На тысячи осколков

© Леа Стенберг, Саша Паулан, текст

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

© А. Алексеева, иллюстрация на обложку

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Плейлист

The Box Tops – The Letter

Abba – Dancing Queen

Cher – Woman’s World

Moby – Porcelain

Nirvana – About A Girl

Paul Kalkbrenner – Berlin Calling

U2 – With Or Without You

Sum 41 – Still Waiting

Fall Out Boy – Thnks fr th Mmrs

Nirvana – Where Did You Sleep Last Night

Kiss – I Was Made For Lovin’ You

Metallica – Nothing Else Matters

Teddy Swims – Bad Dreams

Кай

– Давай, чувак, соберись. У тебя все получится! – Я стоял перед зеркалом в своей комнате на чердаке и пытался как-то успокоить себя аффирмациями. – Ты крутой!

«Постреляв» пальцами в свое отражение, я попытался пригладить взлохмаченные волосы. Ничего не получилось. Они, как обычно, жили своей жизнью. Видимо, только герои фильмов просыпаются с идеальной прической.

– Кай! – раздался снизу мамин голос. – Иди уже завтракать! И с монстром своим погуляй!

– Ничего ты не монстр, не слушай ее. – Я сел на пол к Бёрге, своему любимому ленивому бассет-хаунду, и посмотрел в его грустные глаза. – Подождешь, пока я поем? Ты же знаешь, что мама так просто не отстанет.

Бёрге вздохнул и лег спать дальше. На прогулки ему было плевать. Пока не прижмет.

– Кай! – Голос мамы стал громче, она подошла к лестнице.

– Иду-у-у! – протянул я, повернувшись к двери.

С этой женщиной лучше не спорить. Особенно когда дело касается еды. Она всегда была готова накормить всех, чем и занималась каждую субботу: мама открыла «Горячую кухню» для нуждающихся в школьной столовой. Но я более чем уверен, что туда ходят не нуждающиеся, а желающие вкусно поесть. Нуждающихся в нашем городке не так много. Но я горжусь мамой, а люди ее любят. Слава о маминой готовке быстро разлетелась по нашему городку. Но, к сожалению, ее популярность никак не повлияла на мою. Поэтому она – самый известный организатор праздников, а я – обычный школьник, которого не всегда замечают в коридорах.

– Проще вампира днем из гроба поднять, чем тебя с постели. – Мама потрепала мои и так взъерошенные волосы. Вот спасибо… – Весь в отца.

Папа улыбнулся. Это была их милая шутка. Шутка надо мной: Кая сложно разбудить – весь в отца. Кай проехал свою остановку – весь в мать. Кай запутался в шнурках и рухнул – весь в отца. Кай получил по географии ниже семерки – весь в мать. И это продолжается все шестнадцать лет. Я не шучу. Люблю их. В том числе и за чувство юмора.

– Лучше садись завтракать, – сказал отец, намазывая джем на тост.

По кухне витал аромат свежезаваренного кофе, и мой живот приветственно буркнул любимому бутерброду из горячего бекона, паштета, томатов, листьев салата и сыра. Слой за слоем… Бутерброд исчезал, а я заряжался энергией и уверенностью, что сегодня мой день!

Цок-цок-цок… Бёрге спустился, хоть я ему миллион раз говорил, что лестница для него слишком опасная, сел около моих ног и поднял на меня взгляд. За эти грустные глаза я готов отдать ему все. Абсолютно все. Но ему нужен только сыр. Хитрый мальчишка.

– Не корми собаку чем попало! – Мама со звоном поставила чашку на блюдце.

– То есть нас с отцом можно кормить чем попало, а собаку нельзя? – Я улыбнулся, помахав кусочком сыра.

– Сын, это идеальный хет-трик. – Отец рассмеялся, за что сразу получил от мамы ложкой. Папа только на работе бывает серьезным, когда представляет кого-то в суде. Он адвокат.

– Бёрге, в этой семье только мы нормальные. – Мама не сдержала улыбку и тоже поддалась чарам Бёрге – дала ему кусочек сыра. – Какие планы на День святого Валентина? – обратилась она ко мне.

Я покраснел от смущения. Что-то я пока не готов с родителями обсуждать свою личную жизнь. Точнее, ее отсутствие. Точнее, надежду, что сегодня личная жизнь у меня появится. Не зря же я весь вечер вчера клеил эту дурацкую валентинку, из-за которой моя кровать похожа на ложе танцовщицы кабаре.

– Мам, ну какие планы? – Я кашлянул. – Завтра пойдем на вечеринку.

– А спросить разрешения ты не забыл? – Мама повернулась на каблуках и поставила руки в боки.

– Дорогая. – Папа подошел к маме и приобнял. – В его возрасте только и нужно ходить по вечеринкам.

– Делайте что хотите, – махнула рукой мама. Она уже второй день не в духе, так как ей никак не доставят скатерти к свадьбе клиентов. Хорошо, что вообще не завалило дорогу снегом. Пусть радуются, что все остальное доставили. Скатерти – мелочь. Но эта мелочь нервирует маму. А так как ей не хочется нервничать одной, она нервирует нас с отцом. За компанию, так сказать.

– Кай, сходить на вечеринку – отличный план, – сказал папа. – А то вы дальше гаража никуда и не выбираетесь. Даже на озеро покататься.

Мой план был прост: сегодня я дарю валентинку Эмилие Скоруп, а она дарит мне свое сердце. Ладно, может, для начала не сердце, но хотя бы надежду. Надежду на поцелуй? Роман? Любовь? Я-то свое сердце, кажется, отдал ей еще в начальной школе. Эта милая девчушка с огромными глазами покорила меня с первого взгляда, когда мы столкнулись в школьном коридоре. Мы росли, и с нами росли мои чувства к ней. Есть только один маленький минус, совсем незначительный – она меня не замечает. Боюсь, она даже не помнит моего имени. Поэтому я, как полный придурок… Оставил на валентинке свой ник в соцсетях. Черт, как же убого это звучит.

Конечно же, я задумывался, вдруг мне нравится не сама Эмилие, а мои чувства к ней. Но разобраться в этом мне не смогли помочь даже друзья. И я твердо решил, что люблю ее. Да, черт возьми, ЛЮБЛЮ! Поэтому я поверил, что именно этот День святого Валентина – МОЙ! Признаюсь ей в чувствах, мы счастливо закончим школу, а потом… Ну, пока я не придумал наше будущее. Нужно заняться этим на досуге.

Мы с Бёрге вышли на морозную улицу. Редкие туристы никак не могут привыкнуть к нашим холодам, а местные жители даже зимой ходят в пальто. Но я не из таких. Я накинул на худи огромную жилетку, а на голову натянул шапку с дурацким (по мнению мамы) помпоном. А я люблю эту красную шапку как раз за него. Бёрге любит ее по этой же причине. И однажды он смог похитить шапку, когда, задумавшись, я бросил ее на кровать. Но его лень пересилила желание разорвать новую игрушку – он просто обслюнявил шапку и спрятал в своем лежаке. Ленивый мальчишка. Но я ее спас. И отстирал.

На улице пахло зимой и снегом. И надеждой на лучшее, как бывает в Рождество. Но скоро весна, и это тоже очень радует! Хотя в нашем городе есть поверье, что нельзя торопить зиму, а то она не уйдет (и заморозит сердца, но это уже страшилка для малышей), мне все равно хочется зеленой травы и теплого воздуха. А то от мороза нос слипается и глаза слезятся. Да и метели надоедают. В такие вечера, когда метель становится очень сильной и город погружается в темноту, отец смотрит любимый футбол, а мама зачитывается любовным романом, я ложусь с Бёрге на кровать, закрываю глаза и представляю себя на берегу теплого моря. И это шумит не метель, мешающая мне встретиться с друзьями, это шумят волны. Свет фонаря за окном – это солнце, которое согревает все вокруг. Теплая вода касается пальцев ног… И я погружаюсь в сон. Зима не может длиться вечно…

Бёрге медленно бредет по улице, даже не обращая внимания на злую худощавую (прямо как ее хозяйка) кошку госпожи Кристенсен. «Милая» соседка прибегает жаловаться родителям по любому поводу. Например, когда снег с нашего участка «полностью засыпает двор». Мечтаю, чтобы она однажды нашла свою любовь, собрала вещички, кошку, дурацких глиняных гномов и отправилась жить в теплые края. Ее сердце точно нужно растопить, а наши морозы в этом не помогут.

– Гав! – тявкнул Бёрге, недовольный, что я задумался и не обращаю внимания на то, что он наконец-то решил повеселиться.

– Поиграем? – Я вытащил наушник, в котором пел Моби. И, получив в ответ положительное «гав», бросил радостному Бёрге снежок.

Наш городок – рай для собак и для людей, которые ценят спокойствие. Когда-то он считался крупным. Но это было давно. Потом остальные города стали расти и развиваться, а наш законсервировался, словно селедка в банке. Только вместе с ним законсервировались и мы среди леса. В наш городок ведет всего одна длинная дорога. Если посмотреть по картам, она, словно змея, изгибаясь, тянется от города в сторону шумной жизни. К которой мы не тянемся. Или, может, это только я. Совсем немного. Почти все горожане продолжают жить в белых домах с коричневой крышей – дань традиции и нелюбовь к переменам. Только некоторые семьи строят себе новые кирпичные коттеджи, которые, как огромные скалы, нависают над уютными домиками. К счастью, моя семья менять жилье не планирует. Не хочу снова бороться за чердак.

Снег хрустит под ногами, солнце полностью появилось из-за деревьев – знак, что пора идти в школу. Моби в наушниках продолжал шептать, что страдает от калейдоскопа мыслей. Чувак! Я тебя прекрасно понимаю! У самого уже голова пухнет от мыслей и страхов. И главного страха – быть отвергнутым… Бр-р-р…

Даже думать не хочу! Надо переключить песню.

– Быстрее! Быстрее! – Мама суетилась вокруг машины. – Мы опаздываем!

– Мам, может, я на автобусе? – робко спросил я. Ездить с мамой я не любил, потому что…

Потому что ABBA перемешивалась с Шер, и мама своим звонким голосом подпевала «You are the Dancing Queen, young and sweet, only seventeen»[1] или «I’m dancing solo in the dark on the club floor»[2]… Любит мама петь. И танцевать. А папа ее в этом поддерживает. Как начинают готовить, включают музыку, и все! На ужин – сухой подгоревший стейк. Романтики.

– Неужели тебе никто не нравится? – Мама сделала музыку тише. Вот лучше бы ты пела, честное слово. Так и знал, что будет какая-то западня.

– Ма-а-ам… – Резко захотелось выпрыгнуть в сугроб.

– Ты ничего не рассказываешь матери о личной жизни! Я же волнуюсь.

– А зачем ты волнуешься? – Я задал вполне логичный вопрос. Зачем за меня волноваться, если я вполне адекватный человек? Ничего сверхъестественного вообще не вытворял.

– В смысле – зачем? – У мамы округлились глаза. – Я тебя люблю и не могу не волноваться. А у тебя сейчас такой опасный возраст…

– Нормальный у меня возраст, – буркнул я. – Просто пока не встретил ту единственную.

Ну чего все ко мне пристали? Может, я однолюб? Может, сегодня мой статус холостяка изменится? Может…

– Ты точно что-то от меня скрываешь! – Мама хитро улыбнулась, вырвав меня из мыслей.

– С чего ты взяла? – Я растерянно на нее посмотрел. Надеюсь, она не видела валентинку. Или блестки. А то напридумывает себе разного.

– Лицо мечтательное… – Кажется, мама успокоилась и вернулась к пению. Я знаю, что подарю ей на следующий день рождения, – курс вокала. Хватит мучить окружающих.

Впереди показалось спасительное здание школы. Я зачем-то похлопал по рюкзаку, проверяя, не испарилась ли валентинка.

– Вы после школы в гараж? – спросила мама, припарковав машину недалеко от входа.

– Ага, будем репетировать.

– А настоящим рок-музыкантам нужны репетиции? – Мама засмеялась и чмокнула меня в щеку.

Ага, шутки про нашу группу моя семья тоже очень любит. Но разве у нас оставался какой-то выбор? Для хоккеиста я слишком худой, для баскетболиста слишком слабый, для книжного клуба – «читаю не то», для футболиста… А тут уже я не готов – уж слишком папа большой фанат этого вида спорта. Не смог бы выслушивать все наставления. Но, кажется, я не слишком его разочаровал тем, что вместо мяча попросил купить гитару.

А становиться рок-звездами мы с друзьями не планировали. Дэни вообще говорит, что я слишком смазливый для этого: «Блондин с голубыми глазами? Сорри, бро, но Курта Кобейна ты не заменишь». А я и не планировал. Но правда, есть еще блондины-рокеры?

– Хорошего дня, дорогой! – Мама помахала из машины.

– Хорошего дня! – ответил я. И добавил одними губами: «Люблю».

Дэни уже топтался около шкафчиков в своей любимой футболке с эмблемой группы «Kiss» и целомудренно наброшенным сверху пиджаком. Топтался он один. Стеффан, как обычно, опаздывал. Но ему позволительно: он живет недалеко от школы. Поэтому иногда приходит в школу в спортивном костюме, собирая неодобрительные взгляды преподавателей. «Но лучше прийти в спортивном, чем опоздать?» – его постоянная отговорка. Пока она работает.

– Готов? – Дэни потер руки. – Бро, готов, а?

– Готов, не торопи! – Я открыл свой шкафчик и аккуратно переложил в него валентинку из рюкзака. – Дождемся Стеффа.

– Не надо меня ждать, – раздался голос сзади. – Я уже тут.

Мы обернулись и застыли на месте. Стеффан был неотразим: светлые джинсы, серый свитер и белая рубашка, воротник которой аккуратно торчал белыми треугольниками.

– Что случилось? – Дэни не нашел подходящих слов.

– Что, что-то не так? – Стеффан с волнением отряхнул со свитера невидимые крошки.

– Просто ты не в спортивном… – замялся Дэни.

– Это типа праздник, захотелось… кхм… разнообразия. – Стеффан заправил прядь волос за ухо.

– Тебе очень идет. – Я хлопнул друга по плечу.

– Спасибо. – Стеффан покраснел, пихнул меня и спросил: – Уже положил?

Я проследил за его взглядом. Он был направлен на большой ящик для сбора валентинок. Возле него толпились школьники, желающие сегодня признаться в любви. Парней было намного больше. Девушки, а вы признаваться в чувствах не хотите? Что-то про равноправие я слышал. Или это с валентинками не работает?

Несколько шагов, и я стану одним из них.

Готов ли я к этому? Хватит ли мне смелости? Столько лет скрывать свои чувства, а потом так резко признаться… Страх сковал меня, я не мог двинуться. Кажется, дышать тоже не мог.

– Бро! Давай! – теперь Дэни пихнул меня. С такими друзьями удивительно, что мои кости все еще целы.

– Подожди, – шикнул я. – Пусть разойдутся.

Мы стояли у шкафчиков и наблюдали, как ребята трясущимися руками опускают валентинки в ящик. Что-то в этом зрелище было завораживающее. И волнительное. Всем ответят взаимностью? Появятся новые пары? Чье-то сердце будет разбито?

Я сделал глубокий вздох. Точно не мое. Я чувствую, что делаю верный шаг.

И еще шаг.

И еще.

Последний шаг…

Я у ящика. «Рука, не трясись, прошу тебя». С тихим звуком моя валентинка проскользнула в щель. Вшу-у-ух. Обратной дороги нет. Или она станет моей девушкой. Или… Я не знаю, что будет со мной, если произойдет второе «или». Наверное, сердце разобьется на тысячи осколков.

Все уроки прошли как в тумане. Кажется, были химия, биология и спорт? Не знаю. С мячом я побегал, но мысли мои были не в спортивном зале. Поэтому в какой-то момент я получил баскетбольным мячом по голове.

Единственное, что я запомнил, – на одном из уроков по классам разносили валентинки. Стеффан получил валентинку и быстро спрятал ее в рюкзак (надо не забыть расспросить его об этом). Дэни не получил ни одной валентики (можно было написать ему анонимную, чтобы не грустил), но он не очень и расстроился. Ему ближе физика, техника и всякие проводки и лампочки. Не удивлюсь, если однажды он соберет себе девушку-робота. Самым неприятным было то, что я получил валентинку. Но не от Эмилие. Вот черт! Это ярко-розовое огромное сердце было от девчонки из параллельного – Тины Бек. Соседка Дэни, поклонница нашей «группы» и моя «фанатка». Летом, когда мы играем с открытыми воротами гаража, она всегда приходит, садится неподалеку и слушает. И пугает меня этим. Нет, рок-звездой мне точно не быть.

Валентинка была огромной. Я хотел ее выкинуть, но сначала решил почитать. Романтично. Банально. Странно. Страшно. Бедная девчонка. Мне стало так ее жаль, что я аккуратно сложил карточку и запихнул в рюкзак. Выкину позже. А рюкзак придется отстирывать от дополнительной порции блесток.

Кай ♥

С твоего первого удара медиатора по струнам я поняла, что твоя музыка задела все струны моей души. Своими пальцами ты творишь волшебство. Я верю, что эта музыка может соединить наши сердца.

Твои глаза похожи на два озера, покрытые льдом. Их красота уникальна, как каждая снежинка. Готова смотреть в них вечно.

Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь ответить взаимностью ♥

Твоя Т. Б.

Убейте меня. Убейте меня. Убейте меня.

Я разбил сердце милой девчонки. Плохой знак.

– Кай, можно тебя на минутку? – окликнул меня господин Халль, преподаватель физики.

– Да, конечно. – Я в растерянности подошел к нему. – Что-то случилось?

– Это я хотел спросить у тебя. Тебе скучно? Ты сегодня сам не свой. Может быть, ты хочешь поучиться дома? – Господин Халль заглянул мне в глаза.

– Все хорошо, просто не выспался, – соврал я и облокотился на шкафчик.

– Но я никогда не видел тебя таким… отстраненным. Ты волнуешься из-за Дня святого Валентина? – Господин Халль заботливо положил руку мне на плечо.

Боже, не становись моей мамой!

– Нет… – Я не знал, как еще соврать. – Честно. В понедельник буду в норме.

– Тебе нечего волноваться. – Преподаватель улыбнулся, потрепал меня по волосам (почему все к ним пристали?!), кивнул кому-то за моей спиной и ушел.

Я повернулся.

Она шла как в замедленной съемке. Ее волосы развевались на ветру, которого не могло быть в школьном коридоре. Ресницы порхали, как крылья бабочек. А улыбка… Ее улыбка возносила меня до небес. Мое сердце билось с невероятной скоростью – этот стук мог бы заглушить звук старого поезда.

Я с большим трудом удерживал себя на ногах, которые уже стали ватными. Ее взгляд говорил, что я добился своего. Вот дурак! Надо было раньше действовать. И вот она рядом. От нее пахло утренней росой и васильками. Аромат нежности.

Тонкая ладонь легла мне на плечо. Я вышел из транса.

– Привет, Карл! – Эмилие помахала моей валентинкой.

– Кай… – робко поправил я.

– Кай? Точно? – Эмилие сравнила мое имя с написанным. – Верно! Так вот, Карл…

– Кай… – Мой голос становился тише, а лицо начинало гореть.

– Неважно. – Она убрала свою руку. – Спасибо тебе, конечно, но мы не можем быть вместе. Только не начинай меня преследовать и закидывать открытками и цветами.

– Почему? – Я больше не нашел, что спросить.

– Ну-у-у… – протянула она. – Давай будем честны. Мы находимся на разных уровнях. Я не могу встречаться с непопулярным парнем.

Уровни? Какие еще уровни? Да, ее семья богата, но и мы не нуждаемся. Популярность? Согласен, она самая популярная девчонка в нашей школе. Но я тоже не лузер. Меня не закидывают бумажками, не окунают в унитаз и не бьют после школы. О чем она, черт побери!

– Мне нужен тот, кто готов уехать из этой дыры, – продолжила Эмилие. – И бедный начинающий музыкант – точно не тот вариант. Я же не ошибаюсь, это ты на гитаре играешь?

У меня пересохло в горле, закружилась голова, и я с трудом сдерживался, чтобы не заплакать. Держись, чувак.

– Слушай! – Я сглотнул. – Это просто валентинка. Хотел сделать тебе приятное.

– Ну и ладненько! – Эмилие оглянулась, подошла к шкафчику, который большинство использовало как мусорку, и пропихнула в отогнутую часть дверцы валентинку. Эту чертову валентинку, на которую я убил столько времени. Вот стерва. – Покусики!

Эмилие развернулась на каблуках и с гордостью пошла к своим подружкам, которые хихикали в сторонке. Змеи.

Я остался один. Тишина давила, несмотря на то что вокруг ходили люди. Я прислонился к шкафчику и начал хватать ртом воздух. Это конец. В груди стало невероятно больно.

Да, в итоге я стал тем, кому разбили сердце. Оно разбилось на десятки, сотни, тысячи мелких кусочков. Нужно на улицу. Пусть эти осколки заберет себе метель.

Вот и доверяй интуиции. Вместо любви я получил боль. С Днем святого Валентина, придурок.

– Все хорошо, Кай! Дыши! – Голоса друзей вернули меня в реальность.

А нужна мне такая реальность? Без нее.

– М-да, – это единственное, что мог сказать Дэни, когда мы расположились у Стеффана в гостиной.

Мы пошли к нему, потому что меня надо было увести из школы. Стеффан налил нам колу в высокие стаканы и поставил тарелку с чипсами на столик напротив дивана.

– М-да, – повторил Дэни. – Вот же она…

– Не она, – я перебил друга, – это я полнейший придурок, раз всерьез решил, что Эмилие обратит на меня внимание.

– А чем ты хуже того хоккеиста, с которым она зажималась? – оскорбился за меня Дэни.

– Дэни! – Стеффан кашлянул. – Не надо.

– Она с кем-то зажималась? – Я поджал колени и спрятал лицо. Все-таки сейчас заплачу.

– Не бери в голову, – Стеффан постарался меня успокоить. – Может, нам только показалось.

– Нам? И давно вы знаете, что у нее кто-то есть?

– С декабря. – Дэни сделал громкий глоток. – Мы просто не хотели тебя расстраивать.

– На Рождество, – тихо добавил Стеффан, и в гостиной повисла оглушительная тишина. – Мы просто не хотели тебе портить… ну, портить всё.

Вот тебе и друзья. Знали, что девчонка, которую я люблю, с кем-то встречается, и молчали. Предатели!

Я выскочил из дома Стеффана, на ходу натягивая куртку. Вот я и остался наедине со своим разбитым сердцем и кучей мыслей, которые преследовали меня тысячей колких снежинок. Я бежал, снег бил в лицо, но он не таял, а оставался на коже. Кажется, ничего теплого во мне не осталось. Только боль.

А может быть, так и должны поступать друзья? Оберегать от грусти и поддерживать твою любовь к человеку, который растопчет твои чувства…

Я просто должен обнять Бёрге и поплакать. Хоть это и не по-мужски. Но к черту все эти предрассудки.

Герда

– Я просто не вижу логики, – вздохнула я.

– Тем не менее она есть. – Мама быстро застегнула молнию на своем джемпере, поправила волосы и нажала пальцем на кончик моего носа, словно на кнопку звонка. Единственное отличие: он не издавал сигнала при нажатии, но, похоже, ей было все равно, это действие и так доставляло маме удовольствие. – Ну же, дорогая, не упирайся. Я уже предупредила директрису Анхем, что ты принесешь сегодня документы и познакомишься со школой.

Вот. Же. Мрак.

И почему взрослым так нравится улыбаться, сообщая то, что точно не обрадует их детей? Как будто мало мне переезда в глухомань с отвратительной погодой. «А вот тебе старый, убогий дом, Герда! Кстати, твоя комната будет на чердаке». Ничего, что под крышей ужасно воет ветер, а полы скрипят так, будто надрывается целый оркестр из гнилых половиц, в котором солирует кривая центральная балка, играющая роль распорки посреди комнаты.

Мало мне того, что весь вчерашний день я без перерыва убирала паутину и стирала пыль со всех возможных поверхностей. На десерт мама оставила новость о том, что сегодня меня ждет худшее. Именно так я и вижу знакомство с новой школой. Это пугает меня до чертиков!

– Мам, сегодня тринадцатое.

– И?

– Завтра начинаются каникулы. – Я взглянула на нее с надеждой. – Зачем мне приходить в последний день? Разве я не могу прийти потом, в первый день учебы?

– Неужели тебе не хочется познакомиться с новыми ребятами?

Я постаралась сделать выразительное лицо, чтобы мама так все поняла. Но безуспешно.

– Тем более сегодня предпраздничный день! – пропела она. – У всех будет хорошее настроение!

– Вот именно. – Я печально опустила плечи. – Никому до учебы и дела не будет. Можно мне не ходить?

– Наверное, будут разносить валентинки… – Мама мечтательно улыбнулась. Эта улыбка с милыми ямочками делала ее моложе, и она снова походила на ту счастливую женщину, какой была, когда папа был еще жив. – Может, и тебе достанется, а? – Хитро подмигнула она.

– Я там даже никого не знаю. С чего бы? – покачала головой я и отвернулась к блендеру, в котором уже лежали нарезанные овощи и фрукты.

– Для этого ты и идешь сегодня в школу, Герда, – порхая по кухне, сказала мама. – Чтобы завести новых друзей!

Я вдавила кнопку блендера, чтобы не слышать маминых трелей.

Как же она не понимает, что мне не пять лет и школа не песочница, где для того, чтобы завести друзей, достаточно сказать незнакомцу «привет» и поделиться лопаткой или формой для куличиков. Это, блин, стресс! И еще какой! Все будут глазеть на меня, шептаться, усмехаться. Или станут игнорировать. Даже не знаю, что пугает меня больше.

Я уже видела, как это бывает. Когда в мой прежний класс пришла новенькая, над ней как только ни издевались. Я была единственной, кто предложил Карин общаться. Но теперь она далеко, как и моя относительно спокойная жизнь.

– Я уверена, все будет хорошо, – сказала мама, когда блендер затих.

– Да уж… – Перелив витаминный коктейль в высокий стакан-термос с крышкой, я закусила губу.

– Ну, что ты… – Мамина рука нежно коснулась моего плеча. – Не нужно так переживать. На новом месте всем трудно. Просто расслабься и верь, что все сложится. Ты ведь знаешь, милая, этот дом…

– Наш шанс начать все сначала, – вздохнула я, повторив ее собственные слова. Мама сказала это неделю назад, когда сообщила мне «радостную» новость о переезде в эту заснеженную глушь. – Городу нужен хороший ветеринар, – выдохнула я другую заученную фразу. – Иначе что делать бедным животным?

– Все верно. – Мама похлопала меня по плечу. – Ну все, мне пора. Извини, что не могу подкинуть до школы, нужно срочно принять одну госпожу, которая с раннего утра ожидает меня в приемной. Ее котику ночью стало плохо. Ты ведь понимаешь, я не могу…

– Да, мам. Понимаю. Конечно. – Я постаралась улыбнуться. Взяла термостакан и повернулась к ней. – Твой витаминный коктейль.

– Ох, спасибо, милая. – Мама подхватила его и поцеловала меня в щеку.

– Бутерброды в твоей сумке! – крикнула я ей на прощание.

– Что бы я без тебя делала?! – махнула мне мама рукой, на ходу натягивая куртку.

Я качнула головой, наблюдая за ее неуклюжими попытками одновременно удержать в руках стакан и сумку и надеть сапоги. Мама готова была заботиться обо всех вокруг, кроме себя. Если бы я не собирала ей перекус на работу, она бы весь день оставалась голодной.

Мне хватило пары дней в ветклинике Флодберга, чтобы понять, в каком напряжении маме приходится там работать. Временами там случаются затишья, и единственное развлечение – болтовня с какой-нибудь бабулей, которая притащила упитанного домашнего любимца на осмотр. Но чаще приемная похожа на отделение неотложки: непрекращающийся поток больных, которым требуется экстренная помощь. Не знаю, как будет в этом городишке, но, надеюсь, мама сможет отдыхать больше.

– Герда, оденься теплее! – прокричала она, отворив дверь. – Ну и мороз…

Ее слова унес ветер. «Бам», – хлопнула входная дверь.

Я подошла к окну, покрывшемуся наледью, и подула на него горячим дыханием. Образовалось пятнышко, открывающее вид на улицу. Снег кружился в воздухе, словно рой белых пчел. Мама рукой смела часть снежного покрывала с лобового стекла машины, открыла дверцу и забралась внутрь.

– Ой-ой-ой… – протянула я, заметив, что термостакан так и остался на крыше машины. – Мам, ты ведь не забудешь его взять… Блин!

Автомобиль тронулся с места, стакан качнулся и… полетел в снег.

Типичная мама.

– Эй, погоди! – прокричала я ей, распахнув дверь.

Мой голос эхом разнесся по улице. Мамина машина уже сверкала огнями вдали. Я сделала шаг за дверь, и босую ногу обожгло снегом.

– Ай!

Идея сбежать вниз босиком оказалась опасной и глупой. Надев ботинки и накинув куртку, я выбежала на улицу.

– Не боишься заболеть в такой чудесный праздник? – раздался чей-то голос за спиной, когда стакан уже был в моих руках.

Я обернулась.

Передо мной стояла пожилая госпожа в тонком пальто и кружевных перчатках по моде старых времен. И как ей самой не холодно в таком наряде?

– Здравствуйте.

Я вся вытянулась стрункой. И прижала мамин стакан к груди.

– Ты, должно быть, наша новая соседка? – Женщина прищурила один глаз.

– Герда, – кивнула я и протянула ей руку. – Герда Тюр.

– А та рассеянная госпожа? – Женщина кивнула в сторону дороги. – Твоя мать?

– Ага.

Она пожала мою ладонь. Ее рука на удивление оказалась горячей.

– Новый ветеринарный специалист, о котором все говорят?

– Да.

– Это хорошо. – Женщина не спешила отпускать мою руку. – Надо будет нам со Снежинкой наведаться. Это моя кошка.

– О. Ясно, – выдавила я, не зная, что еще сказать.

– А я Хельга. – Она встряхнула мою руку. – Хельга Кристенсен.

– Очень приятно.

Наконец, соседка отпустила ее.

– Ну, как вы устроились?

– Ничего. – Я пожала плечами. – Хорошо.

Меня уже начинало трясти от холода. Мороз кусал за голые щиколотки, снег больно лупил по лицу. Словно не снежинки это были, а мелкие осколки, способные по-настоящему ранить.

– Ладно, беги, – усмехнулась женщина. – Вижу, холодно тебе.

– Да, – кивнула я и попятилась к дому.

– Видела бы ты прошлогоднюю метель! – крикнула Хельга мне вслед. – Вот это зима бушевала! Знать, разозлил ее кто-то, поторопил уйти. Эх, а сейчас благодать…

Я забежала в дом, не дожидаясь завершения этой речи. Меня колотило от холода. Оставив маме сообщение о том, что стакан у меня, я поспешила наверх.

Ненавижу снег! Ненавижу зиму! Ненавижу этот город, будь он неладен!

Я думала, что моя жизнь идеальна, что она всегда такой будет. Какими же глупыми и беспечными бывают люди! Если бы мы понимали, что все может рухнуть в один день, то ценили бы каждый миг, проведенный вместе.

Папы не стало, и наша семья будто развалилась. Мама перестала смеяться, я разучилась радоваться, а наш дом во Флодберге сразу стал каким-то холодным и пустым. Узнав о болезни, папа пообещал, что мы заведем собаку сразу, как он выздоровеет. Но этого не случилось. После похорон мама предложила мне взять щенка, и я жутко взбесилась. Наговорила ей всякого, закрылась в комнате. Зачем нам щенок, если он не заменит папу? Если папа его никогда не увидит? Если этот глупый щенок уже ничего не исправит…

Последние два года я жила с ощущением, что ничто уже не будет прежним. Мама говорит, я стала замкнутой. А сама-то? Стала занятой, вечно уставшей и нервной. Мы обе изменились.

Каждый переживает утрату по-своему. Она много работает, чтобы не оставалось времени на горькие мысли, а я много лежу и смотрю в потолок, потому что ни на что другое нет сил. А еще много читаю – жизни книжных героев намного интереснее моей собственной.

Они влюбляются, ссорятся, мирятся, познают мир. А я… Наверное, я тоже хотела бы однажды влюбиться. Чтобы не чувствовать одиночество – оно холодное, как эта зима. И чтобы делать кого-то счастливым. И заботиться. А пока я вместо папы забочусь о маме – она у нас сама как ребенок.

У нас… Черт. Опять оговорилась.

Взглянув на часы, я решила, что времени еще достаточно. Налила себе чашку горячего какао с молоком и поднялась наверх. Может, этот чердак не так уж и плох? Тут темновато, зато потолок высокий. Много воздуха. Если привязать к звездам из фольги тонкие ниточки и закрепить их наверху, то получится собственное звездное небо. Можно даже смастерить солнце из покрытого позолотой картона. И луну. В свете ночника они будут красиво переливаться.

Подняв голову к потолку, я застыла. Нет, пожалуй, у меня нет сил на это все. И желания нет. И времени на подобные глупости. Сделав глоток какао, я подошла к окну. Сквозь морозную пелену в нем проглядывали очертания соседских крыш. Наверное, окна затянуло ледяной коркой из-за того, что дом долгое время пустовал, и его не отапливали. На это бесплатное жилье мама и повелась: администрация города обещала, что не придется платить аренду и мы сможем оставить его себе, если она проработает в клинике пять лет. Вот и писали бы тогда: «ветхий» дом, а не «с историей»!

Я прижала ладонь к стеклу. Кожу словно огнем обожгло. Зажмурившись от боли, я вытерпела секунд десять, не больше. Этого хватило, чтобы морозную гладь растопило тепло моей ладони. Отняв руку от окна, я уставилась в получившийся просвет. Светлые дома с коричневыми крышами тонули в белом покрывале снега. Некоторые из них походили друг на друга, как близнецы. Например, вон тот узкий дом – наискосок, совсем как наш. Смешные окошки, разбитые на мелкие секции, темная дверь и чердак. Больше рассмотреть не удавалось, дом совсем занесло снегом.

Покончив с какао, я легла на постель и надела старые папины наушники. Они давно были сломаны, но меня это не беспокоило. Мне нравилось слушать тишину. Хочешь – представляешь шум волн на теплом побережье, хочешь – глубокий и низкий папин смех.

Интересно, я когда-нибудь смогу снова стать нормальной, как все?

– Мы всегда рады новичкам! – Директриса Анхем широко улыбнулась и убрала с лица темную прядь. – Особенно таким талантливым, как ты, Герда. Наш школьный хор входит в список десятка лучших в стране. Уверена, для тебя найдется там местечко. Я переговорю с руководителем…

– Я не хочу в хор, – выдавила я. – Не нужно. Спасибо.

– Но… – Она вопросительно посмотрела на меня, затем в документы.

– Я не пою.

Мне стало тяжело дышать, щеки вспыхнули. Эти слова было трудно произнести вслух.

– Странно. – Анхем нахмурилась. – Должно быть, ошибка в твоем личном деле. Тут сказано, что ты…

– Да. Я выиграла конкурс. Но это было пять лет назад.

Как будто в другой жизни. Но этого я уже не стала говорить.

– Понятно. – Она посмотрела на меня из-под ресниц. – Ну, как скажешь.

– Я могу идти?

– Да, можешь идти. Твой класс сейчас занимается в тринадцатом кабинете. Думаю, ребятам будет интересно познакомиться с тобой.

– То есть… – я кашлянула, – мне идти в класс? Прямо сейчас?

– Да. Зачем ждать? – пожала плечами директриса.

– Но… у меня даже учебников нет.

– Ничего страшного. Один день обойдешься и без них. – Она взглянула на часы. – К двенадцати придет библиотекарь и выдаст тебе комплект. Заодно получишь у куратора ключ от своего шкафчика.

– Но…

Анхем встала.

– Пойдем, провожу тебя в кабинет. С этими ребятами ты будешь проводить большую часть своего времени. Конечно, у всех вас будут разные факультативы, но две трети учебных часов вы будете одной дружной семьей. – Она похлопала меня по плечу. – Не волнуйся, тебе у нас понравится!

– Не сомневаюсь, – обреченно выдохнула я.

Путь в нужный кабинет казался бесконечным. Я ловила на себе взгляды учеников в коридорах и краснела еще больше. Мой джинсовый сарафан с белой водолазкой, полосатые колготки и красные ботинки смотрелись глупо и по-детски на фоне их строгих жакетов и брюк со стрелками. Я ведь не думала, что меня сразу потащат в класс, чтобы представить ученикам! Мне хотелось от стыда провалиться под землю.

– Минутку внимания! – громко сказала директриса, войдя в кабинет и буквально протащив меня за собой. – Ребята, это ваша новая одноклассница, Герда Тюр!

Я медленно подняла взгляд. На меня смотрели несколько десятков пар глаз. Новый вдох дался с еще большим трудом.

– Ну, поздоровайтесь же! – выразительно глянула на них Анхем.

– Приве-е-ет, – протянули они, разглядывая мои колготки.

Дальше все было как в тумане. Я прошла меж рядов. Все столы были одиночными. Села за свободный и сцепила руки в замок. Ребята шептались, оборачивались, сверлили меня взглядами. Директриса ушла, и учитель продолжил урок. А я думала только об одном: почему время нельзя отмотать назад, чтобы что-то исправить? Тогда с папой все было бы в порядке, и мне не пришлось бы переезжать и переживать эти унижения.

– Нужно надавить.

– Что?

Я уже пять минут торчала в коридоре возле шкафчиков и не могла открыть нужный. Ключ вроде подходил, но шкафчик никак не хотел поворачиваться.

– Нужно слегка надавить, – сказал темноволосый паренек в сером пиджаке, из-под которого выглядывала яркая футболка. – Вот так. – Он положил на дверцу свою ладонь.

И замок поддался.

– Спасибо, – растерянно сказала я, повернув ключ.

– Обращайся, – подмигнул он и исчез в толпе.

Я даже не успела узнать его имя.

Ну и ладно. У меня нет цели заводить тут знакомства в первый же день. Я посмотрела на шкафчик. Какой-то он неухоженный: пыльный, дверца немного отогнута и даже поцарапана. Похоже, мне достался самый уродливый. Я потянула дверцу. Внутри лежал фантик от конфеты, выцветший билет на автобус и что-то блестящее. Валентинка?..

Я машинально огляделась по сторонам. Кажется, никому не было до меня дела. За полдня мои полосатые колготки примелькались, и все привыкли, что в школе появилась новенькая.

Я осторожно взяла сердечко. Несколько блесток с него осыпалось и попало на мою одежду. Я еще раз бросила взгляд через плечо. На меня по-прежнему никто не смотрел.

Кай

Я вернулся домой и сразу бросился на кровать. Разрыдаться не получилось. Бёрге жалобно гавкнул, испугавшись, что я пролетел мимо него, не обратив внимания.

Через некоторое время я сполз с кровати и почесал Бёрге за ушками. Тебе, малыш, я сердце не разобью.

Неплохое начало зимних каникул у меня получилось: опозорился в школе, обиделся на друзей, потерял любовь, не успев обрести. Спасибо, было интересно.

Найти себе место в маленькой комнате, когда ты в стрессе, очень сложно. Переодевшись в огромное серое худи и спортивные штаны, я забрался на подоконник и попытался смотреть вдаль. Но окно было покрыто тонким ледяным узором. Почему зима такая красивая, но опасная? Как Эмилие.

Я приложил указательный палец к окну. Мороз покалывал палец через стекло, но я оказался сильнее – на нем появился глазок, через который я мог разглядеть улицу. За окном медленно падали снежинки. Похожие на цветы или звезды. Каждая была индивидуальна. И идеальна. А я – как все герои сопливых фильмов от «Нетфликса». Вместе взятые. Нужно только включить какой-нибудь трек Тейлор Свифт и страдать, укутавшись в плед. Банальность.

Если бы эти снежинки не таяли! Я бы лег на землю и позволил им меня укрыть. И тогда я превратился бы в ледышку, у которой нет чувств, а снег стал бы мне одеялом.

Я посмотрел на Бёрге, который следил за мной, приоткрыв один глаз. Может, ее отказ холодом дошел до моего сердца, но оно только наполовину стало ледяным. В мире еще есть что любить. Правда же?

– Афф! – чихнул Бёрге, словно подтверждая мои мысли.

– Согласен, – сказал я и переполз обратно на кровать.

Грустить без музыки и правда было как-то странно, поэтому я надел наушники и включил альбом «Berlin Calling» одного из любимых диджеев. «Мы строим замки в небе и песке… Создаем наш собственный мир…» Как точно. «Ты найдешь меня…» Вот черт! Кажется, это слишком романтичная песня. «Я нашел себя живым…» Нет, я уже не живой. И наверное, никогда им не буду.

Маленькая предательская слезинка все-таки потекла из глаза, и я вытер ее рукавом. Всё, никаких эмоций. Хватит. Чтобы убедиться, что больше ничего не чувствую, я открыл телефон и зашел на страничку Эмилие в соцсетях. Красивая. Холодная. Злая.

Последнее фото было сделано сегодня на уроке. Валентинки. Штук двадцать. Одна из них моя. И дурацкая подпись под фото: «Спасибо, мальчики». Ошибся, чувствовать я еще могу – злость и обиду. Наверное, как и Тина, которая так и не дождалась от меня ответа. Карма в действии.

Парни, мы реально не соображаем? Почему нам нравятся девчонки, которым на нас совершенно наплевать? Инстинкт охотника? Азарт? Или мы просто не умеем выбирать и адекватно мыслить? Мы просто бьемся как рыба об лед. Или как снежинка об стекло, пытаясь залететь в теплый дом, не понимая, что там ее ждет погибель.

Я продолжал листать ее ленту… Долистав до самого начала, смотрел, как она менялась. Интересно, в какой момент эта девчушка с ангельским лицом превратилась в жестокую с… самовлюбленную девушку?

Каждый раз, когда на фотографии она смотрела в камеру, мое сердце замирало. Ну почему? Почему я не мог влюбиться в ту, которая мне больше подходит? Я же всегда понимал, что нам не быть вместе, но лелеял эту надежду.

Неожиданно на экране всплыло сообщение из группового чата «Рок-н-ролльщики», закрыв глаза Эмилие, оставив на виду только улыбку. Никогда не замечал, что она такая холодная. Как у модели, которая рекламирует стиральный порошок.

Ладно, надеюсь, они не сильно на меня злятся. А то я убежал, как обиженная девчонка.

Дэни жил недалеко, поэтому я натянул кроссовки, накинул жилетку и, нацепив на Бёрге шлейку, выскочил из дома. Хорошо, что родителей сейчас нет, иначе мама снова пристала бы с вопросами.

Бёрге любил ходить в гости к Дэни. Хочется верить, что из-за нашей музыки, но, скорее всего, дело в безглютеновых печеньках госпожи Франнсен, которыми она его подкармливала. Прожорливый мальчишка.

– Мальчик мой! – закричала мама Дэни и опустилась, чтобы обнять Бёрге. – Будешь вкусняшку? Пойдем, мой хороший. Как у тебя дела? Привет, Кай.

– Здравствуйте, госпожа Франнсен, – я улыбнулся вслед довольному предателю, который посеменил на кухню за ароматным угощением, забыв про меня.

– Я его приведу! – крикнула госпожа Франнсен. – Дэни в гараже.

– Спасибо! – крикнул я в ответ, но она уже меня не слышала.

Из-за двери в гараж звучали барабаны. Дэни начал репетировать. Но мне точно не до музыки. Хочется просто поговорить.

– Привет! – прокричал я, открыв дверь.

– Кай! – Дэни бросил палочки на диван и подскочил ко мне. – Ты как?

– Не знаю… – Я заправил челку за ухо. – Все будет нормально.

– Не слышу в твоем голосе уверенности! – Дэни хлопнул меня по плечу. – Все будет круто! Обещаю.

– Ага, и мы получим «Грэмми».

– Если когда-нибудь все-таки запишем песню, то точно получим.

– Привет! – в гараж зашел Стеффан, а за ним госпожа Франнсен с Бёрге.

– Вот вам печенье и лимонад. – Госпожа Франнсен с трудом протиснулась к столику у дивана. – Только с красавчиком поделитесь.

– Ма-а-а-а-ам, – Дэни закатил глаза. – Ему нельзя столько печенья.

– Не воспитывай мать! – шуточно пригрозила она и повернулась к Бёрге: – Не слушай его. Мое печенье натуральное и полезное. Оно без сахара и глютена! Любой ветеринар скажет, что оно полезнее всех магазинных вкусняшек.

Госпожа Франнсен вышла из гаража. Я устроился на диване с Бёрге. Повисло неловкое молчание. Кто-то должен заговорить первым.

– Меня сестра подбросила, – наконец нарушил тишину Стеффан.

Молчание.

– У нее классная тачка, – сказал Дэни.

Молчание.

– Она тоже к подруге поехала.

Стеффан сел на диван. Дэни, взяв палочки, направился к барабанам.

– Парни… – я запнулся. Извиниться в сообщении было проще, чем вот так, глядя в глаза. – Извините. Я понимаю, почему вы мне не сказали.

– Это ты нас извини.

Нам сразу нужно было тебе все рассказать. – Стеффан посмотрел на меня круглыми печальными глазами, как кот из «Шрека». Засранец, этот ход всегда срабатывал. – Мы и правда верили, что шанс есть. Ну, ты же красивый, умный.

– Только не качок-хоккеист, – хмыкнул я.

– Ой, да к черту этих качков! – Дэни ударил по барабану. – Влюбляются все равно в романтиков.

– Разве что в кино, – усмехнулся Стеффан. – А в жизни влюбляются в абьюзивных красавчиков.

– Ну, рано или поздно мы тоже найдем своих половинок. – Дэни несколько раз ударил по барабанам и получил в ответ тяжелый вздох Бёрге.

– Уже, – очень тихо сказал Стеффан.

– Что «уже»? – спросил я.

– Нашел.

– Стефф! Так что ты молчал? – радостно воскликнул я. – Так вот почему ты был такой нарядный!

– Ну, не сегодня мне рассказывать о том, что я, кажется, начинаю с кем-то встречаться.

– Друг, ты из-за меня? – Мне стало грустно. – Все в порядке, я очень рад за тебя.

– Давай, рассказывай! – Дэн пересел к нам на диван. – Первый из трех скоро будет потерян. Запрятан в крепких женских объятиях. Предупреждаю! Если она будет против наших репетиций, то мы тебя к ней не пустим.

Стеффан начал свой рассказ, а я сжал кулаки так сильно, что почувствовал, как ногти впиваются в кожу.

Ее зовут Анита. И она просто чудо-совершенство-милашка. Фу (номер один). Она младше Стеффана на год. В школу ходит редко, предпочитает домашнее обучение. Познакомились они… в библиотеке! Я их обожаю, но… Это вообще нормально? Кто из современных девчонок сейчас ходит в библиотеку? Думаю, она похожа на бобра-заучку. Ладно, они познакомились около библиотеки, когда Анита выходила из нее и рассыпала кучу книг, которые набрала домой. Вообще-то, они и раньше были знакомы – Анита живет недалеко от Стеффана. Но они просто кивали друг другу при встрече, как делают все соседи. Но тут у него что-то кольнуло, и он подскочил, чтобы помочь Аните собрать книги. И вот они теперь видятся почти каждый вечер, но на настоящее свидание еще не ходили. Фу (номер два). И он счастлив. Но ему было страшно рассказать нам. А теперь Стеффан заявляет, что она делает его лучше. Фу (номер три).

Мне хотелось прервать его рассказ, выйти из этого гаража и по пути сломать свою гитару. Но я держался. Держался изо всех сил.

– Стефф! Это очень круто, – выдавил я из себя.

– А она завтра придет на вечеринку? – Дэни потер руки.

– Если вы не против, то я ее позову…

– Спрашиваешь! Конечно, мы не против. Да, Кай?

– Конечно… – кивнул я и выдавил что-то похожее на улыбку.

Для приличия я еще немного посидел и послушал слова поддержки. Моя настоящая любовь точно сама меня найдет. Бла-бла-бла. Эмилие не стоит моих переживаний. Бла-бла-бла. Есть шанс, что она передумает и влюбится в меня завтра. Бла-бла-бла. Все девчонки не стоят мужских переживаний, потому что они полнейшие стервы (кроме Аниты, конечно же). Бла-бла-бла. До отношений нужно дорасти, а я к ним еще не готов. Бла-бла-бла. Я самый красивый парень во всем городке. Бла-бла-бла. Любая девчонка захочет быть со мной (опять же, кроме Аниты, конечно). Бла-бла-бла.

Я шел домой совершенно опустошенным. Бёрге неохотно плелся рядом, ветер усиливался. Мне хотелось одного – пойти к озеру и утопиться. Но для этого пришлось бы найти рыбака, который вырубил бы лунку моего размера. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Почему это все происходит со мной?

– Ты почему не написал? – закричала мама с порога.

Именно нотаций мне сейчас и не хватало.

– Ты знаешь, где я был, – процедил я сквозь зубы.

– Иди ужинать! – крикнула мама уже из кухни. – И откуда мне знать, где ты находишься?

Конечно, ужином можно все исправить.

Можно подумать, я много где гуляю. Точно не по библиотекам.

– Я не хочу!

– Ты ходишь где-то целыми днями, – мама никак не успокаивалась. – Скоро одни кости с кожей от тебя останутся.

– Я могу пойти к себе в комнату? – тут я не справился с эмоциями и закричал: – Я могу побыть один? В тишине! Без всяких ужинов и нотаций! Один! Слышите?!

И бросился к себе на чердак. Сердце колотилось с бешеной силой. В носу щипало. Кулаки никак не разжимались.

Бах! – я не выдержал и ударил по кровати.

Бах! – теперь досталось подушке.

Бах! – ударил стену.

Рука начала невероятно болеть, из мелких царапин пошла кровь. Надо было удариться головой. Может, тогда мозги встанут на место.

В дверь тихо постучали. Папа.

– У тебя все нормально?

– Да, пап. – Я спрятал в карман руку, по которой текла кровь. – Просто тяжелый день.

– Что случилось? – Папа сел ко мне на кровать. – Это из-за девчонки?

– Пап, я не хочу сейчас говорить. Правда.

Внутри у меня крутилось только одно слово: «Уйди, уйди, уйди». Не хочу и отцу наговорить гадостей. Уйди, уйди, уйди. И так уже сорвался на маму.

– Ты всегда с нами можешь поговорить. Ты же знаешь? Мы рядом.

– Знаю, пап. – Я шмыгнул носом.

– Вот и молодец. Только извинись перед мамой. И не вздумай еще когда-нибудь ее обижать.

– Хорошо.

– Обещаешь?

– Да. – Я опять шмыгнул носом.

Папа встал с кровати и потрепал мои волосы. Что же они вам всем покоя не дают? Постригусь!

– И руку перевяжи, – сказал папа и вышел из комнаты. За дверью раздался мамин шепот, а потом тихие шаги. Ушли.

Кофта точно испорчена.

Я зашел в свою маленькую ванную комнату, помыл руки и наклеил пластыри на все места, где шла кровь. А потом для надежности перевязал руку бинтом.

Немного вспылил.

Почему я чувствую себя так паршиво? Я завидую другу. Это не нормально. Стеффан все почувствовал. Его взгляд… Мне нужно завтра быть максимально приветливым с этой Анитой.

Меня накрывало такой злостью, которой я раньше никогда не испытывал. Она, как лед, медленно замораживала всего меня. С этим нужно что-то делать. Не хватало еще стать тем подростком, который, как волчонок, рычит на родителей и кусает друзей.

Я лежал на кровати, уставившись в потолок. Бёрге мерно посапывал у меня на руке. Жар его тела согревал меня. Нет. Слишком рано мне становиться агрессивным козлом. Утром поговорю с мамой, а вечером буду приветливым с Анитой. И зависть нужно запрятать куда-то подальше.

Свет от неожиданно включившегося телефона озарил комнату. Наверное, Стеффан. Любит поговорить перед сном.

Но это был не он…

Герда

«Если это так, то она совсем не смешная», – напечатала я и отправила сообщение.

Пользователь TheRockStar все еще был в сети. Рядом с аватаром, на котором был изображен смайлик с глазами-крестиками и высунутым языком, светился значок «онлайн».

На лестнице послышался скрип. Я вскочила и сунула валентинку под одеяло. Черт! Теперь вся постель будет в блестках! Кому вообще могло прийти в голову украсить валентинку таким количеством сверкающей пудры? Доброй фее? Надо же было так заморочиться! И для чего? Ради прикола над новенькой?

Я едва успела стряхнуть с себя блестящую пыль, как дверь на чердак открылась. На пороге стояла мама.

– Привет.

Я почесала затылок, нервно заправила волосы за уши, выпрямила спину. Сложно было делать вид, что ничего не происходит, когда все мысли – о чертовом послании от незнакомца. Не знаю почему, но какая-то часть меня уцепилась за возможность того, что валентинка пришла по адресу. Что, если она и правда предназначалась мне? Вероятность была ничтожно мала, но почему-то грела душу.

– Привет, – широко улыбнулась я.

– Ну, как ты? – Мама вошла, оглядела помещение и села на кровать. – Как школа?

Как не думать о том, что она сидит на дурацкой открытке? Хотя, может, это и хорошо. Так мама ее точно не обнаружит. Мне не хочется посвящать мать в свою личную жизнь раньше времени. Вдруг это действительно чья-то злая шутка? Вдруг сейчас вся школа, как в реалити-шоу, наблюдает за моим позором?

– Нормально, – ответила я.

Мама похлопала по постели. Я опустилась на кровать рядом с ней.

– Как ребята?

– Как везде.

– Хорошо тебя приняли?

Я нахмурилась, придумывая ответ.

– Пока никто не обижал.

Мысли опять вернулись к валентинке. Зачем я вообще решила написать сообщение этому отправителю? Разумеется, это послание предназначалось кому-то другому!

– С кем-то уже подружилась?

– Не особенно.

– Ну, ничего. – Мама погладила меня по голове. – Все впереди.

– Придется купить форму, – сказала я. – В этой школе все одеваются так…

– Сдержанно?

– Тухло. – У меня не получилось сдержать улыбку. – Все серое, черное. – В похоронных цветах. – Но зато никто не ругает девочек за макияж. Они сегодня были накрашены и наряжены, как рождественские елки. Хотя, может, это в честь праздника.

– А что насчет мальчиков?

– Что? – Жар подобрался к моим щекам.

– Есть симпатичные? – Лукаво прищурилась мама.

Видно было, как сильно ей хочется прочитать мои мысли. Но, к счастью, так в жизни никто не умеет, и мои мысли находятся под надежным замком.

– Не заметила, – ответила я, пожав плечами.

– Совсем никого?

– Не-а.

– Это всего лишь первый день, – вздохнула она.

– Меня не интересуют мальчишки, – серьезно сказала я. – Они в этом возрасте все… тупые.

– Да, разумеется.

Мама сделала вид, что поверила.

– И лучше не отвлекаться от учебы на всякие глупости.

– Да. Согласна.

Чертова валентинка. Почему не получается не думать о ней?

– Я хотела заказать пиццу на ужин, – сказала мама, взглянув на часы, – но не нашла номер местной пиццерии. Может, поищешь в сети?

– Или разогреем картофельные шарики с сосисками и горчицей? – предложила я. – Там оставалось немного.

– Хорошо, я сделаю. – Мама встала и направилась к двери.

– Кстати! – осенило меня. – Ты так и не сказала, как прошел первый день на новой работе.

Она пожала плечами.

– Насыщенно. – Мама покачала головой. – Весь город будто только и ждал моего приезда. Сегодня на приеме кого только не было: от хорька до золотой рыбки.

– Но ведь ты не лечишь рыб?

– Кого это волнует, – вздохнула мама.

– Надеюсь, ты справилась.

– Да. Рекомендовала поменять воду в аквариуме и не перекармливать… Надеюсь, дальше будет полегче.

– Я могу помогать тебе на каникулах.

– Было бы здорово, – кивнула она. – Моему ассистенту господину Йорге под девяносто. Он, конечно, прекрасно держится, но совсем не ладит с компьютером. Кто-то должен записывать пациентов и все назначения.

– Тогда я в деле.

– Спасибо.

Дождавшись, когда мама выйдет, я отогнула одеяло. Валентинка даже не помялась, но вся простынь теперь была в розово-красных блестках. Кто-то сегодня будет спать как принцесса – в ложе из сверкающей волшебной пыли!

Я поморщилась.

Но текст на обороте заставил меня в очередной раз смущенно закусить губу.

Хочешь честно? Меня пугают эти чувства. Но с того момента, как я тебя увидел, и тепло твоей улыбки разлилось по моему телу, я не могу думать больше ни о чем. И ни о ком.

Ты полностью завладела моим сердцем.

Девушка, похожая на розу, – такая же красивая, нежная и неприступная. С ярким светом в глазах и золотым солнцем, разлитым по волосам.

Если позволишь держать тебя за руку, я буду самым счастливым парнем на земле. Давай встречаться?

Твой Кай@TheRockStar

Я вздрогнула от вибрации мобильного. На экране светилось входящее сообщение.

Я бросила телефон на кровать, вскочила и принялась расхаживать из угла в угол. Затем остановилась, схватила мобильный и стала печатать.

На экране плясали три точки. Мой собеседник либо сомневался, либо печатал длинный текст. Очень длинный – я успела вспотеть от напряжения. Наконец, пришел ответ.

Чего?

Блин, все ясно. Валентинка явно предназначалась не мне.

Я сделала фото послания и отправила ему. Но файл так и болтался, никак не желая отправляться.

Я отложила телефон. У меня пульсировало в висках, и сердце колотилось как бешеное. Блин! Знала же, что не нужно ему писать!

Телефон снова завибрировал. Я посмотрела на экран.

Кай

Это странно, что я переписывался буквально ни о чем с незнакомой девчонкой почти полночи? Почему никто не сказал, что к нам перевелась новенькая? И прямо перед недельными каникулами. Кто вообще так делает? И так совпало, что именно в ее шкафчик Эмилие выбросила мою валентинку. Бред же. Бре-е-ед! Бёрге гавкнул, соглашаясь со мной. Да, дружище, это просто какая-то случайность.

Но что-то в ней меня зацепило. Герда. Я посмаковал ее имя. Никого с таким не встречал. Герда. Сильное имя. И нежное. Как цветок.

Герда. Может, предложить ей встретиться? Нет, пожалуй, еще слишком рано… Надо хоть фотку ее увидеть. Лучше после каникул, в школе. А то вдруг она неадекватная. Хотя по переписке она была очень клевой.

И чтобы убедиться в этом, я открыл чат.

Утром я перечитал переписку. Я заблокировал телефон, услышав скрип лестницы. Мама. Но потом звук шагов отдалился.

С трудом взяв Бёрге на руки, я спустился вниз. Мама двигалась по кухне, делая вид, что у нее все хорошо. Но я ее знал. На меня не смотрит – обижается.

– Мам, – я подошел к ней сзади и обнял. – Извини, пожалуйста… Я не знаю, что на меня нашло.

– Хорошо.

Мама не двигалась.

– Дуешься на меня?

– Капельку.

– А какао с зефирками поможет? – у меня был козырь, которым я решил воспользоваться.

– Поможет, – улыбнулась мама. – Тогда и отцу сделай. И яичницу заодно.

– Неплохо вы устроились, дорогие родители! – усмехнулся я, но спорить не стал.

– Во-первых, у тебя каникулы, можешь родителям завтрак приготовить. Во-вторых, ты вчера был невыносим. И я заслужила какао! Правда, дорогой? – спросила она у входящего на кухню отца.

– Не знаю, про что вы, но согласен с тобой на сто три процента. Ты же помнишь, что, если будешь бороться против всего мира, я спрячусь за твоей спиной, чтобы меня не задело, и буду поддерживать тебя?

– Вам что, по пятнадцать лет?

Я не выдержал и кинул в отца зефиркой, когда он начал щекотать маму.

– Пятнадцать недавно тебе было! – папа поймал зефирку и съел.

– Как быстро растут дети, – вздохнула мама. – Теперь ты уже не пятнадцатилетний ребенок, а шестнадцатилетний самодостаточный мужчина, который может заботиться о своих пожилых родителях.

Черт. Кажется, какао с зефирками я не отделаюсь. Попал. Но все оказалось не так страшно, как представлялось, – мне нужно прогуляться до маминой знакомой и забрать что-то для «Вечеринки одиночек», которую почему-то организовывает моя мама, и закинуть эти вещи в клуб.

– Может, найдешь себе там девушку, – усмехнулся папа.

– Через мой труп. – Мама стукнула папу в плечо. – Там всем девушкам от пятидесяти и до бесконечности. А я хотела бы быть старше невесты своего сына. Понимаешь, такая маленькая материнская мечта.

А потом мы завтракали. И это был редкий любимый момент, когда никто никуда не спешил. Кажется, мне повезло с собакой. Бёрге ленивый и спокойный. И мне повезло с семьей.

Я смотрел, с какой нежностью папа любуется мамой. Как она стреляет глазками и хохочет над его глупыми шутками (реально, иногда у папы совсем глупые мужицкие шутки), как она поправила ему галстук, а он убрал ей выбившийся из пучка локон волос. В такие моменты мне всегда кажется, что важнее семьи ничего нет. И что где-то для каждого человека ходит половинка. Надеюсь, моя тоже где-то в нашем городке. Не хотелось бы искать ее по разным странам. Раз это оказалась не Эмилие, то точно где-то бродит одинокая девушка. Может быть, в лесу. Ха!

– Вообще-то, во время еды некультурно жаловаться, – хмыкнул я, собрал тарелки и поставил их в посудомойку. – Обсудим это, когда вы станете старше. Кстати, какие у вас планы на вечер?

– Можешь вернуться в половину двенадцатого, – неожиданно разрешил папа и подмигнул маме. – А мы…

– Арне! – мама густо покраснела. – После ресторана поваляемся в кровати с чипсами и каким-нибудь романтичным фильмом.

– Ингрид, я это и хотел сказать, – защитился папа.

– Ну-ну… – Я не выдержал и показал родителям язык.

Мы с Бёрге вышли на морозную улицу. Снег валил уже большими хлопьями, но это только украшало город. Ветер со вчерашнего вечера усилился. Он, будто злясь, подхватывал снежинки, они кружились, словно поднимаясь вверх. Обман чувств. Бёрге недовольно поругался на ветер, но смирился и медленно побежал по своим важным делам. До дома маминой подруги было два квартала, и, подгоняемые ветром, мы вскоре оказались у него. Госпожа Фишер выдала какую-то настольную игру в черно-розовой коробке, явно интересного содержания. И уже без Бёрге я ее понес в клуб, в котором мне самое место.

– Мы еще закрыты! – вместо приветствия прокричали где-то из глубины зала. – Начало в семь. И перестаньте пялиться на мой…

– Добрый день, госпожа Ланге! – перебил я эту веселую женщину пышных форм.

Клуб был готов для свиданий. Складывалось ощущение, что по нему пробежал единорог, раскидал блестки, воздушные шары в виде сердечек, валентинки, перья и конфеты. Думаю, розового цвета в нашем городе не осталось. Про маму можно было бы снять еще один мультфильм с миньонами – «Злодейка и похищение розового». Но кто я такой, чтобы указывать? Я вообще должен быть на этой вечеринке, а не тусить с друзьями. Тут шансов подцепить девчонку, хоть и шестидесятилетнюю, намного больше, чем на вечеринке со сверстниками.

– Ой, ты же сын госпожи Йессен? – женщина с трудом развернулась. – Я подумала, что это престарелые кавалеры перепутали время и приковыляли.

– А это приковылял я, – у меня не получилось сдержать улыбку. Госпожа Ланге была невероятно милой. Ее доброе лицо обрамляли кудряшки рыжих волос, а глаза светились теплом. Уверен, она точно сможет встретить свою половинку. Ни один мужчина не устоит перед доброй женщиной. Чувство юмора в сто раз важнее сногсшибательной фигуры.

– Надеюсь, ты не открывал эту игру? – подмигнула она. – Тебе еще рано играть в такие игры. А хотя…

– Не открывал. – Я подмигнул ей в ответ. – Предпочитаю играть на гитаре.

– А девушка у тебя есть? У такого красавчика не может не быть подружки.

О нет. Только не это.

– Или даже не одна, да?

За что мне все это?

– Девчонки толпами бегают? Еще и гитарист.

А молнии бьют в феврале?

– Чего молчишь? Я угадала? Сердцеед?

Еще один ее вопрос, и я повешусь на розовом воздушном шарике.

– Ладно, не красней! – она ущипнула меня за щеку. – Будь я лет на двадцать помоложе…

Вот кокетка. Двадцать? Будем честны, у нас разница лет в сорок.

– Ну, все, иди! А то скоро девчонки мои понабегут. Ты для них слишком лакомый кусочек.

Надо рвать ноги. И, попрощавшись, я выскочил из клуба. Нужно было выступить у них на вечере. Только одиночки могут понять мою боль. И мои песни.

Мы встретились с Дэни у дома. И он был уж слишком позитивно настроен. В отличие от меня. Мне совсем не хотелось тусоваться. Хотелось просто пойти в лес и выть, как Джейкоб. Надо поискать еще знаменитых оборотней. Может быть, у меня нет девушки, потому что я выучил «Сумерки» наизусть?

Мороз становился крепче, метель тоже набирала силу. Город, освещенный звездами, погружался в снежную темноту. Новичку в этом городе точно будет страшно. Кажется, что из-за каждого дерева на тебя смотрит монстр своими блестящими глазами. А это просто снег и звезды играют с твоим воображением. Новичок… Точно! Герда.

Стоило мне о ней подумать, как сразу стало жарко. Даже пальцы рук, которые секунду назад невозможно кололо от холода, стали теплыми.

Любопытно.

Но времени думать не было. Дэни в нетерпении дернул меня за руку:

– Не спи, погнали. Встретимся со Стеффаном там. А то я сейчас ноги протяну от холода.

Я посмотрел вниз, на его ноги. Дэни точно планировал сегодня кого-нибудь подцепить: на нем красовались новые кроссовки кипенно-белого цвета. И слепили они ярче снега. За такой подвиг он точно заслужил поцелуй от красотки из параллельного класса.

– Да, пойдем. Хватит морозиться. Может, он и не придет. А будет с этой… Как ее? Анитой.

Ежегодные вечеринки в День святого Валентина семьи Бранд славились на весь город. И уже лет двадцать даже метель им не помеха. Каждый старший ребенок в этой семье проводит вечеринки, приглашая почти всю школу. Этот год был не исключением: Фил Бранд пригласил всех девяти- и десятиклассников. Зачем я туда пошел – остается загадкой. Наверное, чтобы еще раз посмотреть на Эмилие. Дать ей шанс передумать. Только нужен ли ей этот шанс?

Большой трехэтажный коттедж был украшен сердечками. Минимализм. А вот еды было навалом: бутерброды, оливки, чипсы, орехи, газировка, пицца.

И после третьего куска пиццы с сыром мое настроение наконец-то поползло вверх. Может, к черту эти отношения? Вот пицца никогда не сделает больно.

Пока Дэни пытался склеить девятиклассницу рассказами об автопилотном транспорте, я наслаждался музыкой, которая заполнила дом, чипсами и коллекцией виниловых пластинок Фила. Вот черт, о такой я могу только мечтать!

Девушки нет, коллекция винила оставляет желать лучшего, один друг уже с девушкой, второй пытается ее найти. Я один. С миской чипсов.

Первый удар: я никчемный одиночка.

– Карл! Что ты тут делаешь? – ко мне подошла улыбающаяся Эмилие.

– Пришел на вечеринку, – я в растерянности оглянулся. Неужели она передумала? Мне нужны свидетели.

– Карл! – Эмилие захлопала ресницами. – А ты не мог бы мне помочь?

– Только я Кай… – ее просьба точно не была вторым шансом. Неужели в ее красивой голове не умещается мое имя?

– Ты не мог бы достать алкоголь? Тухло на вечеринке с лимонадом.

«Знаешь, Эмилие, а не пошла бы ты в задницу? Вот прям выходишь из этого дома и прямиком в этом интересном направлении!» – подумал я, но вслух сказал совсем другое:

– Эмилие, я уверен, ты сможешь закадрить девятиклассника, который с радостью стащит из отцовского бара бутылку чего-то крепкого. И за это даже не придется зажиматься с ним за школой.

– Придурок! – Эмилие смерила меня таким взглядом, что если бы рядом с нами кто-то зажег спичку, то я явно бы сгорел.

Второй удар: Эмилие на меня плевать. Как говорит моя бабушка, «легко пригласить дьявола в гости, трудно заставить его уйти».

Этот вечер нужно было немедленно закончить. Но судьба распорядилась иначе – на пороге появились Стеффан и Анита. Счастливая парочка, которая держится за руки. Именно этого мне сейчас не хватало для полного счастья – видеть счастливую пару. Кажется, я превращаюсь в завистливого засранца.

Третий удар. Так нельзя! Он один из твоих лучших друзей. Соберись!

И я собрался. Несколько часов я был классным другом, который радуется счастью товарища. Оказывается, это сложно – радоваться за других, когда твое сердце недавно растоптали. А потом присыпали блестками. И самое обидное, что Анита оказалась прикольной девчонкой, которая способна на романтику – несмотря на домашнее обучение, она утром сходила в школу, чтобы положить валентинку в ящик. Девчонки тоже способны на поступки. И иногда хорошие.

– Я, кстати, тоже кое с кем познакомился… – неожиданно для себя вдруг признался я.

– Что? Когда ты успел? – первым отреагировал Дэни. Стеффан был занят разглядыванием своей девушки.

– Вообще-то, произошла странная ситуация… – И я рассказал все друзьям. И первой девушке моего друга.

– А если она стремная? – Дэни нахмурил брови. – Прости, Анита.

– А она не собиралась на вечеринку? – Анита пропустила комментарий Дэни.

– Мы об этом не разговаривали…

– Слушай, сначала пусть пришлет фотку, я серьезно! А то будет сюрприз: после каникул в школе тебя будет ждать невеста Шрека.

– Да иди ты! – ответил я.

Мне реально нужно было позвать ее на вечеринку, чтобы нормально познакомиться. Но для начала нужно было ответить на вопрос: хочу ли я еще раз испытать судьбу?

С друзьями все кажется проще. Любую боль можно будет легче пережить, если рядом есть те, кто может тебя рассмешить. Напомнить, что ты придурок. Подтвердить, что ты красавчик. Универсальная формула.

За окном выл ветер. Укутавшись в одеяло и почесывая пузо Бёрге, я неотрывно глядел в телефон. Написать? Какая-то сила потянула меня, и пальцы набрали одно слово. Как же это глупо. Но я не мог выкинуть ее из головы. Мысли о Герде занимали все пространство вокруг меня. Если бы не сильный мороз, который охватил город, то я открыл бы этим мыслям окно, чтобы они, как полярное сияние, осветили путь до нее…

В ответ три скачущие точки…

И мое сердце билось в ритм с ними: тук, тук, тук…

Герда

Я не спала. Лежала, слушая тишину. И – не знаю, может, ждала. Может, мне и хотелось, чтобы он написал. Этот ветреный, несерьезный мальчишка. Да, именно таким Кай мне и показался. Его валентинка досталась другой, а он как будто совсем не расстроился. Болтал со мной до полуночи. Ни о чем. С девчонкой, которую не знает и никогда не видел.

А вдруг это действительно чей-то розыгрыш?

Я села на кровати, взяла телефон, посмотрела на экран. Тот светился: пришло новое сообщение. От него. И сердце почему-то замерло, а затем встрепенулось испуганной птицей в груди.

Кай написал мне. Написал!

Почему я так рада этому? Почему так взбудоражена?

Впервые после смерти папы в моей жизни происходило что-то, что вызывало настоящий интерес. И в то же время я боялась этого парня – Кай был таким… живым. Ярким, эмоциональным, непосредственным. Меня это немножко пугало.

Трагедии заставляют взрослеть. Мне казалось, что я уже никогда не буду смеяться беззаботно, как прежде, и говорить со сверстниками на одном языке. Но мой загадочный собеседник заставлял меня улыбаться, и я тоже как будто чувствовала себя живой. Наш разговор словно пробудил меня ото сна. И конечно, я втайне надеялась, что Кай напишет снова.

Я почувствовала, как жар прилил к щекам.

Долго думала, добавить ли эмодзи или восклицательный знак, но решила отправить так. Пусть не думает, что я сильно рада его сообщению.

Рада? Рада?! А-а-а-а…

Я упала лицом в подушку. Герда, что ты наделала? Сейчас он подумает, что я весь день только о нем и думала!

Но разве это не так? Никчемная одиночка, которой парни никогда не дарили валентинки. Неудачница, которая не пользуется популярностью у ребят, но боится того, что ее заметят и захотят завести разговор!

Я подняла голову и уставилась на экран мобильного. Кай что-то печатал. Жаль, среди букв нельзя увидеть лицо человека, который пишет тебе ответ. В ожидании я закусила губу.