайной службы не дал ему шанса ответить, тут же продолжив свою язвительную речь: – Но ты ведь не об этом спрашивал, не так ли, ангелочек? Да и какие могут быть долги между старыми врагами? Я, собственно, пришел не за тобой, а за твоей маленькой, неуловимой подружкой. Долго же мы тебя искали, мышка.

После этих слов что-то незримое подхватило меня, оторвало от земли и вытащило из-за спины Кевана, заставив испуганно пискнуть. Однако, стоило авворину бросить на меня быстрый взгляд, как это «нечто» исчезло, и я осталась стоять рядом со своим защитником.

– Отказываюсь, – холодно произнес дэв, с вызовом переведя взгляд на главу СБИ. Я икнула.

– Мммм… Как интересно… А ты возмужал, ангелочек, но все же ограничен ресурсами жалкого человеческого тела. Прекрати балаган, мы оба знаем, кто победит. Это маленькое чудо пойдет со мной. Туда, где ей положено находиться.

– Теряешь хватку, мой старый недруг? – снова усмехнулся в лицо врагу авворин. – Жизнь при дворе плохо влияет на твои интеллектуальные способности или ты по-прежнему злоупотребляешь стимуляторами? – на пару секунд он замолчал, а затем добавил, пристально уставившись темному в глаза: – Ты сейчас рискуешь потерять намного больше, чем рассчитываешь приобрести, Андрас.

– Мммм… Я бы воспринял это как неумелую попытку оскорбления, но, зная тебя, боюсь, ты искренне за меня переживаешь в своей излюбленной манере блаженного идиота. Удиви меня, ангелок, что я упустил? – прищурился темный дэв, похоже, всерьез восприняв слова оппонента.

В этот раз Кеван молчал долго, видимо собираясь с мыслями, а когда заговорил, я поняла, что втянула еще и этого благородного парня в дерьмо.

– Сейчас эта человеческая девушка вернется домой, к своему брату. Ты не станешь ее арестовывать за кражу реликвий, Андрас, а я забуду про твой долг и буду служить престолу.

Похоже, Кевану удалось пробить брешь в маске небрежного равнодушия высшего асессора. На миг, на краткий миг, но его черные брови взметнулись, а в глазах промелькнуло неверие. Судя по всему, долг был не из тех, которые можно вот так вот простить. Но и цена в виде моей свободы начальнику СБИ была не по статусу. Он застыл, уставившись на авворина, будто пытаясь что-то прочесть на его лице или испепелить, но Кеван и не подумал отвести глаз.

Дэвы молча сверлили друг друга взглядами, и мне почудилось, что прошла целая вечность в этой гробовой тишине и мучительной неопределенности. Пространство оскалилось сотнями незримых ледяных игл, заставив замереть даже время. Казалось, что эфир вокруг нас дрожит от напряжения. Тонкие струны мироздания натянулись до предела, угрожающе вибрируя и грозя разорваться, снося на отдаче головы всем невиновным и непричастным. Тишина кричала сотнями голосов, она давила, душила, заставляя судорожно вздрагивать и бояться вдохнуть разлитую в воздухе взрывоопасную смесь.

Мне казалось, что первое же произнесенное в этой звенящей тишине слово обрушит весь мир на мою голову, окончательно уничтожив и без того исковерканную жизнь страшным приговором. Поэтому, когда он наконец заговорил, я едва сдержалась, чтобы не взвизгнуть.

– Хорошо, дай я ее осмотрю, – уже полностью взяв себя в руки и снова нацепив на лицо презрительную улыбочку, произнес внешний советник императора, заставив мое сердце бешено заколотиться.

– В качестве жеста доброй воли, – кивнул Кеван и сделал шаг в сторону, открывая меня перед врагом, чего я совсем не ожидала, и поэтому видок у меня был крайне ошарашенный.

«Зачем ему меня осматривать? А это больно? Что он хочет найти? Или сделать? Проверить клеймо? А вдруг он телепат!» – сотни трусливых мыслишек суматошно скакали по черепной коробке, визжа от страха и перекрикивая друг друга.

Паника парализовала меня в образе испуганной, забившейся в самый темный угол мышки, отчаянно вздыбившей шерсть и выкатившей от ужаса глаза.

Носитель тьмы фыркнул при виде этой красочной иллюстрации кошачьего обеда и уставился на меня долгим пронзительным взглядом. Не знаю, что он хотел разглядеть, но уж точно не клеймо на моей руке. Если вас когда-нибудь раздевали до души, то, возможно, вы поймете, что я испытала в тот момент. Взгляд дымчато-фиолетовых глаз по-хозяйски ощупал каждую клеточку моего тела, бесцеремонно поковырялся в разуме, брезгливо перебирая воспоминания и мысли, вытаскивая страхи и насмешливо отбрасывая в сторону идеалы. Он скользил по моим мышцам, исследовал кровь, играл на натянутых в струну нервах, а затем беспардонно залез в душу, осматривая, оценивая, взвешивая. Он скрупулезно искал в ней что-то, прикипев алчным взглядом и так увлекшись, что не смог сдержать эмоций, и я увидела в дымке инфернальных глаз отчаянную надежду. Что он надеялся найти? Родственную душу? Изъяны? Метки? Не знаю. Но что бы он ни искал, мне отчаянно не хотелось, чтобы он это нашел. И, хвала Высшим, он не нашел. Огонек надежды угас, сменившись горечью разочарования.

– Как же меня утомили все эти безумные выверты жалкого мирка, – наконец произнес темный устало, переводя взгляд на моего компаньона.

– Был рад пообщаться, Андрас, но, боюсь, нам пора.

– Даже не пытайся. Ты же понимаешь, что я не могу отпустить ее просто так, ангелок?

– У нас договор, – угрожающе прижав уши к голове, подозрительно прищурился Кеван.

– Конечно! Конечно, мой дорогой враг, – расплываясь во все более довольной улыбке, высший асессор неспешно обошел нас. – Ты просил отпустить вас «сейчас», и я отпущу. Но ты же понимаешь, ангелок, что я служу магам и просто обязан заботиться о благополучии их народа. У меня, представь себе, есть определенные обязательства, предусмотренные контрактом, который, как тебе должно быть известно, я не могу нарушить.

Я отчетливо услышала зубовный скрежет авворина, но даже не удивилась подобному повороту событий. Скорее наоборот, теперь все встало на свои места. Ну не могло со мной случиться чудо! Эта сказка про другую девушку! Я – ходячее несчастье, как для себя, так и для любого, кто со мной связывается!

– К тому же, мой добрый враг, не забывай, что она преступница, и ее ищут, по некоторым данным, от 58 до 85% магов этого мира. Понимаешь, о чем я? – Кеван промолчал, и ни одна черточка на его лице не дрогнула. Да, парень умел держать удар.

Снова повисла тягучая тишина. Страшный тип продолжал задумчиво сверлить нас взглядом исподлобья, заставляя каждую клеточку моего маленького тела трепетать от ужаса. Наконец, он что-то решил и самодовольно усмехнулся, отчего у меня едва ноги не подкосились. Ничего хорошего такая улыбка не предвещала.

– Что ж, голубки, как я уже сказал, сейчас я вас отпущу, но лишь на определенных условиях.

– Отпустишь?! – не смогла сдержать я изумления, уже мысленно попрощавшись с жизнью.

– Тебя что-то не устраивает, мышка? – насмешливо приподнял он бровь.

– О нет! Что вы! Я… просто не понимаю…

– Не понимаешь, почему я не тащу тебя в пыточную и не выспрашиваю, куда ты дела артефакт? – выражение, появившееся на его лице, можно было бы назвать скучающим, если бы не бездна презрения. На нем так и читалось: «Мир полон идиотов, это всего лишь еще пара из них. Ничего нового». Я поежилась и кивнула, понурившись.

– Потому что я глава службы безопасности императора, девочка, а у тайной службы свои приоритеты. Ты попалась, мышка, и, конечно, я не выпущу тебя из своих коготков, – он медленно приблизился ко мне и когтем приподнял подбородок, плотоядно улыбнувшись. – Но такая способная особь, принесет больше пользы в качестве… моего агента.

– Что?!

– Я все о тебе знаю, Эль. Знаю, кто ты, чему тебя учили и какими талантами обладаешь, мне пригодятся твои способности. Судя по тому, как долго тебе удалось скрываться от всего мира и меня в частности, ты прекрасно подойдешь на эту роль…

– Нет! Я не стану работать на магов! Ни за что!

– Тогда ты умрешь, – безразлично заявил этот мерзкий тип, скривив красивые губы.

– Нашел чем пугать! – я набычилась и, стиснув зубы, уставилась в его немигающие демонические глаза.

– Не быстро… – продолжал шелестеть эбонитовыми чешуйками его голос, все плотнее сдавливая мою душу. – Знаешь, в пыточных подвалах службы дознания есть старожилы, которым уже под сотню лет. Мы хорошо заботимся о своих ценных узниках. Представляешь, какие упрямцы бывают?

Я сглотнула. Упрямцы, как же. Если я попаду в застенки, боюсь, меня ждет такая же участь. И не потому, что я очень принципиальная и не хочу возвращать магам их проклятую реликвию. Я банально не знаю, где она! Но вряд ли мне поверят.

– А вот он умрет быстро, – черный коготь ткнул в грудь Кевана. – А знаешь, что случается с дэвами, которые возвращаются на план Инферно? Нет? О, поверь, тебе лучше этого и не знать. Преисподняя не умеет прощать. Она жестоко наказывает своих беглецов. Твоя участь по сравнению с его будет на диво завидной. Что такое неуклюжие забавы криворуких местных палачей в сравнении с безграничными возможностями и фантазией адских экзекуторов, – удовлетворенно скривившись при виде того, как я содрогнулась от его слов, он шепотом добавил, склонившись к моему уху: – И вечностью…

От услышанного мне стало дурно. Если встретить свою смерть я была готова, то Кеван… Бездна! Я не могла принять тот факт, что этот добрый юноша может быть закоренелым грешником. Обречь его на вечные муки? Пекло! Но предать людей ради спасения дэва? Высшие! Моя душа металась в сомнениях, и Андрас продолжил:

– Что же касается твоего, хм… брата, к которому ты так спешишь вернуться, – его губы растянулись в дьявольской улыбке, когда я испуганно вскинула голову и встретилась с ним взглядом. – Не волнуйся, он тоже останется жить, обещаю. И я позабочусь о том, чтобы ему регулярно доставляли от тебя послания. Зубик там, или ноготок, или кусочек кожи. Он ведь знает, на каких местах у тебя расположены приметные родинки или родимые пятна? – мое сердце остановилось, скованное ужасом, в глазах потемнело, и я зажмурилась то ли от страха, то ли чтобы не зареветь, когда над самым ухом раздался дьявольский шепот: – А ты его?

Стать ренегатом? Шпионить для врага? Работать на тех, кто превратил нашу планету в филиал ада? Предать собственную расу и, возможно, стать причиной многих смертей соплеменников или чего-то еще более ужасного? Мой мир рассыпался, точно остовы старинных домов в проклятых пустошах, со звоном разбивающихся вдрызг надежд и поднимающимися выше облаков клубами праха патриотических иллюзий. В нем было так мало ценного, так много грязи и пустоты, как в тех простоявших сотни лет огромных развалинах, некогда гордо подпирающих небеса. Каждый пройденный мной этаж оставлял на теле и душе новые шрамы. Каждая комната хранила сонмы кошмаров в темных углах. Каждый кирпичик был частью моего прошлого. Хрупкая конструкция из проржавевшего кодекса «Братства», проповедей прогнивших насквозь храмовников, наставлений битых жизнью шлюх и трепетно хранимых воспоминаний о погибших друзьях. Предам ли я их память? Предам ли я человечество ради спасения одного-единственного, но самого родного мне человека? Того, чей мир сейчас рассыпается вместе с моим, хотя он об этом еще даже не догадывается.

– Есть пожелания, что тебе прислать первым? Может, твою любимую родинку, что у него под левым глазом? Или сам глазик…

– Хватит! – рявкнула я в лицо врагу с храбростью человека, уже летящего в бездну, но тут же опомнилась и прикусила язык. – Не нужно больше, я согласна.

– Хорошая девочка, – дэв самодовольно усмехнулся, явно наслаждаясь своей победой.

– Ты отвратителен, Андрас, – с непередаваемой горечью покачал головой Кеван.

– Да-да, я монстр, знаю. Но кто-то же должен подчищать за святошами, чтоб вы не марали своих ручек, не так ли, ан…

Он не успел договорить, поскольку появившееся из-за угла новое действующее лицо грубо его прервало.

– Ты совсем оборзел, Андрас! Я все-таки кронпринц, а не мальчик на побегушках! Ты хоть понимаешь, что сейчас творится в городе?! У меня свободной секунды нет, чтобы присесть, дипломатический коллапс, а тебе вдруг срочно понадобилась печать?! Сейчас! Немедленно! Посреди ночи! Ты издеваешься? – суровый и привыкший отдавать приказы голос, хозяин которого был явно не в духе, если не сказать в гневе.

Вошедший в круг света мужчина всем своим видом подтверждал свое право и власть ставить на место главу СБИ. Расшитая золотом черная мантия, идеальная осанка, нахмуренные черные брови, тяжелый взгляд и миазмы величия, пропитывающие не только носителя самой голубой из голубых кровей, но и все пространство вокруг. Его темные волосы были небрежно растрепаны, лицо покрывала легкая щетина, а лоб прорезали тонкие морщинки, что в случае с нестареющими магами указывало на весьма непростой характер. Толстая шея и выпирающие из-под плотной материи бугры мышц заставляли невольно уважать своего владельца, как и монструозных размеров меч за спиной.

– Ты не спешил, повелитель, – явно не впечатленный, лениво обернулся Андрас к своему хозяину. – Ну да, что взять с глупого мальчишки, вообразившего, что мне может быть интересна препарация его мании величия.

– Ты!.. – заскрипел зубами маг, но снова был нагло прерван не терпящим возражений голосом темного.

– Молчать! – лязгнул стальной плетью эбонитовый хвост аспида, срывая с повелителя грозную личину и обнажая лицо уставшего и совсем еще молодого парня.

Явно шокированный такой наглостью, новоприбывший недоуменно перевел взгляд туда же, куда и его дэв, после чего густые брови парня поползли вверх, а янтарные глаза полезли из орбит.

– Вы!.. Она… Здесь… – растерянно промямлил он, уставившись на меня и, похоже, совершенно охренев от вида всеми разыскиваемой преступницы прямо посреди Золотого кольца.

Я рефлекторно попятилась. Если у дэва и был резон меня отпустить, пусть даже и на таких чудовищных условиях, то маг… Он-то Кевану ничего не должен и наверняка захочет узнать, где их чертова реликвия. Вон как его перекосило от одного моего вида. А у меня нет ответа. Нет!

Но маг ничего не спросил. Он долго играл в гляделки со своим хранителем, что бы это ни значило, а затем согласно кивнул и, сложив руки за спиной, спокойно отошел на шаг назад, предоставляя действовать дэву.

– Перстень, – носитель тьмы требовательно протянул руку, в которую маг тут же что-то вложил. – И пусть это послужит тебе уроком, Максимилиан. Контроль эмоций и полная концентрация на поставленной цели. Личностное и наносное не должно отвлекать от главного. Полагаю, данная демонстрация поспособствует твоему более серьезному отношению к предъявляемым мной требованиям.

Принявший еще более горделивую позу Максимилиан лишь фыркнул, но не проронил ни слова.

Андрас хмыкнул, а затем медленно подошел ко мне и протянул то, что только что передал ему хозяин. Я с опаской покосилась на его руку, но нет, обычная рука в дорогой шелковой перчатке, без омерзительных шипов и когтей. И перстень. Он протягивал мне перстень! Массивный, с огромным черным камнем и, даже навскидку, стоящий не один десяток годков.

– Ч-что это?

– А что это, по-твоему? Кольцо, девочка. И не смей говорить, что впервые видишь такие побрякушки! – он раздраженно сунул мне украшение.

С покорностью ведомой на костер одурманенной путаны, я продела палец в кольцо. Именно продела, поскольку оно было мне слишком велико, и не удивилась, когда украшение моментально сжалось до нужного размера, плотно обхватив фалангу.

Мне показалось или все присутствующие облегченно выдохнули? Я подозрительно посмотрела на Кевана, но его миловидное лицо не выражало ничего, кроме печального смирения, в то время как физиономия Андраса светилась довольством, а маг по-прежнему выглядел сосредоточенным. Похоже, это вздохнуло само пространство вокруг. Что-то изменилось, словно воздух стал плотнее, и по коже пробежали искорки. Бездна! Конечно же, кольцо было замагичено! И сомневаюсь, что мне понравится наложенная на него магия.

– Хорошая девочка, – тем временем оскалился мой новый хозяин, бесцеремонно потрепав меня по голове.

– И… Что теперь?

– Теперь, моя дорогая, все окружающие будут принимать тебя за обычную магиню. Ты рада?

– Что?!! – я попыталась стянуть кольцо, но не тут-то было. Оно словно приросло к руке, даже повернуть было невозможно. – Но зачем? Я не хочу!

– Это пока. Пока ты еще не понимаешь всей выгоды своего положения и всей щедрости моей черной души. Это то, что мне от тебя нужно. Ты же не думала, что меня интересуют мелкие дрязги человечишек? Нет, девочка, твои таланты мне нужны в обществе магов, и теперь ты одна из них. И да, снять перстень ты, возможно, и сможешь, ты особа талантливая, я знаю, но учти: как только ты это сделаешь, я тут же появлюсь рядом. И лучше тебе тогда иметь очень весомый аргумент в свое оправдание. И да, не пытайся сбежать, перстень работает еще и как маяк. Я всегда буду знать, где ты.

Я сникла. Вот и все – рабство. Больше я себе не принадлежу. Но то, что мне не придется предавать свою расу, стало бальзамом для души. Да, теперь я враг для всего человечества, и любой из братков будет считать своим долгом меня прикончить. Но не все ли равно? Моя совесть останется чиста, и никто из людей из-за меня не пострадает, а это главное.

Странно только, что кронпринц так безропотно все принимает. И вообще, как-то не так я представляла себе отношения между магами и дэвами. Дэвы – рабы, это достоверный и общеизвестный факт. А тут целый кронпринц безропотно терпит хамство своего собственного слуги. Хотя и дэв – целый советник императора, глава СБ и высший асессор. Все это очень странно. Но мне ли жаловаться на то, что мою задницу еще не тащат в пыточную? И все же я не удержалась от еще одной попытки избавиться от навязываемой роли.

– Но как я могу изображать из себя магиню, если не умею колдовать?! Это бред! Да меня моментально раскусят!

– Ну, если ты станешь нести подобную ахинею, непременно, – закатил глаза пожиратель жизни. – А вот если не будешь открывать свой рот, то вполне сойдешь даже за образованную. Что, кстати, довольно редкое явление среди магинь, чтоб ты знала, – одарив меня уничижающим взглядом, он снисходительно добавил, в очередной раз пошатнув мою картину мира: – Магини не обладают способностями к искусству.

Я ошарашенно уставилась на него, снова и снова перебирая в голове легенды о невероятном могуществе прекрасных женщин-магов, которые, по утверждению летописцев, были в разы сильнее своих мужчин. Утверждалось, что магини владели самыми страшными чарами – ментальными, позволяющими брать под контроль любого, превращая в послушную марионетку. Именно поэтому для братства магини считались приоритетной целью, самым опасным врагом, которого даже убивать следовало с безопасной дистанции. Выходит, все это ложь?

– Теперь о главном, – продолжил тем временем дэв. – Слушай очень внимательно, если хочешь жить. Это кольцо изменяет твою ауру. Для всех без исключения ты будешь магиней, даже для барьера, который отныне для тебя не опасен. Но у этого артефакта есть очень неприятный побочный эффект, отчасти копирующий особенности настоящих магинь. Какой именно, поймешь позже, но в твоем случае этот эффект чудовищно гипертрофирован. Увы, никто не предполагал, что его обладательницей может стать старая дева. В общем, если не хочешь умереть весьма экстравагантной смертью, ни в коем случае не прикасайся к представителям противоположного пола. Ты поняла?

Я отрицательно замотала головой, покраснев от его слов до кончиков ушей.

– Бестолковая мышка, – наигранно вздохнул этот несносный тип и качнул головой в сторону Кевана. – Пусть ангелочек все тебе объяснит, я не собираюсь тратить на это свое время. Теперь имя, – он ненадолго задумался и выдал, чему-то довольно усмехаясь: – Эмманюэль Дель Акур ла Патио ди ля Санкт.

– Ла Лавелло, – неожиданно подал голос Максимилиан, набычившись и прожигая своего дэва взглядом.

Андрас иронично приподнял бровь, усмехнулся и снисходительно кивнул.

– Хорошо, пусть будет Эмманюэль Дель Акур ла Лавелло ди ля Санкт. Запомнила?

– Знала, что у магов идиотские имена, но не думала, что до такой степени, – потерла я лоб, уже отупевая от происходящего.

– Не напрягай то, что с рождения атрофировано, для этого у тебя теперь есть раб, это его задача.

– Раб? – непонимающе выпучилась я на своего жуткого хозяина.

– Действительно… Этот момент необходимо уладить, – он щелкнул пальцами и кивнул магу. – Максимилиан, сделай привязку этому смазливому ангелочку к нашей глубокоуважаемой леди Эмманюэль Дель Акур ла Лавелло ди ля Санкт.

– Твое имя, дэв? – без малейшего раздумья обратился его высочество к Кевану.

– Кеван Авворин ин Амен о Милитари.

Маг сделал умное лицо, помахал руками и удовлетворенно кивнул. Затем снова обратился к Андрасу:

– Какую привязку делаем?

– Хранитель, – небрежно бросил господин асессор, на что маг скептически фыркнул, но возражать не стал.

Подойдя к авворину, он на какое-то время залип, странно бегая взглядом, затем хмыкнул, покачал головой и, тяжело вздохнув, кивнул:

– Ладно, попробуем, – он сфокусировался на бесстрастном лице авворина и приказал: – На колени.

Кэван безропотно опустился на одно колено, низко склонив голову, а я заскрипела зубами и до боли сжала кулаки. Губы затряслись, и я часто заморгала, чтобы не разреветься. Захотелось заорать, высказать этим уродам все, что я о них думаю, поднять этого несчастного, доброго и благородного парня со смешными ушами и защитить, спасти от рабской участи, но я могла лишь скрипеть зубами и ненавидеть себя за то, что втянула его во все это.

– Хм… – снова хмыкнул маг и отдал новый приказ, но теперь уже мне: – Прикажите ему встать.

– А? – не сразу поняла я, что он от меня хочет.

Я ожидала какого-то чуда, магии или даже боли, но, похоже, все уже закончилось, и кронпринц империи желал убедиться, что мои приказы действуют на авворина.

– Встань, пожалуйста, Кеван.

Дэв легко поднялся и одарил меня своей привычной нежной улыбкой, а я сглотнула и стыдливо отвела взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.

– Все готово, – сообщил маг своему дэву, отходя и пристально меня рассматривая.

«Э! А где клятва? Где договор, подписанный кровью, с мелким шрифтом?! Вспышки молний, солнечные затмения? Хоть бенгальский огонек бы зажгли, – обиженно забурчала моя ехидна. – Все-таки Элька стала рабовладелицей, событие, как-никак!– она с досадой стащила праздничный колпачок и со злостью шваркнула им о землю. – Черствые нелюди!».

– Вижу… – безразлично махнул рукой Андрас. – Отлично… Надеюсь, ты оценил мой подарок, ангелок? Не забудь ей все разъяснить касательно этой связи и постарайся не сдохнуть при этом. Пойдем дальше, – он остановился и посмотрел мне прямо в глаза. – Сейчас, как мы и договаривались, я вас отпущу, но с этого момента, Эмманюэль, ты магиня, со всеми вытекающими правами и обязанностями. Ты можешь пользоваться своими новыми привилегиями уже сейчас, но не дай тебе Асмодей проколоться хоть перед одним магом, – он перевел взгляд на Кевана. – Ты за это отвечаешь, пока вы не доберетесь до Ультимы.

– Ультимы? – поежилась я, чувствуя, как все внутри холодеет.

– Именно, мышка. Даю вам десять дней, с учетом графика отправляющегося завтра с Шартанской пустоши аэрариума.

– Аэр…чего?

Советник императора наградил меня очередным презрительным взглядом и снова обратился к Кевану:

– Не выпускай эту отсталую дикарку из каюты. Это же фонтан невежества, способный утопить любого, стоит ей открыть рот. Мне тебя уже даже жаль, ангелок, – он фыркнул и отвернулся. – Вру, конечно. Но продолжим. Насчет присутствия на борту человека я предупрежу, и через десять дней вы трое должны предстать пред мои прекрасные очи во дворце Хрустальной Сирени, – он наклонился совсем близко к моему лицу, так что наши глаза оказались прямо друг напротив друга, и вкрадчивым голосом повторил: – Завтра ты на аэрариуме. И сойдешь с него только в столице, ясно?

Я энергично закивала, пытаясь продавить спиной стену. Уголок губ страшного дэва дрогнул, и он отвернулся.

– На этом все. Дальнейшие инструкции получите по прибытии. Вопросы?

Я уже было открыла рот, чтобы вывалить на него весь бешеный рой крутящихся в голове вопросов, но мой новый хозяин раздраженно взмахнул рукой, приказывая заткнуться.

– Урок первый, девочка: учись держать язык за зубами. У меня адская аллергия на глупость, из которой ты на данный момент состоишь. Включи инстинкт самосохранения, прежде чем что-то ляпнуть. Отныне у тебя есть раб, и все свои примитивные «А че? А почему?» можешь изрыгать на него. Есть что-то по существу?

– Да, – скрипнув зубами и заставив волну праведного гнева отхлынуть обратно в изрядно искореженную чашу моего терпения, я смиренно поинтересовалась: – Зачем я вам? Что я должна буду делать?

– Будешь делать все, что я скажу, – презрительно скривил он губы. – Но для начала займемся твоим образованием. Мне нужна магиня, а не дремучая человечка, верящая в сказки о магах. Пройдешь его, и мы поговорим о твоей дальнейшей судьбе. Будь послушной девочкой, и ты проживешь долгую и насыщенную жизнь, о которой не могла даже мечтать, вместе со своим… хм… Братом? – он с интересом заглянул мне в глаза и чему-то улыбнулся, затем продолжил: – Жду всех троих через десять дней в Ультиме. И не дай Асмодей вам отклониться от назначенного маршрута. Если твоей тощей задницы не окажется во дворце Хрустальной Сирени в срок, я приду за вами. Ты меня поняла, девочка? Приду и устрою вам троим персональный филиал ада, где бы вы ни были. Думаю, ангелок сможет убедительно донести, чем чревата моя немилость, если тебе не хватит мозгов понять это самостоятельно. И последнее, в качестве «жеста доброй воли», – передразнил он, одарив насмешливым взглядом Кевана. – Покиньте этот мерзкий городишко как можно скорее, вы здесь слишком наследили. Вонь стоит на пол-Дистцурбса. На этом все, убирайтесь.

Он уже было развернулся, чтобы уйти, но его остановил голос мага:

– Секунду!

Андрас вопросительно приподнял бровь.

– Я должен проверить работу артефакта, – откашлявшись, заявил кронпринц, до этого момента изображавший из себя статую.

Мрачные стены узкого закутка огласил сильный, заливистый смех носителя тьмы. В нем не было ничего демонического или ехидного, похоже, этот страшный тип вполне был способен искренне радоваться. Хотя я и не могла понять, чему.

– Ну давай, проверяй, – выдавил он сквозь смех, смутив мага до бордовых пятен, которыми пошло его лицо.

Я непонимающе перевела взгляд с хохочущего Андраса на его хозяина. Мне кажется, или маг изменился? Нет, точно изменился! Привел себя в порядок, я бы сказала. Еще недавно растрепанный видок испарился. Волосы больше не торчали в разные стороны, а были аккуратно уложены, неряшливая щетина исчезла, хотя темные круги под глазами и сердитые морщинки так никуда и не делись, свидетельствуя о чрезмерной усталости своего хозяина. Тем не менее, Максимилиан больше не походил на взбешенного варварского вождя, опьяненного собственной безграничной властью, а источал опасную ауру величественного и грациозного хищника, мягкой походкой приближающегося к трепещущей перед его силой жертве. Жертва же лихорадочно пыталась придумать, что ответить на вполне закономерный вопрос, который ей сейчас наверняка зададут. Но, увы, содержимое ее черепной коробки было забито чем угодно, кроме адекватных мыслей. Конкретно сейчас в костяном вакууме вспыхивали яркие и завораживающие видения, навеянные дорогим парфюмом его высочества и странным взглядом, от которого кровь все быстрее бежала по венам.

Томительный зной. Жар раскаленных камней. Дрожание расплавленного воздуха. Горячий ветер, ласкающий тело, проникающий под одежду и путающийся в волосах. Возможно, эти ассоциации всплыли в моем помутненном сознании от вида возникшей живой татуировки в виде языков пламени на лице мага. А может, янтарный цвет его глаз, в которых словно и впрямь горел огонь, так меня заворожил. Но стоило ему коснуться моей руки, как все поплыло перед глазами. Я будто оказалась в оазисе посреди выжженной солнцем пустыни. Зазвучала будоражащая фантазию композиция восточных ароматов: сладостно-пряные запахи экзотических специй и освежающие цитрусовые мотивы переплетались с горько-терпкими нотками натуральной кожи, дорогого табака и разгоряченного мужского тела, приобретая все более насыщенное звучание и наполняясь оттенками изысканной роскоши и чувственной страсти. Уже, казалось, мелькают вокруг невесомые вуали восточных танцовщиц, ласкает тело прохладой шелк простыней, слышится шорох шагов по раскаленному песку, нежно касается щеки мозолистая длань того, кто вызвал этот нестерпимый жар в груди и кто способен его утолить…

«Тупое, перекачанное гормонами мясо!» – врезало мне под дых окончательно оклемавшееся от зимней спячки внутреннее чудовище. Но на этот раз я была ему даже признательна.

Распахнув глаза, которые бездна знает когда закрылись, я с ужасом обнаружила, что гремучий маг действительно положил свою огромную лапу мне на щеку и, нависнув сверху, точно гора, медленно тянется к моим губам.

На секунду я зависла в нерешительности. Все внутри кипело, бурлило и желало этого поцелуя. Гормоны полностью слетели с орбит, и, воистину, мне стоило неимоверных усилий не накинуться на этого бедолагу самой. Его аура власти и зримая сила опьяняли, а точеные черты мужественного лица пленяли, снова и снова заставляя взгляд прикипеть к будоражащим воображение шрамам, подрагивающим ресницам, призывно приоткрытым губам… Бездна, не будь здесь посторонних, и мне вряд ли хватило бы сил оттолкнуть его, но злобный испуганный зверек внутри меня взял верх и со всего маху залепил красавчику оплеуху. Маг зашипел и отшатнулся, а я, ошалев от собственной наглости, метнулась за спину авворина под заливистый смех злого дэва.

«Кокушки-воробушки, ну теперь тебе точно конец! Это же надо было такое исполнить – съездить по морде кронпринцу магов! Да у тебя просто тяга к суициду, убогая!» – роняя слезки и выбирая погребальное покрывало, прокомментировала бесятина.

– Проверил? – захлебываясь от хохота, издевательски уточнил дэв у потирающего щеку и глупо улыбающегося мага.

– Кхм… Прошу прощения, увлекся, – Максимилиан развернулся к нам, и, готова поклясться, в его глазах плясали огненные бесенята.

Он вовсе не был зол или обижен, а выглядел донельзя довольным! Бездна… Неужели мне сойдет это с рук?! Да любой аристократ за подобное меня бы четвертовал на месте! А может, этот маг извращенец? Хотя, может, все маги такие? Бездна! Уж не в бордель ли меня завербовали? Что за проверка такая странная?

«Какой бордель, страшилище? Губу обратно закатай. Тебя в бордель разве что полы мыть могут взять. Не смеши мой хвост!»

– Ну что, я их отпускаю или тебе для симметрии нужна еще одна проверка?

– Твое чувство юмора по-прежнему оставляет желать лучшего, – взгляд огненных глаз наконец переместился с меня на темного дэва. – Через час я жду полный доклад, Андрас.

– Конечно, Максимилиан’эль, – кивнул дэв, резко став серьезным. – Через час, в твоем кабинете.

– Ну а с вами, моя дорогая леди ла Лавелло, я очень надеюсь скоро увидеться.

Я не ответила, идиотски прячась за спиной авворина, обеими руками вцепившись в его плащ и судорожно глотая воздух. Что это такое было? Бездна! Неужели этот гад меня замагичил?

«Была бы нужда, – закатило глаза альтер эго. – Да ты уже на любого готова накинуться. Гормоны фонтаном из ушей бьют. Смотри, чтоб кого-нибудь не покалечило этой волной цунами».

Так и не дождавшись ответа, маг, насмешливо хмыкнув, перевел взгляд на Кевана:

– Не дай Праматерь упасть с ее головы хоть единому волоску, ты меня понял?

– Да, милорд, я все понимаю, не беспокойтесь, – бесстрастно ответил авворин, как будто это не его только что сделали рабом.

Принц раздраженно цыкнул, кивнул мне на прощание и скрылся за углом. Накинув капюшон, Андрас направился в противоположную сторону по переулку так, что нам еще долго была видна его колоритная фигура.

С минуту я неподвижно стояла, бездумно пялясь в удаляющуюся спину. Странная тьма, покрывавшая ее, то превращалась в плащ, то оголяла своего носителя чуть ли не полностью, то вдруг прорастала рельефными рисунками искаженных в муках лиц, с разинутыми в немом крике ртами. Хотя рисунки ли? Лица были как будто живые, их мимика менялась, губы двигались, они пытались вырваться, метались, но тьма снова и снова поглощала их, скрывая в своих потусторонних глубинах.

– Нам нужно идти, миледи, – оторвал меня от созерцания этой жуткой картины Кеван.

– Да, и как можно скорее. Поверить не могу, что они меня отпустили! – я тряхнула головой и уже сделала несколько шагов в нужном направлении, когда дэв окликнул меня:

– Куда вы, миледи?

– В смысле?

– Ворота в другой стороне, – терпеливо пояснил он. – Нам больше нет нужды прятаться, так не разумнее ли будет вернуться обычным путем?

Я слегка зависла, соблазненная мыслью избежать очередного путешествия по канализации, но, вспомнив про свой наряд, покачала головой.

– Форму братства знает каждая собака, а плащ я выкинула. Аристократкой прикидываться или магиней – разница небольшая, но открыто разгуливать по городу в таком виде – плохая идея. Мы привлечем слишком много внимания, и у стражников наверняка возникнут вопросы.

Кеван кивнул, на мгновение задумавшись, а затем, сняв свой плащ, накинул его мне на плечи.

– Запомните, миледи, – с улыбкой поправляя фибулу, произнес он, – магиням никто и никогда не станет задавать вопросов. Даже если вы сейчас прилюдно начнете вырезать население этого городка, стражники лишь проконтролируют, чтобы вы при этом не пострадали. Первое и основное, что вам следует знать о магах, это то, что вся их политика направлена на защиту и заботу о своих женщинах. Вы же знаете, что их рождается крайне мало?

– Ну да, слышала что-то, – не стала я вдаваться в подробности.

Тема о том, что раса магов вымирает из-за отсутствия самок, была излюбленной в братстве, но, как и все прочие, оставалась лишь сплетней, хоть и хорошо прижившейся. Что могли знать люди о существах, живущих за непроницаемым барьером? Сотни их там, или тысячи, а может, миллионы. Внешне маги ничем не отличались от людей, а у нас не было ни способностей, ни каких-либо приспособлений, чтобы как-то их идентифицировать. Отличить мага от человека можно было лишь по одежде и высокомерному поведению. Они никогда не разговаривали с аборигенами или делали это крайне скупо и неохотно, как, впрочем, и дэвы. Да, многие из них жили бок о бок с людьми в аристократических кварталах, работали в храмах, на производствах и там, где требовалось магическое сопровождение, но они всегда оставались чужими. Прошли сотни лет с момента «Вторжения», а мы по-прежнему ничего о них не знали. Только слухи.

– Значит, это правда, и их раса вымирает? – не удержавшись, поинтересовалась я, уже совсем по-другому взглянув на открывающиеся мне возможности. Бездна, да ведь я теперь смогу шпионить за ними! Возможно, впервые с момента вторжения человечеству представился шанс узнать своего врага! От этой мысли у меня даже голова закружилась.

– Ммм… Сложный вопрос, учитывая их продолжительность жизни и количество потомства, которое за это время способна воспроизвести одна женщина, – растерянно пожал плечами парень. – Но то, что магинь крайне мало, – это факт.

Мы быстрым шагом направились в сторону ворот, продолжая болтать на ходу.

– Что еще мне следует знать о магинях? Как выглядят, одеваются, ведут себя и так далее. Если уж мне предстоит изображать одну из них, нужна хоть какая-то информация. Я этих редких животных вообще ни разу не видела, даже издали.

– Как и большинство обитателей этого мира. К сожалению, мои знания в данной области очень скудны, – вздохнул дэв. – Магини редко покидают магополисы, а если такое происходит, то в целях безопасности они одеваются и ведут себя так же, как местные жители, чтобы не выделяться из толпы. После того как братство объявило на них охоту, это стало оптимальным способом поведения. Дэвы всегда могут отличить мага от человека, и у нас есть четкие инструкции по этому поводу. Никто из них никогда не подойдет и не потревожит вас, но, пока вы не окажетесь в безопасности, каждый встреченный дэв обязан в силу необходимости и своих возможностей обеспечивать вашу защиту без лишней огласки.

Я скривилась.

– То есть ты хочешь сказать, что, как только мы попадем в поле зрения патруля, эти ребята тут же прицепятся к нам?

– Непременно, если я не дам им отмашку.

– Ты?

– Да, миледи. Магини, безусловно, привилегированные члены общества с практически неограниченными возможностями, но они лишены права отказаться от обеспечения их собственной безопасности. Но это могу сделать я, как ваш хранитель.

– Хранитель… Бездна! Кев, прости, что втянула тебя во все это. Мне правда очень жаль. Если я могу…

Сверля взглядом мостовую, я не сразу поверила своим ушам, услышав чарующий смех.

– Миледи, – вид лучезарно улыбающегося авворина заставил меня сбиться с шага и идиотски растянуть губы, отзеркаливая его улыбку, – ничего более прекрасного со мной не могло случиться в этой жизни. Это чудо, что я встретил вас и что вы не отвергли презренного нечестивца, открыв мне свою душу. Я счастлив и бесконечно благодарен вам, моя прекрасная госпожа.

– Ээээ… – многозначительно выдала я, останавливаясь. – Аааа… Ничего не поняла. Разве тебя не сделали, ну… Ты же теперь вроде как…

– Ваш самый преданный и верный раб? – ничуть не смутившись, подсказал дэв.

– Бездна! Не произноси это слово. Ненавижу рабство.

– Именно поэтому быть вашим рабом – весьма завидная участь, с учетом того, что свободных дэвов не бывает в принципе. Я не стал рабом, не заблуждайтесь, а всего лишь сменил хозяина. Хотя это неверная формулировка. Я стал хранителем самой доброй и милой девушки на всем свете. Смеет ли мечтать о большем проклятый?

– Проклятый? А, ну да, – я снова смутилась, но быстро взяла себя в руки. – А почему? Чем «хранители» отличаются от прочих дэвов? Что это вообще означает?

– Хранитель – это… наставник, друг, телохранитель, брат по духу, самое близкое и преданное для мага существо и одновременно с этим безусловный раб своего хозяина. Тень, живущая мыслями, желаниями, стремлениями своего господина, пользующаяся его привилегиями и властью, и исчезающая из мира вслед за ним. Сложно дать определение… – он на секунду задумался, затем вздохнул и зашел издалека. – Попробую объяснить, хотя будет крайне непросто. Видите ли, условием контракта на предоставление материального носителя бесплотному духу является его клятва о полном и безоговорочном подчинении. Получая тело, мы становимся рабами без права на ослушание…

Я бестактно перебила его на полуслове:

– Я знаю, что дэвов как-то привязывают, заставляя подчиняться, но не думала, что это всего лишь клятва. Разве вы не можете ее нарушить?

– Не можем, – усмехнулся авворин. – Свобода воли, дарованная живым, лишь сладкое воспоминание для подобных мне. Проклятые – собственность Инферно. Люциферу по большей части безразлично, где его рабы и что с ними, до тех пор, пока мы не нарушаем его законов, один из которых гласит, что клятва священна. И неважно, дана она под давлением, по ошибке или выманена обманом. Мы – вечные рабы: самой преисподней ли, демонов, друг друга или магов, суть – детали. Клятва – лишь инструмент подчинения, а ее нарушение – триггер, запускающий протокол исполнения наказания непокорного раба. И поверьте, ни один проклятый не захочет его активировать, – он ненадолго замолчал, ожидая, пока мы пройдем мимо пары испуганно пялящихся на нас патрульных, и слегка качнул головой, давая понять, что мы не нуждаемся в их услугах, а затем продолжил: – Именно поэтому с нас и берут клятву. Мы отказываемся от всего, чтобы получить еще один шанс на жизнь. Мы не можем лгать, не имеем голоса для оправданий или возражений, лишены права выбора. Полное и безоговорочное подчинение. Любой приказ, пожелание или слово мага должны быть неукоснительно выполнены, иначе Инферно моментально вырвет душу преступника и отправит в чертоги Немезиды, дабы покарать.

– Жестко… Заставлять вас давать такую клятву, я имею в виду. Мало ли что взбредет в голову хозяину. Маг ведь тоже может оказаться тем еще ублюдком.

Я поежилась от этих мыслей. Постельные рабы из дэвов, популярные у аристо, больше не вызывали отвращения, а скорее жалость и почему-то стыд.

– Может, но оказаться во власти людей порой куда страшнее, – подтвердил мои мрачные догадки Кеван, отведя взгляд и задумчиво уставившись в уже светлеющее небо. – Но, полагаю, по-другому выявить среди миллиардов закоренелых грешников души, достойные еще одного шанса на жизнь, попросту невозможно. Далеко не все беглецы проходят проверку и оправдывают оказанное им доверие. Многие инферналы уже слишком искажены для живого мира и способны весьма успешно скрывать свою темную суть. Поэтому магами была выработана специальная система отбора и испытания воплощенных. Первые десять лет дэв обязан провести в рядах имперских войск в условиях строжайшей дисциплины, беспрерывных боевых действий и неусыпного контроля. Его клятва хозяину подразумевает подчинение любому магу и вышестоящему дэву без каких-либо прав и возражений. Офицеры тщательно следят за своими подопечными, заводят личное дело, составляют психологический портрет, тестируют и испытывают падшие души. Если дэв выдерживает все проверки и в нем не обнаруживается критических изъянов, то, отслужив положенный срок, его либо оставляют в составе имперских войск, присваивая новый ранг и наделяя большими свободами, либо, если психотип не соответствует данному виду деятельности, передают гражданским гильдиям. С этого этапа приказывать дэву могут лишь члены той организации, чьей собственностью он является. Дальнейшая судьба воплощенного уже полностью зависит от того, что написано в его личном деле и какой ранг лояльности присвоен, но еще долгое время дэв нарабатывает репутацию и заслуживает доверие, чтобы обратить на себя внимание какого-нибудь рода и перейти под его покровительство. Вместе с фамилией дэв получает и новую привязку, ограничивающую число его хозяев членами семьи. И только спустя много лет верной службы на благо рода, многократно доказав свою преданность и при большой доле удачи, дэву могут предложить роль «гувернера» – воспитателя и телохранителя новорожденного мага. И если по исполнении совершеннолетия воспитанник пожелает, а сродство душ будет достаточно крепким, дэв становится хранителем и полноценным членом общества. Это не отменяет его рабского статуса, но мага и дэва связывают особыми узами, открывающими множество возможностей и делающими фактически духовными братьями. Душа хранителя получает шанс по окончании срока службы влиться в систему реинкарнации расы хозяина при соблюдении ряда условий и если Инферно сочтет допустимым отпустить этого конкретного проклятого. Статус такого раба в обществе магов приравнен к статусу его мастера. Дэв получает все права и привилегии своего господина. Он его голос и воля. Проявление неуважения к хранителю – это оскорбление всего рода. И поскольку теперь я ваш хранитель, мой ранг в иерархии дэвов является наивысшим, в сообществе магов же приказывать мне отныне смогут очень немногие. Чтобы вы лучше понимали: Андрас, являясь хранителем кронпринца Максимилиана, имеет равные его статусу права и привилегии. Он вправе приказывать нижестоящим магам, занимать государственные должности, казнить и миловать. Выше него только сам император. Но даже ему Андрас может не подчиниться или солгать. Хранитель действует исключительно в интересах своего мастера.

– Окриветь… А я-то думала, чего это дэв так нагло себя ведет. Поняяятно… Значит, ты теперь большая шишка, и мы с тобой связаны? Но я ничего не чувствую! И там, в тупичке, я тоже ничего не ощущала. Это нормально? Тебя точно привязали?

От обилия свалившейся на меня информации голова шла кругом.

– Да, моя госпожа…

– Бездна! Может, уже хватит, а? Посмотри на меня, какая из меня госпожа?

– Самая милая, добрая и искренняя! Вы мой ангел, хозяйка моей души, отрада моего измученного сердца! Моя маленькая повелительница, – явно подтрунивая надо мной, скорчил умилительную физиономию этот опьяненный счастьем новоиспеченный «хранитель». – Хотите, я буду называть вас именно так?

– Агхрррр! – я в сердцах треснула его по плечу, вызвав очередной перезвон хрустального смеха. – Даже не вздумай! Только этого мне и не хватает!

– Как прикажете, госпожа.

«А ты «прикажи» ему не называть тебя госпожой, вот будет потеха, если по привычке оговорится и сквозанет в ад», – плеснула маслица на мои раскаленные нервы бесятина.

– Не смешно! – насупилась я и прикусила язык. Нет, надо что-то делать с этим. Ведь действительно, при таких раскладах я могу ненароком отправить бедолагу в преисподнюю просто по дурости.

– Я и не шутил, – перестав смеяться, но продолжая радостно улыбаться, Кеван вернулся к теме нашего разговора. – Что же касается ощущений, а что вы ожидали почувствовать? Душа не имеет нервных окончаний, моя эль. Максимилиан инициировал ритуал единения, а нашего сродства душ и желания оказалось достаточно, чтобы Инферно позволило мне привязаться к вам. Вы уже открылись мне, доверились целиком и полностью, искренне сострадали, всем сердцем желали спасти ничтожного паразита, изгоя, не достойного даже вашего взгляда. Я видел это, видел вашу непорочную, трепетную душу и отныне всегда буду видеть и знать все, что вы чувствуете. Кстати, боюсь, у вас растяжение, следовало бы перемотать запястье, но вы же наотрез откажетесь, поэтому не стану настаивать.

– Ээээ… – я застыла столбом от услышанного, с отвисшей челюстью и выпученными глазами.

«Соединение с мозгом разорвано, ждите возобновления связи… – покатилось со смеху мое ехидное альтер эго. – Интересно, а когда ты пускала слюни на того брутального мага, представляя его в неглиже, он тоже все чувствовал?».

Видя мое потрясение, Кеван остановился и, склонившись, с очень серьезным видом заглянул в глаза:

– Миледи, моя душа теперь полностью принадлежит вам. Я не смогу вам навредить ни словом, ни делом. Вам не о чем волноваться. Вы – мой маяк во всех мирах, драгоценная нить Ариадны, которую я буду оберегать и хранить всеми своими немалыми силами. Даже если мое тело уничтожат, я смогу вернуться к вам из самых глубин ада, будь на то ваша воля. Но если погибнете вы, то погибну и я, понимаете? Ваши грехи – мои грехи, ваша боль – моя боль, ваша жизнь – моя жизнь.

– Ох, бездна…

Не в силах выдержать его умоляющий взгляд, я отвела глаза и чуть не взвыла от свалившейся на меня ответственности. И, словно решив окончательно меня добить, Кеван продолжил, вкрадчивым голосом:

– Я ваш самый преданный раб, моя Эль. И не из-за принесенной ранее клятвы, а потому, что узрел вашу прекрасную, чистую душу. Не свяжи нас духовными узами, я все равно последовал бы за вами и потратил остаток своего жалкого существования на то, чтобы быть рядом и защищать вас от грязи этого мира. О такой хозяйке я и мечтать не смел. И все же я позволю себе обратиться к вам с просьбой, – он тяжело вздохнул. – Будьте, пожалуйста, осторожны в своих словах и желаниях, для меня они могут оказаться фатальными.

Я нахмурилась, чувствуя очередную подставу, но хоть краска отхлынула от лица.

– Что ты имеешь в виду?

Стыдливо отведя глаза, Кеван начал объяснять:

– Вы совершенно не осведомлены о правилах, которым мы, пленники инферно, подчиняемся. Помимо вписанных в нашу суть заповедей ада, существует еще множество запретов, налагаемых на нас живым миром, в котором мы находимся. Часто случается, что законы одного мироздания конфликтуют с порядками другого. Этот мир более терпим к нарушениям и способен прощать даже уже однажды оступившихся, но в его власти и навсегда изгнать душу из своего пространства, навеки закрыв путь назад. Маги осведомлены обо всех этих тонкостях и отчасти тоже им подчинены, но вот в вашем случае, существует опасность получения приказа, исполнение которого станет для меня смертным приговором, как и неисполнение.

От вырвавшегося из моего горла протяжного стона шарахнулись пара прохожих, спешащих по каким-то своим важным делам в предрассветной мгле. Мы уже благополучно покинули Золотое кольцо, и на улицах все чаще стали попадаться местные жители.

– Я уже ничего не понимаю! Ты хочешь сказать, что что бы я ни ляпнула, ты теперь обязан это сделать, иначе тебе конец, потому что ты принес клятву раба? Но есть какие-то там еще законы, за которые тебя тоже могут прихлопнуть и которых я не знаю, но могу приказать тебе нарушить. Так, что ли?

Дэв кивнул с очень серьезным видом.

– Все верно, миледи.

– Не-не-не, так не пойдет! Это же безумие какое-то! У меня уже ум за разум заходит от всех этих ваших порядков и беспорядков! Я не хочу нести такую ответственность! Да откуда мне знать, что можно, а что нет?! Да и вообще, я ненавижу рабство и даже вникать не хочу во весь этот бред! Как вы вообще выживаете под таким гнетом?!

– Не волнуйтесь, со временем я все вам объясню. Просто постарайтесь на данном этапе не отдавать приказов, связанных с коренными обитателями этого мира.

– Бездна… – я потерла лоб, офигевая от услышанного и пытаясь найти хоть какой-то выход. – Нет, так не пойдет! Нужно что-то придумать. Как-то обезопасить тебя от меня. А если я прикажу не выполнять мои приказы, что тогда?

– Это будет означать, что я вам больше не нужен, и разорвет нашу связь, – еще одна такая красивая, но такая грустная улыбка. – После чего мое существование в этом теле станет невозможным.

– Пекло! Я просто спросила! Это вообще ничего не значит! Драная дичь!

– Все в порядке, – и снова эта ласковая улыбка. Высшие! Не зря Андрас называл его «ангелочком».

– А если, предположим, мы назначим специальную фразу, которая будет означать, что следующие слова – приказ, а все остальное, что я болтаю, не обязательно делать, так можно?

– Это лишнее, миледи. Посредством нашей связи я могу чувствовать, желаете ли вы исполнения того, что произносите, или нет. Неисполнение случайно оброненных фраз, приказов, отданных под давлением, шутливых пожеланий и тому подобного, ничем мне не грозит, не волнуйтесь. Но вот если вы в порыве гнева, предположим, прикажете мне убить невинного человека, я не смогу ослушаться, но после выполнения подобного приказа я, скорее всего, буду депортирован без шанса на возвращение.

– Это еще почему? – я удивленно на него вытаращилась.

– Потому что, как инородные для этого мира существа, мы не можем первыми нападать на местных, не имеем права вмешиваться в процессы развития и эволюции, изменять сознание, распространять знания об иных мирах и устройстве вселенной и многое, многое другое.

– Вооот как… – огорченно протянула я, помахав на прощание ручкой своим надеждам выпытать у дэва подробности о посмертии, богах и демонах, каких-нибудь крутых технологиях и тому подобном. – Подожди! А как же стражники? Они ведь ловят нарушителей!

– Во-первых, все дэвы городских служб правопорядка находятся под контролем людей. Человек может приказать дэву убить себе подобного, и это будет его грех, а не подневольного дэва. Мироздание строго, но справедливо. Оно не отнимает у нас право на самозащиту. А во-вторых, вы правильно подметили: «ловят», не убивают, а именно ловят.

– Ну разумеется, они же получают с нарушителей штраф, а что возьмешь с трупа?

– Нет, моя госпожа, вы прекрасно знаете, что преступнику всегда предоставляют выбор: штраф в виде праны или физическое наказание.

– Потому что вы не можете отнять прану насильно!

– Верно. Мы ничего не можем сделать против воли детей этого мира. И выбор им предоставляем не мы, дэвы, а человеческие законы. Дэвы – лишь инструменты власти, которые, тем не менее, необходимо поддерживать в рабочем состоянии.

Я зависла, ошарашенная еще одним открытием. Бездна! Да если «Братство» узнает, что дэвы настолько ограничены в возможностях…

– И… ты не боишься мне выдавать такие секреты? – не удержалась я от вопроса, раздираемая противоречивыми чувствами. – Сам же говорил, что вам запрещено рассказывать людям о всяких там тайнах и потусторонних порядках?

– Вы – маг, – пожал он плечами, бросив взгляд на мою руку с перстнем. – Как видите, меня еще не испепелило, а значит, это мироздание не считает вас своим чадом. А вот вам следует отныне очень внимательно следить за своими словами в общении с людьми. Но не беспокойтесь, я всегда буду рядом и не позволю вам сказать лишнего.

– Зашибись… – обреченно вздохнула я, уже даже не удивляясь очередной оплеухе от моей явно обдолбанной судьбы.

Пред внутренним взором предстала наряженная в шпионский костюм ехидна, в бешенстве рвущая на куски какую-то папку с грифом «секретно». Затем это маленькое чудовище достало из кармана длинного серого пальто импровизированный кляп и с очень нехорошей улыбочкой покосилось на меня.

– Ладно, разберемся со всем этим потом, – отмахнувшись от глюка, вернулась я в реальность. – Сперва нужно обезопасить тебя от моей тупости. Ты так и не ответил: контрольная фраза может ограничить действие этой твоей клятвы?

– Думаю, это может сработать, миледи.

– Отлично! Тогда с этого момента, – начала я торжественно, но тут же сдулась, боясь ляпнуть что-нибудь не то, и стала тщательно подбирать слова. – Я хочу, чтобы ты неукоснительно исполнял только те приказы, которые последуют за фразой «Кеван, это приказ». Все остальные мои слова и просьбы ты должен самостоятельно оценивать и принимать решения об их исполнении. И я приказываю тебе лгать, не отвечать на вопросы и не выполнять те приказы, которые могут тебе навредить.

Громко выдохнув и смахнув воображаемый пот, я вопросительно уставилась на дэва. Дэв таращился на меня остекленевшим взглядом, молча и с отвисшей челюстью.

– Сработало? – потрясла я его за рукав. – Ответь, а то мне страшно.

Пару раз моргнув, авворин тихо рассмеялся, глядя на меня с непередаваемым умилением, и вдруг крепко обнял:

– Моя эль…

– Эй! – я неловко вывернулась из его объятий, донельзя смущенная, и погрозила ему кулаком. – Ты это чего? Я…

Договорить не получилось: вид опускающегося на одно колено Кевана напрочь выбил меня из колеи.

– Клянусь и присягаю пред темным и светлым пантеонами: отныне и во веки веков быть вашим верным слугой и защитником. Пред адом и небесами отрекаюсь от любых свобод, прав и чинов и добровольно передаю свою душу в ваше вечное пользование. Отныне и до конца времен.

Его на миг озарило сияние, подобное алой вспышке, а где-то в вышине громыхнуло. И пока я, с видом человека, словившего небесный крен, пыталась убедить себя, что все это мне померещилось, Кеван спокойно встал и, как ни в чем не бывало, направился дальше.

«Ой, кретин… – ошеломленно покачала головой моя внутренняя злыдня, в избытке чувств хлопнув себя копытом по морде. – Да его в ад засунули из-за избытка дурости! И правильно, таких надо изолировать, он же опасен!»

Подобрав с мостовой челюсть, я засеменила следом, подсвечивая дорогу ярко пылающими щеками и напрочь запретив себе думать. Это была слишком длинная ночь. Слишком много событий, новой информации и потрясений. Нужно поберечь рассудок и позволить себе плыть по течению, не пытаясь что-либо понять, осознать или просчитать.

Интерлюдия 2

– Невероятно, невероятно, – ошарашенно повторял кронпринц Максимилиан, восседая за массивным письменным столом и глядя на довольно ухмыляющегося Андраса.

Роскошный кабинет, в котором происходил этот разговор, в точности соответствовал внешности своего хозяина: такой же брутальный, презентабельный и давящий аурой неограниченной власти. Строгие буазери красного дерева, лаконичная мебель из натуральной кожи, монументальные шкафы, уходящие в потолок. Каждая деталь комнаты была пропитана элегантностью и респектабельностью.

– Ты в этом абсолютно уверен? Скажи, что ты не ошибся, – устало подперев подбородок, Максимилиан с надеждой уставился на своего наставника.

Стоящий у окна дэв лениво обернулся на подопечного. Багряные лучи едва показавшегося из-за горизонта солнца заливали его бледное, красивое лицо зловещим светом, гармонично дополняя мрачный облик проклятого.

– Издеваешься, мальчик? – изящная черная бровь взмыла вверх.

– Да, конечно… То есть нет. Но это не укладывается в голове! Так не бывает!

– Милость Асмодея! Я уже лет десять не видел у тебя такого выражения чистого и незамутненного идиотизма. Берешь уроки у своего брата?

– Думаю, после подобных новостей мне это простительно.

– Не думай, не твое это, – прикуривая невесть откуда взявшуюся в его руках тонкую сигарету от раскаленного пальца, оскалился дэв.

– Заезженная шутка, стареешь.

– Классика не стареет. Но довольно глупостей. Я, собственно, хотел поставить тебя в известность, что, в связи со сложившимися обстоятельствами, мне придется на какое-то время тебя покинуть, мальчик.

– Хочешь сам все проконтролировать?

– А ради чего я торчу в этом дрянном мирке? – Андрас недовольно заглянул в опустевший стакан у себя в руках и потянулся за стоящей рядом бутылкой. Вопросительно взглянув на своего подопечного и, получив отрицательный кивок в ответ, фыркнул и набулькал себе прозрачного пойла.

– И все же это невероятно, – сжав пальцами переносицу, повторил Максимилиан. – Поверить не могу! Мы наконец-то их нашли. Обоих! Вместе! Невероятно!

– Да… Даже с моим тысячелетним опытом, такое совпадение… Похоже, этот мир очень хочет выжить.

– Не говори глупостей. Система бездушна, у нее нет желаний. Только расчет.

– Не кощунствуй. Если кто-то не имеет эмоций и воли, это еще не означает, что у него нет души. Херувимы – высшие сущности, первые из созданий творца.

– Машинный разум! – горячо парировал маг.

– Расскажи об этом Люциферу, порадуй старикана.

– Пф! Пад-ший, – по слогам произнес Максимилиан. – Система с ошибкой в изначальном коде, сама себя отправившая в карантин!

– Еретик, – одобрительно рассмеялся дэв, а затем прищурился и произнес вкрадчивым голосом: – Значит, считаешь, Творец мог ошибиться?

– Ну, выходит, что так, – развел руками парень. – Разве это не очевидно?

– Гордыня – грех твой! – снова расхохотался дэв. – Не путай жалкие достижения смертных с созданиями Изначального Творца. Для общего развития, мальчик. В истории уже был прецедент, когда слетевший с катушек херувим обрел тело и пошел гулять по миру. Сгоревшая в агонии колыбель стала наименьшим из последствий этого «машинного» сбоя. И на данный момент где-то во вселенной существует как минимум еще один херувим, имеющий самосознание, волю, но, в отличие от старика Люцифера, еще и чувства. Подумай об этом.

– Не может быть! – ошарашенно выпучил глаза маг. – Ты никогда мне об этом не рассказывал.

– Это не та тема, которую я хотел бы обсуждать с кем бы то ни было, – неожиданно зло хлестнул его голос. – Забудь!

Максимилиан снова удивленно открыл рот и почувствовал, как у него вспотели ладони. Впервые в жизни он ощутил исходящие от хранителя эмоции. То, что рассказывали другие о привязке и чего сам маг никогда не понимал, считая Андраса совершенно бесчувственным, вдруг обрушилось на него всепоглощающим ураганом. Вихрь чувств из безысходности, неизбывной тоски, жгучей ревности, черной ненависти и отчаянного желания все исправить. Любыми путями и методами. Похоже, рассказанная им история с беглым херувимом была для дэва чем-то очень личным и невероятно болезненным. Но Андрас быстро взял себя в руки и секундное помутнение схлынуло, оставив лишь горькое послевкусие и нервную дрожь в руках.

– Хорошо, оставим теософские беседы на более подходящее для этого время, – немного придя в себя, примирительно произнес Максимилиан, нарушая напряженную тишину. – Я так понимаю, что раз наша маленькая воровка до сих пор невинна… – он вопросительно приподнял бровь, уставившись на Андраса и предлагая ему продолжить.

Пускающий дымные кольца дэв залпом опрокинул в себя содержимое бокала и тоже сделал вид, что ничего не произошло:

– Поэтому я и сказал, что, похоже, херувим подыгрывает нам. Ты прав, он не может не следовать своим алгоритмам, но он вполне мог обнаружить несоответствия в изначально заложенной структуре своего симбионта.

– Это бред! Структура души престола идеальна и не может претерпеть изменений. Это аксиома! Высший закон мироздания!

– Неужели? А что такое, по-твоему, я?

Маг открыл было рот, но не нашелся с ответом.

– Или ты наивно полагаешь, что твоя собственная душа еще может претендовать на место в пантеоне? – насмешливо посмотрел на него темный. – Да, твой новый херувим все еще скрипит своими расчетливыми мозгами, но это не отменяет того, что ты и твой брат получили критические ошибки при смене статуса и потеряли право на вознесение. Пантеон для смиренных и смирившихся, а ты явно не из их числа. И не нужно драматизировать. Мы сто раз уже это обсуждали. Я всего лишь пытаюсь тебе донести, что местный престол также мог быть признан мирозданием дефектным, ввиду хотя бы того же некорректного статуса серафима.

Они снова на какое-то время замолчали. Максимилиан обдумывая сказанное, а его хранитель занятый наполнением вновь опустевшего бокала и прикуриванием следующей сигареты.

– Я же просил не травить меня этой дрянью, – раздраженно отмахиваясь от едкого черного дыма, возмутился маг.

– Ты не можешь запретить истинному адепту зла творить его черную мессу, – фыркнул темный. – Это прописано в нашем контракте, так что не нуди.

Тяжело вздохнув, Максимилиан покачал головой и вернулся к волнующему его вопросу:

– Так зачем ты тогда ее отпустил?

– Ты сегодня решил меня доконать, мальчик? Может, все же включишь мозги и перестанешь уже меня разочаровывать?

– А может, ты уже объяснишься? Я устал, Андрас. Я не спал больше двух суток, истощил весь резерв и даже не помню, когда последний раз ел. Что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты занялся действительно важными делами. Больше никакого распыления ресурсов. Сейчас идешь отдыхать, а с завтрашнего дня – полная концентрация на миссии, – глубоко затянувшись и выпустив облако черного дыма, дэв сделал глоток из бокала и продолжил: – Что же касается твоего глупого вопроса: ты уже забыл, чем заканчиваются попытки вмешательства в дела престола?

– Точно… – маг снова устало потер переносицу. – Но ведь очевидно, что он не заинтересован в сохранении своей расы. Не проще было бы инициировать Альфу и покинуть этот проклятый мир? Если мы потеряем…

– Нет! – хлестнул стальной плетью голос дэва, отсекая всякую возможность для возражений. – Мы обязаны сделать все, чтобы спасти планету. Любой ценой!

– Ценой жизней моего народа?

– Вы знали, на что шли. И хватит строить из себя патриота. Или всерьез думаешь, что я не вижу твоих истинных мотивов? Иди спать. Смотреть противно, во что ты себя превратил.

Максимилиан хотел было возразить, но, взглянув на своего самого близкого, хоть и несносного, друга, со вздохом кивнул.

– Ты прав, мне нужно привести себя в порядок и передать дела до отправления аэрариума.

– Даже не думай, – погрозил ему зажатой между пальцами сигаретой Андрас. – Нечего тебе там делать. Это круиз для наших голубков, так что засунь свои хотелки и грешки поглубже и не вздумай туда лезть.

По заигравшим на лице мага желвакам было нетрудно понять, насколько ему не понравились слова наставника. Но Андрас остался неумолим, напрочь игнорируя прожигающий взгляд своего подопечного:

– Не волнуйся, мальчик, она так и так будет твоей, – растягивая губы в ехидной ухмылке, прошелестел змеиной чешуей его вкрадчивый голос. – Или твоего брата, но это же почти одно и то же, правда?

Глава 6. Ники

Как бы мы ни спешили, рассвет застал нас в торговом квартале. Город просыпался с первыми лучами солнца, и улицы начали наполняться еще сонными жителями, суетливо спешащими по своим делам и подозрительно косящими и на нас, и друг на друга. Сухое прохладное лето осталось в Золотом кольце, а мы снова оказались в серой промозглой осени, в окружении обшарпанных домов, грязных улочек и атмосферы безнадежности.

Кеван всю дорогу продолжал просвещать меня относительно порядков, заведенных у магов, хотя мой уставший мозг наотрез отказывался воспринимать какую бы то ни было информацию. Но один из озвученных дэвом законов этих ненормальных пришельцев смог пробить мое свинцовое отупение, приведя в полный восторг. Сперва я даже не поверила в то, что слышат мои уши, а когда авворин подтвердил, что я все поняла верно, будущее перестало казаться таким уж мрачным. Дело в том, что, оказывается, маги дошли в своей гиперопеке над самками до такой степени, что те были вольны брать что вздумается и где вздумается, не утруждая себя мыслями об оплате. Достаточно было лишь озвучить свое имя, чтобы продавец знал, кому отправить счет. Даже не так: хранители сами решали все эти вопросы с торговцами. Они вообще все решали и делали, чтобы их хозяйки ни в чем не знали нужды. В какой-то мере, как выразился Кеван, хранители магинь стояли на ступень выше своих собратьев ввиду исключительного статуса их подопечных. Короче, теперь я могла свободно ввалиться в любую лавку или дом и в наглую забрать все, что вздумается. На закономерный вопрос, а кто будет оплачивать мои счета, Кеван пожал плечами и сказал, что это теперь не наша забота.

Разумеется, мне очень хотелось проверить, как работает эта система, заглянув в ближайшую лавочку, но было еще слишком рано, а ждать открытия мы не могли. Ник вот-вот должен был очнуться, и я была обязана быть с ним рядом в этот момент. Воспоминания о брате охладили мой энтузиазм и поселили в душе тревогу, а в голове – сонм дурных мыслей и опасений. Казалось, что прошла целая вечность с того момента, как мы расстались, столько всего со мной приключилось.

Спустя еще примерно час, когда мы миновали городские ворота и приблизились к крайним халупам человейника, солнце уже полностью вышло из-за горизонта, и стало достаточно светло, чтобы я смогла различить парня, сидящего в пустом проеме окна второго этажа, одной из лачуг.

Бежать по грязи не было ни сил, ни возможности, поэтому я упорно продолжила идти, не спуская взгляда с до боли знакомого лица и взлохмаченной белоснежной шевелюры. Ник всячески старался придать себе грозное выражение, но я слишком хорошо его знала, чтобы не заметить, какое облегчение он испытывает. Не заметить, как его взгляд обшаривает меня на наличие повреждений, как оценивает степень усталости, как подозрительно сверлит моего попутчика. Я вернула Кевану плащ, и сейчас, с накинутым капюшоном, в нем невозможно было опознать дэва, но что будет, когда Ник узнает?..

Под молчаливым и неодобрительным взглядом льдистых глаз, обещающих мне много и больно, я доползла до нужного домишки и дохлой гусеницей покарабкалась наверх. Цокнув, Ник схватил меня за руку и втянул внутрь. Мы ввалились в пустую комнату, и, вопреки моим мрачным ожиданиям, он крепко меня обнял.

– Вернулась… – прошептал он так тихо, что я едва уловила и чуть растроганно не пустила слезу, но в следующий момент мое ухо запылало.

– Ааай!!!

– Турадан?! Турадан, черт тебя подери, Эль! Ты совсем сдурела?!

– Прости, прости, прости! Аааая-яй, больно же!

Ник таскал меня за ухо, немилосердно выкручивая, но я даже не пыталась вырваться. Чувство вины за содеянное было куда острее.

– Больно ей! Ты хоть представляешь, как я волновался?! Дурында! Поверить не могу, что ты на это решилась!

– Прости, братишка, я правда раскаялась, честно-честно! Ай, блин, ну отпусти! Ухо же посинеет!

– Как только я найду подходящее место для спарринга, у тебя посинеет задница!

– Кхем… Миледи, вам требуется помощь?

Из позы буквой «Г», удерживаемая братишкой за пылающее огнем ухо, «миледи» посмотрела на умиленно лыбящегося дэва, который наблюдал за разворачивающейся сценой, расслабленно опершись плечом о косяк и скрестив на груди руки.

– Нет, Кеван, спасибо, все под контролем… – попыталась я изобразить улыбку, но вышло это у меня криво.

– Это что еще за хрен? – тут же ощетинился Ник и наконец отпустил мой распухший лопух.

– Это Кеван. Братишка, со мной столько всего произошло. Ты должен меня выслушать…

– Капюшон сними, – отодвигая меня себе за спину и доставая катану, холодно приказал Ник. Вернее, это был уже Бес: собранный, безэмоциональный и готовый убивать.

– Нет, Ники! – я вывернулась и встала перед братом, закрывая собой дэва.

Позади послышалось шуршание одежды.

– Так я и думал, – взгляд пустых льдистых глаз вновь обрел осмысленное выражение, сфокусировавшись на моем испуганном лице. – Эль всегда мечтала завести себе зверушку, и лучше тебе знать свое место, тварюшка, и сейчас быстро и четко отвечать на мои вопросы, если не хочешь, чтобы я расстроил мою наивную малышку видом твоей дохлой тушки.

– Конечно, Николас. Спрашивай.

– Штопаный крот, ты ему еще и имя мое сказала? – парень обреченно вздохнул и закатил глаза.

– Нет! Все не так! Ничего я ему не говорила, он сам… То есть…

– Его мне сказала Аделаида Роллингстоунз, твоя мама и моя… возлюбленная.

Я чуть на пол не села, когда до меня дошел смысл сказанного. Сделав шаг, я посмотрела на хранителя, потом на брата и все же села. Оба высокие, стройные, беловолосые и голубоглазые. Да, разные оттенки, но все же их сходство было поразительным.

– Но дэвы ведь не могут иметь детей… Это постулат! Непреложная истина, разве не так? – промямлила я шокированно.

– Воистину, – со вздохом кивнул дэв. – Фактически, Николас – сын того человека, тело которого стало моим. Но это не отменяет того, что вместе с телом ко мне перешла и ответственность за судьбу этого мальчика.

Ник фыркнул.

– Ты что несешь, придурок? Какая, на хрен, ответственность? Где ты откопала этого недоноска, Эль?

– Ники!

– Что? – брат перевел искренне недоумевающий взгляд на меня и снова закатил глаза. – Только не говори, что вот так вот, с ходу, ему поверила?!

– Нууу…

– Адское пекло, Эль, жизнь тебя ничему не учит, да? – обреченно покачав головой, он снова перевел взгляд на дэва. – Надеюсь, ты не наговорил лишнего?

Кеван отрицательно качнул головой.

– Нет, Николас, хотя мне и я не понимаю…

– Захлопнись! И вообще, проваливай отсюда, выпердыш бездны.

– Ники, прекрати! Кеван хороший! Ты сам велел мне довериться ему, будучи в трансе! И ты был прав! Если бы не он, я бы сейчас тут не стояла. Пожалуйста, дай мне все тебе объяснить!

– Если моя госпожа позволит, полагаю, мне действительно лучше на какое-то время оставить вас наедине. Очевидно, что мое присутствие нервирует вашего брата.

– Госпожа? Что у вас тут за ролевые игры? Совсем охренели? – Ник грязно выругался, но я проигнорировала его, обратившись к дэву:

– Ты прав, Кеван. Подожди меня, пожалуйста, эмм…

– Я буду рядом, миледи. Наша связь позволяет мне постоянно отслеживать, ваше местоположение и самочувствие, не беспокойтесь.

– Связь? – Ник подозрительно обвел нас взглядом, но Кеван с грацией кошки выпрыгнул в окно и был таков. – Похоже, тебе очень многое придется мне объяснить, малыш.

Рассказ о моих злоключениях занял прилично времени. Подробно и последовательно я рассказала братишке все, что успела натворить за эту бесконечно длинную ночь. Разве что не стала упоминать о странной проверке кронпринца и умолчала о рассказанной Кеваном истории. Думаю, мой хранитель должен сам поведать ему все, что знает о его матери, если Ник, конечно, захочет его слушать.

Комната, в которой мы находились, была абсолютно пуста, если не считать грязи, паутины и наваленных по углам груд битого камня и черепицы, бывшей некогда крышей. Часть потолка отсутствовала, позволяя выглядывающему из-за облаков солнцу освещать помещение. Снизу доносилось эпическое зловоние, недвусмысленно указывающее на то, что эти развалины местные жители давно превратили в сортир. Впрочем, весь человейник с его узенькими улочками и отсутствием отхожих мест давно уже стал одним большим сортиром.

Мы уселись на раскуроченный подоконник напротив друг друга и периодически осматривали округу на предмет нежелательных свидетелей.

Наверное, не стоит уточнять, каких нелицеприятных эпитетов в свой адрес я наслушалась. Ник лишь изумленно качал головой и офигевал от моей непроходимой тупости, начиная с: «Как тебе вообще пришло в голову открыто переться по резервации в таком виде?», и заканчивая: «Ты реально собиралась провести дэва через весь человейник к нашему дому?».

– Ну, он же в капюшоне… – неуверенно пожала я плечами, уже понимая, насколько это было глупо.

– И это в первую очередь привлекло бы к вам внимание! Пекло! Эль, третий пункт устава патрульно-постовой службы братства! – он растер лицо руками и встал. – Ладно, хоть какая-то польза от твоей неудачной попытки моего отравления есть. Я наконец смог разобраться в своих видениях. Турадан будто разогнал туман, который вечно мешал мне заглянуть дальше, чем на пару шагов. Теперь я знаю, кто наш враг и где его искать. Плохая новость заключается в том, что ты не смогла добыть то, что хранилось в этом чертовом доме, и теперь нам потребуется армия, чтобы отыграть у судьбы твою жизнь.

– Что? – я удивленно захлопала глазами. – Какого врага? Ты вообще слышал меня? Мы больше не в бегах! Все кончено, братишка, скрываться нет необходимости. С моими новыми возможностями мы больше не будем ограничены в деньках. Купим тебе великую печать и разрешение на проживание в Ультиме. Я обо всем позабочусь, обещаю…

– Ты просто неисправима, – перебил меня Ник, снова усаживаясь рядом и тяжело вздыхая. – Куда только в тебя влезает столько наивности, а?

– Да при чем тут наивность?! – обиженно надула я губы. – У меня что, есть выбор?

– Выбор есть всегда, малыш. Мы хозяева своих судеб, никогда об этом не забывай. Но ты права, этот твой Андрас сделал нам нехилый подарок. Он, сам того не понимая, развязал мне руки, и теперь я смогу провернуть такие дела… – он плотоядно ухмыльнулся, отчего мне стало очень неспокойно.

– Что ты имеешь в виду?

– Я же уже сказал, что смог найти твоего мага. С открывшимися возможностями у меня есть все шансы его шлепнуть…

– Постой, какого моего мага? О чем ты вообще? – я обреченно прикрыла глаза, пятой точкой ощущая приближение очередного «прорицательского выкидыша», и не ошиблась.

– О судьбе, Эль. О том, что случилось в Ультиме. Или ты уже забыла? – он неопределенно махнул рукой, а я сглотнула.

В принципе, я знала только одного мага до этого дня. Вернее, даже не знала, а сталкивалась лицом к лицу. Именно его я обчистила в тот роковой день, сперев злополучные артефакты. И воспоминания о последовавшей за этим катастрофе до сих пор терзали меня в кошмарах.

– Такое не забудешь, – буркнула я, растирая лицо. – Но розыск снят. Официально я больше не имею к этому делу никакого отношения. При чем тут тот маг? Говорю же тебе: все кончено.

– Ничего еще не кончено, малыш. Он до сих пор тебя ищет, и он одержим, а хуже всего – невероятно могущественен. От этого типа маскировка тебя не спасет, тебя вообще ничего не спасет. Здесь вариант: или он, или ты, понимаешь?

– Бездна… А ведь он и правда может меня узнать, если увидит, – сделала я неутешительный и вполне закономерный вывод, признавая, что на этот раз видения брата оказались не такими уж и бредовыми. – А он увидит, если мне придется крутиться в обществе магов. Проклятье!

Об этом я как-то не подумала. Ник прав: маг, хранивший столь ценные реликвии, заведомо не может быть рядовым. Наверняка он какая-то могущественная шишка и вполне способен доставить мне неприятности. И в его одержимость я тоже охотно верю – именно таким он всплывает в моих кошмарах: безумным маньяком. А с другой стороны, у меня все равно нет выбора. Пусть у Андраса голова болит по этому поводу. И вообще, еще не факт, что он меня узнает. Прошло пять лет, я выросла, да и грим никто не отменял. Ну, похожа магинька на человеческую девчонку, так что с того? При их порядках придется шишке засунуть свои подозрения поглубже и молчать. Нет, все же Ник преувеличивает опасность.

Я посмотрела в горящие фанатичным блеском глаза братишки и осознала, что действие турадана не прошло для него даром. И это я не о полопавшихся в глазах сосудах и свежих царапинах на его лице. Бездна! Чувство вины заставило отвести взгляд, нахлынув новой волной стыда и раскаяния.

– Это было в твоих видениях? – осторожно уточнила я, и брат подтвердил мои опасения.

– Да. Турадан как-то повлиял на мои способности, и я смог все четко разобрать. Эта сволочь засела в замке с такими же отбитыми ублюдками. Их там сотни, так что добраться до него будет очень непросто. А еще его прихвостни рыщут по миру в поисках сама знаешь кого. И скоро они тебя найдут, так или иначе.

– Бездна! – я снова растерла лицо, пытаясь собраться с мыслями. – И что делать?

– Собирать армию, мать ее, что же еще?

Я с клацаньем захлопнула челюсть. Все разумное и рациональное, что было до этого в его словах, напрочь смыло последней фразой. Это даже звучало смешно. Противостоять магам в открытом бою, с мечами и арбалетами? Подобное уже не раз случалось в истории человечества и всегда заканчивалось одинаково – тотальным сокращением человеческого поголовья. Класс Ника – «убийца магов», и кому, как не ему, знать, что убить существо, способное поразить тебя на дальней дистанции, возможно лишь исподтишка. А штурмовать замок, заполненный сотнями таких фанатиков, мечущих молнии, огненные шары и прочую хрень…

– Это безумие, Ники… – я обреченно прикрыла глаза, пытаясь заставить изможденный мозг еще хоть немного поработать, но он проявлял завидное упрямство в своем желании сдохнуть от усталости. – Ты понимаешь, что я больше не принадлежу себе? – сделала я еще одну попытку воззвать к его разуму, продемонстрировав рабское кольцо у себя на пальце. – За мной следят, и через десять дней я должна быть в Ультиме, понимаешь? Какие замки? Какой, на фиг, маг? Какая армия?! Да и где ты ее возьмешь…

– Хах! – парень самодовольно задрал подбородок и скорчил высокомерную гримасу. – В Ультиме, конечно! Все продумано, малыш, верь мне! Покончим с магом, а дальше уже разберемся. Следят? Ну и хрен с ними, проверну все прямо у них под носом! Будешь моим отвлекающим маневром! Хотя, знаешь… – неожиданно сменил он тему, покосившись вниз. – Очень странно, что этот Андрас тебя отпустил. Что-то здесь не чисто…

– Я же уже объяснила… – начала было я, но Ник отмахнулся.

– Да-да, этот бред я слышал, – он прикусил губу и задумался.

– Что значит бред?! Вообще-то Кеван здорово попал из-за этого «бреда»!

– Угу, и поэтому этот утырок сияет, как единственный денек в ручонках старой шлюхи. Хотя, с этого болезного станется радоваться какой-нибудь дикой хрени. Ладно, позже с этим разберусь. Пусть пока охраняет тебя, я хоть немного отдохну, но лучше бы ему это делать как следует, – с этими словами Ник зловеще ухмыльнулся и с силой пихнул меня в плечо.

Не ожидая такой подлянки, я мешком полетела вниз с подоконника, не успев даже вскрикнуть, и приземлилась на руки своего хранителя, словно материализовавшегося из воздуха. Ошарашенно посмотрев вверх, на лыбящуюся рожу братца, я только и могла, что возмущенно хлопать ртом и трясти кулаками.

– Эй, ушастый, а ну поставь ее на место! И мое тебе первое и последнее предупреждение: вздумаешь приставать к моей малышке, я тебе что-нибудь отрежу. Ясно?

– Ники! – наконец смогла возмущенно прошипеть я, на что братишка скорчил невинную гримасу.

– А что? Это ж дэв, отрастит себе новое… что-нибудь…

Кеван поставил меня на ноги, и на нас сверху тут же полетели два рюкзака, а следом спрыгнул и сам Ник.

– Все, уходим, – не терпящим возражений тоном заявил он и зашагал вдоль дороги по направлению к городу.

– Куда? А как же отдохнуть, помыться?! Ники! Хотя бы переодеться!

– У нас в доме уже хозяйничают братки, которые очень хотят знать, кто напал на их патруль ночью и как это связано со словами одного из нападавших о моей причастности к этому грязному делу и прочая лабуда.

– Бездна… Я совсем забыла о тех двух придурках! Вот ведь!

– Да-да, не стоит извиняться. Великолепный Бес все порешает, не парься.

– Ты что-то придумал? Куда мы идем?

– Для начала накормим твою зверюшку, не хочу однажды проснуться глубоким стариком.

– Это так не работает, ты же знаешь!

– Не знаю. И ты не знаешь наверняка. Да и вообще, это неважно. Пусть нажрется, как следует, если намерен таскаться за тобой и дальше. Возвращаться в наш район нельзя, так что придется огибать Дисбург по кругу и будем пытаться пробиться через район Черного Янь.

– Почему бы нам не пройти через город? – задал вполне закономерный вопрос мой хранитель. – Это быстрее и…

– Конечно! – зло перебил авворина Ник. – Только, прикинь, ушастый, туда не пускают всякий сброд вроде меня. Твой мясной костюмчик, как папаша, оказался не очень и не снабдил любимое чадо родовой печатью. А ждать ночи, чтобы перебраться через стену тупо – потеряем больше времени.

– Тогда, возможно, стоит задуматься о том, чтобы приобрести печать…

– Слушай, гений! Если ты не в курсе, очереди на получение печати многотысячные, в лучшем случае мне предложат прийти эдак через годик. Да и нет у нас столько деньков, понял? Твою хавку я, кстати, тоже не собираюсь оплачивать, если эта ваша идиотская магическая система расчетов не сработает. Так что заткнись уже и топай молча! А еще лучше, проваливай обратно в ад, убогий, чтоб мне не пришлось и дальше выслушивать твои приторные и на хрен мне не сдавшиеся советы!

– Ники! Ну нельзя же так! Он ведь хотел как лучше!

– Пф! – закатив глаза, он отвернулся и зашагал прочь, давая понять, что не намерен более вести с нами беседу.

Я расстроено поджала губы и ощутила, как на плечи ложится знакомый плащ. Авворин заботливо укутал меня и, забрав рюкзак, закинул себе на плечо.

– Не обращай внимания, – извиняющимся тоном обратилась я к дэву. – Поверь, если бы ты ему действительно не нравился, он бы даже разговаривать с тобой не стал. Просто он у меня грубиян и ко всему относится с подозрением. Но это жизнь его таким сделала.

– Не переживайте, миледи, манера общения Николаса меня не задевает. Это всего лишь слова – грубая ширма, за которой молодые люди часто пытаются скрыть ранимую душу.

Интерлюдия 3

– Итак, развязка близка? – прозвучавший вопрос разнесся, точно раскат грома, в могильной тишине погруженной во мрак залы, отразился от высоких сводчатых потолков гулким эхом и отступил под властью царящей в этом месте ауры умирания.

Высокая женская фигурка, стоявшая у огромного окна, терялась на фоне бархатных гардин, сливаясь своим темным одеянием с тенями, отбрасываемыми закатным заревом. Кровавое светило тонуло в алом океане сливающихся с небом морских вод. Причудливая мозаика огромных арочных окон в пол, изображавшая сцены адских мук, на этом фоне выглядела особенно зловеще.

– Да, Клео, мы на пороге чего-то грандиозного, но, увы, я не знаю чего, – высокий мужской силуэт показался из темноты, отбрасывая длинную вытянутую тень в узком луче, льющегося из окна трепещущего света.

– Ты и чего-то не знаешь? Ты?! Привыкший планировать все на столетия вперед? – женщина настолько удивилась, что обернулась к своему гостю. Теперь можно было увидеть, что, несмотря на горделивую осанку и стройную фигуру, она была очень стара. Ее лицо покрывали многочисленные морщины и уродливые пигментные пятна, волосы были редки и абсолютно седы, и, несмотря на туго собранный на макушке пучок, покрывали голову женщины ореолом пушка – ломкими останками некогда роскошной шевелюры.

– Когда дело касается престола, что-либо планировать не имеет никакого смысла, – мужчина прошагал к даме, оглашая огромное помещение гулким эхом, и тоже уставился на пугающую игру отблесков воды и кроваво-красного светила на адских витражах.

– И все же ты здесь, Андрас, – рассмеялась женщина каркающим смехом, от чего ее гость скривился. – Что, не нравится видеть меня такой?

– Не выношу старости, ты выглядишь жалко. Это раздражает.

– Потерпи, мне совсем недолго осталось. Не думала, что вообще доживу до этого дня, – она пару секунд помолчала, затем гордо вскинула подбородок и снова обратилась к своему гостю: – Так зачем ты здесь?

– Александр, – коротко бросил дэв и огляделся.

Найдя взглядом искомое, он взмахом руки перенес из другого конца залы пару кресел, разместив их рядом, прямо перед окном, и тут же уселся в одно из них, закинув ногу на ногу и откинув голову на мягкую спинку. Красные блики уходящего дня заиграли на его бледном лице, точно тени кровавого прошлого. Немного подумав, женщина села в предназначенное для нее кресло, и они надолго замолчали.